- Мы установили такие штуки на всех главных переправах, - продолжал он, - и я получил очень хорошую прессу. Фотографии передавались в "Новостях" в восьми мирах, включая Бинорис и... - Он внезапно смолк, продолжая напряженно вглядываться в племянницу. - Тал! Ты же можешь мне помочь! Попозируй-ка мне! Мы сделаем несколько снимков. Фотография этой штуковины вместе с тобой в таком купальнике завоюет нам сотню миров! Черт побери, надо было захватить камеру! Ну, что скажешь? Она слишком обозлилась, чтобы сказать что-либо. К счастью, с того берега их окликнул Эрик Хорт, так что ее долгое молчание не успело задеть чувств Уэмблинга. - А я-то думал, куда это вы так несетесь? - сказал Хорт. - В посольство явилась депутация туземцев, которые желают лицезреть посла. - Должно быть, официальное приглашение на праздник, - ответил Уэмблинг. - Пожалуй, придется поторопиться. Хорт помог ему выбраться на берег, и Уэмблинг, поднимаясь по склону, отдал последние распоряжения: - Пусть она покатается, если хочет, Эрик. Пусть освоится с этим делом как следует. - Он было зашагал по дорожке, но прежде чем скрыться за поворотом, обернулся: - Только пусть она сама тянет за веревку, Эрик! - Обязательно! - крикнул тот. - Причем в оба конца. Уэмблинг широко ухмыльнулся, несколько раз кивнул головой, повернулся спиной к зрителям и еще раз махнул рукой. - Господи, Боже мой! - воскликнула Талита. - Да он и впрямь гордится этой ерундой! - Вперед! И быстро! - рявкнул Хорт. Удивленная Талита выскочила на берег, и Хорт помог ей отыскать укромное местечко за кустами. Секундой позже из леса на противоположном берегу вышли два туземца. Ни на минуту не замедляя шага, они перешли речку вброд на том месте, где воды было примерно по грудь, а потом снова исчезли в лесу. - Они что, совсем не пользуются паромами? - недоуменно спросила Талита, когда туземцы оказались вне пределов слышимости. - Пользуются лишь тогда, когда думают, что мы видим, - ответил Хорт. Он снова привел Талиту к лодке, где она могла бы выразить всю глубину своих чувств, не прибегая к осложняющему жизнь вранью. Тут она смогла полностью отдаться новому для нее искусству, перегоняя лодку с одного берега на другой и обратно. Хорт наблюдал за ней, стоя на берегу. - Понимаете, дядюшка действительно хочет помочь туземцам, - сказала она, переправившись к Хорту, - но, видимо, в человеческой натуре изначально заложено сопротивление новшествам. - Нет, в данном случае тут действуют и другие факторы. В начале этот мир был действительно по-настоящему опасен и страшен для людей. Первые колонисты спаслись буквально чудом. Даже сейчас тут существует множество возможностей отдать Богу душу, но все же это сравнительно спокойное местечко, так как за сотни лет пребывания здесь людям методом проб и ошибок удалось определить важнейшие опасности и то, как их можно избегать. Так как же может случиться, что кто-то, только что прибывший сюда, начинает предлагать им лучшие способы выживания, чем те, которые выработаны поколениями в процессе опасных и болезненных экспериментов? Хорт вошел в лодку и сел на носовую банку. - Я очень беспокоюсь за туземцев. Пока ваш дядюшка проявляет завидное терпение, но долго так продолжаться не может. Неизбежно он начнет придумывать разные хитрости, чтобы заставить их делать то, чего он добивается, тем более что Уэмблинг пользуется влиянием и получит поддержку, даже если придется заставлять их силой. Если он это сделает, он получит великолепный шанс уничтожить их на корню. Она недоуменно поглядела на него. - Уничтожить? Чушь какая! Мой дядюшка вовсе не чудовище! - Скажите, а вы не заметили никаких странностей с ногами у служащих посольства? - Они у них в шрамах, - ответила она. - Я очень этому удивилась. - Ваш дядя начал кампанию за уничтожение грязи на деревенских улицах. Попытался уговорить Форнри засыпать их гравием. Тот с порога отверг такую идею. Тогда дядюшка продемонстрировал свою мудрость, заставив работников посольства таскать гравий в таком количестве, чтобы засыпать дорожки между посольскими зданиями. Он хотел показать туземцам, как это делается. Оказалось, что на гравии селится грибок, который самым отрицательным образом воздействует на кожный покров ступней. Теперь у всего персонала ноги в шрамах, а дорожки снова земляные. - У всего персонала, кроме вас, - сказала она, поглядев на его ноги. - Ну... Я подозревал что-то в этом духе, так что, когда ваш дядя засыпал дорожки гравием, я перестал по ним ходить. Туземцы знают свой мир, и если говорят, что чего-то делать не надо, я этого и не делаю. Поглядите-ка на это! Он показал на странно скрученные веревки, которыми к лодке крепилось оборудование парома. - А в чем дело? - спросила Талита. - Я счел этот узел настолько интересным, что хотел его послать в Антропологический Институт. И пока я писал о нем доклад, один из членов команды курьерского корабля случайно зашел ко мне и стал дико хохотать. Это был самый обычный узел... Он специально разработан космонавтами для крепления проволоки в процессе строительства космических кораблей, чтобы избежать вибраций, возникающих при полете на сверхсветовых скоростях. Все космонавты этот узел знают наизусть. Очевидно, наша экспедиция - не первая, которая навестила здешних туземцев. Хорт замолчал и выжидающе поглядел на Талиту. Ей было противно, что с ней обращаются как с невежественным ребенком, а потому она произнесла ледяным тоном: - Если вы ждете, что я поверю в какую-то связь между этим узлом и тем грибком... - Тогда воспользуйтесь своей головой! Туземцы вели такую жестокую борьбу за выживание, что готовы были в ней использовать любое оружие. Если бы они встретились с каким-то более эффективным способом делать то или иное, они, без сомнения, приняли бы этот способ. Никто не знает, со сколькими пришельцами они встречались за эти сотни лет, но из всех знаний, с которыми те заявлялись сюда, единственное, что переняли туземцы, был этот, чем-то понравившийся им узел. Прежде чем она успела высказаться, Хорт резко сменил тему. - Поскольку вы уже прошли такой далекий путь, то почему бы нам не сходить поглядеть на тыкву? - Почему бы и нет? - отозвалась она. - По совершенно невероятному совпадению, у меня на сегодня нет каких-либо других договоренностей. Они воспользовались лодкой, чтобы переправиться через реку, и когда вышли, Хорт сказал: - Тут действует правило: идти в колонну по одному и только по середине дорожки. Так будет безопасно. А иначе на черта ли тут нужны дороги? Углубились в лес. Несколько раз ветви кустарников, обступивших дорогу, шарахались в сторону от них, несказанно пугая Талиту, хотя Хорт сохранял спокойствие. Она молча шла за ним мимо деревьев с огромными разноцветными цветами. Переходя вброд мелкий ручеек, чуть ниже высокого водопада, они увидели жуткое существо, дивно окрашенное, но несказанно страшное по виду, которое устроило себе здесь настоящую купель. Существо заметило их и улетело с громким воплем, оросив дождем водяных капель. Вскоре они вышли к другой реке и к другому парому Уэмблинга, который использовался, да еще как! Толпа веселых ребятишек превратила его в свою игрушку. Дети перетаскивали лодку от одного берега до другого взад и вперед. Время от времени кто-нибудь валился через борт, что тоже служило поводом для радостного визга. Со смехом и воплями они перегнали лодку к берегу, Потеснились, чтобы дать место Хорту и Талите, и быстро перевезли их на другую сторону. Хорт помог ей выбраться на берег, поднятием рук они простились с ребятами, которые восторженно хихикали и сейчас же стали готовиться к обратному плаванию. - Совсем забыл об этом, - сказал Хорт. - Дети считают паромы сногсшибательной забавой. Но если им почему-то надо по делам перебраться через реку, они пользуются только бродом. Пройдя еще немного по лесу, Хорт остановился и сказал: - Вот одна из тех тыкв. Талита молча глядела на колоссальный плод, вершина которого уходила в высоту, скрываясь в кронах окружающих огромных деревьев. - Неужели они всегда вырастают такими гигантами? - воскликнула она. - Некоторые - да, - объяснил ей Хорт. - Чаще же туземцы срывают их еще маленькими, так как тыквы находят себе широкое применение в хозяйстве. Тыквы таких размеров зреют несколько лет. А вот чего я не знаю, это как они размножаются. Смотрите, тут их десятки. Он осторожно раздвинул листву и показал ей множество тыкв разных размеров. - Все они - потомки одного и того же растения, - говорил он. Когда мы в одном месте встречаем несколько плодов разной величины, все они оказываются близкими родичами. Но... нет, не понимаю, как это растение разбрасывает свои семена на такой обширной площади, да еще в лесу... - Их можно есть? - Нет, но зато из них делают уйму разных вещей. Кровли для хижин, ящики, гамаки, мебель, дивные барабаны, другие музыкальные инструменты. Для ребятишек они источник радости - из тыкв делают много разных игрушек. Далее - это потенциальные платформы для танцев, а маленькие тыквы хороши для масок. Плети, на которых они растут, идут на нитки. Из ниток вьют веревки и ткут полотно. Удивительно, правда? Хорт прислонился к одной из тыкв и побарабанил по ней. Раздались тяжелые резонирующие звуки. - Больше тут смотреть нечего? - спросила Талита. - Это все, - ответил он жизнерадостно. - Так. Они и в самом деле удивительны. Я рада, что не стала дожидаться завтрашнего дня, чтобы подивиться на них. Два таких сногсшибательных зрелища, как тыквы и туземный фестиваль, моя нервная система просто не выдержит. Талита резко развернулась и пошла прочь. Там, где тропинка делала как бы петлю, она умудрилась бросить взгляд назад, не поворачивая головы. Хорт стоял на том же месте, глядя ей вслед. 9 Два ярких костра на пляже не только прекрасно освещали участников праздника, расположившихся на склоне холма, но и отбрасывали блики на пенистые плюмажи бьющихся о берег волн. Между кострами музыкант устанавливал свой инструмент. Эрик Хорт называл его набом. Он был сделан из тыквы, в высоту вдвое превосходившей рост музыканта. Объемом музыкант уступал набу еще больше. Первое впечатление Талиты было таково: если для игры на набе нужен только один музыкант, то еще двое должны держать инструмент. И эти двое уже сидят на верху тыквы, болтая ногами. Позже, когда они стали лупить по тыкве босыми пятками, она решила, что это барабанщики. Музыкант задал тон, и туземный праздник начался. Сначала не происходило ничего, если не считать ритмичных звуков "тинг... тинг... тинг", издаваемых струнами наба. Потом заиграл второй музыкант. Он играл на том же инструменте, что и первый. Ряды натянутых струн шли вдоль тыквы от хомутика, расположенного наверху, и до деревянного ошейника в самом низу. Наб был не инструмент, а целое скопище инструментов. Все новые и новые музыканты вступали в строй, играя на собственном наборе струн. Талита насчитала их восемь, но кто мог поручиться, что их на самом деле не больше - с той стороны наба, которая ей не видна. Музыкальный ритм отличался фантастической сложностью. Затем в дело вступили барабанщики. Их мощные удары проходили пунктиром сквозь глухой рокот струн, подчеркивая появление новых ритмических усложнений своими "бам... бам... бам...". Вокруг наба уже сформировался целый оркестр - барабаны меньших размеров и какие-то другие струнные инструменты. А вот появились и первые ярко одетые танцоры. Юноши встали вокруг одного костра, девушки - вокруг другого. Потом кольца танцоров стали рваться, перепутываться между собой, меняться кострами. Танцующие лентами зазмеились между группами зрителей. Несколько молодых женщин попытались вовлечь в танец Талиту, проплывая мимо нее. Она отрицательно покачала головой. - Я не знаю, что надо и как надо. Хорт, сидевший рядом с ней, вскочил и попытался, взяв за руки, поднять. - Вперед, - сказал он ей. - Таков обычай. Они выбрали вас почетной гостьей. Просто повторяйте за ними то, что делают они. Ее дядя, сидевший поодаль, ободряюще улыбнулся. Что касается туземцев, то они пришли в восторг. В движениях танца не было ничего особенно трудного. Так что Талита сдалась и позволила девушкам увлечь себя. Ей показалось, что она действует не так уж плохо, хотя на самом деле все оказалось труднее, чем она представляла со зрительского места. Они кружились вокруг костров, время от времени оба кольца расплетались, чтобы пройти сквозь друг друга. Хорт улыбался ей, когда она проплывала мимо. Потом юноши втащили и его в свой круг. Мужчины перестроились, образовав наружное кольцо вокруг женского круга. Талита увидела, что теперь танцует напротив Хорта. Танец набирал скорость, па становились все более и более трудными, но им удавалось удерживаться на уровне других танцоров, пока не почувствовали, что предел выносливости перейден. Смеясь и хватая ртом воздух, они вернулись на прежние места. Когда Талите наконец удалось отдышаться, она смогла окинуть взглядом толпу туземцев. Потом толкнула Хорта локтем: - А почему Далла с Форнри не танцевали? - Я же говорил вам. Форнри - здешний лидер. Он, видимо, дал обет безбрачия. Они с Даллой любовники, но танцевать им не положено. Далла этим не очень довольна, но приглашений от других мужчин не принимает. - А какое отношение все это имеет к танцам? - недоумевала Талита. - Это обручальный танец. Она не отрывала от Хорта глаз. - Обручальный? Вы хотите сказать... вы и я... - Только на Лэнгри, - ответил он с небрежным спокойствием. Талита с силой ударила его по щеке и убежала во тьму. На вершине холма Талита остановилась и поглядела вниз. Пульсирующая музыка, мелькание разноцветных одежд, смена танцевальных ритмов возбуждали ее и манили. Потом она заметила, что Эрик Хорт высматривает ее. И задорно расхохоталась. Лежа на пляже и подпирая ладонью подбородок, Талита задумчиво глядела в море, пытаясь решить свои проблемы. Здесь ее ждали лишь дремотные, погруженные в летаргический сон дни, прерываемые (не слишком ли часто?) пространными монологами дядюшки и Эрика Хорта. Ее дядюшка был слишком погружен в свои новые блистательные проекты, которыми набита его голова. Хорта же увлекали самые тривиальные стороны жизни туземцев, в которых он видел нечто таинственное. Ее дядюшка настроился на то, чтобы оказывать туземцам помощь, но было очевидно, что они этой помощи не желали. Хорт настроился на то, чтобы их изучать, но они решительно отказывались быть объектами такого изучения. Они хотели одного - пусть их оставят в покое, и ей такая позиция представлялась совершенно разумной. Она слышала раскатистый голос своего дяди, такой отличный от голосов его туземного "сопровождения", желавшего ему всего хорошего. С отвращением она поднялась на ноги, подобрала халат, на котором лежала, и решительно направилась к офису. Когда она открыла дверь, все удивленно повернулись к ней - дядя, Хайрус Эйнс и Эрик Хорт. Они как раз собирались выпить в честь чего-то и все держали в руках полные бокалы. Дядюшка приветствовал ее с обычной улыбкой. - Ты едва не опоздала, Тал, - воскликнул он, наполняя еще один бокал. - Присоединяйся к нашему торжеству. Форнри принял мое предложение насчет дренажных канав. Они с утра начнут работы. Он протянул ей бокал, но она в припадке внезапного гнева разбила бокал об пол. - Какие же вы идиоты! - выкрикнула она. Эйнс и Хорт застыли с поднятыми бокалами. Дядюшка онемел. - Неужели вы не видите, что туземцы держат вас за болванов? Вы ишачите на них с восхода до заката, выбиваясь из сил, чтобы помочь им, и когда наконец они соизволят принять ваше предложение вроде паромов на переправах, то тут же превращают его в игрушку для детей. А теперь, я полагаю, вы предложите мне сниматься в бикини в ваших сточных канавах? Она подошла к окну и встала там, спиной к ним. - Лэнгри - дивный мир, - сказала она. - Тут очаровательные песни и пляски, роскошная еда, так что лучшего места для отдыха не придумать. Я здесь отлично отдохнула. И со следующим кораблем-курьером возвращаюсь обратно. Дядюшка ответил спокойно: - Ты вольна уехать, когда захочешь, Тал. Она повернулась к ним лицом. Хорт изо всех сил старался скрыть свое разочарование. Внезапно он вспомнил, что все еще держит в руке полный бокал, и осушил его одним глотком. Уэмблинг и Эйнс последовали его примеру. Талита, глядя мимо них в другое окно, сказала: - А это еще что такое? На берегу, чуть ниже посольства, туземцы вытащили свою лодку и теперь шли вверх по пляжу, неся в руках что-то вроде носилок, сделанных из куска тыквы, на которых лежало нечто похожее на стопку одеял. Впереди шел Форнри. Далла, плача, плелась сбоку. Хорт выскочил из комнаты, чтобы встретить их, за ним по пятам - Уэмблинг и Эйнс. Талита, поколебавшись, последовала за дядей. Когда она их догнала, туземцы остановились и Хорт наклонился над тыквенными носилками. Он отвернул край одеяла и увидел ребенка, лежавшего без сознания. Дабби. Закрытые глаза. Крошечное осунувшееся лицо воспалено. Дыхание частое и неглубокое. Хорт сказал, как бы не веря своим словам, в которых чувствовалась острая боль и страх: - Не... не горячка? Форнри мрачно ответил: - Порезала ногу. Об острый камень. И теперь, кажется... Его голос прервался. Хорт отвернулся, вытер глаза рукой и куда-то махнул ею. Туземцы последовали за ним. Свернули в сторону и с тыла подошли к помещению, где жил Хорт. Он забежал вперед, открыл дверь и пропустил туземцев в комнату. Когда Талита вошла одной из последних, Хорт уже опустил кровать и положил на нее Дабби. Туземцы, кроме Даллы и Форнри, взяв носилки, ушли. Хорт, встав у кровати на колени, тихонько обследовал ногу Дабби. Талита задержала дыхание. Нога страшно распухла - она была раза в два-три толще здоровой. Хорт медленно выпрямился. - Можно попробовать что-либо новое, - сказал он. - Не исключено, что это научит нас чему-то, но я боюсь, что девочка все равно умрет. Далла стояла на коленях у изголовья кровати и беззвучно рыдала. Форнри, суровый, но, несмотря на это, безупречно вежливый, деликатно сказал: - Мы все понимаем. Горячка всегда ведет к смерти. Мы благодарны вам за то, что вы пытаетесь найти лекарство против нее. Пожалуйста, сделайте все, что можно. Он склонился над кроваткой, коснулся лба Дабби, круто повернулся и вышел из комнаты. Тогда Уэмблинг сделал шаг вперед и тихо сказал Хорту, стоявшему безмолвно, не спуская глаз с Дабби: - Сколько времени они еще проторчат тут? - До тех пор, пока ребенок не умрет. Уэмблинг, сдаваясь, пожал плечами. - Ну... ладно. Только пусть не шумят. И вышел. Хорт пододвинул стул к кровати и снова принялся осматривать Дабби. Теперь вперед вышла Талита. - Почему они ждали так долго? - спросила она с гневом. Хорт посмотрел на нее без всякого выражения. - Что это за болезнь? - Что-то вроде заражения крови. Наши антибиотики на нее не действуют. Я пытался их комбинировать, и последняя пара поддерживала жизнь больного восемь дней, но он умер, как если бы я и не давал ему ничего, только мучения длились куда дольше. Единственное, что я могу сделать, дать ей то же самое, но увеличить дозу, чтобы посмотреть, какая будет реакция. Талита встала у кровати девочки на колени, чтобы произвести собственное обследование. Она не пришла ни к каким выводам, кроме того, что инфекция очень сильная. - В какой форме вы вводили лекарства? - спросила она. - Через рот, если пациент был в сознании. В противном случае путем абсорбции. Я опасался прибегать к вливанию. - Когда инфекция развивается так быстро, эти способы мало эффективны, - сказала она сухо. - Дайте взглянуть на вашу экспресс-лабораторию. Хорт выдвинул из шкафа свою лабораторию на колесиках. Талита с облегчением увидела, что это первоклассное оборудование, прошедшее проверку только год назад. Она быстро развернула лабораторию, надела на лицо хирургическую маску, закрывавшую нос и рот, натянула на руки перчатки и приступила к быстрому, но глубокому осмотру. Взяла пробу крови с помощью осмоса, и пока лаборатория производила нужные анализы, прижала к груди Дабби кардиограф и проверила слабеющий пульс девочки. - Что вы давали тому пациенту, который протянул восемь дней? - спросила ока. - Корнокс-4 и сиболитон. - Доза? - Половину обычной дозы каждого. Я подсчитал, что смешение этих двух лекарств - уже эксперимент, а две половины дают одну полную дозу. Пока кардиограф продолжал свое тиканье, демонстрируя печальное состояние работы сердца Дабби, на экране лаборатории возникали данные анализа крови: WBC 18440 [ ] ZYN 9+ [ ] W3W 7.5 [ ] BVN 38 [ ] CPK 790 [ ] BROS 1125 [ ] GAMMA GT 2220 [ ] XRX 8.4 [ ] PY4 - 0 [ ] SGOT 57 [ ] RRR 190 [ ] SGPT 55 [ ] EBD 440 [ ] BILIRUBIN 3.5 [ ] MIC 99 [ ] DQS... Талита довольно плохо помнила нормы анализа крови, но даже без красных цифр, говорящих об опасности, могла понять - они подтверждают сказанное Хортом: ребенок умирает. Она отключила кардиограф и нажала кнопку, чтобы получить информацию об антибиотиках. Прочла данные о корноксе и сиболитоне, перечла их еще раз, а потом и еще. Она работала быстро и уверенно, но пока все это были рутинные действия, которые она выполняла много-много раз. Теперь же, когда перед ней лежала умирающая девочка, ей нужно было принимать решения, находившиеся в нескольких световых годах от уровня ее компетентности, и она очень боялась. И в то же время она не могла позволить себе колебаний. Отложенное решение, даже если оно было верным, могло стать столь же фатальным, как и ошибочное. - Если мы не будем действовать быстро, - сказала она тихо Хорту, - она не проживет и часа. Можно поговорить с ее родителями? - Ее родители умерли, - ответил Хорт. - Далла - ее сестра. Можете поговорить с ней. Далла все еще стояла у изголовья кровати на коленях. Талита опустилась рядом с ней. - Если мы ничего не сделаем, девочка умрет очень быстро. Если мы дадим ей слишком большую дозу лекарства, мы, возможно, вылечим болезнь, но убьем Дабби этим же лекарством. Я могу только гадать и надеяться. Хочешь, чтобы я попробовала? Лицо Даллы было залито слезами. На нем лежал отпечаток отрешенности, но она не колебалась и сказала спокойно: - Пожалуйста, делайте. Талита подвела инжектор к ноге Дабби. Простерилизовала поверхность кожи бактерицидным облучением, нажала на код, чтобы отмерить по 0,5 дозы каждого антибиотика, и включила аппарат. Тут же осмотрела ногу, чтобы исключить возможность какой-нибудь ошибки. На воспаленной и вздувшейся ноге она не обнаружила даже небольшого желвачка, вызванного введением жид- кости. Она снова произвела облучение и отключила лабораторию. - Теперь остается только следить за температурой и ждать, - сказала она. - А я могу чем-нибудь помочь? - спросила Далла. - Я сейчас приготовлю раствор. Надо будет все время опрыскивать ее этим раствором, чтобы понизить температуру. А еще, если в твоей религии есть добрые боги, то попробуй молиться им. Именно этим я сейчас и займусь сама. Она приготовила раствор и предоставила Далле и Хорту опрыскивать девочку. Затем сняла перчатки, сняла маску, опустила ее в стерилизатор и отошла к окну. Она считала, что ее медицинская карьера уже давно окончилась. И вдруг появился этот ее первый и единственный пациент, и она вынуждена обыскивать все потаенные уголки памяти в поисках забытых данных и фактов, вынуждена лихорадочно вспоминать необходимые действия в жутком страхе перед смертельной ошибкой или каким-нибудь пропущенным элементом простейшей процедуры. За стенами здания посольства туземцы, которые принесли Дабби, сидели вместе с Форнри кружком прямо на земле, погруженные в состояние религиозной медитации. Сидели неподвижно, не шевелясь. Спускались сумерки. Из своего офиса, тщательно обходя сидящих, шел дядюшка Талиты, направляясь на склад. Туземцев он старался не замечать. Они же, погруженные в вечность, не замечали его самого. Талита вернулась к своей пациентке. Взяла руку Дабби и не могла оторвать глаз от крошечного, пылающего жаром лица. Шипели пульверизаторы, разбрызгивая раствор, но жар не спадал. Дыхание девочки становилось все более затрудненным. Конечно, они запоздали. И все же, все же... Несмотря на перенесенную тревогу, ее мозг стремился внушить девочке волю к жизни. Все это было как откровение: маленькое существо совершенно не походило на тех полулюдей-полуживотных, что обитали в далеких чужих мирах. Девочка принадлежала к огромному миру детей, где один больной ребенок ничем не отличается от другого тоже больного. Глядя на постаревшее лицо Даллы, Талита думала: а не существует ли наряду с Вселенной Детей еще и Общей Вселенной Людей? В комнате становилось все темнее. Хорт встал и привел искусственное освещение в соответствие с убывающим дневным светом. Когда ночь взяла свое, Далла поддалась усталости и уснула, свернувшись калачиком прямо на полу у кровати. Ее примеру последовал и Хорт. Теперь, когда жар у Дабби немного упал, Талита прекратила опрыскивание и прикрыла тело девочки простыней. Она продолжала свое бдение, отходя от больной только для того, чтобы походить по комнате и разогнать дремоту. И каждый раз, выглядывая из окна, она видела в слабом свете, падающем из комнаты, смутные очертания фигур туземцев, все так же сидящих кружком на земле. На восходе, немного задремав в своем кресле, она очнулась и в тревоге склонилась над девочкой. Глаза Дабби были широко раскрыты. Как бы не веря увиденному, она обводила взглядом комнату и пыталась сесть. С криком проснулась Далла. Вскочил Хорт, и тут же в комнату стремительно вбежал Форнри. Все, затаив дыхание, смотрели, как Талита осматривает девочку. Опухоль на голени и ступне чудесным образом опала, да и жар тоже прошел. Хорт, не веря собственным глазам, ощупывал ногу Дабби. Значит... в конце концов... она все же выздоравливает... Талита с тревогой прочла кардиограмму. Потом отодвинула экспресс-лабораторию. Дабби, улыбаясь, села. Далла наклонилась к ней и крепко обняла. Форнри с улыбкой смотрел на обеих. Талита тихо сказала Хорту: - Сердце работает неровно. Мне следовало познакомиться с литературой, прежде чем давать ей лекарство. Комбинирование лекарств - дело куда как опасное. У вас есть справочник по медицине? - Он там - в офисе. Но только самый простой, в нем о комбинировании лекарств ничего нет. Поверьте, я проверил всю информацию по этому вопросу, которая там есть. Считал, что могу пойти на риск, так как больные в любом случае обречены на смерть. А что у нее с сердцем? - Не знаю, - ответила Талита. Она чувствовала себя такой усталой, такой измотанной. Она дралась за жизнь ребенка, но сейчас просто не знала, что делать дальше, и все ее силы уходили на одно - удержаться от подступающих к горлу рыданий. - Все равно пойду посмотрю на справочник, - сказала она. - Нет-нет, я схожу сама. Если не заставлю себя двигаться, упаду в обморок. - И, обращаясь к Далле, распорядилась: - Прикрой ее. Она может простудиться, а я не знаю, как на это посмотрят вирусы Лэнгри. - Этого никто не знает, - отозвался Хорт. Теперь круг туземцев распался. Они в волнении заглядывали в окна. Талита трудным шагом доковыляла до здания офиса, вошла, отыскала электронный справочник по медицине и начала формулировать вопросы. Возмож- но, что вопросы, которые она задавала, были слишком трудны для данной программы, а возможно, комбинирование антибиотиков было столь новой проблемой, что программист вообще не включил ее в этот справочник. Как бы то ни было, но ответов Талита не получила. Она закрыла лицо руками и долго плакала, плакала без слов, плакала от тяжелейшего нервного истощения и навалившейся на нее усталости. Решительно встала и пошла обратно в комнату больной. Она как раз подходила к дверям, когда услышала громкий крик Даллы. Далла стояла опять на коленях возле кровати, пряча лицо в простынях. Низко опустив голову, рядом с ней стоял Форнри. Хорт повернул к входящей лицо, искаженное горем и непониманием. Талита бросилась к постели и наклонилась над Дабби. Потом выпрямилась и покачала головой. - Сердце... - горько сказала она. - Лекарство убило ее. 10 Талита и Эрик Хорт смотрели друг на друга через пространство стола в столовой посольства. Автомат предлагал достаточно обширное меню, но ничто из его соблазнов не могло привлечь их внимания. Наконец Талиту прорвало: - Биологическая исследовательская лаборатория в два счета провела бы все нужные исследования для изучения этой болезни. Реакция Хорта была вполне сопоставима с горечью ее слов: - По несчастливой случайности, у меня ее не было. - Любой компетентный врач с опытом работы по биологическим исследованиям... - Если вы на пляже натолкнетесь на такого, тащите его ко мне, я его тут же посажу за работу. - Эта болезнь - причина многих смертей? - За этот месяц Дабби у меня третья. В прошлые два месяца не было ни одной. За месяц, что им предшествовал, - восемь. В сравнении с общей численностью населения - мало. Нужны бактерия и глубокая рана. При соединении этих условий - смертность сто процентов. Вошел Уэмблинг. Он с приятностью поклонился, а когда ему не ответили, внезапно вспомнил: - А что - девчонка умерла? - Никто не ответил. - Жаль, - сказал он. - Очень жаль, что у туземцев нет концепции здравоохранения. Он подошел к автомату, проглядел меню, нажал несколько кнопок и взял поднос с дымящимися тарелками. Отнес его за столик и уже собирался набить рот едой, когда заметил, что никто больше не ест. Тогда осведомился: - А вы уже позавтракали? - Я, может, вообще больше никогда не захочу есть, - сказала Талита. В это время в столовую вошли другие работники посольства, раздался хор приветствий, возле автомата возникла некоторая суета. - Может, нам следует его перепрограммировать? - спросила Сейла Тиллоу у Рейболда. - У всех блюд один и тот же вкус, да и вообще это меню уже изрядно приелось. - Интересно, а нельзя ли его запрограммировать на приготовление блюд из колуфа? - спросил Хайрус Эйнс. Сотрудники потащили свои подносы на другой стол. Талита обратилась к дяде: - Тебе никогда не приходилось быть свидетелем мучительной смерти ребенка? Он тупо взглянул на нее. - Такая смерть просто не имеет права на существование. Уэмблинг кивнул: - Разумеется. Сохранение здоровья - большая проблема там, где медицинское обслуживание не на высоте. Жизнь в таких мирах всегда опасна. Там смерть может приключиться с каждым из нас. - Он пожал плечами, как бы подразумевая, что подобная штука может произойти даже с ним, и спокойно продолжил свой завтрак. - Дядя Харлоу, - сказала Талита, - ты тратишь столько времени, чтобы укрепить свою репутацию с помощью сточных канав. Может, лучше дать туземцам медицинский центр? Уэмблинг покачал головой. - Это даст мне репутацию богача, а она у меня и без того есть. Да и стоить это будет слишком дорого, куда больше, чем полученный выигрыш. - Разве маленькая больница может обойтись так дорого? - Не сама она, а персонал. Ни один медик не захочет бросить работу в хорошем месте в обмен на проживание в примитивном мире, если ему не дать огромного жалованья. Еще ему потребуется многочисленный обслуживающий персонал, лаборанты, исследователи и так далее. Финансировать такое предприятие будет стоить жутко дорого, верно, Хайрус? Эйнс его услышал. Он всегда слушал, когда говорит босс. И ответил: - Зависит от того, чего вы хотите достигнуть. Медицинский центр, подобный тем, что можно найти в цивилизованной стране, слишком дорог, чтобы создавать его здесь. С другой стороны, больничка с врачом-неудачником, которого интересует устойчивый заработок... Уэмблинг покачал головой. - От нее никакого толку не будет. Ничего такой центр не сделает, разве что разработает новые средства уничтожения туземцев. Чтобы добиться других результатов, надо затратить целое состояние. Нет, слишком дорого по сравнению с тем, что я мог бы позволить себе потратить. - Тогда получи помощь государства, - предложила Талита. - Не выйдет. Лэнгри - суверенный мир, а значит, его медицинские проблемы - его личное дело. Вот если б это был зависимый мир, мы могли привлечь правительство к созданию тут медицинского центра. - Так измените классификацию мира! - Пожалуй, туземцы оценят свою свободу дороже, нежели медицинскую помощь, - сказал Хорт. Талита на его слова внимания не обратила. - А почему бы не предложить этим врачам и техническим специалистам бесплатный отдых, если часть времени они будут работать в медицинском центре? "Отдых в раю" - такое может привлечь многих! Уэмблингу это показалось забавным. - Долгое путешествие, мало работы и плохой отдых. Нет, на Лэнгри медицинского центра не будет, пока правительство не даст на него денег, а я не вижу, откуда их взять. Не может этот мир получить нужных ему кредитов, если он ничего не предложит взамен. А Лэнгри... Какое-то, показавшееся бесконечным, время Уэмблинг сидел молча, тараща глаза на Талиту. Затем вскочил и бросился к дверям. Талита, ничего не понимая, обменялась взглядами с Эриком Хортом и тут же последовала за дядей. За ней выбежал и Хорт. Посольские служащие, переставшие жевать, когда Уэмблинг вскочил с места, не последовали за ним. Когда босс захочет общаться со своим персоналом, он даст им знать. Талита и Хорт догнали Уэмблинга на пляже. Он стоял там, где волны набегающего прибоя смачивали кожу его сандалий, и возбужденно размахивал руками. - Вот и ответ, Тал! - воскликнул он. - Народ Лэнгри может построить курорт для туристов, а доходы от него пойдут на создание медицинского центра и вообще всего, что понадобится. И все это поможет укрепить мою репутацию. - Не думаю, что туземцы захотят увидеть свой мир загаженным туристами, - сказал Хорт. Уэмблинг ухмыльнулся. - Хорт, вы уволены! - Он обратил очи к океану и воздел руки к небу, будто узрел видение. - Лэнгри! Даже само имя звучит как название рая для туристов. В этом секторе уйма пустынных голых планет, где человеческая жизнь сурова и монотонна, где жители отдадут душу за отдых в таком мире, как этот. Взгляните на океан! На лес! На прочие красоты природы! Даже слово "рай" не способно передать всю прелесть этих мест! Как же я мог быть таким слепым? Вот теперь Хорт встревожился по-настоящему. - Не думаю, чтобы туземцы... - Не мелите вздор! - рявкнул Уэмблинг. - Если мы заберем у них полоску пляжа под курорт, это никак не повлияет на их жизнь! Особенно если они захотят работать там и обогащаться. Не захотят, мы используем привозную рабочую силу, а туземцы все равно будут богатеть! - Он в волнении ходил взад и вперед. - Как я мог быть таким слепым! Это же поднимет мою репутацию до небес! Тал, ты станешь хозяйкой в посольстве на Бинорисе... - Он повернулся к Хорту. - Позовите сюда Форнри! Хорт помешкал, пожал плечами и зашлепал по песку. Уэмблинг снова вернулся к ходьбе. Не оглядываясь, он спросил: - И что ты думаешь об этом? - Думаю, что идея заманчивая, - ответила Талита. - Все, что поможет этим людям иметь медицинский центр, который им жизненно необходим... Уэмблинг не слушал. - Посадочную площадку мы оставим там, где она есть. На месте посольства будет деревенька для обслуживающего персонала. А какой будет курорт! - Он восхищенно развел руками. - Целый флот прогулочных судов у причалов! - И подводных тоже! - поддержала его Талита. - Все виды водного отдыха! Рыбная ловля! Эти жуткие штуковины в океане вызовут настоящий фурор! "Ты никогда не знаешь, что можно выловить в океане Лэнгри!" Туземные праздники каждую ночь! Пиршества из туземных блюд! Я - слепец! Это ты говорила про рай для туристов, а я ничего не видел! Вот это Бинорис оценит - развитие ресурсов, о которых этот мир и не помышлял! Моя репутация! Пост на Бинорисе! Вдруг он замешкался и сказал: - Ну, не будем торопиться... По берегу шли Хорт и Форнри. Уэмблинг и Талита поспешили к ним. - Он как раз шел к вам, - сказал Хорт Уэмблингу. - Он просит вас присутствовать на похоронах Дабби. - Да-да, мы, конечно, придем. Благодарю вас, Форнри. У меня появилась совершенно фантастическая идея. Она решит все проблемы Лэнгри. Мы построим Мировой медицинский центр, и горячка никогда больше здесь не появится! Построим школы для детей, здесь будет изобилие еды и всего остального тоже! Форнри вежливо улыбнулся: - Это хорошая новость. И откуда же появятся все эти вещи? - Мы купим их за деньги. Не знаю, много ли вы знаете о деньгах... но без денег вообще ничего не сделаешь. Медицинский центр и другие подобные вещи требуют очень больших денег, и мы получим их для мира Лэнгри. Мы построим тут курорт для туристов... Вежливая улыбка Форнри даже не дрогнула, но тон его речи был тверд и указывал, что вопрос решен окончательно и пересмотру не подлежит. - Нет, благодарю вас. Этого нам не надо. Мы ждем вас, когда стемнеет и начнутся погребальные церемонии. - Он попятился, сделал прощальный жест и удалился. Уэмблинг стоял, глядя ему вслед. - Ты была права, - сказал он Талите. - Они потешаются надо мной. И решительно зашагал к посольству. Хорт сказал Талите: - Вот это загадка! То, как решительно отказал Форнри, говорит, что они ждали подобного предложения. Ведь обычно, когда предлагается нечто странное, незнакомое, туземцы задают уйму вопросов, потом ретируются, чтобы все обсудить. А он даже глазом не моргнул. И откуда ему знать, что такое курорт? Для туристов? Хорт хотел узнать, как готовятся к похоронам на Лэнгри, а потому ушел вместе с Форнри в деревню. Талита же вернулась в посольство и нашла своего дядюшку вместе с Эйнсом в офисе. Они что-то обсуждали. Эйнс сказал: - Если эти туземцы такие болваны, то вряд ли мы что-нибудь сможем сделать. - А почему вам вообще требуется их разрешение? - спросила Талита. - Вы же собираетесь делать это для их блага? Вы предлагаете им то-то и то-то, что должно спасти их жизнь, и из всего этого не будет ничего, кроме добра для них, верно? - Это их мир, - сказал Уэмблинг. - Они принимают решения. И они его приняли. - А может, они просто не понимают, что вы хотите им добра? Нам известно, что медицинский центр - это хорошее здоровье, спасение жизней и так далее, а для них это просто название, смысла которого они даже не понимают. Когда примитивные люди чего-то не понимают, решения должны приниматься теми, кто понимает. - Мне показалось, что Форнри все понял, - отозвался Уэмблинг. - Этого не может быть! Он же видел, как умирала та девочка, не может же он после этого отвергнуть создание медицинского центра, который будет спасать детские жизни? Ведь курорт для туристов означает и медицинский центр, и правильное питание для его народа, и уничтожение страха перед голодом из-за того, что эти-как-их-там-зовут перестанут ловиться, и высокий уровень жизни, и много чего еще. Как мог он все это отвергнуть, если он понимает то, о чем вы говорили? - Он глава правительства суверенного мира, - сказал Уэмблинг. - Понимает он или нет, но принимает решения он. - Он повернулся к Эйнсу: - У нас есть копия Договора? Эйнс пододвинул к себе справочник и нажал кнопку. - Да. Вот она. А вам зачем? - Согласно этому Договору, каковы условия получения лицензии? Эйнс перечитал текст. - Лицензии выдаются правительством Лэнгри. Уэмблинг отошел к окну, постоял там и спросил, не оборачиваясь: - Как ты думаешь, сколько существует копий этого Договора? - Мало. Это не такой уж важный документ. - Сколько из них ты сможешь "сделать"? - Несколько наверняка. Возможно, до половины. Еще проще будет "сделать" ссылки на Договор. Те, которы