ся? -- прошептала Лусилла. -- Я прислушиваюсь к ночи, -- ответил Тег. Данкан -- его лицо казалось призрачным пятном в звездном свете, просеянном сквозь деревья -- поглядел на Тега. Тег действовал на него успокаивающе. "Где-то в моей недостижимой памяти хранятся черты этого лица, -- подумал Данкан. -- Я могу доверять этому человеку". Лусилла заподозрила, что они остановились здесь потому, что старое тело Тега требовало отдыха, но она не могла заставить себя сказать это. Тег утверждал, что в его плане бегства есть способ доставки Данкана на Ракис. Очень хорошо. Вот все, что в данный момент имело значение. Она уже сообразила, что убежище, бывшее их целью, должно быть чем-то вроде не-корабля или не-палаты. Ничто другое не подходило. Каким-то образом ключом к этому являлся Патрин, который, по намекам Тега, и проложил маршрут их бегства. Лусилла первой поняла, как Патрин должен будет заплатить за их бегство. Патрин был самым слабым звеном. Он оставался позади, там, где Шванги могла его захватить. Схватить приманку, это неизбежно. Только дурак мог считать, будто Преподобная Мать уровня Шванги будет не в состоянии вытрясти все секреты из простого мужчины. Шванги даже не понадобилось бы тяжелое убеждение. Тонкое использование Голоса и тех болезненных форм допроса, которые остаются монополией Ордена -- коробочка мучений и давление на нервные узлы -- вот все, что ей потребуется. И Лусилле уже тогда стало ясно, куда заведет Патрина его преданность. Как же Тег мог быть настолько слепым? ЛЮБОВЬ! Долгие узы доверия между двумя мужчинами. Шванги будет действовать быстро и жестоко. Патрин это понимал. Тег просто не сделал соответствующих выводов из своего знания Патрина. Голос Данкана вывел ее из этих мыслей. -- Топтер! Позади нас! -- Быстро! -- Тег выхватил одеяло из рюкзака и набросил его на них. Они скорчились в пахнущей землей тьме, прислушиваясь к орнитоптеру, пролетающему над ними. Он не замедлил и не вернулся. Когда они окончательно убедились, что их не засекли, Тег опять повел их по следу памяти Патрина. -- Это был охотник, -- сказала Лусилла. -- Либо они заподозрили, что мы... либо Патрин... -- Побереги свои силы для ходьбы, -- огрызнулся Тег. Она не стала на него давить. Они оба знали, что Патрин мертв. Спор об этом только измотает. "Этот ментат глубоко копает", -- сказала себе Лусилла. Тег был сыном Преподобной Матери, и мать подготовила его свыше дозволительных пределов, прежде чем Орден забрал его в свои руки. Неизвестные возможности таились здесь не только в гхоле. Тропа шла, петляя взад и вперед -- тропа дичи, карабкающейся по крутым склонам через густой лес. Звездный свет не проникал сквозь деревья. Только чудесная память ментата безошибочно вела их по тропе. Лусилла ощутила угольную крошку под ногами. Она прислушивалась к движениям Тега, считывая их, чтобы двигаться как и он. "До чего же молчалив Данкан, -- подумала она. -- До чего же замкнут сам на себя". Он повинуется приказам. Он следует туда, куда Тег их ведет. Она ощущала, на чем основывается покорность Данкана. Он держит совет сам с собой. Данкан повинуется, потому что его устраивает повиноваться -- пока что. Бунт Шванги посеял некую яростную независимость в этом гхоле. Так что же свое вмонтировали в него тлейлаксанцы? Тег остановился на ровном месте под высокими деревьями, чтобы перевести дух. Лусилла услышала, как он глубоко дышит. Это еще раз ей напомнило, что ментат -- глубокий старик, слишком старый для таких упражнений. Она тихо проговорила: -- С тобой все в порядке, Майлз? -- Я скажу, если со мной что-то будет не в порядке. -- Сколько нам еще? -- спросил Данкан. -- Осталось совсем мало. Вскоре он опять повел их сквозь ночь. -- Мы должны поспешить, -- сказал он. -- Этот седловой хребет -- последний отрезок пути. Теперь, когда он принял факт смерти Патрина, мысли Тега повернулись, как стрелка компаса, к Шванги, к тому, что она должна сейчас испытывать. У Шванги должно быть ощущение, словно ее мир рушится вокруг нее. Беглецы выиграли четыре ночи! Люди, которые могли провести Преподобную Мать, способны на что угодно! Разумеется, беглецы, вероятней всего, уже покинули планету. Не-корабль. Но если... Мысли Шванги будут полны таких "если". Патрин был слабейшим звеном, но Патрин хорошо усвоил науку удаления слабых звеньев, усвоил от своего командира -- Майлза Тега. Тег, быстро встряхнув головой, смахнул влагу со своих глаз. Насущная необходимость требовала той глубокой внутренней честности, которой он не мог избежать. Тег никогда не был хорошим лжецом, даже перед самим собой. Еще в самом начале своей подготовки, он осознал, что его мать и другие, занятые его воспитанием, укоренили в нем глубинную внутреннюю честность. "Приверженность кодексу чести". Сам кодекс, когда он распознал его в себе, привлек восхищенное внимание Тега. Он начинался с признания, что люди не сотворены равными, что врожденные способности у всех различные, и что события в жизни с ними случаются различные. Это и формирует людей с различными целями и способностями. Повинуясь этому кодексу, Тег рано понял, что он должен строго соблюдать иерархию, и с достоинством встретить момент, когда не сможет продвигаться дальше. Воспитание, обусловленное этим кодексом, глубоко сидело в нем. Он никогда не мог найти его окончательных корней. Этот кодекс был частью самой человеческой сущности Тега, что с неимоверной силой ограничивало рамки дозволенного стоящим выше и ниже него в иерархической пирамиде. "Ключевой символ -- верность". Верность распространялась вверх и вниз, повсюду, где находила достойное себя пристанище. Такую верность осознавал Тег в себе. Он не сомневался, что Тараза будет поддерживать его во всем, кроме ситуации, когда потребуется принести его в жертву ради выживания Ордена. И это будет, само по себе, правильным. Это будет тем, на чем, в конце концов, покоится их общая верность. "Я -- башар Таразы. Вот что говорит кодекс". Это был тот самый кодекс чести, который дал Патрину право жертвовать собой. "Я надеюсь, ты умер безболезненно, старый друг". И опять Тег задержался под деревьями. Вытащив из ножен в сапоге боевой нож, он оставил маленькую пометку на дереве. -- Что ты делаешь? -- спросила Лусилла. -- Это тайная метка, -- ответил Тег. -- Ее знают только подготовленные мной люди. И Тараза, конечно. -- Но, почему ты... -- Я объясню позже. Тег двинулся вперед, остановился у другого дерева, где тоже оставил крохотную, вполне естественную для дикой жизни этих глухих мест метку, такую, какую могло бы оставить когтем животное. Прокладывая путь вперед, Тег понял, что у него сложилось окончательное мнение о Лусилле. Ее планам насчет Данкана следует помешать. Любые рассуждения ментата о безопасности и здравом рассудке Данкана требовали этого. Пробуждение исходной памяти Данкана должно произойти раньше любого воздействия, которое наложит на него Лусилла. Нелегко будет помешать ей, понимал Тег. Чтобы провести Преподобную Мать требуется лучший лжец, чем он когда-либо был. Нужно, чтобы помехи все время выглядели случайными, естественным развитием обстоятельств. Лусилла никогда не должна заподозрить умысла. Тег не испытывал иллюзий, что сможет провести Преподобную Мать и помешать ей в тесном обиталище. Лучше убить ее. Он подумал, что смог бы это сделать. Но последствия! Тараза никогда не посмотрит на такое кровавое дело, как на повиновение ее приказам. Нет, он должен выигрывать время, наблюдать, слушать, выжидать. Они вышли на небольшую открытую площадку с высоким барьером из вулканических пород прямо перед ними. Прямо у барьера росли щетинистые кустарники и низкие колючие деревья, казавшиеся темными пятнами в звездном свете. Под кустами Тег разглядел еще более темное пятно узкой впадины. -- Отсюда надо ползти на животе, -- сказал Тег. -- Я чувствую запах пепла, -- сказала Лусилла. -- Здесь что-то сгорело. -- Здесь была наша приманка, -- ответил Тег. -- Патрин оставил выжженную область слева от нас, подделав следы стартовавшего и оставившего после себя обгорелое место не-корабля. Было заметно, как Лусилла сдержала дыхание. Ну и дерзость! Даже если Шванги обратится к следопыту-ясновидцу, чтобы обнаружить следы Данкана (потому что Данкан был единственным среди них, не обладавшим кровью Сионы, скрывающей от ясновидческого поиска), все приметы укажут, что они прибыли сюда и улетели с планеты на не-корабле... если только... -- Куда ты нас ведешь? -- спросила она. -- Это харконненовский не-глоуб, -- ответил Тег, -- Он здесь уже целое тысячелетие, и теперь он наш. x x x Совершенно естественно, имеющие власть желают подавить "дикие" исследования. Неограниченные поиски знания имеют долгую историю производства нежелательной конкуренции, Наделенным властью хочется "безопасной линии исследований", которая будет разрабатывать только доступные контролю продукты и идеи, и, что важнее всего, которая позволит внутренним вкладчикам присваивать большую часть доходов. К несчастью, беспорядочное мироздание, полное изменчивой относительности, никак не гарантирует такую "безопасную линию исследований". Оценка Икса. Архивы Бене Джессерит Хедли Туек, Верховный Жрец и номинальный правитель Ракиса, чувствовал, что не соответствует требованиям, только что возложенным на него. Ночь пыльным туманом обволокла город Кин, но здесь, в его личной палате аудиенций, сверкание множества глоуглобов рассеивало тени. Однако даже здесь, в самом сердце его храма, было слышно отдаленное завывание ветра, сезонных страданий этой планеты. Палата аудиенций была помещением неправильной формы, семи метров в длину и четырех метров в ширину. Дальний от входа конец почти неощутимо сужался. Потолок в том же направлении тоже шел с мягким наклоном. Занавески из спайсового волокна и хитрые жалюзи желтого и серого оттенков скрывали неправильности. Одна из занавесок скрывала фокусирующий горн, который передавал даже малейшие звуки подслушивающим за пределами этой комнаты. Только Дарви Одраде, новая Настоятельница Оплота Бене Джессерит на Ракисе, сидела с Туеком в этой палате приемов. Они смотрели друг на друга через небольшое пространство между их мягкими зелеными подушками. Туек постарался сдержать гримасу. Это усилие разоблачающе исказило его обычно властные черты. Он с величайшей тщательностью готовился к нынешней встрече Смотрители гардероба старательно привели в порядок одеяние на его высокой несколько дородной фигуре. На его длинных ногах были золотые сандалии. Стилсьют под его облачением был чистой бутафорией: никаких насосов или водосборных кармашков, никаких неудобных и отнимающих время приспособлений. Его серебристо-седые волосы были зачесаны к плечам -- подходящее обрамление для квадратного лица с широким полным ртом и тяжелым подбородком. В его глазах появился благосклонный взгляд -- он научился напускать на себя такое выражение у своего деда. Войдя в палату аудиенций, чтобы встретить Одраде, он чувствовал себя весьма представительным, но теперь, внезапно, у него появилось ощущение, что обнажен и растрепан. "Он и в самом деле довольно пустоголов", -- подумала Одраде. А Туек думал: "Я не могу обсуждать с ней этот ужасный Манифест! Ни тлейлаксанским Господином, ни с этими Лицевыми Танцорами, подслушивающими в другом помещении. Какой Шайтан меня дернул разрешить это?" -- Это ересь, ясно и просто, -- сказал Туек. -- Мы всего лишь одна религия среди многих, -- возразила Одраде. И с людьми, возвращающимися из Рассеяния, с возрастанием количества сект и различных верований... -- Мы -- единственная истинная вера, -- заявил Туек. Одраде подавила улыбку. "Он сказал это точно так, как надо. И Вафф, наверняка, его слышал". Туеком замечательно легко было управлять. Если Орден прав насчет Ваффа, то слова Туека взбесят тлейлаксанского Господина. Глубоким и значительным голосом Одраде сказала: -- Манифест поднимает вопросы, над которыми все должны задуматься: верующие и неверующие, в равной степени. -- Да что все это имеет общего со Святым Ребенком? -- вопросил Туек. -- Ты сказала мне, что мы должны встретиться по делам, касающимся... -- Разумеется! Не старайся отрицать, что знаешь, как много людей начинает поклоняться Шиэне. Манифест подразумевает... -- Манифест! Манифест! Это еретический документ, который будет уничтожен. Что до Шиэны, она должна вернуться под нашу исключительную опеку! -- Нет, -- тихо ответила Одраде. "До чего же возбужден Туек, -- подумала она. Его жесткая шея еле-еле шевелилась, когда он поворачивал голову из стороны в сторону, но взгляд упорно возвращался к занавеске справа от Одраде, словно указывая на это особенное место. -- До чего же он прозрачен, этот Верховный Жрец. Он мог бы с равным успехом прямо сознаться, что Вафф подслушивает гдето за этой занавеской". -- А затем вы увезете ее с Ракиса, -- сказал Туек. -- Она останется здесь, -- ответила Одраде. -- Точно так, как мы тебе обещали. -- А почему она не может... -- Ну-ну! Шиэна ясно изложила свои желания. Я уверена, тебе докладывали ее слова. Она хочет стать Преподобной Матерью. -- Она уже является... -- Владыка Туек! Не пытайся хитрить со мной. Она ясно изложила свое желание, и мы счастливы ей угодить. С чего тебе возражать? Преподобные Матери служили Разделенному Богу во времена Свободных. Почему бы не сейчас? -- Вы, Бене Джессерит, умеете заставить людей говорить то, чего они не хотят говорить, -- обвинил Туек. -- Нам не следовало обсуждать это наедине. Мои советники... -- Твои советники только замутили бы наш спор. То, что подразумевается в Манифесте Атридесов... -- Я буду обсуждать только Шиэну! -- Туек приосанился, принимая, как он считал, позу неколебимо твердого Верховного Жреца. -- Мы ее и обсуждаем, -- сказала Одраде. -- Тогда позволь мне ясно тебе заявить, что мы требуем, чтобы в ее свите находилось больше наших людей. Она должна охраняться со всех... -- Так, как она охранялась в том саду на крыше? -- спросила Одраде. -- Преподобная Мать Одраде -- это Святой Ракис! У вас здесь нет никаких прав, кроме тех, что мы вам даровали! -- Права? Шиэна стала мишенью, да, мишенью для многих амбиций, и ты еще желаешь спорить о правах? -- Мои обязанности, как Верховного Жреца, ясны. Святая Церковь Разделенного Бога будет... -- Владыка Туек! Я изо всех стараюсь соблюдать необходимую вежливость. То, что я делаю -- настолько же для твоего блага, как и для нашего собственного. Предпринятые нами действия... -- Действия? Какие действия? -- эти слова вырвались у Туека с хриплым прихрюкиванием. Эти ужасные ведьмы Бене Джессерит! Тлейлаксанцы позади него и Преподобная Мать перед ним! Туек чувствовал себя мячиком в жуткой игре, отбрасываемым туда-сюда ужасными силами. Мирный Ракис, безопасное место его ежедневных обязанностей, исчез, Туек выкинут на арену, правила игры на которой не совсем ему понятны. -- Я послала за башаром Майлзом Тегом, -- сказала Одраде. -- Вот и все. Его передовой отряд скоро прибудет. Мы собираемся усилить наши оборонные силы на этой планете. " -- Вы осмеливаетесь захватить... -- Мы ничего не захватываем. Люди Тега перестроили защитные порядки планеты по просьбе твоего собственного отца" Соглашение, по которому это было сделано, по настоянию твоего отца содержит и пункт, требующий нашей периодической инспекции. Туек замер, ошарашенно замолчав. Вафф, этот зловещий маленький тлейлаксанец, все слышал. Будет столкновение! Тлейлаксанцы хотят секретного соглашения, устанавливающего цены на меланж. Они не потерпят вмешательства Бене Джессерит. Одраде говорила об отце Туека, и теперь Туек желал лишь того, чтобы здесь сидел его давно покойный отец. Твердый человек. Он бы знал, как обойтись с этими противостоящими силами. Он-то всегда отлично управлялся с тлейлаксанцами. Туек припомнил, как он подслушивал (точно так же, как сейчас слушает Вафф) тлейлаксанского посла по имени Воуз... И еще одного, по имени Пук. Ледден Пук. До чего же странные у них имена. Перепутанные мысли Туека внезапно метнулись к другому имени. Одраде только что его упомянула: Тег! Неужели это старое чудовище до сих пор действует? Одраде опять заговорила. Туек попробовал сглотнуть сухим горлом, склоняясь вперед, заставил себя внимательно слушать ее. -- Тег также осмотрит ваши внепланетные линии обороны. После фиаско в саду на крыше... -- Я официально запрещаю вмешательство в наши внутренние дела, -- сказал Туек. -- В этом нет надобности. Наша жреческая гвардия вполне годится, чтобы... -- Годится? -- Одраде печально покачала головой. -- До чего же неподходящее слово, учитывая новые обстоятельства на Ракисе. -- Какие новые обстоятельства? -- в голосе Туека был ужас. Одраде просто продолжала сидеть, пристально глядя на него. Туек постарался привести в порядок свои мысли. Знает ли она о подслушивающих за стеной тлейлаксанцах? Невозможно! Он сделал дрожащий вдох. Что насчет этих оборонных порядков Ракиса? Оборонные порядки превосходны. Они обладают лучшими икшианскими мониторами и не-кораблями. Более того, всем независимым силам выгодно, чтобы Ракис по-прежнему оставался независимым как еще один источник спайса. "Выгодно всем, кроме тлейлаксанцев с их проклятым перепроизводством меланжа из акслольтных чанов!" Это была убийственная мысль. Тлейлаксанский Господин слышал каждое слово, произнесенное в этой палате аудиенций! Туек воззвал к Шаи-Хулуду, Разделенному Богу, чтобы тот защитил. Этот ужасный человечек, подслушивавший за занавеской, заявил, что говорит также от лица икшианцев и Рыбословш. Он предъявил документы. Не те ли это "новые обстоятельства", о которых говорит Одраде? Ничего нельзя надолго утаить от ведьм! Верховный Жрец не мог унять дрожь при мысли о Ваффе: круглая маленькая головка, поблескивающие глазки, этот вздернутый нос и острые зубки, когда он ощеривался улыбкой. Вафф был похож на чуть увеличенное дитя, пока не встретишься взглядом с его глазами и не услышишь, как он говорит своим приквакивающим голосом. Туек припомнил, как его собственный отец жаловался на эти голоса: "Своими детскими голосками тлейлаксанцы говорят такие жуткие вещи!" Одраде заерзала на своих подушках. Она думала о подслушивавшем Ваффе. Достаточно ли он слышал? Ее собственные секретные подслушиватели наверняка задаются сейчас тем же вопросом. Преподобные Матери всегда заранее проигрывают такие словесные состязания, раздумывая, какие улучшения внести, и как их повернуть при том или ином ходе событий, чтобы выиграть побольше преимуществ для Ордена. "Вафф слышал достаточно, -- сказала себе Одраде. -- Время сменить игру". С самой деловито сухой интонацией Одраде сказала: -- Владыка Туек, кое-кто весьма важный слушает то, что мы здесь говорим. Вежливо ли заставлять такую персону слушать в тайне? Туек закрыл глаза. Она знает! Он открыл глаза и встретился с ничего не выражающим взглядом Одраде. Она глядела так, словно у нее есть целая вечность, чтобы дождаться ответа. -- Вежливо? Я... я... -- Пригласи этого тайного слушателя присоединиться к нам, -- предложила Одраде. Туек провел рукой по влажному лбу. Его отец и дед, Верховные Жрецы до него, составили ритуальные обеты на большинство случаев, но ничего на момент, подобный этому. Пригласить тлейлаксанца сюда? В эту палату, вместе... Туек внезапно припомнил, что ему не нравится запах тлейлаксанских Господинов. И отец его на это жаловался: "Они пахнут отвратительной пищей!" Одраде поднялась на ноги. -- Я бы очень предпочла иметь того, кто слушает мои слова, перед газами, -- сказала она. -- Следует ли мне пойти самой и пригласить тайного слушателя... -- Пожалуйста! -- Туек продолжал сидеть, но поднял руку, останавливая ее. -- У меня нет выбора. У него документы от Рыбословш и икшианцев. Он заявил, что поможет нам вернуть Шиэну в наше... -- Поможет вам? -- Одраде поглядела на потеющего жреца почти жалостливо. "И он воображает, будто правит Ракисом?" -- Он с Бене Тлейлакса, -- сказал Туек. -- Его зовут Вафф и... -- Я знаю, как его зовут, и знаю, почему он здесь. Владыка Туек. Что изумляет меня, это то, что ты позволяешь ему шпионить за... -- Это не шпионаж! Мы ведем переговоры. Я имею ввиду: есть новые силы, к которым мы должны приспособить наше... -- Новые силы? Ах, да, эти шлюхи из Рассеяния. Привез ли Вафф кого-нибудь из них с собой? До того, как Туек смог ответить, боковая дверь палаты для аудиенций распахнулась. Вафф возник как по подсказке суфлера, позади него двое Лицевых Танцоров. "Ему же велели не приводить с собой Лицевых Танцоров!" -- подумала Одраде. -- Только ты! -- сказала Одраде, указывая на Ваффа. -- Ведь другие не были приглашены, верно. Владыка Туек? Туек тяжело поднялся на ноги; заметив близость Одраде, припомнил все жуткие истории о физических способностях Преподобных Матерей. Присутствие Лицевых Танцоров только усиливало его смятение. Они всегда наполняли его такими жуткими дурными предчувствиями. Повернувшись к двери и стараясь изобразить на лице радушное выражение, Туек сказал: -- Только... только посол Вафф, пожалуйста. Произносимые слова царапали горло Туека. Это было более, чем ужасно! Он чувствовал себя обнаженным перед этими людьми. Одраде указала на подушку рядом с собой. -- Это для Ваффа? Пожалуйста, проходи и садись. Вафф кивнул ей так, как будто никогда прежде ее не видел. До чего же вежливо! Сделав жест своим Лицевым Танцорам, чтобы они оставались снаружи, он прошел к указанной подушке, но остался стоять в ожидании рядом с ней. Одраде заметила, что маленький тлейлаксанец просто источает напряжение. Что-то похожее на рычание трепетало на его губах. Он так и держит наготове оружие в своих рукавах. Не собирается ли он нарушить их соглашение? Одраде поняла, что сейчас тот момент, когда подозрения Ваффа пробудятся с прежней силой -- и даже с большей. Он почувствует, что ухищрения Та разы завлекают его в ловушку. Вафф хочет завести собственных Выводящих Матерей! Весьма ощутимый запах свидетельствовал о его глубочайших страхах. Значит, он держит в уме, что можно выгадать из их соглашения -- по крайней мере, формально. Тараза же не рассчитывала, что Вафф действительно поделится всеми знаниями, приобретенными от Преподобных Черниц. -- Владыка Туек сообщил мне, что ты... гм, скажем... ведешь переговоры, -- сказала Одраде. "Пусть он запомнит эти слова!" Вафф знал, в чем заключаются настоящие переговоры. Говоря это, Одраде опустилась на колени, затем опять на подушку, но ее ноги оставались в таком положении, чтобы она могла мгновенно метнуть свое тело при любом намеке на нападение со стороны Ваффа. Вафф взглянул на нее и на подушку, которую она ему указала. Он медленно опустился на подушку, но его руки оставались на коленях, рукава нацелены на Туека. "Что он делает?" -- подивилась Одраде, движения Ваффа говорили, что он выносил свой собственный план. Одраде сказала: -- Я старалась внушить Верховному Жрецу важность Манифеста Атридесов для нашего общего... -- Атридесов! -- выпалил Туек. Он чуть не грохнулся на свою подушку. -- Это не могут быть Атридесы. -- Очень убедительный Манифест, -- сказал Вафф, усиливая явные страхи Туека. "По крайней мере, хоть это идет соответственно плану", -- подумала Одраде. Она сказала: -- Нельзя игнорировать принесение обета ситори. Для многих людей ситори равняется присутствию их бога. Вафф метнул на нее удивленный и гневный взгляд. Туек сказал: -- Посол Вафф уведомляет меня, что икшианцы и Рыбословши встревожены этим доку ментом, но я успокоил его, что... -- Я думаю, мы можем игнорировать Рыбословш, -- возразила Одраде. -- Им повсюду чудится их бог. Вафф распознал насмешку в ее словах. Не подкалывает ли она его? Она, однако же, права насчет Рыбословш. Они настолько утратили свои прежние верования и преданность, что стали маловлиятельны, а то, на что они хоть как-то влияют, легко поддается управлению новыми Лицевыми Танцорами, которые ими сейчас руководят. Туек попробовал улыбнуться Ваффу. -- Ты говорил о том, чтобы помочь нам... -- Об этом попозже, -- перебила Одраде. Она должна была удерживать внимание Туека на документе, который так его тревожил. Она процитировала из Манифеста: "Твоя воля и твоя вера -- твоя система веры -- доминируют над твоим мирозданием". Туек узнал эти слова. Он читал этот ужасный документ. Этот Манифест говорил; что Господь и все его деяния не более, чем человеческие творения. Он задумался, как ему следует ответить. Подобное ни один Верховный Жрец не может оставить без ответа. Прежде, чем Туек нашел слова, Вафф перекинулся взглядом с Одраде и произнес слова, которые, он понимал, она должна истолковать правильно. Одраде не может ошибиться, будучи тем, кто она есть. -- Ошибка предвидения, -- проговорил Вафф. -- Разве это не так называет документ? И разве не в этом месте он говорит, что ум верующего застаивается? -- Именно! -- провозгласил Туек. Он испытал благодарность к тлейлаксанцу за его вмешательство. Именно в этом и был корень опасной ереси! Вафф не взглянул на него, но продолжал пристально глядеть на Одраде. Бене Джессерит находит свой умысел неуязвимым? Пусть она встретится с более великой силой. Она воображает себя такой сильной! Но Бене Джессерит на самом деле не знает, как Господь Всемогущий защитил будущее Шариата! Туека было не остановить. -- Этот Манифест нападает на все, что мы считаем святым! А его распространяют повсюду! -- Тлейлаксанцы, -- подсказала Одраде. Вафф поднял рукава, наведя свое оружие на Туека. Он заколебался только потому, что увидел, что Одраде разгадала часть его замыслов. Туек переводил взгляд с одного из них на другого. Правдиво ли обвинение Одраде? Или это еще один трюк Бене Джессерит? Одраде увидела колебания Ваффа и догадалась об их причине. Она быстро перебрала в уме возможности, ища ответ в его мотивах. Какое преимущество получат тлейлаксанцы, убив Туека? Вафф явно намеревается заменить Верховного Жреца одним из своих Лицевых Танцоров. Но что это им даст? Выигрывая время, Одраде сказала: -- Тебе следует быть очень осторожным, посол Вафф. -- Когда это осторожность управляла великими необходимостями? -- спросил Вафф. Туек поднялся на ноги и тяжело пошел по покоям, заламывая руки. -- Пожалуйста! Это святые места. Нельзя обсуждать здесь ересь, если только мы не размышляем, как ее уничтожить, -- он поглядел на Ваффа. -- Ведь это правда, верно? Вы не являетесь авторами этого ужасного документа? -- Он не наш, -- согласился Вафф. "Черт подери, этого надутого жреца!" Туек отошел в сторону и опять представлял собой движущуюся мишень. -- Я знал это! -- воскликнул Туек, вышагивая позади Ваффа и Одраде. Одраде продолжала смотреть на Ваффа. Он замышлял убийство! Она была в этом уверена. Туек заговорил из-за ее спины. -- Ты не знаешь, как ты не права с нами, Преподобная Мать. Сер Вафф просил, чтобы мы составили нечто вроде меланжевого картеля. Я объяснил, что наша цена для Ордена останется неизменной, потому что одна из ваших была бабкой Бога. Вафф выжидающе склонил голову. Жрец опять вернулся в пределы досягаемости оружия. Господь не допустит промаха. Туек стоял позади Одраде, глядя на Ваффа. Трепет прошел по жрецу. Тлейлаксанцы так... так отталкивающе аморальны. Им нельзя доверять. Насколько можно верить отрицательному ответу Ваффа? Не отрывая от Ваффа своего задумчивого взгляда, Одраде проговорила: -- Но, Владыка Туек, разве перспектива увеличения доходов не привлекает тебя? Она увидела, как рука Ваффа чуть повернулась, почти нацелившись на нее. Его намерения становились ясными. -- Владыка Туек, -- проговорила Одраде, -- этот тлейлаксанец замышляет убить нас обоих. При этих ее словах, Вафф рывком вскинул обе руки, стараясь поразить одновременно обе трудные мишени. Но Одраде его опередила. Она услышала слабый звук выпущенного дротика, но не почувствовала укола. Ее левая рука сокрушительным рубящим ударом обрушилась на правую руку Ваффа. Правой ногой она сломала ему левую руку. Вафф взвыл. Он никогда не подозревал такой скорости у воспитанниц Бене Джессерит. Это было сильнее того, что продемонстрировала Преподобная Черница на икшианском корабле Конференций. Даже через свою боль он осознал, что должен доложить об этом. Преподобные Матери владеют синаптической обводкой, если их к тому принуждают! Дверь позади Одраде распахнулась. Лицевые Танцоры Ваффа ворвались в палату. Но Одраде уже стояла позади Ваффа, обеими руками держа его за горло. -- Остановитесь или он умрет! -- закричала она. Лицевые Танцоры замерли на месте. Вафф корчился в ее руках. -- Стой спокойно! -- приказала она. Одраде взглянула на Туека, распростертого на полу правее нее -- один из дротиков достиг своей цели. -- Вафф убил Верховного Жреца, -- сказала Одраде для своих тайных подслушивателей. Оба Лицевых Танцора продолжали глядеть на нее в нерешительности. Она видела: они не сообразили заранее, как все это сыграет на руку Бене Джессерит. Разумеется, тлейлаксанцы попали в ловушку! Одраде заговорила с Лицевым Танцором. -- Удалитесь в коридор вместе отелом и закройте дверь. Ваш хозяин совершил глупый поступок. Вы понадобитесь ему позже, -- И добавила Ваффу, -- В данный момент ты нуждаешься во мне больше, чем в своих Лицевых Танцорах. Отошли их. -- Уходите, -- приквакнул Вафф. Увидев, что Лицевые Танцоры продолжают на нее глядеть, Одраде сказала: -- Если вы не удалитесь, я сперва убью его, а затем уничтожу вас обоих. -- Выполняйте, -- завопил Вафф. Лицевые Танцоры восприняли это, как приказ повиноваться своему хозяину. Одраде расслышала в голосе Вафф нотки самоубийственной истерики, из которой его придется выводить. Оказавшись опять наедине с ним, Одраде вынула использованное оружие из его рукавов и спрятала к себе в карман -- следует попозже подробно изучить. Она почти ничего не могла сделать с его сломанными костями, кроме того, чтобы ненадолго облегчить боль и вправить их. Из подушек она сделала импровизированные шины и нарвала полосок зеленой материи из обивки мебели Верховного Жреца. Вафф быстро пришел в себя. Он застонал, поглядев на Одраде. -- Ты и я теперь союзники, -- сказала Одраде. -- Все, что происходило в этой палате, слышали мои люди и представители той фракции, которые хотели заместить Туека одним из своих. Для Ваффа все произошло слишком быстро. Ему понадобился момент, Чтобы усвоить сказанное ей. Как бы то ни было, но его ум зацепился за самое важное. -- Союзники? -- Я так представляю, с Туеком трудно было вести дела, -- сказала она. -- Предложи ему очевидные выгоды -- и он наверняка заколебался бы. Ты оказал услугу некоторым жрецам, убив его. -- Они сейчас подслушивают? -- приквакнул Вафф. -- Разумеется. Давай обсудим предложенную тобой спайсовую монополию. Этот незадачливый покойный Верховный Жрец сказал, что ты упоминал об этом. Давай посмотрим, смогу ли я вычислить размах твоего предложения. -- Мои руки, -- простонал Вафф. -- Ты все-таки остался жив, -- возразила она. -- Благодари мою осторожность, я могла бы убить тебя. Он отвернул от нее голову. -- Это было бы только к лучшему. -- Не для твоего Бене Тлейлакса и, наверняка, не для моего Ордена, -- сказала она. -- Давай посмотрим. Да, ты обещал поставить нам на Ракис много спайсовых харвестеров, новых, летающих по воздуху, лишь касающихся пустыни своими сбороголовками. -- Ты подслушивала! -- обвинил Вафф. -- Нисколько. Очень привлекательное предложение, поскольку, я уверена, икшианцы поставят харвестеры бесплатно, по своим собственным причинам. Следует ли мне продолжать? -- Ты же сказала, что мы союзники. -- Монополия заставит Космический Союз закупать больше икшианских навигаторских машин, -- сказала она. -- И вы будете держать Космический Союз в своей пасти, готовые раздавить его в любой момент. Вафф повернул голову, чтобы поглядеть на нее. От этого движения по его сломанным рукам прошла мучительная боль, и он застонал. Несмотря на боль, он изучал Одраде сквозь приспущенные веки. Действительно ли ведьмы полагают, что таков размах тлейлаксанского плана? Он едва смел надеяться, что Бене Джессерит идет в столь неверном направлении. -- Разумеется, это не был твой основной план, -- продолжила Одраде. Глаза Ваффа резко открылись. Она читает его мысли! -- Я опозорен, -- сказал он. -- Когда ты спасла мою жизнь, ты спасла бесполезную вещь, -- он откинулся навзничь. Одраде глубоко вдохнула. "Время использовать результаты исследований Дома Соборов". Она наклонилась вплотную к Ваффу и прошептала в его ухо: -- Шариат в тебе все еще нуждается. Вафф поперхнулся. Одраде откинулась назад. Этот его жест все ей сказал. Исследования подтвердились. -- Ты думаешь, что люди из Рассеяния были лучшими союзниками, -- сказала она. -- Эти Преподобные Черницы и другие гетеры такого сорта. Я спрашиваю тебя: заключает ли слиг союз с поглощаемым им мусором? Вафф услышал этот вопрос, задаваемый вслух только в кехле. Его лицо побледнело, он задышал часто и неглубоко. То, что подразумевается в этих словах! Он заставил себя забыть о боли в руках. Союзники, говорит она. Она знает о Шариате! Откуда это только возможно? -- Как можно не понимать множества выгод от союза между Бене Тлейлаксом и Бене Джессерит? -- спросила Одраде. "Союз с ведьмами повинды?" Ум Ваффа был охвачен полным смятением. И ему стоит напряжения всех сил сдерживать мучительную боль в руках. До чего же хрупок этот миг! Он ощутил жгучий желчный привкус на корне языка. -- Ага, -- сказала Одраде. -- Ты слышишь? Жрец Крутансик и его единомышленники прибыли и стоят за нашей дверью. Они предложат, чтобы один из твоих Лицевых Танцоров принял личину покойного Хедли Туека. Любой другой ход событий вызовет слишком большое смятение. Крутансик действительно мудрый человек, до сих пор державшийся в тени. Его дядя Стирос хорошо его воспитал. -- Что выигрывает Орден от союза с нами? -- едва смог проговорить Вафф. Одраде улыбнулась. Теперь она могла говорить правду. Это всегда намного легче, это самый могущественный аргумент. -- Наше выживание перед лицом бури, за рождающейся среди людей Рассеяния, -- сказала она. -- И выживание Тлейлакса тоже. Самая отдаленная цель наших желаний, это та же цель с теми, кто хранит Великую Веру. Ваффа съежился. Она говорит это открыто! Затем он понял. Что такого, если это услышат другие? Они не смогут распознать тайного значения этих слов. -- Наши Выводящие Матери готовы для вас, -- продолжала Одраде. Она пристально поглядела на его глаза и сделала жест дзенсуннитского жреца. Вафф почувствовал, как у него отпускает стиснутую грудь. Неожиданное, немыслимое, невероятное было правдой! Бене Джессерит не повинда! Весь мир еще последует за Бене Тлейлаксом в истинную веру! Господь не допустит иного. Особенно здесь, на планете Пророка! x x x Бюрократия уничтожает инициативу, Мало есть такого, что бюрократы ненавидят сильнее новшеств, особенно, если новшество дает результат лучше, чем заведенный прежде порядок. Из-за улучшений находящиеся на вершине над массой начинают казаться не у дел. А кому нравится казаться не у дел? Руководство по Испытаниям и Ошибкам в Правлении. Архивы Бене Джессерит Донесения, резюме, разнообразные информационные сводки грудой лежали на длинном столе, за котором сидела Тараза. Весь Дом Соборов вокруг нее спал, кроме ночных дозоров и самых необходимых служб. Только знакомые звуки, поддерживающие жизнеобеспечение, проникали в ее личные апартаменты. Два глоуглоба нависали над ее столом, окутывая темную деревянную поверхность и ряды ридуланской хрустальной бумаги желтым светом. Окно за ее столом казалось темным зеркалом, отражавшим комнату. АРХИВЫ! Графический проектор помаргивал, продолжая воспроизводить изображение над ее столом -- все новые крохи и кусочки заказанной ею информации. Тараза не доверяла архивариусам, и понимала, что в самом этом недоверии заложено противоречие, поскольку нельзя одновременно не понимать глубокую необходимость в обладании данными. Но архивы Дома Соборов могли рассматриваться только как джунгли привиатур, специальных сносок, котированных вставок и примечаний. Такой материал часто требовал участия ментата для его перевода, или, что еще хуже, во время предельной усталости, требовал погружения в Иные Памяти. Все архивариусы конечно были ментатами, но это не успокаивало Таразу. Никогда нельзя просто заглянуть в архивный источник. Большинство источников имели множество интерпретаций и ссылок, в которых разбирались только специалисты, к которым приходилось обращаться за толкованием (до чего ненавистно!). Ускоряли дело услуги механистических систем поиска. Это, в свою очередь, вызывало зависимость от тех, кто управлял этой системой. Это дает функционерам больше власти, чем хотелось бы Таразе им предоставлять. ЗАВИСИМОСТЬ! Тараза ненавидела зависимость. Это горестное признание напоминало ей, что не все, что представлялось, сбудется именно так, как хотелось бы и требовалось. Даже лучшие из проекций ментатов становятся ошибочными... дай только побольше времени. И все равно, каждый ход Ордена, каждая обычная сделка требовали консультаций с архивами, бесконечных исследований. Это часто раздражало Таразу. Следует ли создать такуюто группу? Подписать такое-то соглашение? И всегда приходил момент во время совета, когда она была вынуждена огласить решение: -- Анализ архивариуса Гестерион принят. Или: -- Доклад архивариуса отвергнут, неуместен. Тараза наклонилась, чтобы изучить голопроекцию: "возможный план скрещивания для субъекта Ваффа". Она проверила номера, генетические планы образцов клеток, доставленных Одраде. Обрезки ногтей редко представляли достаточный материал для надежного анализа, но Одраде очень хорошо поработала под предлогом исцеления сломанных костей Ваффа. Тараза покачала головой, глядя на данные. Потомство, наверняка, будет таким же, как и все предыдущие, которые Бене Джессерит затевал с Тлейлаксом: женщины будут неуязвимы к пробам памяти, мужчины, конечно, будут непроницаемым и отталкивающим хаосом. Тараза откинулась в своем кресле и вздохнула. Когда дело доходило до записей выведения, моментальные перекрестные отсылки приобретали искажающие пропорции. Официально это называлось "институт генетической совместимости", ИГС для архивариусов. Сестры в разговоре пользовались термином "книга племенного учета", что, хотя и было точным, не очень вписывалось в архивные заголовки. Она запросила проекции Ваффа на три сотни поколений, легкая и довольно быстро выполнимая задача, достаточная для всех практических целей. Три сотни основных генетических линий (таких как Тег, его побочные линии, его братья и сестры) доказывали, что они надежны на тысячелетия. Инстинкт говорил ей, что терять больше времени на проекцию Ваффа будет бесполезно. В Таразе поднималась усталость. Она опустила голову на руки и отдохнула секунду, чувствуя прохладу дерева. "Что, если я неправа насчет Ракиса?" Доводы оппозиции нельзя смахнуть в архивную пыль. "Проклятие этой зависимости от компьютеров!" Орден хранил сведения о своих основных линиях в компьютерах, память к