Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
 © Copyright Александр Башкуев
 Email: footuh@netscape.net
 Date: 17 Jan 2000
---------------------------------------------------------------




     Я  притормозил машину у края шоссе и еще раз  посмотрел в мои записи, а
за  этим --  на карту. Да,  все верно, это вот здесь... После того  поворота
справа будет маленькая закусочная, а за ней -- трейлер, в коем живет Этот. Я
до сих пор не знаю, как его называть... Просто -- Этот.
     На улице было не то, чтобы жарко... Скажем так, - ярко и солнечно. "Над
Канадой  небо  синее, с неба льют дожди косые, хоть похоже на Россию, только
все же..."
     Пустая,  чистая и  солнечная  забегаловка.  Таких много на любой  нашей
трассе. Если дорога -- государственного значения. Престиж страны... А тут --
все они на одно лицо.
     Этот  сидел  на  крутящейся  табуреточке  перед  стойкою продавца.  Или
бармена? Тут их не разберешь...
     При виде  меня  Он  вскинулся телом, весь  обрадовался и подбежал,  как
бродячий щенок  -- в ожиданьи подачки. Я небрежно  кивнул в ответ,  взял  от
соседнего столика кресло из пластика  и, хоть было немножечко низковато, сел
напротив его табуреточки.
     Этот,  стеснительно   улыбаясь,   опять  забрался   на  свой  шесток  и
заискивающе спросил:
     - "Может, пивка?"
     - "Я за рулем".
     Собеседник  мой  загыгыкал,  будто  услыхал  забавную шутку  и  я сразу
вспомнил,  как в  местной печати пару  раз видел  слова, что все  русские --
пьяницы. Пьют и сшибают людей на дорогах.
     В сем  мнении много истины,  да я и сам не прочь  выпить... Но -- не за
рулем.
     Этот, наконец, понял мой короткий ответ и поспешил сменить тему:
     - "У вас и здесь тоже -- машина?"
     -  "Нет. Любезность принимающей  стороны. Я прибыл на конференцию... По
нервным расстройствам...  И учредители  выделили мне автомобиль. Иначе бы  я
сюда -- вовек не добрался".
     Он  растерянно  пожал  плечами и,  не  зная,  как  продолжать,  еще раз
спросил:
     - "А, может быть, все-таки -- выпьем?"
     Сам он пил дешевый "Будвайзер". У меня от этого пойла  все время изжога
и я попросил продавца:
     - "Orange juice, please!"
     Канадец,  услыхав привычную речь, улыбнулся  в ответ и даже вышел из-за
прилавка, подавая  мне стакан прохладного сока в тонком, холодном бокале. По
его поклону и прочему я догадался, что сок здесь пьют редко, - потому как он
-- мягко скажем, дороговат. Я открыл свой бумажник, выудил оттуда с  десяток
бумажек и произнес:
     - "I havn't Canadian money. Can I use dollars, or rubles?"
     Продавец засмеялся над  моей  шуткой  и  сам уж выудил  бумажку  нужных
цветов и  размеров. Этот  с напряжением следил за  процессом, а потом --  по
моему  кивку  сгреб  со стойки все, что  осталось.  Судорожно  сглотнув,  Он
выдохнул:
     - "Vodka. One. Please."
     Поправив здоровье, Он с облегчением выдохнул, провел рукой по нечесаным
волосам и спросил:
     - "Хотите услыхать еще раз?"
     У меня защемило сердце. Жена говорит, что это -- нравственный мазохизм,
-  каждый раз слушать одну и ту же историю. Но я - психиатр и привык слушать
бред. А в этом бреду было что-то вот -- этакое...


     Я  был  корреспондентом  газеты   "Комсомольская  правда".  Отвечал  за
"трудовые подвиги и успехи в битве  за урожай". Работа  была  нудная, но  --
почему бы и нет? Когда мы приезжали в колхозы с совхозами, кругом были столы
с  выпить и закусить, а в конце рабочего дня -- податливые пейзанки, которым
хотелось  в столицу.  Я им  не отказывал.  А  потом  забывал  позвонить, иль
вернуться. Хорошее было времечко...
     Однажды меня послали в  какой-то колхоз в совершенную  Тьмутаракань  --
куда-то в Тверскую  губернию.  Конечно, тогда она была Калининской областью,
но "Тверская губерния" звучит лучше. Этак -- более стильно.
     Вы   вслушайтесь  --   "Тверская  губерния".   Газета  --   "Губернские
Ведомости"! Класс...
     Мы как  раз перед этим пили на кухне  у одного из редакторов и поминали
былую жизнь. Вот  люди жили, а?! А  пришли комуняки и все опоганили. А такая
держава была...
     К корреспондентам-то небось  -- совсем по-иному в деревнях  относились.
"Ваше-ство". "Не угодно  ли-с  Вашему  Благородию-с?"  А  с нами что?  Разве
считаются?
     Да и вообще, - езда по этим, блин, деревням... Народ кругом грязный, да
-- спившийся. Вырожденье ужасное...
     Вот  был я  как-то  в  Литве  -- делал там репортаж  про  доярку, -  из
местных. Вот там-то и чувствуется, что б у нас было, если б не -- Революция.
Народ   кругом  трезвый  и  чистенький.   Все   улыбаются.   Фашисты,  блин,
недорезанные...
     В общем, никто не  захотел в том колхозе мараться. Я не про Литву, я --
про  Тверскую  губернию.  Фотограф,  блин,  приболел,  шофер --  тоже,  гад,
придумал отмазку, а генеральный мне в зубы ключи  и -- езжай,  дорогой  сам.
Ежели что -- чек с заправки, бухгалтерия его, конечно, оплатит. В получку.
     Я -- туда, сюда, -  все прикинулись  шлангами и пришлось мне ехать, как
миленькому. Мол, - надо, Федя, надо!

     Закончил я  свои дела быстро. Щелкнул того, другого, председателю  руку
пожал,  коровницу ущипнул, - в общем,  все шло,  как по маслу. И управился я
где-то к трем...
     А  был уж октябрь. Солнышко  на покой  шло  к  шести,  а мне до  Москвы
аккурат -- три часа на машине.  "Москвичок" наш был хоть и старенький, но --
исправный. И потянула меня нелегкая на ночь глядя -- на улицу!
     Думал, - главное мне на Ленинградку бы выбраться, а уж по шоссе-то я до
Москвы  вмиг долечу. Пусть немного стемнеет,  зато я  -- вечер и  завтрашний
день  на казенной машине.  Да может сегодня уже -- "отбомблюсь" по приезжим.
Там чирик, там -- петрофанчик, вот уже и девочкам -- на шоколадки.
     Жена-то  у меня была строгая... Всю получку дочиста выгребала. А девки,
ясный пень, любят сладенькое...
     Поехал я со  двора, а забыл, что в местных краях цивилизация в жизни не
ночевала.  Местные рокеры по здешним  дорогам исключительно -- на тракторах.
Хорошо -- не на гусеничных. А иной раз и -- на гусеницах!
     О дорогах вы поняли, так что я, объезжая какую-то лужу, наехал на болт.
Ну вот -- сантиметров пятнадцать болтина! Засел в колесе  так, что я его так
и не вытащил.
     Про сервис в этих краях лучше не вспоминать, так  что пришлось  ставить
запаску.  А  машина-то не  моя!  Хрен  его знает,  где  наши  чудики  держат
секретку. (Потом-то ее  отыскали  --  после всего.)  А я  ее тогда так  и не
видел.
     Что делать? Поехал так -- на болту в  колесе.  Машина  ревет,  "резина"
хлопает, а что делать? Кругом ни души, смеркается, блин, уже, - октябрь ведь
на дворе! И ползет  по дороге густой белый туман. Как молоко... И ни хрена в
том тумане дорогу не видно!
     Ну, и сел я в тумане в огромную лужу. Болт мой в какую-то дырку вошел и
-- абзац... Машина ни взад, ни вперед. В общем, - приехали.

     Долго  я так сидел. Сперва движок  на холостом ходу был и  в  кабине --
тепло. Затем я не мог больше  бензин жечь и мотор заглушил. И стало холодно.
А куда идти?
     Места кругом незнакомые. Костер я сложить не умею... Машину не бросить.
Полный абзац.
     И  вот  когда  уж  совсем стемнело  и весь мир  разделился напополам --
сверху  темно,  а  снизу  пеленой  --  местный туман,  где-то  раздался  рев
трактора.
     Я сразу  включил  мотор, врубил  все  фары и аварийку.  Рокот  трактора
приближался. Затем из тумана  вынырнула старенькая "Беларусь" и пьяный в дым
чей-то голос откуда-то проорал:
     - "Ну что, загораем?"
     Клубы  тумана почти закрывали колхозника,  но на  крыше трактора  висел
лишний фонарь и  я  видел его  силуэт. Обычный пейзанин,  в кепке и пиджаке.
Местные обожают носить пиджаки, особенно -- в гости, но на них они почему-то
глядятся,  как  ватники. Иль верней  -- "клифты лагерные",  как  они сами их
называют. Я читал  как-то статистику -- треть  местных "сидела на  зонах"...
Немудрено -- с местного пьянства, да -- бескультурья.
     Так  и на этом  -- пиджак висел, будто ватник. И кепочка еще -- типично
крестьянская.
     Мужик покачнулся  было вниз --  из кабины, но потом втянул себя обратно
наверх со словами:
     - "Братан, извини... Я в  штиблетах.  Дружок мой с Афгана пришел. Гудим
третий день... Я тут -- за первачком, но ежли штиблеты  изгваздаю, Зинка моя
-- в жисть не простит.
     Там у меня крюк  с задницы, цепляй за себя и --  поехали.  А  то мужики
водку ждут, - опоздаем -- убьют нас с тобой на хрен!"
     Я торопливо побежал к трактору. Тот ловко  зарулил к моему "Москвичу" и
я быстро нашел крюк на тросу. С другой стороны трос был  чуть ли не приварен
намертво к  "Беларуси". Так что я сразу понял, что по местным дорогам ездить
можно только на тракторе. Иль платить дань -- вот таким трактористам.
     Мужик тем временем опять свесился  из машины,  показал мне  из  темноты
ногу в ботинке и произнес:
     - "Ежли б я  в сапогах... Ну че,  прицепил? С тебя стакан красненького!
Держись, земеля!"
     Долго  мы ехали, или -- нет, я -- без понятия. Туман здорово глушит все
звуки и скрадывает расстояния. Я только слышал рев того трактора, да обрывки
выкриков  тракториста,  который  пел  какую-то  песню.  Слов  было разобрать
невозможно, так что я и не вслушивался.
     Потом  мы  заехали  в  небольшую деревню.  Обычная  деревня Калининской
области.  Пара  домин  --   "огромадных,  с  высоким  крыльцом,  да  резными
наличниками"  (так  местные представляют себе дом их мечты).  Больше обычных
изб --  часть бревен, часть обычного кирпича.  И большинство -- покосившиеся
халупы.
     Я все это видал много раз, так что -- не очень и вглядывался.
     В  деревне было  темно, а  туман  не  давал  разглядеть домов  даже  по
сторонам   главной   улицы.  Где-то  играла  музыка,   где-то   синими,   да
разноцветными  светляками  работали  телевизоры  --  в  общем,  -  заштатная
деревуха...
     Остановились мы на главной  площади.  Когда я выбрался из "Москвича", я
сразу увидал в темноте  две вывески: "Продмаг" и еще - "Промтовары". А между
ними -- огромными  буквами из  неона:  "Кафе Т(в)ерь".  Буква  "в" постоянно
хрустела, да  немного искрила -- то потухнет,  то -- блин,  погаснет. Они бы
еще свой гадюшник "Москвою" назвали!
     В  кафе  ревела  незнакомая  музыка   и,  по-моему  --  Пугачева,  пела
незнакомую песню. При виде нашего трактора на улицу высыпали мужики, которые
мигом подхватили здоровеннейшие  канистры, привезенные моим трактористом,  и
скрылись с добычей в недрах кафе.
     Спаситель мой спрыгнул из трактора  на  асфальт,  ухмыльнулся  фиксатой
улыбкой и, хлопнув меня по плечу:
     - "Ты  наш гость! Пошли хряпнем, (йтить), за знакомство! Блин, кореш  с
Афгана пришел! Целый, блин, без единой царапины! Вот  радость-то! Пойдем  --
хряпнем!"
     От  мужика  несло водкой  и "Шипром".  Когда он обнял меня за плечо,  я
увидал, что руки его покрыты наколкой: "воровские перстни" на пальцах. Я уже
встречался  с "сиделыми" и по  опыту знал, что  лучше бы им --  не перечить.
Поэтому я с содроганием пошел в это кафе.
     Плохо помню, что там происходило. Какие-то пьяные в дым мужики, спавшие
прямо  в  тарелках с салатом.  Грязные,  поддатые деревенские девки, которых
приходилось  мне  обнимать.  "Заложившее за  воротник" старичье,  норовившее
попеть что-то из репертуара гражданской... В общем, вы -- поняли.
     И деваться мне  было некуда.  Толпа мужиков все время окружала  спасшую
меня "Беларусь"  и я не мог отцепиться. Потом-то я  понял, что на "Беларуси"
был приделан какой-то бачок и местные к нему  постоянно присасывались. А меж
ними бегали как будто официантки и громко стыдили:
     - "Ну пойдем, мальчики! Выпивку в кафе надо брать!"
     Как  бы там  ни  было  --  пока  в  бачке хоть  что-то  да  оставалось,
отцепиться я просто не мог. Так что я плюнул на все, пошел и наклюкался.
     Где-то  под  утро  кто-то из  мужиков стал рассказывать  про  какого-то
Ваньку. Я спросил  --  какой  это  Ванька?  А  все почему-то  обрадовались и
заорали:
     - "Так  он Ваньки  не  знает! Так  Ванька-то  из Афгана пришел! За то и
гуляем! Пошли познакомим его с Ванькою!"
     Меня  повели  вглубь  кафе.  Там, почему-то  на  сцене  сидел  молодой,
здоровый бугай  в камуфляже, высоких десантских ботинках, тельнике  с синими
полосами  и голубом берете десантника.  Бугай  сжимал в лапах гитару с синим
бантом и... Извините за подробность -- мычал.
     Глаза его  были совершенно  безумны, пусты и бессмысленны. Похоже,  что
его уже так накачали водкой, что любой более слабый мужик уже просто "сгорел
бы"  от  выпитого. Меня  подвели к этому "Ваньке",  он  не обратил  на  меня
никакого внимания -- если  бы тут случилось землетрясение, он бы даже ничего
и не понял...
     Я не  знал,  что  мне делать,  что говорить  сей скотине, когда  ко мне
подскочил какой-то дедок. Он с гордостью завопил:
     - "Сынок-то у  меня! Сынок-то  у меня -- чисто герой! Прошел весь Афган
-- от  Кабула до  Пешавара!  Аж в Пакистане нащелкал америкосам! Во какой  у
меня -- бравый солдат!"
     В деревнях мужики  старятся быстро. Так что  я не удивился тому,  что у
мужика такой старый вид. И только ради подначки я подивился:
     -  "Так  уж  и  --   американцам?!   Да  они   ж  там,  небось,  только
инструкторами!"
     Старичок аж обиделся:
     -  "Инструкторами?! Да сынок  мой, если  знаешь  -- два "Абрамца" лично
подбил! Инструкторами...
     Полный  Георгиевский кавалер!  Я вон в его годы -- весь Вьетнам на пузе
прополз!  Три пальца  отдал  Богу, Царю  и  Отечеству!  Под Фунанью осколком
царапнуло!
     Но, вот те  крест, за каждый  мой перст - с десяток  америкосов в аду с
чертями в покер играют! А ты, - где служил?"
     В  голове  у меня  поплыло.  Я  смотрел на  десантника Ваньку и  не мог
оторвать взгляда от его  широкой  груди. Там, где у "голубых петухов" обычно
значки,  у этого парня рядком висели  кресты...  Кресты, - понимаете?! Самые
настоящие -- КРЕСТЫ!"
     Сам не понимая -- зачем, я спросил у дедка:
     - "Где ж это ты служил -- под Фунанью?"
     - "Как где?! В Лейб-Гвардии Фанагорийском Десантно-Штурмовом! "Беркуты"
мы! А ты -- кто?!"
     Что пискнуло у меня в  горле. Я вспомнил какую-то  ересь о параллельных
мирах, о наших  разговорах на кухне -- про то, как хорошо бы нам тут жилось,
не случись Революция...
     Нет! Этого  не могло быть!  Эти люди не  могли жить так плохо, мерзко и
грязно! Этого не могло быть, потому что -- не могло быть никогда!
     У меня подкосились ноги. Кто-то сразу подставил мне стул. Кто-то вложил
в  руку  стакан с водкой. Я, не зная уже -- что  и думать, вырвал  у кого-то
бутылку...
     На  бутылке  с  водкой были орлы. Выдавленные по  стеклу. И тогда  я --
закричал...

     Однажды ночью к нам в дом  постучались. Я вышел к гостям и мне сказали,
что  в деревне  приезжий  мужик -- то ли чокнулся, то  ль  -- из  этих... Мы
приехали  на  место  одновременно  с  жандармом  и  господином  из  Третьего
Управления.
     Случай  выглядел удивительно...  У Этого  в кармане  нашлись документы,
деньги, вырезки из газет и непроявленные  фотографии. В паспорте  значилось,
что  он  --  Гражданин  неведомого  нам  Союза  Советских   Социалистических
Республик.  На  деньгах было  изображение  неизвестного нам лысого господина
и... Звезды на башнях Кремля.
     Мы не нашли ни  единой купюры с изображением столицы, но -- только виды
Первопрестольной. Этот  уверял нас, что  столицу перенесли в Москву -- по Их
Революции. После долгих исследований  и обсуждений мы пришли-таки к выводу о
существовании параллельных миров с похожей Историей. Мы даже нашли то место,
где Истории расходились.
     У  Него  была прекрасная  Память и  образование.  По  его рассказам,  -
Государь  Александр Второй  "Освободитель" пал  жертвой  социалистов в марте
1881  года.  Это  при том, что любой  школьник  знает,  что  Александра убил
террорист (на службе у турецкой разведки) зимой 1877 года...
     Я часто думал,  - что было бы с нами, если  б Александр прожил еще пару
лет.  Тогда бы престол не перешел его смертельно больному Наследнику Николаю
Второму и у нас  никогда  не было б Регентства Марии  и вытекшей из него  --
Революции.
     Декабрьской Революции...  Реконструкции...  Поражения в Первой Войне  и
установления Конституционной Монархии.
     Теперь  я, похоже что  --  знаю. Если  бы  Александр прожил  года  три,
Николай успел  бы отправиться  в мир  иной, а на  его  место пришел  бы  его
младший  брат  --  Александр  Александрович.  Революция  бы  задержалась  на
двадцать  лет  и социальный нарыв к той поре  был бы в  сто  крат страшней и
ужаснее...
     Монархисты  из "Слова и Дела" добились у  Этого прав на распубликование
Его варианта Истории. С тем,  мол, подтесктом  -- вот что бы  было, если  бы
Власть досталась таким, как Он.
     А   еще   они   показывали   телерепортажи   и   интервью   с   "Итогом
Социалистической  Эволюции" и  мне  гадко было Это смотреть.  Я даже не смею
назвать Его -- человеком.
     Поверьте, я нисколько не провожу  грань. Я даже  -- социалист и  мне по
сердцу Его россказни о бесплатном государственном  образовании и медицинском
обслуживаньи. Вот вам и приоритеты для  нашей партии на  будущих выборах! Но
все остальное... Не знаю.
     Мы не из богачей. Революция и последовавшая за ней Реконструкция лишили
нас  родового гнезда. В Первую Мировую мой прадед погиб где-то в Польше и мы
из землевладельцев докатились до служащих.
     Во Вторую дед мой умер в Блокаду, а отец потерял руку под Балатоном. Он
всегда мечтал стать хирургом, но юноши нашей касты обречены в годы Войн быть
летчиками, иль танкистами. Так уж повелось исторически, что бывшие  из Гусар
стали Летчиками, а прочая Кавалерия пересела на Танки.
     "И  снова --  Танки, в Париже --  Танки, опять от  страха  вновь седеют
Янки..."
     Наш род издревле  --  в Кирасирах. В Первой Его Величества Кирасирской.
Отец  мой  --  до  Балатона  доехал,  я  тоже  --  подавил  чехов  в  дни их
Восстания... И в Венгрии был, и в -- Болгарии...
     Был  еще  на  китайской границе,  но те,  к  сожаленью,  одумались.  Во
Вьетнаме нет, -  не пришлось. (Танки там ни к чему.) А вот  сын  мой и жених
моей  дочери катаются на "тракторах" по  афганской пустыне. После  Института
оба -- добровольно изъявили желание, - "оказать братскую помощь".
     Это  правильно --  дворянин для  взросления обязан побывать на Войне. В
старину-то за "штатских" из нашего круга и -- девиц не отдавали...
     Можно  по  всякому  относиться  к  Режиму  Николая Кровавого,  но  надо
сказать, что в  тридцатые годы,  что в Англии, что в Америке, что  Германии,
иль -- Японии к Власти пришли... Мягко скажем -- не гуманисты. Как бы там ни
было -- Николай  создал нам нашу тяжелую индустрию, которая  и  произвела на
свет -- наши Танки.
     Правильно  говорят, что  каждый  Век  имеет свое Средневековье  и  если
сравнить репрессии Николая с тем, что бритоны творили в Индии, а  узкоглазые
в Азии... О немцах я просто не говорю, - не к ночи будь помянуты.
     К  слову  сказать,  если  сравнить  нашего Николая  с тем, что  у  Этих
вытворял Сталин, нашему извергу  крылышки пора  пришивать... Не к ночи  будь
помянут...  Впрочем и Им  Их  Сталин тоже создал Танковую  Промышленность. И
сделал Ракеты. И Бомбу. Как и Нам -- Николай.
     Здесь мы сталкиваемся с любопытнейшим парадоксом, - о Бабочке Бредбери.
Насколько те, иль иные события влияют на судьбы народов  и  сам Ход Истории?
Не  знаю. Но  думаю, что --  неспроста  наш Иван  Грозный был  современником
Кровавой  Елизаветы Тюдор и  столь же Кровавого --  Филиппа II Испанского. А
казни на Лобном  месте той  "кромешной" поры совпадают по  времени  с  Ночью
Святого Варфоломея. И --  битвой  при Секигахара в Японии и последовавшей за
ней резней проигравших...

     Я погрузился в свои размышления и думать забыл про моего собеседника. А
тот, в который уж раз, жалобно повторил:
     -  "Как? Как я мог жить дальше?!  У меня же  была Надежда, что  мы хоть
как-нибудь можем же -- по-другому! Я надеялся, что все это -- они! Комуняки!
А выходит, что -- никакой разницы?! Выходит..."
     Мне  надоело слушать  весь  этот  вой  и  я встал со своего  кресла  из
пластика.  Продавец  поклонился мне, провожая,  а Этот даже забежал вперед и
открыл дверь.
     Мы не из богатой семьи. Мой отец без руки не мог быть хирургом, но зато
-- стал великим неврологом. А я  унаследовал от него всю его клинику. (И сын
мой, иль зять -- продолжат семейное дело. Оба окончили Медицинский с высшими
баллами!)
     А  еще  домик  в Тверской  губернии. Где-то  тут  когда-то стояла  наша
усадьба, но во время Войны здесь был Фронт. Немцы рвались к Москве и по  сей
день в нашей земле больше ржавых осколков, да безымянных могил, чем...
     Отец как-то сказал мне:
     - "Твой дед перед  смертью от  голода написал мне письмо. Он  сказал, -
если  сможешь  --  вернись туда, где  была  наша  усадьба и поставь там свой
домик.  Чтобы местные смотрели на него и себя и на всю  жизнь помнили, - кем
были мы, и кем -- они".
     У  меня совсем небольшой домик  в Тверской  губернии,  но  по  сей день
местные жители зовут меня -- "барин". И  даже верят, что мой дом  -- барская
усадьба "еще того времени".
     Это при том, что я почти там и не живу. Врачебная практика с клиникою в
столице, понимаете ли...

     Когда я садился в машину, Этот спросил у меня:
     - "Куда ж Вы теперь?"
     - "Известно, - домой!"
     - "Как  же вы можете в этом жить?! Ведь  там  же -- пьянство, дикость и
грязь! И никакого просвета!"
     Я невольно задумался.  Я  представил себе грязную,  разбитую тракторами
дорогу, пьяного,  темного, может быть -- отсидевшего тракториста  и услыхал,
как  он  орет свою песню.  Как  он помогает  неизвестному  и,  надо сказать,
мерзкому "беляшу" -- выбраться из дерьма, - просто так. Ни за что.
     Потому  как  --  Душа  поет.  Друг  с  Афгана пришел.  Живой.  Господи,
радость-то!
     Я невольно про себя улыбнулся и прошептал:
     - "Нет. Дома -- здорово!"

Last-modified: Tue, 31 Oct 2000 19:17:39 GMT
Оцените этот текст: