только сегодня, но и два дня, и  два  года спустя. Поэтому нужна
более надежная зацепка. Например, доверенный человек, который будет по вашей
просьбе дежурить  в  заранее выбранном  помещении на протяжении получаса.  У
меня,  конечно, были  по  этому поводу  некоторые сомнения,  но  попробовать
стоило, причем уже давно.
     А тут все как раз так удачно  совпало: сэр Абилат остался в Сизом Доме.
Я был почти  уверен, что он больше не будет пытаться от меня сбежать, а куча
заданий, которые я на него взвалил,  не даст ему надолго отлучиться. Никаких
гарантий, конечно, но шансы у меня, мягко говоря, неплохие.
     Поэтому я неспешно пошел  по тусклым темно-рубиновым булыжникам  Темной
Стороны  Гажина,  рисуя  перед  своим внутренним взором  картинку следующего
содержания: белобрысый заместитель покойного начальника  Тайного Сыска снует
по его кабинету; за  окном еще светло, более того, видно, что полдень не так
давно  миновал (и это  значит,  что  я  не  только  не  опоздаю  на  обед  к
бургомистрам, но и пару старых приятелей по дороге навещу, как и собирался с
самого начала).


     Надо  отдать  должное  выдержке  моего  юного  друга.  Когда  я  шагнул
навстречу  ему прямо  из огромного пустого шкафа,  полки которого Абилат как
раз собрался избавить от пыли, он только приветливо улыбнулся.
     - Хорошо, что вы вернулись, сэр. Без  вас мне как-то... ну, не по себе,
честно  говоря. Хоть и глотнул  этого вашего  бальзама, а все равно присесть
страшно: вдруг засну?
     - Погоди-ка, а сколько ты уже не спал? - спрашиваю.
     -  Не очень  долго,  еще и двух  суток  нет.  Так-то  я  обычно  дольше
выдерживаю. Такие сны снятся прекрасные и удивительные, знаете, что я от них
очень устаю. Не люблю яркие впечатления.
     Мне очень понравился его  ироничный тон. Люди, способные  глумиться над
собственными   неприятностями  -   и   ведь  кажется   довольно   серьезными
неприятностями! - дорогого стоят. Верный признак.
     - Ну, если  все так запущено, сделай еще глоток бальзама, - великодушно
разрешил я.  - И  пожалуйста продержись до моего  возвращения, даже если это
случится заполночь.
     -  Так  вы уже  вернулись, -  удивился он. -  Или вы мне  сейчас просто
мерещитесь?
     -  Можешь  считать, что мерещусь,  потому как я  уже  опять ухожу. Если
дождешься меня,  не прогадаешь: буду охранять  твой сон. Это куда  надежнее,
чем спать в Холоми, вот увидишь.
     - Ой! - сказал Абилат. - Правда, что ли? Здорово как!
     Я, мягко говоря, нечасто испытываю желание купить кому-нибудь пирожное,
да  еще и сказку рассказать, чтобы не так  страшно жить было. Но это был тот
самый случай.


     Тем  не менее, я  снова  оставил Абилата  одного.  С Темной  Стороны я,
конечно, очень удачно  и вовремя вернулся,  просто молодец.  Но это вовсе не
повод плюнуть  на  дела,  а, напротив, прекрасная  возможность их быстренько
переделать.
     В первую очередь я отправился в трактир "Белый Клок",  что на  Торговом
Острове. Собственно, я  с  самого  начала туда и  шел.  Хозяин трактира  мой
старинный  друг  и даже наполовину земляк. Покойная матушка Зогги  Хлакка по
прозвищу  Белый  Клок была из Кеттари, зато отец у него - арварохский вояка,
которого не пойми каким  лихим  ветром занесло когда-то в  наши края. Смесь,
надо сказать, вышла отменная. Зогги  был высоченный, на полголовы выше меня,
плечистый мужик, с  глазами круглыми, как у буривуха, но  не  желтыми, как у
всех уроженцев Арвароха,  а светло-серыми,  как у большинства моих земляков,
шимарских горцев.  Шевелюра  ему  тоже  досталась  материнская, цвета темной
меди, но арварохский  папаша  и тут отметился, выбелил одну  прядь,  которую
Зогги не  стриг  с тех пор, как себя помнил. Так что  "белый клок" давно уже
стал длиннющей, почти до колен, косой.
     Колдуном  Зогги  всегда   был  никаким:  сказывалась  отцовская  кровь.
Известно  же,  что  арварохские  храбрецы  даже  Безмолвной  речи  с  трудом
обучаются, да и то, если будет на то строжайший указ Завоевателя Арвароха, в
беспрекословном подчинении которому они, как правило, обретают нехитрое свое
счастье. О прочем уж и не говорю.
     Зогги был не столь безнадежно  туп,  как его предки по отцовской линии,
кое-что он все-таки мог, но  ни в один захудалый Орден его  бы даже дворовым
метельщиком не взяли,  это  всем было понятно. Впрочем, неумение колдовать с
лихвой  уравновешивалось  острым  умом,   рассудительной  отвагой  и   самым
благородным из сердец, которые я когда-либо знал.
     Познакомились  мы  почти  случайно,  почти сразу после моего  приезда в
столицу, и поначалу сдружились только потому, что кеттарийское землячество -
это  нечто  из  ряда  вон  выходящее.  Уехав  из  опостылевшего   дома,  мы,
кеттарийцы, тут же  начинаем  страстно коллекционировать друг друга по всему
Миру и искренне радуемся каждой новой находке.
     Я в ту пору еще был скорее профессиональным картежником, чем наемником,
а Зогги - довольно удачливым карманником, на это его колдовских способностей
как раз хватало. А  на досуге он  возился с  соседскими детьми, такое у него
было  хобби.  Все  жители  окрестных  кварталов  знали,  что  спокойно могут
оставить своих детей  у  Зогги  и отправляться  -  хоть  на праздник, хоть в
Квартал  Свиданий, да хоть  к  родне в Ландаланд до конца  года.  Дети будут
умыты, накормлены  и  веселы,  узнают великое  множество интересных сказок и
новых  игр. С  зажиточных  соседей  Зогги  брал  деньги за услуги, но добрая
половина  детишек  гостила у него  совершенно бесплатно. Думаю, в итоге  ему
едва  хватало  на  покупку еды  и  игрушек,  еще небось из  своих  воровских
заработков докладывал кое-что. И ведь  не  то чтобы он сознательно стремился
делать  какие-то "добрые дела", просто Зогги нравилось  иметь дело  с детьми
больше, чем со взрослыми. Ну и они отвечали ему тем же.
     В ту пору я еще не был опасным гостем и поэтому  частенько заглядывал к
нему по вечерам. Так  мы  и подружились по-настоящему. Очень  уж мне это все
нравилось, я  бы, наверное,  и сам с  детьми иногда  возился, если бы  жизнь
иначе  сложилась.  Впрочем,  мои юные  сотрудники  не так  уж  отличаются от
питомцев Зогги - да вы сами на них поглядите...
     В  начале  Смутных  Времен,  когда  появились  первые,  так  называемые
"случайные"  жертвы  среди мирных  горожан, не причастных к борьбе Короля  с
магическими Орденами, трое детишек из квартала, где  жил Зогги, осиротели, и
он  поселил  их  у  себя.  Дюжину лет  спустя его дом  превратился  в  самый
настоящий сиротский приют, где жили чуть ли не полсотни мальчишек и девчонок
- с  той  только разницей, что  они были куда  более счастливыми детьми, чем
большинство их ровесников.  Быть ребенком в  Смутные Времена само по себе не
слишком  удачная идея, а уж сиротам приходилось  и вовсе несладко: взрослым,
по большей части, было не до них.
     Зогги вряд  ли  смог  бы прокормить эту  ораву,  все  же  тогда  и  для
карманников  настали  совсем  паршивые  дни,  но тут  уж  я  помог  земляку.
Зарабатывал я  в ту пору уже так много, что проще потерять, чем пересчитать.
А тратить деньги времени, да и особого желания не было, так что для меня это
был не ахти какой великодушный жест. Но Зогги его  оценил. Я бы даже сказал,
переоценил.
     Потом, уже в начале Эпохи Кодекса, вышел знаменитый  Королевский указ о
бесплатном обучении и полном пансионе  в Королевской Высокой  Школе для всех
осиротевших во  время гражданской  войны,  вне зависимости  от того, на чьей
стороне  были  их  погибшие родители. Так  что все детишки из  приюта  Зогги
отправились учиться. А  он сам  вдруг решил  начать  новую  жизнь -  если уж
старая так внезапно и, в общем, счастливо закончилась.
     Я предлагал ему несколько дюжин теплых местечек на выбор, благо  у меня
была возможность хорошо пристроить бесконечное  число приятелей, и  почти ни
одного близкого  человека,  который  бы  в  этом  нуждался,  но Зогги твердо
заявил, что желает пожить  у моря, и уехал в Гажин. Подозреваю, он  не хотел
отвлекать своих бывших питомцев от учебы, ну и заодно репутацию  им  портить
не собирался, если я все правильно понимаю. Я с трудом  всучил ему деньги на
покупку  трактира; мне,  честно говоря,  даже  поворожить немного  пришлось,
чтобы заставить Зогги  принять  подарок. Глупо  вышло бы, если  бы  мой друг
перебивался с хлеба на воду в незнакомом городе, да еще и в Нунду  угодил бы
в финале какой-нибудь неудачной авантюры с чужим драгоценным браслетом.
     Надо  сказать, я  сделал  неплохой подарок,  причем  не  столько самому
Зогги,  сколько вольному  городу  Гажину. Трактир  "Белый Клок"  стал лучшей
забегаловкой  Торгового  Острова. Зогги  здорово  наловчился готовить,  пока
кормил целую  ораву  капризных детишек. А поскольку с  магией у него  всегда
обстояло  не  лучшим  образом,  Кодекс  Хрембера  не  слишком  повредил  его
кулинарному мастерству, так уж все удачно совпало.
     Ну и потом, Зогги  всегда был  довольно эксцентричен,  а  с годами  это
только усугубилось. К примеру, он часто и с удовольствием шарил  по карманам
своих  постоянных  клиентов.  Когда  дело  завершалось  успешно,   записывал
украденную  сумму  в  специальную  тетрадь  и  потом  долгое   время  кормил
пострадавшего бесплатно, на все позаимствованные деньги,  да еще и прибавлял
что-нибудь сверху, от всего  сердца. Посетителям  такое  положение дел очень
даже нравилось  - все равно,  что  заплатить  вперед,  а  потом пользоваться
скидкой,  поэтому они всегда брали с собой в трактир старые кошели,  набитые
мелкой монетой, и даже обижались, если  Зогги не  спешил избавить их от этой
ноши.
     Ну  и  самое  главное:  разумеется,  в  трактире была  большая  детская
комната, а на  заднем дворе - сад с  качелями. Это сейчас  в добрую половину
столичных трактиров  можно ходить с детишками, а по тем временам такая  идея
казалась  совершенно  революционной.  Но в Гажине  она пользовалась  большим
успехом; собственно, я совершенно уверен, что столичные трактирщики переняли
у Зогги этот трюк, наслушавшись восторженных рассказов приезжих из Гажина.
     Вот с каким человеком я  собирался поговорить по душам. Я ни на секунду
не сомневался,  что  бы ни  творилось в городе,  но  Зогги  не околдован, не
очарован и не заворожен. Его  и в Смутные Времена все опасности такого  рода
стороной обходили - все же арварохская кровь, а эти ребята чужим чарам почти
неподвластны, даром, что сами ничего не умеют.
     И я очень надеялся, что мой старый друг сможет хотя бы  в  общих чертах
рассказать мне, что творится в городе.
     Народу  в "Белом  Клоке"  почти не  было.  За  барной  стойкой  скучала
умопомрачительная красавица средних лет. Ну да, женщины всегда сходили с ума
по Зогги, его  арварохская  красота настолько их обезоруживала, что они были
готовы  на все: идти за ним  на край  света,  нянчиться с  его  бесконечными
детишками,  или  вот,  к примеру, за барной стойкой торчать дни напролет. На
моей  памяти Зогги всегда искренне удивлялся такому доброму к себе отношению
и совершенно не  умел пользоваться своим природным преимуществом. Ну вот,  с
годами, кажется, научился.
     Сам Зогги,  надо  полагать, обретался  на кухне,  поэтому  я отправился
прямо  туда,  без  лишних  расспросов.  Красавица  открыла  было рот,  чтобы
осведомиться,   куда  это   я  попер   без  приглашения,   но   пригляделась
повнимательней и  махнула  рукой.  Поняла,  что останавливать меня  - только
время зря терять, все равно ведь зайду, куда вздумается. Вот и умница.
     Зогги действительно был на кухне. Компанию ему  составляли  двое совсем
мелких  детишек,  мальчик  и  девочка.  Кажется  близнецы. Меня  старый друг
приветствовал так, словно мы расстались вчера  вечером,  прервав на середине
задушевный разговор.
     - О, Джуффин! Как всегда вовремя.  Я тут такой пирог с  пумбой от скуки
зажарил,  пальчики оближешь.  Только одна беда: его горячим  надо  жрать,  а
клиентов  нет.  Первый  день года  как-никак,  небось  дрыхнуть  до полуночи
будут... И вдруг ты. Молодец, что тут скажешь!
     Я принял из его рук кусок горячего пирога,  откусил, распробовал  -  не
шедевр старой кухни, конечно, но по нынешним временам ничего, сойдет.
     -  Это  вот  Ильса и  Лотка,  - Зогги указал на близнецов.  - Мама  их,
говорят,  давным-давно  сбежала  с  каким-то  укумбийским  пиратом,  а  отец
связался  с  безумным  шкипером и  теперь  отдыхает  на  дне  моря  Укли.  В
Корабельную  Высокую школу их отдавать рано,  а с дядей мы жить  не хотим и,
скажу тебе по секрету, Джуффин, правильно делаем. Тот  еще у нас дядя... Так
что поселились у меня. Вроде пока не скучаем, да?
     Детишки  дружно  закивали.  На Зогги  они  смотрели с  обожанием,  что,
впрочем, совершенно не  мешало  им  потихоньку привязывать полу  его лоохи к
ножке кухонного стола.
     -  Ты поговорить хочешь,  или  так, поболтать? -  деловито  спросил мой
друг.
     - Скорее поговорить.
     -  Так я и  подумал.  Лотка,  Ильса,  отвяжите  мою  одежду от  стола и
отправляйтесь в сад.  Качели я с утра починил, заодно и проверите, хорошо ли
вышло. Вечером еще раз попробуйте меня привязать: пока никуда  не годится. Я
сразу  все  заметил,  вы  еще  и  начать  толком  не  успели.  Можете   пока
потренироваться на леди Нарине, но только глядите, чтобы она не обиделась, а
то опять будет  реветь,  как  маленькая, придется ей  ваши конфеты отдавать,
чтобы перестала.
     Я от души посочувствовал красотке у барной  стойки. Связаться с Зогги -
сомнительное счастье, если ты уже не ребенок.
     -  Что  стряслось? -  осведомился  Белый  Клок,  вытирая руки  огромной
салфеткой и  снимая  с жаровни кувшин камры. - Нет, погоди, сперва скажи: ты
пряное укумбийское бомборокки пить будешь? Потому что  если будешь, я за ним
в подвал смотаюсь, а если не будешь, тогда можно не суетиться.
     - Спасибо,  но  бомборокки в меня  нынче  вечером  губернаторы заливать
будут, бочками. И не только бомборокки. Так что не бегай никуда.
     - Ладно, тогда пей камру. Ты от моей камры раньше вечно нос воротил, но
теперь у меня послаще выходит. Попробуй. И рассказывай.
     Что  касается  камры,  мой  друг  явно  себе льстил, но  ради  хорошего
человека еще и не такое можно вытерпеть.
     - Я скорее расспрашивать тебя буду, чем рассказывать, - начал я.  - Я в
Гажине со вчерашней ночи и...
     - Я чувствовал, что у нас в городе что-то не так, но неужели настолько,
что  ты  помчался  сюда в  последнюю ночь года?  -  перебил меня Зогги. - Ну
ничего себе дела!
     -  Именно.  Собственно,  меня  интересует  это  твое "что-то  не  так".
Расшифруй.
     - Да  ну, чего  тут  шифровать... Так-то вроде все хорошо, спокойно, но
шишки наши городские ходят мрачнее тучи. Смотреть на них тошно. И чем больше
шишка,  тем  хуже  ее дела. Да  ты сам  сегодня  на бургомистров  поглядишь:
хороши! Зеби Хипелосис сильно  сдал. Был такой  бодрый дядя, а  теперь почти
старик.  Валда  Кунык  похудел  вдвое, представляешь?  Ну  увидишь,  чего  я
расписываю...  Приятель твой Голех, величайший Тайный сыщик  этого  грешного
побережья, тоже хорош...
     - Мой покойный приятель, - сухо сказал я.
     - Ага,  уже,  значит. Ну, я не удивляюсь: к тому шло. Он сильно сдал. С
начала зимы слонялся по городу как неприкаянный, дела забросил,  говорить ни
о чем не хотел, а ведь какой был  шустрый  и общительный, бедняга!.. Грустно
это.  И  вообще тут стало грустно, Джуффин. И дети плохо  спят, - неожиданно
закончил он.
     - Как это "плохо"? - насторожился я. - Кошмары им снятся?
     - Да  вроде нет. Не  кричат,  не плачут, не  жалуются,  одни  в спальне
оставаться не боятся. Но... Ну что я, не знаю, как спят нормальные, здоровые
дети? У меня на глазах их вон сколько выросло, ты же помнишь. И  эти отлично
спали, хоть и плакали сперва из-за отца, а еще больше от страха, что их дядя
заберет.  Ну,  поплакали и  перестали. А в  последнее  время что-то не  так.
Днем-то они нормально себя ведут, дети как дети, веселые, дружные и жрут как
индюшата, но  спят  как-то... Ну,  как маленькие взрослые. Лежат в кроватках
строгие такие, печальные и даже дышат как-то размеренно, солидно. Ну не знаю
я, как объяснить!
     - Ты очень хорошо объяснил, Зогги. А сам как спишь?
     - Я? Да что мне  сделается... Ты же знаешь, я в отца пошел,  мне только
буривухи снятся изредка, а так-то вообще ничего. Зато отдыхаю хорошо.
     -  Ага,  -  кивнул  я. - Ты даже  не  представляешь, как тебе повезло с
наследственностью!
     - А что, всем в Гажине, кроме меня, снятся кошмары? - изумился Зогги.
     - Всем, не всем, но кое-кому - пожалуй.
     Белый Клок неопределенно хмыкнул и тут же нахмурился:
     - Детей надо бы отправить отсюда, раз так. Но куда? Не к тебе же?..
     - Ну  почему, ко  мне как  раз вполне можно,  в крайнем  случае. У меня
теперь дворецкий хороший,  есть  кому  присмотреть... Но думаю, не нужно  их
никуда   отправлять.  Я  с  этими  кошмарами  быстро   разберусь.  Завтра  -
послезавтра. В любом случае, больше  времени у меня нет, а оставить все  как
есть я не готов.
     - Тогда ладно, - тут же успокоился Зогги.
     Он  меня не  первый  день  знал,  а  потому  решил,  что  на меня можно
положиться даже в таком непростом деле, как борьба с ночными кошмарами.
     -  А,  да,  - вдруг  вспомнил  он.  -  Тебя  же  наверное  все  новости
интересуют, не только мое самочувствие? Так вот,  сюрприз, сюрприз!  Знаешь,
кого я видел этой осенью в Гажине?
     Я вопросительно поднял бровь.
     - Лаздея Махикалу! - торжествующе объявил мой друг.
     Я чуть камрой не подавился.
     -  Лаздея Махикалу? Которому  не то что к Соединенному Королевству, а к
любому берегу Хонхоны ближе, чем на пушечный выстрел приближаться запрещено?
Я-то  надеялся,  его  уже  благополучно  продали  в  рабство  где-нибудь  на
задворках Куманского  Халифата... Но  ты-то  хорош, Зогги!  Почему тут же не
прислал мне зов и не рассказал эту новость?
     - А я прислал тебе зов в тот  же день, когда сам увидел  его в порту, -
он пожал плечами. -  А ты сразу сказал,  что сидишь в засаде, поэтому если у
меня не очень срочное дело, лучше поговорить  о нем завтра. И я оставил тебя
в покое.  Засада  - занятие серьезное,  я  же понимаю... А потом закрутился,
забыл. Ну и ты не переспрашивал.
     Когда я  говорю  приславшему зов,  будто  сижу  в засаде, в одиннадцати
случаях из дюжины  это означает,  что  я  играю  в карты. Не так уж  часто я
позволяю себе это  удовольствие  и, конечно, не слишком люблю отвлекаться на
всякие  пустяки. Засада-то, честно говоря,  Безмолвному  диалогу  как раз не
помеха, но это мало кто понимает. А я  пользуюсь  общей неосведомленностью в
свое удовольствие.
     - Эх! А дело-то у тебя было  вполне срочное, - вздохнул я,  прикидывая,
сумею ли укусить собственный локоть - а что еще теперь делать?
     - Да  ну,  Джуффин. Какое же оно срочное? -  искренне удивился Зогги. -
Все же не Лойсо Пондохву видел, а всего лишь старину Лаздея. Я его, помнишь,
от своего дома  мигом отвадил? Так то я, мне же  в ваши дела вообще соваться
заказано было.
     -  Ох, Зогги,  -  вздохнул я.  - Просто Лаздей прекрасно понимал, что с
тобой  лучше  не  связываться, потому  что ты мой  друг...  Ладно,  не будем
спорить. Хорошо ты  хоть  сейчас  это  вспомнил. Покончу с делами и попробую
поискать Лаздея, вдруг он еще тут. Холоми по нему плачет горючими слезами, я
это с самого  начала говорил,  когда великий  мудрец Нуфлин  вдруг  сделался
великим  же гуманистом и  решил, что свободных  камер в Холоми мало, поэтому
пусть отправляется в изгнание.
     Это был,  как понимаете, довольно  старый спор. И если бы  только мой с
Зогги!  Лаздей  Махикала был  такой специальный хитроумный злодей,  которого
почти никто не принимал  всерьез - кроме меня. Потому что я знал его гораздо
лучше, чем кто бы то ни было. Так уж вышло.
     - Еще что-нибудь расскажешь мне, Зогги? - спросил я.
     Он пожал плечами.
     -  Вроде нечего  рассказывать. Все-таки  ко мне сюда  по большей  части
простые люди ходят. А  у них, в отличие от больших шишек, все более-менее  в
порядке. Кажется. Хотя...
     - Ладно. А старая Манта жива, здорова? Давно ее видел?
     - Давно. Нет у меня времени  в гости ходить, ты же знаешь. А  она  меня
навещать перестала.
     - С начала зимы, небось?
     -  Кстати, кажется да. В День Середины Осени она ко мне точно заходила,
и потом еще раз. И все.
     - Ясно. Попробую сам ее разыскать, если так.
     - Ладно. Заглядывай еще.
     - Ага, - кивнул я и направился к выходу.
     - Джуффин! - окликнул меня Зогги.
     - Что?
     - Не "ага", а заглядывай. Я знаю, что у тебя мало  времени. Но ты же не
я, ты  же Темным  Путем ходишь. Выходит, тебе  все равно,  в каком  трактире
ужинать: возле  дома на углу, или тут у меня.  Верно?  - и он дважды стукнул
себя по носу указательным пальцем.
     Это наши  фирменные кеттарийские штучки,  специально придуманные, чтобы
чужаки не  поняли про нас главное: мы твердо знаем, что два хороших человека
всегда могут договориться, а если не получается, то и грош им цена.
     Я тоже прикоснулся пальцем к носу, кивнул, улыбнулся и вышел. Хотя будь
моя  воля,  я бы еще  часок  с ним  посидел, несмотря даже на дрянную камру,
которую  все  же  время  от  времени  приходится  прихлебывать.  Потому  что
самолюбие Зогги - это святое. Надо его щадить.
     Но закат  неумолимо приближался, а я еще хотел повидаться с леди Мантой
Кревис,  самой  грозной  ведьмой на этом удаленном от Сердца  Мира побережье
Соединенного  Королевства. Хотя  с виду,  конечно,  не  скажешь: сколько  ее
помню, Манта всегда выглядела как старая развалина, годная лишь на то, чтобы
разослать приглашения на собственные похороны. Ей так удобнее.


     Дом  моей  старой приятельницы, как и  трактир  Зогги,  располагался на
Торговом Острове, но не возле Моста Королевы Вельдхут, а на дальней окраине.
Остров,  надо сказать, довольно велик, ненамного меньше, чем континентальная
часть города, так что мне пришлось здорово прибавить шагу.
     По  дороге  я  все  думал  про  Лаздея Махикалу.  Я-то, честно  говоря,
надеялся,  что  у  него   хватит  ума  держаться  подальше  от  Соединенного
Королевства.  Изгнание -  не сахар для тех, кто  привык  к  Очевидной магии,
которая  почти  не работает  вдали  от  Сердца Мира.  Но  тому, кто  всерьез
занимается Истинной  магией,  должно быть  абсолютно все равно, где жить.  А
Лаздей специализировался именно в этой области. Как ни странно.
     С ним вообще все было непросто.
     Среди  моих   могущественных   коллег  бытует   мнение,   что  человек,
посвятивший себя  Истинной магии,  не может долго оставаться злым, даже если
уродился  сущим  демоном.  Впрочем,   добряками  от  таких  штудий  тоже  не
становятся.  Глубокое погружение  в  Истинную магию  скорее  просто  выводит
человека за рамки системы координат "добрый - злой" и за рамки многих других
систем  координат  заодно. При большой необходимости  наш  брат  может  быть
убийцей,  или  великим  благотворителем, или  сочетать эти  занятия в  любой
последовательности, но при этом  не  станет  ни терзаться муками совести, ни
наслаждаться чужими страданиями, ни гордиться собой. Все остальные обычные и
даже,  вроде  бы, обязательные в таких случаях  эмоции  тоже довольно быстро
сходят на нет. Действия и события оцениваются не по  шкале "хорошо - плохо",
а  по  каким-то   другим  шкалам.  Скажем,  "полезно  -  бессмысленно",  или
"интересно - скучно". Потом, говорят,  и это проходит,  но на  своей шкуре я
такого  пока не испытал. В  общем, фокус в том,  что  Истинная  магия быстро
превращает практикующего в какое-то иное существо,  которое не "лучше" и  не
"хуже" человека. Оно просто другое.
     Так вот, Лаздей Махикала  был  совершенно ослепительным исключением  из
этого правила. Истинной магией он занимался на моей памяти чуть  ли не сотню
лет, причем имел в  этой области  совершенно незаурядные способности,  а его
злобный  нрав  с годами  только крепчал. Честное  слово, просто  до смешного
иногда доходило.
     Я знаю, потому что когда-то Лаздей был моим учеником.
     В  ту  пору, когда  гражданская  война  еще не началась,  но  уже  была
неизбежна,  и меня в  глаза  называли  Чиффой,  а  за  глаза  - Кеттарийским
Охотником, или  просто  Кеттарийцем (думаю, не  для краткости, а  потому что
очень уж удобно произносить это прозвище с ненавистью,  как бы сплевывая его
под ноги), главной  моей  проблемой были  не назначенные мне  могущественные
жертвы  и даже  не  вельможные заказчики, а толпы юношей с горящими глазами,
которые просились ко мне в ученики. Таково бремя всякой сомнительной славы.
     Виски некоторых  "юношей"  блистали сединой,  другие  "юноши"  щеголяли
роскошной грудью и крутыми бедрами, но сути проблемы это не меняло: глаза их
непременно были горящими, а голоса от волнения срывались на фальцет; все они
мечтали о  подвигах, приключениях, победах, больших  заработках, грандиозных
вечеринках и путешествиях  между Мирами в придачу, чтобы мало не показалось.
В  какой-то момент все эти желающие приобщиться к чудесам  из моего  кармана
так меня достали, что я, памятуя о священном принципе  наемников: "бесплатно
не убиваю", купил на Сумеречном Рынке огромную мухобойку  из Умпона, отлично
приспособленную под великанский рост  тамошних  жителей,  и отгонял  ретивых
неофитов  исключительно этим  символическим  предметом.  Но  их  число  лишь
возрастало.
     Лаздей  был одним из таких соискателей, но когда я  привычно замахнулся
на него  мухобойкой, парень  тут же  исчез. Ушел Темным  Путем. Я был сражен
наповал: мастеров, которые умеют прокладывать  Темный Путь откуда угодно, по
своему желанию, а не просто чужими маршрутами ходить, по пальцам пересчитать
можно. А этот какой прыткий!
     Так что ночью,  когда  вышеупомянутый  прыткий  юноша  (на  самом деле,
невысокий импозантный  мужчина средних лет) возник  передо  мной снова, я не
потянулся  к  мухобойке,  а  согласился с  ним побеседовать.  Чего скрывать,
парень меня заинтересовал.
     Лаздей Махикала  оказался бывшим Младшим Магистром Ордена Колючих Ягод.
Его выперли из Ордена после того, как этот  красавец всласть поизмывался над
юными послушниками. Собрал их однажды ночью, когда Орденское начальство было
занято  какими-то  неотложными  делами, сказал,  что будет проводить особый,
тайный урок  колдовского искусства хождения сквозь стены. Уводил детишек  по
одному  в самый дальний  подвал, был с ними  терпелив  и  ласков,  но нужное
заклинание  произносил  не  полностью,  так   что  несчастные  юные  колдуны
застревали в стене. Выручать их Лаздей не спешил.
     Мне  он  объяснил,  что собирался выпустить через  несколько  дней всех
одновременно,  на  радость Великому Магистру  Ордена, обеспокоенному судьбой
пропавших послушников. Впрочем, так далеко не зашло, его коллеги  сами нашли
всех  детишек  на  следующее  же  утро  и  привели  в чувство.  Все-таки  не
перепуганные обыватели,  а могущественные колдуны. О  чем он  вообще  думал,
когда планировал иной исход? Впрочем, мыслитель из Лаздея был тот еще.
     Причем  вот  что  важно  понимать: Лаздей  вовсе не  искал  выгоды.  Не
собирался  шантажировать  соратников  по  Ордену,  обменивать  заколдованных
послушников  на какие-нибудь  блага,  или  привилегии. Он просто наслаждался
ситуацией: абсолютным доверием детей, их робостью, неумелой ворожбой, диким,
неописуемым ужасом,  который охватывал их в  последний момент, когда древняя
каменная стена смыкалась за  спиной, и тут вдруг обнаруживалось, что впереди
нет обещанного наставником прохода.
     Он с удовольствием вспоминал свою идиотскую выходку и говорил мне,  что
ему было интересно: все ли дети сойдут с ума после этого приключения, или их
рассудок  крепче,   чем  кажется?  Смогут  ли  они  когда-нибудь  в  будущем
заниматься магией, или им придется покинуть Орден, потому что страх навсегда
сковал волю?
     Я  и сам любопытен, как горная лиса,  но тут недоумевал: неужели  можно
искренне интересоваться такой ерундой? Да еще и за чужой счет.
     А вот, оказывается, можно.
     Я, честно  говоря, не понимаю, как Лаздея вообще в живых оставили после
того,  как  разоблачили.  Все же у многих  членов  Ордена среди околдованных
послушников имелись младшие браться, племянники  и даже сыновья.  Но нравы в
Ордене Колючих Ягод были очень мягкие - не только по тем временам, а даже по
нынешним. Поэтому Лаздея просто выгнали вон, а он, не особо огорчаясь, решил
начать  сольную карьеру. Немного потерся среди наемников, сразу понял, что в
этой  среде  он,  мягко  говоря,  не  круче всех,  быстренько  выяснил,  кто
считается "круче", и пошел проситься ко мне в ученики.
     Я его  взял, поскольку  ребятами  с ярко  выраженными  способностями  к
Истинной  магии не разбрасываются.  А Лаздей  в этой области был практически
гением. Его злобный нрав и искреннее желание умучить как можно больше народу
поначалу меня не  смущали, я свято верил, что Истинная магия изменяет людей.
Ярчайший  пример  каждое утро взирал  на меня  из  зеркала:  я  давным-давно
перестал  быть тем, что считал "собой", а потому мог становиться кем угодно,
по необходимости.  Я  не предполагал,  что  может  быть иначе. Но  этот  тип
оказался крепким орешком.
     Я возился  с ним  пару  дюжин  лет,  не  обращая внимания ни  на  дикие
выходки, ни даже на регулярные попытки покуситься на  мою собственную шкуру.
Довольно жалкие, но остроумные попытки, надо отдать ему должное.
     А потом парень пропал. Нет его, и все тут. Я регулярно слал ему зов, он
не отвечал,  прикинувшись покойником.  Впрочем, это меня не особо тревожило:
Лаздей быстро  научился  ограждать  себя  от Безмолвной  речи,  даже от меня
как-то ухитрялся спрятаться. Я же говорю, гений. Кроме того, я допускал, что
он вполне мог  застрять на  Темной  Стороне, это для новичков обычное  дело.
Вернется небось, рано или поздно.
     Я  бы, пожалуй, все равно его разыскал, но  все так неудачно сложилось,
что именно в тот  момент меня коснулся Бич Магов. Не вдаваясь в подробности,
скажу лишь, что я временно утратил могущество и был вынужден  несколько  лет
скрываться в Ирраши от своих врагов, заказчиков  и коллег  - словом, от всех
сразу. Кстати,  именно  тогда  я  осуществил  свою  заветную  мечту:  открыл
трактир, маленький, но по тамошним меркам, очень неплохой. С тех  пор  живу,
как сухой лист  на ветру, без долгосрочных планов и возвышенных целей: о чем
мечтать, когда все самое прекрасное осталось в прошлом?
     Да не смотрите вы на меня так. Шучу я, шучу. Хотя...
     Когда мои  дела  поправились, и я вернулся  в  Ехо, Лаздей уже  был  на
месте.  К  тому времени он  стал  довольно  заметной  фигурой среди тамошних
наемных убийц. Заметной в том  смысле, что парень считался самым  ненадежным
представителем этого цеха: все знали, что  из  трех  заказов он  выполняет в
лучшем  случае  один.  Впрочем, я-то  понимал,  что  дело  не  в  недостатке
мастерства.  Просто  Лаздею  до  такой  степени  нравилось   глумиться   над
заказчиками, что это удовольствие перевешивало даже его врожденную  любовь к
убийствам.
     Если бы  он только захотел, его репутация  была бы почти безупречной, а
гонорары в  несколько раз больше. Моя наука  пошла парню  на пользу, но нрав
его, мягко говоря, не смягчился. От встреч со мной он уклонялся, как мог; я,
впрочем, не слишком настаивал.
     Зато  от   общих  знакомых  я  наконец  узнал  причину  его   давешнего
исчезновения. Оказывается Лаздей случайно угодил  в  тюрьму, да не в Холоми,
не в Нунду даже, а в самую обычную тюрьму на острове Муримах, которая хороша
только для местных карманников. То есть, он, как и всякий человек, изучивший
искусство  Темного Пути,  мог бы удрать  оттуда в любую  секунду.  Я  уже не
говорю о  нескольких дюжинах способов разрушить тюремные стены, которые тоже
были в  его  распоряжении. Но  Лаздей предпочел остаться  ради  удовольствия
мучить и запугивать своих товарищей по  заключению. Не знаю в точности,  что
именно он вытворял с беднягами, но действовал умело и продуманно, растягивал
удовольствие.  То  есть, результаты его развлечений  проявились не сразу,  а
немного погодя. К концу третьего года его отсидки несколько узников наложили
на  себя руки,  добрая  половина  загремела  в Приют  Безумных, а  уцелевшие
балансировали на  тонкой  грани между  первым и вторым  вариантами.  Наконец
тюремный комендант почуял  неладное и распорядился отправить опасного узника
в столицу; нечего  и  говорить, что  Лаздей укокошил своих конвоиров прямо у
тюремных ворот и исчез, послав ошарашенному коменданту воздушный  поцелуй на
прощание. Что-что, а чувство стиля у него всегда было.
     Словом, парень вел себя как настоящий  безумец, с той  только разницей,
что   безумием  от  него  не  пахло.   Это   было  самое  удивительное.  Мои
могущественные старшие товарищи,  и  те  не  могли толком  объяснить, почему
Истинная магия не пошла Лаздею на пользу. Пожимали плечами, дескать, вот оно
как бывает! В конце концов, мы единодушно  решили,  что вполне можем прожить
на свете и без ответа на этот вопрос. Плюнули и забыли.
     Впрочем, я-то продолжал опекать своего бывшего  ученика на расстоянии -
так, чтобы ему и в голову не  пришло, что его спина прикрыта. Жизнь  каждого
посвященного в тайны  Истинной  магии казалась (впрочем, до сих пор кажется)
мне величайшей драгоценностью. Поэтому  я  следил,  чтобы парень не  лишился
своей  дурацкой  башки раньше времени, подстраховывал его понемножку. Думал:
лучше я сам его убью, когда окончательно пойму, что он неисправим.
     Но я  его так и не  убил. Уже в  самом конце войны за Кодекс сгреб  это
чудо  природы в охапку и приволок  в Холоми, чтобы  охолонул.  Лаздей  сразу
понял, что может противопоставить мне - ну, разве что свое умение скрываться
от Безмолвной  речи.  Во  всех  прочих  видах  нашего  кровавого  спорта  мы
по-прежнему выступали в разных категориях. Поэтому он  вел себя смирно, даже
пытался разжалобить меня  сентиментальным воспоминаниями о старых временах и
бурными  сожалениями,  что слишком  рано решил покончить с ученичеством. Все
это  выглядело  как  дешевый  фарс: уж что-что, а  лирические  сцены  Лаздею
никогда не удавались.
     Кажется  именно тогда я окончательно понял, что возиться с ним - пустая
трата времени. Мне довелось иметь дело со многими колдунами той эпохи. Почти
все они  достойно  сражались  со  мной даже  в самой  безнадежной  ситуации,
освежая драку оскорблениями  и угрозами - вполне нормальное поведение, когда
тебя хотят убить. Некоторые предпочитали сдаться, предварительно  выторговав
для себя приемлемые условия капитуляции. Но они всегда делали это,  сохраняя
достоинство, не  опускаясь  до  мелочной  лжи,  вроде  комплиментов и прочих
изъявлений  никому не  нужной личной симпатии.  А Лаздей  повел  себя как-то
совсем уж по-идиотски. Кажется, он искренне полагал, что меня интересует его
мнение  о  моей  драгоценной  персоне, вот  и старался  как  мог,  льстил  и
подлизывался, доставлял удовольствие сильному противнику, чтобы тот позволил
ему  выжить. Нечего  сказать, выбрал себе  ученика, молодец,  Чиффа, великий
знаток человеческих душ!
     Впрочем,  всерьез  ненавидеть Лаздея  было  бы  и  вовсе  бессмысленно.
Единственное,  что  я  мог  сделать  в  этой ситуации  -  как  можно  скорее
избавиться от своей  обузы.  Я сдал Лаздея Махикалу  на руки стражам Холоми,
подписал  бумагу,  где  сообщал,  что  настоятельно  рекомендую  для  своего
пленника пожизненное заключение, и  занялся  другими  делами,  которых  было
невпроворот.
     Несколько  лет спустя,  когда  война  за  Кодекс  наконец  благополучно
закончилась, я  узнал, что пожизненное заключение Лаздею  Махикале  заменили
пожизненной же ссылкой. Эта новость меня раздосадовала, но и только.  Ну да,
ясно,  что рано  или поздно он вернется,  и мне (кому  же еще?) придется его
ловить, но не прямо же сегодня? И Магистры с ним, раз так.
     Ну вот, этот светлый день настал.
     Вот почему  сюрприз Зогги  меня не  шибко  вдохновил. Во-первых, Лаздей
объявился очень уж некстати. Я бы предпочел, чтобы он погодил с возвращением
еще  пару лет, дал мне разобраться с более неотложными  делами (в ту пору  я
наивно полагал,  что поток этих  самых неотложных  дел и правда когда-нибудь
иссякнет).  А  во-вторых, обидно, что я  узнал  о  его  возвращении  с таким
опозданием.  Ищи его теперь. Небось  опять в  какую-нибудь тюрьму пробрался,
или даже в Приют Безумных. Вот уж где есть кого помучить...


     Меж  тем  я  пришел.  Двухэтажный  особняк на Крайней улице  еще издали
показался мне запущенным и  даже обветшавшим,  но сперва  я не придал  этому
особого  значения. Я знал Манту не первый год и  был в  курсе, что  время от
времени у нее случаются периоды беспросветной, безобразной лени. В такие дни
она с постели почти не встает и только что под себя не ходит. С ней бывает.
     Но распахнув дверь,  я сразу понял, что дело неладно: дом был пуст. Мне
даже  комнаты  осматривать  не  потребовалось,  чтобы  это  понять.   Запаха
достаточно. Вдохнув воздух, я уже знал, что дом пустует не одну дюжину дней.
Обыск, собственно,  ничего не прибавил к этому знанию. Правда я выяснил, что
в доме не  творилось никакого  насилия  - ни магического, ни  даже бытового.
Никто никого не убивал, иначе говоря. Великое открытие, ничего не скажешь.
     Я попробовал встать на след Манты  и  почти  сразу понял,  что  в  этом
удовольствии придется себе отказать.  Моя старая  приятельница была  мертва.
Ничего себе новости.
     Я мог бы  задержаться  в доме, повозиться  с  безделушками в  спальне и
кухонной утварью, разузнать у  них, что здесь творилось. Но  тогда плакал бы
мой ужин у  бургомистров. Поэтому  я  решил  сэкономить время и поболтать  с
соседями  - для начала. Предметы, равно  как  их  способность воспроизводить
события прошлого, имевшие место в  их присутствии, никуда  не денутся.  Дома
ведьм, даже покойных,  грабители обходят стороной, а городские  власти будут
ждать еще несколько лет, не объявятся ли наследники.
     Соседи в один голос сообщили  мне следующее: старушка мирно  скончалась
во сне,  еще  в  самом  начале  зимы. Никто  не удивился:  Манта, как я  уже
говорил,  выглядела  дряхлой  развалиной, а  знать,  что  под  этой  личиной
скрывается  полное жизни  могущественное существо,  никто не  обязан.  Кроме
меня, разумеется.
     Мне-то  эта  самая  подозрительно  мирная  кончина  во  сне  ужасно  не
нравилась. Но разбираться с ней пока не было времени: солнце уже клонилось к
закату,  а  значит  господа  бургомистры скоро  того  гляди начнут  на  меня
обижаться.  Конечно,  не  в  моих  привычках  бросать   дела  ради  светских
обязанностей, но мне было любопытно на них поглядеть. Если уж Зогги говорит,
что на беднягах лица нет...
     Поэтому  я распрощался  с соседями  покойной  леди Манты и отправился в
бургомистерский особняк, построенный в самом начале Пестрой Линии специально
для того, чтобы господа Валда Кунык и Зеби Хипелосис прекратили вечные споры
на тему, в  чьем доме им  следует принимать  очередного высокого гостя. Ясно
ведь, что каждый хотел обстряпать хлопотное дело в апартаментах коллеги.
     По дороге я послал зов своему юному другу Абилату. Убедился, что у него
все в полном порядке, тем и ограничился. Даже не стал делать вид, будто меня
интересуют результаты  его  трудов  над  полицейскими  отчетами. Отмахнулся:
"Потом  как-нибудь  расскажешь  на  досуге".  Я так рассудил:  если  мальчик
почувствует себя идиотом, которого засадили за никому не нужную работу - тем
лучше. Он, пожалуй, так обидится,  что  точно  до моего прихода не заснет. А
мне того и надо. Вернее, ему. Нам обоим.


     Зогги был прав: Зеби Хипелосис действительно заметно сдал. Вообще-то он
из тех  редких  людей,  кому старость  к лицу: в юности  они обычно обладают
заурядной внешностью, зато с возрастом обретают некую  особую живость черт и
пронзительность  взгляда - проверенный  рецепт  обаяния.  Но  вот живость  и
пронзительность Зеби как раз и подрастерял. Что до его коллеги Валды Куныка,
на  мой  взгляд, отощание пошло бургомистру на пользу. Когда  я видел его на
Королевском приеме, он  был  слишком  уж округлый.  А теперь -  в самый раз.
Кислое  выражение  лица  и  вялость   жестов  однако  скверно  сочетались  с
обретенной стройностью. Я-то  запомнил его лукавым весельчаком, на мой вкус,
несколько утомительным, но приятным.
     Впрочем,  я, разумеется, сделал  вид, что  все  в полном порядке.  Ну и
бургомистры  не  спешили доказывать  мне обратное.  В течение двух часов они
кормили   меня  самыми  изысканными  блюдами  гажинской  кухни  и  не  самым
изысканным враньем: наперебой  расписывали, как хорошо идут у них  дела, как
спокойно стало в Гажине, какая прекрасная настала жизнь  - даже удивительно,
что господин Голех Облона позволил себе  трагически погибнуть нынче утром. С
чего бы это он?
     Да уж, действительно, с чего бы?..
     Я жевал и слушал. Кивал флегматично, то и дело подносил  к губам стакан
с  пряным  укумбийским  бомборокки.  Кому  какое  дело,  что  подпоить  меня
невозможно, если я давным-давно  выучился  изображать  все положенные стадии
опьянения, включая  падение на пол якобы бесчувственного  тела. Впрочем, тут
мне  этот  трюк  был без надобности,  вполне  достаточно  продемонстриров