впечатления. Талита привыкла, чтобы мужики смотрели на нее с восторгом. - Готовы сойти с корабля? - спросил он. - Да, благодарю вас. Она подала ему свою накидку, чтобы он помог ей закутаться в изящный мех. Впереди широко растворилась шлюзовая дверь. Два глаза, торчащие из почти лысого черепа, уставились на нее. Воркующий и умирающий от любви мистер Йорлон старался запечатлеть ее образ, дабы поместить его в свой музей надежд и разочарований. Она решила, что достойней будет проигнорировать его, и бросила через плечо: - Лимузин уже ждет? Я велела мистеру Йорлону известить посольство, чтобы мне его подали к трапу. - Лимузин? - в недоумении вскричал капитан. - На Лэнгри нет наземных машин. Кроме того, посадочная площадка - фактически задний двор посольства. - Нет наземных машин? А на чем же они тут передвигаются? - Преимущественно на лодках. - Вы хотите сказать, что это... водный мир? Капитан промолчал. Она подошла к дверям шлюза. Капитан помог ей протиснуться в дверь. Теперь они стояли на самом верху трапа. Она в изумлении огляделась. - Это... это и есть мир Лэнгри? Кучка сборных домишек стояла на небольшом холмике там, где кончалась посадочная площадка. Выглядели они так, будто машина устала их таскать и сбросила там, где ей вовсе стало невтерпеж. Домики стояли или плавали в колышущемся море цветов. Гигантские, ярко окрашенные соцветия плюс фантастически пестрая листва деревьев заставляли забывать о необходимости дышать. Даже нищету жалких домишек и то не хотелось замечать. Талита ничего не понимала, больше того, она не верила своим глазам. Неужели вон те жалкие сборные домики и есть посольство? - Вы хотите сказать... дядя Харлоу... посол... вон там? Капитан смотрел, явно забавляясь. - Граждане Лэнгри предлагали сами построить ему здание посольства, но ваш дядя испугался, что от этого пострадает его престиж. Дело в том, что туземные строения делаются из плетеных циновок. - Но... - Талита оглядывалась, явно ничего не понимая. - Но где же столица? - Здесь нет городов. Только туземные деревушки, где дома сделаны из сплетенных трав. Талита расхохоталась. Она еще не полностью понимала, что с ней произошло, но уже знала, что сваляла дурака, что стала предметом насмешек, что недаром капитан так уставился на ее моднейшее вечернее платье, что в этих дебрях... - Я приехала сюда, полагая, что дяде нужна хозяйка вести дом, - говорила она, прямо давясь от хохота. - Привезла целый гардероб для посольских приемов, суаре, вечеров и обедов. Все свои сбережения в это вбухала. И... да вы только гляньте! Талита сделала несколько шагов вниз по трапу. - Как тут прекрасно, - сказала она. Достигнув конца лестницы, она снова огляделась вокруг. Цветы, покачивая головками, как бы плыли ей навстречу, подгоняемые слабым морским бризом. Они манили девушку к себе и, повинуясь внезапному импульсу, она взмахнула руками и побежала к ним. С развевающимся платьем, позабыв о тщательно отработанной прическе, она радостно бежала по цветочному морю, пока не остановилась, чтобы нарвать себе целую охапку. Но, глянув на свои пальцы, сжимающие стебли, Талита окаменела. Все цветы мгновенно увяли, их ослепительные краски сменились тусклой коричневой. Талита сорвала еще один цветок и снова увидела, как яркая окраска лепестков тускнеет, будто она поднесла свою дивную добычу к огню костра. Бросив погибший цветок, она задумчиво двинулась в сторону домов. Дома соединялись между собой земляными дорожками. Такие же тропы уходили от домов куда-то в стороны. Одна из них явно вела к берегу моря. С посадочной площадки море не было видно, но с вершины холма должен был открыться вид на сверкающий, шепчущийся бескрайний зелено-синий простор, сверху прикрытый сине-зеленой шалью неба. Талита обошла здания посольства. В первом располагался Центр Связи и офисы. Три других были разделены на спальные комнаты, еще в одном находилась столовая, библиотека и игровая. В последнем домике был устроен склад. Всюду царила чистота, а порядок был такой, будто за ним присматривал отлично запрограммированный робот-экономка. Людей не было. Пока Талита ходила по пустым комнатам, у нее возникло ощущение, что Лэнгри - безлюдный мир. Она вернулась в тот дом, где находились офисы, и через несколько минут туда пришел капитан ее корабля, который открыл дверь и появился в комнате, помахивая почтовой сумкой. Ее он швырнул на письменный стол, а сам снял другую с крюка, вбитого в стену рядом с дверью. - Ваш багаж сейчас доставят, мисс Варр, - сказал он Талите. - Не могу ли я быть вам полезен еще чем-нибудь? - Докажите мне, что в этом дурацком мире есть еще какие-нибудь жители! Он подошел к окну и ткнул пальцем в горизонт. В морской дали она увидела несколько цветных пятнышек, будто приклеенных к горизонту. - Туземные охотничьи лодки, - сказал капитан. - Видите паруса? Животные, на которых они охотятся, - жуткие монстры, таких и во сне не увидишь. Каждое пойманное страшилище занимает целую лодку. - Капитан широко улыбнулся. - Шикарное место - Лэнгри. Вам тут скучно не будет. - И чем же я тут займусь? - спросила она сварливо. - Будете плавать, играть с местной молодежью. Да вы только на пляж поглядите! Они пошли к дверям, но тут в комнату вошли трое мужчин из команды корабля, которые притащили багаж Талиты. Капитан подхватил почтовую сумку и проследовал к дверям. Его подчиненные бросали на него сердитые взгляды. - У меня сильный соблазн улететь с вами, - сказала Талита. - Чепуха. Желаю хорошего отдыха. Тут, на Лэнгри, отдых первый сорт. Ну а если к моему возвращению вы все еще будете стремиться улететь... Что ж, мы вернемся месяца через два-три. Он кивнул, улыбнулся и вышел, помахивая своей почтовой сумкой. Космонавты все еще держали чемоданы Талиты. - Пожалуйста, простите меня, - сказала она. - Бросьте их прямо тут. Я еще даже не знаю, где буду жить. Спасибо вам. В такую жаркую погоду таскать тяжести - не бог весть какое удовольствие. Один из мужчин сказал с горечью: - Не понимаю, какого дьявола такая спешка. Мы ж всегда не в графике. С каким удовольствием бы я сейчас искупался! Они откланялись и вышли. Талита поколебалась и, последовав за ними, стала рассматривать корабль. Привезенные грузы были сброшены кое-как по краю посадочной площадки. Капитан был достаточно внимателен к багажу дамы, попавшей в затруднительное положение, но, судя по всему, и пальцем не пошевелил больше, чем требовалось, ради персонала посольства, который ничего не делал, а только купался да играл в пляжные игры. Она смотрела, как корабль поднимается ввысь, а потом, чувствуя себя всеми покинутой, вернулась в посольство. Но внутрь заходить не стала. Немного помешкав, она выбрала тропинку, которая вела к пляжу, прогулялась вдоль кромки моря по влажному песку, а затем по своим же следам вернулась обратно. Другая тропа вела через заросшую цветами лужайку к невероятно ярко окрашенным лесным дебрям. Талита задумалась, пожала плечами и пошла по ней. Проходя по лужайке, она наклонилась, чтобы ближе рассмотреть эти неслыханно хрупкие цветы. Ее дыхание оказалось для них еще более губительным, чем прикосновение. Они мгновенно почернели. Разочарованная, она выпрямилась и пошла дальше. Остановилась Талита только тогда, когда чуть не уперлась носом в гигантский ствол дерева. Тропа явно использовалась не так уж часто. В лесу было темно. Какая-то цветовая вспышка справа привлекла ее внимание. Она бросилась туда и, вне себя от удивления, наклонилась. Это был самый замечательный цветок из всех, которые она видела в своей жизни. Инстинктивно она протянула к нему руку... и цветок убежал, перескакивая через бутоны, перепрыгивая с одного листа на другой, пока не упал в высокую траву и не скрылся. С удивлением глядя вслед убежавшему цветку, Талита вдруг уловила какой-то шорох над головой. Прежде чем она успела отскочить или хотя бы испугаться, на нее упал целый пук извивающихся лиан. В одно мгновение они опутали ее и стали стягивать свои петли. Она дико закричала и начала рвать лианы ногтями, но не успела еще оторвать их от себя, как они сами ослабили давление и, извиваясь, стали втягиваться обратно в разноцветный покров листвы. Талита попятилась. Ее голые руки оказались покрыты мелкой сеточкой кровоточащих ранок в тех местах, где лиана коснулась кожи. Никаких других ранений она не обнаружила. Задыхаясь от пережитого ужаса, она смотрела на дерево, на котором висели многочисленные связки лиан, готовые прыгнуть на новую жертву. И в тот же момент она заметила, что земля под этим деревом буквально усыпана остатками скелетов каких-то мелких животных. Талита опять закричала, но на этот раз еще громче. И тут же послышались приближающиеся тяжелые шаги. Прямо из чащи вышел человек. У него была большая борода, кожу покрывал очень красивый солнечный загар, а одежда ограничивалась набедренной повязкой. Талита приняла его за туземца. Пока она во все глаза рассматривала незнакомца, он отыскивал причину ее воплей. Потом обратил внимание на ее странный наряд и уставился на нее с откровенным изумлением. - В чем дело? - спросил он. - Лианы... - шепнула она, указывая пальцем на дерево. - Они меня схватили! - Ну а потом отпустили. Смотрите! Лианы все еще извивались на ветках, когда он приблизился к дереву и спокойно протянул к ним руку. Лианы, дрожа, отступили. - Люди для них ядовиты, равно как и почти для всех местных живых существ, - сказал мужчина. - За что мы ежедневно и возносим хвалу Господу. Вообще-то они никогда не атакуют человека, но ваше платье и светлый тон кожи, вероятно, ввели их в заблуждение. Приходите сюда через пару недель, когда обзаведетесь хорошим загаром, и они не обратят на вас никакого внимания. - Он помолчал, глядя на Талиту со смесью удивления и восторга. - Собрались на вечеринку или что? Талита залилась смехом. - Должно быть, мой костюм не слишком подходит для исследования здешних джунглей? Мужчина ответил очень серьезно: - Ни в коем случае не вздумайте заниматься этим. Ни в каком костюме. Извините меня, мы тут на Лэнгри отвыкли от всяких цирлихов-манирлихов. Я - Эрик Хорт. Антрополог. Изучаю туземцев. Прогресс у меня не так чтобы слишком, так как они не хотят, чтобы я их изучал. - А я Талита Варр, - ответила она. - Мой дядя - здешний посол. Во всяком случае, он так написал, и я решила сделать ему сюрприз своим визитом. Но пока сюрприз достался только мне. - Лучше подождите вашего дядю в посольстве. Я вас провожу. Талита ответила гордо: - Думаю, я и сама сумею найти туда дорогу. - Уверен, что сможете. На этом отрезке пути я не предвижу особых опасностей, но тем не менее пойду с вами. Он крепко взял Талиту за руку и развернул в сторону посольства. Она послушно пошла рядом с ним через лужайку, покрытую морем цветов. - А какие опасности есть на Лэнгри? - спросила она. - Этот мир несовместим с людьми. Думаю, первым поселенцам пришлось вести свирепую борьбу за выживание, так как тут нет почти ничего, что люди могли бы есть. В виде компенсации за это, тут нет ничего, что хотело бы слопать нас. Зато есть кое-какие вещи, которые могут вызвать серьезное заболевание или даже смерть. Талита нагнулась, сорвала цветок, который тут же почернел. - Значит, и у цветов аллергия на людей? - спросила она. - У большинства. Правда, некоторые из них туземцы могут использовать для украшения причесок. Но есть и такие, которые смертельно ядовиты для всего, что к ним приближается. Лучше не трогать ничего, не спросив предварительно совета. - А что делает дядюшка Харлоу на такой планете? - Играет в посла, - ответил Хорт без всякого интереса. - Это на него не похоже. Он, конечно, милашка, может двигать горами, но пальцем не шевельнет там, где не пахнет прибылью. - Возможность поставить словечко "посол" перед своей фамилией тоже может быть прибылью, - ответил Хорт. - Все равно это не похоже на дядю Харлоу. Они уже подходили к заданиям посольства, когда Хорт тронул ее за руку и показал глазами. Поглядев в указанном направлении, она заметила своего дядю, который шел туда же, но с другой стороны. Казалось, он ведет за собой целую армию, но Талита сразу же узнала несколько знакомых лиц. Хайрус Эйнс - его главный помощник. Двое дядиных секретарей. Эйнс заметил ее и что-то сказал Уэмблингу, который повернул голову. Рот его раскрылся во всю ширь от удивления. Затем он завопил: - Талита! Она бросилась в объятия дядюшки. Обменявшись с ним несколькими горячими поцелуями, Талита отступила на шаг и осмотрела его с ног до головы. - Дядя Харлоу! - воскликнула она. - Ты выглядишь просто шикарно! Похудел и обзавелся роскошным загаром! - Ты тоже глядишься неплохо, Тал. Но я предполагал, что ты сейчас в медицинской школе. У тебя каникулы? Она даже не обратила внимания на его вопрос. - Я себе представляла, как ты командуешь сотнями людей в посольстве посреди блистательной столицы процветающего мира! Что ты тут делаешь? Он бросил подозрительный взгляд на туземцев, потом отвел ее подальше от них и почти шепотом произнес: - Если честно, то я сейчас работаю над самым многообещающим проектом моей жизни. Я согласился на это назначение, и если сумею использовать возможности... - Он вдруг резко оборвал фразу. - А ты почему не в медицинской школе? - спросил он сурово. - А потому что я ее бросила. Я мечтала помогать страждущему человечеству. А знаешь, кем они хотели меня сделать? Техником по компьютерам! - Программирование в медицине - чертовски выгодная штуковина, - ответил Уэмблинг. - Отличный заработок и всегда можно... Послушай, Уэмблинги никогда не сдаются. На следующем же корабле я отправлю тебя обратно. Дядя засеменил прочь. Туземцы и его свита покорно следовали за ним. Никто даже не оглянулся на племянницу, но она в бешенстве крикнула им вслед: - Не дождешься! Сама улечу на ближайшем корабле! Талита сверкнула глазами на Эрика Хорта, который пытался сохранить самый невинный вид. - Это надо ж! Нет, какая наглость! Она кинулась к ближайшему домику, открыла дверь, вошла внутрь и с шумом захлопнула ее, оставив Хорта стоять в одиночестве с широко открытым ртом. 7 Следующим впечатлением Талиты стали любопытствующие глаза местных ребятишек, следовавших за ней повсюду. Когда бы она ни выходила из домика, дети уже были тут как тут. Они поджидали ее, прячась в кустах, они бесшумно следовали за ней, они предугадывали, куда она направляется, и поджидали ее там. Единственный звук, который они при этом издавали, - при- глушенное хихиканье. Утром следующего после ее прибытия дня Талита лежала на пляже, сонно принимая свою первую солнечную ванну. Она уже привыкла к вечному присутствию детей, которые и сейчас застенчиво окружали ее, так что когда Эрик Хорт приблизился к ней, она даже глаз не открыла, пока он не заговорил. Хорт пожелал ей доброго утра, она вежливо ответила, а потом опять закрыла глаза. - Сегодня Лэнгри вам нравится больше, чем вчера? - Планеты обычно редко меняются за один день, - пробормотала Талита. Некоторое время она недовольно молчала, но, приоткрыв глаза, убедилась, что он с широкой улыбкой смотрит на нее. Тогда она сказала сварливо: - Океан здесь окрашен в самую превосходную зелено-синюю краску, которую мне приходилось видеть, если, конечно, исключить окраску здешнего неба. Цвета лесной листвы бесконечно разнообразны. Цветы дивно пахнут и очень красивы, если их не трогать. Если из этого мира вычесть его природную красоту, то что от него останется? - Во всяком случае, пляж-то вам понравился? - заметил Хорт. Она зачерпнула пригоршню песка и отшвырнула его в сторону. - Я пыталась поплавать, но там уже купались эти зверюги, с которыми мне не хотелось делить океан. - Они смотрят на вас точно так же. Если вы умеете плавать, то океан - самое безопасное место на Лэнгри. Талита с трудом заставила себя сесть. - Скажите, пожалуйста, - спросила она серьезно, - чем занимается здесь дядюшка? - Вчера он прокладывал дренажную систему в деревне. Не знаю, чем занят сегодня. Давайте поищем его и узнаем. Хорт помог ей встать на ноги, и они пошли по берегу. Один раз Талита оглянулась и увидела, что ребятишки сопровождают их, хотя им и приходится почти бежать, чтобы не отстать. - Хочу спросить у вас кое-что, - сказал Хорт. - Вчера ваш дядя сказал, что вы учитесь в медицинской школе. - Я проучилась в ней целый год. Примерно десять процентов учебного времени ушли на физиологию, а остальные девяносто - на электронику, которая меня совершенно не интересует. Так что свои болячки, если они у вас есть, вам придется лечить в другом месте. Он опять ухмыльнулся. - Нет-нет... Мне вовсе не нужен бесплатный медицинский совет. Меня беспокоят туземцы. Вообще-то народ они здоровый, но если кто-то заболеет или получит ранение, ему придется плохо, так как никаких медицинских знаний у них нет. - Ну, если я займусь им, ему станет еще хуже. Кроме того, уход за кучей невежественных дикарей меня не слишком привлекает. Хорт ответил резко: - Не называйте их невеждами. Об этом мире они знают куда больше, чем мы. - Тогда им хватит знаний, чтобы ухаживать за собой без моей помощи. После этого они долго шли молча. Береговая линия бухты плавно перешла в пролив. Стала видна и деревня, построенная на мягко спускающемся к морю склоне холма. Хижины стояли концентрическими кругами, одна широкая улица прорезала всю деревню и шла вверх, рассекая селение пополам. Другие улицы расходились радиусами от центральной овальной площади. На берегу возились ребятишки, ребята постарше охотились с острогами на какую-то морскую живность. Увидев Хорта, они бросились к нему с радостными криками - маленькие по песчаному пляжу, старшие вплавь. Все визжали: "Эрик! Эрик!" Малыши строили ему жуткие гримасы, а когда он отвечал им тем же, они от хохота буквально падали на песок. Те, что постарше, окружили Хорта и затеяли с ним какую-то игру, сопровождавшуюся тычками, в которой они явно были сильнее антрополога. Его выкрики и нарочитое подчеркивание якобы полученных увечий ужасно смешили их и приводили в восторг. Было ясно, что все влюблены в этого человека и его присутствие доставляет им огромное удовольствие. Талита в первый раз посмотрела на Хорта с некоторым "интересом и нашла, что у него добрые глаза, а заросшее бородой лицо говорит о юморе и способности предаваться радости общения. И тут же она ощутила, что его что-то тревожит. Хорт поднял на руки маленькую девчушку и представил ее: - Это Дабби. Моя лучшая ученица. Дабби, это мисс Варр. Дабби с очаровательной улыбкой произнесла какое-то невнятное приветствие. Хорт ответил Талите на ее еще не высказанный вопрос: - Они двуязычны. Странная история. У них есть язык, в котором я ничего не понимаю. При этом многие владеют разговорным галактическим, почти все его понимают, а кое-кто из молодежи пользуется даже современными сленговыми формами. Он отпустил Дабби и кивнул Талите, чтобы-она взглянула на море. К берегу около деревни подходила охотничья лодка. Команда, состоявшая как из мужчин, так и из женщин, стояла у бортов. Хорт помахал им рукой, они радостно ответили тем же. - Почему лодки называются "охотничьими"? - спросила Талита. - Подойдите и взгляните, что они поймали, тогда поймете все. Он взял ее за руку, и они побежали по песку. Ребятишки кинулись следом. Когда они добежали до деревни, команда уже успела вытащить лодку на берег. Хорт подвел девушку к лодке. Она бросила один-единственный взгляд, сразу ощутив такой приступ тошноты и ужаса, какого еще никогда не испытывала. Откинулась назад, стараясь не видеть, не веря собственным глазам, желая забыть виденное, а главное - удержаться от рвоты. Колуф своей тушей занимал всю лодку. У него было два ряда ног, кончавшихся страшными клешнями, громадное вздутое пятнистое членистое тело, которое отвратительно колыхалось, образуя странные желеобразные выпуклости. Огромную голову почти пополам резала колоссальная пасть, из которой торчали загнутые назад зубы, непрерывно и угрожающе скрипящие и лязгающие. В узкой лодке колуф был лишен возможности шевелиться благодаря системе кольев и веревок. Талита отвернулась и стала смотреть в море, где еле-еле виднелись цветные пятнышки парусов, как бы висящие на горизонте. - И они плыли с этим чудовищем в лодке - вот из такой дали? - Да, поездочка такая, что не соскучишься, - с улыбкой отозвался Хорт. - Но иначе ничего не получится. Если бы они попробовали тащить его на буксире, то он либо вытащил бы их из лодки, или его друзья и ближайшие родственники разобрали бы его на мелкие кусочки. Этих зверей приходится укладывать в лодку со всей возможной быстротой. - А что делают женщины? - спросила Талита. - То же, что и мужчины. Охотятся на колуфа. Туземцы уже вытаскивали колуфа из лодки. Они оттащили его подальше от воды, ухватив за длинные жилистые хлопающие плавники, тщательно избегая скрипящих зубов, клешнятых ног, молотящих песок, и похожего на острый нож хвоста. Когда эта работа была закончена, вокруг добычи столпились пожилые деревенские мужчины и женщины. Охотники же побежали к лодке, стащили ее в воду, подняли парус и опять поплыли в море. Колуф продолжал дергаться и размахивать хвостом, а селяне стали засыпать его песком, пользуясь для этого лопатами с длинными рукоятями. Работая, они пели ритмическую песню на неизвестном языке. Резкие рывки колуфа усиливались, несколько раз ему чуть было не удалось освободиться, но селяне продолжали засыпать его песком. Наконец то место, где лежал колуф, превратилось в холм, из которого выбраться колуф уже не мог, хотя сам холм шевелился и дергался. Около холмика осталось лишь несколько селян, которые, так сказать, завершали его отделку и удостоверялись, что колуф не сможет выбраться из-под песка. Все остальные вернулись в деревню. Талита с недоумением сказала: - А дядя еще говорит, что ничего вкуснее, чем мясо колуфа, ему не приходилось есть за всю свою жизнь! - Если бы в религии здешних туземцев существовал пантеон богов, - сказал совершенно серьезно Хорт, - то мясо этого животного наверняка играло бы роль, эквивалентную роли амброзии. Блюда из него вкуснее любой другой еды, которую может вообразить себе человек. - Жаль только, что я не сумела попробовать их раньше, чем увидела, из чего они готовятся, - заметила Талита. Она насчитала на пляже восемь довольно далеко расположенных друг от друга холмиков. При воспоминании об этом ее передернуло. Они продолжили обход деревни, двигаясь рядом с периферийными хижинами. Талита остановилась, чтобы рассмотреть одну из них получше. Она провела пальцем по дивному цветному узору крыши, а потом постучала по нему. - Из чего она сделана? - Из куска тыквы. Красиво, не правда ли? - Уж куда лучше. - Она постучала еще раз. - Тыква? Если это только кусок, то она должна быть просто огромной? - Она невероятно велика. И после того как кожуру вымочат в соленой морской воде, а затем высушат, она становится прочной и твердой, будто пластмасса. Заметили, как изящны эти жилища? Они - великолепное украшение этого чудесного мира и к тому же необыкновенно подходят для местного климата. Посмотрите на стенки - они сотканы из волокон и не только спасают от насекомых, но еще и "дышат", великолепно пропуская воздух. Волокно очень прочное, а добывается оно из "плетей" тыкв. Местные женщины плетут из этих ниток очень прочные канаты. Талите этот разговор успел надоесть. К счастью, она увидела своего дядю, который подходил к деревне с другой стороны. За ним следовал его непременный эскорт. Одна из секретарш - Сейла Тиллоу - несла в руке портативное электронное устройство для записи разговоров и указаний. Другой секретарь - Каол Ренголд - имел такой вид, будто только и ждет, чтобы ему поручили кинуться куда-то и немедленно выполнить распоряжение шефа. Хайрус Эйнс шел в арьергарде, но глаза его не упускали никакой мелочи. Говорил он мало, но видел все. Зачем тут торчали туземцы, Талита понять не могла. - А вот и дядюшка, - сказала она. Хорт прервал свою лекцию, и они поспешили навстречу Уэмблингу. Когда они подошли, широко улыбающиеся туземцы рассыпались в разные стороны, а Уэмблинг выкрикнул им вслед последнее распоряжение: - Большие бревна! Запомните! - Чем ты занят? - спросила его Талита. - Пытаюсь заставить туземцев научиться строить плоты, - ответил он. - А зачем им плоты? - резко спросил Хорт. Талита повернулась к нему и с удивлением поглядела. Мало кто осмеливался говорить в таком тоне с ее дядей. Уэмблинг улыбнулся и сделал вид, что ничего не заметил. - Плот им нужен, чтобы охотиться, - ответил он. - По-моему, они вполне прилично управляются без него, - вмешалась Талита. Уэмблинг покачал головой. - Ты видела, как они охотятся? Как только поймают одно из этих чудовищ, суденышко тут же направляют к берегу, чтобы разгрузиться. Это обходится им примерно в час дорогого охотничьего времени. Погляди-ка на это! - Он сосчитал холмики на пляже. - Шесть, семь, восемь... Хорошее начало удачного промыслового дня, но это означает, что они уже потеряли восемь часов рабочего времени на мотание взад и вперед между охотничьими угодьями и берегом. Простаивают и лодки, и команды, а стало быть, пока лодка с грузом идет к берегу, промысловый флот теряет свою эффективность. Целая команда расходует время на то, чтобы добраться до берега и вытащить чудовище на песок. А вот если бы им удалось поставить в непосредственной близости от места охоты большой плот, они могли бы переваливать своих колуфов на него, а вечером отбуксировывать всю дневную добычу на берег. Деревня таких размеров сэкономила бы две сотни рабочих часов в день, лов стал бы куда эффективнее. Они поймали бы больше колуфов и избавились от недоедания. Ты все записала, Сейла? - Записываю, - ответила секретарша, и ее пальчики еще быстрее забегали по клавишам. - Ты называешь это полуголодной диетой? - спросила Талита. - Да я никогда не видела таких здоровых людей. - Это они сейчас здоровые, но у них очень маленькие резервные запасы пищи. Если уловы будут падать, эти люди окажутся на грани голодной смерти. Для того чтобы накормить все население этой планеты мясом колуфов, нужно очень много промышлять, а поголовье этого зверя не так уж многочисленно. Я хочу научить их кое-каким приемам, с помощью которых можно сохранять побольше этого мяса. Но мне не удается объяснить им, что именно я имею в виду. Выяснилось, что они не понимают, о чем идет речь, ибо излишки мяса очень малы. Плоты могли бы помочь увеличить дневную добычу, что позволило бы увеличить излишки и наладить их лучшую переработку. Что вы там жметесь, Хорт? - Я уже говорил вам, что обо всем этом думаю, - сказал Хорт. - Туземцы действительно ведут существование на грани риска. Экология - ненадежная, естественная среда - враждебная. Любое вмешательство в сложившуюся систему может нарушить существующий баланс и уничтожить все население. Уэмблинг ухмыльнулся и ответил в легкомысленном тоне: - Хорт, вы уволены. Вы мыслите на уровне плохого школьного учебника. Рост промысла позволит туземцам улучшить свое положение и повысить стабильность продовольственного баланса. - Повышение эффективности промысла наверняка изменит привычки колуфов, и они уйдут в другие районы. Упадет и численность животных репродуктивного возраста. - Задолго до того, как это произойдет, мы придумаем что-нибудь еще. А вот и Форнри! К ним приближалась группа местной молодежи. Один из них, видимо, лидер, подошел к Уэмблингу. Он не стал терять времени на любезности. - Ваша Светлость, я об этом плоте. Он нам не подходит. - Почему? - спросил Уэмблинг. - Колуфа следует закапывать в песок. Уэмблинг обернулся к Хорту. - Какой-нибудь местный религиозный выверт? - Возможно, очень важный, - ответил Хорт. - В этом мире большинство существ ядовиты для человека. Когда колуфа закапывают в песок и выдерживают там, происходит нечто, нейтрализующее яд. - Его надо закопать очень быстро, сразу после поимки, - вмешался Форнри, - и оставить в песке на ночь и день. Иначе мясо нельзя есть. Уэмблинг задумчиво кивнул: - Понял. А нельзя ли нагрузить песок на плот и посыпать им колуфа прямо на воде? - Песок должен быть сухим. А таким его в море не сохранить. Сам процесс погребения колуфа очень опасен. Для этого нужно много места. Уэмблинг снова кивнул. Он был ужасно разочарован, но старался этого не показывать. - Придется подумать. Умирающий колуф действительно сильно дерется. А насчет того чтобы держать песок сухим, надо хорошенько подумать. Он повернулся и пошел прочь. Эскорт последовал за ним. Форнри и еще одна юная девушка отстали. Хорт подозвал их. - Форнри, это Талита Варр - дочь сестры посла. Форнри улыбнулся и поднял руку в местном приветствии. Талита помедлила, а потом не слишком умело последовала его примеру. - А это Далла, - сказал Хорт. Девушка тепло приветствовала Талиту. Форнри сказал Хорту: - Интересная была беседа. Посол рассердился? - Скорее он разочарован. Подумайте, не стоит ли построить маленький плот, хотя бы для того чтобы доказать - затея никуда не годится? - Тогда он скажет, что не вышло, так как плот был слишком мал, - ответил Форнри, вежливо улыбаясь. - А как бы ни был плот велик, все равно ничего не выйдет. Каждый раз, как на него будут выгружать нового колуфа, вместе с ним туда попадет и вода. Много. Такое малое количество песка быстро намокнет. Может, его даже смоет в море. А без сухого песка колуфа есть нельзя. Так что, я думаю, мы не станем делать плот. Далла и Форнри простились, подняв руки, и исчезли в лесу. Хорт сказал задумчиво: - Во всех исследованиях примитивных народов, которые мне приходилось читать, указывается, что правителями и лицами, принимающими решения, у них бывают пожилые люди. Здесь, полагаю, первую скрипку играет молодежь, но фактически все они делают то, что велит Форнри. Он обдумывает, он приказывает - и это закон. Если вопрос сложный, он просит время для обдумывания и, вероятно, консультируется с другими, но и тогда он берет на себя - такого юного - огромный груз ответственности. - Очень красивая пара, - сказала Талита. - Они женаты? - Это еще одна тайна. Они не женаты. Другие молодые люди в возрасте Форнри давно имеют жен, у некоторых уже есть и дети. Я подозреваю, что он какой-нибудь молодой верховный жрец и должен соблюдать безбрачие, но ведь нельзя не видеть, что они с Даллой любовники. Они ведут себя как обрученные. Уэмблинг кончил разговор с туземцами и теперь окликнул Талиту. - Обратно мы поплывем на лодке. Хочешь с нами? Талита поглядела на Хорта. - Валяйте, - сказал он. - У меня урок в классе у малышни. - Вот как? И чему же вы их учите? - Читать и писать. Некоторое время она смотрела на него молча. Потом разразилась громким смехом. - Зачем? Какой им от этого толк в жизни? - Кто знает... Очень способные ребятишки. Может, в один прекрасный день Лэнгри создаст свою собственную литературу? Поезжайте со своим дядюшкой. А я потопаю к своему классу. Талита присоединилась к дяде на берегу, но так как он как раз заканчивал разговор с туземцами - что-то насчет дренажных канав, то она имела возможность понаблюдать за Эриком Хортом. Снова к нему стремительно неслись дети во главе с Дабби, пронзительно крича: - Эрик! Эрик! Хорт встал на колени возле полоски слежавшегося песка вблизи деревни. - Гордец, - сказал он. И дети послушно повторили за ним то же слово. Тогда он повторил это слово по буквам: Г-О-Р-Д-Е-Ц, а затем написал его на песке. Он ползал по песку на коленях, задирая нос кверху, как бы разыгрывая пантомиму на смысл этого слова. Детишки, катаясь по земле от смеха, пытались изобразить гордеца. - Силач, - крикнул Хорт. - Силач, - повторили дети. Уэмблинг потрепал девушку по плечу. - Готова, Тал? Он помог ей сесть в лодку. Гребцы - юные мальчишки - оттолкнулись от берега. Оглянувшись, она увидела, как окруженный толпой детишек, Хорт изображает значение слова "силач". - Какой милый парень, - воскликнула она. Уэмблинг скептически ответил: - Дурака валяет, как всегда. Она усмехнулась. - Да, пожалуй, ты прав. 8 Талита купалась в слабом прибое, она загорала на пляже, она дразнила странных зверюшек, которые настороженно поглядывали на нее из кустарников на опушке леса или бегали в сумерках по мокрому песку у уреза воды, отыскивая выброшенную волной падаль. Сумерки на Лэнгри наступали быстро, и никому не приходило в голову долго валяться в постели, когда восход окрашивал клубящиеся облака в удивительные краски и зажигал тысячи оттенков на бесчисленных гранях красоты этой планеты. Она нигде и никогда еще не видела такого песка, как на этом пляже. Она пересыпала его из одной ладони в другую и, к своему удивлению, открывала, что он состоит из крохотных, похожих на пудру гранул, отливающих множеством красок. Солнце было теплое, не жаркое, но расслабляющее, такое, что Талите с трудом удавалось не погрузиться в сон. Теперь она редко виделась с Хортом. Его дни были заполнены обучением детей и пополнением собственных знаний. Талита не могла удержаться во время редких встреч от того, чтобы не пошутить над тем, как далеко он засовывает свой нос в повседневные дела местных жителей. Вещи, которые увлекали его - вроде того, что какой-то старик упомянул случайно о времени, когда у них еще не было металлических наконечников на копьях, или что он придумал теорию, будто плохое качество местных глин помешало развитию гончарного производства, чему также способствовало наличие множества видов тыкв, или что он составил список из 117 слов, которые говорят, что у жителей Лэнгри не более семидесяти лет назад состоялся контакт с космонавтами, все это для Талиты вовсе не представляло интереса, и она не видела там ничего потрясающего, способного повлиять на мировое развитие. Однако по мере того как шло время и красота Лэнгри становилась более привычной, мелочи жизни местных обитателей стали постепенно занимать и ее, так что иногда она принимала предложение Хорта прогуляться и взглянуть на что-нибудь, показавшееся ему из ряда вон выходящим. Однажды, вернувшись после купания, она зашла в офис и обнаружила там своего дядю, что-то обсуждавшего с Хайрусом Эйнсом. Она уже хотела уйти, чтобы не мешать, но дядя сделал ей знак войти и присоединиться к разговору. - Ну, Тал, - сказал он, - по-моему, ты тут по уши в делах. - Я по уши в делах, на манер того, как это бывает с туристами, - горько покаялась она. - Торчу на пляже, пока не осточертеет, затем любуюсь видами, пока к горлу не подступает тошнота. Завтра Эрик поведет меня любоваться на тыквы, которые он считает потрясающими. Очень опасное мероприятие - в лес. А завтра ночью нас будут развлекать и кормить туземцы: песни, танцы, местные блюда, от чего меня тоже тошнит, так как я видела, из чего их готовят. И все подлинное, все не испорченное прогрессом. И все напоминает мне каникулы, которые я провела на Маллоре. Кстати, там меня тоже тошнило. - Вкус туземных блюд заставит тебя забыть о том, что ты видела, а их танцы и песни очаровательны. - Уэмблинг подошел к окну и остановился, пристально вглядываясь вдаль. Видно, у него тоже были какие-то свои проблемы, требующие внимания, а потому Талита промолчала. - Туземцы отличные ребята, - продолжал он, - но мне хотелось бы, чтоб они не были так дьявольски упрямы. Полагаю, мне следует выгнать этого Хорта. Нет, я серьезно, он их поощряет. Уэмблинг достал курительную капсулу и выпустил изо рта бледно-фиолетовый дымок. Потом направился к двери. - Пойду погляжу, перепечатала ли Сейла ту корреспонденцию, - сказал он Эйнсу. Талита проводила его любящим взглядом. - Бедный дядечка. Самое важное дело его жизни, а твердолобые туземцы не желают с ним сотрудничать. А между прочим, что у него за дело? Эйнс смотрел на нее, как бы тщательно взвешивая что-то. Когда она была девочкой, этот взгляд тревожил ее, но теперь она знала, что он так смотрит на всех - взвешивает. - Хочет стать послом на Бинорисе, - сказал он. Талита так и подскочила. - Ох! Во дела! А что надо сделать, чтобы повыситься в ранге от нуля до представительства в самом важном мире галактики? Эйнс откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку и, подумав, ответил: - Ловкость. Впрочем, ловкость нужна, чтобы заполучить место где угодно. Нам частично это уже удалось, так что вопрос сводится к тому, как мы можем использовать то, что у нас уже есть. - Я же знала, что дядюшка не будет просто за так играть в посла! Эйнс кивнул: - У нас есть политическая поддержка, но этого мало, особенно на дипломатическом поприще, да еще в таком серьезном деле, как получение места на Бинорисе. Нам необходимо сначала добиться сенсационных успехов здесь, причем на это дело у нас остается совсем немного времени. Посол на Бинорисе уходит в отставку через год. - Ах! Так вот почему вся эта возня со сточными канавами и переправами! Эйнс опять кивнул. - Нам надо быстренько трансформировать этот мир и произвести важные изменения в жизненном уровне населения. Причем сделать это так, чтобы получить отличную дипломатическую прессу. А времени катастрофически мало. И туземцы не желают с нами сотрудничать. - Но зато какой приз вас ждет, если все получится, как вы хотите! - воскликнула с энтузиазмом Талита. - Первоклассное общество, культура... - Экая чушь! - скривился Эйнс. - У Бинориса колоссальные минеральные ресурсы, и посол Федерации имеет неограниченные возможности влиять на выдачу лицензий на их разработку. Это назначение может принести до ста миллионов в год! Вернулся Уэмблинг, таща кипу бумаг, и Талита сказала с чувством искренней жалости: - Бедный дядюшка! Так много всего стоит на кону, а туземцы ничем не желают помочь. Неужели они вообще ничего не приняли из того, что ты им предложил? Он недовольно запыхтел. - Конечно, приняли! Ты что - наших паромов не видела? Мы решили их проблемы переправ через реки. Вот так вот! Пойдем, я тебе покажу. Он чуть ли ни бегом вытащил ее из здания посольства и через покрытый цветами луг поволок к опушке. Сначала она была слишком поражена, чтобы протестовать, но когда оказалось, что он с той же скоростью тащит ее и по лесной тропинке, Талита стала присматриваться к древесным стволам, опасаясь новой встречи со связками опасных лиан. - Далеко ли еще? - спросила она, задыхаясь. Дядя не замедлил шагов даже для ответа: - Километр или два. - Так чего ты так торопишься? - задала она еще один вопрос. - Переправа же никуда не денется, даже если мы пойдем потише? Он слегка замедлил шаг, и они пошли по вьющейся меж стволов тропке в более нормальном темпе. Тропинка, уткнувшись в берег речки, кончилась. Уэмблинг остановился, прямо светясь от гордости и ожидания похвалы Талиты. Чуть поодаль от них находилась туземная лодка, на корме и на носу у нее стояли по два связанных верхушками бревна. Через каждую связку был пропущен канат, протянутый с берега на берег на высоте человеческого роста. Он удерживал лодку на линии переправы. Еще две веревки были привязаны к стволам деревьев на обоих берегах реки. Чтобы заставить паром двигаться к нужному берегу, надо было тянуть за соответствующий канат, складывая его в бухту на дне лодки. Другая же веревка в это время раскручивалась, уходя из лодки. Уэмблинг заставил Талиту влезть в этот паром и перетянул его через узкую речку. Затем тем же способом переправился обратно. - Ну и что ты думаешь об этом? - спросил он с гордостью. - Это... очень... хитроумно, - выдавила она.