крутит, сэр. Похоже, им никто не управляет... "Может, там никого нет?" -- подумал Эйдо, пытаясь по голосу Буджолда определить, что он сам думает по этому поводу. И вот все ожидания и опасения уже позади. Бойцы расходились по кораблю, исчезали в темных неосвещенных проходах, а время неумолимо уходило, и по лбу Эйдо стекали капли пота. Он представлял, что случится с судном, если оно даже на такой небольшой скорости ударится об атмосферу. -- Эйдо! -- Я в центральной галерее, сэр! -- Какого хрена?! -- Ищу проход в капитанскую рубку! -- Ладно, -- согласился Буджолд. -- К тебе идет Гонатар. -- Хорошо, сэр... 41 Гонатар выскочил из бокового прохода совершенно неожиданно. Эйдо вскинул автомат, но сразу же понял, что это свой -- просто без шлема. -- Ты чего не по форме? -- строго спросил Эйдо. -- Пошел в задницу, -- отреагировал тот. -- Жарко очень... "И то верно", -- согласился Эйдо и тоже снял шлем. Воздух на корабле вонял подгоревшей изоляцией, однако так было все равно лучше, чем в закупоренном скафандре. -- Куда идти? Ты чего-нибудь понимаешь? -- спросил Гонатар. -- Думаю, нам туда, -- махнул Эйдо рукой, облаченной в тяжелую перчатку. Вскоре пол начал сильно вибрировать, и идти по нему стало невозможно. Ноги разъезжались, словно на льду. В довершение этого последовал сильный толчок, и Эйдо, отлетев в сторону, ударился головой о переборку. Тем не менее он тут же вскочил на ноги и снова двинулся вперед -- до распахнутой в рубку двери оставалось совсем немного. Место ушиба на голове здорово саднило, однако Эйдо успокаивал себя тем, что если бы такое случилось с местным хрупким человечком, он уже не числился бы в списках живых. "То ли дело мы -- сталь, а не люди. Нам все нипочем". Вот и вход в рубку, который охраняли два мертвеца. Это были тела членов команды. Эйдо вошел внутрь. Слева привалился к стене еще один труп, а дальше, возле разбитой панели управления, лежал координатор Лукас. Он был известным человеком на центральной базе и, видимо, умер как герой. -- Да тут была настоящая битва при Мантерю! -- воскликнул Гонатар, а Эйдо, не теряя времени, шагнул к опломбированному шкафу, где находилось аварийное управление кораблем. Сорвав крышку, он помедлил. Эйдо не мог припомнить, когда ему приходилось сажать суда, однако он знал, как это делать. Отложив автомат и сбросив ставшие ненужными перчатки, Эйдо надел на голову наушники и в ту же секунду услышал повторявшиеся позывные: -- "Либерти", ответьте базе! "Либерти", ответьте базе! -- Я "Либерти"! -- четко произнес Эйдо и, взявшись за штурвал, слегка подвигал им, проверяя, как грузовик слушается руля. -- "Либерти", как груз?! -- Груз в трюме, о его состоянии пока ничего не известно... -- Ваша обшивка уже начинает гореть! Постарайтесь затормозить! -- Есть постараться затормозить, -- уже тише ответил Эйдо и начал быстро щелкать тумблерами, запуская реверсивный режим. Сразу загорелись три лампочки, показавшие, что три двигателя перенастроили тягу, однако последний -- четвертый, не отзывался. Возможно, испортилась только контрольная магистраль, а с самим двигателем все было в порядке, но выяснять времени Уже не было. Эйдо чувствовал эту жуткую вибрацию, когда струи раскаленного газа слизывали с корабля защитное покрытие -- слой за слоем. -- Гонатар! Держись крепче! -- Есть, капитан, -- отозвался напарник и схватился за стойку с приборами. Сам Эйдо опустился в кресло и только после этого потянул рычаг с биркой "экстренное торможение". Судно будто натолкнулось на какую-то преграду, и поначалу Эйдо показалось, что все получилось, как надо, однако корпус грузовика начал поворачиваться влево -- это означало, что четвертый движок по-прежнему тянул вперед. Эйдо стал лихорадочно отменять команды и был вынужден снова разгонять корабль. Затем отключил оба задних двигателя и стал тормозить только двумя передними, но силенок у них не хватало. Грузовая громада продолжала нестись к поверхности Туссено, рассыпая искры от горящих защитных слоев. А агент Эйдо пытался пилотировать вслепую, руководствуясь только командами диспетчера базы. С третьей попытки ему удалось выпустить парашюты экстренного торможения, но даже бенитовая ткань продержалась не более нескольких секунд и вскоре сгорела полностью. Тем не менее грузовик сумел сбросить скорость настолько, чтобы его корпус перестал гореть. Снизу -- из грузовых трюмов -- поднялся Буджолд. Он был без шлема и улыбался. Это означало, что с пополнением все в порядке. Хорошее настроение передалось Гонатару и Эйдо, который сразу почувствовал уверенность. Теперь он знал, что обязательно посадит судно. Дотянуть до базы он, конечно, не мог, но плюхнуться в нужном полушарии было для Эйдо вполне по силам. Однако он превзошел самого себя. Корабль начал слушаться руля, и вскоре стала возможна посадка на заболоченное поле, всего в сотне километров от базы. А пока грузовик пробивал оставшуюся толщу воздуха, к месту предполагаемого приземления уже спешили все спасательные службы ЕСО. Правда, к посадке они все же опоздали. Взрывая посадочными дюзами торф и распыляя грязную воду, "ВС-1876" коснулся грунта сначала одной стороной, а затем тяжело осел всем брюхом, вонзая опоры в податливый грунт. Корабль пробыл в одиночестве совсем недолго, остужая раскаленные бока и привыкая к тишине, вскоре воздух наполнился воем и рокотом десятков моторов -- к драгоценному грузу спешили спасатели. В дальнейших действиях Буджолд и его люди уже не участвовали. Они находились в стороне и, оседлав сырые кочки, наблюдали за тем, как другие делали тонкую и важную работу. Прямо на болоте разворачивались надувные домики, представлявшие собой стерильные камеры. Выстроившись в цепочки, солдаты с предельной осторожностью передавали друг другу обычные с виду, средних размеров пластиковые коробки. На последнем этапе груз принимали женщины-медики, которые уносили коробки внутрь надувных домиков. -- Часа через два начнется, -- обронил Гонатар. -- Раньше, -- сказал Ловейд. -- Их сильно растрясло. -- Я сделал все, что мог, -- стал оправдываться Эйдо, словно его в чем-то обвиняли. -- Успокойся, -- подал голос Буджолд, -- ты молодец. "Да, наверное, я молодец", -- мысленно согласился Эйдо и, подняв глаза к небу, увидел кружащиеся во всех направлениях черные точки. Это были истребители с базы ЕСО, которые сверху прикрывали свершавшееся на земле таинство. 42 Большинство недорогих отелей Касалина были на одно лицо. Они не могли похвастаться архитектурными изысками, зато находились недалеко от моря. Рино выбрал один из них, хотя мог позволить себе апартаменты подороже. К тому же в недорогих гостиницах проще было затеряться, а этого ему хотелось теперь больше всего. Загнав машину на стоянку, расположенную с противоположной от моря стороны, Лефлер вытащил из багажника небольшой чемодан и пошел по дорожке, мощенной пиленым камнем и красиво обрамленной невысокими кустиками. Время близилось к вечеру, и нагретые за день травы, пальмы и цветы щедро источали пьянящие ароматы. "Подумать только, солнце такое же, как и в Гринстоуне, а какие делает чудеса. В чем тут причина? В розе ветров?" -- размышлял Рино. Подойдя к главному входу, он был приятно поражен здешними обычаями. Пара милых девушек прошли в отель прямо в пляжных костюмах. Чуть поодаль, вдоль длинной набережной, прогуливались другие отдыхающие, подставляя обнаженные тела под вечернее солнце. -- Добрый день, сэр! Как вы вовремя! -- завидев Лефлера, воскликнул портье. Поднимавшиеся по лестнице девушки обернулись и, посмотрев на Рино, захихикали. -- Здравствуйте, -- кивнул он портье. -- Разве мы знакомы? -- К. сожалению, нет, сэр, но у нас остался последний номер с видом на море. -- Ах вот в чем дело, -- понял гость. -- А на каком этаже? -- На третьем, -- ответил портье и, перейдя на шепот, добавил: -- Через одну дверь номер тех двух нимф, которые только что поднимались по лестнице. -- Ну тогда я конечно же беру этот номер. -- О да, сэр. Думаю, что вы не пожалеете, -- заулыбался служитель и подвинул Рино книгу регистрации. После выполнения всех формальностей Рино с ключом в кармане поднялся на третий этаж и нашел дверь своего номера. Замок подался легко, и Лефлер оказался внутри небольшой комнаты, оснащенной широкой двуспальной кроватью, кондиционером, монитором TV-компьютера и баром. Вся мебель была пластиковой, что и соответствовало стоимости апартаментов. Швырнув чемодан на кровать, Рино разделся, избавился от тяжелого пистолета и пошел в ванную комнату, которая оказалась размером с собачью будку, впрочем, это неудобство компенсировалось зеркальной стеной и аптечкой с богатым выбором презервативов. Благодаря зеркалам Лефлер с грустью отметил, что его тело -- белое до неприличия, а пара шрамов и вовсе его не украшала. Поплескавших в фильтрованной воде, Рино снял с крючка фирменное полотенце отеля и вернулся в комнату. Достав из чемодана свежее белье, а также любимые брюки из бежевой фланели, он оделся, как настоящий отпускник, и, побрызгавшись освежителем тела, почувствовал себя в форме. Широкая рубашка надежно закрывала пистолет, который Лефлер приспособил за поясом. Это создавало некоторые неудобства, но совсем без оружия он испытывал бы еще большее стеснение. Между тем солнце уже коснулось горизонта, а часы показывали половину восьмого. "Пора", -- решил Лефлер и, пригладив перед зеркалом волосы, покинул номер. Заперев дверь на ключ, Рино посмотрел в одну сторону коридора, потом в другую. Он точно помнил, что сказал портье -- номер прелестных нимф через одну дверь от его номера. Доверившись своей интуиции, Лефлер пошел направо и смело постучал в номер с вывешенной табличкой "Не беспокоить". Поначалу ему показалось, что за дверью ничего не происходит, но затем она вдруг распахнулась, и на незваного гостя взглянула пара чудесных голубых глаз, обрамленных длинными ресницами. Кроме глаз, были длинные ноги, грудь и только одни кружевные трусики. Рино откашлялся и, превозмогая волну жара, окатившую его сверху донизу, сказал: -- Проверка паспортного режима, мисс. Попрошу ваши документы. Волшебное существо понимающе кивнуло и, как ни в чем не бывало, удалилось вглубь покоев, затем вернулось с двумя паспортами и, передав их Лефлеру, проворковало: -- Такие важные дела нужно делать в нормальной обстановке, офицер. Вам не кажется? -- Согласен с вами, мисс, -- ответил Рино и шагнул внутрь номера. -- Пожалуйста, садитесь, господин офицер, -- сказала девушка, пододвигая Рино стул. -- Эй, Грюн, коп ушел? -- послышался еще один сладкий голосок. Насколько Лефлер понял -- из ванной комнаты. -- Нет, Жаннет, он у нас в гостях! -- прокричала девушка, которую звали Грюн. -- Так что, будь добра, накинь на себя хоть что-нибудь. "Хоть что-нибудь", -- повторил про себя Рино, чувствуя, как плавятся все его непоколебимые принципы. -- Послушайте, офицер, в этом городе такая нехватка мужчин, -- немного хрипловатым голосом проинформировала Грюн, -- я имею в виду настоящих, крепких парней... -- Я готов, мисс, -- тут же согласился Рино, который в силу своей профессии обладал хорошей интуицией. Грюн тут же впилась в него долгим, змеиным поцелуем, и они стали перемещаться на кровать, но в этот момент появилась Жаннет. -- Прекратить грязную случку! -- завопила она так громко и злобно, что Рино сразу потерял свой очевидный интерес. -- Рино Лефлер! -- вскочив с кровати, представился он и протянул Жаннет руку, а второй поддержал спадавшие брюки. -- Очень приятно, офицер, -- кивнула девушка. -- Видно, что вы не задумываясь идете навстречу пожеланиям граждан. -- Это мой долг, -- подтвердил Лефлер. -- Сволочь ты, подружка, -- простонала с кровати Грюн, возвращая трусики на прежнее место. -- Я не сволочь, просто нужно делиться, -- возразила Жаннет. В отличие от Грюн на ней был халат, и это, без сомнения, давало ей право на критику. -- Офицер, две девушки для вас не новость? -- Не новость, мисс, -- заверил Рино, легко решаясь на ложь. -- В таком случае вам следует угостить нас в баре, чтобы все имело вид романтического увлечения. -- Естественно, мисс, -- вынужденно согласился Рино, хотя в баре совершенно не нуждался и был готов приступить немедленно. Однако следовало выполнять признанные правила игры, и Рино вышел в коридор, ожидая, когда девушки оденутся для похода в бар. Ждать пришлось недолго, и вскоре он спускался по лестнице с двумя чудесными созданиями. Тем не менее ему трудно было поверить, что на побережье теплого моря все происходило так быстро. "Расскажу Мозесу -- удавится", -- подумал он, открывая перед своими спутницами дверь в заведение. -- Думаю, к стойке нам идти не следует, -- сказал Лефлер. -- Да, отдельный столик будет в самый раз, -- согласилась Жаннет, удерживая функцию главного распорядителя. -- Прошу вас на самое лучшее место, -- пропел лысый метрдотель с приклеенными усами, торчавшими, как пучки соломы. Впрочем, место действительно было хорошее -- отсюда были видны не только зал и стойка, но сцена и даже выход. "Очень хорошо", -- сказал себе Рино, не забывая, что он настоящий полицейский. Поправив пистолет, он сел так, чтобы милые девушки прикрывали его от возможного нападения. Он ничего не имел против своих новых знакомых. Они были милы, сексуальны и желанны, но с привычками, въевшимися в сущность Рино Лефлера, он ничего не мог поделать. Ничего. -- "Боло", "Ликумзиль", "Цветная лошадка"? -- услужливо выгнувшись дугой, спросил подоспевший официант. Девушки быстро сделали свой заказ. Они были здесь не впервые, а Рино коротко буркнул: -- Что-нибудь покрепче, парень... Официант удалился, растворившись в полумраке, а Рино стал смотреть на сцену. Там извивались какие-то вульгарного вида девицы, которые выполняли заученные танцы страсти, но выходило у них фальшиво. Совсем ненатурально и как-то по-спортивному. Официант принес заказ. Грюп положила Рино руку на колено и далее. Жаннет, словно они с подружкой сговорились, проделала то же самое. Лефлер пучил глаза и прилагал усилия, чтобы руки девушек не встретились в его брюках. Пришлось даже убрать пистолет в карман -- кто знает, что на уме у этих сумасшедших. На сцене продолжались танцы, а Жаннет и Грюн накачивались напитками. Рино был более осторожен -- ведь ему предстояло показать себя в полную силу. Вскоре официант появился снова и повторил все порции в двойном размере. Маленький мир бара поплыл у Рино перед глазами, и он почувствовал, что начинает расслабляться. Возможно, впервые за весь год Лефлер ощутил себя свободно парящей под облаками птицей. Представление на сцене стало казаться не таким уж отвратительным, и Лефлер смирился с бездарностью танцоров. Ему было хорошо. Вот только давление на мочевой пузырь омрачало картину полной свободы. -- Девочки, я сейчас вернусь, -- пообещал он и, поднявшись из-за стола, пошел к выходу. Интуиция подсказывала ему, где находится туалет. Оказавшись наконец в комнате для джентльменов, Лефлер уставился в стену и, получая долгожданное облегчение, вспомнил капитана Хунгара, с которым он говорил прямо из машины, отправляясь на юг. -- Я уже в дороге, сэр, подпишите нужные бумаги, чтобы мои отпускные упали на счет. -- Какие там отпускные, Рино?! Не время отдыхать -- работы полно. -- Я уже в дороге, сэр, и дискутировать с вами не собираюсь. Мне нужно набраться сил, перед тем как ребята из отдела внутренних расследований начнут пить мою кровь. Вы ведь этого хотели? -- Да брось, Рино, какие пустяки. -- Ну, не хотите пересылать отпускные, получу их потом. Всего хорошего, капитан... -- Рино! Рино -- кричал в трубку Хунгар, однако Лефлер его уже не слышал. Спустив весь запас сливного бачка, Лефлер подошел к умывальнику, помыл руки и освежил лицо. Затем посмотрел в зеркало и позади себя увидел женщину. Это была удивительная блондинка с высокой грудью, обнаженной ровно настолько, чтобы это выглядело одновременно и целомудренно, и очень привлекательно. "Что она делает в мужском туалете?" -- удивился Рино. -- Я жду тебя, родной, -- неожиданно низким, с едва заметной хрипотцой голосом заговорила она. Это был любимый тембр Рино. "Пропадаю", -- констатировал он. Эта красотка была точь-в-точь такой, какую он видел на рекламе минеральной воды. -- Такого не бывает, -- честно признался Лефлер. -- Бывает, ненаглядный мой, -- произнесла она и взяла Рино за руку. -- Меня зовут Халия. -- Очень прият... -- начал Рино, но горячие губы заставили его замолчать, и Рино снова подумал, что он пропадает. Пока они целовались, в туалет вошел новый посетитель. -- Что здесь происходит? -- строго спросил он. -- Заткнись, -- коротко бросила ему Халия и потянула Лефлера за руку, выводя его на простор. В коридоре они поцеловались еще раз, и Рино уже не сомневался, что правильно поступил, приехав в отпуск на семь дней. Мелькнула мысль о счастливой женитьбе, о детишках-карапузах с трогательными кучеряшками и совместных прогулках всем семейством. Лефлер ожидал, что далее они с Халией выйдут на улицу и уедут кататься в большом автомобиле, но та открыла в коридоре еще одну, совершенно неприметную дверь и втолкнула его внутрь довольно просторного помещения. -- Ой, где это мы? -- удивился Рино. -- Не думай ни о чем, -- многообещающе прошептала Халия, снимая с себя одежду, -- это мой сексодром. Здесь ты найдешь настоящее мужское блаженство... "Хорошо бы", -- невольно подумал Рино, отдаваясь во власть рук и губ Халии. -- О! Что ты делаешь?! -- воскликнул удивленный лейтенант Лефлер, чувствуя на себе всю мощь запрещенных приемов Халии. Она распоряжалась каждой частью его тела, как своей собственной. На самом пике ощущений Лефлер закатил глаза и подумал: "Я умираю". "Еще успеешь", -- подумала ему в ответ Хатия и поднялась с колен. -- Как ты себя чувствуешь, дорогой? -- спросила она. -- Это... это трудно объяснить... -- признался Рино, ощущая необыкновенное облегчение во всем теле и за поясом брюк, где находился его пистолет. -- Тебе хорошо, милый? -- Хорошо. -- А теперь? -- спросила Халия и неожиданно сильным, хорошо отработанным ударом врезала ему между ног, перечеркивая все предыдущие приятные ощущения. -- O-o-- взвыл Лефлер и, инстинктивно согнувшись, получил сильный удар в лицо. Удар что надо. В глазах вспыхнул розовый фейерверк, а спустя секунду Рино понял, что уже лежит на спине. -- Молодец, Йорген, -- донесся до Лефлера мужской голос, и, подняв голову, он увидел здоровенного парня, шагнувшего из темного угла. Наскоро застегнув брюки -- без штанов какое сопротивление? -- Рино поднялся на ноги и смело пошел на неведомого противника, впрочем не выпуская из виду Халию. -- Да я тебя в дерьмо собью, коп вонючий, -- пообещал гигант. Он сделал ложный замах левой рукой, а сам ударил правой ногой. Лефлер знал подобные штучки и закрылся руками, но это не помогло. Он снова оказался на полу, поскольку незнакомец лягался, как мустанг. -- Заканчивай с ним, Гук, -- сказала Халия и отошла в сторону, всем видом показывая, что она не сомневается в исходе поединка. "Девчонки ждут меня за столиком и думают, что я засранец... А между тем меня здесь практически убивают", -- размышлял Рино, прикидывая, чем можно удивить непробиваемого гиганта. Решив начать с самого простого, он коротко пнул Гука в колено, проверяя его реакцию, а затем пробил левой ногой в печень. Противник легко распознал замысел Лефлера и двинулся вперед. Рино снова повторил удар с правой -- под колено, затем левой в печень. Гук отбил атаку и, посмеиваясь над тупым копом, продолжал наступать. Тогда Рино снова пошел по проторенному пути -- удар правой в колено и сразу левой -- Гук ждал удара в бок, но Лефлер изменил схему, и его нога крепко достала здоровяка по его твердой башке. Гул "поплыл", однако, когда Рино попытался его добить, громила вцепился в полицейского своими ручищами и не отпускал, несмотря на то что Лефлер изо всех сил молотил его по физиономии. Он повалил бы этого парня, но ошибка была уже совершена, и зашедшая сзади Халия ударила его по голове чем-то тяжелым. 43 После нескольких неудачных попыток сознание все же вернулось к лейтенанту Лефлеру, и первое, что он увидел, когда открыл глаза, -- серый потолок. Словно по мутному экрану, по нему двигались какие-то тени. Немного повернув голову, Рино понял, что это тени от веток вечнозеленого дерева. Его хорошо было видно сквозь небольшое окно с толстым пуленепробиваемым стеклом. В голове стоял гул, виски побаливали. Лефлеру было знакомо это ощущение, поскольку он не раз получал по голове. Такая уж у него была работа -- она не исключала ничего. Сжав зубы, Рино поднялся на ноги и нетвердыми шагами измерил свое узилище. Три шага на четыре с половиной. Не люкс, но, говорят, бывает хуже. "И кому же это я понадобился?" -- подумал он, садясь возле стены под самым окном. Если он вконец достал агентов ЕСО, так они могли его просто пристрелить, и все дела. Или, может, их неизведанные души требовали истязаний жертвы? При этой мысли Рино содрогнулся. Отсутствие на брюках ремня говорило в пользу того факта, что ему отказывали в праве наложить на себя руки. Лефлер еще раз вспомнил события вечера. Милые откровенные девочки Жаннет и Грюн, а потом эта Халия. Молотилка, а не женщина. Рино вспомнил ее стать, профессионально умопомрачительные навыки и... вздохнул. "И почему такие бабы не могут существовать просто -- для радости. Зачем они непременно кого-то ловят? Несправедливость. Несправедливость во всем..." -- негодуя, рассуждал Лефлер. Впрочем, он тут же вспомнил нескольких стукачек, работавших на него за вознаграждение. Девчонки из кожи вон лезли и давали сто очков любой самой изысканной шлюхе, лишь бы получить свои деньги. И деньги немалые. Многомесячная работа Рино и его коллег могла не дать того эффекта, какого добивалась двадцатилетняя стерва всего за один вечерок. Клиент таял, много болтал, а бесстрастный микрофон аккуратно фиксировал его приговор. "Бабы -- суки", -- вздохнул Рино и почувствовал, что хочет пить. В этот момент лязгнул замок металлической двери, и в камеру вошли два человека. Они ничем не отличались от Лефлера. Примерно тот же рост, размер одежды. Лица? Ничего особенного. Таких на улицах городов можно увидеть тысячи. Но вот глаза. Рино не нравились эти глаза. Немного грустные, немного дерзкие, но, в общем, доброжелательные. Они заранее просили у Рино прощения за все, что собирались с ним делать. "Вот дерьмо! -- едва собираясь с силами, чтобы не расплакаться, подумал Лефлер. -- Но почему меня-то? Ну убили бы, если я кому-то перешел дорогу, -- по крайней мере это было бы понятно!" Лефлера заставили подняться и ловко спеленали руки и ноги длинными ремнями. Затем ремни продели в кольца, вделанные в стены, и вскоре Рино почувствовал себя кабанчиком, которого подвесили коптиться. Когда приготовления были закончены, наступила жуткая пауза. Рино не знал, как воспользоваться этими секундами. Может, стоило вспомнить своих друзей, родителей, детство? Учителя словесности или капитана Хунгара? Что вспоминали другие несчастные в подобных ситуациях? Откуда-то издалека, должно быть, из коридора, послышались шаги. Они словно отмеряли последние мгновения жизни лейтенанта Лефлера. Металлическая дверь, которая оставалась полуоткрытой, скрипнула и пропустила невысокого лысоватого джентльмена, похожего на бухгалтера рыбной лавки. Он был полноват, но ровно настолько, чтобы гармонировать с лысиной и старомодным серым костюмом. Во рту у этого джентльмена была сигара. Сделав неглубокую затяжку, он с удивлением посмотрел на стянутого ремнями Лефлера, словно никак не ожидал его тут увидеть. -- Что здесь происходит?.. Я офицер полиции, и я требую объяснений! -- прокричал Лефлер, дергаясь, словно червяк. Он ненавидел себя за такое поведение, но страх был сильнее его. Полный джентльмен кивнул, словно подтверждая самые страшные догадки Рино, и тотчас двое мастеров кровавого мяса взялись за дело. Лефлер не подозревал, что это начинается с несильной поначалу обработки ребер. Удары были терпимыми, и он даже ухитрялся дышать. Однако вскоре ему стала понятна "доброта" специалистов. Они специально "разогревали" клиента слабыми тумаками, чтобы он не впал в состояние шока и ни в коем случае не пропустил ничего интересного. Первый раунд продолжался не слишком долго -- часа полтора, но Рино показалось, что его давно убили и он не покинул свое тело только по какому-то недоразумению. В коротких, на минуту-полторы, паузах появлялся джентльмен с сигарой и задушевным, отеческим тоном спрашивал: -- С какого времени вы работаете на ЕСО, мистер Лефлер? Ответьте. Скажите только пару слов, и все закончится. Что?.. Нет?.. Вы все отрицаете? И снова начиналась эта карусель. Удары по нарастающей и боль, такая боль, что казалось -- еще секунда, и все внутренности Рино лопнут, словно сгнивший помидор. Когда это прекратилось, Лефлер даже не заметил. Просто он очнулся в темноте и понял, что еще жив. Жив, но, наверное, в кредит. Он лежал и боялся пошевелиться, зная, какую боль вызовет любое его движение. Рино не спал всю ночь и забылся тяжелым сном только под утро. Однако его скоро разбудил и. В камеру вошел служитель и оставил на полу железную миску с едой и еще одну -- с водой. Посмотрев на неподвижно лежащего арестанта, он вдруг сказал: -- Да признайся ты, парень. Ну зачем тебе эта канитель? Покуда правду выбьют, совсем в инвалида превратишься... Еще дня не было, чтобы трупа не выносили. Лучше признайся... Служитель ушел, а Рино стало себя жаль. Из глаз сами собой покатились слезы, и отбитую грудь сдавила невыносимая тоска. "Надо же, даже этого долбаного топтуна и то проняло, -- мысленно умилялся Лефлер. -- Даже он пожалел меня, а эти... Стоп! -- тут же скомандовал себе лейтенант. -- Эту сволочь просто подослали! Чтобы надавить на меня! Но нет, забейте Лефлера до смерти, но вы от меня и слова не услышите!" Рино до того разошелся, что набрался сил и, помогая себе руками, съел кашу. Затем попил из миски воды. Решив, что почти здоров, лейтенант добрался до крохотного тюремного унитаза и справил нужду. Пусть не особенно хотелось, зато он почувствовал себя человеком. "Главное, не потерять человеческий облик, -- сказал себе Лефлер. -- Главное, оставаться на поверхности". 44 Поспав еще час, Рино проснулся, и это пробуждение не принесло ничего, кроме разочарований. Эти двое пришли снова и с убийственной неторопливостью запеленали его в ремни. Лефлер пытался лягаться, но специалисты дознания не обращали внимания на его потуги, и в результате он доставил больше неудобств себе, нежели своим оппонентам. Минут через десять пришел джентльмен с сигарой. Сегодня он был настроен еще более доброжелательно, чем вчера, и, поздоровавшись, произнес: -- Прошу извинить меня, мистер Лефлер за то, что вчера я не успел вам представиться. Меня зовут Артур Смайли. Вы поняли? -- Артур... Смайли... -- автоматически повторил Рино, не осознавая, зачем он это делает. -- Вот и отлично, -- улыбнулся Артур, -- в таком случае продолжим. Вы не хотите рассказать мне о вашем сотрудничестве с ЕСО, мистер Лефлер? Когда и как вас завербовали? Не упрямьтесь, облегчите мне задачу и вашу участь... Смайли даже вынул изо рта сигару, чтобы лучше слышать признание Лефлера, но тот ничего не сказал, тупо уставившись в пол. -- Ну что же, нет так нет, -- легко согласился Смайли и отошел к двери, давая понять, что право действия переходит к специалистам. И они не заставили себя долго ждать. Бока Лефлера подверглись самой жестокой обработке. Рино стонал, но его отрезвляли жаркими пощечинами и снова били, били и били. Иногда ему доставалось ногой по голени, иногда ребром ладони в горло, и, пока он кашлял, его снова лупцевали со всех сторон, выбивая одну-единственную правду: -- Ну дружище, когда вас завербовали? Что входит в ваши обязанности? Кто ваш руководитель?.. Затем добродушная улыбка и снова удары. Удары такие, что Рино начал отрыгивать кровью и желчью. Только после этого сеанс прекратился, и Лефлер, не в силах выдержать такую перемену, снова потерял сознание. Очнулся он ночью. Это уже начинало входить в добрую традицию. Днем избиение, ночью возвращение к реальности... Но что это была за реальность? И кто мог гарантировать, что Рино еще был жив? Ему стало казаться, что появлявшийся служитель просто проникал в его сны, а стены камеры следовали за ним на тот свет. И все же краем сознания Лефлер понимал, что он еще живет. Хреново, но все же влачит существование, в непонятном месте и неясно по какой причине. Единственное, что еще могло в нем двигаться, эго мысли. Все остальное потеряло способность к движению. Возможно, он мочился под себя, возможно, истекал кровью, но все это было для Рино не важно. Он балансировал на грани жизни и смерти, а там, на этой грани, многое оценивалось иначе. -- Поднимайся, сволочь! Наступил твой последний день! -- откуда-то, через медные оболочки огромного котла, кричали ему невидимые люди. Они кричали сердито, но больше играли. Это была работа -- обыденная и не всегда интересная. "Наверное, сегодня точно убьют", -- подумал Лефлер и чрезвычайно удивился, когда почувствовал сильную боль. Его били, и он все чувствовал, и эго было странно. Одно было хорошо -- быстро летело время. Отключился, получил по ребрам, потом по зубам -- и снова в никуда. Темно, тепло, комфортно. -- Признайтесь, Рино, ведь еще немного, и вы пожизненный инвалид. Медицина способна на чудеса, но не на такие. -- Пшел-л-л... пидор... -- только и сумел ответить Лефлер. -- Эй, так у него еще губы шевелятся! -- заметил Смаили. И тогда за Рино взялись как следует. Он и не подозревал, что можно услышать, как трещит от жутких ударов собственный череп. Впрочем, наслаждался треском он недолго и вскоре провалился в привычную черноту. В последнее время он задерживался там все чаще. "Лучше бы остаться здесь насовсем, -- думал Лефлер. -- Здесь не бьют и не требуют признаний". Однако молодое тело, мускулы, кости и само существо Рино хотели жить. Они снова и снова пытались восстановиться за короткие промежутки времени, предоставленного для выживания. Вот только это выживание было связано с болью. С очень сильной болью. -- Ну что, дружище, сегодня последний шанс... Лефлер едва сумел повернуть голову, но разглядеть Смаили сквозь заплывшие глаза было чрезвычайно трудно. Только огонек сигары и все тот же доброжелательный взгляд. Рино пошевелив языком, чтобы ответить, но из этого ничего не вышло. Правда, удалось обнаружить Дыру там, где раньше были зубы. -- Я понимаю, что вам трудно говорить, мистер Лефлер, -- продолжал щебетать Смайли. -- Просто кивните головой, и я пойму, что вы согласны все нам рассказать... "Сейчас, -- в кромешной темноте подумал Рино, -- сейчас..." Собравшись с силами, он махнул рукой. Вяло, словно погруженный в малиновое варенье, однако Смайли он задел. Наверное, даже попал ему в ухо. -- И чего вы добились этим? -- откуда-то из тумана донеслись слова. -- Теперь вас убьют. Изувечат и переломают все кости... Прощайте, я ухожу, потому что не могу смотреть на такие вещи... -- Все, убивайте его... "Ну все, так все, -- согласился Лефлер и вскоре почувствовал, что его снова бьют. -- Скорее бы все кончилось". 45 Очередное возвращение сознания озадачило Рино сверх всякой меры. Поначалу он надеялся, что уже -- того... Но оказалось, что поспешил. Боль еще чувствовалась, а то, что покойники не болеют, Лефлер знал наверняка. -- Ну, как мы себя чувствуем? Над Рино нависло живое существо в халате и белой шапочке. Зрение вернулось еще не полностью, но он догадался, что это врач. -- Тэк-с. Что мы имеем: минус два зуба, четыре ребра, сломанный палец... Множественные внутренние кровоизлияния... Ничего страшного, по нашим меркам -- практически здоров. "Издевается, сволочь", -- вяло подумал Рино. Неожиданно потолок и окна стали смещаться, и Рино решил, что снова теряет сознание, однако, ощутив легкое покачивание, понял, что едет на каталке. Куда едет? Ну, наверное, снова в камеру. Ведь он пришел в себя, и его снова можно бить. Впрочем, и тут Лефлер ошибся. Каталка остановилась под хищным манипулятором какого-то медицинского приспособления. -- Трейси, слей у него мочу, чтобы не было проблем во время процесса. -- Да, доктор. "Как в кино, честное слово", -- усмехнулся про себя Лефлер. Затем почувствовал на себе чьи-то прикосновения. От грубых движений медсестры заныл мочевой пузырь. Но вслед за этим, как вознаграждение. Рино почувствовал облегчение. Женщина резко выдернула катетер, и Лефлер подумал, что у нее не все удачно в личной жизни. -- Ну как, богатырь, полегчало?.. -- спросил наклонившийся врач. Теперь Лефлер сумел разглядеть лицо немолодого человека. Одутловатое, оно было похоже на лицо старой бабы. -- Курт, помоги мне с фиксацией, -- сказал врач. -- Подожди, сейчас докурю и помогу... -- Да выбрось ты эту сигарету! Здесь же нельзя курить! -- А откуда ты знаешь, Йорк? -- дерзко спросил Курт, и Рино почувствовал запах табачного дыма. Других запахов он не определял, но табак и какая-то дезинфекционная дрянь вполне различались. Неожиданно огромный манипулятор, висевший над Рино без дела, пришел в движение и начал опускаться к его лицу. Приблизившись почти вплотную, он остановился. Затем сразу две пары рук взялись за дело, и на лицо Рино полился какой-то клей. -- Ты смотри, мордой шевелит, -- произнес удивленный голос, и Лефлер решил, что он принадлежит Курту. -- Это еще не морда, -- возразил Йорк, -- Это кусок отбитого сизого мяса. Непрожаренная отбивная, вот как я это называю... Ну-ка подержи вот здесь... Пальцы в резиновых перчатках оттянули верхнюю губу Рино, и он почувствовал, что даже в резине эти руки пахнут табаком. -- Осторожнее, не порви ему рот... -- сказал доктор Йорк. -- Ага... Вон они где были, эти два зубика... Трейси, давай капу, нужно снять слепок. В рот Рино положили какую-то отвратительную на вкус губку, правда, длилось это недолго. Капу вынули, и доктор Йорк деловито произнес: -- Отличный слепочек. Отнеси его инженеру Бландеру и скажи, что зубы понадобятся нам через два часа... -- Хорошо, доктор Йорк. -- Да, и напомни Земфире, чтобы принесла пиявок, а то она так занята своим хобби, что забывает об обязанностях. -- Да, доктор. Негромко хлопнула дверь -- это ушла медсестра. -- А что у Земфиры за хобби? -- Курт определенно интересовался повелительницей пиявок. -- Она любит петь, мыло ей в кашу. И делает это все громче. Из-за нее мистер Смайли сделал мне замечание. Доктор Йорк продолжал разговаривать, однако его руки мастерски вылепливали из твердеющего клея заборчики и перегородочки, разделяющие перекошенные и раздувшиеся части лица Рино. -- А нос-то выправлять придется, -- заметил Курт после некоторой паузы. -- Выправим. Этого парня нужно вывести под ноль -- чтобы все стало, как было. -- И даже лучше... -- добавил Курт. -- Вот именно. -- Может, ввести ему пока глюкозки? -- Не нужно. Пиявок от нее пучит... Потом -- после них. Еле слышно скрипнула входная дверь. -- А, Земфира, очень кстати, -- произнес доктор Йорк. -- Иди посмотри, нормально так будет? Земфира подошла. Рино с закрытыми глазами ощутил ее приближение. С собой Земфира принесла запах каких-то лесных трав. -- Нормально, -- сказала она, -- А живот? Доктор Йорк поднял на пациенте пижаму. -- Да-а, -- протянула повелительница пиявок. -- Отделали беднягу капитально. -- У нас всегда так, -- вмешался Курт, -- Я, правда, больше по вскрытиям мастак, но картина тут прекрасная. Вот посмотри, это же готовая карта Палевого пляжа возле Черной скалы. Вот это залив, -- палец Курта прочертил по животу Рино замысловатую кривую. -- А вот отель "Тупой баклан" и даже источник здесь обозначен, -- добавил Курт, ткнув Рино в один из наиболее живописных синяков. Лефлер охнул. -- Как вы можете, он же все чувствует! -- возмутилась Земфира. -- Да вы что, дорогуша, -- он еще в шоке. -- Сами вы в шоке... Доктор Йорк, я могу ставить блокаду? -- Конечно, Земфира, ставьте. -- Я начну с лица. -- Начинайте, откуда считаете нужным, -- согласился Йорк. Рино внутренне напрягся. Сказать по правде, он боялся пиявок, а еще пауков и желтых жуков со странным названием "макинтош". Он ожидал долгой и мучительной процедуры, но быстрые и почти нечувствительные уколы следовали один за другим, и лицо Рино покрывалось слоем слизистых животных, призванных избавить его от мучений. -- Земфира, это правда, что вы поете? Это был Курт, и он мешал девушке делать ее работу. -- При виде вас, Курт, я петь не собираюсь. Я не люблю курильщиков -- они отвратительны. -- Да что же плохого в курильщиках, Земфира? И потом, я тоже пою. Мои соседи, вы не поверите, дважды заявляли на меня в полицию. Земфира хихикнула, и очередная пиявка, выпав из ее рук, шлепнулась Рино на живот, однако ее тут же подобрали и положили на нужное место. Пока укладка происходила на груди, в области внутренних кровоизлияний и поломанных ребер, Рино сосредоточился на ощущениях своего многострадального лица. Пиявки проникали своими стилетами все глубже, но с холодным покалыванием приходило и облегчение. Лефлер совершенно определенно чувствовал, как опадают его чудовищные отеки. "Похоже, они действительно лечат меня", -- подумал он. От мысли, что избиения больше не будут повторяться, Рино ощутил прилив оптимизма. Скорее всего, это была просто ошибка. Его с кем-то спутали. Хорошо, что не успели забить насмерть, -- вот тогда был бы номер. 46 Лефлер даже не заметил, как он то ли потерял сознание, то ли просто крепко уснул. Последним воспоминанием был разговор Земфиры и Курта. Видимо, доктор Йорк вышел на время, и Курт упрашивал девушку встретиться с ним, а та не говорила ни "да" ни "нет". В конце концов, когда доктор Йорк вернулся, она дала свое согласие. Земфиры, они все такие -- непостоянные. Курт на радостях пообещал доктору Йорку бросить курить и всадил в вену Рино заряд концентрированной глюкозы. И все. Сон. Долгий сон. А потом, когда Рино проснулся, в больших широких окнах без решеток была темнота, и, стало быть, он спал очень долго. Висевший возле двери светильник едва выделял из кромешной тьмы шкафчик, еще одну пустую кровать, пару тапочек у входа и подводное ружье, висевшее на стене. Словно выпавшая с полки книга, раскрывшаяся на случайной странице, отворилась дверь. Лефлер вздрогнул, узнав вошедшего. Это был одни из тех парней, что с такой любовью и тщательностью отделяли его мясо от костей. -- Все нормально, Лефлер. Все уже в прошлом. Я пришел посмотреть, как ты себя чувствуешь. -- Какого хрена ты, сволочь! -- воскликнул Рино и тут же удивился, что он может говорить, а при произнесении слов как-то стр