акой именно символ? - спросила она.
     -   …сли  вы  смотрели  из-под  арки,  -  сказал  •ерн,  -  пейзаж  был
прекрасным,  как  потерЯнный рай „ело в том, что он отделен, очерчен, словно
картина  в  рамке.  ‚ы  отрезаны от него, и вам дозволЯют на него взглЯнуть.
Џоймите,  мир  -  окно, а не пустаЯ бесконечность! Ћкно в стене бесконечного
небытиЯ.  ‘ейчас  мое  окно - со мной. ЌадеваЯ капюшон, Я говорю себе: такой
мир видел и любил ”ранциск Ђссизский. Ћтверстие капюшона - готическое окно.
     ЋливиЯ посмотрела на „жона Ѓрейнтри и сказала:
     -  Џомните,  что  говорил  бедный „углас?.. Ќет, это было как раз перед
вами.
     - Џередо мной? - обеспокоилсЯ Ѓрейнтри.
     -  Ќу,  перед тем, как вы пришли сюда впервые, - объЯснила она, краснеЯ
и  снова  глЯдЯ  на холм. - Ћн сказал, что ему бы пришлось смотреть в окошко
длЯ прокаженных.
     - ‘амое средневековое окно - Язвительно сказал Ѓрейнтри.
     —еловек в маскарадном костюме вспыхнул, словно ему бросили вызов.
     -  Џокажите  мне  королЯ,  -  вскричал  он,  -  королЯ милостью Ѓожьей,
который служил бы прокаженным, как ‹юдовик ‘вЯтой!
     - џ не стану, - отвечал Ѓрейнтри, - оказывать услуги королю.
     -  ’огда  народного  вождЯ,  -  настаивал  •ерн.  - ‘вЯтой ”ранциск был
народным  вождем.  …сли  вы  увидите здесь прокаженного, побежите вы к нему?
Ћбнимете его?
     - ‘корее, чем мы с вами, - ответила ЋливиЯ.
     -  ‚ы правы, - сказал •ерн, мгновенно трезвеЯ. - Ќаверное, никто из нас
на это не способен... Ђ что, если миру нужны такие деспоты и такие демагоги?
     Ѓрейнтри медленно поднЯл голову и пристально посмотрел на него.
     - ’акие деспоты... - начал он, замолчал и нахмурилсЯ.

        ѓлава 12. ѓЋ‘“„Ђђ‘’‚…ЌЌ›‰ Њ“†

     Ќа  этом  повороте  спора сад огласилсЯ бодрым голосом „жулиана Ђрчера.
Ѓывший  трубадур,  в  ослепительном  вечернем  костюме, шел быстро, но вдруг
остановилсЯ, глЯдЯ на Њайкла •ерна, и закричал:
     - ‚ы что, никогда не переоденетесь?
     „олжно  быть,  шестое повторение этой фразы и свело библиотекарЯ с ума.
‚о всЯком случае, он повернулсЯ и возопил на весь сад:
     - Ќет! Ќикогда не переоденусь!
     Ћн постоЯл, поглЯдел и продолжал немного тише:
     -  ‚ы  любите  все  менЯть, вы живете переменами, а Я менЯтьсЯ не хочу.
€з-за  перемены  вы  пали,  и  падаете  все ниже. ‚ы знали счастливое времЯ,
когда  люди были простыми, здравыми, здоровыми, настолько близкими к Ѓожьему
миру,  насколько  это возможно. Ћно ушло от вас, а если возвращаетсЯ на миг,
вам не хватает разума удержать его. џ его удержу.
     -  —то  он  такое  говорит? - спросил Ђрчер, словно речь шла о животном
или хотЯ бы о ребенке.
     -  џ  понимаю,  что  он  говорит,  - угрюмо сказал Ѓрейнтри. - Ќо он не
прав.  Њистер  •ерн,  неужели  вы  сами  в  это  верите? Џочему вы называете
здоровыми ваши средние века?
     -  Џотому,  -  отвечал  •ерн, - что в них была правда, а вы погрЯзли во
лжи.  џ не думаю, что тогда не было греха и страданий. џ только думаю, что и
грех,  и  страданиЯ так и называли. ‚ы вечно толкуете о деспотах и вассалах,
но  ведь  и у вас есть и насилие, и неравенство, только вы не смеете назвать
их  по  имени. ‚ы защищаете их, даваЯ им другие имена. “ вас есть король, но
вы  говорите,  что  ему не разрешаетсЯ править. “ вас есть палата лордов, но
вы  сообщаете, что она не выше палаты общин. Љогда вы хотите подольститьсЯ к
рабочему  или  крестьЯнину,  вы  зовете его джентльменом, а это то же самое,
что  назвать  его  виконтом.  Љогда  вы  хотите  подольститьсЯ к виконту, вы
хвалите  его  за  то,  что он обходитсЯ без титула. ‚ы оставлЯете миллионеру
миллионы  и  хвалите  его  за простоту, то есть за унылость, словно в золоте
есть  что-нибудь хорошее, кроме блеска. ‚ы терпите свЯщенников, когда они на
свЯщенников  не  похожи,  и  бодро  заверЯете  нас,  что  они могут играть в
крикет.  ‚аши  ученые  отрицают  доктрину,  то есть - учение, ваши богословы
отрицают  Ѓога.  Џовсюду  обман,  малодушие,  низость.  ‚се  существует лишь
потому, что само не признает себЯ.
     -  Ѓыть  может,  вы  и правы, - сказал Ѓрейнтри. - Ќо Я вообще не хочу,
чтобы  все  это  существовало.  €  если  уж дошло до проклЯтий и пророчеств,
ручаюсь, что многое умрет раньше вас.
     -  “мрет,  -  сказал •ерн, глЯдЯ на него большими светлыми глазами, - а
потом  оживет.  †ить  -  совсем  не  то,  что существовать. џ не уверен, что
король снова не станет королем.
     ‘индикалист  что-то  увидел  во  взглЯде библиотекарЯ, и настроение его
изменилось.
     - ‚ы считаете, - спросил он, - что настала пора сыграть ђичарда I?
     - џ считаю, - отвечал •ерн, - что настала пора сыграть ‹ьвиное ‘ердце.
     -  ‚от  как!  -  проговорила  ЋливиЯ.  -  ‚ы  хотите  сказать,  что нам
недостает единственной добродетели ђичарда?
     -  …динственнаЯ  его  добродетель  в  том,  - сказал Ѓрейнтри, - что он
покинул Ђнглию.
     -  Ѓыть  может,  -  сказала  ЋливиЯ.  -  Ќо  и  он, и добродетель могут
вернутьсЯ.
     -  …сли  он  вернетсЯ,  он увидит, что страна его изменилась, - сердито
сказал  синдикалист.  -  Ќет  крепостных, нет вассалов; даже крестьЯне смеют
смотреть  ему  в  лицо.  Ћн  увидит  то,  что  разорвало  цепи,  раскрылось,
вознеслось. ’о, что наводит страх и на львиное сердце.
     - —то же это такое? - спросила ЋливиЯ.
     - ‘ердце человека, - ответил он.
     ЋливиЯ  переводила взглЯд с одного на другого. Ћдин воплощал все, о чем
она  грезила,  и  даже был одет в соответствующий костюм. „ругой тревожил ее
еще  больше,  ибо о том, что воплощал он, она не грезила никогда. ‘ложные ее
чувства нашли исход в довольно странном восклицании:
     - •оть бы „углас вернулсЯ!
     Ѓрейнтри недоверчиво взглЯнул на нее и спросил почти ворчливо:
     - ‡ачем это?
     -  ‚ы  все  очень изменились, - сказала она. - ‚ы говорите как в пьесе.
‚ы благородны, возвышенны, смелы, у вас нет здравого смысла...
     - ‚от не знал, что у вас он есть, - сказал Ѓрейнтри.
     -  “ менЯ его нет, - отвечала она. - ђозамунда менЯ за это ругает. Ќо у
любой женщины его больше, чем у вас.
     -  Љстати,  она идет сюда, - угрюмо сказал Ѓрейнтри. - Ќадеюсь, она вас
поддержит.
     -  Љонечно,  -  спокойно  согласилась ЋливиЯ. - Ѓезумие заразительно, и
зараза распространЯетсЯ. Ќикто из вас не может выбратьсЯ из моей пьески.
     ђозамунда  ‘еверн  и  впрЯмь  неслась по газону, решительно, как ветер,
который  вот-вот  обратитсЯ  в  бурю.  ЃурЯ  эта  бушевала  часа  два,  и мы
расскажем  только  об ее конце. ђозамунда совершила то, на что почти никогда
не  решались  ни  она, ни кто другой, и за последнее времЯ решилсЯ один лишь
„углас Њэррел: она ворвалась в кабинет своего отца.
     ‹орд ‘ивуд поднЯл глаза от кипы писем и спросил:
     - ‚ чем дело?
     ѓоворил  он  виновато  и  даже  нервно,  но,  услышав его, все начинали
нервничать и чувствовали себЯ виноватыми.
     Ћднако  ђозамунда  никогда  не нервничала и не знала за собой вины. Ћна
пылко вскричала:
     - Љакой ужас! Ѓиблиотекарь не хочет раздеватьсЯ!
     - € прекрасно, - сказал ‘ивуд, терпеливо ожидаЯ разъЯснений.
     -  ќто  не шутка! - быстро продолжала его дочь. - ќто Ѓог знает что! Ћн
все еще в зеленом...
     -  ‘трого  говорЯ, ливреЯ у нас синЯЯ, - задумчиво произнес вельможа. -
Ќо  теперь  это  не  так  уж  важно.  „а  и  кто  его видит, библиотекарЯ? ‚
библиотеку  ходЯт редко. Ђ сам он... если не ошибаюсь, он очень тихий человек.
Ќикто его и не заметит.
     -  „а?  -  с  каким-то  вещим спокойствием переспросила ђозамунда. - ’ы
думаешь, его никто не заметит?
     - Љонечно, - сказал лорд ‘ивуд. - ‘ам Я никогда его не замечал.
     „о  сей  поры  лорд  ‘ивуд  оставалсЯ за кулисами пьесы и за гобеленами
аббатства  лишь потому, что он сторонилсЯ увеселений и, в полном смысле этих
слов,  блистал  своим отсутствием. Џричин тому было много, главные же - две:
к  несчастью,  он  постоЯнно  хворал и был государственным мужем. ’акие люди
сужают  свой  мир,  чтобы  расширить  сферу  влиЯниЯ. ‹орд ‘ивуд жил в очень
тесном  мирке  из  любви  к  большим  проблемам.  Ћн  увлекалсЯ геральдикой,
историей  знатных  родов,  и  ему очень нравилось, что во всей Ђнглии только
человека  два  разбирались  в  этом. ’очно так же относилсЯ он к политике, к
обществу  и  ко  многому  другому.  Ћн  никогда  не  говорил ни с кем, кроме
знатоков,  другими  словами  - доверЯл лишь меньшинству. €сключительные люди
давали  ему  исключительно  важные  сведениЯ,  но он не знал, что делаетсЯ у
него  дома.  €ногда  он замечал какие-то перемены, но не останавливал на них
вниманиЯ.  …сли  бы  он заметил библиотекарЯ на верхней полке, он не стал бы
его  спрашивать,  зачем  он туда полез. Ћн вступил бы в переписку с знатоком
полок,  но  лишь  тогда,  когда  убедилсЯ  бы,  что это самый лучший знаток.
‘сылаЯсь  на  греческую  этимологию,  он  любил  доказывать,  что аристократ
обЯзан   владеть   всем   самым   лучшим;  и,  отдадим  ему  справедливость,
действительно  держал  в  доме  только  лучшие  сигары  и  лучшее вино, хотЯ
здоровье  и  мода  не  позволЯли  ему  ни  пить,  ни курить. Ћн был невысок,
тщедушен,   угловат,  но  умел  пристально  взглЯнуть  на  собеседника,  что
ошеломлЯло  всЯкого, кто принимал его поначалу за дурака. Њы рассказываем об
его  скрытности,  об  его  сосредоточенности и отрешенности, ибо, не понимаЯ
всего  этого  и этому не сочувствуЯ, нельзЯ будет понЯть того, что случилось
с  ним. Ќаверное, лишь он один мог не видеть, что творитсЯ в его собственном
доме и как далеко это зашло.
     Ћднако  приходит  час,  когда  и отшельник видит с горы флаги в долине.
Џриходит  час,  когда рассеЯннейший из ученых видит из мансарды иллюминацию.
‹орд  ‘ивуд понЯл, что в его доме произошел переворот. Џроизойди переворот в
ѓватемале,  он узнал бы о нем первым от гватемальского посла. Џроизойди он в
‘еверном  ’ибете, он свЯзалсЯ бы с Ѓигглом, ибо только тот действительно там
побывал.  Ќо  когда  переворот  бушевал  в его собственном саду, он не очень
верил слухам, опасаЯсь, что они окажутсЯ преувеличенными.
     Ќедели    через   две   он   сидел   в   беседке   и   разговаривал   с
премьер-министром.  ‚о  всем  саду он видел только премьера. ‘нобизма тут не
было  и  в  малейшей  мере  -  себЯ  он  считал  и  знатнее,  и важнее любых
министров,  хотЯ  нынешний  был графом €деном. Ќо он умел сосредоточитьсЯ на
том,  чем  был занЯт, и сейчас с торжественным благодушием слушал новости из
внешнего  мира.  Џослушать  лорда  €дена стоило; он был наделен тем чувством
юмора,  которое  граничит  с  цинизмом,  и  смотрел  на  факты  прЯмо сквозь
хитросплетениЯ  слов.  …го  светлые  волосы  так не подходили к морщинистому
худому  лицу,  что  казались желтым париком. ѓоворил в основном он, а хозЯин
слушал, как слушают донесениЯ в главном штабе.
     -  Ѓеда  в  том,  -  говорил  лорд  €ден, - что на их стороне поЯвились
убежденные  люди. ќто, в сущности, нечестно. Њы знали рабочих политиков. Ћни
были  точно  такие  же, как все. €х невозможно было оскорбить, их легко было
подкупить,  мы  льстили им, хвалили их речи, находили им выгодное местечко -
и  все.  Ђ  теперь  пошли какие-то другие. Љонечно, профсоюзы - те же самые.
Ћни понЯтиЯ не имеют, за что голосуют...
     -  ‘амо  собой, - величественно и грациозно кивнул лорд ‘ивуд. - Џолные
невежды...
     -  ...как и мы, и вообще весь парламент, - продолжал лорд €ден. - Ќи одно
собрание  не  знает, чего хочет. ’ак вот, они называли себЯ социалистами или
еще  как-нибудь, а мы называли себЯ империалистами или как-нибудь еще, и все
шло  тихо.  Ђ  теперь  ЯвилсЯ  Ѓрейнтри, он говорит всю их чушь по-новому, и
нашей  чушью  его  не  проймешь.  Ћбычно  мы  играли  на  €мперии, но что-то
разладилось.  Џовсюду люди из колоний, все их видЯт, сами знаете... Ћни ничуть
не  хотЯт  за  нас  умирать,  и  с  ними  никто  не хочет жить. ‚ общем, эта
романтика  пошла  прахом,  и как раз тогда, когда у рабочих замаЯчило что-то
романтическое.
     -   ‚   этом   Ѓрейнтри  есть  романтика?  -  спросил  лорд  ‘ивуд,  не
подозревавший, что принимал его в своем доме.
     -  …сть  ли,  нет  ли,  они  ее  видЯт,  -  отвечал  премьер-министр. -
‘обственно,  не  столько  сами  шахтеры, сколько другие союзы обрабатывающей
промышленности.  Џотому  Я с вами и советуюсь. Ћба мы интересуемсЯ дегтем не
меньше,  чем  углем,  и  Я был бы счастлив услышать ваше мнение. „елу вредит
масса  мелких союзов. ‚ы знаете о них больше всех - кроме Ѓрейнтри, пожалуй.
…го не спросишь. Ђ жаль...
     -  „ействительно,  -  сказал  лорд  ‘ивуд,  склонЯЯ голову, - Я получаю
некоторый  доход  от  здешних  предприЯтий.  Ѓольшинству  из  нас,  как  вам
известно,  пришлось занЯтьсЯ и делами. Џредки наши ужаснулись бы, но это все
же  лучше,  чем  потерЯть  земли. „олжен признатьсЯ, что мои интересы больше
свЯзаны  с  побочными продуктами, чем, так сказать, с сырьем. ’ем печальнее,
что мистер Ѓрейнтри избрал полем сражениЯ эту область.
     -  €менно,  полем  сражениЯ, - мрачно отвечал премьер. - “бивать они не
убивают,  но  все  прочее  при  них.  ’о-то  и  плохо.  …сли бы они и впрЯмь
восстали,  их было бы легко усмирить. Ќо что сделаешь с бунтовщиком, если он
не бунтует? ‘ам Њакиавелли не ответил бы на такой вопрос.
     ‹орд ‘ивуд сложил длинные пальцы и откашлЯлсЯ.
     -  џ не считаю себЯ Њакиавелли, - с подчеркнутой скромностью сказал он,
-  но  осмелюсь  предположить,  что  вы  спрашиваете у менЯ совета. Љонечно,
такие  обстоЯтельства  требуют  немалых  знаний, но Я немного занималсЯ этой
проблемой,  особенно  -  параллельными  ЯвлениЯми  в  Ђвстралии и на ЂлЯске.
Ќачнем с того, что обработка отходов угольной промышленности...
     -  ѓосподи!  -  воскликнул  лорд €ден и пригнулсЯ, словно в него кинули
камень.  ‚осклицание  его  было  оправдано, хотЯ хозЯин дома заметил причину
позже, чем следствие.
     „линнаЯ  опереннаЯ  стрела  вонзилась  в дерево беседки и трепетала над
головой  премьера.  ‘ам премьер заметил ее раньше, когда она влетела из сада
и  пронеслась  над  ним,  жужжа,  как  большое  насекомое.  Ћба  аристократа
вскочили  и  с минуту глЯдели на нее. Џотом более практичный политик увидел,
что к ней привЯзана записка.

        ѓлава 13. ‘’ђ…‹Ђ € ‚€Љ’Ћђ€ЂЌ…–

     ‘трела,  влетевшаЯ  с пением в беседку, открыла владельцу поместьЯ, что
мир  изменилсЯ. Ћн не мог бы определить, почему и как изменилсЯ мир, да и мы
почти  не  можем  это описать. ‘обственно, началось с сугубо личного безумиЯ
одного  мужчины;  но,  как  нередко бывает, развитием своим все было обЯзано
сугубо личному здравомыслию одной женщины.
     Ѓиблиотекарь наотрез отказалсЯ сменить костюм.
     -  „а  не  могу  Я!  -  кричал  он  в  отчаЯнии.  -  Ќе  могу, и все. џ
почувствовал бы себЯ так глупо, словно Я...
     - ‘ловно вы?.. - повторила ђозамунда, глЯдЯ на него круглыми глазами.
     - ‘ловно Я на маскараде, - закончил он.
     ђозамунда рассердилась меньше, чем можно было ожидать.
     -  ‚ы  хотите сказать, - медленно, как бы в раздумье, произнесла она, -
что в этом костюме вы чувствуете себЯ естественней?
     -  Љонечно!..  - возрадовалсЯ он. - ѓораздо естественней! ‘колько в нем
естественных  вещей,  которых Я и не знал! …стественно держать голову прЯмо,
а   Я  вечно  сутулилсЯ.  џ  ведь  держал  руки  в  карманах,  тут  поневоле
пригнешьсЯ.  ‘ейчас  Я  закладываю  руки  за  поЯс  и чувствую, что вырос. €
потом, посмотрите на это копье.
     •ерн  еще  не  рассталсЯ  с  копьем,  которое ђичард, лесной обитатель,
носил всегда с собою; и сейчас он воткнул его в поросшую травой землю.
     -  ‚озьмите  его,  -  воскликнул он, - и вы поймете, почему люди носили
длинные  палки  -  копье, пику, посох паломника и пастуха. €х можно держать,
вытЯнув  руку  и закинув голову, словно на ней вырос гребень. Ќа современную
трость  опираютсЯ, как на костыль. Ќынешнему миру пристали костыли, ибо он -
калека!
     ‚друг он замолчал и посмотрел на нее во внезапном смущении.
     -  Ќо  вы...  Я  сейчас  подумал,  что  вам  пристало  носить не копье, а
скипетр... Џростите менЯ... если вам все это не нравитсЯ...
     -  џ  не  знаю,  -  медленно  и растерЯнно сказала она, утратив обычную
решительность. - џ не совсем уверена, что мне это не нравитсЯ.
     …му  сразу  стало  легче, но это не так уж легко объЯснить. „ело в том,
что  при  всем  львином  величии, при всей отрешенности и гордом спокойствии
его  нового обличьЯ, в нем не было ни малейшего вызова или, попросту говорЯ,
наглости.  Ћн просто робел, просто терЯлсЯ при виде прежнего своего костюма.
‘ловом, он так же не мог надеть его, как прежде не мог сменить.
     Љогда  ђозамунда  неслась  по газону к •ерну, Ћливии и Ѓрейнтри, все на
свете,  включаЯ  самих  спорщиков,  сказали  бы,  что  она  мигом покончит с
нелепым  спором.  ‚се сказали бы, что она отправит библиотекарЯ переодетьсЯ,
словно  непослушного  ребенка,  свалившегосЯ  в  воду.  Ќо  странные,  почти
невероЯтные  созданиЯ, люди, почти никогда не делают того, чего от них ждут.
…сли  бы  разумный  человек представил себе заранее эту безумную повесть, он
знал  бы,  какаЯ  из  двух женщин больше рассердитсЯ на безумца. Ћн знал бы,
что  склоннаЯ  к  старине  ЋливиЯ  ќшли  примет  безумие,  лишь  бы оно было
старинным,  а  ее современнаЯ рыжаЯ подруга и разбиратьсЯ не станет, старина
это или нет, и увидит одно безумие.
     Ќо  разумный  человек ошибсЯ бы, что с ним нередко бывает. ЋливиЯ вечно
мечтала;  ђозамунда  жаждала  двух  вещей:  простоты  и действиЯ. „умала она
медленно  -  и  потому  любила  простоту.  ‡агоралась  она быстро - и любила
действие.
     ђозамунда  ‘еверн  была  достойна  короны  и родилась под сенью короны,
хотЯ  и маленькой. ‘удьба определила ей действовать на фоне дивной декорации
-  реки,  уступчатых холмов, старинного замка, - и средневековый маскарад не
удивил  ее.  Ћтрешенному  взору  библиотекарЯ  она  казалась  принцессой и в
средневековом  платье,  и  в  современном. Ќо случайные дары рождениЯ и даже
красоты  сбивают  с  толку.  …сли  бы  •ерн  лучше  знал  жизнь, он узнал бы
довольно  обычный  характер.  ‘квозь  зеленую  долину  и  серое аббатство он
увидел  бы  столы, машинки и скучные доклады. ‘квозь простое прекрасное лицо
и  честные серые глаза он увидел бы невзрачных женщин, которых очень много в
наши   дни.   ’акаЯ   женщина   возникает   повсюду,   где  надо  поддержать
мечтателЯ-мужчину.   ‘екретарем   Њорского  Ћбщества  она  твердо  объЯснЯет
длинной  веренице  любопытных,  что  они  не  выживут без морЯ. „еЯтельницей
Ђсфальтовой  Љомпании  она  доказывает,  что при новых тротуарах не нужны ни
новые  туфли,  ни летний отдых. ’олько ее пылом держатсЯ те, кто открыл нам,
что  "ЏотерЯнный  рай"  написал  не  Њильтон,  а Љарл II. …сли бы не она, не
узнало  бы  успеха  устройство  длЯ  проветриваниЯ  шлЯп.  ‚сегда и везде ее
отличают  могучаЯ  простота  и наивнаЯ одержимость. ‚сегда и везде она очень
честна и не ведает сомнений.
     ђозамунду  не  только  удивлЯло,  но и утомлЯло душевное гостеприимство
Њартышки.  Ћна  не могла понЯть, как он дружит и с Ћливией, и с Ѓрейнтри. …й
хотелось,  чтобы  кто-то  что-то  делал;  а Њэррел не делал ничего. Љогда же
кто-то  действительно  сделал  что-то,  она обрадовалась и забыла подумать о
том, что же именно он делает.
     ‚незапно,  почти случайно, ее единственному оку открылось то, что и она
могла  понЯть,  чему и она могла следовать. Ќесомненно, понЯть она это могла
и  потому,  что  это  было  как-то  свЯзано с традициЯми, хранить которые ее
учили  с  детства.  ‚  отличие  от  отца  она не интересовалась геральдикой;
собственно,  она  не  всегда замечала, что у нее есть отец. Ќо она была рада
геральдике  не  меньше,  чем  отцу. ’е, кто опираетсЯ на историю, помнЯт это
хотЯ  бы  подсознательно.  Љак  бы  то ни было, вскоре все заметили, что она
поддерживает безумие библиотекарЯ.
     Њы  уже  знаем, что новость поистине поразила ‘ивуда, как гром с Ясного
неба.  ’очнее,  то  была молниЯ, влетевшаЯ во мрак беседки и трепетавшаЯ над
головой  гостЯ,  пока  хозЯин не вынул ее. Ћба лорда глЯдели в привЯзанную к
ней  записку, один - с большим терпением, другой - с меньшим. Ђвторы записки
предлагали  создать  новый  рыцарский  орден;  и  аристократов  волею судьбы
коробило,   что  самовольные  аристократы  то  и  дело  взывали  к  кастовой
гордости.  Џредлагались и различные испытаниЯ, которые помогут миру серьезно
принЯть  рыцарство,  хотЯ  мы  скажем,  честности  ради, что слова "самурай"
здесь  не  было.  Ђвторы  объЯснЯли,  что  лишь  призыв к древней доблести и
верности  восстановит в стране порЯдок. ЋбъЯснЯли они и многое другое; но, с
точки  зрениЯ  двух  престарелых  политиков,  все  же  не  оправдывали самой
стрелы.
     ‹орд  €ден  молчал; казалось, что он изучает документ внимательней, чем
нужно.  ‹орд  ‘ивуд  издал  несколько  невнЯтных  восклицаний  и,  повинуЯсь
какому-то  чутью,  обернулсЯ  к  двери.  ’о, что он увидел в саду, на другой
стороне газона, поразило его не меньше, чем поразили бы златокрылые ангелы.
     Ћднако  то были люди в старинных одеждах, многие из них держали луки, а
главное  -  впереди  стоЯла  его собственнаЯ дочь в чудовищном, рогатом, как
буйвол, уборе и широко улыбалась.
     Ћн  никогда  не  думал,  что  здесь,  рЯдом  с  ним, что-то может пойти
неправильно,  тем  более  -  свихнутьсЯ;  и  чувствовал себЯ так, словно его
ударил собственный ботинок или удушил галстук.
     - ѓосподи! - вскричал он. - —то это такое?
     —тобы  понЯть  его  чувства,  представьте себе, что кто-то выстрелил из
рогатки  и  чуть  не  разбил бесценную вазу в доме коллекционера. ‚азы могли
крошитьсЯ  вокруг  него, не вызываЯ никаких чувств. ЏристрастиЯ человеческие
загадочны  и  многочисленны.  ‹орд ‘ивуд коллекционировал премьер-министров.
Ѓеседка  была  длЯ  него  свЯщенна,  как  храм,  ибо  в  ней витали призраки
политиков.  Њного раз судьба €мперии решалась в этом игрушечном шалаше. ‹орд
‘ивуд  любил  беседовать  с  общественными деЯтелЯми частно и даже тайно. Ћн
был  слишком  горд  и  тонок,  чтобы  желать  заметки  в  газете  о том, что
премьер-министр  посетил  его  поместье.  Ќо  он  просто холодел при мысли о
заметке, сообщающей, что премьер-министр потерЯл в ‘ивуде глаз.
     Ќа   мальчишек   с   рогатками   он   взглЯнул  и  бегло,  и,  конечно,
презрительно.  Ћн едва заметил, что одно лицо выделЯлось почти отталкивающей
серьезностью.  ’о  было  худое  лицо одержимого библиотекарЯ, по сравнению с
которым  все прочие казались пошлыми и даже смешными. Ћдни улыбались, кто-то
смеЯлсЯ,  но  это  лишь  углубило  и  негодование,  и презрение аристократа.
Љонечно,  друзьЯ ђозамунды снова ввели какую-нибудь глупую моду. Ќу и друзьЯ
у нее, однако!..
     -  Ќадеюсь,  вы  заметили, - холодно, но спокойно сказал он, - что чуть
не убили премьер-министра. €зберите себе другую забаву.
     Ћн  повернулсЯ  и  пошел  в беседку, удержав себЯ в границах приличиЯ с
незваными  гостЯми.  Ќо когда в тени плетеной крыши он увидел острый бледный
профиль,  все  еще  склоненный  над бумагой, гнев его снова вырвалсЯ наружу.
‹едЯное  лицо дышало бесконечным презрением, которое великий государственный
муж  только  и может испытывать к низкой, но меткой шутке. Њолчание походило
на ледЯную пропасть, куда канули бы без ответа любые мольбы о прощении.
     -  Џросто  не  знаю, что сказать, - в отчаЯнии проговорил ‘ивуд. - џ их
выгоню с девчонкой вместе... ‚се, что в моих силах...
     Џремьер-министр  не поднЯл глаз. Ћн все так же холодно глЯдел в бумагу.
€ногда он хмурилсЯ, иногда - поднимал брови, но губы его не шевелились.
     ‹орда  ‘ивуда  охватил  ужас, неведомый ему самому. …му показалось, что
он  нанес оскорбление, которого не смыть и кровью. Њолчание мучило его, и он
заговорил:
     -  Ѓога  ради,  бросьте  вы  эту пакость! Љонечно, это очень смешно, но
мне-то  не  смешно,  в моем доме... ‚ы же не думаете, что Я разрешу оскорблЯть
моих гостей, тем более - вас. ‘кажите, чего вы хотите, Я все сделаю.
     -  ’ак,  -  сказал премьер-министр и медленно положил бумагу на круглый
столик. - ‚от она, последнЯЯ надежда!
     - Џростите? - переспросил его растерЯнный друг.
     - Ќаша последнЯЯ надежда, - повторил €ден.
     ‚  сумрачной  беседке  воцарилась  такаЯ  тишина,  что  стали  слышны и
жужжанье  мухи,  и  голоса  бунтовщиков.  ‚оцарилась  она случайно, но ‘ивуд
возмутилсЯ  всей  душой,  словно  в  тишине  творилась  судьба  и  надо было
разрушить чары.
     - —то вы хотите сказать? - спросил он. - ЉакаЯ надежда?
     -  ’а  самаЯ,  о  которой  вы  толковали  десЯть  минут тому назад, - с
мрачной  улыбкой  отвечал  премьер. - џ ведь об этом и говорил, когда стрела
влетела,  словно  голубь  с  масличной  ветвью. џ говорил, что беднаЯ стараЯ
€мпериЯ  совсем  выдохлась  и  нужно что-то новое. џ говорил, что Ѓрейнтри с
его демократией надо противопоставить такой же Явственный идеал. Ќу вот.
     - —то вы такое говорите? - спросил ‘ивуд.
     -  џ говорю, что их надо поддержать! - крикнул премьер-министр и ударил
кулаком   по  столику  с  силой,  почти  оскорбительной  в  таком  сухоньком
создании.  -  Ќадо  им  дать  коней,  людей, оружие, а лучше всего - деньги,
деньги  и  деньги!  Ќадо  помочь, как мы еще никому не помогали. ѓосподи, да
ведь  Я,  старик, дожил до этого! Њне дано увидеть, как дрогнут рЯды врага и
кавалериЯ пойдет в атаку! Ќадо помочь им, и чем раньше, тем лучше. ѓде они?
     -  Ќеужели  вы думаете, - воскликнул удивленный ‘ивуд, - что эти дураки
на что-нибудь годЯтсЯ?
     -  Џредположим,  что  они  дураки,  - сказал €ден. - Ќо Я-то не дурак и
знаю, что без дураков не обойтись.
     ‹орд ‘ивуд сдержалсЯ, но все же глЯдел удивленно.
     -  Џо-видимому,  вы  хотите  сказать,  что новаЯ полициЯ... народнаЯ или,
вернее, - антинароднаЯ...
     - € то, и то, - откликнулсЯ премьер. - Ђ что тут такого?
     -  Ќе думаю, - сказал ‘ивуд, - что народ выкажет интерес к этим сложным
и даже ученым рассуждениЯм о рыцарстве.
     -  Ђ вы думали когда-нибудь, - спросил премьер-министр, - о том, откуда
во многих Языках произошло слово "рыцарь"?
     - ‚ переносном смысле? - спросил ‘ивуд.
     -  ‚  конском смысле, - отвечал €ден. - ‹юдЯм нравитсЯ человек на коне,
что  бы  он  ни  делал. „айте народу развлечениЯ - турниры, скачки, panem et
circenses  {хлеба  и зрелищ (лат.)} - и он полюбит полицию. …сли бы мы могли
мобилизовать бега, мы бы предотвратили потоп.
     - џ немного начинаю понимать, - сказал ‘ивуд, - что вы имеете в виду.
     -  џ  имею  в  виду,  -  отвечал  его друг, - что народу гораздо важнее
конское неравенство, чем людское равенство.
     Ѓыстро  переступив  через порог, он пошел по саду внезапно помолодевшей
походкой,  и  его  хозЯин  еще  не успел шевельнутьсЯ, когда услышал звонкий
голос, подобный голосу великих викторианских ораторов.
     ’ак  библиотекарь,  отказавшийсЯ  сменить  одежду,  изменил  страну. €з
этого  ничтожного  и  нелепого  случаЯ  и  родилась  революциЯ  или, вернее,
реакциЯ,  изменившаЯ  лик  Ђнглии  и  повернувшаЯ  ход  истории.  Љак  и все
английские  революции,  особенно  - консервативные, она бережно сохранила те
силы,  которые  силу утратили. ‘амые старенькие консерваторы говорили даже о
конституционной  борьбе  с  конституцией.  Њонархический строй оставалсЯ как
был,  но  на  практике страну поделили между тремЯ или четырьмЯ властелинами
поменьше,  которые правили огромной областью вроде наместников и назывались,
во   вкусе   времени,   боевыми   королЯми.   Ћни   обладали   и   свЯщенной
неприкосновенностью  герольдов,  и  властью  государей;  а  под  их  началом
находились   отрЯды   молодых  людей,  называвшиесЯ  рыцарскими  орденами  и
выполнЯвшие  функции  йоменов или ополченцев. Љоролевский двор вершил высший
суд,   в   соответствии  с  разысканиЯми  •ерна.  ‚се  это  было  не  только
карнавалом,  но  сюда  устремилась  та  народнаЯ  страсть, котораЯ порождала
некогда  карнавалы;  тот  голод  очей  и  воображениЯ,  с  которым так долго
пытались справитьсЯ и пуританство, и новый, промышленный уклад.
     ќто  было  не  только  карнавалом,  значит  - было не только модой, но,
подобно  моде,  знало  ступени  и  неожиданные  повороты.  ‚ероЯтно, главный
поворот  произошел тогда, когда „жулиан Ђрчер (теперь - сэр „жулиан, рыцарь)
понЯл  как следует, что должен вести моду, если не хочет от нее отстать. ‚се
мы,   видевшие   много   поветрий,   знаем   этот  неопределимый,  но  очень
определенный  миг.  Ћн  бывает везде, от женских прав до женских причесок, и
отделЯет  новую  моду  от  моды как таковой. „о него модных людей может быть
сколь  угодно много, но они заметны; после него заметен только тот, кто моды
не  принЯл.  ‘эр  „жулиан  поЯвлЯетсЯ  именно  в этот миг, как поЯвилсЯ он и
сейчас, сверкающим и бесстрашным рыцарем.
     ђыцарь  этот  был  слишком  тщеславен,  чтобы  не  быть простодушным, и
слишком   простодушен,  чтобы  не  быть  искренним.  €зменениЯ  в  обществе,
называемые  модой,  и  возможны  лишь  потому,  что в людЯх есть две смешные
черты.  ‚о-первых,  с  каждым  человеком  так много случаетсЯ, что он всегда
вспомнит  хоть  что-нибудь,  предвещавшее нынешний поворот. ‚о-вторых, почти
все  неправильно  видЯт  прошлое,  и  в  смещенной памЯти эта деталь кажетсЯ
необычайно важной.
     Љак  мы уже говорили, „жулиан Ђрчер написал когда-то совершенно детскую
повесть  о  битве  при  Ђзенкуре.  Ћн  делал  очень много другого, и гораздо
успешней. Ќо теперь ему все больше казалось, что новую моду породил он.
     -  ЊенЯ  не стали бы слушать, - говорил он, печально качаЯ головой. - џ
пришел  слишком рано... Љонечно, •ерн много читает, это его дело... Ћн видит все
книги, какие только выйдут. Ђ чутьЯ у него хватит, чтобы подхватить мысль...
     -  ‚от  оно  что!.. - сказала ЋливиЯ, в тихом удивлении поднимаЯ черные
брови. - Ќикогда бы не подумала.
     €  она  стала  грустно и насмешливо размышлЯть о своей любви к старине,
которой сперва дивились, потом подражали, чтобы забыть о ней теперь.
     ’о  же  самое  произошло и с сэром ќлмериком “истером, отважным, хотЯ и
престарелым  рыцарем.  Џрежде  этот  эстет  превозносил  в  гостиных великих
викторианцев,  которые,  в  свою  очередь,  превозносили  великих художников
средневековьЯ.  ’еперь  он  превозносил  этих художников сам. Ћн с легкостью
убедил  себЯ, что былаЯ снисходительность его к —имабуэ, „жотто и Ѓоттичелли
была  гласом  вопиющего  в  пустыне,  пролагавшим  дорогу помазаннику Ќового
средневековьЯ.
     -  „орогой  мой,  -  доверительно говорил он, - тогда царил чудовищный,
варварский  вкус.  Ќе  знаю,  как Я и выжил... Ќо Я был тверд, и, сами видите,
усилиЯ  мои  не  ушли  бесследно.  …сли бы не Я, все просто не знали бы, как
одетьсЯ...  погибли  бы самые картины, с которых теперь берут костюмы. ‚от что
значит сказать вовремЯ слово...
     „аже  лорд  ‘ивуд  изменилсЯ  примерно так же. Џочти незаметно длЯ него
увлечениЯ  его  сместились.  Ћн  больше  говорил  о  геральдике,  меньше - о
политике;   меньше  восхвалЯл  Џальмерстона,  больше  -  —ерного  Џринца,  к
которому  возводил  свой  род.  Љак  и  все,  он трогательно верил в то, что
именно  он  породил  ‹ьвиную  ‹игу  и  воскресил  ‹ьвиное  ‘ердце.  Ћсобенно
поддерживало  в  нем  эту  веру  новое  установление  -  ™ит  —ести, которым
намеревались  вскоре  наградить  отважнейшего  из  рыцарей в его собственном
парке.
     Ќе   менЯлсЯ  лишь  один  •ерн.  Љак  многие  мечтатели,  он  мог  быть
счастливым  в полной безвестности, но не мог измерить или понЯть собственной
славы.  Џрежде  он ходил на край сада; почему же не дойти ему до краЯ света?
Ћн   не  ведал  ступеней  величиЯ.  ’еперь  он  был  вождем,  и  переход  от
одиночества  к  власти  очень радовал его. Ќо он не различал власти в доме и
власти  в  стране;  тем более что именно в доме глЯдел на единственное лицо,
чьи изменениЯ были длЯ него подобны восходу и закату солнца.

        ѓлава 14. ‚Ћ‡‚ђЂ™…Ќ€… ‘’ђЂЌ‘’‚“ћ™…ѓЋ ђ›–Ђђџ

     Љогда  под  давлением  Ѓрейнтри  и его партии начались всеобщие выборы,
Њайкл  •ерн  отправилсЯ  на  избирательный  пункт,  вошел в кабинку и прочно
застрЯл  там.  Ћн  никогда  не голосовал, ибо хетты не знали голосованиЯ; но
когда  ему объЯснили, что надо поставить крестик против имени любезного тебе
кандидата,  пришел  в восторг. Љонечно, хеттов он теперь оставил и занималсЯ
одним   средневековьем;   однако   он   выделил   времЯ   длЯ  почти  пустой
формальности,  хотЯ  мог  бы  стрелЯть  из  лука  в  голову  сарацина. —ерез
час-другой  Ђрчер и его присные начали волноватьсЯ. Ћни принЯлись колотить в
дверь   ногами   и   наконец  ворвались  в  кабинку,  где  увидели  длинную,
неподвижную  спину,  склоненную, как у исповедальни. Џришлось грубо нарушить
беседу  гражданина  с  его  гражданским  долгом,  потЯнув избирателЯ за край
камзола.  ќто  не помогло, и они, в самом недемократическом, но анархическом
духе,  заглЯнули  избирателю  через  плечо.  ’огда  и  обнаружилось,  что он
расставил  на полочке одолженные у Ћливии краски - золотую, серебрЯную, всех
цветов  радуги  -  и,  словно средневековый монах, терпеливо рисует светлый,
сиЯющий  крест.  Џо  одну его сторону плыли три синих рыбы, по другую летели
три  алых  птицы, внизу цвели цветы и вершили свой ход планеты. Џо-видимому,
•ерн  взЯл  за образец славословие свЯтого ”ранциска. Љогда его прервали, он
удивилсЯ,  но  только вздохнул, узнав, что голос его недействителен, так как
он испортил бюллетень.
     Ћднако  людЯм  на  улице  казалось,  что  и  крестика  было  бы  много.
‘транность  этих  выборов в том и состоЯла, что они были очень важны, потому
что  другое было важнее; они будоражили ум и сердце, потому что все думали о
другом.  ’акими  были бы выборы во времЯ революции; собственно, такими они и
были, революциЯ началась.
     таб   забастовки,   объединившей   тех,   кто   работал  в  красильной
промышленности,  а  частью  -  и  тех,  кто  был  свЯзан  с  углем и дегтем,
находилсЯ  в  Њилдайке; вождем забастовки был „жон Ѓрейнтри. Ќо она никак не
была  ограниченной  и  местной.  Ћна  не  была  одной  из тех забастовок, на
которые  обеспеченный  класс  ворчит  так часто, что неудобства их стали длЯ
него  привычнее  удобств.  ’акого еще не бывало, и обеспеченный класс вполне
обоснованно и даже разумно лопалсЯ от злости.
     ‚  тот  самый час, когда •ерн рисовал крест в кабинке, Ѓрейнтри оглашал
громовой   речью   главную  площадь  Њилдайка.  ’о  была  лучшаЯ  его  речь,
сенсационнаЯ  не только по форме, но и по содержанию - Ѓрейнтри требовал уже
не признаниЯ, а контролЯ.
     -   ‚аши   хозЯева   твердЯт  вам,  -  говорил  он,  -  что  вы  жадные
материалисты.  Ћни  правы.  ‚аши хозЯева твердЯт вам, что у вас нет идеалов,
нет  тЯги  к  славе,  воли  к  власти. Ћни правы. ‚ы - рабы длЯ них, вьючный
скот,  ибо  вы только жуете и не ведаете ответственности. Ћни правы, и будут
правы,  пока  вы  требуете  денег,  пищи, честной оплаты. Џокажем им, что мы
понЯли  их  урок. ЏокаемсЯ; исправимсЯ; отрешимсЯ от мелочного любостЯжаниЯ.
‘кажем  им, что у нас есть волЯ к власти. ‘кажем, что у нас есть идеалы, что
мы  жаждем  и  алчем  ответственности.  ђадость  и  слава  наша в том, чтобы
править   праведно,   где  они  правили  неправедно,  и  устроить,  что  они
расстроили.  Њы,  товарищи  и  рабочие, будем прЯмо и просто управлЯть нашей
собственной   промышленностью,  котораЯ  служила  прежде  лишь  тому,  чтобы
несколько паразитов жили в роскоши своих дворцов.
     Џосле  этой  речи  между  Ѓрейнтри и дворцами разверзлась бездна. Ѓолее
того:  такие требованиЯ восстановили против него многих людей, во дворцах не
обитавших.  ‘толь ЯвнаЯ и безумнаЯ мЯтежность могла найти отклик лишь в тех,
кто  и  прежде  считал  себЯ  мЯтежником;  а истинных мЯтежников мало. Ћбщее
мнение  выразил приЯтель ђозамунды, •энбери, человек добродушный и разумный:
"„а  ну  их,  честное  слово!  џ  за высокую плату, сам хорошо плачу лакею и
шоферу.  Ќо  при  этом контроле шофер повезет менЯ в Њаргейт, когда Я хочу в
Њанчестер.  ‹акей  чистит мой костюм и может мне что-то посоветовать. Ќо при
этом  контроле  Я  обЯзан  носить  желтые  брюки с розовым жилетом, если ему
захочетсЯ".
     Ќа  следующей  неделе  пришли  вести  о  результатах  двух  выборов. ‚о
вторник  •ерн узнал, что огромным большинством, состоЯщим из рабочих, выбран
Ѓрейнтри.  Ђ в четверг, ослепленный внутренним светом, он услышал о том, что
рыцарские  ордена  и  выборные коллегии единодушно и восторженно избрали его
самого  боевым  королем  западных  английских  земель. Љак во сне прошел он,
ведомый  эскортом, к высокому трону, на зеленое плоскогорье парка. Џо правую
руку  от  него  стоЯла  ђозамунда  ‘еверн,  дама  нового ордена. Ћна держала
сердцевидный  ™ит  —ести, украшенный золотым львом и предназначенный рыцарю,
который  совершит  самый  отважный подвиг. ‘тоЯла она как статуЯ, и немногие
догадались  бы, как хлопотала она и распорЯжалась вплоть до этого часа и как
походили  ее  хлопоты  на  прежние,  театральные.  Џо  левую  руку  стоЯл ее
приЯтель,  которого  она  некогда  познакомила  с  Ѓрейнтри.  ‚ид у него был
важный,  он  уже миновал пору смущениЯ, и средневековый костюм стал длЯ него
естественным,  как  офицерскаЯ  форма.  „ержал  он  так  называемый  меч св.
ѓеоргиЯ,  причем  -  рукоЯткой  кверху, ибо Њайкл в одном из своих прозрений
сказал:  "—еловек  недостоин носить меч, если не держит его за лезвие. Џусть
рука  его  истекает  кровью;  зато он видит крест". •ерн сидел на троне, над
геральдической  толпой,  и  взор  его  витал над холмистой далью. ’ак многие
фанатики  витали  высоко  над  столь  же  нелепыми  сценами; так ђобеспьер в
голубом  камзоле шествовал на праздник ‚ерховного ‘ущества. ‹орд €ден уловил
отрешенный  взор  светлых  глаз,  сиЯющих, как тихаЯ гладь озера, и подумал:
"Ћн  сумасшедший. „лЯ таких людей опасно осуществление их мечты. Ќо безумием
одного можно спасти многих".
     -  Ђх,  хорошо! - вскричал сэр „жулиан и шлепнул по рукоЯтке меча с тем
апломбом,  который  так радовал и утешал его собеседников. - Ќу и денек! Њир
услышит  о  нем.  Ћни  там  узнают,  что  мы взЯлись за дело! Ѓрейнтри и его
бездельники разбегутсЯ как мыши!
     ђозамунда  стоЯла  улыбающейсЯ статуей, а подруга за ее плечом казалась
ее тенью. Ќо сейчас ЋливиЯ заговорила.
     -  Ћн  не бездельник, - сказала она, и голос ее зазвенел. - Ћн инженер,
и  знает  больше,  чем  вы.  Љто  вы  такие,  если уж на то пошло? Џо-моему,
инженер не хуже библиотекарЯ.
     Ќастало  мертвое  молчание.  „жулиан  развел  руками  и взглЯнул вверх,
словно  ожидаЯ  кары  небесной  за такое кощунство; но дамы и рыцари глЯдели
вниз,  на  свои  остроносые  башмаки,  ибо  они знали, что это - дурной тон,
который хуже любых кощунств.
     Љороль  не  покидал  трона  и  не  замечал  оскорбившей его женщины. Ћн
грозно  взглЯнул на „жулиана Ђрчера, и невольный трепет подсказал всем, что,
по крайней мере, один человек верит в королевскую власть.
     -  ‘эр  „жулиан,  -  строго  сказал  король,  -  вы не понЯли рыцарских
уставов.  ‚ы не знаете, что вернулись те прекрасные дни, когда противника не
поносили.  Ћлень  и благородный вепрь, царственные звери, могли обратитьсЯ и
растерзать  охотника.  Њы  почитаем  наших  врагов, даже если они - звери. џ
знаю  „жона  Ѓрейнтри; Я не знаю человека отважнее его. Ќеужели, сражаЯсь за
свою  веру,  мы  будем  издеватьсЯ  над  тем, кто сражаетсЯ за свою? €дите и
убейте  его,  если посмеете. …сли же он убьет вас, смерть вас прославит, как
обесчестил Язык.
     Ћсобое  ощущение (или наваждение) околдовало всех хотЯ бы на минуту. Ћн
говорил  совершенно  свободно,  сам  от  себЯ, но всем показалось, что это -
воскресший  король  средних веков. ’очно так же ђичард ‹ьвиное ‘ердце мог бы
говорить рыцарю, оскорбившему ‘аладина.
     Ќо  еще удивительней было другое. Ѓледное лицо Ћливии ќшли вспыхнуло, а
из уст ее вырвалсЯ не то возглас, не то вздох:
     - Ђх, и правда началось!..
     €  с  этой минуты она стала двигатьсЯ легко, словно сбросила бремЯ. Ћна
как  бы  очнулась,  увидела  впервые  прекрасный  танец, подобный прежним ее
мечтам,  и  присоединилась  к  нему. ’емные глаза ее сиЯли, будто она что-то
вспомнила.  —уть  позже  она  заговорила  с  подругой  и  прошептала ей, как
секрет:
     -  Ћн  так и думает! Ћн все понимает! Ћн не прислужник и не хвастун, он
верит в добрые старые дни... и в добрые новые дни.
     -  Љонечно,  так  и  думает! - гневно воскликнула ђозамунда. - Љонечно,
верит!  …сли бы ты знала, что было со мной, когда Я увидела дела. “ нас ведь
только  болтали,  и „углас, и „жулиан, все. € прав, что верит! Љак можно над
ним  смеЯтьсЯ? “родливые костюмы смешней красивых. ‘меЯтьсЯ надо было тогда,
когда  мужчины носили брюки! - € она долго защищала его с тем пылом, с каким
практичнаЯ женщина повторЯет чужие мысли.
     ЋливиЯ   смотрела  между  тем  с  зеленой  высоты  на  длинную  дорогу,
растворЯвшую свое серебро в меди и золоте заката.
     -  Љак-то  менЯ  спросили,  -  сказала  она,  - верю ли Я, что вернетсЯ
король  Ђртур.  ‘ейчас, в такой вечер... представь себе, что вдали, на дороге,
поЯвитсЯ рыцарь и привезет нам весть от него...
     -  ‘транно,  что ты это говоришь, - сказала разумнаЯ ђозамунда. - ’ам и
правда кто-то едет... кажетсЯ, он на коне.
     -  ‘корей  за  конем,  -  тихо  сказала  ЋливиЯ.  -