йти из этого полного роботов подвала -- хотя этот путь вполне мог привести нас в тупик. Я осторожно стал на ноги, Иит взял фонарь своими короткими лапами пукха. Забросить на верх стены сумку было легко, труднее пришлось с моим мохнатым спутником, потому что его новое тело не было приспособлено для таких приключений. Оказавшись наконец наверху, он уселся на стене, держа фонарь зубами -- его зубы удерживали крепче лап. Ориентируясь на него, я стал на цыпочки и ухватился за верхний край стены, хотя и опасался, что пальцы сразу соскользнут с ее гладкого края. Потом, усилием, от которого, как мне показалось, могли лопнуть мышцы, я вытолкнул свое тело на неудобную узкую поверхность. Кроме того, что она была узкой, она еще и отчаянно шаталась под моими ногами, и я с ужасом представил себе способы уничтожения сваленного за стеной мусора, в частности посредством сжигания, а также конвейерную ленту, убегавшую в измельчитель отбросов Надо мной, так низко, что мне пришлось согнуться, нависала крыша всего ангара. Осторожно посветив фонарем, я обнаружил, что стена, на которой я скорчился, как дорога, ведущая в пещеру, уходила в темное отверстие в другой стене, с которой она стыковались под прямым углом. В поисках выхода, таща за собой сумку, я начал пробираться к отверстию. К счастью, Иит в моей помощи не нуждался и балансировал позади меня на широких ногах пукха. Когда я добрался до этого отверстия, я обнаружил, что оно достаточно велико для меня. Луч фонаря высветил прикрепленную к стене лестницу, которая, похоже, была предназначена для обслуживающих технику людей. Поздравляя себя с удачей, я был готов как можно скорее стать на лестницу, потому что мне делалось дурно от доносящегося до моих ушей жужжания и лязганья движущихся машин. Чем быстрее я выберусь из этого ангара, тем лучше. Лапы Иита не были приспособлены для того, чтобы карабкаться по перекладинам, и я подумывал, не придется ли ему сменить свой облик, чтобы подняться по лестнице самостоятельно. У меня не было никакого желания нести его -- я просто не знал, как это у меня получится. Но даже если он и мог быстро изменить себя, то не счел нужным это сделать. Таким образом, в конце концов, мне пришлось повесить сумку за спину и расстегнуть тунику так, чтобы Иит, сидя на моих плечах, наполовину забрался под воротник. Сумка и Иит очень мешали мне удерживать равновесие, когда я начал карабкаться по лестнице. Кроме того я не смог пользоваться фонарем, потому что третьей руки для него у меня не было. Хотя я не имел представления, куда поднимаюсь, в этот момент мне больше всего хотелось выбраться из темной страны робослуг. Может быть, я слишком привык полагаться на предупреждения Иита о возможных неприятностях. Но мы не общались с тех пор, как забрались на официанта. -- Иит, что там впереди? -- настойчиво спросил я, когда понял, что лестница заканчивается. -- Ничего -- пока. Его мысль была едва различима, словно шепот, как будто его сознание было занято какой-то другой более важной проблемой. Через несколько секунд я дошел до конца лестницы -- протянув руку в поисках очередной перекладины, я больно ударился о твердую поверхность и на ощупь обнаружил там округлое углубление, которое должно было означать выходной люк. Убедившись, что это действительно люк, я нажал на него сначала слабо, потом посильнее. Крышка не поддалась и это встревожило меня. Если бы этот выход оказался запертым, то нам оставалось бы только вернуться назад, в подвал к роботам, а об этом я не хотел даже думать. Но мой последний отчаянный толчок, должно быть, привел в действие удерживавший крышку тугой механизм, и она поддалась, пропустив немного света. У меня хватило терпения, чтобы немного подождать какого-нибудь предупреждения от Иита. Ничего не получив от него, я выбрался из люка и оказался в помещении, на стенах которого располагалось множество труб, приборов и различных устройств, что было похоже на центр управления роботами. Так как здесь никого не оказалось, а в ближайшей стене виднелась самая обыкновенная дверь, я искренне вздохнул от облегчения и принялся приводить себя в порядок, вытащив Иита из-под туники и тщательно застегнувшись. Внимательно осмотрев одежду, я не нашел следов путешествия по недрам космодромного караван-сарая, так что на улице я не должен был привлекать внимание. Я не сомневался в том, что эта дверь обязательно выведет меня на свободу. На самом же деле она привела меня к чрезвычайно маленькому гравилифту. Я установил индикатор на уровень улицы, и лифт доставил нас к короткому коридору, оба конца которого заканчивались дверьми. Одна из них вела к огороженному дворику, предназначенному для багажных транспортеров. Как можно быстрее я перепрыгнул через один из них и оказался в переулке, где транспортный катер из космопорта разгружал какие-то тяжелые ящики. -- Сейчас! Иит сидел у меня на плече, его тело пукха было хуже приспособлено для такой езды, чем его родное тело. Я почувствовал, что его лапы сжали мою голову с двух сторон так же как и тогда, когда мы стояли перед зеркалом. -- Погоди! Я представления не имел, что он задумал. Время шло, мне было неудобно, но он не изменил своего положения. Я был уверен, что он использует свою собственную мысленную энергию, чтобы создать мне маску. -- Лучше я сделать смог... Лапы отпустили мою голову, и я поймал его, когда он повалился с моих плеч. Он дрожал от полного истощения, глаза его закрылись, дыхание стало отрывистым. Раньше я лишь однажды видел его таким измочаленным, едва не потерявшим сознание, -- когда он объединил мой разум с разумом патрульного. Закинув на плечо сумку, я пошел по тротуару, держа Иита, как ребенка. Обернувшись и глянув на здание, я определился с направлением. Если бы за мной следили, способ, каким мы покинули здание, не скрыл бы преследователя, и сейчас он был бы как на ладони. Переулок вывел меня на переполненную оживленную улицу, предназначенную для перевозки грузов из космопорта. Шесть большегрузных полос посредине и две легковые по обеим сторонам от них оставляли для единственной, очень узкой пешеходной дорожки очень мало места, и она едва не задевала стены домов, мимо которых проходила. Я не привлекал внимание, так как пешеходов было достаточно много, в основном обслуживающий персонал космопорта. Я поставил сумку между ног и движущаяся дорожка понесла меня вперед. Иит назвал "Ныряющий дракон", о котором я все еще ничего не знал, но я не собирался посещать Окрестности до захода солнца. Туристов водили там организованными группами по определенному маршруту, и любые дневные посетители слишком привлекали внимание. Поэтому я хотел пока где-нибудь укрыться. Лучше всего было бы найти новую гостиницу. Руководствуясь тем, что я называл наитием свыше, я выбрал заведение прямо напротив отеля "Семи планет", из которого только что так необычно вышел. Эта гостиница была ниже по классу, что, учитывая мои истощенные средства, вполне меня устраивало. Особенной удачей было то, что, вместо человека, которого обычно держали в бюро для престижа, здесь оказался робот, -- хотя и было ясно, что мои данные будут теперь записаны в его памяти. Я не знал, сработали ли здесь ухищрения Иита по изменению моей внешности. Я получил диск для запирания двери, поднялся на гравилифте в самый дешевый коридор третьего этажа, нашел свою комнату, привел в действие замок и, только внутри, наконец позволил себе расслабиться. Теперь эту дверь могли одолеть лишь при помощи супер лазера. Уложив Иита на кровать, я подошел к зеркалу, чтобы посмотреть, что же он со мной сделал. То, что я увидел, не было новым лицом, это было мутное неотчетливое пятно, и я не смог долго смотреть на свое отражение -- неприятное зрелище выводило меня из душевного равновесия. Я сел в кресло возле зеркала. И по мере того, как я заставлял себя смотреть на свое отражение, мне казалось, что неприятная раздвоенность уходит, все ярче, отчетливее и реальнее становились черты моего собственного лица. Я сомневался, что, когда придет время уйти отсюда, Иит снова сможет так изменить меня. Подобная нагрузка, особенно тогда, когда должны были быть наготове его телепатические способности, была недопустима. Так что мне придется показать свое лицо тем, кто охотится на меня. Но не могу ли добиться нужного эффекта собственными силами? Конечно, моя попытка с лицом Фаскела провалилась, и мне пришлось прибегнуть к помощи Иита. Но что, если я не буду пытаться измениться так сильно? На этот раз Иит не делал мне нового лица, он только прикрыл меня какой-то странной маской, на которую мне было трудно смотреть. Может быть и не нужно менять все лицо, а только часть его? Я ухватился за эту идею. Иит не стал обсуждать эту тему. Я посмотрел на кровать. Скорее всего, он спал. Если попробовать не убирать что-нибудь с лица, а, наоборот, добавить что-то такое, что привлечет внимание и, таким образом, затенит остальные черты. Совсем недавно, когда Иит лечил меня от чумы, моя кожа была покрыта пятнами. Я слишком хорошо помнил те отвратительные багровые полосы. Нет, это не то! Мне не нужно было, чтобы меня принимали за жертву чумы. Вот, может быть, какой-нибудь шрам... Я мысленно, вернулся к тем временам, когда мой отец содержал ломбард возле космопорта на моей родной планете. Много космонавтов заходили в подсобное помещение, чтобы продать свои вещи, о происхождении которых лучше было не расспрашивать слишком подробно. И у многих были безобразные шрамы или еще какие-нибудь отметины. Шрам -- да. Но -- где и какой? Заживший шрам от сильного удара ножом, лазерный ожог, глубокий шов от какого-то неизвестного ранения? Я остановился на лазерном ожоге, который мне приходилось наблюдать, -- это было бы вполне уместно в таком районе, как Окрестности. Представив шрам как можно более отчетливо, мысленно нарисовав его, я вперился взглядом в зеркало, направляя все силы, чтобы сморщить и обесцветить кожу на левой скуле и щеке. Глава 3 Это противоречило всему моему естеству. Если бы я не видел, как это делал Иит, как под его воздействием частично изменялся мой облик, я бы не поверил, что такое вообще возможно. Теперь я был готов проверить, смогу ли сделать это сам, без помощи Иита. Время от времени меня раздражала моя зависимость от мутанта, который был склонен верховодить. Я начал готовить себя к преобразованию, призывая на помощь все свои знания. Познакомившись с Иитом, я использовал любую возможность развить телепатические способности, которые могли у меня обнаружиться. Моему племени не свойственно согласиться с тем, что существо, слишком похожее на животное, может превзойти человека -- хотя в галактике термин "человек", конечно, относителен и подразумевает прежде всего определенный уровень развития интеллекта, а лишь потом гуманоидные очертания. Этот факт мои соплеменники тоже приняли с трудом, лишь преодолев многочисленные врожденные предрассудки. Мы прошли много испытаний, пока не усвоили это. Как можно тщательнее я закрыл каналы моего сознания, загнав поглубже тревожные мысли об отсутствии пилота, о тающих запасах кредиток и о том, что совсем скоро на меня начнется охота, которую я не увижу и не услышу, а смогу только ощутить. Этот шрам должен стать самым главным, единственным предметом, существующим в моем сознании. Я сосредоточился на отражении в зеркале, на том, что хотел там увидеть. Возможно, Иит как обычно был прав -- мы, терраниане, не использовали свои возможности до конца. Неожиданно я вздрогнул, появилось такое ощущение, будто в той части моего "я", которая стремилась овладеть способностями Иита, невидимый палец лег на кнопку и сильно ее нажал. Я почувствовал, как мое тело сотрясла вибрация, за ней последовал поток уверенности в том, что я смогу сделать все, что захочу, опьяняющая уверенность, которую с тревогой зафиксировала некая часть моего раздвоенного со знания. Но лицо в зеркале... Да! У меня был этот уродливый рубец -- не свежий, который сразу бы выдал меня наблюдателю, но темный и заросший, как если бы его вовремя не залечили при помощи пластического восстановителя или же сделали это слишком небрежно. Это вполне могло произойти с невезучим членом экипажа корабля или с беженцем после бандитского налета на какую-нибудь планету. Так натурально! Не особенно желая касаться этой грубой, безобразной кожи, я все-таки поднял руку, чтобы проверить подлинность шрама. Иллюзия Иита была не только зрительной, но и осязаемой. Достиг ли я такого же результата? Я прикоснулся к лицу. Нет, я все же не был равен Ииту и вообще вряд ли когда-нибудь смогу сравниться с ним. Хотя в зеркале было видно, что мои пальцы прикасались к шраму, я не ощущал никакого рубца. Но визуально шрам был на месте, а лучшей защиты и не требовалось. -- Это начало, многообещающее начало... Моя голова дернулась, я вздрогнул и пришел в себя. Иит сидел на кровати и рассматривал меня немигающими глазами пукха. Я испугался того, что отвлекся, и снова посмотрел в зеркало. Но мои опасения были напрасны -- шрам оставался на месте. Я действительно сделал правильный выбор -- он отвлекал внимание, полоса зарубцевавшейся и потемневшей кожи заслонила все лицо -- это было не хуже маски. -- Насколько устойчив этот шрам? Если я выйду из комнаты и углублюсь в Окрестности порта, то при необходимости не смогу сразу найти укромное место, чтобы в безопасности сосредоточиться и восстановить это уродство. Круглая голова Иита наклонилась немного набок, он критически осматривал результаты моей работы. -- Это небольшая иллюзия. Тебе хватило мудрости начать с мелочи, -- прокомментировал он. -- Думаю, что с моей помощью он продержится до утра. Именно столько нам и нужно. Теперь мне нужно изменить свою внешность... -- Тебе? Зачем? -- Хочешь продемонстрировать свое бесстрашие? -- У него исчезла пушистая грива. -- Понесешь пукха в Окрестности? Он как всегда был прав. Деньги, которые платили за живого пукха, весили больше чем сам зверек. Принести его в Окрестности означало попасть под лазерный луч или, если повезет, получить приветствие парализатором, при этом Иита запихнули бы в сумку и отнесли к скупщику краденого. Я досадовал на свою недогадливость, хотя она, конечно, объяснялась тем, что я был сосредоточен на создании шрама. -- Ты можешь поддерживать его, да, но не всем своим сознанием, -- сказал Иит. -- Ты еще многого не знаешь. Я промолчал. Иит изменялся на моих глазах. Пукх расплывался, исчезал, как будто это была корка пласты, которая разваливалась в космическом холоде на мельчайшие, невидимые человеческому глазу кусочки, затем он снова стал Иитом с его необыкновенной, привлекавшей внимание внешностью. -- Это так, -- согласился он. -- Но я не должен быть виден. Мне не нужно меняться. Просто придется отводить взгляды смотрящих, не позволяя им видеть меня. -- Как ты сделал с моим лицом, когда мы шли сюда? -- Да. А темнота поможет. Мы идем прямо в "Ныряющий дракон". -- Почему? В ответ, мой соплеменник вздохнул бы с преувеличенным раздражением. Мысленное излучение моего спутника было беззвучным, но содержало тот же смысл. -- В "Ныряющем драконе" мы можем встретить подходящего пилота. И не надо тратить время на расспросы, откуда и как я знаю об этом. Это действительно так. Я не знал, сколько информации Иит мог извлечь из находящихся поблизости разумов; впрочем, я и не хотел знать этого. Но его сегодняшняя уверенность убедила меня, что теперь у него был конкретный план нашего спасения. У меня же не было ничего, чтобы предложить взамен, поэтому спорить я не стал. Иит неожиданно, как он это умел, прыгнул мне на плечо и устроился там в своей любимой позе, обернувшись вокруг моей шеи, как безжизненная пушистая шкурка. Я последний раз окинул взглядом свое отражение в зеркале чтобы убедиться, что мое творение было таким же убедительным, как и несколько минут назад. Я ощутил гордость, когда увидел шрам, хотя и знал, что позже не смогу обойтись без помощи Иита. Итак, приготовившись, мы вышли и стали на движущуюся дорожку, ведущую к порту, чтобы на первом же повороте сойти с нее в темноту Окрестностей. Смеркалось, тучи, как клубы дыма, расползлись по темно-зеленому небу, в котором одинокой жемчужиной светилась первая из лун Фебы. Но Окрестности, когда мы добрались туда, не спали. Яркие вывески на разных языках (хотя общеупотребительным здесь был бэйсик) образовывали символы, понятные для космонавтов разных видов и рас, рекламировали разнообразные товары или неведомые удовольствия. Многие вывески представляли собой вредное для глаз мельтешение красок, которое должно было привлечь представителей негуманоидных рас. Поэтому я счел за благо не поднимать глаза от мостовой. Звучали также смеси звуков, способные оглушить прохожего и разносились запахи, от которых хотелось спрятаться в скафандр, чтобы отдышаться. В этом лабиринте улиц могло показаться, что вы оказались в ином -- не просто опасном, но и враждебном мире. Я не представлял, как найти "Ныряющий дракон" в этой неразберихе. А слоняться по улицам и переулкам Окрестностей, теряя слух и задыхаясь, означало лишь искать неприятностей. На моем поясе не было оружия, а в руке я нес дорожную сумку, так что, наверное, уже с десяток пар глаз присмотрели меня в качестве жертвы. -- Направо, -- мысль Иита острой бритвой полоснула по путанице в моей голове. С трескучей главной улицы я свернул направо, и шума, как и света, стало меньше, хотя значительно меньше стало и воздуха. Но было похоже, что, в отличие от меня, Иит знает, куда идти. Мы снова свернули направо, потом налево. Здесь были такие жуткие притоны, что я боялся даже заглянуть в какой-нибудь из них. Мы быстро приближались к последнему из этих смердящих кабаков, предназначенных для посетителей, не рискующих появляться на главных улицах. Ныряющий дракон, вернее очертания этого омерзительного существа светились вокруг двери заведения. Художник изобразил его так, что посетитель как бы входил в открытую пасть дракона, -- что было, возможно, выразительным предсказанием судьбы неосмотрительного посетителя. Уличное зловоние усиливалось здесь парами от напитков и дымом наркотиков. Я узнал запах двух наркотиков, несущих верную смерть тем, кто решился на их употребление. Но темно здесь не было. По стенам чрезвычайно правдоподобно извивались светящиеся копии изображенного на входе дракона. И хотя кое-где свет погас из-за неисправности, в общем, здесь было достаточно светло, чтобы разглядеть если не то, что наливалось в стаканы, кувшины и графины, то хотя бы лица посетителей. В отличие от подобных мест в более цивилизованных частях космопорта, в этом заведении отсутствовали настольные приспособления для заказа блюд, как и протирающие все и вся робоуборщики. Подносы разносили гуманоиды или чужеземцы, вид которых вызывал отвращение. Некоторые из них были явно женского пола, о других можно было только догадываться. И, честно говоря, если бы я даже захотел пить здешнюю отраву, то не заказал бы ничего ящероиду с двумя парами рук. Ящероид обслуживал три расположенные вдоль стены кабинки, причем делал это чрезвычайно быстро - тут очень кстати оказались его четыре руки. Первую кабинку занимала очень пьяная компания регилиан. Во второй, съежившись, сидело что-то большое серое и бородавчатое. В третьей кабинке неуклюже сидел терранианин, одной рукой подпиравший голову, локоть его руки твердо опирался о стол. Он был одет в давно нестиранную оборванную форму космического офицера. Один из знаков различия все еще держался у ворота туники на нескольких вытянутых нитках, но на груди не было ленты с символом корабля или порта приписки, только темное пятно на этом месте говорило о том, что когда-то это свидетельство респектабельности у него имелось. Найти нужного человека среди этих отбросов общества было нелегкой задачей. С другой стороны, пилот на борту был нужен нам поначалу лишь для того, чтобы получить разрешение на взлет. Я не сомневался, что мы с Иитом сами сможем установить автоматику. Поэтому единственное, что было важно для нас в поисках пилота, -- чтобы человек из черного списка не оказался наркоманом. -- Он пилот и курильщик фэша. Мне бы не хотелось знать об этом. Дым фэша не вырабатывает привычки, но он временно искажает сознание, а это уже опасно. Человек, который получает от этого удовольствие, конечно, не может быть надежным пилотом. Если этот отверженный нюхает его сейчас, мне придется искать другого человека. Правда, я подумал, что фэш весьма дорог и не по карману завсегдатаю "Ныряющего дракона". -- Не сейчас, -- ответил Иит. -- Мне кажется, он пьет вивер... Это самое дешевое спиртное вполне могло довести до такого состояния, в котором мы нашли его под пульсирующим светом люминесцентного червя. Правда, этот болезненный зеленых свет мог еще и усилить омерзительность его вида. Пилот приподнялся, пододвинул к себе кувшин и наклонил голову чтобы поймать губами торчавшую из него трубочку. Когда мы подошли к его кабинке, он продолжал пить. Возможно, я бы не обратил на него внимание. Но замызганная эмблема на воротнике говорила, что он пилот, а таких я здесь больше не заметил. Кроме того, это был единственный гуманоид, лицу которого я мог хоть вполовину поверить, да и Иит не возражал. Он не поднял голову, когда я сел на скамью напротив, но ко мне скользнул официант-ящероид, и я показал на пьющего, потом поднял палец, заказывая угощение для моего незнакомого соседа по кабинке. Тогда, тот, не отрывая губ от трубочки, посмотрел на меня. Он нахмурился, потом выплюнул трубочку и невнятно пробормотал: -- Черт! Что бы ты ни предложил -- я не покупаю. -- Ты пилот, -- пошел я в атаку. Подошедший ящероид швырнул на стол новый кувшин. Я вынул десятку, и рука из его второй пары выхватила кредитку так быстро, что я даже не заметил, как она исчезла. -- Ты опоздал. -- Он отодвинул от себя уже пустой кувшин и пододвинул к себе следующий. -- Я был пилотом. -- Системная лицензия или глубокий космос? -- спросил я. Он помолчал, трубочка задержалась в миллиметре от его губ. -- Глубокий космос. Хочешь посмотреть? - В его бормотании слышалась насмешка. -- А тебе-то какое до этого дело? Это характерная примета курильщика фэша -- во время вдыхания дыма он временно становится воинственным, но течение эмоций изменяется так, что между приемами наркотика, в тех случаях, когда должен ярко разгореться гнев, обыкновенно случаются только вспышки вялой раздражительности. -- Наверное, нужно. Хочешь поработать? Он засмеялся, похоже, с искренним удовольствием. -- И снова ты опоздал. Я уже прирос к этой планете. -- Ты предлагал показать свой диск. Его не конфисковали? -- допытывался я. -- Нет. Но только потому, что никто этим не занялся. Я не летал уже два года. Я чересчур болтлив сегодня, правда? Может, они намешали в это пойло чего-нибудь такого, что развязывает язык? Он уставился на кувшин с тупым интересом, как будто рассчитывая увидеть, как что-нибудь взлетит с его вздутой поверхности. Он сжал губами трубочку, но одновременно расстегнул потертый ворот туники и дрожащей рукой вынул сильно потертый чехол, который бросил на стол, но не пододвинул ко мне, как будто был равнодушен к моему интересу к его содержимому. Я взял чехол как раз в тот момент, когда очередная вспышка света со стены осветила находившийся внутри него диск. Он принадлежал некоему Кано Рызку, пилоту аттестованному для галактической службы. Диск был выдан около десяти лет назад, а возраст пилота определен приблизительно, потому что он родился в космосе. Но что заставило меня вздрогнуть -- так это крохотный знак, выгравированный под его именем -- символ, который свидетельствовал о том, что обладатель его является Вольным Купцом. Люди, которые были склонны рисковать в стороне от монополизированных большими объединениями постоянных линий, одинокие страстные исследователи, после нескольких столетий космических путешествий все больше и больше выделялись в отдельное сообщество Вольных Купцов. Свои корабли они считали домами, не высаживались надолго на планеты и проникали в такие глубины космоса, куда добирались только разведчики-первопроходцы. Они не могли принимать участие в аукционах, где продавались новооткрытые миры, поэтому им приходилось продолжать рискованные исследования, получая малые доходы и надеяться лишь на причуды судьбы, которая может порой подарить счастливчику удачу. И такое случалось достаточно часто, чтобы удерживать их в космосе. В клане Вольных Купцов как правило женились только на своих, если вообще женились. Они разместили в космосе базы и обустроили астероиды, на которых временами вели семейную жизнь. Но деловых отношений с рожденными на планетах они не поддерживали. И встретить в порту брошенного на произвол судьбы пилота, подобного Рызку, -- притом что Вольные Купцы обычно поддерживали друг друга, -- было так неожиданно, что дух захватывало. -- Это правда. -- Он не отрывал глаз от кувшина. Наверное, ему уже надоело наблюдать мое удивление. -- Я никого не ограбил, чтобы добыть этот диск. Это действительно было правдой, потому что такие диски всегда носились на теле. Каждый диск соответствовал химическим процессам, протекающим в организме его истинного владельца, и если бы кто-нибудь попытался использовать его, то нанесенная на нем информация давно бы самоуничтожилась. Расспрашивать, что привело Вольного Купца в "Ныряющий дракон", было бессмысленно. Такие расспросы могли рассердить его, и тогда я не смог бы ни о чем договориться. Но уже сам факт, что он был Вольным Купцом, говорил в его пользу. Очень сомнительно, что на задуманный мной полет согласился бы пилот, неудачник из объединения. -- У меня есть корабль, -- откровенно сказал я, -- и мне нужен пилот. -- Поищи в Регистре, -- пробормотал он и протянул руку. Я закрыл футляр и положил диск ему на ладонь. Сколько правды нужно было сказать, чтобы заставить его работать на меня? -- Мне нужен человек, который исключен из списков. Мои слова заставили его взглянуть на меня. У него были большие и очень темные зрачки. Он наверняка был чем-то одурманен, но совсем необязательно, что это был фэш. -- Ты, -- сказал он через мгновение, -- не контрабандист. -- Нет, -- ответил я. Контрабанда была стоящим занятием. В то же время, Гильдия так ее контролировала, что только ненормальный мог попробовать заняться этим самостоятельно. -- Тогда кто же ты? Его взгляд стал более доброжелательным. -- Тот, кому нужен пилот,.. -- снова начал втолковывать ему я, когда меня вдруг уколола мысль Иита: -- Мы слишком долго здесь находимся. Приготовься вывести его. Мы замолчали. Я не закончил предложение. Рызк внимательно смотрел на меня, но, похоже, не видел. Затем он хмыкнул и оттолкнул в сторону недопитый второй кувшин. -- Спать, -- пробормотал он. -- Уйдем отсюда. -- Да, -- согласился я. -- Идем со мной. Я шел слева и, поддерживая под локоть, помогал ему передвигаться на неуверенных ногах. К счастью, он достаточно хорошо контролировал свое тело, чтобы идти самостоятельно. Хотя он и был на несколько сантиметров ниже меня, я не смог бы тащить его на себе, потому что от жизни на планете он растолстел. Ящероид шагнул в нашу сторону, как будто хотел преградить нам путь, и я почувствовал, как пошевелился Иит. Не знаю, может, он внушил ему предупреждение, как до того, очевидно, внушением заставил идти Рызка. Так или иначе официант резко свернул в ближайшую кабинку, освободив нам путь к выходу. Заведение мы покинули без каких-либо препятствий. Выйдя из Окрестностей, я попробовал ускорить движение, но оказалось, что Рызк, хотя и переставляет ноги, но идти быстрее не может. Меня же подгоняло ощущение что нас преследуют или, по крайней мере, наблюдают за нами. А что произошло -- присмотрела ли нас в качестве подходящей жертвы очередная банда или же кто-то разгадал нашу маскировку, я не пытался разобраться. И то, и другое было опасно. В темноте ночи стали видны прожекторы космопорта, в свете которых проплывавшие над нашими головами луны планеты потускнели и стали мертвенно-бледными. Самым главным теперь было пройти через ворота и пересечь космодром, чтобы добраться до стоянки нашего корабля. Если Патруль, а, возможно, и Гильдия, продолжали следить за нами, то, пусть мы и оторвались от них в городе, все равно кто-нибудь должен был поджидать нас возле корабля. И мой шрам, если он все еще на мне, мог не выдержать личностной проверки на последнем контрольном посту. Возможно, чтобы спастись, придется бежать, а вот этого Рызк как раз и не мог. На первом контрольном посту я не задержался дольше, чем это было нужно для проверки наших с Рызком идентификационных дисков. Какая-то часть его одурманенного мозга выполняла внушения Иита, поэтому, когда потребовалось, он неловко достал диск из-под туники. Потом я нашел способ двигаться быстрее. Неподалеку был припаркован носильщик -- дорогая услуга, которой я не воспользовался бы для перевозки дорожной сумки. Но теперь было не до экономии. Поддерживая и подталкивая, я подвел к нему Рызка. Возить на нем пассажиров запрещалось, но сейчас меня не заботили такие мелочи. Я уложил Рызка на платформу и, прикрыв его водонепроницаемым чехлом, так, чтобы изменить контуры, положил на него свою сумку, чтобы казалось, что я везу багаж. Потом я установил номер сектора, где стоял мой корабль, вложил кредитку и запустил носильщика. Я был уверен, что если по пути Рызк не свалится с него, он вскоре подъедет к аппарели нашего корабля. В то же время мы с Иитом должны были добраться до корабля кратчайшим и самым безопасным маршрутом. Я огляделся в поисках чего-нибудь подходящего. Возле аппарелей внутрисистемной ракеты туристического класса толпилось много пассажиров, и еще больше опоздавших направлялось к ней. Многих из отлетающих провожали родственники или шумные компании друзей. Я присоединился к такой группе и старался идти так, чтобы держаться в хвосте процессии. Мои спутники провожали двоих мужчин, одетых в форму Охраны, которые, очевидно, направлялись на чрезвычайно нежелательную для них работу на Мемфору, следующую планету системы, имевшую репутацию далеко не веселого места. Компания состояла в основном из мужчин, и мне казалось, что я не особенно заметен среди них. Я бы не смог найти лучшего прикрытия. Но достигнув входа в их ракету, мне придется расстаться с ними и направиться к своему кораблю. Как раз в это время я буду особенно отчетливо виден. Я обогнул толпу провожавших, стараясь не привлекать к себе внимания. Кроме того, мне показалось, что Иит использовал пелену для отвода взглядов. Мне очень хотелось быстро побежать или укрыться под чем-нибудь вроде панциря краба. Но об этом я мог только мечтать. Теперь я не смел даже оглянуться, потому что уже этим движением мог насторожить наблюдателя. Впереди я увидел медленно движущегося по курсу носильщика. Моя сумка не свалилась, а это означало, что Рызк не шевелился. Носильщик подъехал к аппарели и остановился, дожидаясь, чтобы с него сняли груз. -- Постовой... справа... Патруль... После этого предупреждения Иит ожил. Я не посмотрел туда, где он обнаружил наблюдателя. -- Он приближается? -- Нет. Он снимает на пленку носильщика. У него нет приказа предотвратить вылет -- только убедиться, что ты действительно улетаешь. -- Чтобы знать, что наживка готова и им остается только приготовить ловушку. Очень ловко, -- прокомментировал я. Но теперь дороги назад не было, и в этот момент я и вполовину не боялся Патруля так, как боялся Гильдии. В конце концов для Патруля я представлял какую-то ценность -- пришло время для принесения наживки в жертву. Но я чувствовал, что вне планеты они не смогут так просто использовать меня в своих целях. Я все еще имел то, о чем они не подозревали, -- камень Предтеч. Так что я не подал виду, что знаю о постовом. Под его наблюдением я стащил Рызка с платформы носильщика, провел его к аппарели, затащил внутрь и загерметизировал корабль. Я уложил свою добычу в одну из двух кают, расположенных палубой ниже, привязал его там, взял с собой его пилотский диск и вместе с Иитом забрался в штурманскую рубку. Там, чтобы удовлетворить портовые власти, я установил диск Рызка в идентификатор и приготовился к взлету. Иит подсказывал мне, как управляться с автоматикой. Но у меня не было пленки с маршрутным заданием, и это означало, что в космосе придется работать Рызку, иначе следующий порт мы сможем найти лишь случайно. Глава 4 У нас не было маршрутной ленты, поэтому мы не могли войти в гиперпространство до тех пор, пока Рызк не введет координаты для прыжка. Поднявшись с планеты мы остались внутри системы, а это было еще опаснее. В то время как за движением корабля в гиперпространстве следить было невозможно, найти его внутри системы было очень просто. Поэтому когда я пришел в себя после стартовых перегрузок я сразу расстегнул ремни безопасности и пошел за пилотом. Наш корабль, "Обгоняющий Ветер", был побольше корабля разведчиков, но не так велик, как Вольный Купец класса Д. Когда-то это была личная яхта одного из вице-президентов. Это подтверждали многочисленные заплаты в тех местах откуда были грубо вырваны дорогие предметы обстановки. Потом его использовали внутри системы на грузовых линиях. Саларик купил судно для перепродажи после того как Патруль конфисковал его за контрабанду. Кроме обычных помещений для экипажа, на судне было еще четыре каюты. Правда три из них были переоборудованы в трюм. Кроме того меня устраивало то, что здесь был установлен удобный для торговца драгоценностями сейф с запорным устройством которое открывалось от личного отпечатка пальца. Судя по опечатанным кронштейнам и отметинам на палубах и переборках, "Обгоняющий Ветер" когда-то был оборудован строго запрещенными боевыми Джей-лазерами. Но сейчас корабль был безоружен. Я оставил Рызка в единственной пассажирской каюте. Когда я вошел, он, дико озираясь, пытался выпутаться из ремней безопасности. -- Что -- где -- -- Ты в космосе, на корабле в качестве пилота. Я сказал ему все сразу не пускаясь в пространные разъяснения. -- Мы все еще в системе, но готовы идти в гиперпространство сразу после того как ты установишь курс. Он часто заморгал, и как это ни странно, его обмякшее от планетной праздности лицо изменилось, так что можно было увидеть, что когда-то этот человек был другим. Он протянул руку и приложил ладонь к переборке, как будто только это прикосновение могло заставить его поверить что все услышанное было правдой. -- Чей корабль? Его речь неожиданно стала отчетливее и изменилась, как это уже произошло с его лицом. -- Мой. -- А кто ты такой? Он прищурился и посмотрел на меня. -- Мэрдок Джерн. Я торгую драгоценными камнями. Иит неожиданно, как он это умел, прыгнул со стола на край кровати и присел там на корточках, сложив на коленях свои передние лапы. Рызк перевел взгляд на Иита, потом снова посмотрел на меня. -- Хорошо, хорошо! Мне нужно выспаться. -- Нет, -- услышал я мысль которую Иит отправил Рызку, -- только после того как ты введешь курс. Пилот вздрогнул, потом потер руками лоб, как будто желая вытереть то, что появилось у него в сознании миновав уши. -- Курс куда? -- спросил он как будто пытаясь успокоить появившуюся от употребления фэша или вивера галлюцинацию. -- В квадрат 7-10-500. В течение последних недель, когда я побаивался что мы уже никогда не попадем в космос, у меня было более чем достаточно времени чтобы детально продумать свои планы. Чем быстрее мы начнем зарабатывать на дорогу, тем лучше. Кроме того, я многому научился у Вондара, поэтому надеялся на удачное начало. -- Я не прокладывал курс уже -- уже -- Его голос затих. Он еще раз приложил руку к переборке. -- Это -- это же корабль! Я не сплю! -- Это корабль. Теперь ты можешь отправить нас в гиперпространство? Я больше не скрывал свое нетерпение. Двигаясь сначала несколько неуверенно он вскочил с кровати. Но, возможно, ощущение того, что он находится на корабле отрезвляло его, потому что на трапе он набрал скорость и легко вбежал в штурманскую рубку. Не дожидаясь чтобы ему предложили кресло пилота, он сел, и внимательно осмотрел показания приборов. -- Квадрат 7-10-500 -- Это был не вопрос, скорее заклинание вызывающее старые знания. -- Сверхдальний сектор -- Наверное я не смог бы найти лучшего пилота, чем оставшийся без корабля Вольный Купец. Пилот с какой-нибудь обыкновенной линии мог не знать окраинных дорог которые теперь становились моими охотничьими тропами. Сначала медленно, а потом все быстрее и увереннее, Рызк нажимал кнопки пока на небольшой электронной карте слева от него не вспыхнул ряд формул. Он прочел их, затем внес исправления и произнес обычное предупреждение: -- Гиперпространство. Убедившись, что он уверенно делает свое дело, я уже устроился в другом кресле, а Иит свернулся на мне, приготовившись к болезненным ощущениям сопровождающим прыжок в гиперпространство для межгалактического перелета. Хотя я уже проходил этот барьер раньше, это происходило на пассажирских судах, где для облегчения перехода, в салон выпускался специальный успокаивающий газ. Когда мы переходили в чуждое нам измерение корабль молчал и эта тишина угнетала. Рызк оторвался от пульта, разминая пальцы. Он повернулся ко мне лицом и я увидел совсем другого человека. -- Ты -- Я помню тебя -- в "Ныряющем Драконе. Затем он нахмурился. -- Ты -- у тебя другое лицо. Я совсем забыл о шраме, он уже должен был сойти. -- Ты убегаешь от кого-то? -- выпалил Рызк. Раз уж он находился на корабле, который в случае нашей неудачи мог стать мишенью, ему, наверное, нужно было знать правду. Возможно... Но я не имел никаких намерений распространяться о прошлом, о секрете в моем поясе, о том, зачем нам нужно разыскивать в неисследованном космосе неведомые звезды. Тем не менее "возможно" конечно ничего не объясняло. Мне нужно было продолжать. Я скрываюсь от Гильдии. Итак, он узнал самое худшее. В конце концов, пока мы снова не опустимся на планету, он не выпрыгнет с корабля. Рызк внимательно посмотрел на меня. -- Пытаешься перепрыгнуть всю туманность, да? Ты оптимист, не правда ли? Если даже мое признание и ошеломило его, он ничем не выдал этого -- ни выражением лица, ни ответом. -- А когда мы доберемся до сверхдальнего сектора и опустимся на планету -- на какую кстати? -- нас встретят расцвеченным боевыми лазерами праздничным салютом! -- Мы опустимся на Лоргал. Ты знаешь эту планету? -- Лоргал? Ты решил спрятаться на этой куче песка, камней и адского солнца? Почему? Я могу предложить тебе гораздо более приятные места --Несомненно, он бывал там. Я ни разу не произносил вслух название планеты на которой хотел дебютировать в качестве покупателя камней поэтому я не мог заподозрить что Рызка нам подсунули. Лоргал был именно таким угрюмым как он сказал -- с адскими ветряными бурями и другими стихийными бедствиями в придачу. Но у здешних аборигенов можно было выменять дзораны. И я знал какие камни нужно было выбрать чтобы получить за них сумму которой хватит на полгода полетов. -- Я не ищу убежище. Мне нужны дзораны. Ведь я же говорил тебе что торгую драгоценными камнями. Он недоверчиво пожал плечами, но ему пришлось удовлетвориться моим объяснением. Тем временем я запустил вахтенную ленту и пододвинул к нему реги