ел с одиннадцатью, чтобы Џапа создал
новый мир монашества. ‘в. Ѓонавентура говорит, что €ннокентий  III,  великий
Џапа, гулЯл по террасе ‹атеранского храма, обдумываЯ, по  всей  вероЯтности,
серьезнейшие политические проблемы, сотрЯсающие его государство, когда перед
ним внезапно возник человечек, которого он принЯл за  пастуха.  Џо-видимому,
он постаралсЯ избавитьсЯ от него поскорее; может быть, он решил, что  пастух
безумен. ‚о всЯком случае, он больше о нем не думал до ночи, а ночью  увидел
странный сон. Ќочью, говорит  славный  биограф  ”ранциска,  он  увидел,  что
большой  древний  храм,  на  чьих  прочных  террасах  он   гулЯл   в   такой
безопасности, ужасно накренилсЯ, вот вот обвалитсЯ, словно все его  башни  и
купола качаютсЯ перед землетрЯсением. €  тут  он  заметил,  что,  как  живаЯ
кариатида, храм держит человек, а  человек  этот  -  оборванный  пастух  или
крестьЯнин, от которого он отвернулсЯ. Џравда это или образ, мы видим  очень
точно,  с  какой  внезапностью  и  простотой  обрел  ”ранциск   внимание   и
покровительство ђима. Џо-видимому, первым его другом стал кардинал  „жованни
ди  ‘ан-Џаоло,  который  защищал  его  замысел  перед  специально  созванным
конклавом. ‘тоит заметить, что кардиналы в основном сомневались, не  слишком
ли суров устав нового ордена - католическаЯ церковь всегда предостерегает от
излишней аскезы и свЯзанных с нею зол. Њожет быть,  под  словом  "суровость"
они подразумевали "опасность", ведь новый орден был все же  опаснее  старых.
•отЯ бы в одном смысле братец был противоположен  монаху.  ‘тарый  монастырь
хорош тем, что в нем спрЯчешьсЯ не только от зла, но и от  забот.  Џотому  в
этих  убежищах  и  родились  труды,  за  которые  мы   никогда   не   сможем
отблагодарить монахов. Њонахи сохранили древних классиков,  положили  начало
готике, создали науку и философию, дали нам миниатюру и витраж. ‚се  дело  в
том, что о насущных нуждах они могли не печьсЯ. Џускай  они  питались  очень
скудно, но всегда знали, что без еды не останутсЯ. Ђ братец никогда не знал,
поест ли он вообще. ‚ его жизни, как в жизни цыган и бродЯг,  было  то,  что
зоветсЯ романтикой. Ѓыла в ней и постоЯннаЯ угроза, как в жизни бродЯги  или
поденщика. € кардиналы XIII столетиЯ пожалели  людей,  по  собственной  воле
идущих туда, где держат насильно, день за днем, беднЯков XX века.
     Љардинал защищал их приблизительно так: "Њожет быть, их  жизнь  сурова,
но в конце концов это именно та жизнь, к которой призывает …вангелие.  €дите
на компромиссы, когда  мудрость  или  милость  требуют  их  от  нас,  но  не
говорите,  что  люди  вообще  не   должны,   хоть   им   и   хочетсЯ,   жить
по-евангельски". Њы еще увидим, как верен этот довод, когда посмотрим на ту,
высшую часть житиЯ св. ”ранциска, которую можно назвать подражанием  •ристу.
‚ыслушав спорЯщих, Џапа признал орден и обещал более весомую поддержку, если
движение разрастетсЯ. ‚озможно, что  €ннокентий,  человек  умный,  почти  не
сомневалсЯ в  этом;  если  он  и  сомневалсЯ,  сомнениЯ  вскоре  рассеЯлись.
‘ледующаЯ глава в истории ордена - это просто рассказ о том, как толпы людей
стекались под его знамена. џ уже говорил, что по самой своей природе он  мог
расти гораздо быстрее, чем  старые  ордена.  ‚озвращение  двенадцати  первых
братцев стало, наверное, триумфальным шествием. ѓоворЯт, что  все  жители  -
мужчины, женщины, дети --бросили работу, деньги, дома  и  прЯмо,  как  были,
пошли за братцами, умолЯЯ принЯть их в воинство ѓосподне. ‘огласно преданию,
именно тут у св. ”ранциска забрезжила мысль о третьем ордене, который дал бы
людЯм возможность участвовать в его деле, не  жертвуЯ  семьей,  привычкой  и
обычной жизнью. ’ак это или кет, рассказ хорошо выражает тот  мЯтежный  дух,
который охватил €талию. ‚се вышли в путь, братцы кишели повсюду,  и  каждый,
кто их встречал на  больших  и  проселочных  дорогах,  знал,  что  его  ждет
духовное приключение. Џервый орден св. ”ранциска вступил в историю.
     ‚ таком несовершенном очерке  Я  расскажу  кратко  о  втором  ордене  и
третьем, хотЯ они основаны позже, в разное времЯ. ‚торым был орден  кларисс,
и возник он, конечно, благодарЯ  прекрасной  дружбе  св.  ”ранциска  со  св.
Љларой. Ќет на  свете  повести,  котораЯ  так  сильно  озадачивала  бы  даже
сочувствующих ученых, исповедующих иную веру,- ведь нигде нельзЯ применить с
таким успехом простую поверку, о которой Я говорил.  “ченые  не  могут  себе
представить, что любовь небеснаЯ столь же реальна, как любовь  земнаЯ.  …сли
бы они это представили, загадка решалась бы легко. ‘емнадцатилетнЯЯ  девушка
Љлара из знатной  ассизской  семьи  страстно  захотела  стать  монахиней,  и
”ранциск помог ей  бежать  из  дому.  ‚  сущности,  он  помог  ей  бежать  в
монастырь, не посчитавшись с родителЯми, как сам он не посчиталсЯ с  отцом..
‚се это было похоже на. обычный романтический. побег - она вышла через  дыру
в стене, пересекла лес и в полночь ее  встретили  с  факелами.  „аже  миссис
Ћлифант в хорошем и тонком исследовании о св. ”ранциске говорит, что "случай
этот мы наврЯд ли вспомним с сочувствием".
     ‘кажу одно: если бы это было романтическое бегство и девушка  стала  бы
возлюбленной, а не монашкой, весь современный мир счел бы ее героиней.  …сли
бы ”ранциск поступил с Љларой, как ђомео - с „жульеттой, все бы  их  понЯли.
„ело не в том, что Љларе было семнадцать,- „жульетте  было  четырнадцать.  ‚
‘редние века девушки рано выходили замуж, а  юноши  рано  бились  в  битвах.
‘емнадцатилетнЯЯ девушка в XIII веке вполне отвечала за  себЯ.  Ѓез  всЯкого
сомнениЯ св. Љлара прекрасно знала, что делает. ‘овременные романтики  очень
снисходительны, когда родителей обижают  во  имЯ  романтической  любви.  Ћни
знают, что романтическаЯ любовь реальна; и не  знают,  что  небеснаЯ  любовь
ничуть не призрачней. Ќемало можно сказать в защиту родителей Љлары;  немало
можно было сказать в защиту Џетра  Ѓернардоне.  Њногое  можно  сказать  и  в
защиту Њонтекки и Љапулетти, но современный мир не думает защищать их  и  не
говорит ничего. …сли мы примем хоть на минуту как гипотезу то, что  длЯ  св.
”ранциска и св. Љлары было абсолютной истиной; если мы поверим, что духовнаЯ
свЯзь еще прекраснее свЯзи влюбленных, мы увидим,  что  побег  св.  Љлары  -
просто роман со  счастливым  концом,  а  св.  ”ранциск  -  св.  ѓеоргий  или
странствующий рыцарь, который помог ему так  кончитьсЯ.  Њиллионы  мужчин  и
женщин считали реальной такую свЯзь, и не вправе считать себЯ философом тот,
кто не сочтет ее хотЯ бы возможной.
     ‚ конце концов почему возмущаютсЯ своеволием св.  Љлары  теперь,  когда
так любЯт эмансипацию женщин? Љлара в самом прЯмом смысле слова пошла  своим
путем. Ћна выбрала ту жизнь, которую хотела, а не ту, к  которой  принуждали
ее строгие родители и социальные условности. Ћна основала небывалое  женское
движение, которое до сих пор глубоко воздействует на мир, и место ее - среди
великих женщин. Ќеизвестно, была бы она такой великой  или  такой  полезной,
если бы сбежала с возлюбленным или просто осталась дома  и  вышла  замуж  по
расчету. ќто, мне кажетсЯ, может признать любой разумный человек,  глЯдЯ  со
стороны; а Я нисколько не собираюсь всматриватьсЯ в это  изнутри.  Њало  кто
достоин написать хоть слово о св. ”ранциске, но  еще  труднее  найти  слова,
чтобы описать его дружбу со св. Љларой. џ часто  замечал,  что  такого  рода
тайны лучше всего выражать символически, молча, позой или действием. € Я  не
знаю лучшего символа, чем тот, который так счастливо  нашел  народ  в  своем
предании: однажды  ночью  жители  Ђссизи  подумали,  что  деревьЯ  и  хижины
загорелись, и побежали их тушить. Ќо они увидели, что все тихо, а  за  окном
св. ”ранциск преломлЯет хлеб со св. Љларой и говорит с ней о  любви  Ѓожьей.
’рудно найти лучший  образ  длЯ  предельно  чистой  и  духовной  любви,  чем
светло-алое сиЯние, окружающее двух людей на холме; чем пламЯ, не питающеесЯ
ничем и воспламенЯющее самый воздух.
     …сли второй орден был памЯтником неземной любви, то третий  стал  столь
же прочным памЯтником весьма весомому сочувствию к  земной  любви  и  земной
жизни.  ќту  черту  католичества  -  свЯзь  мирских  движений  с  движениЯми
духовными  -очень  плохо  понимают   протестантские   страны   и   отвергают
протестантские  историки.  ‚идение,  о   котором   мы   столь   несовершенно
рассказываем, было даровано не только монахам и даже не только братцам.  Ћно
вдохновлЯло бесчисленные толпы обычных женатых людей, которые жили точно так
же, как и мы, только совсем иначе. “тренний свет, которым ”ранциск озарил  и
землю, и небо, тайно затеплилсЯ под многими кровлЯми,  во  многих  комнатах.
’акие общества, как наше, ничего  не  знают  о  том,  как  тЯнулись  люди  к
францисканству. Њы ничего не знаем о неизвестных последователЯх неизвестного
нам дела; еще меньше мы знаем об известных его последователЯх. …сли мимо нас
на улице пройдет шествием третий орден св. ”ранциска,  знаменитости  поразЯт
нас  больше,  чем  незнакомцы.  Ќам  покажетсЯ,  что   внезапно   раскрылось
могущественнейшее тайное общество. Џроедет ‹юдовик ‘вЯтой,  великий  рыцарь,
праведный судьЯ, в чьих руках весы правосудиЯ  всегда  склонЯлись  в  пользу
бедных. Џройдет „анте в лавровом венке, в буром, светЯщемсЯ изнутри  одеЯнии
с пурпурной каймой - тот, кто среди страстей и страданий пел  хвалу  ѓоспоже
своей Ѓедности. Њного славных имен - от очень дальних до  самых  недавних  -
откроетсЯ нам: ѓальвани, например, отец электричества, волшебник,  вызвавший
к жизни столько новых созвездий и созвучий. …сли  св.  ”ранциск  не  доказал
своей жизнью, что  любит  обычных  людей,  может  быть,  это  докажет  такаЯ
разнороднаЯ процессиЯ.
     Ќо жизнь его доказала это, может быть,- в более  тонком  смысле  слова.
Ћдин из современных ему биографов заметил, что его естественные страсти были
на удивление нормальны  и  даже  благородны  -  его  искушали  вещи,  вполне
позволительные сами по себе, но непозволительные длЯ него. Ќикому  на  свете
не подходило меньше слово "сетовать"; можно назвать его романтиком,  но  длЯ
таких чувств ему недоставало чувствительности, недоставало тоски.  Ќрав  его
был слишком пылок, чтобы раздумывать над тем, достаточно ли быстро он бежит,
хотЯ,  конечно,  он  каЯлсЯ  в  том,  что  не  бежит  еще  быстрее.   Ћднако
подозревают, что, когда он боролсЯ с дьЯволом, как боретсЯ  всЯкий  человек,
достойный называтьсЯ человеком, тот искушал его здоровыми желаниЯми, которые
”ранциск похвалил бы в ком угодно; желаниЯми, нимало не похожими  на  гнусно
размалеванное Язычество,  засылавшее  своих  нечистых  посланцев  в  пустыню
свЯтого ЂнтониЯ. …сли бы св. ”ранциск что-нибудь себе разрешил, это были  бы
очень простые радости. Ћн стремилсЯ к любви, а не к разврату, и не мыслил ни
о чем более греховном, чем свадебные колокола. Џо странному преданию, борЯсь
с бесом, он лепил снежных баб и кричал: "‚от моЯ жена, вот  мои  дети!".  Џо
тому же преданию, рассказываЯ, что и он не огражден от греха, он сказал:  "“
менЯ еще могли бы быть дети", как будто о детЯх, а не о женщине он мечтал. €
если это правда, это кладет последний мазок на его портрет. ‚ нем  было  так
много утреннего, так много детского и чистого, что даже его зло было добром.
Ћ других, не о нем сказано, что сам свет, который  в  них,-  тьма;  об  этой
сиЯющей душе можно сказать, что сами тени ее из света. ‡ло ЯвлЯлось  к  нему
только запрещенным благом и только таинство могло искушать его.
 
     ѓлава 8. ‡ерцало •риста
 
     Ќи один человек, обретший свободу, которую дает вера, не  впадет  в  те
безысходные крайности, в какие впали поздние францисканцы, когда  попытались
сделать из св. ”ранциска второго •риста, давшего новейший  завет.  …сли  они
правы, терЯет смысл все, что он делал,  ибо  никто  не  станет  благоговейно
чтить соперника или изо всех сил подражать  тому,  кого  задумал  свергнуть.
Џозднее Я покажу и  подчеркну,  что  только  прозорливость  первосвЯщенников
спасла великое  движение  длЯ  мира  и  ‚селенской  –еркви  и  не  дала  ему
выродитьсЯ в одну из узких сект, которые зовутсЯ новой религией. џ ни в коей
мере  не  собираюсь  обоготворЯть  францисканцев.  •ристос  и  св.  ”ранциск
отличались  друг  от  друга,  как  отличаютсЯ  ‘оздатель   и   создание;   и
непомерности этого различиЯ ни одно создание не чувствовало лучше,  чем  сам
св. ”ранциск. € все же очень верно, очень важно, что  •ристос  был  образцом
длЯ св. ”ранциска, что личные их свойства  и  событиЯ  их  жизни  во  многом
странно совпадали; а  главное  -  что  по  сравнению  с  нами  св.  ”ранциск
поразительно близок  к  своему  “чителю,  хотЯ  только  ЯвлЯет  …го,  только
отражает, словно точнейшее в мире зеркало. €стина эта  наводит  на  мысль  о
другой, которую редко замечают, хотЯ  именно  она  показывает,  почему  наша
–ерковь так чтит •риста.
     ‚ одной из своих блестЯщих полемических работ кардинал  Ќьюмен  обронил
фразу,  котораЯ  может  служить  примером  смелости  и  логической   Ясности
католичества. ђассуждаЯ о том, как легко принЯть истину за  нечто  противное
ей, он говорит: "…сли Ђнтихрист похож на •риста,  то  и  •ристос,  наверное,
похож на Ђнтихриста". ђелигиозному чувству неприЯтен конец  этой  фразы,  но
опровергнуть ее может лишь тот,  кто  сказал,  что  Џомпеи  и  –езарь  очень
похожи, особенно –езарь. Ќадеюсь, вы огорчитесь меньше, когда  Я  скажу  то,
что многие забыли: если св. ”ранциск был похож на •риста, •ристос, наверное,
был похож на св. ”ранциска. ‘равнение это очень полезно,  и  вот  чем:  если
кто-то обнаружит загадки  и  странности  в  галилейских  событиЯх  и  найдет
разгадки в событиЯх ассизских, он увидит, что  тайна  вручена  определенной,
вот этой традиции. Ћн  увидит,  что  ларец,  запертый  в  Џалестине,  смогли
открыть в “мбрии, ибо –еркви дана власть ключей.
     ‚сегда считалось  естественным  рассматривать  св.  ”ранциска  в  свете
•риста, но мало кто догадалсЯ рассмотреть  •риста  в  свете  св.  ”ранциска.
Њожет быть, "свет" - не самый лучший образ; что  ж,  ту  же  истину  выразит
образ зеркала. ‘в. ”ранциск - зерцало •риста, как  луна  -  зерцало  солнца.
‹уна гораздо меньше солнца, зато гораздо ближе к вам; она  не  такаЯ  ЯркаЯ,
зато видна лучше. ‚ этом же самом смысле св. ”ранциск  -  ближе  к  нам,  он
просто человек, как и мы, и нам легче его представить. ‘амо  собой  понЯтно,
что тайны в нем меньше, и потому слова его не загадочны. ‘обственно, многие,
даже не очень важные слова, загадочные в устах •ристовых, покажутсЯ  хотЯ  и
странными, но вполне естественными длЯ св.  ”ранциска.  Ќезачем  напоминать,
что •ристос жил до христианства; но из этого следует, что Ћн жил в Языческом
мире.  џ  хочу  сказать,  что  среда,  в  которой  Ћн  действовал,  не  была
христианской, то была среда античной империи, и по одному этому она  понЯтна
нам куда меньше, чем среда, в которой действует итальЯнский монах, такой  же
самый, как теперь. „аже  сведущий  комментатор  врЯд  ли  может  определить,
насколько обычны или необычны …вангельские притчи, какие воспринимались  как
обыденный рассказ, какие - как немыслимый вымысел. ‘реда - чужаЯ, древнЯЯ, и
потому многие речениЯ  подобны  иероглифам,  их  можно  толковать  на  самый
странный лад. Ќо если мы переведем почти каждое из них на говор “мбрии,  они
легко уложатсЯ в историю св. ”ранциска; конечно, они останутсЯ странными, но
станут намного понЯтней. Ќемало споров породили слова о лилиЯх, не пекущихсЯ
о завтрашнем дне. ‘кептики то упрекают нас в измене евангельскому идеалу, то
разъЯснЯют, что сохранить ему верность невозможно.  џ  не  собираюсь  сейчас
обсуждать проблемы этики или экономики; Я просто замечу, что даже тот,  кого
ставЯт в тупик  слова  •риста,  ничуть  не  удивитсЯ,  если  их  скажет  св.
”ранциск. Ќикто не удивитсЯ, что  он  сказал:  "Џрошу  вас,  братцы,  будьте
мудры, как брат наш одуванчик и сестра маргаритка,  ибо  они  не  пекутсЯ  о
завтрашнем дне, а у них короны, как у  королей  и  властителей,  и  у  Љарла
‚еликого во всей его славе". еще больше огорчает и озадачивает совет о  щеке
и о воре, укравшем плащ. ќтот текст любЯт приводить как довод против  войны,
о которой вроде бы здесь нет ни слова. …сли уж понимать эти слова  буквально
и применЯть ко всему на свете, скорее из них можно вывести, что плох  закон,
греховна власть. Ќо преуспевающих миротворцев гораздо больше ужасает насилие
солдат над могущественным чужеземцем, чем  насилие  полицейских  над  бедным
соотечественником. Ћднако и здесь замечу, что парадокс становитсЯ  понЯтным,
если мы представим себе, что св. ”ранциск говорит это  францисканцам.  Ќикто
не удивитсЯ, если брат ћнипер побежит за вором, который украл у него плащ, и
попросит забрать рубаху, ибо так велел св. ”ранциск. Ќикто не удивитсЯ, если
св. ”ранциск  скажет  молодому  дворЯнину,  который  хочет  вступить  в  его
братство, что не стоит бежать за разбойником, чтобы отобрать свои башмаки, а
лучше побежать за ним и подарить ему чулки. Њы  можем  любить,  можем  и  не
любить такой дух, но  мы  прекрасно  его  чувствуем.  Њы  узнаем  интонацию,
простую и чистую, как пение птицы,- интонацию  св.  ”ранциска.  …сть  тут  и
кроткаЯ насмешка над самой идеей собственности, и надежда обезоружить  врага
великодушием,  и  озорное  желание  ошарашить   своекорыстных,   и   радость
безупречной последовательности. Ќо что бы тут ни было, нам  нетрудно  узнать
это, если мы хоть что-то читали о братцах и о том, что  началось  в  Ђссизи.
…сли именно этот дух породил столь странные слова в “мбрии, тот же  дух  мог
породить их в Џалестине. …сли мы слышим ни на что  не  похожую  интонацию  и
ощущаем  неописуемый  привкус  в   двух   разделенных   временем   ЯвлениЯх,
естественно вывести отсюда, что более отдаленное  от  нас  похоже  на  более
близкое. …сли св. ”ранциск вполне мог говорить такое францисканцам,  разумно
предположить, что •ристос тоже говорил  это  содружеству  верных,  чье  дело
подобно делу братцев. „ругими словами,  вполне  естественно  считать  как  и
считает –ерковь, что советы, ведущие к  совершенству,  были  частью  особого
замысла, призванного поразить и  разбудить  мир.  ‚о  всЯком  случае,  важно
помнить, что, когда мы  видим,  как  одни  и  те  же  слова  с  удивительной
точностью повторЯютсЯ через тысЯчу с лишним дет,  приходитсЯ  поверить,  что
породило их одно и то же, а потому - нужна преемственность, нужен авторитет,
восходЯщий  к  тем  событиЯм,  и  которых  он  проЯвилсЯ   впервые.   Њногие
философские системы повторЯют и будут повторЯть общие места христианства. Ќо
только –ерковь может заново поразить мир его  парадоксами.  Ubi  Petrus  ibi
Franciscus.[2]
     …сли мы поймем, что ”ранциск подражал своему  ‘оздателю  в  чудачествах
милосердиЯ,  мы  должны  понЯть,  что  …му  же  он  подражал  в  чудачествах
самоотречениЯ. Љонечно, притчи о кротости  стали  возможны,  потому  что  он
внимательно  читал  Ќагорную  проповедь.  Ќо  еще  внимательнее   он   читал
молчаливую проповедь на другой горе, на ѓолгофе. Ћн говорил  чистую  правду,
когда сказал, что в посте или в унижении  он  просто  пытаетсЯ  хоть  чем-то
уподобитьсЯ •ристу; и мне снова кажетсЯ: если мы видим одну и ту же истину и
двух далеких звеньЯх церковного преданиЯ, значит, предание сохранило истину.
ќто важно, и ото касаетсЯ того, что было потом с ”ранциском.
     —ем Яснее  он  видел,  что  дело  его  удалось,  что  перваЯ  опасность
миновала, орден создан, тем сильнее хотел он подражать •ристу.  ‘  тех  пор,
как у него поЯвились последователи, он сравнивал себЯ не с теми, длЯ кого он
был учителем; он все больше и больше сравнивал  себЯ  с  ’ем,  длЯ  Љого  он
только слуга. ‘кажу мимоходом, что это одна из моральных и даже практических
выгод аскезы. ‚сЯкаЯ другаЯ исключительность легко приведет  к  высокомерию.
‘вЯтой не может смотреть свысока, он всегда в присутствии ‚ысшего.  ‚  наших
избранниках духа плохо то, что они жрецы без  Ѓога.  Ќо  служение,  которому
отдал себЯ св. ”ранциск, все больше и больше уподоблЯлось длЯ него  ‘трастЯм
и ђаспЯтию. Ћн чувствовал все сильнее, что  недостаточно  страдал  и  потому
недостоин даже издали следовать за своим ‘традающим  Ѓогом.  ќту  часть  его
жизни можно назвать исканием мученичества.
     Ћтчасти поэтому он задумал замечательное дело - побег  к  сарацинам,  в
‘ирию. Ѓыли у него и другие причины, которые стоЯт того, чтобы разобратьсЯ в
них получше, чем разбирались до сих пор. Ћн хотел положить  конец  крестовым
походам в двух смыслах - и завершить их, и прекратить, только  не  силой,  а
словом; не материально, а духовно. Ќа современного человека трудно  угодить:
мы называем путь ѓотфрида жестоким, а путь ”ранциска  -  безумным,  то  есть
обвинЯем  в  безнравственности  практический  выход,   а   потом   объЯвлЯем
непрактичным выход нравственный. Ќо  мысль  св.  ”ранциска  была  совсем  не
безумна и не так уж непрактична, хотЯ, может быть, он представлЯл  себе  все
слишком просто, потому что знал меньше, чем его  великий  наследник  ђаймонд
‹уллнй, которого, правда, ничуть не  лучше  понЯли.  ”ранциск,  как  всегда,
пошел своим, неповторимым путем. Њысль его была проста, как чуть ли  не  все
его мысли. Ќо глупой она не была; многое можно сказать в ее  защиту,  и  она
могла осуществитьсЯ. Ћн просто думал,  что  лучше  создавать  христиан,  чем
убивать мусульман. …сли бы ислам обратили в христианство, мир стал бы  не  в
пример более счастливым и единым; во всЯком случае, очень многих войн  новой
истории просто бы не было. Ќо так уж глупо  предположить,  что  этого  можно
было добитьсЯ миром, при помощи миссионеров, готовых к мученичеству. –ерковь
тогда уже завоевала так …вропу,  значит,  могла  завоевать  так  и  Ђзию,  и
Ђфрику. ‚се это верно; по длЯ св.  ”ранциска  мученичество  было  не  только
средством. Ћно и само было целью, ибо последней целью длЯ него была близость
к •ристу. ‘квозь все его беспокойные дни проходит припев: "џ мало страдал, Я
мало отдал, Я недостоин и тени тернового венца". €, бродЯ по  долинам  мира,
он искал холма, очертаньем похожего на череп.
     Ќезадолго до того, как он уехал на ‚осток,  весь  францисканский  орден
торжественно собралсЯ у стен Џорциункулы. ЊогучаЯ армиЯ  разбила  лагерь,  Я
назвали это "‘обором соломенных хижин". Џредание говорит, что  именно  тогда
св. ”ранциск и св. „оминик встретились в первый и  последний  раз.  еще  они
говорит (и это вполне возможно), что здравого и властного  испанца  поразила
благочестиваЯ  безответственность  итальЯнца,  собравшего  такое   множество
людей, не позаботившись  о  штабе.  „оминик,  как  почти  все  испанцы,  был
прирожденным воином. …го любовь к людЯм выражалась в предусмотрительности, в
заботе. ‚ероЯтно, он просто  не  мог  понЯть,  как  влиЯет  на  людей  самаЯ
личность ”ранциска. ‚сЯ округа собралась  там,  чтобы  обеспечить  питьем  и
пищей благочестивый пикник. ЉрестьЯне тащили им бочки  вина  и  груды  дичи;
вельможи прислуживали им, как лакеи. ќто  был  истинный  триумф  беззаботной
веры не только в Ѓога, но и в человека. ЋтношениЯ  ”ранциска  и  „оминика  в
достаточной мере сложны,  их  много  обсуждали,  во  многом  сомневались,  а
историю "‘обора соломенных хижин" мы знаем со слов францисканцев. Ќо сказать
о нем стоит именно потому, что перед тем, как выйти в свой бескровный поход,
св. ”ранциск, быть может, встретил св. „оминика, которого сурово осуждают за
поход не столь бескровный. ‚ такой  маленькой  книге  не  объЯснишь,  что  в
крайности св. ”ранциск не хуже св. „оминика защищал бы христианское единство
силой. Џонадобилась бы очень большаЯ книга, чтобы объЯснить одно это. „ело в
том, что современные  люди  ничего  не  разумеют  в  терпимости,  и  рЯдовой
агностик новых времен и впрЯмь не ведает, что понимает он сам  под  свободой
совести и равенством всех религий. Ћн  принЯл  как  данность  свою  этику  и
навЯзывал силой что-нибудь вроде  благопристойности,  а  потом  ужаснулсЯ  и
рассердилсЯ, что кто-то другой - христианин ли, мусульманин ~ верит  в  свою
этику и навЯзывает силой что-нибудь  вроде  благочестиЯ.  Ќапоследок  же  он
взглЯнул  на  кособокий  лабиринт  без  выхода,  в  котором  подсознательное
сталкиваетсЯ с неведомым, и  назвал  все  это  свободомыслием,  терпимостью,
широтой. ‘редневековые люди считали, что если  общество  стоит  на  какой-то
идее, оно должно за нее боротьсЯ, будь она проста, как ислам, или  тщательно
уравновешена,  как  христианство.  ‘овременные  люди  думают   так   же,   и
обнаруживаетсЯ это, когда коммунисты нападают на идею собственности,  только
мысли их не очень четки,  ибо  они  не  додумали  до  конца,  что  же  такое
собственность. ‚ероЯтно, ”ранциск нехотЯ признал бы вместе с „омиником,  что
в самой крайности можно сражатьсЯ за истину; но „оминик уж точно  соглашалсЯ
с ”ранциском, что много лучше убеждать и обращать.  „оминик  гораздо  больше
проповедовал, чем преследовал,  но,  конечно,  действовали  они  по-разному,
потому что были разными людьми. ‚о всем, что делал св. ”ранциск, есть что-то
детское, даже своевольное. Ћн начинал  свои  дела  с  места,  сразу,  словно
только что их придумал, и отправлЯлсЯ за море, как убегает из дому  мальчик,
чтобы стать морЯком.
     Ќачал он с того, что стал свЯтым покровителем зайцев. …му и в голову не
пришло подождать, пока хоть как-то помогут те богатые  и  влиЯтельные  люди,
которые уже помогали ордену. Ћн увидел корабль и бросилсЯ туда, как бросилсЯ
бы куда угодно. €з-за этой спешки так и кажетсЯ, что он всю жизнь бежал, всю
жизнь спасалсЯ  в  самом  прЯмом,  не  богословском  смысле.  ‘  попутчиком,
которого он прихватил по дороге, он пристроилсЯ  среди  груза;  но  плаванье
оказалось неудачным, и пришлось  вернутьсЯ  в  €талию.  ‚идимо,  после  этой
попытки он собрал орден в  Џорциункуле,  а  потом  пыталсЯ  отразить  угрозу
ислама, проповедуЯ маврам в €спании. €менно там первым францисканцам удалось
стать мучениками. Ќо великий ”ранциск тщетно простирал  руки  к  страданьЯм.
Ќикто не сказал бы с таким пылом, что он дальше от •риста, чем  те,  другие,
которые уже обрели ѓолгофу. Ћн хранил в душе, словно тайну, необычнейшую  из
всех печалей, и тосковал по мученической смерти.
     ‘ледующее путешествие было удачней, во  всЯком  случае,  он  прибыл  на
место, в штаб-квартиру Љрестового похода, к осажденной „амиетте,  и  быстро,
как  всегда,  поспешил  разыскать  штаб-квартиру   неверных.   …му   удалось
поговорить с султаном, н тогда, вероЯтно, он предложил, а может, и претерпел
испытание огнем, подбиваЯ мусульманских учителей веры сделать то  же  самое.
…сли это и неправда, нет сомнений, что  он  мог  так  поступить.  ‚о  всЯком
случае, броситьсЯ в  огонь  -  не  отчаЯнней,  чем  ринутьсЯ  в  самую  гущу
фанатиков, оснащенных орудиЯми пытки, и просить их отречьсЯ от Њагомета.  Џо
преданию, магометанские муфтии отнеслись холодно к его вызову, а  один  даже
скрылсЯ, пока это обсуждали;  что  весьма  вероЯтно.  Љак  бы  то  ни  было,
”ранциск вернулсЯ таким же свободным, как пришел. Ѓыть может,  он  и  впрЯмь
понравилсЯ султану; летописец намекает даже на тайное обращение. Њожет быть,
среди полудиких восточных людей его ограждало то сиЯние  свЯтости,  которое,
как говорЯт, окружает в таких местах идиота. Њожет быть, тут сыграло роль то
вельможное, хотЯ и своевольное вежество, которым, при  всех  своих  пороках,
нередко отличались султаны, перенЯвшие нрав и традицию ‘аладина. Њожет быть,
наконец, повесть о св. ”ранциске подобна смешной трагедии или просто комедии
под названием "—еловек, который не мог стать убитым".  ‹юди  слишком  любили
его, чтобы убить его за веру; люди принимали его, не принимаЯ его вести.  Ќо
все это - лишь догадки, и нам не дано судить о великом  замысле,  ибо  мост,
который мог бы соединить ‚осток и ‡апад, рухнул  сразу,  оставшись  навсегда
одной из несбывшихсЯ возможностей истории.
     ’ем временем великое движение шло по €талии огромными шагами.  ЋпираЯсь
на власть Џапы и на любовь народа, сдружив  сословиЯ,  францисканцы  поднЯли
мЯтеж, чтобы перевернуть все, что только было в церковной и  в  общественной
жизни. Џрежде всего они начали строить,  как  случаетсЯ  всЯкий  раз,  когда
…вропа возрождаетсЯ заново. ‚ Ѓолонье они построили  великолепную  миссию  и
сами не меньше своих поклонников восхвалЯли ее на все лады.  …динству  этому
помешали. ’олько один из всех толп гневно обличил  здание,  словно  то  была
вавилонскаЯ башнЯ, и возмущенно спросил, с каких это  пор  ѓоспожу  Ѓедность
оскорблЯют роскошью чертогов. ќто ”ранциск вернулсЯ в  лохмотьЯх  из  своего
Љрестового похода и в первый и последний раз повысил голос на своих детей.
     ’ак еще одна тень омрачила его душу и  в  определенном  смысле  помогла
подготовить следующую ступень пути, самую одинокую и таинственную. ’о, о чем
Я расскажу сейчас, окутано туманом сомнений, даже дата; некоторые  летописцы
относЯт это к гораздо более ранней поре.  Ќо  когда  бы  это  ни  случилось,
именно здесь его жизнь достигла  вершины,  и  лучше  всего  указать  на  это
сейчас. џ говорю "указать", потому что врЯд ли можно сделать больше; тут все
тайна - и в высшем, духовном, и в  простом,  историческом  смысле.  Џримерно
было так: св. ”ранциск с молодым братцем зашли по пути в праздничный  замок,
где ждали сына, посвЯщенного в рыцари. ‚  это  обиталище  вельмож  они,  как
обычно, вошли  невзначай  и  стали  проповедовать  благую  весть.  Ќаверное,
кто-нибудь да слушал свЯтого "как ангела ѓосподнЯ"; во  всЯком  случае,  так
слушал дворЯнин по имени Ћрландо ди Љьюзи. “ него были земли в ’оскане, и он
выразил почтенье к ”ранциску небывалым, живописным образом. Ћн  подарил  ему
гору, а гор, должно быть, еще не дарили в нашем мире. ”ранцисканские правила
запрещали принимать деньги, ни ничего не говорили о горах. Љроме  того,  св.
”ранциск принЯл ее как бы на времЯ, условно,- он все принимал так;  по  ушел
туда скорее отшельником, чем монахом. ‚ернее, он уходил туда, чтобы молитьсЯ
и поститьсЯ, и не брал даже  ближайших  друзей.  ’о  была  гора  Ђльверно  в
Ђпеннинах, и на вершине  ее  осталось  навсегда  темное  облако,  окруженное
сиЯнием славы.
     Ќикто никогда но узнает, что именно там случилось. € самые духовные,  и
самые обычные исследователи свЯтой жизни много спорили об этом. Њожет  быть,
св. ”ранциск никому ничего не сказал; во всЯком случае, если он  и  говорил,
то очень мало. Џо-видимому, он лишь однажды обронил несколько слов, и слышал
их лишь один из братьев. Љак  бы  ни  мучили  менЯ  благоговейные  сомнениЯ,
признаюсь, что этот единственный намек длЯ менЯ исключительно  реален;  есть
вещи, которые реальнее, чем повседневнаЯ реальность. Ћбраз  многозначен,  он
странен, ни мы ощущаем за ним что-то поражающее  чувства,  как  поражают  их
многоочитые твари ЋткровениЯ. ”ранциск увидел в небе,  над  собой,  огромное
крылатое существо, вроде серафима, распростертое крестом.  Ћстались  тайной,
было ли оно распЯто, или только раскинулось по небу,  или  держало  огромный
крест. Ќо все же Ясно, что могло оно быть и  распЯтым,  ибо,  по  слову  св.
Ѓонавентуры, св. ”ранциск удивилсЯ, что серафима можно распЯть  -  ведь  эти
таинственные, древние ангелы избавлены от немощи ‘трастей. Џо  предположению
св. Ѓодавентуры, странность эта означала, что св. ”ранциск будет распЯт  как
дух, а не как человек; но что бы это ни значило, самое видение  удивительно,
поразительно  живо.  Ќад  ”ранциском  заполонила  небо  невообразимаЯ  сила,
древнЯЯ, как ‚етхий днЯми; сила, которую здравые  люди  воображали  крылатым
быком или дивным  чудищем,-  и  она  страдала,  словно  подбитаЯ  птица.  Џо
преданию, мука серафима пронзила душу ”ран диска мечом жалости, и он забылсЯ
в экстазе, близком к агонии. Џотом видение исчезло, агониЯ кончилась, тишина
и чистый утренний воздух  мЯгко  устлали  лиловые  расщелины  гор.  Ћдинокий
”ранциск уронил  голову  и  обрел  покой,  который  приходит,  когда  что-то
свершились, завершилось; и,  глЯдЯ  вниз,  увидел  следы  гвоздей  на  своих
ладонЯх.
 
     ѓлава 9. —удеса и смерть
 
     ЏоразительнаЯ  повесть  о  стигматах,  завершившаЯ  предыдущую   главу,
завершила и жизнь св. ”ранциска. ‘обственно, это было бы концом,  даже  если
бы случилось вначале; но самое достоверное преданье относит  это  к  поздней
норе, и говорит, что оставшиесЯ земные дни  были  подобны  призрачной  жизни
теней. Њожет быть, прав св. Ѓонавентура, и св. ”ранциск  увидел  в  огромном
зеркале свою душу, способную страдать если не как Ѓог, то как  ангел.  Њожет
быть, видение выражало - проще и величественней, чем привычное  христианское
искусство - непостижимую смерть Ѓога.  ‚о  всЯком  случае,  оно  увенчало  и
запечатлело печатью жизнь св. ”ранциска. ЉажетсЯ, именно после этого видениЯ
он начал слепнуть.
     „лЯ нашего поверхностного очерка видение это  важно  и  по  другой,  не
столь духовной причине. Ћно дает нам повод  поговорить  о  множестве  особых
случаев, если хотите, сказок из жизни св.  ”ранциска.  Ќе  назову  их  более
спорными, чем все остальное;  но  спорили  о  них  больше.  џ  имею  в  виду
бесчисленные свидетельства и преданиЯ об его чудотворной силе и  мистическом
опыте. Ќетрудно разукрасить ими, как алмазами, каждую страницу; но, учитываЯ
цель этой книги, Я предпочел, хотЯ бы наспех, собрать алмазы в кучу.
     Џоступил Я так из уважениЯ к предрассудку. Љонечно,  этот  предрассудок
уже отходит в прошлое, исчезает под натиском просвещениЯ,  особенно  же  под
натиском научных фактов. Ћднако те, кто постарше, упорно держатсЯ  за  него,
да и молодые нередко следуют традиции. Љак вы уже  догадались,  Я  говорю  о
знаменитом "—удес не бывает!". ЉажетсЯ, сказал это Њэтью  Ђрнолд,  прекрасно
выразив веру наших викторианских дЯдюшек и дедов. „ругими словами, Я имею  в
виду наивный и поверхностный скепсис, возникший в начале XVIII  века,  когда
несколько философов довели до всеобщего  сведениЯ,  что  они  разобрались  в
мироздании как в часах, механизм оказалсЯ очень простым,  и  теперь  Ясно  с
первого взглЯда, что может случитьсЯ, а что нет. Љстати, не  надо  забывать,
что скептики эти, дети  ‡олотого  века  скептицизма,  сомневались  в  первых
сенсациЯх науки не меньше,  чем  в  косных  легендах  веры.  Љогда  ‚ольтеру
сказали,  что  высоко  в  Ђльпах  нашли  рыбьи  кости,  он  расхохоталсЯ   и
предположил, что их оставил  постЯщийсЯ  отшельник  или  монах  (видимо,  из
монашеского коварства).
     ’еперь всЯкий знает, как наука отомстила скептикам. ѓраница  вероЯтного
снова не менее туманна, чем во мгле ‘редневековьЯ; хуже того: вероЯтного все
больше, невероЯтного все меньше. ‚о времена ‚ольтера люди гадали, какое чудо
им удастсЯ разоблачить следующим. ‚ наши дна мы гадаем, какое чудо  придетсЯ
проглотить.
     Ќо задолго до наших дней, во  времена  моей  юности,  когда  образ  св.
”ранциска  забрезжил  передо  мной  и  даже  издали  поразил  менЯ,   в   ту
викторианскую эпоху, когда добрые дела свЯтого совершенно серьезно  отделЯли
от его чудес, Я не совсем понимал, как это делаетсЯ. џ не понимал, и  сейчас
не понимаю, что именно дает  возможность  уверенно  делить  на  части  столь
единые с виду летописи. ‚се, что мы знаем об истории, в частности о  ‘редних
веках,  мы  узнали  из  хроник,   свЯзных   записей,   составленных   иногда
безвестными, всегда уже умершими ныне  людьми,  которых  нельзЯ  подвергнуть
перекрестному допросу. џ не сетую на то, что историки ио многом сомневаютсЯ.
Ќо почему бы им не пойти дальше? Ќу хорошо,  пусть  они  правы,  и  все  эти
сказки никто не включил бы в летопись, кроме безумца или лжеца;  но  следует
отсюда лишь то, что хроники написаны лжецами и безумцами. Ќапример, историки
пишут:  "Њонахи-фанатики  считали  возможным  оповещать  людей  о   чудесах,
творЯщихсЯ у могилы ”омы Ѓекета". Џочему бы им не сказать:  "Њонахи-фанатики
дошли до того, что  приписали  убийство  в  соборе  четырем  рыцарЯм  королЯ
ѓенриха"? Ћни пишут: "‹егковерные люди той эпохи  верили,  что  †анна  д'Ђрк
чудом узнала переодетого дофина". Џочему бы не напасать:  "‹егковерные  люди
той эпохи поверили, что безвестную крестьЯнку пустили ко двору дофина"?  ’ак
и здесь. Ќам говорЯт, что св. ”ранциск не  мог  выйти  невредимым  из  огнЯ.
Џочему же мы должны верить,  что  он  вышел  невредимым  из  рук  фанатичных
мусульман? џ ничего не доказываю, Я просто спрашиваю. ‘овершенно все, что мы
знаем о св. ”ранциске, поведали нам люди, которые  свЯто  верили  в  чудеса.
Њожет быть, это монашеские сказки, и вообще не было на свете  ни  ”ранциска,
ни Ѓекета, ни †анны. џ довожу сейчас все до абсурда; но Я свожу к  нелепости
мысль о нелепости чудес.
     „а и чисто логически такой метод привел бы к  дичайшим  нелепостЯм.  ’у
или иную историю можно назвать невероЯтной лишь в том  случае,  если  автору
нельзЯ  верить;  но  никак  не  тогда,  когда   другие   ее   части   вполне
правдоподобны. Џусть кто-нибудь скажет,  что  видел  человека  в  желтоватых
брюках, который прыгнул сам себе в  глотку,  и  мы  не  станем  клЯстьсЯ  на
Џисании, что брюки были желтоватыми. Џусть скажут, что на голубом  воздушном
шаре долетели до луны, и мы не дадим слова, что шар был именно голубым. …сли
вы сомневаетесь в рассказах о чудесах  св.  ”ранциска,  логически  правильно
усомнитьсЯ и в его существовании. € впрЯмь, недавно безумный  скепсис  дошел
до того, что усомнились в существовании св. ЏатрикиЯ, что и с  исторической,
и с. человеческой точки зрениЯ ничуть не разумней.  Ѓыло  времЯ,  когда  все
сводили к мифу, растворЯЯ добрую часть истории в жарких лучах мифа о ‘олнце.
ЉажетсЯ, это солнце закатилось, но место  его  занЯли  бесчисленные  луны  и
метеоры.
     €з св. ”ранциска можно сделать прекрасный солнечный  миф.  Љем  же  ему
быть еще, если он  теперь  известен  прежде  всего  стихами,  обращенными  к
‘олнцу? Ќезачем и говорить, что костер в ‘ирии - это восход, а кровавые раны
в ’оскане - закат. џ мог бы и дальше развивать мою теорию;  но,  как  всегда
бывает в таких случаЯх, другаЯ, ничуть не хуже, приходит мне на ум. Ќе  могу
понЯть, как до сих пор не догадались, что  легенда  о  св.  ”ранциске  чисто
тотемическаЯ. Ћна прости кишит тотемами. ‹еса,  где  бродили  братцы,  кишат
ими, как индейскаЯ сказка. ‘читаетсЯ, что ”ранциск называл  себЯ  ослом,  но
истина в том, что  прежде  имЯ  "”ранциск"  давали  настоЯщим,  четвероногим
ослам, превратившимсЯ позже в героЯ или полубога. ‚от  почему  Ѓрат  ‚олк  и
‘естра ‹иса напомнили мне Ѓратца ‚олка и Ѓратца ‹иса!  ѓоворЯт,  в  невинную
пору детства мы действительно верим, чти корова  беседует,  а  лисица  может
сделать смолЯное чучелко. ’ак это или не так,  существует  пора  невинности,
дозволЯющаЯ поверить, что св. Џатрикий - солнечный миф,  а  св.  ”ранциск  -
тотем. Ќо длЯ многих из пас эти райские радости утерЯны.
     ‘коро Я скажу,  что  только  в  одном  смысле  мы  можем  длЯ  удобства
различать невозможное от возможного в такой повести. „ело тут не  в  законах
природы, а в законах рассказа: одно рассказывают серьезней, чем  другое.  Ќо
даже так Я ничего различать не буду из  вполне  практических  соображений  -
ведь все сызнова пошло в переплавку, и многое выйдет из нее  в  таком  виде,
который рационалисты назвали бы чудовищным. Љонечно, главные,  самые  важные
вещи в религии и философии все те же. —еловек верит или не верит, что  огонь
может кого то не сжечь, в зависимости от того, как объЯснЯет  он  себе  само
Явление. …сли огонь сжег девЯть прутьев из десЯти,  потому  что  такова  его
природа, он сожжет и десЯтый. …сли огонь сжег  девЯть  прутьев,  потому  что
такова ЃожьЯ волЯ, Ѓог может захотеть, чтобы десЯтый прут не сгорел.  Ќикому
ие переступить этого различиЯ, и длЯ  верующего  так  же  логично  верить  в
чудеса, как длЯ неверующего не верить. ‘ловом,  есть  только  один  разумный
довод против веры в чудеса - вера в материализм. Ќо главные, твердые  истины
веры и науки - предмет ученого труда, здесь им не место.
     џ пишу историю или биографию, а тут ничего твердого нет. Њир  запуталсЯ
в том, что возможно,  что  невозможно,  и  никто  не  знает,  какаЯ  научнаЯ
гипотеза поддержит устарелое суеверие. ’ри четверти чудес, приписываемых св.
”ранциску, легко и просто объЯснил бы любой психолог - не так. как объЯснЯет
их христианин, но так, как не стал  бы  объЯснЯть  материалист.  ‘реды  них,
например,  много  чудесных  исцелений.   ‘тоит   ли   скептику   высокомерно
отмахиватьсЯ от лих, если лечение верой стало  в  Ђмерике  крупным  бизнесом
вроде цирка? …сть и другие чудеса, когда  ”ранциск,  подобно  •ристу,  читал
чужие мысли. ‘тоит ли обличать их только потому, что на  них  наклеен  Ярлык
"—удо", если чтение мыслей стало у нас салопной игрой? џ не  верю,  конечно,
что эти трюки хоть чем-нибудь похожи на добрые  дела  свЯтых,  разве  что  в
смысле "Diabolus sibia Dei"[3]. Ќо дело не в том, во что верю Я, а в том, во
что и почему не верЯт скептики. Џрактичный биограф или историк может решить,
что лучше он подождет и,  пока  все  не  улеглось,  не  будет  устанавливать
окончательно, чему нельзЯ верить.
     ЏринЯв такое решение, он волен выбрать один из двух  путей,  и  не  без
колебаний выбрал Я. „остойней в смелее рассказать  все  подрЯд,  как  делали
первые летописцы. ‚ероЯтно, историки еще вернутсЯ на этот здравый  и  чистый
путь. Ќо помните, что моЯ книг