Льюис Кэрролл. Приключения Алисы в стране чудес (Пер.Н.М.Демуровой)
----------------------------------------------------------------------------
Перевод Н. М. Демуровой
Стихи в переводах С. Я. Маршака, Д. Г. Орловской и О. И. Седаковой
Комментарий Мартина Гарднера
Lewis Carroll. Alice's adventures in wonderland.
Through the looking-glass and what Alice found there
Льюис Кэрролл. Приключения Алисы в стране чудес
Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в зазеркалье
2-е стереотипное издание
Издание подготовила Н. М. Демурова
М., "Наука", Главная редакция физико-математической литературы, 1991
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Июльский полдень золотой {а}
Сияет так светло,
В неловких маленьких руках
Упрямится весло,
И нас теченьем далеко
От дома унесло.
Безжалостные! В жаркий день,
В такой сонливый час,
Когда бы только подремать,
Не размыкая глаз,
Вы требуете, чтобы я
Придумывал рассказ.
И Первая велит начать
Его без промедленья,
Вторая просит: "Поглупей
Пусть будут приключенья".
А Третья прерывает нас
Сто раз в одно мгновенье.
Но вот настала тишина,
И, будто бы во сне,
Неслышно девочка идет
По сказочной стране
И видит множество чудес
В подземной глубине.
Но ключ фантазии иссяк -
Не бьет его струя.
- Конец я после расскажу,
Даю вам слово я!
- Настало после! - мне кричит
Компания моя.
И тянется неспешно нить
Моей волшебной сказки,
К закату дело, наконец,
Доходит до развязки.
Идем домой. Вечерний луч
Смягчил дневные краски.
Алиса, сказку детских дней
Храни до седины
В том тайнике, где ты хранишь
Младенческие сны,
Как странник бережет цветок
Далекой стороны {b}.
----------------------------------------------------------------------------
а В этом вступлении Кэрролл вспоминает "золотой полдень" в 1862 г.,
когда он и его друг, достопочтенный Робинсон Дакворт (в те дни член совета
Триннти-колледжа в Оксфорде; позже каноник Уэстминстерского аббатства),
отправились с тремя прелестными дочерьми ректора Лидделла в лодке на
прогулку вверх по Темзе. "Первая" - это старшая из сестер Лидделл, Лорина
Шарлотта, которой к тому времени уже минуло тринадцать лет. "Вторая" -
десятилетняя Алиса Плэзнс, а "Третья" - восьмилетняя Эдит. Кэрроллу в то
время было тридцать лет. День этот, пятница 4 июля, по словам У. X. Одэна
{1}, "так же памятен в истории литературы, как 4 июля в истории Америки"
{2}. [...]. Примечания под строкой, обозначенные буквами латинского
алфавита, принадлежат Мартину Гарднеру; объяснения примечаний в тексте,
обозначенных арабскими цифрами, даются в конце книги (Ред.).
b В старину пилигримы, отправляясь к святым местам, украшали головы
венками из цветов.
Глава I
ВНИЗ ПО КРОЛИЧЬЕЙ НОРЕ
Алисе {a} наскучило сидеть с сестрой без дела на берегу реки;
разок-другой она заглянула в книжку, которую читала сестра, но там не было
ни картинок, ни разговоров.
- Что толку в книжке, - подумала Алиса, - если в ней нет ни картинок,
ни разговоров?
Она сидела и размышляла, не встать ли ей и не нарвать ли цветов для
венка; мысли ее текли медленно и несвязно - от жары ее клонило в сон.
Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого
подыматься?
Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами.
Конечно, ничего _удивительного_ в этом не было. Правда, Кролик на бегу
говорил:
- Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю.
Но и это не показалось Алисе _особенно_ странным. (Вспоминая об этом
позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг все
казалось ей вполне естественным.) Но, когда Кролик вдруг _вынул часы из
жилетного кармана_ и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на
ноги. Ее тут осенило: ведь никогда раньше она не видела кролика с часами, да
еще с жилетным карманом в придачу! Сгорая от любопытства, она побежала за
ним по полю и только-только успела заметить, что он юркнул в нору под
изгородью.
В тот же миг Алиса юркнула за ним следом, не думая о том, как же она
будет выбираться обратно.
Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом вдруг круто
обрывалась вниз {1}. Не успела Алиса и глазом моргнуть, как она начала
падать, словно в глубокий колодец.
То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только
времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет
дальше. Сначала она попыталась разглядеть, что ждет ее внизу, но там было
темно, и она ничего не увидела. Тогда она принялась смотреть по сторонам.
Стены колодца были уставлены шкафами и книжными полками; кое-где висели на
гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из полок, она прихватила с
нее банку с вареньем. На банке было написано "АПЕЛЬСИНОВОЕ", но увы! она
оказалась пустой. Алиса побоялась бросить банку вниз - как бы не убить
кого-нибудь! На лету она умудрилась засунуть ее в какой-то шкаф {b}.
- Вот это упала, так упала! - подумала Алиса. - Упасть с лестницы
теперь для меня пара пустяков. А наши решат, что я ужасно смелая. Да свались
я хоть с крыши, я бы и то не пикнула {с}.
Вполне возможно, что так оно и было бы.
А она все падала и падала. _Неужели этому не будет конца?_
- Интересно, сколько миль я уже пролетела? - сказала Алиса вслух. - Я,
верно, приближаюсь к центру земли. Дайте-ка вспомнить... Это, кажется, около
четырех тысяч миль вниз...
Видишь ли, Алиса выучила кое-что в этом роде на уроках в классной, и,
хоть сейчас был не самый подходящий момент демонстрировать свои познания -
никто ведь ее не слышал, - она не могла удержаться.
- Да так, верно, оно и есть, - продолжала Алиса. - Но интересно, на
какой же я тогда широте и долготе?
Сказать по правде, она понятия не имела о том, что такое широта и
долгота, но ей очень нравились эти слова. Они звучали так важно и
внушительно!
Помолчав, она начала снова:
- А не пролечу ли я всю землю _насквозь?_ {d} Вот будет смешно! Вылезаю
- а люди вниз головой! Как их там зовут?.. Антипатии, кажется...
В глубине души она порадовалась, что в этот миг ее никто не слышит,
потому что слово это звучало как-то не так.
- Придется мне у них спросить, как называется их страна. "Простите,
сударыня, где я? В Австралии или в Новой Зеландии?"
И она попробовала сделать реверанс. Можешь себе представить _реверанс_
в воздухе во время падения? Как, по-твоему, тебе бы удалось его сделать?
- А она, конечно, подумает, что я страшная, невежда! Нет, не буду
никого спрашивать! Может, увижу где-нибудь надпись! А она все падала и
падала. Делать нечего - помолчав, Алиса снова заговорила.
- Дина будет меня сегодня весь вечер искать {e}. Ей без меня так
скучно!
Диной звали их кошку.
- Надеюсь, они не забудут в полдник налить ей молочка... Ах, Дина,
милая, как жаль, что тебя со мной нет. Правда, мышек в воздухе нет, но зато
мошек хоть отбавляй! Интересно, едят ли кошки мошек?
Тут Алиса почувствовала, что глаза у нее слипаются. Она сонно
бормотала:
- Едят ли кошки мошек? Едят ли кошки мошек?
Иногда у нее получалось:
- Едят ли мошки кошек? {5}
Алиса не знала ответа ни на первый, ни на второй вопрос, и потому ей
было все равно, как их ни задать. Она чувствовала, что засыпает. Ей уже
снилось, что она идет об руку с Диной и озабоченно спрашивает ее:
- Признайся, Дина, ты когда-нибудь ела мошек?
Тут раздался страшный треск. Алиса упала на кучу валежника и сухих
листьев.
Она ничуть не ушиблась и быстро вскочила на ноги. Взглянула наверх -
там было темно. Перед ней тянулся другой коридор, а в конце его мелькнул
Белый Кролик. Нельзя было терять ни минуты, и Алиса помчалась за ним следом.
Она слышала, как, исчезая за поворотом, Кролик произнес:
- Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!
Повернув за угол, Алиса ожидала тут же увидеть Кролика, но его нигде не
было. А она очутилась в длинном низком зале, освещенном рядом ламп,
свисавших с потолка.
Дверей в зале было множество, но все оказались заперты. Алиса
попробовала открыть их - сначала с одной стороны, потом с другой, но,
убедившись, что ни одна не поддается, она прошла по залу, с грустью
соображая, как ей отсюда выбраться.
Вдруг она увидела стеклянный столик на трех ножках. На нем не было
ничего, кроме крошечного золотого ключика. Алиса решила, что это ключ от
одной из дверей, но увы! - то ли замочные скважины были слишком велики, то
ли ключик слишком мал, только он не подошел ни к одной, как она ни
старалась. Пройдясь но залу во второй раз, Алиса увидела занавеску, которую
не заметила раньше, а за ней оказалась маленькая дверца дюймов в пятнадцать
вышиной. Алиса вставила ключик в замочную скважину - и, к величайшей ее
радости, он подошел!
Она открыла дверцу и увидела за ней нору, совсем узкую, не шире
крысиной. Алиса встала на колени и заглянула в нее - в глубине виднелся сад
удивительной красоты. Ах, как ей захотелось выбраться из темного зала и
побродить между яркими цветочными клумбами и прохладными фонтанами {f}! Но
она не могла просунуть в нору даже голову.
- Если б моя голова и _прошла_, - подумала бедная Алиса, - что толку!
Кому нужна голова без плечей? Ах, почему я не складываюсь, как подзорная
труба! Если б я только знала, с чего начать, я бы, наверно, сумела.
Видишь ли, в тот день столько было всяких удивительных происшествий,
что ничто не казалось ей теперь совсем не возможным.
Сидеть у маленькой дверцы не было никакого смысла, и Алиса вернулась к
стеклянному столику, смутно надеясь найти на нем другой ключ или на худой
конец руководство к складыванию наподобие подзорной трубы. Однако на этот
раз на столе оказался пузырек.
- Я совершенно уверена, что раньше его здесь не было! - сказала про
себя Алиса.
К горлышку пузырька была привязана бумажка, а на бумажке крупными
красивыми буквами было написано: "ВЫПЕЙ МЕНЯ!"
Это, конечно, было очень мило, но умненькая Алиса совсем не торопилась
следовать совету.
- Прежде всего надо убедиться, что на этом пузырьке нигде нет пометки:
"_Яд!_" - сказала она.
Видишь ли, она начиталась всяких прелестных историй о том, как дети
сгорали живьем или попадали на съедение диким зверям, - и все эти
неприятности происходили с ними потому, что они _не желали_ соблюдать
простейших правил, которым обучали их друзья: если слишком долго держать в
руках раскаленную докрасна кочергу, в конце концов обожжешься; если
_поглубже_ полоснуть по пальцу ножом, из пальца обычно идет кровь; если
разом осушить пузырек с пометкой "Яд!", рано или поздно почти наверняка
почувствуешь недомогание. Последнее правило Алиса помнила твердо.
Однако на этом пузырьке никаких пометок _не было_, и Алиса рискнула
отпить из него немного. Напиток был очень приятен на вкус - он чем-то
напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную
помадку и горячие гренки с маслом {6}. Алиса выпила его до конца.
* * * * * * * * * * *
* * * * * * * * *
* * * * * * * * * * *
- Какое странное ощущение! - воскликнула Алиса. - Я, верно,
складываюсь, как подзорная труба.
И не ошиблась - в ней сейчас было всего десять дюймов росту. Она
подумала, что теперь легко пройдет сквозь дверцу в чудесный сад, и очень
обрадовалась. Но сначала на всякий случай она немножко подождала - ей
хотелось убедиться, что больше она не уменьшается. Это ее слегка тревожило.
- Если я и дальше буду так уменьшаться, - сказала она про себя, - я
могу я вовсе исчезнуть. Сгорю как свечка! Интересно, какая я тогда буду?
И она постаралась представить себе, как выглядит пламя свечи после
того, как свеча потухнет. Насколько ей помнилось, такого она никогда не
видала.
Подождав немного и убедившись, что больше ничего не происходит, она
решила тотчас же выйти в сад. Бедняжка! Подойдя к дверце, она обнаружила,
что забыла золотой ключик на столе, а вернувшись к столу, поняла, что ей
теперь до него не дотянуться. Сквозь стекло она ясно видела снизу лежащий на
столе ключик. Она попыталась взобраться на стол по стеклянной ножке, но
ножка была очень скользкая. Устав от напрасных усилий, бедная Алиса села на
пол и заплакала.
- Ну, хватит! - строго приказала она себе немного спустя. - Слезами
горю не поможешь. Советую тебе сию же минуту перестать!
Она всегда давала себе хорошие советы, хоть следовала им нечасто. Порой
же ругала себя так беспощадно, что глаза ее наполнялись слезами. А однажды
она даже попыталась отшлепать себя по щекам за то, что схитрила, играя в
одиночку партию в крокет. Эта глупышка очень любила притворяться двумя
разными девочками сразу {7}.
- Но сейчас это при всем желании невозможно! - подумала бедная Алиса. -
Меня и на одну-то едва-едва хватает!
Тут она увидела под столом маленькую стеклянную коробочку. Алиса
открыла ее - внутри был пирожок, на котором коринками было красиво написано:
"СЪЕШЬ МЕНЯ!"
- Что ж, - сказала Алиса, - я так наделаю. Если при этом я вырасту, я
достану ключик, а если уменьшусь - пролезу под дверь. Мне бы только попасть
в сад, а как - все равно!
Она откусила от пирожка и с тревогой подумала:
- Расту или уменьшаюсь? Расту или уменьшаюсь?
Руку Алиса при этом положила на макушку, чтобы чувствовать, что с вей
происходит. Но, к величайшему ее удивлению, она не стала ни выше, ни ниже.
Конечно, так всегда и бывает, когда ешь пирожки, но Алиса успела привыкнуть
к тому, что вокруг происходит одно только удивительное; ей показалось скучно
и глупо, что жизнь опять пошла по-обычному. Она откусила еще кусочек и
вскоре съела весь пирожок.
----------------------------------------------------------------------------
a Алиса Тенниела рисована не с Алисы Лидделл, у которой были темные
коротко остриженные волосы и челка на лбу. Кэрролл послал Тенниелу
фотографию Мэри Хилтон Бэдкок, другой девочки, с которой он дружил, однако
воспользовался ли ею Тенниел, неизвестно. На отрицательный вывод наводят
следующие строки из письма, которое Кэрролл написал спустя какое-то время
после того, как вышли обе сказки (письмо цитируется миссис Леннон в ее книге
о Кэрролле):
"Мистер Тенниел, единственный из иллюстрировавших мои книги художников,
наотрез отказался рисовать с натуры, сказав, что она ему так же не нужна,
как мне для решения математической задачи - таблица умножения! Я склонен
думать, что он ошибался и что из-за этого некоторые рисунки в "Алисе"
непропорциональны - голова слишком велика, а ноги - слишком малы".
Кэрролл так описал свою героиню в статье "Алиса на сцене" ("The
Theatre", April, 1887):
"Какой же была ты, Алиса, в глазах твоего приемного отца? Как ему
описать тебя? Любящей прежде всего; любящей и нежной - любящей, как собака
(прости за прозаичное сравнение, но я не знаю иной любви, которая была бы
столь же чиста и прекрасна), и нежной, словно лань; а затем учтивой -
учтивой по отношению ко всем, высокого ли, низкого ли рода, величественным
или смешным, Королю или Гусенице, словно сама она была королевской дочерью,
а платье на ней - чистого золота; и еще доверчивой, готовой принять все
самое невероятное с той убежденностью, которая знакома лишь мечтателям; и
наконец, любознательной - любознательной до крайности, с тем вкусом к Жизни,
который доступен только счастливому детству, когда все ново и хорошо, а Грех
и Печаль всего лишь слова - пустые слова, которые ничего не значат!"
b Кэрролл, конечно, прекрасно понимал, что при обычном свободном
падения Алиса не смогла бы ни уронить банку (она осталась бы перед ней в
подвешенном состоянии), ни снова поставить ее на полку (скорость падения
была бы слишком большой). Следует отметить, что в главе 8 своего романа
"Сильви и Бруно" Кэрролл описывает сложности, связанные с чаепитием в
падающем доме, а также в доме, который едет вниз с равномерно возрастающим
ускорением, в известном смысле предвосхищая знаменитый "мысленный
эксперимент", в котором Эйнштейн использовал воображаемый падающий лифт для
того, чтобы объяснить некоторые аспекты теории относительности.
с В книге "Некоторые варианты пасторали" Уильям Эмпсон (William Empson.
Some Versions of Pasloral) указывает, что это первая из шуток на тему о
смерти, которых немало в обеих сказках об Алисе.
d Во времена Кэрролла в популярной литературе высказывались различные
догадки о том, что случится, если упасть "в туннель, проходящий через центр
Земли. Этот вопрос задал еще Плутарх {2}, и многие известные мыслители,
среди них - Фрэнсис Бэкон и Вольтер, обсуждали его. Галилей (Dialogo dei
Massimi Sistemi, Giornata Seconda. Флорентийское издание, 1842 г., т. I, с.
251-252 [Русский перевод: Галилео Галилей. Диалог о двух главнейших системах
мира, птолемеевой и коперниковой. М.-Л., Гослитиздат, 1948]) дал правильный
ответ: тело будет падать с возрастающей скоростью, но с убывающим
ускорением, пока не достигнет центра Земли, где ускорение равно нулю. После
этого скорость его станет уменьшаться, а замедление - увеличиваться, до тех
пор пока оно не достигнет противоположного конца туннеля. Затем вновь
начнется падение к центру Земли. Если пренебречь сопротивлением воздуха и
силой Кориолиса, возникающей вследствие вращения Земли (во всех случаях,
когда туннель не проходит через оба полюса), то можно считать, что тело
будет колебаться вечно. Сопротивление воздуха, разумеется, в конце концов,
остановит его в центре Земли. Читателю, которого интересуют эти проблемы,
следует обратиться к статье французского астронома К. Фламмариона {3}
"Туннель сквозь Землю" ("Strand Magazine", vol. 38), 1909 р. 348, хотя бы
для того, чтобы взглянуть на иллюстрации, не лишенные мрачной
выразительности. На интерес Кэрролла к этой проблеме указывает и тот факт,
что в его романе "Сильви и Бруно" (гл. 7) немецкий профессор описывает
наряду с листом Мебиуса, проективной плоскостью и другими научными и
математическими диковинками чудесный метод, с помощью которого можно
приводить поезда в движение одной лишь силой тяжести. Рельсы следует
проложить в совершенно прямом, прорытом по хорде, туннеле, который соединит
два города. Середина туннеля, естественно, находится ближе к центру Земли,
чем концы, вследствие чего поезд будет скатываться "под гору" к центру,
приобретая при этом достаточный разгон, который вынесет его к другому концу.
Любопытно, что поезд пройдет нужное расстояние (если не принимать во
внимание сопротивление воздуха и трение колес) за время, в точности равное
периоду колебания предмета, падающего в туннеле, прорытом по диаметру Земли,
а именно: немногим более 42 минут. Это время не зависит от длины туннеля.
Этот прием - падение сквозь землю - использовали после Кэрролла многие
авторы фантастических книг для детей. Назовем в качестве примера повести Л.
Фрэнка Баума "Дороти и Мудрец из страны Оз" или Р. П. Томпсон "Королевская
книга Оз". Баум {4} использовал также туннель сквозь землю как удобный
сюжетный прием в книге "Тик-Ток из страны Оз".
e Диной звали кошку девочек Лидделл. Она появится снова - вместе со
своими котятами - в первой главе "Зазеркалья".
f Кэрролл, будучи одним из хранителей библиотеки колледжа Крайст Черч,
нередко работал в маленькой комнате, окна которой выходили в сад, где играли
в крокет дети доктора Лидделла. Как часто, должно быть, он следил за игрой,
охваченный желанием вырваться из темных залов Оксфорда к ярким цветам и
прохладным фонтанам детского рая.
Глава II
МОРЕ СЛЕЗ
- Все страньше и страньше! - вскричала Алиса. От изумления она совсем
забыла, как нужно говорить. - Я теперь раздвигаюсь, словно подзорная труба.
Прощайте, ноги!
(В эту минуту она как раз взглянула на ноги и увидела, как стремительно
они уносятся вниз. Еще мгновение - и они скроются из виду.)
- Бедные мои ножки! Кто же вас будет теперь обувать? Кто натянет на вас
чулки и башмаки? Мне же до вас теперь, мои милые, не достать. Мы будем так
далеки друг от друга, что мне будет совсем не до вас... Придется вам
обходиться без меня.
Тут она призадумалась.
- Все-таки надо быть с ними поласковее, - сказала она про себя. - А то
еще возьмут и пойдут не в ту сторону. Ну, ладно! На рождество буду посылать
им в подарок новые ботинки.
И она принялась строить планы.
- Придется отправлять их с посыльным, - думала она. - Вот будет смешно!
Подарки собственным ногам! И адрес какой странный!
"Каминный Коврик
(что возле Каминной Решетки)
Госпоже
Правой Ноге
- С приветом от Алисы" {1}.
- Ну что за вздор я несу!
В эту минуту она ударилась головой о потолок: ведь она вытянулась футов
до девяти, не меньше. Тогда она схватила со стола золотой ключик и побежала
к двери в сад.
Бедная Алиса! Разве могла она теперь пройти в дверцу? Ей удалось лишь
заглянуть в сад одним глазком - и то для этого пришлось лечь на пол. Надежды
на то, чтобы пройти в нору, не было никакой. Она уселась на пол и снова
расплакалась.
- Стыдись, - сказала себе Алиса немного спустя. - Такая большая девочка
(тут она, конечно, была права) - и плачешь! Сейчас же перестань, слышишь?
Но слезы лились ручьями, и вскоре вокруг нее образовалась большая лужа
дюйма в четыре глубиной. Вода разлилась по полу и уже дошла до середины
зала. Немного спустя вдалеке послышался топот маленьких ног. Алиса торопливо
вытерла глаза и стала ждать. Это возвращался Белый Кролик. Одет он был
парадно, в одной руке держал пару лайковых перчаток, а в другой - большой
веер. На бегу он тихо бормотал:
- Ах, боже мой, что скажет Герцогиня! Она будет _в ярости_, если я
опоздаю! Просто в ярости!
Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к
кому угодно. Когда Кролик поравнялся с нею, она робко прошептала:
- Простите, сэр...
Кролик подпрыгнул, уронил перчатки и веер {а}, метнулся прочь и тут же
исчез в темноте.
Алиса подняла веер и перчатки. В зале было жарко, и она стала
обмахиваться веером.
- Нет, вы только подумайте! - говорила она. - Какой сегодня день
странный! А вчера нее шло, как обычно! Может это я изменилась за ночь?
Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, _я_ это была или не _я?_
Кажется, уже не совсем я! Но если это так, то кто же я в таком случае? Это
так _сложно_... {2}
И она принялась перебирать в уме подружек, которые были с ней одного
возраста. Может, она превратилась в одну из них?
- Во всяком случае, я не Ада! - сказала она решительно. - У нее волосы
вьются, а у меня нет! И уж, конечно, я не Мейбл. Я столько всего знаю, а она
совсем ничего! И вообще она это _она_, а _я_ это я! Как все непонятно! А
ну-ка проверю, помню я то, что знала, или нет. Значит так: четырежды пять -
двенадцать, четырежды шесть - тринадцать, четырежды семь... Так я до
двадцати никогда не дойду! {b} Ну, ладно, таблица умножения - это неважно!
Попробую географию! Лондон - столица Парижа, а Париж - столица Рима, а
Рим... Нет, все не так, все неверно! Должно быть, я превратилась в Мейбл...
Попробую прочитать "_Как дорожит_..."
Она сложила руки на коленях, словно отвечала урок, и начала. Но голос
ее зазвучал как-то странно, будто кто-то другой хрипло произносил* за нее
совсем другие слова:
Как дорожит своим хвостом {с}
Малютка крокодил! -
Урчит и вьется над песком
Прилежно пенит Нил!
Как он умело шевелит
Опрятным коготком! -
Как рыбок он благодарит,
Глотая целиком!
- Слова совсем не те! - сказала бедная Алиса, и глаза у нее снова
наполнились слезами. - Значит, я все-таки Мейбл! Придется мне теперь жить в
этом старом домишке. И игрушек у меня совсем не будет! Зато уроки надо будет
учить без конца. Ну что ж, решено: если я Мейбл, останусь здесь навсегда.
Пусть тогда попробуют, придут сюда за мной! Свесят, головы вниз, станут
звать: "Подымайся, милочка, к нам". А я на них только посмотрю и отвечу:
"Скажите мне сначала, кто я! Если мне это понравится, я поднимусь, а если
нет - останусь здесь, пока не превращусь в кого-нибудь другого!"
Тут слезы брызнули у нее из глаз.
- Почему за мной никто _не приходит?_ Как мне надоело сидеть здесь
одной!
С этими словами Алиса глянула вниз и, к своему удивлению, заметила,
что, пока говорила, натянула на одну руку крошечную перчатку Кролика.
- Как это мне _удалось?_ - подумала она. - Видно, я опять уменьшаюсь.
Алиса встала и подошла к столику, чтобы выяснить, какого она теперь
роста. Судя по всему, в ней было не больше двух футов, и она продолжала
стремительно уменьшаться. Вскоре она поняла, что виной тому веер, который
она держала в руках, и тут же швырнула его на пол. И хорошо сделала - а то
могла бы и вовсе исчезнуть! {d}
- Уф! Едва _спаслась!_ - сказала Алиса, испуганная столь внезапной
переменой, но радуясь, что уцелела. - А теперь - в сад!
И она подбежала к дверце. Но увы! Дверца опять была заперта, а золотой
ключик так и лежал на стеклянном столе.
- Час от часу не легче! - подумала бедная Алиса. - Такой крошкой я еще
не была ни разу! Плохо мое дело! Хуже некуда...
Тут она поскользнулась и - бух! - шлепнулась в воду. Вода была соленая
на вкус {3} и доходила ей до подбородка. Сначала она подумала, что каким-то
образом упала в море.
- В таком случае, - подумала она, - можно уехать по железной дороге.
Алиса всего раз в жизни была на взморье, и потому ей казалось, что все
там одинаково: в море - кабинки для купания {е}, на берегу - малыши с
деревянными лопатками строят замки из песка; потом - пансионы, а за ними -
железнодорожная станция.
Вскоре, однако, она поняла, что упала в лужу слез, которую сама же и
наплакала, когда была ростом в девять футов.
- Ах, зачем я так ревела! - подумала Алиса, плавая кругами и пытаясь
понять, в какой стороне берег. - Вот _глупо будет_, если я утону в
собственных слезах! И поделом мне! Конечно, это было бы очень странно!
Впрочем, сегодня все странно!
Тут она услышала какой-то плеск неподалеку и поплыла туда, чтобы
узнать, кто это там плещется. Сначала она решила, что это морж или
гиппопотам, но потом вспомнила, какая она теперь крошка, и, вглядевшись,
увидала всего лишь мышь, которая, видно, также упала в воду.
- Заговорить с ней или нет? - подумала Алиса. - Сегодня все так
удивительно, что, возможно, и она умеет говорить! Во всяком случае,
попытаться стоит!
И она начала:
- О Мышь! Не знаете ли вы, как выбраться из этой лужи? Мне так надоело
здесь плавать, о Мышь!
Алиса считала, что именно так и следует обращаться к мышам. Опыта у нее
никакого не было, но она вспомнила учебник латинской грамматики,
принадлежащий ее брату.
"Именительный - Мышь,
Родительный - Мыши,
Дательный - Мыши,
Винительный - Мышь,
Звательный - О Мышь!"
Мышь взглянула на нее с недоумением и легонько ей подмигнула (так, во
всяком случае, показалось Алисе), но не сказала в ответ ни слова.
- Может, она по-английски не понимает? - подумала Алиса. - Вдруг она
француженка родом? Приплыла сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем...
Хоть Алиса и гордилась своим знанием истории, она не очень ясно
представляла себе, что когда происходило. И она опять начала:
- Ou est ma chatte? {Где моя кошка? (франц.).}
В учебнике французского языка эта фраза стояла первой. Мышь рванулась
из воды и вся затрепетала от ужаса.
- Простите! - быстро сказала Алиса, видя, что обидела бедного зверька.
- Я забыла, что вы не любите кошек.
- Не люблю кошек? - вскричала пронзительно Мышь. - А ты бы их на моем
месте любила?
- Наверно, нет, - попробовала успокоить ее Алиса. - Прошу вас, не
сердитесь! Жаль, что я не могу показать вам нашу Дину. Если б вы только ее
увидели, вы бы, мне кажется, полюбили кошек. Она такая милая, такая
спокойная, - задумчиво продолжала Алиса, лениво плавая в соленой воде. -
Сидит себе у камина, мурлычет и умывается. И такая мягкая, так и хочется
погладить! А как она ловит мышей!.. Ах, простите! Простите, пожалуйста!
Шерстка у Мыши стала дыбом. Алиса поняла, что оскорбила ее до глубины
души.
- Если вам неприятно, не будем больше об этом говорить, - сказала
Алиса.
- Не будем? - вскричала Мышь, трепеща от головы до самого кончика
хвоста. - Можно подумать, что я завела этот разговор! У нас в семье всегда
_ненавидели_ кошек. Низкие, гадкие, вульгарные твари! Слышать о них не
желаю!
- Хорошо, хорошо! - сказала Алиса, торопясь перевести разговор. - А...
собак... вы любите?
Мышь промолчала.
- Рядом с нами живет такой милый песик! - радостно продолжала Алиса. -
Мне бы очень хотелось вас с ним познакомить! Маленький терьер! Глаза у него
блестящие, а шерстка коричневая, длинная и волнистая! Бросишь ему
что-нибудь, он тотчас несет назад, а потом сядет на задние лапки и просит,
чтобы ему дали косточку! Чего только он ни делает - всего не упомнишь!
Хозяин у него фермер, он говорит: этому песику цены нет! Он всех крыс
перебил в округе и всех мыш... Ах, боже мой! - грустно промолвила Алиса. -
По-моему, я ее опять обидела!
Мышь изо всех сил плыла от нее прочь, по воде даже волны пошли.
- Мышка, милая! - ласково закричала ей вслед Алиса. - Прошу вас,
вернитесь. Если кошки и собаки вам не по душе, я о них больше ни слова не
скажу!
Услышав это, Мышь повернула и медленно поплыла назад. Она страшно
побледнела. ("От гнева!" - подумала Алиса).
- Вылезем на берег, - сказала Мышь тихим, дрожащим голосом, - и я
расскажу тебе мою историю. Тогда ты поймешь, за что я ненавижу кошек и
собак.
И в самом деле надо было вылезать. В луже становилось все теснее от
всяких птиц и зверей, упавших в нее. Там были Робин Гусь, Птица Додо,
Попугайчик Лори, Орленок Эд и всякие другие удивительные существа {f}. Алиса
поплыла вперед, и все потянулись за ней к берегу.
----------------------------------------------------------------------------
a В статье "Алиса на сцене" Кэрролл писал:
"А Белый Кролик? Похож ли он на Алису - или создан скорее для
контраста? Конечно, для контраста. Там, где, создавая Алису я имел в виду
"юность", "целенаправленность", здесь появляются "преклонный возраст",
"боязливость", - "слабоумие" и "нервная суетливость". Представьте себе все
это и вы получите какое-то представление о том, что я имел в виду. Мне
кажется, что Белый Кролик должен носить очки, и я уверен, что голос у него
должен быть неуверенный, колени - дрожать, а весь облик - бесконечно
робкий".
В "Приключениях Алисы под землей", первоначальном варианте сказки.
Кролик роняет не веер, а букетик цветов. Алиса впоследствии уменьшаете",
понюхав эти цветы.
b Почему Алиса никогда не дойдет до 20, проще всего объяснить следующим
образом: английская таблица умножения традиционно кончается на 12, так что
если продолжать эту абсурдную прогрессию -
4 X 5 = 12
4 X 6 = 13
4 X 7 = 14 и т. д., -
то придется остановиться на
4 X 12=19.
До 20 не хватит единицы.
А. Л. Тейлор в своей книге "Белый рыцарь" (A. L. Taylor. The White
Knight. L., 1952) выдвигает интересную, но более сложную теорию. Для системы
счисления, использующей как основание 18 ("восемнадцатиричная"), 4 X 5
действительно равняется 12. В системе счисления с основанием 21 справедливо
равенство 4 X 6 = 13. Если продолжить эту прогрессию, каждый раз увеличивая
основание на 3, то произведения будут увеличиваться на единицу, пока мы не
дойдем до 20. Здесь впервые наш метод откажет: 4 X 13 равняется не 20 (для
системы чисел с основанием 42), а "1", за которой будет следовать символ,
играющий роль "10".
c Стихи в тексте обеих сказок по большей части пародируют стихотворения
и популярные песни, которые были хорошо известны читателям Кэрролла. За
немногими исключениями, все они прочно забыты в наши дни; в лучшем случае мы
помним лишь названия, и то только потому, что Кэрролл выбрал их для пародии.
В этом издании мы цитируем все оригиналы, ибо без них теряется смысл
пародии. Стихотворение о крокодиле искусно пародирует самое известное
стихотворение английского богослова и поэта Исаака Уоттса (1674-1748),
автора известных гимнов. [...] Приведем текст пародируемого стихотворения -
"Противу Праздности и Шалостей" из его сборника "Божественные песни для
детей" (1715).
Как дорожит любым, деньком
Малюточка пчела! -
Гудит и вьется над цветком,
Прилежна и мила.
Как ловко крошка мастерит
Себе опрятный дом!
Как щедро деток угостит
Припрятанным медком!
И я хочу умелым быть,
Прилежным, как она, -
Не то для праздных рук найдет
Занятье Сатана!
Пускай в ученье и в труде
Я буду с ранних лет -
Тогда и дам, я на суде
За каждый день ответ!
d Предыдущий эпизод, когда Алиса так сильно увеличилась в размерах,
нередко приводится космологами для иллюстрации тех или иных аспектов теорий,
рассматривающих расширение вселенной. Счастливое избавление Алисы в этом
эпизоде заставляет вспомнить теорию вселенной, выдвинутую в духе
кэрролловской шутки выдающимся математиком сэром Эдмундом Уиттекером,
описывающую уменьшающуюся вселенную. Общее количество материи во вселенной,
возможно, неизменно уменьшается, и в конце концов вселенная превратится в
ничто. "Эта теория имеет по крайней мере то преимущество, - заявил Уиттекер,
- что чрезвычайно просто объясняет конечную судьбу вселенной" (E. Whittaker.
Eddington's Principle in the Philosophy of Science. Cambridge University
Press, 1951).
e Имеются в виду небольшие кабины на колесах, запрнженные лошадьми,
которые ввозили их в море на глубину, нужную купающимся. Через специальную
дверцу в стенке, обращенной к морю, можно было выйти в воду: огромный зонт,
укрепленный сзади, скрывал купающихся от взглядов публики. [...] Это
курьезное викторианское приспособление было изобретено около 1750 г.
квакером Бенджамином Билом, жившим вблизи Маргейта. Впервые его применили на
пляже в Маргейте. Позже Ральф Аллен (послуживший Филдингу прототипом мистера
Олверти в "Томе Джонсе") ввел их в употребление в Веймуте. В "Путешествии
Хамфри Клинкера" Смоллетта (1771) Мэтью Брамбл описывает в одном из своих
писем такую кабину в Скарборо (см.: "Notes and Queries", August 13, 1904,
Series 10, vol. 2, pp. 130-131).
Во второй "напасти" поэмы Кэрролла "Охота на Снарка", этом шедевре
нонсенса (имеющем подзаголовок "В восьми напастях"), Кэрролл сообщает нам,
что пристрастие к кабинкам для купания есть один из "пяти непременных
признаков", отличающих настоящего "снарка". [...]
f Робин Гусь - это Робинсон Дакворт; австралийский Попугайчик
Лори-Лорина, старшая сестра Алисы; Орленок Эд - младшая сестра Эдит, а Птица
Додо - сам Кэрролл. Когда Кэрролл заикался, он произносил свое имя так:
"До-До-Доджсон". Интересно, что когда биография его была включена в
"Британскую энциклопедию", она шла непосредственно перед статьей "Додо".
Персонажи этого эпизода - участники другой экскурсии, состоявшейся 17 июня
1862 г., когда Кэрролл взял твоих сестер Фэнни и Элизабет, а также тетушку
Люси Лютвидж (не они ли и есть "другие удивительные существа"?) на лодочную
прогулку вместе с Даквортом и тремя девочками Лидделл. В дневнике Кэрролла
находим следующую запись:
"17 июня. (Вторник). Экспедиция в Нунхэм. Дакворт (Тринити-Колледж),
Ива, Алиса и Эдит поехали с нами. Мы отправились в 12.30, в Нунхэме были к
2; пообедали, погуляли в парке и отправились домой около 4.30. В миле от
Нунхэма нас застиг сильный дождь; сначала мы решили перетерпеть, но через
некоторое время я предложил оставить лодку и пойти пешком. Пройдя три мили,
мы вымокли до витки. Я пошел вперед с детьми, так как они могли идти гораздо
быстрее, чем Элизабет, и отвел их в единственный знакомый мне дом в
Сэнфорде, дом миссис Броутон, где живет Рэнкен. Я оставил их у нее сушиться,
а сам пошел искать коляску, однако ничего не сумел найти. Когда пришли
остальные, Дакворт и я отправились в Иффли и послали им оттуда шарабан".
В "Приключениях Алисы под землей", первоначальном варианте сказки,
появляются некоторые другие детали, связанные с этой прогулкой, которые
Кэрролл позже убрал, решив, что они не будут интересны тем, кто в ней не
участвовал. Когда в 1886 г. вышло факсимильное издание рукописи, Дакворт
получил в подарок экземпляр, на котором было написано: "Робину Гусю от
Додо".
Глава III
БЕГ ПО КРУГУ И ДЛИННЫЙ РАССКАЗ
Общество, собравшееся на берегу, имело весьма неприглядный вид: перья у
птиц взъерошены, шерстка у зверьков промокла насквозь. Вода текла с них
ручьями, всем было холодно и неуютно.
Прежде всего, конечно, нужно было решить, как поскорее высохнуть. Стали
держать совет. Не прошло и нескольких минут, как Алиса уже чувствовала себя
так, словно знала их всех целый век. Она даже поспорила с Попугайчиком Лори,
который надулся и только твердил:
- Я старше, чем ты, и лучше знаю, что к чему!
Алиса потребовала, чтобы он сказал, сколько ему лет, но Попугайчик
решительно отказался. На том спор и кончился.
Наконец Мышь, к которой все относились с почтением, закричала:
- Садитесь, все садитесь и слушайте. Вы у меня вмиг высохнете!
Все послушно уселись в круг, а Мышь стала посредине. Алиса не отрывала
от нее глаз - она знала, что если тут же не высохнет, ей грозит сильная
простуда.
- Гхе-гхе! - откашлялась с важны