лывал каналы, меня
пропускали, советовали, сочувствовали, но... безрезультатно.
И вдруг я увидел, что небо потемнело. Я задрал морду и увидел нечто
такое, чего не видел никогда в жизни и даже не мог себе представить. Надо
мной плыл огромный надувной шар, который называется дирижабль. Он вдруг стал
снижаться прямо надо мной, словно сфотографировал, а потом вдруг взмыл
ввысь. И тотчас же к тому месту, где я стоял и удивлялся, подошел
полицейский в серой блузе и, нагнувшись, погладил меня.
"Это еще не хватало", - подумал я и снова вспомнил волшебное
итальянское слов, но на этот раз его не произнес.
Но ничего страшного не произошло, уже через пять минут я был в
полицейском комиссариате, где встретился с Витей, Тремя Лепестками Черной
Розы, Эвелиной, Галиной Алексеевной и дядей Сережей.
Что же случилось? А вот что. Засмотревшись надетский городок, я
потерялся. И Три Лепестка Черной Розы тотчас же сообщили о моих приметах
вполицию.
А дальше с помощью дирижабля меня просто увидели.
Хорошая штука дирижабль, надо бы такой, только поменьше, завести дома,
а то Пал Палыч и Витя вечно теряют свои вещи. Но не такой, конечно, который
рекламирует в Москве неинтересные газеты.
После беседы с приятным комиссаром полиции мы отправились домой на
отдых, ведь завтра нам предстоял серьезный день.
Этот день, как я уже понял, засыпая в гостинице Великого канала,
серьезным был еще и потому, что нам предстоял собачий Марш любви к ближнему,
и потому, что я, может быть, в последний раз увижу Козетту.
Мой выбор
Когда я шел с Витей утром на выставку собак, я подумал: подумаешь,
марш! Ну погавкаем и разойдемся.
Но не тут-то было. Марш-то происходил на небольшом пароходике, который
плавал по Великому каналу - так называется главная река в Венеции. Под общее
ворчание мы посмотрели дворцы Контарини и Дарио, проплыли у самой Церкви Дей
Фрари, видели мосты и невероятной красоты дома.
А устроители марша нас не заставляли ни прыгать, ни бегать:
оказывается, это был не только Марш любви к ближнему, но и доброты.
И мне было очень приятно, что и Козетта, и Эвелина, и Тролль, и друзья,
и, конечно, я сам оказались на этом пароходе.
От моего собачьего нюха не укрылось то, что грубиян Тролль становился
кротким и томным, когда видел Эвелину. Я этому радовался: знаете, когда тебе
хорошо, хочется, чтобы и другим было так же.
Вообще Тролль сильно переменился после того, как помог Эвелине получить
призовое место... Но не буду говорить о чужих чувствах, подумаю о своих
собственных.
А потом всем собакам-участницам подарили по банке собачьихконсервов,
медаль и искусственную кость.
Все свои регалии я поделил с друзьями.
Когда мы сошли с парохода, я оглянулся и увидел, что Карола что-то
говорит Вите.
Я не слышал, что она говорила, но она была настойчивой, а мой хозяин
Витя на это громко сказал:
- Он взрослый, пусть он решает сам.
У меня сильно забилось сердце.
Потом мы все шли молча. А в глазах у Козетты стояли слезы. ... В этот
день произошло много всего. Мы попрощались с Тремя Лепестками Черной Розы и
Эвелиной, мы договорились, что на будущий год они приедут к нам в Москву, а
потом еще долго гуляли по Венеции с Козеттой и Каролой.
И вот у памятника Бартоломео Каллеони я наконец решился.
- Козетта, - сказал я, - я не могу без вас жить, будьте моей женой.
Она ничего мне не ответила.
Итолько потом спросила:
- А это можно?
- Глупышка, - сказал я ей и положил голову на ее холку.
- Урра-а-а! - закричал Витя.
- Спасибо, - тихо сказала Карола.
И только потом я узнал, почему она так сказала. Она не хотела
расставаться с Козеттой, но она уезжала далеко-далеко, в Россию, в Москву.
Она собираласьучиться там в русской школе и не знала, как поступить с
Козеттой.
А тут как раз нашелся Витя, из Москвы! Да я, который был готов ради
Козетты на все.
Ура! Мы едем в Москву вместе. Когда в тебе просыпается настоящее
чувство, какое имеет значение, где мы будем жить. Лишь бы быть вместе.
Виза Козетте не нужна. С итальянским паспортом она может жить там, где
захочет на нашей прелестной планете.
Дорога домой
У Козетты, между прочим, маникюр. Интересно, кто ей будет делать его в
России? Может быть, Мама-Маша?
Дорога домой хотя и продолжалась почему-то на один день больше, чем
дорога туда, показалась мне короче. Еще бы, со мной ведь моя Козетта!
Мы попрощались с Галиной Алексеевной в Венеции.
Витя сидел в купе поезда и изучал иностранные языки. Может быть, он
делал это потому, что пригласил многих своих друзей к нам домой, в Москву. А
поскольку все они разных национальностей, надо сделать так, чтобы их понять
и они поняли бы нас.
Вот Мама-Маша будет рада, когда у нас в доме поселятся сразу все наши с
Витей приятели с собаками!
Кстати, о национальности. Пришел как-то к нам в гости знакомый Пал
Палыча Станислав Борисович. Он из тех взрослых, кто не без удовольствия
читаетмои книги. А тут вдруг прочел книгу Саши Черного: по-моему, она
называется "Дневник фокса". Не могу точно сказать - не читал. И вот этот
Станислав Борисович мне говорит: "Ты, - говорит, - оказывается, не первая
собака, которая читать и писать умеет, тот вон, у Саши Черного, тоже фокс
был. Может быть, тебя в гончую превратить, чтобы читатели не думали, чтоты
такой-то плагиаторский пес? "
Я повилял хвостом и не стал продолжать разговор, только попросил
Станислава Борисовича передать привет внуку Алеше. И подумал, что вряд ли
найдется в нашей песьей братии собака, которая бы поменяла национальность
ради конъюнктурных соображений.
Я стал смотреть в окно и своим скулежом стал подгонять наш поезд. ...
Я, признаться, очень соскучился и по маме Маше, и по Пал Палычу, и по
маленькому Костику, и по нашему дому, и еще по многому-многому другому.
Мне к тому же очень хотелось самому побродить по баррикадам революции,
которую я видел по телевизору и которая произошла в Москве, пока мы
путешествовали.
А в Вене и Будапеште мы с моей милой Козеттой бегали по перрону и даже
по городу. И мне было приятно, что многие смотрели на мою невесту и
улыбались.
Чоп
И вот в поезде в самое неподходящее время - ночью, когда так хочется
спать, - к нам в дверь постучали. Дядя Сережа открыл ее, и мы все увидели
человека в зеленой фуражке.
- Кто это? - спросила меня Козетта. - Разве у вас революция еще не
закончилась?
Мне пришлось ей объяснять, кто такие пограничники и для чего они нужны.
А дядя Сережа заодно просветил нас, что Чоп - это крупнейший
железнодорожный узел на границе Украины, Венгрии с Чехией и Словакией. Это
древний город. Конца тринадцатого века.
Пограничник между тем строго осмотрел купе и полез зачем-то под лавку:
может быть, он надеялся найти там еще одну собаку, кроме нас с Козеттой, -
не знаю. Тролль ведь вылетел в Москву самолетом со своей прелестной
хозяйкой.
Только потом дядя Сережа объяснил нам, что пограничник искал под лавкой
не собаку, а шпиона. Шпиона у нас в купе не оказалось, а жаль! Было бы еще
одно приключение.
Потом в купе пришла таможня в виде худой и неприветливой дамы. Она тоже
что-то искала, потом еще пришел кто-то - какая-то карантинная служба, потом
ветеринарный контроль, но нас с Козеттой это, к счастью, не коснулось.
После Чопа побежали украинские города - Тернополь, Винница, Киев.
Киеву, между прочим, полторы тысячи лет. И он сказочно красив. Здесь есть
Киево-Печерская лавра, царский дворец, Андреевская церковь, Софийский собор
одиннадцатого века.
На станции Жмеринка мы покупали кукурузу и помидоры. Они продавались
поджелто-голубыми флагами свободного государства.
Эпилог
В день приезда домой Козетту, меня и Витю ждал шикарный семейный ужин,
и мы, не торопясь, рассказывали о своих приключениях. Я рассказывал и о
теплоходе, и о Венеции, и об Афинах, и о Тролле, и о Наташе, и о докторе
Черви, и о главном арбитре, и об Эвелине, и о пограничниках, и о морях, и,
конечно же, о своей любви. Я переводил маме Маше и Пал Палычу то, что
говорила по-итальянски моя лохматая невеста.
С этого дня мы стали жить и поживать, а через месяц примерно пришло
письмо от Трех Лепестков Черной Розы, в котором она желала всем нам доброго
здоровья и счастья, между прочим, спрашивала про Тролля.
В этом же письме Эвелина оставила отпечаток своей лапы. ... А Наташа
действительно подружилась с мамой Машей, несколько раз была у нас в гостях
вместе с Троллем и мужем-драматургом. Тролль называл его профессию в три
лая. В последний раз это было неделю назад. Наташа принесла какие-то анкеты
и спрашивала маму Машу, как их заполнить, потому что она хочет пригласить в
гости Три Лепестка Черной Розы, с которой тоже подружилась.
Три Лепестка Черной Розы приедет с Эвелиной.
А еще Наташа сказала, что это будет совсем неплохо, потому что Эвелина
- единственная дама, при которой Тролль становится по-настоящему галантным.
Может быть, потому, что они очень похожи.
Она такая же длинная, как и он, только рыженькая. Ну что вы, таксу, что
ли, не видели?
* ХВОСТ ИЗ ДРУГОГО ИЗМЕРЕНИЯ *
(Невероятное путешествие в первое измерение пса по имени Пират и его
очаровательной супруги Козетты, описанные им в состоянии близком к
абсолютному созерцанию происходящего)
"Мысль будет речью нам... "
Павел Лукницкий
Скрепки для скрижалей (Вместо предисловия)
"... Моцарт - это величественно и вечно. С помощью Моцарта... да-да,
именно: "с помощью Моцарта" человечество научилось лечить множество
болезней, а недавно было сделано открытие: ритмы некоторых его произведений
убивают компьютерные вирусы... ".
Пират диктовал новую повесть... ... А вы знаете, что собаки живут по
временной прямой на полчаса раньше своего хозяина. И, если хозяин умен, он
всегда прислушается к своей собаке. Собака ведь наверняка знает, что
случится в течение этих тридцати минут и может отвратить хозяина от
неприятностей... ... Сейчас, когда собачьи события последнихмесяцев позади,
базарная демократия, судя по всему, победила окончательно, а грядущая
революция, хоть и не планируется на ближайший вторник, но если произойдет,
боюсь, снова разбудит лишь инстинкт разрушения, я заготавливаю скрепки для
своих очередных скрижалейи сибаритствую, проводявремя в доме дяди Сережи,
Каролины и Мамы-Лисаньки со своей уже известной читателю лохматой и
итальянской Козеттой.
Иногда я стараюсь восстановить в памяти события последнего времени
(хотя точнее конечно не времени, а пространства, времени как было мною
недавно установлено - не существует в природе, оно просто-напросто - вымысел
досужих литераторов... ), и впервые не задумываюсь над тем: станут ли они
когда-нибудь книгой или не станут.
Потекла наша жизнь как в старинной сказке: "старик ловил неводом рыбу,
а старуха пряла свою пряжу". Дядя Сережа ходил на службу в Министерство
конфессий и потомрассказывал всем нам за ужином: что это такое. Каролина
иногда готовила нам всем поесть, делала она это редко, и мы стали поэтому
стройными, а в основном переводила дяде Сереже статьи, причем когда она не
могла точно идентифицировать значение какого-то слова, ей подсказывала его
Козетта. Мама-Лисанька ничего не переводила. Она писала свои волшебные
книги, и, наоборот, готовила нам еду часто. И еда эта была такой же
восхитительной, как и сама Мама-Лисанька.
Так что все не бездельничали кроме меня, а в конце-концов мне стало от
этого невероятно стыдно, и я вновь занялся писательской деятельностью.
Как Булгаков, Лермонтов или даже Пушкин я придумал себе ситуацию, в
которой мне якобы подбросили рукопись, а я всего-навсего скромный ее
издатель лишь взял на себя труд довести ее до читателя.
Старый и более чем неуклюжий прием. Почему Пупкину не подбрасывают
рукописи.
Я написал такую книжку. Написал и ужаснулся.
Получилась не беллетристика, а какое-то пособие по перевороту. За такие
книжки сажают на цепь... А потом уже, на цепи сидючи, оправдываются, что это
было ни в коем случае не пособие по перевороту, а пособие: как бы
понезаметнее прожить середнячком, не желая славы Александра Великого или
Наполеона, - повкуснее поесть, побольше поспать. ... если честно, хочу
рассказать по-собачьи то, что увидел. ... смогу ли? Но это как захочет
Высший Разум. Я теперь спрашиваю разрешение у Него.
Судя по тому, что я постоянно думаю об Этом, сопоставляю и анализирую
увиденное, вероятно - захочет, ибо ему ничего не стоило отнять у меня
понимание или память раньше, до того, как я вновь сел за письменный стол.
Память моя не пропала, чутье тоже, я думаю это потому, что Высшему
Разуму надоело быть непонятым, и может быть он выбрал меня (это льстит моему
собачьему самолюбию! ) для того, чтобы именно я объяснил человечеству и
собачеству некоторые тайны бытия.
После таких слов, я предвижу, кто-то из читателей подумает грустно:
"взбесился бедняга". Отнюдь. Просто я, как всякий пророк рискую быть
традиционно не понятым и потому подстраховываюсь предисловием.
Все было так невероятно.
А началось с того, что позапрошлым летом мы поехали с моим другом Витей
Витухиным в морское путешествие к нашейитальянско-австралийскойзнакомой в
город Сенигаллию, что на восточном побережье Италии. Помните, у нее еще -
необычное имя Три Лепестка Черной Розы и милейшая собачка Эвелина.
Путешествие наше началось на теплоходе и длилось по странам ближнего
зарубежья и Европы. С нами вместе путешествовал друг Витиного папы дядя
Сережа, и там же, на теплоходе мы отпраздновали рождение двух новых семей:
дядя Сережа познакомился со студенткой из Бергамо Каролиной, которая вскоре
приехала к нему в Москву, а я с моей Козеттой.
Это был замечательный вояж, о котором вы конечно читали!
Книга, как и все мои другие, имела успех, но самое большое наслаждение,
которое я испытал - это когда ее стала читать Козетта. Она читала ее со
словарем, потому что нашим собачьим - русским владеет все-таки не так
хорошо.
Я убедился - нет большего наслаждения наблюдать, как любимая тобой дама
терпеливо изучает творение лап твоих.
Италия понравилась мне не только потому что это собачья страна, и
столица ее названа в честь основателей Рима - Ромула и Рема, выкормленных
волчицей (почти собакой), а еще потому что оттуда родом Козетта, но мне как
писателю и женолюбу импонирует тот факт, что слово "слово" в итальянском
языке - женского рода.
Надо сказать что, если язык наш невероятный Козетта постигла не в
совершенстве, то в совершенстве постигла науку любви, и... (нет дамы без
огня), вскоре после нашего возвращения подарила мне четырех прелестных
щенков: трех девочек и мальчишку.
В собачьей жизни самостоятельность детей приходит рано.
А вот самостоятельность родителей значительно позже. Нам хотелось с
Козеттой жить друг для друга, а Маме-Маше и Пал Палычу, Вите иКостику
хотелось забавляться со щенками.
И было решено: мы с Козеттой перезжаем к "теще", т. е. к Каролине, дяде
Сереже и его замечательной Маме-Лисаньке, а детей наших оставляем Маме-Маше.
Такой рокировкой все остались довольны.
Иногда, всей семьеймы любим забраться в машину и куда-нибудь ехать, все
равно куда, а там уже побывать в ресторане, или в парке, или на пристани,
любим мы и пересесть вдруг в самолет и полететь далеко, чтобы повидать там
чудеса или экзотику и зарядиться впечатлениями, для того только, чтобы
пестовать счастье и гармонию в нашем семейном бытии...
Внешний мир изменился невероятно быстро, и не только потому, что теперь
можно бывать нам собакам почти что где угодно, он стал ярче, вкуснее,
интересней и многогранней, более того, я вам хочу сказать, что пишу я теперь
не пером, а на компьютере.
Витя учится в Британии. Через два года ему идти в армию. Не знаю только
в какую. За Президента России пойдет он служить или за Английскую Королеву?
Тут как-то прошел слух, что будущим правителем России будет человек
высокого роста. Я согласен на принцессу Диану. Она как раз высокого роста...
Это я говорю не от отсутствия патриотизма, просто она породиста.
Пал Палыч ударился в науку, пишет докторскую. Иногда я помогаю ему, но
не так интенсивно, как с кандидатской, дело в том, что тема его закрытая, и
хотя он доверят мне, мне самому не хочется выглядеть излишне любопытным. С
должности Пал Палыч ушел и говорит, что о том, как упал авторитет власти
хорошо было видно из окон его служебного автомобиля... А Мама-Маша?
Мама-Маша...
Маме-Маше прибавилась в этой жизни еще одна проблема - зарабатывание
денег.
Хорош этот мир или нет, - не знаю, не мне судить, но я, по крайней
мере, способствовал (своими книгами, конечно), чтобы он стал хотя бы на
чуточку справедливее.
Книги писать стало не так интересно, их мало кто читает и не покупает,
(в этоммы бесспорно догнали запад), а собачьи игрушки (косточки, лекарства,
кучки дерьма, лифчики для сучек) стали продаваться и у нас.
Но не буду попусту ворчать, тем более что перехожу к грустной части
предисловия.
Умерла тетя Груша - наша дачная хозяйка.
Умерла мирно и тихо.
Так же как прожила эту, прямо скажем, собачью жизнь. Помянулиее добрым
словом, а на имя Мамы-Маши отписала она свой деревенский домик. Я, когда
узнал о ее смерти - скулил целый день, а Мама-Маша плакала...
Но вот, кажется, предисловие подошло к концу, надо переходить к
основному повествованию.
Глава 1
То, о чем я совсем не знал
... и слишком поздно почерпнул из засекреченной диссертации Пал Палыча,
которую, после долгих его просьб и уговоров, взялся править в тот вечер.
Засекреченной она оказалась не потому что была плохая, и надо было во
что бы то ни стало столь, увы, типичным способом скрыть ее изъяны, а потому,
что если знать каждому что в ней говорится, то у непосвященных может
случиться шок. Теперь-то, после моих рассказов, о том, что когда-то было
секретно и недоступно, знает каждый щенок, а недавно еще казалось в
диковинку, что на свете открыто пятое измерение...
Что и говорить: наш век - божественности техники в истории человечества
- уникален. Но совершенство техники - это еще, к сожалению, далеко не есть
совершенство духа.
Об этом говорил как-то на видеоселекторном совещании Прокурор
Галактики, он же и предложилПал Палычу взять в производство дело по 4-му
измерению.
"Запакостили его, - сказал прокурор, - сделали из него свалку, всю
дрянь из десяти Галактик свалили туда, а потом мы, - говорит, - удивляемся,
почему мироздание продолжает оставаться таким несовершенным. Ведь оттуда, с
этой свалки, мусор хоть понемногу, пусть в виде отражений, дурных, не
известно откуда взявшихся помыслов или необъяснимо плохого настроения, - но
просачивается к нам обратно".
Пал Палыч принял к производству это дело не очень охотно. Он уже давно
не практикует, но ему для его исследовательской работы надо было оформить
какое-то внедрение, и отчет об этом деле мог бы как раз стать столь
необходимой частью диссертации. Отчет прилагался к реферату, и я имел
удовольствие его прочитать тоже.
Пал Палыч отправился в другое измерение.
Командировки туда редки: власти убеждают, что и чрезвычайно опасны.
Поэтому его не неволили ехать или не ехать. Но знаете, ему, пусть и в
соперничестве с Мамой-Машей, а надо все-таки содержать дом, да и слово
"профессор" звучит уютнее, чем "доцент".
Вернувшись, Пал Палыч рассказывал о своих ощущениях - и я вам передам с
его слов, - поездка в другое измерение немного похожа на поездку в другое
время, только не ощущается толчка и все происходит мгновенно. При поездке в
другое время пейзаж меняется медленно, он по сути один и тот же, лишь
постепенно возникают и исчезают деревья и строения, а при поездке в другое
измерение все меняется тотчас же.
И еще одно различие. Попав в другое измерение, не видишь ничего
похожего: ни домов, ни улиц, ни людей, а в другом времени, на той же улице
двадцать лет назад можно встретить даже самого себя. Это наверное здорово
поглядеть, как ты гулял здесь когда-то, когда был еще веселым щенком...
Пройдя все необходимые формальности, Пал Палыч оказался в небольшой
кабинке, без окон и с жалюзи вместо дверей. Жалюзи плавно захлопнулись,
раздался щелчок, похожий на тот, который сопровождает вас, когда вы делаете
флюрографию (полстолетия назад придуманная вещь, а до сих пор не снята в
медицине "со щита"), и вы тотчас же выходите, опять видите дежурного, снова
проходите те же формальности, только в обратном порядке, и оказываетесь в
большом городе, почти таком же.
Почти, да не таком: Пал Палычу бросилось в глаза, что не метены
тротуары, город без жителей, машины, космолеты - все валяется где попало.
Сквозь асфальт и бетон проросла трава.
Когда-то в другое измерение можно было поехать просто, и путь в него
проходил не через определенный гравитационный коридор, как теперь. Пал Палыч
говорил, что в свое время каждый грамотный инженер мог найти путь в это
измерение и находиться там сколько ему было угодно. Даже считалось хорошим
тоном ездить в это измерение семьями отдыхать в выходные дни.
Но потом паломничество на неиспорченную природу дошло до того, что там
стало населенней, чем в нашем измерении, и тогда Внегалактическая Дума
собралась, чтобы обсудить: стоит ли заселять иные планеты землянами, явно не
умещающимися в своей "колыбели", когда рядом, только в другом измерении
имеется такая же, Земля.
Нам, собакам, конечно не были известны сверхсекретные научные
изыскания, но в то время еще ни одного измерения, кроме четвертого, на нашей
Земле пока не установили, стало быть, у Земли, по мнению ученых, имелось
только одно отражение (что, впрочем, на ближайшее столетие вполне
достаточно), чтобы решить проблему жилья.
Но, странное дело, стоило объявить официальное разрешение на эмиграцию,
все останавливалось, прекращались поездки, люди не торопились заселять
необжитый континент, хотя он находился рядом с их домом и не надо было ни
переправляться через океан, ни осваивать далекий материк, а стоило лишь
придти в имеющийся в каждом населенном пункте офис, забраться в кабину,
нажать кнопку и тотчас же выйти в ином мире.
Кстати (конечно, тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить), но Пал Палыч
рассказал удивительную вещь: с этими кабинками еще не было ни одной
неприятности. Хотя едва только их изобрели, как немедленно писатели-фантасты
стали пугать нас тем, что из-за перегоревшего предохранителя кого-то
забросило на другой конец Вселенной и он добирался домой на машинах времени.
Все это печаталось, расходилось миллионными тиражами и было интересно, но
конечно, как всегда все написанное - немного не так.
Эти машины не ломаются и вот почему: между двумя измерениями нет
временного промежутка, как его нет между выключенной и включенной лампочкой,
между полом и тенью от стула на полу. То есть: если вы, забравшись в такую
кабину и нажав кнопку, узнаете, что перегорел предохранитель - вы просто
остались у себя дома или не дома, если он перегорит на обратном пути.
Третьего не дано.
Я немного наукообразен, но не взыщите: не даром же у меня мама -
пудель, а хозяин юрист.
Перейду к главному, а именно к тому, для чего Пал Палыч отправился в
другое измерение.
Из учебников будущей истории, или вернее "Истории будущего" известно,
что в четвертое измерение, в самом начале, пока не нашлось добровольцев,
направлялина исправление "криминогенные элементы". Иными словами,
осужденных, то есть тех, кому человечество решило какое-то время за их
поведение и проступки не подавать руки.
Тюремщики жили там совершенно свободно, строили города, вершили
цивилизацию, женились, существовали в таких же условиях, как и мы, живущие в
нашем.
После революции в криминологии принцип наказания был кардинально
изменен. Некоторые виды преступлений оказались заразными заболеваниями,
вызываемыми вирусами, и людей, им подверженным, потребовалось лишь поместить
в параллельный мир, а вовсе не сажать в клетку, как птиц и зверей.
От постоянного притока людей там, в четвертом измерении, создалась
параллельная цивилизация.
В четвертом измерении, наконец, как и у нас, интенсивно развивались
искусство и литература, те ученые не отставали от наших. Оказалось, что в
это измерение из нашего можно переносить предметы, в том числе огромные:
дома, технику, пароходы. Появились патриоты четвертого измерения.
Поэты воспевали его в свойственной им декадентской манере:
"Там, где все сверканье, все движенье,
Пенье все - мы там с тобой живем.
Здесь же только наше отраженье
Полонил гниющий водоем".
Глава 2
Экскурсии в глупость
Все кончилось в один прекрасный момент. Это произошло в то время, когда
в нашем измерении уже прекратились ядерные "игры" а в том, четвертом, еще
нет. И оттуда в наше потянулись тысячи и десятки тысяч людей и собак,
которые не желали стать свидетелями и очевидцами ядерного безобразия. И
матушке-Земле пришлось потесниться и принять назад своих блудных сынов. В
считанные годы четвертое измерение обезлюдело.
И вот, когда там уже почти никого не осталось, человечество приняло
решение свалить туда в кучу весь ядерный потенциал, сделать из этого
измерения музей человеческой глупости и водить туда экскурсии.
Прошло еще несколько десятилетий, и можно было бы объявить четвертое
измерение свалкой исторического лома, как вдруг нашлись энтузиасты, которые
готовы были расчистить эту часть захламленного пространства для новой жизни,
размонтировав чудовищные сооружения, некогда созданные для уничтожения не
только человечества, но может быть даже Галактик.
Внегалактическая Дума приняла решение.
Полным ходом шла демонтажная работа на бывших полигонах... ... и вот
тут я прочитал самое секретное, и самое интересное из отчета, приложенного к
диссертации Пал Палыча.
Неожиданно Внегелактическое Правительство узнало, что некто,
космический бомж, или сумасшедший (потому что по мнению Правительства только
сумасшедший смеет не выполнять его распоряжений) пожелал остаться в
одиночестве среди ядерного лома в четвертом измерении, причем в той части
планеты, где пусковые устройства еще не были демонтированы.
Что тут началось. За этим человеком была немедленно налажена охота.
Сафари! Установили его местонахождение и имя. В диссертации Пал Палыча он
закодирован как - ЧК.
Пал Палыч тоже участвовал в этом сафари. Но я не осуждаю его. Он в
итоге не нашел этого человека, к тому же изначально не ведал, что тот из
себя представляет.
Зато это узнал я.
Произошло это много позже. ЧК оказался не космическим бомжем, а не
больше не меньше - отчаявшимся смотреть на несправедливый и суетный мир
профессором кафедры Философии временных координат Внегалактической Академии
Времени Пространства.
Но это было позже, а тогдаПал Палыч рассказывал, что в первые секунды,
попав в четвертое измерение, ждал встречи с двумя молодыми людьми -
экспертами. Они отправились в Овито - так назывался район, где некогда были
установлены ядерные пусковые устройства четвертого измерения, ибо стало
известно, что профессор находится именно там.
Почему Правительству надо было опасаться какого-то профессора,
решившего поступить со своей судьбой так как он считает нужным? Пал Палыч
объяснил, что рядом с полигоном находилась грузовая кабина, с помощью
которой можно было вернуться в наше измерение, и кто знает, что ему могло
взбрести в голову, ведь было бы чудовищно, если бы на голову землян вдруг
посыпались из ниоткуда ракеты. Такую войну не остановишь.
С помощью имеющихся враспоряжении группы Пал Палыча приборов найти
прячущегося человека в радиусе двенадцати миль, где преобладал металл, было
не столь уж и сложно. Теплое человеческое тело было зафиксировано почти
немедленно, и приборы держали его уже под своим контролем. Один из коллег
Пал Палыча, вероятно большой патриот, все время повторял: "За нами
трехмерная Земля, не отдадим ее ни пяди", выполнял здесь функции наблюдателя
и мечтал, как бы вызвать профессора на разговор.
Внезапно раздался позывной Центра. Это означало, что Пал Палыч
немедленно должен был соединиться с переговорным устройством Прокурора
Галактики.
Пал Палыч вопросительно посмотрел на коллег. Ониему сочувствовали. И
было от чего. Представьте себе, вас, находящегося в другом измерении,
разыскивают, чтобы что-то сообщить. Это что-то, как вы понимаете, должно
быть архиважным, а, может быть, даже, как говорит Председатель
Внегалактической Думы, и "судьбоносным".
Тут каждый подожмет хвост.
Но так как у Пал Палыча хвоста не было, он сейчас же соединился с
Центром. У Прокурора Галактики был, как всегда, ровный голос, какую бы
экстремальную новость он ни сообщал.
- Встречайте комиссара Кюррквя, - сказал Прокурор, - он будет у 336-й
кабины ЧИЗ (четвертое измерение) в секторе Бетта через восемь минут. Причину
его появления узнаете по прибытии.
- Восемь минут прошли, - рассказывал Пал Палыч, - так, как проходят
восемь столетий. И это потому, что Прокурор не сказал ничего конкретного.
Прокурору должно было быть известно, что за эти восемь минут разыскиваемый
профессор, если уж они так боятся именно этого, мог свободно подобраться к
пусковым кнопкам.
Комиссар Кюррквя появился в назначенную секунду. Прокурор Галактики
принял решение: чем ловить профессора, транспортировать на Землю и там
наказывать, лучше сразу отправить его в пятое, недавно открытое измерение,
где он, подобно Робинзону Крузо сам будет строить свое счастье. А
прокуратура за это время разберется что с ним делать.
Пятое измерение Прокурор Галактики, вероятно, рассматривал в качестве
вселенского изолятора временного содержания.
Общими усилиями Пал Палыч с командой (без решения суда, или органа на
то уполномоченного, без соблюдения формальностей) выдворили профессора с
помощью комиссара Кюррквя в это пятое измерение, выход в которое возможен
только из четвертого.
"И вот теперь в те редкие визиты сюда, - прочитал я в дневнике Пал
Палыча, - с помощью специального прибора я наблюдаю иногда за этим
профессором ЧК, который питается бананами. На звезды он не смотрит.
Но, судя по всему, доволен своим модусом вивенди.
Хижины у него никакой нет. Одежды тоже. В правовых документах он
числится под кодовым названием "компьютерный вирус". ... почему не
презумируется невиновность к змее, которая еще не укусила...
Профессорупредлагали недавно возвратиться.
Но ужас обуял общество, когда профессор на это не согласился. Он
почему-то не согласился вернуться в "наш солнечный, самый совершенный и
гуманный мир".
Властям это было не понятно.
За ним стали наблюдать пристальнее, и в один прекрасный день было
получено ужасное сообщение: профессор куда-то исчез.
Прокурор Галактики объявил чрезвычайный розыск. И кто-то из его коллег
по вневременной полиции установил, что, вероятнее всего, профессор сумел
проникнуть в первое измерение.
Когда мне рассказал об этом Пал Палыч, у меня опустились уши. Я как
будто чувствовал, что скоро встречусь с этим ЧК.
Если бы знать тогда, что все материализуется сегодня же вечером, я не
пролистывал бы страницы диссертации Пал Палыча, а читал бы ее в четыре
глаза. Но я пролистал ее быстро, поцеловал детей, коснулся носом колена
Мамы-Маши, потихоньку ей подмигнув, дал себя выгулять Вите и отправился
домой.
Глава 3
Я прошу у компьютера извинений
Раньше про волшебство рассказывали так, как теперь про компьютеры. На
компьютере я научился работать быстро, это оказалось легче, чем на пишущей
машинке. А помните, я совсем недавно осваивал логарифмическую линейку.
Пал Палыч подарил мне Нот-бук, тот самый, который он брал с собой
когда-то в четвертое измерение. Говорят, он заразил его там вирусом. Но кто
бы мог подумать, что очень скоро станет очевидным: компьютер это дверца в
другое измерение из нашего в первое. И, чтобы попасть туда совершенно не
надо путешествовать по пятому...
Раньше, когда звезды были без цензуры и не было столько техники -
факсы, ксероксы, пейджеры, принтеры, мониторы, сканнеры, интернеты, модемы.
Мне никогда бы не пришло в голову скучать по себе, а сегодня я думаю как
соотнести эклектику с эклиптикой.
Подумать только, с кем сражается, и что совершенствует Высший разум,
если в нас есть всего только одна душа?..
Бывало ли в вашей жизни когда-нибудь такое, что вы упоенно и
самозабвенно просидели перед экраном дисплея всю ночь и весь день, что-то
писали, устанавливали, запоминали и в конце концов бедный компьютер не
выдержал. Может быть он устал:
- Не будете ли вы столь любезны - помилосердствовать, господин Пират, -
сказал он мне.
Мне было очень лестно, что компьютер заговорил именно тогда, когда я
сидел за клавиатурой, но в работе оставалось немного, еще только полторы
страницы и я ему об этом сообщил.
Компьютер проявил любезность ипринялся вновь помогать мне, даже
предупредил меня, что я переутомлен, и что лапа моя незаметно для меня
самого подрагивает, и поэтому мне как любому живому существу требуется
отдых. ... А раз отдых требуется и компьютеру, то можно сделать вывод, что и
он живое существо- тоже.
Впрочем я никогда в этом и не сомневался.
Но тут, как это часто бывает, а у нас в доме постоянно: подошла сперва
Каролина и попросила что-то перепечатать срочное. Потом дядя Сережа, ему
вообще всегда все надо срочно, потом Козетта, которой во что быто ни стало
надо было сканировать объемные фотографии наших малюток.
Только Мама-Лисанька не мешала компьютеру жить. У нее с ним особые
отношения, и он давно уже сделал ей работу, о которой она просила.
Все подошедшие были близкими мне и любимыми мной, и поэтому я не мог
отказать. И делал, делал, делал. Полторы страницы уже превратилисьв шесть,
потом одиннадцать.
Я умолял компьютер еще немного потерпеть. Я говорил ему, что человек
лучше, чем его поступки.
В конце-концов я уже сам устал как собака. Но я чувствовал, что он уже
обиделся. И обиделся даже не на меня, а на Каролину, Дока, Козетту. Но
конечно же через меня. Ведь постоянные перегрузки означали, что компьютер не
член нашей семьи, а только работник.
Ему, естественно, хотелось, чтобы и Каролина, и Док, и Козетта сами
попросили бы у него еще чуть-чуть поработать. И он бы не отказал, но
соблюден был бы политес. Всякое существо любит, когда к нему внимательны. Не
соблюсти политес это все равно что отдавить собаке или коту лапу и не
извинитьсяперед ними под тем только предлогом, что человек - венец природы.
Обиды компьютера сперва стали выражаться в мелочах: вдруг перестала
изображаться на экране буква "Д", однакоя, не растерявшись немедленно
заменил ее - временно конечно - буквой "Б".
Потом он стал останавливаться каждую минуту и высвечивать на экране
слова: "Не пора ли прекратить сеанс", "Надеюсь, завтра мы встретимся снова"
и, наконец, "Третий раз делаю вам первое замечание" однако с непременным
добавлением слов, которые обычно программистом не кодируются.
Я не знал, что делать, у меня было дурацкое положение. С одной стороны
и Док, и Каролина, и Козетта - моя любимая семья, и я знал, что им всем
исключительно надо, чтобы мы еще поработали. Но с другой - нельзя же
эксплуатировать и электронного члена семьи, который был уже столь любезен,
что работал без отдыха, сна и тоже из любви к этой же семье.
Я набрал на клавиатуре очередные извинения. Компьютер был
интеллигентен, и мне хотелось ему соответствовать.
Но вдруг... ... я не люблю, когда в повести появляется "вдруг". Но это
"вдруг", было особенным и имело форму.
Проявления компьютерного неудовольствия испокон веков (хорошо сказал! )
привыкли называть "вирусами". И даже конструировать антивирусные программы.
Но это не было компьютерной обидой. Просто, когда компьютер устал, он
перестал сопротивляться злым силам. Все произошло из-за нашего желания
объять необъятное.
Вирус завладел компьютерным пространством.
Он появился на экране в виде Черного Квадрата (вот почему в диссертации
Пал Палыча он был обозначен аббревиатурой ЧК), похожего на квадрат Малевича
крупнейшего древнерусского художника, которого отчего-то называли
абстракционистом, вкладывая в это слово сарказм и презрение. Потом
оказалось, что весь мир вокруг абстрактен, а он лишь живописал его. Но не
будем осуждать времяуподобляться петуху ревнующему кур к будильнику. Мы ведь
из иной цивилизации, мы знаем: какой это высший эгоизм делать добро
ближнему, и еще знаем, что сверху идут заповеди, а снизу инициативы. Наша
повесть не о Малевиче...
Я взглянул на часы и в это мгновенье мне показалось, что секундная
стрелка внезапно остановилась на циферблате, а тень от нее, этого не
заметив, вновь побежала по кругу в поисках своей госпожи.
Глава 4
Мы внезапно оказываемся в Странноландии
Это только так сказано для красивого печатного слова "оказываемся".
Я никогда раньше даже предположить не мог, что в страну, которую
называют Компьютерия или Странноландия - никто еще просто так не попадал. И
я никогда не видел, чтобы из нее кто-то возвратился. Конечно, информация об
исчезнувшем остается, но как ее искать. Если бы мы только умели расшифровать
ее. Как узнать в какую из десятков миллионов ячеек компьютерной памяти -
китайских "шкатулок" попадает исчезнувшая информация.
В данном случае меня взволновало, куда делся кусок статьи Пал Палыча об
исчезновении из трехмерного мира двух комнатных собак. Там не было наших с
Козеттой имен, поэтому я не ассоциировал эту статью с тем, что может
произойти в ближайшее время с нами. Но в этом отрывке говорилось о том, как
с помощью собак бороться с компьютерными вирусами... Я тогда воспринял эту
статью как шутку. ... быстренько прошелся по файлам, но "на вскидку",
конечно, ничего не обнаружил. Я так и знал, что не найду его. Найти
исчезнувший кусок статьи в компьютере, умеющем хранить тайны, это все равно,
что найти среди сотен тысяч звезд именно ту, котораятебе вчера подмигнула.
На всякий случай я взял дискету и установил в компьютере антивирусную
программу, что это такое, верно, всем ясно. Это фильтр, в который попадают
все шутки и хулиганства программы.
Когда-то мне пришло в голову, что компьютер этоВселенная. Только
параллельная. А еще пришло, что раз это так, то в нашу из той обязательно
должен быть какой-то выход. А еще, что как в любой другой в компьютерной
тоже есть добро и зло.
Смешно, но почему в нашей не изобретена антивирусная программа. Быть
может это сделает когда-нибудь Высший Разум и зла будет чуточку поменьше...
Антивирусную дискету я вставил, но программу включить не успел.
На экране появился Черный Квадрат.
У него были глаза, он улыбался щербатым ртом, и делал это так, как
улыбаются кошки, не имеющие чувства юмора.
К сталу, за которым я работал, подошел дядя Сережа - Док.
Он стал нажимать на клавиши компьютера, но вирус не только не исчез, но
даже не поморщился.
Док нажал еще на что-то, но опять ничего не изменилось. Черный Квадрат
продолжал улыбаться, и в улыбке его была сила. Нам обоим с Доком стало не по
себе. Козетта чуть дрожа, прижалась ко мне боком, а Док, пожимая плечами,
отправился за справочником вирусов.
В эту секунду отвратительные черные щупальца ЧК выползли из плоскости
экрана (я обалдел! ) и схватили мою жену за холку.
Мужчины конечно знают, что делать в тех случаях, когда фамильярно
обращаются в их прису