тился с вами? - Он ничего не сказал о вас, - резко бросила Мали. - Слава Богу. - Робот вздохнул. - Терпеть не могу болтаться там, внизу. - Скоро все изменится, - заметила Мали. - "Там, внизу" больше не будет. Будет только наш мир. - Сказала мышь, толкая гору, - ехидно добавил робот. - Помогите нам надеть акваланги, - приказал Джо. - Там, внизу, в Водном Мире, - поучал робот, - вы окажетесь в местах, оставленных Амалитой. - Кто это - Амалита? - спросил Джо. - Это божество, которому был посвящен храм, - пояснила Мали. - Бог, которому возносили молитвы в Хельдскалле. Когда храм будет восстановлен, Глиммунг сможет снова воззвать к Амалите, как в прежние времена, до катастрофы. Победа Борели над Амалитой - временная, но очень важная. Мне это напоминает земную поэму Бертольда Брехта, она называлась "Утопленница". Сейчас попробую вспомнить... "И постепенно бог ее оставил; вначале ее руки, а затем и ноги, и все тело, и наконец она была..." - Что это за божества? - спросил Джо. Он слышал о них впервые, хотя и понимал, что если есть храм, то должно быть и божество, которому в нем поклонялись. - Ты знаешь еще что-нибудь об этом? - Я могу предоставить вам всю необходимую информацию. - Вы не задумывались над тем, - спросила его Мали, - что Амалита может действовать руками Глиммунга, возрождая храм? Чтобы восстановить на планете веру в себя? - Гм-м... - похоже, робот был уязвлен. Джо показалось, что у него внутри что-то жужжит и потрескивает от напряженной работы. - Видите ли, сэр, - сказал он наконец, - вы спрашивали о двух божествах. Кстати, вы опять забыли сказать... - Виллис, расскажите мне про Амалиту и Борель, - попросил Джо. - Как давно им поклоняются и где именно? Где появился этот культ? - У меня есть брошюра, где все изложено подробно, - сказал робот. Он опустил руку в нагрудный карман и извлек оттуда пачку тонких листков. - Я написал это на досуге, - пояснил Виллис. - С вашего позволения, я буду заглядывать в текст, чтобы не напрягать память. Итак, вначале был Амалита. Один. Это было приблизительно пятьдесят тысяч земных лет назад. Затем в нем проснулась страсть. Но у него не было объекта страсти. Он любил, но ему некого было любить. Он ненавидел, но ему некого было ненавидеть. - Ему было наплевать. Но ему не на кого было плевать, - подколола Мали. Ей было неинтересно. - Так вот, я говорил о страсти, - продолжал робот. - Как известно, самая сладострастная форма сексуальной любви - это инцест, поскольку инцест - фундаментальное табу во всей Вселенной. Чем строже табу, тем сильнее искушение. Поэтому Амалита создал себе сестру - Борель. Другая запретная сторона половой любви - это любовь к воплощению зла, которое, если не вызывает любовь, становится объектом ненависти. И Амалита сделал свою сестру средоточием зла, и она начала уничтожать все, что он сотворил за много веков. - В том числе Хельдскаллу, - пробормотала Мали. - Да, леди, - согласился робот. - Итак, еще один мощный стимул половой любви - это любовь к более сильному созданию. И Амалита наделил свою сестру способностью уничтожать свои творения одно за другим; потом он пытался ей помешать, но она уже была сильнее его. К чему он и стремился. И наконец, последнее: предмет страсти принуждает любящего снисходить до своего уровня, где властвуют его законы, аморальные и жестокие. Вот с чем мы имеем дело при восстановлении Хельдскаллы. Каждый из вас должен будет спуститься в Водный Мир, где законы Амалиты не действуют. Даже сам Глиммунг неизбежно погрузится туда, где сильна власть Борели. - Я полагал, что Глиммунг - божество, - произнес Джо. - Из-за его огромной силы. - Божества не пролетают сквозь десять этажей, - заметил робот. - Резонно, - признался Джо. - Рассмотрим по пунктам, - предложил робот. - Начнем с бессмертия. Амалита и Борель бессмертны; Глиммунг - нет. Второй критерий... - Мы знаем остальные два критерия, - перебила Мали. - Неограниченная власть и неограниченное знание. - Значит, вы читали мой памфлет, - сказал робот. - Господи Иисусе, - произнесла Мали с уничтожающим ехидством. - Вы упомянули Иисуса Христа, - заметил робот. - Это интересное божество, поскольку его власть ограничена, его знания также ограничены, и он мог умереть. Он не удовлетворяет ни одному из критериев. - Тогда как возникло христианство? - спросил Джо. - Оно возникло, - пояснил охотно робот, - потому что Иисус беспокоился о других людях. "Беспокойство" - точный перевод греческого "агапе" и латинского "каритас". Иисус стоит с пустыми руками: он никого не может спасти, даже себя. И тем не менее своим беспокойством за других, любовью к другим он... - Ладно, хватит. Дайте нам памфлет, - утомленно проговорила Мали. - Мы прочтем его, когда будет время. А сейчас мы собираемся спуститься под воду. Приготовьте наши акваланги, мистер Фернрайт вас об этом уже просил. - Подобное божество есть и на Бете-Двенадцать, - продолжал робот, будто не слыша приказа. - Оно научилось умирать вместе с каждым существом на планете. Оно не могло умереть вместо других существ, но умирало вместе с ними. И потом, с рождением нового существа, снова возрождалось. Таким образом пережило бессчетное число смертей и воскрешений. Сравните его с Христом, который умер только однажды... Об этом тоже написано в моем памфлете. Там есть все. - Все? Тогда, наверно, вы - Календа, - сказал Джо. Робот пристально посмотрел на него. - И ваш памфлет, - продолжал Джо, - это Книга Календ. - - Не совсем так, - произнес наконец робот. - То есть? - резко переспросила Мали. - То есть я построил свои памфлеты на Книге Календ. - Почему? - спросил Джо. Робот помялся, но затем ответил: - Со временем я хотел бы стать писателем. - Давайте наши акваланги, - бросила Мали с нарастающим раздражением. Спор о Христе навел Джо на странную мысль. - Беспокойство, - произнес он, повторяя термин робота. - Мне кажется, я понял, что вы имеете в виду. Там, на Земле, со мною однажды случилась странная вещь. Так, мелкое происшествие. Я достал из буфета чашку, которой никогда и не пользовался, и обнаружил в ней мертвого паука. Должно быть, он умер от голода. Наверное, свалился в чашку и не смог оттуда выбраться. Но вот что интересно. Он свил на дне паутину. Когда я нашел его, мертвого, с жалкой, бесполезной паутиной, я понял, что он был обречен. Ни одна муха не попала бы в его сеть, даже если бы он ждал вечно. Он ждал, пока не умер. Он сделал все, что мог, но без толку. Я до сих пор думаю: понимал ли он бесполезность усилий? Знал ли, когда ткал паутину, что у него ничего не получится? - Маленькая трагедия жизни, - констатировал робот. - Каждый день происходят миллиарды таких трагедий, и никто их не замечает. Кроме Господа. По крайней мере, так я написал в своем памфлете. - Да, я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал Джо, - говоря о беспокойстве. Я чувствовал, что эта трагедия касается меня. "Каритас"... Или, по-гречески... - Он пытался вспомнить слово. - Мы можем наконец спускаться? - спросила Мали. - Да, - кивнул Джо. Очевидно, она не понимала его. Странно, ведь робот его понимал. Непонятно... Почему железяка способна понять то, чего не понимает живой человек? Может быть, "каритас" - производное интеллекта. Может быть, мы всегда ошибаемся: "каритас" - не чувство, а высшая форма мышления, способность воспринимать то, что тебя окружает, - замечать и, как сказал робот, беспокоиться и заботиться. Познание, вот что это такое. - Можно попросить у вас экземпляр памфлета? - вслух спросил он. - Десять центов, пожалуйста. - Робот протянул книжку. Джо выудил из кармана картонную монетку и протянул роботу. - Теперь пойдем, - сказал он Мали. Глава 11 Робот дотронулся до выключателя. Бесшумно открылся стенной шкаф, и Джо увидел полный набор водолазных приспособлений: гидрокостюмы, кислородные маски, ласты, подводные фонари, наборы грузов, самострелы, кислородные и гелиевые баллоны... И множество другого снаряжения, которое было ему незнакомо. - Учитывая, что у вас нет опыта подводного плавания, - заявил робот, - я предложил бы вам спуститься в сферической камере. Но раз уж вы настаиваете... - Он пожал плечами. - То я ничего не могу поделать... - У меня вполне достаточный опыт, - бодро проговорила Мали, вытаскивая из шкафа снаряжение; вскоре у ее ног выросла внушительная груда всевозможных приспособлений. - Доставай такое же снаряжение, - объяснила она Джо. - И надевай его в том же порядке. Надев акваланги, они прошли в шлюзовую камеру. - Когда-нибудь я напишу брошюру о подводном плавании, - бормотал робот, отвинчивая запорный клапан. - Общепризнанно, что хтоническое царство находится под землей - так говорит любая из религий. На самом же деле оно в глубине океана. Океан, - он снял массивную дверь шлюза, - это то, из чего родился мир, из него вышло все живое миллиарды лет назад. На вашей планете, мистер Фернрайт, эту ошибку совершают многие религии. Так, греческая богиня Деметра и ее дочь Кора произошли из подземелья... Не слушая робота, Мали инструктировала Джо: - На поясе имеется аварийное устройство на случай отказа кислородной системы. Если из-за повреждения баллонов или разрыва трубки начнет уходить воздух, нажми нижний плунжер на поясе. - Она показала устройство на собственном костюме. - Обмен веществ постепенно замедлится, так что потребность в кислороде упадет до минимума. Ты успеешь всплыть на поверхность, не ощутив кислородного голодания и его последствий. Конечно, ты можешь быть без сознания, когда всплывешь, но костюм устроен так, что автоматически пропускает атмосферный воздух. Я тут же поднимусь наверх и помогу тебе добраться до базы. - "Я словно умер, - процитировал Джо, пытаясь вспомнить, как дальше, - в той могиле сплелись стволы нарциссов, лилий..." - .."возрадовался фавн мне, тот, что покоился на дне". Мои любимые стихи, - сказал робот. - Это Йитс, насколько я понимаю. Не кажется ли вам, сэр, что вы спускаетесь в могилу? Что перед вами смерть? Что спуститься - значит умереть? Ответьте мне коротко, "да" или "нет". - Я помню, что сказала мне Календа, - ответил Джо угрюмо. - Я могу отыскать в Хельдскалле нечто, что заставит меня убить Глиммунга. В каком-то смысле я, действительно, двигаюсь к смерти, может быть, собственной, а может быть, чьей-то еще. К смерти, которая навсегда остановит восстановление Хельдскаллы. Эти зловещие слова засели в его мозгу, как заноза. Он постоянно вспоминал их, и было ясно, что они забудутся нескоро. "А может быть, никогда, - подумал Джо. - Клеймо, которое не сотрется до конца моих дней". - Я дам вам талисман, - проговорил робот, снова роясь в нагрудном кармане. Он протянул Джо маленький пакетик. - Здесь хранится знак, олицетворяющий чистоту и величие Амалиты. Проще говоря, его символ. - И он оградит нас от зла? - спросил Джо. - Вы должны сказать: "Виллис, он оградит..." - Виллис, этот талисман поможет нам там, внизу? Помолчав, робот ответил: - Нет. - Тогда зачем же вы даете его нам? - с сарказмом заметила Мали. - Чтобы... - робот задумался. - Нет, просто так. - Он умолк, и Джо показалось, что он ушел в себя, погрузился в мысли, словно человек. - Я предлагаю спускаться вместе, - сказала Мали, привязывая к поясу трос. - Его длина двадцать футов. Этого должно быть достаточно. Я не хочу рисковать, удаляясь от тебя. Робот безмолвно вручил Джо пластиковую коробку. - Зачем это? - спросил Джо. - Вдруг вы найдете там осколки керамики. Вам ведь нужно во что-нибудь их упаковать. По-кошачьи приблизившись к двери шлюза, Мали проговорила: - Вперед. Она зажгла химический фонарик и, оглянувшись на Джо, шагнула вперед. Двадцатифутовый шнур туго натянулся, увлекая Джо к отверстию, - и он, забыв все на свете, прыгнул вслед за Мали. Свет прожектора растаял во тьме над головой. Джо включил фонарь. Его тянуло все дальше вниз, туда, где вода за границей освещенного круга была совершенно черной. Ниже мерцал фонарик Мали, похожий на диковинную светящуюся рыбу. - У тебя все нормально? - зазвучал над ухом ее голос. Джо вздрогнул от неожиданности, не сразу сообразив, что их костюмы снабжены радиосвязью. - Да, - откликнулся он. Мимо него проплывали рыбы. Равнодушно глянув на него, они снова исчезали в черной пустоте, обступавшей небольшой круг света. - Экое трепло этот робот, - проговорила Мали. - Мы проболтали с ним минут двадцать, если не больше. "Но так или иначе, мы здесь, - подумал Джо. - Мы в водах Маре Нострум, погружаемся все глубже и глубже. Интересно, - размышлял он, - много ли во Вселенной роботов, интересующихся теологией. Должно быть, один Виллис такой.., и Глиммунг использует его для заговариваривания зубов не в меру любопытным работникам". Костюм включил автообогрев; Джо почувствовал, как холод морской воды постепенно отступает. - Джо Фернрайт, - вновь раздался голос Мали. - А ты не думаешь, что Глиммунг мог подослать меня к тебе? Чтобы мы нырнули вдвоем, а вынырнула я одна? Ведь Глиммунг знает предсказание Календы. Ты об этом не задумывался? Эта мысль никогда не приходила ему в голову. Но сейчас Джо похолодел. Ему показалось, что океан сдавливает его тело мертвой хваткой; обжигающий холод проник в сердце, живот свело судорогой. Это был дремучий, первобытный страх. Джо почувствовал, что не может с ним справиться. - Ас другой стороны, - продолжала Мали, - текст, который тебе показала Календа, мог быть сфабрикован специально для тебя. Единственный экземпляр, который видел только ты. - Откуда ты знаешь о Календе и о новом тексте? - просипел Джо. - От Глиммунга. - Значит, он читал то же, что и я... Получается, что это не подлог. Будь это так, ты бы здесь не появилась. Она засмеялась, больше ничего не сказав. Они все дальше и дальше погружались в бездну. - Тогда получается, я прав, - решил Джо. Ниже, в фокусе фонаря, показался гигантский желтый скелет. Слева от Джо свет фонаря выхватил из мрака другую часть колоссальной туши. Огромной... как ковчег, построенный, чтобы вместить каждую тварь, и - погрузившийся на дно Маре Нострум. "Это ковчег смерти", - подумал Джо. - Что это? - спросил он Мали. - Скелет. - Чей? - Джо устремился к находке, стараясь высветить фонарем как можно больше. Вскоре Мали подплыла поближе, и Джо смог различить лицо девушки сквозь кислородную маску. Ее голос слегка дрожал. Чувствовалось, что она не ожидала этой находки. - Это Глиммунг, - проговорила она. - Это скелет древнего, давно умершего и забытого Глиммунга. Он здорово зарос кораллами. Должно быть, он лежит здесь не меньше ста лет. - Ты не знала о том, что он существует, что он здесь? - спросил Джо. - Об этом знал (разве что) Глиммунг. А я - нет. - Она задумалась. - По-моему, это был Темный Глиммунг. - Что ты сказала? - не понял Джо. Страх давил все сильнее, превращаясь во всепоглощающий ужас. - Это почти невозможно объяснить. - Мали с трудом подыскивала слова. - Так же, как с антиматерией: об этом можно говорить, но представить себе очень трудно. Есть Глиммунг, а есть Темный Глиммунг. Всегда - сколько одних, столько и других. У каждого Глиммунга есть его противоположность, его темный Двойник. И в течение жизни, рано или поздно, ему приходится уничтожить своего двойника, иначе тот уничтожит его. - Почему? - спросил Джо. - Потому что так устроен мир. Еще спроси: почему это камень? Просто так сложилось. Они - взаимоисключающие явления, или, если хочешь, свойства. Да, свойства, как у химических веществ. Видишь ли. Темные Глиммунги как бы не совсем живы. И в то же время они не мертвы. Говорят, что это двойное существование свойственно не только Глиммунгам; говорят даже, что... - Она осеклась. - Нет! Только не это. Только не сейчас, ради бога, не сейчас!.. Рассыпающийся остов, покрытый колониями кораллов, ковылял прямо к ним. Когда-то его облик напоминал человеческий; он держался прямо и передвигался на крепких ногах. Но сейчас его позвоночник гнулся, а ноги тащились по дну, словно из них вылущились кости. Джо смотрел, как он приближается, понимая, что чудовищное существо ищет именно его. Медленно и неуклюже он двигался к Джо. Вскоре уже можно было различить его черты. Джо почувствовал, как весь мир рассыпается на куски. - Это твой труп, - проговорила Мали. - Здесь время просто не... - Он слепой, - прошептал Джо. - Его глаза.., они... сгнили. Разве он видит меня? - Он чувствует тебя. Он хочет... - Она замолчала. - Чего он хочет?! - Джо закричал, заставив Мали вздрогнуть. - Он хочет поговорить с тобой, - прошептала Мали. Казалось, она оцепенела, как птица под змеиным взглядом. "Черт возьми, я остался один на один с этой штукой", - понял Джо. - Что же мне делать? - на всякий случай спросил он. - Не надо... - Мали опять замолкла, потом отрывисто произнесла: - Не надо его слушать. - Разве мертвец может говорить? - в ужасе промолвил Джо. Странно, что он не лишился рассудка, увидев собственные останки. Но еще и говорить с ними? Нет, это Г явное безумие. Должно быть, какое-то подводное существо, увидев Джо, попыталось присвоить его облик. - Он скажет тебе, чтобы ты уходил, - объяснила Мали. - Чтобы ты покинул этот мир. Оставил в покое Хельдскаллу и Глиммунга с его планами. Смотри: он уже пытается что-то произнести. Полусгнившая плоть на лице трупа чуть раздвинулась. Джо увидел сломанные зубы, и затем из дыры, в которую превратился его рот, вырвался наружу звук. Это был глухой рокот, как будто рядом грохотала гигантская якорная цепь. И все же существо пыталось... Наконец, когда оно приблизилось к Джо, покачиваясь на волнах, Джо различил одно слово, затем другое... - Оставайся, - произнес труп, широко открывая рот. Мелкая рыбешка исчезла внутри, затем выплыла обратно. - Ты.., должен.., идти дальше. Дальше. Поднимать. Хельдскаллу. - Ты еще жив? - спросил Джо. - Здесь нет ничего живого, - подала голос Мали. - Ничего живого, в обычном смысле этого слова. Остаточная энергия.., как заряд севшей батарейки. - Но он еще не существует, - выдохнул Джо. - Он появится лишь в будущем. - Здесь нет будущего, - объяснила Мали. - Но ведь я-то жив. Я смотрю на этого урода, на этот разлагающийся труп. Если бы это был я, как я мог бы говорить с самим собой? - Наверно, ты прав, - согласилась Мали. - Но разница между вами не абсолютна. У тебя есть кое-что от него; в нем тоже есть частица тебя. Вы оба - это ты, и вы оба - это он. "Дитя - отец человеку", помнишь? И человек - отец трупу. Правда, я думала, он потребует, чтоб ты убирался, а он, наоборот, просит тебя остаться. Вот зачем он пришел к тебе. Я чего-то не понимаю. Он не может быть твоей черной стороной, уж во всяком случае не в том смысле, как я объясняла. Он почти разложился, но ведет себя доброжелательно. Темные же никогда не бывают доброжелательны. Позволь, я кое-что спрошу у него. Джо промолчал. Мали сочла молчание знаком согласия. - Как ты умер? - спросила она у мертвеца. В свете фонаря блеснули оголившиеся кости. До Джо и Мали донеслось неразборчивое: - Нас убил Глиммунг. - Нас? - встревожилась Мали. - Кого? Всех? - Нас, - скелет показал рукой на Джо. - Нас двоих, - добавил он и замолчал. Его начало сносить течением. - Но это ничего... - продолжал он. - Я сделал небольшой ящик, в котором чувствую себя в безопасности. Я забираюсь туда и запираю вход, и большинство хищных рыб не может туда проникнуть... - Ты хочешь сказать, что пытаешься защитить свою жизнь? - спросил Джо. - Но она давно кончилась. Слишком невероятным и нелепым было все происходящее. Сама мысль, что разлагающийся труп - его собственный труп - ведет здесь какое-то подобие существования, так же как и любое другое существо, пытается защитить себя... - Улучшим качество жизни мертвых, - издевательски заметил он, не обращаясь ни к Мали и ни к плавающему перед ним телу. - Проклятие! - выдохнула Мали. - Что? - Он тебя не отпустит. Он противостоит тебе, и ты уже не сможешь уйти отсюда. А потом, когда ты станешь таким же, как он, - она показала на труп, - ты пожалеешь, что не ушел. - Оставайся, - прохрипел труп. - Почему? - спросил Джо. - Я обрету покой, только когда поднимут Хельдскаллу. Я жду этого много веков, и я рад, что ты наконец пришел. Я знал: пока ты не придешь и не освободишь меня, я останусь в плену у времени. Труп сделал умоляющий жест. От его кисти оторвалось несколько фаланг и начало погружаться на дно. Джо почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. "Если бы можно было повернуть время вспять, - подумал Джо, - я бы отдал все что угодно, лишь бы не спускаться под воду". Почему труп сказал, что появление Джо означает освобождение для них обоих?.. "Господи Иисусе, недолго придется ждать, пока я превращусь в него. Мое тело разваливается на куски, а хищные рыбы станут есть мою плоть. И единственное, что мне останется - это прятаться в ящике на дне моря". "А может быть, все это просто обман? - думал он. - Может, это вовсе не мой труп? Часто ли люди встречаются с собственными трупами, да еще и говорят с ними? Календы, - вспомнил Джо. - Нет, это чушь какая-то, ведь Мали ожидала, что труп потребует уйти, а он умолял остаться... Глиммунг! Может быть, это галлюцинация, созданная Глиммунгом, - таким безумным способом он пытается удержать меня на крючке. Наверняка". - Спасибо за совет. Я приму его к сведению, - сказал Джо болтающемуся в воде трупу. - А мой труп тоже здесь? - спросила Мали. Ответа не последовало. Останки Джо уплыли прочь. "Я сказал что-нибудь не то? - размышлял Джо. - Но господи боже мой! О чем вообще можно беседовать с собственным трупом?! Я сказал, что приму к сведению его совет, чего еще он ждал от меня?" Его охватила злость. Не изумление, не страх, а самая обыкновенная ярость. И тут он вспомнил о проклятии. - Смерть, - сказал он Мали, когда они подплыли друг к другу. - Смерть и грех взаимосвязаны. Это значит, что если храм проклят, то мы тоже... - Я возвращаюсь, - вдруг сообщила Мали. - Не хочу находиться так близко к драге. Она махнула рукой вправо. Повернувшись туда, Джо рассмотрел огромную, громоздкую конструкцию и различил низкое гудение, едва слышимое на нижнем пределе человеческого слуха. Только сейчас Джо понял, что оно раздавалось и раньше... - Что это? - спросил он Мали, повернувшись туда, откуда доносился звук. - Экскаватор, - сказала Мали. - Из ионийского каприкса; у этого вещества самый большой атомный вес из всех материалов, используемых в технике. Он заменяет старые рексероидные ковши, которые ты, вероятно, видел. - И весь храм хотят поднять этим экскаватором? Подводное течение понесло Мали к Джо. - Нет. Только фундамент, - сказала она. - А остальное будет распилено на блоки? - Да, все, кроме фундамента. Он сделан из цельной агатовой глыбы с Денеба-Три. Если его распилить на куски, он не выдержит веса этой махины. Поэтому нужен ковш. - Она отодвинулась назад. - Нельзя подплывать к нему близко, это опасно. Ты же знаешь принцип их работы. Точка опоры перемещается взад-вперед между четырьмя остриями ковша. Поплыли отсюда. Пора выбираться на поверхность. Черт возьми, здесь действительно опасно. - Все блоки уже распилены? - перепросил Джо. - Боже мой, - устало проговорила Мали. - Нет, конечно, не все. Несколько первых плит. Ковш пока не поднимает фундамент, а вгрызается в дно под ним. - Какова будет скорость подъема? - спросил он. - Это пока не известно. Послушай, мы еще только готовимся. Мы еще только собираем экскаватор, а ты уже хочешь знать скорость подъема. Обычно горизонтальная скорость ковша - шесть дюймов в сутки, то есть он скорее стоит, чем движется. - По-моему, ты просто не хочешь, чтобы я, наконец, разглядел этот храм, - сказал Джо. - Ты просто параноик, - отмахнулась Мали. Направив луч фонаря вправо от ковша, Джо увидел нечто странное: плотная светонепроницаемая масса, вздымающаяся на огромную высоту и увенчанная треугольным фронтоном. Вокруг нее сновали рыбы, стороны ее заросли кораллами, на них поселились мириады ракушек.. А рядом, там, где перемещался ковш, виднелся точно такой же силуэт: силуэт Хельдскаллы. - Вот что ты хотела скрыть от меня, - произнес Джо. Под водой было два храма. Глава 12 - Один из них - черный. Это Темный храм, - заметил Джо Фернрайт. - Но не тот, где идут работы, - уверенно ответила Мали. - А вы в этом уверены? - спросил Джо. - Что если он ошибся? Джо догадывался, что подобный поворот событий запросто мог уничтожить Глиммунга. Это был бы конец всему. Всему и всем. Теперь, когда Джо знал о существовании второго храма и видел его, леденящий страх сжимал ему грудь. Джо растерянно водил фонарем справа налево. Словно пытаясь найти выход. - Теперь ты понимаешь, почему я так хотела вернуться наверх. - Я с тобой, - ответил Джо. Он больше не желал оставаться здесь. Как и Мали, он тосковал по свету, по миру, оставшемуся наверху, над водой... Там не было ничего подобного.., и не должно быть. Тот мир не предназначен для этого... - Поплыли, - сказал Джо девушке и устремился вверх, с каждой секундой удаляясь от холодного мрака этих глубин и того, что в них скрывалось. - Дай руку. - Он обернулся, протягивая к ней руку... И тут он увидел его. Сосуд. - В чем дело? - тревожно спросила Мали, когда Джо остановился. - Мне надо вернуться, - сказал он. - Джо, ради всего святого, не возвращайся! Он уже начал тянуть тебя вниз! Поднимайся скорее! Вырвав руку, она изо всех сил заработала ластами, стремясь наверх, к спасительному свету. Мали била ногами по воде, будто вырывалась из паутины, затягивающей ее в непроглядную темень. - Поднимайся одна, - буркнул Джо. Он погружался глубже и глубже, стараясь не выпускать сосуда из поля зрения. Вокруг него разрослись кораллы, но его поверхность блестела в конусе света. "Словно он поджидает меня, - думал Джо. - Персональная ловушка: завлечь тем, что мне дороже всего". Мали, немного помедлив, неохотно догнала его. - Что... - начала говорить она, но осеклась, заметив находку Джо. - Это кратер, - объяснил Джо. - Очень большой. Он уже мог различить цвета; цвета, приковавшие его к этому месту крепче корабельного каната. Джо опускался глубже и глубже. - И что ты можешь о нем сказать? - спросила Мали. Они почти подплыли; руки Джо потянулись вниз, к драгоценной находке. - Это.., не кермет, - произнес Джо. - Этот сосуд обжигался при температуре ниже пятисот по Цельсию. Возможно даже, при двухстах пятидесяти. Сильное остекленение на поверхности глазури... Теперь Джо смог прикоснуться к сосуду и осторожно потянул его к себе, однако кораллы цепко держали артефакт. - Керамика... - размышлял Джо вслух, - определенно не фарфор - не просвечивает. Судя по белизне глазури, в ней содержится оксид олова. Может быть, это майолика. Так называемая оловянная эмаль. Вроде дельфтской посуды. - Он поскоблил поверхность чаши. - На ощупь это похоже на сграффито с оловянной глазурью. Видишь? Конечно, это кратер, но с тем же успехом мы можем найти здесь и амфоры, и лекифы, и пифосы - стоит только расчистить скопления кораллов. - Это хороший сосуд? - спросила Мали. - По-моему, он невероятно красив. А что ты скажешь как специалист? - Он великолепен, - просто ответил Джо. - Посмотри, какие насыщенные цвета: красный - наверняка соединения меди, черный - двухвалентное железо. А вот этот желтый дает сурьма. "Те самые цвета, которые нравятся мне больше всего, - осознал Джо. - Желтые... Голубые... Я никогда не изменюсь... Его словно специально поставили тут для меня, - он осторожно очищал поверхность, воспринимая ее скорее пальцами, чем глазами. Голубой оттенок черновой меди... Единственное, чего мне не хватало..." - и Джо Фернрайт снова и снова задавал себе вопрос, не сам ли Глиммунг оставил здесь кратер. Он повернулся к Мали: - Тебе не кажется странным, что кораллы не покрыли его полностью? Похоже, отсюда их сняли. Причем совсем недавно. Пока Мали рассматривала сосуд, изучая покрывающие его кораллы, Джо исследовал орнамент. Сложная, замысловатая композиция. Даже более замысловатая, чем урбинианский стиль "историато". Что было изображено на кратере? Джо задумчиво рассматривал его: картина была видна не полностью, но у Джо был большой опыт реставрации. "Что же это? - спрашивал себя Джо, - сюжетная сцена? Но что она изображает?" И он внимательней присмотрелся к орнаменту. - Мне не нравится, что здесь так много черного, - проговорила Мали. - Все черное здесь, на дне, внушает мне тревогу. - Закончив рассматривать сосуд, она немного отплыла в сторону. - Ну, теперь-то мы можем подняться? - спросила она, с каждой секундой все больше нервничая. Тревога нарастала с каждым движением секундной стрелки. - Мне почему-то не хочется оставаться здесь и жертвовать жизнью ради какого-то дрянного горшка. Горшки этого не стоят. - Что ты можешь сказать о коралле? - спросил Джо. - Коралл отделен от сосуда не более чем шесть месяцев назад, - ответила Мали. Она отломила кусочек коралла. - Будь у меня инструменты, я бы убрала все остальное за пару минут. Теперь можно было разглядеть еще больше. В одном из медальонов был изображен человек, сидящий в пустой комнате. На следующем - рейсовый космический корабль. На третьей - снова человек (очевидно, тот же самый) вытаскивает из воды огромную черную рыбину. Здесь и расплывалась черная глазурь, которая так насторожила Мали - силуэт громадной рыбины. Но дальше повествование прерывалось - кораллы полностью скрывали изображение, хотя было очевидно, что история на этом не заканчивалась: под кораллом скрывался еще один медальон. - Вот это глазурь "фламбе", - рассеянно произнес Джо. - Как я и думал, из дисперигированной меди. Но местами она похожа на "осенний лист". И если б я... - Ты чертов педант и эстет, - со злостью заметила Мали, - и законченный болван. Я хочу наверх. Она, отстегнув соединявший их трос, оттолкнулась и вскоре исчезла из виду, оставив за собой лишь тускло мерцающую дорожку. И Джо остался один: с сосудом в руках он стоял совсем рядом с Темным храмом. Глубокая тишина. И полное отсутствие жизни. Мимо не проплыла ни одна рыба. Среди кораллов не копошились крабы и креветки, словно даже неразумные твари страшились Темного храма и его окрестностей. "На самом деле, они мудрые твари, - подумал Джо. - Столь же мудрые, как Мали". В последний раз окинув долгим взглядом мертвую громаду храма, Джо отложил в сторону фонарь, наклонился над сосудом и резко потянул его вверх. Сосуд рассыпался на множество осколков, которые тут же заскользили вниз, в непроглядные глубины, оставив Джо лишь то, что по-прежнему находилось в плену у коралла. Восстановив равновесие, Джо ухватился за оставшийся фрагмент и дернул еще раз. Коралл сопротивлялся, продолжая удерживать обломки, но поддался, и Джо заспешил наверх, сжимая в руке добычу, - два последних медальона, которые скрывал коралл. Вынырнув на поверхность, Джо стянул маску и, раскачиваясь на волнах, направил свет фонарика на черепок. - Что это? - спросила Мали, подплывая к нему. - Та часть, которую мы не видели, - проговорил Джо сквозь зубы. Первая сцена изображала огромную черную рыбу, заглатывающую человека, а вторая - последняя - ту же рыбу, только на этот раз пожиравшую... Глиммунга. Именно того Глиммунга, которого Джо знал. Оба - и человек, и Глиммунг - исчезали в пасти рыбы, чтобы найти свой конец в ее громадном желудке. И тот и другой погибли. Оставалась лишь чудовищная черная рыбина. - Осколок... - хотел сказать Джо и замер: он заметил то, что вначале не привлекло его внимания. Теперь эта прежде не замеченная деталь притягивала его взгляд. На последнем рисунке над рыбьей головой была выгравирована английская надпись. Джо уставился на нее потерянным взглядом. "Настоящая жизнь на планете - под водой. Не позволяй вовлекать себя в авантюру этого прохвоста, именующего себя Глиммунгом. Глубины моря раздирают сушу, и именно там обитает истинный Глиммунг". Медальон окаймляли мельчайшие буквы: "Послание всем, кто в нем заинтересован". - Бред какой-то, - пробормотал Джо, когда Мали подплыла к нему. Ему хотелось выпустить осколок из рук; как хорошо было бы, если бы он навсегда канул в воду. Прижавшись к Джо, Мали заглянула через его плечо. - Боже мой! - засмеялась она. - Как вы на Земле говорите: кот в мешке? Или нет: шкатулка с сюрпризом. - Ага, на счастье, - зло отозвался Джо. - Я где-то читала, - вспомнила Мали, - как на Земле, в некоем китайском ресторане, клиент обнаружил в такой шкатулке записку: "Воздерживайтесь от случайных связей". - Она вновь засмеялась теплым смехом, обнимая Джо за плечо и заглядывая ему в глаза. Потом вдруг очень серьезно сказала: - Похоже, будет страшная битва. За то, чтобы храм остался на дне. - Он сам не хочет выходить на свет, - заметил Джо. - Храм желает остаться там. Этот осколок - его часть. Фернрайт выронил черепок, и тот канул в небытие. Покачиваясь на волнах, Джо наблюдал за ним еще несколько секунд и, когда круги на воде исчезли, обернулся к Мали: - Это храм говорит с нами, - высказал он мысль, которая пугала его самого. - А может кратер принадлежал Темному храму?.. - Нет. Не Темному. - Скорее всего он об этом не знает, - сказал Джо вслух. - Это тебе не какие-нибудь там "предсказания" Книги Календ, не их "судьбоносные прорицания". И даже не техническая проблема... - Это душа, - еле слышно произнесла Мали. - Что?! - изумленно переспросил он. Мали молчала. - Извини, я хотела сказать не совсем то... - выдавила она наконец. - Черт возьми, и хорошо, что не то, - отозвался Джо. - Потому что он - мертв. "Если не принимать в расчет черепок с посланием, - добавил Джо про себя,: - это не жизнь, а только видимость. Инерция... Он, как и любое физическое тело, остается в покое, пока к нему не приложена достаточная сила.., и только тогда поддается ей. Под нами, - думал он, - находится храм, масса которого просто чудовищна, и мы расшибемся в лепешку, но не сдвинем его. Никто из нас: в том числе и Глиммунг... Он останется там же, где и сейчас. Мир без конца, как проповедуют в церкви... Однако, у этого храма очень странная манера общаться с живущими на суше. Наверняка есть лучший способ.... Хотя.., записка Глиммунга, плавающая в сливном бачке.., столь же нелепа. Похоже, такая манера характерна для этой планеты, - заключил Джо. - Этноспецифическая черта, сохраняющаяся многие века..." Мали заговорила: - Он знал, что ты отыщешь кратер. - Откуда? - Из Книги Календ. Там была сноска петитом. - Но предположим, что Календы ошиблись: они предсказали, что я найду в Хельдскалле что-то, что толкнет меня на убийство Глиммунга. Это могла быть просто догадка и, наверное, ошибочная... "И все же, - подумал он, - я заглотил наживку и нашел кратер... В один прекрасный день волны бытия прибьют нас с Глиммунгом друг к другу, и я убью его. Все может произойти со временем. Именно на этом и держится Книга Календ". Точнее - держалась, да не удержалась. "Вероятность - вещь в себе, - размышлял Фернрайт, - теорема Бернулли, теорема Байе-Лапласа, распределение Пуассона, отрицательное биномиальное распределение.., монеты, карты, дни рождения, наконец. И царящая надо всем этим плеяда мудрецов - Рудольф Карнап и Ганс Рейхенбах; венский кружок философов и расцвет символической логики". Смутный мир, в который ему совсем не хотелось углубляться. Несмотря на то, что все это имело отношение к Книге. Этот мир был темнее подводного царства, в которое он погружался. - Давай вернемся на базу, - дрожа, произнесла Мали и поплыла прочь. Джо увидел огни там, куда она поплыла. Их зажег Виллис перед погружением, и теперь они все еще горели, а значит там, наверху, Виллис ждал их возвращения. "Амалита не настиг нас. Что ж, и на том спасибо", - раздумывал Джо, вслед за Мали направляясь к ярко светящейся базе. Как и предупреждали Мали и Виллис, погружение было жутким. Собственный труп.., у Джо все еще стояла перед глазами чудовищная фигура, поблескивающая оголившимися костями. Мир смерти, наполненный прахом и тленом. Джо наконец добрался до ярко освещенных куполов базы. Там уже ожидал Виллис, готовый прийти на помощь. - Давно пора, дорогие леди и сэр, - ворчливо выговаривал он, помогая снять акваланги. - Вы не послушались меня и пробыли там слишком долго. Но потом оговорился: - Не меня - Глиммунга. - Что с вами? - спросил Джо. - Чертова радиостанция, - фыркнул робот, помогая Мали освободиться от кислородных баллонов; его сильные руки поднимали их без малейшего усилия. - Только представьте себе... - Он расстегнул на девушке костюм, сложил его и понес к стенному шкафу. - Я сижу здесь, жду вас и слушаю радио. Передают Девятую симфонию Бетховена. Потом реклама повязки от грыжи. Затем отрывок "Доброй пятницы" из Вагнеровского "Парсифаля". Потом реклама мази для ног. Дальше - хорал из кантаты Баха. После него - реклама средства от геморроя. После - "Матерь скорбящая" Перголези. Затем зубной порошок для искусственных челюстей. "Реквием" Верди. Реклама слабительного. "Глория" Гайдна. Гигиенические средства для женщин. Хорал из "Страстей по Матфею". Туалеты для кошек. Потом... - Внезапно робот замолчал. Он наклонил голову, словно пытаясь что-то расслышать. Теперь это услышал и Джо. И Мали, кажется, тоже; быстро повернувшись, она побежала к выходу из здания. Оказавшись снаружи, она задрала голову вверх. Джо и Виллис последовали за нею. В ночном небе повисла огромная птица; на ней сверкали два обруча - огненный и водяной. На их пересечении виднелось девичье лицо, прикрытое кашемировой шалью. Глиммунг - в том виде, каким его впервые встретил Джо, только в обличье гигантской птицы. "Орел", - изумился Джо. Орел, с клекотом разрезающий ночное небо. Джо отступил назад, под безопасную крышу. Но огромная птица спускалась прямо к базе; перпендикулярные обручи вращались с пугающей скоростью. - Старик прибыл, - заметил Виллис, не обнаруживая ни малейшего беспокойства. - Это я просил его прийти. Или он меня?.. Не помню. Короче, мы поговорили, но кого кто просил, я помню смутно. С нами такое бывает, со мной и моими коллегами. - Приземляется, - прошептала Мали. Птица повисла в воздухе; клюв открывался и закрывался, горящие желтые глаза смотрели на Джо, только на Джо. Затем она заговорила. - Послушайте! Ведь я не хотел, чтобы вы спускались под воду. Не хотел, чтобы вы видели то, что покоится на дне. Вы здесь для того, чтобы восстанавливать керамику. Что вы делаете на этой базе? В голосе птицы слышалась лихорадочная тревога: Глиммунг явился сюда, ибо был не в силах ждать; ему было необходимо немедленно выяснить, что произошло на океанском дне. - Я нашел сосуд, - ответил Джо. - То, что там написано - ложь! - кричал Глиммунг. - Выбросьте ее из головы и слушайтесь лучше меня. Понятно? - Там только сказано... - начал Джо. - Там валяются тысячи битых горшков, - перебил Глиммунг, - и на каждом из них своя история. Каждый, кто спустится туда, найдет что-нибудь подходящее. - Большая черная рыба, - сказал Джо. - Это единственное, что там было. - Нету там никакой рыбы. Там вообще нет ничего реального, кроме Хельдскаллы. И я смогу поднять храм, когда захочу. Я смог