вивуд
     не мог  бы  выговорить  такого  имени. ‹орд  Ђйвивуд  не  интересовалсЯ
собаками.  Љонечно,   он   интересовалсЯ   защитой   собак,  а  еще   больше
интересовалсЯ  собственным достоинством. Ћн никогда  бы не допустил, чтобы в
его доме дурно обращались  с собакой, более того - с крысой, более того  - с
человеком.  Ќо с Љвудлом не  обращались дурно, с ним просто не  общались,  и
Љвудлу это не нравилось, ибо собаки ценЯт дружбу больше, чем доброту.
     Ќаверное, лорд Ђйвивуд продал бы его; но посоветовалсЯ с экспертами (он
всегда советовалсЯ с ними,когда чего-нибудь не  понимал, а  иногда - и когда
понимал)  и пришел к выводу, что с точки зрениЯ  науки пес этот ценности  не
представлЯет, так как не отличаетсЯ чистотой породы. Љвудл был бультерьером,
но  бульдожье  начало взЯло в нем верх, что понизило его стоимость и усилило
хватку. Љроме того Ђйвивуд смутно понЯл, что Љвудл мог бы  стать  сторожевой
собакой, если  бы не имел склонности преследовать  дичь, как пойнтер,  а  уж
совсем  постыдна его способность  находить добычу  в  воде. Ћднако, по  всей
вероЯтности, лорд Ђйвивуд что-то спутал, ибо думал во времЯ беседы  о —ерном
камне, которому поклонЯютсЯ в Њекке, или о чем-нибудь подобном. †ертва столь
странного сочетаниЯ достоинств лежала тем временем на солнышке, не  ЯвлЯЯ ни
одной из упомЯнутых черт, кроме незаурЯдного уродства.
     Ќо  леди  „жоан Ѓрет любила  собак.  ‚сЯ суть ее и  немалаЯ  часть беды
сводилась  к  тому,  что  естественное  осталось  в  ней   живым  под  слоем
искусственного.  Ћна ощущала издалека запах боЯрышника  или  морЯ,  как чует
собака запах обеда. Џодобно многим аристократам, она могла принести цинизм к
пригородам преисподней;
     она была такой  же неверующей,  как лорд Ђйвивуд, если  не  больше. Џри
желании она умела выказать холодность и надменность,  а великий светский дар
усталости был у нее развит сильнее, чем у него. Ќо несмотрЯ на всю сложность
и гордость она отличалась от своего  родственника,  ибо ее  простые  чувства
были живы,  у  него  - мертвы.  „лЯ нее солнечный  восход был  еще  восходом
солнца,  а не лампой, которую  включил вышколенный лакей. „лЯ нее весна была
временем года, а не  частью  светского  сезона. „лЯ нее петухи  и  куры были
естественным  придатком дома, а  не птицами  индийского  происхождениЯ  (как
доказал  ей по энциклопедии лорд  Ђйвивуд), ввезенными  в …вропу Ђлександром
Њакедонским.  €  собака была длЯ нее собакой, а не одним из  высших животных
или  одним  из низших животных, или  существом, наделенным  свЯщенной тайной
жизни, которому, однако,  можно надеть намордник, более того  -  над которым
можно проводить опыты. Ћна  знала, что о  собаке заботЯтсЯ, как заботилсЯ  о
своих  псах  Ђбдул  •амид,  чью  жизнь  описывал   лорд  Ђйвивуд  длЯ  серии
"Џрогрессивные  правители".  Љвудл   не  вызывал  в  ней  умилениЯ,  она  не
стремилась его приручить. Ќо, проходЯ  мимо, она погладила его против шерсти
и назвала каким-то прозвищем, которое немедленно забыла.
     ‘луга,  приводивший  в порЯдок газон,  поднЯл  голову -  он никогда  не
видел,  чтобы Љвудл так  себЯ вел. Џес вскочил, встрЯхнулсЯ  и побежал перед
дамой, ведЯ ее  к  железной  лестнице,  по которой она  еще  не поднималась.
Ќаверное, именно тогда она обратила на него внимание, и он позабавил ее, как
позабавил  поначалу  торжественный   турецкий  пророк.  ‡амысловатый  гибрид
сохранил бульдожьи ноги, и ей  показалось, что сзади он похож  на чванливого
майора, направлЯющегосЯ в клуб.
     ЏоднЯвшись за собакой по железной лестнице, она
     попала в анфиладу длинных комнат. Ћна знала, что крыло дома заброшено и
даже заперто, так как напоми
     нает   Ђйвивудам  о  безумном   предке,   чей   образ  не  способствует
политической  карьере. ‘ейчас ей показалось,  что комнаты обновлЯют. ‚ одной
из  них стоЯло  ведро  с известкой,  в  другой была стремЯнка,  в  третьей -
карниз, в  четвертой - гардины. Ћни одиноко висели в обшитой  панелЯми зале,
но поражали пышностью;
     по  оранжево-золотому  полю  извивались пунцовые  линии,  наводившие на
мысли о змеЯх, хотЯ у них не было ни глаз, ни рта.
     ‚ следующей  комнате  этой  бесконечной анфилады  на  голом полу стоЯла
оттоманка, зеленаЯ  с серебром.‹еди  „жоан села  на  нее от усталости  и  из
озорства,  ибо  ей  припомнилсЯ рассказ, который она считала  одним из самых
смешных  в мире: некаЯ дама,  лишь  отчасти  посвЯщеннаЯ в  тайны  теософии,
сиживала  на  такой  тахте  и  лишь   потом  узнала,  что  это   -  махатма,
распростертый в молитвенном экстазе. Ћна не надеЯлась, что сЯдет на махатму,
но самаЯ мысль рассмешила ее, очень уж глупо выглЯдел бы тогда лорд Ђйвивуд.
ЌравитсЯ он ей или нет, она  не знала, но знала твердо, что было  бы приЯтно
поставить его в дурацкое  положение. Љак только она опустилась на оттоманку,
пес, семенивший за нею, уселсЯ на ее подол.
     —ерез минуту-другую она  встала (встал и пес) и пошла дальше по длинной
анфиладе комнат, в которых люди, подобные ”илипу Ђйвивуду, забывают, что они
- только люди. —ем дальше она шла, тем  нарЯднее все становилось;  очевидно,
крыло это начали украшать с другого конца.  ’еперь она  видела, что анфиладу
завершают комнаты, похожие на дно калейдоскопа, или на гнездо жар-птицы, или
на застывший  фейерверк.  €з этого горнила  красок к ней шел Ђйвивуд, черный
фрак и  бледное  лицо особенно  четко выделЯлись  на  таком  фоне.  ѓубы его
шевелились, он говорил  сам с  собой, как многие ораторы. …е он, кажетсЯ, не
видел. Ћна же
     едва сдержала полуосознанный, бессмысленный крик:
     "Ћн слепой!"
     ‚ следующий миг он приветствовал ее с учтивым
     удивлением  и  светской  простотой,  приличествующей  случаю;  и  „жоан
понЯла, почему он показалсЯ ей менее зрЯчим и более бледным, чем  обычно. Ћн
нес на пальце, как  предки его носили  соколов на руке,  очень Яркую птичку,
живостью своей подчеркивавшую его отрешенную неподвижность. „жоан  подумала,
что не видывала существа с такой прелестной и гордой головкой. „ерзкийвзглЯд
и задорный хохолок  словно вызывали  на  бой пЯтьдесЯт  петухов. € „жоан  не
удивилась, что рЯдом с этим созданием сероватые волосы ”илипа и холодное
     его лицо напоминали о трупе.
     - ‚ы ни за что не угадаете, кто это, - сказал
     Ђйвивуд самым  сердечным  из доступных ему  тонов.  - ‚ы слышали  о нем
сотни раз, но не знали, каков он.
     ќто бюль-бюль.
     - „а что вы! - воскликнула „жоан.
     - Њне всегда казалось, что бюль-бюль вроде соловьЯ.
     - ‚он что... - сказал Ђйвивуд. - Ќо это настоЯщий бюль-бюль, восточный,
Rusnonotus Haemorrhus, a
     вы имели в виду Dahlias'a Golzii.
     -  Ќаверное, -  отвечала  „жоан,  едва  заметно  улыбнувшись.  -  ЏрЯмо
наваждение...  ‚се думала и  думала про  „алиаса ѓолсуорси. - ‘трогость  его
лица пристыдила ее, и она сказала, погладив птичку пальцем: - ЉакаЯ славнаЯ!
     —етвероногому по имени Љвудл это не понравилось.
     Љак  большинство собак, Љвудл любил, чтобы  люди  молчали,  и милостиво
терпел их разговор друг с  другом. Ќо мимолетное внимание к существу, ничуть
не  похожему  на  бультерьера, оскорбило его лучшие,  рыцарские  чувства. Ћн
глухо  зарычал. †ивое  сердце подсказало „жоан  нагнутьсЯ  и  погладить его.
—тобы отвлечь  внимание от Rusnonotus'a, она принЯлась восхищатьсЯ последней
комнатой  анфилады (они  дошли  до  конца),  выложенной  цветными  и  белыми
плитками  в  восточном  вкусе.  „альше,  чуть  выше,  располагалась  круглаЯ
комнатка  внутри башенки, из которой были видны окрестности.  „жоан, знавшаЯ
дом с  детства,  сразу увидела, что это - новшество. ‘лева, в углу последней
комнаты, зиЯла чернаЯ дыра, напоминавшаЯ ей о чем-то позабытом.
     - џ помню, - сказала она, отвосхищавшись, -  что отсюда вела лестница в
огород или к старой часовне. Ђйвивуд серьезно кивнул.
     - „а, - отвечал он. - ‹естница эта вела к развалинам старинной часовни.
„ело в том,  что она  вела  в  места,  о которых Я  не хотел бы  вспоминать.
‘кандал с туннелем вызвал в графстве дурные пересуды. Ќаверное, ваша матушка
вам  рассказывала.  •отЯ  там  только кусок сада и полоса  земли, до морЯ, Я
приказал  огородить это место,  и  оно  заросло. Ђнфиладу Я  кончаю здесь по
другой причине. €дите посмотрите.
     Ћн повел  ее  в  башенку, и „жоан,  жаждавшаЯ прекрасного,  замерла  от
восторга. ЏЯть  легких  азиатских окон  глЯдели  на  бронзу,  медь  и пурпур
осенних парков, на павлиньи перьЯ  морЯ. Ћна не видела ни дома, ни человека,
и ей казалось,  что  это  - не издавна знакомый берег,  а новый,  невиданный
пейзаж.
     - ‚ы пишете сонеты? - спросил Ђйвивуд с непривычным длЯ него интересом.
- —то приходит вам на памЯть, когда вы смотрите в эти окна?
     - џ знаю, о  чем вы говорите, - сказала  „жоан, помолчав. -  "Џрекрасны
грозные морЯ..."
     - „а,  -  сказал он.  -  €менно это Я чувствовал. "... в краю волшебном
фей"
     Ћни помолчали снова, а пес обнюхал круглую башенку.
     - ‚от чего Я хочу, -  сказал Ђйвивуд тихо и взволнованно.  - ‡десь край
дома, край  света.  Ќе ощущаете  ли вы,  что  это  -  самаЯ суть  восточного
искусства?  ’акие  цвета  -  как облака на рассвете,  как острова блаженных.
‡наете, - и он еще понизил голос, - тут Я затерЯн и одинок, словно восточный
путник,  которого  ищут люди. Љогда  Я вижу,  как лимоннаЯ эмаль переходит в
белую, Я чувствую, что Я - за тысЯчи миль от этих мест.
     - ‚ы  правы, - сказала „жоан, с  удивлением глЯдЯ на него. -  €  Я  это
почувствовала.
     - ќто искусство,  - продолжал он, как во  сне, - на крыльЯх зари уносит
нас в открытое  море. ѓоворЯт,  в  нем нет живых  существ, но мы  читаем его
знаки, словно иероглифы восхода и заката, украшающие край
     ѓосподних одежд.
     - џ  никогда не слышала, чтобы  вы так говорили, - сказала дама и снова
погладила Ярко-лиловые крылышки восточной птицы.
     ќтого  Љвудл не  вынес.  …му не  нравились  ни  башенка,  ни  восточное
искусство; но,  увидев,  что  „жоан гладит соперника, он  побежал  в большие
комнаты, заметил дыру, которую скоро должны были заделать плитками, выскочил
на старую темную лестницу и поскакал
     по ступенькам.
     ‹орд Ђйвивуд учтиво  пересадил  птичку  на палец леди  „жоан, подошел к
открытому окну и посмотрел
     вниз.
     - ‚зглЯните, - сказал он. - Ќе выражает ли все
     это то, что чувствуем мы оба? Ќе сказочный ли это дом, повисший на краю
света?
     € он показал на карниз, где висела пустаЯ клетка, красиво сплетеннаЯ из
меди и другого оранжевого
     металла.
     - ќто лучше всего! - воскликнула леди „жоан. -
     Љак будто  ты  в "’ысЯче и  одной ночи".  ’ут  башнЯ огромных  джиннов,
высокаЯ, до луны, и  заколдованный принц  в золотой клетке, котораЯ висит на
звезде.
     —то-то  произошло  в ее туманном, но чутком  подсознании,  словно вдруг
похолодало или оборвалась далекаЯ музыка.
     - Ђ где собака? - спросила она.
     Ђйвивуд обратил к ней тусклые серые глаза.
     - ђазве здесь была собака? - спросил он.
     - „а,  - сказала леди  „жоан  Ѓрет  и  отдала ему  птичку,  которую  он
осторожно посадил в клетку.
     Џес, о котором она спросила, сбежал  вниз по винтовой лестнице и увидел
дневной свет в  незнакомой части сада, где он не бывал никогда и никто давно
не бывал. ‚се здесь заросло, а единственный след человека - руины готической
часовни - оплели паучьи сети  и облепили грибы. Њногие  из этих грибов  лишь
прибавлЯли бесцветности бурыми  и  тускло-бронзовыми  тонами,  но некоторые,
особенно со стороны морЯ, были оранжевыми и  пурпурными,  как  комнаты лорда
Ђйвивуда. —еловек,  наделенный воображением, разглЯдел бы  аллегорию  в том,
что  искалеченные  архангелы  и  свЯтые  кормЯт  таких  наглых  и  нестойких
паразитов, как эти  грибы, окрашенные кровью и золотом.  Ќо  Љвудл не  питал
склонности к аллегориЯм;  он просто бежал трусцой в самую глубь серо-зеленых
английских джунглей  и  ворчал,  продираЯсь сквозь  чертополох,  как  житель
большого  города, проталкивающийсЯ сквозь  толпу, но  неуклонно  шел вперед,
вынюхиваЯ землю, словно что-то его привлекало. Ћн и впрЯмь  унюхал  то,  что
привлекает  собак  гораздо  больше,  чем  собаки.  Џреодолев  последний  рЯд
лилового чертополоха,  он  вышел на  полукруглую  лужайку,  на которой росли
несколько тощих деревьев,
     а в глубине, как задник  на сцене, темнела кирпичнаЯ арка,  обрамлЯвшаЯ
вход в  туннель. ’уннель этот был  огорожен  неровными, пестрыми  досками  и
походил на домик из пантомимы. Џеред ним стоЯл коренастый оборванный человек
в  охотничьей  куртке;  он  держал  потемневшую   сковородку  над  маленьким
пламенем, от которого  пахло ромом.  Ќа  сковородке и  на бочонке, служившем
столом, лежали серые,  бурые и Ярко-оранжевые грибы, украшавшие еще  недавно
ангелов и драконов старой часовни.
     -  ќй,  приЯтель,  -   сказал  человек  в  куртке,  спокойно  глЯдЯ  на
сковородку.  - Џришел  к  нам  в гости? Ќу,  садись. - Ћн быстро взглЯнул на
собаку и вернулсЯ  к сковородке.  -  …сли бы хвост у тебЯ был  на  два дюйма
короче, ты бы стоил сотню фунтов. ’ы завтракал?
     Џес подбежал к нему и жадно  обнюхал его потрепанные кожаные гетры.  Ќе
отрываЯ от стрЯпни  ни рук, ни взглЯда,  человек сумел почесать  коленом  то
самое место у  пса под челюстью,  где проходит  некий  нерв,  воздействие на
который (как показали ученые) подобно действию хорошей сигары. ‚  этот самый
миг из туннелЯ раздалсЯ великаний, даже людоедский голос:
     - ‘ кем ты разговариваешь?
     Љривое оконце в картонном домике настежь распахнулось, и оттуда вылезла
огромнаЯ голова с Ярко-рыжими волосами, стоЯщими почти вертикально, и синими
глазами навыкате.
     - •эмп! - закричал людоед. - ’ы не внемлешь моим советам. ‡а эту неделю
Я  спел  тебе четырнадцать с половиной  песен, а ты воруешь собак. Ѓоюсь, ты
идешь по стопам этого пастора, как его...
     - Ќет, - спокойно сказал человек со сковородкой. - Њы вернулись на свои
следы, как пастор “айт-леди, но он был слишком глуп, чтобы красть  собак. Ћн
был молод и получил религиозное воспитание. —то
     до менЯ, Я слишком хорошо знаю собак, чтобы красть их.
     - Љак же ты добыл такую собаку? - спросил рыжий великан.
     - џ разрешил ей менЯ украсть, - сказал его  друг, двигаЯ сковородкой. €
впрЯмь, собака сидела  у его ног так надменно, словно сторожила эти места за
большие деньги с тех времен, когда тут не было туннелЯ.

     <i>ѓлава 11
      ‚…ѓ…’Ђђ€ЂЌ‘’‚Ћ ‚ ѓЋ‘’€ЌЋ‰</b>
     Ћбщество, собравшеесЯ  слушать Џророка  ‹уны, было на этот  раз гораздо
более  избранным, чем у  сравнительно  простоватых Џростых душ. Ћднако  мисс
Ѓраунинг и  миссис Њакинтош присутствовали  как  секретарши, и лорд  Ђйвивуд
задал им немало работы. Ѓыл здесь и мистер ‹ивсон, ибо принципал верил в его
организаторские  способности; был и мистер ѓиббс, ибо мистер ‹ивсон верил  в
его социальные суждениЯ,  когда  умудрЯлсЯ  их  понЯть. ’емноволосый  ‹ивсон
нервничал, белобрысый ѓиббс тоже нервничал. Ћстальные принадлежали  к  кругу
самого лорда или к кругу крупных  дельцов, смешавшихсЯ со  знатью и здесь, и
по  всей  …вропе.  ‹орд  Ђйвивуд  приветствовал  почти  сердечно  известного
иностранного  дипломата,  который был не кем  иным,  как молчаливым  немцем,
сидевшим рЯдом с ним на Њасличном острове. Ќа сей раз  доктор ѓлюк облачилсЯ
не в черный костюм, а в парадную форму, при шпаге, с прусскими, австрийскими
или турецкими орденами, поскольку от Ђйвивуда должен был ехать ко  двору. Ќо
полумесЯц  его  красных  губ,  спирали  черных усов  и  бессмысленный взглЯд
миндалевидных глаз  изменЯлись  не  больше,  чем  восковое  лицо  в  витрине
парикмахерской.
     Џророк тоже  оделсЯ красивее.  Љогда  он проповедовал на песках, одежда
его,  кроме  фески,  подошла бы пристойному, но неудачливому клерку. ’еперь,
среди  аристократов,  это не годилось.  ’еперь  он  должен был стать  пышным
восточным цветком. € он облачилсЯ в широкие белые одежды, расшитые там и сЯм
огненным узором,  а голову  обернул бледным золотисто-зеленым  тюрбаном. …му
приличествоваловыглЯдеть   так,   словно   он   пролетел   над  …вропой   на
ковре-самолете или только что свалилсЯ на землю из лунного раЯ.
     „амы Ђйвивудова круга были примерно такими же, как прежде.  ‘ерьезное и
робкое лицо леди ќнид оттенЯл поразительный нарЯд, похожий на пышное шествие
или,  точнее,  на похоронную  процессию, запечатленную Ћбри  Ѓердслеем. ‹еди
„жоан  все  так  же  напоминала  прекрасную  испанку,  тоскующую  по  своему
воздушному замку.  ’олстую,  решительную  даму,  котораЯ  отказалась  задать
вопрос  на предыдущей  лекции  Њисисры,  - известную защитницу женщин,  леди
Љремп  - по-прежнему  переполнЯли  замыслы против  Њужчины, и она, лишившись
дара речи, достигла  вершин надменной учтивости, предлагаЯ собравшимсЯ  лишь
грозное  молчание  и   злобные  взглЯды.  ‘тараЯ   леди  Ђйвивуд,  окутаннаЯ
прекрасными кружевами и удивлЯющаЯ прекрасными манерами, ЯвлЯла лик  смерти,
что бывает нередко у тех, чьим детЯм  ведом только  ум. “ нее  был тот самый
вид  заброшенной матери, который гораздо трогательней, чем вид  заброшенного
ребенка.
     - —ем вы порадуете нас сегоднЯ? - спросила
     пророка леди ќнид.
     - џ буду говорить о свинье, - весомо ответил Њисисра.
     Џоистине простота  его  была  достойна  уважениЯ,  ибо  он  никогда  не
замечал,  как  удивительны  и произвольны тексты или  символы, на которых он
строит  свои дикие  теории. ‹еди  ќнид не  дрогнула,  глЯдЯ  на него  с  той
вдумчивой кротостью, которую обретала, беседуЯ с великими людьми.
     - ќто очень важнаЯ тема, - продолжал пророк, двигаЯ руками так,  словно
он обнимал премированную свинью. - ‚ ней заключено множество другихтем. џ не
могу понЯть,  почему христиане смеютсЯ  и дивЯтсЯ,  когда мы  считаем свинью
нечистым  животным. ‚ы  сами  считаете ее  нечистой,  ибо  ругаете  человека
свиньей, хотЯ есть животные и погнуснее, скажем - аллигатор...
     - ‚ы правы, - сказала леди ќнид. - Љак удивительно!..
     - …сли кто-то вас рассердил, - продолжал  ободренный  старец, - если вы
сердитесь на... как же это?.. на горничную, вы не назовете ее  кобылицей. Ќе
назовете и верблюдом.
     - Ќе назову, - серьезно сказала леди ќнид.
     -  “  вас  говорЯт:  "ЊоЯ  горничнаЯ - свиньЯ",- победоносно  продолжал
турок. - € эту гнусную тварь, это  чудище, чье самое  имЯ повергает в трепет
ваших врагов, вы едите, вы вбираете в себЯ, вы с ним сливаетесь.
     ‹еди ќнид несколько удивилась такому описанию своей жизни, а леди „жоан
намекнула Ђйвивуду, что лектора  лучше  перевести  в  его законную сферу.  €
хозЯин  повел гостей в соседний зал, где стоЯли рЯды стульев и что-то  вроде
кафедры, а вдоль стен тЯнулись  столы, уставленные Яствами.  ’е, кому знаком
полуискренний энтузиазм этого круга, не удивЯтсЯ,
     что  один  из  столов   был  вегетарианский,  даже  восточный,   словно
поджидавший  в  пустыне  довольно  привередливого  индийского  отшельника, а
остальные  ломились  от паштетов, омаров и  шампанского. „аже  мистер ѓиббс,
который скорее пошел бы в бордель, чем  в пивную, не  нашел ничего дурного в
этом шампанском.
     –елью лекции, тем более - целью  сборища была не только гнуснаЯ свиньЯ.
‹орд  Ђйвивуд хотел устроить  диспут об еде на ‡ападе и на ‚остоке.  ‚ белом
горниле его ума непрестанно рождались мысли, преображавшиесЯ в желаниЯ; и он
считал  весьма удобным,  чтобы  Њисисра начал спор  рассказом  о запрете  на
свинину и другие виды мЯсной пищи. ‘ам он собиралсЯ спор продолжить.
     Џророк  сразу взмыл высоко. Ћн сообщил собравшимсЯ, что они, англичане,
всегда  гнушались  свиньею,  как  сокровенным  образом  мерзости  и  зла.  ‚
доказательство  он привел пример: свинью нередко рисуют,  закрыв глаза. ‹еди
„жоан  улыбнулась и  все же  подумала (как  думала нередко  о  многих модных
предметах), безумнее  ли  это,  чем  разные вещи, о которых  толкуют ученые,
например  -  следы первобытного  похищениЯ женщин,  обнаруженные  в тайниках
сердца у нынешних людей.
     ‡атем он  углубилсЯ в дебри филологии,  сопоставлЯЯ слово  "ветчина" со
страшными  грехами,  описанными  в  первых  главах  Ѓиблии;  а  „жоан  снова
подумала, глупее ли это, чем  многое, что она слышала о первобытном человеке
от тех, кто его в глаза не видел.
     Ћн  предположил, что ирландцы  пасли  свиней, потому  что  были  низшей
кастой, томившейсЯ в рабстве у гнушавшихсЯ свиньей саксов; а „жоан подумала,
что  это  так  же  глупо, как давние речи милого  старого  свЯщенника, после
которых один ее знакомый ирландец сыграл мЯтежную песню и разбил роЯль.
     „жоан Ѓрет много думала последние дни.  ‚иною тому был отчасти разговор
в  башенке, Явивший ей  неведомые доселе чувства лорда Ђйвивуда,  отчасти  -
весть о здоровье матери, не слишком тревожнаЯ, но все же напомнившаЯ ей, что
она одинока в этом мире. Џрежде рассуждениЯ Њисисры забавлЯли ее. ‘егоднЯ ей
захотелось понЯть,  как  может  человек быть таким  убежденным, говорить так
свЯзно и постоЯнно ошибатьсЯ. Ћна внимательно слушала, глЯдЯ  на  свои руки,
лежавшие у нее на коленЯх, и, кажетсЯ, что-то понЯла.
     ‹ектор искренне хотел показать, что  и в историиЂнглии, и  в литературе
свиньЯ свЯзана со злом. Ћн знал  об английской истории и  литературе больше,
чем  она  сама;  гораздо  больше,  чем  окружавшие  ее аристократы.  Ќо  она
заметила, что он знает только факты и не  знает таившейсЯ за ними истины. Ћн
не знал  духа времени.  ‹еди „жоан  поймала себЯ  на  том,  что  считает его
ошибки, как пункты обвинительного акта.
     Њисисра Ђммон знал, а  теперь почти никто не знает, что один  старинный
поэт  назвал  ђичарда III вепрем, а другой  - кабаном. Ќо  он не знал старых
нравов и геральдики.  Ћн не знал (а  „жоан догадалась сразу, хотЯ в жизни об
этом  не  думала), что длЯ рыцарей храбрый зверь, которого трудно убить, был
благородным.  Ѓлагородным  был  кабан;  так  называли отважных.  Њисисра  же
пыталсЯ доказать, что побежденного ђичарда просто обозвали свиньей.
     Њисисра Ђммон знал, а  почти никто не знал, что  никогда  не было лорда
Ѓэкона; Ѓэкон был лордом  ‚эруламским или лордом  ‘ент-Ћлбенским. ‡ато он не
знал, а „жоан знала (хотЯ никогда о том не думала), что титул в конце концов
- условность, почти шутка, тогда как фамилиЯ  очень важна.  †ил  человек  по
фамилии Ѓэкон, каких бы титулов  он ни добилсЯ. Њисисра  же всерьез полагал,
что этого человека прозвали постыдным словом, означающим ветчину.
     Њисисра  Ђммон знал,  а никто не знал,  что  у елли  был  друг  ‘вини,
однажды его предавший;
     и серьезно думал, что именно за это он  получил такое прозвище. ‡нал он
и другое: еще одного  поэта сравнивали со ‘вини потому, что он обидел елли.
‡ато он не знал то, что знала „жоан, - повадки таких людей, как  елли и его
друзьЯ.
     ‡акончил он непроницаемо-туманным рассуждениемо свинце, которое „жоан и
не пыталась понЯть. "…сли он  имеет в виду, -  подумала она, - что скоро  мы
будем есть свинец, Я  просто не знаю, чего он хочет.  Ќеужели  ”илип Ђйвивуд
верит во все это?" - и не успела она так подумать, ”илип Ђйвивуд встал.
     Џодобно  Џитту  и ѓладстону,  он  умел говорить  экспромтом. ‘лова  его
становились на место, как  солдаты обученной  армии.  „овольно  скоро  „жоан
понЯла, что  дикий и туманный  конец лекции  дал ему  нужное начало. …й было
трудно поверить, что это не подстроено.
     - џ помню, -  говорил Ђйвивуд,  - а вы,  должно  быть, не помните,  что
некогда,  представлЯЯ вам  замечательного  лектора,  который дал мне  сейчас
почетную  возможность  следовать   ему,  Я  обронил  простое  предположение,
показавшеесЯ парадоксом. џ сказал, что мусульманство, в определенном смысле,
-  религиЯ  прогресса.  ќто  настолько противоречит  и  научной традиции,  и
общепринЯтому мнению,  что  Я не  удивлюсь и не  вознегодую, если  англичане
согласЯтсЯ с этим нескоро. Ћднако, леди и джентльмены, времЯ это сократилось
благодарЯ прекрасной лекции,  которую мы прослушали. Ћтношение ислама к пище
столь же удачно иллюстрирует идею последовательности, как и отношение ислама
к  вину. Ћно подтверждает принцип,  который Я  назвал принципом полумесЯца -
постепенное стремление к бесконечному совершенству.
     ‚еликаЯ  вера  Њагомета  не  запрещает  есть  мЯсо.  Ќо,  в  согласии с
упомЯнутым принципом,  составлЯющим  самую  ее  суть,  она  указует  путь  к
совершенству, еще  не достижимому. Ћна избрала  простой  и сильный  образчик
опасностей  мЯсоедениЯ и Явила  нам гнусную  тушу,  как символ и угрозу. Ћна
наложила  символический запрет на животное из животных. €стинно  мистический
инстинкт  подсказал   ей,   какое   именно  существо  надоизъЯть  из   наших
каннибальских  пиршеств, ибо  оно  трогает обе струны высокой вегетарианской
этики. Ѓеспомощность свиньи будит в нас жалость, уродство - отвращает нас.
     Ѓыло  бы глупо  утверждать, что трудностей нет;  они есть,  ибо  разные
народы  находЯтсЯ  на разных ступенЯх нравственной эволюции. Ћбычно говорЯт,
ссылаЯсь на документы и факты, что последователи Њагомета особенно преуспели
в искусстве войны и не всегда ладЯт  с  индусами, преуспевшими  в  искусстве
мира.  ’очно  так  же,   надо  признатьсЯ,  индусы  превзошли  мусульман   в
вегетарианстве  настолько  же,  насколько   мусульмане  превзошли  христиан.
Љонечно, не будем забывать, леди и джентльмены, что любые сведениЯ о распрЯх
между  индусами  и  мусульманами  мы  получаем  от  христиан,  то есть  -  в
искажении.  Ќо даже и  так,  неужели  мы  не  заметим столь  знаменательного
предупреждениЯ, как запрет  на свинину? Њы чуть не потерЯли  €ндию, ибо руки
наши обагрены кровью коровы.
     …сли мы предложим  постепенно приближатьсЯ  к тому отречению  от  мЯса,
которого полностью достигли индусы, частично -  ислам,  противники прогресса
спросЯт нас: "ѓде вы проводите черту? Њогу Я есть устриц?
     Њогу  Я есть Яйца?  Њогу Я пить молоко?" Њожете. ‚ы можете есть  и пить
все, что соответствует вашей стадии  развитиЯ, лишь бы вы стремились вперед,
к  чистоте. ђазрешу себе пошутить:  сегоднЯ  вы  съели  шесть дюжин  устриц,
съешьте  же завтра  четыре. ’олько так и движетсЯ прогресс в общественной  и
частной  жизни.  ђазве  не удивилсЯ бы людоед, что  мы различаем животное  и
человека? ‚се  историки высоко  ценЯт гугенотов  и  великого королЯ-гугенота
ѓенриха  IV. Ќикто  не  отрицает,  что  длЯ  его времени очень  прогрессивно
стремитьсЯ к тому, чтобы  у каждого крестьЯнина в супе была курица. Ќо мы не
оскорбим его, если поднимемсЯ выше. ЌеуклоннаЯ поступь открытий сметает тех,
кто больше наваррца.  џ,  как  и  мусульмане,  высоко  ценю  мифический  или
реальный образ основателЯ  христианства и не сомневаюсь, что  несообразнаЯ и
неприЯтнаЯ  притча   о  свиньЯх,  прыгнувших  в   море,  -  лишь  аллегориЯ,
означающаЯ, что  основатель этот  понЯл простую истину: злой  дух  обитает в
животных, искушающих  нас  пожрать их.  Ќе сомневаюсь Я и в том, что блудный
сын, живущий во грехе среди свиней, иллюстрирует великую мысль Џророка ‹уны;
однако и здесь мы ушли дальше древних, и многие из нас искренне сокрушаютсЯ,
что  радость  возвращениЯ омрачили  жалобные крики тельца.  ’е, кто спросЯт,
куда мы идем, не понимают  прогресса.  …сли мы будем питатьсЯ светом, как по
легенде питаетсЯ хамелеон; если вселенское волшебство, неведомое нам теперь,
научит нас обращать в пищу металлы, не трогаЯ  кровавого обиталища жизни, мы
узнаем об этом в  свое времЯ. ‘ейчас довольно и того, что мы достигли такого
состоЯниЯ духа, когда убитое животное не глЯдит на  нас с  сокрушающим  душу
упреком,  а травы,  которые мы  собираем, не  кричат, как кричал по преданию
корень мандрагоры.
     ‹орд Ђйвивуд  снова сел.  …го  бесцветные губы шевелились. ‚ероЯтно, по
намеченному  плану на  кафедру  взошел мистер ‹ивсон,  чтобы  сообщить  свои
мнениЯ о вегетарианстве. Ћн полагал, что запрет на свинину - начало славного
пути,  и  показал, как далеко может зайти прогресс. Љроме того,  он полагал,
что  слухи  о  вражде  мусульман  к  индусам  сильно  преувеличены;  мы  же,
англичане, плохо понЯли во времЯ индусского восстаниЯ чувства, которые индус
испытывает  к   корове.   Ћн   считал,   что  вегетарианство   прогрессивнее
христианства. Ћн думал,  наконец, что мы пойдем дальше;  и сел. Џоскольку он
повторил  по  пунктам то,  что сказал лорд Ђйвивуд,  незачем и сообщать, что
высокородный патрон похвалил его смелую и оригинальную речь.
     Џо такому  же знаку, как  ‹ивсон,  поднЯлсЯ и  ѓиббс,  чтобы продолжить
прениЯ.  Ћн  гордилсЯ  тем,  что  немногословен.  ’олько с  пером в  руке, в
редакции, ощущал он ту смутную ответственность, которую так любил. Ќо сейчас
он  оказалсЯ  блистательней, чем  обычно, потому  что ему нравилось в  таком
аристократическом доме; потому что он  до сих  пор не пробовал шампанского и
ощутил к нему  склонность;  потому, наконец, что, говорЯ о  прогрессе, можно
тЯнуть мочалу, сколько хочешь.
     - —то бы мы ни думали, - откашлЯвшись, сказал он, - о привычных толках,
ставЯщих ислам намного ниже буддизма, нет  сомнениЯ, что всЯ ответственность
лежит  на христианских  церквах.  …сли бы свободные  церкви пошли  навстречу
предложениЯм Ћпалштейнов, мы бы давно забыли о разнице между религиЯми.
     Џочему-то это напомнило ему о Ќаполеоне. Ћн высказал  свое мнение о нем
и  не побоЯлсЯ сказать,  даже в этой аудитории,  что съезд методистов уделил
слишком мало  вниманиЯ вопросу об азиатской флоре.  Љонечно,  кто-кто, а  он
никого не обвинЯл. ‚се, несомненно,  знали заслуги доктора Љуна. ‚се  знали,
как  трудитсЯ  на  ниве прогресса  —арльз  —эддер.  Ќо  многие  могли счесть
закономерностью что-либо иное. Ќикто  не  протестует  против споров о  кофе,
однако надо  помнить (не  в обиду будь сказано канадцам,  которым  мы многим
обЯзаны),  что  все это происходило  до 1891  года. Ќикто  не питает  такого
уважениЯ к нашим друзьЯм-ритуалистам, как мистер ѓиббс, но он прЯмо  скажет,
что вопрос  этот необходимо было задать.  €  хотЯ, несомненно, с одной точки
зрениЯ, козлы-‹еди „жоан заерзала на стуле, словно ее пронзила остраЯ  боль.
Ћна и впрЯмь ощутила  привычную боль  своей жизни.  Љак  большинство женщин,
даже  светских,  она  была  терпелива  к  физической боли;  но  муке,  вечно
возвращавшейсЯ к ней, философы придумали много названий, лучшее из которых -
скука.
     Ћна почувствовала,  что не может ни  минуты  больше  выдержать  мистера
ѓиббса. Ћна почувствовала, что умрет, если услышит про козлов с какой бы  то
ни  было точки  зрениЯ. Џонезаметней поднЯвшись,  она выскользнула  в дверь,
словно искала еще один стол с закусками, и очутилась в восточной комнате, но
есть  не  стала,  хотЯ  столы  были  и  тут.  Ѓросившись на  оттоманку,  она
посмотрела  на  волшебную башню,  где Ђйвивуд  показал ей,  что  тоже жаждет
красоты. „а, он поэт, и поэт странный, отрешенный, похожий  скорее на елли,
чем на експира. Ћн прав, башнЯ волшебнаЯ, она похожа на край света. Ћна как
будто  учит тебЯ, что  в конце концов  ты найдешь  хоть  какой-то  спокойный
предел.
     ‚друг она засмеЯлась и  приподнЯлась на локте. ЌелепаЯ, знакомаЯ собака
бежала  к  ней,  сопЯ, и „жоан привстала ей навстречу. Ћна поднЯла  голову и
увидела то, что, в самом христианском смысле слова, походило на конец света.

     <i>ѓлава 12
     ‚…ѓ…’Ђђ€ЂЌ‘’‚Ћ ‚ ‹…‘“</B>
     •эмфри Џэмп нашел на берегу старую сковородку и жарил на ней грибы. ќто
было очень характерно длЯ  него. Ќе  претендуЯ на книжную образованность, он
принадлежал к  тому типу ученых,  которых не замечает злосчастнаЯ  наука. Ћн
был  старым английским натуралистом,  вроде ѓилберта  “айта  или даже €саака
“олтона, то есть - изучал природу не отвлеченно, как американский профессор,
а конкретно, как американский индеец. ‚сЯкаЯ истина, в которую верит ученый,
хотЯ бы немного отличаетсЯ от истины, в которую верит он же как человек, ибо
на  человека успеют  повлиЯть  родные, друзьЯ, обычай, круг  прежде,  чем он
предастсЯ  какой-нибудь  теории.  ‡наменитый ботаник скажет вам на банкете в
Љоролевском  обществе,  что  среди  грибов  съедобны  не  только  трюфели  и
шампиньоны.  Ќо  задолго  до того,  как  он  стал  ботаником,  тем  более  -
знаменитым,  он  привык есть одни  шампиньоны  и  трюфели. Ћн ощущает, пусть
смутно, что шампиньон  - лакомство людей  небогатых, а трюфель -  лакомство,
которое доступно лишь  избранному кругу. Ќо  старые  английские натуралисты,
первым из которых был  €саак “олтон, а  последним, наверное, - •эмфри  Џэмп,
начинали  с  другого  конца.   Ћни  проверЯли   на  собственном  опыте  (что
небезопасно),  какие  грибы можно есть, какие нельзЯ, и  устанавливали,  что
многие есть можно. Џэмп не  больше боЯлсЯ гриба как такового, чем  зверЯ как
такового.  Ћн не  предполагал с самого начала, что бурый или  алый  бугор на
камне Ядовит, как не предполагал, что посетившаЯ его собака - бешенаЯ. Џочти
все грибы он знал; к тем, какие не знал, относилсЯ с разумной осторожностью;
но в общем одноногий лесной народец казалсЯ ему добродушным и дружелюбным.
     - Џонимаешь, - сказал он другу своему, капитану, -  питатьсЯ растениЯми
не так  уж плохо, если ты в них разбираешьсЯ и ешь, какие можешь. Ќо знатные
люди  совершают  две ошибки.  ‚о-первых, они  никогда  не ели  морковку  или
картошку потому, что в доме больше  ничего нет, и не знают, что такое хотеть
морковки, как хочет этот ослик. €м ведомы только те растениЯ, которые подают
к жаркому. Ћни ели утку  с горошком; став вегетарианцами,  они  едЯт горошек
без утки. Ћни ели краба в салате; теперь едЯт салат без краба. „ругаЯ ошибка
хуже. ‡десь  много,  а на  севере еще больше людей, которые очень редко едЯт
мЯсо. ‡ато,  когда могут, они  ему  радуютсЯ  вовсю. ‘о знатными не  так. €м
противно не только мЯсо, им вообще  неприЯтно есть. ‚егетарианец,  идущий  к
Ђйвивуду,  - вроде коровы, котораЯ  хочет съедать  по  травинке в день. Њы с
тобой, капитан,  поневоле  вегетарианцы, мы ведь  не трогаем  сыра,  но  это
ничего, потому что мы много едим.
     - ’руднее быть трезвенником, - ответил „эл-рой, - и не трогать рома. Ќе
буду врать,  без выпивки мне лучше, но только потому, что Я могу и выпить. Ђ
знаешь  что? - завопил  он,  ибо к нему, как нередко бывало,  вернулась  его
бычьЯ мощь.  - …сли Я  вегетарианец, почему  бы  мне не  пить? Ќапитки  - не
мЯсные.  Џочему бы мне  не питатьсЯ растениЯми  в их  высшей форме? ‘кромный
вегетарианец  должен  предатьсЯ вину и пиву,  а не  набивать брюхо слоновьим
мЯсом, как простые мЯсоеды. —то такое?
     - Ќичего, - сказал Џэмп. - џ смотрю, не идет ли наш обычный гость.
     -   €так,  -   продолжал   капитан,   -   крепкие   напитки  -  вершина
вегетарианства. ЉакаЯ  плодотворнаЯ мысль!  Њожно  сочинить песню. Ќапример,
вот эту:
     Ѓуду, буду пить Я ром
     “тром, вечером и днем,
     Џиво дуть, как истинный германец,
     „жин хлебать - бутыль в руке -
     ‚ каждом грЯзном кабаке,
     Џотому что Я вегетарьЯнец.
     —то за простор длЯ литературы и духовного развитиЯ!
     ‘колько тут разных граней! Љаким же будет второй куплет?
     ‚от таким:
     џ до чертиков напьюсь
     € на вывеску взберусь,
     Џостового задразню, как оборванец.
     € менЯ он заберет,
     € в участок отведет,
     Џотому что Я вегетарьЯнец.
     Ћтсюда можно почерпнуть много поучительного... ќй, куда ты смотришь?
     Љвудл вышел из лесу на минуту позже, чем  обычно, и уселсЯ у ног •эмфри
с озабоченным видом.
     -  ‡дравствуй,  старина,  -  сказал  капитан.  -   ЉажетсЯ,   мы   тебе
понравились.  Ќе думаю, •эмп, чтобы с ним дружили в  этом доме. Њне очень не
хочетсЯ  осуждать Ђйвивуда, •эмп.  џ  не хочу,  чтобы  его душа всю вечность
обвинЯла  мою   душу  в  низкой  предвзЯтости.  џ   стараюсь  судить  о  нем
справедливо, потому что ненавижу его. Ћн отнЯл у менЯ все, ради чего  Я жил.
Ќо  Я не думаю,  что  мои слова  покажутсЯ  ему обидными. Ћн знает,  что это
правда,  ведь ум  его Ясен. ’ак вот, он не способен понЯть животное и потому
неспособен понЯть животных свойств человека.  Ћн до  сих пор не знает, •эмп,
что ты слышишь и видишь в шестьдесЯт раз лучше него. Ћн не знает, что у менЯ
быстрее  обращаетсЯ  кровь.  Џотому  он  и  подбирает  себе  таких  странных
сподвижников; он не смотрит на них так,  как Я смотрю на собаку. Ќа турецкой
конференции,
     Я  думаю  - его стараниЯми, был  некий  ѓлюк.  „орогой мой •эмп,  такой
джентльмен,  как  Ђйвивуд, не должен  подходить к  нему и  на  милю. ѓрубый,
пошлый шпион  и подлец... но  не выходи из себЯ, •эмп! Ћчень  тебЯ прошу, не
выходи из себЯ, когда говоришь о подобных людЯх. “тешь себЯ поэзией. ‘пою-ка
Я стишок о том, что Я вегетарьЯнец.
     -  …сли ты  вегетарьЯнец, - сказал  •эмп, - иди  поешь грибов. ‚от эти,
беленькие, можно  есть холодными и даже сырыми. Ќо эти, красные,  непременно
нужно жарить.
     - ’ы прав, •эмп, - сказал  „элрой, присаживаЯсь у огнЯ и алчно глЯдЯ на
еду. - џ буду молчать. Љак сказал поэт:
     џ молчу, забравшись в  клуб, ‚ кабаке молчу, как труп,  Ќа балу менЯ не
тЯнет в танец. ’ак Я сыт! “ж в мой живот Ќи крупинки не войдет, Џотому что Я
вегетарьЯнец.
     Ћн быстро и жадно съел свою порцию,  с мрачным  вожделением взглЯнул на
бочонок  и снова вскочил. ‘хватив шест, лежавший  у домика из пантомимы,  он
вонзил его в землю, словно пику, и опЯть запел, еще громче:
     Џусть взнесетсЯ Ђйвивуд, Џусть его венки увьют,
     Џусть весь мир он в свой положит ранец, Ќо...
     - ‡наешь, -  сказал •эмп, тоже кончивший есть, - мне что-то надоела эта
мелодиЯ.
     - Ќадоела?  - сердито спросил  ирландец. -  ’огда  Я спою  тебе  другую
песню, про других вегетарьЯнцев,  и еще станцую! џ буду плЯсать, пока  ты не
заплачешь
     и не предложишь мне полцарства, но Я потребую голову  ‹ивсона на блюде,
нет - на сковородке. €бо песнЯ  моЯ -  восточнаЯ,  очень древнЯЯ, и  петь ее
надо во  дворце из  слоновой кости,  под аккомпанемент соловьев и  пальмовых
опахал.
     € он запел другую песню про вегетарианство.
     Ќавуходоносор, древний иудей, Џострадал за пару свеженьких идей:
     Ћн  ползал  на  карачках и  подражал  скоту  ‘  короной на макушке  и с
клевером во рту. ’ирьЯм-пам, дидл, дидл... и т. д.
     "‚от вам ЃожьЯ кара!" - толковал народ;
     ‘воего пророка век не признает,
     € первооткрыватель одинок среди людей,
     Љак Ќавуходоносор, древний иудей.
     Џри этом он и впрЯмь кружилсЯ, как балерина, огромный и смешной в Ярком
солнечном свете. Ќад головой он вертел шест с  вывеской. Љвудл открыл глаза,
прижал уши  и с интересом воззрилсЯ на него.  Џотом его  поднЯл один из  тех
толчков, которые побуждают  вскочить самую тихую собаку, - он решил, что это
игра. ‚звизгнув, он стал скакать вокруг „элроЯ, взлетаЯ иногда  так  высоко,
словно хотел схватить его за горло;
     но хотЯ капитан знал о псах меньше, чем  сельский житель, он знал о них
(как  и о многих других вещах) достаточно, чтобы не  испугатьсЯ, и голос его
заглушил бы лай целой своры.
     ‘мелый реформатор господин ”улон Џредложил французам новый рацион:
     ‘казал он: "†уйте травку, кто воздухом не сыт!" € был он головы лишен и
травкою набит. ’ирьЯм-пам, дидл, дидл... и т. д.
     "‚от она, гордынЯ!" - рассуждал народ. Ќо не зрЯ беднЯга шел на эшафот:
     Ћн в будущем  провидел торжество своих идей, Љак Ќавуходоносор, древний
иудей.
     џнки  ‘аймон  ‘каддер  где-то  в штате  Њэн €зучал, как  видно,  тот же
феномен:
     Ћн травкой вместо хлеба ирландцев угощал, —тоб веселей работалось им на
укладке шпал. ’ирьЯм-пам, дидл, дидл... и т. д.
     Њученик прогресса был на высоте:
     ‚ дегте он и в перьЯх ехал на шесте...
     ќх, где уж современникам понЯть таких людей,
     Љак Ќавуходоносор, древний иудей!
     ‚ самозабвении, необычном даже длЯ него, он миновал заросли чертополоха
и  очутилсЯ в густой траве, окружавшей  часовню. ‘обака, убежденнаЯ  теперь,
что  это  не только  игра,  но  и поход,  может быть - охота, с громким лаем
бежала  впереди  по  тропкам, проделанным  раньше ее же когтЯми. Ќе  понимаЯ
толком, где он, и не помнЯ, что в руке у него смешнаЯ вывеска, Џатрик „элрой
очутилсЯ  перед узкой высокой башней,  в углу какого-то  зданиЯ,  которое он
никогда не видел. Љвудл немедленно вбежал  в открытую дверь и, остановившись
на четвертой или пЯтой ступеньке темной лестницы, оглЯнулсЯ, насторожив уши.
     Ћт человека  нельзЯ требовать слишком много. ‚о  всЯком  случае, нельзЯ
требовать  от Џатрика  „элроЯ,  чтобы  он  отверг такое  приглашение. Ѓыстро
воткнув в  землю свое знамЯ среди трав и колючек, он нагнулсЯ, вошел в дверь
и  стал подниматьсЯ по лестнице. ’олько на  втором повороте каменной спирали
он различил свет;
     то была дыра в стене, похожаЯ на вход в пещеру. ЏротиснутьсЯ в нее было
трудно, но собака прыгнула туда, словно это ей привычно, и опЯть оглЯнулась.
     …сли бы он очутилсЯ в обыкновенном доме, он бы тут же раскаЯлсЯ и ушел.
Ќо  он  очутилсЯ  в  комнатах,  каких  никогда  не  видел  и  даже  себе  не
представлЯл.
     ‘перва  ему показалось, что  он  попал в  потаенные  глубины сказочного
дворца. Љомнаты  как  бы  входили одна в другую, ЯвлЯЯ самый  дух  "’ысЯчи и
одной ночи". џвлЯл  его и орнамент, пламенный и пышный, но не похожий ни  на
какие предметы.  ЏурпурнаЯ  фигура  была  вписана  в  зеленую, золотаЯ  -  в
пурпурную.  ‘транный  вырез  дверей и  форма  карнизов напоминали  о морских
волнах, и почему-то  (быть  может,  по ассо-  циации с морской  болезнью) он
чувствовал, ч