Андре Нортон. Неведомые звезды
Andre Norton. Uncharted Stars.
© Andre Norton, 1971.
© Сергей Снегур, перевод с английского, 1993 г.
Особая благодарность редактору С.Локшиной.
По вопросам, связанным с использованием этого текста, обращайтесь к
переводчику -- Снегуру Сергею Васильевичу.
E-mail: hopeodessa@farlep.net
Почтовый адрес: П/я 607, Одесса-63, 65063, Украина.
Посвящается Патрику Терри,
потому что он был так любезен,
что одобрил мою работу.
Глава 1
Даже самый заурядный караван-сарай обыкновенного космопорта, мало
приспособленный для приема вице-президента или какого-нибудь высшего
инопланетного чиновника, был все же слишком хорош для того скудного запаса
кредиток, что хранился в моем поясе. Каждый раз, когда я вспоминал, каким
тощим стал теперь мой пояс, у меня все холодело внутри, а пальцы сводило
судорогой. Лишь остатки чувства собственного достоинства, а может быть,
самоуверенности не давали мне окончательно сдаться. Мои ноющие ноги и унылые
мысли свидетельствовали о том, что я дошел до той точки, когда теряют
надежду и дожидаются последнего неотвратимого удара. Опасность уже
подстерегала меня. Я мог лишиться самой большой ставки, которой когда-либо в
жизни рисковал ради выигрыша, -- стоявшего в порту на хвостовых
стабилизаторах корабля, которым я был бы в состоянии любоваться прямо из
отеля, если бы стал вице-президентом и занял одну из венчавших здание комнат
с настоящими окнами.
Купить корабль оказалось нетрудно, но теперь он простаивал, и портовые
сборы, а также плата за космодромное обслуживание съедали все больше и
больше средств -- это стоило значительно дороже, чем я наивно предполагал
еще месяц назад. Я не мог взлететь с планеты без аттестованного пилота в
штурманской рубке корабля, каковым я сам не являлся и которого никак не мог
найти.
С самого начала все казалось так просто! У меня явно началось
помрачение рассудка, когда я ввязался во все это. Вернее, когда меня
ввязали! Мой взгляд остановился на двери, ведущей в номер, и я уже начинал
думать самое плохое о моем спутнике, который дожидался меня за ней.
Прошедший год, конечно же, не был для меня таким безоблачным, чтобы
заставить поверить в то, что мне сопутствует удача. Все началось как обычно.
Я, Мэрдок Джерн, занимался своими делами с не меньшим усердием, чем это
делал бы любой подмастерье бродячего торговца драгоценностями. Нельзя
сказать, что наша жизнь -- моя и моего хозяина Вондара Астла -- проходила
без происшествий. Но на Танте, в вихре дьявольской "священной" стрелы, она
окончательно разорвалась на части, которые уже невозможно было собрать.
Мы не испугались, когда жертвенная стрела зеленотогих жрецов попала
между мной и Вондаром -- пришельцы никогда не служили мишенью их
дьявольского искусства. На нас лишь набросилась толпа из таверны,
--очевидно, из тех, кто слишком обрадовался, что выбор не пал на кого-нибудь
из них. Вондар погиб от удара ножом, а за мной охотились по глухим улицам
темного города, чтобы принести в жертву своему очередному кровожадному
идолу. Мне пришлось дорого заплатить за спасение на корабле Вольных Купцов.
Но я попал из огня да в полымя: как только я оказался в космосе, со
мной начали происходить такие невероятные события, что, если бы кто-нибудь
рассказал мне подобное, я бы принял это за бред, вызванный вдыханием
гипно-дыма. Достаточно сказать, что меня оставили в космосе на произвол
судьбы вместе со спутником, чье появление в моей жизни было не менее
невероятным, чем его внешность. На белый свет он появился вполне
естественным путем: его родила судовая кошка. Дело только в том, что его
отцом был черный камень, хотя в это могут поверить немногие, даже из тех,
кто привык к необычным вещам. Иит и я были притянуты камнем Предтеч. Камень
Предтеч! Его вполне можно считать причиной всех моих бед.
Впервые я увидел его в руках моего отца -- тусклый, безжизненный
камень, вставленный в большое кольцо, что носят на перчатке скафандра. Его
сняли с погибшего пришельца на безымянном астероиде. Можно только гадать,
как давно погиб его предыдущий владелец, -- если учитывать средний возраст
планеты, это могло произойти и миллионы лет назад. Отец знал секрет камня, и
восхищался им. Фактически он и умер из-за него, передав мне это грозное
наследство. Именно камень Предтеч, водруженный на мою собственную перчатку,
через пустоту космоса притянул меня и Иита к брошенному командой дрейфующему
судну -- очевидно, именно к тому кораблю, на котором когда-то летал
последний владелец камня. Там мы взяли спасательную шлюпку, доставившую нас
на планету лесов и развалин, где, чтобы сохранить нашу тайну и наши жизни,
сражались как с воровской Гильдией (которой бросил вызов мой отец, хотя
когда-то сам числился уважаемым членом в ее высших сферах), так и с
Патрулем.
Один тайник с камнями Предтеч нашел Иит. На другой мы оба натолкнулись
совершенно случайно. Я буду помнить это странное место до конца своих дней.
Тайник был тщательно оборудован во временной гробнице, где также хранились
тела нескольких видов инопланетян, как будто камни предназначались для
оплаты их возвращения домой, на отдаленные и никому не известные планеты. Мы
знали часть их тайны. Камни Предтеч обладали свойством усиливать любую
энергию, с которой они контактировали, и, активизируясь по очереди,
притягивались к себе подобным. Правда, Иит отрицал, что планета, на которую
мы случайно попали, была месторождением этих камней. Мы использовали тайники
для торговли, но не с Гильдией, а с Патрулем, и эта сделка принесла нам
достаточно кредиток, чтобы приобрести собственный корабль плюс выданные с
большой неохотой чистые документы и право уйти, куда заблагорассудится.
Купить корабль предложил Иит. Иит -- существо, которое можно было легко
раздавить, случайно наступив на него, обладал свойствами, которые делали его
могущественнее любого известного мне вице-президента. Хотя иногда я
задумывался, не продолжает ли его облик неуловимо изменяться, в основном он
походил на свою мать -- кошку. Его продолговатое гибкое тело было покрыто
шерстью, кроме хвоста, ступней и передних конечностей, которые походили
скорее на человеческие руки, чем на кошачьи лапки, а на голове торчали
маленькие, близко посаженные ушки. Но, как он утверждал, значение имел лишь
его разум. Он был не только телепатом: знания хранившиеся в его памяти,
могли соперничать с содержимым прославленных библиотек Дзакатана, которые
веками битком набивались информацией. Иит никогда не рассказывал, кем -- или
чем -- он был на самом деле. Но я очень сомневался, что когда-нибудь смогу
освободиться от него. Я мог возмущаться непреклонностью, с которой он иногда
направлял мои поступки, но какая-то сила крепко привязывала меня к нему --
иногда я размышлял о том, не применял ли он свое обаяние целенаправленно,
чтобы подчинить меня себе, но, если это и была ловушка, то сконструированная
весьма искусно. Он не раз говорил мне, что наши дружеские отношения
необходимы, что я составлял одну, а он -- другую часть одного большого
целого. И я не мог не признать, что только благодаря ему мы так удачно
пережили стычку с Патрулем и Гильдией, сохранив при этом камень Предтеч. Так
что именно Иит настоял на поисках источника камней. Некоторые детали,
которые я заметил, когда мы обнаружили тайник на безымянной планете, убедили
меня, что о неизвестной цивилизации или конфедерации цивилизаций, которая
впервые использовала камни, Иит знал больше, чем рассказывал. И он был прав
в том, что цену на камни будет устанавливать тот, кто узнает тайну их
происхождения, если не убьют. Корабль мы нашли на разрушенной верфи у
саларика, который был искушен в торговле даже больше моего хозяина, а его я
до тех пор считал непревзойденным.
Я сразу признал, что без Иита, против такого искусства я бы не
продержался и десяти минут и сдался бы, став владельцем какой-нибудь
покосившейся на проржавевших хвостовых стабилизаторах рухляди.
Но саларики происходят из семейства кошачьих, а кошка-мать, очевидно,
передала Ииту способность к взаимопониманию с подобными ей существами. В
результате нам досталось неплохое судно.
Корабль не отличался новизной, и в соответствии с требованиями Регистра
его много раз перестраивали, но Иит был уверен в его хорошем состоянии. Он
был невелик -- как раз такой, какой нужен для планеты, на которую мы
собирались лететь. Кроме того, по настоянию Иита, окончательная сумма наших
расходов предусматривала предполетную подготовку корабля и транспортировку
его в космопорт уже готовым для вылета. Но теперь из-за отсутствия пилота он
стоял здесь уже слишком много дней. Если бы у Иита было тело гуманоида, то
его квалификации хватило бы, чтобы справиться с управлением. В любой области
науки познания моего спутника казались безграничными; он мог уклониться от
прямого ответа на вопрос в лоб, но его исключительная уверенность всегда
убеждала меня в том, что он действительно всегда знает, что делает.
Итак, у нас был корабль, но не было пилота. Расходы на аренду взлетной
площадки росли, а взлететь мы не могли. И та незначительная сумма, что
осталась у нас после приобретения корабля, была уже на исходе. Если бы я
нашел покупателя на спрятанные в моем поясе самоцветы, то денег хватило бы
на несколько дней жизни в припортовом отеле. Эта проблема тоже занимала мои
мысли. Как ассистент и подмастерье Вондара я был знаком со многими солидными
покупателями камней на самых разных планетах. Но они доверяли именно Астлу и
сотрудничали только с ним. Попробуй я работать самостоятельно -- и мое
будущее стало бы непредсказуемым, скорее всего крушение честолюбивых
замыслов ввергло бы меня в пучину черного рынка, заполненного ворованными
камнями и дешевыми подделками. И там я бы лицом к лицу встретился с
Гильдией, что пугало меня даже больше, чем опасность лишиться чистых
документов.
Но не заниматься всеми проблемами сразу, а начинать с самой неотложной
-- таково мое правило. Нам нужен был пилот, чтобы взлететь, и мы должны были
найти его как можно быстрее, иначе рисковали потерять корабль, даже не
побывав на нем в космосе.
Ни одно из солидных бюро по найму не могло предложить пилота, готового
за нашу зарплату принять участие в предприятии, которое казалось отчаянной
авантюрой, даже не зная, что я не мог предоставить путевой контракт. Мне
оставалось попробовать воспользоваться услугами тех, кто был уволен или
внесен в списки пилотов, которым запрещено работать на главных линиях, тех,
кто был вычеркнут из справочников бюро за какие-нибудь ошибки или нарушения
закона. А для того, чтобы встретиться с таким человеком, мне нужно было
посетить окрестности порта -- тот район города, куда даже Патруль и местная
полиция ходили только группами и лишь при крайней необходимости, район, где
бал правила Гильдия. Показываться там, означало для меня напрашиваться на
неприятности --похищение, просмотр разума и любые другие незаконные способы
изъятия моих знаний. А Гильдия все запоминала слишком хорошо и надолго.
Был еще и третий путь. Я мог от всего отказаться -- развернуться кругом
и уйти от двери, запор которой я уже приготовился привести в действие при
помощи большого пальца, устроиться на работу в одном из ювелирных магазинов
(если бы нашел такой), забыть о диких мечтах Иита. Взять и выбросить этот
камень из пояса в ближайший мусороприемник и избавиться от последнего
искушения. То есть стать обыкновенным законопослушным гражданином.
Я испытывал чрезвычайно сильный соблазн поступить именно таким образом.
Но во мне было слишком много от Джернов, чтобы я поддался этому искушению.
Приложив большой палец к двери, я одновременно отправил внутрь мысленное
приветствие. Насколько я знал, запоры в припортовых отелях настраивались на
отпечаток большого пальца жильца, и обмануть их было невозможно. Но любой
секрет когда-то раскрывается, а Гильдия известна тем, что для достижения
своих целей, покупала, или самыми разными способами добывала такие
изобретения, о возможности существования которых Патруль не мог даже и
подумать. Если бы нас здесь выследили, то внутри меня мог поджидать комитет
по встрече. Так что для собственного спокойствия я решил мысленно связаться
с Иитом.
Я замер на месте, приложив большой палец к дверной панели -- то, что
пришло в ответ, сначала озадачило меня, а затем показалось подозрительным.
Иит был там. Ответ на мое приветствие убедил меня в этом. Наши разумы
контактировали достаточно долго, и я смог бы уловить даже более слабый
сигнал. Но сразу после этого Иит замкнулся и сконцентрировался на чем-то
своем. Мои неуклюжие попытки пообщаться с ним провалились. Единственное, что
меня отчасти успокаивало, так это то, что непосредственной опасности не
было, потому что он не послал мне никакого предостережения.
Прижав палец к запору, я наблюдал, как дверь уходит в стену, и ждал,
что появится за ней.
Это была маленькая комната -- конечно, не ячейка для перелета в
анабиозе, но и далеко не роскошные апартаменты. Разнообразные предметы
обстановки могли скрываться в стенах. Комната была непривычно пустой, потому
что Иит убрал все стулья, а вместе ними обеденный и письменный столы и
кровать в стены, освободив освещенный единственным светильником покрытый
ковром пол.
Светильник отбрасывал на пол круг ослепительного излучения (я сразу
отметил, что он был установлен на максимальную мощность, и где-то в
подсознании начал прикидывать, сколько будет добавлено к нашему счету за
такую перегрузку). Затем я увидел то, что было установлено прямо в центре
круга, и в изумлении остановился.
Здешний отель, как и все подобные заведения, принимал как туристов, так
и тех, кто приезжал по делам. В вестибюле располагался магазин -- с
астрономическими ценами, -- где можно было купить сувенир и даже подарок для
семьи. Обычно на его полках красовались причудливые поделки местных
мастеров, купив которые, можно было доказать, что вы были на Фебе, и всякие
экзотические мелочи, завезенные сюда с других планет, чтобы привлечь
внимание непритязательного путешественника. В таких магазинах часто
продавались уменьшенные, но очень точные изображения представителей местной
фауны. Некоторые из них, для придания максимальной схожести с оригиналом,
были сделаны из меха или из перьев, причем самые маленькие зверюшки и птицы
нередко изготовлялись в натуральную величину.
Яркий свет в комнате освещал чучело пукха. Этот зверек жил на Фебе.
Сегодня утром я задержался в зоомагазине (увлекшись, несмотря на заботы),
рассматривая троих живых пукхов. Я по достоинству оценил их
привлекательность. Даже чучело выглядело роскошно.
Этот экземпляр был не намного больше Иита, когда тот, сутулясь,
группировал свое длинное тонкое тело, но имел совсем другие очертания --был
пухлым и округлым, и очень, на мой взгляд, симпатичным. Светлый серо-зеленый
мех делал его похожим на водяную разновидность парчового вовена с Аструдии.
Мягкие округлые подушечки передних лап не имели когтей, при том, что зубов у
него было достаточно -- зубами пукхи разламывали свою еду -- листья тича.
Уши не были заметны на его круглой голове, но между теми местами, где по
логике они должны были быть, по верху шарообразного черепа, проходила
похожая на веер широкая грива из длинных тонких волосков придававшая зверьку
особую прелесть. Большие зеленые глаза были немного темнее меха. Чучело,
сделанное в натуральную величину, было очень красивым и наверняка очень
дорогим. Я не имел ни малейшего представления, как оно сюда попало. Я шагнул
ближе, чтобы получше рассмотреть его, но резкий щелчок мысли Иита пригвоздил
меня к полу. Это было не конкретное сообщение, а общее предупреждение не
вмешиваться.
Не вмешиваться во что? Я перевел глаза с чучела пукха на моего соседа
по комнате. Хотя я много всего пережил с Иитом и думал, что достаточно
изучил его, чтобы не удивляться никаким поступкам моего странного товарища,
на этот раз ему удалось испугать меня.
Я увидел, что он сидит, сгорбившись, на полу у самого края круга яркого
света и вперившись в чучело так пристально, как будто наблюдал приближение
какого-то врага. Только теперь Иит уже не был вполне Иитом. Его тонкое,
почти змеиное тело не только сгорбилось, но как-то укоротилось и стало более
округлым, словно пародируя внешность пукха. Кроме того, его темная шерсть
посветлела и приобрела зеленый оттенок. Окончательно сбитый с толку,
зачарованный происходящим у меня на глазах, я видел, как он превращается в
пукха, изменяя конечности, форму головы, цвет и все остальное. Затем он
юркнул на свет и, присев на пол рядом с игрушкой, повернулся ко мне лицом. У
меня в голове прозвучала его мысль.
-- Ну как?
-- Вот это ты. Я показал пальцем, но не был полностью уверен в своем
выборе. Иит скопировал игрушку до последнего волоска гривы, до последнего
клочка мягкого зеленоватого меха и стал ее двойником.
-- Закрой глаза! -- Его приказ поступил так быстро, что я без
разговоров подчинился. Слегка раздраженный, я тут же открыл глаза и снова
увидел двух пукхов. Я понял, он хотел, чтобы я еще раз нашел его. Но даже
при самом внимательном изучении я не обнаружил никаких различий между
игрушкой и Иитом, который продолжал сидеть абсолютно неподвижно. В конце
концов, я протянул руку, поднял того из них, кто был ближе ко мне, и понял,
что это чучело. Я почувствовал, что Иит доволен происходящим.
-- Зачем это? -- поинтересовался я.
-- Я уникален, -- было ли в этом замечании самодовольство? -- Значит я
привлекаю внимание и меня можно вспомнить и узнать. Мне нужно принять другой
облик.
-- Но как ты это сделал?
Я опустился на колени, чтобы внимательно рассмотреть его поближе, и
поставив игрушку рядом с ним еще раз, стал сравнивать их в поисках
каких-нибудь незначительных различий, но так и не смог заметить ни одного.
-- Это дело разума. -- Он, похоже, раздражался. -- Как мало ты знаешь.
Существа твоего вида замкнулись в оболочке, которую они сами себе изобрели,
и я вижу, что ты прикладываешь слишком мало усилий, чтобы вырваться из нее.
Его мысль не совсем ясно отвечала на мой вопрос. Несмотря на все, что ему
удавалось сделать раньше, я все еще отказывался принять тот факт, что Иит
может переделать себя в пукха. Он легко вторгся в мои размышления.
-- Подумай обо мне как о галлюцинации, -- с раздражающим меня
высокомерием подсказал он.
-- Галлюцинация!
А вот в это я мог поверить. Я никогда прежде не видел такой точной и
искусной галлюцинации, но были такие чужеземцы, которые весьма убедительно
выполняли подобные фокусы, и я слышал достаточно много правдоподобных
историй, о том, что те, кто поддавался внушению, под его воздействием могли
увидеть любое предложенное изображение. Может, сейчас я поддался обману,
потому что долго общался с Иитом и время от времени он руководил мной? А
будет ли этот его фокус действовать и на других?
-- На кого мне захочется и так долго, сколько мне захочется, -- резко
отмел он мои непроизнесенные сомнения. -- Это еще и осязаемая иллюзия
--потрогай!
Он протянул мне свою пушистую переднюю конечность, и я прикоснулся к
ней. На ощупь она слегка отличалась от игрушки -- тем, что была живой, а не
просто частью набитого мехового чучела.
-- Да.
Он убедил меня. Иит был прав, как бывало очень часто -- достаточно
часто, чтобы раздражать этим такое менее логичное существо, как я. Настоящий
Иит был слишком непривычным, и он бросался в глаза даже на космодроме, где
постоянно толкутся чужеземцы со странными зверьками. Нас могли узнать по
нему. Я никогда не сомневался в способностях Гильдии и ее шпионской сети.
Но если ими записан облик Иит, то уж тем более они зафиксировали на
своих розыскных лентах меня! Они наметили меня в жертвы задолго до моей
встречи с Иитом. Сразу после убийства моего отца, когда они не могли не
понять, что именно я взял из его разгромленной конторы камень Предтеч,
который не нашел их человек. Они поставили ловушку, в которую угодил не я, а
Вондар Астл. Тогда они поставили вторую ловушку на корабле Вольных Купцов --
ту, которую расстроил Иит, хотя я узнал об этом лишь позже. На планете руин
они все же захватили меня и держали до тех пор, пока Иит снова не освободил
меня. Так что у них было невероятное количество шансов записать меня для
своих ищеек -- этот факт признавать было страшно.
-- Тебе нужно тоже подумать о маскировке для себя. -- Спокойный приказ
Иита вторгся в мои тревожные раздумья.
-- Я не могу! Вспомни: ведь возможности моего вида ограничены, --
раздраженно парировал я.
-- Твои возможности ограничены ровно настолько, насколько их ограничил
ты сам, -- невозмутимо ответил Иит.
На коротких и толстых ногах пукха он поковылял к противоположной стене,
причем по пути снова превращался в Иита, распрямив свое тело; трудно было
поверить, что даже его гибкие мышцы и ткани могут так удлиниться. Одной из
лап-рук ему удалось достать до кнопки, и из стены появилось зеркало. В нем я
увидел себя.
Я ничем особенно не приметен. Миллиарды мужчин из расы терранианцев
имеют такие же темные волосы, как и я. Мое лицо расширено в области глаз и
слегка сужается к подбородку -- оно не отличается особенной красотой или,
наоборот, уродством. У меня зелено-карие глаза, а брови, как и ресницы,
черные. Проводя много времени в космосе, я начал бороться с бородой, как
только она начала расти. В шлеме скафандра борода создает неудобства. Из
этих же соображений я коротко стригу волосы. Мой рост соответствует среднему
росту представителя моей расы, а количество конечностей и органов --
требованиям моего вида. Меня можно принять за кого угодно, если просто
окинуть взглядом как идущего мимо незнакомца, но идентификационные образцы,
которые есть у Гильдии, непременно укажут, кто я такой.
Как обычно, плавно двигаясь, Иит снова пересек комнату, без усилий, как
это мог только он, прыгнул с места ко мне на плечо и устроился сзади на шее
так, что его голова лежала на моей, а лапы-руки свисали на уровне ушей по
обе стороны моей головы.
-- Итак! -- начал он. -- Подумай о другом лице -- о любом.
Получив это задание я поначалу обнаружил, что не могу его выполнить. Я
смотрел в зеркало и видел там только свое отражение. Я ощущал нетерпение
Иита, но это только мешало мне сосредоточиться. Вскоре его нетерпение
ослабло, и я понял, что он хотел проконтролировать мой выбор.
-- Подумай о другом. -- Он не требовал, скорее уговаривал. -- Закрой
глаза, если иначе не получается...
Я попробовал, пытаясь вызвать в воображении определенную картину --
лицо, которое не было моим собственным. Не могу сказать, почему я выбрал
Фаскела, но каким-то образом из моей памяти выплыло неприятное выражение
лица моего молочного брата, и я сосредоточился на нем.
Лицо виделось неотчетливо, но я упорствовал, мысленно выстроив длинный
узкий контур -- его нос, как видел его в последний раз, --выступающий из
торчащих на верхней губе волос. Фаскел Джерн был родным сыном моего отчима.
Хотя мне всегда думалось, что по духу я был родным сыном Хайвела Джерна, в
то время как Фаскел казался чужим. Я представил багровый шрам на лбу Фаскела
в том месте, где начинают расти волосы, добавил раздраженный изгиб его губ,
характерный для него в последние годы, и наконец получил в воображении
цельную картину.
-- Смотри!
Я послушно открыл глаза и взглянул в зеркало. Несколько секунд я
остолбенело смотрел на кого-то. Это точно был не я, хотя и не Фаскел,
насколько я его помнил, -- но странная, искаженная комбинация из нас обоих.
Это зрелище было мне неприятно. Моя голова все еще была зажата в тисках
Иитовых объятий, и я не мог отвернуться. Но пока я смотрел, туманный образ
Фаскела потускнел, и я снова стал самим собой.
-- Ты видишь -- это возможно, -- прокомментировал Иит и, отпустив
голову, соскользнул по мне на пол. -- Это сделал ты. Частично. С моей
помощью произошел только прорыв. Твой вид использует лишь малую часть своего
мозга. Этим вы удовлетворяетесь. Такая бесхозяйственность -- это ваш вечный
позор. Практика научит тебя. А с новым лицом тебе не придется бояться идти
туда, где можно найти пилота.
-- Если мы когда-нибудь найдем его.
Нажав кнопку, я извлек из стены кресло и вздохнув сел. Мои тревоги
тяготили меня.
-- Нам придется нанять человека из списка штрафников, если мы вообще
кого-нибудь найдем.
"Т-с-с-с-с-с..."
Никакого звука, только ощущение его у меня в голове. Иит мгновенно
оказался у входной двери, прижался к ней, весь обратившись в слух, и
казалось, что он слушал не только ухом, но все тело служило ему для этой
цели. Я, конечно же, ничего не слышал. Эти комнаты были полностью
экранированы и защищены звукоизоляцией. Чтобы проверить это, можно было
использовать настенный комнатный детектор. Космодромные стены как раз из тех
немногих мест, где можно быть абсолютно уверены, что вас не подсмотрят, не
подслушают и не проконтролируют каким-либо другим способом. Но защита
помещений не было достаточно изощренной, чтобы противостоять таким
способностям, какими обладал Иит, и по его настороженности я догадался, что
извне приближалось нечто подозрительное, чего нужно опасаться. Потом он
повернулся, и я подхватил его мысль. Я открыл небольшое отделение для багажа
и, мгновенно свернувшись, он спрятался там. Но его мысли не спрятались.
-- Cюда идет патрульная ищейка, -- предупредил он, и этого было
достаточно, чтобы подготовить меня.
Глава 2
Световой сигнал над дверью, сообщавший о приходе гостя, еще не зажегся.
Я поспешно извлек предметы обстановки из стен и расставил их так, чтобы
помещение не вызывало подозрений даже для тренированного взгляда опытного
патрульного.
Патруль многие сотни лет был самой большой организацией по поддержанию
законности в Галактике, он всегда ревниво относился к своей власти, и там не
забыли и не простили того, что мы с Иитом смогли доказать ошибочность
предъявленного мне обвинения в нарушении закона (это ложное обвинение,
несомненно сфабриковала Гильдия). То, что мы осмелились заключить соглашение
и вынудили власти выполнить его условия, чрезвычайно задело их. Мы спасли их
человека, без преувеличения вырвали его самого и его корабль из когтей
воровской Гильдии. Правда, он отчаянно сопротивлялся нашим попыткам
торговаться, но ему пришлось уступить и согласиться на наши условия. Даже
сейчас воспоминание о том, как мы добились соглашения вызывает у меня
тошноту, потому что для этого Иит на мгновение объединил наши разумы -- мой
и патрульного. И после этого смешения осталось что-то вроде незаживающей
раны.
Как известно, каждый вид воспринимает окружающее в соответствии со
своим чувственным аппаратом, или, точнее, в зависимости от того, какое
содержание он выделяет из сообщений, получаемых от своих органов чувств.
Таким образом, несмотря на всю схожесть нашего мира с миром зверя, птицы или
чужеземца, мы все же ощущаем его по-разному. К счастью, существуют
определенные барьеры (я говорю "к счастью" после того, как узнал, что может
случиться, если эти барьеры снять), ограничивающие восприятие реального мира
на приемлемом для нас уровне. Мы не готовы к совмещению разумов. Этот
патрульный и я узнали предостаточно, даже слишком много друг о друге, чтобы
понять, что соглашение может быть заключено, а условия его будут
выполняться. Но я решил, что скорее с голыми руками пойду на лазерный
излучатель, чем снова повторю такой трюк. Официально у Патруля не было к нам
претензий, лишь недоверие да чувство неприязни, чем мы пренебрегали. И я
думаю, они были рады тому, что, хотя им и пришлось выбросить белый флаг,
Гильдия все еще держала нас на мушке. И вполне могло быть, что после того,
как мы взлетели с базы Патруля, нас воспринимали как приманку для какой-то
будущей ловушки которую поставят на главарей Гильдии, -- эта мысль не давала
мне покоя. Когда загорелся предупредительный сигнал, я в последний раз
быстро оглядел комнату и пошел посмотреть в дверной глазок. Мое внимание
привлекло запястье, стянутое черно-серебряным браслетом Патруля.
Я открыл дверь.
-- Слушаю вас.
Увидев его, я перестал сдерживаться и мои слова прозвучали с
неприкрытым раздражением. На нем была не униформа, а скорее причудливо
украшенная обтягивающая туника туриста из внутреннего мира. Патрульный
обязан поддерживать себя в хорошей физической форме, поэтому на нем она
смотрелась лучше, чем на морщинистых, пузатых личностях, которые встречались
здесь в холле. Но это еще ничего не значило, потому что на мой взгляд этот
фасон был излишне вульгарным.
-- Великодушный человек Джерн...
Он не спрашивал мое имя, а его глаза гораздо внимательнее смотрели в
комнату за моей спиной, чем на меня.
-- Снова то же самое. Что вам нужно?
-- Поговорить с вами... -- наедине.
Он двинулся вперед, и я бессознательно сделал шаг назад, прежде чем
сообразил, что он не имеет права заходить без разрешения. Меня отвлек его
браслет, и это дало ему небольшое преимущество, которым он максимально
воспользовался. Прежде чем я успел возразить, он вошел, и дверь закрылась за
ним.
-- Мы одни. Говорите.
Я не предложил ему сесть и не сделал ни одного гостеприимного жеста.
-- У вас трудности с пилотом.
Теперь он смотрел на меня, продолжая время от времени шарить взглядом
по комнате.
-- Это правда.
Бессмысленно было отрицать очевидную истину.
Возможно, он тоже не хотел тратить время, поэтому сразу перешел к делу.
-- Мы можем сотрудничать...
Это действительно удивило меня. Когда мы с Иитом покидали базу Патруля,
нам показалось, что власти базы ликовали, толкая нас на неизбежное
катастрофическое по своим последствиям столкновение с Гильдией. Но
информация о камнях Предтеч, которую они получили от нас, сообщала лишь о
предположительном местоположении тайников, и они, очевидно, подозревали, что
настоящий источник мы все еще держим в секрете. На самом деле, мы знали не
больше того, что им рассказали.
-- Как сотрудничать? -- переспросил я, не рискуя сразу связаться с
Иитом, хотя мне очень хотелось узнать его мнение об этом предложении. Не
известно, какое секретное оборудование использовал Патруль. Вполне возможно,
что, зная о телепатических способностях Иита, они применяли какое-нибудь
особое устройство, чтобы прослушивать наши переговоры.
-- Рано или поздно, -- сказал он рассудительно, как бы смакуя каждое
слово, -- Гильдия доберется до вас. Но к такому повороту я был готов уже
давно.
-- Итак, вы хотите использовать меня в качестве приманки для какой-то
своей ловушки.
Он даже не смутился.
-- Можно и так смотреть на это.
-- Только так и можно. Вы что же, хотите внедрить кого-то из ваших на
наш корабль?
-- Чтобы защитить вас и, конечно, для того чтобы мы были начеку.
-- Очень альтруистично. Но я говорю "нет".
Бесцеремонное предложение Патруля убедило меня в том, что им что-то
противостоит.
-- Вы не сможете найти пилота.
-- Я начинаю задумываться, -- (а к этому моменту я действительно начал
думать об этом), -- о том, насколько мои теперешние трудности связаны с
вашей организацией.
Он не подтвердил, но и не опроверг мое предположение. А я был уверен,
что не ошибся. Как пилот может быть внесен в черный список, так и наш
корабль мог попасть в тайный список прежде, чем мы получим возможность
совершить первое путешествие. Теперь, опасаясь лишиться лицензии пилота,
никто не подпишет нам бортовой журнал. Так что мне придется обратиться к
мрачному уголовному миру, если из этого вообще что-нибудь выйдет. Если я не
поднимусь в космос со ставленником Патруля за пультом управления, мне скорее
всего, придется наблюдать, как корабль ржавеет, стоя на хвостовых
стабилизаторах.
-- Если вы попытаетесь нанять кого-нибудь из черных списков, то Гильдия
легко сможет подсунуть вам своего человека, и вы даже не узнаете об этом, --
добавил он спокойно, как будто был абсолютно уверен в том, что я все равно
приму его предложение.
Такое действительно было возможно. Но лишь в том случае, если бы я не
взял с собой Иита. Даже если бы память предлагаемого пилота была
заблокирована или стерта с целью утаить что-то от его хозяев, мой спутник
смог бы извлечь следы пропавшей информации. Но я надеялся, что мой
посетитель и те, кто послал его сюда, не знали об этом. Мы не могли скрыть,
что Иит телепат, -- но самого Иита...
-- Предпочитаю сам ошибиться в выборе, -- Я позволил себе дерзость.
-- И погибнуть от этого, -- равнодушно продолжил он, затем еще раз
оглядел комнату и неожиданно улыбнулся. -- Игрушка -- не пойму зачем она
здесь. -- Быстрым и уверенным движением хищной птицы он наклонился и поднял
пукха за гриву. -- Кроме того, это дорогая игрушка, Джерн. Если ты не нашел
клад, у тебя уже должны заканчиваться деньги. Поэтому я и удивляюсь, зачем
тебе понадобилось чучело пукха.
В ответ я скорчил гримасу.
-- Я всегда готовлю для своих гостей небольшие сюрпризы. Это один из
них. Можете взять его с собой -- хотя бы для того, чтобы убедиться, что это
не футляр для контрабанды. Вы знаете, так бывает. Я торгую драгоценностями
-- что может быть лучше игрушечного пукха, чтобы вывезти в нем с планеты
несколько камней?
Он ухмыльнулся, бросил игрушку в ближайшее кресло и, направившись к
двери, сказал через плечо:
-- Джерн, когда тебе надоест биться лбом о каменную стену, набери
"один-ноль". И мы предоставим тебе человека, за которого мы ручаемся, что он
не передаст тебя Гильдии.
-- Конечно, -- он передаст меня Патрулю, -- продолжил я. -- Я сообщу
вам, когда буду готов стать наживкой.
Он даже не попрощался, просто вышел. Я резко закрыл за ним дверь и
поспешно выпустил Иита. Задумчиво разглаживая шерсть на животе, мой
чужеземный спутник сидел на полу.
-- Они считают, что мы у них в руках.
Я пытался расшевелить его -- хотя он уже должен был извлечь из сознания
все самое существенное, если только наш гость не защитился экраном.
-- Что он и сделал, -- подтвердил мои подозрения Иит. -- Но его защита
была не совсем полноценной, он использовал лишь то, что твои соплеменники
изобрели, чтобы защититься от механических способов фиксирования мысленных
волн. Они не в состоянии, -- продолжал он самодовольно, -- противостоять
способностям моего типа. Но действительно, они убеждены, что мы сидим у них
на ладони, -- при этом он протянул руку с раскрытой ладонью, -- и им нужно
только сжать пальцы -- вот так, -- его когтистые пальцы согнулись,
сформировав кулак. -- Какое невежество! Ну что ж, теперь, когда мы узнали
самое плохое, нам лучше всего быстро продвигаться вперед.
-- Ты думаешь? -- угрюмо спросил я, энергично собирая свою дорожную
сумку. Мне было понятно, что оставаться в окружении шпионов Патруля было бы
неразумно. -- Но куда мы пойдем теперь?
-- В "Ныряющий дракон", -- Иит ответил таким тоном, будто ответ был
очевиден и он удивлялся тому, что я сам не додумался до этого.
На мгновение я растерялся. Упомянутое им название ничего для меня не
значило, было лишь понятно, что речь идет об одном из притонов, которые
скрывались в мирке Окрестностей космопорта -- в последнем месте на свете,
куда рискнет сунуться нормальный человек.
Но, в настоящий момент, я больше всего беспокоился о том, как выбраться
из здания, чтобы нас не выследил Патруль. Я уложил свое последнее чистое
белье и отсчитал три кредитки. Каждое утро на маленьком настенном диске
постояльцу выставляется ежедневный счет. И если этот счет не оплатить
вовремя, комната запирается непреодолимым силовым полем. Закон позволяет
владельцам гостиниц пользоваться подобными мерами предосторожности. Я
опустил кредитки в прорезь под диском, и надпись погасла. Обеспечив нам
таким образом возможность выйти из комнаты, теперь я должен был продумать,
как это сделать. Я повернулся и увидел, что Иит снова стал пукхом. На
мгновение, пока он не пошевелился, я замешкался, сомневаясь, какой из
пушистых зверьков был моим спутником. Прижав Иита к себе одной рукой и держа
в другой сумку, я выглянул в коридор и, убедившись, что он пуст, вышел.
Когда я повернул к шахте гравилифта, Иит сказал:
-- Налево и назад!
Я подчинился. Его указания привели меня в незнакомое место, к другой
гравишахте -- той, через которую прибывали роботы-уборщики. Хотя я и оплатил
счет, здесь тоже могли сработать контрольные устройства. Этот выход был
предназначен только для машин и одна из них, громыхая, приближалась к нам.
Это был комнатный официант-разносчик, обыкновенный ящик на колесах, его
крышка была усеяна кнопками для выбора блюд. Коридор не был предназначен для
людей и чужеземных гостей, поэтому мне пришлось буквально вжаться в стену,
чтобы пропустить робота.
-- На него! -- скомандовал Иит.
Я не представлял себе, что он задумал, но в прошлом он вытащил меня из
многих переделок, и я знал, что обычно у него есть план спасения. Итак, я
бросил Иита и сумку на крышку официанта, потом, стараясь быть осторожным,
чтобы ненароком не нажать ни одной кнопки, запрыгнул туда сам.
Мой вес для робота, очевидно, ничего не значил. Он не замедлил свое
равномерное движение вдоль коридора. Но я с трудом удерживал равновесие на
ящике, на котором не было даже за что ухватиться.
Я с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть, когда робот без остановки
съехал с пола коридора в гравишахту. Но гравитация поддерживала его, и он
опускался так устойчиво, как будто это была подъемная платформа, при помощи
которой в космопорте из рейсового корабля выгружаются багаж и пассажиры. На
следующем уровне к нам присоединился уборщик, но, машины, вероятно, были
оборудованы следящими устройствами, потому что они не только не столкнулись,
но даже не коснулись друг друга. Сверху и под нами в полумраке шахты я смог
разглядеть других опускающихся робослуг -- наверное пришло время заканчивать
утренние работы.
Мы продолжали опускаться. По мере того, как мелькали посадочные
площадки, я подсчитывал этажи, и, с каждым оставленным позади этажом, мне
становилось спокойнее -- я знал, что мы все ближе продвигаемся к цели. Но
когда мы добрались до первого этажа, перед нами оказалась только ровная
стена, а моя опора продолжала опускаться.
Мы остановились, по моим подсчетам, на глубине около трех этажей. На
этом уровне официант перестал опускаться и, продолжая везти нас на своей
верхней крышке, выкатился в лязгающую металлом кромешную темноту, от чего
моя кожа покрылась мурашками. Иит ничего не мог сказать по этому поводу.
Когда я осмелел настолько, что включил переносной фонарь, то увидел
вокруг себя лишь яркие отблески от машин, которые быстро и ловко двигались в
разных направлениях по просторному помещению. Здесь не было никаких
признаков человека.
Теперь я боялся слезть с моего перевозчика, потому что не знал,
воспримут ли следящие устройства разнообразных деловито снующих вокруг
роботов меня как препятствие которое надо объезжать. Я никогда не
задумывался над работой отдела обслуживания отеля и даже не мог представить
такое хозяйство.
Похоже, что официант знал, куда ему необходимо двигаться, потому что он
уверенно покатился вперед и подъехал к стене с узкими щелями. Машина припала
к одной из щелей, и я понял, что он сгружает объедки во что-то вроде
мусороприемника. Здесь был не только официант. Кроме него разгружался и
уборщик.
В луче света от фонаря было видно, что стена не доходила до потолка, а
это означало, что по ее верху можно было попытаться вы