мысль о том, о королях как о богоизбранных существах сводило челюсти. Высшие существа. Что-то магическое. Но, черт, в этом была какая-то магия. Анх-Морпорк кажется все еще был заполнен прилагательными "королевский", королевское то и королевское это, маленький хор стариков получал оплату в несколько пенсов в неделю за исполнение нескольких бессмысленных песен, да еще были Хранитель Королевских Ключей или Хранитель Королевской Сокровищницы, хотя ни ключей, ни сокровищницы не было и в помине. Монархия как сорняк. Не важно, сколько голов ты поотрубал, корни были все еще в земле готовые пустить новые ростки. Все это было похоже на хроническую болезнь. Кажется, что у даже у самых образованных людей в голове было одно маленькое место, где было написано: "Короли. Какая хорошая идея". Кто бы там ни создал людей оставил большую недоработку в чертежах. Она заключалась в стремлении людей встать на колени. В дверь постучали. Ни один стук в дверь не звучал настолько исподтишка как этот. Он был полон своей гармонии. Он говорил подсознанию: "Если никто не ответит, тот, кто стучит, все равно откроет дверь и проскользнет в комнату, где он обнюхает все щели, прочтет все бумаги что попадутся на глаза, откроет несколько ящиков стола, сделает пару глотков из бутылки со спиртным, буде таковая найдена, но не сделает больших преступлений, потому что он не преступник, не в моральном смысле, а перед законом" -- этот стук включал в себя весь этот спектр. В этом стуке было очень много смысла. -- Входи, Нобби, -- устало сказал Ваймз. Капрал Нобби проскользнул в комнату. Ваймз отметил про себя, что у Ноббса была еще одна характерная черта. Он мог проскользнуть не только боком, но даже и вперед. Даже Фред Кишка поддавался изменчивой обстановке полицейского участка, но ничто никоем образом не задевало капрала Ноббса. Чтобы ты не делал с капралом Ноббсом, было в нем что-то такое ужасно сноббское. -- Нобби... -- Да, сэр? -- Э... садись Нобби. Капрал Ноббс подозрительно посмотрел на Ваймза. Вызовы на ковер начинаются не с этой фразы. -- Э, Фред сказал, что Вы хотели увидеться со мной, мистер Ваймз, относительно рабочего времени... -- Да? Правда? О, да. Нобби, на скольких похоронах своих бабушек ты был? -- Э... на трех..., -- неуверенно сказал Нобби. -- На трех? -- Оказалось, что Нанни Ноббс не совсем умерла в прошлый раз. -- Итак, и зачем тебе нужны были все эти отгулы? -- Мне не хочется говорить, сэр... -- Почему? -- Вам не понравится, сэр. -- Не понравится? -- Ну, знаете, сэр... Вы можете расстроиться. -- Я могу расстроится, Нобби, -- вздохнул Ваймз. -- Но это ничто по сравнению с тем, что случится, если ты не скажешь мне... -- Дело в том, что будет тривековный... трисотлетневый... трехсотлетний юбилей в будущем году, мистер Ваймз... -- И? Нобби облизнул губы. -- Я не хотел отпрашиваться по этому поводу. Фред сказал, что Вы слишком чувствительны к этому. Но... знаете ли, я состою в обществе Крепкого Ореха, сэр... Ваймз кивнул. -- Те самые клоуны что переодеваются и играются в старые битвы с игрушечными мечами, -- сказал он. -- Историческое Общество Возрождения Анх-Морпорка, сэр, -- немного упрямо ответил Нобби. -- Именно это я и имел в виду. -- Ну... на празднование мы собираемся воссоздать Битву при Анх-Морпорке. Для этого нужны дополнительные репетиции. -- Становится понятно, -- сказал Ваймз, устало кивнув. -- Ты там маршируешь туда сюда с жестяной пикой, так что ли? В свое рабочее время? -- Э... не совсем. Мистер Ваймз... э... говоря по правде, я езжу туда сюда на белом коне... -- О? Изображаешь генерала, что ли? -- Э... немного больше чем генерала, сэр... -- Продолжай. Нобби нервно сглотнул. -- Э... я буду королем Лоренцо, сэр. Э... знаете ли... последним королем, тот которого Ваш... э... Воздух сгустился. -- Ты... собираешься играть..., -- начал Ваймз, в гневе разделяя слова. -- Я говорил, что Вам не понравится, -- сказал Нобби. -- Фред Кишка тоже сказал, что Вам не понравится. -- Почему ты?... -- Мы тянули жребий, сэр. -- И тебе не повезло? Нобби скорчился. -- Э... не совсем чтобы не повезло, сэр. Не конкретно не повезло. Больше похоже на повезло. Все хотели играть его. Понимаете, получаешь лошадь, хороший костюм и все такое, сэр. И он был королем, помимо всего прочего, сэр. -- Этот человек был жестоким чудовищем! -- Ну, это было очень давно, сэр, -- испугано ответил Нобби. Ваймз немного успокоился. -- И кто вытянул жребий играть Каменолицего Ваймза? -- Э... э... -- Нобби! Нобби опустил голову. -- Никто, сэр. Никто не хотел играть его, сэр. -- Маленький капрал сглотнул и с видом человека идущего на Голгофу добавил с убийственной определенностью: -- Поэтому мы сделали чучело из соломы, сэр, так он лучше сгорит, когда мы вечером бросим его в огонь. Будет большой фейерверк, сэр. Ваймз потемнел лицом. Нобби предпочитал, когда люди на него орали. На него орали всю жизнь. Он научился с этим справляться. -- Никто не хочет быть Каменолицым Ваймзом, -- холодно сказал Ваймз. -- Потому что он проигравшая сторона, сэр. -- Проигравшая? Железноголовый Ваймз выиграл. Он был правителем города шесть месяцев. Ноббса опять перекосило. -- Да, но... все у нас в Обществе говорят, что он не должен был, сэр. Говорят это была случайность, сэр. Помимо всего, он проиграл выборы один к десяти, и у него были бородавки, сэр. И он был немного незаконно рожденным, сэр, говоря всю правду. Он отрубил голову королю, сэр. Нужно быть очень плохим, чтобы сделать это, сэр. Даже заботясь о себе, мистер Ваймз. Ваймз покачал головой. Важно ли все это? (Но это было важно, где-то). Все было очень давно. Совершенно не важно, что там группа полоумных романтиков думает. Факты остаются фактами. -- Хорошо, я понял, -- сказал он. -- Это почти смешно, правда. Потому-что есть кое-что еще, что я хочу тебе сказать, Нобби. -- Да, сэр? -- облегчено спросил Нобби. -- Ты помнишь своего отца? Нобби, похоже, снова начал впадать в панику. -- Какой вопрос Вы так неожиданно хотите задать, сэр? -- Чисто социальный вопрос. -- Старого Сконнера, сэр? Немного, сэр. Почти не видел его, за исключением тех случаев, когда военная полиция приходила чтобы вытащить его с чердака. -- Что ты знаешь о своем, э, происхождении? -- Все врут, сэр. У меня нет никакого происхождения, сэр, чтобы там Вам не говорили. -- О, черт. Э... ты не знаешь, что означает слово "происхождение", Нобби? Нобби поежился. Ему не нравилось, когда его допрашивали полицейские, тем более что он сам был полицейским. -- Не уверен, сэр. -- Тебе ничего не рассказывали о твоих предках? -- Нобби заволновался еще больше, поэтому Ваймз быстро добавил: -- О твоих родителях и прародителях? -- Только о старом Сконнере, сэр. Сэр... если весь этот разговор Вы подняли только чтобы подвести к тем мешкам с овощами пропавшим из магазина на улице Патококачки, я там даже рядом не стоял... Ваймз отмахнулся. -- Он... тебе ничего не оставил? Хоть что-то? -- Пару шрамов, сэр. И вывих локтя. Когда погода меняется, он иногда болит. Когда ветер дует с холмов, я завсегда вспоминаю старого Сконнера. -- Ах, ладно... -- Ну и конечно это..., -- Нобби покопался у себя за ржавым нагрудником. Это тоже было чудом. Даже у сержанта Кишки доспехи блестели, если не лоснились. Но любой металл рядом с кожей Нобби быстро покрывался ржавчиной. Капрал вытянул кожаный ремешок, завязанный вокруг шеи, на котором весело золотое кольцо. Несмотря на то, что золото не подвержено коррозии, это кольцо все равно было покрыто патиной. -- Он оставил это мне на смертном одре, -- сказал Нобби. -- Ну, я имею в виду "оставил это..." -- Он что-нибудь сказал при этом? -- Ну, да, он сказал "Сейчас же верни, ты щенок!", сэр. Видите ли, у н'го эт' было на шнурке на шее, как и у меня. Но это не похоже на нормальное кольцо, сэр. Я бы уже загнал бы его, но это единственная память о нем. Не считая ветра с холмов. Ваймз взял кольцо и протер его пальцами. Это была печатка с изображением герба. Время и изношенность, да наверно и нахождение рядом с телом капрала Ноббса сделало его сильно размытым. -- У тебя есть герб, Нобби. Нобби кивнул. -- Но я отмываю его специальным шампунем, сэр. Ваймз вздохнул. Он был честным человеком. Он всегда считал эту черту своим самым большим недостатком. -- Когда у тебя будет время, сходи в колледж Геральдики, что на Моллимог-стрит. Возьми с собой это кольцо и скажи, что я тебя прислал. -- Э... -- Не бойся Нобби, -- сказал Ваймз. -- У тебя не будет из-за этого проблем. Таких проблем. -- Если Вы так говорите, сэр. -- И тебе совершенно необязательно называть меня "сэр", Нобби. -- Есть, сэр. Когда Нобби ушел, Ваймз достал из-под стола затасканную копию "Сословия пэров Тверпла" или, как он сам называл книгу в уме, справочник по криминальным структурам. В справочнике давались сведенья конечно не по обитателям трущоб, а по владельцам земель этих трущоб. И, хотя проживание в трущобах часто служило доказательством преступных наклонностей, владение целой улицы трущоб было наилучшим приглашением на все события отмечаемые в высшем классе. В последнее время новое издание выходило чуть ли не каждую неделю. Дракон был прав, по меньшей мере, в одном. Все в Анх-Морпорке бросились приобретать больше гербов, чем было у них от рождения. Он открыл страницу озаглавленную "де Ноббсы". Там и был тот самый герб. Гиппопотам поддерживал щит с одной стороны, вероятно один из тех королевских гиппопотамов, и потому из предков Родерика и Кейза. С другой стороны щит поддерживал какой-то бык с выражением лица очень напоминающего Нобби, у быка на ухе висел амулет-анх, видимо, раз это герб Ноббсов, то бык наверняка стащил его где-то. Щит был красного и зеленого цветов, с красным шевроном с пятью яблоками. Непонятно, каким образом это все относится к войне. Наверно там был заключен какой-то веселый каламбур из символов или игра слов, из-за которого они там у себя в Королевском Колледже Гербов в умилении шлепали себя по ягодицам, хотя, если Дракон шлепнет себя по ягодицам слишком сильно, ноги у него отвалются. Очень легко представить облагороженного Нобби. Его единственной ошибкой было то, что он мелко плавал. Он проскальзывал в комнаты и крысил вещи которые ничего не стоили. Если бы он проскальзывал на континенты и воровал целые города, убивая в процессе этого массу народа, он бы был национальным героем. В книге не было никакого упоминания о Ваймзах. "Несправедливо-Пострадавший не был национальным героем. Он собственными руками убил короля. Это было необходимо, но общество, какое бы оно не было, не любит людей, которые делают то, что надо сделать. Он также умертвил несколько других людей, что правда -- то правда, но город умирал из-за огромного количества глупых войн, фактически мы были частью империи Клатча. Иногда нужен ублюдок. Истории нужен был хирург. Иногда есть только мистер Ампутатор в наличии. В топоре есть что-то окончательное. Но убей одного безумного короля и тебя обзовут цареубийца. Это ни как привычка, ни как..." Ваймз читал дневник старика Каменолицего в Закрытой Библиотеке Университета. Он был, несомненно, жесток. Но то были жестокие времена. Он писал: "В огне Борьбы выковывается Новый Человек, которому Не Нужна старая ложь". Но старая ложь в конце концов победила. "Он сказал людям: вы свободны. И они крикнули "Ура!", и он показал им что стоит свобода и они назвали его тираном, а когда его предали, они кудахтали как куры, которые первый раз увидели огромный мир снаружи, забежали обратно в курятник и захлопнули дверь..." -- Бинг-бонг-бингерли-бип. Ваймз вздохнул и вытащил органайзер. -- Да? -- Мемо: 2 часа дня, встреча с сапожником, -- сказал джинчик. -- Еще не два часа и в любом случае это было на вторник, -- сказал Ваймз. -- Значить, мне вычеркнуть это из списка заданий? Ваймз положил разорганизованный органайзер обратно в карман подошел к окну и выглянул наружу. У кого есть мотивы убивать лорда Ветинари? Нет, таким образом вопрос не разрешить. Наверно, если выйдешь куда-нибудь в пригород и ограничишь расследование старухами, которым нечего делать, кроме как обсуждать обои и сплетни, то может быть ты и найдешь кого-нибудь у кого нет мотива убивать Ветинари. Но этот человек так организовал дела, что будущее без него будет более рискованным для всех, чем с ним. Только сумасшедшие могли решиться убить его, и бог его знает, сколько сумасшедших в Анх-Морпорке. Или это был кто-то -- кто уверен, что если город развалится, он удержится на вершине этой кучи развалин. И если Фред прав, а сержант всегда был хорошим индикатором того, что говорят на улицах, потому что он и находится на улицах, то наибольшую выгоду из всего этого получил бы капитан Кэррот. Но Кэррот был одним из немногих, кому нравился Ветинари. Конечно, был еще кое-кто, кто только выигрывал в складывающейся ситуации. "Черт побери", -- подувал Ваймз. -- "И этот человек -- я". В дверь опять постучали. Он не узнал этот стук. Он осторожно приоткрыл дверь. -- Это я, сэр. Малопопка. -- Тогда заходи. -- Очень приятно было узнать, что в мире есть еще кто-то у кого больше проблем, чем у тебя. -- Как себя чувствует его превосходительство? -- Стабильно, -- ответил Малопопка. -- Стабильны мертвые, -- сказал Ваймз. -- Я имел в виду, он жив, сидит и читает. Мистер Пончик дал пить ему какую-то гадость, пахнущую водорослями, сэр, я дал ему немного микстуры Глубула. Сэр, помните того старика из дома на мосте? -- Какого старика... а... да, -- кажется прошла целая вечность. -- Что насчет него? -- Ну... Вы сказали осмотреть все там, и... Я сделал несколько рисунков иконографом. Вот один, сэр, -- он передал Ваймзу почти полностью черный квадрат. -- Странно. Что это такое? -- Э... Вы когда-нибудь слышали рассказы о глазах мертвых, сэр? -- Предположим, я не образован, Малопопка. -- Ну... говорят... -- Кто? -- Вообще говорят, сэр. Понимаете, вообще. -- А, те самые которые "все" во "все знают"? Народ, так сказать. -- Да, сэр. Я это и имею в виду, сэр. Ваймз помахал рукой. -- Ну, если все. Хорошо, продолжай. -- Говорят, что последнее, что видел мертвый человек, запечатлевается в его глазах, сэр. -- А, это. Это старые рассказы. -- Да. Загадочно, я думаю. Мне кажется, если бы это не было правдой, Вы бы не думали, что об этом все еще говорят, не так ли? Мне показалось, что я увидел красные отблески, и я заставил джинчика нарисовать очень большой рисунок, пока у него не кончились краски. И, прямо в центре... -- А не выдумал ли это джинчик? -- спросил Ваймз, еще раз уставившись на рисунок. -- У них нет воображения для вранья, сэр. Они что видят, то и рисуют. -- Светящиеся глаза. -- Две красные точки, -- добросовестно поправил Малопопка, -- которые могут быть парой светящихся глаз, сэр. -- Хорошо подмечено, Малопопка, -- Ваймз потер подбородок. -- Черт! Я надеюсь это ни какой-нибудь дух. Этого всего мне сейчас не хватало. Можешь сделать копии, чтобы я отправил во все полицейские участки? -- Да, сэр. У джинчика хорошая память. -- Я надеюсь. Но до того как Малопопка ушел, дверь снова открылась. Ваймз увидел, что пришли Кэррот и Ангуа. -- Кэррот? Я думал, что у тебя выходной. -- Мы нашли труп, сэр! В музее Хлеба Гномов. Но когда мы вернулись в полицейский участок, нам сказали, что лорд Ветинари умер! "Сказали?", -- подумал Ваймз. -- "Вот тебе и слухи. Если бы можно было смешать их с правдой, как они были бы полезны..." -- Для трупа он неплохо дышит, -- сказал он. -- Я думаю, все будет нормально. Кто-то обошел его охрану, это все. Его уже осмотрел доктор. Не волнуйтесь. "Кто-то обошел его охрану", -- подумал он. -- "Да. А я его охрана". -- Я надеюсь, что доктор лучший по этим вопросам, все, что я могу сказать, -- твердо сказал Кэррот. -- Даже лучше того, он эксперт из экспертов в этой области, -- сказал Ваймз. -- "Я его охрана и я не смог его защитить". -- Если с ним что-то случится, для города это будет ударом! -- сказал Кэррот. Ваймз не видел в глазах Кэррота ничего кроме заботливого участия. -- Конечно, Вы тоже так думаете? -- сказал он. -- В любом случае все под контролем. Вы сказали, что было еще убийство? -- В музее Хлеба Гномов. Кто-то убил мистера Хопкинсона его же хлебом! -- Заставил его съесть? -- Ударил его им, сэр, -- с упреком сказал Кэррот. -- Боевым хлебом, сэр. -- Это такой старик с белой бородкой? -- Да, сэр. Если помните, я вас представил друг другу на выставке бисквитов-бумерангов. Ангуа уловила быструю тень гнева на лице Ваймза. -- Кто тут ходит, убивая стариков? -- сказал он в пустоту. -- Не знаю, сэр. Констебль Ангуа сменила облик, -- сказал Кэррот приложив палец к губам для секретности, -- и не нашла никакого запаха. И ничего не украли. Убийство было совершенно этим оружием. Этот Боевой Хлеб был гораздо больше чем нормальная буханка. Ваймз осторожно повертел его. -- Гномы метают его как диски, правильно? -- Да, сэр. На играх в Семигорске в прошлом году Снори Укуси-Щит сбил макушки у шести вареных яиц с расстояния пятьдесят ярдов. И это был стандартная охотничья буханка. Но это является исторической ценностью. Мы утеряли секрет выпечки такого хлеба. Он уникален. -- Имеет ценность? -- Очень, сэр. -- Его стоит украсть? -- Его будет невозможно продать! Любой честный гном узнал бы его! -- Хм. Вы слышали о старом священнике, убитом на Мисбегот-бридж? Кэррот был шокирован. -- Только не отец Тубелчек? Он? Ваймз еле сдержался, чтобы не спросить: -- Так ты знаешь его? -- Дело в том, что Кэррот знал всех. Если Кэррота бросить в самой глушь джунглей, он скажет: "Привет Вам, мистер Бегущий-Быстро-Сквозь-Деревья! Доброе утро мистер Говорящий-С-Лесом, какая замечательная трубка! Вам очень идет это перо!" -- У него было больше чем один враг? -- спросил Ваймз. -- Не понял, сэр? Почему больше чем один? -- Я вынужден обратить Ваше внимание, что у него один, очевидно, был. -- Он... был неплохим человеком, -- сказал Кэррот. -- Очень редко выходил. Проводит... проводил все свое время с книгами. Очень религиозен. Всеми видами религий. Изучал их. Несколько странный, но абсолютно безвредный. Кому надо было его убивать? Или мистера Хопкинсона? Два безобидных старика? Ваймз отдал ему Боевой Хлеб. -- Это мы и должны узнать. Констебль Ангуа, я хочу, чтобы Вы с этим разобрались. Возьмите... да, возьмите капрала Малопопку, -- сказал он. -- Он уже кое-что сделал по этому вопросу. Кстати, Малопопка, Ангуа тоже из Убервальда. Может, вы найдете общих друзей, или что-нибудь типа того. Кэррот радостно кивнул. Лицо Ангуа окаменело. -- Ах, хъдрук дъхар дПолиция, Шъртъазс! -- сказал Кэррот. -- Хъъ Ангуа тъконстебль... Ангуа дъхар, бъхк бардръа шъртъзс Кадъл...[10] Ангуа собралась с мыслями. -- Грръдукк дъбуз-хъдрак..., -- выдавила она из себя. Кэррот рассмеялся. -- Ты сказала: "маленький прекрасный инструмент для добычи руды женского пола"! Веселинка уставился на Ангуа, та ответила пустым взглядом и пробормотала: -- Ну, язык гномов тяжело поддается изучению, если не жевать гравий всю жизнь... Веселинка не отвел взгляда: -- Э... спасибо, -- выдавил он из себя. -- Э... я лучше пойду и подготовлюсь. -- Что с лордом Ветинари? -- спросил Кэррот. -- Мои лучшие люди работают над этим, -- сказал Ваймз. -- Заслуживающие доверия, надежные, знающие все входы и выходы как свои пять пальцев. Другими словами, все под контролем. Выражение надежды на лице Кэррота сменилось болезненным удивлением: -- Вы не хотите, чтобы я помогал? -- спросил он. -- Я бы мог... -- Нет. Ублажите старика. Я хочу, чтобы Вы вернулись в полицейский участок и взяли работу на себя. -- Какую работу? -- Всю! Разбирайтесь с происшествиями. Следите за бумагами. Нужно подготовить новый график дежурств. Поорать на людей! Прочесть отчеты! Кэррот отдал честь. -- Есть, коммандер Ваймз. -- Хорошо. Приступайте. "Чтобы ни произошло с Ветинари", -- добавил про себя Ваймз в удаляющуюся спину удрученного Кэррота, -- "никто не сможет сказать, что ты был рядом с ним". Под отдаленный аккомпанемент мычания и рычания распахнулось маленькое окошечко в воротах Королевского Колледжа Гербов. -- Да? -- послышался голос, -- что изволите желать? -- Я -- капрал Ноббс, -- ответил Ноббс. В окошечке появился глаз. Он смерил всю полноту убийственной божественной недоработки именуемой капралом Ноббсом. -- Ты -- бабуин? Нам как раз сейчас нужен один бабуин для... -- Нет. Я пришел по поводу какого-то родильного герба, -- сказал Нобби. -- Ты? -- спросил голос. Интонация в голосе ясно отразила уверенность хозяина голоса, что существуют широкий спектр благородства, начиная от королей и по нисходящей, и раз уж капрал Ноббс пришел за родовым гербом, то им открывался еще один уровень, наинизший, скорее всего ниже нулевого. -- Мне сказали, -- несчастным голосом сказал Нобби. -- Это касается кольца, которое есть у меня. -- Обойди здание и войдешь через черный вход, -- ответил голос. Веселинка убирал инструменты у себя в кабинете, где он проводил опыты, и обернулся на стук. В дверном проеме, прислонившись, стояла Ангуа. -- Что Вам надо? -- спросил он. -- Ничего. Просто хотела сказать -- не волнуйся, я никому не скажу, если ты не хочешь. -- Я не понимаю, сэр, о чем Вы говорите! -- Мне кажется, что ты лжешь. Веселинка выронила реторту и осела на стул. -- Как Вы узнали? -- спросила она. -- Даже другие гномы не почувствовали. Я остерегаюсь всего. -- Давай скажем так... у меня есть особые таланты? -- ответила Ангуа. Веселинка начала рассеянно протирать реторту. -- Я не понимаю, к чему такие расстройства, -- сказала Ангуа. -- Мне казалось, что гномы вряд ли сами замечают разницу между мужским и женским полом. Половина гномов попадающих сюда по статье 23 -- женского пола. Я знаю, что их очень тяжело усмирить... -- А что за статья 23? -- "Нападение с криками на людей в нетрезвом состоянии, и попытки отрубить ноги", -- ответила Ангуа. -- Гораздо легче давать номера, чем описывать каждый раз. Слушай, в этом городе полно женщин, которым понравилось бы решать свои дела как их решают женщины-гномы. Понимаешь, какой у них выбор? Официантка в баре, швея, чья-нибудь жена. В то время как вы можете делать все, что делают мужчины... -- Это привело к тому, что мы делаем только то, что делают мужчины, -- последовал ответ. Ангуа задумалась. -- О, -- сказала она. -- Я поняла. Ха. Да. Я узнаю этот тон. -- Я не могу держать топор! -- вырвалось у Веселинки. -- Я боюсь драться! Мне кажется, что песни о золоте -- глупы! Я терпеть не могу пива! Я даже не могу пить как гномы! Когда я пробую пить большими глотками, то обливаю всех гномов позади себя! -- Я знаю, здесь нужна специальная сноровка, -- сказала Ангуа. -- Я видела девушку на улице, она шла по улице и мужчины свистели ей вслед! И вы можете носить платья! Цветные! -- О, боже, -- Ангуа старалась не улыбаться. -- Как давно женщины-гномы начали чувствовать это? Мне казалось, что они счастливы с текущим положением дел... -- О, легко быть счастливой, когда не знаешь разницы, -- горько ответила Веселинка. -- Рабочие штаны вполне подходят, пока не услышишь о женском белье! -- Белье -- о, да, -- сказала Ангуа. -- Женское белье. Да, -- она постаралась настроиться на тот же лад, и чувствовала, что она действительно думает так, но все же надо было сдержаться от того, чтобы не сказать что, по меньшей мере, надо искать модели, которые не так легко содрать, когда тебя лапают. -- Я думала, что я смогу найти здесь другую работу, -- промямлила Веселинка. -- У меня хорошо получается шитье, и я пошла в гильдию швей и..., -- она остановилась и покраснела выше бороды. -- Да, -- сказала Ангуа. -- Многие делают такую ошибку, -- она выпрямилась и поправила прическу. Ты, все равно, произвела впечатление на коммандера Ваймза. Я думаю, тебе, однако, здесь понравится. У всех нас полицейских есть проблемы. Нормальные люди не идут в полицейские. Ты неплохо справишься. -- Коммандер Ваймз несколько..., -- начала Веселинка. -- Когда у него хорошее настроение, он неплохой парень. Ему нужна выпивка, но он сейчас себе этого не позволяет. Ты знаешь -- выпить раз -- слишком много, выпить два -- мало... Он из-за этого раздражительный. Когда у него плохое настроение, он наступает тебе на ногу, а потом орет на тебя, почему не стоишь ровно. -- Ты нормальная, -- застенчиво сказала Веселинка. -- Ты мне нравишься. Ангуа погладила ее по голове. -- Ты сейчас так говоришь, -- сказала она, -- но как побудешь здесь немного, ты узнаешь, что я могу быть сукой... Что это такое? -- Что? -- Тот рисунок. С глазами... -- Или двумя красными точками, -- сказала Веселинка. -- О, да? -- Я думаю, это последнее что видел отец Тубелчек, -- ответила гном. Ангуа уставилась на черный квадрат. Принюхалась. -- Опять это! Веселинка отступили на шаг. -- Что? Что? -- Откуда идет этот запах? -- спросила Ангуа. -- Не от меня! -- торопливо сказала Веселинка. Ангуа схватила маленькое блюдо со скамьи и понюхала его. -- Вот оно! Этот же запах был и в музее! Что это? -- Просто глина. Она была на полу в комнате, где убили старого священника, -- сказала Веселинка. Наверно кто-то на ботинке занес. Ангуа пальцами растерла глину. -- Мне кажется это гончарная глина, -- сказала Веселинка. -- Мы из нее делали горшки в гильдии, -- добавила она на тот случай если Ангуа не до конца поняла. -- Знаешь? Тигли и посуду. Похоже, что кто-то ее запекал, но не смог достичь нужной температуры. Видишь, как растирается? -- Гончарная, -- сказала Ангуа. -- Я знаю одного гончара... Она еще раз посмотрела на иконограф гнома. "Пожалуйста, нет", -- подумала она. "Только не один из них?" Главные ворота Коллежа Гербов -- обе створки главных ворот -- были распахнуты настежь. Два герльдиста возбужденно вертелись вокруг выходящего шатающейся походкой капрала Ноббса. -- Ваше благородство получили ли, все что хотели...? -- Нффф, -- ответил Нобби. -- Можем ли мы как-нибудь услужить Вам...? -- Нннф. -- Какая-нибудь помощь...? -- Нннф. -- Сожалеем о ботинках, мой господин, но дракончик болеет. Это легко счистится, когда высохнет. Нобби заплетающейся походкой затрусил прочь по переулку. -- У него даже походка аристократическая, Вы не заметили? -- Более того... я думаю, аристократичней, чем у аристократов. -- Это ужасно, человек с такой родословной и простой капрал. Тролль Вулкан отступал до тех пор, пока не уперся спинной в свое гончарное колесо. -- Я энтого не делал, -- сказал он. -- Что не делал? -- спросила Ангуа. Вулкан колебался. Вулкан был огромен и... ну... скалоподобен. Он ходил по улицам Анх-Морпорка как маленький айсберг, как и в айсберге, в нем много чего моментально приковывающего взгляд. Он был известен как торговец... более или менее чем угодно. Еще он был похож на стену, точнее на забор, только много крепче и жестче для ударов. Вулкан никогда не задавал неуместных вопросов, они ему просто не приходили в голову. -- Нищего, -- наконец выдал он. Вулкан всегда считал, что общее отрицание лучше, чем конкретные отнекивания. -- Рада слышать, -- сказала Ангуа. -- Так, а откуда ты получаешь глину? Морщины появившиеся на лбу Вулкана подсказывали, что он задумался, куда может завести этот вопрос. -- Я получай с карьеров, -- сказал он. -- Вся соб'венность оплачена. Ангуа кивнула. Скорее всего, это было правдой. Вулкан, не смотря на то, что был не способен сосчитать дальше десяти и при этом не оторвать при этом чью-нибудь руку, и, не смотря на широкую известность в криминальных кругах, всегда оплачивал свои счета. Если хочешь достичь успеха в криминальном мире, надо иметь репутацию в своей честности. -- Видел ли где-нибудь такое? -- спросила она, протягивая образец. -- Энто глина, -- немного расслабившись, сказал Вулкан. -- Я завсегда узнаю глину. На ней нет серийного номера. Глина -- это глина. У меня ее горы на заднему дворе. Из нее делают кирпичисы, горшкисы и все энтакое. Тута полным полно гончаров в городе, и мы все энто получаем. Почему Вы спрашиваете о глине? -- Можешь сказать, откуда она? Вулкан взял кусочек, понюхал и раскатал пальцами. -- Энто странно, -- сказал он, чувствуя себя все уверенней видя, что разговор не касается его лично. -- Энто типа... тарелкной глины, подходит для энтих женщин, которые лепят кофейники, за которые не возьмешься двумя руками, -- он еще немного раскатал глину. -- Еще тут понамешкали всякого. Энти кусочички битых горшков, таких шибко измельчено. Энто укрепляет глину. У любого гончара полно энтого добра, -- он еще растер глину. -- Энто похоже нагрели, но не хорошенько обожгли. -- Но ты можешь сказать, откуда она взялась? -- Из-под земли, энто все, что я могу сказать, леди, -- сказал Вулкан. Он немного расслабился, чувствуя, что разговор не приведет к недавней партии пустых статуэток, или к тому подобным делам. Как иногда случалось при таких обстоятельствах, он старался быть полезным. -- Пойдемте и п'смотрим на энто. Он повернулся и быстро зашагал. Полицейские проследовали за ним через склад, провожаемые взглядами пары дюжин встревоженных троллей. Никому не нравилось видеть полицейских поблизости, особенно работникам Вулкана, у которого было тихо и спокойно, многим из которых хотелось залечь на несколько недель. Хоть это и правда, что много народу приходило в Анх-Морпорк, потому что это был город перспектив, иногда это были перспективы избежать виселицы, кола или четвертования. -- Не оглядывайся, -- сказала Ангуа. -- Почему? -- спросила Веселинка. -- Потому что нас здесь только двое, а их, по меньшей мере, пара дюжин, -- сказала Ангуа. -- А наша форма сшита на людей с полным набором рук и ног. Вулкан вышел через дверь во двор позади фабрики. Вокруг высились горшки на поддонах, штабеля кирпичей вытянулись в длинные ряды. А под неаккуратной крышей лежало несколько больших куч с глиной. -- Тама, -- великодушно указал Вулкан. -- Глина. -- Есть ли специальное название для глины, когда она свалена таким образом? -- тыкнув в глину, осторожно спросила Веселинка. -- Да, -- ответил Вулкан. -- Энто технич'ки мы з'вем сырец. Ангуа расстроено покачала головой. Слишком много для раскручивания этой нити. Глина есть глина. Она надеялась, что будет куча всевозможных сортов, а оказалось что она такая же обыкновенная, как и грязь. И тут Вулкан Который Помог Полиции в Расследовании замямлил: -- Н' возражаете ес'и уйдете через задние ворота? Ваш Оказаний Помощ нервирует людей и у меня будут горшки, который я потом не смогеть продать. Он показал на ворота в задней стене, достаточно большие, чтобы через них проехала телега. Тролль направился к ним, вертя в руках огромную связку ключей. -- Ты боишься воров? -- спросила Ангуа. -- Сейчас, леди, все нечестнят, -- сказал Вулкан. -- Кто-то сломал энтот старий замок, когда вытащил у меня кое-что, нищиго не заплатив, четыре месяса назад. -- Отвратительно, не так ли? -- сказала Ангуа. -- Я думаю, это заставляет тебя задуматься, зачем ты платишь налоги. В некоторых случаях Вулкан был много сообразительней чем, скажем, мистер Железнокорка. Он проигнорировал замечание. -- Энто была ерунда, -- сказал он, направляя их в направлении открытых ворот с максимальной силой, на которую он мог осмелиться. -- Они случайно не глину своровали? -- спросила Веселинка. -- Да она не ошень много стоила, но энто дело присипа, -- сказал он. -- Меня удивилко, кому энто нужено было. Было похож, как если бы полтонны глины само вышло отсюдова. Ангуа посмотрела на замок. -- Да, действительно, -- задумчиво сказала она. Ворота захлопнулись за ними. Они стояли на улице. -- Странно, что кто-то похитил кучу глины, -- сказала Веселинка. -- Он сообщил в полицию? -- Я не думаю, -- ответила Ангуа. -- Осы не жалуются, когда их жалят. Все равно, Камнелом думает, что Вулкан замешан в контрабанде слэба с гор и поэтому он постоянно ищет повод попасть сюда... Слушай, по правде говоря у меня все еще выходной. Она отступила назад и оглядела высокую стену с кольями наверху, которая окружала двор. -- Можно ли обжечь глину в печи для выпечки хлеба? -- спросила она. -- О, нет. -- Невозможно достичь необходимой температуры? -- Нет, дело в неправильной форме. Половину горшков пережжешь, а половина останется сырой. А зачем тебе это? -- Зачем я спрашиваю? -- задумалась Ангуа. О, черт побери... -- Как насчет выпить? -- Только не пива, -- быстро сказала Веселинка, -- не там где надо петь, когда пьешь. Или хлопать себя по коленкам. Ангуа понимающе кивнула. -- Получается, куда-нибудь, где нет гномов? -- Э... да... -- Там куда мы идем, -- сказала Ангуа, -- этой проблемы нет. Туман быстро сгущался. Все утро он шатался по улицам и аллеям. А теперь он опять возвращался ночевать. Он поднимался от земли и реки и спускался с неба, облегающим желтым колючим одеялом, река Анх в виде капелек. Он просачивался сквозь щели и вопреки здравому смыслу набирался в освященные комнаты, заполняя комнаты влажной завесой и заставляя свечи трещать. На улицах все размывалось и в каждой тени казалось затаилась угроза. Свернув с тусклой улицы в тусклый переулок, Ангуа остановилась и, расправив плечи, толкнула дверь. Когда она вошла в длинную и темную комнату, в воздухе сейчас же повисло напряжение. Зависло мгновенье звенящей тишины и снова возникло чувство расслабленности. Люди повернулись обратно к столам, за которыми они сидели. Да, они сидели. И они были очень похожи на людей. Веселинка прижалась к Ангуа. -- Как это место называется? -- прошептала она. -- Да вообще-то нет никакого названия, -- ответила Ангуа, -- но иногда мы называем это место Могилы. -- Оно совсем не похоже на бар снаружи. Как ты его нашла? -- Никак. Его не находят, сюда... притягивает. Веселинка нервно оглянулась. Она не знала точно, где они находятся, только что где-то в районе рынка скота, затерянного в лабиринте переулков. Ангуа подошла к бару. Из темноты возникла неясная тень. -- Привет, Ангуа, -- сказала она, низким перекатывающимся голосом. -- Фруктовый сок, как обычно? -- Да. Охлажденный. -- А гном? -- Она съест его сырым, -- сказал голос откуда-то из темноты. По столам пронесся смех. Некоторые голоса показались Веселинке слишком необычными. Они не могли исходить от нормальных губ. -- Я тоже возьму фруктовый сок, -- пропищала она. Ангуа посмотрела на гнома. Она чувствовала странную благодарность что замечание из темноты было пропущено мимо ушей этой маленькой булавообразной головы. Потом Ангуа наклонилась и показала рисунок иконографа бармену. Он не был похож на человека. Веселинка не могла понять. Надпись над стойкой бара гласила: "Никогда не меняйся". -- Ты знаешь все, что происходит, Игорь, -- сказала Ангуа. -- Вчера убили двух стариков. А еще недавно у тролля Вулкана похитили кучу глины. Что-нибудь слышал об этом? -- Зачем тебе это? -- Убийство стариков незаконно, -- сказала Ангуа. -- Конечно, есть много чего незаконного, поэтому у нас много работы. Но мы предпочитаем заниматься важными делами. Иначе нам надо заниматься неважными делами. Ты понимаешь? Тень понимала. -- Идите и садитесь, -- сказала она. -- Я принесу напитки. Ангуа направилась к столику в алькове. Клиенты уже не обращали на них никакого внимания. Усиливалось жужжание бесед за столами. -- Что это за место? -- прошептала Веселинка. -- Это... место где люди могут побыть сами собой, -- медленно ответила Ангуа. -- Люди, которым надо быть немного осторожными в остальное время. Ты понимаешь? -- Нет... Ангуа вздохнула. -- Вампиры, зомби, домовые, вурдулаки, все такое. Не..., -- она запнулась. -- Отличающееся житье, -- сказала она. -- Люди, которым надо быть все время быть очень осторожными, чтобы не испугать людей, приходят сюда. Здесь это можно. Приезжай, найди работу, не волнуй людей, и возможно ты не увидишь в один день толпу у твоего дома с вилами и зажженными факелами. Но иногда хочется пойти туда, где все знают кто ты. Глаза Веселинки привыкли к тусклому свету, и она уже могла различать сидящих на скамьях. Многие из них были больше людей. У некоторых были острые уши и длинные морды. -- А кто эта девушка? -- спросила она. -- Она выглядит... нормальной. -- Это Виолета. Она -- вампир. А рядом с ней домовой Шлеппель. В дальнем углу кто-то сидел, развалившись, в огромном плаще и высокой широкополой шляпе. -- А он? -- Это старик Беда, -- сказала Ангуа. -- Если знаешь что хорошо для тебя, не вспоминай про него. -- А... оборотни здесь есть? -- Есть парочка, -- ответила Ангуа. -- Я ненавижу оборотней. -- О? Самая странная клиентка сидела одна, за маленьким круглым столиком. Она была очень древней старухой в шали и соломенной шляпе с цветами. Она с отсутствующей улыбкой смотрела в точку, что в данных обстоятельствах пугало больше чем все эти темные фигуры. -- А кто она? -- прошептала Веселинка. -- Она? Это миссис Гаммедж. -- И что она делает? -- Делает? Ну, она часто приходит сюда выпить и пообщаться. Иногда мы... они поют песни. Старые песни, которые она помнит. Она практически слепа. Если ты думаешь что она нежить... то это не так. Не вампир, оборотень, зомби или домовой. Просто старушка. Огромное неуклюжее волосатое существо остановилось у столика миссис Гаммедж и поставило на стол бокал. -- Портвейн с лимоном. Пожалуйста, миссис Гаммедж, -- прогромыхало существо. -- Твое здоровье, Чарли! -- воскликнула старушка. -- Как идут дела в сантехнике? -- Отлично, милочка, -- сказал домовой, и растворился в темноте. -- Он сантехник? -- спросила Веселинка. -- Конечно, нет. Я не знаю, кем был Чарли. Он наверно умер сто лет назад. Но она думает, что он сантехник, и кто скажет ей правду? -- Она что не знает что это место...? -- Слушай, она приходила сюда еще во времена короны и державы, -- сказала Ангуа. -- Никто ничего не хочет менять. Все любят миссис Гаммедж. Они... следят за ней. Немного помогают ей. -- Как? -- Ну, я слышала, что в прошлом месяце кто-то вломился в ее хижину и утащил некоторые ее вещи... -- Это не похоже на помощь. -- ... и вещи вернулись на следующий день, а двое воров были найдены в Темном квартале без единой капли крови в теле, -- Ангуа улыбнулась, и перешла на шутливый тон. -- Знаешь ли, рассказывают кучу плохих историй о нежити, но никто не говорит о их положительном вкладе в общество. Появился бармен