и даже держал конец Туники рядом с ним и радост­но улыбался ему. И-Г же шепнул в сторону: "Я не говорил, что Несчастье не случится. Несчастья -- это забавная вещь. Вы о них никогда не думаете, по­ка их нет".

Когда Ру понял, что он должен делать, он при­шел в дикое возбуждение и закричал: "Тиггер, Тиг­гер, мы сейчас будем прыгать! Погляди, как я буду прыгать, Тиггер! Подобен полету будет мой пры­жок. Тиггеры так умеют?"

И он запищал: "Я пошел, Кристофер Робин" -- и прыгнул прямо в середину Туники. И прыгнул он так быстро, что оттолкнулся и прыгнул снова почти так же высоко, и еще несколько раз подпрыгивал и говорил "Оо!", а потом он наконец остановился и го­ворит: "О, здорово!", и они спустили его на землю.

"Давай, Тиггер!", завопил он. "Это легко".

Но Тиггер впился в ветку и говорил себе: "Это все очень хорошо для Прыгучих Животных, как Канга, но это совершенно другое дело для Плаву­чих Животных, как Тиггеры".

И он представил, как он плывет себе вниз по реч­ке и почувствовал, что это и есть настоящая жизнь для Тиггеров.

"Давай!", орал Кристофер Робин. "Все будет в порядке".

"Подождите минутку", нервно сказал Тиггер. "Мне в глаз попал кусочек коры". И он медленно двинулся по ветке.

"Давай, это легко!", пищал Ру. И вдруг Тиггер убедился в том, как это было легко.

217


"Атас!", закричал Кристофер Робин остальным. Раздался треск, ужасающий шум и страшная не­разбериха на земле.

Кристофер Робин, Пух и Поросенок встали пер­выми, затем они подняли Тиггера, а в самом низу валялся И-Г.

"О, И-Г", воскликнул Кристофер Робин, "ты не ушибся?" Он в тревоге поднял его, и встряхнул, и помог ему встать на ноги.

Долгое время И-Г молчал. Потом говорит: "Тиг­гер здесь?"

Тиггер был здесь, такой же Прыткий, как всегда. "Да", сказал Кристофер Робин. "Тиггер здесь". "Ладно, поблагодарите его от моего имени", ска­зал И-Г.


Глава V. BUSY BACKSON

Все говорило о том, что Кролику предстоял хло­потный день. Как только он проснулся, он сразу по­чувствовал всю важность происходящего, почувст­вовал, как много сегодня от него зависит. Это был как раз такой день, Подходящий для Организации Чего-Либо, для Написания Писки За Подписью "Кролик" и для того, чтобы выяснить, что Думают По Этому Поводу Остальные. Это было замеча­тельное утро, самое подходящее для того, чтобы по­спешить к Пуху и сказать: "Прекрасно, я так и пе­редам Поросенку", а затем пойти к Поросенку и сказать: "Пух полагает, но, возможно, лучше будет, если я посоветуюсь с Сычом". Это был такой Капи­танский день, когда все говорят: "Да, Кролик" или "Нет, Кролик" и ждут дальнейших распоряжений.

Он вышел из дома и окунулся в теплое весеннее утро, размышляя о том, что бы предпринять. Бли­же всего был дом Канги, а там Бэби Ру умел гово­рить "Да, Кролик" или "Нет, Кролик", пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было в Лесу; но теперь там находилось другое животное, этот непредсказуе­мый и Прыткий Тиггер, а это был еще тот Тиггер, который всегда опережал тебя, как только ты собе­решься показать ему дорогу, и был вне поля зрения

219


во все время пути, но приходил раньше всех и гово­рил: "А вот и мы!"

"Нет, только не Канга", сказал задумчиво Кро­лик, грея усы на солнце; и чтобы совершенно убе­дить себя в том, что он туда не собирается, он повер­нул налево и потрусил в другом направлении, кото­рое оказалось дорогой к дому Кристофера Робина.

"В конце концов", говорил себе Кролик, "Крис­тофер Робин зависит только от меня. Он обожает Пуха и Поросенка, так же как и я, но ведь у них со­вершенно нет Мозгов, просто ни чуточки. И он уважает Сыча, потому что, конечно же, нельзя не уважать кого бы то ни было, если он может написать В Т О Р Н Е К, даже если он пишет это слово непра­вильно; но правописание -- это еще не все. Бывают дни, когда написать вторнек совершенно не считает­ся. А Канга слишком занята воспитанием Ру, а Ру слишком юн, а Тиггер слишком Прыток, чтобы от них был какой-нибудь толк. Итак, на самом деле, кроме меня, никого нет, если приглядеться хоро­шенько. Я пойду и погляжу, не собирается ли он что-нибудь сделать, и я сделаю это для него. Это как раз такой день сегодня, чтобы проворачивать дела".

Он радостно затрусил дальше и мало-помалу пе­ресек Ручей и попал в то место, где жили его друзья-и-родственники. Казалось, в это утро их было даже больше, чем обычно, и он кивнул парочке-другой ежей, так как для долгих приветствий и рукопожа­тий он был слишком занят, сказал важно "Привет", некоторым другим и -- милостиво -- "А, это вы", -- самой Мелкоте. Он похлопал их лапой по плечу и

220


ушел, оставив такую атмосферу возбуждения и я-не-знаю-что-там-еще-такое, что некоторые члены семейства Жук, включая Анри Пти, тут же отправи­лись в Сто-Акровый Лес и начали взбираться на де­ревья в надежде, что им удастся забраться на самую верхотуру, прежде чем это, что бы оно ни было, про­изойдет, так, чтобы увидеть его воочию.

Кролик спешил, каждую минуту все больше раз­дуваясь от важности; вскоре он добрался до того де­рева, где жил Кристофер Робин. Он постучал в дверь и пару раз крикнул, затем он отошел немного назад и поднял лапу, загораживая глаза от солнца, и крикнул по направлению к верхушке дерева. Потом он повер­нулся и заорал: "Хэлло! Слышишь, что ли? Это Кро­лик", но ничего не произошло. Тогда он перестал орать и прислушался. И все остановились и прислу­шались вместе с ним, и Лес был такой одинокий, ти­хий и мирный в солнечном блеске, и тогда вдруг в ста милях, где-то высоко над ним, запел жаворонок.

"Черт!", сказал Кролик. "Он ушел".

Он вернулся к парадной двери, просто чтобы убедиться, и уже было двинулся прочь, чувствуя, что все утро испорчено, как вдруг увидел на земле листок бумаги. А на нем была кнопка, так что было ясно, что она откнопилась от двери.

"Ха!", сказал Кролик, вновь чувствуя прилив энергии. "Еще записка!"

Вот что там говорилось:

УШОЛ БЭКСОН72 ЗАНЯТ БЭКСОН К. Р.

221


"Ха!", говорит Кролик. "Надо сказать другим". И он с важностью пустился прочь.

Ближайшим был дома Сыча, поэтому именно ту­да направил Кролик свои стопы.

Он подошел к двери Сычова дома и стучал и звонил, и звонил и стучал, пока наконец Сыч не высунулся наружу и сказал: "Пошел отсюда, то есть я хотел сказать -- о, это ты" -- в своей обычной манере.

"Сыч", коротко сказал Кролик. "И у тебя и у ме­ня -- мозги. У остальных -- мякина. И если кто мо­жет в этом Лесу думать, а когда я говорю 'думать', то я имею в виду думать, то это мы с тобой".

"Да", говорит Сыч. "Что верно, то верно".

"Прочти вот это".

Сыч взял у Кролика записку Кристофера Роби­на и мельком взглянул на нее. Он умел написать свое собственное имя ЫСЧ, и он умел написать Вторнек так, чтобы было понятно, что это не Среда, и он мог читать вполне приемлемо, если только ему не заглядывали через плечо и не говорили все вре­мя "Ну", и он также умел__

"Ну", сказал Кролик.

"Да", сказал Сыч, стараясь произнести это как можно более Мудро и Многозначительно. "Я пони­маю, что ты имеешь в виду. Несомненно".

"Ну?"

"Вот именно", говорит Сыч. "Безусловно". И после недолгого размышления он добавил: "Если бы ты ко мне не пришел, то я сам пришел бы к те­бе!"73

222


"Почему это?", спросил Кролик.

"Вот по этой самой причине", сказал Сыч, на­деясь, что вскоре что-нибудь придет ему на по­мощь.

"Вчера утром", торжественно говорит Кролик, "я пошел навестить Кристофера Робина. Его не бы­ло дома. К двери была прикноплена записка!"

"Вот эта записка?"

"Нет, другая. Но по содержанию та же самая. Это очень странно".

"Удивительное дело", сказал Сыч, вновь взгля­нув на записку. "Что же ты предпринял?"

"Ничего".

"Это самое лучшее", мудро сказал Сыч.

"Ну так что?", говорит опять Кролик, когда Сыч подумал, что он уже собирается уходить.

"Безусловно", сказал Сыч.

Некоторое время в голову ему не лезли никакие мысли, а затем вдруг одна пришла.

"Скажи мне, Кролик", говорит Сыч, "точные слова первой записки. Это очень важно. От этого зависит все. Точные слова первой записки".

"Она была точно такая же, как эта".

Сыч посмотрел на него, размышляя, как бы по­лучше столкнуть его с дерева, но потом почувство­вал, что это он всегда успеет сделать. И он предпри­нял еще одну попытку понять, о чем идет речь.

"Точные слова, пожалуйста", сказал он так, как будто Кролик вообще не умел говорить.

"Там сказано: 'Ушол. Бэксон'. Как здесь. Только здесь сказано еще 'Занятый Бэксон'".

223


Сыч издал вздох облегчения.

"А!", сказал Сыч. ^Теперь-то мы знаем, на каком мы свете".

"Да, но на каком свете Кристофер Робин?", ска­зал Кролик. "Вот в чем вопрос".

Сыч снова посмотрел на записку. Человеку с его образованием прочитать ее было раз плюнуть. "Ушол Бэксон. Занятый Бэксон" -- именно нечто в таком роде он и ожидал там увидеть.

"Совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик", сказал Сыч. "Кристофер Робин куда-то пошел с этим Бэксоном. Они с Бэксоном чем-то вместе заняты. Ты когда последний раз видел где-нибудь тут в Лесу Бэксона?"

"Не знаю", говорит Кролик. "Об этом я как раз тебя хотел спросить. Как он выглядит?"

"Ладно", сказал Сыч, "Крапчатый Травянистый Бэксон это просто -- по меньшей мере, -- он на са­мом деле больше всего напоминает -- конечно, это зависит от, -- ладно", говорит, "честно говоря", го­ворит, "я не знаю, как они выглядят", сказал Сыч откровенно.

"Спасибо", сказал Кролик и поспешил к Пуху.

Подойдя, он услышал шум. Итак, он остановил­ся и прислушался. Вот какой это был шум:

ШУМ, СОЧ. ПУХА

Вот и бабочки летают, И сосулечки все тают, Первоцветы зацветают, Просто страх!

224


Вот и горлицы воркуют, И деревья зеленуют, И фиалки голубуют В зеленях!

Пчелки в небе лихо пляшут, Своими крылышками машут, "Ах, какое лето", скажут, "на носу!"

И коровушки воркуют, Горлицы мычат втихую, Только Пух один пухует На осу.

И весны живей весненье, Колокольчиков цветенье, Звонче жаворонка пенье В вышине.

А кукушечка не куст, Но кукует и уует, Только Пух себе пухует При луне.

"Хэлло, Пух", говорит Кролик.

"Хэлло, Кролик", говорит мечтательно Пух.

"Это ты сам песню сочинил?"

"Ладно, в некотором роде сочинил", говорит Пух. "Но мозги тут ни при чем", скромно добавил он, "потому что Неизвестно Почему, Кролик, но иногда это само приходит".

"А!", сказал Кролик, который никогда не позво­лял вещам приходить самим, но всегда сам шел и брал их. "Ладно, суть в том, что видел ли ты когда-

225


нибудь в Лесу Крапчатого или Травянистого Бэксона?"

"Нет", говорит Пух. "Я Тиггера только что ви­дел".

"Он тут ни при чем. Он не поможет".

"Нет", сказал Пух, "не поможет".

"А Поросенка видел?"

"Да", сказал Пух. "Но ведь и от него тоже ника­кого толку?"

"Ладно, это зависит от того, видел ли он кого-ни­будь".

"Он меня видел", сказал Пух.74

Кролик сел на землю рядом с Пухом, но, чувст­вуя себя в этом положении гораздо менее важным, тут же встал.

"Все сводится к следующему вопросу", сказал он. "Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?"

"То есть как это?"

"Ладно, ты мне можешь сказать, что кто-нибудь его видел утром? Последние дни?"

"Да", говорит Пух. "Мы вчера с ним завтракали вместе. У Шести Деревьев. Я сделал маленькую корзиночку, довольно вместительную корзиночку, обычную довольно-таки здоровенную корзиночку, полную__"

"Да-да", говорит Кролик, "но я имею в виду поз­же. Видел ли ты его между одиннадцатью и двенад­цатью?"

"Ладно", сказал Пух, "в одиннадцать часов -- в одиннадцать часов, -- ладно, в одиннадцать часов,

226


видишь ли, я обыкновенно бываю дома. Потому что я должен сделать одну или две вещи..."

"Ну тогда в четверть двенадцатого?"

"Ладно", говорит Пух.

"В полдвенадцатого",

"Да", говорит Пух, "в половине или, возможно, позже я мог его видеть".

И теперь, когда он об этом подумал, он начал припоминать, что на самом деле не видел Кристофе­ра Робина довольно-таки давно. Именно не утром. Днем -- да; по вечерам -- да; до завтрака -- да; сразу после завтрака -- да, а потом 'Увидимся, Пух', -- и его и след простыл.

"Вот именно", говорит Кролик. "Куда?"

"Может, он что-нибудь ищет?"

"Что?", спросил Кролик.

"Это как раз о чем я хотел сказать", говорит Пух. "Может, он ищет -- этого -- как его__"

"Крапчатого или Травянистого..."

"Да", сказал Пух. "Одного из них. Если он про­пал".

Кролик посмотрел на него снисходительно.

"Проку от тебя -- никакого", сказал он.

"Нет", говорит Пух, "но я стараюсь", сказал он скромно.

Кролик поблагодарил его за старание и сказал, что лучше он пойдет повидает И-Г, а если Пух хо­чет, пожалуйста, пусть идет с ним. Но Пух, который чувствовал приближение другого куплета, сказал, что лучше он здесь подождет Поросенка, до свида­нья, Кролик. И Кролик ушел.

227


Но случилось так, что первым Поросенка встре­тил именно Кролик. Поросенок в это утро встал по­раньше, чтобы сорвать букет фиалок; и когда он их собрал и поставил в горшок посреди дома, ему вдруг пришло в голову, что никто еще никогда не собирал букета фиалок для И-Г, и чем больше он думал об этом, тем больше он думал, как печально это было -- быть Животным, для которого никто никогда не собрал букета фиалок. Итак, он вновь поспешил из дома, повторяя про себя "И-Г, фиал­ки", а потом "фиалки, И-Г" на тот случай, если он забудет о цели своего визита, потому что это был тот еще день, и он собрал большой букет и потру­сил к И-Г, поминутно нюхая их и чувствуя себя со­вершенно счастливым до тех пор, пока он не при­шел к тому месту, где находился И-Г.

"О, И-Г", начал Поросенок слегка нервно, пото­му что И-Г был занят.

И-Г поднял копыто и замахал в сторону Поро­сенка.

"Завтра", сказал он, "или еще когда-нибудь".

Поросенок подошел немного поближе, чтобы по­смотреть. что это было. На земле перед И-Г лежало три палки, и он смотрел на них. Две из них были со­единены одним концом, а третья пересекала первые две. Поросенок подумал, что, возможно, это своего рода Капкан.

"О, И-Г", начал он опять. "Я толь__"

"Это Маленький Поросенок?", говорит И-Г, все еще не поднимая тяжелого взгляда от своих палок.

"Да, И-Г, и я__"

228


"Ты знаешь, что это такое?"

"Нет", сказал Поросенок.

"Это А".

"О!", сказал Поросенок.

"Да не О, а А", строго сказал И-Г. "Ты что, не слышишь, или, может, ты думаешь, у тебя образова­ния больше, чем у Кристофера Робина?"

"Да", сказал Поросенок. "Нет", очень быстро сказал Поросенок и пододвинулся еще ближе.

"Кристофер Робин сказал, что это А, и действи­тельно, это А, пока кто-нибудь на него не насту­пил", добавил И-Г сурово.

Поросенок слегка отпрыгнул назад и понюхал свои фиалки.

"Знаешь ли ты, что значит А, маленький поросе­нок?"

"Нет, И-Г, не знаю".

"Это значит Обучение, это значит Образование, это значит все, чего лишены ты и Пух. Вот что та­кое А".

"О", сказал опять Поросенок. "То есть я хотел сказать, неужели?", объяснил он.

"Я тебе так скажу. Люди в этом Лесу приходят и уходят,75 и они говорят: "Это только И-Г, он не в счет". Они ходят туда-сюда и говорят "Ха-ха". Но знают ли они что-нибудь про А? Нет, не знают. Для них это просто три палки. Но для Образованных -- заметь это, маленький поросенок, -- для Образо­ванных -- я не имею в виду пухов и поросят -- это великое и славное А, а не просто что-нибудь, на что каждый, кому не лень, может подойти и плюнуть".

229


Поросенок нервно скакнул назад и посмотрел вокруг в ожидании помощи.

"А вот и Кролик", радостно сказал он. "Хэлло, Кролик".

Кролик подошел, важно кивнул Поросенку и сказал: "А, И-Г!" таким голосом, что было ясно, что через пару минут он скажет "до-свиданья".

"Только об одном хотел я спросить тебя, И-Г. Что происходит с Кристофером Робином по ут­рам?"

"Что это такое, на что я смотрю?", сказал И-Г, все еще продолжая смотреть.

"Три палки", проворно сказал Кролик.

"Ты видишь?", говорит И-Г Поросенку. Он по­вернулся к Кролику. "Теперь я отвечу на твой во­прос", говорит он торжественно.

"Спасибо", сказал Кролик.

"Что делает Кристофер Робин по утрам? Он учится. Он получает Образование. Он инстижируется -- я думаю, это именно то слово, которое он имел в виду, но, возможно, я ошибаюсь, -- он инстижируется в Знании. Я тоже по мере сил, это, как его, ладно, я тоже делаю то, что он делает. Вот это, на­пример, это__"

"А", сказал Кролик, "только не очень хорошее. Ладно, я должен идти и сказать остальным".

И-Г посмотрел на свои дощечки, а затем на По­росенка.

"Что сказал Кролик это такое?", спросил он.

"А", говорит Поросенок.

"Это ты ему сказал?"

230


"Нет, И-Г, я не говорил. Я полагаю, он просто знал".

"Он знал? Ты хочешь сказать, что это А -- вещь, которую знают Кролики?"

"Да, И-Г. Он умный, Кролик-то".

"Умный", сказал И-Г презрительно, тяжело ста­вя ногу на три дощечки.

"Образование!", сказал И-Г горько, подпрыги­вая на своих шести палках. "Что такое Наука?", спросил И-Г, разбрасывая копытом по воздуху свои двенадцать деревяшек.

"Вещь, которую знает Кролик! Ха!"

"Мне кажется", нервно начал Поросенок.

"А мне не кажется", отрезал И-Г.

"Мне кажется, что фиалки, скорее, симпатич­ные".

Он положил свой букет перед И-Г и пустился галопом наутек.

На следующее утро записка на двери Кристофе­ра Робина гласила:

УШЕЛ. СКОРО БУДУ. К. Р.

Вот почему все животные в Лесу -- за исключе­нием, конечно, Крапчатого или Травянистого Бэксона -- теперь знают, что делает Кристофер Робин по утрам.


Глава VI. ИГРА В ПУХАЛКИ

Время от времени ручей на краю Леса становил­ся таким большим, как будто это была река, и, сде­лавшись таким большим, он не бежал и не прыгал, не искрился, как раньше, когда он был помоложе, но тек медленно, ибо теперь он знал, куда шел, и как будто говорил себе: "Спешить некуда. Когда-ни­будь все там будем". Но все остальные маленькие ручейки в Лесу шли именно этой быстрой нетерпе­ливой дорогой, потому что они надеялись еще так много найти, прежде чем будет слишком поздно.

Из Леса во внешний мир вела широкая тропин­ка76, почти такая же широкая, как дорога, но, прежде чем попасть в Лес, она должна была пересечь эту ре­ку77. И вот там, где она ее пересекала, был деревян­ный мост, почти такой же широкий, как дорога, с де­ревянными перилами с каждой стороны. Кристофер Робин всегда мог дотянуться подбородком до края перил, если хотел, но гораздо более забавно было стоять на нижней перекладине, так чтобы можно бы­ло перегнуться через мост и наблюдать, как река медленно проплывает мимо. Пух же мог достать подбородком до нижней перекладины, если хотел, но гораздо более забавно было лежать и наблюдать, как река медленно проплывает мимо. А для Ру и По-

232


росенка это был вообще единственный способ на­блюдать за рекой, так как им было слабо дотянуться хотя бы даже и до нижней перекладины. Итак, они могли лежать и наблюдать... а она очень медленно проплывала мимо, зная, что торопиться уже некуда.

Однажды, когда Пух гулял по этому мосту, он по­пытался сочинить небольшой стишок про шишки, потому что они там валялись вокруг него со всех сторон, а у него было поэтическое настроение. Итак, он взял шишку, посмотрел на нее и сказал себе: "Это очень хорошая шишка, и с ней что-то должно риф­моваться". Но он ничего не мог придумать. И тогда ему в голову неожиданно пришло следующее:

Поссорились весною Под этой вот сосною. Сыч со сна: "Моя сосна!" Канга: "SOS! Моя сосна!"

"Что не имеет никакого смысла", говорит Пух, "потому что Канга не живет в дереве".

Он как раз ступил лапой на мост и, не глядя под ноги, споткнулся; шишка выпала у него из лапы и упала в реку.

"Зараза", сказал Пух, когда она медленно про­плывала под мостом, а он вернулся, чтобы взять другую шишку, к которой надо было придумывать рифму. Но тогда он решил, что лучше вместо этого он просто понаблюдает за рекой, потому что это был день такого умиротворенного типа, поэтому он лег и смотрел на нее, а она медленно скользила мимо не­го, и вдруг он увидел, что вместе с рекой скользит его шишка.

233


"Забавно", сказал Пух. "Я бросил ее на другой стороне, а она выплыла с этой! Интересно, полу­чится ли, если попробовать еще?" И он вернулся, чтобы набрать побольше шишек.

Получилось. Он попробовал еще. На этот раз он бросил сразу две и перегнулся через мост, чтобы по­смотреть, которая из них выплывет первой; и одна из них выплыла первой. Но так как обе были одина­ковые по размеру, он не знал, была ли это та шишка, на которую он поставил, или другая. Итак, в следу­ющий раз он бросил одну большую и одну малень­кую, и большая выплыла первой, как он и предви­дел, а маленькая -- последней, как он тоже предви­дел. Итак, он выиграл дважды... К тому времени, когда он пошел домой выпить чаю, он уже выиграл 36 раз и проиграл 29, что означало, что он -- он дол­жен был, -- ладно, возьмите и вычтите 29 из 36, и это будет, сколько раз он выиграл.

Так было положено начало игре, названной Пухо­вы Палки (Пухалки), и изобрел ее Пух. Обычно он и его друзья частенько играли в нее на краю Леса. Но вместо шишек они играли с палками, потому что их легче было помечать. И вот как-то днем Пух, Поросе­нок, Кролик и Ру вместе играли в Пухалки. Они бро­сали свои палки в тот момент, когда Кролик командо­вал "Пошел!", и тотчас они все спешили на другую сторону моста и переваливались через край, чтобы увидеть, чья палка придет первой. Но времени прохо­дило довольно много, потому что река в этот день текла очень лениво, и трудно было вообще предста­вить, что она когда-нибудь доберется до этого места.

234


"Я могу видеть мою!", говорил Ру. "Нет, не могу, это чья-то еще. Ты можешь видеть свою, Поросе­нок? Я думал, я могу видеть мою, а я не могу. Вот она! Нет, это не она. Ты свою можешь видеть, Пух?"

"Нет", сказал Пух.

"Я полагаю, что это моя палка торчит. Кролик, твоя палка торчит?"

"Они всегда плывут дольше, чем думаешь", ска­зал Кролик.

"Как долго, ты думаешь, они будут плыть?", спросил Ру.

"Я могу видеть твою, Поросенок", вдруг говорит Пух.

"Моя такая сероватая", сказал Поросенок, не ри­скуя перегибаться слишком далеко на тот случай, чтобы не упасть.

"Да, это как раз такая, какую я вижу, она выплы­вает с моей стороны".

Кролик перегнулся еще дальше, наблюдая за ней, а Ру извивался на месте и орал: "Давай, Палка! Палка, Палка, Палка!", а Поросенок был страшно возбужден, потому что его палка была единствен­ной, которую можно было видеть, а это означало, что он выигрывал.

"Она приближается!", сказал Пух.

"Ты уверен, что это моя?", возбужденно запищал Поросенок.

"Да, потому что она серая. Большая серая. Вот она подходит. Очень -- большая -- серая -- о, нет, это не она, это И-Г".

"И-Г!", закричали все.

235


Молчаливо, спокойно и весьма величаво, с нога­ми, задранными кверху, плыл И-Г внизу под мостом. "Это И-Г!", ужасно возбужденно закричал Ру. "Неужели?", сказал И-Г, попав в маленький во­доворот и медленно прокрутившись три раза во­круг своей оси. "А я-то думал, кто это?"

"Я не знал, что ты тоже играешь", говорит Ру. "А я и не играю", сказал И-Г. "И-Г, что ты там делаешь?", говорит Кролик. "Угадай с трех раз, Кролик. Рою ямы в земле? Неправильно. Перепрыгиваю с ветки на ветку мо­лодого дуба? Неправильно. Жду, чтобы мне помог­ли выбраться из реки? Верно. Дайте Кролику вре­мя, и он всегда найдет ответ".78

"Но И-Г", говорит Пух в панике, "что же мы мо­жем -- я хочу сказать, как мы будем -- ты думаешь, что мы__"

"Да", сказал И-Г. "Одно из трех раз будет то са­мое. Спасибо тебе, Пух".79

"Он все кругом да кругом", говорит Ру. "Почему бы и нет?", холодно сказал И-Г. "Я тоже могу плыть", гордо говорит Ру.

"Но не кругом да кругом", сказал И-Г. "Это го­раздо труднее. Я сегодня вообще не собирался пла­вать", продолжал он, медленно кружась на месте. "Но уж поскольку это произошло, я решил отрабо­тать легкое круговое движение справа налево, и возможно, я бы даже сказал", сказал он, вписыва­ясь в следующий водоворот, "слева направо. Раз уж это произошло со мной, то это мое дело и никого больше не касается".

236


Последовало минутное молчание, на протяже­нии которого каждый напряженно размышлял.

"Мне в голову пришла та еще идея", сказал на­конец Пух, "но не думаю, что вам понравится".

"Я того же мнения", сказал И-Г.

"Продолжай, Пух", говорит Кролик. "Надо хоть что-то попробовать".

"Ладно, если мы все будем бросать камни в реку по одну сторону И-Г, камни поднимут волны, а волны прибьют его к другой стороне".

"Это очень хорошая мысль", говорит Кролик, и Пух опять почувствовал себя счастливым.

"Да уж", говорит И-Г. "Когда я захочу, чтобы меня прикончили, Пух, я тебе дам знать".

"Вдруг мы по ошибке попадем в него?", тревож­но говорит Поросенок.

"Или вдруг вы по ошибке промахнетесь в него", сказал И-Г. "Обдумай все возможности, Поросенок, прежде чем браться за дело и начать развлекаться".

Но Пух взял самый большой камень, который только мог взять, и перегнул его через мост, при­держивая лапой.

"Я его не брошу, И-Г, я его уроню", объяснил он. "И в этом случае я уж не промахнусь. То есть, я хо­чу сказать, не попаду в тебя. Ты не мог бы перестать на минутку крутиться, потому что меня это не­сколько сбивает?"

"Нет", говорит И-Г, "мне нравится крутиться^.

Кролик почувствовал, что настала пора ему про­демонстрировать свои административные возмож­ности.

237


"Теперь, Пух", сказал он, "когда я скажу "Те­перь", ты можешь бросать его. И-Г, когда я скажу "Теперь", Пух уронит свой камень".

"Спасибо тебе большое, Кролик, но я думаю, что я об этом и так узнаю".

"Ты готов, Пух? Поросенок, освободи Пуху по­больше места. Ру, немного подальше. Все готовы?"

"Нет", сказал И-Г.

"Теперь!", говорит Кролик.

Пух уронил свой камень. Раздался громкий всплеск, и И-Г исчез...

Это был тревожный момент для наблюдавших на мосту. Они смотрели, и смотрели, и даже вид палки Поросенка, выплывшей из-под моста немно­го впереди Кроликовой, не взволновал их так, как можно было бы ожидать ранее. И затем, как раз ког­да Пух начал думать, что он, должно быть, выбрал не тот камень, или не ту реку, или не тот день для своей Идеи, возле берега на секунду показалось что-то серое... и стало медленно приближаться, все ближе и ближе, и наконец это оказался И-Г, выхо­дящий из воды.

С криками они бросились с моста и тащили, и тянули его, и вскоре он стоял среди них на твердой почве.

"О, И-Г, да ты весь мокрый!", говорит Поросе­нок, ощупывая осла.

И-Г отряхнулся и попросил кого-нибудь объяс­нить Поросенку, что происходит с тобой, когда ты попадаешь в воду на достаточно продолжительное время.

238


"Хорошо сработано, Пух", ласково говорит Кро­лик. "Здорово мы придумали".

"Что придумали?", спрашивает И-Г.

"Выплеснуть тебя на берег".

"Выплеснуть меня?", удивленно сказал И-Г. "Вы полагаете, что выплеснули меня, так, что ли? Я просто нырнул. Пух запустил в меня огромным камнем, и, чтобы не получить тяжелого удара в спи­ну, я нырнул и приплыл к берегу".

"На самом деле ты не бросал", шепнул Поросе­нок Пуху, чтобы его успокоить.

"Я не думаю, чтобы я бросал", тревожно сказал Пух.

"Это просто И-Г", сказал Поросенок. "Я думаю, что твоя Идея была хорошая Идея".

Пух почувствовал себя более сносно, потому что, когда ты Медведь с Довольно Низким I.Q. и при этом Думаешь о Вещах, то поневоле иногда чувству­ешь, что Идея, которая казалась тебе Вдумчивой, при ближайшем рассмотрении, когда выходит нару­жу и дает на себя посмотреть со стороны, оказывает­ся совсем Другим Делом. Как бы то ни было, И-Г был в реке, а теперь его там не было, так что ничего ужасного не совершено.

"Как тебя угораздило туда упасть, И-Г?", спросил Кролик, вытирая его носовым платком Поросенка.

"Меня на гараздило", говорит И-Г.

"Но как__?"

"Я был БОНСИРОВАН"80, сказал И-Г.

"Оо!", говорит возбужденно Ру. "Тебя что, столкнули?"

239


"Кто-то БОНСИРОВАЛ меня. Я просто размы­шлял на берегу реки -- размышлял, если кто-ни­будь из вас понимает, что я имею в виду, -- когда я почувствовал громкий БАНС".

"О, И-Г", сказали все.

"Ты уверен, что не поскользнулся?", спрашивает Кролик.

"Конечно, поскользнулся. Если ты стоишь на скользком берегу реки и кто-то громко бонсирует тебя сзади, то ты поневоле поскользнешься. Что я, по-вашему, еще должен был сделать?"

"Но кто это сделал?", говорит Ру.

И-Г не отвечал.

"Я полагаю, это был Тиггер", нервно сказал По­росенок.

"Но И-Г", говорит Пух, "это была Шутка или Трагедия? Я имею в виду___"

"Я сам не перестаю себя об этом спрашивать, Пух. Даже на дне реки я спрашивал себя: "Что это было, Сердечная Шутка или Чистейшей Воды Уголовщи­на?" Только выплыв на поверхность, я сказал себе:

"Мокруха!", если вы понимаете, что я имею в виду".

"А где был Тиггер?", спросил Кролик.

Прежде чем И-Г в состоянии был ответить, раз­дался громкий хруст, и сквозь живую ограду трост­ника появился сам Тиггер.

"Всем хэлло", бодро сказал Тиггер.

"Хэлло, Тиггер", сказал Пух.

Кролик вдруг надулся от важности.

"Тиггер", говорит он торжественно, "что про­изошло только что?"

240


"Когда это?", сказал Тиггер, слегка смущенный. "Когда ты бонсировал И-Г в реку?" "Никто его не бонсировал". "Ты бонсировал", резко сказал И-Г. "На самом деле, нет. Я просто чихнул, а рядом случился И-Г. И я сказал: "Grrrr-opp-ptschschsz"".

"Ну вот", сказал Кролик, помогая Поросенку встать и отряхивая его. "Все в порядке, Поросенок". "Это я от удивления", нервно сказал Поросенок. "Вот это я и называю бонсировать", сказал И-Г. "Брать людей на испуг. Не особенно приятная при­вычка. Я ничего не имею против того, чтобы Тиггер жил в Лесу", продолжал он, "потому что это боль­шой Лес и здесь можно найти много свободного пространства, чтобы бонсировать там вволю. Но я не понимаю, почему надо приходить именно в мой маленький уголок и бонсировать там. Нельзя ска­зать, что там у меня что-то особенно привлекатель­ное. Конечно, для любителей холода, сырости и бе­зобразных колючек это как раз подходящая среда обитания, но в конце концов это просто маленький уголок, и если кто-то чувствует прилив бонсировщины__"

"Я не бонсировал, я чихал", сердито сказал Тиггер.

"Бонсировать или чихать -- на дне реки трудно определить разницу".

"Ладно", говорит Кролик, "все, что я могу сказать, это -- ладно, вот Кристофер Робин, пусть он скажет". Кристофер Робин спускался из Леса к мосту в солнечном и беззаботном настроении, когда совер-

241


шенно неважно, сколько будет дважды девятнад­цать, и думал, как было бы хорошо стоять на ниж­ней перекладине моста, а потом перегнуться еще дальше и смотреть, как река медленно скользит ми­мо, и тогда бы вдруг узнать все, что нужно узнать,81 и рассказать об этом Пуху, который кое в чем из этого не уверен. Но когда он подошел к мосту и увидел там всех животных, он понял, что это утро совсем другого сорта, что это то еще утро, когда ты должен что-то предпринять.

"Дело обстоит примерно так, Кристофер Ро­бин", начал Кролик. "Тиггер__"

"Неправда", сказал Тиггер.

"Ладно, так или иначе, но я оказался там", ска­зал И-Г.

"Но я не думаю, чтобы он это нарочно", сказал Пух.

"Он просто бонсанутый", сказал Поросенок. "Тут ничего не поделаешь".

"А ну-ка попробуй меня бонсануть, Тиггер", не­терпеливо сказал Бэби.

"И-Г, Тиггер сейчас меня попробует. Поросенок, как ты думаешь__"

"Да-да", говорит Кролик. "Мы вовсе не хотим говорить все сразу. Суть в том, что Кристофер Ро­бин по этому поводу думает?"

"Все, что я сделал, это чихнул", сказал Тиггер.

"Он бонсировал", сказал И-Г.

"Ладно, бонсанул разочек", сказал Тиггер.

"Тихо!", говорит Кролик, поднимая лапу. "Что обо всем этом думает Кристофер Робин? Вот в чем суть".

242


"Ладно", сказал Кристофер Робин, не вполне по­нимая, о чем вообще идет речь.

"Я думаю__"

"Да?", говорят все.

"Я думаю, что нам всем надо сыграть в Пухал-ки".

Так они и сделали. И И-Г, который раньше ни­когда не играл, выигрывал чаще, чем кто бы то ни было; а Ру два раза свалился в реку, первый раз слу­чайно, а второй раз нарочно, потому что он вдруг ус­лышал Кангу, идущую из Леса, и понял, что, так или иначе, все равно придется ложиться спать. Ну и тог­да Кролик пошел вместе с ними; а Тиггер и И-Г по­шли вместе, потому что И-Г хотел рассказать Тиг­геру, Как Выигрывать в Пухалки, надо просто ки­дать палку, закручивая, если ты понимаешь, что я имею в виду, Тиггер; а Кристофер Робин, Пух и По­росенок остались на берегу одни.

Долгое время они смотрели на воду и ничего не говорили, так как чувствовали себя так мирно и спокойно в этот летний день.

"Вообще Тиггер на самом деле нормальный па­рень", лениво сказал Пух.

"Конечно", говорит Кристофер Робин.

"Вообще на самом деле мы все нормальные ребя­та", говорит Пух. "Во всяком случае, я так думаю", говорит. "Но, возможно, я не прав", говорит.

"Конечно, ты прав", говорит Кристофер Робин.


Глава VII. ДЕБОНСИРОВКА ТИГГЕРА

Однажды Кролик и Поросенок сидели возле па­радной Пухова дома, и Пух тоже с ними сидел. Был такой дремотный летний день, и Лес был полон при­ятных звуков, которые все, как один, казалось, гово­рили Пуху: "Не слушай Кролика, слушай меня". Итак, он занял удобное положение, чтобы не слушать Кролика, и только время от времени открывал глаза, чтобы сказать "А!", а затем закрыть их снова, чтобы сказать "Верно", а Кролик время от времени гово­рил: "Ты понимаешь, что я хочу сказать, Пух", и Пух серьезно кивал, чтобы показать, что он понимает.

"Фактически", сказал Кролик, "Тиггер стал та­ким Прытким, что настало время его проучить. Ты не согласен, Поросенок?"

Поросенок сказал, что Тиггер действительно че­ресчур Прыток и что, если бы они нашли какой-то способ его депрыгировать, то это была бы Очень Хорошая Мысль.

"Вот и мне так кажется", говорит Кролик.

"А что ты скажешь, Пух?"

Пух рывком открыл глаза и говорит: "В высшей степени".

"Что в высшей степени?", спросил Кролик.

"То, что ты сказал", сказал Пух. "Безусловно".

244


Поросенок тихонько толкнул Пуха, и Пух, кото­рый понял, что сморозил что-то не то, медленно поднялся и начал присматривать за собой.

"Но как мы это сделаем?", говорит Поросенок. "Как мы его проучим? А, Кролик?"

"В том-то все и дело", говорит Кролик.

Слово "проучить", вызвало у Пуха какие-то дру­гие ассоциации.

"Там такая вещь", сказал он. "Кристофер Робин пытался дать мне понять. "Два-жды-два. Но у меня не пошло".

"Что не пошло?", спросил Кролик.

"Не пошло что?", спросил Поросенок.

Пух покачал головой.

"Я не знаю", сказал он, "просто не пошло, и все. О чем мы вообще говорим-то?"

"Пух", укоризненно сказал Поросенок, "ты что, не слушал, что говорил Кролик?"

"Я слушал, но мне в ухо попала пушинка. Кро­лик, ты бы не мог повторить еще разочек?"

Кролика никогда не надо было дважды упраши­вать что-либо повторить; итак, он спросил, с какого места начать, а когда Пух сказал, что именно с того места, когда пушинка попала ему в ухо; Кролик стал выяснять, когда это произошло, Пух сказал, что не знает, потому что он плохо слышал. Наконец Поросенок сказал, что просто они собираются най­ти способ, как выбить из Тиггера Прыть, потому что, как ни крути, как мы его ни любим, терпеть его каждодневное и безудержное бонсирование больше невозможно.

245


"О, понимаю", сказал Пух.

"Этого в нем слишком Много", сказал Кролик. "От этого все и происходит".

Пух попытался осмыслить все это, но все, что ему приходило в голову, было бесполезным.

Тогда он это все про себя прохмыкал:

Будь Кролик

Побольше,

Повыше,

Потолще,

Побольше, чем Тиггер;

Его же повадки,

Не столь были б Прытки,

Все было б в порядке,

Будь Кролик

Подлиньше.

"Что это Пух там говорит?", спросил Кролик. "Что-то хорошее?"

"Нет", сказал Пух печально. "Ничего хорошего".

"Ладно, мне пришла мысль", говорит Кролик, "и вот эта мысль. Мы берем Тиггера на длительную прогулку туда, где он никогда не был, и теряем его там, а на следующее утро находим -- и он будет со­вершенно другим Тиггером".

"Почему?", сказал Пух.

"Потому что он будет Скромным Тиггером, Пе­чальным Тиггером, Меланхоличным Тиггером, Ма­леньким и Виноватым Тиггером, О-Кролик-Как-Я-Рад-Тебя-Видеть-Тиггером. Вот почему".

"А он будет по-прежнему рад видеть меня и По­росенка?"

246


"Конечно".

"Это хорошо", сказал Пух.

"Мне было бы неловко, если бы он всегда был Печальным", с сомнением сказал Поросенок.

"Тиггеры никогда не бывают Печальными про­должительное время", объяснил Кролик. "Они с этим завязывают с Поразительной Быстротой. Я спрашивал у Сыча, просто чтобы убедиться, и он сказал, что они всегда из этого очень быстро выхо­дят. Но если нам удастся сделать Тиггера Малень­ким и Печальным хотя бы на пять минут, то это уже будет доброе дело".

"Кристофер Робин тоже так думает?", спросил Поросенок.

"Да", говорит Кролик. "Он бы сказал: 'Ты сделал доброе дело, Поросенок. Я бы сделал его сам, толь­ко мне нужно было делать другое доброе дело. Спа­сибо тебе, Поросенок'. И Пух, конечно".

Поросенок после слов Кролика почувствовал большую радость и сразу понял, что то, что они со­бираются сделать с Тиггером, было безусловно доб­рым делом, и поскольку Пух и Кролик делали это дело вместе с ним, значит, это было такое дело, ко­торое позволит даже очень Маленькому Животно­му, проснувшись поутру, почувствовать себя в Сво­ей Тарелке. Итак, оставался один вопрос: где они потеряют Тиггера?

"Мы возьмем его на Северный Полюс", говорит Кролик. "Нам пришлось очень долго его откры­вать, так что Тиггеру придется переоткрывать его еще дольше".

247


Теперь была очередь Пуха радоваться, ведь это он первый открыл Северный Полюс, и, когда они пойдут туда, Тиггер сможет увидеть табличку, где сказано "Открыт Пухом", и тогда Тиггер будет знать (чего он, возможно, не знал до этого), с каким Медведем он имеет дело. С тем еще Медведем.

Итак, договорились начать на следующее утро и что Кролик, который жил недалеко от Канги, Ру и Тиггера, прямо теперь пойдет к ним и спросит Тиг­гера, что он собирается делать завтра, потому что если он ничего не собирается, то как насчет пойти завтра погулять и взять с собой Пуха и Поросенка? И если Тиггер скажет "Да", все в порядке, а если он скажет "Нет__"

"Он не скажет", говорит Кролик. "Предоставьте это мне". И он с озабоченным видом удалился.

Следующий день был совершенно другим днем. Вместо жары и солнца был холод и туман. Когда Пух думал о себе самом, то это его не беспокоило, но когда он думал о том количестве меда, который не сделают пчелы, холод и туман вызывали его не­одобрение. Он так и сказал Поросенку, когда Поро­сенок зашел за ним, а Поросенок сказал, что об этом он не подумал, "но представь, как холодно и одино­ко будет потерянному на вершине Леса пропадать весь день и всю ночь". Но когда он и Пух пришли к Кролику, Кролик сказал, что это как раз их день, потому что Тиггер всегда бонсирует впереди всех, и, как только он скроется из виду, они поспешат прочь, и он их больше никогда не увидит.

"Совсем никогда?", сказал Поросенок.

248


"Ладно, пока мы не найдем его на следующее ут­ро, завтра или еще когда-нибудь. Пошли. Он нас ждет".

Придя к Канге, они обнаружили, что Ру, будучи большим другом Тиггера, тоже собирается идти с ними, что создавало Затруднения. Но Кролик шеп­нул: "Предоставьте это мне", прижав лапу к Пухову уху, и подошел к Канге.