стратор и штемпельную подушечку чтобы он отпечатком своего большого пальца подтвердил контракт. Рызк изучил ленту. -- Годовой контракт? А что если я не подпишу и оставлю за собой право покинуть судно в первом же порту? В конце концов я не помню чтобы мы о чем-нибудь договаривались до того как я проснулся от взлетной тряски. -- И как скоро ты думаешь найти другой корабль чтобы улететь с Лоргала? -- А откуда ты знаешь, что я посажу тебя именно там? Лоргал это самая плохая планета в сверхдальнем секторе. Я могу установить любой курс который захочу. -- Ты так думаешь? -- поинтересовался Иит. На этот раз пилот испугался. Он уставился на мутанта и его взгляд был каким угодно, но только не дружелюбным. -- Телепат! -- он процедил это слово как ругательство. -- Более того -- поспешил добавить я. -- Иит способен сделать так, чтобы все, что нам нужно происходило в соответствии с нашими желаниями. -- Ты сказал, что тебя преследует Гильдия и что ты хочешь нанять меня на год. Для первой посадки ты выбрал эту чертову дыру. И теперь еще этот... этот... -- Мой компаньон, -- подсказал я, когда он запнулся, подбирая подходящее слово. -- Ты говоришь, что этот компаньон может заставить меня делать то, что будет ему нужно. -- Тебе лучше не проверять этого. -- Что же я за это получу? Зарплату пилота? Его претензии были вполне обоснованны. Я был готов к большим требованиям. Могу предложить торговую долю. Он замер. Я увидел как вздрогнула его рука, как пальцы сжались в кулак, который, если бы он не сдержался, угодил бы в меня. Я понял, что неприятен ему, потому что знаю его прошлое. Ему очень не понравилось то, что предлагая ему торговую долю я употребил этот термин Вольных Купцов. Тем не менее, он кивнул. Затем он прижал свой палец к подушечке и продиктовал номер своей лицензии и имя в регистратор; таким образом он формально вступил в должность пилота на один год, с отсчетом времени по шкале планеты с которой мы только что поднялись. Пока корабль находился в гиперпространстве заняться было практически нечем, что было предметом особой заботы на первых исследовательских и торговых судах. Праздный человек это источник беспокойства. Чтобы занять руки и ум, члены экипажей таких судов обычно занимались разными ремеслами. Но если Рызк и увлекался чем-то подобным раньше, сейчас он бездействовал. Тем не менее, как и я, он регулярно занимался в гимнастической каюте, поддерживая слабеющие от длительного пребывания в невесомости мышцы в хорошем состоянии. Через некоторое время он похудел и стал стройным мужчиной который совсем не был похож на того пьяницу, которого мы подобрали в Окрестностях. Большую часть времени я разбирал кипу записей, которые получил, преодолевая сопротивление Патруля. Я пытался найти в них информацию о базах Вондара Астла. О некоторых я знал сам, но были закодированные пленки, в которых разобраться было особенно трудно. Вондар был не просто торговцем камнями. Он мог обеспечить себя, работая на любой внутрисистемной планете ювелиром или розничным торговцем. Но по натуре он был неугомонным бродягой не хуже разведчика-первопроходца. Его мастерство ювелира было мне недоступно, я успел усвоить едва ли десятую часть его знаний о камнях. Эти записи я получил как единственный определенный законом ученик, и на этом наследстве я должен был строить свое будущее. Другого выбора у меня не было. Поиск источника камня Предтеч был слишком рискованным предприятием, и мы не могли приступить к нему, не имея денег. Я просматривал пленки, сосредотачиваясь на том, чего не усвоил непосредственно от Вондара. Время от времени меня угнетало мое собственное невежество, и я подумывал, не Иит ли это каким-то образом впутал меня во все происходящее. Правда, я был убежден, что даже если это и было так, я все равно никогда ничего не узнаю наверняка, и для собственного душевного спокойствия лучше не терзать себя понапрасну. Самым главным сейчас было не забывать о конечной цели и, многократно перепроверяя и анализируя информацию прокладывать наш будущий маршрут. Я решил начать с Лоргала, потому что там практиковался самый обыкновенный обмен. Для моей первой самостоятельной сделки мне нужна была именно такая простота. Хотя я максимально сократил расходы по оснащению "Обгоняющего Ветер", часть наших скудных денежных средств пришлось потратить на покупку товаров для обмена. Эти товары занимали почти треть трюма корабля. Причем большая их часть предназначалась для Лоргала. Племена лоргалиан кочевали от одного источника воды до другого по планете, большую часть поверхности которой покрывали обдуваемые ураганным ветром песчаные пустыни и вулканы (некоторые из действовали, днем из их кратеров поднимался дым, а ночью виднелись красные отсветы); мертвенно-бледная растительность пряталась на дне крутых оврагов, поэтому лоргалиане обычно были заняты поиском еды для своих постоянно пустых желудков, и воды, которая надолго исчезала с планеты или, точнее, в планету. Я был здесь лишь однажды вместе с Вондаром. Он добился тогда великолепного результата благодаря небольшому, работавшему от солнечной энергии преобразователю. Эта машина перерабатывала грубые листья местной растительности в высокопитательную пищу, выходившую маленькими, длиной в палец, блоками, каждого из которых хватало одному человеку на пять пыльных ветреных дней, а одному из их грузных животных на три дня. Машина была несколько громоздкой, но зато простой в управлении и не имела таких сложных механизмов, которые бы не могли поддерживать в рабочем состоянии технические неграмотные люди. Единственным ее недостатком было то, что для ее перевозки нужно было запрягать двоих вьючных животных -- но это не отпугнуло вождя племени, жаждущего получить божественный дар от богоподобных пришельцев. Прохаживаясь по разным складам, где продавалось имущество с исследовательских кораблей, я обнаружил подобный преобразователь, который был вполовину меньше того, что мы обменяли раньше. Я смог купить лишь две такие машины, но надеялся, что они с лихвой окупят наши расходы. Я разбирался в дзоранах и знал конъюнктуру рынка. Эти драгоценные камни были скорее органического происхождения, чем минералами. На Лоргале когда-то был чрезвычайно влажный климат, в котором произрастала самая разнообразная растительность. Все исчезло довольно неожиданно после ряда вулканических извержений. Какой-то газ убил некоторые растения, и затем их стебли попали в изломы поверхности и после того, как расщелины закрылись, были сильно сжаты. Дзораны образовались в результате воздействия этого давления в сочетании с газом, впитанным растениями. Необработанные дзораны были похожи на кусок от слоя спрессованных листьев или на кусочек коры, иногда (при большом везении) с погибшим внутри насекомым. Но после огранки и шлифовки они становились пурпурно-зелено-голубыми с проходящими внутри нитями серебра или мерцающего золота. Иногда попадались прозрачно-желтые экземпляры с мерцающими блестками бронзы, -- наверное, цвет зависел от разновидности растения или газа, его убившего. Кочевники часто находили россыпи необработанных дзоранов и до появления первых торговцев из внешнего мира использовали их в основном для изготовления наконечников для копий. Дзоран можно было заточить тоньше иглы, которая проникнув в тело, ломалась и несмотря на неглубокую ранку вызывала заражение, убивая в конце концов свою жертву. Любая трещина во внешнем слое дзорана делала его ядовитым, поэтому первичную обработку нужно было производить в перчатках. После удаления верхнего слоя камень легко обрабатывался, причем при высокой температуре результаты были лучше, чем при применении резца. Затем, после сильного охлаждения, камни окончательно затвердевали и больше не поддавались никакой обработке. Так что огранка дзоранов была весьма сложным процессом, но их окончательная красота ценилась очень высоко и даже необработанные, они стоили хороших денег. После Лоргаля мы полетим на Ракипур, где необработанные дзораны можно продать жрецам Манксферы и купить взамен местные жемчужины. Оттуда можно направиться на Роган за сапфирами или -- Но загадывать так далеко вперед было бессмысленно. Я давно понял, что торговля -- это та же азартная игра, и заботиться нужно прежде всего о самом ближайшем будущем. Пока я изучал пленки, Иит слонялся по кораблю. Иногда он садился на стол рядом со мной и заинтересованно просматривал какую-нибудь пленку, иногда сворачивался в клубок и спал. Через некоторое время, по-видимому, устав от безделья, ко мне начал заглядывать Рызк и его обычное любопытство перешло в неподдельные интерес. -- Роган, -- комментировал он, когда я просматривал пленку Вондара об этой планете. -- Тэкс Торман получил право торговать на Рогане еще в 3949 году. Он хорошо на этом заработал. Хотя он не занимался сапфирами. Он летал за шелком. Это было еще до того, как чума уничтожила пауков-прядильщиков. Они так и не разобрались как началась эпидемия, хотя у Тормана были свои соображения на этот счет. -- Какие же? -- спросил я когда он умолк. -- Это произошло тогда, когда объединения пытались вытеснить Вольных Людей. Он по-своему называл Вольных Купцов. -- Для этого они шли на все. Торман в синдикате из пяти Вольных кораблей смог обойти Объединение Бендикса и купил на аукционе Роган. Аукцион должен был пройти по сценарию Объединения, но третейский судья с Сервея разоблачил их, и подкупленный ими аукционист не смог перенастроить компьютер. Так что их низкая ставка была превышена, и Торман добился своего. Ему просто повезло. Бендикс мошенничал именно потому, что знал, что они поставили на эту планету. -- Ну вот... -- четыре года он и другие корабли действительно преуспевали. Потом чума положила этому конец. Три капитана разорились. Им хватило ума заплатить за два года вперед. Но Торман никогда не доверял Бендиксу и ждал чего-нибудь такого. И конечно, никаких доказательств, что к этому приложили руку люди объединения. Но с тех пор, как Вольные Люди имеют собственную конфедерацию, такие номера у объединений больше не проходят. Я видел такие сапфиры. Их нелегко найти, да? -- Было бы легко, если попасть туда, откуда они появляются. Но находят только обломки которые весной вместе с галькой приносят паводки северных рек. Многие старатели пытались перейти через хребет Ножа, чтобы добраться до месторождений сапфиров. Большинство из них пропало без вести. Там начинается проклятая земля. -- Легче купить чем добыть самому, да? -- Иногда. Иногда все как раз наоборот. Нас тоже подстерегают разные опасности. Мне не понравились его расспросы. Но он уже заговорил о другом. -- По желтому сигналу мы выходим из гиперпространства. Где ты хочешь сесть на Лоргале, на западном или на восточном континенте? -- На восточном. Как можно ближе к руслу Черной речки. Ты же знаешь, что там нет настоящего космопорта. -- Я не был там уже очень давно. Все могло перемениться, даже космопорт. Район Черной речки. Он посмотрел на переборку как будто за моей спиной на нее проецировалась карта. -- Мы сядем в Большой Горшок, если только он снова не начал дымить. Большой Горшок был местной достопримечательностью Лоргала -- у этого гигантского кратера было сравнительно гладкое дно, поэтому он служил импровизированным космопортом. Правда, когда я однажды был на Лоргале, мы приземлились в другом месте, но из того что я о нем слышал, мне было понятно, что для посадки на восточном континенте Рызк выбрал самое лучшее место. Большой Горшок находился в стороне от череды питьевых колодцев, в которые, пересыхая, превращалась Черная речка и вдоль которых пролегали тропы кочевников, но в хвостовой части корабля находился одноместный катер. На нем можно было добраться до ближайшего стойбища, не пытаясь пройти по развороченной стихийными бедствиями земле, что, для инопланетян было практически невозможно. Я взглянул на часы. Диск был темно-синим - это означало, что до появления желтого цвета осталось совсем немного. Рызк встал и потянулся. -- Нам потребуется четыре цветоизменения чтобы после выхода из гиперпространства достигнуть орбиты Лоргала и одно, если повезет, чтобы приземлиться там. Как долго мы пробудем на планете? -- Не могу сказать точно. Все зависит от того как быстро удастся найти стойбище и разложить переговорный костер. Пять дней, десять, две недели... Он скорчил гримасу. -- Для Лоргала это слишком долго. Но ты хозяин, у тебя свои планы. Надеюсь, что ты управишься побыстрее. Он ушел в штурманскую рубку. Я убрал ленты. Конечно на Лоргале засиживаться не хотелось. Для меня он был лишь средством, чтобы добраться до цели, слишком еще туманной и неопределенной. Вскоре я тоже поднялся в штурманскую рубку и устроился там во втором кресле. Хотя я и не мог дублировать действия Рызка, я все же хотел наблюдать подлет на обзорном экране. Это было мое первое совершенно самостоятельное коммерческое предприятие, поэтому успех или неудача значили для меня очень много. Возможно, Иит был так же не уверен, как и я, потому что, хотя он свернулся в привычной позе у меня на груди, его сознание было для меня закрыто. Когда мы вынырнули из гиперпространства, я убедился, что не напрасно доверился Рызку, потому что сияющий перед нами желтый диск был, конечно, Лоргалом. Он не перевел корабль в автоматический режим, а бегая пальцами по приборной панели установил курс, чтобы вывести корабль на орбиту этой золотистой сферы. Когда мы вонзились в атмосферу, поверхность планеты стала отчетливее. Виднелись величественные следы старых высохших морей, чрезвычайно соленые остатки которых скрывались теперь в глубоких впадинах. Континенты располагались на возвысившихся над почти исчезнувшими морями плато. Очень скоро стали видны разорванные цепи вулканических гор, покрытая лавой долина реки, раскинувшаяся между ними пустыня. Затем показался, похожий на оспину, Большой Горшок. В то время, как мощные двигатели корабля выводили нас на посадку, я заметил внизу нечто такое, что меня насторожило. Приземлившись, мы подождали несколько очень напряженных мгновений, чтобы наверняка убедиться что сели на все три стабилизатора. Поскольку в рубке не прозвучал сигнал тревоги, Рызк включил обзорный экран, чтобы осмотреть окрестности нашей стоянки. Я почти сразу же увидел, что в Большом Горшке мы были не одиноки. Неподалеку стоял еще один корабль. Абсолютно очевидно, что это было торговое судно. Предстояла жесткая конкуренция, потому что с Лоргала выгодно было вывозить только дзораны. А годового запаса камней одного племени было слишком мало для двоих покупателей, тем более, если одному из них нужно было максимально заработать, чтобы выжить. Я мог только предполагать, кто из бывших конкурентов Вондера сидел сейчас возле костра переговоров и что он предлагал для обмена. Я все же надеялся, что соперник не привез такой же преобразователь и поэтому у меня был слабый шанс превзойти его. Соседи, -- прокомментировал Рызк. -- У тебя будут проблемы? Этим вопросом он отделял себя от любой моей неудачи. Он всего лишь на службе и, если я разорюсь, получит свою долю после продажи корабля. -- Разберемся, -- только и смог сказать я, расстегивая ремни чтобы попытаться на катере найти лагерь кочевников. Глава 5 Мне повезло, что я побывал здесь раньше, хотя тогда за удачу в сделке отвечал Вондар а я лишь наблюдал за его работой. Теперь успех зависел от того, насколько хорошо я запомнил все, что видел тогда. Кочевники были гуманоидами, но не Терранианского вида, так что общение с ними требовало особых знаний. Даже Терраниане и выходцы из Терранианских колоний не всегда могли договориться между собой о содержании многих слов, об общих обычаях или нравственных принципах а общение с различными чужеземцами только увеличивало путаницу. Малогабаритный преобразователь -- лучшее, что у меня было --поместился в хвостовом отсеке катера. Я пристегнул словарь-переводчик и убедился, что вода и аварийный запас пищи на месте. Иит уже устроился внутри, дожидаясь меня. -- Желаю удачи. -- Рызк приготовился открыть люк. -- Держись контактного луча. Вот об этом я уж точно не забуду! -- пообещал я. Мы находились на одном корабле, вместе обеспечивали его работу, в конце концов, мы были две особи одного вида в чужом мире, поэтому, несмотря на то, что у нас было мало общего, мы, хоть и временно, но крепко держались друг друга. Все время нашего отсутствия Рызк будет следить за лучом. И я знал, что если с одним из нас случится несчастье, другой сделает все возможное чтобы помочь ему. Это был судовой закон, планетный закон -- никем и никогда не записанный, но существовавший с того времени, как первый из нашего племени вылетел в космос. Размышляя о предыдущем посещении Лоргала я припомнил, что кочевников можно встретить у глубокой ямы, которую странствующие племена время от времени отрывали в ложе реки, потому что знали, что на самом ее дне всегда проступит влага. Сориентировавшись по двум вулканическим вершинам, я полетел в этом направлении. Обожженная земля, над которой проплывал катер, представляла собой хаос из полуразрушенных хребтов, острых, как кончик ножа вершин и бездонных ущелий. Я не верил, что даже кочевники смогут пробраться здесь -- ведь они не уходили далеко от древних речных путей, которые только и могли обеспечить их водой. В то время как скалы вокруг Большого Горшка были в основном желто-красно-коричневых оттенков, здесь они были серыми, с небольшими блестящими включениями черных лоснящихся пород. Мы прилетели ранним утром, и теперь под яркими солнечными лучами эти блестящие поверхности слепили глаза. Катер летел над Черной рекой, и таких включений становилось все больше и больше, пока, наконец, и песок под нами не стал черным. Угрюмый черный ландшафт нарушался кучами рыжего подпочвенного песка, который был насыпан по сторонам ям, вырытых аборигенами или местными животными в поисках воды. На внутренних склонах этих насыпей, окружая проступающие внизу капли влаги, росли чахлые растения, свидетельствовавшие о первых опытах кочевников в земледелии. Они берегли каждое зернышко, носили их с собой, как другая раса на более благоприятной для жизни планете хранит драгоценные камни или металлы, и, уходя, сажали их с внутренней стороны насыпи. Когда через недели или месяцы, пройдя по кругу они возвращались, то, при большом везении, их поджидал скудный урожай. Судя по высоте чахлых кустиков вокруг двух ям, в которые я заглянул, Лоргалиане уже давно здесь не были -- это означало, что для того чтобы попасть в их лагерь я должен был лететь еще дальше на восток. Отправляясь в дорогу я не заметил никаких признаков жизни на стоящем рядом корабле. Правда, я не пролетал близко от него. Все же я заметил, что люк его катерного отсека открыт и понял, что конкурент уже вылетел и мог сорвать мои планы. Потом Черная река свернула и я увидел вокруг ее высохшего русла большое неровное пятно, состоящее из точек, -- это были палатки. Внизу было видно движение, и пока я сбрасывал скорость и заходил на посадку я понял, что уже опоздал. Одетые в накидки с поднятыми капюшонами, аборигены ритмично двигались по кругу вокруг стоянки, щелкая длинными кнутами, во внешнюю сторону окружности, в пустоту, полную, согласно их представлениям, демонов, которым придется убраться прочь, благодаря этим предосторожностям, которые совершались перед любым крупным событием или серьезной сделкой. Здесь уже приземлился другой катер. На нем не было эмблемы какой-либо компании, так что я мог не опасаться встречи с человеком объединения. Конечно, я едва ли рассчитывал увидеть здесь кого-нибудь из них. Для объединения это была слишком малая пожива. Нет, кто бы ни собирался торговать с этим племенем, это был независимый искатель удачи, вроде меня. Я опустился поодаль от катера соперника. Теперь я слышал тонкое, почти визгливое монотонное пение, издаваемое отгоняющими демонов аборигенами. С Иитом на плечах я вышел на сухой колючий воздух, под палящее солнце, от которого меня едва защищали темные очки. Этот воздух царапал кожу так, будто был наполнен невидимыми, но очень чувствительными частичками песка. Теперь было понятно, почему аборигены надели длинные накидки и капюшоны, а лица прикрыли защитными полумасками. Когда я приблизился к отгоняющим демонов, по сторонам от меня щелкнуло два кнута, но я не уклонился, хорошо зная этот обычай кочевников. Если бы я удивился или отскочил, это означало бы что я замаскированный демон, и после раскрытия своей истинной сущности, на меня обрушилась бы лавина копий с наконечниками из дзорана. После этого испытания, я беспрепятственно прошел мимо аборигенов -- они были заняты охраной и не обращали на меня внимание. Пробравшись между двумя палатками я вышел на открытое пространство, где и увидел собрание, которое охраняли отгоняющие демонов. На площади между палатками толпились кочевники, конечно, только мужчины, которые были так закутаны в одежды, что только по щелочкам глаз можно было определить, что это не просто тюки закопченных шерстяных одежд. Лакисы -- непривлекательного вида животные с раздутыми животами, в которые они, при необходимости, на много дней запасали воду и пищу, лежали, подобрав под себя длинные тонкие ноги с огромными, созданными для путешествий по пустыне широкими ступнями, защищая своих хозяев от ветра. Крохотные головы, венчающие непропорционально толстые шеи, покоились на телах ближайших соседей, глаза были закрыты, как будто животные крепко спали. Лицом к собравшимся стоял человек моей расы. Возле его ног лежало несколько пакетов, а он выполнял Четыре Приветственных Жеста, с легкостью, которая говорила о том, что он или уже посещал это племя, или тщательно изучил архивные ленты. Вождя племени можно было узнать только по одной отличительной особенности: большему, чем у всех остальных, животу, размеры которого значительно увеличивались при помощи подкладочного материала. Такие многослойные одежды служили не только защитой от возможного покушения на жизнь (вождями лоргалианских племен становились по умению использовать оружие, а не по праву рождения); полнота свидетельствовала о зажиточности и хорошей жизни. И тот, кто преуспевал и занимал достаточно высокое положение в племени, обязательно имел весьма заметный живот. Я не мог знать наверняка, было ли это именно то племя, с которым торговал Вондар. В этом я мог положиться только на везение. Но если это было другое племя, они обязательно слышали о чудо-машине, которую он когда-то привез, и наверняка очень хотели получить такую же. Приближаясь к собравшимся, я подходил со спины соперника. Кочевников не удивило мое появление. По-видимому, они решили, что я спутник пришельца. Не думаю, что он подозревал о моем присутствии, пока я не стал рядом и не начал выполнять свои собственные Жесты Приветствия, показывая таким образом, что он не говорил за меня, но что я представлял себя сам. Он повернулся ко мне и я увидел знакомое лицо -- Айвор Акки! Он был не чета Вондару Астлу -- хотя с Вондаром вообще мало кто мог сравниться. Но все же мне не хотелось бы начинать самостоятельную работу соперничеством с торговцем его уровня. Он пристально посмотрел на меня и ухмыльнулся. По этой ухмылке я понял, что он не принимает меня всерьез. Однажды мы несколько часов соперничали с ним, торгуясь с салариком, и он был легко побежден Вондаром, но тогда я был всего лишь зрителем, Не прерывая выполнения ритуальных жестов он с одного взгляда оценил своего соперника и вынес ему приговор. Я тоже как будто не замечал его. Мы взмахивали пустыми руками, указывали на север, юг, восток и запад, на ослепительное солнце, растрескавшуюся песчаную землю под нашими ногами, изображали символы трех демонов и символы лакис, кочевников и палатки, что обозначало, что мы оба были искренними, честными людьми и пришли сюда лишь для торговли. По обычаю, Акки мог начинать первым, так как он появился здесь раньше меня. И мне пришлось ждать, пока он распечатывал свои коробки и широко распахивал их. У него были обыкновенные, в основном пластиковые мелочи: немного ярких украшений, несколько пластиковых кубков, которые казались аборигенам сказочными драгоценностями, и несколько фонарей на солнечных батареях. Все это он предложил вождю в качестве подарка. Увидев это, я немного успокоился. Дело в том, что такое начало показывало, что это был не повторный визит, а лишь первая попытка Акки. Если он прилетел сюда наудачу и не знал о том, как Вондар преуспел с преобразователем, я вполне мог одержать над ним верх. Кроме того, мне чрезвычайно повезло: по маленькому флажку над палаткой вождя я понял -- это было именно то племя, с которым сотрудничал Вондар. И чтобы загрести все дзораны, которые они смогут мне предложить, мне нужно было лишь сказать, что я привез такую же машину, только гораздо более удобную для перевозки. Но свой триумф я праздновал лишь несколько секунд; это чувство мгновенно улетучилось, когда Акки открыл свой последний ящик и вынул оттуда очень знакомый мне предмет -- именно тот, которого я никак не ожидал у него увидеть. Это был преобразователь, но еще более компактный, чем те, что я рискнул приобрести на складе -- несомненно более поздняя и улучшенная модель. Теперь я мог надеться лишь на то, что он привез только одну такую машину и я, предложив два преобразователя, смог бы наполовину или на четверть уменьшить его добычу. Он продемонстрировал преобразователь молчаливым неподвижным зрителям. После этого он стал ждать. Из под вороха одежд вождя вынырнула волосатая рука с длинными грязными ногтями. По его жесту один из подручных наклонился и развернул полосу из шкуры лакиса. К шкуре было прикреплено множество петель, в каждой из которых был закреплен необработанный дзоран, и только усилием воли я смог с безразличным видом удержаться на месте. Четыре из этих камней были прозрачными, и в каждом виднелось по насекомому. Я никогда даже не слышал о таком выборе. Однажды Вондар добыл два подобных камня и их стоимость казалось мне непревзойденной. Четыре -- этих камней хватило бы на целый год полетов. Мне даже не нужно было бы торговать. Мы полетели бы за камнем Предтеч после первой же продажи. Но эти камни предлагались Акки, и я очень хорошо понимал, что ни один из них мне никогда не достанется. Он, конечно, не спешил -- как и полагалось по обычаю. Затем он сделал свой выбор, собрав все камни с насекомыми а также три пурпурно-зелено-голубых, которые были достаточно велики, чтобы их можно было хорошо обработать. То, что осталось после него, казалось отбросами. Потом он поднял голову, и, сгребая свои трофеи в дорожную сумку, ухмыльнулся, затем дважды похлопал рукой по преобразователю и прикоснулся к остальным разложенным товарам, формально отказываясь от них. -- Чертовски повезло, -- сказал он на бэйсике. -- Ты ведь то же самое привез, правда, Джерн? Рассчитываешь занять место Астла? -- Он покачал головой. -- Желаю удачи, -- сказал я, с трудом скрывая огорчение. -- Желаю удачи, мягкой посадки и выгодной продажи. Я напутствовал его традиционными словами торговцев. Но он и не подумал уходить. Вместо этого он добавил оскорбительный для меня взмах рукой, который лоргалиане поняли как то, что он, мастер, представляет своего ученика. Мне пришлось проглотить и это, поскольку все недоразумения мы должны были выяснять только вне стоянки. Любая вспышка эмоций была бы свидетельством того, что сюда пробрался дьявол, и всякая торговля была бы запрещена, чтобы случившийся так некстати дух не проник в какой-нибудь из предложенных для торговли предметов. Я с трудом справился с искушением, поступить таким образом, чтобы все что привез Акки, а заодно и выбранные им дзораны были бы по обычаю разбиты на куски. Но я все же сдержался. Он выиграл по правилам, и было бы подло повергнуть его таким образом, не говоря уже о том, что этот поступок уничтожил бы даже саму мысль о возможности торговать с Лоргалем не только для нас двоих, но и для всех остальных пришельцев. Я мог испытать судьбу и попробовать найти другое племя где-нибудь на пустынных просторах континента. Но уйти отсюда без торговли было не просто, и я не знал, как это нужно правильно сделать. Я мог ненароком нарушить какой-нибудь местный обычай. Нет, нравилось мне это или нет, пришлось продолжать начинания Акки. Они ждали и, по видимому, их нетерпение росло. Мои руки мелькали в воздухе, говоря на языке жестов, эти движения сопровождали хриплые звуки из моего переводчика, который произносил слова на их скудном языке. -- Такой, -- я показывал на преобразователь, -- у меня тоже есть, но побольше -- в брюхе моего небесного лакиса. Теперь, после того как я сделал это предложение, назад дороги не было. Для того, чтобы сохранить деловые отношения с кочевниками, мне нужно было либо торговать, либо лишиться своего доброго имени. Я понимал, что сам виноват в том, что эта неожиданная встреча состоялась. Я допустил ошибку уже тогда, когда пошел на стоянку даже после того, как увидел здесь катер Акки. Правильнее было бы искать другое племя. Но я был убежден, что мой товар уникален и, таким образом, проиграл. Появилась та же волосатая рука, и два закутанных воина встали, чтобы провести меня к катеру, щелкая в разные стороны кнутами, после того как мы пересекли линию, охраняемую отгоняющими демонов. Я вытащил из катера тяжелый ящик который еще совсем недавно загружал туда с такой надеждой. С помощью воинов, при том, что один из них защищал нас от демонов, а другой помогал мне, я принес его на стоянку. Мы поставили ящик перед вождем. Моя машина оказалась возле преобразователя Акки, и разница в размерах была очевидна. Я показал, как работает моя машина, и стал ждать решения вождя. Он сделал жест, и один из моих помощников подвел к нему лакиса; животное что-то жалобно и недовольно бормотало. Лакис подошел, волоча плоские вывернутые ступни, которые, хоть и казались неуклюжими, выдерживали многодневный безостановочный бег по этой изуродованной земле. После удара по ногам он снова стал на колени, и возле него поставили обе машины. Затем мне продемонстрировали недостаток моего предложения. Машину Акки можно было положить в багажную петлю с одной стороны животного, при этом другая петля оставалась свободной для груза -- мой преобразователь загружал животное полностью. Пальцы вождя изогнулись, и ему подали второй кожаный сверток. Я напрягся. Я ожидал, что мне предложат то, что осталось после Акки, но подумывал и о лучшем варианте. Однако мой энтузиазм потух сразу после того, как развернули шкуру. Правда в петлях были все же дзораны. Но их нельзя было даже сравнить с теми, что были предложены Акки. Мне не дали выбрать из того, что осталось после него. Приходилось брать то, что предлагали -- или вернуться на корабль с пустыми руками, что было еще хуже. Так что из двух зол я выбрал меньшую и взял камни. Конечно, в них не было насекомых, и только два желтых дзорана были достаточно привлекательны. Голубые были не очень хороши и я проверил каждый из них в поисках трещин, выбрав то, что мог, понимая, что едва ли компенсировал расходы. У меня был еще один преобразователь который можно было продать другому племени. Такая надежда теплилась в моем сознании, когда я брал то, что по сравнению с великолепными трофеями Акки выглядело мусором. Он с улыбкой наблюдал за тем, как я укладывал свою добычу и выполнял жесты прощания. Все это время Иит безмолвно лежал у меня на плечах, как будто и правда был лишь куском меха. И только уходя со стоянки, я вдруг задумался, почему же он не принял участия в этом деле. Или же я так привык полагаться на него, что потерял способность самостоятельно принимать решения? Эта мысль поразила и встревожила меня. Когда-то я полагался на своего отца, черпая чувство собственной уверенности в его мудрости и опыте. Потом я встретил Вондара, и его знания настолько превосходили мои собственные, что я удовлетворился тем что он думал за нас обоих. Вскоре, после разлучившей нас трагедии, появился Иит. И было похоже, что я так и не стал настоящим мужчиной и нуждался в чьей-нибудь сильной воле и сознании в качестве поводыря. Я мог согласиться с этим и стать марионеткой Иита. Еще я мог решить учиться на собственных ошибках и поддерживать с Иитом партнерские отношения, а не быть зависимым от него как слуга от хозяина. Я должен сам сделать выбор и, возможно, сегодня Иит нарочно не помогал мне, чтобы я проверил себя и, попытавшись добиться успеха самостоятельно, увидел свою беспомощность. -- Желаю удачи, мягкой посадки, -- Акки насмешливо передразнил мое напутствие. -- Теперь крабовые жемчужины, Джерн? Хочешь поспорим, что я и там заберу все лучшее? Не дожидаясь моего ответа он засмеялся. Он вел себя так, будто вообще не принимал меня всерьез. Не дожидаясь ответа он с трудом забрался в свой катер. Я немного задержался, чтобы не лететь к кораблю вместе с ним. Кроме того, если он тоже собирался искать другую стоянку, мне бы не хотелось чтобы он проследил мой путь. Включив передатчик, я вызвал Рызка. Возвращаюсь. Больше я ничего не сказал. Все катера были оснащены одинаковыми передатчиками, и Акки мог услышать наш разговор. С Иитом я тоже не общался, потому что твердо решил, пока он отдыхает, самостоятельно разобраться в собственных проблемах. Поднявшись в воздух, я увидел, что проблем у меня прибавилось. Небо приобрело странный желто-зеленый оттенок. А на поверхности планеты воздушные вихри подбрасывали в воздух песок и мелкие камешки. Через несколько мгновений само небо над нами как будто взорвалось, и на катер обрушился такой порыв ветра, что даже мощности двигателей не хватало, чтобы справиться с его порывами. Больше всего я опасался попасть в ураган. Катер не был приспособлен для полетов на больших высотах, а мчаться над самой поверхностью по воле невероятного по силе ветра означало возможность в любой момент разбиться о какое-нибудь возвышение. Но у меня не было выбора. И я отчаянно сопротивлялся чтобы не потерять управление суденышком. Ветер нес катер над дном высохшего моря в юго-западном направлении. Я понимал, что если мне удастся вернуться на "Обгоняющий ветер", то все равно, теперь шансы найти другое племя были равны нулю. Такой ураган загонит всех в укрытия и я могу неделями безрезультатно их разыскивать. Тем временем я шаг за шагом прорывался к Большому Горшку. И когда мне, наконец удалось добрался до люка, я так ослаб, что упал на приборную панель, и не воспринимал окружающее до тех пор, пока Рызк насильно не сунул мне в руки чашку кофе -- только тогда я понял, что нахожусь в кают-компании. -- Эта чертова дыра словно взбесилась! -- Он барабанил пальцами по краю стола. -- Приборы показывают что мы сидим на самом горячем месте. Надо взлетать или нас разнесет на куски! Я не понял что произошло, пока он не рассказал все подробнее -- недра планеты под Большим Горшком неожиданно ожили и он опасался, что я не вернусь, прежде чем ему придется взлететь. Он считал большим везением что я сумел вернуться на корабль. Реальность такой опасности я осознал лишь значительно позже. А сейчас самой большой бедой для меня была неудача в торговле. Мне нужно было тщательно продумать свои планы, ведь, чтобы потерпеть такое поражение, не стоило подниматься с Тебы. Акки упомянул о крабовых жемчужинах -- это означало, что его маршрут совпадает с моим курсом. Я вынул свои скудные трофеи и с отвращением разглядел их. Одно из двух: или Акки, насмехаясь, отпугивал меня от планеты, на которую летел сам (Рызк сказал, что его корабль взлетел сразу же после возвращения катера), или говорил это из чувства злорадства, просто для того, чтобы я изменил свои планы. Я раздумывал. Мои сомнения мог разрешить Иит. Но я тут же воспротивился этой мысли. Я не намеревался зависеть от Иита! Какой еще рынок казался мне самым выгодным? Я попытался вспомнить записи Вондара. Это был... Сорорис! Но это название я узнал не из заметок Астла, а от моего отца. На протяжении многих лет Сорорис был "ссыльной" планетой, на его отдаленной от всего мира базе находили пристанище отчаявшиеся, лишившиеся средств к существованию, преступники. Сорорис не был связан с другими планетами ни пассажирской линией, ни торговыми рейсами; время от времени туда заглядывали только разные подозрительные бродяги. Отбросы галактического уголовного мира группировались вокруг полузабытого космопорта и устраивались там как могли или погибали. Они не представляли интереса даже для Гильдии. Тем не менее, и это было самым важным, там были коренные жители, они обитали на севере, там, где климат для пришельцев был слишком суровым. Считалось, что у них есть какое-то грозное оружие, чтобы защищаться от налетчиков из порта. Главное, что у них существовала стройная религиозная система, важным атрибутом которой было поднесение даров их божеству. Войти к ним в доверие можно было, лишь подарив их богу что-нибудь замечательное. Подобные подарки позволяли дарителю несколько дней находиться в их городе. Мой отец любил рассказывать истории, происшедшие якобы с людьми, с которыми он познакомился, работая экспертом-оценщиком в Гильдии. Все же я не сомневался, что некоторые из них были пересказом его собственного жизненного опыта. Он настолько подробно описывал одно приключение на Сорорисе, что теперь я мог использовать его рассказ, чтобы взять реванш за фиаско на Лоргале. Добытые мной куски дзорана должны были поразить обитателей Сорориса, потому что они никогда не видели таких камней. Что если самый крупный из них я подарю храму, а остальные предложу тем, кто захочет сделать подобные дары сам? Я не знал, что смогу получить взамен. Но герой рассказа моего отца ушел оттуда с невиданным ранее зеленым камнем. Потому что сорориане отличались тем, что торговали честно. Этот план был настолько невероятным, что мог придти в голову только действительно отчаявшемуся человеку. Но мое поражение и необходимость утвердиться в своей независимости от Иита заставили меня решиться на него. Допив кофе, я пошел к компьютеру в штурманской рубке и запросил код Сорориса, загадав, что если ответа не будет, я восприму это как указание свыше, что в этом риске нет никакого шанса на удачу. Рызк внимательно наблюдал за мной, пока я дожидался ответа компьютера. И когда, несмотря на мои сомнения, на небольшом экране появились ряды цифр, он громко прочитал: -- Сектор 5, YI-Бездорожье 11... Во имя Асты-Ивисты, где это? И что это за место? Теперь я решился. -- Это место, куда мы теперь направляемся. Если бы он знал о нем, я бы еще сомневался. -- Сорорис. Глава 6 А где твои боевые лазеры и защитные экраны? Рызк обратился ко мне таким тоном, каким, по-моему, разговаривают с заведомо слабоумными. Он даже глянул на приборную панель, как бы разыскивая там управление вооружением. Он вел себя так уверенно, что я посмотрел вслед за ним -- что, конечно, имело бы смысл, если бы с корабля не было снято все то, о чем свидетельствовали многочисленные рубцы на корпусе. -- Ну, а если ты безоружен, -- возмущенно продолжал он, -- то не переводи энергию на то, чтобы добраться до Сорориса, а лучше взорви двигатели и пок