овали, вбирая излишки _г_и_р_-потока. Как маленькие мыши, перевела она. Но на этот раз вздрогнула слабее. И обнаружила, что улыбается. Странное признание Роберта перевело ситуацию - почти смехотворно - в логическую плоскость. - Удивительно, - сказала она. - Как всегда, в обычаях тимбрими есть параллель. Наши мужчины тоже должны рискнуть. Она помолчала, нахмурившись. - Но стилистически ваша техника очень груба! Уровень ошибок, наверное, ужасно велик. У вас ведь нет короны, чтобы понять чувства женщины. Помимо примитивной эмпатии, у вас есть только намеки, кокетство, язык телодвижений. Я удивлена, что вы можете размножаться, не истребив друг друга при этом! Лицо Роберта слегка потемнело, и Атаклена поняла, что он покраснел. - Наверно, я слегка преувеличиваю. Атаклена не могла не улыбнуться снова, на этот раз не только ртом, но и увеличив расстояние между глазами. - Я уже догадалась об этом, Роберт. Лицо человека еще больше покраснело, он посмотрел на свои руки. В наступившем молчании Атаклена уловила что-то в себе самой. Она кеннировала простой глиф _к_и_н_и_в_у_л_л_у_н_ - то, что обычно делают юноши. Роберт излучал смущенную искренность, и это заставляло забыть его неподвижные глаза и большой нос, делало его своим. Он теперь казался ей ближе, чем большинство ее сверстников в школе. Наконец Атаклена выбралась из угла, куда забилась в попытке защититься. - Ну хорошо, Роберт, - вздохнула она. - Я позволю себе объяснить, почему тебе "очень хотелось" совершить этот чисто человеческий ритуал с представительницей иного вида - со мной. Наверно, потому, что мы подписали супружеский договор? Может, ты считаешь, что должен завершить все брачные обычаи, чтобы исполнить человеческую традицию? Он пожал плечами, отведя взгляд. - Нет, я не могу использовать это в качестве предлога. Я знаю, что межвидовые браки носят исключительно деловой характер. Просто... мне кажется, потому что ты красива и умна, а мне одиноко... и, может быть, я немного влюблен в тебя. Сердце ее забилось быстрее. И на этот раз причина не в химических г_и_р_-веществах. Щупальца ее приподнялись словно сами по себе, но никакой глиф не чувствовался. Напротив, она обнаружила, что щупальца устремились к нему вдоль тонких силовых линий, как в диполе. - Мне кажется... мне кажется, я понимаю, Роберт. Я хочу, чтобы ты знал, что я... Трудно найти слова. Вряд ли она сама осознавала, о чем думает в этот момент. Атаклена покачала головой. - Роберт? - негромко сказала она. - Ты сделаешь мне одолжение? - Все, что угодно, Кленни. Все, что угодно! - Глаза его широко распахнулись. - Хорошо. Тогда, не очень увлекаясь, может, ты объяснишь и продемонстрируешь, что именно ты делал, когда так коснулся меня... какие физические моменты с этим связаны? Но на этот раз, пожалуйста, помедленнее. На следующий день они неторопливо возвращались к пещерам. Шли медленно, останавливаясь, чтобы посмотреть, как солнечные лучи падают на поляны, задерживались у небольших разноцветных прудов, гадая, какой именно элемент тут накапливается. Иногда они просто держались за руки, слушая негромкие звуки лесной жизни Гарта. Иногда садились и осторожно экспериментировали, испытывая приятные ощущения от прикосновений. Атаклена была удивлена. Большинство нервных окончаний, необходимых для этого, у нее есть. Не требовалось глубокого самовнушения, просто небольшие изменения в капиллярах и рецепторах, чтобы эксперимент осуществился. По-видимому, у тимбрими некогда существовали аналогичные поцелуям ритуалы, поскольку осталась возможность осуществить их. Вернувшись к обычной форме, она может сохранить некоторые особенности адаптации губ, горла, ушей. Их приятно ласкает ветерок. Словно сладостный эмпатический глиф на короне. А поцелуи, это теплое давление, вызывали в ней сильные, хотя и примитивные чувства. Конечно, ничего подобного не произошло бы, если бы люди и тимбрими не были так близки. Много любопытных, но глупых теорий ходило среди необразованных слоев населения обоих видов, объясняя это сходство. Например, предполагалось, что у них есть общий далекий предок. Разумеется, это нелепая мысль. Но Атаклена знала, что ее случай не первый. Тесные связи на протяжении нескольких столетий привели, ко многим случаям межвидового флирта, иногда откровенного. Ее открытия, должно быть, уже многократно делались раньше. Она просто не знала об этом, а разговоры считала непристойными. Атаклена поняла, что друзья на Тимбрими скорее всего считали ее ханжой. Но ее нынешнее поведение шокировало бы большинство из них! Она не уверена, что хочет, чтобы дома - если, конечно, она туда доберется, - знали обо всем спектре ее взаимоотношений с Робертом. Утакалтинг, вероятно, принялся бы смеяться. "Неважно, - твердо сказала она себе. - Я должна жить сегодняшним днем". Эксперимент помогает проводить время и имеет свои приятные стороны. А Роберт - отличный учитель. Конечно, придется установить ограничения. Она, например, готова и дальше изменять распределение ткани в своих грудных железах, а прикосновение к нервным окончаниям в них очень приятно. Но когда дело доходит до основ, она непреклонна. Основы своей физиологии и анатомии она менять не собирается... ни для какого человека! На обратном пути они осматривали посты восставших и разговаривали с бойцами. Моральный дух был высок. Ветераны трехмесячных боев спрашивали, когда предводители завлекут в горы новые группы губру. Атаклена и Роберт смеялись и обещали, что подумают, как не оставить бойцов без дела. Но от них требовали действий. А как завлечь противника, клюв которого несколько раз пускал кровь? Может, пора перенести сражения на его территорию? Проблема заключалась в отсутствии надежных сведений об обстановке в Синде и Порт-Хелении. Несколько уцелевших участников городского восстания добрались до гор и доложили, что их организация разбита. С того злополучного дня ничего не известно о Гайлет Джонс и Фибене Болджере. Контакт с некоторыми индивидуумами в городе восстановили, но он был нерегулярным и ненадежным. Думали о посылке новых разведчиков. Казалось, такую возможность дают объявления губру о выгодной работе всем специалистам по экологии и возвышению. Но к этому времени птицы явно разработали тактику допросов и создали детектор лжи для шимпов. Роберт и Атаклена решили не рисковать, по крайней мере пока. Они шли по узкой, редко посещаемой долине, когда увидели обращенный к югу склон, поросший невысокими специфичными растениями. Постояли некоторое время молча, глядя на зеленое поле плоских перевернутых чаш. - Я так и не покормил тебя печеными корнями плюща, - заметил наконец Роберт. Атаклена принюхалась, оценив его иронию. Место, где произошел несчастный случай, далеко отсюда. Но этот неровный склон вызвал в ее памяти яркие воспоминания о том ужасном дне, когда начались их "приключения". - Эти растения больны, в них что-то нарушено? - Она указала на чаши, перекрывающие друг друга, как чешуя дракона. Верхний слой выглядит не таким гладким и толстым, каким остался в ее памяти, он кажется очень тонким и непрочным. - Гм. - Роберт наклонился, разглядывая ближайшие чаши. - Лето кончается. Жара высушивает верхние пластины. К середине осени, когда поднимутся восточные ветры с Мулунского хребта, они станут тонкими и легкими, как вафли. Разве я не говорил тебе, что они разносят семена? Ветер подхватывает их и уносит в небо, как облако бабочек. - Ах, да. Я помню, ты говорил об этом. - Атаклена задумчиво кивнула. - Но разве не ты говорил... Ее прервал громкий крик. - Генерал! Капитан Онигл! На узкой лесной тропе показалась группа шимпов. Двое - сопровождавшие их всюду охранники, а третий - Бенджамин! Выглядел он уставшим. Очевидно, бежал всю дорогу от пещер им навстречу. Атаклена почувствовала, как напрягся Роберт в ожидании неприятностей. Но с помощью короны она уже знала, что Бен не принес дурных известий. Враг не нападал. И все же шимп казался смущенным. - В чем дело, Бенджамин? - спросила она. Он вытер лоб домотканым носовым платком. Потом порылся в другом кармане и вытащил маленький черный кубик. - Сэры, наш курьер, молодой Петри, наконец возвратился. Роберт сделал шаг вперед. - Он добрался до убежища? Бенджамин кивнул. - Да, добрался и привез послание Совета. Оно здесь. - И он протянул куб. - Послание Меган? - У Роберта перехватило дыхание при виде кубика с записью. - Да, сэр. Петри говорит, что с ней все в порядке. Она шлет свои наилучшие пожелания. - Но... но это здорово! - завопил Роберт. - Связь восстановлена! Мы больше не одни! - Конечно, сэр! Совершенно справедливо. К тому же... - Атаклена наблюдала, как Бенджамин пытается подобрать нужные слова. - Петри принес не только новости: в пещерах вас ждут пять человек. Роберт и Атаклена замигали. - Пять человек? Бенджамин кивнул. - Морская пехота, сэр. - О, - сказал Роберт. Атаклена продолжала молчать, но скорее кеннировала, чем слушала. - Профессионалы, сэр, - продолжил Бенджамин. - Клянусь, это удивительно после такого длительного времени без... ну, я хочу сказать, что с нами вас было только двое. Все шимпы сейчас пребывают в радостном возбуждении. Мне кажется, вам лучше как можно быстрее вернуться. Роберт и Атаклена в один голос сказали: - Конечно. - Немедленно. Почти неощутимо отношения между Атакленой и Робертом изменились. Когда подбежал Бенджамин, они держались за руки. Теперь, двигаясь по тропе, им показалось это неуместным. Их близость не нуждалась в объяснениях, им не нужно было смотреть друг на друга, чтобы понять, о чем думает другой. К лучшему или к худшему, но ситуация изменилась. 58. РОБЕРТ Майор Пратачулторн сосредоточенно изучал данные компьютера. Листы с цифрами занимали весь стол. Наблюдая за тем, как работает маленький смуглый человек, Роберт понял, что беспорядок только кажущийся: то, что нужно для работы, он находит, едва взглянув и протянув мозолистую руку. В перерывах офицер поглядывал на голографический экран и что-то негромко произносил в горловой микрофон. На экране менялись данные в соответствии с его командами. Роберт спокойно ждал, стоя перед деревянным столом. В четвертый раз Пратачулторн приглашал его и задавал четко сформулированные вопросы. И каждый раз Роберт испытывал все большее удивление и уважение к пунктуальности и проницательности этого человека. Совершенно очевидно, что майор Пратачулторн - профессионал. Всего за день он со своим небольшим штабом начал приводить в порядок самодельные тактические программы партизан, перерабатывал данные, выдвигал предложения, которые и в голову не могли прийти партизанам. Именно в таком человеке, как Пратачулторн, нуждалось их движение. Именно такого они ждали. Это бесспорно. Но Роберт возненавидел этого человека и теперь пытался понять, почему. "Дело ведь не только в том, что он заставляет меня молча стоять перед ним, пока наконец не соизволит обратить внимание". Роберт понимал, что это просто способ подчеркнуть, кто здесь теперь хозяин. И это понимание помогало ему сдерживаться. Майор выглядел как настоящий офицер морской пехоты, хотя единственным признаком его звания была нашивка на левом плече. У Роберта даже в мундире не будет такой выправки, как у Пратачулторна в плохо подогнанной домотканой одежде, сшитой гориллами на склонах серного вулкана. Землянин некоторое время барабанил пальцами по столу. Этот стук напомнил Роберту о головной боли, с которой он борется уже больше часа с помощью обратной биологической связи. Почему-то на этот раз способ не действовал. Роберт испытывал приступ клаустрофобии, ему было душно и тесно. И становилось все хуже. Наконец Пратачулторн поднял голову. К удивлению Роберта, его первое замечание воспринималось даже как комплимент. - Ну, капитан Онигл, - сказал Пратачулторн. - Признаюсь, я опасался, что положение будет гораздо, гораздо хуже. - Приятно слышать, сэр. Глаза Пратачулторна сузились, он как будто уловил тонкий оттенок сарказма в голосе Роберта. - Говоря точнее, - продолжал он, - я опасался, что вы солгали в своем докладе правительству в изгнании и что мне придется расстрелять вас. Роберт подавил желание сглотнуть и умудрился сохранить бесстрастное выражение. - Я рад, что в этом нет необходимости, сэр. - Я тоже. Тем более, это вызвало бы недовольство вашей матери. Учитывая, что вы не профессионал, готов признать, что вы добились неплохих результатов. Майор Пратачулторн покачал головой. - Нет, пожалуй, неточно. Позвольте сформулировать так. Будь я здесь, я бы многое сделал по-другому. Но в свете того, как проявили себя государственные вооруженные силы, вы с вашими шимпами действовали очень неплохо. Роберт почувствовал, как пустота в груди рассасывается. - Шимпов это обрадует, сэр. Хочу напомнить, что я здесь не единственный предводитель. Львиную долю тяжести взвалила на себя тимбрими Атаклена. На лице майора Пратачулторна появилось кислое выражение. Роберт не знал, то ли из-за того, что Атаклена галакт, то ли он, как офицер, должен был принять всю ответственность на себя. - А, да. "Генерал". - Улыбка казалась по меньшей мере покровительственной. Майор кивнул. - Я упомяну о ее помощи в своем отчете. Дочь посла Утакалтинга, несомненно, изобретательна. Надеюсь, она не откажется продолжать помогать нам - в известных пределах. - Шимпы преклоняются перед ней, сэр, - заметил Роберт. Майор Пратачулторн кивнул, посмотрел на стену и задумчиво заговорил: - Тайна тимбрими, я знаю. Иногда мне кажется, что средства массовой информации сами не ведают, что творят, формируя такое представление. Какие бы чужаки нас ни окружали, люди должны знать, что земляне всегда останутся одинокими. Мы никогда не сможем доверять никому из галактов. Должно быть, решив, что сказал лишнее, Пратачулторн снова покачал головой и сменил тему. - Теперь относительно будущих операций против врага... - Мы думали об этом, сэр. Непонятная активность в горах, кажется, кончилась, хотя мы не знаем, надолго ли. Но мы кое-что обдумали и сможем использовать против них, если они вернутся. - Хорошо. - Пратачулторн кивнул. - Но вы должны понять, что в будущем все действия в Мулуне должны быть скоординированы с действиями других сил по всей планете. Нерегулярные войска просто не способны нанести противнику ощутимый урон. Это показало неудачное нападение городских шимпов на космические батареи вблизи Порт-Хелении. Роберт не оспаривал правоту Пратачулторна. - Да, сэр. Хотя с тех пор мы захватили кое-какое вооружение, которое может оказаться полезным. - Несколько ракет. Они пригодятся, если мы решим, как их использовать. И особенно, если у нас появится информация, куда их нацеливать. Кое-какая информация у нас уже есть, - продолжал майор. - Я хочу собрать больше и доложить Совету. После этого нашей задачей станет поддержка любых действий Совета. Наконец Роберт получил возможность задать вопрос, который держал наготове с тех пор, как, вернувшись, обнаружил, что Пратачулторн и его люди переворачивают пещеры вверх дном, во все вмешиваются и всем командуют. - Что будет с нашей организацией, сэр? Мы с Атакленой дали нескольким шимпам временный офицерский статус. Но, кроме меня, ни у кого здесь нет настоящего офицерского звания. Пратачулторн поджал губы. - Ну, ваш случай самый простой, капитан. Вы заслужили отдых. Можете проводить дочь посла Утакалтинга в убежище с моим отчетом и рекомендациями о присвоении вам очередного звания и награждении медалью. Я знаю, координатору это понравится. Я также сообщу дополнительные сведения о том, как вы открыли резонансную технику обнаружения губру. По тону было совершенно ясно, что подумает майор о Роберте, если тот примет предложение. - С другой стороны, я был бы рад, если бы вы присоединились к нам, во внеочередном статусе первого лейтенанта вдобавок к вашему званию в колониальной милиции. Ваш опыт нам бы пригодился. - Спасибо, сэр. Я останусь здесь, если вы не возражаете. - Отлично. Придется кого-то другого назначить в эскорт... - Я уверен, что Атаклена тоже захочет остаться, - торопливо добавил Роберт. - Гм. Да. Я думаю, какое-то время она будет полезна. Вот что я вам скажу, капитан. Я сообщу обо всем этом в послании Совету. Но в одном мы должны быть уверены: поскольку у нее здесь нет военного статуса, шимпы должны перестать обращаться к ней как к офицеру и командиру. Понятно? - Да, сэр. - Роберт подумал, как убедить в этом штатских неошимпанзе, которые называют всех как им заблагорассудится. - Хорошо. Теперь о тех, кто находился под вашим командованием... У меня с собой несколько бланков колониальных офицерских званий, мы можем присвоить их шимпам, проявившим инициативу. Я не сомневаюсь, что вы назовете мне имена. Роберт кивнул. - Да, сэр. Он вспомнил, что еще один солдат "армии", кроме него самого, служил в милиции. Мысль о Фибене, несомненно давно погибшем, вызвала угнетенное состояние. "Эти пещеры! Они меня с ума сводят! Мне все труднее и труднее оставаться здесь". Майор Пратачулторн дисциплинированный военный, он месяцы провел в подземном убежище Совета. Но у Роберта не такой твердый характер. "Мне нужно выбраться отсюда!" - Сэр, - быстро сказал он. - Прошу разрешения оставить базовый лагерь на несколько дней и заняться делом в районе перехода Лорне... в развалинах Хаулеттс-Центра. Пратачулторн нахмурился. - Там, где незаконно изменяли генетику горилл? - Место, где мы одержали свою первую победу, - напомнил Роберт командиру, - и заставили губру сдаться. - Ха, - усмехнулся майор. - А что вы надеетесь там обнаружить? Роберт подавил желание пожать плечами. В усиливающейся клаустрофобии, в стремлении любой ценой вырваться, он высказал идею, которая только начинала формироваться в его сознании. - Возможное оружие, сэр. У меня созрела мысль, которая сможет сослужить хорошую службу, если подтвердится. Это заинтересовало Пратачулторна. - Что за оружие? - Я предпочел бы сейчас не вдаваться в подробности, сэр. Сначала мне нужно кое-что подтвердить. Я буду отсутствовать не больше трех-четырех дней. Обещаю. - Гм. Что ж, - Пратачулторн поджал губы. - Мне потребуется столько времени, чтобы привести в порядок данные. Пока вы будете только путаться под ногами. Но потом вы мне понадобитесь. Нужно будет готовить отчет Совету. - Да, сэр, Я буду торопиться. - Хорошо. Возьмите с собой лейтенанта Маккью. Я хочу, чтобы один из моих людей ознакомился с местностью. Покажите Маккью, как вам удалось организовать эту маленькую засаду, познакомьте ее с основными партизанскими группами и немедленно возвращайтесь. Вы свободны. Роберт вытянулся. "Кажется, теперь я знаю, почему ненавижу его", - подумал он, отдавая честь, повернулся кругом и вышел, отодвинув повешенное вместо двери подземного кабинета одеяло. Вернувшись в пещеры и обнаружив Пратачулторна и его людей, которые всюду расхаживали по-хозяйски, покровительственно обращались к шимпам покритиковали все, что они сделали вместе, Роберт чувствовал себя ребенком, которому до поры до времени разрешали играть героя. Но теперь ему предстоит вынести родительское поглаживание по головке. А оно обжигает, хотя и означает похвалу. Аналогия не слишком верная, чувствовал Роберт, но справедливая. Он молча вздохнул и пошел подальше от кабинета и арсенала, которые раньше делил с Атакленой, а теперь заняли взрослые. Только снова оказавшись под высоким лесным пологом, Роберт понял, что может дышать свободно. Знакомый аромат деревьев очищал легкие от влажных запахов пещер. Впереди и по бокам шли разведчики, которых он хорошо знает, быстрые, верные: они выглядели свирепо со своими самострелами и черными лицами. "Мои шимпы", - подумал он, испытывая при этих словах легкий комплекс вины и собственника, которые не оставляли его. Все равно как в "прежние времена", до вчерашнего дня, когда он считал себя нужным и важным. Однако иллюзия тут же рассеялась. Рядом послышался голос лейтенанта Маккью. - Эти горные леса очень красивы, - сказала она. - Жаль, что мне не пришлось побывать здесь до начала войны. - Она наклонилась и притронулась к цветку с голубыми прожилками; тот сложился от прикосновения и спрятался в зарослях. - Я читала об этом, но впервые вижу своими глазами. Роберт уклончиво улыбнулся. Он будет вежлив и ответит на прямой вопрос, но разговор его не интересует, особенно с заместителем майора Пратачулторна. Лидия Маккью - спортивная молодая женщина, со смуглым приятным лицом. Движения, гибкие, как у разведчика или убийцы, и в то же время грациозные. Одетую в домотканую набедренную повязку и блузу, ее можно было бы принять за деревенскую танцовщицу, если бы не арбалет с автоматическим заводом, который она, как ребенка, несет на руке. В карманах у нее достаточно стрел, чтобы превратить в подушечку для иголок всех губру на сто километров вокруг. И ножи у нее на запястьях и в голенищах не для красы. Она легко держалась рядом с ним на пересеченной местности и в путанице лиан, хотя он шел быстро. И хорошо, потому что он не собирался задерживаться. В глубине души Роберт понимал, что он несправедлив. По-своему она очень неплохой человек - как профессиональный солдат. Но почему-то все привлекательное в ней еще больше раздражало его. Роберт жалел, что Атаклена не захотела пойти с ним. Но она настояла на том, чтобы остаться на поляне у пещер, экспериментируя с движущимися лианами и создавая странные глифы, слишком тонкие для его слабого восприятия. Роберт обиделся и на первых же километрах чуть не загнал свой эскорт. - Так много жизни. - Земная женщина держалась рядом, вдыхая лесные запахи. - Мирное место. "Ты ошибаешься в обоих случаях", - подумал Роберт с тенью презрения к ее неспособности понять правду Гарта, правду, которую он ощущает вокруг себя. Благодаря урокам Атаклены он теперь мог воспринимать, пусть неуверенно и неглубоко, следы волн жизни, которые прокатываются по тихому лесу. - Это несчастная земля, - просто сказал он. Но не стал уточнять, хотя она удивленно взглянула на него. Его примитивное эмпатическое чувство отступило перед ее смятением. Некоторое время они двигались молча. Утро переходило в полдень. Где-то поблизости послышался свист разведчиков, и они укрылись в густых ветвях. Над головой пролетал большой крейсер. Выждав, Роберт, не сказав ни слова, зашагал дальше. Наконец Лидия Маккью вновь заговорила. - Это место, куда мы идем, - сказала она, - этот Хаулеттс-Центр. Расскажите мне о нем. Он не может отказать: ведь Пратачулторн послал ее ознакомиться с обстановкой. Роберт старался говорить бесстрастно, но в голосе прорывались эмоции. Следуя ее негромким вопросам, Роберт рассказал Лидии Маккью о замечательной, хотя и незавершенной работе ученых, которая так печально закончилась. Его мать, разумеется, ничего не знала о Хаулеттс-Центре. Сам он лишь случайно узнал о нем за год до вторжения и решил хранить молчание. Конечно, теперь смелый эксперимент завершился. Потребуется чудо, чтобы спасти неогорилл от стерилизации, сейчас, когда тайна стала известна людям типа майора Пратачулторна. Пратачулторн может ненавидеть галактическую цивилизацию со страстью, граничащей с фанатизмом, но он понимает, что люди не должны нарушать торжественные договоры с галактическими Институтами. Сейчас единственная надежда Земли на древний кодекс Прародителей. И, чтобы оставаться под защитой этого кодекса, слабые кланы, подобно жене Цезаря, должны быть выше подозрений. Лидия Маккью внимательно слушала. У нее широкие скулы и страстные глубокие глаза, но Роберту больно смотреть в них. Слишком они близко посажены, слишком неподвижны. И он видел лишь тропу впереди. Но мягкий голос женщины-офицера привлекал его. Роберт с удивлением обнаружил, что продолжает болтать, теперь уже о Фибене Болджере, о том, как они спаслись во время газовой бомбардировки фермы Мендозы, о первом походе его друга в Синд. И о втором, из которого он не вернулся. Они пересекли хребет, покрытый странными камнями-чешуями, и оказались на площадке над узкой долиной, к западу от прохода Лорне. Роберт указал на развалины нескольких зданий. - Хаулеттс-Центр, - просто сказал он. - Здесь вы заставили губру принять шимпов, как равных противников? И принудили их сдаться? - спросила Лидия Маккью. Роберт почувствовал, что в голосе ее звучит _у_в_а_ж_е_н_и_е_, повернулся и бросил на нее взгляд. Она ответила улыбкой. Роберт понял, что краснеет. Он быстро отвернулся, указал на ближайший склон и принялся рассказывать, как организовали засаду, как она подействовала. Он опустил только собственный полет с трамплина и нападение на часового губру. В конце концов его роль второстепенная, главную тогда играли шимпы. И он хотел, чтобы земляне-офицеры знали это. Он заканчивал рассказ, когда подошла Элси. Шимми отдала честь. До прихода военных в этом не было необходимости. - Не знаю, что там внизу происходит, сэр, - честно сказала она. - Губру очень интересовались этими развалинами. Они могут вернуться. Роберт покачал головой. - Бенджамин принял капитуляцию выживших врагов при условии, что губру в этой долине появляться не будут и снимут наблюдение даже за подходами к ней. Есть признаки нарушения договора? Элси покачала головой. - Нет, но... - Она поджала губы, воздержавшись от замечания, что не слишком умно полагаться на слово ити. Роберт улыбнулся. - Ну, тогда пошли. Если поторопимся, к заходу вернемся. Элси пожала плечами, сделала несколько быстрых жестов руками. Шимпы выскочили из-за камней и устремились в лес. Спустя короткое время послышался разрешающий свист. Остальная часть группы быстро пересекла открытое место. - Они хороши, - негромко заметила Лидия Маккью, когда они снова оказались под деревьями. Роберт кивнул, заметив, что она не добавила "для любителей", как поступил бы Пратачулторн, за что мысленно поблагодарил ее. Но в то же время хотел, чтобы она была менее учтивой. Скоро они уже подходили к развалинам, старательно отыскивая следы пребывания кого-нибудь после битвы. Но таких признаков не было, хотя это не ослабило бдительности шимпов. Роберт пытался кеннировать, использовать Сеть, чтобы обнаружить присутствие врага, но мешали собственные чувства. Он жалел, что с ними нет Атаклены. Разрушение Хаулеттс-Центра оказалось сильнее, чем ожидалось при наблюдении со склона. Почерневшие от огня стены зданий рухнули под напором джунглей, бывшие газоны буйно заросли. Машины губру, с которых давно сняли все ценное, лежали в зарослях травы, доходившей Роберту до пояса. "Нет, здесь явно никто не появлялся, - подумал Роберт. Он пробирался через развалины. Ничего интересного не осталось. - Зачем я пришел сюда?" - подумал он. Он знал, что его идея - лишь предлог, чтобы сбежать из пещер, уйти подальше от Пратачулторна. Уйти от неприятной правды о себе самом. Возможно, одна из причин его прихода сюда в том, что именно здесь он вплотную столкнулся с врагом. Или он надеялся вернуть недавнее ощущение, когда ходил по мирным лесам. Он надеялся прийти сюда с другой женщиной, не с той, что сопровождает его, подвергая все профессиональному осмотру. Роберт отбросил мрачные мысли и направился к разбитым вражеским танкам. Опустился на одно колено, отвел высокую буйную траву. Механизмы губру, внутренности бронированных машин, коробки передач, крылья лопастей, гравитика... Многие части покрылись тонкой желтоватой патиной. В некоторых местах блестящая пластмасса обесцветилась, утончилась и даже сломалась. Роберт потянул, и в руках его оказался небольшой кусок. "Да будь я синеносым взломщиком! Я прав. Моя догадка подтверждается". - Что это? - спросила у него за плечом лейтенант Лидия Маккью. Он покачал головой. - Пока не знаю. Но как будто что-то разъело эти части. - Можно мне поглядеть? Роберт протянул ей кусок корродированного керамета. - Ради этого вы хотели прийти сюда? Вы догадывались об этом? Он не видел смысла рассказывать ей обо всех причинах, в том числе личных. - Да, в основном. Я подумал, может, мы используем это, как оружие. Все записи и установки сожгли, когда эвакуировали центр. Но уничтожить микробы, созданные в лаборатории доктора Шульца, не смогли. Он не стал добавлять, что у него в рюкзаке флакон со слюной горилл. Если бы он не обнаружил вооружение губру в таком состоянии, то поставил бы собственный эксперимент. - Хм. - Материал раскрошился в руке Лидии Маккью. Она забралась под машину и стала разглядывать поврежденные части. Наконец выбралась и села рядом с Робертом. - Может, и пригодится, но остается проблема доставки. Мы не станем покидать горы, чтобы поливать микробами установки губру в Порт-Хелении. - К тому же биооружие быстро теряет свою эффективность. Нужно будет использовать все одновременно и неожиданно, потому что обычно принимаются быстрые и надежные меры. Через несколько недель микроорганизмы будут нейтрализованы - химически или путем клонирования другого микроорганизма, который уничтожит наши. - Но все равно. - Она повертела в руках новый кусок и с улыбкой посмотрела на Роберта. - Это здорово. То, что вы сделали раньше, и это... Именно так надо вести партизанскую войну! Мы сможем это использовать. Она так открыто и дружески улыбалась, что Роберт не мог не ответить. И почувствовал зов плоти, который пытался подавить весь день. "Черт возьми, она привлекательна", - жалобно подумал он. Тело сигнализировало ему сильнее, чем в присутствии Атаклены. А он ведь едва знает эту женщину! Она ему не нравится и он не связан с ней, как с тимбрими, супружеством. Но во рту у него пересохло, сердце забилось быстрее, когда она смотрела на него, узкоглазая, тонконосая, с высокими бровями, женщина... - Пора возвращаться, - быстро сказал он. - Идите вперед и возьмите образцы, лейтенант. Испытаем их на базе. Не обращая внимания на ее долгий взгляд, он встал и сделал знак Элси. Скоро с образцами в рюкзаках они снова поднимались к камням-чешуям. Бдительные стражи с явным удовольствием снова скрылись в лесу. Роберт шел, не глядя под ноги. Он пытался не думать о другом представителе своей расы, идущем рядом. И потому хмурился и холодно прятался за завесой из собственных мыслей. 59. ФИБЕН Фибен и Гайлет сидели рядом под немигающими взглядами специалистов губру в масках, которые направляли на двух шимпов свои приборы с бесстрастной аккуратностью экспериментаторов. Со всех сторон на них нацелились шары с многочисленными линзами и плоские экраны. Испытательная станция представляла собой путаницу труб и стерильных блестящих машин. И все же от этого места разило птицами-чужаками. Фибен сморщил нос и снова запретил себе негативные мысли о губру. Несомненно, среди этих машин есть и пси-детекторы. И хотя он сомневался, чтобы они действительно могли "прочесть его мысли", общее отношение галакты могут определить. Фибен искал предмет для размышлений. Наклонился влево и обратился к Гайлет. - Я разговаривал с Сильвией, перед тем как за нами пришли сегодня утром. Она сказала, что не посещала "Обезьянью гроздь" с того вечера, когда я пришел в Порт-Хелению. Гайлет посмотрела на Фибена напряженно и неодобрительно. - Ну и что? Может, сейчас таких игр, как ее стриптиз, больше нет, но губру найдут применение ее разнообразным талантам. - С тех пор она отказалась делать что-либо подобное, Гайлет. Честно. Не понимаю, почему ты так враждебно к ней настроена. - А я не понимаю, как ты можешь быть дружески расположен к тюремщику! - выпалила Гайлет. - Она проби и коллаборационист! Фибен покачал головой. - На самом деле Сильвия не проби, даже не серая или желтая, она имела зеленую репрокарту. Она присоединилась к ним, потому что... - Меня не интересуют ее причины! О, представляю, какую печальную историю она тебе поведала, недотепа, хлопая ресницами и размягчая тебя, чтобы... Из соседней машины послышался низкий атональный голос: - Молодые разумные неошимпанзе... тише. Тише, юные клиенты... Гайлет отвернулась, стиснув зубы. Фибен мигнул. "Хотел бы я лучше понимать ее", - подумал он. Зачастую он не мог предположить, что может вывести Гайлет из себя. Прежде всего мрачное настроение Гайлет вынудило его разговаривать с Сильвией, просто ради компании. Он хотел объяснить это Гайлет, но решил, что ни к чему хорошему это не приведет. Лучше подождать, пока она сама справится со своими чувствами. Так всегда бывает. Всего час назад они смеялись, шутили друг с другом, разбирая сложные механические головоломки, забыв на время о немигающих механических взглядах. Закончив и взглянув на сложенную ими башню, они поняли, что удивили наблюдателей. И в этот момент рука Гайлет невинно и дружески проскользнула в его руку. И все время так. Фибен иногда чувствовал, что этот опыт полезен для него. Впервые в жизни, например, у него нашлось время, чтобы просто посидеть и подумать. Теперь им разрешили книги, и Фибен получил несколько томов, которые давно хотел прочесть. Разговоры с Гайлет приоткрыли перед ним таинственный мир науки о чужаках. Он, в свою очередь, рассказывал ей о том, какую грандиозную работу начали здесь, на Гарте, осторожно приводя разрушенную экосистему в первоначальное состояние. Но постоянно возникали длинные мрачные паузы, когда часы тянулись бесконечно. В такие моменты над ними словно нависал полог угрюмости. Стены, казалось, смыкаются, разговор постоянно возвращался к войне, к воспоминаниям о подавленном восстании и потерянных друзьях и к тоскливым размышлением о судьбе самой Земли. В такие периоды Фибену казалось, что он готов отдать всякую надежду на долгую жизнь за несколько часов свободы под деревьями и чистым небом. Так что даже новые тесты губру принесли обоим облегчение. Без всякого предупреждения машины отъехали, и перед скамьей открылся широкий проход. "Мы закончили, закончили... Вы делали хорошо, хорошо... А теперь идите за шаром, идите за ним к транспорту". Фибен и Гайлет встали, и перед ними возникла коричневая октаэдральная проекция. Не глядя друг на друга, они пошли вслед за голограммой, миновали техников-чужаков, вышли из испытательного помещения и пошли по длинному коридору. Мимо с негромким гулом хорошо отлаженных механизмов скользили служебные роботы. Однажды из двери кабинета выскочил кваку, бросил на них удивленный взгляд и снова исчез за дверью. Наконец Фибен и Гайлет вышли через большой портал на солнечный свет. Фибену пришлось закрыть глаза. Стоял отличный день, но чувствуется, что короткое лето уже кончается. Шимпы на улицах за лагерем губру были одеты в легкие свитера - еще один признак близкой осени. Никто из шимпов не смотрел на них. Расстояние слишком велико, чтобы Фибен смог понять, каково их настроение, или надеяться, что кто-нибудь узнает его или Гайлет. - Назад поедем в другой машине, - прошептала Гайлет. Она указала на посадочную площадку внизу. Действительно, желто-коричневый военный фургон, который привез их сюда, сменился большой открытой баржей на воздушной подушке. За местом пилота стоял высокий резной пьедестал. Слуги-кваку держали зонтик, закрывая клюв и гребень хозяина от яркого света Гимельхая. Крупного губру они узнали. Его густой, слегка блестящий плюмаж казался в большем беспорядке, чем в прошлый раз, в полутемной камере тюрьмы, в которой их содержали. И его оперение сильнее отличалось от оперения обычных функционеров губру. В нескольких местах радужные перья казались изорванными. На птичьем аристократе было полосатое ожерелье. Сюзерен нетерпеливо расхаживал по насесту. - Ну, ну, - прошептал Фибен. - Да ведь это наш старый друг, Что-то-о-Хорошем-Домоводстве. Гайлет фыркнула, удерживаясь от смеха. - Его зовут сюзерен Праведности, - напомнила она Фибену. - Полосатое ожерелье подтверждает, что он возглавляет касту священников. Помни, что нужно вести себя прилично. Не чешись и смотри, что делаю я. - Буду повторять каждый ваш шаг, госпожа. Гайлет не обратила внимания на его сарказм и вслед за ведущей голограммой прошла к ярко окрашенной барже. Фибен шел следом. Когда они дошли до посадочной площадки, голограмма исчезла. Кваку, с воротником из перьев ярко-розового цвета, чуть заметно поклонился им. - Вам оказана честь... великая честь... наш патрон... благородный патрон соизволил показать вам... вам, полусформировавшимся... преимущества вашей судьбы. Кваку говорил без помощи переводчика. Это само по себе чудо, учитывая его высокоспециализированные органы речи. В сущности, он говорил на англике очень правильно, только немного задыхаясь, отчего речь его казалась нервной и выжидательной. Вряд ли легко работать на сюзерена Праведности. Фибен повторил поклон Гайлет и молчал, пока она отвечала. - Внимание твоего хозяина для нас великая честь, высокий патрон из великою клана снизошел до нас, - сказала она медленно, на хорошем галактическом-семь. - Тем не менее мы, во имя своих патронов, сохраняем за собой право не одобрять его действия. Даже Фибен ахнул. Собравшиеся кваку гневно заворковали, угрожающе распустили перья. Их гнев прервали три резкие ноты. Передний кваку быстро повернулся и поклонился сюзерену, который передвинулся на край насеста, ближе к двум шимпам. Раскрыв клюв, губру наклонился, разглядывая Гайлет сначала одним глазом, потом другим. Фибен обнаружил, что с него ручьями льет пот. Наконец чужак выпрямился и зачирикал на собственном, с богатыми интонациями, варианте галактического-три. Только Фибен заметил, как дрожь облегчения пробежала по напряженной спине Гайлет. Он не понял слов сюзерена, но переводчик тут же произнес: - Хорошо сказано... хорошо сказано... хорошо для клиентов клана Земли... Идите... идите и увидите... идите и увидите и услышите... вы не сможете не одобрить договор, даже именем своих патронов. Фибен и Гайлет переглянулись и дружно поклонились. Воздух позднего утра был чист, а слабый запах озона, вероятно, не предвещал дождя. Правда, такие древние приметы бесполезны в мире высокой технологии. Баржа шла на юг мимо закрытых лодочных причалов Порт-Хелении и через залив. Фибен впервые увидел, как изменилась гавань после прихода чужаков. Прежде всего сократился рыболовный флот. Только один из каждых четырех траулеров не лежал на берегу или в сухом доке. Почти таким же мертвым выглядел главный торговый порт. У причалов стояло несколько заброшенных мореходных судов; ясно, что уже много месяцев они бездействовали. Фибен видел, как медленно причаливает к берегу один из еще работающих рыболовных траулеров: по-видимому, какая-то случайная поломка, а экипаж из шимпов не в силах с ней справиться в море. Плоскодонный корабль поднимался и падал на волнах там, где море встречается с заливом. Экипаж сражался изо всех сил, потому что проход в залив стал гораздо уже, чем раньше, в мирные дни. Половину протоки закрывал мощный изогнутый утес - кераметаллическая стена крепости чужаков. В легкой дымке то появлялся, то пропадал военный корабль губру. Капли воды конденсировались на его защитных экранах, играли радуги, и туман опускался на барахтающийся траул