и еще одно кресло в конце стола. Тег отошел к той стороне помещения и стал ждать, прислонясь спиной к стене. Он отметил: коричневая пыль Гамму до сих пор на носках его сапог. Особенный запах в комнате. Он принюхался, ШИЭР! Вооружались ли Тараза и ее попутчики против икшианской пробы? Тег принял положенную капсулу шиэра перед посадкой на лайтер. Слишком много знаний в его голове, которые могли бы оказаться полезными для врага. Тот факт, что Тараза оставила здесь запах шиэра, имел другое значение: сигнал, что за ними наблюдает некто, от чьего присутствия она не может отделаться. Тараза вышла через кружевные занавески. "Усталый у нее вид", -- подумал Тег. Для него это было красноречивым сигналом, потому что Сестры способны скрывать утомление до тех пор, пока просто с ног не валятся. Действительно ли она совсем падает с ног -- или это еще один жест ради скрытых наблюдателей? Помедлив на самом пороге помещения, Тараза внимательно вгляделась в Тега. "Башар словно бы сильно постарел с того времени, когда они в последний раз виделись", -- подумала Тараза. Обязанности на Гамму оказали свое действие, но она находила это успокаивающим -- значит Тег выполняет свою работу. -- Твоя быстрая реакция высоко оценена, Майлз, -- сказала она. "Высоко оценена!" Это их пароль: "За нами наблюдает опасный враг". Тег кивнул, а взгляд его проследовал к занавескам, откуда вышла Тараза. Тараза улыбнулась и прошла в помещение. Никаких признаков меланжевого цикла в Теге, отметила она. Преклонный возраст Тега всегда вызывал подозрение, что он может прибегать к подстегивающему действию спайса. Ничто в нем не выдавало ни малейшего признака, ДАЖЕ намека на то, что он мог бы быть меланжеманом, хотя даже сильнейшие, чувствуя, что их жизнь подходит к концу, обращались к спайсу. На Теге был его старый мундир башара, но без золотых звезд на плече и воротнике. Это был сигнал, который она распознала. Он как бы говорил: "Помни" как я заслужил это на твоей службе. Я не подвел тебя и в этот раз". Глаза, изучавшие ее, были спокойными, даже намека на какое-либо волнение не проскальзывало в них. Весь его вид говорил о внутренней уверенности, он расценивал происходившее сейчас, как одну из вариаций возможного. Он ждал только ее сигнала. -- Исходная память нашего гхолы должна быть пробуждена при первой же возможности, -- сказала она и махнула рукой, чтобы заставить его замолчать, когда он попытался ответить. -- Я видела отчеты Лусиллы и знаю, что он слишком молод. Но мы принуждены действовать. Она говорила это для наблюдателей, понял он. Следует ли верить ее словам? -- Я теперь отдаю тебе приказ: пробудить его, -- сказала она и изогнула левое запястье -- жест подтверждения на их тайном языке. Значит, это правда! Тег поглядел на занавески, закрывавшие проход, откуда появилась Тараза. Кто там подслушивает? Он включился в решение этой проблемы как ментат. Были пропущенные фрагменты, но они ему не препятствовали. Ментат мог работать и не имея каких-то кусочков, если у него достаточно информации, чтобы выстроить общую модель. Порой достаточно самых общих очертаний -- они позволят увидеть скрытую форму. Затем он может использовать недостающие фрагменты, чтобы восстановить все в целом. Ментат редко обладает всеми необходимыми данными, но он натренирован ощущать модель, распознавать системы и ценности. Теперь Тег напомнил себе, что он также совершенно натренирован и в военном смысле: его еще рекрутом тренировали обращаться с оружием, ПРАВИЛЬНО НАЦЕЛИВАТЬ ОРУЖИЕ. Тараза сейчас его нацеливает. Его оценка ситуации получила подтверждение. -- Перед тем, как мы сможем пробудить нашего гхолу, будут предприняты отчаянные попытки убить его или захватить, -- сказала она. Он узнал этот тон -- холодный анализ -- предлагающий данные для мента та. Она увидела, что он включился в ментатный ключ. Ум его, заработав в ключе ментата, погрузился в поиск модели. Главное, их гхола вписан в определенный проект, в основном неизвестный Тегу, но вращающийся каким-то образом вокруг той девочки с Ракиса, способной (как говорят) повелевать червями. Данкан Айдахо -- такая очаровательная личность -- что заставляла и Тирана и Тлейлакс воспроизводить его гхол бессчетное количество раз. Данканы гуртом! Какую же службу мог нести этот гхола, чтобы Тиран никак не позволял ему упокоиться среди мертвых? И тлейлаксанцы: они тысячелетиями извлекали гхол Данкана Айдахо из своих акслольтных чанов, даже после смерти Тирана. Тлейлакс продавал гхол Айдахо Ордену двенадцать раз, и Орден платил за них в самой твердой валюте: меланжем из своих собственных драгоценных запасов. Почему Тлейлакс принимал в уплату то, что сам мог отлично воспроизвести? Очевидно: чтобы подорвать запасы Ордена -- особая форма жадности. Тлейлаксанцев подкупает превосходство -- игра на силу! Тег сосредоточил взгляд на спокойно ждущей Преподобной Матери. -- Тлейлаксанцы убивали наших гхол, чтобы контролировать наш временной график, -- сказал он. Тараза кивнула, но не заговорила. Значит за этим еще чтото есть. Тег опять переключился на мышление ментата. Бене Джессерит -- это ценный рынок сбыта тлейлаксанского меланжа, но Тлейлакс не единственный источник, поэтому что всегда есть ручеек с Ракиса. Но слишком разумно Тлейлаксу отдалять от себя столь ценный рынок сбыта, если только он не обзавелся рынком поценнее. Кто еще может быть заинтересован в деятельности Бене Джессерит? Несомненно, икшианцы. Но икшианцы -- это не льготный рынок для меланжа. Присутствие икшианцев на этом не-корабле говорит об их независимости. Поскольку икшианцы и Рыбословши составляют союз, Рыбословш можно не брать в расчет по этой модели. Какая же великая сила или объединение сил в нашем миро" здании обладает... Тег похолодел от этой мысли, словно надавив на тормозные рычаги топтера, предоставил своему уму свободно парить, пока он сортирует другие соображения. "Не в нашем мироздании". Модель обросла формой. Богатство Гамму приобрело новый смысл в его ментатных выкладках. Гамму была давным-давно ободрана Харконненами, брошена, как обглоданный скелет, который и восстановили данианцы. Было, однако, время, когда на Гамму исчезли надежды. Без надежды не могло быть мечтаний. Карабкаясь из этой навозной ямы, население приобретало лишь самый низменный прагматизм. Если это срабатывает, значит это хорошо". Богатство. При своем первом знакомстве с Гамму он отметил количество банковских домов. Некоторые из них даже были помечены, как сейфы Бене Джессерит. Гамму служила точкой опоры для манипуляций несметным богатством. Банк, который он посетил, чтобы изучить его пригодность в случае опасности, полностью вошел в его сознание ментата. Он сразу понял, что это место не ограничивает себя чисто планетарными делами. Это был всем банкам банк. Не просто богатство, но Богатство. До разработки первой модели ум Тега не дотягивал, но для проверочной проекции у него было достаточно предпосылок. Богатство не нашего мироздания. ЛЮДИ ИЗ РАССЕЯНИЯ. Все эти раскладки ментата заняли всего лишь несколько мгновений. Достигнув опорной точки Тег расслабился, освободил мускулы и нервы, лишь раз взглянув на Таразу, и зашагал через помещение к скрытому входу. Он заметил, что Тараза не подает ему сигнала опасности при этих передвижениях. Резко распахнув занавески, Тег столкнулся с человеком, почти таким же высоким, как он сам: скрещенные пики на петличках воротника, одежда военного образца. Лицо было тяжелым, челюсти тяжелыми, зеленые глаза. Взгляд удивленно настороженный, одна рука выше кармана, где явно лежало оружие. Тег улыбнулся человеку, опустил занавески и вернулся к Таразе. -- За нами наблюдают люди из Рассеяния, -- сказал он. Тараза расслабилась. Тег превосходный ментат. Занавески со свистом распахнулись. Стеклянное выражение гнева свело лицо вошедшего. -- Я предупреждал тебя, чтобы ты ничего не говорила! -- голос был скрипучим баритоном, в нем слышался незнакомый Тегу акцент. -- А я предупреждала тебя о силах этого ментата-башара, -- отрезала Тараза. Отвращение мелькнуло на ее лице. Человек подался в сторону, и тонкая тень страха промелькнула по его лицу. -- Преподобная Черница, я... -- Не смей меня так называть, -- тело Таразы напряглось в боевой позе, в которой Тег никогда ее раньше не видел и не представлял. Мужчина слегка наклонил голову. -- Дорогая леди, здесь не ты контролируешь ситуацию. Я должен напомнить тебе, что мои приказы... Тег слышал уже достаточно. -- Поверь мне, здесь она контролирует ситуацию, -- сказал он. -- Перед тем, как отправиться сюда, я привел в действие определенные защитные силы. Это... -- он поглядел и перенес взгляд на чужака, лицо которого сейчас обрело выражение пугливой настороженности, -- не является не-кораблем. В этот самый момент два наших корабля-монитора держат вас под прицелом. -- Вы и сами не останетесь в живых! -- рявкнул мужчина. Тег дружелюбно улыбнулся. -- Никто на этом корабле не останется в живых. Стиснув челюсти, он включил установленный в нерве сигнал и привел в действие пульсосчетчик в своем мозгу, начавший проигрывать графические сигналы перед его глазами. -- А теперь, у вас совсем немного времени, чтобы принять решение. -- Скажи мне, как ты догадался, что надо сделать? -- спросил чужак. -- У нас с Преподобной Матерью есть собственные средства связи, -- сказал Тег. -- Более того, у нее и не было надобности меня предупреждать. Ее появления было достаточно. Верховная Мать на транспорте Союза в такие времена? Невозможно! -- Невероятно, -- проворчал мужчина. -- Допустим, -- сказал Тег. -- Но ни Союз, ни Икс не рискнут предпринять тотальную и всеобъемлющую атаку на Бене Джессерит, силами которого руководит подготовленный мной полководец. Я имею в виду башара Бурзмали. Ваша поддержка будет развеяна и исчезнет. -- Я ничего этого не говорила, -- сказала Та раза, -- Ты просто-напросто являешься свидетелем работы ментата-башара, которому, не сомневаюсь, не найдется равного в вашем мироздании. Подумай об этом, если помышляешь выступить против Бурзмали -- человека, подготовленного этим ментатом. Чужак перевел взгляд с Таразы на Тега, затем опять на Таразу. -- Есть выход из нашего кажущегося тупика, -- сказал Тег. -- Верховная Мать Тараза и ее свита удаляются вместе со мной. Ты должен решить немедленно. Время истекает. -- Ты блефуешь, -- в его словах не было уверенности. Тег повернулся лицом к Таразе и поклонился. -- Для меня было великой честью служить Вам, Преподобная Мать. Прощайте навсегда. -- Может быть, смерть нас и не разлучит, -- ответила Тараза. Это было традиционное прощание Преподобной Матери с равной ей Сестрой. -- Ступайте! -- мужчина с тяжелыми чертами лица повернулся к люку коридора и распахнул его, открыв там двух икшианцев-стражников с удивленными лицами. Хриплым голосом мужчина распорядился: -- Отведите их на лайтер. Все также расслабленно и спокойно, Тег сказал: -- Собери своих людей. Верховная Мать, -- мужчине, стоявшему возле люка, Тег сказал, -- ты слишком дорожишь своей шкурой, чтобы быть хорошим солдатом. Ни один из моих людей не допустил бы такой ошибки. -- На борту этого корабля находятся настоящие Преподобные Черницы, -- огрызнулся мужчина. Я поклялся защищать их. Тег скорчил гримасу и повернулся в сторону примыкающего помещения, откуда Тараза выводила свою свиту из двух Преподобных Матерей и четырех послушниц. Тег узнал одну из Преподобных Матерей: Дарви Одраде. Он видел ее до этого только на расстоянии, но овальное лицо и прекрасные глаза привораживали -- как похожа на Лусиллу. -- Есть у нас время на взаимное представление? -- спросила Тараза. -- Разумеется, Верховная Мать. Тег кивнул и пожал руку каждой женщине по мере того, как Тараза их представляла. Когда они уходили, Тег повернулся к незнакомцу в мундире. -- Всегда надо много наблюдать, учитывать, -- проговорил Тег. -- Иначе мы не останемся до конца людьми. Только когда они оказались в лайтере, и Тараза сидела рядом с ним, а ее свита поблизости, Тег задал самый главный вопрос. -- Как они вас захватили? Лайтер резко пошел вниз к планете. Экран перед Тегом показывал, что космический корабль с клеймом Икса, повинуясь его команде, остается на орбите до тех пор, пока они не окажутся в пределах планетарных систем обороны. Тараза не успела ответить, как Одраде наклонилась через проход и сказала: -- Я отменила приказание башара уничтожить космический корабль. Верховная Мать. Тег резко дернул головой и обдал Одраде полыхающим взглядом. -- Но они захватили вас в плен и... -- он сурово нахмурился. Откуда вы знаете, что я... -- Майлз! В голосе Таразы был подавляющий упрек. Он просто ухмыльнулся. Да, она знала его почти также хорошо, как он себя сам... В некоторых отношениях -- даже лучше. -- Они просто захватили нас, Майлз, -- сказала Тараза. -- Мы позволили себя захватить. Я, якобы, сопровождала Дар на Ракис. Мы покинули не-корабль на Узловой Станции и затребовали самый быстрый транспорт Космического Союза. Весь мой Совет, включая Бурзмали, сошелся на том, что эти, вторгшиеся из Рассеяния, подменят транспорт и доставят нас к тебе, рассчитывая собрать все кусочки проекта гхолы. Тег был поражен ужасом. Ну и риск! -- Мы знали, что ты нас освободишь, -- сказала Та раза. -- Бурзмали выжидал, на случай, если у тебя это не получится. -- Этот космический корабль, который вы пощадили, -- сказал Тег, -- призовет на помощь и нападет на нашу... -- Они не нападут на Гамму, -- сказала Тараза. -- На Гамму собрано много непохожих друг на друга сил Рассеяния. Они не рискнут погубить столь многих. -- Я бы хотел быть уверенным не меньше тебя. -- Будь уверен, Майлз. Кроме того, есть и другие причины не разрушать космический корабль. Иксу и Союзу приходится лавировать. Это будет плохо для бизнеса, а им нужно все, что они могут получить. -- Если только более важные заказчики не предложат им больше выгод! -- Ах, Майлз, -- она проговорила задумчивым голосом. -- Чего Бене Джессерит последних дней действительно старается достигнуть -- так это более спокойного тона, уравновешенности. Ты это знаешь. Тег согласился, что это правда, но его внимание было приковано к одному выражению: "последних дней" -- от этих слов веяло ощущением подведения итогов перед смертью. Перед тем, как он смог задать об этом вопрос, Тараза продолжила: -- Нам нравится улаживать самые накаленные конфликты, не допуская их военного разрешения. Я вынуждена согласиться, что нам нужно благодарить Тирана за такой подход. Я предполагаю, что ты не думал когда-либо о себе, как о продукте выведения Тирана, Майлз, но это так и в самом деле. Тег принял это без комментариев. Это был фактор, влиявший на все человеческое общество. Ни один ментат не мог избежать этого как данности. -- Это качество, Майлз, и притягивает к тебе в первую очередь, -- сказала Тараза. Ты можешь быть чертовски занудливым по временам, но мы не хотели бы иметь тебя никаким другим. По тонким откровениям в голосе и поведении Тег понял, что Тараза говорит не только для его похвалы, но эти слова также адресованы и ее свите. -- Имеешь ли ты хоть какое-нибудь понятие, какое сумасшествие слушать тебя, Майлз, когда ты выступаешь за обе стороны в споре с равной силой? Но твое сочувствие -- это могучее оружие. Некоторые наши враги приходили в ужас, обнаружив, что ты противостоишь им там, где они и не подозревали о твоем появлении! Тег позволил себе напряженно улыбнуться. Он поглядел на женщин, сидевших через проход от него. Почему Тараза адресует такие слова этой группе? Дарви Одраде вроде бы отдыхала: голова откинута, глаза закрыты. Другие болтали между собой. Но Тега на это не купить. Любая послушница Бене Джессерит проходила несколько ступеней подготовки, чтобы научиться думать одновременными потоками мыслей. Он опять обратил свое внимание к Таразе. -- Ты действительно ощущаешь так, как ощущает враг, -- проговорила Тараза. -- Вот что я имею в виду. И конечно, когда ты в этом состоянии ума, то для тебя не существует врага. -- Нет, существует! -- Не понимай неправильно моих слов, Майлз. Мы никогда не сомневались в твоей верности. Но просто сверхъестественно, как ты заставляешь нас видеть то, что иначе мы увидеть не можем. Бывают времена, когда ты и есть наши глаза. Тег заметил, что Дарви Одраде открыла глаза и поглядела на него. Очаровательная женщина. Что-то тревожащее в ее внешности. Как и Лусилла, она напоминала ему кого-то из его прошлого. До того, как Тег успел проследить эту мысль, Тараза опять заговорила. -- У гхолы тоже есть способность балансировать между противоположными силами? -- спросила она. -- Он мог бы быть ментатом, -- ответил Тег. -- Он и был именно ментатом в одном из своих воплощений, Майлз. -- Ты действительно хочешь пробудить его таким молодым? -- Это необходимо, Майлз, это смертельно необходимо. x x x Главный промах КХОАМа? Очень прост: они игнорируют тот факт, что на обочинах их деятельности поджидают более крупные коммерческие силы, способные проглотить их, как слиг заглатывает отходы. В этом истинная угроза Рассеяния -- и им, и всем нам. Заметки Совета Бене Джессерит. Архивы ХХ90СН Одраде воспринимала беседу только частью сознания -- их лайтер был маленьким, пассажирский отсек тесным. Она поняла, что наверняка в этом лайтере используется атмосферика для приглушения скорости при посадке, и приготовилась к тряске. Пилот не станет прибегать к суспензорам ради экономии энергии. Она использовала эти моменты, как использовала сейчас все подобное время: сосредоточиться для близкого исполнения необходимого долга. Время поджимало, ею правил особый отсчет времени. Она смотрела на календарь перед отбытием с Дома Соборов, пойманная, как часто с ней бывало, настойчивостью времени и его языка: секунды, минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы... стандартные годы, если быть точной. Настойчивость -- неподходящее определение для этого феномена. Нерушимость -- вот, что больше подходило. Традиция. Никогда не трогать традицию. У нее были твердые сравнения в уме, древний поток времени, наложенный на планету, которая не шла в соответствии с примитивными человеческими часами. Недели из семи дней. Из семи! До чего же могущественным остается это число. Мистическим. Оно прославлено, как святыня в Оранжевой Католической библии. Господь сотворил мир за шесть дней, "и на седьмой день Он отдыхал". "И правильно поступил! -- подумала Одраде. -- Всем нам следует отдохнуть после великих трудов". Одраде слегка повернула голову в проход и поглядела на Тега. Он и понятия не имел, как много воспоминаний о нем она имела. Сейчас ей было ясно видно, как годы обошлись с этим сильным лицом -- обучение гхолы истощило его силы. Этот ребенок в Оплоте Гамму -- должно быть впитывает все, как губка. "Майлз Тег, знаешь ли ты, как мы тебя используем?" -- задумалась она. Эта мысль была из ослабляющих, но Одраде, почти с вызовом позволила ей задержаться в сознании. Как легко было бы полюбить этого старика! Не как супруга, конечно... Но все-таки любить. Она опознала чувство, притягивающие ее к нему, на тонкой грани своих способностей Бене Джессерит. Любовь, проклятая любовь, ослабляющая любовь. Одраде испытала такое притяжение с самым первым, кого ей было поручено соблазнить. Забавное ощущение. За годы в Бене Джессерит она стала относиться к этому с недоверчивой осторожностью. Никто из ее прокторш не дозволял ей такого непрошеного тепла, и в свое время она поняла причину. Но вот она была послана Разрешающими Скрещивание с приказом войти в близость с определенным индивидуумом, позволить ему войти в нее. Все медицинские данные лежали вне сознания, и она ясно видела сексуальное возбуждение своего партнера, хоть и себе дозволила его испытать. В конце концов, как раз для этого ее тщательно готовили со спарринг-мужчинами, которых Разрешающие Скрещивание отбирали и специально готовили для подобных тренировочных упражнений. Одраде вздохнула и, отведя взгляд от Тега, закрыла глаза, погружаясь во воспоминания. Тренировочные партнеры никогда не допускали, чтобы проявления их эмоций выходили за ту грань, где проступает самозабвенность, приковывающая людей друг к другу. Это был необходимый изъян в сексуальном образовании. Первое соблазнение, на которое она была послана -- она оказалась полностью неподготовленной к обволакивающему экстазу одновременного оргазма, к этой совместимости и сопричастности, такой же старой, как человечество... нет, старше! Мощь этого чувства была способна одолеть любой разум. Выражение лица ее партнера, его сладостный поцелуй, то, как он с последней самозабвенностью отбрасывал все свои защитные барьеры, становясь незащищенным и предельно уязвимым... Ни один спарринг-мужчина никогда такого не делал! В отчаянии, она стала цепляться за уроки Бене Джессерит. Через эти уроки она увидела суть этого мужчины на его лице. Всего лишь на мгновение она отдалась ему с равной силой, испытывая новую высоту экстаза, о достижимости которой никто из ее учителей никогда даже не намекал. В этот момент она поняла, что произошло с леди Джессикой и другими неудачами Бене Джессерит. Этим чувством была любовь! Сила этого чувства ее перепугала. Разрешающие Скрещивание заранее знали, что так и будет, и она спряталась за тщательный самоконтроль, воспитанный Бене Джессерит -- под маской удовольствия скрыла мгновенно промелькнувшее неестественное выражение своего лица, пустила в ход отработанные ласки, хотя неопытность была бы естественней и легче, но менее эффективной. Мужчина реагировал, как и ожидалось, глупо. Мысли о нем, как о глупце, помогли. Ее второе соблазнение прошло легче. Однако, она до сих пор могла вызвать в памяти черты того, первого -- порой не без черствого чувства удивления. Иногда его лицо приходило к ней само по себе без всякой видимой причины. О других мужчинах, с которыми ее посылали спариваться, отметки памяти были другими. Она должна была охотиться за своим прошлым, чтобы увидеть их. Чувственные записи пережитого с ними остались совсем неглубокими. Не то, что с тем, первым! Такова была опасная сила любви. И поглядите на беды, которые эта потайная сила на тысячелетия причинила Бене Джессерит. Леди Джессика с ее любовью к своему герцогу была лишь единичным примером среди бессчетных. Любовь затмевала рассудок. Она отвращала Сестер от их обязанностей. Любовь могла быть терпима только там, где она непосредственно и явно не сбивала с пути, или где она служила более великим целям Бене Джессерит. Во всех других случаях ее следовало избегать. Хотя в любом случае, любовь всегда оставалась объектом беспокойной настороженности. Одраде открыла глаза и опять поглядела на Тега и Таразу. Верховная мать перешла к другой теме. Как же раздражал по временам голос Таразы! Одраде закрыла глаза и прислушалась к разговору, прикованная неразрывным сознанием к этим двум голосам. -- Очень немногие люди осознают насколько инфраструктура цивилизации является инфраструктурой взаимозависимости, -- говорила Тараза. -- Мы из этого вынесли хороший урок. "Любовь, как инфраструктура взаимозависимости", -- подумала Одраде. Почему Тараза набросилась на эту тему именно сейчас? Верховная Мать редко что делала без глубоких мотивов. -- Инфраструктура взаимозависимости -- это термин, охватывающий все необходимое для человеческой популяции, чтобы сохраниться в существующем либо увеличенном количестве, -- сказала Тараза. -- Меланж? -- спросил Тег. -- Разумеется, но большинство людей смотрит на спайс и говорит: "Как же чудесно, что мы его имеем и можем продлевать свои жизни намного дольше жизненных пределов, дарованных нашим предкам". -- При условии, что они могут себе это позволить, -- в голосе Тега была небольшая подковырка, как отметила Одраде. -- До тех пор, пока никакая монопольная сила не контролирует весь рынок спайса, большинству людей он вполне по карману, -- сказала Тараза. -- Я экономику усваивал с материнским молоком, -- сказал Тег. -- Еда, вода, годный для дыхания воздух, жилое пространство, незараженное ядами -- есть много видов денег, и ценности меняются, согласно меняющимся обстоятельствам. Слушая его, Одраде чуть не кивнула, соглашаясь. Ее реакция была такой же самой. "Не переливай из пустого в порожнее, Тараза! Переходи к сути". -- Я хочу, чтобы ты очень ясно вспомнил, чему тебя учила твоя мать, -- сказала Тараза. "До чего же мягок стал его голос!" И тут же резко изменившимся голосом Тараза выпалила: -- Водный деспотизм! "Она хорошо сейчас сместила ударение", -- подумала Одраде. Память выплеснула данные, как внезапно открытый на полную силу кран. Энергетический деспотизм: централизованный контроль за существенной энергией -- водой, электричеством, топливом, лекарствами, меланжем... Подчиняйся контролирующей централизованной силе, или поступления энергии к тебе перекроют, ты умрешь! Тараза опять заговорила: -- Есть еще одна полезная концепция, -- которой, я уверена, твоя мать тебя научила -- ключевое бревно. Одраде теперь стало очень любопытно. Тараза направляла эту беседу к чему-то важному. Ключевое бревно: действительно древняя концепция, досуспензорных дней, когда лесорубы сплавляли поваленный лес вниз по рекам к центральным лесопилкам. Порой бревна образовывали большой затор, и призывался опытный человек, чтобы найти то единственное ключевое бревно, при удалении которого весь затор сразу же рассасывался. Тег, она знала, обладал умозрительным знанием этого термина, но она и Тараза могли действительно призвать в свидетели Иные Памяти и увидеть, как вскипает вода и летят щепки, когда устранена преграда. -- Тиран был ключевым бревном, -- сказала Тараза. -- Он сначала создал затор, а потом его освободил. Лайтер резко задрожал, войдя в первые слои атмосферы Гамму. Одраде несколько секунд чувствовала напряженность удерживающих ее ремней, затем полет судна стал более устойчивым. Разговор прервался на это время, затем Тараза продолжила: -- Кроме так называемых естественных взаимозависимостей, существуют так называемые религиозные, созданные психологически. Даже физические необходимости могут содержать такой подпольный компонент. -- Тот факт, который очень хорошо понимает Защитная Миссионерия, -- сказал Тег. И опять Одраде услышала скрытый оттенок глубокого возмущения в его голосе. Тараза тоже наверняка расслышала. Что она делает? Она может ослабить Тега! -- Ах, да, -- сказала Тараза. -- Наша Защитная Миссионерия. Люди испытывают величайшую необходимость в том, чтобы структура их собственной веры была "истинной верой". Если это приносит удовольствие или чувство безопасности, и если замыкает в свою структуру веры, какую же могучую взаимозависимость это творит! Лайтер попал в очередную воздушную яму, и Тараза опять умолкла. -- Хотелось бы мне, чтобы он использовал свои суспензоры! -- пожаловалась Тараза. -- Он бережет топливо, -- сказал Тег. -- Меньше зависимости. Тараза хихикнула. -- О, да, Майлз, ты хорошо понимаешь урок. Узнаю руку твоей матери. Проклятие плотине, когда ребенок вырывается в опасном направлении. -- Ты думаешь обо мне, как о ребенке? -- спросил он. -- Я думаю о тебе, как о том, у кого только что произошла первая непосредственная встреча с происками так называемых Преподобных Черниц. "Так вот оно что", -- подумала Одраде. И с внезапным болезненным удивлением Одраде осознала, что разговор Таразы адресован не только и не просто к Тегу. "Она обращается и ко мне". -- Эти Преподобные Черницы, как они себя называют, -- сказала Тараза, -- свели воедино культовый и сексуальный экстаз. Сомневаюсь, что они когда-либо подозревали об опасности подобного единства. Одраде открыла глаза и поглядела через проход на Верховную Мать. Устремленный на Тега взгляд Таразы был напряженным, лицо непроницаемо, вот только глаза горели, говоря Тегу, насколько необходимо его понимание. -- Опасности, -- говорила Тараза. -- Огромная масса человечества имеет собственную объединенную -- общечеловеческую -- личность. Человечество может быть единым, тогда оно способно действовать, как единый организм. -- Так говорил Тиран, -- возразил Тег. -- Так Тиран нам и продемонстрировал! Он свободно манипулировал Групповой Душой. Бывают времена, Майлз, когда выживание требует, чтобы одна душа общалась с другой. Души, ты знаешь, всегда ищут лазы во внешнее. -- Разве общение с душой устарело в наши времена? -- спросил Тег. Одраде не понравилась насмешка в его голосе, и она отметила, что эта насмешка возбудила ответный гнев в Таразе. -- Ты думаешь, я говорю о религиозных модах? -- осведомилась Тараза, ее пронзительный голос был настойчиво резок. -- Мы оба знаем, как можно сотворить религию! Я говорю об этих Преподобных Черницах, которые слизнули у нас сверху сливки, но не взяли ничего из наших глубинных познаний. Они осмеливаются ставить в центр поклонения самих себя! -- То, чего всегда избегал Бене Джессерит, -- сказал Тег. -- Моя мать говорила, что те, кто поклоняется, и те, кому поклоняются, объединены верой. -- И они могут быть разъединены! Одраде увидела, что Тег внезапно переключился на модуль ментата: рассредоточенный взгляд, безмятежное лицо. Она теперь частично поняла, что делала Тараза. "Ментат едет поримски -- каждая нога на другом коне. Каждая нога стоит в другой реальности, пока длится его скачка поиска внутренних структур. Он должен ехать в разных реальностях к единой цели". Тег заговорил бесцветным, задумчивым голосом ментата: -- Разделенные силы будут сражаться за превосходство. Тараза с удовольствием, почти чувственно вздохнула, естественно выразив свое облегчение. -- Инфраструктура взаимозависимости, -- сказала Тараза. -- Эти люди Рассеяния будут контролировать различные силы, все эти силы будут отчаянно биться за лидерство. Военный офицер на космическом корабле говорил о Преподобных Черницах и с благоговением, и с ненавистью. Я уверена, ты расслышал это в его голосе, Майлз. Я знаю, как хорошо твоя мать тебя обучила. -- Расслышал, -- Тег опять сосредоточил взгляд на Таразе, ловя каждое ее слово, как и Одраде. -- Взаимозависимости, -- сказала Тараза. -- Как же просты они могут быть, и как сложны. Возьмем, например, зубную боль. -- Зубную боль! Тег был выбит из своей ментатской колеи. Одраде, наблюдавшая за ним, увидела, что именно это и требовалось Таразе. Тараза очень умело и тонко играла своим ментатом-башаром. "И мне сейчас надлежит наблюдать за этим и учиться", -- подумала Одраде. -- Зубная боль, -- повторила Тараза. -- Простая имплантация при рождении предотвращает это проклятие для большинства человечества. И все равно, мы должны чистить зубы и всячески о них заботиться. Для нас это так естественно, что мы редко об этом задумываемся. Приспособления, которые мы считаем совершенно заурядными составляющими нашего окружения. И все же, эти приспособления, материалы, инструкторы, обучающие следить за зубами, мониторы Сакк -- все это связано во взаимосцепленное родство. -- Ментату не нужно объяснять взаимозависимости, -- сказал Тег. В его голосе все еще слышалось любопытство, но был и определенный оттенок негодования. -- Именно, -- сказала Тараза. -- Это естественная среда для мыслительного процесса ментата. -- Но тогда, зачем ты разводишь все эти разговоры? -- Ментат, просмотри известное тебе об этих Преподобных Черницах, и скажи мне, в чем их изъян. Тег проговорил без колебаний: -- Они могут выжить, только если будут продолжать усиливать зависимость тех, кто их поддерживает. Это тупик наркомана. -- Именно. И в чем опасность? -- Они могут увлечь в свое падение слишком большую часть человечества. -- В этом была проблема Тирана, Майлз. Я уверена, он это понимал. Теперь слушай меня с величайшим вниманием. И ты тоже. Дар, -- Тараза поглядела через проход и встретилась взглядом с Одраде. -- Оба слушайте меня. Мы, люди Бене Джессерит, сплавляем в людской поток очень могущественные... стихии. Они могут образовать затор. Это наверняка причинит крупный вред, и мы... Опять лайтер попал в полосу жестокой тряски в воздушных ямах. Разговаривать было невозможно, пока они цеплялись за сидения и прислушивались к рокоту и потрескиваниям вокруг них. Когда эта помеха миновала, Тараза опять заговорила: -- Если мы выживем в этой проклятой машине и высадимся на Гамму, ты должен потолковать с Дар наедине, Майлз. Ты видел "Манифест Атридесов". Она расскажет тебе о нем и подготовит тебя. Это все. Тег повернулся и поглядел на Одраде. Вновь что-то смутно зашевелилось в его памяти при виде этого лица, -- необыкновенное сходство с Лусиллой, -- но не только. Он отодвинул это в сторону, "Манифест Атридесов?". Он читал его, потому что указание прочесть его было среди прочих инструкций, данных ему Таразой. "Подготовить меня? К чему?" Одраде заметила вопросительный взгляд Тега. Теперь она поняла мотивы Таразы. Распоряжения Верховной Матери обрели новый смысл, как и слова самого Манифеста. "Точно так, как мироздание было сотворено при участии сознания, человек-провидец доводит эту творческую способность до ее последнего предела. Вот в чем совершенно непонятная сила атридесовского бастарда, сила, которую он передал своему сыну -- Тирану". Одраде знала эти слова назубок -- так, как их может знать только автор, но они вернулись к ней теперь так, словно она прежде не встречалась с ними. "Черт тебя подери. Тар!" -- подумала Одраде. -- "Что, если ты не права?" x x x На квантовом уровне наше мироздание можно рассматривать как неустоявшееся место, статистически предсказуемое только тогда, когда задействованы достаточно большие числа. Между таким мирозданием и сравнительно предсказуемым, где движение единичной планеты может быть вычислено с точностью до пикосекунды, вступают в игру другие силы. Поскольку этот внутри-между космос нашего повседневного обитания ПО ВАШЕМУ ГЛУБОКОМУ УБЕЖДЕНИЮ является доминирующей силой. Ваши верования выстраивают в систему происходящие повседневные события. Если нас, верующих, набирается достаточное количество, то наша вера может сделать реальностью существование чего-то нового. Структуры веры создают фильтр, через который процеживается хаос, становясь порядком. Анализы Тирана. Досье Таразы. Архивы Бене Джессерит. Мысли Тега были в смятении, когда он вернулся на Гамму с космического корабля. Он шагнул из лайтера на опаленную дочерна кромку закрытого посадочного поля Оплота и поглядел вокруг так, словно видел все это впервые. Почти полдень. Так мало времени прошло, и как много изменилось. До каких пределов дойдет Бене Джессерит в преподнесении существенного урока, задумался он. Тараза выбила его из привычных процессов работы в ментатском модуле. Он чувствовал, что весь инцидент на корабле Союза был разыгран специально для него. Он был сбит с предсказуемого курса. Какой же странной мерещилась ему Гамму, когда он шел по охраняемой полосе к выходам. Тег повидал много планет, изучил не только их обычаи, но и отпечаток, накладываемый обычаями на их обитателей. Некоторые планеты имели большое желтое солнце, которое низко висело над ними и поддерживало все живое теплым, развивающимся, растущим. Некоторые планеты обладали маленькими мерцающими солнцами, висящими высоко в темном небе, и их свет затрагивал эти планеты очень мало. Вариации существовали внутри и даже вне этого размаха. Гамму была желто-зеленым вариантом, с днем в тридцать один стандартный час и двадцать семь стандартных минут, продолжительностью года в два и шесть десятых стандартного года. Тег думал, что знает Гамму. Когда Харконненам пришлось ее покинуть, на ней высадились колонисты, отпавшие от Данианской группы уходивших в Рассеяние, и назвали эту планету во время великой переписи звездных карт в честь Гурни Хеллека. В те дни эти колонисты назывались не данианцами, а келаданцами, -- но ведь известно, как часто меняются названия, проходя через тысячелетия. Тег помедлил у защитных отвалов входа, уводившего с поля вниз под Оплот. Тараза и -- ее свита двигались позади него. Он видел, как Тараза напряженно разговаривала с Одраде. "Манифест Атридесов", -- подумал он. Даже на Гамму немногие признавались в происхождении от Харконненов или от Атридесов, хотя генотипы были видны повсюду -- особенно доминировал генотип Атридесов: длинные заостренные носы, высокие лбы и чувственные рты. Часто эти кусочки встречались порознь -- рот на одном лице, буравящие глаза на другом, и так в бесконечных смещениях. Порой, однако, один человек мог нести все признаки, и тогда можно было видеть гордость, внутреннее осознание: "Я -- ОДИН ИЗ НИХ!" Улицы Гамму признавали и уважали это, но немногие решались провозглашать. Подо всем этим лежало наследство, оставленное Харконненами, -- генетические линии, прослеживаемые до самой зари человечества, до времен греков, парфян и мамелюков -- тени древней истории, которые немногие, кроме профессиональных историков, подготовленных Бене Джессерит, знали даже по названиям. Тараза и ее сопровождение поравнялись с Тегом. Он услышал, как она говорила Одраде: -- Ты должна все это рассказать Майлзу. Очень хорошо, она ему расскажет. Он повернулся и направился мимо внутренних охранников к длинному коридору под дзотами в собственно Оплот. "Черт побери этих Бене Джессерит! -- подумал он. -- Что они на самом деле делают здесь, на Гамму?" Множество примет присутствия Бене Джессерит было на этой планете: обратное скрещивание, закрепляющее селекционные свойства; то и дело эта работа проступала явной подчеркнутостью соблазнительных женских глаз. Тег, не оглянувшись, ответил на салют капитанши охраны. "Да, глаза". Он заметил это вскоре после своего прибытия в Оплот, и особенно наглядно -- во время своей инспекционной поездки по планете. Он видел это во многих лицах и припомнил то, что много раз говорил Патрин: -- У тебя вид гаммутянина, башар. Соблазни глаза тоже такие. Они, Одраде и Лусилла, в этом одинаковы. "Немногие уделяют должное внимание важности глаз в вопросах соблазнения", -- подумал он. Нужна закалка Боне Джессерит, чтобы это углядеть. Большие груди у женщин, крепкие чресла у мужчины, подобранные мускулистые ягодицы -- все это, естественно, важно в сексуальных спариваниях. Но без глаз все остальное почти ничего не стоит. Глаза составляют самую суть. Он уже давно постиг, что глаза нужного типа способны так затянуть, что ты в них просто тонешь и уже не осознаешь, что происходит, пока напрягшееся влагалище не стиснет пенис. Он обратил внимание на глаза Лусиллы сразу же после прибытия на Гамму и стал очень осторожен. Нет сомнения в том, как Орден использует ее таланты. А вот и Лусилла, ждущая в центральной палате досмотра. Она очень быстрым жестом показала, что с гхолой все в порядке. Тег расслабился и посмотрел, как Лусилла и Одраде сходятся лицом к лицу. Они примечательно похожи друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Разница -- в их телосложении: Лусилла выглядела поплотнее на фоне гибких форм Одраде. Капитанша охраны с соблазнитель