молча
слушали. Кажется, им было абсолютно все равно, где ночевать.
- Мы привычны ко всяким неудобствам, - сказал наконец Таллиб. - Так что
один день, думаю, сможем поспать и в "несоответствующих" условиях.
Такая самостоятельность смуглокожего удивила Готарка Насу-Элгада, но он
смолчал. В конце концов, это дело Моррела.
Он проводил гостей до дверей из башни, перепоручив обоих усатому
заспанному стражнику. Тот пообещал устроить все наилучшим образом.
- Гомбрегот! - позвал стражник, приблизившись к уже знакомой
гостям пристройке. - К тебе пожаловали!
"Местный книжный червь" высунулся из распахнутого окошка, потер глаз:
- Во имя всемилостивейшей богородицы, какого беса ты, Гонтек,
мешаешь спать приличным людям. Между прочим...
Взгляд его остановился на Морреле и Таллибе.
- О, прошу меня покорнейше извинить, - пробормотал он. Повернулся к
сеновалу: - Кларисса! Кларисса!!!
- Ну что?! - пронзительно донеслось с сеновала. - Все приличные люди
уже давным-давно спят, одному тебе не имется.
- Немедленно прекрати свои дерзкие речи и накрывай на стол! - сурово
прокричал в ночь Гомбрегот.
- Какой стол, скоро уж рассветет?! Нет, я спрашиваю тебя, старый ты
сморчок, какой-такой стол в три часа ночи?! - разгневанная Кларисса
приближалась, и "старый сморчок" с опаской покосился на нее, а потом
посмотрел на гостей.
- Мой господин хотел бы где-нибудь преклонить голову после дальней
дороги, - примиряюще поднял руки Таллиб.
Гонтек кивнул:
- Готарк велел, чтобы они поспали эту ночь у тебя. И чтобы со всем
возможным комфортом.
- Слыхала? - кивнул обалдевшей Клариссе Гомбрегот. Та сглотнула и
попыталась кокетливо улыбнуться гостям.
- В общем, живо готовь постель высоким господам, а с утра - чтобы
завтрак, да все самое лучшее, - подытожил "книжный червь". - Правильно я
говорю, Гонтек?
- Правильно, правильно, - буркнул стражник. - Вы, господа, в случае
чего, обращайтесь ко мне, в случае каких там обид, непонятностей. Мы это
живо уладим.
Он кивнул им и ушел обратно, досыпать. Кларисса, суетясь, заправляла
подушки, приволокла откуда-то меха, расстелила на постели Гомбрегота. Тот
переместился на пол, лавку отвели для Таллиба.
Когда все уже готовы были погрузиться в сон, в дверь кто-то постучал.
- Ну чего тебе? - рассердился Гомбрегот, решивший, что это вернулась
неугомонная Кларисса. Однако же, на пороге стоял принц.
- Эллильсар? А ты-то что здесь делаешь? - искренне удивился
книгочей. - Время уже позднее, тебе давным-давно пора быть в постели.
- Я теперь совершеннолетний, - покачал головой принц. - И у меня
сегодня день рождения - ты не забыл?
- Как можно?! - возмутился Гомбрегот. - Но завтра с утра нам следует
повторить основы логики Толзона, и если...
- Завтра с утра, боюсь, мы не сможем повторять логику, - покачал
головой Эллильсар. - У меня сегодня появился новый учитель, так что... - он
развел руками.
- Да? - удивился Гомбрегот. - Ну что же, это хорошо.
- Точно, - кивнул принц. - Это... хорошо. И, знаешь, он подарил мне
самый настоящий меч, очень старый; там еще какая-то надпись по клинку. Ты
поможешь мне прочесть? А до этого он победил Ркамура, представляешь, самого
Ркамура - дважды!
Эллильсар внезапно оборвал себя, потупился:
- Прости. Я не должен тараторить, и я не должен говорить с таким
восхищением. Я все-таки теперь совершеннолетний, а это ко многому обязывает.
- Да, - согласился Гомбрегот, - именно так говорит тебе твой отец. Но,
поверь, мальчик, со своим старым учителем ты можешь вести себя так, как тебе
иногда хочется, так, как ведут себя обычные дети твоего возраста. Ты можешь
делать это не слишком часто, положение на самом деле "обязывает", но ты
можешь делать это, когда это необходимо тебе, потому что твой старый
учитель никогда не станет болтать лишнего. А теперь ступай, у меня гости, а
тебе завтра, вероятно, предстоит многое узнать. И обязательно принеси меч,
мы попытаемся расшифровать твою надпись.
Эллильсар благодарно кивнул и медленно ушел к башне. Гомбрегот закрыл
дверь и обнаружил, что Таллиб пристально смотрит на него.
- То, что написано на этом мече, ты не сможешь прочесть, - произнес
смуглокожий. - Это очень древний и уже забытый язык.
- Откуда ты знаешь? - удивился Гомбрегот.
- Это мой господин будет учить молодого принца боевым искусствам, -
ответил смуглокожий человек и отвернулся к стене, давая понять, что разговор
окончен.
Книгочей растерянно кивнул, досадуя на себя за то, что не догадался
сразу. Потом подошел к свече и потушил ее; впотьмах нашел постеленный на
полу кожух и попытался заснуть.
Он не видел, как в наплывших сумерках немой Моррел облегченно улыбается
- впервые за долгие, очень долгие годы.
x x x
Король выглядел заспанным и усталым. "И еще, пожалуй, раздраженным", -
решил Готарк Насу-Эльгад, наблюдая за вялыми движениями правителя. Он даже
догадывался, что стало причиной такого настроения. Вчера вечером
госпожа Кэ-Фниру, нынешняя фаворитка Короля, слишком уж пристально смотрела
на нового учителя принца. Чересчур пристально.
- И вы намереваетесь позволить этому господину Моррелу учить принца
всему, что сочтет нужным означенный выше господин? - осторожно спросил
Готарк Насу-Эльгад. - Не проверяя, чему именно учит Моррел
подрастающего наследника?
Король раздосадованно посмотрел на Главу матери Очистительницы:
- К чему вы клоните? Мне понравилась его манера держаться. Его
искусство во владении оружием достигает высочайших пределов. Да, я не могу
просто-напросто доверить воспитание наследника первому попавшемуся человеку,
да, я должен быть уверен в его... преданности престолу. Ну так займитесь
этим.
Готарк Насу-Эльгад кивнул и собрался уже было покинуть Короля. У самых
дверей его остановил голос правителя:
- Только не пытайтесь подтасовывать факты, Глава. Я хочу, чтобы этот
человек научил Эллильсара всему, что знает сам. Просто следите за ним,
пресекая возможные ошибки. И готовьтесь к тому, что когда-нибудь вам
все-таки придется убрать этого... господина Моррела.
"Возможно, раньше, чем вы думаете, ваше мнение об этом человеке
изменится... мой Король", - устало подумал Готарк Насу-Эльгад. Когда живешь
на свете долго, поневоле начинаешь уставать от глупости окружающих.
Он покинул правителя и по лестнице направился вниз, во двор, к
пристройке Гомбрегота.
Как выяснилось, гости уже позавтракали, и теперь господин Моррел
переписывался на какие-то ученые темы с книгочеем, а Таллиб отправился к
конюшням, чтобы проверить, хорошо ли устроены их кони.
- Прошу прощения, что прерываю ваш ученый диспут, господа, - произнес
Готарк Насу-Эльгад, бросая мимолетный взгляд на пергамент со словами Моррела
(нет, ничего крамольного, какие-то рассуждения о логике Толзона). - Вам,
видимо, следует отправиться в отведенные для вас комнаты.
"Думаю, с этим справится Таллиб. Он сейчас должен вернуться. Если
можно, просто объясните мне, где они находятся. Я же хотел бы начать занятия
с принцем. Где он?" - Моррел подал ему бумажку.
- Принц? - переспросил Глава матери Очистительницы. - Наверное,
завтракает.
- Вы ошибаетесь, - сухо сказал Эллильсар, появляясь в дверном проеме. -
Я уже позавтракал и пришел сюда заниматься. Надеюсь, сударь, я вам не
помешаю?
- Ну что вы, принц! - Готарк Насу-Эльгад покачал головой. - Разумеется,
нет! Занимайтесь, на здоровье; а я, с вашего позволения, отправлюсь дальше,
у меня ведь много дел. Вот только объясню господину Моррелу, как ему найти
свои комнаты.
- Объясните и ступайте, - Эллильсар повелительным жестом отпустил
Готарка Насу-Эльгада, и тот, переговорив с Моррелом, ушел прочь, к конюшням,
с досадой размышляя о том, что мальчик на самом деле взрослеет - увы.
Распятый Господь наш взвалил на согбенные плечи Главы матери Очистительницы
слишком много тяжкой ноши - как бы не споткнуться. Н-да, очень бы не
хотелось.
- С чего мы начнем занятия? - спросил принц, глядя прямо в глаза своему
новому учителю. Тот взял перо, начертал на пергаменте: "Начнем мы с того,
что я стану понемногу учить тебя языку жестов. Одновременно займемся уроками
мечного боя, тем более, что для этого у тебя есть неплохой клинок. Если не
возражаешь".
- Если я стану возражать, вы ведь не воспримете это всерьез? Так стоит
ли в таком случае возражать?
"Почему нет? Если твои аргументы будут достаточно убедительны, я
могу изменить план занятий".
- В том-то все и дело, - покачал головой Эллильсар. - У меня нету
особых аргументов, просто хочется скорее взяться за меч, а язык жестов... Не
знаю. Может быть потом?
Руки Моррела взлетели в воздух, изображая какой-то знак. Потом
вернулись к перу: "Это означает "сейчас". Запоминай, я не стану повторять
дважды, но буду использовать впоследствии эти жесты вместо того, чтобы
писать на пергаменте. Ты должен понимать, что я хочу сказать, это
может быть важным, тем более - на уроках. Как я смогу объяснить тебе
тонкости? - не изводить же пергамент в таких количествах!"
Принц согласно кивнул, потом, наморщив лоб, попытался воспроизвести
жест Моррела. Тот покачал головой, показал еще раз. Со второй попытки у
Эллильсара получилось значительно лучше.
Гомбрегот с улыбкой наблюдал за всем этим, подняв кверху тонкие
выгоревшие брови:
- Ты всегда начинаешь все новое с подобным рвением. А потом - что
происходит потом? Тебе становится скучно.
- Конечно, - пожал плечами принц. - Что интересного в логике или в
философии? И в этих твоих дурацких законах физики?
Моррел снова что-то написал на пергаменте.
"Дурацких? А как ты намерен управлять королевством без знаний
законов логики? Мальчик, ты не прав".
Эллильсар сглотнул. Не так уж часто ему доводилось слышать - да нет же,
читать! - подобные высказывания в свой адрес. Было обидно, обидно до слез,
но... "Я совершеннолетний. Я не заплачу. И потом, Моррел прав, а я...
нет".
- Извини, - сказал он. - Я ошибался.
"Что же, пойдем, проверим, насколько тебя увлекут уроки мечного боя.
Но учти: после тебе придется вернуться к Гомберготу и учить логику".
- Хорошо, я согласен.
Книгочей проводил их взглядом и смущенно покачал головой: надо же,
мальчик на самом деле взрослеет! Просто колдовство какое-то!
x x x
Готарк Насу-Эльгад отыскал Таллиба на конюшне - тот беседовал о чем-то
с конюхом, похлопывая по холке умиротворенно фыркающего жеребца. "Это,
пожалуй, не совсем то место, которое подходит спутнику учителя принца,
но..."
Глава Инквизитии сказал о цели своего визита, и смуглокожий,
попрощавшись с конюхом и - "Нет, наверное, все-таки показалось" -
приятельски кивнув жеребцу, направился вслед за Готарком к башне, в комнаты,
отведенные для учителя и его спутника. Посланный и вернувшийся из пристройки
Гомбрегота лакей нес за ними вещи вселяющихся господ.
Поднимаясь по башенной лестнице, Готарк Насу-Эльгад обратил внимание на
женскую фигурку, застывшую у одного из окон. Заметив приближение Главы и
Таллиба, фигурка развернулась и исчезла в ближайших дверях на этом
лестничном пролете.
Глава матери Очистительницы на секунду остановился у окна, привлекшего
вниманиее незнакомки, и выглянул наружу. Во дворе, медленно взмахивая
мечами, тренировались Эллильсар и обнаженный до пояса господин Моррел.
"Конечно, это мог быть кто угодно, но боюсь, Распятому Господу нашему
угодно, чтобы это была именно госпожа Кэ-Фниру. С чего бы такой интерес к
мечному искусству? Или это интерес отнюдь не к искусству - скорее, к
искуснику?... искусителю? - да, это самое подходящее выражение. Господи,
прости меня за словоблудие!"
Таллиб тоже отметил странное поведение неизвестной женщины - хотя, если
призадуматься, не такое уж странное! - и на всякий случай запомнил ту дверь,
в которой скрылась незнакомка. "Кажется, наше появление вызвало значительно
большее количество событий, нежели этого хотелось бы господину. Придется их
устранять потихоньку. Жаль, очень жаль, некоторые из... событий хм...
довольно красивы".
Они продолжали свой путь наверх.
x x x
Жара не отпускала Зенхард. Перед нею были одинаково равны крестьяне и
лорды. Вот только если высокие господа, отдуваясь, собирались в дорогу,
назад к своим поместьям и замкам, то смерды занимались хозяйством. Ведра и
бадейки с теплой водой переправлялись на огороды, чтобы хоть ненадолго
задержать жизнь в высыхающих стеблях.
Сушь. Страшное слово. Для некоторых - смертельное.
Бнил все-таки сбежал.
Первым это обнаружил Юзен. Парень пошел к соседу, чтобы одолжить
сушеных листьев кровостоя: Шанна поранилась и поэтому не могла работать.
Конечно, они с отцом и сами перебедовали бы эти дни, перебедовали бы, если б
не сушь. А так, без помощи матери не обойтись - вот и побежал.
Постучал, вошел - но никого уже не застал.
Внутри все выглядело так, словно хозяева отлучились на минутку. Но нет,
исчезло то, без чего каждый дом - не дом, а полдома, - исчезли образа из
Божьего угла. Юзен насторожился. Теперь, присмотревшись как следует, он
видел, что пропало еще несколько вещей, среди них - маленькая шкатулочка,
доставшая Бниловой жене от бабушки и деревянный коник - любимая игрушка
Стэника, без которой тот и шагу не ступил бы. Ну и, натурально, предметы
более важные в хозяйстве, но не такие запоминающиеся. Вон и топора нет.
В дом, хотя тот и стоял с закрытыми ставнями и дверью, каким-то
немыслимым образом уже пробралась жара, выгнав прочь последние остатки
прохлады. Не иначе, как сбежал Бнил еще вчера вечером, сразу после того, как
появились Моррел и Таллиб. Сбежал и прихватил всю семью. Вот так дела...
С этакой новостью следовало отправиться к Рипмолу, старосте деревни.
Тот лишь пожал плечами.
- Плохо. Обратно его не вернуть. Менять своего решения не станет -
взрослый мужик, своя голова на плечах, не займанная. Придется мне идти в
город, докладаться об этом Грабителям. Плохо, но ничего не поделаешь.
И собравшись, ушел в Зенхард.
Новость успела облететь деревню. Многие испуганно прятали все, что
можно было спрятать; косились на каменные стены, на красную башню за ними:
"Что-то теперь будет?"
Наверное, ничего особенного б и не было, так, позлобствовали бы
Губители с Грабителями, позлодействовали да уехали. Бнил бы спасся, осел
где-нибудь в лесах, примкнул к какому-нибудь вольному братству и встречал на
дорогах денежных господ... пока однажды его самого не встретили бы Губители.
Но это лето выдалось неудачным для черни, как, впрочем, и несколько грядущих
лет. И, наверное, так желал Распятый Господь наш, чтобы староста Рипмол
рассказал о плохой новости в присутствии гостей Короля, как раз собиравшихся
разъезжаться по домам.
- Постойте, - молвил Ласвэлэд, лорд Эргфельдоса. - А не поохотиться ли
нам, господа?
Остальные ответили шумным одобрением - развлечения высокие господа
любили чрезвычайно. Сам Король затею оценил, велел седлать коня, и вскоре
свора... свита правителя и сам он, на высоком породистом жеребце черной
масти, выехала из ворот башни и направилась в леса, за беглым смердом и его
семьей. Высоким господам было не в первой развлекаться подобным образом.
Рипмол смотрел им вслед, понимая, что теперь бедняга Бнил с семьей
обречены. Утерев выступивший на морщинистом лбу пот, староста отправился
обратно, бессильный что-либо изменить.
x x x
Готарк Насу-Эльгад еще раз окинул взглядом комнату, отведенную для
господина учителя принца. Вроде бы все учтено. Тайный ход, через который
можно подслушивать разговоры обитателей, проверен и функционирует, и, в
общем-то, достаточно роскошная обстановка, - придраться не к чему.
"Обе стороны будут довольны", - подумал он.
Таллиб давал понять, что дальнейшее присутствие Готарка Насу-Эльгада
здесь нежелательно - поэтому Глава Инквизитии попрощался с ним и направился
к дверям.
В нужный момент, когда смуглокожий человек, по его мнению, уже
достаточно расслабился, Готарк Насу-Эльгад обернулся:
- А все-таки, зачем вы приехали сюда?
- Чтобы учить принца, - ответил Таллиб, не оборачиваясь.
- Это я уже слышал, - вежливо улыбнулся Глава матери Очистительницы. -
Но ведь должна быть еще какая-то причина, не так ли?
- О, вы правы, - Таллиб поднял руки вверх, признавая свое поражение. -
Конечно, такая причина есть. Господин Моррел... Только пообещайте мне, что
ничего никому не скажете.
- Не знаю, могу ли я давать такие обещания, - сокрушенно покачал
головой Готарк Насу-Эльгад. - Все-таки, мало ли о чем вы поведаете мне
сейчас.
- Ничего преступного, - уверил его Таллиб. - Просто это то, о чем не
хочет распространяться господин Моррел.
- Хорошо, - сказал Глава Инквизитии. - Я обещаю, что не стану никому об
этом рассказывать.
Таллиб вздохнул, видимо, ему было нелегко делиться этой тайной.
- Видите ли, все дело в том, что господину Моррелу предсказали скорую
смерть. И он хочет оставить после себя ученика, передать ему все, что знает
- ну, вы понимаете?..
Готарк Насу-Эльгад покивал головой:
- Конечно, понимаю.
- Только прошу вас, никому не рассказывайте. Господин Моррел
предпочитает держать это в тайне.
- Конечно, конечно, - пробормотал Глава матери Очистительницы, покидая
комнату. "Стану я рассказывать кому-нибудь, как ты меня провел! Как же!"
Таллиб улыбнулся закрытой двери и продолжал распаковывать вещи.
x x x
Как выяснилось, принц обладает некоторыми навыками обращения с мечом,
так что первое занятие не пришлось начинать с азов. Эллильсар довольно
сносно ставил защиту и неплохо атаковал. Конечно, неплохо для своего
возраста. Моррел, обнаженный до пояса, легко отражал его атаки, но
иногда специально замедлял движения, повторял еще раз, чтобы принц понял, в
чем его ошибка.
Так они занимались некоторое время. Поначалу немой учитель ощущал на
себе словно чей-то взгляд, оттуда, с верхних этажей башни, но вскоре это
прошло. Остался спрессованный душный воздух двора, в котором ты двигаешься,
словно в кипящей воде, пыль под ногами, удивленные взгляды прислуги,
уважительно-завистливые кивки высоких господ.
Потом что-то произошло у конюшен. Сам Король вызвался ехать; лорды
оставили своих дам и слуг, вскочили на лошадей и умчались прочь.
Моррел прервал занятие и попросил Эллильсара подождать, а сам подошел к
стоящим в растерянности дамам. На клочке пергамента, извлеченном из кармана
брюк, он начертал: "Что произошло?" Перо, как и бумагу с дощечкой,
немой всегда носил с собой, именно на случай такой необходимости,
когда-нужно было что-нибудь спросить, а Таллиба рядом не оказывалось.
Дамы смущенно поглядывали на обнаженный торс Моррела: загорелый, он
разительно отличался от бледных тел их супругов и любовников. Ни одна из них
бросала в сторону этого непонятного человека достаточно откровенную улыбку,
но он все это проигнорировал. Ему нужен был ответ.
- Простите, леди, кажется, мой учитель спрашивал вас о чем-то? -
Эллильсар оперся руками на меч и строго посмотрел на дам.
Одна из них, молоденькая жена Ласвэлэда, присела в реверансе:
- О да, ваше высочество. Они уехали на охоту. Сбежал какой-то смерд из
деревни.
"Вот", - подумал Моррел. "Вот оно".
- Не слишком вежливо с их стороны, - заметил Эллильсар. - Что же,
думаю, ваш отъезд откладывается. Прошу всех возвращаться в свои комнаты. Я
прикажу слугам, чтобы они распаковали вещи. Все-таки, в отсутствие отца,
кто-то должен позаботиться о гостях.
Когда этот вопрос был улажен, принц обернулся к Моррелу:
- Ты, наверное, хотел бы поехать с ними?
"А ты?"
- Не знаю, - покачал головой Эллильсар. - Раньше меня не брали на
подобные увеселения, поскольку я был мал. Теперь... знаешь, один раз я видел
отца, когда он только вернулся с такой... охоты. Я, наверное, не должен
этого говорить, но... Понимаешь, его глаза горели, словно он - хищный зверь,
только что напившийся крови своей жертвы. Это было страшно. Тогда мне
показалось, что в него вселился Дьявол. А потом, когда они пытали этого
беглого смерда....
"Значит, ты поймешь, если я отвечу тебе, что тоже предпочитаю быть
здесь".
- Позанимаемся еще?
"Достаточно".
- Тогда, может быть, ты расскажешь мне, что написано на клинке? - принц
поднял меч и указал на полустертые слова, оттиснутые в металле.
"Нет. Во-первых, потому, что ты должен быть наказан - никто никогда
не ставит клинок острием на землю и не опирается на него. Этим ты выказал
неуважение к оружию. Во-вторых, сейчас не время говорить об этой надписи.
Настанет срок, и ты все узнаешь - но не раньше".
- А что же мы будем делать сейчас? - насупившись, спросил принц.
"Ты - учить логику Толзона. У меня - свои дела. Вечером позанимаемся
еще".
Моррел оставил двор и стал подниматься по лестнице к своим комнатам.
Минуя очередной пролет, он услышал, как за одной из дверей кто-то шарахнулся
прочь. Как будто наблюдали, а потом, убоявшись его, отошли. Но в башне
найдется предостаточно любопытных, стоит ли обращать внимание на такие
мелочи? Пожалуй что нет.
Таллиб при появлении немого скупо улыбнулся, отодвинул висящий на стене
гобелен и указал куда-то в каменную кладку. Присмотревшись, можно было
обнаружить несколько отверстий: для уха и для глаз. Моррел одобрительно
кивнул, его руки взлетели вверх, заплясали в воздухе. Таллиб так же
безмолвно ответил. Переговорив, они отправились вниз, знакомиться с
устройством башни и искать трапезную, повергая в трепет оставшихся без мужей
высоких леди.
Впрочем, ни одной из них так и не удалось ближе познакомиться со
странными мужчинами, растревожившими их накрахмаленное воображение. К вечеру
вернулись охотники, да не просто вернулись, а с дичью. Бнил, его жена,
десятилетний сын - всех их привезли, кого на лошадях, кого на веревке.
Собственно, на веревке заставили бежать только Бнила; он, как только
оказался во дворе, рухнул в пыль, и его насухо стошнило. Видимо, все, что
можно, желудок исторг в пути.
Окровавленный, со следами побоев, со сбитыми в кровь ступнями, смерд
лежал посреди двора, корчась в судорогах. Король приказал немедленно
соорудить эшафот и согнать крестьян к нему, а также горожан, сколько будет
возможно.
- И еще, - сказал он, поразмыслив. - Привезите туда клетку с медведем.
Да-да, с Буяном, с ним самым.
И улыбнулся.
Видевший эту улыбку сын Бнила завопил так, что сам Король вздрогнул.
- Сообразительная тварь, - процедил он, спешиваясь.
Больше не было сказано ни слова, но тихие перешептывания длились до
самой ночи, пока наконец правителю не доложили, что приготовления закончены.
Тогда он приказал всем отправляться на "увеселение".
- Ты пойдешь со мной? - спросил Эллильсар у Моррела.
"Да, мальчик. Я пойду туда, пускай мне даже этого очень не хочется.
В конце концов, я твой учитель, а это - урок, так что смотри внимательно.
Хорошенько смотри, а завтра утром мы закончим оный урок. Пока же
смотри".
Плотники потрудились на славу. Специальное возвышение, оцепленное
стражниками, было предназначено для Короля и прочих высоких господ.
Посредине площади стоял помост с просторной клеткой. В клетке лежал
огромный ком шерсти. Раздраженный окружающим шумом и огнями, он стал
недовольно ворчать - тогда все, даже чернь, ни разу не видевшая лютого
заморского зверя живьем, догадались: медведь. В подтверждение этого тварь
поднялась на задние лапы и заревела - тоскливо, надсадно.
И селяне, согнанные сюда Губителями, и городской люд, отшатнулись
прочь. Вовремя. На помост привели семью сбежавшего смерда, после чего
стражники оцепили и помост. (Впрочем, желающих приблизиться к страшилищу в
клетке не нашлось бы, хоть калачом мани, хоть кнутом загоняй).
Король встал, громко произнес:
- Начинайте!
Кто-то прикоснулся к его руке. Правитель недовольно посмотрел в ту
сторону - это почтительно кланялся смуглокожий спутник нового
учителя.
- В чем дело?
- Мой господин спрашивает, неужели вы позволите этим смердам умереть
просто так? Без, так сказать, поучения; ведь не все знают, за что эти трое
подвергаются казни. Кому нужны неверные мысли о правосудии Короля?
- Твой господин очень умен, - кивнул правитель. - Если бы он не был
нем, я бы удостоил его чести произнести эти "поучения".
...Толпа выслушала Короля молча, только медведь дергался в клетке,
рычал и косился на свои будущие жертвы. Взгляды всех были прикованы к
помосту с пленниками. Почти всех.
Господин Готарк Насу-Эльгад, слышавший, что говорил Таллиб Королю, с
интересом наблюдал за немым учителем принца.
Моррел стоял с опущенными руками, его голова была чуть приподнята, и
глаза смотрели в звездное небо. Похоже, господин учитель молился, но кому,
как не Главе Инквизитии знать - люди не молятся с таким выражением лица. С
таким выражением лица проклинают.
x x x
Назавтра гости-таки разъехались. Этому предшествовал пир; порядком
захмелевшие господа бахвалились своими сегодняшними подвигами: "Я увидел" -
"Нет, ошибаешься, это я увидел, как они бежали" - "Черт, а девка ничего
себе, поспешили мы ее, медведю-то, еще б разок..." - "...твари, все они -
твари, ты видел? что медвежьи глаза, что смердовы - одно - ненависть, а..."
- "...вовремя. Потому что еще чуть-чуть, и толпа бы просто не выдержала. А
так - удалились с достоинством...". Дам на это застолье не пригласили,
однако же пригласили принца - и Моррела с Таллибом. Они особого участия в
разговорах не принимали, но и сидеть сиднем не получилось бы. Так, всего
понемножку.
Наутро у многих настроение было паршивое. Липкое какое-то. Когда Король
уехал проводить своих гостей "до первого поворота", Моррел попросил
Эллильсара одеть костюм для конных прогулок и дожидаться его во дворе.
Таллиб отправился в конюшню, запрячь лошадей, а сам Моррел поднялся наверх,
в комнаты, чтобы переодеться после занятий.
Уже спускаясь, учитель заметил госпожу Кэ-Фниру. Та делала вид, что
заинтересованно наблюдает за происходящим в окне, но не оставалось сомнений
- дама дожидалась немого.
- Доброе утро, господин Моррел, - произнесла она, беззастенчиво
разглядывая учителя, всего - с ног до головы. - Я бы хотела... - выдержанная
пауза, - поговорить с вами.
"Говорите, сударыня".
- Зачем вы дали вчера Королю этот совет? Мне показалось, вы человек не
жестокий, скорее, наоборот.
Шелест пера по пергаменту.
"Вы ошиблись, сударыня".
- Жаль. И все же... мне хотелось бы узнать вас поближе, - госпожа
Кэ-Фниру внимательно посмотрела в бесстрастные глаза Моррела. - Настолько
близко, насколько это возможно - и прошу вас, не делайте вид, что не
понимаете, о чем я говорю!
"Понимаю, сударыня, очень хорошо понимаю. Но все же вы - фаворитка
Короля. Считаете, он будет доволен нашим "знакомством"? Кроме того, я -
учитель Эллильсара. Какой урок он извлечет из подобного поведения? Наконец,
зачем вам все это - только ради приключений? Право слово, игра не
стоит свеч".
- Мне почему-то казалось, что мнение Короля не слишком вас беспокоит, -
заметила госпожа Кэ-Фниру. - Что же касается остального... - мы еще
продолжим с вами этот разговор. В другой раз.
"Как вам угодно". Моррел поклонился и продолжал спускаться по
лестнице, зная, что сзади его провожает взглядом госпожа фаворитка. Что было
в этом взгляде? - трудно разобрать. Да он и не собирался. Просто спускался
вниз - забот хватало и без этой... дамы.
Во дворе уже дожидались Таллиб с Эллильсаром. Перед там, как сесть в
седло, Моррел взмахнул пальцами, передавая что-то своему смуглокожему
спутнику. Принц с удовольствием отметил, что уже различает два знака: "прав"
и "подожди". Таллиб согласно кивнул.
Троица покинула двор башни и выехала в город.
Миновав городские ворота, Моррел направил коня по знакомому пути, к
деревне. Эллильсар растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, что же
хочет показать ему учитель.
Огороды, огороды, огороды - с высохшими поникшими листьями, со
вспотевшими, перемазанными в земле с ног до головы крестьянами, которые даже
не поднимают взгляд, когда высокие господа проезжают мимо.
Засуха. Сушь.
Моррел достал пергамент и перо.
"Смотри на это хорошенько. Через несколько лет ты потребуешь у меня
объяснений всему происходящему - вот почему сейчас тебе необходимо запомнить
эту картину. И подумать над всем самому. Смотри".
- Но почему это происходит?
"Смотри. Это - Сушь. Именно так, с большой буквы. Крестьяне верят,
что такая беда приходит раз в век, когда люди на земле перестают верить в
Бога. Дьявол, чьи узы в этом случае слабеют, забирается на небо, чтобы
напиться. Он находит Божественный родник и, припав к нему пересохшими
губами, пьет; и родник мелеет, ибо жажда Дьявола неистребима. И дождь не
проливается на землю, всю воду выпивает Дьявол. И это происходит до тех пор,
пока люди опять не начинают верить в Бога. Иногда Сушь длится неделю, иногда
затягивается на года".
- Вот ты и дал обьяснения, - заметил принц.
Моррел отрицательно покачал головой.
Работавший на одном из огородов парень внезапно вскинулся, секунду
раздумывал, а потом побежал в их сторону, смешно размахивая руками.
- Простите, высокие господа, что задерживаю вас, но... - он смущенно
посмотрел в лицо немого учителя, перевел взгляд на Таллиба. - Позапрошлой
ночью вы изволили щедро заплатить за мою грошовую услугу. Я безмерно
благодарен вам, только... Видит Бог, я предпочел бы вернуть вам тот мешочек,
а получить вместо него такой же, наполненный медяками! Посудите сами,
господин, что делать мне с червонным золотом? - ни продать, ни заплатить
сборщикам налогов!
Таллиб нахмурился, но мелькание рук немого остановило резкие слова,
готовые слететь с языка.
- Мой господин считает, что ты прав. Получи-ка, - порывшись,
смуглокожий отыскал-таки худенький мешочек с медяками и швырнул смерду.
- Подождите, я мигом. Тотчас же верну вам золото, - сказал Юзен.
- Не стоит, - остановил его Таллиб. - Авось и оно когда-нибудь
пригодится.
Не слушая благодарностей, высокие господа отправились дальше, а парень
так и остался стоять в дорожной пыли, глядя на кожаный мешочек в своих
ладонях. Теперь можно было не бояться Грабителей. Теперь...
Удивленная Шанна, присмотревшись, заметила, что по щекам сына текут
слезы - самые настоящие слезы. А три всадника уже растаяли в сухом дрожащем
воздухе, словно их и вовсе не было рядом с деревней. Может и не было?..
Часть вторая
Король и принц с учителем вернулись в башню почти одновременно.
Наверное, именно поэтому госпожа Кэ-Фниру отложила разговор с Моррелом до
лучших времен - да так все и оставила. Потому что Королю внезапно надоел
Зенхард, он засобирался обратно, в столицу, и "предложил" своей фаворитке
сопровождать его.
Эллильсар же наоборот, не хотел ехать в Кринангиз - не хотел и все тут.
Впрочем, Король не слишком расстраивался по этому поводу. Он пожал плечами,
оставил в башне половину своих телохранителей и уехал, распростившись с
Готарком Насу-Эльгадом и повелев ему беречь сына, как... зеницу ока? что
там! - значительно тщательнее, чем зеницу ока. А поскольку Глава матери
Очистительницы был также одним из главных лиц в Зенхарде, заняться этим ему
не составило труда.
Раздражало одно - все больше и больше времени наследник престола
проводил с немым учителем, а разобраться в этом человеке Готарк Насу-Эльгад
до сих пор не мог. Шпионы докладывали, что Таллиб и Моррел переговариваются
только на языке жестов; даже с принцем они все чаще и чаще используют именно
его, пренебрегая звуками. А при таких условиях - много ли поймешь?
Глава Инквизитии недовольно морщился и подумывал о том, не нанять ли
себе учителей этой самой "безмолвной речи", но другие, более важные заботы,
отвлекали внимание. В связи с Сушью, которая не желала прекращаться,
участились случаи ереси; несколько раз вспыхивали бунты, восстания. Мать
Очистительница очищала оступившихся, как могла, вытягивая из их бренных тел
грехи вместе с признаниями в совершении оных.
Тяжелое время, куда уж тут до немого учителя. Да и, признаться, ничего
крамольного за Моррелом замечено не было. Эллильсар же, если и изменялся, то
только в положительную сторону.
Казалось бы, все в порядке, но Готарк Насу-Эльгад чувствовал: ничего
не в порядке. Слишком уж нормально ведет себя странный немой, слишком уж
порядочно: в порочных связях замечен не был, горячительными напитками
не злоупотребляет, не сквернословит (эта статья донесений неизменно вызывала
у Главы матери Очистительницы ироническую усмешку - хорошо шпионы!), даже в
азартные игры не играет. "Впору думать, что это Ангел спустился с небес,
дабы помочь нам в тяжкий час", - мрачно хмыкал Готарк Насу-Эльгад.
А тяжесть нынешних времен усугубилась еще и необычным изменением в
королевском характере. Да, правитель и раньше не отличался добрым нравом,
любил различные утехи, которые могли показаться излишне жестокими, но
теперь... Беглых смердов, в последнее время появившихся в огромных
количествах, Король мучил так, что заплечных дел мастера из самой
Инкивизитии могли позавидовать. А дикие скачки по лесу за затравленными
смердами, а сожженные деревни, которые осмелились взбунтоваться; а виселицы
вдоль дороги?.. Нет, что-то было не в порядке в стране, что-то прогнило и
теперь разваливалось на глазах, а всему виной, как ни крути, оставалась Сушь
- которую не побороть, от которой не отвернуться. В таких условиях Готарк
Насу-Эльгад забыл о немом начисто, дел хватало по горло, дел неотложных; и с
каждым днем этих дел становилось все больше и больше.
Страна жила в напряжении. И ладно, если бы месяц или два, но ведь уже
несколько лет, на грани катастрофы, на грани срыва - и до сих пор держалась,
невесть на чем! Мудрецы разводили руками: невероятно! Впрочем, век мудрецов
нынче стал укорачиваться, - простые люди не любили их туманных и страшных
предсказаний, а высокие господа имели предостаточно более насущных проблем,
чем выслушивание чьих-то плохих предчувствий. Им вполне хватало своих.
Прошло шесть лет - срок немалый, особенно в нынешние смутные времена.
Сушь изредка давала слабину, словно играла с людьми, - как кот с мышью.
Летом жара опускалась на головы и огороды дурманящим туманом, зимой мороз
пробирал до костей, так что не спасали ни очаги, ни вина, ни теплые одежды,
ни толстые стены. Дуло изо всех щелей; холод, казалось, пробирался между
отдельными кирпичиками и щекотал под платьем господ. Иногда Готарк
Насу-Эльгад искренне удивлялся: как выживают в такие зимы крестьяне? Хотя,
признаться, становилось их все меньше и меньше, часть перемерла с голоду да
холоду, часть сбежала в леса, где и отыскала свою погибель; многих затравили
Губители. Остальные же не торопились заводить детей, а от нежелательного
прибавления в семействе избавлялись, как придется; так что уже несколько раз
в реке под Зенхардом находили утопленных младенцев. Ни специальный указ, ни
постоянные проверки Грабителей с Губителями не давали желаемого результата -
кому ж нужен лишний рот в семье, в такие то времена?!
А потом случилось несчастье - Король, будучи на охоте и во хмелю, упал
с коня и сломал себе обе ноги. Сам Готарк Насу-Эльгад с трудом представлял,
как можно умудриться заработать такое приключение, но...
Прибыл гонец, запыханный и изнервничавшийся, с растрепанным взглядом -
подал срочное письмо, из которого Глава Инквизитии мог убедиться: таки
сломал.
Готарк Насу-Эльгад собрался и, вместе с принцем и свитой, направился к
столице, проведать больного правителя.
x x x
- А ведь когда-то в этой деревне было полным-полно народу, - лениво
заметил Анвальд. Изарк кивнул.
Мимо них тянулись мертвые дома, заброшенные огороды... Бродячие псы
предпочитали покинуть тень дырявого забора и убраться подальше от людей.
Впрочем, как только всадники проезжали мимо, собаки с эдакой разморенной
ленцой возвращались на свои места у бывших разговорных бревен, позевывали,
демонстрируя алые языки и желтоватые зубы, и провожали взглядами процессию.
Теперь они были здесь хозяевами - они, а не уставшие потеющие люди на тощих
конях.
"Время - самый страшный судия, - подумал Готарк Насу-Эльгад. - Его
приговора не избежать, его добродетель неподкупна, рано или поздно, так или
иначе, оно добирается до нас. Кто знает, может быть, настанет день, когда
проходящие мимо смерды, будут смотреть на башню и говорить то же самое, что
говорит сейчас Анвальд, а одичавшие куры станут рыться в цветнике у кухни,
отыскивая затерявшиеся клубни тюльпанов? Если даже и так, надеюсь, я не
доживу до этого".
Тем не менее, перемены грозили стране - полувымершая деревня была еще
одним подтверждением грядущих катастроф. Каким-то немыслимым образом Королю
удавалось поддерживать страну, не давая ей развалиться на отдельные
враждующие куски, но теперь, после травмы... Сможет ли молодой Эллильсар
заменить правителя?
Готарк Насу-Эльгад невольно покосился на рослого юношу, который ехал
впереди, рядом с Таллибом и Моррелом. Длинные рыжые волосы, обычно собранные
в пучок, но сейчас распущенные, подрагивали от легкого ветерка, ровная
спина, уверенный взгляд, точные жесты - нет, все-таки не исключено, что
Эллильсар сможет управлять страной. Смог бы... - когда б не Сушь.
"Маловато опыта у мальчика для таких-то дел, маловато. Да и у кого из
нас есть опыт в делах такого рода?"
Глава Инквизитии хмуро посмотрел на заборы, застывшие вдоль дороги.
"Времена меняются, старик, а ты не успеваешь меняться вместе с ними.
Кажется, твое время ушло, а твой Бог никому не нужен; прихожане шепчутся о
том, что будь Распятый Господь наш на небе, Он бы не попустил такой беды.
Ереси не унять - заплечных дел мастеров на всех не хватит. И... у них тоже
есть семьи".
- Кажется, за нами наблюдают, - заметил Изарк.
Анвальд, руководивший отрядом стражников, пожал плечами:
- Пускай наблюдают. Небось, не каждый день мимо их халуп проезжает
принц.
Но знаком приказал Изарку и еще двоим приотстать.
- Откуда? - спросил он, не оглядываясь.
- Из-за того плетня, что мы проехали, - так же невозмутимо, словно речь
шла о вчерашней попойке, объяснил Изарк. - Да, где лежит здоровый черный
пес. Ага.
- Думаешь, что-то серьезное?
Изарк лениво улыбнулся, потянулся за флягой с водой, притороченной к
седлу:
- Вряд ли. Скорее всего какой-то безумный крестьянин, у которого не
хватило сил перебраться в леса к вольным братьям, пялится и думает, что было
бы неплохо жить, как мы. Зря так думает.
- Все-таки съезди, проверь дорогу, - приказал Анвальд. - Мало ли...
И вернулся обратно к процессии.
- Что-то не так? - спросил Таллиб.
- Ерунда, - ответил Анвальд. - Ерунда.
Смуглокожий кивнул - тратить силы на слова было бы слишком
расточительно. Жара.
Готарк Насу-Эльгад рассеянно нащупал рукоять меча и подумал, что,
наверное, не сможет даже поднять его, а об ударе и речи быть не может. Пора,
ой пора на покой! В его-то годы заниматься делами - дурной тон. Но замены
нет, и уйти сейчас никак нельзя, пускай даже и очень хочется.
Лес потихоньку наползал от горизонта, дышал в лица распаренным
воздухом, словно пьяница - бражными парами.
"Кажется, сегодня что-то произойдет", - жестами показал принц. Моррел
рассеянно кивнул. Потом добавил: "Не исключено. Ничего страшного".
Эллильсар посмотрел на п