л  Ђркадий и повторил,  четко выговариваЯ слова и
отделЯЯ их  одно от  другого: - џ.  —увствую. ‘ебЯ. ‡амечательно. €.  џ.  Ќе
понимаю. ‡ачем. ’ы. Џолез. ‚. ‘тасис.
     ‚иктор кивал головой после  каждого  слова, а при  упоминании о стасисе
бросил на —ухновского выразительный взглЯд.
     - „орогой  Ђркадий ‚алериевич, - сказал раввин, сложив руки на груди, -
‚ы  можете  ответить на этот  вопрос сами. Љак и на  многие другие  вопросы.
’олько   вы,  повторЯю,  и  никто  другой.   Ќо   из-за  вашего  внутреннего
сопротивлениЯ мы не можем продвинутьсЯ  дальше.  Ќас, видите  ли, интересуют
совершенно  разные  аспекты.  ‚ас  и  господина  •русталева  -  естественно,
криминальные, если они вообще существуют в этом  деле. ЊенЯ - теологические,
и они представлЯютсЯ куда более важными. Ђ  уважаемого  ‹ьва  Ќиколаевича, -
раввин мотнул головой в сторону  продолжавшего раскачиватьсЯ Џодольского,  -
уважаемого ‹ьва Ќиколаевича волнует  только стараЯ историЯ. …му, видите  ли,
важно знать, действительно ли его прапрадеда убил секретарь џков.
     -  Ќикого  џков не убивал, -  сказал  Ђркадий.  ‘лова  вырвались, минуЯ
сознание, и только  произнесЯ их вслух, он понЯл, что  действительно знает о
том, что происходило в старом доме Џодольских чуть ли не  двести лет  назад.
Ѓолее того, не просто знает, он был там именно тогда, именно в момент...
     - ѓосподи!  - вырвалось у  ЂркадиЯ. Ћн широко  раскрыл глаза, чувствуЯ,
как опЯть начинает подниматьсЯ под потолок, терЯЯ ощущение веса. Ќа этот раз
он  не испугалсЯ; понимал, что никуда не летит,  странным  этим ощущением он
был обЯзан  тому,  что  из подсознаниЯ,  будто  пузырьки  воздуха,  взлетали
воспоминаниЯ, которых у него,  по идее,  быть  не  могло.  Ћтрывки, обломки,
капли, слова, мысли, поступки,  глаза,  лица,  фигуры,  обстановка  комнаты,
улица, времЯ, место, жизнь...
     —то-то происходило  с  его телом, его  мыслЯми,  его памЯтью,  пузырьки
продолжали подниматьсЯ, но картина уже сложилась, обрывки свЯзались, осколки
склеились, и Ђркадий сказал:
     - Ћн коснулсЯ менЯ, и Я выжил.
     - ‚от именно, - с готовностью подтвердил ‚иктор. - ’еперь ты понимаешь,
насколько важны именно твои показаниЯ. ’о, что  Я нашел в стасисе, и то, что
рассказал господин —ухновский, было важно на  определенном  этапе. Ђ  сейчас
важно только то, что можешь сказать ты.
     ‚иктор гипнотизировал. ‚иктор модулировал оттенки голоса, Ђркадий хотел
сказать, что это  не обЯзательно,  он  и  там уже свЯзал несвЯзанное и понЯл
непонЯтое.  € пусть  лучше  ‚иктор замолчит,  иначе  момент будет упущен,  и
Ђркадий забудет то, что должен сказать.
     - ‚ключи камеру, - прошептал он.
     - ‚ключена, - быстро отозвалсЯ ‚иктор.
     - Ќачинаю.


        ѓлава двенадцатаЯ

     ‹ичность его была подобна слоеному пирогу.  ‘верху возлежал он, Ђркадий
‚инокур,  подавлЯЯ  массой  своего подсознаниЯ  всех,  кто пыталсЯ  времЯ от
времени прорватьсЯ к свету и заЯвить о себе. ќтими всеми тоже был он сам, но
моложе,  будто  временные  слои  отпечатались  в   пространственно-временной
структуре, вЯзкой, как сироп,  и скользкой  наощупь. …го  многочисленные "Я"
жили своей жизнью и даже пытались общатьсЯ друг с другом, но у них это плохо
получалось.  Ћн все понимал, но не мог вмешатьсЯ в игру собственной  памЯти,
отделенной от него и существовавшей вместе с другими мысленными структурами,
которые он тоже видел, но уже не мог понЯть и  потому разгребал, как  прелые
листьЯ в осеннем лесу, не пытаЯсь поднЯть и поднести к глазам.
     ЏамЯть  жила отдельно от него,  обладала  собственной  энергией, и  это
поражало.  Ћн, такой, каким был  десЯть лет назад, шевельнулсЯ и напомнил  о
том, что не  следовало восьмого июлЯ шестьдесЯт четвертого года расставатьсЯ
с Ѓертой. Ќу, разлюбил. Ќу, убоЯлсЯ гнева Ђлены, а потом и вовсе выбросил из
головы  эту влюбленную в него  девочку.  Ћн потерЯл ее тогда из виду, потому
что, изгнаннаЯ, она  гордо исчезла куда-то, как могут исчезать из реальности
лишь смертельно  обиженные женщины, если  они не подвержены  жажде  мести. Ђ
теперь  он  понЯл,  что Ѓерта уехала из столицы в Љазань  и там жила все эти
годы, помнЯ о  временах, когда  ее -  так ей  казалось! - любили, потому что
настоЯщей любви в ее жизни не случалось  ни потом, ни раньше,  да и тогда не
было тоже, она  придумала любовь ЂркадиЯ,  она  ее  нарисовала  себе  Яркими
красками, а когда краски выцвели и осыпались (слишком быстро  длЯ настоЯщего
чувства),  Ѓерта  все-таки  сохранила  нарисованную   ею  картину  в   своем
сознании...
     €  был  еще другой  Ђркадий  - тринадцатилетней давности. Ћн  училсЯ  в
юридическом  колледже и не делал в  те годы ровно ничего примечательного, он
даже и  в собственной памЯти почти не сохранилсЯ - так, обрывки какие-то, не
стоившие вниманиЯ,  - но почему-то жил своей жизнью в  одном  из слоев этого
странного  пирога  и   даже  пыталсЯ  (без  успеха,  конечно)  вырватьсЯ  из
собственного,  длЯ   него   созданного,   слоЯ  в   другие,  где  жил  более
привлекательной   и   разнообразной  жизнью,   тоже,  впрочем,   ушедшей   в
невозвратимое прошлое.
     Ђркадий понЯл, что если станет разглЯдывать собственные жизненные слои,
продолжавшие альтернативное существование,  то никогда не сделает того, ради
чего погрузилсЯ в эту бочку воспоминаний. € тогда, перестав видеть  памЯть и
не  отзываЯсь  на  уколы  подсознательных  инстинктов,  он  (это уже был  не
Ђркадий, но и никем иным он пока тоже не был)  сначала понЯл, потом ощутил и
наконец  увидел еще одного человека,  который тоже был им самим,  но в то же
времЯ другим, как может быть одновременно собой и другим электрон, мечущийсЯ
в защищенной, казалось бы, от внешнего мира, атомной оболочке.
     - Ќу вот, - сказал тот, другой, - ты наконец-то приходишь в себЯ.
     - џ терЯю себЯ, - сказал Ђркадий, и это было действительно так.
     - Ќе очень-то ты себе был нужен, - хмыкнул тот,  другой, - если потерЯл
себЯ так легко.
     - ‹егко? ’ы чуть не убил менЯ! - возмутилсЯ Ђркадий.
     - ‘мерть  - рождение, - философски отозвалсЯ  тот, другой, и Ђркадий не
стал отвечать;  какой  смысл  имело спорить о том,  что истиной заведомо  не
ЯвлЯлось?
     Њир приобрел наконец вещественные формы, а  тот,  другой, чей голос был
теперь легко  узнаваем, хотЯ Ђркадий  никогда не слышал его прежде, предстал
перед его глазами в том виде, в каком его хотело видеть подсознание.
     ѓенрих Ќатанович Џодольский.
     ’аким он был в момент смерти - глаза  навыкате, пальцы судорожно сжаты.
‘транно: только  глаза, только пальцы,  а впечатление было таким, будто этот
человек не только реален, но еще и одет так, как был одет в ту ночь. ‚о что?
Ђркадий почему-то не помнил, хотЯ уж эту деталь знал навернЯка.
     - Ђркадий, - произнес Џодольский, обращаЯсь к нему почему-то по имени и
на ты, - Я не смог довести дело до конца, менЯ постоЯнно выбрасывало из того
времени, видимо, потому что раввин не сумел правильно совершить обрЯд пульса
де-нура, и  процесс  оказалсЯ  не  стабилизирован. ЏридетсЯ  вдвоем.  ’ы  не
против?
     Ђркадий  оглЯделсЯ  вокруг -  он хотел  увидеть то, что  положено  было
видеть в  таких  случаЯх:  черный тоннель, уходЯщий  вдаль,  белое  жерло  и
приближающийсЯ свет.  Ќичего  подобного не было. ‘обственно, не было ничего,
кроме  глаз и рук Џодольского, но, поскольку это и был сейчас весь  мир,  то
многообразие его не имело пределов. Ђркадий содрогнулсЯ при мысли о том, что
именно этот мир - мир Џодольского - станет его миром до скончаниЯ времен.
     -  ’ы  не против?  -  повторил  ѓенрих  Ќатанович, хотЯ  на  самом деле
повторил не  он;  мысль отразилась сознанием  ЂркадиЯ, и,  будто  в  галерее
зеркал, так бы и продолжала отражатьсЯ, пересекаЯсь с собой, пока Ђркадий не
дал бы однозначный мысленный ответ и  не  прекратил  физический  процесс, не
имевший аналога в земной реальности.
     - џ не против, - сказал Ђркадий.
     Њир изменилсЯ сразу.


        ѓлава тринадцатаЯ

     џков ѓохберг  вошел в свою комнату,  быстрым движением закрыл дверь  на
ключ и прислонилсЯ к косЯку. Ќоги дрожали. …го выпустили, но потому  ли, что
следователь  поверил? ‘ледователь не мог поверить ему на слово и не  поверил
навернЯка.  “ него были улики  против кого-то другого? Ќе могло быть  у него
таких улик, потому что только џков знал...
     Ќаверно,  следователь  просто  пожалел  его. ЏонЯл, что до суда он  все
равно не  сбежит,  побоитсЯ. Џожалел - евреЯ?  Џожалел - украинец?  Ђ что, и
среди украинцев есть приличные люди...
     џков опустилсЯ на  стул. ѓолову  на  руки, вот  так, и  нужно  посидеть
немного, прийти  в себЯ. Џодумать. •отЯ о чем  тут  думать? ‘ледователь  был
прав, когда сказал ему:
     - Џослушайте, ѓохберг, вас могли бы засудить и при  этих-то  уликах. ‚ы
же знаете, судьЯ отберет нужных присЯжных, и дело решитсЯ в пЯть минут.
     Љонечно - именно в пЯть минут. "‚иновен". “бийство первой  степени. Ќож
в груди. Љровь на рубахе. Ђ то, что удар он нанес в мертвое уже тело, - кого
это волнует? € сказать правду он не сможет. Ќикогда. Џотому что...
     џкову стало  холодно. ‡нобило так, будто в комнате мела метель, хотЯ на
самом деле было довольно тепло,  сыро  вот только,  но это потому, что  печь
давно не топили. Ќа  дворе весна, солнце  припекает, отчего же так холодно в
груди?
     Ћн никому не может сказать.
     џков пришел к хозЯину как обычно, в девЯть. „верь в дом не была заперта
-  тоже как обычно, когда ”ейга с детьми отправлЯлась погулЯть, а Ђбрам спал
в своем кабинете.
     Ћн поднЯлсЯ наверх и еще с лестницы услышал голоса. ѓоворили двое. Ћдин
голос џков узнал  легко  -  это  был  голос  хозЯина. ‚ последнее времЯ џков
приучил  себЯ  думать  об  Ђбраме  именно  так:  хозЯин.  …сли  он  мысленно
произносил "Ђбрам", то мгновенно и независимо от  желаниЯ уносилсЯ в юность,
в те  дни,  когда •аЯ была его  невестой и когда Ђбрам  сделал все, чтобы их
счастье не могло состоЯтьсЯ.
     ‚торой голос был странным - высоким, будто девичьим, но в то  же  времЯ
будто и мужским,  были в нем какие-то обертоны, присущие скорее басу, нежели
высокому  сопрано.  Ќезнакомый  голос,  хотЯ и  знакомый тоже.  џков  где-то
когда-то слышал его - это точно.
     •озЯина  разбудил нежданный гость. Џотому хозЯин и злитсЯ -  он терпеть
не может, когда по утрам его будит кто-то другой, а не  џков, его секретарь.
џков,  которого  он  приютил  из  милости и  которому  не  устает  ежедневно
напоминать об его истинном месте в этом мире.
     ‹юбой  на  месте  џкова  ненавидел бы хозЯина  и желал  бы  ему если не
смерти, то увечьЯ  и несчастливой  жизни. Ќо  џков  об  этом  не  думал.  Ћн
заставил себЯ  об этом  не думать, если,  конечно,  не  произносить мысленно
этого имени - Ђбрам.
     - Ђбрам, - сказал невидимый гость, - неужели ты так и не хочешь понЯть,
что еврей не должен совершать подобного? ’ы не еврей, Ђбрам!
     - ђади Ѓога, - раздраженно, но без тени  страха, отвечал голос хозЯина,
- не  нужно учить менЯ тому,  что такое еврей.  ‚се  мои предки - от праотца
Ђвраама - были евреЯми, а  ты  -  гер, ты пришел  к нам потому, что  тебе  в
какой-то момент стало это выгодно.
     - ‚ыгодно? - с горечью произнес высокий голос. -  ‚ыгодно быть евреем в
ђоссии? Ћ чем ты говоришь, Ђбрам? џ принЯл иудаизм, потому что...
     - Џотому, что ѓершеле не  хотел иметь с тобой дела, - воскликнул Ђбрам,
-  и  ни за  что  не отдал бы свою  дочь за русского!  ‚от и все.  Љорысть и
любовь,  котораЯ  тоже  корысть, потому  что не  о бедной девочке  ты думал,
предлагаЯ ей руку и сердце, а о себе. ‚от и все.
     - ѓосподи, - высокий голос изобразил отчаЯние, - Я сделал все, что мог.
’ы убил менЯ, и мне ничего не остаетсЯ, как убить тебЯ.
     -  џ убил тебЯ? - насмешливо произнес Ђбрам. - Џо-моему, ты никогда еще
не выглЯдел так хорошо. ‚сегда был заморышем...
     -  џ  умер,  -  печально  сказал высокий голос. - џ умер тридцать  дней
назад, и  душа  моЯ  только  сейчас освободилась,  чтобы  ЯвитьсЯ к  тебе  и
предупредить...
     - —то ты  несешь,  дурак!  - воскликнул Ђбрам. - …врей не  может шутить
такими вещами! ‚от Я и говорю...
     -  Џеред  смертью, -  продолжал  высокий  голос,  -  Я  призвал  небеса
отомстить тебе, поскольку не может еврей поднЯть руку на другого евреЯ - это
прерогатива ’ворца. Ђ потом  Я  наложил  на себЯ руки,  потому  что  другого
выхода у менЯ не оставалось. ’ы не оставил мне другого выхода в этом мире, и
Я думал, что скоро встречусь с тобой в том...
     -  Џослушай, -  перебил  Ђбрам визгливую  речь  собеседника,  -  хватит
фиглЯрничать.  „еньги этим цирком  ты  не  вернешь, все  по  закону!  „а  ты
материальнее менЯ, как Я посмотрю.
     - ЏротЯни руку, - спокойно сказал высокий голос.  - Ќу-ка, протЯни свою
жадную гнусную руку.
     џков застыл за  дверью, не  в силах  сделать  ни  единого  шага.  Ћн не
понимал  смысла  разговора, но ощущал жуткое  притЯжение, которое влекло его
слушать и не  позволЯло  отступить, уйти, как это  должен был сделать каждый
порЯдочный человек. € еще он понимал внутренним чувством, что хозЯину грозит
опасность.  џков стоЯл, не желаЯ,  чтобы его  обнаружили, и  все-таки  желаЯ
именно  этого,  потому что  тогда внимание спорЯщих переключитсЯ на него,  и
приближавшаЯсЯ трагедиЯ будет хоть ненамного отсрочена.
     ‚ спальне между  тем  послышалось движение, скрип кресла,  џков узнавал
звуки, он слышал их каждое утро: хозЯин встал,  приподнЯл полы халата, чтобы
они не волочились по полу, сделал шаг, другой, шел он, судЯ по звукам, не  к
двери, а куда-то вправо, то ли к шкафу, то ли к окну.
     - „урак ты, - сказал хозЯин,  и  неожиданно  тишину дома разорвал такой
дикий, такой невообразимо высокий вопль ужаса,  что ноги  џкова подогнулись,
он понЯл, что падает головой вперед и сейчас ударитсЯ виском о косЯк, и...
     Ћн едва  избежал удара, вытЯнув вперед руки,  а вопль все еще  звучал -
пронзительный, как визг  котенка, которому  отрезают хвост тупым ножом. џков
ухватилсЯ обеими руками за этот вопль, будто он был материален,  будто вопль
обратилсЯ в  веревку, натЯнутую  меж ушей и рвущую  барабанные  перепонки, и
нужно было ослабить натЯжение, и только тогда...
     ‚опль смолк.
     ‚ тишине,  где  удары собственного  сердца слышались отбивающими  времЯ
курантами, џков поднЯлсЯ с колен и заставил себЯ распахнуть дверь.
     ‚ кабинете стоЯл  сумрак, оконные ставни лишь наполовину были раскрыты,
и свет  проникал сквозь довольно узкие щели.  ’ам, где џков  ожидал  увидеть
хозЯина,  не было  никого. Ћн  сделал шаг  вперед  и повернул голову  влево.
Љресло, где хозЯин проводил обычно утренние часы, тоже пустовало.
     ’ихий шорох  раздалсЯ за спиной,  и  џков  резко  обернулсЯ,  мгновенно
покрывшись липким потом. •озЯин стоЯл у притолоки, держалсЯ обеими руками за
деревЯнную стоЯчую вешалку  и смотрел  не на џкова - похоже,  что  секретарЯ
своего он попросту не видел, - а  на какое-то место  у стола. ‘траха в  лице
хозЯина не  было. Ћн смотрел пристально, что-то искал глазами, но внешне был
спокоен, просто сосредоточен сверх меры.
     Љто же кричал?
     •озЯин  продолжал смотреть  на что-то, невидимое џкову, и, проследил за
его  взглЯдом, секретарь обнаружил наконец  предмет, стоЯвший на  самом краю
стола, -  пузырек  с  притертой  пробкой и  темной  жидкостью внутри. ‘овсем
немного жидкости, даже на ложку не наберетсЯ. ‹екарство?
     џд?
     Ђ куда делсЯ человек  с высоким  голосом, тот, кто  утверждал, что умер
месЯц назад? •озЯин был  в комнате один. ѓость не мог уйти через дверь, ведь
џков держал ее с той стороны обеими руками. ѓость не мог уйти и через окно -
как бы он спрыгнул со второго этажа, да еще сквозь закрытые рамы?
     Њожет, гость спрЯталсЯ и сейчас наброситсЯ на џкова?
     —то здесь происходило, черт возьми?
     - џков, - сказал хозЯин блеклым невыразительным голосом. - Џодай-ка мне
этот пузырек.
     Ђбрам  сделал  шаг  вперед, потом второй,  шел  он на  прЯмых ногах, не
сгибаЯ колен, и потому выглЯдел нелепо в своем волочившемсЯ по полу халате -
будто фонарный  столб, сошедший с места. џков  отступил  к столу, но  хозЯин
прошел мимо и опустилсЯ в кресло.
     - „ай пузырек, - сказал  он. -  Ќе знаю, какую гадость он туда намешал,
но навернЯка у нее нет ни вкуса, ни запаха. Ќе люблю горькое...
     џков протЯнул руку. ’очнее, ему показалось, что  протЯнул, он  приказал
мышцам сделать именно  это движение, но рука продолжала висеть плетью, у нее
были свои соображениЯ и свой страх, которым она не делилась с мозгом, и џков
не смог справитьсЯ с этим неожиданным и пугающим бунтом собственного тела.
     - Ћ ѓосподи, -  сказал  хозЯин. - ’ы-то  чего боишьсЯ?  -  в голосе его
звучало  презрение, и  џков  понЯл,  что презрение  в голосе  Ђбрама звучало
всегда - и тогда, когда Ђбрам помешал счастью џкова, и потом, когда принимал
его на работу, оказываЯ бывшему сопернику благодеЯние. Ђбрам всегда презирал
џкова. € теперь тоже.
     •озЯин привстал  и взЯл с краЯ стола пузырек, выглЯдевший холодным, но,
видимо, все-таки  горЯчий, потому что Ђбрам странно зашипел, прикоснувшись к
стеклу,  но руку не  отдернул,  наоборот, обхватил пузырек  крепко, чтобы не
выронить, и  быстрым  движением  другой  руки  вытащил пробку.  ‚  следующую
секунду пробка, отброшеннаЯ, полетела в угол комнаты, а содержимое пузырька,
булькнув, перелилось в горло хозЯина.
     “пав на пол, пустой пузырек глухо звЯкнул.
     € ничего не произошло.
     Ђбрам и џков смотрели друг на друга, и лицо хозЯина приобретало обычное
длЯ него выражение уверенного спокойствиЯ.
     - Ќу вот, - сказал хозЯин. - џ же знал,  что он фиглЯр. џ отнЯл у  него
деньги и правильно сделал, он бы пустил их по ветру.
     - Љто? - пересохшими губами спросил џков.
     - Ђ?  -  хозЯин на мгновение отвлексЯ от  своих мыслей. - ќто ты... …ще
одно ничтожество. Ќе понимаю... - он задумчиво прищурил глаза. - Џосле того,
что Я сделал с тобой...  …сли бы это устроил ты, Я бы убил тебЯ - тогда же и
убил бы. Ђ ты просто ушел.
     џков  почувствовал  вдруг,  что  опЯть  владеет собственными руками. Ћн
поднЯл их и протЯнул к горлу хозЯина.
     - ќй, - сказал Ђбрам, - ты что? Џоздно, милый мой, поздно. Ќи к чему.
     џков и сам  понимал,  что - поздно. Ќичего не изменишь в этом  мире.  €
если было - то было, так решил ’ворец.
     џков хотел сказать, что ‘оздатель накажет Ђбрама, когда настанет времЯ,
непременно накажет, и очень скоро... Ћн так думал - скоро, но не ожидал, что
"скоро", которое он мысленно  отдалЯл до времени ‘трашного суда, наступит  с
такой ужасающей быстротой.
     ѓлаза Ђбрама неожиданно расширились, в них заполоскалсЯ ужас, смешанный
с  непониманием, а спустЯ  мгновение ужас захлестнул и џкова,  потому что на
правой  щеке  хозЯина  начало проЯвлЯтьсЯ  и чернеть пЯтно,  он опалЯло, как
огонь  печи,  от  него  исходил  жар,  заставивший  џкова  отступить.  ЏЯтно
Явственно  приобретало форму  левой  ладони  -  пальцы, вцепившиесЯ  в  щеку
хозЯина мертвой хваткой, отпечатывались более темным и выглЯдели (именно так
чувствовал џков - выглЯдели) более жаркими.
     - ’ы... - голос хозЯина  оставалсЯ  спокойным, но  в нем уже  слышались
предсмертные хрипы. - ’ы... Ќичтожество... „ай воды.
     Ћн умер в  следующее  мгновение, голова откинулась, а  черный отпечаток
ладони на  щеке приобрел  окончательность, как подпись убийцы. Ћт пЯтна, как
показалось џкову, шел дымок. ‡апахло паленым мЯсом - или  это была лишь игра
воображениЯ?
     ’огда, понимаЯ уже, что  Ђбрам умер, џков совершил поступок, совершенно
бесполезный с точки зрениЯ здравого смысла. ‚прочем, о смысле ли он  думал в
ту минуту?  …му  представилось лицо •аи  -  юное  и радостное  лицо девушки,
которой только что признались в любви.
     џков поднЯл со стола  нож, которым Ђбрам обычно чистил Яблоко, и резким
движением  вонзил лезвие в грудь мертвеца. ’олчком выступила кровь,  окрасив
рубашку в цвет, которого џков боЯлсЯ больше всего на свете. …сли бы џков мог
соображать,  он  бы  подумал  о ЯвившейсЯ  ему странности  -  кровь не могла
пульсировать в мертвом уже теле Ђбрама.
     Ќо думать џков в тот момент был не способен. Ћн мог - впервые в жизни -
только действовать.
     џков  перетащил Ђбрама на  кровать. Ѓосые  ноги (теплые комнатные туфли
упали  и  остались  лежать под  столом)  свешивались  почти до  пола,  глаза
задумчиво смотрели в потолок, будто Ђбрам не понимал, чего от него хочет его
унылый и трусливый секретарь.
     џков  оглЯделсЯ  -  в кабинете был обычный  порЯдок, ничто не сдвинуто,
бумаги на  столе лежали ровной стопкой. Ћн посмотрел на Ђбрама - в последний
раз  -  и  похолодел: след ладони на щеке  быстро  светлел, от ожога осталсЯ
только розовый полукруг, новаЯ  нежнаЯ кожа. …ще мгновение  - и  на  кровати
лежал человек, убитый  (это  было очевидно  даже длЯ ничего не соображавшего
џкова) ударом ножа в грудь.
     џков бросилсЯ  к  двери -  первым  осознанным  желанием  было:  бежать.
Ѓежать, куда глаза глЯдЯт. Џотому что все подумают: убил он.
     Ќикуда не убежишь. ‘оседи. Џрохожие. Ќе спрЯтатьсЯ.
     ‚идимо, в подобные минуты включаютсЯ  не  резервы сознаниЯ - их у џкова
просто не было, - а иные этажи интуиции. џков повернул в замке двери ключ, а
потом, раскрыв обе  створки, свел  их вместе и попробовал закрыть дверь так,
чтобы создалась  иллюзиЯ, будто Ђбрам заперсЯ изнутри. ќто почти удалось, но
влотную  дверь не закрывалась, и тогда џков спустилсЯ в кухню, взЯл висевший
на доске  топорик и, вернувшись наверх, принЯлсЯ крушить  дверь и стонал при
этом, и рычал, и плакал, и даже пел что-то, и остановилсЯ только после того,
как леваЯ створка повисла на  одной петле. џков ворвалсЯ в  кабинет и увидел
лежавшее на кровати тело Ђбрама с ножом в груди.
     -  Ђ-а! -  закричал он, и  этот  крик услышал соседский мальчик  Њирон,
проходивший мимо дома Џодольских.


        ѓлава четырнадцатаЯ

     "‚ той жизни, -  лениво подумал  Ђркадий,  -  Я был  џковом  ѓохбергом.
‘транно. Ђ если бы Я был в  той жизни пиратом  или индийской принцессой? Ћни
ничего не знали о смерти  старого Џодольского. Ћни... то есть Я...  не могли
бы мне помочь. Џовезло?"
     ‚опрос был глупым, и Ђркадий понимал, конечно, что вопрос глуп.  ’олько
это он и понимал  сейчас  - никакой нити, ни  логической, ни интуитивной, от
этой мысли к какой-нибудь иной он протЯнуть не  мог и потому просто  лежал в
темноте и думал: "Љакой глупый вопрос".
     Џотом (когда? ему казалось, что  прошел  век. €ли  час?) Ђркадий понЯл,
что в прошлой жизни не был ни џковом, ни даже самим Ђбрамом Џодольским. …сли
бы  ему  дали  возможность подумать,  он  вспомнил  бы, кем прожил ту жизнь,
котораЯ теплилась где-то  в глубинах  того, что обычно  называют душой, а на
самом  деле   ЯвлЯетсЯ  всего  лишь   "локальным   отростком  универсального
биоинформационного полЯ". ’ермин этот ничего Ђркадию не сказал, да и подумал
об этом термине  не Ђркадий,  а  некто  другой, проЯвлЯвшийсЯ сейчас подобно
изображению на видеомониторе.
     ‚ какое-то  мгновение Ђркадий понЯл, что  сейчас опЯть потерЯет себЯ  и
провалитсЯ в одно из своих воплощений; он боЯлсЯ остатьсЯ там навсегда, хотЯ
и  понимал (не понимаЯ, почему  понимает), что  этого не  произойдет, нельзЯ
прожить заново прошлую жизнь, возможно  только фрагментарное  "пребывание  в
инкарнационном поле".
     ’ермин был Ђркадию так же не знаком, как  и предыдущий, но  он не успел
подумать об этом  и  тем  более испугатьсЯ. Љак-то сразу,  будто  включилась
видеостена,  он оказалсЯ в  комнате с приборами  и  узнал свою  лабораторию.
‘вою?  Љонечно  же,  свою.  Ћн  и имЯ  свое теперь  знал:  ѓенрих  Ќатанович
Џодольский.
     †ивой?
     Ђ почему бы мне быть мертвым? - подумал он о себе удивленно.
     ’олько что он отключил от компьютера камеру биоформатированиЯ  и теперь
отдыхал, осмысливаЯ результат  опыта. Ќеважный  результат,  честно говорЯ. Ђ
если быть совсем точным, все пошло к чертЯм собачьим. Ћн доказал, что Ќаташа
была  права.   •орошо,  что  ее   нет   сейчас,  она   не  станет,  конечно,
злорадствовать  и повторЯть: "Ќу вот, Я же говорила". Ќе станет, но смотреть
она будет, как московский прокурор на карагандинского зэка.
     €так,  будем  рассуждать  по  порЯдку.  ‘обственные инкарнации длЯ него
открыты,  но  в  экспериментальном плане они  пусты. Ћн  может стать собой в
третьем,  пЯтом  или, скажем, двадцать восьмом воплощении.  Њожет  прожить в
этом воплощении достаточно большой отрезок жизни и совершить те же поступки,
что совершал на  самом  деле.  € подумать те же  мысли.  Ќичего лишнего  или
постороннего. аг влево,  шаг вправо - смерть. ‘мерть  инкарнационного полЯ,
возвращение  в  собственное сознание. …сли  повторить эксперимент  с  той же
инкарнационной  ситуацией,  то окажешьсЯ  уже  в другом  жизненном  периоде,
заранее почти непредсказуемом. Ћн это испытал, с него достаточно. Љ разгадке
тайны гибели Ђбрама Џодольского он не приблизилсЯ.
     „лЯ  Ќаташи было бы достаточно и этого. Ћна всегда  была минималисткой.
’очнее - нормальным  исследователем, замечательным, опытным, знающим гораздо
больше  него  в теории  процесса,  но  именно  потому не  способным задатьсЯ
сверхцелью. „лЯ нее научнаЯ истина важнее любой практической пользы.
     ѓенрих Ќатанович помассировал пальцами виски. Џосле эксперимента у него
всегда  болела  голова. Ќе сразу, боль  возникала примерно через полчаса,  и
лекарств принимать было нельзЯ, мгновенно смазывалась картинка, он путалсЯ в
деталЯх, и в записи эксперимента возникали белые пЯтна. Џриходилось терпеть,
пока сканер  не сообщал  коротким биосигналом,  что  считывание  закончено и
можно занЯтьсЯ повседневными делами.
     Ѓольно.  Џлохо думаетсЯ. Ќо и  сидеть, как мартышка,  растворив мысли в
вЯзкой трЯсине болевого болота, он тоже не мог.
     €так, сегоднЯ он все-таки прошел пошаговую операцию. Љонечно, ему очень
повезло,  что  Ќаташа оказалась именно  тем  человеком, кто в прошлом  своем
воплощении  был  убийцей  Ђбрама Џодольского.  Ќет,  как  теперь  Ясно  - не
убийцей, только свидетелем.
     Џовезло?  Њожно подумать, что не  он  искал Ќаташу по всем компьютерным
сетЯм ђоссии,  сопредельных стран и даже в  ‘евероамериканской системе, хотЯ
там и искать не стоило, все равно ђоссийско-ЂмериканскаЯ комиссиЯ по научным
свЯзЯм  не  дала  бы  гранта  на  работу в  этой  области, даже  если  бы он
представил  эйфорический проспект будущих  практических успехов  и  огромных
прибылей.
     ‘амое смешное, что прибыли вовсе не были химерой. Џравда, лично его они
не интересовали.
     Џлохо, что его отношениЯ с Ќаташей не остались отношениЯми двух ученых,
делающих общее дело. —ерт дернул пригласить ее тогда в ресторан. Ђ потом - к
себе. Ђ потом она осталась на  ночь. Ђ потом он уже не мог относитьсЯ к ней,
как к инструменту познаниЯ собственного прошлого.
     ‹юбовь?
     ѓлупости.   Ќаверное,  просто  страсть  одинокого  мужчины  к  одинокой
женщине. ЏритЯжение разноименных зарЯдов,  которое  при  близком прохождении
неизбежно сменЯетсЯ отталкиванием.
     € это мешает.
     „ва  с половиной года назад, когда он, выполнЯЯ контракт  с  ’еософским
обществом (бредоваЯ была задача, сейчас смешно вспоминать), нащупал проблему
совмещениЯ инкарнаций, казалось,  что достаточно двух-трех опытов и не очень
сложных расчетов... Ђ выгода...
     Ћн  ведь думал тогда именно о выгоде,  это  сейчас  ему все  равно, это
сейчас он,  как безумный,  вцепилсЯ в проблему  семейной трагедии, застившей
длЯ него весь  белый  свет. Ђ тогда он об Ђбраме и не вспоминал - подумаешь,
предание...
     Џрошло.  Љольнуло  в последний  раз  и - как  будто  не болело никогда.
ѓенрих Ќатанович посмотрел на часы над дверью лаборатории. ‚се как  обычно -
тридцать две минуты, в пределах нормы.
     Џодольский встал и, прежде чем рассеЯть информацию по сети, будто пепел
по ветру, просмотрел отдельные кадры. Ћн всегда поражалсЯ тому, как  странно
выглЯдит собственное поле зрениЯ, если вглЯдыватьсЯ  извне.  Ѓудто и  не его
глазами  смотрено.  ‘обственно,  не  его  глазами,  конечно,  глазами  џкова
ѓохберга, который в его инкарнационное поле не входит, информациЯ переписана
с тестовых  контуров Ќаташи,  а ей  он смотреть не  позволил. Ќаташа -  надо
отдать  ей  должное  -  не  любопытна.  ’о  есть,  любопытна,  конечно,  как
нормальный ученый, но  зрительные впечатлениЯ,  пусть даже  из  собственного
инкарнационного прошлого, ей  важны не больше,  чем аппарату "‹унар орбитер"
важны изображениЯ  лунной поверхности  длЯ того,  чтобы измерить  физические
параметры грунта.  Ќи к чему  это, на "Ћрбитерах"  даже  нет фотоаппаратуры,
зачем посылать в  космос  лишнюю массу? ‚от и  Ќаташа  так же -  не нужны ей
зрительные  впечатлениЯ,  если  длЯ  расчетов  достаточно знаниЯ  физических
параметров.
     Џодольский остановил  кадр: задумчивый взглЯд Ђбрама, протЯнутаЯ вперед
рука,  а  на  левой  щеке  -  черное  пЯтно в  форме ладони,  и  кожа,  если
присмотретьсЯ, будто жаренаЯ, даже слегка  дымитсЯ,  это  же  дикаЯ боль,  а
Ђбрам вроде и не чувствует.
     Људа  мог  детьсЯ преступник? Ћкна закрыты, обзор  комнаты показал  это
однозначно,  да и в протоколах дознаниЯ было  написано  то же самое. Џравда,
какие  тогда были дознаватели... Ќе чета  нынешним, конечно,  но,  однако, и
думать о следователЯх позапрошлого века слишком плохо тоже не стоило. ‚  это
времЯ на Ѓейкер стрит  уже  принимал клиентов  ерлок  •олмс, а после Ђрсена
‹юпена прошло больше половины столетиЯ. Љонечно, это  литературные герои, но
навернЯка не высосанные из пальца.
     Ћкна закрыты, а џков стоЯл в  дверЯх. € еще пЯтно, исчезнувшее, будто и
не было.  Љто-то, недавно  умерший, кого Ђбрам  обманул  и  довел до  петли,
пришел с того света, чтобы отомстить. ЏонЯтно, почему исчез  визитер-убийца.
Џроводить  следующий опыт  в  том  же режиме  не  имеет  смысла.  Џо  теории
вероЯтности  практически нет шансов попасть  в  нужный  отрезок времени -  в
интервал  двух или, максимум,  трех суток.  ЉопатьсЯ в  чужой инкарнационной
памЯти экспериментатор не  может, он  живет так, как жил индуктор, он думает
его  мыслЯми,  а не  своими, и  если џков  в  считывающем  режиме  не станет
возвращатьсЯ мысленно к тому  утру, то и ѓенрих Ќатанович не узнает  ничего.
Ќужно попасть точно  в двух-трехдневный интервал, когда џков сидел в кутузке
и когда  его  допрашивал  следователь,  и когда  он интенсивно  размышлЯл...
‚ероЯтность не более десЯтой доли процента, а если учесть зону избеганиЯ, то
еще на порЯдок меньше. ЃезнадежнаЯ затеЯ.
     ‡начит,  нужно  исходить  из  того, что  информациЯ  собрана полностью.
ѓенрих  Ќатанович считал  себЯ обделенным талантами ерлока •олмса.  Ћценить
увиденное - куда  ни  шло,  но метод дедукции... Ќет, длЯ этого  нужны  иные
мозги.
     ‘наружи кто-то  начал набирать код -  иконка дверного  замка  на экране
вспыхивала в ритм с каждой  правильно обозначенной цифрой. ЌавернЯка Ќаташа.
‡начит, все.
     -  ‡дравствуй, -  сказала  Ќаташа,  входЯ  в  лабораторию  и  собираЯсь
чмокнуть ѓенриха Ќатановича в щеку.
     Ћн  отстранилсЯ -  сейчас  любое прикоснование  причинЯло  боль,  лучше
потом, минут через пЯтнадцать.
     ђаскина  правильно  понЯла  движение  ѓенриха  Ќатановича,  сказала  со
вздохом:
     - Ђ если бы с тобой случилсЯ инсульт? ’ы думаешь, это игрушки?
     - Ќет, -  сказал Џодольский. - Ќе игрушки.  џ получил новую информацию,
посмотри, там есть данные по твоему минус первому "Я".
     - ‘ейчас, -  сказала ђаскина,  усаживаЯсь  за  пульт  в  двух шагах  от
ѓенриха Ќатановича. - “ менЯ  все болит после  вчерашнего, - сообщила она  с
удовольствием, - по мне будто трактор проехал.
     ѓенриха Ќатановича всегда  - с той  первой  ночи - поражала способность
Ќаташи  открыто обсуждать интимные детали. ‘ам он этого не выносил, все, что
происходило между ним и женщиной,  любой,  пусть даже самой  подзаборной, из
конторы "‚сегда  к услугам", составлЯло тайну, точнее - таинство, тем и было
ценно  длЯ  жизненного опыта,  личного,  а  не  общественного... Ќаташа была
другой, будто они поменЯлись ролЯми:  он в  этом  партнерстве играл  женскую
партию, а она - мужскую. €грала и бравировала этим.
     -  ’ебе было хорошо? - спросил он,  сделав  над  собой усилие. Ћн знал:
Ќаташа хотела услышать именно этот вопрос.
     - Ћ-о! - застонала она, полузакрыв глаза. €нтересно, -  подумал  ѓенрих
Ќатанович, - что она вспоминает: слова или ощущениЯ?
     - џ  заказала столик в "Ђнтарктике",  - сообщила Ќаташа. - Џоужинаем, а
потом - ко мне. ‚ семь.
     -  ‚  восемь,  - поправил  Џодольский.  -  ‚  шесть  Я буду в синагоге,
освобожусь в начале восьмого, не раньше. Ђ оттуда пока долетишь...
     Ќаташа  не  услышала,  она  уже  погрузилась  в   океан  математических
ассоциаций, которые были ѓенриху Ќатановичу не то чтобы непонЯтны, но просто
не интересны.  ‡а математикой  Ќаташа не различала истины - ѓенрих Ќатанович
был уверен в этом.
     Ќужно освободитьсЯ пораньше, Ќаташа нетерпелива, она, конечно, ЯвитсЯ в
ресторан ровно в восемь, и  каждаЯ минута опозданиЯ обернетсЯ потом длЯ него
добавочным  часом нежных, но утомительных  приключений  в постели. Ћднако  и
раввина —ухновского  не заставишь быстрее делать  то, что  он делает. Џинхас
ђувимович  не любит суеты,  у него все основательно, и это  большое счастье,
что  он уже почти готов согласитьсЯ... Џочти. ‚  последний  момент он  может
сказать: "Ќет, это исключено". € ничего не поделаешь.
     …сли  разобратьсЯ,  все   это  бред.  ’очнее,  бред  с   точки   зрениЯ
ортодоксальной науки. —ухновский  - служитель Ѓога. Ћн считает, что, помогаЯ
Џодольскому, выполнЯет …го волю.  Ђ  ѓенрих Ќатанович в Ѓога не верил, и  не
потому,  что  его  так  воспитали,  родители  были  людьми  по  крайней мере
сомневающимисЯ, нет, он не верил  потому, что  знал слишком много о том, как
формируетсЯ в  подсознании иррациональнаЯ теологическаЯ абстракциЯ. —еловек,
научившийсЯ входить в чужие инкарнационные пространства,  не может  верить в
высшие силы.
     - ‡наешь, ѓена,  -  сказала  Ќаташа, и  ѓенрих Ќатанович  вздрогнул.  -
‘егоднЯ ты не  зрЯ покопалсЯ во мне.  џ имею в виду, - добавила она с легким
смешком, - не физическую сторону дела...
     - „а, - прервал Џодольский, - сегоднЯ было нормально.
     Ћн подошел  к  Ќаташе,  она  поднЯла  голову, и  Џодольскому  ничего не
оставалось, как наклонитьсЯ и поцеловать ее в губы. ѓубы были сладкими, и он
слизнул помаду, ей это нравилось, она втЯнула его Язык, так они  играли друг
с другом, ѓенриху  Ќатановичу было неудобно стоЯть,  он боЯлсЯ, что потерЯет
равновесие и вместе с Ќаташей окажетсЯ на полу.
     Ћн  отклеил свои губы от наташиных, будто липкую ленту содрал, и сказал
строго:
     - ‚сему свое времЯ.
     - Ќе нужно тебе ходить к этому раввину,  - сказала Ќаташа. - €нформации
никакой, а времени ты на него тратишь много. џ закончу расчет, и мы выЯсним,
что могло убить твоего Ђбрама.
     -  Њы  договорились,  -   коротко  сказал  ѓенрих  Ќатанович.  Ќаташина
математика не могла ничего изменить в его решении, даже если она обнаружит в
записи физические  изменениЯ, свЯзанные  с поЯвлением на теле Ђбрама жаркого
следа ладони.
     - џ постараюсь прийти пораньше, - сказал он, направлЯЯсь к двери.
     - Ѓуду ждать до половины  девЯтого, а потом приглашу дежурного парнЯ, -
предупредила Ќаташа. - Ќе буду сидеть одна, как дура, весь вечер.
     ѓенрих Ќатанович не стал слушать.


        ѓлава пЯтнадцатаЯ

     -  џ  вам сразу пыталсЯ сказать именно это, а вы не слушали, - произнес
голос —ухновского, и  Ђркадий  открыл глаза, будто  раздвинул шторы на окне:
брызнуло солнце, заливаЯ светом  пыльную комнату.  Ќа  самом деле  это  было
потолочное освещение, розовое и совсем не похожее на солнечный свет.
     - —то?  -  спросил Ђркадий. Ћн не очень  понимал, где находитсЯ, и  еще
меньше - кем он ЯвилсЯ в эту комнату: џковом ѓохбергом, жившим  почти двести
лет назад, ѓенрихом Џодольским, умершим вчера, или самим собой.
     -  џ,  - повторил раввин, - сказал вам сразу, что речь идет  о силах, с
которыми частным детективам бессмысленно иметь дело.
     Ђркадий приподнЯл голову и увидел всех: ‚иктор сидел в изножье постели,
—ухновский в  привычной своей позе  -  чуть наклонЯсь  вперед  и с раскрытой
книгой в  руках - стоЯл у книжной полки, а ‹ев Џодольский  сидел за столом и
на ЂркадиЯ не смотрел.
     - —то,  -  спросил  раввина  Ђркадий,  -  что  вы сделали  длЯ  ѓенриха
Ќатановича Џодольского? Ћ чем он вас просил?
     -  Ћбращение  к  небесным  силам о  наказании  отступника,  -  объЯснил
—ухновский. - Џульса  денура. џ не мог провести обрЯд по  всем правилам, длЯ
этого  нужен  миньЯн,  а  где  бы  Я нашел  еще девЯть  евреев, если  ѓенрих
Ќатанович  не хотел  огласки? Џришлось ограничитьсЯ другой  молитвой.  џ  не
думал, что она окажетсЯ столь же эффективной...
     - Љто был отступником? -  спросил Ђркадий.  Ќе  то,  чтобы он  не  знал
ответа, но всегда  убеждает не  собственный вывод,  а прЯмое  признание, длЯ
сыщика  факт немаловажный. ‡ащитник  может в  судебном заседании твердить  о
презумпции невиновности, но сыщику  важно услышать от  задержанного:  "„а, Я
это сделал", чем бы потом ни обернулось расследование.
     - Љто, кто... -  пробормотал раввин. - Ќикто, как Я  теперь понимаю!  -
неожиданно  озлилсЯ он.  - Ќо  еще вчера Я  думал... ‚прочем,  давайте-ка Я,
наконец, объЯсню вам все в деталЯх.
     - Њогли бы и раньше, - вздохнул Ђркадий.
     - Ќет, - возразил  —ухновский.  - …сли бы Я вчера  начал говорить вам о
смысле обрЯда  пульса денура и  о том,  как на  самом  деле  понимаю  гибель
Џодольского, кем бы вы менЯ сочли, уважаемый?
     -  Ћн  бы  вас  записал  в   свидетели,  пытающиесЯ  помешать  процессу
расследованиЯ, - вместо ЂркадиЯ ответил ‚иктор.
     -  Њ...  ну,  вам  виднее. ’ак о чем  Я?  Џодольский  впервые пришел  в
синагогу год назад...
     - Њожете опустить  ваши первые  беседы, -  сказал  ‚иктор.  -  ќто  уже
записано, давайте сразу со второй половины.
     - ‘о  второй... -  с  сомнением  сказал раввин. - Ќу  хорошо, хотЯ... -
—ухновский принЯл,  видимо, длЯ  себЯ  какое-то решение, и  речь его потекла
плавно, даже  монотонно, будто  рассказ  свой он записал много дней  назад и
сейчас зачитывал вслух.
     - Ќе нужно было быть большим психологом, чтобы понЯть: ѓенрих Ќатанович
приходил в  синагогу  не  потому, что  хотел  возвратитьсЯ к  религии. €  не
потому, что  хотел побыть в компании евреев. Џолгода мы рассуждали о ’оре, о
противоречиЯх, которые Якобы содержатсЯ в  Љниге,  сначала  Я разъЯснЯл  ему
суть, потом он разъЯснЯл суть мне... Љак понимал, конечно. Ѓеседовали мы и о
жизни. џ понЯл его: это был человек,  беспросветно одинокий. Ќе в физическом
смысле, если вы понимаете, что Я хочу сказать. Ћн осталсЯ бы одиноким даже в
том случае,  если бы был женат  и  окружен  сонмом детишек.  ђазговариваЯ со
мной, даже спорЯ, даже выходЯ из себЯ, даже на крике, он оставалсЯ в глубине
души холоден, одинок  и расчетлив, это  было в его  глазах. Ћ смерти  своего
предка он рассказал  мне как бы походЯ, но его поза, напрЯжение,  неожиданно
возникшее в голосе, взглЯд показали мне, что он к этому рассказу подбиралсЯ,
как подбираетсЯ следователь к  вопросу, который  должен решить  исход  дела.
Њежду нами установились достаточно доверительные отношениЯ, но в тот вечер Я
торопилсЯ на молитву, и ѓенрих Ќатанович знал, что Я тороплюсь. ‚озможно, он
специально  выбрал именно этот момент, чтобы рассказать свою историю. Љак бы
то ни было, Я спросил:
     "Џочему вас волнует это старое преступление?"
     "‡агадка, -  ответил он. - ќта загадка кажетсЯ  мне интереснее, чем все
закрученные детективные истории..."
     "‚ы любите детективы?"  - удивилсЯ  Я, поскольку предыдущие наши беседы
заставлЯли скорее предположить обратное.
     "Ќет", - сказал он и, помолчав, добавил: "‡десь другаЯ загадка".
     Ќа  следующий  вечер  ѓенрих  Ќатанович пришел  раньше обычного,  и  мы
беседовали о  сотворении мира. …го интересовала стараЯ, но так и не решеннаЯ
проблема:  как снЯть противоречие между наукой, полагаающей, что ‚селеннаЯ в
ее  нынешнем виде существует  около двадцати  миллиардов  лет, и  иудаизмом,
однозначно утверждающим, что  мир был  создан пЯть тысЯч восемьсот семьдесЯт
три года  назад. Ќа  мой  взглЯд, противоречие надуманное, но  Я внимательно
выслушал аргументы Џодольского, понЯл, что  разговор этот длЯ него праздный,
интересуют  его совсем иные вещи, и  спросил, поставив ѓенриха Ќатановича  в
тупик:
     "‚ы  полагаете, что  сможете,  используЯ  только  архивные  материалы и
логику, выЯснить истину в деле вашего предка?"
     Џодольский  помолчал,  его  поразила  моЯ  проницательность.  Џотом  он
сказал:
     "Ќет.  ‹огика  здесь бессильна.  џ  поступил иначе. €  еще:  вы  правы,
детективнаЯ  сторона  этой  трагедии  интересует  менЯ  меньше  всего.  ЊенЯ
интересует проблема преступлениЯ и наказаниЯ в этом мире".
     "Ќа самом  деле  она  проста,  -  сказал  Я.  - ‡а преступлением всегда
следует  наказание. €ногда ’ворец наказывает  преступившего заповеди  руками
человеческого  правосудиЯ.  €ногда  Ћн  наказывает  сам,  и  тогда говорЯт о
возмездии  свыше.  „остаточно  часто  наказание  откладываетсЯ  до  будущего
воплощениЯ - в том случае, если исправлЯть нужно некие глубинные сущности".
     "Њногие  убийцы процветают,  - заметил ѓенрих Ќатанович, -  особенно  у
нас,