скане. -- Здешние приглашения еще не разослали, -- заверил его Майлз, отмахнувшись. -- Я точно знаю. -- Не стоило сейчас упоминать о той небольшой и безрезультатной политической дискуссии, на которой Майлз присутствовал в Императорском дворце пару недель назад. Он оглядел всех сидящих вокруг стола: кипящую Марсию, пораженную Оливию, замершую графиню и вспыхнувшего от негодования Рене. Его осенило. Девяносто шесть стульев. -- Через два дня я устраиваю небольшой частный прием. В честь возвращения домой с Колонии Бета Карин Куделки и моего брата Марка. Там будет и Оливия, и вся ее семья, и леди Элис Форпатрил, и Саймон Иллиан, и мой кузен Айвен и несколько моих близких друзей. Я счел бы честью, если бы пришли и вы оба. На столь явное милосердие Рене ответил страдальческой улыбкой. -- Спасибо, Майлз. Но не думаю... -- Ох, Тасия, конечно, вам надо пойти, -- вмешалась Оливия, сжимая руку своей давней подруги. -- Майлз наконец-то покажет нам свою возлюбленную. Пока ее видела только Карин. Мы все просто умираем от любопытства. Рене поднял бровь. -- Ты, Майлз? Я думал, ты старый холостяк, как твой кузен Айвен. И уже женат на своей работе. Майлз состроил свирепую гримасу Оливии и ответил на реплику Рене: -- У нас с работой случился развод по медицинским показаниям. Оливия, где ты взяла эту идею про госпожу Форсуассон? - знаешь, Рене, она работает для меня как парковый дизайнер, но она племянница лорда Аудитора Фортица, мы познакомились на Комарре, она только недавно овдовела и конечно же не... не готова для роли чьей-то возлюбленной. Там будут еще и Лорд Аудитор Фортиц с женой, так что это просто семейный праздник, и ничего такого не соответствующего положению. -- Чьему положению? -- спросила Марсия. -- Катерины, -- сорвалось с его губ прежде, чем он смог удержаться. Все четыре прекрасных слога. Марсия усмехнулась безо всякого раскаяния. Рене с женой посмотрели на друг друга - на лице Тасии на мгновение обозначились ямочки, а Рене многозначительно наморщил губы. -- Карин сказала мне, что лорд Марк сказал ей, что ты ей сказал, -- невинно объяснила Оливия. -- И кто в таком случае солгал? -- Никто, черт возьми, но... но... -- он сглотнул, и приготовился пройти через это еще раз. -- Госпожа Форсуассон - она... она... -- почему с каждым разом это становилось тяжелее произносить, а не наоборот? -- ... сейчас в официальном трауре по своему покойному мужу. Я собираюсь объясниться с ней, когда наступит подходящее время. Пока оно еще не пришло. Так мне нужно ждать. -- Он скрипнул зубами. Рене оперся на руку подбородком и прикрыл пальцем губы, глаза его блестели. -- А я ненавижу ждать, -- выпалил Майлз. -- О, -- сказал Рене. -- Вижу. -- А она тоже влюблена в вас? -- спросила Тасия, украдкой кинув любящий взгляд на своего мужа. О боже, Форбреттены столь же сентиментальны, как и Грегор с Лаисой, и это после трех лет брака! Матримониальный энтузиазм чертовски заразен. -- Я не знаю, -- признался Майлз чуть тише. -- Он сказал Марку, что ухаживает за ней тайно, -- объяснила Марсия Форбреттенам. -- В тайне от нее. Мы с сестрами все еще пытаемся понять, что же это означает. -- Весь город в курсе моих частных разговоров? -- прорычал Майлз. -- Придушу Марка! Марсия с деланной невинностью подмигнула ему. -- Карин узнала от Марка. Я - от Айвена. Маме передал новость Грегор. А Па рассказал Пим. Знаешь, Майлз, если ты хочешь сохранить это в тайне, то зачем рассказываешь всем и каждому? Майлз набрал воздуху в грудь. Но в эту секунду графиня Форбреттен произнесла с деланной застенчивостью: -- Спасибо, лорд Форкосиган. Мы с мужем будем рады посетить ваш званый ужин. -- Она улыбнулась ему, показав ямочки на щеках. -- Добро пожаловать, -- только и выдохнул он. -- Вице-король с супругой к тому времени уже вернутся с Сергияра? -- спросил Майлза Рене с оттенком вежливого любопытства. -- К этой вечеринке - нет. Хотя весьма скоро. Но это мой собственный прием. Мой последний шанс получить особняк Форкосиганов полностью в свое распоряжение, прежде чем его займет этот бродячий цирк. -- Конечно, он с нетерпением ждал возвращения родителей, но и быть хозяином дома в последние несколько месяцев оказалось довольно... приятно. Кроме того, знакомство Катерины с графом и графиней Форкосиган, ее возможными будущими свекром и свекровью, Майлз собирался срежиссировать с предельной тщательностью. Пожалуй, на сегодня его светские обязанности были выполнены. Майлз с определенным достоинством встал, попрощался с каждым и вежливо предложил Марсии и Оливии подвезти их. Оливия осталась со своей подругой-графиней, но Марсия поймала его на слове. Когда Пим открыл перед ним заднюю дверцу лимузина, Майлз поглядел на своего оруженосца с подозрением. Он всегда приписывал сверхъестественные способности Пима к коллекционированию сплетен, столь ценные с учетом новой должности Майлза, прежнему опыту работы того в СБ. Майлз не до конца осознавал, что Пим мог ими меняться. Пим, заметив этот взгляд, но не зная его причины, сделался еще чуть вежливее обычного, но, казалось, ничем иным не отреагировал на неудовольствие своего лорда. Майлз расположился вместе с Марсией в заднем отделении лимузина. Пока машина двигалась от особняка Форбреттенов вниз к Звездному Мосту, Майлз всерьез обдумал идею, не задать ли ей хорошую головомойку за то, что она на глазах у Форбреттенов высмеяла его отношение к Катерине. Он это мог - он теперь был Имперским Аудитором, божьим - или, по крайней мере, императорским - соизволением. Но тогда он ничего бы больше от нее не узнал. И он сдержался. -- Как Форбреттены держатся, на твой взгляд? -- спросил он. -- Делают хорошую мину при плохой игре, -- пожала она плечами, -- но, думаю, их это здорово потрясло. Рене полагает, что скорее всего проиграет дело и потеряет графство, а вместе с ним - все. -- Я тоже так и понял. Но он действительно проиграет, если не приложит больше сил, -- нахмурился Майлз. -- Он ненавидит цетагандийцев с тех пор, как его отец погиб в войне за Ступицу Хеджена. Тасия говорит, его пугает одна только мысль о том, что в нем есть что-то от цетагандийцев. -- Помолчав мгновение, она добавила. -- Думаю, она этим тоже капельку напугана. Я имею в виду... теперь мы знаем, откуда у этой ветви Форбреттенов после Оккупации внезапно обнаружился такой выдающийся музыкальный талант. -- Я тоже заметил. Но она, кажется, держится за него. -- Ужасно думать, что это несчастье может стоить Рене не только его положения, но и брака. -- Она тоже приложила немало усилий. Ей нравится быть графиней. Оливия рассказывает, что когда они вместе учились в школе, другие девочки иногда из зависти делали Тасии гадости. То, что Рене выбрал ее, оказалось для нее большой поддержкой, и все остальные понимали, что не последнюю роль в этом сыграло ее великолепное сопрано. Она обожает его. -- Ты думаешь, их брак выстоит? - с надеждой спросил он. -- Гм... -- Гм...? -- Вся эта история началась как раз тогда, когда они собирались завести младенца. И пока они этого не сделали. Тасия... не говорит об этих вещах. Она готова болтать о чем угодно, но только не об этом. -- О, -- Майлз попробовал разобраться, что же это значило. Звучало не очень обнадеживающе. -- Теперь, когда все стало известно, почти никто из прежних друзей Тасии - кроме Оливии - ее не навещает. Даже сестры Рене прибегают к каким-то предлогам не делать этого - хотя, наверное, по совершенно другим мотивам. Похоже, никто не хочет смотреть ей в глаза. -- Если проследить достаточно далеко, так мы все происходим от инопланетников, черт возьми, -- проворчал Майлз расстроено. -- Что значит одна восьмая? Оттенок. Почему из-за этого надо смещать с поста одного из лучших наших людей? Компетентность должна значить хоть что-то. -- Если ты хочешь сочувствия, Майлз, ты обратился не по адресу, -- криво усмехнулась Марсия. -- Будь я дочкой графа, не важно насколько я была бы компетентна, я бы его титула не унаследовала. И самые блестящие в мире способности не имели бы здесь никого значения. Если ты только сейчас выяснил, что этот мир несправедлив, то ты, в общем, слишком поздно это понял. -- Для меня не это новость, Марсия, -- скривился Майлз. Автомобиль уже подъезжал к дому коммодора Куделки. -- Но раньше правосудие не было моей работой. -- И власть далеко не так всесильна, как это выглядит со стороны. -- Но, наверное, в этой проблеме я бы тебе помочь не смог, -- добавил он, -- Я не хочу снова видеть в барраярском своде законов права наследования по женской линии, и по весомым личным причинам. Например, я хочу выжить. Мне очень нравится моя работа. И оказаться на месте Грегора мне не хочется. Он открыл дверцу, и Марсия выбралась из машины, благодарно помахав ему рукой - это было "спасибо" и за поездку, и за его последние слова. -- Увидимся на твоем званом ужине. -- Передай мои наилучшие пожелания коммодору и Дру, -- крикнул он ей вслед. Она стрельнула в его сторону через плечо ослепительной улыбкой Куделок и убежала прочь. Глава 7 Марк мягко положил флаер на крыло, чтобы сидящие сзади пассажиры - Карин и госпожа Форсуассон - смогли насладиться наиболее впечатляющей панорамой Хассадара, столицы Округа Форкосиганов, сверкающего на горизонте. Погода им благоприятствовала - прекрасный солнечный день, сулящий наступление близкого лета. Флаер Майлза был просто великолепен: обтекаемый, быстрый и маневренный, разрезающий мягкий теплый воздух, и что самое замечательное - его управление точно подстроено под человека марковского роста. Пусть даже сиденье немного узко. Все сразу получить невозможно. Например, Майлз вообще больше не может пользоваться этой штукой. Марк ухмыльнулся и отставил эту мысль в сторону. -- Прекрасные места, -- заметила госпожа Форсуассон, прижимаясь лицом к стеклу дверцы, чтобы все получше рассмотреть. -- Если бы Майлз слышал ваши слова, он был бы польщен, - аккуратно поощрил Марк подобный ход мыслей. -- Он сильно привязан к этим местам. Конечно, в свете этого утра - в буквальном смысле слова - все представало перед глазами в наилучшем виде. От края до края колыхалось лоскутное одеяло весенней зелени ферм и лесов - возделывать лес было таким же тяжким трудом, как и обрабатывать почву на полях. Зеленый цвет разбавляли и подчеркивали хаотично разбросанные мазки красно-коричневой барраярской растительности: в оврагах, у истоков ручьев и вдоль неиспользуемых склонов. Энрике, тоже прижавший нос к стеклу, заметил: -- Я ожидал от Барраяра совсем другого. -- А чего вы ожидали? -- с любопытством спросила госпожа Форсуассон. -- Я представлял себе километры плоского серого бетона. Военные казармы и людей в форме, марширующих вокруг строевым шагом. -- С точки зрения экономики по отношению к поверхности целой планеты это маловероятно. Хотя униформа у нас есть, -- признал Марк. -- Но когда число ее разновидностей достигает нескольких сотен, она уже вообще не выглядит униформой. К тому же некоторые из оттенков ваших мундиров слегка... неожиданны. -- Да, мне жалко тех графов, которым пришлось выбирать их родовые цвета в последнюю очередь, -- согласился Марк. -- Наверное, Форкосиганы оказались где-нибудь в середине. Думаю, коричневое с серебром - это неплохо, но я не могу не ощущать, что мужчине в синем с золотом или в черном с серебром портновское искусство дает некое преимущество. -- Он мог бы представить, как он, в черно-серебряной форме, держит под руку высокую и светловолосую Карин... -- Могло быть и хуже, -- бодро заметила Карин. - Представь себя в мундире младшего лорда Дома бедняги Форхаропулоса - болотный с алым, а, Марк? -- Будто светофор в сапогах, -- скривился Марк. -- И я постепенно понял, что хождения строем тоже недостает. Скорее, вокруг тебя безо всякого порядка топчется стадо. Я сперва был... почти разочарован; я хочу сказать, если даже забыть про вражескую пропаганду, это ведь совсем не соответствует имиджу, который пытается поддерживать нынешний Барраяр, верно? Хотя теперь мне это даже почти нравится. Флаер заложил еще один вираж. -- А где печально известная радиоактивная территория? -- спросила госпожа Форсуассон, вглядываясь в меняющийся пейзаж внизу. Три поколения назад цетагандийцы уничтожили прежнюю столицу Округа, Форкосиган-Вашный, и это проделало дыру в самом сердце форкосигановских владений. -- К юго-востоку от Хассадара. С подветренной стороны и ниже по течению, -- ответил Марк. -- Мы сегодня над ней не полетим. Вам стоит заставить Майлза показать вам когда-нибудь это место. -- Он с некоторым трудом подавил усмешку. Готов поставить бетанский доллар против горсти песка -- этих погубленных земель в маршруте Майлза не намечалось. -- Не весь Барраяр выглядит так, -- сказала Энрике госпожа Форсуассон. -- Та часть Южного Континента, где я выросла, была плоская, как лепешка, хотя прямо на горизонте и виднелась самая высокая горная цепь на планете - Черный Сброс. -- Но это же было уныло, все такое ровное? -- спросил Энрике. -- Нет, потому что горизонт не имел границ. Идти по открытой местности было все равно что подниматься в небо. Облака, солнце, грозы... нигде не бывает таких красивых восходов и закатов, как у нас. Они пересекли невидимый барьер хассадарской системы управления воздушным движением, и Марк передал контроль городским компьютерам. Еще несколько минут короткого кодового обмена, и флаер мягко опустился на доступную лишь для узкого круга избранных посадочную площадку - на крышу графской резиденции. Это было большое современное здание, отделанное полированным камнем с Дендарийских гор. Вместе со стоящими рядом зданиями муниципальной и окружной управы оно ограждало с одной стороны центральную городскую площадь. Ципис стоял в ожидании у посадочного круга, такой же аккуратно одетый, седой и худощавый, как и всегда. Он обменялся рукопожатием с госпожой Форсуассон, словно со старым другом; инопланетника Энрике он приветствовал с изяществом и непринужденностью прирожденного дипломата. Когда очередь дошла до Карин, ей досталось почти семейное объятие. Они пересели в ожидающий их аэрокар, и Ципис устроил им короткую экскурсию по трем местам, где можно было бы разместить их будущее предприятие (неважно, как оно будет называться) - малоиспользуемому городскому складу и двум близлежащим фермам. Обе фермы были пусты, потому что их прежние обитатели отправились вслед за графом на Сергияр, а никто другой пока не захотел взяться за эту далеко не самую лучшую землю - в одном случае заболоченную, в другом - сухую и каменистую. Марк тщательно проверил уровень радиации. Эти земли и так уже принадлежат Форкосиганам, следовательно, их можно без всяких проблем использовать. -- По моему мнению, вы даже можете уговорить вашего брата не взимать с вас арендной платы -- заметил по поводу двух сельских участков Ципис, который с энтузиазмом привествовал любую возможную экономию. -- Он может это сделать; ваш отец передал ему все законные полномочия в Округе, когда уехал на Сергияр. В конце концов, ваша семья сейчас не получает никакого дохода от этой недвижимости. Это сохранило бы большую часть вашего стартового капитала для других целей. Ципис точно знал, с каким бюджетом Марк приступает к этому проекту; неделю назад они обсуждали его замыслы в разговоре по комму. Мысль о том, чтобы попросить Майлза о покровительстве, заставила Марка слегка дернуться, но... он ведь тоже Форкосиган? Он оглядел обветшалую ферму, пытаясь почувствовать себя землевладельцем, имеющим на нее все права. Вместе с Карин они пробежались по всем возможным вариантам. Энрике дали в сопроводждающие госпожу Форсуассон и отправили прогуляться по окрестностям, чтобы она показала ему всякие местные сорняки. Состояние зданий, проложенные трубы и подключенная энергосеть были важнее состояния земли, и они остановились на участке с относительно более новыми и просторными хозяйственными строениями. Они внимательно осмотрели все постройки еще раз, и Ципис тут же повез их обратно в Хассадар. Завтрак Ципис устроил в самом престижном месте во всем Хассадаре - в официальном банкетном зале графской резиденции, откуда открывался вид на площадь. Подаваемое слугами прекрасное и обильное угощение подсказывало, что Майлз передал персоналу несколько настоятельных тайных инструкций по поводу того, как следует принимать его... садовницу. Марк утвердился в этом мнении после десерта, когда Карин повела Энрике и прекрасную вдову посмотреть на сад с фонтаном во внутреннем дворе резиденции, а они с Циписом задержались над бутылкой особо изысканного местного вина, обычно хранимого для визитов Императора Грегора. -- Ну, лорд Марк, -- начал Ципис после первого благоговейного глотка, -- что вы думаете о вашем брате и этой его госпоже Форсуассон? -- Я думаю... она еще не его. -- М-м, да, это я понял. Или если можно так выразиться, мне это объяснили. -- Что же он сказал вам о ней? -- Не важно что, важно - как. И насколько часто он повторяется. -- Да, это тоже. Будь это любой другой, а не Майлз, это было бы весело. Пока что это и на самом деле весело. Но также... гм. Ципис прищурился и абсолютно понимающе улыбнулся. -- От такого может сердце остановиться... думаю, это - подходящее определение. -- Ципис всегда так же тщательно подбирал слова, как следил за своей стрижкой. Он перевел взгляд на площадь за окном. -- Раньше мне довольно часто приходилось видеть маленького Майлза, когда я общался с вашими родителями. Он постоянно переоценивал собственные физические возможности, но почти никогда не плакал, даже когда ломал кости. У него был почти пугающий для такого маленького ребенка самоконтроль. Но однажды на окружной ярмарке в Хассадаре я случайно стал свидетелем того, как он попытался присоединиться к компании детей, а они его довольно жестоко прогнали. -- Ципис отпил еще глоток. -- И тогда он заплакал? -- спросил Марк. -- Нет. Хотя, когда он отвернулся, на лице у него было очень странное выражение. За происшедшим наблюдал не только я, но и Ботари... и не было ничего, что потребовало бы вмешательства сержанта, никакой физической угрозы. Но на следующий день с Майлзом во время верховой езды произошел несчастный случай, причем один из самых ужасных в его жизни. Прыжок, который ему запретили делать, на необученной лошади, которую ему не разрешали брать... Граф Петер был в таком бешенстве - и так испуган; я думал, его прямо на месте удар хватит. Потом я в конце концов задумался: сколько же в этом несчастном случае было случайности? -- Ципис заколебался. -- Я всегда полагал, что Майлз выберет себе в жены женщину из другого мира, как это сделал и его отец. Не барраярку. Я не совсем уверен, что Майлз понимает, как ему себя вести с этой молодой леди. Он себя снова подставляет под удар? -- Он утверждает, что у него есть План. Тонкие губы Циписа изогнулись, и он пробормотал: -- А разве у него всегда не бывает... Марк беспомощно пожал плечами. -- По правде говоря, я сам только недавно с ней познакомился. Но вы работали вместе с ней - и что вы о ней думаете? Ципис благоразумно склонил голову. -- Она схватывает все на лету, и она педантично честна. Это прозвучало как легкая похвала, если не знать, что в устах Циписа такие слова были самым восторженным панегириком. -- И она весьма привлекательна внешне, -- добавил он, поразмыслив. -- Вовсе не такого высокого роста, как можно было бы ожидать Марк усмехнулся. -- Я думаю, она бы справилась с обязанностями будущей графини. -- И Майлз так же думает, -- отметил Марк. -- А удачный подбор персонала считался одним из его главных военных талантов. -- И чем дольше Марк был знаком с Циписом, тем больше убеждался, что этот талант Майлз унаследовал от своего - от их - отца. -- Несомненно, уже пора, -- вздохнул Ципис. -- Мы все желаем графу Эйрелу дожить до рождения внуков. Относилось ли это замечание и к самому Марку? -- Вы приглядите за тем, как пойдут дела, не так ли? -- добавил Ципис. -- Не знаю, что, по вашему, я могу сделать. Я не могу заставить ее влюбиться в него. Имей я такую власть над женщинами, я бы ею воспользовался для себя самого! Ципис неопределенно улыбнулся, поглядел на пустующий стул Карин и снова - изучающе - на Марка. -- Ну, мне кажется, что вы так и сделали. Марк дернулся. Его вновь приобретенная бетанская рациональность терялась, когда дело касалось Карин, и всю прошедшую неделю его подавленные личности все чаще беспокойно заявляли о себе. Но Ципис был его финансовым советником, а не врачом. И он даже не являлся - в конце концов, они были на Барраяре - его свадебным посредником. -- Так заметили ли вы хоть какие-то признаки того, что интерес вашего брата к госпоже Форсусассон взаимен? -- весьма горестно продолжил Ципис. -- Нет, -- признался Марк. -- Но она очень скрытна. -- Но было ли это отсутствием чувства или лишь ужасным самообладанием? Кто мог провести такое различие? -- Подождите-ка, понял! Я натравлю на нее Карин. Именно об этих вещах женщины сплетничают друг с другом. Поэтому они так подолгу и засиживаются в дамской комнате - перемывают косточки своим парням. По крайней мере, так мне однажды ответила Карин, когда я пожаловался, что она меня надолго бросила... -- Мне нравится, какое у этой девочки чувство юмора. Мне всегда нравились Куделки. -- Глаза Циписа на мгновение блеснули. -- И ты будешь вести себя с ней должным образом, я надеюсь? Тревога! Дело пахнет базиликом! -- О да, -- горячо заявил Марк. Пыхтун и вправду рвался пообщаться с ней должным образом - прямо сейчас, с применением всех своих сил и бетански-отточенных навыков, только позволь она это ему. У Обжоры, сделавшего своим хобби кормление ее всякими вкусностями, сегодня тоже был удачный день. Убийца притаился, готовый уничтожить всякого, кого она назовет врагом - вот только у Карин не бывало врагов, одни лишь друзья. Даже Рева по-своему получил удовольствие на этой неделе, поскольку все мучения служили к его выгоде. По этому вопросу Черная Команда голосовала единогласно. Эта восхитительная, страстная, великодушная женщина... В ее присутствии он чувствовал себя словно вялая холоднокровная тварь, которая выбралась из-под камня, где была обречена ползать до самой смерти, и неожиданно увидела чудесное солнце. Теперь весь день это создание готово с жалобным блеянием тащиться вслед за светилом, в надежде, что оно сверкнет для него еще на одно великолепное мгновение. Терапевт строго отчитала его по поводу такой склонности: "С твоей стороны непорядочно по отношению к Карин возлагать на нее такое бремя, верно? Ты должен научиться быть щедрым и отдавать, а не только брать то, что тебе необходимо." Абсолютно верно, верно. Но черт возьми, даже его врачу Карин понравилась настолько, что она пыталась уговорить девушку заняться психотерапией. Все любили Карин, потому что она любила всех. Всем хотелось быть рядом с ней; она заставляла людей обнаруживать в себе что-то хорошее. Все желали сделать для нее хоть что-то. У нее в изобилии было все, чего Марку так не хватало: хорошее настроение, заразительный энтузиазм, сочувствие, здравомыслие. У нее были необозримые перспективы в области продаж; как много они двое могли бы сделать вместе, Марк - со своей способностью к анализу, а Карин - с талантом к общению со всей остальной частью человечества... Сама мысль о том, что он почему-то потеряет ее, доводила его до неистовства. Однако стоило Карин, Энрике и госпоже Форсуассон благополучно вернуться в комнату, как охватившая Марка паника исчезла и он задышал ровнее. Хотя после завтрака все и настроились на созерцательный лад, но Карин вновь их растормошила; необходимо было выполнить еще одну сегодняшнюю задачу - набрать камней для майлзовского сада. Ципис обеспечил их голокартой, наметил направление поездки и предоставил в их распоряжение пару широкоплечих и вполне милых молодых людей с ручными лебедками и аэрофургон с подъемником. Фургон полетел вслед за флаером, который Марк повел на юг, к вырисовывающемуся на горизонте серому зигзагу Дендарийских гор. Марк приземлился в горной долине, обрамленной скалистым ущельем. Эта совершенно необработанная земля была собственностью семьи Форкосиганов. Легко видеть, почему ее не тронули. Девственный кусок местной барраярской растительности - ладно, лесом его назвать было нельзя, хотя для кустарника он слишком здорово разросся - на многие километры вокруг покрывал неприступные склоны. Госпожа Форсуассон вышла из флаера и стала разглядывать открывающуюся на севере панораму населенных равнин Округа. Теплый воздух скрывал дальнюю линию горизонта волшебным синим туманом, но на сотню километров вдаль было хорошо видно. Тремя арками вздымались вверх, словно враждующие замки, кучевые облака, сверху окутанные белым и серо-серебряные у основания. -- О, -- сказала она, расплывшись в улыбке. -- Вот это правильное небо. Таким оно и должно быть. Я понимаю, Карин, почему вы сказали, что лорду Форкосигану здесь нравится. -- Она почти непроизвольно раскинула руки, стараясь охватить как можно больше. -- Обычно холмы окружают меня, словно стены, но это... это просто прекрасно. Мускулистые парни посадили свой транспорт возле флаера. Госпожа Форсуассон отправила их вместе с оборудованием вниз в ущелье с заданием набрать привлекательных с виду подлинных дендарийских валунов и булыжников, которым предстоит отправиться в Форбарр-Султану. Энрике увязался за ними, словно долговязый и чрезвычайно неуклюжий щенок. Марк, которого подъемы и спуски обычно заставляли задыхаться и сопеть, ограничился видом на ущелье сверху и прогулкой по не столь устрашающе крутой долине под руку с Карин. Когда его рука скользнула ей на талию и он наконец обнял ее, она прильнула к нему, но стоило ему совершить ошибку, попытавшись в бессознательном сексуальном порыве прижаться лицом к ее груди и вдохнуть ее запах, она, к несчастью, напряглась и отпрянула. Проклятье. -- Карин... -- протестующе протянул он. Она покачала головой. -- Прости меня. Прости. -- Нет... не извиняйся передо мной.. Я от такого чувствую себя слишком странно. Я хочу, чтобы ты тоже хотела меня, а иначе мне ничего, черт возьми, не надо. Я думал, раньше так и было. -- Было. И есть. Я... -- она запнулась и попробовала еще раз. -- Там на Колонии Бета я полагала, что я на самом деле взрослая, полноценная личность. А когда вернулась домой... я осознала, что всем - каждым куском хлеба, каждой тряпкой - завишу от своей семьи и от этого места. И так было всегда, даже когда я была на Бете. Может быть, это все было... ненастоящим. Он стиснул ее руку; по крайней мере, этому она не противилась. -- Ты хочешь быть хорошей. Ладно, это я могу понять. Но будь очень осторожной, позволяя другим определять за тебя, что же такое "хорошо". Создавшие меня террористы, черт возьми, преподали мне этот урок. Стоило ему вспомнить об этих ужасах, как на ее лице отразилось сострадание и она крепко обняла его в ответ. Поколебавшись, она продолжала, -- Два взаимно исключающих определения сводят меня с ума. Я не могу одновременно быть хорошей по здешним и по тамошним меркам. Я научилась быть хорошей девочкой на Колонии Бета, и в каком-то смысле это было не легче, чем быть хорошей девочкой здесь. И иногда намного мучительнее. Но... я чувствую, будто я приняла в себя слишком много, если ты понимаешь, о чем я. -- Думаю, да. -- Хотя он и надеялся, что не был причиной для некоторых ее ужасных переживаний, но на самом деле подозревал, что это скорее так. Даже точнее - он это знал. В прошлом году было несколько неприятных моментов. Но все же она осталась с ним. -- Однако ты должна выбрать то, что хорошо для Карин, а не для Барраяра, -- он глубоко вздохнул, решаясь на макимальную искренность, -- И даже не для Беты. -- И даже не для меня? -- С тех пор как я вернулась домой, я и самой себя не могу найти, чтобы спросить, что именно для меня хорошо. Для нее это было метафорой, напомнил он себе. Хотя, возможно, метафорой была и Черная Команда у него в голове. Метафоры давали метастазы, если ими слишком часто пользоваться. -- Я хочу вернуться на Колонию Бета, -- сказала она низким, страстным голосом, окидывая невидящим взглядом изумительный пейзаж вокруг. -- Я хочу оставаться там до тех пор, пока по-настоящему не повзрослею и не смогу всюду оставаться собой. Как графиня Форкосиган. Марк поднял бровь - так вот какой образец для подражания выбрала нежная Карин? Нельзя не согласиться - его мать ничто и никто не может заставить согласиться ни на какую чушь собачью. Но лучше бы стать такой, не пройдя, как она, босиком сквозь огонь и войну. Страдающая Карин - это словно солнечное затмение. Он нерешительно снова обнял ее за талию. К счастью, она верно восприняла этот жест - как поддержку, а не назойливость - и вновь прильнула к нему. Черная Команда играла роль ударного отряда в чрезвычайной ситуации, но командиры из них были хреновые. Пыхтуну стоило еще потерпеть - он вполне может, черт возьми, удовлетвориться свиданием с правой рукой Марка, или чем-то в этом роде. Да, для такого дела правая рука была вполне значительной персоной. Но что, если она наконец стала собой, а для него не осталось никаких шансов...? Здесь было нечего ловить. Ну-ка смени тему, быстро. -- Кажется, Ципису понравилась госпожа Форсуассон. В ее глазах на мгновение вспыхнуло благодарное облегчение. Значит, я, наверное, давил на нее. Рева захныкал где-то глубоко внутри, но Марк придушил его. -- Катерина? Да, мне тоже. Она уже зовет ее просто по имени, отлично. Стоило бы подольше оставить их в дамской комнате наедине. -- А ты не можешь сказать, нравится ли ей Майлз? -- По ней это видно, -- Карин пожала плечами. -- Она очень упорно трудится в его саду и вообще... -- Я имею в виду, влюблена ли она? Я даже ни разу не слышал, чтобы она обратилась к нему по имени. Как можно влюбиться в кого-то, с кем ты даже не на "ты"? -- О, это все форовские штучки. -- Ха. -- Марк с сомнением принял этот довод. -- Действительно, Майлз делается настоящим фором. Я думаю, это его аудиторство ударило ему в голову. А ты могла бы сблизиться с ней и попробовать подобрать к ней ключик? -- Шпионить за ней? -- неодобрительно нахмурилась Карин. -- Это Майлз тебя надоумил предложить мне такое? -- Как ни странно, нет. Это Ципис. Он слегка беспокоится за Майлза. И... и я тоже. -- Я хотела бы стать ей другом... Естественно. -- Кажется, друзей у нее немного. Она слишком часто переезжала. И, думаю, с ее мужем на Комарре случилось что-то более жуткое, чем она дает нам понять. Когда женщина так переполнена молчанием, оно переливается через край. -- Но что насчет Майлза? Ему будет с ней хорошо? Карин повела бровью. -- Кто бы побеспокоился спросить, будет ли ей хорошо с Майлзом? -- Хм... хм... а почему нет? Он графский наследник. Состоятельный. Имперский Аудитор божьим соизволением. Чего еще может хотеть фор? -- Не знаю, Марк. Смотря какой фор. Я точно знаю, что предпочла бы остаться на целых сто лет с тобой и твоей Черной Командой в ее самом беспокойном состоянии, а не провести неделю наедине с Майлзом. Он... подавляет тебя. -- Только, если ему это позволить. -- Его обдало жаром от мысли, что, несмотря на все, она предпочла его великолепному Майлзу, и внезапно он почувствовал, что его страстная жажда стала не такой жгучей. -- А как его остановишь? Я еще помню, когда мы с сестрами были маленькими и вместе с мамой приходили в гости к леди Корделии, а Майлз должен был нас чем-нибудь занять. Довольно суровое задание для четырнадцатилетнего мальчишки, но разве я это понимала? Он решил, что из нас вчетвером получится женская строевая команда, и заставлял нас маршировать по внутреннему садику Дома Форкосиганов или в бальной зале, если шел дождь. По-моему, мне тогда было четыре, -- она нахмурилась своим воспоминаниям. -- Кто Майлзу нужен, так это женщина, которая сможет остудить его горячую голову, иначе это будет бедствием. В первую очередь для нее, -- сделав паузу, она мудро добавила, -- Хотя раз для нее, то рано или поздно - и для него. -- О. Тут любезные молодые люди поднялись, отдуваясь, из ущелья и опустили туда подъемник. С лязганьем и стуком они закончили погрузку, фургон неуклюже поднялся в воздух и направился на север. Через какое-то время показались запыхавшиеся госпожа Форсуассон и Энрике. Энрике, сжимавший в руках огромный пучок местных барраярских растений, выглядел вполне бодро. Его щеки раскраснелись. Ученый, наверное, не был на открытом воздухе много лет, и нынешняя прогулка, несомненно, пошла ему на пользу, хоть он и насквозь промок, свалившись в ручей. Они ухитрились запихнуть все растения в заднюю часть флаера и наполовину высушить Энрике, так что солнце уже клонилось к закату, когда они наконец снова погрузились. Марку доставило удовольствие выжать из флаера максимум скорости, когда они сделали последний круг над долиной и двинулись на север, обратно в столицу. Машина дрожала, как стрела, отдаваясь приятной вибрацией под его ногами и в кончиках пальцев, и они достигли предместий Форбарр-Султаны засветло. Сначала они высадили госпожу Форсуассон у дома ее тети и дяди возле Университета, получив от нее на прощание многочисленные заверения в том, что завтра она заглянет в особняк Форкосиганов и поможет Энрике раздать научные имена всем его новым ботанических экземплярам. Карин выпрыгнула на углу возле дома Куделок и на прощание слегка поцеловала Марка в щеку. Назад, Пыхтун. Это не для тебя. Марк загнал флаер обратно в угол полуподвального гаража Дома Форкосиганов и отправился вслед за Энрике в лабораторию, чтобы помочь ему проверить масляных жуков и выдать им вечернюю порцию кормежки. Энрике едва не принялся напевать маленьким ползучим тварям колыбельную; впрочем, ему было обычно свойственно вполголоса болтать - наполовину с ними, наполовину самому с собой - слоняясь по лаборатории. Этот человек, по мнению Марка, чертовски долго проработал в полном одиночестве. Однако нынче вечером Энрике мурлыкал под нос, размещая новую порцию растений по порядку, известному только ему и госпоже Форсуассон: некоторые - в мензурки с водой, а другие - сохнуть на бумаге на лабораторном столе. Марк отвлекся от взвешивания, подсчета и раскладывания щедрых порций древесных опилок по клеткам масляных жуков и обнаружил, что Энрике уже устроился за коммом. А, хорошо. Возможно эскобарец собрался выдать еще одну методику, которая в будущем может принести прибыль. Марк подошел поближе, собираясь сказать что-нибудь поощрительное. Но на экране была не головокружительная молекулярная структура, а большой кусок убористого текста. -- Что это такое? -- спросил Марк. -- Я обещал послать Катерине копию моей докторской диссертации. Она меня попросила, -- объяснил Энрике с гордостью и оттенком удивления. -- Относительно Бактериального и Грибного синтеза вне-клеточных Запасающих Энергию Составов. Она легла в основу всей моей дальнейшей работы с масляными жуками, когда я наконец открыл их как идеального носителя микробного комплекса. -- А, -- Марк заколебался. Он теперь тоже зовет ее Катериной? Вообще-то, если Карин называет вдову по имени, Энрике тоже вряд ли захочет быть исключением. -- Она сможет это прочесть? -- Насколько Марк знал Энрике, тот писал так же непонятно, как и говорил. -- О, я не надеюсь, что она проследит математику молекулярных энергетических потоков - мои кураторы на факультете тоже ее не одолели - но, я уверен, она получит представление из анимированных иллюстраций. Пока... вероятно, можно кое-то еще сделать с этой аннотацией, чтобы она стала привлекательней для беглого взгляда. Следует признать, слегка суховато. -- Он закусил губу и склонился над коммом. Помолчав минуту, он спросил, -- Ты можешь придумать слово, похожее на "глиоксилат"? -- Нет... не так сразу. Попробуй оранжевый. Или серебряный. -- Это ни с чем не рифмуется. Если не можешь помочь, Марк, то уходи. -- А что ты делаешь? -- Изоцитрат - конечно, да, но это не совсем наглядно... я пытаюсь понять, не произведет ли более впечатляющий эффект резюме, написанное в форме сонета. -- Звучит совершенно... ошеломляюще. -- Ты думаешь? -- расцвел Энрике и снова зажужжал себе под нос. -- Треонин, сенин... -- Пингвин, -- сказал Марк наугад. -- И тысяча картин -- . Энрике раздраженно замахал на него рукой. Черт возьми, Энрике не должен впустую растрачивать свой ценный мозг на написание стихов; он должен быть разрабатывать механизм взаимодействия длино-цепных молекул с благоприятными энергетическими потоками, или что-то вроде того. Марк посмотрел на эскобарца, который сосредоточенно скорчился на стуле перед комм-консолью, напоминая вопросительный знак... и неожиданная проблема заставила его нахмурить брови. Даже Энрике не могло бы прийти в голову соблазнять женщину своей диссертацией. Или как раз только Энрике? В конце концов, это было самым выдающимся достижением его короткой жизни. Нельзя не признать: любая женщина, которую можно привлечь таким образом, - как раз то, что подошло бы эскобарцу, но... но не эта. Не та, в которую влюбился Майлз. А мадам Форсуассон чересчур вежлива. Она, без сомнения, скажет что-нибудь хорошее, в какое бы смятение не привел ее подобный дар. И Энрике, жаждущий хорошего отношения как... как кое-кто еще, слишком хорошо известный Марку, навоображает себе... Побыстрее перевезти все жучиное предприятие на новое место в Округе внезапно сделалось неотложной задачей. Поджав губы, Марк на цыпочках тихо удалился из лаборатории. Из коридора он все еще мог слышать довольное бормотание Энрике: "Микополисахариды, хм, тут есть свой ритм, ми-ко-по-ли-са-ха-рид..." x x x В космопорте Форбарр-Султаны продолжался вечерний перерыв в расписании движения. Айвен нетерпеливо оглядел зал и переложил в другую руку приготовленный для встречи букет пряно пахнущих орхидей. Он надеялся, что, несмотря на усталость и скачковый эффект, леди Донна будет не прочь попозже немного с ним пообщаться. Цветы просто сразу задали бы опреденный тон, намекая на его желание возобновить знакомство; букет не был столь громадным и безвкусным, чтобы навести ее на мысль об отчаянности его положения, но достаточно изящным и дорогим, чтобы вызвать серьезный интерес у такой чувствительной к нюансам персоны, как Донна. Стоящий рядом с Айвеном Байерли Форратьер с удобством оперся на колонну и скрестил руки на груди. Скользнув взглядом по букету, он улыбнулся своей специфической улыбкой - Айвен ее заметил, но проигнорировал. Байерли явно будет влезать со своими остроумными - или не очень - комментариями, но он определенно не соперник Айвену по части амурных интересов его кузины. Ускользающие обрывки эротического сна, в котором Айвену прошлой ночью явилась Донна, терзали его память. Он предложит взять ее багаж - скорее, что-то из багажа, - и отдаст ей букет. Он помнил, что обычно леди Донна не путешествовала налегке. Если только она не притащит с собой маточны