ию, агрессии, учат презирать смерть. Как вы, наверно, уже заметили, в нашем периоде подобное мировоззрение ценится выше всего, - добавил он мрачно. - Вам следует понять, - сказала Лорис, - что наше общество сложилось давно, образ жизни выдержал проверку временем. Это не просто мимолетная историческая аномалия. Впрочем, во все века человеческая жизнь ценилась невысоко; мы в этом убедились, пока работали с хронодрагой. Благодаря этому у нас теперь совершенно иной взгляд на прошлое и будущее. Мы с Хельмаром видим - по крайней мере, умозрительно - коренной порок отношения племен к жизни. Они не так заботятся о жизни, как о смерти. Например, ограничили рождаемость, чтобы добиться постоянной численности населения. - Если бы они не ограничили рождаемость, - сказал Хельмар, - то на Марсе или Венере сейчас была бы целая человеческая цивилизация. Но, как вам уже известно, Марс служит тюрьмой, а Венера - только источником сырья. Добыча ведется хищнически, и ресурсов хватит ненадолго. - Когда-то точно так же испанцы, французы и англичане грабили Новый Свет. - Лорис указала вверх, и Парсонс увидел на одной из стен комнаты портреты в рамах. Знакомые лица средневековых первопроходцев и завоевателей - Кортеса, Писарро, Кабрала. И другие лица - он их не узнал. Все эти люди носили пышные воротники и кружева, модные в шестнадцатом веке. "Почему в этой комнате только портреты? - удивился Парсонс. - И почему только открывателей и покорителей Америки?" - Я вижу, вас интересуют мореплаватели шестнадцатого века, - сказал он. - В свое время мы вам все объясним, - пообещала Лорис. - А пока я хочу подчеркнуть вот что. Несмотря на заметную тягу к смерти, нет основания считать, что общество переживает свой закат, вырождается и рушится, раздираемое внутренними противоречиями. Это вовсе не упадок, это стагнация, и мы, заглянув в будущее, узнали, что она продлится еще несколько столетий. Мы разделяем ваше неприятие ее реалий, но... - Она по жала плечами. - ..Относимся к ней стоически. Рано или поздно и вы приобретете этот стоицизм. "Римская империя развалилась не за один день", - подумал Парсонс. - А как сложилась судьба моего общества? - спросил он. - Все зависит от того, что вы считаете истинными ценностями вашего общества. Разумеется, некоторые ценности дожили до наших дней и даже признаны вечными. Большинство белых наций - русские, европейцы, североамериканцы - продержались еще около века после вашего исчезновения. Затем роль доминирующих ареалов перешла к Африке и Азии, так называемые "цветные расы" заявили о своем праве на наследство. - Войны двадцать третьего века, - сказал Хельмар, - смешают все народы, и термины "белая раса", цветные расы" утратят всякий смысл. - Понимаю, - кивнул Парсонс. - Но при чем тут Духовный Куб и племена? - Разумеется, они никак не связаны со смешением рас, - произнесла Лорис. Племенная дифференциация - абсолютно искусственное явление, вы, наверное, и сами уже пришли к такому выводу. Это следствие одного из нововведений двадцать третьего века, регулярных состязаний с олимпийскими традициями, которое охватило весь мир. Победившие участники становились национальной элитой, источником кадров для правительственных служб. Тогда еще были нации, и спортсмены представляли на соревнованиях свои страны. - Один из источников этой традиции - фестивали коммунистической молодежи, - добавил Хельмар. - И, конечно, средневековые рыцарские турниры. - Но о причинах появления Духовного Куба и плановых манипуляций с зиготами вам, человеку из далекого прошлого, самому ни за что не догадаться. - Лорис пристально глядела на Парсонса. - Осмелюсь напомнить, что веками цветным расам твердили: "вы неполноценные, вы низшие, вы не властны над собственной судьбой". И поэтому в нас укоренилось желание Доказать, что мы способны создать высокоорганизованное общество, цивилизацию, какой еще не бывало в истории человечества. И вот мы добились своего - создали общество железной логики и трезвого расчета. Мы равнодушно взираем на смерть, но не видим будущего. У нас нет далеких планов, нет высших целей, нет желания развиваться. Проклятое ощущение собственной неполноценности погубило нас, подчинившись ему, мы растратили силы впустую. Мы тешили свою гордыню, доказывали самим себе, что наши давно исчезнувшие с лица земли недруги ошибались. Как в Древнем Египте, в нашем обществе жизнь и смерть так туго переплелись, что мир превратился в кладбище, человек в нем - всего лишь будущий покойник, быстро и бездумно шагающий среди обелисков к собственной могиле. Он сам себя похоронил, едва успев родиться. Так что великое наследство выброшено на ветер. А ведь они, то есть мы, могли бы жить совсем иначе... Она умолкла, лицо превратилось в поле боя противоречивых чувств. Пауза затягивалась, и Парсонс решил сменить тему. - Так вы говорите, у вас медицинская проблема? Ему вдруг захотелось немедленно узнать, в чем дело. - Повернитесь, - сказала Лорис. Все трое развернулись вместе с креслами. Часто дыша, приоткрыв рот, прижимая кулаки к бедрам, Лорис смотрела на противоположную стену. - Глядите. - Она передвинула рычажок на подлокотнике кресла. Стена замерцала и исчезла. Парсонс увидел соседнее помещение. "Мне это знакомо, - подумал он. - Я там уже был. Это Фонтан?" Нет. Но похоже. Этот зал - уменьшенная комната того, в Фонтане, куда его возил Стеног. Такие же машины, электрические кабели, грузовые лифты. А еще - матовая поверхность Духовного Куба. Уменьшенного Куба, примерно десять футов в ширину и три - над полом. - Что там? - спросил Парсонс. Лорис колебалась. - Покажи, - произнес Хельмар. Лорис нажала другой рычажок. Матовая белизна исчезла, Куб обрел прозрачность. Парсонс смотрел вглубь, в жидкость, которая заполняла Куб, и видел течения, завихрения, водовороты. А еще в этой жидкости стоял человек, вернее, плавал стоймя. Он не двигался. Глаза были закрыты, руки безвольно висели вдоль туловища. Парсонс догадался, что человек мертв. Он был высок, атлетически сложен; медная кожа лоснилась. Миниатюрный Духовный Куб спасал это обнаженное тело от тления. В отличие от громадного правительственного Куба в Фонтане, он содержал в себе не миллиарды зигот и эмбрионов, а один-единственный труп вполне взрослого, лет тридцати, человека мужского пола. - Ваш муж? - сказал Парсонс первое, что пришло в голову. - Нет. - Лорис взволнованно смотрела на мертвеца, но угадать, какие чувства она при этом испытывает, Парсонсу не удалось. - У нас нет мужей. - Эмоциональная близость? - допытывался он. - Этот человек был вашим любовником? Лорис вздрогнула, а затем рассмеялась. - Нет, он не был моим любовником. - Она вдруг пошатнулась, с силой потерла виски и на миг отвернулась от Парсонса. - Хотя, конечно, любовники у нас бывают. Но очень редко. Несмотря на плановое воспроизводство населения, сексуальная активность не снижена. - Она говорила монотонно, будто в трансе. Не покидая кресла, Хельмар сказал: - Доктор, подойдите поближе. Вы увидите, от чего он погиб. Парсонс встал и направился к стене. То, что издали выглядело маленьким пятнышком на левой стороне груди, вблизи оказалось орудием убийства - странным, совершенно неуместным в этом мире. Но не могло быть сомнений, что именно оно оборвало жизнь красивого и сильного мужчины. Из раны под левым соском торчало оперенное древко стрелы. Глава 9 Лорис сделала знак слуге, тот, церемонно кланяясь, приблизился к Парсонсу и поставил у его ног знакомый предмет - обшарпанный, заляпанный грязью серый чемоданчик. - Нам долго не удавалось вас выкрасть, - сказал Хельмар, - зато мы сразу нашли эту вещь. В вестибюле гостиницы. Когда правительство сообразило, что девушка поправляется, поднялась суматоха, и мы ею воспользовались. Лорис и Хельмар взволнованно следили за каждым движением Парсонса. Он открыл чемоданчик и убедился, что все на месте. - Мы взглянули на ваши инструменты, - сказала Лорис, - и убедились, что ни один наш специалист не сможет ими воспользоваться. У нашей медицины.., не та ориентация, мы не знаем даже азов искусства врачевания. Но если вам что-нибудь понадобится, мы постараемся достать в прошлом. Сначала мы надеялись, что сами справимся, если раздобудем все необходимое, но вскоре отказались от этой затеи. - И давно этот человек находится в Кубе? - спросил Парсонс. - Он мертв уже тридцать пять лет, - сухо ответила Лорис. - Я ничего не могу обещать, пока не осмотрю его, - произнес Парсонс. - Можно его вытащить из консерванта? - Да, - сказал Хельмар. - Но не больше чем на полчаса. - Достаточно, - кивнул Парсонс. Лорис и Хельмар произнесли почти одновременно: - Так вы нам поможете? - Постараюсь. Они заметно успокоились и заулыбались. - Нельзя ли узнать, - спросил Парсонс, пристально глядя на Лорис, - кем вы приходитесь этому человеку? Она ответила, чуть помедлив: - Он мой отец. Не сразу до Парсонса дошел смысл этого простого, казалось бы, ответа. "Откуда она знает?" - подумал он. - Я бы предпочла ничего вам больше не рассказывать, пока, во всяком случае. - Ей было не по себе. - Сейчас слуга покажет вашу комнату... - Она взглянула на человека в Кубе. - А потом, надеюсь, вы приступите к осмотру пациента. - Думаю, прежде мне следует отдохнуть, - сказал Парсонс. - Хорошенько выспаться. Операция предстоит серьезная. На их лицах явственно отразилось разочарование, но Лорис сразу кивнула, а затем и Хельмар, хоть и неохотно. - Разумеется, - сказала женщина. Слуга взял серый чемоданчик, и Парсонс следом за ним поднялся по широкой лестнице. По пути слуга не произнес ни слова, только оглянулся один раз. Он отворил перед Парсонсом дверь, и тот, войдя в комнату, подумал: "Какая роскошь!" Не приходилось сомневаться, что в Вигваме он почетный гость. И в этом не было ничего удивительного. x x x В тот вечер, беседуя за ужином с Лорис и Хельмаром, он узнал, что Вигвам расположен примерно в двадцати милях от столицы, где он встретил Икару и Стенога, где увидел Фонтан и Духовный Куб. Здесь, в Вигваме, мать-настоятельница Лорис жила вместе со своей свитой. "Точно большая, важная пчелиная матка в гудящем улье, - подумал Парсонс. - И этот улей правительству не подчиняется. Священная земля". Подобно латифундиям древнего Рима, Вигвам был самодостаточен, экономически независим. В подземельях дворца уже больше века работала мощная атомная электростанция. Парсонс побывал на верхнем подземном ярусе и увидел вагонетки и вращающиеся валы; некоторые машины были покрыты толстым слоем ржавчины, но все-таки еще ревели, стучали и ухали. Он хотел спуститься глубже, но вооруженные юные стражи с эмблемами племени Волка на мундирах решительно воспрепятствовали. Пища в Вигваме была местного изготовления - синтезировалась в подземных химических цехах. Где-то за пределами дворца роботы мастерили из пластмассы одежду и мебель. Вообще, все необходимое для племени Волка производилось и чинилось на территории Вигвама. Это был совершенно самостоятельный мир, вещь в себе; его ядром, как и в столице, был Куб - миниатюрная "душа", которой вскоре предстояло отдать свое сокровище Парсонсу. Незачем было говорить ему, что Куб - заветная тайна Волков, что о его существовании знают лишь немногие избранные, вероятно, даже не все, кто живет и работает в Вигваме. "Интересно, - размышлял Парсонс, - для чего, по их мнению, он создан?" Возможно, об истинном предназначении Духовного Куба знали только Лорис и Хельмар. После ужина, когда они сидели за столом и пили кофе с бренди, он спросил Хельмара напрямик: - Вы с Лорис в родстве? - С чего вы взяли? - Вы похожи на человека в Кубе, ее отца. И на нее слегка. Хельмар отрицательно покачал головой. - Нет, мы не родственники. Его недавнее волнение, нетерпение никуда не делись, их просто скрыла маска вежливости. Парсонс очень многого не понимал, и очень многое от него скрывали. Но и из увиденного можно было сделать вполне определенные выводы. Лорис и Хельмар нарушали законы. Причем, уже давно. Само владение миниатюрным Кубом - явное преступление. Хранение в Кубе покойника, попытка вернуть его к жизни - все это доказательства заговора, тщательно составленного и бережно хранящегося в тайне плана, о котором, скорее всего, не знало ни правительство, ни другие племена. Разумеется, он понимал, почему Лорис хочет увидеть отца живым, - это естественное желание, его бы поняли в любую эпоху, в том числе и в эпоху Парсонса. Не было ничего удивительного в кропотливой подготовке к воскрешению - если люди располагают властью и всеми необходимыми средствами, почему бы ими не воспользоваться? Да, Парсонсу все это казалось вполне нормальным, но больше никто в этом мире не разделил бы его точки зрения. Как ни крути, в Вигваме уже очень долго - почти всю жизнь Лорис - нетленным хранится покойник. Специально для этого построен Духовный Куб - сложная, дорогостоящая техника. Да и разве не для этого ставились опыты с переносами во времени, конструировалась хронодрага? И если уже столько сделано, Лорис, Хельмар и их единомышленники, несомненно, готовы идти до конца. Но один факт по-прежнему казался Парсонсу непостижимым. В этом обществе все зиготы сохраняются и развиваются в Фонтане, деторождение - сугубо искусственный процесс. Тщательно подбирая слова, Парсонс спросил: - Лорис, вы сказали, этот человек - ваш отец. Он тоже родился в Фонтане? Она настороженно посмотрела на него, Хельмар тоже. - Все рождаются в Фонтане, - тихо произнесла она. - Все без исключения. - Какое отношение это имеет к вашей задаче? - обеспокоенно проговорил Хельмар. - Мы очень точно зафиксировали все параметры его физического состояния в момент смерти. Вас должна интересовать его смерть, а не рождение. - Кто построил здесь Куб? - спросил Парсонс напрямик. - Ответь, - еле слышно вымолвила Лорис, глядя на Хельмара. - Он той же конструкции, что и правительственный в Фонтане, - неохотно объяснил Хельмар. - Скопировать чертежи и построить уменьшенную модель было нетрудно. - Но кто это сделал? - допытывался Парсонс. - Кто копировал чертежи, кто строил? Ведь это огромный риск, значит, и цель была серьезная. - Цель, - ответила Лорис, - сохранить тело моего отца. Парсонс почувствовал, как у него сильно забилось сердце. - Значит, Куб построили после его смерти? Собеседники промолчали. Спустя некоторое время Лорис произнесла: - Я согласна с Хельмаром. Не понимаю, что общего это имеет с вашей задачей. - Значит, я наемный работник, а не добровольный помощник, и не имею права на откровенность? Хельмар зло сверкнул глазами, Лорис же выглядела скорее озабоченной, чем сердитой. - Вовсе нет, - смущенно ответила она. - Видите ли, риск и впрямь очень велик, поэтому вам лучше не знать лишнего. В самом деле, доктор. Когда вы лечите пациента - больного или раненого, - разве вас интересует его биография, цель его жизни, убеждения, мировоззрение? - Нет, - признал Парсонс. - Мы заплатим. И перенесем вас в любой период, на ваше усмотрение. - Лорис сидела напротив него и улыбалась заискивающе, многообещающе. - У меня есть жена, - сказал Парсонс. - Я ее люблю и хочу к ней вернуться. Больше мне от вас ничего не нужно. - Мы знаем, - произнес Хельмар. - Видели вашу жену, когда искали вас. - Зная об этом, - сказал Парсонс, - вы все-таки перенесли меня сюда без моего ведома и согласия. Из чего следует: вам все равно, что я думаю и чувствую. - Помолчав, он добавил: - Для вас я всего-навсего раб. - Доктор, вы не правы. - На глазах Лорис блеснули слезы. - Вы не обязаны нам помогать. Если хотите, можете хоть сейчас вернуться в свое время. Она встала, сдавленно произнесла "извините" и выбежала из комнаты. x x x - Доктор, поймите и вы ее, - спокойно проговорил Хельмар и глотнул кофе. - До вашего появления у Лорис не было ни единого шанса. Допустим, я вам не нравлюсь, но ведь это не играет никакой роли. Давайте считать, что вы поможете не мне, а ей. "Пожалуй, - сказал себе Парсонс, - в этом есть смысл". Но все-таки Лорис, хоть и пошла на попятный, так и не дала ему прямого и честного ответа. "Но почему они так упорно скрытничают, - недоумевал Парсонс. - Если не доверяют мне, почему показали человека в Кубе? Почему готовы допустить меня к нему со скальпелем в руке? Или боятся, что я не соглашусь помочь, если разузнаю о них побольше?" Решив до поры до времени оставить эти мысли, он погрузился в молчание и, подобно Хельмару, отдал должное кофе "ройял". Бренди был очень хорош - настоящий коньяк. Наконец Хельмар поставил чашку и поднялся. - Ну что, доктор, вы готовы к осмотру пациента? - Да, - сказал Парсонс. - Пойдемте. Глава 10 Двое мужчин и женщина стояли рядом и напряженно следили за механизмами, приближавшими к ним Куб. Наконец тот остановился. В зале горело множество ярких ламп, в их свете Парсонс увидел, что Куб слегка подался назад и почти тотчас замер. В его глубине медленно покачивалось безжизненное тело. Меднокожий бог висел между мирами живых и мертвых и ждал воскрешения. Зал был переполнен. Появились все те, кто до сего момента старался держаться в тени. Парсонс смотрел во все глаза, он даже не подозревал, что в дело Лорис вовлечено столько людей. Требовалась целая армия техников, чтобы поддерживать жизнь в Вигваме. Неужели они так похожи друг на друга, или у него просто разыгралось воображение? Конечно, у всех людей в этом мире есть черты сходства - например, волосы, строение черепа. Костюмы Волков отличались от увиденных Парсонсом в городе только эмблемой на груди. Но в облике собравшихся было нечто большее. Кожа с рубиновым отливом. Густые брови. Высокие лбы. Раздувающиеся ноздри. "Как будто все они из одной семьи", - подумал Парсонс. Он насчитал сорок мужчин и шестнадцать женщин. И сбился со счета. Люди Двигались, перешептывались, занимали места, чтобы наблюдать за его, Парсонса, действиями. Они хотели видеть каждое его движение. А тем временем техники Вигвама открывали Куб. Мощные насосы быстро откачивали жидкость. Еще несколько минут, и труп лишится спасительной холодной среды. Парсонс нервничал. - Что здесь делают эти люди? - хмуро произнес он. - Придется открывать ему сердце, ставить насос. Вы хоть представляете, что такое инфекция? Пусть они уйдут. Мужчины и женщины услышали его, но никто не пошевелился. - Они считают, что вправе тут находиться, - сказал Хельмар. - Но вы же сами говорили, они ничего не знают о медицине, о гигиене. - С той девушкой, Икарой, вы работали при большом скоплении людей, - возразил Хельмар. - К тому же в вашем чемоданчике большой запас антисептиков, нам удалось выяснить, для чего они предназначены. Тихо выругавшись, Парсонс отвернулся от Хельмара и надел резиновые перчатки. И стал раскладывать инструменты на портативном рабочем столике. Пока через гибкие щупальца насоса откачивался консервант, Парсонс включил генератор поля высокой частоты и разместил по сторонам Куба пластины. Они завибрировали и засияли; воздух в Кубе быстро нагрелся; высокочастотное излучение уничтожало в нем бактерии. Максимальный потенциал Парсонс ненадолго сосредоточил на инструментах и перчатках. Меднокожие люди внимательно следили за ним, но их лица ничего не выражали. Как только насос осушил Куб, Парсонс приступил к операции. Он слегка приободрился, не заметив явных признаков распада клеток. Тело выглядело так, будто жизнь покинула его несколько минут назад. Парсонс коснулся неподвижного запястья. Вверх по его собственной кисти потек леденящий холод, рука инстинктивно отдернулась. Парсонс вспомнил абсолютную стужу открытого космоса и с дрожью подумал, что не сможет работать. - Он скоро согреется, - пообещал Хельмар. - Это не простая гибернация, движение электронов не замедлено, просто у него иной спин. Парсонс снова прикоснулся к мертвецу. Да, уже гораздо теплее. Движение электронов в его клетках вернулось в нормальный ритм. Очень осторожно, аккуратно Парсонс установил и включил механическое легкое. Пока оно ритмично массировало грудь оперируемого, врач сосредоточился на сердце. Он сделал разрез и присоединил насос Диксона к сосудистой системе в обход бездействующего сердца. Насос неторопливо заработал; в теле человека, умершего тридцать пять лет назад, возобновилась циркуляция питательных веществ и кислорода. Теперь все зависит от того, сколько погибло клеток в тканях, особенно в мозгу... Он не заметил, как к нему приблизилась Лорис, но внезапно ощутил прикосновение ее тела. От напряжения ее мышцы были тверды, как камень. Она смотрела вниз. - Вместо того, чтобы извлечь стрелу из сердца, - пояснил Парсонс, - я налаживаю кровоснабжение. Конечно, это временно, - сердце нам скоро понадобится. Теперь он изучал поврежденный орган. Стрела пробила сердце насквозь, возможно, его не удастся восстановить. С помощью инструментов он извлек стрелу и уронил на пол. Из раны потекла кровь. - Сердце вылечить можно, - сказал он Лорис. - Главный вопрос - насколько серьезно поврежден мозг. Если омертвение тканей достигло критической степени, я рекомендую уничтожить тело. Вряд ли мы поступим гуманно, если оживим идиота. - Понимаю, - сдавленно, еле слышно произнесла она. - Впрочем, я считаю, попробовать можно. - Парсонс обращался уже не к Лорис, а к остальным. - Вы попытаетесь его воскресить? - спросила она. Она зашаталась, глаза закатились так, что почти исчезли зрачки. Не схвати Парсонс ее за плечи, она бы, наверное, упала в обморок. - Да, - сказал он. - Вы не против? - А вдруг.., не получится? - прошептала она. - Скажу прямо: с каждой минутой у нас все меньше шансов на успех. Всякий раз, когда вы его оживляете, он теряет клетки мозга. - Тогда действуйте, - сказала она окрепшим голосом. - И уж постарайтесь, - произнес Хельмар. В его тоне и облике не было ничего угрожающего. Он выглядел абсолютно уверенным в успехе. - Насос работает нормально, пациент может очнуться довольно скоро. - С помощью приборов Парсонс сосчитал пульс, послушал дыхание раненого. "Все в норме, - подумал он. - Наверное, любой врач на моем месте сделал бы то же самое". Лежащий пошевелился, веки затрепетали. Вокруг раздались удивленные и обрадованные возгласы. - Пока он жив только благодаря механическому насосу, - сказал Парсонс. - Конечно, если все будет в порядке... - То вы сошьете рассеченную ткань сердца и попробуете снять насос, - предположила Лорис. - Да. - Доктор, а нельзя ли сделать это сейчас же? - спросила Лорис. - Вы даже не представляете, насколько это важно. Пожалуйста, поверьте мне. Если есть хоть малейшая возможность зашить сердце сегодня... Она умоляла, она держала его за руки. Сильные пальцы вонзались ему в предплечья. Глядя на него снизу вверх, она просила: - Пожалуйста... Пусть это слишком рискованно, но я чувствую, я знаю, нельзя терять времени. Доктор Парсонс, помогите мне! Он снова проверил пульс и дыхание пациента и сказал: - Все равно ему понадобится несколько недель, чтобы встать на ноги. Вам следует это понять. Никакой физической нагрузки, абсолютно никакой, пока ткани... - Так вы это сделаете? - У нее заблестели глаза. Он выбрал необходимые инструменты и приступил к тонкой, кропотливой и утомительной работе по исцелению пробитого сердца. А когда закончил, обнаружил, что в зале осталась только Лорис. Видимо, остальным она велела уйти. Она молча сидела напротив него, руки сложены на коленях. Она выглядела заметно спокойнее, но по-прежнему боялась. Парсонс понял это по ее глазам. - Все в порядке? - Ее голос дрогнул. - Похоже на то. - Парсонс устало складывал инструменты в чемоданчик. - Доктор! - Она встала и приблизилась к нему. - Вы совершили подвиг. Помогли не только нам, но и всему миру. Он слишком вымотался, чтобы придавать значение подобным словам. Сняв перчатки, он сказал: - Извините. Я очень устал и не склонен к разговору. Гораздо охотнее лег бы в постель. - Но в случае чего, можно вас позвать? Он направился к выходу. Лорис спешила следом. - Скажите, за чем мы должны следить? Конечно, тут будет постоянно дежурить сиделка. Я понимаю, он очень слаб и еще не скоро придет в сознание... - Она схватила Парсонса за руку, остановила. - Скажите, доктор, когда? - Возможно, через час, - ответил он в дверях. Очевидно, такой ответ ее удовлетворил. Задумчиво кивнув, она пошла обратно. Парсонс поднялся по лестнице и, несколько раз ошибившись дверью, нашел свою комнату. Там он заперся и сел на кровать. Не было сил даже раздеться и залезть под одеяло. Он вдруг открыл глаза и увидел отворенную дверь. Из проема на него смотрела Лорис. В комнате было темно. Это Лорис погасила свет, или он сам рассеянно стукнул по выключателю, когда ложился? Он потряс головой и встал. - Я подумала, что вы голодны, - сказала она. - Уже за полночь. - Она включила свет и зашторила окна. Вслед за ней в комнату вошел слуга с подносом. - Спасибо. - Парсонс протер глаза. Лорис жестом отпустила слугу и сняла крышки с оловянных блюд. Комнату заполнили густые пряные ароматы. - С вашим отцом все в порядке? - Он приходил в себя на несколько секунд. То есть, он открыл глаза и, кажется, узнал меня. А потом уснул. - Он еще долго будет спать, - сказал Парсонс успокаивающе. Но при этом подумал: "Возможно, это симптом серьезных повреждений в мозгу". Лорис придвинула к столику два стула. Парсонс предложил с ним поужинать. - Спасибо. - Она опустилась на стул. - Вы сделали все, что было в ваших силах. Врач из прошлого, беззаветно преданный своему долгу, - очень впечатляющее зрелище. Она улыбалась. В полумраке ее полные губы влажно поблескивали. Пока Парсонс спал, она переоделась и стянула волосы на затылке заколкой. - Вы очень хороший человек, - сказала она. - Добрый и порядочный. Ваше присутствие - большая честь для нас. Не зная, что и ответить, он смущенно пожал плечами. - Простите, мы доставили вам столько хлопот. Лорис принялась за еду, он тоже. И почти сразу понял, что не голоден. Он встал, подошел к стеклянной двери на веранду, отворил ее и вышел в ночную прохладу. За перилами среди деревьев мигали светлячки, шипели и рычали животные. - Кошки, - тихо пояснила Лорис. Она тоже вышла на веранду и остановилась в темноте рядом с Парсонсом. - Обыкновенные кошки. - Одичали? Она повернулась к нему. - Знаете, доктор, в чем их главное заблуждение? - Вы о кошках? Она легонько махнула рукой, словно указывала куда-то вдаль. - О правительстве. Обо всем нашем мире. Духовный Куб, Переписи, та спасенная вами девушка, Икара... - В голосе Лорис зазвучала печаль. - Она покончила с собой из-за физического уродства. Знала, что из-за нее родное племя потеряет очки, когда начнется Перепись. Но ведь такие отклонения от нормы не передаются по наследству! Напрасная жертва. Что пользы в ее гибели? А Икара свято верила, что идет на смерть ради своего племени, ради расы. Я видела столько смертей... Парсонс догадался, что она подумала о своем отце. - Лорис, - сказал он, - если вы можете бывать в прошлом, почему не пытаетесь изменить его? Почему не предотвращаете смерть отца? - Вы не знаете того, что знаем мы, - сказала она. - Историю не так-то легко переделать, она сопротивляется. - Лорис вздохнула. - Неужели думаете, мы не пробовали? - Ее голос окреп. - Неужели думаете, мы не возвращались снова и снова в надежде все изменить? Ничего не выходит. - История неизменна? - спросил он. - Сложный вопрос. Кое-что можно изменить, не столь важные события... Такое впечатление, будто у истории есть жесткий, неподатливый стержень, - он-то и препятствует нам. - Вы и в самом деле любите отца? - Парсонс был растроган. Она едва заметно кивнула. Парсонс различил в сумраке ее поднимающуюся руку. Лорис вытерла слезы. Он смутно видел дрожащие губы, длинные ресницы, большие черные глаза. - Простите, - сказал Парсонс. - Я вовсе не хотел... - Ничего, все в порядке. Просто мы так нервничаем и до того устали... Уже столько лет... Я ведь еще ни разу не видела его живым. Каждый день гляжу на него и не могу даже дотронуться... С тех пор, как себя помню, ни о чем другом не мечтала - только бы вернуть отца. Она подняла руки, словно пыталась схватить, прижать к себе пустоту. - И вот он с нами... - Она умолкла. - Говорите, - попросил Парсонс. Лорис отрицательно покачала головой и отвернулась. Парсонс коснулся ее мягких черных волос, влажных от ночной росы, а затем положил ладонь ей на затылок и приблизил ее лицо к своему. Она не противилась. Выдыхаемый ею воздух обнимал его теплым облачком, смешивался со сладковатым запахом ее волос. Ее тело, обрисованное лучами звезд, дрожало под шелком платья, грудь часто вздымалась. Он коснулся ладонью ее щеки, затем горла. Ее полные губы почти касались его губ, глаза были полузакрыты, голова запрокинута. - Лорис, - прошептал он. Она потрясла головой. - Нет.., пожалуйста... - Почему ты мне не доверяешь? Почему не хочешь рассказать? Чего ты боишься? Всхлипнув, она высвободилась из его рук и побежала к двери. Парсонс догнал ее, обнял, остановил. - В чем дело? - Он вглядывался в ее лицо, пытаясь найти ответ. Не позволял ей отвернуться. - Я... - начала она. В этот момент входная дверь распахнулась, появился Хельмар. - Лорис, там... - В этот миг он увидел Парсонса. - Доктор, скорее! Они побежали по коридору, затем по лестнице. В комнате, где лежал отец Лорис, сиделки расступились перед ними. Краем глаза Парсонс заметил кругом сложное недомонтированное оборудование. Отец Лорис лежал на кровати, нижняя челюсть отпала, глаза остекленели. Неподвижный взор был устремлен в потолок. - Консервант! - распорядилась где-то в стороне Лорис, пока Парсонс торопливо доставал свои инструменты. Откинув покрывало, он обмер от изумления. Из груди мертвеца торчал оперенный конец стрелы. - Опять! - с отчаянием произнес Хельмар. - Мы думали... - Он не договорил, лицо исказила мука. - В консервант его! - закричал он вдруг, и сиделки гурьбой кинулись к мертвецу, оттеснили Парсонса от кровати. Парсонс смотрел, как труп переносят в большой зал, кладут в Куб, заливают консервантом. Очертания мертвеца слегка расплылись в жидкости. Через некоторое время Лорис произнесла: - Что ж, мы были правы. Парсонса изумила злость в ее голосе; он еще никогда не видел такого выражения на женском лице. Лютая, неутолимая ненависть. - Правы? - с трудом выговорил он. - Насчет чего? Она подняла голову и взглянула на него. В ее зрачках горели крошечные огни. - Значит, у нас есть враги, - сказала она. - Это они нам мешают. Они тоже властны над временем. Они толкают нас под руку и радуются. - Она рассмеялась. - Да, радуются. Издеваются над нами. - Взмахнув подолом шелкового платья, она отвернулась от Парсонса и исчезла в толпе техников. Парсонс отступил и повернулся. На Куб опускалась прозрачная крышка. Мертвец вернулся в привычную среду - ждать очередного воскрешения. Глава 11 Хельмар, стоявший рядом с ним, пробормотал: - Вашей вины здесь нет. Они смотрели, как отодвигается Куб. - Да, у нас есть враги, - проговорил Хельмар. - Мы не раз возвращались в прошлое, чтобы предотвратить его гибель. Но до сих пор считали, что нам препятствует явление природы, некий феномен времени. И вот - оправдались самые худшие опасения. Безликая сила тут ни при чем. - Возможно, - сказал Парсонс. - Но не следует искать причину ваших несчастий там, где ее нет. "Они немного параноики, - решил он. - Что ж, пожалуй, и у меня бы на их месте возникла мания преследования". - Лорис мне сказала, никто из вас не понимает до конца природы времени. А что, если... - Нет, - спокойно перебил Хельмар. - Я знаю, в чем причина неудач. Все мы знаем. Увидев что-то за спиной Парсонса, он умолк. Парсонс хотел задать вопрос, но слова застряли в горле, когда он оглянулся. Он видел ее впервые. Несколько секунд назад она беззвучно вошла в зал в сопровождении двух вооруженных стражей. При ее появлении толпа взволнованно зашевелилась. Она была стара. А ведь Парсонс еще ни разу не встречал в этом мире пожилых. К ней подошла Лорис и сказала: - Он мертв. Им снова удалось его убить. Неслышно ступая, пожилая женщина приблизилась к Кубу, посмотрела на мертвеца. Даже в преклонные годы она сохранила редкостную красоту. Высокая, статная; на плечи ниспадает каскад седых волос. Высокий лоб, густые брови, прямой нос. Лицо волевое, властное. Похожее на лица окружающих Парсонса людей. И на лицо человека в Кубе. Все обитатели Вигвама походили на эту женщину. Высокая старуха коснулась стенки Куба. Все молча смотрели на нее. Лорис взяла ее за руку. - Мама... Вот оно что! Старуха - мать Лорис, вдова человека в Кубе. "Совпадает, - подумал Парсонс. - Он тридцать пять лет плавает в консерванте. Старухе, наверное, под семьдесят. Эта пара, супружеская чета, дала жизнь властному, сильному существу, которое теперь правит племенем Волка. Самому ценному для общества человеку из ныне живущих. Лорис. - Мама, - сказала Лорис, - мы снова попытаемся. Обещаю. Старуха вдруг заметила Парсонса, и на ее лице появилась неприязнь. - Кто вы? - спросила она сочным, звонким голосом. - Это врач, - сказала Лорис. - Он пытался реанимировать Корита. Старуха не сводила с Парсонса ледяного взгляда. Но постепенно выражение ее лица смягчилось. - Это произошло не по вашей вине, - сказала она наконец. Она постояла у Куба несколько мгновений, посмотрела на мертвеца. - Да, - сказала она. - Попробуем еще раз. Позже. - На ее лице застыла печаль. Она напоследок взглянула на Куб и, сопровождаемая телохранителями, направилась к лифту, на котором поднялась сюда с одного из нижних ярусов этого огромного улья, из неведомых подземелий, где Парсонс ни разу не бывал и, скорее всего, не побывает. Из секретного, бдительно охраняемого ядра Вигвама. Все мужчины и женщины молчали и не шевелились, когда старуха проходила мимо. Головы были почтительно склонены. Эти молодые, сильные, красивые люди безоговорочно признавали авторитет седой старухи с царственной осанкой, матери Лорис.., матери их всех?! Возле лифта она остановилась и полубернулась. И легонько махнула рукой, прощаясь со всеми, как прощаются с родными. Парсонсу все стало ясно. Хельмар, Лорис и остальные - все шесть или семь десятков - дети этой пожилой дамы и человека, который лежит в Кубе. И только одна деталь никак не вписывается в общую картину. Человек в Кубе - и эта седая женщина... Если они были мужем и женой... - Хорошо, что ты ее увидел, - сказала, подойдя к нему, Лорис. - Да, - произнес Парсонс. - Ты обратил внимание, как мужественно она приняла удар? Она - наша живая легенда, пример для подражания. Парсонс взглянул на Лорис повнимательней - ее осанка вдруг показалась ему очень похожей на старухину. - Это замечательно, - рассеянно пробормотал он. Мысли бегали наперегонки. Старуха. Человек в Кубе. Корит - так она его назвала. Корит - отец всех этих молодых. Похоже на правду. Есть только одна странность, и трудно было бы ее не заметить. Корит и его старая жена очень похожи друг на друга. - В чем дело? - забеспокоилась Лорис. - Что не так? Парсонс отрицательно покачал головой и заставил себя думать о другом. - Скажи, - попросил он, - его всегда убивают одним и тем же способом? - Всегда, - кивнула Лорис. - Мгновенная смерть от стрелы, вонзенной в сердце. - И никаких вариаций? - Ничего существенного. - Когда это случилось? По-видимому, она не поняла вопроса. - Стрела, - пояснил он. - Сейчас такое оружие не в ходу, верно? Как я догадываюсь. Корит погиб в далеком прошлом. - Верно. - Она тряхнула пышными локонами. - Это случилось давно, в экспедиции... - Значит, корабль времени у вас появился еще до его гибели? Она снова кивнула. - По меньшей мере тридцать пять лет назад, - рассуждал вслух Парсонс. - Еще до твоего рождения. - Да. Задолго до моего рождения. - Зачем он вам? - спросил он напрямик. - Чего вы добиваетесь? Какой у вас план? Ты должна все рассказать, если рассчитываешь на мою помощь... - Мы не рассчитываем на твою помощь, - грустно произнесла она. - Увы, ты ничем не можешь нам помочь. Работа закончена, мы вернем тебя в твой период. - Лорис отстранилась и потупилась, погрузилась в горькие раздумья о своих бедах. "Одна семья, - думал Парсонс, глядя, как Лорис идет сквозь толпу. - Братья и сестры. Но это не объясняет физического сходства между Коритом и его вдовой". То, что он увидел в следующее мгновение, потрясло его. Только он один и заметил; остальные, и Лорис в том числе, были слишком заняты своими мыслями. Вот оно, недостающее звено. Ключевой фрагмент, без которого не складывалась головоломка. x x x Она стояла в дальнем углу зала, в густой тени. Она пришла вместе с той старухой, матерью Лорис, и сразу укрылась в полутьме, наблюдая из своего укрытия за всем происходящим. Она была невероятно древняя. Маленькая, сморщенная, сгорбленная. Руки походили на клешни, ноги, торчавшие из-под темного подола, напоминали швабры. Голова - крошечная, будто птичья, с пергаментной кожей; в желтом черепе, прикрытом паутинкой седых волос, утонули тусклые глаза. - Она совсем глухая, - тихо сказал Парсонсу Хельмар. - И почти слепая. Парсонс содрогнулся. - Самая Первая. Ей почти сто лет. - Хельмар отвечал возбужденно и заметно дрожал - по всему телу пробегали волны первобытного благоговения. - Никсина - мать обоих, и Корита, и Джепты Урмуттер. - Корит и Джепта - брат и сестра? - спросил Парсонс. Хельмар кивнул. - Да. Мы все - родственники. Парсонс был изумлен. Кровосмешение? В этом обществе? Но почему? Неужели возможен имбридинг в мире, чей генофонд собран в одном общем резервуаре? Как удалось обособиться этой огромной семье? Три поколения - бабушка, мать с отцом, а теперь и дети. "Самая Первая", - так сказал Хельмар. Значит, она дала начало всему. Маленький силуэт покинул угол. Парсонс обнаружил, что глаза, затянутые тусклой пленкой, смотрят прямо на него. Сморщенные губы дрожали. Он едва расслышал ее голос. - Кажется, я вижу белого человека. - Она замирала после каждого шага, а затем снова резко продвигалась вперед, словно ее толкали порывы ветра. Хельмар бросился навстречу - поддержать. Старуха протянула руку Парсонсу. - Здравствуйте. Парсонс взял ее кисть, она оказалась сухой, шершавой и холодной. - Вы.., как это называется? - В глазах растаяла настороженность, но тотчас вернулась. - Врач. Вы пытались оживить моего сына. - Старуха помолчала, дыхание ее было неровным. - Спасибо за помощь, - произнесла она хриплым шепотом. - За попытку. - Мне жаль, что она не увенчалась успехом. - Парсонс боялся сказать что-нибудь лишнее. - Может, в следующий раз... - Ее голос звучал то громче, то тише, напоминая рокот далеких волн. Губы Дрогнули, едва заметно растянулись. Затем взгляд слегка прояснился, лицо чуть повеселело. - Нам помогает белый человек - это ли не ирония судьбы? Вам еще не сказали, что мы хотим сделать? В зале воцарилась тишина. Все взоры были прикованы к Па