X.‹.Ѓорхес. „евЯть эссе о „анте

Ћцените этот текст:
X.‹.Ѓорхес. „евЯть эссе о „анте

----------------------------------------------------------------------------
X. ‹. ЃЋђ•…‘ ‚опросы философии.- 1994.- ќ1.
----------------------------------------------------------------------------

Џредисловие к публикации

•орхе ‹уис Ѓорхес - один из интереснейших мыслителей нашего времени, к
голосу которого прислушивались виднейшие умы XX века. ‘оздано им немного -
несколько сборников стихов, рассказов и эссе, причем последние напоминают
своим лаконизмом конспекты. Ќо мыслей здесь - на многие тома. ‘перва они
кажутсЯ парадоксами, всюду противоречиЯ. Џотом понимаешь, что Ѓорхес видит
любую вещь одновременно с разных сторон, учитываЯ всевозможные взглЯды и
толкованиЯ. Ѓорхес подчеркивает обманчивость мира, сложность всех его
Явлений. ’рудно классифицировать Ѓорхеса: глубокий знаток всех религий, он -
не религиозный писатель; ему - эрудиту и любителю истории - мало
существовавших и существующих народов, царств и религий, он неустанно
создает своей фантазией непостижимые племена, страны и секты,
головокружительные образы материализованного сновидениЯ, беспредельной
библиотеки, всемогущей лотереи, всеобъемлющей книги, где непостижимы начало
и конец. "Љнижный червь", он тоскует по бесшабашной жизни гаучо; патриот
Ђргентины - в своем творчестве он гражданин мира, его герои-греки, арабы,
индусы, евреи, китайцы, скандинавы, ирландцы... Ќо главные его герои - ‘лово
и Њысль, литература всех времен и народов. ‹юбопытно, что он, кажетсЯ, нигде
не упоминает ни марксизма-ленинизма, ни ‘‘‘ђ. ‚идимо, они совершенно чужды
ему, не вызывают даже вражды - так неприемлема длЯ Ѓорхеса догма. Ќо и длЯ
советской литературы он не существовал, в отличие от Явных антисоветчиков,
ибо его взглЯды не повернешь на 180^o, заменив лишь минус на плюс (как бывало
с крайними правыми или левыми). Ѓорхес просто жил в другой ‚селенной, его
мысли и впрЯмь столь неожиданны, что кажетсЯ, будто он наблюдает за нами из
четвертого, а то и пЯтого измерениЯ. Ќепознаваемость мира приводит Ѓорхеса
не к отчаЯнию, а к радости - процесс познаниЯ прекрасен именно своей
бесконечностью. “ Ѓорхеса нет ни праведников, ни негодЯев (хотЯ он и написал
цикл "‚сеобщаЯ историЯ подлости"). Ћн - не судьЯ, а следователь (вернее,
исследователь).
‘ейчас запрет с Ѓорхеса снЯт и, думаетсЯ, широчайшаЯ эрудициЯ, трезвый
и Ясный разум, умение видеть то, что скрыто от других, захватывающаЯ дух
фантазиЯ, подлиннаЯ диалектичность привлекут читателЯ. "„евЯть эссе о „анте"
поражают проникновением в душу поэта, отрицаЯ привычный образ "‘урового
„анта", рассматриваЯ "Ѓожественную комедию" и как беспримерно дерзкую
попытку дать картину мира, и как памЯтник несчастной любви, проводЯ самые
неожиданные аналогии.

Ђ. ”ридман

„евЯть эссе о „анте

X. ‹. ЃЋђ•…‘

€з лекции о „анте

...„ело не в теологии и не в мифологии „анте. „ело в том, что ни одна
книга не вызывает таких эстетических эмоций. Ђ в книгах Я ищу эмоции.
"ЉомедиЯ" - книга, которую все должны читать. ЋтстранЯЯ лучший дар,
который может нам предложить литература, мы предаемсЯ странному аскетизму.
‡ачем лишать себЯ счастьЯ читать "Љомедию"? Џритом, это чтение нетрудное.
’рудно то, что за чтением: мнениЯ, споры; но сама по себе книга кристально
Ясна. € главный герой, „анте, возможно, самый живой в литературе, а есть еще
и другие...
Џролог
‚ообразим в восточной библиотеке таблицу с гравюрой многовековой
давности. ‚озможно, арабскую, на которой, как говорЯт, вырезаны все сказки
тысЯча и одной ночи. ‚озможно, китайскую, и она иллюстрирует роман, где
сотни и тысЯчи героев. ‚ толчее образов что-нибудь - дерево, похожее на
перевернутый конус, краснаЯ башенка на железной стене - привлечет наше
внимание, а потом оно обратитсЯ к другим. “сталый день гаснет, и по мере
того как углублЯешьсЯ в гравюру, понимаешь, что она отражает все на земле -
все, что есть, что было и что будет, историю прошлого и будущего, то, что
имеем, и то, что получим, все, что ждет нас в каком-то углу этого спокойного
лабиринта... € Я вообразил другое волшебство, другую гравюру, тоже
оказавшуюсЯ микрокосмом, гравюру, величиной со вселенную - поэму о „анте.
„умаю, впрочем, что если б мы могли читать ее как впервые (блаженство,
которое нам заказано), то в глаза нам не бросились бы ни ее универсальность,
ни тем более грандиозность и возвышенность. ѓораздо раньше мы бы заметили
менее подавлЯющие и более занЯтные черты; прежде всего, наверное, то, что
отталкивало английских дантологов: разнообразие и счастливый дар находить
точные сравнениЯ. „анте мало сказать, что человек и змей, переплетЯсь
превращаютсЯ друг в друга; он сравнивает эту взаимную метаморфозу с огнем,
пожирающим бумагу, причем сперва возникает багрЯнаЯ кромка, уже не белаЯ, но
еще не чернаЯ (Ђд, XXV). …му мало сказать, что во мраке седьмого круга
грешники напрЯгают глаза, чтобы разглЯдеть пришельца; он сравнивает их с
тем, кто всматриваетсЯ при тусклом свете луны, или со старым портным,
вдевающим нитку в иголку (Ђд, XV). Ќедостаточно сообщить, что вода в недрах
ада стала льдом, он прибавлЯет, что она кажетсЯ не водой, а стеклом (Ђд,
XXXII). Ћ таких сравнениЯх думал Њаколей, говорЯ, вопреки Љэри, что
"возвышенные туманности" и "роскошные обобщениЯ" Њильтона трогают его
меньше, чем "подробности" „анте. ‡атем ђескин осудил туманы Њильтона и
одобрил строгую топографию дантовского ада. Ћбщеизвестно, что оружие поэтов
- гипербола. “ Џетрарки, как и у ѓонгора, женщины всегда златоволосы, а вода
- кристальна. Њеханический и грубый набор символов обесценивает четкость
слов и кажетсЯ основанным на равнодушии и невнимании. „анте запретил себе
эти ошибки - во всей поэме нет неоправданного слова. ’очность „анте не плод
искусственной риторики; это - утверждение реальности, законченности, с
которой ему виделсЯ каждый эпизод поэмы. ’о же относитсЯ к чертам психологии
героев, столь восхитительно и одновременно скупо выраженным. Ћни словно
вплетены в поэму; процитирую некоторые: „уши, предназначенные аду, плачут и
поносЯт Ѓога, но когда входЯт в лодку •арона, страх сменЯетсЯ нестерпимым,
мучительным желанием попасть в ад (Ђд, III). “слышав, что ‚ергилий никогда
не взойдет на небо, „анте немедленно называет его учителем и господином,
показываЯ, что по-прежнему любит и, может быть, узнав о несчастии ‚ергилиЯ,
полюбил еще больше (Ђд, IV). ‚ черном урагане второго круга „анте хочет
знать, как возникла любовь ”ранчески и Џаоло. ”ранческа говорит, что они
сами не ведали о ней ("Soli eravamo e sanza alcun sospetto") и что любовь
открылась случайно, при чтении. ‚ергилий указывает на гордецов, пытавшихсЯ с
помощью одного разума достичь бесконечности божественного, но тут же
замолкает, понурив голову, ибо он сам таков (—истилище, VI). Ќа крутом
склоне —истилища тень мантуанца ‘орделло спрашивает ‚ергилиЯ, откуда он
родом. ‚ергилий отвечает, что из Њантуи, ‘орделло перебивает его и обнимает
(—истилище, VI).
‘овременный роман упрЯмо повествует об умственных процессах, „анте дает
понЯть о них, изображаЯ одни лишь жесты или намерениЯ.
Џоль Љлодель заметил, что после агонии мы врЯд ли узрим адские круги,
террасы чистилища или концентрические небеса. „анте, несомненно, согласилсЯ
бы с ним; он мыслил свою топографию смерти как здание, воздвигнутое
схоластикой и формой его поэмы.
‚селеннаЯ „анте обусловлена астрономией ЏтолемеЯ и христианской
теологией. ‡емлЯ - неподвижнаЯ сфера. ‚ центре северного полушариЯ
(дозволенного людЯм) - гора ‘ион; на востоке, в 90^o от горы, кончаетсЯ река
- ѓанг, в 90^o на западе - рождаетсЯ река: ќбро. ћжное полушарие покрыто
водой, не землей, и запретно длЯ человека. ‚ центре его - гора —истилища,
антипод ‘иона. „ве реки и две горы образуют на земном шаре крест. Џод ‘ионом
(но намного шире его) открываетсЯ и идет к центру земли реревернутый конус
Ђда, разделенный на суживающиесЯ круги, подобные ступенЯм амфитеатра. Љругов
9, их топографиЯ ужасна, состоит из руин; первые пЯть образуют верхний Ђд,
последние четыре - нижний - город с красными башнЯми, окруженный железной
стеной. ‚нутри - гробницы, колодцы, пропасти, болота и пески; в вершине
конуса - ‹юцифер, "червь, который пронзает землю". ’рещина, пробитаЯ в скале
водами ‹еты, соединЯет недра Ђда с основанием —истилища. ѓора —истилища -
остров, где один только вход; по бокам громоздЯтсЯ террасы, соответствующие
смертным грехам; на вершине расцвел сад ќдема. ‚округ земли - девЯть
концентрических сфер; первые семь соответствуют планетам (небеса ‹уны,
ЊеркуриЯ, ‚енеры, ‘олнца, Њарса, ћпитера, ‘атурна), восьмаЯ - небо
Ќеподвижных ‡везд, девЯтаЯ -хрустальное небо, называемое также Џервым
„вигателем. Ћно окружает ќмпирей, где открываетсЯ ђоза Џраведных,
несоизмеримаЯ, вокруг точки, котораЯ есть Ѓог... ’акова в общих чертах
конфигурациЯ дантовского мира, подчиненнаЯ, как заметит читатель, магии
чисел 1 и 3, а также круга. "„емиург" или "’ворец" ’имеЯ - книга, упомЯнутаЯ
„анте (ђай), считает самым совершенным видом движениЯ вращение, а самым
совершенным телом - круг. ќта догма, которую „емиург Џлатона разделЯл с
Љсенофаном и Џарменидом, продиктовала три мира, обойденных „анте.
„евЯть вращающихсЯ небес, южное полушарие, покрытое водой, с горою в
центре, Явно соответствует старинной космологии; некоторые считают, что
эпитет "стариннаЯ" столь же подходит и к сверхъестественному устройству
поэмы, и девЯть кругов ада не менее ветхи и беззащитны, чем девЯть небес
ЏтоломеЯ, а —истилище нереально, как гора, на которой „анте его поместил.
Њожно по-всЯкому возразить на это: во-первых, „анте не собиралсЯ
устанавливать подлинную или вероЯтную топографию ’ого ‘вета. Ћн сам в
известном письме к Љан ѓранде, написанном по-латыни, сказал, что сюжет
"Љомедии" попросту состоЯние душ после смерти, а в аллегорическом смысле -
то, что человек своими заслугами или проступками сам создает себе награду
или казнь. „жакопо ди „анте, сын поэта, развил эту мысль. ‚ прологе к его
комментариЯм читаем, что "ЉомедиЯ" стремитсЯ показать в аллегорической форме
три состоЯниЯ человека: в первой части, именуемой "Ђд", рассматриваетсЯ
порок, во 2-й - "—истилище" - переход от порока к добродетели, в 3-й- "ђае"
- совершенный человек, "чтобы постичь ‚ысшее благо, человеку необходимы и
высшаЯ добродетель и блаженство". ’ак понимали и прочие комментаторы
древности, к примеру, „жакомо делла ‹ора объЯснЯет: "Џоэт разделил книгу на
три части - Ђд, —истилище и ђай, чтобы показать, что жизнь возможна в трех
видах: жизнь порочных, жизнь кающихсЯ и жизнь добрых". …ще одно достоверное
свидетельство: ”ранческо да Ѓути, изучавший "Љомедию" в конце XIX в.,
говорит: "‘южет поэмы буквально - состоЯние души, разлученной с телом, а
морально - кары и награды, которые достанутсЯ человеку вследствие свободы
воли".
ѓюго в "’ом, что сказала тень" пишет, что призрак, который в аду принЯл
длЯ Љаина образ ЂвелЯ, тот же призрак, в котором Ќерон узнал Ђгриппину.
ѓораздо серьезнее обвинений в устарелости обвинение в жестокости. Ќицше
в "‘умерках идолов" (1888) вычеканил это обвинение в ошеломительном
афоризме, назвав „анте "гиеной, стихоплетствующей над могилами".
Ћпределение, как видно, более громкое, чем умное, и обЯзано своей славой -
исключительной славой! - моде на бездумные формулировки.
‹учший способ опровергнуть его - попытатьсЯ разгадать. ‘уровость и
жестокость „анте объЯснЯетсЯ другим рассуждением, формального характера.
Џантеисты считают, что Ѓог тождествен со вселенной, находитсЯ в каждом из
своих созданий и ЯвлЯетсЯ их судьбой; мысль эта, вероЯтно, ошибочна и
еретична, если приложить ее к действительности, но неоспорима, когда речь
идет о поэте и его стихах. Џоэт ЯвлЯетсЯ каждым из героев своего
вымышленного мифа, он - всЯкое дыхание и каждаЯ деталь. Ќе самое легкое в
его труде - скрыть или затемнить свою вездесущность. Џроблема особенно
тЯжела длЯ „анте, обЯзанного характером своей поэмы восславить или опозорить
героев так, чтобы читатель не заметил, как в образе ЏравосудиЯ в конечном
счете выступает сам автор. —тобы достичь этого, „анте вывел себЯ самого в
"Љомедии" и показал, что его собственные реакции не соответствуют, или лишь
иногда соответствуют - как в случае с ”илиппе Ђрдженти или €удой -
божественному приговору.
Ѓлагородный замок IV песни
‚ начале XIX в. или в конце XVIII вошли в обиход английского Языка
эпитеты саксонского или шотландского происхождениЯ - eere, uncanny, weird -
служа длЯ обозначениЯ чего-то, внушающего смутный ужас. Џодобные эпитеты
соответствовали романтической концепции пейзажа. Ќемцы великолепно перевели
это словом unheimlich; по-испански, пожалуй, лучше всего - siniestro. €меЯ в
виду это особое качество "uncanniness", Я как-то написал: "Ћгненный замок на
последних страницах "‚атека" (1782) ‚ильЯма Ѓекфорда - первый по-настоЯщему
страшный Ђд в литературе. ‘амый знаменитый ад предыдущего, печальное царство
"Љомедии", отнюдь не ужасное место, а место, где происходЯт ужасы. ђазличие
понЯтно".
‘тивенсон (глава о снах) замечает, что в детстве его мучили сны
Ћтвратительного бурого цвета; —естертон ("—еловек, который был —етвергом",
VI) вообразил, что на западной границе мира возможно дерево, которое и
больше и меньше, чем дерево, а где-то на востоке - башнЯ, злобнаЯ по самой
своей архитектуре. ќдгар Џо в "ђукописи, найденной в бутылке" говорит о
южном море, где корпус кораблЯ растет, как живое тело; Њелвилл посвЯщает
много страниц "Њоби „ика" описанию ужаса перед нестерпимой белизной кита...
џ сыплю примерами; возможно, достаточно заметить, что Ђд „анте -
возвеличенный образ тюрьмы, а ад Ѓедфорда - туннелей кошмара.
Џрошлым вечером, на вокзале Љонституции Я внезапно вспомнил
великолепную "uncanniness" - безмолвный и невозмутимый ужас адских врат в
"Љомедии". Џроверив текст, убедилсЯ, что не ошибсЯ.
ѓоворю о IV песне "Ђда", одной из самых известных. ‚ последних
страницах "ђаЯ" объЯснЯетсЯ многое, пожалуй, почти все. "ЉомедиЯ" - это сон
„анте, и она не более, чем сюжет сна. Џо его словам, он сам не знает, как
попал в лес ("tant' era pieno d'sonno a quel punto")[1]. "Sonno"-метафора
длЯ обозначениЯ смЯтенной души грешника, но намекает на неопределенное
начало сновидениЯ. Џотом „анте говорит, что волчица, преградившаЯ путь,
"многих уже погубила". ѓвидо ‚итали замечает, что с первого взглЯда такаЯ
мысль не возникнет - „анте знал это, как мы знаем то, что происходит во сне.
‚ лесу поЯвилсЯ незнакомец. „анте, едва увидев его, знает, что тот долго
молчал - новаЯ осведомленность того же типа. ЊомильЯно замечает, что это
оправдано поэтически, но не логически. ЌачинаетсЯ фантастическое
путешествие. ‚ергилий менЯетсЯ в лице у входа в 1-й круг. „анте со страхом
замечает его бледность. ‚ергилий говорит, что охвачен жалостью, и что он -
один из осужденных. „анте, чтобы скрыть ужас от этой новости, или чтоб
высказать сочувствие, употреблЯет титулы почтениЯ: "dimmi, maestro mio,
dimmi, signore"[2]. ‚оздух дрожит от вздохов скорби, но не боли. ‚ергилий
объЯснЯет, что здесь Ђд тех, кто умер до возвещениЯ ‚еры; четверо высоких
призраков приветствуют его; в лицах нет ни печали, ни радости; это ѓомер,
ѓораций, Ћвидий и ‹укан; в деснице ѓомера меч, символ его первенства в
эпосе. Џрославленные тени принимают „анте как равного, ведут в свою вечную
обитель - замок, семижды окруженный высокими стенами (семь свободных
искусств, либо три добродетели интеллектуальных и четыре моральных) и ручьем
(земные блага или красноречие), который переходЯт как посуху. Ћбитатели
замка внушают благоговение; говорЯт медленно и скупо, взирают торжественно и
неторопливо. ‚о дворе замка таинственнаЯ зелень;
„анте с холмика видит античных и библейских героев, и среди них
мусульманина ("Averois, che e'gran commento feo")[3]. Ћдин привлекает
внимание запоминающейсЯ чертой ("Cesare armato con li ochi grifagni")[4],
другой - величественным одиночеством ("е solo, in parte vidi
e'Saladino")[5]. Ћни лишены надежды, не подвержены мучениЯм, но знают, что
Ѓог их не приемлет. ‘ухим перечислением имен, скорее информируЯ, чем волнуЯ
читателЯ, „анте заканчивает песнь.
Џредставление о ‹имбе патриархов, называемом также ‹оном Ђвраама (‹ука,
16) и о ‹имбе младенцев, умерших некрещеными, обычны в теологии, но
поместить добродетельных Язычников в этом лоне лон додумалсЯ, по
свидетельству ”ранческо ’оррака, только „анте. —тобы смЯгчить ужас Языческой
эпохи, поэт прибег к великой римской истории. •отел восславить ее, но не мог
не понЯть - эта мысль принадлежит ѓвидо ‚итали - что излишнЯЯ приверженность
к античному миру противоречит нравоучительным целЯм. „анте не мог наперекор
религии спасти своих героев; он представил их в Ђду ЋтрицаниЯ, им не дано
лицезреть Ѓога на небе, и „анте оплакивает их таинственную судьбу. ѓоды
спустЯ он возвращаетсЯ к этой проблеме, вообразив Ќебо ћпитера. Ѓокаччо
замечает, что между сочинением VII и VIII песен "Ђда" был большой перерыв,
вызванный изгнанием. Ќа это намекает стих "lo dico, sequitando ch'assai
primo"[6]. ‚озможно, так оно и есть, но гораздо важнее разница между песней
о замке и следующими. ‚ V песне „анте заставил ”ранческу да ђимини
произнести бессмертные строки. ‡ахоти только, какие слова вложил бы он в
уста ЂристотелЯ, ѓераклита и ЋрфеЯ в предыдущей песне! Ќамеренно или нет, их
безмолвие усиливало ужас и соответствовало сцене. Ѓенедетто Љроче говорит:
"‚ благородном замке, среди мудрецов и героев, сухаЯ информациЯ вместо
утонченной поэзии. ‚осхищение, благоговение, печаль названы, но не
изображены" ("ЏоэзиЯ „анте", 1920).
Љомментаторы осуждают контраст средневекового замка с его античными
обитателЯми; это смешение характерно длЯ картин той эпохи и, конечно,
усиливает аромат нереальности.
Џлан и исполнение этой четвертой песни сплели рЯд затруднений и
некоторые - теологического характера. ‘трастный читатель "ќнеиды" представил
усопших в …лисейских ЏолЯх или в средневековом варианте этих счастливых
полей; в стихе "un luogo aperto, luminoso"[7] - отголосок возвышениЯ, с
которого ќней видел своих римлЯн и "largior hie campos aether"[8].
Џобуждаемый догмой, „анте должен был возвести в Ђду свой благородный замок.
Њарио ђосси обнаружил в этом столкновении формальности с поэзией, страшного
приговора с интуитивно ощущаемым блаженством - внутренний конфликт поэмы и
источник некоторых противоречий. ‚ одном месте говоритсЯ, что воздух дрожал
от вздохов, в другом,- что в лицах не было ни радости, ни печали. ‡десь
воображение поэта не оказалось безупречным. €з-за этой относительной
неуклюжести возникла сухость, придающаЯ замку и его жителЯм или пленникам
особый ужас. Ќечто тЯгостное, вроде музеЯ восковых фигур, чувствуетсЯ в этом
спокойном перечислении: –езарь вооружен и недвижим; ‹авиниЯ вечно сидит
рЯдом с отцом; завтра, несомненно, будет таким же, как сегоднЯ, как вчера,
как все дни. Ћдин из последних абзацев "—истилища" говорит, что тени поэтов,
которым запрещено писать, так как они в аду, коротают времЯ в литературных
спорах. („анте в первых песнЯх "Љомедии", как говорит „жоберти,- "нечто
большее, чем простой свидетель выдуманной им истории".)
Ћпределены, так сказать, технические причины, причины словесного
порЯдка, из-за которых замок так странен, но не хватает еще личных причин.
Ќекий теолог считал, что отсутствиЯ в замке Ѓога достаточно, чтобы вызвать
ужас. ‡аметим, однако, как деликатно одна из терцин заЯвлЯет, что земнаЯ
слава - суета. ("Non e il mondan romore altro ch'un fiato e muta nome perche
muta lato"[9],- "—истилище", XI). џ настаиваю на еще одной личной причине. ‚
этом месте "Љомедии" ѓомер, Ћвидий, ѓораций и ‹укан - проекции или отражениЯ
самого „анте, который считал, что не уступает этим гигантам ни талантом, ни
творчеством. Ћн видел себЯ человеком того же рода, знаменитым поэтом, и
знал, что так же будут на него смотреть и другие. ‚еликие досточтимые тени
принЯли „айте в свой круг: "ch'e si mi fecer della loro schieza, si ch'io
sesto tra cotanto Senno"[10].
ќто первичные образы сна „анте, едва отделимые от самого сновидца. Ћни
бесконечно говорЯт о литературе (а что еще им делать?). Ћни читали "€лиаду"
или "”арсалию", или пишут "Љомедию", они достигли вершин в своем искусстве,
и, однако, они находЯтсЯ в аду, потому что Ѓеатриче забыла их11.
‹ожнаЯ проблема “голино
џ не читал (никто не читал) всех комментариев к „анте, но подозреваю,
что знаменитый стих 75 предпоследней песни "Ђда" создал проблему, породившую
противоречие между искусством и жизнью. ‚ этом стихе “голино из Џизы,
рассказываЯ о смерти своих детей в Ѓашне ѓолода, говорит, что голод был
сильнее горЯ ("Poscia, piu che'l dolor, potea dijuinb). Њой упрек не
относитсЯ к старым комментаторам, длЯ них стих не составлЯл проблемы, все
считали, что “голино убит не горем, а голодом. ’ак понимал и „жефри —осер,
грубо пересказав этот эпизод в "Љентерберийских рассказах".
ђассмотрим сцену. ‚ ледЯных недрах 9-го круга “голино вечно грызет
затылок ђуджиери дельи “бальдини, вытираЯ окровавленный рот волосами
предателЯ. ЏоднЯв рот (не лицо!) от ужасного Яства, рассказывает, что
ђуджиери предал его и заточил с сыновьЯми в башню. ‘квозь узкое оконце он
видел, как много лун рождалось и умирало - вплоть до той ночи, когда
приснилось, что ђуджиери с голодными псами охотитсЯ на склоне горы за волком
и волчатами. Ќа рассвете послышались удары молота, запечатавшего вход в
башню. Џрошли день и ночь в безмолвии. “голино, терзаемый горем, кусал руки;
дети, подумав, что отца мучит голод, предложили утолить его своей плотью,
которую он породил. Њежду пЯтым и шестым днем “голино видел, как дети
умирают один за другим. ’огда он ослеп и говорил со своими мертвецами, рыдал
и ощупывал их в темноте; потом голод оказалсЯ сильнее горЯ.
џ рассказал, как это понимали первые комментаторы. ‚от ђимбальди де
€мола (XIV в.): "Ћн хочет сказать, что голод осилил того, кого горе не
смогло победить и убить". ’ак же думают наши современники ”ранческо ’оррека,
ѓвидо ‚итали и ’оммазо Љазни. Џервый видит в словах “голино отупение и
угрызениЯ совести; последний добавит: "‘овременники придумали, что “голино
под конец ел своих детей - мысль, противнаЯ истории и естеству"; и считает
ненужным спор. Ѓенедетто Љроче согласен с ним, находЯ, что из двух
толкований традиционное - логичней и правдоподобней. Ѓианки заключает весьма
резонно:
"Ќекоторые полагают, что “голино пожрал своих детей - толкование
невероЯтное, но от него не отмахнешьсЯ". ‹уиджи Џьетробоно считает, что стих
намеренно загадочен. Џрежде чем в свою очередь принЯть участие в "ненужном
споре", хочу на миг задержатьсЯ на единодушном предложении детей. Ћни просЯт
отца взЯть их плоть, которую он же породил ("tu ne vestisti queste miseri
carni, e tu le spoglia"). џ подозреваю, что эти слова должны были все более
смущать тех, кто восхищалсЯ ими. „е ‘анктис ("€сториЯ итальЯнской
литературы", XI) размышлЯет над внезапным соединением разнородных понЯтий;
„'Ћвидио замечает, что "эта отважнаЯ картина сыновнего порыва почти
обезоруживает любую критику". Ќо Я вижу здесь одну из редких неточностей
"Љомедии". Џо-моему, она скорее достойна пера Њальвези или восхищениЯ
ѓрациана, но не „анте. „анте, говорю Я себе, не мог не почувствовать своей
фальши, несомненно усиленной тем, что дети предлагают свое скудное угощение
хором. Ќекоторые находЯт, что “голино здесь лжет, пытаЯсь оправдать свою
предыдущую преступную трапезу.
€сторически вопрос - занималсЯ ли “голино делла ѓерардеска в начале
февралЯ 1289 года каннибализмом - неразрешим. ќстетически или литературно -
совсем другое дело. Њожно сформулировать так: хотел ли „анте, чтобы мы
поверили, что “голино (герой его поэмы, не подлинный) ел плоть своих детей?
ђискну ответить: „анте не хотел убедить нас в этом, но стремилсЯ возбудить
подозрение. Ќеуверенность - часть его плана. “голино грызет череп ђуджиери;
“голино снЯтсЯ острозубые псы, рвущие бока волка; “голино, терзаемый
горем, грызет себе руки; “голино слышит невероЯтное предложение детей;
“голино, произнесЯ двусмысленный стих, вновь грызет череп врага. ќти
действиЯ внушают или символизируют ужасное событие. ‚ыполнЯют двойную
функцию: составлЯют часть рассказа и ЯвлЯютсЯ пророческими.
ђ.-‹. ‘тивенсон (ќтические опыты, 110) замечает, что герои книги
представлЯют собою цепь слов - до этого уровнЯ низводит он Ђхилла и Џера
ѓюнта, ђобинзона Љрузо и „он Љихота (что кажетсЯ нам кощунством). ’о же
относитсЯ к ‘ильным мира сего - одна сериЯ слов - Ђлександр, другаЯ -
Ђттила. ’огда об “голино нужно сказать, что это - словеснаЯ ткань длиною в
30 терцин.
‘тоит ли включать в нее мысль о людоедстве? ЏовторЯю, что подозревать
людоедство мы должны, страшась и сомневаЯсь. Ћтрицать или подтверждать
чудовищное пиршество “голино не так ужасно, как наблюдать его.
€зречение "Љнига есть слова, ее составлЯющие" рискует оказатьсЯ бледной
аксиомой. Ќо все мы пытаемсЯ создать нечто оригинальное, и 10 минут диалога
с ѓенри „жеймсом открывают "подлинный" довод: "требовалось потуже завинтить
гайку". Ќе думаю, что это - правда; „анте, по-моему, знал об “голино не
больше, чем сообщают его терцины. Џо словам опенгауэра. 1-й том его
главного труда состоит из одной единственной мысли, но он не мог изложить ее
короче. „анте, наоборот, сказал бы, что весь образ “голино - в спорной
терцине.
‚ реальном времени, в истории, человек, оказавшись перед различными
альтернативами, выбирает одну и забывает другие. Ќо в двусмысленном мире
искусства, которое кажетсЯ и надеждой и сомнением - иначе. ‚ этом мире
ѓамлет - и мудрец, и безумец. (‚спомним две знаменитые двусмысленности.
ЏерваЯ - "кроваваЯ луна" Љеведо, одновременно и луна над полем битвы, и луна
мусульманского знамени. ‚тораЯ - "умирающаЯ луна" 107 сонета
експира-одновременно и луна на небе, и королева-девственница.) ‚о мраке
своей Ѓашни ѓолода “голино пожирает и не пожирает тела любимых, и эта
волнующаЯ неопределенность, эта неуверенность и образует странную сцену.
“голино привиделсЯ „анте в двух возможных предсмертных муках, и так его
видели поколениЯ.
Џоследнее путешествие “лисса
џ хочу рассмотреть в свете других пассажей "Љомедии" загадочный
рассказ, вложенный „анте в уста “лисса ("Ђд", XXVI). ‚ развалинах круга, где
караютсЯ обманщики, “лисс и „иомед вечно горЯт в двурогом пламени; “лисс,
побуждаемый ‚ергилием рассказать, как он погиб, говорит, что когда он
рассталсЯ с –ирцеей (продержавшей его более года на ѓаэте), ни нежность к
сыну, ни почтение к ‹аэрту, ни любовь к Џенелопе не могли победить в его
груди стремлениЯ узнать мир и людей с их пороками и добродетелЯми. Ќа
последнем корабле, с горсточкой верных, он бросилсЯ в открытое море; уже
стариками они подошли к пучине, где ѓеркулес поставил свои столпы. “ этого,
положенного одним из богов предела честолюбию и дерзости, “лисс убедил
товарищей познать под конец жизни мир без людей, нетронутое море - антипод.
Ќапомнил, кто они, напомнил, что родились не длЯ того, чтобы жить как скоты,
но чтоб искать доблесть и знание. Ћни двинулись на запад, потом на юг,
увидели все звезды южного полушариЯ, 5 месЯцев пробивались сквозь океан и
однажды различили на горизонте темную гору. Ћна была непохожа на все
виденное прежде, и морЯки возликовали. Ќо радость вскоре перешла в отчаЯние,
поднЯлась бурЯ, корабль трижды закружилсЯ и на четвертый раз утонул; такова
была волЯ божьЯ, и море сомкнулось над ним.
’аков рассказ. Њногие комментаторы - от флорентийского анонима до
ђафаэлЯ Ђндреоли считали его авторским отклонением, полагаЯ, что “лисс и
„иомед - обманщики, предназначенные Яме лжецов ("е dentro dalla for fiamma
si geme Fagguato del caval"), и это путешествие всего лишь мимолетнаЯ
красочнаЯ выдумка. ’оммазео, напротив, цитирует место из "Civitas Dei", а
мог бы процитировать и Љлимента Ђлександрийского, который говорит, что в
южную часть земли человеку попасть невозможно; Љазини и Џьетробоно поэтому
осуждают кощунственное плаванье. „ействительно, гора, увиденнаЯ греком перед
тем, как его поглотила пучина - свЯщеннаЯ гора —истилища, запретнаЯ длЯ
смертных ("—истилище", I).
ѓуго ”ридрих уверенно замечает, что "путешествие оказалось катастрофой,
и она-не просто удел морЯка, а повеление Ѓога" ("Ћдиссей в аду", 1942).
“лисс, рассказываЯ о своем предприЯтии, называет его "безумным"
(folle); в XXV песне "ђаЯ" упоминаетсЯ vacco folle “лисса - бессмысленное и
дерзкое путешествие. ќпитет применен „анте в темном лесу, после волнующего
предложениЯ ‚ергилиЯ ("temo che la venuta под sia folle")[11], и он
повторЯетсЯ умышленно. Љогда „анте вступает на берег, который видел перед
смертью “лисс, то говорит, что никто из подплывавших сюда не мог вернутьсЯ;
потом замечает, что ‚ергилий подпоЯсал его "Corn Altrui piaque"[12] - те же
слова, что употребил “лисс, говорЯ о своем трагическом конце.
Љарл тейнер пишет: "Ќе думал ли „анте об “лиссе, который погиб в виду
этого берега? Љонечно, но “лисс хотел достичь его, опираЯсь на собственные
силы, бросаЯ вызов пределу, поставленному людЯм. „анте, новый “лисс, вступил
сюда как победитель, вооружась смирением. …го вела не гордынЯ, а разум,
просветленный благодатью". ќтого же мнениЯ Ђвгуст ђуэг ("Jenseits
Vorstellungen von Dante")[13]: "„анте-исследователь, подобно “лиссу идущий
по непроторенным дорогам, проходит миры, никем из людей не виданные, и
стремитсЯ к целЯм труднейшим и отдаленнейшим. Ќо здесь случаетсЯ чудо. “лисс
отправилсЯ в запретные авантюры на свой страх и риск; „анте отдаетсЯ под
руководство высших сил".
ќто подтверждают два знаменитых места "Љомедии". ‚ одном из них „анте
заЯвлЯет, что недостоин посетить 3 потусторонних мира ("џ не ќней, не
Џавел"), а ‚ергилий объЯснЯет миссию, порученную ему Ѓеатриче; во втором
ЉачьЯгуда[14] советует „анте опубликовать поэму ("ђай", XVII). €меЯ такие
свидетельства, нелепо сравнивать оба странствиЯ - паломничество „анте,
породившее благодатное видение и лучшую из написанных людьми книг, с
кощунственной авантюрой “лисса, проглоченного Ђдом. …го поступок кажетсЯ
совершенно противоположным подвигу „анте.
Џодобный довод, однако, таит в себе ошибку. Џлаванье “лисса,
несомненно, дело “лисса, ибо оно не что иное, как сюжет, подсказанный
заранее личностью “лисса. Ќо делом „анте ЯвлЯетсЯ не его хождение, а его
книга. ќто очевидно, но как-то забываетсЯ, поскольку "ЉомедиЯ" написана от
первого лица, и смертный человек заслонен бессмертным персонажем. „анте был
теологом, и сочинение "Љомедии" во многом так же трудно, пожалуй, так же
рискованно и фатально, как последнее путешествие “лисса. „анте осмелилсЯ
описать тайны, едва намеченные пером ‘вЯтого „уха; прогноз этот легко мог
навлечь на него беду. Ћн решилсЯ сравнить Ѓеатриче Џортинари со ‘вЯтой „евой
и €исусом[15]; предсказать приговор неисповедимого ‘трашного ‘уда,
неизвестный и блаженным; он осудил и приговорил души пап, повинных в
симонии, и спас ‘игера, последователЯ Ђверроэса, проповедовавшего круговорот
времени. Ђ с каким жаром он говорил об эфемерности славы!
Non e il mondan romore altro ch'un fiato
di vento ch'or vien quinci e or vien quindi
E muta nome perche muta lato[16].
ђазличные черты этой внутренней борьбы остались в поэме. Љарл тейнер
нашел одну из них в диалоге, в котором ‚ергилий победил страх „анте и
уговорил пуститьсЯ в неслыханное путешествие. "‘пор, который в поэме ведетсЯ
с ‚ергилием, на деле шел в душе „анте, когда он еще только задумал поэму.
XVII глава "ђаЯ", где рассматриваетсЯ опубликование поэмы, соответствует
этому спору. Њожно ли, закончив вещь, опубликовать ее и вызвать гнев врагов?
Ќо в обоих случаЯх победили сознание своей силы и поставленнаЯ им высокаЯ
цель" (XV).
Љроме того, „анте символизировал в этих строках конфликт в душе
человека; думаю, что он (может быть, не желаЯ того и даже не подозреваЯ)
отразил его в трагической истории “лисса, и рассказ обЯзан своей потрЯсающей
реальностью этому эмоциональному грузу. „анте сам был “лиссом и в какой-то
мере мог страшитьсЯ кары, постигшей “лисса.
Џоследнее замечание. „ве книги, написанные по-английски, книги двух
поклонников „анте и морЯ, испытали некоторое влиЯние дантовского “лисса.
ќллиот (а до него ќндрью ‹онг, а еще раньше ‹онгфелло) настаивает, что
великолепный “лисс ’еннисона происходит от этого славного прототипа. Ќе
знаю, замечалось ли другое, более глубокое сходство; сходство “лисса из
"Ђда" с еще одним злополучным капитаном - Ђхавом из "Њоби „ика". Ћн тоже с
невероЯтной отвагой и искусством стремитсЯ к собственной гибели, главнаЯ
идеЯ - та же, финал - идентичен, последние слова почти совпадают. опенгауэр
писал, что мы ничего не совершаем невольно; оба предприЯтиЯ ЯвлЯютсЯ
запутанными и неЯсными самоубийствами.
ђ. S. ѓоворЯт, что “лисс „анте предвосхитил знаменитых капитанов,
спустЯ века прибывших к берегам Ђмерики и €ндии. Ќо за века до „анте уже был
такой человеческий тип. ќрик ђыжий открыл в 985 г. ѓренландию; его сын ‹ейф
в начале XI в. высадилсЯ в Љанаде. „анте не мог этого знать. ‘кандинавы
старались хранить тайну, представлЯть событие сном.
‘ердобольный палач
„анте (как всем известно) поместил ”ранческу в Ђду и выслушал с
бесконечным состраданием историю ее греха. Љак уменьшить это противоречие,
как оправдать его? ђассмотрим четыре возможных объЯснениЯ.
Џервое - чисто формальное. „анте, определив общую форму поэмы, подумал,
что она может выродитьсЯ в пустое перечисление имен или географических
картин, если не оживить ее признаниЯми погибших душ. ЏодобнаЯ мысль
заставила его находить в каждом круге интересного и достаточно известного в
€талии грешника (‹амартин, раздраженный этими господами, назвал "Љомедию"
"флорентийской газетой"). …стественно, признаниЯ должны были быть патетичны;
риска в том не было, так как автора, заключившего рассказчика в Ђд, не
заподозришь в соучастии. ќто соображение (перенесенное из области поэзии в
ревностный теологический труд Љроче), пожалуй, наиболее вероЯтно, но в нем
есть нечто мелочное, или низкое, оно не соответствует нашему представлению о
„анте.
Љроме того, интерпретациЯ такой бесконечной книги, как "ЉомедиЯ", не
могла быть столь простой.
‚торое - приравнивает, согласно доктрине ћнга, вымысел литературный к
обоюдоострому вымыслу. Џоэту, который теперь, ЯвлЯетсЯ нашей грезой,
пригрезилась казнь ”ранчески и собственное сострадание. опенгауэр замечает,
что сновидец может удивлЯтьсЯ тому, что видит и слышит, но все, в конечном
счете, заложено в его душе. ’ак же и „анте мог сострадать тому, что ему
снилось или было им придумано. Њожно также сказать, что ”ранческа - только
образ поэта, как сам он в своем облике адского скитальца - отражение всех
прочих. Ћднако, подозреваю, что последнее соображение ложно, ибо одно дело
приписывать книгам и снам реальное происхождение, а другое-допустить в книге
несвЯзность и безответственность сновидениЯ.
’ретьЯ мысль, как и перваЯ, технического характера. „анте по ходу
действиЯ "Љомедии" должен был предугадать непостижимые решениЯ Ѓога. ‘
помощью лишь своего несовершенного разума он отважилсЯ определить некоторые
приговоры ‘трашного ‘уда. Ћсудил, пусть только в книге, ‘елестина V и спас
‘игера Ѓрабантского, защищавшего астрологический тезис ‚ечного ‚ращениЯ.
—тобы замаскировать эту операцию, „анте указал, что Ѓогом в "Ђду"
движет справедливость ("justitia mossa 1'mio fattore)[17], а длЯ себЯ
оставил атрибуты состраданиЯ и пониманиЯ. Ќаказал ”ранческу и оплакал
”ранческу. Ѓенедетто Љроче заЯвил: "„анте как теолог, как верующий, как
моралист, осуждает грешников, но сердцем оправдывает".
—етвертое соображение посложнее. —тобы его понЯть, нужно немного
поразмыслить. ђассмотрим два тезиса: один - убийца заслуживает смертной
казни; второй - ђодион ђаскольников заслуживает казни. Ќесомненно, тезисы не
ЯвлЯютсЯ синонимами. Џарадоксально, но получаетсЯ, что нет конкретных
(реальных) убийц и вымышленного (абстрактного) ђаскольникова, а наоборот.
ЉонцепциЯ "убийцы" отрицает обобщение; ђаскольников, вымысел, о котором мы
прочли в книге, ЯвлЯетсЯ длЯ нас реальным существом. ‚ действительности,
строго говорЯ, нет "убийц", есть индивидуумы, которых наш неуклюжий Язык
включил в этот неопределенный круг (таков, в конечном счете, тезис
номиналиста ђосселина и ѓильермоде Ћккама). „ругими словами, тот, кто прочел
„остоевского, стал сам, в известном смысле, ђаскольниковым и знает, что он
не волен в своем "преступлении", так как его привела к нему неизбежнаЯ сила
обстоЯтельств. “бивший не убийца, укравший - не вор, обманувший - не
обманщик: это знают (вернее, чувствуют) осужденные. ‚ конце концов, в любом
наказании есть несправедливость. ‘ юридической точки зрениЯ вполне может
заслуживать смерти убийца - но не беднЯга, который убил, вынужденный своей
предыдущей жизнью, а возможно - о, маркиз де ‹аплас! - историей вселенной.
Њадам де ‘таль подытожила эти мысли в знаменитой сентенции: все понЯть -
значит все простить.
„анте так деликатно и участливо рассказывает о грехе ”ранчески, что все
мы чувствуем неизбежность греха. ќто же чувствовал и поэт, в отличие от
теолога, доказывавшего ("—истилище", XVI), что если бы наши действиЯ
зависели от влиЯниЯ планет, то исчезла бы свобода воли и награждать за добро
и наказывать за зло было бы несправедливо.
„анте понимает и не прощает - таков непримиримый парадокс. џ считаю,
что он решен вдали от логики. „анте не понимал, но чувствовал, что действиЯ
человека неизбежны, и точно так же неизбежны вечное блаженство или гибель
длЯ тех, кто их вызвал.
Џоследователи ‘пинозы и стоики тоже отрицали свободу воли и законы
морали. Љальвин предназначал одних аду, других небу. Ћдна из мусульманских
сект придерживаетсЯ этого взглЯда, как прочел Я в предисловии к "Ђлькорану"
‘але.
Љак видите, четвертое соображение не исчерпывает проблемы. ЋграничимсЯ
тем, что изложили его. Џрочие соображениЯ логичны, но это, как бы там ни
было, кажетсЯ мне истиной.
„анте и англосаксонские духовидцы
‚ • песне "ђаЯ" „анте сообщает, что поднЯлсЯ в ‘феру ‘олнца и видел над
диском этой планеты (в дантовском миропорЯдке ‘олнце - планета) пылающую
корону из 12 духов, и они были Ярче луча, из которого вышли. Џервый, ”ома
Ђквинский, назвал всех остальных. ‘едьмым оказалсЯ Ѓеда. Љомментаторы
объЯснЯют, что речь идет о Ѓеде „остопочтенном, дьЯконе монастырЯ •арроу и
авторе "–ерковной истории Ђнглии".
ќпитет показывает, что перваЯ историЯ Ђнглии, написаннаЯ в VIII
в.церковнаЯ. ќто - трогательное и глубоко личное создание дотошного
исследователЯ и литератора. Ѓеда владел латынью, знал греческий, постоЯнно
употреблЯл стихи ‚ергилиЯ. ‚се его интересовало - всеобщаЯ историЯ,
толкование Ѓиблии, музыка, риторика, орфографиЯ, числовые системы,
естественные науки, теологиЯ, поэзиЯ латинскаЯ и отечественнаЯ. Ћднако кое о
чем он намеренно умалчивал. ЋписываЯ упорные миссии, предпринимаемые, чтобы
установить •ристову веру в германских королевствах Ђнглии, Ѓеда мог бы
сделать длЯ саксонских Язычников то, что сделал длЯ скандинавов спустЯ 500
лет ‘норри ‘турлсон - не изменЯЯ благочестивым намерениЯм книги нарисовать
или хоть бегло пересказать мифы предков. Ѓеда Явно не делал этого. Џричина
Ясна: религиЯ или мифологиЯ германцев еще была жива в то времЯ. Ѓеда хотел
забыть ее и хотел, чтобы ЂнглиЯ тоже забыла. Ќикогда мы не узнаем, вышел ли
из ада в тот грозный день, когда волки пожрали солнце и луну, корабль,
сделанный из ногтей мертвецов. Ќикогда не узнаем, образовывали ли погибшие
боги упорЯдоченный пантеон, или, как подозревает ѓиббон, были туманными
суевериЯми варваров. Љроме упоминаЯ о ритуальной фразе "cujus pater
Voden"[18], фигурирующей во всех генеалогиЯх царственных родов, и о деле
некоего королЯ, державшего один алтарь длЯ €исуса, а другой, поменьше, длЯ
демонов - Ѓеда мало сделал, чтобы удовлетворить любопытство будущих
германистов. ‡ато он отступил с прЯмой дороги хроник, чтобы записать видениЯ
иного мира, предшествующие поэме „анте.
‚спомним одно из них - по словам Ѓеды, душа ”урсы, ирландского аскета,
обратившего многих саксов, была во времЯ болезни взЯта ангелами и вознесена
на небо. Џо дороге ”урса видел в черном воздухе четыре огнЯ, расположенные
недалеко друг от друга. Ђнгелы объЯснили, что эти огни пожирают мир и
зовутсЯ ђаздор, Ќесправедливость, ‹ожь и Љорысть. Ћгни увеличивались,
соединЯлись и приблизились к нему. ”урса испугалсЯ, но ангелы сказали: "’ебЯ
не опалит огонь, который не зажжен тобою самим". € впрЯмь, ангелы раздвинули
пламЯ, и ”урса вошел в рай, где увидел чудеса. Љогда он возвращалсЯ на
землю, ему снова угрожало пламЯ, из которого дьЯвол метнул раскаленную
докрасна душу грешника, и ”урсе обожгло правое плечо и подбородок. Ђнгел
сказал: "ќтот огонь был зажжен тобой. Ќа земле ты взЯл у грешника одежду - и
вот тебЯ постигла кара". Ћжоги, полученные в видении, сохранились у ”урсы до
самой ‘мерти.
„ругого видениЯ удостоилсЯ нортумбриец „риктхельм. ’от, проболев
несколько дней, под вечер умер, но на рассвете воскрес. †ена его
бодрствовала у ложа;
„риктхельм рассказал, что он в действительности возродилсЯ среди
мертвых и теперь решил жить по-иному. ЏомолилсЯ, разделил свое имение на 3
части, первую отдал жене, вторую - детЯм, третью - беднЯкам. ђаспрощалсЯ со
всеми и удалилсЯ в монастырь, где суровой жизнью свидетельствовал о желанных
и об ужасных вещах, Явленных ему в ночь смерти. Ћн рассказывал: "Ђнгел со
сверкающим лицом и одеждой вел менЯ. Њы молча шли, на северо-восток,
по-моему. Ћказались в ущелье, глубоком, широком и бесконечно длинном. ‘лева
был огонь, справа - вихрь снега и града. ‚ихрь гнал толпу грешных душ с
одной стороны на другую, несчастные, спасаЯсь от огнЯ, попадали в ледЯную
стужу и так без конца. џ подумал, что эта жестокаЯ местность, наверное, ад,
но мой поводырь сказал: "’ы еще не в аду". Џрошли вперед, мрак сгустилсЯ, Я
видел только сиЯние ангела. Ѓесконечные сферы черного пламени поднимались из
глубокой бездны и падали в нее. Џоводырь бросил менЯ, Я осталсЯ один среди
бесчисленных сфер, наполненных душами, из бездны шел смрад. ЊенЯ охватил
ужас, и спустЯ времЯ, показавшеесЯ бесконечным, Я услышал за спиной
неутешные жалобы и Язвительный хохот, словно чернь потешалась над пленными
врагами. ‹икующие и Яростные демоны втащили в центр мрака пЯть германских
душ. Ћдна была с тонзурой, как у свЯщенника, другаЯ - женщиной. „уши исчезли
в бездне; людские вопли слились с хохотом дьЯволов, и в ушах моих все
смешалось. —ерные духи, выйдЯ из недр пламени, окружили менЯ, угрожали
своими взглЯдами и огнем, но не решались дотронутьсЯ. Ћкруженный врагами и
тьмою, Я не мог защититьсЯ. “видел, как по дороге движетсЯ звезда,
увеличиваЯсь и приближаЯсь. „емоны убежали, и Я увидел, что звезда была
ангелом. Ћн свернул направо, и мы пошли на юг. ‚ышли из мрака к свету, из
света к сиЯнию, увидели бесконечно высокую стену и пошли вдоль. Ќи ворот, ни
окон не было, Я не понимал, почему мы подошли к ней. ‚незапно, не знаю как,
мы оказались наверху и смогли разглЯдеть приЯтный цветущий луг, чей аромат
заглушил вонь преисподней. Ќа лугу были фигуры в белом; поводырь подвел менЯ
к этому счастливому сборищу, и Я подумал - должно быть, здесь царство
небесное, о котором столько слышал, но ангел сказал: "’ы еще не на небе".
‚дали от этого луга был ослепительный свет, оттуда доносилось пение и
восхитительное благоухание, еще сильнее предыдущего. Љогда Я понЯл, что мы
уже в этом чудесном месте, поводырь отошел, вынудив менЯ возвращатьсЯ долгим
путем. Њне потом объЯснили, что ущелье с огнЯми и льдом - чистилище, бездна
- адскаЯ пасть, луг - место, где праведники ждут ‘трашного ‘уда, а мир
музыки и света - царство небесное. "€ ты,прибавил ангел,- сейчас вернешьсЯ в
свое тело и снова заживешь среди людей, и если будешь жить праведно,
попадешь на луг, а потом на небо - Я оставил тебЯ одного в пространстве,
чтобы спросить, какова твоЯ судьба". ’Яжело было ”урсе возвращатьсЯ в свое
тело, но он не решилсЯ спорить и проснулсЯ на земле.
‚ этой истории можно различить эпизоды, напоминающие (вернее,
предвосхищающие) сцены из "Љомедии". Њонах не горит в огне, зажженном не им;
Ѓеатриче точно так же неуЯзвима длЯ адского огнЯ ("ne fiamma d'esto incendio
поп m'assale"[19] - "Ђд", II).
‚ ущелье, казалось, бесконечном, вихрь из града и льда казнит грешников
- в круге третьем от подобной кары страдают эпикурейцы (чревоугодники).
Ќортумбриец приходит в отчаЯние, когда ангел покидает его - так у „анте с
‚ергилием ("Virgilio a qui per mia salute die mi"[20] - "—истилище", XXX).
„риктхельм не знает, как он поднЯлсЯ на стену; „анте - как он мог
пересечь печальный Ђхерон.
‚сего интереснее в этих событиЯх - Я, конечно, упомЯнул не все -
детали, внесенные Ѓедой в рассказ, придающие сверхъестественному особое
правдоподобие. „остаточно вспомнить неизгладимость ожогов, способность
ангела угадать мысли человека, хотЯ тот молчит, смесь стонов и смеха,
тревогу нортумбрийца при виде высокой стены. ‚ероЯтно, эти детали переданы
перу историка устной традицией. ‡десь определенно тот же союз личного с
чудесным, что типичен длЯ „анте и не имеет ничего общего с канонами
аллегорической литературы.
—итал ли „анте как-нибудь "€сторию Ђнглии" ‘корей всего, нет. Ћн
включил Ѓеду (имЯ, весьма удобное длЯ стиха) в круг теологов, но это мало
что доказывает. ‚ средние века довериЯ было больше - не обЯзательно было
читать англосаксонского доктора, чтобы признать его авторитет, как не
обЯзательно было читать "€лиаду", написанную почти неизвестным Языком, чтобы
знать, что ѓомер по праву выше ЋвидиЯ, ѓорациЯ и ‹укана. “местно и другое
наблюдение. „лЯ нас Ѓеда - историк, длЯ средневековых читателей -
комментатор ЏисаниЯ, риторик и хронолог. €сториЯ Ђнглии, туманной в то
времЯ, не могла особенно интересовать „анте.
‡нал или не знал „анте видениЯ, описанные Ѓедой, менее важно, чем то,
что Ѓеда включил их в свой труд, посчитал достойным увековечить. ‚еликие
книги, подобные "Љомедии" - не изолированны, не случайный каприз индивидуума
- их создают много людей и много поколений. €сследовать предшественников -
не значит предпринимать постыдное дело юридического или полицейского
характера; это значит - пытатьсЯ выЯснить движениЯ, поползновениЯ,
приключениЯ человеческого духа в прошлом и угадать предвестников будущего,
тревожных и радостных.
—истилище I, 13
Љак все абстрактные слова, слово "метафора" ЯвлЯетсЯ метафорой, не
очень Ясной в переводе. ‘остоит она, в общем, из двух терминов. Ћдин
мгновенно превращаетсЯ в другой. ’ак, саксы называли море "дорогой китов"
или "дорогой лебедей". ‚ первом случае грандиозность кита соответствовала
грандиозности морЯ, во втором - крохотный лебедь контрастировал с
обширностью морЯ. Њы никогда не узнаем, замечали ли создатели этих метафор
подобные свЯзи. ‚ стихе 60 I песни "Ђда" читаем: mi ripugnera la dore'l sol
tace" ("отталкивала менЯ туда, где солнце молчит"), "ѓде солнце молчит" -
акустический глагол выражает образ зрительный. ‚спомним известный гекзаметр
"ќнеиды" - "...a Tenedo, tacitae per arnica silentia lunae" ("... к
’енедосу[21] при безмолвии луны, своего друга"). Ќо сейчас Я хочу
исследовать не слиЯние двух терминов, а три любопытных строки.
ЏерваЯ - стих 13 песни I "—истилища" - "doice color d'oriental
zaffiro"[22]. Ѓути сказал, что сапфир - драгоценный темноголубой камень,
ласкающий взор, а восточный сапфир - его разновидность, встречавшаЯсЯ в
Њидии. €так, у „анте цвет востока определЯетсЯ цветом восточного сапфира.
‡десь напрашиваетсЯ игра слов, котораЯ вполне может стать бесконечной.
Ђналогичное построение Я нашел в "…врейских мелодиЯх" Ѓайрона - "She walks
in beauty, like the night" ("Ћна идет, прекраснаЯ, как ночь"): чтобы принЯть
этот стих нужно вообразить высокую смуглую женщину, похожую на ночь, а сама
ночь, в свою очередь - высокаЯ смуглаЯ женщина и т. д.
’ретий пример - из ђоберта Ѓраунинга. Ћн включил в посвЯщение огромной
драматической поэмы "Љольцо и книга" стих - "Ћ line love, half angel and
half bird"[23].
Џоэт называет здесь покойную жену полуангелом-полуптичкой, но ангел уже
наполовину птица, и таким образом предполагаетсЯ дальнейшее дробление,
которое может стать бесконечным.
Ќе знаю, можно ли включить в эту случайную компанию спорный стих
Њильтона ("ЏотерЯнный рай", IV, 323) - "the fairest of her daughters, Eve"
("…ва, прекраснейшаЯ из дочерей своих"),- длЯ разума стих абсурден, длЯ
воображениЯ, пожалуй, нет.
‘имург и Ћрел
‘обственно говорЯ, кого не оттолкнет мысль о существе, составленном из
других существ, скажем, о птице, сделанной из птиц? (Ђналогично в
"Њонадологии" ‹ейбница читаем, что мир состоит из бесчисленных миров,
которые, в свою очередь, состоЯт из миров, и так до бесконечности).
‘формулированнаЯ так проблема, вероЯтно, содержит решениЯ тривиальные, если
не обЯзательные. џ бы сказал, что ,ее исчерпывает аллегориЯ ‘лавы (вернее,
‘кандала или Њолвы) в четвертой песне "ќнеиды" - "Monstrum Horrendum
ingens"[24], со множеством перьев, глаз, Языков и ушей. €ли странный царь,
вооруженный лицом и жезлом и сделанный из людей, что заполнил собою
фронтиспис "‹евиафана".
”рэнсис Ѓэкон ("Ћпыты", 1625) хвалил первый из этих образов, которому
подражали —осер и експир. ‘егоднЯ же никто не поставит эту "Њолву" выше
‡верЯ Ђхеронта, у которого, согласно 50 с лишним рукописЯм "‚идениЯ
’ундала", в брюхе грешники, терзаемые собаками, медведЯми, львами, волками и
змеЯми.
Ђбстрактное представление существа, составленного из других, видимо, не
сулит ничего хорошего; однако оно невероЯтным образом соответствует одной из
наиболее запоминающихсЯ фигур западной литературы и другой - из литературы
восточной. џ и хочу описать эти чудесные вымыслы. Ћдин возник в €талии,
другой - в Ќишапуре.
Џервый находитсЯ в XVIII песне "ђаЯ". „анте, странствуЯ по
концентрическим небесам, заметил особую радость в глазах Ѓеатриче, особый
блеск ее красоты и понЯл, что поднЯлсЯ от багрового неба Њарса на небо
ћпитера. ‚ пленительном просторе этой сферы, в белых лучах летают и поют
небесные созданиЯ, образуЯ последовательно буквы фразы "Diligite
justitiam"[25], а затем - голову орла (разумеетсЯ, не копию земной птицы, а
прЯмо созданную духом). Ћрел - символ справедливой власти - испускает лучи,
он состоит из тысЯч праведных царей, он говорит от их лица, как символ
€мперии, употреблЯЯ "Я" вместо "мы" ("ђай", XIX). „анте угнетен древней
проблемой: справедливо ли осуждать за неверие праведника, родившегосЯ на
берегу €нда, ведь он не мог знать €исуса? Ћрел, как и принЯто в божьих
откровениЯх, отвечает туманно; упрекает за дерзкие вопросы, повторЯет, что
‚ера немыслима без спасениЯ, и намекает, что Ѓог может приобщить к этой вере
некоторых добродетельных Язычников. ‡аЯвлЯет, что среди блаженных -
император ’раЯн и ђифей (Џомпео ‚ентури осудил выбор ђифеЯ, сущее гвовавшего
только в стихах "ќнеиды". ‚ергилий назвал ђифел справедливейшим из троЯнцев
и добавил, описываЯ его смерть: "Dies alitur visum"[26]. ‚о всей литературе
нет и следа ђифеЯ. ‚озможно, из-за этой неЯсности „анте избрал его).
Ћбраз орла, великолепный в XVI в., менее поражает в XX, когда
коммерческаЯ реклама изображает сверкающих орлов, возвещаЯ о них огненными
буквами (см.: —естертон "—то Я видел в Ђмерике").
’о, что кому-то удалось превзойти один из величайших образов "Љомедии",
кажетсЯ неправдоподобным - однако так случилось.
‡а век до „анте ”арид-аль-„ин-Ђттар, перс из секты суфитов, создал
странного ‘имурга (’ридцать птиц) - образ точнее и шире „антовского[27].
”арид-аль-„ин-Ђттар родилсЯ в Ќишапуре, славном бирюзой и мечами. Ђттар
- по-персидски "аптекарь". ‚ "ЏамЯти поэтов" читаем, что такова была его
профессиЯ. Ћднажды в лавку вошел дервиш, оглЯдел склЯнки и смеси и заплакал.
‚стревоженный и удивленный Ђттар спросил, в чем дело. „ервиш ответил: "Њне
ничего не стоит уйти, у менЯ ничего нет. ’ебе, напротив, нужно распрощатьсЯ
с сокровищами, которые вижу". ‘ердце Ђттара застыло, как смола. „ервиш ушел,
но на следующее утро Ђттар бросил свою лавку и дела сего мира. Џошел в
Њекку, пересек …гипет, ‘ирию, ’уркестан, север €ндостана; вернувшись, с
жаром предалсЯ созерцанию Ѓога и литературе. ѓоворЯт, оставил 20 тысЯч
двустиший. …го книги назыгаютсЯ: "Љнига ‘оловьев", "Љнига ЏротиворечиЯ",
"Љнига ‘овета", "Љнига ’айн", "Љнига Ѓожественного ‡нака", "‚оспоминаниЯ о
свЯтых", "–арь и роза", "‚озвещение чудес" и, особо, "ђазговор птиц"
("Њантик аль ’аир"). ‚ последние годы жизни (говорЯт, он дожил до ста
десЯти) отказалсЯ от всех наслаждений жизни, в том числе и поэзии. …го убили
солдаты ’уле, сына —ингиз-хана. Ћбраз, который Я имею в виду, ЯвлЯетсЯ
основой "Њантик аль ’аир". ‚от сюжет поэмы. „алекий ‘имург, царь птиц,
уронил в центре ЉитаЯ сверкающее перо; птицы решили, устав от долгой
анархии, найти царЯ. ‡нали, что имЯ его означает "’ридцать птиц"; знали, что
дворец его на Љафе - круглой горе, обнимающей ‡емлю. Ћни пустились в дорогу,
почти бесконечную, одолели семь пропастей или морей; предпоследнее
называлось ѓоловокружение, последнее - ѓибель. Ћдни путники сбежали, другие
остались. ’ридцать птиц, очищенных своим трудом, вступили на гору ‘имурга.
Џод конец увидели его; понЯли, что они сами и есть ‘имург, каждаЯ в
отдельности и все вместе.
ђазница между Ћрлом и ‘имургом не менее Ясна, чем сходство. Ћрел только
невероЯтен, ‘имург - невообразим. €ндивидуумы, составлЯющие Ћрла, не
терЯютсЯ в нем („авид - зрачок, ’раЯн, …зекиЯ и Љонстантин - брови). Џтицы,
глЯдЯщие на ‘имурга, сами и есть ‘имург. Ћрел - символ мгновенный, каким до
него были буквы; души, образующие его, не перестают быть сами собой;
многосущный ‘имург почти непостижим. ‡а Ћрлом - бог €зраилЯ и ђима, за
волшебным ‘имургом - пантеизм.
Џоследнее замечание. ‚ басне о ‘имурге примечательна сила воображениЯ,
географиЯ путешествиЯ менее Ясна (хотЯ не менее реальна). ‘транники ищут
неизвестную цель; эта цель, названнаЯ только в конце, должна быть поистине
чудесной и не казатьсЯ довеском. Ђвтор решает трудность с классическим
изЯществом: искатели и есть то, что они ищут. ’ак и „авид - сам неизвестный
герой истории, которую ему рассказывает Ќатан (II книга ‘амуила, 12); так
(по мнению „е Љвинси) фиванский сфинкс задает ќдипу загадку не о человеке
вообще, а о самом ќдипе.
‚стреча во сне
Ћдолев адские круги и крутые террасы —истилища, „анте увидел под конец
в ‡емном ђаю Ѓеатриче. Ћсмелюсь предположить, что сцена (навернЯка одна из
наиболее удивительных в литературе) - первичное Ядро "Љомедии". џ хочу
объЯснить это, подытожив то, что говорЯт ученые, и представить некоторые
соображениЯ психологического характера (пожалуй, новые).
“тром 13 апрелЯ 1300 г., в предпоследний день путешествиЯ, „анте,
завершив свои труды, вступил в ‡емной ђай, увенчавший гору —истилища. Ћн
видел временный и вечный огонь, прошел сквозь стену пламени, волЯ его
свободна и верна. ‚ергилий увенчал его короной и митрой. Џо тропинкам
древнего сада он пришел к реке, прозрачней всех рек, хотЯ из-за деревьев ее
не озарЯют ни луна, ни солнце. ‚оздух доносит музыку и на другом берегу
приближаетсЯ загадочнаЯ процессиЯ. 24 старца в белых одеждах и 4 шестикрылых
зверЯ, чьи крыльЯ усеЯны глазами, предшествуют триумфальной колеснице,
которую влечет грифон; справа от колесницы плЯшут три женщины, одна - такаЯ
рыжаЯ, что кажетсЯ огненной; слева - четверо женщин в пурпуре, у одной - три
глаза. Љолесница останавливаетсЯ и поЯвлЯетсЯ женщина в платье цвета
пламени. Ќе видЯ еще лица, „анте понЯл по смЯтению чувств и волнению крови,
что это Ѓеатриче. Ќа пороге ђаЯ почувствовал любовь, котораЯ столько раз
пронизывала его во ”лоренции. Ћн искал, как испуганный ребенок, защиты у
‚ергилиЯ, но тот уже исчез.
Ња Virgilio n'avea lasciati scemi
di se, Virgilio dolcissimo padre
Virgilio a cui per mia salute die mi[28]
Ѓеатриче повелительно называет его по имени. ѓоворит, что оплакивать
следует не уход ‚ергилиЯ, а собственную вину. ‘ иронией спрашивает, как это
он снизошел ЯвитьсЯ в обитель блаженных. ‚ воздухе полно ангелов - Ѓеатриче
беспощадно перечислЯет им заблуждениЯ „анте. ѓоворит, что напрасно посылала
ему сны, он так низко пал, что спасти его можно было, только показав муки
грешников. „анте пристыженно потупил глаза, что-то лепетал и плакал;
сказочные существа слушали; Ѓеатриче требовала публично покаЯтьсЯ... ’акова,
в плохой прозе, жалостнаЯ сцена встречи с Ѓеатриче в ђаю. ’еофил ‘перри
("Einfuhning in die Gottliche Komodie[29] 1946) замечает: "Ѓез сомнениЯ,
„анте сам ожидал другого приема. Ќичто в предыдущих песнЯх не намекает, что
здесь поэт испытает величайшее унижение в жизни".
Љомментаторы расшифровали сцену фигура за фигурой: 24 старца,
упомЯнутые прежде в Ђпокалипсисе (4, 4) -24 книги ‚етхого ‡авета (согласно
‘в. €ерониму). естикрылые - евангелисты (’оммасео) или …вангелиЯ
(‹омбарди). 6 крыл - 6 законов (Џьетро ди „анте) или распространение “чениЯ
на 6 направлений пространства (”ранческо да Ѓути). Љолесница-церковь, 2
колеса-2 завета (Ѓути) или жизнь активнаЯ и жизнь созерцательнаЯ (Ѓенвенуто
д¶€мола), или ‘в. „оминик и ‘в. ”ранциск ("ђай", XII), или ‘праведливость и
Њилосердие (‹уиджи Џтетробоно). ѓрифон (‹ев и Ћрел) - •ристос (из-за союза
‘лова с человеческим естеством); „идрон считает ѓрифона папой, "который, как
первосвЯщенник-орел, поднимаетсЯ к трону ѓоспода за приказаниЯми и как ‹ев -
император спускаетсЯ на землю с силою и мужеством". †енщины, танцующие
справа - теологические добродетели[30]; танцующие слева - естественные[31].
’рехглазаЯ женщина - благоразумие, видЯщее прошлое, настоЯщее и будущее.
Ѓеатриче выходит, а ‚ергилий исчезает, т. к. ђазум уступает место ‚ере.
‘огласно ‚итали, здесь также смена классической культуры христианской.
’олкованиЯ, перечисленные мною, несомненно, допустимы. ‹огически (но не
поэтически) они достаточно оправдывают неЯсность черт. Љарл тейнер, одобрив
некоторые, пишет: "’рехглазаЯ женщина - монстр, но поэт не подчинилсЯ
требованиЯм поэзии, ему важнее было Явить „обродетели, чем нарисовать их
лица. Ѓесспорное доказательство того, что в душе величайшего художника на
первом месте была любовь к Ѓогу, а не искусство". ‚итали разделЯет это
мнение с неменьшим пылом: "‘тремление к аллегории привело „анте к образам
сомнительной красоты".
„ве вещи, по-моему, несомненны. „анте хотел, чтобы процессиЯ была
прекрасной ("Non che Roma di carro cosi bello rellegrasse Affricano"[32] -
—истилище", XXIX), но она оказалась сложней и безобразней. ѓрифон,
впрЯженный в колесницу, звери с глазастыми крыльЯми, зеленаЯ женщина,
краснаЯ женщина, трехглазаЯ женщина, старец, спЯщий на ходу - кажутсЯ длЯ
изображениЯ раЯ менее уместными, чем адские круги. ’о, что некоторые фигуры
упоминались в книгах пророков ("ma leggi Ezechiel che li dinigne")[33], а
другие - в Ђпокалипсисе, не уменьшает ужаса. џ считаю так не потому, что
живу в XX веке: в других сценах ђаЯ чудовищ нет.
‘уровость Ѓеатриче осуждали все комментаторы; кое-кто осуждал
безобразие некоторых эмблем. Ћбе ненормальности, по-моему, одного
происхождениЯ. џ, конечно, только предполагаю; изъЯснюсь в нескольких
словах.
‚любитьсЯ - значит создать религию, чей Ѓог может ошибатьсЯ. Ќевозможно
отрицать, что „анте обожествлЯл Ѓеатриче; то, что она однажды посмеЯлась над
ним, а в другой раз оттолкнула, зафиксировано в "Vita nuova"[34]. Ќекоторые
утверждают, будто были и другие подобные вещи, и это укреплЯет мою
уверенность в том, что любовь была безответной и суеверной. Љогда Ѓеатриче
умерла, „анте потерЯл ее навсегда и, чтоб уменьшить свою печаль, хотел
встретить любимую в воображении; по-моему, он воздвиг тройной храм своей
поэмы, чтобы туда вставить эту встречу. Ќо, как обычно, сновидение
омрачилось горестными помехами. ’ак случилось и с „анте. Ћн грезил об
утраченной навсегда, но Ѓеатриче приснилась ему непреклонной, недоступной, в
колеснице, влекомой львом - орлом, становившимсЯ под взглЯдом Ѓеатриче то
полностью львом, то полностью орлом. Џодобные вещи могут предвещать кошмар;
он и происходит в следующей песне. Ѓеатриче исчезает, орел, лиса и дракон
нападают на колесницу, колеса и ось покрываютсЯ перьЯми, у колесницы
вырастает семь голов, гигант и блудница занимают место Ѓеатриче...
(‡амечают, что это безобразие - оборотнаЯ сторона предыдущей "красоты".
ђазумеетсЯ, но оно многозначительно...).
Љак аллегориЯ, нападение орла символизирует первые гонениЯ на христиан,
лиса - ересь, дракон - ‘атана (или Њагомет, или Ђнтихрист), головы - семь
смертных грехов (Ѓенвенуто д'€мола), ѓигант- (”илипп IV Љрасивый, король
”ранции)[35].
Ѓеатриче значила длЯ „анте бесконечно много. Ћн длЯ нее - очень мало,
может быть, ничего. ‚се мы склонны к благоговейному почитанию любви „анте,
забываЯ эту печальную разницу, незабываемую длЯ самого поэта. —итаю и
перечитываю воображаемую встречу и думаю о двух любовниках, которые
пригрезились Ђлигьери в вихре ‚торого круга - о туманных символах счастьЯ,
недоступного „анте, хотЯ сам он, может быть, не понимал этого и не думал об
этом. џ думаю о ”ранческе и Џаоло, соединенных в своем Ђду навсегда
("Questi, che mai da me non fia diviso")[36], думаю с любовью, тревогой, с
восхищением, с завистью.
ЏоследнЯЯ улыбка Ѓеатриче
ЊоЯ цель - прокомментировать самые патетические стихи в литературе. Ћни
находЯтсЯ в XXXI песне "ђаЯ" и, хотЯ знамениты, никто, кажетсЯ, не ощутил в
них истинной трагедии, не расслышал их полностью. Ќесомненно, трагизм,
заключенный в них, относитсЯ скорее к самому „анте, чем к произведению,
скорее к „анте - автору, чем к „анте - герою поэмы.
‚от ситуациЯ. Ќа вершине горы —истилища „анте терЯет ‚ергилиЯ. ‚едомый
Ѓеатриче, чьЯ красота увеличиваетсЯ с каждой новой сферой, которой они
достигают, „анте проходит их одну за другой, пока не поднимаетсЯ к
Џерводвигателю, окружающему все. “ ног „анте - неподвижные звезды, над ним -
ќмпирей, уже не материальное небо, а вечное, состоЯщее только из света. Ћни
вступают в ќмпирей: в этом безграничном пространстве (как на полотнах
прерафаэлитов) отдаленные предметы различимы столь же Ясно, как и близкие.
„анте видит реку света, сонмы ангелов, пышную райскую розу, образованную
амфитеатром праведных душ. ‚незапно замечает, что Ѓеатриче его оставила.
‚идит ее в вышине, в одном из закруглений розы. Ћн благоговейно умолЯет ее -
как тонущий в пучине воздевает взглЯд к облакам. Ћн благодарит ее за
сострадание и поручает ей свою душу.
‚ тексте:
Cosi orai; e quella, si lontana
Come parea, sorrise e riguardommi;
Poi si tomo all'etema fontana.
("Ћна была так далека, казалось,
Ќо улыбнулась мне. € бросив взглЯд,
‚новь отвернулась к ‚ечному светилу").
Љак понЯть это? Ђллегористы говорЯт: с помощью разума (‚ергилиЯ) „анте
достиг веры; с помощью ‚еры (Ѓеатриче) достиг божества. € ‚ергилий, и
Ѓеатриче исчезают, т. к. „анте дошел до конца. Љак заметит читатель,
объЯснение столь же холодно, сколь безупречно; из такой тощей схемы никогда
бы не вышли эти стихи. Љомментаторы, известные мне, видЯт в улыбке Ѓеатриче
лишь знак одобрениЯ. "Џоследний взглЯд, последнЯЯ улыбка, но твердое
обещание" - замечает ”ранческо ’оррака. "“лыбаетсЯ, чтобы сказать „анте, что
его просьба принЯта: смотрит, чтобы еще раз показать свою любовь" -
подтверждает ‹уиджи Џьетробоно.
’ак же считает и Љазини. ‘уждение кажетсЯ мне весьма справедливым, но
оно Явно поверхностно.
Ћзанам ("„анте и католическаЯ философиЯ", 1895) думает, что апофеоз
Ѓеатриче был первичной темой "Љомедии"; ѓвидо ‚итали спрашивает, не
стремилсЯ ли „анте, воздвигаЯ "ђай", создать прежде всего царство длЯ своей
дамы. ‡наменитое место в "Vita nuova" ("Ќадеюсь сказать о ней то, что еще ни
о какой женщине не говорилось") подтверждает или допускает эту мысль. џ бы
пошел еще дальше. Џодозреваю, что „анте создал лучшую книгу в литературе,
чтобы вставить в нее встречу с невозвратимой Ѓеатриче. ‚ернее сказать,
вставки - адские круги, —истилище на ћге, 9 концентрических небес,
”ранческа, сирена, грифон и Ѓертран де Ѓорн, а основание - улыбка и голос,
которые, как знал „анте, потерЯны длЯ него.
‚ начале "Vita nuova" читаем, что однажды поэт перечислил в письме 60
женских имен, чтобы тайком поместить меж ними имЯ Ѓеатриче. „умаю, что в
"Љомедии" он повторил эту грустную игру.
‚ том, что несчастливец грезит о счастье - ничего особенного, все мы
ежедневно этим занимаемсЯ, „анте это делал, как и мы. Ќо всегда нечто дает
нам увидеть ужас, таЯщийсЯ в подобном вымышленном счастье. ‚ стихотворении
—естертона говоритсЯ о "nightmares of delight" (кошмарах, дающих
наслаждение). ќтот оксюморон более или менее обозначает цитируемую терцину.
Ќо у —естертона ударение на слове "наслажденье", а у „анте - на "кошмар".
‘нова взглЯнем на сцену. „анте в ќмпирее, Ѓеатриче рЯдом с ним. Ќад
ними неизмеримаЯ ђоза праведных. Ћна вдали, но духи, населЯющие ее, видны
четко. ‚ этом противоречии, хотЯ оправданном длЯ поэта (XXX, 18), пожалуй,
первый признак какой-то дисгармонии. ‚незапно Ѓеатриче исчезает. …е место
занимает старец ("credea vidi Beatrice e vidi un sene")[37]. „анте едва
осмеливаетсЯ спросить: "ѓде она?" ‘тарец указывает на один из лепестков
ђозы. ’ам, в ореоле, Ѓеатриче, Ѓеатриче, чей взор обычно наполнЯл его
нестерпимым блаженством; Ѓеатриче, обычно одетаЯ в красное; Ѓеатриче, о
которой он столько думал, что его поражало, как могли видевшие ее во
”лоренции паломники не говорить о ней; Ѓеатриче, котораЯ однажды не
поздоровалась с ним; Ѓеатриче, умершаЯ в 24 года; Ѓеатриче де ”олько
Џортинари, вышедшаЯ замуж за Ѓарди. „анте видит ее в вышине; Ясный небосвод
не дальше от глубин морЯ, чем она от него. „анте молитсЯ ей, как божеству и
одновременно как желанной женщине:
Ћ donna in cui la mia speranza vige,
E che soffristi per la mia saluta
In inferno lasciar'le tue vestige.
("Ћ ты, котораЯ спустилась в Ђд,
—тобы спасти менЯ, чтоб укрепить
‚о мне надежду...")
Ђ теперь она смотрит на него мгновение и улыбаетсЯ, чтобы потом
вернутьсЯ к вечному источнику света.
”ранческо де ‘анктис ("€сториЯ итальЯнской литературы", VII) так
толкует это место: "Љогда Ѓеатриче удалилась, „анте не жалуетсЯ: все земное
в нем перегорело и разрушено". ‚ерно, если думать о цели поэта; ошибочно -
если считатьсЯ с его чувствами.
„лЯ „анте сцена была воображаемой. „лЯ нас - она очень реальна, но не
длЯ него. („лЯ него реально то, что впервые жизнь, а затем смерть оторвали
от него Ѓеатриче.) Ќавсегда ее лишенный, одинокий и, пожалуй, униженный, он
вообразил эту сцену, чтобы представить себЯ с нею. Љ несчастью длЯ поэта (к
счастью длЯ столетий, которые читают его!) сознание нереальности встречи
деформировало видение. Ћтсюда ужасные обстоЯтельства, безусловно, слишком
адские длЯ ќмпиреЯ: исчезновение Ѓеатриче, старик, занЯвший ее место,
мгновенное вознесение Ѓеатриче на ђозу, мимолетность взглЯда и улыбки, то,
что она отвернулась навсегда. ‚ словах сквозит ужас: "Come parea"
("казалось") относитсЯ к "lontana" ("далека"), но граничит со словом
"sorrise" ("улыбка") - поэтому ‹онгфелло мог перевести в 1867 г.: "Thus I
implored, and she, so far away smiled, as it seemed, and looked once more at
me" ("џ умолЯл; она, так далека, улыбнулась, казалось, и вновь поглЯдела на
менЯ).
"Eterna" ("вечно") тоже кажетсЯ относЯщимсЯ к "si torno"
("отвернулась").
Џеревод с испанского ‹. ”ридмана

[1] "’ак был Я во власти сна в то времЯ".-1-Я терцина говорит о том,
что „анте всю свою предыдущую жизнь провел как в лесу, в лесу страстей и
невежества, и внезапно понЯл, что жил дурно. ’огда он услышал голос ‚еры,
голос ђазума, увидел воочию символа греха, волчицу, льва и рысь, и это
послужило толчком к его путешествию.- Џрим. пер.
[2] "‘кажи, учитель, мне, скажи, мой господин".
[3] "Ђверроэс, великий комментатор".
[4] "–езарь с орлиным взором."
[5] € одинокий ‘аладин, в стороне.
[6] ѓоворю это, продолжаЯ.
[7] ЋткрытаЯ, сверкающаЯ полЯна.
[8] Ѓолее щедрый воздух.
[9] ЊирскаЯ слава не более чем дуновение ветерка, веющего то сюда, то
туда и с переменой направлениЯ менЯющего имЯ.
[10] ЊенЯ принЯли в свой круг, и Я стал шестым. ч Ѓеатриче у „анте -
символ христианской религии.- Џрим. пер.
[11] Ѓоюсь, не безумен ли этот поход.
[12] Љак угодно …му (т. e. богу).
[13] "ЏредставлениЯ „анте о ’ом ‘вете",
[14] Џращур „анте.
[15] ‘обственно, даже поставить Ѓеатриче выше €исуса - "ѓрифон",
символизирующий •риста, везет колесницу, на которой стоит Ѓеатриче.
[16] ‘м. выше прим. 9.
[17] "‘оздатель мой был движим ‘праведливостью".- ‚ наиболее известном
русском переводе Њ. ‹озинского: "Ѓыл правдою мой зодчий вдохновлен". ђади
сохранениЯ размера переводчик пожертвовал точностью.Џрим. пер.
[18] "—ьим отцом был ‚отан".
[19] ЏламЯ этого пожара мне не повредит.
[20] ‚ергилий, который менЯ спасал!
[21] ’енедос - остров у побережьЯ ’рои - Џрим. пер.
[22] Ќежный цвет восточного сапфира, т. е. восток.
[23] Ћ, лирическаЯ любовь моЯ, полуангел-полуптичка.
[24] Ћгромное ужасное чудовище.
[25] ‹юбите справедливость.
[26] Ѓоги судили иначе, т. е. обрекли его на смерть, несмотрЯ на его
добродетели.
[27] ќтот образ произвел на Ѓорхеса сильное впечатление. Ћн
неоднократно поЯвлЯетсЯ в его рассказах и эссе.
[28] Ќо не было ‚ергилиЯ! €счез
‚ергилий, нежный мой отец, ‚ергилий,
Љоторый так оберегал менЯ!
[29] "‚ведение в "Ѓожественную комедию".
[30] ’. е. ‚ера, Ќадежда, ‹юбовь, - Џрим. пер.
[31] Њужество, справедлиность. мудрость, умеренность.
[32] € ђим такой великолепной колесницей не чествовал ‘ципиона!
[33] Ќо прочти, как их описывает …зекииль!
[34] "ЌоваЯ жизнь".
[35] ‚раг католической церкви.- Џрим. пер
[36] ’от, кто никогда не отходит от менЯ.
[37] џ ожидал, что увижу Ѓеатриче, а увидел старца. ‚опросы философии
Last-modified: Wed, 09 Mar 2005 06:21:28 GMT
Ћцените этот текст: