стеклоспла-ва, то петляя, то
ныряя вниз, то взмывая вверх и замирая на конечных станциях...
Один раз им на пути попался их товарищ, мертвый скаут из отряда Диких
Вепрей, безжизненным мешком лежавший на гладкой поверхности стекла. Его тело
было изрезано шу-рикенами так, что буквально превратилось в гору мяса,
склеенного вязкой массой киновари. Немного погодя с ближайшей высоты
Россомахи заметили множество трупов местных жителей Каркасона, выложенных на
лакированной поверхности мрачного бульвара в зловещую руну, - след,
оставленный Дикими Вепрями. Теперь над убитыми, сжигая благовония, изгоняя
злых духов и разбрызгивая кислоту, под присмотром скейтеров колдовали
неистовые приверженцы культа Саграмосо.
Значит, Вепри неплохо потрудились, пока настоящее сражение все ближе
подступало к черному канделябру Империи, чтобы усмирить те части, которые не
желали звучать в унисон с метрополией.
Россомахи тоже не дремали и давали жару, хотя до трюка с рунами пока
еще не додумались...
Сержант Юрон, правда, несколько усомнился в доблести подобных действий.
Вполне возможно, что такая шуточка могла в свою очередь стать причиной
превращения сраженного Вепря в отбивную.
*****
Теперь им всем требовался отдых.
Едва ли можно было найти более подходящее место, чем этот подвал с
заброшенными статуями забытых кумиров и скелетов недовольных. Почему бы на
полчаса не воспользоваться преимуществом наличия каталептических узлов?
Скауты надежно спрятались, забравшись глубоко в подвал и затерявшись
среди поверженных каменных предков Саграмосо.
Отключив одну половину мозга, чтобы вывести из организма токсины
усталости, каждый из них оставил дежурным второе полушарие, чтобы в случае
чего вовремя обнаружить появление нежеланных гостей...
Бифф почувствовал, что утратил способность логически мыслить и
говорить, что засыпает; левая половина его мозга отдыхала.
В полудреме, во время которой продолжало бодрствовать менее одной трети
его сознания, он продолжал войну. Только на этот раз в бой вступали полки
ставших резиновыми слов. Вооруженные силовыми мечами и энергетическими
топорами существительные и глаголы маршировали на эластичных ногах. Пока
полки выполняли тот или иной маневр, они искали возможность передать
какое-то исключительно важное донесение, но все время мешали друг другу, и
из-за этого готовы были драться между собой.
Воля Императора - Высшая, Благословенная и Вечная.
Имя Императора - Смерть; его Трон - Могила.
Эти предложения сталкивались между собой и с другими. Они размахивали
топорами, втыкали друг в друга клинки, уродовали фразы так, что от них
ничего не оставалось, кроме харкающих кровью слогов, складывавшихся в
абсурдные слова.
Бодрствующее правое полушарие мозга Биф-фа улавливало слабый запах
древней пыли. Оно ощущало приглушенный запах затхлости и тлена смерти,
исходивший от многочисленных скелетов, и терпкий запах пота его товарищей,
щедро сдобренный дорогими гормональными секретами сверхчеловеческих
организмов. Он чувствовал привкус собственной слюны с оттенками того же
свойства, омывавшей полость рта подобно приливу и отливу. До его подсознания
доносился удвоенный стук сердец и сонные вздохи товарищей. Бдительное
полушарие различало мрачные силуэты контрфорсов и арок, подпиравших
веерообразные своды подвала над головой. По своей конфигурации он напоминал
возвышавшуюся над ними грудную клетку какого-то таинственного инопланетного
исполина, давным-давно почившего в бозе. При более внимательном рассмотрении
оказалось, что свод был не высечен из камня, как представлялось
первоначально, а приобрел свою форму благодаря кропотливому и мучительному
труду рабов, занявшему не один десяток лет тысячелетие назад, которые скорее
всего вытачивали и полировали его.
Правое полушарие мозга не могло сформулировать то, что оно замечало.
Слова и логическое мышление в данный момент отсутствовали. Они ушли на войну
в тот сон, где сошлись на призрачном поле брани. Правое полушарие
руководствовалось исключительно сенсорными ощущениями, настроением и
интуицией, регистрируя типы и ритмы внешнего воздействия, отсеивая те из
них, от которых зависела жизнь. Бифф на какое-то время словно превратился в
животное, вернее в рептилию, из-за отсутствия побудительных мотивов впавшую
в спячку. Несмотря на внешнюю заторможенность, эта рептилия тем не менее
пребывала в состоянии свернутой пружины, готовая в любую минуту проснуться и
дать отпор...
Что-то не давало покоя...
Что-то постороннее.
Что-то было странное в отзвуке дыханий и сердцебиений, раздававшихся
под веерообразными сводами, исполненными высокомерия Озимандиаса и скованной
цепями обреченности костей.
Правая половина ощущала что-то еще...
********
Логика бывшего техна Ереми тоже спала.
Во сне ему виделись инструменты с начертанными на них рунами. С их
помощью компоненты приводов и ворп-карбюраторов, а также отдельные элементы
тяжелого и легкого вооружения собирались в грандиозное оружие в стиле
барокко.
Слоновьи махины колес поддерживали заключенные в клети шасси из
кованого адаман-тия. Гидравлические откатные буфера были под стать
канализационной насосной станции. В самое сердце галактики нацелился
невероятно длинный, охваченный медными обручами ствол.
Это оружие должно было выстрелить бронированным человеческим снарядом,
имя которому было Ереми. В вытянутых руках он сжимал, как факел, огромный
фолиант, переплетенный в люминесцирующую человеческую кожу, на которой
замысловатой вязью значилось название Codex Lex, Книга Закона...
Только бы ствол не взорвался.
Тем временем чувственная сторона его сознания бодрствовала и
воспринимала сигналы, поступавшие извне от спящих товарищей, в частности от
Лександро Д'Аркебуза...
Ереми не рассуждал логически. Он не мог. Его мыслящая половина
пребывала в иллюзорном мире снов, где в соответствии с логикой сна
сооружалось Оружие Закона.
Он испытывал гормональные приливы, равные бессловесным эмоциональным
переживаниям. Ревность. Ненависть. Благочестивость. Братство.
Каждое из этих понятий кружило вокруг загадочной притягательности
Д'Аркебуза, как голодная акула в поисках ужина.
Глубоко в душе он осознавал, что, став преданной тенью Д'Аркебуза,
чем-то вроде фаната, защитником и охранником Д'Аркебуза в его показной
беспечности, он только поднимется над ним и унизит своего чертова "братца".
Да, он подавит свою неприязнь и, вопреки своим чувствам, возьмет над
ним шефство и будет охранять Д'Аркебуза, отводя опасность и угрозу его
жизни. Ереми должен стать добрым гением Лександро, пиявкой, если угодно,
доброкачественным вампиром, который будет отсасывать яд опасности,
паразитируя таким образом и одновременно спасая его дух. Так будет
продолжаться до тех пор, пока сам Лександро с горечью не поймет и все
остальные с презрением не узнают о побудительных мотивах его показной
доблести, которая исходит вовсе не от Дорна, а от высокомерия и
экстравагантности бывшего обитателя высших уровней...
Такие чувства бередили покой правого полушария мозга Ереми, хотя и
выражались не словами, а скорее, в виде эмоциональных понятий и образов,
формировавшихся в сердце и в чреве и разраставшихся подобно раковым
опухолям.
Сонный разум самого Лександро видел себя, осыпанного почестями и
наградами. Вся поверхность его кожи была отмечена вытатуированными
геральдическими знаками. Он казался живым щитом в броне добродетели. Он был
облачен в прозрачную невесомую ткань нервоперчатки, почти неразличимую
постороннему глазу. Стоя высоко на балконе с вязью из пласталя,
.безжалостный и благородный, он наблюдал за казнью бесконечной череды
инопланетян и еретиков, проводимой Кулаками. Испытывая одновременно
собственное болезненное наказание, которому не было предела и о котором
десантники могли только перешептываться с благоговейным ужасом.
В то же время его органы чувств воспринимали высокий свод, каждая
затененная борозда которого представлялась ему светящейся, пронизанной
светом чистоты, испускаемым линзами существа самого Рогала Дорна...
**********
Биффа что-то встревожило, и он пробудился от транса расщепленного
сознания.
Но пока он все еще ощущал себя животным организмом. Еще мгновение над
логикой и разумом господствовало чувственное восприятие: зрительные образы,
вкус и запах.
Он был подонщиком, превратившимся в зверя.
Потом в пробудившееся сознание, к которому постепенно возвращалось
единство, хлынули слова. Целые и невредимые, вернувшие свою понятную суть.
- Здесь есть кто-то еще, - всполошился он. - - Здесь давно присутствует
кто-то посторонний. "Не следует так перенапрягаться с образованием, -
подумал он. - Иначе я лишу себя животного восприятия окружения, своих старых
инстинктов обитателя дна... Меня запутают те чувственные образы, которые
воспринимаются любым зверем, с его врожденной способностью немедленно
реагировать на посторонние вибрации.
Возможно, этот щеголь был прав в том, что насмехался над прилежной
усидчивостью Биффа в Скриптории...
*********
В дальнем углу подвала они обнаружили четвертованного узника. Лишенный
рук и ног, его могучий торс был вертикально установлен в массивном бронзовом
котле. В эту емкость он был вмурован с помощью свинца, который, по всей
видимости, был залит в котел в расплавленном виде, а потом затвердел вокруг
ягодиц.
Глаза с подшитыми веками не закрывались, и он, не мигая, смотрел на
гигантскую голову Саграмосо, которая по размеру почти точно соответствовала
нынешнему уменьшенному состоянию его тела. Место, откуда росли руки,
окрашивали пятна застывшей киновари. Губы его были зашиты тонкой черной
полоской кожи, взятой, по-видимому, от хлыста, завязанные концы которого
свисали наподобие усов.
Когда скауты подошли к ампутированному поближе, они увидели, что своим
весом он пытается раскачать котел. Это слабое трение, вызванное его
сверхчеловеческой попыткой, и было тем посторонним звуком, который различил
звериный мозг Биффа.
Человек - вернее то, что от него оставалось, - смотрел на них широко
раскрытыми глазами. Он дышал. Его крупный подбородок судорожно двигался.
На теле были заметны слабые росчерки древних операционных шрамов... Три
отверстия на лбу свидетельствовали о прошлом наличии стержней, которые по
всей видимости вытащили щипцами...
Это был - когда-то - космический десантник.
Его щеки украшала ярко-красная татуировка, изображавшая миниатюрные
кубки, до краев наполненные пролитой в сражениях кровью.
Сержант Юрон приказал Биффу подать ему свой боевой нож. Петля хлыста,
сомкнувшая и связавшая рот изувеченного десантника, имела тисненый бордюр в
виде повторяющегося рисунка кабалистических гексов. Пробормотав молитву,
чтобы обезвредить их злокачественное влияние, Юрон, продев тончайшее лезвие
ножа между губами покалеченного и кожаным шнурком, легким движением разрезал
его.
Рот тотчас открылся, и обнажились длинные и острые, как звериные, резцы
и клыки пленника. Полые клыки напоминали шприцы для подкожных впрыскиваний,
вырезанные из слоновой кости.
Человек издал несколько хриплых звуков, понять смысл которых не
представлялось воз-можнымгЕго большой и неповоротливый язык, пурпурной
массой смутно виднелся за изгородью жутких зубов и толстыми усами
перерезанного хлыста. Горло было пересохшим, как пыль.
Юрон поднес к растрескавшимся губам свою флягу и начал впрыскивать в
сухую глотку тонкую струйку воды. Человек вытянул шею вперед и широко
раскрыл рот, обнажив зубы, словно хотел ухватить сержанта за перчатку и
прокусить ее, но почему-то не сделал этого.
- Кто ты? - командным голосом спросил Юроч.
- Кровопийца... Десантник... Лейтенант... Тесла... - едва различимо
прошелестело в ответ.
Бифф бросил быстрый взгляд на командира, тот в знак подтверждения
кивнул.
- Славное Десантное Братство. Я много о них слышал. Как вы попали
сюда... сэр? - спросил он ампутированного, нижняя часть тела которого,
включая ягодицы и пах, была вмурована в свинец.
Кровопийца с огромным трудом попытался заговорить снова:
- Исследовательский корабль... Отряд из десяти... Поврежден в схватке с
инопланетянами... Навьгатор скончался... Спасаясь, мы приземлились на этой
лояльной планете... Оказалась не лояльной... Они обманули нас... Они
стравили нас с Титаном... на арене из стек-лоброни. Титаны! У Них здесь
Титаны!
У Юрона вырвалось проклятье:
- Сколько Титанов?
-- Думаю, штук шесть класса "Полководец" и один Императорский Титан...
Вам это известно?
- Проклятье, ничего подобного. - Сержант сжал пальцами выведенный из
строя передатчик, висевший на портупее, и снова выругался. Из-за того, что
он являлся командиром скаутов, шлема с встроенным переговорным устройством
на нем не было... - Меа culpa! - воскликнул он. - Да простит меня Дорн!
Благодаря усердной работе в Скрипториях, Бифф оценил всю серьезность
ситуации в той же мере, что и бывший техн Веленс. Титанами назывались
тяжеловооруженные механические воины с непробиваемой броней, высотой в
семьдесят и более футов. Этими вооруженными монстрами управляли команды из
трех-четырех человек. Оружие направлялось мозговыми импульсами... Значит, в
чреве города Саграмосо скрывалось семь таких свирепых созданий, готовых
выступить против десантников. Как только сотни хорошо подготовленных Кулаков
вступят в город, они немедленно попадут в ловушку.
Ловушка, несомненно. Бифф усек... Бифф подумал, что хорошо понял
ситуацию. Тысячи солдат Имперской Гвардии, высадившихся на планете, вполне
способны противостоять лояльным войскам Сил Планетарной обороны, которых,
должно быть, насчитывалось несколько десятков тысяч. Возглавляемые
командиром, лордом Пью, Кулаки сумеют пробить себе дорогу в город, коварный
город, способный перестраиваться как машина, с тем, чтобы заманить их в
ловушку. Тогда из засады выпустят семерку Титанов, и они вырастут на пути,
подобно вулканическим конусам на платформе из стеклосплава или появятся
внезапно из-за массивной черной стены, которая незаметно и тихо отодвинется
в сторону.
Сколько десантников смогут вывести из строя семь Титанов, оснащенных
плазменным оружием, макропушками, снарядами, да даже, если будут сражаться
только силовыми кулаками?
Наверное, слишком много... Десантники будут похожи на стайку лилипутов,
набросившихся на Гулливера. Цена победы, одержанной таким путем, будет
слишком велика.
- Как хорошо умеют они управлять своими Титанами? - спросил Юрон.
- Один Боевой Титан... с легкостью убил девять Кровопийц в полном
вооружении... Меня они захватили в плен и доставили лорду Сагра-мосо... в
качестве подношения... Вооружение и доспехи с меня сняли... - Юрон предложил
лейтенанту плеснуть в горло еще несколько глотков воды, но тот покачал
головой. - Слишком много... Я не могу мочиться... Энергетическими мечами они
отрезали мне конечности... - На губах его промелькнула усмешка безумца. -
Все равно, трудная у них была работка! Тридцать секунд понадобилось им на
каждую... Принесли меня сюда... Зашили рот этими гексами, чтобы я не мог
материть их божество... Потом залили расплавленный свинец, чтобы я
держался... И бросили здесь одного, чтобы любовался на их предков и умирал
от голода... ,
- Как давно это произошло?
-- Не знаю... Им неведомо... наше время. После того, как они ушли, я
впал в спячку... и проспал до тех пор, пока мое подсознание, бредившее
кровью, не уловило запах ваших ран... тогда я пробудился...
- Как они раздобыли Титанов... сэр? Кровопийца покачал головой.
- Во всяком случае, не от Коллегии Титанов!
- Конечно, нет... Кто обслуживает машины? У кого здесь есть технические
знания? - Сержант нахмурился. - Впрочем, все это не важно. Нам придется вас
оставить, лейтенант. С минуты на минуту начнется штурм. Но мы освободим ваши
веки. Так что вы сможете закрыть глаза, и вам больше не придется лицезреть
Саграмосо. - Юррн в яростной безнадежности потряс свой передатчик.
- Может быть, я смогу исправить его, - предложил Ереми свои услуги. - Я
знаю нужную литанию. Я из технов.
- Прибор слишком пострадал, Веленс. Меа culpa! Нам нужно поторопиться,
чтобы по дороге перехватить Братьев и предупредить их об опасности.
- Мы глубоко в подземелье, - вступил в разговор Д'Аркебуз и облизал
сухие губы. - Может быть, мы где-то недалеко от этих Титанов.
- Не могли бы вы как можно точнее описать их местоположение
относительно данного подвала, лейтенант?
Тесла не только мог, но и сделал это. Он ничего не упускал из виду,
когда его доставляли сюда, и Д'Аркебуз был уверен, что бывший-десантник ни в
чем не ошибся.
- Обсидиановая арена открывается и закрывается... - задумчиво произнес
Юрон. - Как только появятся наши Братья, она распахнется...
- Нельзя ли попытаться пробраться туда тайком и приблизиться к Титану?
- перебил Д'Аркебуз.
Сержант уставился на него так, как будто впервые увидел.
- И попытаться вывести из строя хотя бы одного из них, сэр. Или
использовать его?
- Использовать...
Было ясно, что Д'Аркебузу совершенно ничего неизвестно о подготовке
элитного персонала Модератов, которые управляют Титанами.
- Сколько вас здесь... скаутов? - прохрипел Тесла.
- Здесь четверо, - сказал сержант, - плюс я сам.
Тесла грубо рассмеялся. Юрона это обидело:
- Мы - Имперские Кулаки... сэр. Мы - не зомбированные самоубийцы. Мы из
Братства, в котором бой строится на здравом расчете.
- Но на Титанов вы не рассчитывали.
- Ладно, братец, пожалуйста, опиши нам арену во всех деталях.
Тесла не стал возражать. Пока он описывал детали, Юрон, словно губка,
впитывал получаемую информацию. Застывший, с широко раскрытыми глазами, он
напоминал лексомата.
Он размышлял. Представлял. Просчитывал.
Наконец он медленно сказал:
- Возможно, есть один способ, как нам ис-юльзовать Титана. Если бы
только нам удалось незаметно приблизиться к нему... Нам нужно будет
замаскироваться, ребята, и пускать в ход только ножи, никакого шума и
пиротехники... Никакой античности. Только шелк и лезвия. Да поможет нам
Рогал Дорн, Почти наверняка мы все погибнем. Вероятность очень велика.
Девяносто процентов.
- Смерть - во имя Императора, - прошептал Бифф. А может быть, он
сказал: "Смерть - имя Императора?"
- Сейчас, когда мы знаем то, что знаем, есть ли у нас иной выбор, кроме
как идти туда? И принести себя в жертву, хотя бы ради того, чтобы дать нашим
Братьям дополнительное время?
Тесла уставился на Юрона все так же широко раскрытыми глазами/
- Как быть с вами, лейтенант: хотите, чтобы мы вас убили? Может
статься, что вас здесь больше никто не обнаружит?
Тесла задумался.
-- Нет... - решил он. - Возможно, если меня спасут, я еще как-то сумею
послужить своему Братству. Я буду ждать и не стану закрывать глаз.
ГЛАВА 9
Для маскировки им требовалось раздобыть где-то местную одежду. Однако
пускать в ход в процессе поиска луче- и молниеметы было невозможно. Как
потом надеть на себя изодранные в клочья и испачканные кровью тряпки?
Ереми даже испытал какое-то извращенное чувство удовлетворения с
привкусом радости, когда сержант приказал личное оружие, за исключением
ножей и мини-гранат, припрятать в кармане. Как приятно было ему видеть
помрачневшее лицо Лександро, узнавшего, что ему на время придется расстаться
со своим древним тяжелым молниеметом, инкрустированным оленьим рогом и
перламутром...
В этом походе Россомахам вряд ли смогут пригодиться фугасные и
осколочные гранаты, но ввиду того, что каждая из них по размеру не превышала
монету, их в изобилии можно было насыпать в подсумок, вдруг понадобятся,
чтобы поразить неприятеля на расстоянии.
Если бы только в их арсенале имелись запасы газовых гранат разного
действия для временного выведения противника из строя! Но, с другой стороны,
у самих скаутов не было респираторов. Перед ними ставилась задача убивать, а
не Обездвиживать врага. Чтобы не казаться излишне крупными, им пришлось
отстегнуть от доспехов массивные наплечники, снять наколенники и нагрудные
панцири с парящими на них орлами.
- А что, если мы напоремся на отряд Диких Вепрей? - спросил Д'Аркебуз с
сумасшедшим блеском в глазах.
Такая малоприятная перспектива встревожила и Ереми. Другие скауты
запросто могли не узнать Лександро и остальных братьев; они могут сначала
открыть огонь, а уж потом задавать вопросы, если им придет в голову задавать
их. Лександро могут убить, если он сваляет дурака.
- Думаю, что нам придется обходить Братьев стороной, - сказал Ереми.
- О да! - пылко согласился Д'Аркебуз. По его поведению Ереми понял,
насколько сильно овладела Д'Аркебузом идея героической судьбы, уготованной
ему. Теперь, когда их безумный план получил одобрение, он не желал делиться
славой с другими людьми.
- Но у других сержантов есть передатчики, - начал было Акбар.
- Передатчики, которые работают, - буркнул сержант Юрон таким обиженным
тоном, словно хотел подчеркнуть, что напоминать ему об этом не следовало. -
Если все-таки мы встретимся с нашими, ты, Акбар, разденешься догола, чтобы у
них была возможность узнать своего брата. И пойдешь к ним. Задача номер один
- предупредить Кулаков. Но это, - он внимательно посмотрел на Д'Аркебуза, -
вовсе не означает, что мы
не попытаемся завладеть Титаном. Было бы куда лучше, если бы у нас было
больше скаутов и еще парочка ветеранов-сержантов.
Д'Аркебуз поморщил нос, словно ему не понравился оборот речи Юрона, не
совсем правильной в этот напряженный момент. Хотя, кто знает, может быть, не
по душе ему пришлось иное: перспектива привлечения к операции других лиц.
"Раздеться догола", - подумал Ереми. Без панцирей и наколенников для
защиты груди и ног миссия представлялась ему чем-то сродни пробежке по
Тоннелю Ужаса:..
Юрона тоже как будто волновало чувство незащищенности, охватившее
скаутов.
- Парни, помните, - сказал он, - у вас не какие-то там цыплячьи ребра.
У вас грудь защищена сплошной костной грудинной пластиной. Кроме того,
каждый имеет внутренний панцирь.
Он прочистил горло.
- Сейчас у нас есть немного времени, чтобы произнести молитву Рогалу
Дорну.
Молитва должна была помочь восстановить официальные отношения.
******
С этого момента их продвижение по городу больше не напоминало беспечную
прогулку. Они пробирались тайком, стараясь держаться в тени и быть как можно
незаметнее. Продвигаться приходилось то крадучись, а то и вовсе ползком.
Город напоминал бесконечную свернутуто спиралью пружину, готовую
развернуться перед лицом опасности. Черные как антрацит, здания с грохотом
отступали и уходили вниз по мере их продвижения, освобождая поле для
сражения. Проспекты расширялись, словно заманивали наступавших. Арьергард
противника тоже отступил, сохраняя полный порядок. Отряды скейтеров сгоняли
в чрево города беженцев, которые составляли уже непрекращающийся поток.
Слышалось неравномерное сердцебиение боя, пока далекого, но неумолимо
приближающегося.
Какое-то время спустя Россомахам подвернулся удобный шанс. Внезапно
появившись из-за толстых колонн, они схватили двух скейтеров и свернули им
шеи.
Д'Аркебуз тут же крепко вцепился в плащ черного шелка, словно право
носить его принадлежало ему по рождению. Сержант воспользовался вторым.
Роликовые ботинки, как оказалось, имели вмонтированные вдоль подошвы
шарики из стеклосплава. Как и следовало ожидать, обувь скейтеров была на
несколько размеров меньше ног скаутов. Так что замаскированной паре пришлось
передвигаться, копируя движения скейтеров. Жестами, призывающими на помощь,
им удалось заманить в ловушку еще одного шурикенометателя и задушить его.
"Он", правда, оказался "ею" - темноволосой смуглолицей женщиной. Ее наряд
натянул на себя Ереми, и Д'Аркебуз при этом ехидно посмеивался. Но вдруг его
настроение внезапно переменилось.
- Великолепно, -- одобрительно закивал он головой. - На какое-то
мгновение Ереми превратился в зеркало, в котором Лександро с восхищением
увидел себя.
Следующими, с кого переодетая троица сняла шелковые одежды,
предварительно задушив, были беженцы. Стараясь держаться в тени, переодетые
темные фигуры двинулись в направлении, указанном покалеченным Кровопийцей.
На улицах царили паника и хаос, создаваемые толпами беженцев, покидавших
опасные районы. Неразбериха была только на руку десантникам. Уличный свет по
всему городу приглушили, отчего целые кварталы лежали окутанные мраком.
Сквозь многочисленные фильтры темного стекла вниз доходили только слабые
призраки солнечных лучей.
********
На каком-то сумрачном бульваре дорогу им перекрыли транспортеры с
шаровыми колесами. На них были установлены макропушки и мультииспарители.
Тут же сновали тяжеловооруженные воины - верховые из сопровождения дворцовой
стражи лорда Саграмосо. В конце проспекта поднимались угольно-черные ярусы
самого дворца: огромный мрачный зиггурат со стеклянными лепестками и
телескопическими шпилями, над которыми разворачивались огромные купола
перекрывающих друг друга зонтов из стеклосплава.
Обсидиановая площадь недалеко от дорожного полотна была почти пустынна.
По ней лениво скользило всего несколько скейтеров, вооруженных шурикенами.
Беженцы старались обходить площадь, словно она была заминирована. Вдоль нее
тянулись золотые силуэты фениксов, похожие на трехпалые когтистые следы.
Сразу за такой непопулярной у народа площадью, как они и предполагали,
вздымались чернеющие купола арены.
Величественное сооружение напоминало огромное скопление как будто
остекленевших черных грибов. Все же над куполами на натянутых проводах
трепетали на легком ветру серебряные с голубым вымпелы. Создавалось
впечатление, что на арене устраивалась либо какая-то выставка, либо зрелище.
Войной и не пахло. Чтобы подчеркнуть мирный характер строения, возле него
даже не были выставлены кордоны.
Пока Россомахи подбирались ближе к заветной цели, канонада сражения,
доносившаяся с северной стороны, становилась все ближе и интенсивнее.
Витросплавные блоки города усиливали треск пальбы и барабанную дробь
взрывов, раздававшихся все ближе. Эти звуки заставили горстку беженцев
устремиться к солдатам у дворца - вблизи святилища они, по всей видимости,
чувствовали себя в большей безопасности.
Но они ошиблись.
Неизвестно, что заставило офицера артиллерии принять такое драконовское
решение: намеревался ли он очистить себе обзор или просто хотел опробовать
оружие? Может быть, он только хотел отпугнуть их, прогнать из вверенной ему
зоны, но был неопытен во владении оружием.
Мультииспарйтель открыл огонь.
Из квадратного жерла вырвался столб раскаленной массы и в мгновение ока
испарил с ближайших мишеней мясо и жир, которые, закипев, поднялись над
горсткой развалившихся дымящихся костей в виде грязного пара. Люди в задних
рядах вспыхнули, как факелы. Те, кто попытался спастись бегством, обратились
в пылающих мотыльков.
Это происшествие сыграло роль отвлекающего маневра, и Россомахам
удалось незаметно подобраться к боковым границам арены.
Подъездная дорога спиралью уходила вниз.
**********
Внизу дежурили трое охранников, вооруженных фламерами. Благодаря своему
шелковому камуфляжу Россомахи выиграли несколько бесценных секунд и,
подлетев к солдатам, в одно мгновенье перерезали им глотки, так, что те не
успели не то что выстрелить, но даже вскрикнуть.
Далее в подземелье, освещенное редкими лампами, вела разветвленная сеть
дорог. На расстоянии замаячили неясные человеческие фигуры. Десантники
обнаружили неподалку дыру, куда можно было засунуть тела убитых.
Тут же в стене они увидели другое отверстие, забранное рамой с густой
сетью из стальной проволоки, запечатанное магическими восковыми гексами с
проклятиями в адрес того, кто посмеет нарушить печать. Выцветшая надпись
гласила: Hoc sacrificium consecratnos muros.
Пробормотав избитое заклинание для отвода дурного глаза, Юрон оторвал
раму. За сетью лежала груда человеческих костей, спутанных цепями. У скелета
была сломана лодыжка, а также лучевая кость и несколько ребер.
Над головой, подобно кишке в стене, открывался, поднимаясь вверх, узкий
канал.
Должно быть, во время строительства в эту камеру в качестве
жертвоприношения бросили одного из рабов, оставив ему, тем не менее, шанс на
спасение, - извилистый узкий путь наверх, где узника ждала свобода. Для
спутанного по рукам и ногам человека это задание было практически
невыполнимым. Судя по всему, в темноте он все же пытался неоднократно
преодолеть его. Поднимаясь, он сорвался вниз и, не сумев затормозить, упал и
сломал сначала одну кость, а потом другую. Какими глазами смотрел он сквозь
решетку на заветную свободу и безнадежно щурился на запечатанные воском
болты, закреплявшие ворота его заключения. Так страстно желал он
вскарабкаться наверх, что даже стены его темницы до сих пор дышали этой
пылкой мечтой.
Юрон, насколько было можно, заглянул внутрь канала, потом одобрительно
кивнул.
- Д'Аркебуз пойдет первым.
Д'Аркебуз скорчился так, что даже затрещали кости, и втиснулся в узкий
проход. Упираясь в гладкие, почти отвесные стены трубы, чуть ли не в
положении плода в чреве матери, он, изгибая тело, начал карабкаться наверх.
За ним последовал Ереми, глотнув при этом изрядную порцию пыли,
насыщенной запахом смерти и взвешенными частицами истлевших костей.
Затем пришел черед Тандриша и Акбара. Панель, закрывавшую вход в
камеру, Юрон умудрился поставить на место, и скудный свет, проникавший в
канал, стал еще тусклее. Благодаря усиленному зрению, Ереми все же вполне
отчетливо видел гладкую поверхность стен. Как бы то ни было, но эта проблема
его не слишком волновала. Он даже закрыл глаза, чтобы всецело
сосредоточиться на работе мышц, на монотонном перистальтическом передвижении
вверх по трубе. Процесс этот в значительной мере смахивал на появление на
свет исполинского младенца-мутанта, который, вопреки законам гравитации и
нормального акушерства, для своего рождения поднимался по родовому каналу
вверх.
Пробираясь по каналу, Ереми горестно отметил про себя, что даже в
порядке следования трех "братьев" неожиданно повторялась прежняя иерархия
Трейзиора. Неудобное, скрюченное положение неминуемо вызывало потребность
освободить кишечник от скопившихся газов. Д'Аркебуз не выдержал и сквозь
тунику и шелк карасонского наряда выпустил струю газа прямо в лицо Ереми. Не
имея особого выбора, Ереми то же самое сделал по отношению к Тандришу.
Но Ереми, по крайней мере, хоть попросил извинения у того, кто следовал
за ним.
- Прости меня, брат.
- Да, ладно, - пропыхтел Тандриш. - Это напоминает мне дом в подземном
муравейнике...
- Ты что, наступил ему на лицо? - послышался над головой прерывающийся
голос беспечного Д'Аркебуза. Неужели он даже не способен догадаться о
причине любезности Ве-ленса?
Ну да, конечно, Д'Аркебуз был смелым пионером, прокладывавшим путь,
разве нет? Впереди воздух хотя и был застоявшимся, но все же не зловонным.
Эти рассуждения отвлекли Ереми, и он, утратив бдительность, соскользнул
вниз и приземлился на лицо Тандриша. Тот, в свою очередь, тоже поехал вниз и
тяжело опустился на голову Акбара, и Акбар тоже не удержался. В ту минуту
показалось, что все, кроме Д'Аркебуза, так и пролетят весь
пятидесятиметровый путь по трубе до самого ее основания.
Но падение внезапно прекратилось.
- Напрягите конечности, ублюдки! - рявкнул снизу грубый голос. Только
геркулесовым усилием удалось Юрону удержать лавину человеческих тел.
- Напрягайте и расслабляйте мышцы! Напрягайте и расслабляйте!
И они делали то, что им было ведено. Они очень старались.
Отвесный подъем продолжался.
Ереми поймал себя на мысли о судьбе безвестного раба, брошенного в
угольную черноту канала. Сверхчеловеческой силой скаутов он не обладал, к
тому же оковы сводили на нет
все его усилия. Должно быть, могильная пыль, которой дышал Ереми,
служила источником информации, которую получал его мозг.
Что было бы, если бы раб сумел преодолеть трудный путь и вырвался на
свободу из своего заточения? Что было бы, если бы он появился на другом
конце трубы?
Но каким образом смог бы раб совершить такое? У раба не было даже искры
надежды. Она стала еще меньше после того, как он сломал одну ногу... Все же
с каким отчаянным упорством дух его рвался к свободе. Теперь призрак этого
раба помогал Ереми, толкая его наверх...
За эту бедную жертву Ереми жестоко отомстит тем, кого встретит на
выходе. Он станет носителем истинной справедливости.
*****
Наконец они вышли наружу, протиснувшись мимо лопастей двух гигантских
вентиляторов с пастями динозавров. Массивные ворота освещались
электрическими факелами, установленными на высоком парапете с перилами. За
оградой стояла шеренга расписанных рунами обслуживающих машин, а также ряды
артиллерийско-технического имущества: стойки с пушечными снарядами и
мультиреактивными ракетами. На крюке стоявшего здесь же крана висел ручной
цепной меч...
За парапетом открывался черный провал арены, той самой арены, на
которой десантник из отряда Кровопийц встретил свою судьбу.
Между скелетами металлических лесов виднелись покатые формы брони
Титанов. Над этими угловатыми горами из пласталя с установленным на них
тяжелым устрашающего вида вооружением развевалось пунцовое полотнище
вулканического знамени господина Саграмосо.
Ереми узнал плазменные пушки, макропушки, оборонные лазеры. Всей этой
артиллерии ничего не стоило уничтожить десантника, превратив в пепел,
несмотря на его защитные панцири и броню, а пепел разметать по ветру.
Среди шести Титанов класса "Полководец" выделялся один, возвышавшийся
над всеми, Императорский Титан. Его черепашья голова была вытянута, а
плазменная пушка угрожающе поднята.
При виде этого зрелища Юрон тихо присвистнул.
В этот момент верхняя палуба начала слегка вибрировать. Заработали
сервомоторы. Один из "Полководцев" сделал несколько тяжелых шагов вперед.
Мимо места, где скрывались Россомахи, промчалось несколько технов. Лица
их скрывали шлемы, своим видом напоминавшие головы насекомых. Черный шелк их
нарядов был расшит таинственной вязью серебряных иероглифов. Подгоняемые
священником в длинном одеянии, с лесов начали спускаться и другие техны.
Несколько тяжелых шагов вперед сделал еще один "Полководец" и замер. Стволом
автоматической пушки он, как рукой, провел под своей шарнирной шеей сначала
налево, а потом направо, словно иронично перед кем-то раскланивался.
Внезапно все факелы, установленные вдоль
18Q
палубы и освещавшие боевые машины сзади, погасли.
Глазам облуживающего персонала требовалось гораздо больше времени, чем
Россомахам, чтобы адаптироваться в кромешной тьме, окутавшей палубу. К тому
же техны встали на колени и наклонили головы, а священник заунывным голосом
начал читать молитву. Его собственные глаза закатились вверх, так что были
видны только белки, и казалось, что он пытается что-то разглядеть в своей
черепной коробке.
- Император! - воскликнул Юрон. Он имел в виду того, кто был на Земле,
а также того, который был самым высоким из Титанов. Воспользовавшись
предоставившейся возможностью, Россомахи, пригнувшись, короткими перебежками
бросились к цели.
Мгновение - и они оказались на лесах, нырнули в укрытие бронированных
щитов.
Еще мгновение - и они стояли перед люком из адамантия. Пробормотав
скороговоркой подобающую случаю литанию, Юрон сорвал связку загадочных
фетишей, приклеенных к дверце с помощью затвердевшей смолы, и открыл люк.
*******
Внутри головы Титана располагалась освещаемая красным светом
катапульта, снабженная антигравами. Оттуда короткие и просторные переходы
вели к контрольным панелям, размещенным в модулях на плечах, и к головной
кабине. В чрезвычайной ситуации эти модули пневматически отстреливались, так
же, как и голова в целом. Воздух в машине был пропитан смолистым запахом
бальзама, которым священник окурил внутренние помещения, по всей видимости,
с целью оградить от попадания во время боя.
Ереми заполз в левый плечевой модуль, где, привязанный к креслу
стрелка, сидел Модерат и в ожидании смотрел прямо перед собой. Наушники его
шлема, работающего на мозговых импульсах, не пропускали внешние звуки,
поэтому о присутствии непрошеных гостей он не подозревал.
Под пронизанную трубками внутреннюю поверхность шлема тянулись
металлические кабели, похожие на запутавшиеся оленьи рога. Аналогичные
кабели шли от разъемов на пластине левого рукава Модерата. Они управляли
работавшими от сервомоторов пучками волокон, служивших мышцами гигантской
руки Титана. Его правая рука в перчатке покоилась на шарнирной ручке ведения
огня.
Перед ним, похожие на светлячков, плясали огоньки контрольных
индикаторов. Процессией люминесцирующих жучков шествовал по экрану
информационного дисплея ряд контрольных данных. На забранном решеткой экране
обзора, обрамленном резной костью, в приглушенных рыжих тонах - метаморфоза
инфракрасного излучения - открывался вид на арену и огромные закрытые
лепестки купола, которые с минуты на минуту должны были раскрыться и
выпустить чудовище из пещеры.
Плечи Модерата защищали конические оплечья лат, от которых, подобно
щупальцам осьминога, тоже тянулись провода. На нем был панцирь с
бронированными и стегаными пластинами.
Забрало шлема оставляло открытыми его нос и рот.
Он умер мгновенно, ничего не успел понять, когда Ереми метким ударом
мономолекулярного ножа нанес его мозгу смертельную рану.
В момент наступления смерти правая рука жертвы судорожно разжалась, и
Ереми проворно снял ее с ручки управления оружием. Но все равно ствол
плазменной пушки плавно повернулся в сторону, частично загородив подернутый
ржавой пеленой обзор.
Мгновение спустя .все массивное тело Титана изогнулось и заколыхалось.
Ереми, отброшенный ударом, упал на испещренную алыми письменами переборку.
Где-то внизу разъяренными змеями зашипели трубки стабилизаторов,
автоматически выравнивая машину. Из этого следовало, что убит Принцип в
голове Титана, мысленно приводивший боевую машину в движение.
Ереми начал поспешно отстегивать ремни, удерживавшие тело оператора в
кресле. Его лицо было залито кровью...
******
Широкую панораму арены в головной кабине давали выгнутые глаза-экраны.
Когда там появился Ереми, сержант Юрон доверительным тоном импровизировал в
микрофоны шлема, сорванного с головы Принципа, импровизированную ложь.
- Проблема, - бормотал он. - Плазменный реактор... Пытаюсь
ликвидировать течь... Теперь зона эвакуации... Утечка тока... Он отключился.
- Они что-нибудь поняли? - спросил Ак-бар.
- Карки говорят на стандартном имперго-те, - нетерпеливо сообщил ему
Тандриш. - Разве ты этого не понял, когда мы наводили порядок в часовне?
- Мы так быстро забросали их гранатами.
- Послушайте вы все, - грубо оборвал их Юрон, - все эти контрольные
функции...
Он показал на сваленный в кучу костюм для мысленного управления
техникой с отходящими от него макаронами кабелей.
- Они мигом сообразят в чем дело. Немедленно отправляйтесь по местам,
вскройте -этим молодцам черепа и попробуйте мозг! Не забудьте
сконцентрироваться на управлении!
Конечно. Как они могли упустить это из виду?
- Используйте ваш орган омофаг.