ситуацию, я обещаю... - Развяжите его, - повторила Криста, - он обещает. (Они не имели ни времени, ни возможности запрашивать Роумэна о том, говорит ли Ригельт по-английски, поэтому Спарк предложил игру: он - подчиненный, партию ведет Криста.) Спарк развязал ноги Ригельта, Криста толкнула его дулом пистолета в шею: - Идите. Медленно идите в дом. Следом за этим господином. Они спустились в подвал. Спарк жестом попросил подождать; включил магнитофон, привезенный прошлой ночью, вполне надежно укрыт, но писать будет каждое слово Ригельта; ввернул лампочку в торшер и крикнул Ригельту и Кристе, стоявшим на лестнице: - Входите. Криста пропустила Ригельта, заперла за собой дверь, села в кресло и только сейчас почувствовала, как у нее мелко трясутся колени. - Ригельт, послушайте меня, - сказала она устало, - часа через два мы вернем вас в город... Мы заинтересованы в том, чтобы вы жили. Более того, в наши планы входит помочь вашему бизнесу. Но все это будет только в том случае, если вы сейчас же, без колебаний и уловок, ответите мне: кто вам дал поручение сесть в самолет и взять у Штирлица паспорт? Не торопитесь говорить. Если скажете неправду, я пристрелю вас. Даю вам слово. - Почему я должен верить, что вы не убьете меня, если я отвечу правду? - спросил Ригельт, подрагивая всем телом, словно пришел в тепло с мороза. - Потому что, ответив правду, вы дадите косвенное согласие работать на ту секретную службу, которую он, - Криста кивнула на Спарка, - и я имеем честь представлять в Европе. Секретной службе нужны живые агенты. Итак... - Я ничего не буду отвечать, - голос его был испуганно дрожащим. - Вы уже ответили, - сказал Спарк, и Криста быстро перевела. - Вы уже ответили, откликнувшись на фамилию Ригельт. Но доказывать вам что-либо я не собираюсь, нет нужды. Пока не ответите правды, во всяком случае. - Я прошел денацификацию! - А зачем тогда менять фамилию? - Спарк подивился, как точно Криста вела свою линию; они успели прорепетировать несколько версий разговора; вообще-то, на подготовку такого рода операции кладут месяцы; у них не было и недели. - Я ни в чем не виноват! - Да? - удивился Спарк. - А кто расстреливал генералов вместе со Скорцени двадцатого июля? - Меня там не было, у вас нет доказательств, меня тогда не было со Скорцени! - Вы же сами говорили, что с ним незачем няньчиться, - вздохнув, Спарк обернулся к Кристе. - Он нас будет интересовать только как звено в цепи. Если он сейчас же не откроет то, что мы должны перепроверить, - кончайте, надо успеть на пароход. - Вы поняли? - спросила Криста Ригельта. - Да. Я понял, - ответил тот; глаза его метались с лица Кристы на лицо Спарка; он мучительно думал, как ему вести себя. "Он оклемается, - понял Спарк, - а этого нельзя допустить". И со всего маха, без подготовки Спарк врезал ему по шее. Ригельт, не ожидавший удара, покатился со стула и пронзительно, по-заячьи закричал; сначала нельзя было понять, что он кричит, потом стало ясно: - Скккккаааааааажжжжуууу... Спарк подошел к нему и с силой ударил его ногой в живот: - Так говори, Ригельт! Имя! Кто тебя снабдил документами и сказал, что Штирлиц отправлен американцем из Мадрида? Ну! - Гуарази! Гуарази и Лангер! - Где они сейчас? - Лангер в своей конторе... Гуарази... Я не знаю, где он сейчас, но он жил в "Плазе". - Под какой фамилией? - Не знаю. - Когда он должен вернуться? Как вы его можете вызвать? - Это знает Лангер. - Адрес и телефон. - Его оффис над моим. Телефон - семьдесят три, четырнадцать, сорок. - Имя? - Фред. - Что ему нужно сказать, чтобы он немедленно приехал на встречу? Только не вздумайте врать. Если я не вернусь с ним сюда к условленному часу, она, - Спарк кивнул на Кристу, - пристрелит вас. Ясно? - Да. Вы должны позвонить ему и сказать, что привезли лекарство для Греты против кашля в осеннее ненастье. Он придет через полчаса в отель "Полана", будет ждать в холле за третьим от двери столиком, перед ним будет пачка сигарет "Данхил" и чашка кофе с минеральной водой, отпитой наполовину... Вы из ФБР? - А если да? - сразу же спросила Криста. - Вы имеете что-то предложить? - Нет, ничего, я просто решил, что вас должен интересовать Гуарази, а не мы... Я прошел денацификацию... - Гуарази говорил вам, что его ищет ФБР? - Нет, прямо так он никогда не говорил... - На каком языке вы объяснялись? - Он владеет испанским, и Лангер прекрасно говорит по-испански. Я только выполнял просьбы Лангера... И Гуарази... Я же думал, что он американец, что все это не противозаконно... - Если Лангера нет на месте, где его найти? - Дома. - Адрес? - Авенида Республики, двенадцать, второй этаж. - Сейчас мы свяжем вам ноги и развяжем руки. Вы напишете Лангеру записку... Ту, которая з а с т а в и т его сесть в мою машину и приехать сюда. Если вы решите пошутить, подумав, что меня схватят и я отдам вас, - вы ошибаетесь. До вашего оффиса, - Спарк внезапно перешел на португальский, это словно бы ударило Ригельта, - я проскочу за сорок минут, учитывая возможные приключения на дороге. Полчаса буду ждать его. Сорок пять минут я кладу на возвращение. Если я не вернусь через сто пятнадцать минут, - он запустил руку в его жилетный карман и, в ы р в а в часы с цепочкой, протянул Кристе, - убери его и немедленно уходи на корабль. Ригельт снова тонко завизжал. Спарк, опустившись перед ним на колени, стянул его ноги ремнем и освободил руки. - В первом документе вы напишете обязательство работать на нас, - сказала Криста. - "Я, Ригельт, бывший штурмбанфюрер СС, адъютант Отто Скорцени, обязуюсь работать на секретную службу и выполнять все поручения, которые будут на меня возлагаться. Я пошел на это, о т д а в Лангера и Гуарази, без какого бы то ни было принуждения, по собственной воле, с единственной целью искупить свои преступления поры национал-социализма". А дальше - условную записку для Лангера. Быстро! ...Лангер выслушал Спарка с некоторым недоумением, с еще большим недоумением прочитал записку Ригельта и нахмурившись, спросил: - А что случилось? Где он? - Около Эсториля. Очень просил срочно привезти вас, какая-то сделка, без вашей помощи он не решается входить в бизнес. Если вы заняты, напишите ему или пошлите кого считаете нужным... - Да нет, я, конечно же, поеду, только мне надо заглянуть в оффис... Простите, вы не представились... - Я от Хамфри, "Бруклин электрисити"... - Так это к вам пошел сегодня мой друг в "Диариу"? - Нет, - ответил Спарк, понимая, что все гибнет, он проваливается, ц е п ь, видимо, все знает. - С ним встретился президент компании, а я юрист: оформление, консультации и советы, как надежнее и законнее обмануть партнера. - Очень приятно. Мы порадовались за Киккеля. Начать переговоры с таким престижным партнером - мечта каждого, живущего в этой дыре... Вы подождете меня здесь? Или зайдем в оффис? - Как вам угодно... Я могу подождать здесь, выпью кофе... Сколько вам надо времени? - Двадцать минут... Полчаса от силы... - Хм, со временем, конечно же, туго... А если я приглашу вас в мою машину? - О, вы с машиной?! Тогда мы обернемся за десять минут, максимум пятнадцать... Спарк положил на стол купюру и поднялся: - Я к вашим услугам, сеньор Лангер. Он не имел права называть это имя, потому что здесь, в Португалии, Лангер жил по паспорту Лахера; его подлинное имя было известно лишь Гелену. Но если бы он и не произнес его имя, все равно миссия его провалилась, ибо в той записке, которую отправил с ним Ригельт, не было в конце точки. Это означало сигнал тревоги; давным-давно уже было условлено, что, если нет обычной точки после фамилии, надо спешить на помощь, тревога. Поэтому, сказав, что он поднимется к себе в оффис на пять минут, чтобы запереть сейф и сделать два необходимых звонка, Лангер коротко бросил Паулю Зайбергу, сидевшему в приемной: - Выгоняй машину и осторожно пристройся к "Испаносюизе", что стоит у нашего подъезда. Возьми Педро и пару автоматов, видимо, будет жарко. А ты, - он обернулся к Фрицу, исполнявшему функцию шефа охраны фирмы, - топай со мной. Я на мгновение замешкаюсь, открывая дверь машины, в это время ты быстренько выйдешь и сядешь рядом с водителем. Пистолет держи так, чтобы его можно было в нужное время пустить в ход. Не в городе, понятно. Все поняли, ребята? За дело, с Ригельтом беда. ВЫДЕРЖКИ ИЗ СТЕНОГРАММЫ ДОПРОСА БЫВШЕГО БРИГАДЕФЮРЕРА СС ВАЛЬТЕРА ШЕЛЛЕНБЕРГА, ЛОНДОН. __________________________________________________________________________ В о п р о с. - Во время прошлого допроса вы упомянули некоторых руководителей мафии в Сицилии, которые, по вашим сведениям, работали на ОСС. Назовите, пожалуйста, фамилии этих людей и расскажите, откуда пришла к вам эта информация. О т в е т. - Боюсь, что подлинные имена я не смогу назвать... Информация к нам пришла, если мне не изменяет память, из абвера, от Канариса. Он в свое время пытался завязать опосредованные контакты с мафией, используя свои итальянские возможности... В о п р о с. - Поясните. О т в е т. - Муссолини провозгласил "общенациональную борьбу" с мафией, но в то же время изредка использовал тех руководителей "Коза ностры", которые имели выходы на Соединенные Штаты. Он, правда, не думал об оперативном разведывательном интересе, его более всего привлекала возможность сведения счетов со своими политическими противниками... В о п р о с. - С кем именно? О т в е т. - В свое время - за абсолютную точность информации я не ручаюсь, повторяю, мафию у нас вел Канарис - в Нью-Йорке вышла книга некоего журналиста, фамилию я запамятовал, который в прошлом был дружен с дуче, а затем эмигрировал и начал против него кампанию за океаном. Попытка перекупить журналиста не увенчалась успехом. Тогда якобы Муссолини обратился к одному из руководителей мафии США, вынужденному бежать из Нью-Йорка и поселиться в Риме, - если мне не изменяет память, его звали дон Вито - за помощью... В о п р о с. - Назовите полное имя дона Вито. О т в е т. - Я боюсь ввести вас в заблуждение... Я знаю только, что лично Муссолини разрешил ему открыть банк в Риме, зная, что он мафиози и разыскивается прокурором Нью-Йорка... В о п р о с. - Витторио Дженовезе - так звали этого человека? О т в е т. - Может быть, и так... Я же сказал: я не хочу вводить вас в заблуждение. Лучше промолчать, чем дать приблизительную информацию... Словом, этот американский мафиози, проживавший в Риме, организовал устранение противника дуче. В о п р о с. - В каком это было году? О т в е т. - Точно не помню. В о п р о с. - Канарис пытался п о д о й т и к Вито Дженовезе? О т в е т. - Адмирал был очень скрытным человеком и наиболее рискованные операции предпочитал проводить лично, без помощников. Моя служба присматривалась к его активности. Кое-что нам удалось выяснить... В о п р о с. - К какому периоду относится наибольшая активность Канариса именно в этом направлении? О т в е т. - До начала сорок третьего года. Конкретно - до вторжения союзников в Сицилию. Затем Дженовезе исчез из Рима. Ни Канарис, ни мои службы не могли его более обнаружить'. _______________ ' С осени 1943 года Витторио Дженовезе работал переводчиком штаба американских войск в Неаполе, предав своего покровителя Муссолини еще до того, как петух прокричал во второй раз: он тайно покинул Рим за месяц до свержения дуче. До сих пор не установлено, кто сообщил ему из США о предстоящем вторжении. Можно предположить, что это были люди ОСС, ибо в США Дженовезе занимался не алкогольным или порнобизнесом, а продажей наркотиков, что дало ему гигантские связи в разведывательном сообществе США. В Нолле, под Неаполем, Дженовезе был переводчиком полковника США Чарлза Полетти. Зная о том, что Дженовезе разыскивается в США как преступник, Полетти выдал ему охранную грамоту: "Дженовезе обладает ясным умом, знает итальянцев как никто другой и беззаветно предан своей родине. Соединенным Штатам Америки". В о п р о с. - Что конкретно вам удалось выяснить в ту пору, когда Канарис работал по Дженовезе? О т в е т. - Видимо, запись бесед Канариса с Дженовезе попала к вам в руки? Вы можете найти там подробности... Информация агентуры, даже такой квалифицированной, какая работала на меня, все равно страдает субъективностью. В о п р о с. - Пожалуйста, отвечайте на поставленный вопрос. Наши аналитики дадут заключение, насколько ваша, лично ваша, информация приближается к правде. Не надо заботиться о нас, спасибо, мы сами сумеем позаботиться о себе. О т в е т. - Канарис как-то вскользь заметил, - мы с ним тогда встретились в ставке фюрера на Украине - что военно-морская разведка США стала проявлять особый интерес к мафии. Это было в ту пору - дело было в сорок втором году, - когда речь шла не о вторжении в Европу, а об использовании с и н д и к а т а в борьбе с диверсантами Канариса, которых он забрасывал на побережье Штатов, чтобы взрывать суда, подготовленные к отправке в Англию и Россию с военными грузами. Если мне не изменяет память, руководителя подразделения морской разведки Соединенных Штатов звали Чарлз... В о п р о с. - А фамилия? О т в е т. - Затрудняюсь ответить... В о п р о с. - Не Чарлз Хаффенден? О т в е т. - Похоже. Только у этого капитана было три имени... Если мне не изменяет память'. _______________ ' Капитан военно-морской разведки США Чарлз Рэдклифф Хаффенден и лейтенант О'Малли получили от прокурора Фрэнка Хоугана исчерпывающие данные на мафиози побережья, в том числе и на Джозефа Ланца (Джо Сокса). Разведка ВМС США нашла подход к адвокату мафиози - Джозефу Гьюэрину. Тот организовал - через третьих людей - контакт разведке с боссом мафии Ланцеи. Была достигнута предварительная договоренность, которую затем закрепили договором, подписанным в отеле "Астор" капитаном Чарлзом Хаффенденом и Джозефом Ланца. По этому договору, подписанному в то самое время, когда прокуратура Нью-Йорка возбудила против Ланца уголовное дело, контрразведчики ВМС США были - по указанию мафии - приняты на рыболовецкие суда и в порт. То и другое было организовано лично Ланца, д е р ж а в ш и м весь рыболовецкий бизнес. Когда же разведка ВМС США обратилась к Ланце с просьбой организовать проникновение агентуры в доки, Ланца выдвинул два требования: "Во-первых, вы должны содействовать освобождению из тюрьмы моего помощника Пепе Гуарази (Педро Гуара), а во-вторых, наладить прямой контакт с моим другом Чарлзом (Лаки) Луччиано, также находящимся в тюрьме". Лаки Луччиано - один из руководителей мафии. Капитан Хаффенден встретился с выходцем из Румынии Мозесом Полакофф, адвокатом Луччиано, который в ту пору был осужден на двадцать лет тюрьмы, и провел с ним беседу, в которой изложил легальному представителю мафии суть дела. Полакофф согласился передать Луччиано просьбу ВМС США. Тот ответил согласием: "Я - патриот Америки и готов помогать разведке". После он был переведен из тюрьмы Клинтон в Данноморе в тюрьму Комсток. Здесь, однако, в дело - помимо капитана Хаффендена, назначенного к тому времени шефом "иностранной разведки" в связи с предстоящей высадкой в Сицилии, - включился один из членов "большой шестерки" мафии Меир Лански, представлявший еврейскую группу с и н д и к а т а. Именно из этой тюрьмы Луччиано был заброшен разведкой США в Сицилию - в качестве агента ОСС США. Вместе с ним туда же отправился Пепе Гуарази как руководитель группы боевиков-террористов, исполнитель наиболее дерзких налетов, похищений и убийств неугодных. В о п р о с. - Память вам не изменяет. Продолжайте, пожалуйста. О т в е т. - Замысел Канариса сводился к тому, чтобы инфильтровать свою агентуру в мафию Соединенных Штатов. Он полагал, что это даст ему возможность проникнуть в разведку США, поскольку мафия имела, по его словам, поразительные связи в Америке. Канарис, по моим сведениям, имел нелегальные контакты в Лиссабоне с одним из помощников руководителя синдиката господина Фрэнка Кастелло. Канарис не называл мне имени этого человека, но, поскольку разговор проходил в присутствии генерала Гелена, к которому адмирал относился с большим уважением и абсолютным доверием, можно предположить, что Гелен знает имена, псевдонимы, формы связи... Где он, кстати? На Нюрнбергском процессе он не был привлечен даже в качестве свидетеля. Погиб? В о п р о с. - Какими вопросами занимался Гелен в генеральном штабе? О т в е т. - Разведкой на Востоке, вам же это известно... В о п р о с. - Не вам судить, что нам известно, а что нет. Почему вы полагаете, что Канарис посвятил его в свою работу по американской мафии? О т в е т. - Гелен был "мозговым центром" имперской разведки... Он выдвигал весьма рискованные идеи, зная, что Кейтель, Йодль и Канарис в случае чего прикроют его. В о п р о с. - Канарис работал по мафии с санкции фюрера? О т в е т. - Убежден, что нет. В о п р о с. - Во время допросов, которые Кальтенбруннер проводил в том концентрационном лагере, куда был заключен адмирал, он не касался вопросов о работе Канариса по мафии? О т в е т. - Мне это неизвестно... Если кого и интересовала эта проблема, то прежде всего Бормана и его подопечного - гестапо-Мюллера. В о п р о с. - Почему именно Бормана и Мюллера? О т в е т. - Потому что Борман отвечал за хранение всех ценностей рейха. Я имею в виду живопись, вывезенную из Италии, России, Польши, активы Ротшильдов, ариезированные после аншлюса Австрии и оккупации Парижа и Роттердама... Часть этих ценностей в последний период войны вывозилась из рейха. Золото осело в банках Швейцарии. Часть денег была депонирована в Аргентину, Испанию, в Португалию. Поскольку в Намибии была традиционно сильной община натурализовавшихся немцев, колониальных еще времен, часть драгоценностей ушла туда... Как я слышал, изыскивались возможности депонировать золото и в Соединенных Штатах. В о п р о с. - Цель? О т в е т. - Видимо, в надежде на активизацию идей национал-социализма и в самой демократической стране Запада. В о п р о с. - Это ваше предположение или вы располагаете фактами? О т в е т. - Такого рода глобальные вопросы никогда не фиксировались в документах. В о п р о с. - Кто говорил о возможной активизации идей национал-социализма в Соединенных Штатах? О т в е т. - Я допускаю, что об этом мог говорить рейхсляйтер Боле, комментируя ряд выступлений вице-президента Соединенных Штатов Генри Уоллеса, который открыто предупреждал народ о наличии в стране могущественной группы предпринимателей явно фашистского типа... Он так и называл их: "наши американские фашисты"... Да и к тому же фюрер еще с начала тридцатых годов часто повторял в узком кругу, что будущее Америки должны определять люди типа Форда-старшего, которые понимают, что конгломерат разных наций и религий, составляющих социальную структуру страны, может удержать в повиновении лишь человек жесткой воли и твердой руки. В о п р о с. - Вам известно о каких-либо конкретных шагах, предпринимавшихся НСДАП в этом направлении? О т в е т. - Нет... В о п р о с. - Мы просим вас подумать... О т в е т. - Я допускаю, что рейхсляйтер Боле способствовал проникновению своих людей - из числа натурализовавшихся немцев - в издательский мир Штатов... Кажется, предпринимались попытки проникнуть в кинобизнес Голливуда, но, судя по всему, они потерпели провал, хотя я знаю, что Боле выделял весьма значительные средства на развертывание антирусской и антисемитской пропаганды именно в Голливуде. В о п р о с. - Кто занимался этой деятельностью в аппарате НСДАП? О т в е т. - Единственно, где я не имел информаторов, так это в ведомстве рейхсляйтера Боле. Тот выходил непосредственно на фюрера или Бормана. Попытка привлечь к сотрудничеству его людей была заранее обречена на неудачу. В о п р о с. - Кто мог зондировать возможность связей с синдикатом для Бормана? О т в е т. - Только Мюллер. Мне Борман не верил, зная, что Гиммлер весьма ревниво относился к моим контактам с кем бы то ни было. В о п р о с. - А мог ли Борман использовать в США контакты немецких банкиров и промышленников? О т в е т. - Лично он - нет. Вряд ли. Тут был важен вопрос уровня. Шпееру рейхсляйтер не очень-то доверял, хотя отношения их были вполне лояльны, значит, речь могла идти лишь об опосредованных контактах, через третьих лиц, скорее всего через отдел заграничных организаций НСДАП рейхсляйтера Боле. В о п р о с. - Кого конкретно - из промышленников и близких им людей - вы могли бы назвать в этой связи? О т в е т. - Затрудняюсь ответить на ваш вопрос. В о п р о с. - Имя доктора Вестрика вам известно? О т в е т. - Вестрик? Разве он жив? Мне говорили, что в последние недели войны он попал под бомбежку... В о п р о с. - Повторяю, имя Вестрика вам известно? О т в е т. - Да. Этот человек выполнял наиболее деликатные поручения Гиммлера и Риббентропа во время своих поездок в страны Европы и Соединенные Штаты. Я с ним контакта не поддерживал. В о п р о с. - До какого года он поддерживал контакты со своими контрагентами за океаном? О т в е т. - Затрудняюсь дать точный ответ. В о п р о с. - Можете ответить приблизительно. О т в е т. - Наше сегодняшнее собеседование носит... В о п р о с. - Это не собеседование. Это продолжение допросов. О т в е т. - Но ведь я дал согласие работать на вашу организацию. Я считал, что наши отношения перешли в иную фазу. В о п р о с. - Судя по тому, как вы увиливаете от прямых ответов, пытаетесь скрыть от нас то, что представляет оперативный интерес, ваше обязательство было неискренним. Это позволяет нам пересмотреть отношение к вам, Шелленберг. Если вы будете продолжать ц е д и т ь информацию, мы передадим ваше дело в Нюрнберг. Да, мы пообещали вам, что суд над вами пройдет здесь, после того, как в Нюрнберге закончится трибунал, да, мы пообещали вам, что приговор будет крайне мягким и вы окажетесь на свободе, но мы не намерены помогать вам, если вы не выполняете своих обещаний. Итак, о Вестрике... О т в е т. - Во всех своих показаниях я старался быть предельно объективным. Я мог бы с о ч и н я т ь, у меня есть к этому - как у профессионального разведчика - известная склонность, но я полагал необходимым соблюдать избыточную точность, чтобы ненароком не дать вместо информации невольную дезу... Что касается Вестрика, то я не думаю, что он мог быть использован Борманом в плане установления контактов с с и н д и к а т о м, поскольку чаще всего, - если мне не изменяет память, - он работал с ИТТ, в которой был заинтересован Геринг и его "люфтваффе". Как мне известно, ИТТ в основном нацелено на Испанию и Латинскую Америку, а также на Восточную Европу... Она не заинтересована в с и н д и к а т е так, как могла быть заинтересована американо-германская корпорация "Гамбург - Америка", - это суда, порты, здесь позиции мафии весьма сильны. Думаю, что какие-то следы можно поискать через связи Чарлза (Лаки) Луччиано или Фрэнка Кастелло, а также того самого Ланца, о котором я уже говорил, и Меира Лански... Но в принципе мне было бы легче отвечать, если бы я до конца ясно понял ваш интерес... Я бы тогда смог комбинировать... Ощущать свою нужность в новом деле... В о п р о с. - "Георг Шредер бэнкинг корпорэйшн" могла оказывать Борману какие-то услуги? О т в е т. - Если они знали, что за д е л о м стоит Борман, то вряд ли, поскольку руководитель гамбургского банка Курт Шредер был штандартенфюрером СС, создателем "кружка друзей рейхсфюрера СС" и замыкался непосредственно на Гиммлере... Ведь именно Курт Шредер, являясь ведущим банкиром Европы, пригласил мистера Даллеса на пост директора своего Нью-йоркского банка... Это и послужило поводом к тому, чтобы обергруппенфюрер СС Карл Вольф, начальник личного штаба Гиммлера, вышел именно на Даллеса в Швейцарии в феврале сорок пятого - в надежде, что нам удастся создать единый антибольшевистский фронт. В о п р о с. - Канарис имел выходы на Курта Шредера? О т в е т. - Точно не знаю, но такого рода возможность исключить нельзя. В о п р о с. - А на пароходную компанию "Гамбург - Америка"? О т в е т. - Компания находилась под прямым контролем Канариса, поскольку на судах - до начала войны, вплоть до декабря сорок первого'. - он отправлял в Соединенные Штаты своих людей. На кораблях этой компании проходили контакты между резидентами Канариса и его агентурой. Могу допустить, что Канарис налаживал связи с мафией в каютах кораблей этой германо-американской компании. Все материалы по этому вопросу должны быть в архивах Мюллера, поскольку люди гестапо были внедрены на пароходы "Гамбург - Америка" для контроля за экипажем и пассажирами. Если мне не изменяет память, в РСХА говорили о контакте между неким Пепе и офицером Канариса - осенью сорок первого года. Я допускаю, что этим Пепе мог быть помощник одного из боссов мафии Ланцы... Допускаю, что это был Гуарази, возможно, под псевдонимом. _______________ ' США вступили во вторую мировую войну лишь в декабре 1941 года. В о п р о с. - Какие задания мог давать Канарис мафии, если предположить, что он наладил контакт с с и н д и к а т о м? О т в е т. - Я допускаю, что до сорок первого года Канарис хотел использовать коррумпированные связи с и н д и к а т а, чтобы удержать Соединенные Штаты от вступления в войну на стороне Англии и России. После объявления войны рейху Канарис, если его связи сохранились, мог использовать мафию - но, конечно, уже через третьих лиц из нейтральных стран, прежде всего из Испании и Португалии, - для организации явочных квартир и террористических актов. Более исчерпывающую информацию по этому вопросу могли бы дать Пиккенброк, Анц и Гелен, они входили в орбиту ближайших помощников Канариса... Мне, например, известно, что генерал Гелен, в бытность руководителем разведки по Востоку, весьма тщательно работал с моряками Болгарии, Финляндии, Турции и Румынии, совершавшими регулярные рейсы в Штаты... Он также контактировал с соответствующими службами Японии... В о п р о с. - А что вы можете сказать о Вернере Круге? О т в е т. - Он работал в моем управлении... Занимался масонами и контактами с американскими филиалами концернов "Лейк" и "Цейсс". В о п р о с. - Где он сейчас? О т в е т. - Или в Аргентине, или в Швейцарии, в Асконе... В о п р о с. - Скажите, чем объяснить патологическую ненависть фюрера, да и вообще НСДАП, к масонам? О т в е т. - Фюрер боялся их тайной, неподконтрольной организованности и связей с крупнейшими финансовыми центрами. Он ненавидел их незримое могущество. В о п р о с. - В какой форме вы работали по масонам? О т в е т. - Я предпринимал на свой страх и риск кое-какие шаги, чтобы проникнуть в б р а т с т в о, понимая, сколь важной будет информация, если я смогу получить серьезную агентуру среди масонства. В о п р о с. - Но ведь в Германии масонские ложи были разгромлены? О т в е т. - Совершенно верно. Но несмотря на то, что дуче также вел борьбу с масонами, позиции б р а т с т в а в Италии были настолько сильны и глубинны, что ему не удалось до конца разрушить его структуру. Наиболее законспирированные группы продолжали функционировать, причем отнюдь не безуспешно... Особенно активно с итальянским масонством, да и вообще с Италией, работал Канарис... Он, в частности, рассказывал мне, как во время испанской кампании, в тридцать седьмом году, он привлек к сотрудничеству чрезвычайно, по его словам, перспективного молодого человека, Личо Джелли'... Он воевал против республиканцев в составе особого батальона "чернорубашечников" - личной гвардии Муссолини, владел пером, публиковал очерки, был великолепным оратором... Канарис весьма высоко ценил его, загодя готовя, кстати говоря, к проникновению в круги итальянского масонства, чтобы через них выйти на Нью-Йорк и Лондон, на "Шотландскую ложу". _______________ ' Д ж е л л и - "великий мастер" масонской ложи П-2 (пи-дуэ), тесно связанный с тайным международным фашистским движением, состоялся как лидер наиболее реакционного масонства на спекуляциях нефтью и обмене оружия на нефть в 1950-1960 годах. Был президентом корпораций в Латинской Америке и на Ближнем Востоке. После разоблачения Джелли как одного из организаторов планировавшегося фашистского переворота в Италии в 1977 году улетел на своем самолете в Швейцарию; был там арестован; бежал из тюрьмы; в настоящее время скрывается. В о п р о с. - Оставим "Шотландскую ложу", это не входит в сферу нашего интереса... Какова дальнейшая судьба Личо Джелли? О т в е т. - Если мне не изменяет память, в конце сорок четвертого года он сумел эмигрировать в Аргентину, опасаясь судебного преследования со стороны союзников. Там его следы затерялись, хотя он весьма интересовал меня, поскольку в Буэнос-Айресе итальянцы довольно влиятельны и имеют серьезный вес в нефтяной промышленности, а для рейха в последний год вопрос о бензине был, как вы знаете, ключевым... ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ (Даллес - Гелен, друзья-враги, сорок шестой) __________________________________________________________________________ К малышам Гелена тянуло с детства: самые счастливые дни были, когда родители отвозили его к тете Марте, двоюродной сестре мамочки. У тети Марты было трое детей - двухлетний Петер и девочки-погодки, Лотта и Гертруда, очаровательные пяти- и шестилетние создания, беленькие, с громадными черными глазами, в длинных юбочках, затянутых поясками на грудке. В дни, когда приезжали гости, их одевали в лаковые лодочки, до того умилительные на ножках маленьких проказниц, что двенадцатилетний Рейнгардт испытывал, глядя на них, щемящее чувство тихой умиротворенной нежности. Чаще всего они играли "в семью". "Папой" был он, Рейнгардт, "мамой" - шестилетняя Лотта, "бонной" - Гертруда, а Петер - их "сыном"; называли они его почему-то Маугли, хотя он был такой беленький и толстенький, весь п е р е в я з а н н ы й, словно незримыми ниточками, что никак - даже при детском воображении, самом что ни на есть раскрепощенном, - не мог ни в чем походить на смуглого сына джунглей... Рейнгардт часами играл с малышами, причем никогда не позволял себе командовать ими, хотя уже тогда, ребенком еще, определил свое будущее - армия; наоборот, он поддавался их капризам, с радостью выполнял просьбы "мамы" и "бонны", был снисходительно ласков к "сыну", точь-в-точь копируя отношение к нему самому отца, самого любимого человека на земле, "любезного и дорогого папочки". Самая сильная влюбленность, которая остается в сердце человека на всю жизнь, конечно же, детская; впрочем, натуры грубые, духовно черствые забывают это, хотя каждый из них - это бесспорно - бывал влюблен в детстве, влюблен так, как редко влюблялся взрослым уже, когда властно входило проснувшееся желание, а любовь делалась сладостно-изнуряющей, н о ч н о й. То поющее ликование духа, сопутствующее детскому чувству, уступало место любовному б ы т у, который с годами становился привычным, каждодневным, а потому стирающимся, как расхожая монета... Весной сорок четвертого года, оказавшись в госпитале (слегка задело; фюрер прислал телеграмму - очень любил генералов, которые, как он говорил, "опалены жарким пламенем очистительной битвы"), Гелен, женатый уже человек, отец, счастливый, казалось бы, семьянин, со слезами на глазах вспоминал маленькую Лотту: ее муж попал в плен под Сталинградом, выступил по московскому радио вместе с Паулюсом; несчастную женщину как жену изменника арестовали, бросили в концентрационный лагерь; тетя Марта просила помочь. А что он мог поделать? Любое слово, сказанное в защиту несчастной, обернулось бы против него - "пособник врага нации". Петер погиб еще в сорок первом, под Ельней, прямое попадание русской мины: стоял человек, молоденький офицер в ладно пригнанной форме, и исчез, как не было, в з д о х взрыва, черное облако - и гудящая пустота; ужас какой-то, нереальность! Только Гертруде повезло - восемнадцатилетней она вышла замуж за шведского промышленника и уехала в Стокгольм; в рейхе с тех пор не бывала, вспоминая бывшую родину с плохо скрываемой неприязнью. Ее соседа по семинару, студента философского факультета в Гейдельберге, заставили языком вылизывать асфальт; парни из "Гитлерюгенда" окружили его, бросили на колени: "Ты должен вылизать нашу землю от твоего паршивого еврейского присутствия" - и мочились на него, захлебываясь от смеха. "Боже, как ужасно складывается жизнь!" - думал тогда Гелен; в госпитале его часто навещал генерал Хойзингер; каждый раз, возвращаясь от фюрера из его полевого штаба в "Вольфшанце", он находил время навестить своего давнего друга. Включив радио, стоявшее на столике у изголовья, рассказывал об ужасном положении на фронтах: "Нас может спасти чудо, но ведь мы с тобой прагматики, чудес нет, значит, мы обречены, крушение неизбежно, фюрер одержим, отказывается понимать реальность, верит в придуманные им же самим химеры, и ни у кого из окружающих нет смелости открыть ему правду; какой алогичный деспотизм!" (При этом и Хойзингер, и Гелен - начальник оперативного отдела генерального штаба фюрера и шеф его разведуправления "Восток" - как-то даже и не думали, что сами они также являются о к р у ж е н и е м Гитлера, проводят с ним многие часы на совещаниях, бывают приглашены к обеду, обмениваются дружескими рукопожатиями, имеют, говоря иначе, возможность о т к р ы т ь п р а в д у; о, гнусность и малость, "теория переваливания" на соседа, надежда на смелость другого, вера в озарение, которое придет к тирану со стороны!) После бесед с Хойзингером генерал Гелен впадал в состояние тяжкой духовной смуты, не мог спать, даже если врачи давали снотворное. Спасением было одно и то же видение: маленькая Лотта в длинном платьице, перехваченном в грудке пояском, и остроносые лаковые туфельки на прелестных крошечных ножках; с этим видением только и засыпал, вызывал его как спасение. Гелен впервые по-настоящему осознал ужас своего положения, когда фельдмаршал Эрвин Роммель по приказу фюрера покончил жизнь самоубийством. (Вместе с промышленным магнатом из Штуттгарта Робертом Бошем был подготовлен план, по которому он и его начальник штаба Шпейдель открывали фронт на западе и готовили ударный кулак против русских армий, чтобы не пустить их в Польшу и на Балканы; единственное, в чем он расходился с другими генералами, участвовавшими в заговоре, была судьба Гитлера. Он был категорически против устранения фюрера: "Я уговорю его согласиться с нами после того, как все будет сделано; он послушает меня, ведь главное дело его жизни - борьба против русского большевизма - будет продолжена!" За то, что Роммель был против убийства Гитлера, ему была пожалована милость: покончить с собой в присутствии посланцев рейхсфюрера; торжественные похороны и пенсия жене и сыну гарантированы.) Выйдя из госпиталя, Гелен стал заканчивать работу по "Красной библии", в которую были включены фамилии русских военачальников, политических деятелей, писателей, актеров, ученых; компрометация готовилась высококвалифицированными мастерами своего дела. Фотомастер, который переснимал "Библию", был отправлен на Восточный фронт, на центральное направление. Сопровождавшему ему человеку - верен до последней капли крови, был спасен от трибунала, куда угодил из-за языка, - было приказано сделать все, чтобы фотограф (обер-лейтенант, близорук, в армию призван в сорок втором, страдает сосудистым заболеванием, вены на ногах раздуты, поэтому с трудом передвигается) ни в коем случае не попал в русский плен. Теперь руки развязаны - фотограф погиб во время налета русских штурмовиков от пулевых ран. Два экземпляра "Красной библии" были надежно укрыты в Альпах, неподалеку от швейцарской границы; подлинник лежал в сейфе, в помещении генерального штаба, в Цоссене, под Берлином. Мучительно обдумывая будущее, которое казалось беспросветным, Гелен часто, когда становилось совсем уж невмоготу, уезжал в имение к барону Ридзель цу Эйзенбаху (несмотря на то, что большая часть его поместий находилась в Пруссии, в Гессене его семья также владела прекрасными землями и двумя дворцами). Почти вся семья собралась здесь, спасаясь от налетов. Племянницы барона, Ингеборк и Паула, семилетние создания, похожие чем-то на Лотту и Гертруду, стали его самыми близкими друзьями; он мог проводить с ними целые дни, придумывал уморительные игры, во время "пряток" не гнушался тем, чтобы "водить" и, конечно, не находил маленьких прелестниц, а они, визжа от сладостного страха, счастливые, подбегали к условленному месту: "Чур-чура, меня не нашли!" А еще он очень любил готовить вместе с ними прекрасные обеды из речного песка и листьев; получались невероятно красивые застолья, еда была разложена на деревянных игрушечных блюдечках, и Гелен горестно думал о том, сколько же должно пройти лет после окончания войны, прежде чем люди снова научатся выпускать детские игрушки. Он возвращался к себе в генеральный штаб освеженным, шутил с офицерами, был любезен с коллегами, почтителен и спокоен во время докладов фюреру; спокойствия хватало на неделю: "Этот трясущийся параноик, ослепленный манией величия, тащит в пропасть несчастных детей. Видимо, потому, что я родился солдатом, в моем сердце живет слабость к малышам, я должен защитить их, а это возможно лишь в том случае, если постоянный враг - восточный медведь - будет плесневеть в своей берлоге, надежно обложенный со всех сторон охотниками со взведенными ружьями, сделанными из крупповской стали". Он стал рано мечтать о внуках; детство собственных детей прошло незамеченным, - весь в карьере, сумасшедший ритм работы, предложенный фюрером; интриги, чувство неуверенности в завтрашнем дне, самое счастливое время отцовства пронеслось, словно один миг. После катастрофы, вернувшись из Вашингтона в Пуллах, он пристрастился навещать дом доктора Шверенбаха: его тянули те дома, где звенели детские голоса, а у доктора была внучка, Ане-Лиза, пятилетнее чудо с громадными карими глазами. Гелен попросил ее не называть его "дядя Рейнгардт": "Зови меня просто Рени, маленькая, потому что неловко называть дядей того, кто больше всего на. свете любит играть - особенно в прятки и салочки, не говоря уже о штандере". Именно здесь, у Шверенбаха, занимаясь переодеванием любимой куклы Ане-Лизы, которая досадливо отчитывала "Рени" за неумение держать на руке "либонка" (так она произносила слово "ребенок", какая нежность, даже щемит сердце от самого присутствия этого доброго пятилетнего человечка), он и услышал передачу гамбургского радио. - Сегодня, - быстро читал диктор, - состоялось очередное собрание членов недавно созданной по лицензии британских оккупационных властей "Имперской социалистической партии". Среди выступавших были господин Дорльс и граф Вестарп. По их словам, - цитируем - "Германия не виновата в том, что началась мировая война. Если бы Лондон и Париж приняли руку, предложенную Берлином, и сели за стол переговоров, то конфликта можно было бы избежать. Однако правивший тогда Уинстон Черчилль не хотел внимать фактам, которые свидетельствовали: Данциг - это последний немецкий город в Европе,