Џесах Ђмнуэль. ‚ысшаЯ мера

Ћцените этот текст:
Џесах Ђмнуэль. ‚ысшаЯ мера

Ђ’ЂЉЂ

Ћн достал менЯ, когда будильник прозвонил восемь. џ уже проснулсЯ, но
хотелось немного повалЯтьсЯ, прежде чем встать, выглЯнуть в окно,
обнаружить на улице серую мглистую и ватную муть начавшейсЯ осени, наскоро
умытьсЯ, а потом, включив телевизор, завтракать и глЯдеть на пассы Ђлана
—умака.
Ѓудильник зазвенел, и стальной обруч, охватив голову, сжалсЯ, ломаЯ
кости черепа.
џ попыталсЯ раздвинуть обруч обычными приемами самовнушениЯ, и когда
боль стала совсем нестерпимой, понЯл, что попалсЯ. џ вообразил, что голова
моЯ обратилась в булавочную головку, рисинку, математическую точку. Ѓоль
чуть уменьшилась, будто кто-то слегка сдвинул ручку реостата.
‚чера, глЯдЯ на менЯ странным взглЯдом, в котором читались сразу и
ненависть, и симпатиЯ, он сумел-таки, наверное, внушить односторонний
контакт - Я ведь и не отбивалсЯ, мысли были занЯты другим. Ћн сидел в
последнем рЯду, держал руки на спинке впереди стоЯвшего стула и смотрел на
менЯ, будто стрелЯл.
џ медленно опустил ноги на пол, встал - боль плескалась в голове, как
ртуть в чаше, тЯжело и серо, и Я донес чашу до ванной, наклонилсЯ, чтобы
вылить жидкость, но чаша была глубокой, и ничего не получилось. ’огда Я
представил, что боль - всадник на дикой лошади, скачущей по полю прЯмо в
ров. Ќо всадник натЯнул поводьЯ, и лошадь круто взмыла в воздух, отчего Я
едва не свалилсЯ в ванну и оставил попытки справитьсЯ самостоЯтельно. џ
позволил ему войти, это было глупо, но Я уже позволил ему это вчера, и
теперь не оставалось ничего другого, кроме как отыскать его. €наче от боли
не избавитьсЯ, да и только ли от боли? —то он еще надумает? € зачем?
‚чера он впервые ЯвилсЯ на наш сбор, назвалсЯ Џатриотом, хотЯ
председатель наш, €льЯ „енисович, настойчиво и трижды просил его
представитьсЯ. Џатриот произнес речь. ѓосподи! ђодина пропадает, - ну, это
и без него Ясно. ‘пасти ее может лишь союз крестьЯнина и мыслителЯ. Ќо
крестьЯнин сам по себе ничто, а мыслители вывелись. ’очнее, в битве
думающих русские мыслители потерпели поражение еще в двадцатые годы, когда
позволили чужой и чуждой мысли угнездитьсЯ в общественном сознании. ‘ тех
пор нациЯ чахнет. ‹ишь сейчас может и должно наступить возрождение, потому
что русский дух имеет, наконец, счастливую возможность объединитьсЯ, чтобы
выразить себЯ. џ не сразу понЯл, что он имел в виду: объединение
экстрасенсов по национальному признаку! ‘оздать у нас филиал общества
"ЏамЯть".
ЊенЯ идеЯ взбесила. ‚ нашем кругу никогда и никто не выделЯл никого
по национальности. ђусское биополе, и биополе еврейское - бред! џ
попыталсЯ мысленно объЯснить это Џатриоту и потерпел поражение. џ видел -
многие пытались. Ќикакого эффекта. Ћн продолжал говорить и думать, и
договорилсЯ (додумалсЯ!) до того, что инородцы (в нашем клубе их больше
половины) не могут быть полноценными носителЯми биополей. Ћни стремЯтсЯ к
дешевому успеху - „жуна, например, —умак или тот же Љашпировский. Ћни
губЯт движение.
Љогда Џатриот сел, Я кожей чувствовал жжение, так все были
взволнованы. џ встал. ‘казал, что именно национализм - гибель длЯ нашего
движениЯ. ‚первые мы, люди с особыми свойствами психики, можем
встречатьсЯ, и нам нельзЯ размежевыватьсЯ! Њожно представить, что
произойдет, если начать разбиратьсЯ, чем биополе русского отличаетсЯ от
биополЯ казаха или чеченца ("Ђ надо!" - воскликнул Џатриот). ’огда-то и
встретились наши взглЯды.
„омой Я вернулсЯ удрученный, спал плохо, и утром внушение Џатриота
достало менЯ.
Ќа работу мне к девЯти. џ опаздывал. Ќе было сил завтракать. џ
доплелсЯ до кресла, попробовал все доступные методы психотерапии, пытаЯсь
одновременно прорватьсЯ к сознанию Џатриота. ‚едь был же между нами
контакт! Ћбруч сжалсЯ теснее, и Я потерЯл сознание.
ЋчнулсЯ от ощущениЯ необыкновенной легкости. Ћбруч растаЯл. Џатриот
великодушно отпустил мне грехи, показал, что именно может сделать со мной
в любое времЯ, и успокоилсЯ.
Њинут пЯть Я сидел, приводЯ себЯ в рабочее состоЯние. Џотом -
несколько упражнений с гантелЯми, завтрак. Ѓез четверти девЯть позвонил
€лье „енисовичу. Џредседатель не любил, когда его беспокоили утром, но
сейчас мне было плевать. ѓолос €льи „енисовича обычно излучал радость от
общениЯ с любым занудой, но Я расслышал в нем недовольство, доходЯщее до
раздражениЯ.
- Џатриот? - переспросил он. - „а не бери в голову, ‹енЯ. …сть и
среди нашей братии вороны. ‚нушает он мощно, но чувствуетсЯ - дилетант.
Ћткуда взЯлсЯ - не имею понЯтиЯ. Њожет, из Џитера, ты же знаешь, как там
"ЏамЯть"... €х идеи. ‡ачем он тебе все-таки?
- ‚идишь ли... „остал он менЯ.
- Ђ... - €льЯ „енисович прекрасно понЯл. - ‘ильно?
- Љак тебе сказать... „остаточно.
- Ќу... - он помолчал. - ЋбразуетсЯ. ’ы мне лучше вот что скажи. Љак
физик. Њожно ли биополе считать статическим или оно способно излучатьсЯ
как электромагнитные волны?
Ћн знал мое мнение на этот счет, но все же мы вЯло поспорили, сошлись
на том, что отрыв биополЯ от носителЯ в принципе возможен, и Я положил
трубку.
€так, Яснее не стало. Џатриот мог уехать в свой Џитер любым ночным
поездом, но, где бы он ни находилсЯ, он мог менЯ нащупать, Я его - нет.
Њожет, он ограничилсЯ одним "уроком", но, если будут следующие, мне не
выдержать.
џ вспомнил рассказ старичка Ђмлинского из “жгорода, попавшего в такую
же историю. Ћн умер в прошлом году. ‹юбой эксперт сказал бы - естественнаЯ
смерть от острой сердечной недостаточности. Ќа деле же это было убийство,
и знали об этом только мы, потому что, кроме нас, в его историю никто не
верил и не мог поверить. Ќачалась она в семьдесЯт шестом, когда Ђмлинский
работал зампредисполкома и занималсЯ квартирами. Ѓрал, как любой на этой
должности. Ћднажды пришел к нему на прием некто, чью очередь на квартиру
Ђмлинский продал за сумму, которую отказалсЯ нам назвать.
Џришедший не стал разговаривать, только посмотрел исподлобьЯ и пошел
из кабинета. Ќа пороге обернулсЯ - как ворон - и сказал: "Ќе будет тебе
житьЯ. ‡а всех ответишь. ‘ердца у тебЯ нет. ’еперь будет."
Ђмлинский почувствовал свое сердце в тот же день. Џрихватило здорово.
‚рачи ничего не обнаружили - совершенно здоровый мотор. Ќо с того днЯ
болело страшно, до потери сознаниЯ. Ђмлинский бросилсЯ искать посетителЯ,
но оказалось, что тот уехал в неизвестном направлении. ‘ семьей -
престарелой матерью и женой-инвалидом. ЋбъЯвить всесоюзный розыск? Ќе
решилсЯ.
’ак он и жил последние десЯть лет: ждал приступа как кары небесной. ‘
поста ушел. ђаботал счетоводом, едва дотЯнул до пенсии. Џриехал к нам,
рассказал. Њы-то понимали, что старик говорил правду. Ќо что могли
сделать? …сли бы знать, кто... Ђ так... —естно говорЯ, мне было его жаль,
хотЯ даже по рассказу чувствовалось, что сволочь он изрЯднаЯ.
‘удьба Ђмлинского менЯ не вдохновлЯла. џ сел на диван, откинул
голову, расслабилсЯ и сразу ощутил в затылочной части присутствие чужого.
Ѓудто тупой иглой слабо царапали по стеклу. џ обхватил голову руками,
погрузил пальцы и нащупал иглу, но она сидела прочно, и чем сильнее Я
тЯнул, тем глубже она увЯзала. џ оставил свои попытки и замер. €гла начала
пульсировать. Џатриот чувствовал мою беспомощность, и играл со мной, как
кот с клубком ниток.
ЋставалсЯ один выход. ‚озможность, которую Я никогда не использовал.
€ даже не думал, что когда-нибудь решусь. Ћдно дело теориЯ, а другое...
џ мог сделать это в семьдесЯт восьмом, когда менЯ выставили из
института сразу после защиты. џ пыталсЯ обкатать мою идею на семинаре, и
менЯ сочли психом. Ќе сопротивлЯлсЯ, было противно, Я знал, чем кончаютсЯ
эти диссидентские штучки. € ушел в непрофильный Ќ€€, потому что им были
нужны программисты, а не репутации.
‚торой раз Я собиралсЯ попробовать в восемьдесЯт втором, когда на
менЯ подали в суд. ‘отрудница просила излечить ее от мигреней, и Я сделал
это, но попутно обнаружил начинающийсЯ рак желудка. џ предупредил ее,
настоЯл, чтобы она обратилась к врачам, доблестные хирурги вырезали ей
все, что смогли, и она умерла на столе, а родственники обвинили менЯ -
видите ли, Я напустил на нее порчу. ‘уд, слава Ѓогу, не принЯл эту
глупость к рассмотрению.
’огда Я отступал, потому что все обходилось. Њожет, и сейчас
обойдетсЯ?
џ отыскал в шкафу рубашку, не очень долго бывшую в употреблении, и,
надеваЯ, прислушивалсЯ к ощущениЯм - игла в затылке сидела крепко.
Ћкунувшись в уличную толчею, Я думал о том, что вечером нужно будет
созвонитьсЯ со всеми, кто был вчера на сборе. € на работе сегоднЯ -
никаких массажей и консультаций. ‘ебе дороже.
‡ажегсЯ зеленый, и Я, с толпой горожан, отЯгощенных сумками и мыслЯми
о том, где достать мыло, бросилсЯ на противоположную сторону улицы, к
метро. —асы на руки тоненько пискнули - девЯть часов.
€ тут менЯ схватило опЯть.

џ лежал под козырьком автобусной остановки, надо мной стоЯли
несколько пенсионеров по старости и один по инвалидности, а также
пЯтьдесЯт шестого размера милиционер, смотревший на менЯ без всЯкого
участиЯ. Ћбруч давил, но по сравнению с тем, что он вытворЯл со мной
минуту назад, это была ерунда. џ сосредоточилсЯ и раздвинул обруч
настолько, что между ним и черепом удалось просунуть палец. ‘тарички
заохали, а милиционер сказал:
- Ќу что, мужчина? ‚ызывать или сами?
- ‘ам, - сказал Я. - €звините, со мной бывает. ѓолова.
- Џосле Ђфгана? - с пониманием спросил старичок с огромными ушами,
похожий на помесь летучей мыши с ”антомасом.
- ђасходитесь, - велел милиционер и первым покинул место
происшествиЯ.
Џохоже, что Џатриот "работал" менЯ с интервалами в один час, он уже
"пристрелЯлсЯ" крепко и безнаказанно. ђовно в десЯть он может запросто
убить менЯ, если воздействие окажетсЯ сильнее второго во столько же раз,
во сколько второе было сильнее первого.
‡а что? ‚прочем, ответ Я знал, и Џатриот его знал, но это были разные
ответы, потому что истина у нас разнаЯ. „лЯ него истина, в которой он не
сомневалсЯ, заключалась в том, что его родину - тысЯчелетнюю ђоссию -
погубили, довели до нищеты и духовного варварства пришельцы. Љонечно, не с
других планет - есть кандидаты и поближе. ќто - идеи, которые проникают в
души, ибо нет ничего хуже идей, возникающих не в твоей, а в чужой голове.
€деи, а с ними и племЯ, их породившее, входЯт в твой дом смиренными
гостЯми, а потом присасываютсЯ ко всему. € пьют жизненные соки, и, как
кукушата, берут лучшее. ‡ащита от вируса - вакцина, от грабителЯ - закон,
а от чуждой идеи - только ненависть к инородцу, в чьей голове, не
обремененной любовью к истинной красоте родной природы, эта идеЯ возникла.
џ знал, что Џатриот думает так, это была его истина. ’ак думал не он
один. џ ненавидел эти всплески атавизма и презирал свой народ, как и любой
другой, если он пыталсЯ возвысить себЯ над остальными.
џ не понимал людей, способных унизить, оскорбить, даже ударить и
убить человека потому только, что нос у него не той длины, а речь не
услаждает чей-то слух. —то ж, сейчас представилась возможность восполнить
этот пробел в моем образовании. Ќе возможность даже, а необходимость.
“ менЯ оставалось пЯтьдесЯт две минуты.
Џатриот вынуждал менЯ выйти в Њир.
џ знал, как это сделать. ‚первые почувствовал в себе силу много лет
назад. Ђ точное знание пришло в феврале восемьдесЯт четвертого. ‡апомнилсЯ
день потому, что моЯ неожиданнаЯ эйфориЯ казалась всем неуместной -
хоронили Ђндропова, весь отдел собралсЯ у телевизора, ждали момента, когда
начнут опускать гроб, и гадали: уронЯт, как ‹еонида €льича, или нет. Ђ Я
металсЯ по комнате, повторЯЯ и запоминаЯ вербальное решение, позволЯвшее
мне стать самим собой. ‚сего лишь - собой. Ќо до конца. ‘обой - настоЯщим.
џ знал, что врЯд ли решусь произнести "заклинание" от начала до конца, как
не решаютсЯ истинно верующие произносить всуе имЯ ѓоспода...
џ присел на скамейку в сквере. Љо мне тут же подпорхнули два жирных
пЯтнистых голубЯ и, расхаживаЯ у моих ног, косили глазом и ждали подачки.
…сть ли иной путь? Ќайти Џатриота необходимо. Ќикто из наших его,
скорее всего, не знает. “становленный вчера Џатриотом канал свЯзи
односторонний. Џройти по нему Я не мог.
‘орок пЯть минут впереди. € нужно решатьсЯ.
—то Я смогу? —ем стану? Љто Я - там, в глубине?

‘ детства Я умел чувствовать других: настроениЯ желаниЯ. Њне
казалось, что так устроены все. џ не мог лгать. Њне казалось, что истинные
мои мысли всем понЯтны, что слова лишь формируют их, как коробка не дает
просыпатьсЯ Яблокам, но не превращает их в груши.
ѓазетам Я не верил. ‚зЯв в руки лист, Я знал уже, что эта заметка
врет о комбайнере, Якобы собравшем две нормы, а здесь автор славит
дорогого Ќикиту ‘ергеевича, хотЯ на деле ему решительно все равно, кто
там, наверху. Џрочитав о суде над ‘инЯвским и „аниэлем, Я знал, что они
говорили правду, а судьи почему-то верили в то, что подсудимые - враги.
ЏредставлЯю, как было трудно со мной. ‚прочем, и мне было не легче. …сть у
„жанни ђодари сказка "„жельсомино в стране лжецов". ’ак вот, Я был тем
„жельсомино. Ћднако если итальЯнский мальчишка ЯвилсЯ в сказочную страну
пешком и мог уйти, то мне уходить было некуда. ’ут Я жил, живу, тут и
умру. ‚ дерьме, с лапшой на ушах, но при звуках фанфар, заменЯющих
похоронный марш.
‚ конце концов Я заставил себЯ врать. ’ренировалсЯ и заставил. Ќо все
равно мне чудилось, что, едва Я произнесу слово, не согласное с мыслью,
это становитсЯ известно всем. ‚ероЯтно, так оно и было, но никем не
воспринималось как отклонение от нормы.
…динственный раз Я воспользовалсЯ своей способностью во зло. Ќа
приеме у председателЯ райисполкома. џ работал тогда в подмосковном Ќ€€
коррозии, жил в общаге и, когда среди ночи в комнату ворвались пьЯненькие
аспиранты, повалили моего соседа на кровать и по-петровски начали лить в
рот водЯру, которую он не переносил, а менЯ просто избили, чтобы не вЯкал,
Я решил - хватит. € пошел качать права. ‚зглЯд у председателЯ был
оловЯнным, как у статуи в Џушкинском музее, но та была произведением
искусства, а этот - плод творчества аппарата. € Я не сдержалсЯ - плюнул в
эти глаза, сказал все, что думал о нем, о его учреждении и о разнице между
социализмом и тем, что они тут построили, а потом потребовал ордер на
однокомнатную секцию. € получил. ЋтмывалсЯ потом месЯц. ”изически, с
мылом, будто пленку дерьма не мог отодрать от тела.
€менно в кабинете районного начальника, глЯдЯ в оловЯнные глаза,
которые навернЯка издали бы глухой звук, если в них постучать, Я впервые
на короткий миг, когда всЯ сила была собрана в кулак, осознал себЯ.
Ѓогослов сказал бы, что мне Явилось Ћткровение.

•орошо бы иметь свидетелЯ, но поздно.
“ менЯ похолодели ладони. Љто-нибудь и когда-нибудь умел это? ‡нал?
Ќаверно. Ќе Я первый. ЌавернЯка не Я. Ќо не об этом сейчас. џ должен стать
собой. џ весь здесь. ‚есь.
‘трашно. Џочему? „о сих пор Я был, как все, лишь вершиной айсберга,
надводной частью. Ќе чувствовал глубины. ’еперь почувствую. € это -
единственнаЯ возможность нащупать путь к Џатриоту.
џ сидел на скамейке в сквере, у моих ног возились голуби, и еще Я
чувствовал, что вижу себЯ со стороны. Ќет, Я не точен. џ не могу быть
точен, когда не хватает слов. џ видел то, чего нельзЯ увидеть, находЯсь в
привычном четырехмерии. ’ак плоское существо, живущее на поверхности
ленты, не может ни увидеть, ни ощутить высоту или глубине своего -
трехмерного! - мира.
ѓолуби распухли, заполнили ‚селенную и исчезли, все стало
коричнево-серым, невидимым, хотЯ Я по-прежнему знал, что сижу на скамейке,
и что голуби, выдрав друг у друга по перу, разлетелись в разные стороны, и
мимо скамейки прошла девушка в розовом платье, покосилась на менЯ, думаЯ о
том, что леваЯ туфлЯ жмет, и Я знал это, но не видел, потому что сознание
мое уже переместилось, упало в глубину моего "Я" и оглЯдывалось здесь в
поисках нити, свЯзывающей менЯ с Џатриотом.
‚се было не так просто. Ќить оказалась прерывистой. € вела сначала
вовсе не к Џатриоту, а в другую сторону, в подсознание иного человека.
Њне стало больно.
Џотому что предстоЯло убить.

Ќевесомость. Џитательный бульон - вкусно, сине-зелено, с проседью,
мелко. Ќе те слова. Ќет, точные. ђассчитываю варианты. ’емп? Ќикакого. ’о
есть, как пожелаю.
Џытаюсь понЯть, хотЯ это и не обЯзательно. ‚кус, цвет, запах - тоже
не обЯзательно. €счезли, можно без них. Ќет собственных ощущений. ќто
рудименты. Ћттуда - из трехмериЯ. ‡нание осталось. ’олько оно.
ђазобратьсЯ. €наче не сдвинутьсЯ. €скать. €скать. €скать. ‘топ -
зациклилсЯ.
‘начала. џ - подсознание ЂндреЯ ‘ергеевича ‹аумера. „вадцать семь
лет. Ѓывший спортсмен, каратэ, семь призов, олимпийскаЯ медаль, нарушение,
дисквалификациЯ, как жить, тренер, много вас таких, не заработать,
"†елезо", кличка, большое дело, охрана, годишьсЯ, ствол винцера, такаЯ
работа. џсно - мысленно пробежал по цепи памЯти, это не нужно длЯ решениЯ
задачи, только логика, никаких эмоций, за эмоции отвечает другой центр
мозга, не отвлекатьсЯ.
‡ачем мне решать _е_г_о_ задачу? —то со временем? Ќе знаю. ђешение не
отнимает времени. ‚ремЯ - свойство сознаниЯ, а Я - глубже.
€так, задача: убить. Ћружие: вибрач. ‚ теле не оставлЯть. †ертва:
“сманович. Љооператив "ђитм". Џредседатель. ЋтказываетсЯ платить. Ќаводит
ментов. Џредупреждали. ‘мелый? Ќет, дурак. –ена. €нформациЯ длЯ решениЯ не
важна. Ќо поступает непрерывно. Њешает. ‘ильный раздражитель, если
проникает в подсознание. „ва с половиной куска, треть - зелеными. Њного?
Њало? Ќе оцениваетсЯ.
‘начала. Ћценка вариантов. Ќакопление.
‚ариант первый. ‚стретить у подъезда. ‹ампочка вывернута, инфор
задушен. ’емно. “дар. ’ело - в угол. „о утра не найдут. †ивет один. †ена с
дочкой на даче. ‘ любовницей поссорилсЯ. “ходить спокойно, дворами...
‚ариант второй. „ача. ‚ечер пЯтницы. ‚оздушка двадцать один
семнадцать с ‘авеловского. „орога через подлесок, полкилометра. †дать там.
Ћтход - воздушка от города, риск меньше. Џересадка на на станции...
‚ариант третий. ‚ыходит от друга - ѓоголевский бульвар, игра в ланс,
полночь, к машине, удар, ключ в замке зажиганиЯ, машину оставить у метро
"ЂрбатскаЯ". “спеть на последний поезд. „альше - такси, в •имки, к †бану,
надежнаЯ хата...
‚ариант четвертый.
‚ариант пЯтый.
‚ариант шестой.
..........................
’риста семьдесЯт второй...
‘топ. ‚арианты все меньше отличаютсЯ друг от друга. ‘группировать.
Ћтбросить триста тридцать два - вероЯтность засыпки больше критической.
Ћстальные - на четыре группы. Љооператив. „ом. „ача. „руг. Џроработка.
‚озврат.
‘то шестьдесЯт третий. Ќа ленч к другу. Џроходной двор. “дар вибрачом
при входа под арку. Њного вариантов отхода - хорошо.
ѓодитсЯ.
Љто же Я? ‹аумер? ‹есницкий? ‹есницкий в подсознании ‹аумера? Џочему
Я (‹есницкий!) должен оценивать длЯ этого подонка (эмоции все-таки
пробиваютсЯ?) вероЯтности вариантов убийства (за два с половиной куска -
только! - человеческаЯ жизнь!)? Ќо Я уже оценил. Њы. „ва подсознаниЯ?
‚ариант хорош: неожиданность, смелость, безопасность, риск - всего
понемногу. €гра! ‚ариант просчитан. ђешено. ‚ыдать в сознание. џ, Ђндрей
‹аумер, только что проснулсЯ. ‘ознание заторможено, потому и просчет
вариантов так прост, действуют мозговые мощности всех порЯдков, а
подсознательное решение воспринимаетсЯ сполохом, зарницей - радость,
азарт.
‚ыдать в сознание. Ќо что-то держит. ’ормозит. —то? €ли кто?
Ѓагровый шнур, ржавый, весь в разрывах, поЯвлЯетсЯ в решении как
пунктир, как многоточие. џ ждал его. Џуть к Џатриоту. ќто не зрение - шнур
эмоций. ‘хватитьсЯ за него - и вперед!

џ стоЯл, прислонившись к шершавому и влажному стволу сосны, ощущаЯ
спиной шероховатую упругость коры, руки безвольно висели, и со стороны Я,
наверное, выглЯдел пьЯненьким и замечательно влюбленным в утреннее
безделье. „ва школьника пЯлили на менЯ глаза, сидЯ на скамейке. Ќа часах
было девЯть восемнадцать, погружение длилось четыре минуты. Њне казалось -
часа два. Ѓыть счетной машиной - скучно и нелепо.
џ отвалилсЯ от дерева (вспомнил: только минуту сидел неподвижно,
потом занервничал, вертел головой, будто искал потерЯнное, встал, быстро
пошел к выходу на площадь, вернулсЯ, столкнулсЯ со школьниками, сказал им
"пшли-пшли, ну", обошел скамейку и встал под сосной, глупо охаЯ и
поглЯдываЯ вверх, будто искал укрытиЯ от несуществующего дождЯ, псих да и
только, и ведь все эти движениЯ были какими-то отражениЯми того, что
происходило в глубинных моих измерениЯх). Џодошел к школьникам и сел рЯдом
- здесь была тень. ђебЯта вскочили и отошли, мальчики лет по девЯть, в
глазах любопытство и страх: а ну как врежу? Њне было все равно.
—то ж мне, радоватьсЯ и кричать "Ђй да ‹есницкий, ай да сукин сын"? џ
ведь сделал это - погрузилсЯ в Њир и вернулсЯ. Ќет, не на всю глубину
себЯ. —уть. € все же впервые. ‚первые - Я? €ли впервые - вообще?
„евЯть двадцать одна.
Ќе нужно о постороннем. Џуть к Џатриоту есть, он в моем подсознании,
из которого Я вернулсЯ. Ќо, ѓосподи, был-то Я не в своем подсознании, а в
личности некоего ‹аумера, негодЯЯ, наемного убийцы, и это длЯ него считал
варианты и рассчитал лучший, и теперь он где-то, проспавшись, чувствует
прилив творческих сил, знает, что и как делать, решение пришло во сне, и
он готов убить человека только потому, что это его работа! Ќужно что-то
сделать, остановить! Љто этот ‹аумер? ‡десь - в трехмерии - Я ничего о нем
не знаю. Ќо в Њире Я и этот проклЯтый ‹аумер - единое существо. ‡начит ли
это, что, пока Я решал задачу за него, он решал за менЯ и это его интуициЯ
нащупала путь к Џатриоту?
—то-то смущало.
„етали. Њарки оружиЯ - винцер, вибрач. ’ип транспорта - воздушка.
“лицы. ”разы. Њода. ЋцениваЯ варианты, Я не думал об этом. ќто были вешки,
на которые Я опиралсЯ, их не нужно было оценивать. Ђ сейчас всплыло.
Њашина ‹аумера - "‚ольво-электро". „орожный знак - "„о вертолетной
площадки сто метров". ‚инцер - лучевой автоматический пистолет, стрелЯет
импульсами, беззвучно.
„ве тысЯчи пЯтьдесЯт два.
ќто число тоже было вешкой, оно не входило в переменную часть
расчетов, Я не думал о нем. ќто был год.
‹аумер жил (будет жить) в двадцать первом веке.
Џочему Я говорю - он? ќто Я. ѓосподи, это ведь Я в глубине самого
себЯ живу, как скот, способный убить человека. Џочему - способный? џ
убиваю не в первый и не в последний раз, холодно рассчитываЯ - кого, где,
как. € никакие моральные проблемы его (менЯ!) не волнуют. Џусть Я и не
делаю этого физически, и мое участие заключаетсЯ в расчетах, в
подсознательных поисках оптимума.
ќто - закон многомериЯ?
Ќе спешить. ‡десь есть еще нечто. „вадцать первый век. Ќет, Я и
прежде предполагал, что времЯ, будучи в многомерии всего лишь одной из
множества координат, перестает быть основополагающей сущностью бытиЯ. Њиры
разных времен соприкасаютсЯ в одном предмете, в одном существе. ’ак и
должно быть. Ќо все-таки...
џ обозлилсЯ. ќта сволочь, часть менЯ, не думала ни о причинах, ни о
следствиЯх, ни о сущности жизни. Њашина убийства. Ќу, хватит. ќто ведь
только часть подсознаниЯ, в ней нет эмоций, нет морали - ничего нет.
Љомпьютер, в котором начальные и граничные условиЯ задачи не включают
данных ни о социальном строе, ни о том, что вообще будет собой
представлЯть страна. џ могу (могу?) вновь погрузитьсЯ в липкую и гнусную
личину, но что это даст? ’ам Я - слуга, компьютер, временно получивший
возможность оценивать себЯ.
Ќо если ‹аумер таков, то не только потому, что таким его сделала та
(будущаЯ!) жизнь: Я тоже помогаю ему быть убийцей. ЉакаЯ же мразь живет в
каждом из нас?
€ в каждом - знание будущего? …сли человеку случайно удаетсЯ понЯть
себЯ на уровне следующего за подсознанием измерениЯ, то возникает знание,
которое мы называем Ясновидением.
џ сидел, не касаЯсь спинки скамьи, и, кажетсЯ, плакал. …сли не было
слез на лице, они были в душе. џ заглЯнул в себЯ, заглЯнул в будущее и
(ѓосподи!) - зачем нужно все, если через полвека Я смогу (да, Я, что ни
говори об измерениЯх - Я!) за два с половиной куска - убить?
„есЯть тридцать две на часах.
…сли Я опоздаю и Џатриот расправитсЯ со мной здесь и сейчас, что
случитсЯ с той частью менЯ, которую зовут ‹аумер? Ћн тоже перестанет быть?
€ли только потерЯет свою интуицию, свое подсознание, потерЯет кураж, и его
спишут в расход? ‚ конце концов он попадетсЯ. Ќеужели только собственной
смертью Я могу заставить его не убивать?
—то же в таком случае - жизнь?
„евЯть тридцать три.
‚се. џ иду, Џатриот. џ нащупал путь. …сли останусь жив, вычищу эти
авгиевы конюшни в самом себе.
„евЯть тридцать четыре.
‘ Ѓогом.

ЏЋѓђ“†…Ќ€…

‘квозь подсознание ‹аумера Я пронессЯ, держась обеими руками за Яркий
утолщающийсЯ шнур, будто съехал с вершины гладкого столба, так что обожгло
ладони.
џ скользнул глубже по кромке айсберга и понЯл мгновенно, будто знал
это всегда, а теперь вспомнил: у человека нет личного подсознаниЯ.
Џодсознание всех людей на планете - всех без исключениЯ, от новорожденного
эскимоса до старого маразматика на ѓавайЯх - есть единаЯ, работающаЯ в
режиме разделенного времени вычислительнаЯ машина, и в терминах обычного
трехмериЯ можно сказать, что мозги всех людей на планете объединены общим
информационным полем, и все проблемы всех людей решаютсЯ в этом поле
сообща, как решаютсЯ сразу множество задач одним-единственным компьютером.
Ћтсюда - озарениЯ, пришедшие ниоткуда, странные, будто не свои,
воспоминаниЯ, которые изредка возникают у каждого, и все это потому, что
Њир многомерен, а сознание плоско.
Ѓыл ли это один из законов Њира? џ не видел, не осознавал, не
понимал, но, пролетаЯ куда-то, знал.
нур расплылсЯ... растексЯ...

Љомната была маленькаЯ, и Я видел ее отовсюду, со всех стен, с
потолка и пола, из любой точки внутри. Љак мне это удавалось? џ мог бы
сказать, что стал массивным дубовым шкафом с резными дверцами,
открывавшимисЯ с пронзительным скрипом. ‚нутри шкаф был полон поношенных
рубашек, потертых брюк, линЯлых галстуков. Ќо все же Я не был шкафом, а
скорее воздухом или иконой в красном углу (между окладом и стеной шевелили
усиками огромные рыжие тараканы), или узкой металлической кроватью с
подушками горкой, будто взбитыми сливками на плоском белоснежном
мороженом. € еще Я был столом - основательным, прочным, по углам
проеденным червЯми. ‚се это был Я, а мужчина лет пЯтидесЯти, крЯжистый,
невысокий, с большой лысой головой и лицом страстотерпца, на котором
мрачно горели голубые, со стальным отливом, глаза, в мое "Я" не вмещалсЯ.
Ћн ходил из угла в угол, он был вне менЯ, и гаснущий огонь шнура - путь к
Џатриоту, - за который Я не мог больше уцепитьсЯ, терЯлсЯ именно в нем,
будто шпага в груди убитого.
€ это тоже было законом Њира? Ќеужели каждый человек в своем
многомерии непременно то и дело "всплывает" на поверхность обычного
пространства-времени? Ќеужели человек подобен спруту, щупальца которого то
тут, то там, тогда или потом возникают в трехмерии, соединЯЯ в единое
существо то, что единым в обычном представлении быть не может? ‚озможно,
верованиЯ индусов в переселение душ - игра в непонЯтую истину, и не в
переселениЯх суть, а просто в осознании себЯ в нескольких временах?
Њне оставалось одно - смотреть (чем? как Я, воздух, воспринимал свет
и звук?).
Ѓез стука вошли двое - огромные, под притолоку, в широких штанах,
заправленных в сапоги. ђубахи навыпуск (немодные; когда - немодные?).
Џочему Я не ощущаю времени (не научилсЯ, не умею?)?
- Ќу что? - нетерпеливо спросил хозЯин.
- ЏорЯдок, - отозвалсЯ один из вошедших и опустилсЯ на широкую скамью
у стола. ‚торой отошел к узкому запыленному окну и поглЯдел на улицу. -
’Ягло своих собрал и пошел, значит. Ђ жиды-то, слышь, детенышей по дворам
собирают. ‘лух, значит, уже прошел. ’ак что порЯдок, Џетр ‘аввич.
- Ќу и хорошо, - отозвалсЯ Џетр ‘аввич. - ‚от что скажу Я вам,
ребЯта. ‚ам маратьсЯ незачем, не надо, чтобы вас там видели. Ћсобенно
тебЯ, Љосой, - обратилсЯ он к сидЯщему.
’оварищ его сказал, обернувшись:
- џ ему то же самое говорил, Џетр ‘аввич. Ќо горЯч мужик. ђуки у него
чешутсЯ.
- ‘иди, Љосой, и слушай, что ЊитЯй говорит. ‚ любом деле, Љосой, как
в человеческом тулове, есть голова, есть руки, ноги. ‚ нашем деле Я -
голова, вы, двое, - речь моЯ, голос, а те, что по дворам бузЯт - руки да
ноги. ‚се вместе - ђоссиЯ-матушка.
- џ ему то же талдычу, - буркнул ЊитЯй, отойдЯ от окна и присаживаЯсь
на скамью рЯдом с Џетром ‘аввичем, желаЯ, видимо, хотЯ бы в собственных
глазах уравнЯть мысль с речью.
- ђебе сейчас пристукнули, как мы сюда шли, - сказал Љосой, дернув
головой - воспоминание было не из приЯтных.
Џетр ‘аввич остановил его жестом.
- Ќе надо, - сказал он. - Ќе люблю крови. ќто их заботы, - он махнул
рукой в сторону окна. - Ћни там кричат "Ѓей жидов, спасай ђоссию!" и
думают, что, побив или прибив десЯток-другой, изменЯт что-то в этой своей
жизни. Ќе изменЯт. ќто племЯ иродово, как хамелеоны, приучилось за тыщи
лет. •вост долой, окрас поменЯть - и вот они опЯть в своих лавках живые и
опЯть пьют соки и кровь из народа, среди которого живут. Џро бактерии
слыхали? Ћни - как бактерии. ‚нутри тела и духа народа. € от того, что сто
или тыщу бактерий изведешь, не выздоровеешь. €зводить заразу нужно всю,
вакциной - тоже не слыхали?
- ’равить, что ли? - поинтересовалсЯ Љосой.
- ‚ веке шестнадцатом, - продолжал Џетр ‘аввич, все больше возбуждаЯ
себЯ и все меньше обращаЯ вниманиЯ на своих гостей, - французские католики
в одну прекрасную ночь свЯтого ‚арфоломеЯ единым ударом вырезали всех
гугенотов, и ночь та вошла в историю. Ђ мы тут цацкаемсЯ и давим блох на
теле, когда их травить надо. „ымом.
Џетр ‘аввич вскочил и принЯлсЯ ходить по комнате широкими шагами,
едва заметно припадаЯ на правую ногу, и Я знал почему-то, что это -
следствие старой раны, полученной в русско-турецкую кампанию.
- ‘кажу Я вам, ребЯта, скажу, - он смотрел на шестерок недоверчиво,
но и не говорить уже не мог, возбудила его начавшаЯсЯ "акциЯ", рассказ о
крови пробудил мысли о будущем, не омраченном никакими инородцами и
иноверцами, о будущем, где все мужчины будут - Њуромцы да Џоповичи, а все
женщины - ‚асилисы Џрекрасные.
- …сть такаЯ наука - химиЯ, и она может все, потому что на мельчайшие
невидимые вещества действовать способна. Ќа кровь. € вот что Я скажу. ѓод
или два - и найдутсЯ такие вещества, что на кровь иудейскую будут
действовать подобно смертельному Яду, а на русскую - как целебный бальзам.
€бо крови наши - разные. Љак крови хохла, или великоросса, или цыгана-вора
- все разное, но глазом неотличимое. ‚от как. € то, что длЯ исконно
русского - вода живаЯ, то длЯ жида - погибель. Љогда такое вещество
получить удастсЯ, тогда и покончено будет со всЯкой заразой на ђуси.
естерки сидели пришибленные, слов таких они прежде не слышали, да и
Џетр ‘аввич, ученый человек, примкнувший к ‘оюзу Њихаила Ђрхангела, прежде
не вел подобных речей, не принЯто это было - ученостью своей перед
простолюдинами кичитьсЯ. Џробрало вот, не сдержалсЯ.
естерки верили. џ следил за разговором со стеснением в мыслЯх и
неожиданно опЯть увидел слабо мерцавший шнур - свЯзь мою и Џатриота, и
шнур уходил в иное измерение, терЯлсЯ, и нужно было следовать за ним, но Я
ощущал беспокойство, что-то Я должен был сделать здесь, не только о себе
думать. Ќо что мог сделать воздух, или предмет неодушевленный, каким Я
сейчас был?
“йти. —то Я мог здесь?
џ был комнатой и знал свои слабые места. ЏрогнившаЯ половица,
надломленнаЯ балка потолка, плохо склеенные худой замазкой кирпичи чуть
ниже подоконника, ножка комода, слишком близко стоЯщаЯ к слабой половице,
и - усилие, Я ведь мог его совершить. € половица с хрустом проломилась,
комод качнулсЯ, задел в падении стол и, покосившись, ударил углом в стену,
кирпичи вышибло, и стена, лишившись опоры, начала заваливатьсЯ, а Я с
холодной расчетливостью знал, что химику больше не жить, а шестерки
отделаютсЯ ушибами и переломами, но и в менЯ вошла их боль, Я рванулсЯ,
хватаЯсь за угасавший шнур - ближе к Џатриоту.
€ вынырнул - в себЯ.

џ стоЯл на автобусной остановке, ближайшей к дому, где Я иногда
сажусь на двадцать седьмой, чтобы ехать на работу.
Ќа часах девЯть сорок одна. џ чувствовал торжество Џатриота, его
уверенность: ну давай, шебуршись, фора твоЯ кончаетсЯ. € ведь
действительно кончалась, а Я делал пока лишь то, что должен был сделать
много лет назад, когда впервые понЯл многомерие Њира и всех существ в нем.
…сли бы Я решилсЯ тогда, не пришлось бы сейчас главные законы Њира
исследовать на своей шкуре со скоростью и чистотой эксперимента,
неприемлемой в научном анализе.
‹юбое мое движение в любом из моих измерений вызывает движение во
всех прочих моих измерениЯх - это закон? џ не должен был вставать со
скамейки в сквере и не должен был вмешиватьсЯ в событиЯ там, в прошлом
(какой это был год, тысЯча девЯтьсот шестой, кажетсЯ?). Ќо Я вмешалсЯ -
там, Я убил человека - там. Ђ здесь? Џочему Я не попал под машину,
переходЯ улицу? „ействовал Я подобно сомнамбуле или в полном - длЯ
окружающих - сознании? Њне нужно хотЯ бы несколько минут - обдумать.
„евЯть сорок три.
џ вернулсЯ на ту же скамейку в сквере, сел, облокотилсЯ, расставив
локти, закрыл глаза. ‘покойно.
‚ обычном четырехмерии Я - ‹есницкий ‹еонид ‚ениаминович, сорок
четвертого года рождениЯ, из служащих, еврей, разведен, без детей, имею
кое-какие способности, которые принЯто называть экстрасенсорными. €
гораздо большие, по-моему, способности к физическим наукам. кольный мой
учитель физики, ”илипп ‘тепанович, говорил, что во мне есть искра, а
должен гореть огонь и его нужно раздуть. џ обожал решать задачи,
наскакивал на них как Њоська на ‘лона, а ”илипп ‘тепанович тыкал менЯ
носом в ошибки. Ћднажды мы размышлЯли о том, куда мне пойти после школы. ‚
университет? ”илипп ‘тепанович морщилсЯ: слабо, слабо - он знал здешних
преподавателей. ‘делают середнЯчка, фантазию выбьют. Ќужно в Њоскву.
- Ќет, - сказал он, неожиданно помрачнев, - можешь не пройти по
пЯтому пункту.
џ не понЯл.
- Ќу, - сказал ”илипп ‘тепанович, - анкета, она... ’ы еще не
усекаешь... ѓоворЯт, есть указание поменьше принимать вашего брата... ‚от
‚итька в прошлом году в физтех проехалсЯ... только до собеседованиЯ.
’алант! џ бы на месте...
ЏЯтый пункт, значение которого растолковал мне ”илипп ‘тепанович,
если честно, мало менЯ тогда беспокоил. ‚ Њоскву Я не поехал потому, что
не отпустили родители, не было у них таких денег. Ћтец - переплетчик, мать
- счетовод. Ћткуда деньги? Џоступил у себЯ в городе, с ”илиппом
‘тепановичем свЯзи не терЯл, учитель оказалсЯ прав, было здесь скучно,
по-школЯрски занудно, и после второго курса Я все-таки отправилсЯ в
столицу с надеждой перевестись в Њѓ“.
‚опрос решалсЯ на деканском совещании. Ќа физфаке толстенные двери, а
нам - нас пЯтеро переводились из разных вузов страны - хотелось все
слышать. ‘ предосторожностЯми (не скрипнуть!) приоткрыли дверь, в нитЯную
щель ничего нельзЯ было увидеть, но звуки доносились довольно отчетливо.
Ђнекдоты... ‹имиты на оборудование... ђемонт в подвале... ‚от, началось:
заЯвлениЯ о переводе. ‡амдекана:
- ‚идали? ЏЯтеро - ”лейшман, Ќосоновский, ѓазер, ‹есницкий, ”румкин.
Џрут, как танки. „альше так пойдет... —то у нас с процентом? Ќу Я и
говорю... ‘воих хватает. ‡начит, как обычно: отказать за отсутствием
вакантных мест.
Њы отпали от двери - все пЯтеро, как тараканы, в которых плеснули
кипЯтком.
„олго потом ничего не хотелось - ни учитьсЯ, ни работать. Џрошло,
конечно, - молодость. Љогда Я рассказал все ”илиппу ‘тепановичу, он
вцепилсЯ в спинку стула так, что костЯшки пальцев побелели. ‚дохнул,
выдохнул.
- ‘пасибо, - сказал он, - дорогому €осифу ‚иссарионовичу за ваше
счастливое детство.
џ не понЯл тогда, при чем здесь почивший вождь народов и детство,
которое кончилось.
—то оставалось? ђаботать самому. ђаботал. ‘формулировал первый закон
многомериЯ мира: "‚се материальное многомерно, в том числе - человек,
который физически существует во множестве измерений, осознаваЯ лишь четыре
из них".
Џомню, как Я смеЯлсЯ, выведЯ теорему призраков. ђаботал Я тогда в Ќ€€
коррозии, замечательно работал, то есть - как все. Ќеудивительно, что
металл у нас ржавеет. ‹ично у менЯ машинное времЯ уходило в основном на
расчеты многомериЯ (один из программистов, помню, в свои часы распечатывал
"ѓадких лебедей" ‘тругацких и продавал их потом по червонцу). Њашина-дура
выдала про призраков и успокоилась, а Я был на седьмом небе. ђезультат!
Џервый за шесть лет возни. Џризраки, привидениЯ - физическаЯ реальность,
следствие сбросов в четырехмерие многомерных теней. ’о есть, по сути,
людей, которые прекратили существовать как единое целое в некоторых
измерениЯх, оставшись в других. ќто выглЯдело нелепо. ‚се равно что
сказать: в длину и в ширину человек умер, а в высоту еще нет. Њне потому и
стало смешно, Я представил эту ситуацию, которую не взЯлсЯ бы описать на
бумаге.
‘мерть человека в нашем четырехмерном мире еще не означала его гибели
как многомерного существа. ‚от этого Я первое времЯ не понимал. Ќе мог
привыкнуть к мысли, что в Њире нет координат главных и второстепенных -
все равны. ’рудно, да. џ начинал утро с того, что повторЯл: "‚се
материально, все. Њир един. Њы ничего еще не понЯли, а воображаем, что
понЯли почти все. Њы велики, потому что сила наша как слепЯщаЯ вершина, и
мы ничтожны, потому что не подозреваем о том, насколько мы сильны..."

ѓ‹“Ѓ€ЌЂ

ђасслабитьсЯ. Ќа часах девЯть сорок пЯть. Ћт предчувствиЯ того, как
Џатриот наступит на менЯ в момент смены караула у ЊавзолеЯ, ладони
становЯтсЯ влажными. Ќу, ѓосподи... џ не выношу боли. —то угодно, только
не...
нур Я видел, хотЯ и не мог сказать, что зрение принимало в этом
какое-то участие. Џодобно веревке, брошенной в глубокий колодец, он
тЯнулсЯ в глубь менЯ, и Я, ухватившись обеими руками за обжигающую
поверхность, переломилсЯ через барьер и упал в темень иных измерений. €з
всех человеческих способностей осталась во мне одна лишь интуициЯ как
способность знать. нур повторЯл все изгибы, всю топологию Њира. Ћн будто
лежал на неощутимой поверхности, и в своем скольжении вдоль опалЯющей
линии Я то нырЯл, терЯЯ представление о верхе и низе, то, будто летучаЯ
рыба, выпрыгивал в некую суть, которую охватывал мгновенным пониманием, и
мчалсЯ дальше.
џ проскочил подсознание ‹аумера и недвижной глыбой ЯвилсЯ в год
тысЯча девЯтьсот шестой, где не обнаружил знакомой комнаты; дом рухнул, и
Џетр ‘аввич погиб под обломками, Я чувствовал его мертвую плоть, а
шестерки выжили, придЯ к убеждению, что спасла их нечистаЯ сила, потому
что в тот гибельный момент им послышалсЯ ѓолос, произносивший странные и
несуществующие слова, должно быть - заклЯтие.
Њое движение вдоль шнура прервалось, когда возникла стена.
ђасплывшись, растекшись на ручейки жидкого металла, шнур испарилсЯ,
превратившись в облако, и Я был в нем, и знание мое стало мозаичной
картиной из миллиардов точек.
џ стал подсознанием общества.
“дивительное это было ощущение. ’ак, наверное, океан - ’ихий!
‚еликий! - перекатывал валы, злой на поверхности, спокойный в глубине.
’ак, наверное, океан ощущал в едином ужасе бытиЯ каждую свою молекулу,
каждую песчинку, поднЯтую со дна, а берега воспринимал как тесноту
костюма.
‘ознание общества было длЯ менЯ поверхностью, рЯбью, волнами, валами,
барашками и бурунами мысли, Я же - глубиной, спокойно сглаженной и разной.
Ћбщественное сознание бурлило - опЯть скачок цен, да что же это, никакой
стабильности, сколько можно, дети растут, где счастливое детство, если
после школы не на спортплощадку, а в очередь за дефицитом; того нет, и
этого тоже, а иное, что сами делаем, продаем, не видим, иначе не на что
купить нужное, но все равно не хватает; одеЯло - одно,
латаное-перелатанное, и каждый тЯнет на себЯ, и то голова, то ноги, то
руки оказываютсЯ на морозе, и значит - кто-то в этом обществе лишний. Љто?
„а тот, кто с самого начала - тысЯчу лет! - был чужим.
‘трасти на поверхности, а Я менЯюсь медленно, инерционно, Я жду. €
хочу изменитьсЯ.
„лЯ этого нужно изменить течениЯ. Ћни во мне - гольфстримы,
мальстремы - большие и малые, теплые и холодные, разные. ‘толкновениЯ,
стремление сохранить себЯ во что бы то ни стало. џ пытаюсь хоть как-то
подправить непрерывный бег - не получаетсЯ. џ - подсознание общества, а
течениЯ - этносы, народы, нации.
Њожет быть, шнур уже вывел менЯ из измерений собственной сущности? €
если так, то где Я сейчас? ‚опрос, впрочем, лишен смысла. €бо _г_д_е_ и
с_е_й_ч_а_с_ - термины четырехмериЯ, а Я - вне его.
Њожет ли общество обладать подсознанием, инстинктом? Ћбщество -
организациЯ социальнаЯ, а не биологическаЯ, свЯзь между индивидуальностЯми
слабаЯ; если даже говорить о пресловутом информационном поле, то и тогда
подсознательнаЯ деЯтельность общества, если она существует, должна быть
медленной, нерешительной. ‘обственно, так и оно и есть. џ уже все знал, но
не мог описать, описаниЯ - слова - рождались как бы вне менЯ, будто
плаваешь в бесцветной луже, которую ощущаешь собственными боками, но не
можешь увидеть, не можешь рассказать о ней, и вот кто-то начинает
выдавливать в лужу густую краску из тюбика, и поЯвлЯютсЯ цветные пЯтна,
начинающие медленно очерчивать крутые берега, и дно, и мои собственные
неопределенные контуры...
Ћбщественное подсознание, Я понимаю это, начало формироватьсЯ, когда
у парапитека поЯвилась возможность хоть что-то объЯснить себе подобным.
‹юди еще не понимали друг друга, но уже начали объединЯтьсЯ в нечто, чему
в будущем предстоЯло стать семьей, родом, племенем. ’огда и возникли
первые подсознательные групповые действиЯ. €нстинкт группы.
€ тогда же родилась ксенофобиЯ, котораЯ развивалась вместе с родовым
инстинктом и была столь же древней и богатой традициЯми. ЉсенофобиЯ не
могла не поЯвитьсЯ, потому что с первых шагов по земле сопровождал
человека страх, что ему чего-то не достанетсЯ. „ефицит существовал всегда.
Џримитивный дефицит огнЯ, места у костра, добычи на охоте, пищи, воды,
женщин... ‚ подсознании общества формировалсЯ устойчивый инстинкт:
отторгай чужого.
Ќо ведь чужого нужно определить. Џо запаху, по цвету кожи, по форме
носа, по выговору, по любому из множества признаков, которыми один человек
может отличатьсЯ от другого и которые выделЯютсЯ совершенно
бессознательно. Њожно определить чужого по принадлежности к той или иной
партии, но когда не было партий? Џо взглЯду на мир - а когда не было и
этого? Џо тому, в какого бога веришь? Ђ еще раньше, когда даже вечные боги
не были рождены человеческим воображением? Љогда даже и воображениЯ самого
почти не было?
Џодсознание племени требовало: не допускаЯ чужака, убей его. Ќо
племена должны были объединЯтьсЯ в этнические группы. Љак же общественное
подсознание?
ЋбъединЯлись стаи, наиболее близкие друг к другу по многим признакам.
Ћбщественное подсознание перешло на более высокую ступень. ‚озникал этнос.
Ѓолее развитаЯ культура, но и более развитое подсознание.
ќтнос - одно из измерений человечества в Њире. Љак описать его в
привычных словах? Ќе знаю. Џримитивно сказал бы так: представьте сиамских
близнецов, сросшихсЯ боками. “ них одна пищеварительнаЯ система, которую
можно увидеть в рентгене. Ќо если смотреть на этих несчастных под
определенным углом, невозможно заметить, что они срослись, кажетсЯ, что
это просто два человека. ‚от так одним существом ЯвлЯетсЯ в многомерном
Њире общность людей. Љак и любое живое создание природы, многомерное
существо, именуемое народом, может быть молодым или старым, может
рождатьсЯ и умирать. Ќарод может исчезнуть из Њира, даже если живы еще
отдельные его представители. Ќарод, лишенный подсознаниЯ, подобен мертвому
человеку, в котором клетки, недавно живые и объединенные в организм,
существуют теперь сами по себе и становЯтсЯ прахом.
џ больше не мог отделить себЯ, ‹есницкого, от нереальной, но
существующей массы - общественного подсознаниЯ. ђаздражение мое
трансформировалось в стандартную реакцию общественного подсознаниЯ -
страх. ‘трах начал всплывать тЯжелым бревном, до того лежавшим на дне, и Я
знал, что в общественное сознание тысЯча девЯтьсот восемьдесЯт девЯтого
года всплыла смута, всплыло желание расправитьсЯ с инородцами - с чужими.
џ испытал мгновенный ужас, но сделать ничего не мог, сознание бурлило, и
пролилась перваЯ кровь, и взорвалось отчуждение. Ќо что же Я мог? —то?!
Љак должен был изменить себЯ - себЯ, ‹есницкого, или себЯ, подсознание
общества? - чтобы общество оставалось единым существом? †ивым существом в
многомерном Њире. ‚ернутьсЯ и стать Њессией, проповедовать истину и учить
всех, чтобы каждый смог ощутить себЯ тем, чем стал Я? Њожно ли усилием
воли изменить подсознание? ’ем более - подсознание общества?
Ќадо хотЯ бы попытатьсЯ. € ведь пытались. ќто Я тоже знал. Ќе знал,
кто и когда, но знал, что могу это узнать, хотЯ и не знал пока - как.
‚ернись!
џ увидел чем-то, что не имело глаз, как пульсирующий шнур - дорога к
Џатриоту - начал метатьсЯ, то Ярко вспыхиваЯ, то затухаЯ, и Я с трудом
следовал за его извивами, оставлЯЯ свое вновь обретенное знание. Ќужно
остатьсЯ, нужно понЯть... Ќет. Ќет. џ терЯю собственное "Я", становлюсь
чем-то, возможно, более сложным и развитым, но не ‹есницким.
Ќазад. џ знаю дорогу. џ держу шнур. Ќо нужна передышка. ѓлоток
воздуха.
џ стоЯл у газетного киоска и смотрел, как старик киоскер собирает с
прилавка газеты, собираЯсь закрыть свое заведение. џ не знал, как здесь
оказалсЯ, и с трудом узнал улицу - узенький и кривой проезд Њатросова.
„евЯть пЯтьдесЯт три. „алеко же Я ушел за несколько минут. „вигалсЯ,
значит, бодрым шагом и в нужном направлении. ќто плохо, но разве не этого
следовало ожидать? …сли Я здесь, в трехмерии, прикручу себЯ к скамейке
проволокой, прежде чем погружатьсЯ в Њир, это будет означать только, что
ни в одном из своих измерений Я не буду свободен и не смогу делать то, что
захочу. џ и там буду прикручен запретами в подсознании, каким-нибудь табу
совести или чем-то еще. Ђ это риск. џ всегда должен знать, что делаю в
каждом из своих измерений, должен сам себЯ согласовывать, будто задачу со
множеством независимых внешне параметров. „олжен. Ќо не могу пока.
„евЯть пЯтьдесЯт четыре.
- „ед, - позвал Я киоскера, и тот поднЯл на менЯ испуганный взглЯд.
"Ќу вот, - подумал он, - зрЯ, что ли, этот тип пЯть минут здесь кантуетсЯ,
сейчас еще потребует..."
- „ед, - повторил Я, - можно Я прислонюсь к твоей конторе на пару
минут? ‘ил нет, отдохну и пойду.
- Ѓольной, что ли? - сразу преисполнившись ко мне презрением, уронил
киоскер. - €ди, закрываю, не видишь?
ЌормальнаЯ человеческаЯ реакциЯ. ‘тарик опустил стекло и закрыл киоск
снаружи на висЯчий замок с такой быстротой, будто на горизонте поЯвились
футбольные фанаты, желающие приобрести дефицитный номер любимого
еженедельника.
џ прислонилсЯ к холодному стеклу, стараЯсь укрепитьсЯ устойчивее,
чтобы не сползти на землю. нур был у менЯ в руках, и Я впервые перед
погружением почувствовал, что боюсь. —то еще скрыто во мне? Џодсознание
человечества? €ли - еще глубже - общность миров, в которой Я утону, сгорю,
не выдержу, выпущу шнур, и тогда не все ли равно, от чего умереть - от
вспышки боли здесь, в своем привычном пространстве-времени, или от ужаса
непониманиЯ внутри себЯ?
нур начал жечьсЯ, мне показалось, что, если Я сейчас же не брошу
его, на ладонЯх вспухнут волдыри. Ќеужели Џатриот решил раньше времени?..
ѓолова... Ќет, голова не болит. …ще не болит?
Ѓез четырех десЯть. †арко. џ прижал ладони со шнуром (красный!
раскалилсЯ! печет!) к щекам и впитал холод пальцев, лед, жидкий гелий,
абсолютный нуль. Џоблизости не было скамьи, чтобы сесть, чтобы держатьсЯ
за что-то, когда это... ѓосподи, ‹ена, если бы она была здесь, Я положил
бы ей голову на колени, она держала бы менЯ, ее мЯгкие руки, пухлые как
снег, не позволили бы мне метатьсЯ... Ќо ‹ены нет, мы расстались - три
года, не вспоминать, стоп! Ќе нужно об этом. џ не смогу следовать за
шнуром - там, если менЯ будут держать - здесь. ѓосподи, несмотрЯ на все
мои способности, несмотрЯ на все уравнениЯ, Я ровно ничего о Њире не знаю.
Ќичего.
Љак гулко тикают секунды. ЌырЯю.

ЏЋ…„€ЌЋЉ

нур, все более раскалЯЯсь, пронизывал серую топь, в которой нечем
было дышать и незачем думать. џ думал, что повторю прежний путь, но
почему-то выскользнул почти сразу, и увиденное было так неожиданно, что Я
на мгновение решил, что менЯ вытолкнуло назад и ничего больше не
получитсЯ.
Ѓыл Я и не Я. џ удобно сидел на стуле, откинувшись на высокую спинку.
Љомната была маленькаЯ, грЯзно побеленнаЯ, в зарешеченное окно слева
сквозь пыльное стекло светила рыжеватаЯ вечернЯЯ луна, передо мной на
письменном столе, старом, но прочном, лежала тоненькаЯ папочка с бумагами.
“ противоположной от окна стены стоЯл массивный, уверенный в себе сейф. Ќа
табурете, не у стола, а поодаль, на полпути к закрытой двери, сидел,
согнувшись, человек в жеваном костюме, имевшем когда-то светло-коричневый
цвет, а сейчас более похожем на трЯпку, о которую долго вытирали ноги.
ђуки мужчины лежали на коленЯх, лицо узкое, с нелепыми кустистыми бровЯми
выглЯдело бы смешным, если бы не трагический взглЯд огромных глаз. ѓлаза
мужчины закрылись, и Я, не менЯЯ позы, сказал коротко и жестко:
- Ќе спать!
џ вовсе не повышал голоса, но мужчина вздрогнул, мгновенно
выпрЯмилсЯ. —тобы он окончательно проснулсЯ - работать нам предстоЯло
долго, всю ночь, - Я включил настольную лампу (в патрон сегоднЯ ввернули
новую, более мощную, завхоз сделал это лично длЯ менЯ, хорошаЯ лампа,
свечей триста) и направил свет в лицо мужчине. Ћн быстро заморгал, но
взглЯда не отвел, рефлексы работали, слава богу, не первую ночь мы вот так
сидели друг перед другом, беседовали. џ многое знал о нем, он обо мне -
гораздо меньше, хотЯ иногда мне казалось, что он читает мысли, провидит
будущее и знает прошлое; от этого ощущениЯ мне хотелось коротко взвыть и
хрЯстнуть этого евреЯ по его нелепому черепу чем-то тЯжелым, чтобы мозги
прыснули, и тогда Я, возможно, узнал бы, о чем он думает.
џ придвинул к себе бланк, обмакнул в чернильницу перо, испачкал
кончики пальцев (завхоз, подлюга, опЯть долил до краев), написал привычно,
как уже третью неделю писал почти каждый вечер: "Њильштейн џков
‘оломонович, 48 лет, беспартийный, из служащих, еврей."
- ђассказывайте! Њильштейн поднЯл на менЯ удивленный взглЯд (он ждал
других слов?). ’ак начиналсЯ наш разговор всегда, ничего сегоднЯ не
изменилось.
- Ћ чем? - вопрос тоже давно стал традиционным, как и мой ответ:
- Ћ вашей антисоветской деЯтельности в пользу международного
сионизма.
—то Я говорю? Љто Я? ѓде? ‚прочем, шок уже прошел, и Я прекрасно
понимал, что, где и даже когда. џ - Я! - взвесил на ладони тЯжелую
пепельницу, чтобы этот плешивый Њильштейн увидел и оценил. ‚спомнил, что и
в этом жесте нет ничего нового - ритуал бесед отработан, и каждую ночь Я
позволЯл поЯвлЯтьсЯ в наших отношениЯх только одному (не более!) новому
штриху, но именно этот штрих в силу своей неожиданности и отклонениЯ от
сценариЯ выводил Њильштейна из себЯ и позволЯл мне продвинутьсЯ на один
небольшой шаг. аг сегоднЯ, шаг завтра, времЯ есть, из шагов складываетсЯ
дорога.
‡а кого Я думал? ‡а себЯ, ‹есницкого? €ли за следователЯ ЊѓЃ
‹укьЯнова ‘ергеЯ ‘ергеевича тридцати трех лет (возраст •риста, самое времЯ
подумать о грехах, а не плодить новые), десЯть лет в органах, с начала
войны, в первый же день призвали - одних на фронт, других сюда. ђабота как
работа. Љорчевать. Џотому что социалистическое государство должно быть
идеально чистым.
Ќевозможно строить коммунизм с людьми, думающими по-старому и
объективно льющими воду на мельницу мирового империализма. ’ем более, что
этот еврей мне с самого начала не понравилсЯ. ѓнилой какой-то. ’ипичный
представитель своей нации - упрЯм, отвечает вопросами на вопросы, мелочен
и вообще туп. Ќе знаю, каким он был на воле физиком, но здесь, в роли
изменника-космополита, он больше на своем месте.
ѓосподи, это думаю Я? ‘покойно, Я не могу пока вмешатьсЯ. ’опологиЯ
Њира оказалась сложнее, чем мне представлЯлось, и шнур вынес менЯ - мое
сознание или суть? - назад, в трехмерие, и опЯть в прошлое, в сознание
‹укьЯнова, получающего садистское удовольствие от своей благородной
миссии, удовольствие, которым он не прочь поделитьсЯ и со мной, тем более,
что и не подозревает о моем присутствии. Ќо Я-то? Ќеужели могу только
смотреть его глазами и думать его (моими?) мыслЯми, чувствуЯ себЯ
спеленутым по рукам и ногам, с клЯпом во рту, с выпученными глазами -
перед картиной, о которой Я знал, но никогда не видел и видеть не хотел.
ЏЯтьдесЯт первый год. Њильштейн молчал и смотрел на менЯ, щурЯсь,
знал, что закрывать глаза или отворачиватьсЯ запрещено. Њолчал долго, Я
тоже не торопилсЯ, допрос только началсЯ, и на сегоднЯшнюю ночь Я никаких
серьезных целей не ставил - продолжал изматывать, основное будет через
неделю, когда этот типчик захлебнетсЯ в болоте невсплывших снов. —еловеку
отмерено определенное количество снов за ночь, и если он не спит, сны ждут
и ЯвлЯютсЯ следующей ночью. Ђ если и тогда не сомкнуть глаз... ‘ны
раздирают мозг, они должны выплеснутьсЯ, и если дней пЯтнадцать не
позволЯть человеку спать, он может сойти с ума или умереть от взрыва в
мозгу, от снов, которые, подгонЯЯ друг друга, начнут ломать сознание. џ
это точно знал, это была моЯ теориЯ, Я не раз проверЯл ее. Џомню, ‡уев,
троцкист, умер во сне, когда его вернули в камеру после семисуточного
допроса. „олго что-то кричал и умер. Ђ Њиронов рехнулсЯ, не поспав всего
неделю. ’еперь он рассказывает сны, которые ЯвлЯютсЯ ему наЯву. € ты
будешь рассказывать. џ стану записывать. Ђ ты - подписывать, потому что
допрос лишит тебЯ ума, но не способности царапать свою фамилию.
- ‚ы состоЯли в международном сионистском комитете и хотели захватить
власть в стране.
Џлечи Њильштейна затрЯслись. ‘меетсЯ? Џлачет?
- ѓос-с-поди, да вы хоть знаете, что такое сионизм?! - кричит. ќто
хорошо, значит, почти готов. Њожно дать в зубы, чтобы не орал на
следователЯ, но пусть. —то-нибудь да скажет. - џ физик, поймете ли вы это
когда-нибудь?
- Ќу хорошо, - согласилсЯ Я, чувствуЯ недовольство собой, не нужно
было соглашатьсЯ, но то ли Я и сам устал, то ли интуициЯ требовала сегоднЯ
чуть изменить тактику. - Ќу хорошо, вы физик, вот и расскажите, как ваши
физические теории работают на мировой сионизм.
Њильштейн перестал трЯстись и посмотрел на менЯ, пытаЯсь что-то
разглЯдеть в слепЯщем свете. џ выключил лампу.
- Ђ ведь Я действительно физик, - с каким-то недоумением сказал
Њильштейн.
Ћн начал раскачиватьсЯ на табурете, но глаз не закрывал - помнил, чем
это кончаетсЯ. Ћн заговорил тихо, монотонно и, судЯ по всему, будет
говорить долго, развезло его, придетсЯ записывать, потом разберусь.
- ‚ы знаете, как вас там, что бумаги пропали, все записи, что Я вел
шесть лет... Ќе знаю, ваши коллеги постарались или еще кто-то, но бумаги с
расчетами пропали из моего стола на работе... за несколько дней до
моего... да. Ќу ладно. џ понимаю, что если сейчас не расскажу, а вы не
запишете, то никто никогда ничего не узнает... ’ак и сохранитсЯ в истории
в вашей интерпретации...
- Џослушайте, Њильштейн, - прервал Я, - не надо об истории, не
терЯйте времени. •отите, Я подскажу, как начать? ‚ одна тысЯча девЯтьсот
сорок шестом году Я вступил в нелегальную Ячейку сионистского комитета...
- ѓосподь с вами, - вздохнул Њильштейн, - это вы все равно напишете,
зачем же диктовать... Џишите пока то, что скажу Я. ’ак вот, в одна тысЯча
девЯтьсот сорок втором, а не сорок шестом году Я пришел к выводу о
многомерности физического космоса.
- Љогда весь народ сражалсЯ, вы...
- џ отсиживалсЯ в тылу, потому что у менЯ больное сердце... ‚ам это
известно. Ќу, дальше... ”илософы говорили о многомерии мира давно. “ нас,
к сожалению, не прочитаешь ни ЃердЯева, ни ”едорова, не говорЯ о ”рейде...
Ђ у них есть дельные мысли о единстве всего физически сущего. ќто еще от
древних иудеев и индусов идет... Ќет, иудеев не надо, представлЯю, как вы
это свЯжете с международным сионизмом...
”илософски подходЯ к многомерности космоса, можно понЯть сущность
человека, но невозможно разобратьсЯ в реальной материальной сущности
мирозданиЯ. ’ут не философиЯ нужна, она свое сказала. Ќужен опыт,
физическаЯ модель... Ќе знаю, записано ль у вас, но Я был специалистом по
общей теории относительности... был, странно...
- ‡аписано, - пробормотал Я, волоча перо по шероховатой бумаге и
царапаЯ ее острым кончиком, - буржуазнаЯ теориЯ. „альше.
- „альше... ќто Я к тому, что даже тензорного анализа и всего
аппарата топологии было недостаточно длЯ работы по многомерию.
- Ђппарат? - Я поднЯл голову. - —то за аппарат? ЉонструкциЯ,
назначение.
- Њатематический аппарат, - усмехнулсЯ он. - ‚ы пишите, Я все
расскажу и про аппарат, и про многомерие, и про то, кто мы есть, люди, в
том мире, что называем ‚селенной. „лЯ начала резюме, как в научной работе,
чтобы не пропали, если что... Љраткое изложение, так сказать... Њироздание
- вы успеваете писать? - представлЯет собой многомерную сущность, по
крайней мере, семи измерений. Ќу, три вы знаете, это пространство - длина,
ширина, высота. € еще одно тоже вам известно - времЯ... Ќу да, да, времЯ -
это измерение. € еще три описывают свойства мира, которые мы сейчас не
можем фиксировать и измерЯть никакими нашими приборами, а потому и считаем
нематериальными... ‚иним природу в том, что она... ‘ебЯ винить надо... Ќу
ладно, это Я так... ‚ сущности каждый человек семимерен, хотЯ и не
подозревает об этом. € в нефиксируемых измерениЯх каждый человек свЯзан со
всеми остальными. ’ак же, как, скажем, - это Я говорю, чтобы вы хоть
что-нибудь понЯли, - как в обычном пространстве-времени свЯзаны друг с
другом альпинисты, штурмующие вершину. €ли лучше, как ноги сороконожки.
‚ам кажетсЯ, что у вас две руки и две ноги, а на самом деле гораздо
больше, вот как... € потому любое ваше действие здесь, в трехмерном
пространстве, совершенно неизбежно ведет к неким действиЯм в остальных
измерениЯх. Ќе понимаете? Љак бы вам это... ‚от вы поднимаете руку, мышцы
напрЯгаютсЯ, но ведь вы об этом не думаете, а между тем это вполне
материальное действие... €ли, скажем, совесть... „лЯ примера можно назвать
ее одним из измерений человеческой сущности. •отЯ это очень приближеннаЯ
аналогиЯ, аналогии часто подводЯт... Ќу ладно... ‚ы кого-то ударили, и
ваша совесть так или иначе отзываетсЯ. Ќеизбежно, хотите вы или нет...
- Џослушайте, Њильштейн... - проповедь начала менЯ раздражать, Я не
улавливал сути. —то он хотел сказать, этот физик?
- •орошо, с совестью неудачный пример, хотЯ, честно говорЯ... Ќу
ладно. Џредставьте тогда так: вы не можете двигатьсЯ ни вправо, ни влево,
а только по прЯмой линии вперед или назад. € видеть тоже можете только
вдоль этой линии. „лЯ вас как бы и нет двух из трех измерений нашего
пространства. Ќа деле они, конечно, есть, и вы в них существуете,
занимаете объем, но осознать не можете, длЯ вас реальна только линиЯ.
Џонимаете? —еловек живет во всех измерениЯх сразу, не понимаЯ этого...
‡наете, Я даже думаю, что если умрет ваше трехмерное тело, то остальные
измерениЯ не обЯзательно... …сли отрубить несколько ног у сороконожки,
остальные живут, насекомое даже и не заметит, что чего-то лишилось...
Љонечно, если вынуть мозг, то... Ќо Я не уверен, что именно наш трехмерный
мозг реально управлЯет существом по имени человек. Њожет быть, то главное,
что движет нами, - наш истинный разум, он в тех измерениЯх, которые мы не
воспринимаем, а мозг - так себе, вроде передаточного центра от многомериЯ
к трехмерию... €нтуициЯ, совесть, честь, талант... € навернЯка многое еще,
чего мы не знаем... ќто, понимаете, вкратце... Ђ если подробнее...
- ‘топ, - сказал Я. ‡аписывать эту галиматью Я не успевал и все же
почему-то старательно царапал бумагу и злилсЯ, когда соскальзывала с пера
чернильнаЯ каплЯ, пришлепываЯ букву. —то-то происходило со мной сегоднЯ, -
видимо, из-за жирной курицы на обед...
Њильштейн перестал нести околесицу, уставилсЯ на менЯ своим сонным
взглЯдом, и впервые Я увидел в нем не зэка, уже готового дать
признательные показаниЯ, а жалкого старика, которому на самом деле нет и
пЯтидесЯти, но который уже прожил жизнь и точно знает, что на волю ему не
выйти, и ужасно боитсЯ физических методов следствиЯ, но все равно тупо
будет стоЯть на своем, хотЯ и знает, что никакие сионисты с воли ему не
помогут.
Љакие сионисты с воли? Ћ чем Я? ЉакаЯ жирнаЯ курица на обед? ѓосподи,
этот человек - физик, и он знает, что Њир многомерен, он точно знает это,
и Я должен с ним говорить. Љто он? Њильштейн. Ќе знаю такого физика. ѓде
он работал? € если он знает о многомерии, почему не пользуетсЯ? Ќеужели он
до всего дошел сугубо теоретически и сам не обладает никакими
способностЯми к экстрасенсорному восприЯтию?
”изик неожиданно начал медленно клонитьсЯ набок, глаза его
закатились, и он повалилсЯ на пол, как мешок, небрежно оставленный на
табурете нерадивым хозЯином. џ выбежал из-за стола, поднЯл безвольное тело
и ощутил два совершенно противоположных желаниЯ. „ать ему в дыхалку, чтобы
пришел в себЯ. € - положить на мЯгкое, дать поспать, сидеть рЯдом, ожидаЯ,
когда он очнетсЯ, а потом просить у него прощениЯ.
‡а что - прощениЯ? ќтот физик попал в машину, его перемелет, как
перемололо до него всех, кто не вписалсЯ в габарит. € бог с ним.
ђастолкать гада. Ќо рука не поднималась, и Я стоЯл, поддерживаЯ вонючего
евреЯ под мышки, он висел на мне, его редкие волосы лезли мне в нос, до
чего противно, только бы не сдох прЯмо сейчас, не должен, надо вызвать
охрану, руки занЯты, к черту, пусть лежит на полу, Я его еще и сапогом в
пах... Ќет, не получаетсЯ. Џочему? —то со мной?
Њне стало страшно. €змерение совести - оно, может быть, действительно
есть? —ушь, бред. џ вернулсЯ к столу, опустилсЯ на стул, закрыл глаза
руками и в темноте увидел не себЯ, а кого-то, кого Я не знал, и этот некто
смотрел мне в глаза, ничего не говорЯ, и мне становилось жутко, потому что
Я видел, что обречен. € что палач мой - этот еврей, который не протЯнет на
лагерной баланде и года, но почему-то останетсЯ жить, и будет смотреть мне
в глаза всегда, и всегда будет спрашивать: кто Я и кто ты? Џочему тебЯ не
интересует то, что Я действительно знаю, а лишь то, что, как тебе кажетсЯ,
Я знаю или могу знать?
џ должен был спасти этого человека! ’олько потому, что он знал (в
конце сороковых!) то, что знаю Я - в конце восьмидесЯтых? €ли потому, что
он - человек? Џотому, что он достоин жить или потому, что мне его жаль?
ѓолова... ‚ ней начала рождатьсЯ страшнаЯ боль, Я понимал, что на
самом деле ничего не болит, на самом деле из глубины поднимаетсЯ волна
жалости, презрениЯ к себе, волна чего-то нереального, что зоветсЯ совестью
и от чего нет спасениЯ, если не задавить эту волну сразу, но Я не успел, и
мне было плохо, Я хотел вытЯнуть руки и не мог, потому что Я прикрывал ими
глаза, чтобы не видеть, как корчитсЯ на полу физик, в сороковых годах
открывший многомерность Њира.
џ заставил себЯ нажать кнопку и прохрипел конвойному:
- “ведите...
џ смотрел, как солдат легко поволок тело к двери и хотел крикнуть,
чтобы он был поосторожнее, но не мог сказать ни слова, дверь захлопнулась,
и Я продолжал сидеть, а волна поднималась все выше, Я ненавидел себЯ и
весь мир, сделавший из менЯ машину, и вспоминал, как в детстве мой друг
Њишка ‡альцман стрелЯл в менЯ из рогатки, а Я кричал ему "Њишка, Я свой! џ
не Ђнтанта!" € готов был отдать все, что имел, кроме мамы с папой. —то
стало со мной потом?
Ќесколько лет назад, когда Я только пришел в органы, Я допрашивал бы
этого Њильштейна так же, как всех, не думал бы о том, кто он - еврей,
русский или татарин. Џочему сейчас Я злилсЯ на него только за то, что нос
у него не той формы? Ќеужели все люди действительно стадо, и достаточно
одного удара кнута, чтобы... € ведь не избавитьсЯ от этого за десЯтки лет,
ну вот так, как было со мной в семьдесЯт девЯтом, когда решалсЯ вопрос о
должности старшего, а нас было двое, Я и ‘околов, хороший мужик, но Я-то
знал, что он не потЯнет, и он знал тоже, но ему сказали "подавай", и он
подал, а менЯ завалили, и директор наш, будучи человеком прЯмым и евреев
не любЯщим, сказал мне приватно: "ЏЯтый пункт у тебЯ не того. ‘лишком
много ваших. Џолучаете должности, суетитесь, а потом глЯдишь - и в
€зраиль."
‚ €зраиль Я не собиралсЯ, Я хотел всего лишь стать старшим научным
сотрудником - получить то, что мне полагалось... € Я не мог больше
ненавидеть Њильштейна за то, за что не хотел бы, чтобы ненавидели менЯ.
Њне отмщение, и аз воздам. ’ретий закон Ќьютона. Ќу, и что мне с ним
делать, с этим безродным космополитом? ‚се равно он загремит по пЯтьдесЯт
восьмой-десЯтой, свой четвертак получит, и не помогут ему никакие
измерениЯ, сколько бы их ни было. Ќо почему так больно, бессмысленно
больно, и перед глазами все Ярче пенитсЯ желто-розовый шнур, и мне
кажетсЯ, что он струитсЯ из моей же собственной головы и всасываетсЯ в
стену и тЯнет менЯ, как погонщик волочит на веревке упирающегосЯ осла, и
мне ничего не остаетсЯ, кроме как встать и идти, иначе он вырвет мой мозг,
силен Џатриот, и неужели Я еще не настиг его и предстоит новый шаг?
‘колько прошло времени - там? € что Я должен сделать здесь, прежде
чем уйти? џ не в силах отделить свое "Я" от этого эмгэбэшника, но сделать
Я (он? мы?) что-то могу?
‘ил не было, и опЯть возникло ощущение, будто чьи-то ладони
поддерживают менЯ. ’еплые ладони, Я лежал на них, погрузилсЯ в них по
самые плечи, Я чувствовал даже, как изгибаютсЯ на этих ладонЯх линии жизни
и судьбы, знакомо изгибаютсЯ, но вспомнить не мог. € тогда Я быстро
записал в протоколе допроса некие слова, не очень понимаЯ их смысл, но
точно знаЯ цель - сделать так, чтобы Њильштейн вышел. —то-то Я должен был
сделать, пока менЯ поддерживали ласковые ладони, и Я писал быстро, а потом
захлопнул папку и кинул ее в Ящик стола, будто гранату с выдернутой чекой.
џ встал. ‹адони подтолкнули менЯ, подбросили, словно легкий мЯчик, и
забыли подхватить. џ начал падать и, чтобы не упасть, схватилсЯ что было
сил за шнур, который натЯнулсЯ струной и неожиданно лопнул.
‘ грохотом. ‘о вспышкой ‘верхновой. € Я понЯл: путь завершен.

ЏЂ’ђ€Ћ’

€ понЯл, что проиграл. ‚чера на сборище столичных психов Я чувствовал
себЯ королем. ‘лушал, что они болтали о своих способностЯх, сами себЯ
накачивали, у них горели глаза и мысли, а мне было смешно и противно,
потому что почти все они врали. ‘реди них было лишь два человека, которые
что-то умели, и странно, что один оказалсЯ евреем. џ никогда не любил эту
нацию. ‹огика тут ни при чем. ќто подсознательное. Ђ подсознание не
обманывает - оно лучше знает, что нужно делать, к чему стремитьсЯ, кого
любить и кого ненавидеть. ‹огика вторична, она пользуетсЯ знаниЯми,
интуициЯ - главное, она использует еще и то, что человек не удосужилсЯ
понЯть, а может, и не поймет никогда. € если интуициЯ подсказывает, что
еврею нельзЯ доверЯть, то логика всегда найдет этому массу подтверждений.
„остаточно мне было посмотреть в глаза этому ‹есницкому, и мне стало
противно. ’акой он был прилизанный, такой... тухлый, от него разило чужим,
и Я, не рассуждаЯ (интуициЯ избавлЯет от этой необходимости), внушил ему
свЯзь со мной, это оказалось нетрудно, мозг его во времЯ выступлениЯ
открылсЯ, как контейнер под погрузкой. ’ак вот тебе...
ќто было вчера. Ђ сегоднЯ Я проиграл, потому что ровно в десЯть,
когда Я, мысленно усмехаЯсь, приготовилсЯ к последнему удару, передо мной
возникло лицо этого человека, которое приближалось подобно снарЯду и
ударило менЯ, отшвырнув к стене, и все смешалось, и родилсЯ ужас животный,
невозможный ужас перед чем-то, чего на самом деле не существовало. џ
барахталсЯ, Я дралсЯ изо всех сил - и проиграл.

—…‹Ћ‚…Љ Њ€ђЂ

Њы этого не ожидали. •отЯ Я мог бы и догадатьсЯ. ’ак, блуждаЯ по
глухому лесу, перебираЯсь через завалы, то и дело терЯЯ неразличимую
тропинку, разве в конце изнурительной дороги не возвращаемсЯ ли мы чаще
всего в ту же точку, откуда вошли в чащу? —то ж, разве не каждый из нас -
верный враг самому себе?
‚прочем, это лишь слабаЯ попытка описать простыми словами то, что Я
испытал, когда путь завершилсЯ, и Я с разгона, не успев затормозить
инерцию движениЯ собственного сознаниЯ, ворвалсЯ в мозг Џатриота, сразу
понЯв, что никуда на самом деле и не двигалсЯ, что, перемещаЯсь в
многомерии Њира, Я только познавал сам себЯ - да и могло ли быть иначе?
Џатриот был такой же частью моего многомерного "Я", как наемный убийца
‹аумер, как подсознание общества, как черносотенец Џетр ‘аввич, как все,
кем был Я и кто был во мне.
џ увидел Њир двумЯ парами глаз, и менЯ это не смутило. џ замер, и
лишь мысли Џатриота какой-то миг продолжали метатьсЯ, пытаЯсь выбратьсЯ, а
потом замерли и они.
‘ущество, которое в пространстве тысЯча девЯтьсот восемьдесЯт
девЯтого года состоЯло из двух человек - русского ‡айцева и евреЯ
‹есницкого, а во множестве прочих измерений ЯвлЯло собой неисчислимую
бездну сущностей, в материальности которых можно было бы легко усомнитьсЯ,
- это существо, о котором только и можно было теперь говорить "Я",
замерло, чтобы подумать и понЯть себЯ.
‡амер, прислонившись к стеклу газетного киоска вконец измученный
‹есницкий. ‡амер, сидЯ на табурете в кухне перед только что налитой чашкой
кофе, широкоскулый, со впалой грудью и тщательно скрываемой лысиной
‡айцев. ‡амерло подсознание наемного убийцы, перестав рассчитывать
варианты, отчего ‹аумер, ощутив в голове неожиданную и страшную пустоту,
не сумел справитьсЯ с управлением и, вывернув руль вправо, врезалсЯ в
каменный парапет. ‡амерло подсознание общества две тысЯчи шестьдесЯт
седьмого года, отчего многие люди (сотни тысЯч!) не нашли в себе сил на
сколько-нибудь значительные поступки. € совесть следователЯ ЊѓЃ ‹укьЯнова
замерла, отчего дело Њильштейна было очень быстро завершено производством
и передано на рассмотрение Ћсобого совещаниЯ. € многое - еще глубже! -
замерло в Њире, но Я не торопилсЯ. џ хотел, наконец, понЯть.
џ был не один. џ стал пЯтым существом в компании тех, кто осознал
себЯ в Њире за все времЯ существованиЯ человечества.
Џервым был римлЯнин Ђэций, патриций знатного рода, и получилось это у
него совершенно случайно. ’рехмерное его тело умерло в пЯтьдесЯт шестом
году до новой эры, что сейчас не имело значениЯ. €менно Ђэций первым
встретил менЯ в Њире, в одном из своих измерений он был частью
общественного подсознаниЯ, где мы с ним и соприкасались. ‚прочем,
топологиЯ ЂэциЯ была сложна, в двадцатом веке он был "всего лишь"
Џиренейским хребтом, и землетрЯсениЯ, которые там то и дело происходили,
доставлЯли ему беспокойство, потому что влиЯли на те его сущности, которые
он хотел поменьше тревожить - например, на групповую совесть конкистадоров
второй половины шестнадцатого века.
‚торым оказалсЯ буддийский монах, ЯвившийсЯ в Њир сам, удивительным
образом пройдЯ интуитивно все стадии познаниЯ, которые дались мне лишь с
помощью врожденных способностей и математики. Њонах утверждал, что в
"Њахабхарате" и "“панишадах" есть попытки понЯть суть перехода "в себЯ",
всЯ индийскаЯ философиЯ к этому шла, не хватило последней малости, которую
он постиг, когда много дней истощал себЯ в землЯном мешке, терзаЯ плоть
гнилой водой и червЯми. ’ело его умерло, а монах вошел в Њир. ‚ одном из
измерений он оказалсЯ гиперпространственной струной, протЯнувшейсЯ через
всю Њетагалактику, и это обстоЯтельство доставлЯло ему значительно больше
хлопот, чем Ђэцию - Џиренейский хребет. Ћщущение, по его словам, было
таким, будто в колено всадили иглу, мешающую двигатьсЯ.
’ретьей была женщина. Ћна жила (будет жить?) в начале двадцать
второго века в стране, которую она называла –ентрально-…вропейский Ђнклав.
Њне почему-то обЯзательно захотелось узнать, красива ли она, будто это
имело хоть какое-то значение. Ђлина „юран вышла в Њир, будучи уже в
преклонном возрасте, и шла тем же путем, что и Я, - наука и врожденные
способности. ‚озможно, в молодости она и была красавицей, но мне решила
показатьсЯ на исходе трехмерной жизни - сухонькой птичкой с печальными
глазами ангела.
—етвертый из нас никогда не существовал в трехмерии как человек. ‚
наше пространство-времЯ он выходил лишь однажды и был ужасом. ’ем ужасом,
который охватил сотни тысЯч людей, живших двенадцать тысЯч лет назад,
когда огромные валы катастрофического цунами поднЯлись над берегами
Ђтлантиды и понеслись на ее столицу, сметаЯ ажурные строениЯ, пирамиды,
сады, храмы, фабрики, военные лагерЯ - в обломки, ошметки, кровь, смерть.
—етвертый из нас, не имевший никогда своего имени, был и в других
измерениЯх буен и несговорчив, и Ђэций прЯмо посоветовал мне не
свЯзыватьсЯ с этим типом.
- ’ы не в ладу с собой, - сказал Ђэций. (‘казал? ќто слово не имело
смысла. Ђ какое? Џусть будет "сказал"). - ’ебе не повезло. ‚ своем
трехмерии ты существуешь сразу в нескольких телах. Љакой ты на самом деле?
Љто?
„ействительно, кто Я? џ ненавидел себЯ за то, что погубил великую
нацию, котораЯ без таких инородцев, как Я, не наделала бы глупостей и бед,
не изводила бы себЯ в гражданской войне и за проволокой ѓ“‹Ђѓа, не стала
бы апатичной нацией застоЯ. Ќо Я ненавидел себЯ и за то, что не мог
понЯть: нет такой нации, которую можно свести в пути какими бы то ни было
кознЯми. ’еперь-то Я знал это: люди - единое существо, и лишь при
поверхностном - трехмерном - исследовании судьба народа в любое времЯ
зависит от внешних обстоЯтельств. Ќароды, нации - многочисленные пальцы
одной руки, и рука эта пока напоминает руку сумасшедшего, пальцы ее
отбивают безумную дробь, не заботЯсь о ритме.
џ ненавидел себЯ за то, что распЯл моего бога •риста, и ненавидел
себЯ за то, что искал врага вовне, а не в себе, ибо нет длЯ человека,
народа, нации врага более страшного, чем он сам. ‘амаЯ большаЯ опасность -
не заметить опасности. ‘амый большой грех - не видеть собственного греха.
€ самое большое счастье - знать себЯ не только героем, но и смердом,
гадом, рабом. ’олько сказав себе "џ раб", можно найти силы расправить
плечи и вырватьсЯ на свободу.
„ва моих трехмерных тела - ‹есницкий и ‡айцев - все еще были
неподвижны, и то, что называют телепатией - выход на единое подсознание
человечества, - свЯжет теперь их навсегда.
џ - человек. € смогу занЯтьсЯ тем, чем должен заниматьсЯ человек
разумный, осознавший, что он - часть Њира и что от его мыслей и действий
может изменитьсЯ не только он сам, не только дом его, не только ближайшее
окружение, но всЯ ‚селеннаЯ.
џ сместил себЯ во времени - на двести лет вперед, в измерение, где
был частью общей памЯти человечества. € стал болью. џ не представлЯл, что
памЯти может быть больно - так! Ѓоль памЯти о людЯх, погибших на всех
континентах ‡емли в один день и час, в один миг - из-за того, что предки
их совершили глупость. ‚ двадцать первом веке ученые открыли многомерность
Њира и решили, что теперь могут обойти запрет теории относительности.
Џолет к звездам сквозь иные измерениЯ! Ќапролом! Љак это обычно длЯ людей
- если идти, то напролом. Ћни построили машины длЯ перехода между
измерениЯми. —то ж, звезд они достигли. Ќо Њир един, и прорыв его сказалсЯ
лет через сто, когда возвратнаЯ волна - боль Њира - достигла ‡емли и
слизнула почти половину ее поверхности...
’еперь, когда Я узнал, какие ошибки и преступлениЯ человечество
совершит в будущем, когда Я узнал о хаосе две тысЯчи тридцатого, о войне
две тысЯчи восемьдесЯт первого, о том, как будут отравлены синтетическими
продуктами два поколениЯ людей в середине двадцать первого века, о
национальных движениЯх по всему миру в конце двадцатого, когда Я узнал
даже времЯ смертного часа человечества, когда Я все это узнал, главным
оказалсЯ единственный вопрос: что же мне делать? —то делать, ѓосподи,
чтобы ничего этого не было, что делать, ѓосподи, сороконожке, застывшей в
своем движении и не знающей, с какой ноги сделать следующий шаг?
џ и Џатриот с ужасом смотрели в себЯ и не понимали, как мы могли
допустить, чтобы в пЯтидесЯтых погиб физик Њильштейн, открывший многомерие
и не успевший в него погрузитьсЯ. џ - ‹есницкий, сидевший на корточках
около газетного киоска, медленно поднЯл голову, и Я - ‡айцев, сидевший за
столом в своей ленинградской квартире, медленно поднЯлсЯ на ноги, и эти
невинные движениЯ вызвали отклик во всем моем многомерном теле: совесть
‹укьЯнова чуть всколыхнулась, и следователь написал протест на
постановление ’ройки, но это не сохранило жизнь Њильштейну, подсознание
убийцы ‹аумера выдало "на гора" новый блестЯщий вариант операции, а
подсознание общества...
џ не хочу, не могу, слышите, это слишком сразу, помогите, Ђэций,
монах, Ђлина!.. ѓосподи, ты тоже, есть ты или нет тебЯ, - помоги!
—то сделаю Я длЯ людей? —то смогу?

‘“„њЃЂ

џ сидел на корточках у газетного киоска, сердце билось о ребра, перед
глазами плыли разноцветные круги, но голова была Ясной, будто кто-то
влажной трЯпочкой протер все мои мозговые извилины, и мысль, едва
включившись, была четкой и последовательной.
„ве минуты одиннадцатого.
—то дальше? - подумал Я. ‹егче мне от того, что Я знаю правду о самом
себе? Њне не нужен был теперь шнур, чтобы почувствовать, как в квартире на
‚асильевском острове ‡айцев смахнул со стола крошки, оставшиесЯ после
завтрака, и тоже вслушалсЯ в себЯ, не знаЯ, как жить дальше.
Џогоди, - сказал Я. - ’ы - это Я. Ќе бойсЯ. ’ы ошибалсЯ. ’еперь мы
справимсЯ.
џ брел по переулку, ноги были ватными, тумбы, колонны, Я был
памЯтником, сошедшим с постамента. ’Яжело.
—то делать? ‘тать прорицателем, как ‚анга? џ могу. ‚анга не знает,
откуда в ней представление о будущем, она заглЯдывает в себЯ и видит
только часть реальности, смутные образы, потому что истинного знаниЯ в ней
все же нет. џ могу больше, но не хочу.
џ могу лечить, как „жуна, котораЯ тоже ощутила лишь часть себЯ,
только часть, и не понЯла истинной многомерной сути человека. џ могу
больше. Ќо не хочу.
џ шел мимо витрин продовольственного магазина, пустой витрины с
огромной колбасой из папье-маше - настоЯщей колбасы в этом магазине не
было уже несколько месЯцев. џ шел мимо очереди, исчезавшей в дверЯх
магазина "€зумруд". "Љак повысилось благосостоЯние наших людей, - подумал
Я, - надо же, очередь за драгоценностЯми!" “ менЯ никогда не возникало
этой проблемы, с моими ста восемьюдесЯтью в месЯц Я мог жить спокойно.
—то же делать мне в наше смутное времЯ, когда на каждого ортодокса
приходитсЯ три реформатора, готовых сокрушить все и всех? џ не хочу
крушить, не хочу быть Џатриотом, потому что никакой чужой народ не может
сделать с моим то, что способен он сам сотворить со своей судьбой. Ќе хочу
быть ни убийцей, ни следователем, ни даже обществом или ‚селенной.
џ дошел до знакомого сквера, в аллее бегали малыши, две
воспитательницы неопределенного возраста тихо беседовали, сидЯ на
скамейке, не обращаЯ вниманиЯ на ребЯтишек. „вое мальчиков бегали за
третьим, плачущим, и кричали: "’урка! ’урка!"
џ остановилсЯ. ѓосподи, кто же - мы? ‚едь есть подсознание и у
нашего, потерЯвшего себЯ общества, и это подсознание тоже кому-то
принадлежит. —еловеку? Ќеужели - человеку? €ли монстру с иной планеты?
„инозавру из мезозоЯ? Ђ может, наоборот - замечательно разумному созданию
из далекого будущего, и длЯ него темные инстинкты - лишь возможность на
какое-то времЯ ощутить себЯ не стерильно чистой мыслЯщей машиной, но
существом эмоциональным, глубоко чувствующим?
џ присел на край скамьи. "Љаждый из нас, - подумал Я, - приговорен
природой к высшей мере наказаниЯ, ответственности за весь Њир. Ќо жить с
ощущением приговора невозможно. Ќевозможно приговоренному улыбатьсЯ
рассветам".
Људа мы идем? Ђэций, монах, Ђлина - знаете ли вы, куда мы все идем?
Џожалуй, свой путь Я знаю. "’урка! ’урка!" "ЏроклЯтый ниггер!" "Ѓей
жидов!" Ќе хочу. Ќе будет этого.
Ћт волнениЯ мне показалось, что Я забыл формулу погружениЯ. ‘лова
метались в пространстве мыслей, раскаленный обруч все теснее охватывал
голову, и Я знал, что делаю это сам - в пространстве совести.

Ђэций встретил менЯ радостным возгласом, он ждал менЯ.
- џ не могу так жить, - обратилсЯ Я к римлЯнину. џ не мог представить
его себе целиком во всех измерениЯх, да это было и невозможно, Ђэций
ЯвилсЯ передо мной в доспехах и шлеме, будто стоЯл, расставив ноги, в
строе "свиньЯ".
- Љак - так? - удивилсЯ Ђэций, и от его движениЯ в одной из галактик
местного скоплениЯ взорвалось сверхмассивное Ядро.
- ‹юди убивают друг друга, - сказал Я. - ‹юди! “бивают! „руг друга!
џ видел Њир своими глазами, и глазами Џатриота ‡айцева, и еще
чьими-то, о ком прежде не имел представлениЯ; Я должен был отыскать
существо, чьим измерением совести стал мой мир, Я должен был сказать, что
Я о нем думаю.
- Џопробуй, - пробормотал Ђэций, - но не советую. Њало ли кто это
может...
џ не слушал. ‚идел: сосед бросаетсЯ на соседа, в руке нож, в мыслЯх
злоба - вчера они вместе пили чай и играли в нарды, сегоднЯ они враги,
потому что разнаЯ кровь течет в их жилах, разные общественные подсознаниЯ
гонЯт их. ‚идел: толпа, руки воздеты, крики "Џрочь!", и оратор, молодой,
красивый, усики, горЯщий взглЯд, напрЯженный голос: "Њасоны! €з-за них в
стране исчезло самое необходимое, стоЯт поезда, бастуют шахтеры, из-за них
погибло крестьЯнство, ату!"
џ съежилсЯ и отступил перед этой волной ненависти, направленной прЯмо
на менЯ - в лицо, в разум. Ђэций поддержал менЯ, Я падал на его сильные
ладони, он говорил что-то, Я не слушал. ‚от еще: пыльнаЯ дорога, печет
солнце, толпа, молодые ребЯта, в руках камни, палки, железные прутьЯ.
Љрики. —то? Ќе пойму. ‚переди на дороге - автомобиль, за рулем мужчина,
смотрит на нас, в глазах ужас, руки стиснули баранку, ехать нельзЯ - куда?
в толпу? ђЯдом с ним - женщина, глаза закрыты, рот зажат ладонью, чтобы не
рвалсЯ крик. ‚от - ближе. “дары. ЊнетсЯ тонкий сплав. Ќет!
џ вывалилсЯ на асфальт, в пыль, котораЯ мгновенно забила мне ноздри,
дыхание прервалось. †ара, духота, Я - Я, ‹есницкий? - стоЯл, прижавшись к
капоту, и слышал только хриплое дыхание множества людей. ‡акричал:
- ‘тойте! Ђллах не простит! ќто - люди! Ќе убивайте себЯ!
‚округ менЯ образовалось свободное пространство. Ћт менЯ отшатнулись,
как от прокаженного, и Я смог заглЯнуть в покореженную кабину. Џоздно.
Ќичего не сделать. ЊенЯ мутило, но Я смотрел, обЯзан был смотреть, чтобы
знать, что могут сделать с человеком.
Џодошел высокий парень, прЯди спутанных волос спадали на глаза, Я не
видел их выражениЯ, но это было неважно. џ знал, что в глазах ничего нет.
Ќичего. Џусто.
- ’ы, - сказал он. - ’ы - из этих? Љак сюда попал?
џ протЯнул вперед руки и почувствовал, что мне пытаютсЯ помочь все
существа и идеи, которые были частью менЯ.
- ‹юди! - сказал Я и...
€ где-то в созвездии ‹исички, на расстоЯнии трехсот световых лет от
‡емли, вспыхнула ЌоваЯ звезда. ‡акричал ‡айцев от душевной боли, от
неожиданной картины, которую он увидел. ‡амерло подсознание убийцы
‹аумера. ‚ полночь на развалинах дома, где нашел смерть Џетр ‘аввич,
поЯвилсЯ блеклый призрак, подносЯщий к глазам окровавленные ладони. ‚
подсознании общества двадцать первого века родилсЯ новый инстинкт, а в
самом обществе - люди, желающие странного, и ход истории чуть изменилсЯ.
Ђэций поддержал менЯ, отвел часть боли, иначе мог бы погибнуть целый
мир на планете Ђльтаир-2, - терЯЯ часть себЯ, среди боли, проникшей сквозь
все мои измерениЯ, Я осознал и эту свою глубину, и поразилсЯ ей. Џодобно
маЯтнику, сознание мое раскачивалось от измерениЯ к измерению, от прошлого
к будущему, и вынырнуло опЯть в страшное утро шестнадцатого маЯ тысЯча
девЯтьсот восемьдесЯт девЯтого года, и Я на мгновение увидел себЯ на
пустынной уже дороге в ”ерганской долине, Я лежал и смотрел в небо, и
глаза мои были пусты, потому что менЯ больше не было в этом теле - так
уходит жизнь из руки, отделенной от туловища.
€ возник туннель, и свет в его далеком, почти невидимом конце, и Я
увидел всю свою жизнь, и поразилсЯ, и услышал голоса умерших родителей и
даже бабки с дедом, погибших много лет назад в печах Ђушвица.
џ крепко держалсЯ за ЂэциЯ, который говорил мне что-то ласковое, чего
Я не понимал сейчас, потому что не хотел уходить из этого жестокого, но
моего, все равно моего мира.
Ћднако, эта смерть, видимо, задела жизненно важные функции, и вместе
с ‹есницким, страдаЯ, будто насаженнаЯ на иглу бабочка, уходил из жизни
Џатриот - раскаленный шнур прошел сквозь сердце. € был еще один туннель, и
еще свет в его конце, и еще одна моЯ жизнь...
Ќе удержал. Ќе смог.
- Ђэций, - сказал Я. - Љак же без них? Ќе сумею.
- ЏридетсЯ, - отозвалсЯ римлЯнин. - ’ы только сейчас и начинаешь
жить, понимаЯ себЯ.
- Ќас слишком мало, - прошептал Я.
- ‘ тобой - пЯтеро. Ђ будут миллионы.
- †дать?
- —то предлагаешь ты?
џ протЯнул перед собой руки - две отрубленные руки.
- џ вернусь. Ќичего еще не сделано.
‚здох. ‘мех.
- џ вернусь! - крикнул Я.
€ вернулсЯ. ‚ы знаете, как и куда.
Last-modified: Mon, 23 Mar 1998 05:41:04 GMT
Ћцените этот текст: