ошенной голодным бешеным псам. Майлз почти сожалел, что не может задержаться и увидеть результаты. Почти. Спустя много часов после прыжка он проснулся в своей каюте - полностью одетый, и только сапоги были аккуратно поставлены у кровати. Как он сюда попал, Майлз совершенно не помнил. Почему-то казалось, что его провожал Марко. Если бы Майлз пришел один, то наверняка заснул бы, не сняв сапог. Прежде всего он справился у дежурного офицера, где и в каком положении находится "Ариэль". Все было в порядке. Они летели через систему голубой звезды, расположенную между двумя туннелями, ведущими к Эскобару. Здесь не было колоний и только изредка пролетали торговые корабли. Успокоившись, Майлз немного поел, гадая, что это - завтрак, обед или ужин (после планетных приключений он совершенно выбился из корабельного времени). Потом Майлз отыскал Торна и Николь. Они оказались в инженерном отсеке, где техник как раз заканчивал ремонт летающего кресла. Музыкантка, одетая теперь в белую куртку и шорты с розовой отделкой, устроилась на столе; лежа на животе, она наблюдала за работой. Очень странно было видеть ее без кресла: все равно что рак-отшельник без раковины. В своем аппарате она выглядела настолько естественно, что Майлз очень скоро забывал о второй паре рук. Торн помог технику вставить сиденье кресла в шасси с антигравитационным двигателем и обернулся, чтобы поздороваться со своим адмиралом. Майлз уселся на стол рядом с Николь. - Судя по всему, - сказал он музыкантке, - вы можете не опасаться преследования со стороны барона Фелла. Они с Риовалем какое-то время будут по горло заняты взаимной местью. - Гм, - печально отозвалась Николь. - Вы в безопасности, - ободрил ее Торн. - О, нет, дело не в этом, - вздохнула квадди. - Я просто вспомнила моих сестер. Было время, когда я стремилась вырваться от них. А теперь мне не терпится их увидеть. - Какие у вас планы? - спросил Майлз. - Сначала я остановлюсь на Эскобаре - это удобный перекресток в сети туннелей, и оттуда можно добраться до Земли. С Земли я попаду на Ориент-4, а там уже близко до дома. - Вы собираетесь домой? - У нас здесь тоже есть на что посмотреть, - напомнил Торн. - Не знаю, можно ли включить в число дендарийцев исполнительницу, но... Николь покачала головой. - Домой, - твердо сказала она. - Я устала все время сопротивляться притяжению. Я устала быть одна. Все время вижу кошмары, будто у меня начинают расти ноги. Торн чуть слышно вздохнул. - У нас есть колония инопланетян, - многозначительно сообщила Николь. - Они оборудовали себе астероид с искусственной силой тяжести. Совсем как настоящая планета, только сквозняков нет. И работу там найти нетрудно... Или вас связывает контракт? - Дело не о этом. Ваш пояс астероидов так далеко от дома... - голос Торна дрогнул. - Так значит, вы собираетесь вернуться на Колонию Бета? - спросила Николь. - Или теперь ваш дом и семья - здесь, на кораблях дендарийских наемников? Майлз немного встревожился: потерять преданного командира корабля... - Да разве в этом дело! - воскликнул Торн. - Я служу главным образом потому, что мне невыносимо любопытно увидеть, что произойдет в следующую минуту. Он одарил Майлза странной улыбкой, а затем помог Николь устроиться в глубокой чаше кресла. Быстро проверив системы, музыкантка снова стала такой же - или даже более - подвижной, как ее спутники с ногами. Чуть покачавшись, она весело посмотрела на Торна. - До орбиты Эскобара еще трое суток, - с сожалением сказал он. - Но все же... это семьдесят два часа. Четыре тысячи триста двадцать минут. Сколько можно успеть за четыре тысячи триста двадцать минут? "Или сколько раз, - хмыкнул про себя Майлз. - Особенно если не спать". Если он правильно все понял, то Торн не имеет в виду сон, как таковой. Что ж, удачи им обоим. - А тем временем, - Торн провел Николь в коридор, - позвольте показать вам мой корабль. Иллирийской постройки... История о том, как "Ариэль" попал в руки дендарийцев (мы тогда служили под началом адмирала Оссера) необыкновенно интересна... Николь что-то с любопытством прощебетала, а Майлз со вздохом зависти слез со стола и отправился разыскивать доктора Канабе. Предстояло выполнить последний неприятный долг. Дверь лазарета с шипением отъехала в сторону. Майлз положил инъектор, повернулся в кресле и уставился на вошедших сержанта Андерсен и Тауру. - Вот это да! Андерсен четко отсалютовала. - Прибыли по вашему распоряжению, сэр. У Тауры дернулась рука - она не знала, следует ли ей повторить военное приветствие или нет. А Майлз оглядывался в нее, разинув рот от восторга. Таура преобразилась именно так, как он себе это представлял - или даже еще больше. Непонятно, как Лорин столковалась со швейным компьютером, но каким-то образом она убедила его выкроить увеличенную вдвое полную повседневную форму - китель, брюки, легкие полусапожки. Темные волосы Тауры были теперь аккуратно уложены в толстую косу, закрученную на затылке причудливым узлом, и сияли неожиданными красноватыми отблесками. С огромных рук исчезли грязные струпья, и (гениальное решение!) когти были не спилены, а только отполированы, обточены и покрыты переливающимся жемчужным лаком, сочетавшимся с серо-белой формой лучше любых драгоценностей. Лаком наверняка поделилась из своих запасов сама сержант Андерсен. Таура казалась если и не упитанной, то по крайней мере не изголодавшейся, глаза ее блестели вполне живым человеческим интересом, уже не напоминая призрачные желто-зеленые, и даже издали было ясно, что хорошая еда, а также возможность почистить зубы устранили отвратительную вонь изо рта, вызванную несколькими днями питания сырыми крысами. - Великолепно, Лорин! - восхищенно сказал Майлз. Лорин горделиво улыбнулась: - Вы примерно это имели в виду, сэр? - Да, именно это, - подтвердил он и обратился к Тауре: - Как тебе твой первый п-в-прыжок? Длинные губы изогнулись, и Майлз понял, что так бывает, когда Таура пытается их поджать. - Я подумала, что заболеваю, и испугалась. У меня вдруг начала кружиться голова... Но сержант Андерсен объяснила, в чем дело. - Никаких видений, странного удлинения времени? - Нет, но это было... Хорошо хоть, что так недолго. - Гм. Похоже, ты не из тех счастливчиков или несчастных, кого надо проверять на способность стать скачковыми пилотами. Но это даже к лучшему. Десантная команда нипочем не согласится отдать тебя на мостик после того, как ты продемонстрировала свои таланты на посадочной площадке Риоваля. - Майлз помолчал. - Спасибо, Лорин. Кстати, где ты была? - Обычный осмотр катеров, консервация. Таура смотрела, что и как, а я работала. - Ладно, можешь продолжать. Я пришлю Тауру, когда она освободится. Андерсен неохотно вышла, явно сгорая от любопытства, Майлз дождался, пока за ней закроется дверь, и затем продолжил: - Сядь, Таура. Итак, твой первый день у дендарийцев прошел хорошо? Таура улыбнулась, устраиваясь на стуле, который протестующе заскрипел. - Просто отлично. - Да? - Майлз помешкал. - Понимаешь, когда мы прилетим на Эскобар, ты будешь свободна. Ты не обязана поступать к нам в отряд. Я позабочусь, чтобы ты могла начать на планете какое-нибудь свое дело. - Что? - в глазах Тауры вспыхнул испуг. - Нет! То есть... я слишком много ем? - Ничуть! Ты сражаешься за четверых, так что мы вполне можем позволить себе кормить тебя за троих. Но... мне надо кое-что объяснить, прежде чем ты примешь присягу. - Майлз откашлялся. - Я пришел к Риовалю совсем не для того, чтобы завербовать тебя. Ты помнишь, что за несколько дней до того, как тебя увезли от Бхарапутры, доктор Канабе сделал тебе инъекцию в ногу? Иголкой, а не инъектором. - Да. - Она бессознательно потерла левую икру. - Получилась шишка. - Он сказал тебе, зачем? - Прививка. Майлз подумал, что при первой их встрече она не ошиблась - люди действительно очень часто лгут. - Ну так это была никакая не прививка. Канабе использовал тебя как живое хранилище для геноконструкторского материала. Молекулярно связанного пассивного материала, - поспешно добавил он, когда Таура изогнулась и обеспокоенно посмотрела на свою ногу. - Доктор уверил меня, что этот препарат не может самостоятельно активизироваться. Вообще-то моим заданием было просто забрать доктора Канабе, но он не желал улетать без своих генокомплексов. - Он решил взять меня с собой? - радостно удивилась Таура. - Так это его я должна благодарить за то, что попала к вам? Хотелось бы Майлзу посмотреть на Канабе, услыхавшего эту благодарность! - И да, и нет. Более точно, нет. - Он заторопился, пока ему не изменило мужество. - Тебе не за что его благодарить, и меня тоже. Он собирался взять только образец ткани и прислал меня за ним. - Так вы бы предпочли оставить меня в том подвале... Вот почему Эскобар... Таура все еще не понимала. - Тебе повезло, - продолжал Майлз, - что когда мы, наконец, встретились, я потерял своих людей и был безоружен. Канабе и мне солгал. Он сказал мне, что я должен убить чудовище. Тебя, Таура. В его оправдание можно только сказать, что ему хотелось спасти тебя от ужасной жизни рабыни Риоваля. Там, в подвале, я бессовестно лгал тебе, потому что это мне казалось необходимым. Я должен был выжить и победить. Озадаченное лицо Тауры застыло, глаза погасли. - Значит вы на самом деле... не поверили, что я - человек. - Напротив. Ты прекрасно выбрала способ доказательства. Телом лгать гораздо труднее, чем языком. Когда я... э-э... демонстрировал свою убежденность, она была настоящей. При взгляде на Тауру он все еще испытывал какие-то отголоски того сумасшедшего наслаждения. Наверное, от этого ему уже не избавиться - получилось нечто вроде условного рефлекса. - Ты хотела бы, чтобы я доказал это снова? - с надеждой спросил он и прикусил язык. - Нет... Раз я буду твоим командиром... Майлз страшно разволновался. Он взял инъектор, нервно покрутил в пальцах, снова положил. - Короче, доктор Канабе просил меня снова тебе солгать. Он хотел, чтобы я дал тебе общий наркоз, и тогда он сможет спокойно вырезать свой образец. Ты, наверное, заметила, что Канабе трус? Он сейчас стоит за дверью и трясется от страха, боится, что ты узнаешь, какие у него были планы в отношении тебя. Лично я думаю, что для этой процедуры хватит и местного обезболивания. По крайней мере, если бы доктор Канабе делал что-то со мной, я предпочел бы оставаться в сознании и присматривать за ним. Таура сидела молча, и хоть Майлз уже начал привыкать к ее странному волчьему лицу, но разобрать, о чем она думает, ему не удалось. - Вы хотите, чтобы я разрешила... разрезать мне ногу? - наконец спросила она. - Да. - А что потом? - Потом - ничего. Ты сможешь забыть о докторе Канабе, об Архипелаге Джексона и обо всем остальном. Это я тебе обещаю. Хотя не удивлюсь, если ты не станешь доверять моим обещаниям. - Забыть... - выдохнула Таура. Она понурилась, потом снова вскинула голову, и плечи ее расправились. - Давайте поскорее покончим с этим. Длинные губы ее уже не улыбались. Доктор Канабе был отнюдь не в восторге, узнав, что его подопечная находится в полном сознании, но ледяная физиономия Майлза заставила его воздержаться от споров. Быстро произведя биопсию, он упрятал драгоценный препарат в криоконтейнер и поспешил сбежать с ним в свою каюту. Майлз остался в лазарете, дожидаясь, пока пройдет действие анестезии и Таура сможет двигаться, не спотыкаясь. Она молчала, а Майлз наблюдал за ее застывшим лицом, всей душой жалея, что не знает, как снова зажечь эти золотые глаза. - Когда я впервые увидела вас, - тихо начала Таура, - это было как сон. Какое-то волшебство. Все, чего я хотела, о чем мечтала. Еда. Вода. Тепло. Месть. Побег. - Она опустила взгляд на свои полированные когти, потом подняла взгляд к нему. - Друзья... ласковые прикосновения... - Что мне сделать для тебя, Таура? - воскликнул он. Она медленно проговорила: - Я хотела бы стать нормальной. Майлз ответил: - Я не могу дать тебе того, чего не имею сам. - Слова прозвучали как-то безнадежно, и он заставил себя попробовать еще раз. - Нет. Не надо этого хотеть. У меня есть идея получше - пожелай быть собой! До упора! Выясни, в чем ты сильнее всего, и делай это. Перешагни через свои слабости. На них просто не должно быть времени. Посмотри на Николь... - Она так красива, - вздохнула Таура. - Или посмотри на капитана Торна и спроси у себя: что такое "нормальный" и за каким чертом тебе это нужно? Если хочешь - посмотри на меня. Мне что, лопнуть с натуги, пытаясь победить в рукопашном бою людей вдвое тяжелее меня? А может, лучше перевести бой туда, где их мускулы будут бесполезны? Я не могу позволить себе терять время. И ты тоже! - Ты знаешь, как мало мне осталось? - вдруг спросила она. - Э-э... А ты? - осторожно спросил Майлз. - Из всех нас в живых осталась только я одна. Как я могу не знать? - Тогда не мечтай быть нормальной! - страстно сказал Майлз, вскакивая и начиная ходить по комнате. - Ты только зря потратишь время на бессмысленную тоску. Захоти быть великолепной! Вот это у тебя получится. Великолепным солдатом, великолепным офицером - да мало ли кем еще! Великолепным исполнителем, как Николь! Только представь себе, как было бы ужасно, растрать она свои силы и талант на мечты о том, чтобы всего лишь быть нормальной. Таура вгляделась о свои накрашенные когти и вздохнула: - Наверное, мне нет смысла хотеть быть красивой, как сержант Андерсен. - Тебе бесполезно пытаться быть красивой, как кто-то другой, - сказал Майлз. - Быть красивой, как Таура, - вот это ты можешь, и очень неплохо. - Сам не зная, как это получилось, он сжал ее руки и провел пальцем по переливающемуся когтю. - Лорин поняла, каким должен быть твой стиль, и ты можешь положиться на ее вкус. - Адмирал, - медленно проговорила Таура, не отпуская его рук, - вы уже мой командующий? Сержант Андерсен говорила что-то о вводном курсе и экзамене, о присяге... - Все это будет, когда мы присоединимся к флоту. До той поры ты считаешься нашей гостьей. В ее золотые глаза стали возвращаться искры. - Значит... До той поры мы не нарушим никаких дендарийских правил, если вы снова докажете мне, насколько я человек? Еще один раз? Майлз почувствовал, как в нем поднимается неудержимая волна - смех, бросающий вызов смерти. Должно быть, именно это чувство заставляло мужчин карабкаться по отвесным скалам без антигравитационных поясов или прыгать со старинных самолетов, когда от гибельного удара о землю спасает только комок шелка... - Не торопясь? - придушенным голосом спросил он. - На этот раз сделаем все по правилам? Немного поговорим, выпьем вина, послушаем музыку? А над головой не будет охраны Риоваля и ледяной скалы - у меня под... Ее огромные глаза были золотыми и влажными: - Ты ведь сказал, что любишь делать то, что у тебя лучше всего получается. Майлз раньше и не знал, как опьяняет его лесть высоких женщин. Обязательно надо будет справиться с этой слабостью. Когда-нибудь впоследствии... Они отправились в его каюту и усердно занимались тем, что получалось у Майлза лучше всего, пока не оказались на полпути к Эскобару. 3 - А что потом стало с девушкой-волчицей? - спросил Иллиан, нарушив долгое, зачарованное молчание. - У нее все хорошо. Недавно получила сержантские нашивки. Врачи дендарийцев посадили ее на какие-то лекарства, немного замедлившие метаболизм. - Это продлит ей жизнь? Майлз пожал плечами: - Хотел бы я знать. Может быть. Мы надеемся. - Так. - Иллиан уселся поудобнее. - Тогда остается Дагула. Могу напомнить, что единственным твоим докладом был тот, чрезвычайно краткий, который отправлен с Махата Солярис. - Это же был только предварительный отчет. Я думал, что вернусь гораздо раньше. - Дело не в краткости. По крайней мере, граф Форволк задает не этот вопрос. Расходы, Майлз. Выкладывай, а потом можешь поспать. Майлз устало нахмурился. - Задание выглядело совсем простым - почти таким же простым, как и то, на Архипелаге Джексона. Ну а потом дела пошли плохо. Потом дела пошли отвратительно... - Тогда давай сначала. - Начало. О, Господи. Значит, так... ГРАНИЦЫ БЕСКОНЕЧНОСТИ "Неужели меня угораздило умереть, попасть в преисподнюю и даже не заметить этого?" Огромный опалесцирующий купол силового поля ограничивал идеально ровный круг диаметром в полкилометра. Майлз стоял у самого края, там, где светящаяся вогнутая поверхность ныряла в утоптанную землю и исчезала. Воображение невольно следовало вглубь, стремясь завершить эту гигантскую сферу - упругую, нематериальную скорлупу, которую невозможно разбить. Внутри была сцена древнего преддверия ада. Отчаявшиеся мужчины и женщины сидели, стояли или, большей частью, лежали поодиночке и группами по всей поверхности круга. Майлз быстро огляделся, надеясь заметить хоть какие-то остатки военного порядка и дисциплины, но оказалось, что люди разбросаны произвольно, как брызги дождя на стекле. Может, на самом деле он был убит перед самым входом в лагерь военнопленных? Может, с ним поступили так же, как это делалось в древние времена на Земле, когда тюремщики заманивали свои жертвы в газовые камеры, успокаивая их подозрения каменным мылом? И люди шли - покорно, как овцы, не догадываясь о своей участи, пока предсмертное озарение не спускалось на них душным облаком... Может, его тело было уничтожено так быстро, что нейроны не успели передать эту информацию мозгу? Не зря же столько древних мифов описывают ад как нечто круглое... Неужели это и есть пресловутый объект высшей степени секретности на планете Дагула - лагерь военнопленных номер три? Эта голая... суповая тарелка? Майлз туманно воображал бараки, вымуштрованную охрану, ежедневные построения, тайные подкопы, заговоры с целью побега... Но силовой купол все упростил. Зачем бараки для защиты пленных от непогоды? Купол эффективнее любой крыши. Зачем охрана? Купол поддерживается извне, и ничто, находящееся внутри, не может его пробить. Не нужны ни охрана, ни построения. Подкопы бесполезны, заговоры с целью побега - бессмысленны. И все благодаря куполу. Единственными сооружениями, разнообразившими пейзаж, были большие серые пластиковые будки, равномерно распределенные по периметру купола. Скудная деятельность лагеря концентрировалась вокруг них. "Сортиры", - понял Майлз. Они вошли через временный проход, который закрылся за ними еще раньше, чем исчезла слабая выпуклость в силовой стене. Ближайший обитатель купола лежал в нескольких метрах от них на циновке - точно такой же, какую сейчас держал в руках Майлз. Мужчина чуть повернул голову, чтобы посмотреть на группку новоприбывших, кисло улыбнулся и перекатился на бок, спиной к ним. Больше никто даже не потрудился поднять головы. - Чтоб меня черти взяли! - пробормотал один из спутников Майлза. Он и два его товарища невольно придвинулись поближе друг к другу. Раньше все трое, по их словам, были в одном взводе. Майлз встретился с ними всего несколько минут тому назад, на последнем этапе обработки, когда им всем выдали амуницию, полагающуюся заключенным дагульского лагеря номер три. Единственная пара широких серых брюк. Такая же рубашка с короткими рукавами. Прямоугольная циновка для сна, свернутая в рулон. Пластиковая чашка. Вот и все. Это - и еще номер, написанный на коже. Майлза чрезвычайно раздражало, что проклятые цифры находятся на спине, где их нельзя увидеть. Ему приходилось все время бороться с желанием вывернуть шею, и рука тянулась почесать зудящий участок кожи, хотя зуд был чисто нервного происхождения. На ощупь номер тоже не определялся. Неподалеку началось какое-то движение, и к ним приблизилась компания из нескольких человек, одетых в живописные лохмотья. Что, их наконец заметили и приветствуют? Майлзу была отчаянно нужна информация. Где-то среди всех этих бессчетных мужчин и женщин - тот, кого он ищет... "Нет, не бессчетных, - твердо поправил себя Майлз. - Их здесь всех пересчитали". Разбитые останки Третьей и Четвертой мотопехотных бригад. Хитроумные и упорные защитники Гарсоновской орбитальной станции. Второй батальон Уиновеха, взятый в плен почти целиком. И Четырнадцатый отряд коммандос, захваченный при штурме крепости Фэллоу-Кор. А в сумме - десять тысяч двести четырнадцать человек, лучшие солдаты планеты Мэрилак. Точнее - десять тысяч двести пятнадцать, если считать его самого. Следует ли Майлзу считать себя самого? "Группа приветствия" остановилась в нескольких метрах. Эти люди были крепкими, мускулистыми и выглядели не слишком дружелюбно. В их погасших глазах застыло выражение угрюмой скуки, которую не развеял даже тот осмотр, который они вели. Две группы - пятеро и трое - оценили друг друга. Трое повернулись и благоразумно пошли прочь. Майлз с опозданием понял, что теперь он остался в одиночестве. Один и страшно заметен. Его внезапно охватило чувство стыда за свою внешность. Он такой низкорослый, да в придачу еще и весь покореженный... Правда, ноги у него в результате последней операции стали одинаковой длины, но все равно слишком коротки, чтобы убежать от этой пятерки. Да и куда здесь бежать? Майлз вычеркнул бегство из списка вариантов. Драться? Не будем шутить. "Ничего не получится", - печально подумал он, направляясь к молчавшим парням. По крайней мере, это более достойно, чем искать спасения в бегстве, а результат будет один. Он постарался сделать свою улыбку суровой, а не просто глуповатой. Нельзя сказать, что ему это удалось. - Привет. Не подскажете, где найти Четырнадцатый отряд коммандос полковника Гая Тремонта? Один из пятерки презрительно фыркнул. Двое зашли Майлзу за спину. Ну что же, фырканье - это почти речь. По крайней мере, хоть какое-то выражение чувств. Начало, зацепка. Майлз сосредоточился на фыркнувшем: - Как вас зовут, солдат? Где служили и в каком звании? - Здесь нет званий, мутант. И родов войск. И солдат. Ничего! Майлз осмотрелся. Естественно, его окружили. Этого и следовало ожидать. - Ну, а друзья-то у вас есть? Говоривший почти улыбнулся. - Нет. Майлз подумал, что, возможно, поторопился, вычеркнув бегство из списка вариантов. - Я бы не был в этом так уверен, если бы... Сильный удар по почкам заставил его умолкнуть - он чертовски больно прикусил язык. Майлз рухнул на землю, уронив циновку и чашку. Пинали босой ногой. Слава Богу, на этот раз боевых сапог ни на ком нет. По третьему закону Ньютона, ноге нападающего должно быть так же больно, как и его спине. Вот и замечательно. Может, они собьют себе костяшки пальцев, пока будут его колотить до полусмерти... Один из шайки подобрал недавнее богатство Майлза: чашку и циновку. - Хотите его одежду? Мне мала. - Не-а. - Ну ладно, - решил говорун. - Все равно возьмем. Может, купим одну из баб. С Майлза сдернули рубашку и брюки. Он был слишком занят предохранением головы от случайных пинков, так что особо за одежду и не цеплялся. Максимум того, что он может себе здесь позволить - это сломанное ребро. В самом-то начале! А хуже всего перелом челюсти... Нападающие лишь слегка умерили свой пыл, когда экспериментальным путем обнаружили слабость его костей. - Вот оно как здесь, мутант, - сказал говорун, немного запыхавшись. - Я родился нагим, - пропыхтел Майлз. - Меня это не остановило. - Нахальное дерьмецо, - заметил говорун. - Медленно до него доходит, - заметил кто-то еще. Второй раз его побили сильнее, чем в первый. По крайней мере два ребра треснуло, и челюсть тоже чуть не раздробили - Майлз едва спас ее, вскинув левую руку. И с запястьем случилось что-то нехорошее. На этот раз Майлз удержался от полемики. Он лежал в грязи и мечтал потерять сознание. Майлз лежал очень долго, закутавшись в свою боль. Он точно не знал, сколько. С силового купола струился ровный свет. Время остановилось - наступила вечность. Ведь ад вечен, не так ли? Здесь многое, слишком многое напоминало ад. А вот пожаловал еще один демон... Майлз постарался сосредоточить взгляд на приближающейся фигуре. Мужчина, такой же избитый и голый, как и Майлз, все ребра наружу - вид голодающего. Худое, постаревшее от пережитого лицо. Лет ему, наверное, от сорока до пятидесяти. А может - двадцать пять. Он опустился на колени в нескольких метрах от Майлза. Из-за страшной худобы глаза его казались неестественно выпученными, и белки лихорадочно поблескивали на темном лице. Кожа потемнела от грязи, не от щетины: у всех пленных, мужчин и женщин, волосы были острижены накоротко, а волосяные луковицы парализованы, чтобы остановить рост. Постоянно выбритое лицо и стрижка под бобрик. Майлз совсем недавно и сам был подвергнут такой же процедуре. Но тот, кто обрабатывал этого типа, видно, сильно торопился: на его щеке осталась нетронутая парализатором полоса, и там росло несколько десятков довольно длинных волосков, так что лицо его напоминало плохо подстриженный газон. Если бы знать скорость роста волос, можно было бы подсчитать, как давно находится здесь этот человек. "Слишком давно, каковы бы ни были цифры", - мысленно вздохнул Майлз. В руке у мужчины было отломанное донышко пластиковой кружки, которое он осторожно подтолкнул к Майлзу. Дышал он тяжело, с хрипом - из-за усталости, волнения или болезни... Хотя вряд ли из-за болезни, ведь здесь всем сделаны прививки. Побег, даже с помощью смерти, - дело не настолько простое. Майлз повернулся и с трудом приподнялся на локте, всматриваясь в незнакомца сквозь начинающую редеть дымку боли. Мужчина попятился, тревожно улыбаясь, и кивком указал на плошку: - Вода. Лучше выпейте. Чашка треснула. Если слишком долго ждать, вода вытечет. - Спасибо, - просипел Майлз. Неделю назад (или в прошлой жизни, смотря как считать) Майлз неспешно выбирал вино, колеблясь между тем или другим оттенком букета. Пересохшие губы больно треснули, когда он улыбнулся своему воспоминанию. Он начал пить. Это оказалась самая обыкновенная вода, тепловатая, чуть отдающая хлором и серой. Да уж, букет еще тот. Мужчина продолжал сидеть с демонстративной вежливостью, пока Майлз не допил воду. Потом подался вперед, опершись на костяшки пальцев: - Вы - Один-из-Двух? Майлз моргнул: - Кто-кто? - Один-из-Двух. Недостающий. Мне надо было сказать "Второй". Писание говорит, что их должно быть двое. - Э-э... - Майлз помедлил. - А что именно говорит Писание? Мужчина взялся правой рукой за костлявое левое запястье, вокруг которого была обернута какая-то скрученная тряпка. Он прикрыл глаза, беззвучно пошевелил губами, а потом продекламировал: - ...но пилигримы легко поднялись на гору, потому что за руки их вели те два человека. И еще они оставили свои одежды, потому что хотя они и пришли в одеждах, но вышли нагими. Он раскрыл глаза, с надеждой уставившись на Майлза. "Ну, теперь понятно, почему этому типу нужен Второй..." - А вы, случайно, не тот самый Первый? - спросил Майлз. Его собеседник смущенно кивнул. - Понятно. Э-э... Почему он вечно притягивает к себе всяких психов? Майлз слизнул с губ последние капли воды. У этого парня, может, и не все дома, но, по крайней мере, он будет получше тех пятерых. Конечно, если в его башке не прячется где-нибудь еще пара личностей маниакального плана. Нет, в этом случае он представился бы сразу Двумя избранными и не искал бы помощи посторонних. - Э-э... как вас зовут? - Сьюгар. - Сьюгар. Ладно, хорошо. Кстати, меня зовут Майлз. - Хм! - Сьюгар улыбнулся с очень довольным видом. - Ваше имя значит "солдат". Вы это знаете? - Да, мне говорили. - Но вы не солдат... Как неприятно, когда нет дорогой одежды или мундира, которые могут скрыть хотя бы от него - если не от окружающих - особенности его телосложения... - Ближе к концу стали брать всех подряд. Меня сделали клерком по рекрутскому набору. Я даже ни разу не выстрелил. Послушайте, Сьюгар, а как вы узнали, что вы - Первый, или, по крайней мере, Один-из-Двух? Это вы и раньше знали? - До меня это дошло постепенно, - признался Сьюгар и сел, скрестив ноги. - Я здесь единственный со словами, вот в чем дело. - Он снова провел пальцами по тряпичной веревке. - Я обыскал весь лагерь, но они только смеются. Видите ли, когда все, кроме меня, сдались, то сработал метод исключения. - О! Майлз тоже сел, чуть охнув от боли. Эти ребра следующие несколько дней будут дьявольски болеть. Майлз кивнул на веревку: - Вы в ней держите свое Писание? Можно мне посмотреть? Интересно, откуда этот полоумный добыл лист бумаги, или что там у него? Сьюгар спрятал руки под мышками и затряс головой. - Они уже много месяцев пытаются ее у меня отнять, понимаете? Я должен быть очень осторожен. Пока вы не докажете, что вы - Один-из-Двух. Ведь дьявол тоже может цитировать Писание, верно? "Да, примерно это я и собирался сделать..." Как знать, какие возможности может подарить "писание" Сьюгара? Ну что же, может, потом получится. А пока продолжим танец. - А есть другие приметы? - спросил Майлз. - Видите ли, я не уверен, что я - ваш Один-из-Двух, но, с другой стороны, я не уверен и в том, что я - не он. В конце концов, я только что сюда попал. Сьюгар снова покачал головой. - Это всего пять-шесть предложений. Приходится многое домысливать. "Еще бы". Но Майлз не произнес этого вслух. - А как оно вам досталось? Откуда оно у вас? - Это было в Порт-Лизме, как раз перед тем как нас взяли в плен, - ответил Сьюгар. - Мы отступали, дом за домом. У меня немного отстал каблук и стучал при ходьбе. Кругом взрывы, пальба, а такой пустяк вдруг начал страшно меня раздражать. В одном доме я увидел книжный шкаф со стеклянными дверцами и с настоящими древними книгами на бумаге... Я разбил прикладом стекло, оторвал кусок страницы из какой то книги, сложил и всунул под каблук, чтобы он больше не стучал. Не посмотрел на книгу. Только потом понял, что это - Писание. По крайней мере, мне так кажется. Звучит-то как Писание. Это обязательно должно быть Писанием! Сьюгар нервно покрутил клок волос на щеке. - Пока мы ждали обработки, я вытащил эту бумагу из-под каблука. Просто так, понимаете? Охранник видел ее у меня в руке, но не стал отбирать. Наверное, подумал, что это просто безобидная бумажка. Ему и невдомек было, что это Писание. Когда нас сюда забросили, я все еще ее держал. Знаете, это единственный кусок текста во всем лагере! - не без гордости добавил он. - Это должно быть Писанием! - Ну... тогда вам надо хорошенько его беречь, - ласково посоветовал Майлз. - Раз вы его так долго хранили, значит, это предназначено вам судьбой. - Угу... - Сьюгар моргнул. Слезы? - Я ведь здесь единственный, у кого есть дело... Так что, значит, я один из Них. - По-моему, звучит убедительно, - добродушно согласился Майлз. - Послушайте, э-э... - Он оглядел огромную, тускло мерцающую полусферу. - А как вы здесь вообще ориентируетесь? Действительно, под куполом ощущалась явная нехватка достопримечательностей. Майлзу почему-то вспомнилась колония пингвинов. Но пингвины все же как-то находят свои каменистые гнезда. Пора начинать мыслить по-пингвиньи или найти себе проводника-пингвина. Майлз внимательно посмотрел на свою птицу-гида, которая задумчиво чертила что-то на земле. Круги, естественно. - А где столовая? - громче спросил Майлз. - Где берут воду? - Краны с водой на внешней стороне сортиров, - сказал Сьюгар, - но они работают не всегда. Столовой нет. Мы просто получаем плитки рационов. Иногда. - Иногда? - возмущенно переспросил Майлз. У Сьюгара все ребра можно было пересчитать. - Черт подери, цетагандийцы во всеуслышание заявляют, что обращаются с пленными в соответствии с правилами Межзвездной Конвенции: столько-то квадратных метров на человека, три тысячи калорий в день, не меньше пятидесяти граммов белка, два литра питьевой воды... Вы должны были бы получать по крайней мере две стандартные плитки рациона в день. Вас морят голодом? - Спустя какое-то время, - вздохнул Сьюгар, - становится все равно, досталась тебе порция или нет. Похоже было, что возбуждение, вызванное его интересом к Майлзу, как к новому и многообещающему объекту, уже спадает. Дыхание Сьюгара замедлилось, плечи ссутулились - казалось, он вот-вот ляжет на землю. Интересно, что случилось с его циновкой? Надо думать, то же самое, что и с циновкой Майлза... И, скорее всего, уже достаточно давно. - Послушайте, Сьюгар, у меня здесь в лагере есть родственник. Двоюродный брат моей матери. Вы не могли бы мне помочь его найти? - Вам бы стоило найти своего родственника, - подтвердил Сьюгар. - Здесь плохо быть одному. - Угу, я это уже понял. Но как здесь кого-то найти? Тут все так неорганизованно. - О, здесь есть... группы - и группы. Каждая из них старается придерживаться своего участка. - Он был в Четырнадцатом отряде коммандос. Где они? - Прежних подразделений почти не осталось. - Его зовут полковник Тремонт. Полковник Гай Тремонт. - О, так он офицер! - Лоб Сьюгара обеспокоенно наморщился. - Это осложняет дело. Вы-то ведь не были офицером, а? Если были, лучше не говорите... - Я был клерком, - напомнил Майлз. - ...потому что есть группы, которые не любят офицеров. Клерком. Тогда, наверное, ничего. - А вы были офицером, Сьюгар? - с любопытством спросил Майлз. Сьюгар нахмурился и закрутил прядь бороды. - Армии Мэрилака больше нет. Если армии нет, то офицеров тоже быть не может, так? Майлз прикинул, не будет ли быстрее и проще, если он отойдет от Сьюгара и попробует завязать разговор с кем-нибудь из первых встречных пленных. "Группы и группы". Видимо, устоявшиеся компании, вроде тех пяти крепких суровых братцев. Майлз решил еще какое-то время подержаться рядом со Сьюгаром. По крайней мере, он не будет чувствовать себя таким голым, если будет голый не один. - А вы не могли бы отвести меня к кому-нибудь, кто был в Четырнадцатом? - снова попросил он Сьюгара. - К кому-нибудь, кто знает, как выглядит Тремонт. - Вы с ним незнакомы? - Мы никогда не встречались лично. Я его когда-то видел, но с тех пор, боюсь, его внешность могла здорово измениться. Сьюгар печально дотронулся до собственного лица: - Угу, вероятно. Майлз с трудом поднялся на ноги. Без одежды тут было довольно прохладно, и он уже начал покрываться гусиной кожей. Любопытно, какой предмет своего туалета он бы предпочел сохранить, если бы была такая возможность, - брюки, чтобы прикрыть срам, или рубашку, чтобы спрятать кривую спину? К черту! Некогда. Майлз протянул руку, чтобы помочь Сьюгару встать. - Пошли. Сьюгар посмотрел на него, не трогаясь с места. - Новичка сразу видно. Вы все еще спешите. А здесь отвыкаешь от торопливости. Мозги замедляются... - В вашем Писании по этому поводу что-нибудь сказано? - нетерпеливо осведомился Майлз. - ...поэтому они поднялись туда с великой ловкостью и быстротой, хотя основание, на котором покоился город... Между бровями Сьюгара залегли морщины, и он задумался. Обреченно вздохнув, Майлз силой поднял пророка с земли. - Ну, пошли. Ни ловкости, ни быстроты, но по крайней мере движение. Шаркая ногами, Сьюгар вел Майлза через лагерь, проходя сквозь какие-то группы, обходя далеко стороной другие. Майлз снова увидел издали суровых братцев, сидевших на своей коллекции циновок. В среднем каждый клан включал от двенадцати до пятнадцати человек. Некоторые сидели по двое-трое, иные - поодиночке, как можно дальше от остальных (все равно это было недалеко). Но самая многочисленная группировка состояла исключительно из женщин. Как только Майлз оценил размер их немаркированной территории, в нем проснулся исследовательский интерес. Женщин было по крайней мере несколько сот, и у всех были циновки, хотя некоторые пользовались одной на двоих. Граница охранялась: вдоль нее неспешно прогуливалось несколько решительного вида дам. - Расскажите мне о женщинах, Сьюгар, - попросил Майлз своего спутника, кивая в сторону охраняемой территории. Тот сардонически ухмыльнулся. - Забудьте о женщинах. Они не дают. - Как, совсем? Ни одна? Я хочу сказать: вот мы тут все собраны в кучу, и дела никакого, только развлекать друг друга. Казалось бы, идеальные условия для всяческого флирта... Мысли его понеслись галопом, подгоняемые неприятными образами. Что же здесь творилось? Вместо ответа Сьюгар указал вверх, на купол. - Разве вы знаете, что за нами наблюдают? Они могут видеть все, слышать любое наше слово. Конечно, если там еще кто-нибудь остался. Может, все давно ушли и просто забыли отключить купол. Мне иногда снится такое. Мне снится, что я навсегда попал сюда, под этот купол. Потом просыпаюсь - а я и вправду под этим куполом... Иногда и сам не пойму, проснулся я или еще сплю. Только вот еду по-прежнему дают, и изредка - теперь уже совсем нечасто - появляется кто-то новый, вроде вас. Хотя, наверное, еду могут подавать автоматически. А вы мне снитесь... - Они по-прежнему там, - мрачно сказал Майлз. Сьюгар вздохнул: - Знаете, я почти рад это слышать. Наблюдают, да. Майлзу все известно о наблюдении. Он подавил желание замахать рукой и крикнуть: "Привет, мамочка!" Этим олухам наверняка ужасно надоело следить за пленными. Эх, если бы они перемерли от скуки! - Но какое отношение это имеет к женщинам? - Ну, поначалу всех это останавливало, - и Сьюгар снова указал вверх. - Однако со временем мы обнаружили, что цетагандийцы ни во что не вмешиваются. Совсем ни во что. Было несколько изнасилований... А потом все пошло еще хуже. - Гм... Значит, идея начать заваруху и вырваться из-под купола в тот момент, когда они вводят внутрь войска, не пройдет? - Один раз это попробовали, очень давно. Не знаю, когда именно. - Сьюгар закрутил свой клок бороды. - Им не нужно заходить внутрь, чтобы подавить мятеж. Они могут просто уменьшить диаметр купола... В тот раз они уменьшили его примерно до ста метров. Ничто не может помешать им уменьшить его до одного метра, оставив нас внутри - если им вздумается. В общем, это всех угомонило. Или возьмут да и уменьшат проницаемость купола до нуля, чтобы мы постепенно надышали тут до обморока. Такое было два раза. - Понятно, - отозвался Майлз. По коже у него поползли мурашки. В сотне метров от них на внутренней стороне купола начал расти пузырь - словно волдырь на обожженной коже. Майлз тронул, за руку своего спутника: - Что там происходит? Доставили еще пленных? Сьюгар обернулся. - Ох! Мы оказались здесь в неудачном месте. Он на мгновение замер, не зная, что предпринять, а по лагерю тем временем распространялась волна движения, начиная от пузыря и до самых дальних секторов. Люди начали вставать, и все лица обращались к выпуклости на куполе. Многие побежали. Майлз посмотрел на женщин и увидел, что примерно половина из них стала быстро строиться в некое подобие клина. - Впрочем, мы довольно близко... - рассуждал Сьюгар. - Какого черта, может, у нас есть шанс. Вперед! Он бросился к пузырю на своей самой большой скорости - рысцой. Майлз затрусил следом, стараясь не слишком растрясти свои ребра. Но он очень быстро запыхался, и усиленное дыхание вызвало новый приступ мучительной боли. - Что мы делаем... - начал было он, но в этот миг пузырь силового поля беззвучно лопнул, и Майлз наконец понял смысл происходящего. У мерцающей стены лежала теперь темно-коричневая горка, примерно метр высотой, два метра длиной и три метра шириной. Майлз узнал стандартные плитки дневного рациона, по пятнадцать сотен калорий в каждой. Двадцать пять граммов белка, пятьдесят процентов суточной нормы витаминов А, В, С (и дальше по алфавиту), а на вкус - как булыжник, посыпанный сахаром. Обеспечивают жизнь, пока вы сможете заставить себя их есть. "Не объявить ли нам викторину: угадайте, детки, сколько плиток в этой ку