о спуститься. Обезьянка послушалась, но стала спускаться по другой стороне ствола, перекинув тем самым веревку через сук. И когда господин Нильсон снова оказался на земле, Пеппи держала в руках оба конца веревки. - До чего же ты умен, господин Нильсон, тебе бы профессором быть! - воскликнула Пеппи и отвязала веревку от хвоста обезьяны. Неподалеку от небоскреба ремонтировали дом. Пеппи помчалась туда и выбрала крепкую длинную доску. С доской под мышкой она вернулась к дереву. Ухватившись свободной рукой за веревку и опираясь ногами о ствол, она начала быстро и ловко карабкаться вверх. Люди на площади от удивления перестали плакать. Добравшись до кроны и положив доску на развилку ветвей, она осторожно стала продвигать ее к окну. Наконец доска достигла окна, легла концом на подоконник и образовала своеобразный мост между деревом и горящим домом. Люди на площади молчали, от напряжения никто не мог вымолвить ни слова. А Пеппи пошла по доске, весело улыбаясь мальчишкам в мансарде: - Ну, чего вы ревете, ребята? У вас, может, животы разболелись? Дойдя до окна, Пеппи спрыгнула в мансарду. - Что и говорить, здесь жарковато. Сегодня вам больше топить не придется, за это я ручаюсь. А завтра слегка протопите, не больше четырех поленьев... Сказав это, Пеппи взяла на руки обоих мальчиков и двинулась по доске обратно. - А теперь мы немножко позабавимся. Балансировать с вами на доске - все равно что танцевать на проволоке. Когда Пеппи дошла до середины доски, она задрала ногу точно так же, как, помните, она сидела в цирке. Шепот ужаса пробежал по толпе. А когда с ее ноги соскочила и полетела вниз туфля, несколько пожилых дам упали в обморок. Но Пеппи благополучно добралась с мальчиками до дерева, и стоящие на площади люди так громко закричали "Ура", что заглушили на мгновение треск и рев пожара. Пеппи подтянула веревку, один конец ее она крепко привязала к толстому суку, а другим обвязала младшего мальчика и стала медленно и осторожно спускать его, он попал прямо в руки матери, которая, не помня себя от счастья, схватила своего сынишку и, громко рыдая, принялась его целовать. Но Пеппи закричала с дерева: - Эй вы! Отвяжите веревку! Здесь ждет еще один мальчик, и летать он пока не умеет! Люди кинулись развязывать веревку, но это было нелегким делом, потому что Пеппи умела завязывать крепкие морские узлы. Она научилась этому у матросов, когда плавала по морям со своим папой. Но вот веревка, наконец, снова оказалась в руках Пеппи, и она спустила на землю второго мальчика. Пеппи осталась одна на дереве. Она опять выбежала на доску, и толпа разом притихла. Никто не понимал, что она собирается делать, но секунду спустя все ахнули. Пеппи плавно поднимала и опускала руки, она кружилась в танце на узкой доске и пела своим хриплым голосом: Пятнадцать человек и покойника ящик, И-о-го-го, и в бочонке ром. Но слова песни едва доносились до людей на площади. А Пеппи пела и кружилась все быстрее и быстрее, так что многие люди зажмуривались, боясь, что она разобьется. Из окна мансарды вырывалось огромное пламя. И в его свете отчетливо вырисовывался силуэт Пеппи. Когда же на нее посыпался дождь искр, она подняла руки к вечернему небу и громко крикнула: - Какой великолепный пожар! Затем она вернулась на дерево и, крикнув "Эй", с быстротой молнии соскользнула по веревке вниз. - Давайте прокричим четырехкратное "Ура" в честь девочки по имени Пеппи Длинныйчулок! - громко провозгласил брандмайор. - Да здравствует Пеппи! - Ура! Ура! Ура! Ура! - прокричали все люди, стоящие на площади. И лишь один голос крикнул "Ура" пять раз. Этот голос принадлежал самой Пеппи. XI Как Пеппи празднует свой день рождения Однажды Томми и Анника получили письмо, они вынули его из почтового ящика на двери своего дома. На конверте стояло: "Т ММ И и АНКЕ" А когда они вскрыли конверт, то нашли в нем кусочек картона, на котором были старательно выведены неровные буквы: "ТММИ и АНКЕ" Тми и Анка должны прити к Пеппи на пир в день рождения в завтра поели обеда Адежда любая Томми и Анника так обрадовались, что начали прыгать и кружиться по комнате. Они прекрасно поняли, что там было написано, хотя письмо и выглядело несколько странно. Пеппи было очень трудно написать это приглашение. Она, например, нетвердо знала, как пишется буква "И". Но так или иначе, она все же смогла написать, что хотела. В те годы, когда она еще плавала по морям, один из матросов пытался по вечерам научить Пеппи писать, но особенно усердной ученицей Пеппи никогда не была. - Нет, Фридольф (так звали того матроса), я уж лучше залезу на мачту и погляжу, какая завтра будет погода, - говорила она обычно, или пойду поиграю с корабельным котом. Всю ночь просидела она, сочиняя пригласительное письмо. А когда стало светать и погасли последние звезды, Пеппи опустила конверт в ящик на двери. Как только Томми и Анника вернулись из школы, они начали готовиться к празднику. Анника попросила маму причесать ее получше. Мама завила ей локоны и завязала огромный розовый шелковый бант. Томми тщательно расчесал волосы на пробор и даже смочил водой, чтобы они не вились - в отличие от сестры он терпеть не мог всяких локонов. Анника хотела надеть свое самое нарядное платье, но мама ей не позволила, сказав, что от Пеппи они всегда возвращаются ужас какие грязные. Так что Аннике пришлось удовольствоваться своим почти самым нарядным платьем. Что до Томми, то его нисколько не интересовало, что надеть, только бы рубашка была чистой. Конечно, они купили Пеппи подарок, выпотрошив для этого свою копилку. Возвращаясь из школы, они зашли в игрушечный магазин и купили... Впрочем, пока это еще тайна. Пока подарок лежал, завернутый в зеленую бумагу и перевязанный шнурком. Когда дети были готовы, Томми взял подарок и они отправились в гости. А мама с порога кричала им вслед, чтобы они берегли свои костюмы. Анника тоже хотела понести немножко подарок. Так они шли, передавая зеленый сверток из рук в руки, пока не решили нести его оба. Стоял ноябрь, и темнело рано. Прежде чем открыть калитку Пеппиного сада, Томми и Анника взялись за руки, потому что в саду было уже темно и старые черные деревья грозно шуршали последними, еще неопавшими листьями. - Осторожно, - говорил Томми на каждом шагу. Но тем приятнее было увидеть впереди яркий свет в окнах и знать, что идешь на пир по случаю дня рождения. Обычно Томми и Анника входили в дом через черный ход, но сегодня они решили войти с парадной двери. Лошади на террасе не было. Томми постучал. Ответил глухой голос: - Это привидение пожаловало ко мне на пир? - Нет, Пеппи, это мы, - крикнул Томми, открой! И Пеппи отворила дверь. - О Пеппи, зачем ты говоришь о привидениях? Я так испугалась, - сказала Анника и со страху даже забыла поздравить Пеппи. Пеппи расхохоталась и распахнула двери. О, как хорошо было попасть в светлую и теплую кухню! Пир должен был состояться именно здесь. Ведь в Пеппином доме было всего две комнаты: гостиная, но там стоял только один комод, и спальня. А кухня была большой, просторной, и Пеппи так хорошо убрала ее и так забавно там все устроила. На полу лежал ковер, а на столе - новая скатерть, которую Пеппи сама вышила. Правда, цветы, которые она изобразила, выглядели весьма странно, но Пеппи уверяла, что именно такие растут в Индонезии. Занавески на окнах были задернуты, а печь раскалена докрасна. На шкафчике сидел господин Нильсон и бил кастрюльными крышками. А в самом дальнем углу стояла лошадь. Тут, наконец, Томми и Анника вспомнили, что им надо поздравить Пеппи. Томми шаркнул ножкой, а Анника сделала реверанс. Они протянули Пеппи зеленый сверток и сказали: - Поздравляем тебя с днем рождения! Пеппи схватила пакет и лихорадочно развернула его. Там оказался большой музыкальный ящик. От радости и счастья Пеппи обняла Томми, потом Аннику, потом музыкальный ящик, потом зеленую оберточную бумагу. Затем она принялась крутить ручку - с позвякиванием и присвистыванием полилась мелодия: "Ах, мой милый Августин, Августин, Августин..." А Пеппи в упоении все крутила и крутила ручку музыкального ящика и, казалось, забыла обо всем на свете... Вдруг она спохватилась: - Да, дорогие друзья, теперь вы тоже должны получить свои подарки. - У нас же сегодня не день рождения, - сказали дети. Пеппи с удивлением взглянула на них и сказала: - Но у меня сегодня день рождения. Неужели я не могу доставить себе удовольствие сделать вам подарки? Может быть, в ваших учебниках написано, что это запрещено? Может быть, по этой самой таблице уважения выходит, что так делать нельзя?.. - Нет, конечно, можно, хотя это и не принято... Но что касается меня, то я буду очень рад получить подарок. - И я тоже!- воскликнула Анника. Тогда Пеппи принесла из гостиной два свертка, которые она заранее приготовила и положила до времени на комод. Томми развернул свой сверточек - там оказалась дудочка из слоновой кости. А Анника получила красивую брошку в форме бабочки, крылья которой были усыпаны красными, синими и зелеными блестящими камешками. Теперь, когда все получили подарки по случаю дня рождения, настало время пировать. Стол был уставлен блюдами с булочками и печеньем самой причудливой формы. Пеппи уверяла, что именно такое печенье пекут в Китае. Она принесла шоколад со взбитыми сливками, и все хотели уже садиться за стол, но Томми сказал: - Когда у нас дома бывает званый обед, мужчины ведут дам к столу. Пусть и у нас будет так. - Сказано - сделано! - воскликнула Пеппи. - Но у нас это не получится, потому что я здесь единственный мужчина, - огорченно произнес Томми. - Вздор! - перебила его Пеппи. - А что, господин Нильсон барышня, что ли? - Ой, правда! А я и забыл про господина Нильсона, - обрадовался Томми и, присев на табуретку, написал на листке бумаги: "Господин Сеттергрен имеет удовольствие пригласить к столу фрекен Длинныйчулок". - Господин Сеттергрен - это я! - важно пояснил Томми. И он передал Пеппи свое приглашение. Затем он взял еще четвертушку бумаги и написал: "Господин Нильсон имеет удовольствие пригласить к столу фрекен Сеттергрен". - Прекрасно, - сказала Пеппи, - но лошади тоже надо написать приглашение, хотя она и не будет сидеть за столом. И Томми написал под Пеппину диктовку приглашение для лошади. "Лошадь имеет удовольствие спокойно стоять в углу и жевать печенье и сахар". Пеппи сунула бумажку под морду лошади и сказала: - На, читай и скажи, что ты насчет этого думаешь. Так как возражений у лошади не было, Томми предложил Пеппи руку и повел ее к столу. Зато господин Нильсон явно не имел ни малейшего желания предложить свою руку Аннике. Поэтому Анника сама взяла его на руку и понесла к столу. Обезьянка уселась прямо на стол. Шоколада со взбитыми сливками она не захотела, но, когда Пеппи налила в кружку воду, господин Нильсон схватил ее обеими руками и принялся пить. Анника, Томми и Пеппи пили и ели, сколько хотели, и Анника сказала, что, когда вырастет, она обязательно поедет в Китай, раз там пекут такое вкусное печенье. Когда господин Нильсон выпил всю воду, он надел себе кружку на голову. Пеппи немедленно последовала его примеру, но так как она не успела выпить со дна свой шоколад, то по ее лбу и носу потекла коричневая струйка. Но Пеппи вовремя высунула язык и поймала капельки. - Как видите, все можно исправить, - сказала она. Наученные ее примером, Томми и Анника тщательно вылизали свои чашки, прежде чем надеть их на голову. Когда все гости, в том числе и лошадь, напились и наелись, Пеппи быстрым ловким движением схватила скатерть за четыре конца и подняла ее. Блюда и блюдца, чашки и ложки оказались словно в мешке. Все это она засунула прямо так в шкаф. - Сегодня я ничего не хочу убирать, - пояснила она. И вот настало время веселиться. Пеппи предложила игру, которая называется "Не ступать на пол". Играть в нее очень просто: надо обежать вокруг кухни, ни разу не коснувшись ногой пола. Кто первый обежит, тот и выиграл. Пеппи вмиг справилась с этим заданием, но для Томми и Анники выполнить его оказалось куда труднее. Надо было очень широко расставлять ноги, передвигать табуретки и строить настоящие мосты, чтобы добраться от плиты до шкафчика, от шкафчика до водопроводной раковины и оттуда до стола, а затем, шагнув по двум стульям, перескочить на угловую полку. Между этой полкой и скамейкой было расстояние в несколько метров, но там, к счастью, стояла лошадь, и если суметь взобраться на нее и проползти от хвоста до головы, то можно было, наловчившись, прыгнуть на скамейку. Так они играли, пока почти самое нарядное платье Анники не превратилось в далеко-далеко-далеко не самое нарядное, а Томми не стал черным как трубочист. Дети решили, что пора переменить игру. - Давайте поднимемся на чердак и вызовем привидение, - предложила Пеппи. У Анники даже дыхание перехватило от страха: - Ра-ра-раз-ве там есть оно? - Еще бы,- ответила Пеппи.- И не одно. Там просто кишмя кишит разными духами и привидениями, На них натыкаешься на каждом шагу. Пошли туда? - О! - воскликнула Анника и с упреком взглянула на Пеппи. - Мама сказала, что духов и привидений вообще не существует, - с деланной бодростью сказал Томми. - Возможно, - ответила Пеппи.- Возможно, их нет нигде, потому что все они живут у меня на чердаке... и просить их убраться отсюда бесполезно... Но они не опасны, они только так жутко щиплются, что остаются синяки. И еще они воюют и играют в кегли своими головами. - И-и-г-ра-а-ают в к-е-е-е-гли свои-ми голо-о-ва-а-ми? - прошептала Анника. - Ну да,- подтвердила Пеппи.- Ну, пошли скорей, поднимемся, поговорим с ними... Я хорошо играю в кегли. Томми не хотел показать, что он трусит, да и как было бы здорово увидеть хоть одно привидение своими глазами, а потом рассказать об этом ребятам в школе. Он успокаивал себя тем, что в присутствии Пеппи привидения не посмеют напасть, и согласился идти на чердак. Бедняжка Анника сначала и слышать не хотела о том, чтобы подняться наверх. Но потом ей пришло в голову, что если она останется на кухне, то какое-нибудь захудаленькое привидение может прошмыгнуть к ней. И она решилась. Лучше быть вместе с Пеппи и Томми в окружении тысячи привидений, чем с глазу на глаз с одним, пусть даже самым завалящим. Пеппи шла впереди, она открыла дверь, ведущую на чердачную лестницу. Там было темно, хоть глаз выколи. Томми судорожно ухватился за Пеппи, а Анника еще судорожней за Томми. Каждая ступенька скрипела и стонала у них под ногами, и Томми уже раздумывал, не повернуть ли назад. Что до Анники, то она была в этом уверена. Но вот кончилась лестница, и они очутились на чердаке. Здесь было уже не так темно, лунный свет, проникая сквозь слуховое окно, полоской лежал на полу. При каждом дуновении ветра во всех углах что-то вздыхало и ухало. - Эй, привидения, где вы! - крикнула Пеппи. Были ли они там или нет, неизвестно, но, во всяком случае, ни одно из них не отозвалось. - Видно, их сейчас нет дома, - объяснила Пеппи.- Наверно, отправились на собрание в Союз духов и привидений. Вздох облегчения вырвался у Анники. "Ах, хоть бы это собрание продлилось подольше !" - подумала она. Но как раз в эту минуту раздался какой-то подозрительный шум в одном из углов чердака: - Клю-ю-и-ид! И Томми увидел, как что-то полетело на него, как это что-то прикоснулось к его лбу и исчезло в слуховом оконце. - Привидение, привидение! - крикнул он в ужасе. - Бедняжка, оно опаздывает на собрание. Правда, если это привидение, а не сова,- сказала Пеппи.- И вообще, ребята, знайте: никаких привидений не существует, - добавила она помолчав, - и я щелкну в нос того, кто станет говорить, что они есть. - Да ведь ты сама это говорила! - воскликнула Анника. - Говорила,- согласилась Пеппи.- Значит, придется себя самой щелкнуть в нос. И она дала себе здоровенный щелчок в нос. После этого Томми и Аннике стало как-то легче на душе. Они настолько осмелели, что решились выглянуть в сад. Большие черные тучи быстро бежали по небу, словно чтобы помешать месяцу светить. И деревья скрипели на ветру. Томми и Анника отошли от окна и... о ужас! Они увидели, что на них движется какая-то белая фигура. - Привидение! - не своим голосом заорал Томми. Анника так испугалась, что просто лишилась голоса. А белая фигура подходила все ближе и ближе. Дети обнялись и зажмурились, но тут привидение заговорило: - Глядите, что я здесь нашла в старом матросском сундучке: папину ночную рубашку. Если ее со всех сторон подшить, я смогу ее носить, - и Пеппи подошла к ним в рубашке, волочащейся по земле. - Ой, Пеппи, я могла умереть от испуга, - с дрожью в голосе сказала Анника. - Пустяки, ночные рубашки не опасны! - успокоила ее Пеппи.- Они куса- ются только, когда на них нападают. И Пеппи решила как следует порыться в сундучке. Она придвинула его к окну и распахнула решетчатый ставень. Бледный лунный свет залил сундучок, в котором оказалась целая куча старой одежды. Пеппи выложила ее на пол. Кроме того, она обнаружила там подзорную трубу, две страницы книги, три пистолета, шпагу и мешок с золотыми монетами. - Ти-де-ли-пом! Пи-де-ли-дей! - радостно воскликнула Пеппи. - Как интересно!- прошептал Томми. Пеппи завернула все свои сокровища в отцовскую ночную рубашку, и дети снова спустились в кухню. Аннике не терпелось уйти с чердака. - Никогда не разрешайте детям играть с огнестрельным оружием, - сказала Пеппи и взяла в каждую руку по пистолету. - А то может произойти несчастье, - добавила она и нажала на курки. Грянули два выстрела. - Здорово бьют! - воскликнула она и подняла глаза. На потолке зияли две дырочки. - Как знать, - раздумчиво произнесла она. - Быть может, эти пули про- били потолок и угодили в пятки какому-нибудь духу. Быть может, это его проучит и заставит в другой раз сидеть на месте и не пугать невинных маленьких детей. Раз уж духи не существуют, то чего они пугают народ?.. Хотите, я вам подарю по пистолету? Томми пришел в восторг от этого предложения, да и Анника была не против иметь пистолет, если только он не будет заряжен. - Теперь мы можем, если захотим, организовать разбойничью шайку, - сказала Пеппи и поднесла к глазам подзорную трубу. - О-го-го!- закричала она. - Вот это труба! Я смогу разглядеть блоху в Южной Америке! Если у нас будет шайка, труба нам пригодится. Тут раздался стук в дверь. Это пришел папа Томми и Анники. - Уже давно пора ложиться спать, - сказал он. Томми и Анника поблагодарили Пеппи, попрощались с ней и ушли, унося свои сокровища - дудочку, брошку и пистолеты. Пеппи проводила своих гостей до террасы и глядела им вслед, пока они не исчезли в темноте сада. Томми и Анника то и дело оглядывались, махали ей. Пеппи стояла, освещенная лунным светом, - рыжая девочка с тугими косичками, торчащими в разные стороны, в огромной, волочащейся по полу отцовской ночной рубашке. В одной руке она держала пистолет, а в другой подзорную трубу. Когда Томми, Анника и их папа дошли до калитки, они услышали, что Пеппи что-то кричит им вслед. Они остановились и стали прислушиваться. Ветер гудел в ветвях деревьев, но они разобрали слова: - Когда я вырасту большая, я буду морской разбойницей... А вы? * ПЕППИ СОБИРАЕТСЯ В ПУТЬ * I Как Пеппи отправляется за покупками Однажды в веселый весенний день солнце сияло, птички пели, но лужи еще не высохли, Томми и Анника прибежали к Пеппи. Томми захватил с собой несколько кусков сахара для лошади, и они постояли с Анникой минутку на террасе, чтобы похлопать лошадь по бокам и скормить ей сахар. Потом они вошли к Пеппи в комнату. Пеппи еще лежала в постели и спала, как всегда положив ноги на подушку, а голову накрыв одеялом. Анника потянула ее за палец и сказала: - Вставай! Господин Нильсон уже давно проснулся и, устроившись на абажуре, раскачивался из стороны в сторону. Прошло некоторое время, прежде чем одеяло зашевелилось и из-под него вылезла рыжая всклокоченная голова. Пеппи открыла свои ясные глаза и широко улыбнулась: - Ах, это вы щиплете мои ноги, а мне снилось, что это мой папа, негритянский король, проверял, не набила ли я себе мозолей. Пеппи села на край кровати и стала натягивать чулки - один, как мы знаем, был у нее коричневый, другой - черный. - Но какие могут быть мозоли, когда носишь такую прекрасную обувь, - сказала она и засунула ноги в свои огромные черные туфли, которые были ровно в два раза больше ее ступней. - Пеппи, что мы сегодня будем делать? - спросил Томми. - У нас с Анникой сегодня нет занятий в школе. - Что ж, надо хорошенько подумать, прежде чем принять такое ответственное решение, - заявила Пеппи. - Плясать вокруг рождественской елки мы не сможем, потому что мы это уже делали ровно три месяца назад. Кататься по льду нам тоже не удастся, потому что лед уже давно растаял. Весело было бы, наверное, искать золотые слитки, но где их искать? Чаще всего это делают на Аляске, но там столько золотоискателей, что нам не протолкнуться. Нет, придется что-нибудь другое придумать. - Да, конечно, но только что-нибудь интересное, - сказала Анника. Пеппи заплела волосы в две тугие косички - они смешно торчали в разные стороны - и задумалась. - Я и решила, - сказала она наконец. - Мы сейчас отправимся в город, обойдем все магазины: надо же когда-нибудь заняться покупками. - Но у нас нет денег, - заметил Томми. - У меня их куры не клюют, - сказала Пеппи и в подтверждение своих слов подошла к чемодану и открыла его, а чемодан, как вы знаете, был битком набит золотыми монетами. Пеппи взяла полную горсть монет и высыпала ее в карман. - Я готова, вот только найду сейчас свою шляпу. Но шляпы нигде не оказалось. Прежде всего Пеппи бросилась в чулан для дров, но, к ее крайнему удивлению, шляпы там почему-то не было. Потом заглянула в буфет, в тот ящик, куда кладут хлеб, но там лежали только подвязка и сломанный будильник. В конце концов она все же открыла картонку для шляп, но ничего там не обнаружила, кроме завалявшегося сухаря, сковородки, отвертки и куска сыра. - Что за дом! Никакого порядка! Ничего нельзя найти! - ворчала Пеппи. - Но очень удачно, что я обнаружила этот кусок сыра, я давно его ищу. Пеппи еще раз обвела глазами комнату и крикнула: - Эй ты, шляпа, ты что, не хочешь пойти со мной в магазин? Если ты сейчас же не появишься, будет поздно. Но шляпа не появилась. - Ну что ж, раз ты такая глупая, пеняй на себя. Но потом, чур, не ныть и не обижаться, что я тебя дома оставила, - сказала Пеппи строгим голосом. И вскоре на шоссе, которое ведет в город, выбежали трое ребят - Томми, Анника и Пеппи с господином Нильсоном на плече. Солнце сияло вовсю, небо было голубое-голубое, и дети весело скакали. Но вдруг они остановились: посреди дороги была огромная лужа. - Какая отличная лужа! - восхитилась Пеппи и радостно зашлепала по воде, которая доходила ей до колен. Добравшись до середины, она стала прыгать, и холодные брызги, словно душ, окатили Томми и Аннику. - Я играю в пароход! - крикнула она и закружила по луже, но тут же поскользнулась и плюхнулась в воду.- Вернее, не в пароход, а в подводную лодку, - весело поправила она, как только ее голова появилась над водой. - Пеппи, что ты делаешь, - в ужасе воскликнула Анника, - ты же вся мокрая! - Что же тут плохого? - удивилась Пеппи. - Где это сказано, что дети обязательно должны быть сухими? Я не раз слышала, как взрослые уверяют, будто нет ничего полезнее холодных обтираний. Тем более что детям запрещают лезть в лужи только у нас в стране. Нам лужи почему-то велят обходить! Вот и разберись, что хорошо, а что плохо! А в Америке все дети так и сидят в лужах, там просто нет ни одной свободной лужи: в каждой полным-полно детворы. И так круглый год! Конечно, зимой они замерзают, и тогда детские головки торчат изо льда. А мамы американских ребятишек приносят им туда фруктовый суп и тефтельки, потому что они ведь не могут прибежать домой пообедать. Но уж поверьте, нет здоровее детей на свете - они такие закаленные! В этот ясный весенний день городок выглядел очень привлекательно - булыжные мостовые на узких кривых улочках сверкали на солнце, а в маленьких палисадничках, которые окружили почти все дома, уже цвели и крокус и подснежник. В городке было много лавок и магазинов, их двери то и дело открывались и закрывались, и каждый раз весело позвякивал колокольчик. Торговля шла бойко: у прилавков толпились женщины с корзинами в руках, они покупали кофе, сахар, мыло и масло. Забегали сюда и дети, чтобы купить себе пряник или пакет жевательной резинки. Но у большинства ребят не было денег, они толпились у заманчивых витрин и только пожирали глазами все прекрасные вещи, которые были там выставлены. Около полудня, когда солнце светило особенно ярко, Томми, Анника и Пеппи вышли на Большую улицу. С Пеппи все еще стекала вода, и всюду, где она ступала, оставался мокрый след. - Ой, какие мы счастливые! - воскликнула Анника. - Прямо глаза разбегаются, какие витрины, а у нас целый карман золотых монет. Томми тоже очень обрадовался, когда увидел, какие чудесные вещи они смогут купить, и даже подпрыгнул от удовольствия. - Я не знаю, хватит ли у нас на все денег, - заявила Пеппи,- потому что прежде всего я хочу купить себе пианино. - Пианино? - изумился Томми. - Пеппи, зачем тебе пианино? Ты же не умеешь на нем играть! - Не знаю, я ведь еще не пробовала, - сказала Пеппи.- У меня не было пианино, поэтому я не могла попробовать. Уверяю тебя. Томми, нужна большая тренировка, чтобы играть на пианино без пианино. Но витрины, где были бы выставлены пианино, ребятам что-то не попадались, зато они прошли мимо парфюмерного магазина. Там за стеклом стояла огромная банка крема - средство от веснушек,- а на банке пестрели крупные буквы: "ВЫ СТРАДАЕТЕ ОТ ВЕСНУШЕК?" - Что там написано? - спросила Пеппи. Она не могла прочесть такую длинную надпись, потому что не хотела ходить в школу. - Там написано: "Вы страдаете от веснушек?" - прочла вслух Анника. - Что ж, на вежливый вопрос надо ответить вежливо,- задумчиво сказала Пеппи. - Давайте зайдем сюда. Она распахнула дверь и вошла в магазин в сопровождении Томми и Анники. За прилавком стояла пожилая дама. Пеппи направилась прямо к ней и сказала твердо: - Нет! - Что тебе надо? - спросила дама. - Нет! - так же твердо повторила Пеппи. - Я не понимаю, что ты хочешь сказать. - Нет, я не страдаю от веснушек, - объяснила Пеппи. На этот раз дама поняла, но она взглянула на Пеппи и тут же воскликнула: - Милая девочка, но ты же вся в веснушках! - Ну да, вот именно, - подтвердила Пеппи. - Но я не страдаю от веснушек. Наоборот, они мне очень нравятся. До свидания! И она направилась к выходу, но в дверях остановилась и, повернувшись к прилавку, добавила: - Вот если у вас есть крем, от которого веснушки увеличиваются, можете прислать мне домой семь-восемь банок. Рядом с парфюмерным магазином находился магазин дамского платья. - Я вижу, поблизости больше нет интересных магазинов, - сказала Пеппи.- Значит, нам придется зайти сюда и действовать твердо. И ребята приоткрыли дверь. Первой заглянула Пеппи, за ней в нерешительности топтались Томми и Анника. Но манекен, одетый в голубое шелковое платье, притягивал их как магнит. Пеппи тут же подбежала к даме-манекену и сердечно пожала этой даме руку. - Как я рада, как я рада с вами познакомиться! - все твердила Пеппи. - Мне ясно, что этот роскошный магазин может принадлежать только самой шикарной даме, как вы. Сердечно, сердечно рада с вами познакомиться, - все не унималась Пеппи и еще более энергично трясла руку манекена. Но - о ужас! - нарядная дама не выдержала столь сердечного рукопожа- тия, - рука ее отломилась и выскользнула из шелкового рукава. Томми едва перевел дух от ужаса, а Анника чуть не заплакала. В то же мгновение к Пеппи подлетел продавец и стал на нее кричать. - Успокойся, - тихо, но твердо сказала Пеппи, когда ей, наконец, надоело слушать его ругань. - Я думала, это магазин самообслуживания. Я хочу купить эту руку. Такой дерзкий ответ еще больше разозлил продавца, и он заявил, что манекен не продается, но даже если бы и продавался, то все равно купить отдельную руку нельзя и теперь ей придется заплатить за весь манекен, потому что она его сломала. - Очень странно! - удивилась Пеппи.- Счастье еще, что не во всех магазинах так торгуют. Представьте себе, что я пойду в лавку, чтобы купить кусок мяса и сделать к обеду жаркое, а мясник заявит, что продает только целого быка! И тут Пеппи небрежным жестом вынула из кармана фартука две золотые монеты и положила их на прилавок. Продавец застыл от изумления. - Твоя кукла стоит дороже? - спросила Пеппи? - Нет, конечно, нет, она стоит гораздо дешевле, - ответил продавец и вежливо поклонился. - Сдачу оставь себе, купи на нее конфеты своим детям, - сказала Пеппи и направилась к выходу. Продавец провожал ее до самых дверей и все кланялся, а потом спросил, по какому адресу послать манекен. - Мне не нужна вся кукла, а только эта рука, и ее я унесу с собой, - ответила Пеппи.- Разбери куклу по частям и раздай бедным. Привет! - Зачем тебе эта рука? - удивился Томми, когда они вышли на улицу. - Как ты только можешь меня об этом спрашивать! - возмутилась Пеппи.- Разве у людей не бывает вставных зубов, деревянных ног, париков? И даже носы бывают из картона. Почему же я не могу позволить себе роскошь завести искусственную руку? Уверяю тебя, иметь три руки очень удобно. Когда мы с папой еще плавали по морям, то как-то попали в страну, где у всех людей было по три руки. Здорово, правда?! Представляешь себе, сидишь во время обеда за столом, в одной руке вилка, в другой- нож, а тут как раз захочется поковырять в носу или почесать себе ухо. Нет, ничего не скажешь, неглупо придумано иметь три руки. Вдруг Пеппи умолкла, а минуту спустя сокрушенно сказала: - Просто странно - вранье так и кипит во мне, рвется наружу, и я не в силах его сдержать. Честно говоря, вовсе не у всех людей в той стране три руки. У большинства только две. Она опять умолкла, будто вспоминая, потом продолжила: - А уж если говорить всю правду, то у большинства там только одна рука. Нет, не буду больше врать, скажу все как есть: у большинства людей в той стране вообще нет рук. и, когда им хочется есть, они ложатся на стол и лакают из тарелок суп, а потом откусывают по кусочку от жаркого. На столе лежит буханка хлеба, и от нее тоже все кусают, кто сколько может. Чесать себя они тоже не могут и вынуждены всякий раз просить своих мам почесать им уши - вот как там обстоит дело, уж если говорить честно. Пеппи сокрушенно покачала головой. - Нигде я не видела так мало рук, как в той стране, это уж точно. Какая же я врунья, даже подумать страшно! Всегда я что-нибудь сочиню, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы выделиться; вот и придумала всю эту небылицу про народ, у которого больше рук, чем у других, когда на самом деле у него вообще нет рук. Пеппи и ее друзья двинулись дальше по Большой улице; под мышкой у Пеппи торчала рука из папье-маше. Дети остановились у витрины кондитерской. Там уже собралась целая толпа ребят. все только слюнки глотали, с восхищением глядя на сласти, выставленные за стеклом: большие банки с красными, синими и зелеными леденцами, длинные ряды шоколадных тортов, горы жевательной резинки и самое соблазнительное - коробки с засахаренными орехами. Малыши, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, время от времени тяжело вздыхали: ведь у них не было ни единого эре. - Пеппи, давай зайдем сюда,- предложила Анника и нетерпеливо потянула Пеппи за платье. - Да, мы сюда обязательно зайдем, - заявила Пеппи очень решительно. - Ну, смелей, вперед, за мной! И дети переступили порог кондитерской. - Дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, - сказала Пеппи и вынула из фартука золотую монету. Продавщица рот открыла от изумления. Она никогда еще не видела покупателей, которые брали бы такое количество леденцов. - Девочка, ты, наверное, хочешь сказать, что тебе надо сто леденцов? - спросила она. - Я хочу сказать то, что я сказала: дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, - повторила Пеппи и положила на прилавок золотую монету. И продавщица стала пересыпать леденцы из банок в большие мешки. Томми и Анника стояли рядом и пальцем показывали, из каких банок их сыпать. Оказалось, что не только самые красивые, но и самые вкусные - красные. Если долго сосать такой леденец, то под конец он становится особенно вкусным. Но зеленые, как они убедились, были тоже совсем недурными. А карамельки и тянучки имели свою прелесть. - Возьмем еще по три кило карамелек и тянучек, - предложила Анника. Так они и сделали. В конце концов в лавке не хватило мешков, чтобы упаковать их покупки. К счастью, в писчебумажном магазине продавались огромные бумажные пакеты. - Вот достать бы мне тачку, чтобы все это увезти. Продавщица сказала, что тачку можно купить напротив в игрушечном магазине. Тем временем перед кондитерской собралось еще больше ребят; они видели через стекло, как Пеппи покупает сласти, и чуть не упали в обморок от волнения. Пеппи сбегала в магазин напротив, купила большую игрушечную тачку и погрузила на нее все свои мешки. Выкатив тачку на улицу, она крикнула толпившимся у витрины ребятам: - Кто из вас не ест конфет, выходите вперед! Никто почему-то не вышел. - Странно! - воскликнула Пеппи.- Ну что ж, пусть теперь выйдут вперед те, кто ест конфеты. Все дети, застывшие в немом восхищении у витрины, сделали шаг вперед. Их оказалось двадцать три. - Томми, открой, пожалуйста, мешки, - скомандовала Пеппи. Томми не заставил себя дважды просить. И тут начался такой конфетный пир, которого еще никогда не было в этом маленьком городке. Дети набивали себе рот леденцами- красными, зелеными, такими кисленькими и освежающими, - и карамельками с малиновой начинкой, и тянучками. По всем улицам, выходящим на Большую, бежали дети, и Пеппи едва поспевала раздавать горстями конфеты. - Нам, пожалуй, придется пополнить запасы, - сказала она, - а то ничего не останется на завтра. Пеппи купила еще двадцать кило конфет, и все же на завтра почти ничего не осталось. - А теперь все за мной, у нас есть дела напротив!- скомандовала Пеппи и, перебежав через улицу, смело вошла в игрушечный магазин. Дети двинулись за ней. В игрушечном магазине оказалось столько интересного, что у всех разбежались глаза: заводные поезда и машины разных моделей, маленькие и большие куклы в чудесных нарядах, игрушечная посуда и пистолеты с пистонами, оловянные солдатики, плюшевые собаки, слоны, книжные закладки и марионетки. - Что вам угодно? - спросила продавщица. - Все... Нам угодно, - повторила Пеппи и окинула любопытным взглядом полки. - Мы все страдаем от острой нехватки пистолетов с пистонами и отсутствия марионеток. Но я надеюсь, вы нам поможете. И Пеппи вынула из кармана полную горсть золотых монет. И тогда каждый из ребят получил право выбрать себе ту игрушку, о которой давно мечтал. Анника взяла себе великолепную куклу с золотыми локонами, одетую в нежно-розовое шелковое платье; а когда ей нажимали на живот, она говорила "Мама". Томми давно хотелось иметь духовое ружье и паровую машину. И он получил и то и другое. Все остальные ребята тоже выбрали кто что хотел, и, когда Пеппи закончила свои покупки, в магазине почти не оставалось игрушек: одиноко лежали на полке несколько книжных закладок и пять-шесть "Конструкторов". Себе Пеппи ничего не купила, а господин Нильсон получил зеркальце. Перед тем как уйти, Пеппи купила еще всем по дудке, и, когда дети вышли на улицу, каждый дул в свою дудку, а Пеппи отбивала такт рукой манекена. Какой-то малыш пожаловался Пеппи, что его дудка не дудит. - Тут нечему удивляться, - сказала она, осмотрев дудку, - ведь дыроч- ка, в которую надо дуть, залеплена жевательной резинкой! Где ты достал драгоценность? - спросила Пеппи и выковыряла из дудки белый комочек. - Ведь я ее не покупала. - Я жую ее с пятницы, - прошептал мальчик. - Честное слово? А вдруг она прирастет к твоему языку? Учти, у всех жевальщиков она куда-нибудь прирастает. На, держи! Пеппи протянула мальчику дудку, и он задудел так же звонко, как и все ребята. На Большой улице царило неописуемое веселье. Но тут вдруг появился полицейский. - Что здесь происходит? - крикнул он. - Парад гвардейцев, - ответила Пеппи, - но вот беда: не все присут- ствующие понимают, что они участники парада, и поэтому дудят кто во что горазд. - Немедленно прекратить! - завопил полицейский и зажал уши руками. - Скажи лучше спасибо, что мы не купили тромбона. И Пеппи дружески похлопала его по спине рукой манекена. Один за другим ребята перестали дудеть. Последней замолкла дудка Томми. Полицейский потребовал, чтобы дети немедленно разошлись - он не мог допустить такого скопления народа на Большой улице. Собственно говоря, дети ничего не имели против того, чтобы отправиться домой: им хотелось поскорее пустить по рельсам игрушечные поезда, поиграть с заводными машинами и выкупать новых кукол. Они разошлись веселые и довольные, и никто из них в этот вечер не ужинал. Пеппи, Томми и Анника тоже направились домой. Пеппи толкала перед собой тачку. Она глядела на все вывески, мимо которых они проходили, и даже читала их по слогам. - Ап-те-ка - это, кажется, та лавка, где покупают лукарства? - спросила она. - Да, здесь покупают лекарства, - поправила ее Анника. - О, тогда нам надо сюда зайти, мне необходимо купить лукарств, да побольше, - сказала Пеппи. - Да ведь ты здорова, - возразил Томми. - Что с того, что здорова, а может, я еще заболею, - ответила Пеппи.- Так много людей болеют и умирают только потому, что вовремя не покупают лукарства. И нигде не сказано, что завтра я не свалюсь от самой тяжелой болезни. Аптекарь стоял у весов и развешивал какие-то порошки. Как раз в ту минуту, когда вошли Пеппи, Томми и Анника, он решил, что пора кончать работу, потому что близился час ужина. - Дайте мне, пожалуйста, четыре литра лукарства, - сказала Пеппи. - Какое лекарство тебе надо? - нетерпеливо спросил аптекарь, досадуя, что его задерживают. - Как какое? Такое, которое лечит от болезней, - ответила Пеппи. - От каких болезней? - еще более нетерпеливо спросил аптекарь. - От всех болезней - от коклюша, от вывихнутой ноги, от резей в желудке, от тошноты. Пусть это будут пилюли, но чтобы ими можно и нос мазать. Хорошо бы еще, чтобы они годились бы и мебель полировать. Мне нужно самое лучшее лукарство на свете. Аптекарь сердито сказал, что такого удобного лекарства не существует и что для каждой болезни есть свое особое лекарство. Когда Пеппи назвала еще десяток болезней, которые ей надо лечить, он выставил перед ней целую батарею пузырьков, бутылочек и коробочек. На некоторых он написал: "Наружное ",- и объяснил, что этим можно только мазать кожу. Пеппи заплатила, забрала свой пакет, поблагодарила и вышла вместе с Томми и Анникой. Аптекарь взглянул на часы и с радостью убедился, что уже давно пришло время закрывать аптеку. Он запер двери на замок и собрался идти ужинать. Выйдя на улицу, Пеппи оглядела все лекарства. - Ой, ой, я забыла самое главное! - воскликнула она. Но аптека оказалась уже запертой, поэтому Пеппи просунула палец в кольцо висячего звонка и долго-долго звонила. Томми и Анника слышали, какой трезвон поднялся в аптеке. Минуту спустя в двери открылось окошечко - через это окошечко подавали лекарство, если кто-нибудь вдруг заболевал посреди ночи,- и аптекарь высунул в него голову. Увидев детей, он весь покраснел от гнева. - Что тебе еще надо? - уже совсем сердито спросил он у Пеппи. - Прости меня,