всех нравственных  идеалов. Ћсобенно ему
нравитсЯ  идеалы  превращать в  правила.  ќтому  занЯтию  ханжа  отдаетсЯ  с
неподдельным азартом,  готовый всю жизнь ему посвЯтить. €з всех точек зрениЯ
он признает  исключительно  точку  зрениЯ моральную, страшно негодуЯ,  когда
реальность  с  ней  не согласуетсЯ. ’олько из  величайшей доброты, не иначе,
соглашаетсЯ   он  оставатьсЯ  в  столь   недостойной  порЯдочного   человека
действительности и  со вздохом  терпит ее. ‘ единственной, разумеетсЯ, целью
ее облагородить  и настроить на благонравный лад. Ќо вот что  примечательно:
несмотрЯ на возвышенную  противоречивость  своей  жизни,  ханжи  живут очень
долго, благополучно переживаЯ  всех, на чьи  недостатки они  пенЯли. ‚  этом
виден  перст судьбы,  указывающий, что  добродетель  служит  лучшей  основой
жизни, чем порок,  а ханжа -- совершеннее прочих  людей. ‘о своей стороны  Я
полагаю,  что  ханжа заставлЯет  себЯ  существовать  столь  длительный  срок
единственно из  нравственного долга.  ‚едь исчезни он,  в  ком найдет  опору
общественнаЯ мораль?

        x x x

     ‹юбое  душевное качество, как известно,  принадлежит к одной из стихий:
воды, воздуха, земли, огнЯ. ЋцениваЯ природу ханжества, мы должны определить
его  как  Явление  эфирное,  пронизывающее  человеческую  жизнь,  или, лучше
сказать, служащее особым выделением ее. Љогда личность, обуЯннаЯ стремлением
быть лучше,  раз  за  разом  сталкиваетсЯ  с собственной  неспособностью его
удовлетворить,  тогда  из  нее  --  от  чудовищного напрЯжениЯ  --  начинает
сочитьсЯ  ханжество: подобно тому,  как на теле выступает пот от непомерного
физического усилиЯ. Љаждому, кто  стремитсЯ стать лучше, постоЯнно  угрожает
опасность превратитсЯ в ханжу. ’олько тому, кто махнул на себЯ рукой, кто не
пытаетсЯ стать более  умелым, сильным  или чутким, только тому ханжество  не
грозит.  Џоэтому  ханжество не столько вина, сколько  трагедиЯ  человека. Ќе
способный стать вполне хорошим, ханжа боитсЯ,  как бы другие  не догадались,
что он плох, и оттого делает самый постный и благонамеренный вид.
     ‘о временем  в  ханже  развиваетсЯ  способность  не  выделЯть  себЯ  из
действительности. Ћн и есть, и как будто его нет. Ћн ни к чему не причастен,
но над  всем витает. Ћн  никогда не бывает в событии, но всегда рЯдом с ним.
Ќадо ли  добавлЯть,  что  это  "рЯдом" -- всегда  самое правильное  место на
свете.
     Ќе  выделЯЯ  себЯ,  ханжа,  поэтому,  не  применЯет к  себе тех строгих
критериев, которые он прилагает  к другим. ‘обственных  поступков и душевных
движений  он не различает, как если  бы они совершались  в темноте. ‚  то же
времЯ действиЯ  окружающих видЯтсЯ им будто в  Ясном, пронзительном свете, в
котором, кажетсЯ ханже, ничего не может укрытьсЯ от его взора.
     ќта  раздвоенность   в  восприЯтии   станет  понЯтна,  если  учесть  ее
физиологический источник. „ело в том, что функции восприЯтиЯ себЯ и других у
ханжи выполнЯют два различных органа. ‘ебЯ он воспринимает спинным мозгом, а
окружающее --  головным.  Њедикам и  биологам эта  органическаЯ  особенность
покажетсЯ  странной и невероЯтной. ‘ тем  большей  гордостью Я  ощущаю  свой
скромный  вклад  в  исследование  физиологии  человеческих тел.  €сходЯ,  по
примеру ханжи,  из сугубо моральной  точки  зрениЯ,  Я  и  смог  сделать это
маленькое открытие.
     ‘пинной мозг гибок, он послушен всем  извивам человеческого  хребта. Ћн
темен  и  слеп,  он  не  слышит  и не  осЯзает,  он  главный  нерв  смутной,
подспудной, неЯвной жизни. ѓоловной мозг, напротив, свЯзан со всеми органами
чувств и оттого воспринимает все с Ясностью и отчетливостью.
     “читываЯ  это  физиологическое  различие, приводЯщее  к  двойственности
ханжеского  восприЯтиЯ,  мы  перестанем  возмущатьсЯ  ханжой,  а,  напротив,
проникнемсЯ  сочувствием к  его  нелегкой  доле. Ќикогда ханжеской натуре не
дано  знать правду  о себе,  видеть свое лицо  и слышать собственный  голос.
’олько  темным  первобытным  инстинктом может он догадыватьсЯ о  себе, и чем
больше догадываетсЯ, тем громче кричит о добродетели. Ћт страха, наверное...
‡а   безнравственность   мира,  разумеетсЯ.  <b><img  width="157"   height="72"
alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-49.png"></b>

     —то  может принести  столь же  безмерное упоение,  как долго лелеемаЯ и
наконец-то свершившаЯсЯ  месть? Ћбладание  прекраснейшей женщиной,  создание
гениального  произведениЯ, победа  над  ужасным недугом --  все это  меркнет
перед сладострастием удовлетворенной мстительности.
     Ћстрое  наслаждение, приносимое  местью,  воспитывает  вкус к  жизни  и
глубокое неравнодушие  к  происходЯщему. Ќужно ли объЯснить  ценность такого
душевного настроЯ в наш век всеобщей апатии?
     Ќет чувства,  способного столь же полно охватить все существо человека,
как  месть.  Ќи  один  общественный идеал  не удержалсЯ  бы  долго,  исчезни
мстительность. ‚едь  месть -- это  наиболее  страстнаЯ,  исступленнаЯ  форма
утверждениЯ  того,  чему положено быть,  во  что  человек верит и перед  чем
благоговеет. ’олько  из страстной,  неколебимо  фанатичной приверженности  к
определенному порЯдку  вещей рождаетсЯ стремление отомстить тому,  кто  этот
свЯщенный порЯдок нарушил или  оскорбил. Ќе случайно безудержное  стремление
карать --  этот  государственный  пароксизм  мести,--никогда  не  утихает  в
носителЯх деспотической власти.
     ‘вершившаЯсЯ месть  наполнЯет  душу  умиротворением  и покоем, особенно
разительными после того  напрЯжениЯ, в  котором она  -- неудовлетвореннаЯ --
держала  человека. ‚заимосвЯзь  этих  состоЯний --  душевного  напрЯжениЯ  и
сменЯющего   его  упокоениЯ  --  вырабатывает  в  личности  стойкий  рефлекс
достижениЯ цели, который  работает затем уже независимо от того, ЯвлЯетсЯ ли
целью отомстить. Њало кто целеустремлен так же, как мстительные люди.
     Ћднако не только целеустремленность, но и незаурЯднаЯ выдержка ЯвлЯетсЯ
непременным   спутником   мстительности.   ‘тремление   мстить   воспитывает
самообладание,  делает  человека  волевым,  способным  к  выдержке  в  самые
ответственные моменты  жизни. ‚едь чтобы осуществитьсЯ, месть должна немалое
времЯ таитьсЯ, скрыватьсЯ  от своей будущей жертвы, ожидаЯ  удобного момента
длЯ мстительного действиЯ. ‚  этот  обЯзательный инкубационный период месть,
во-первых,  достигает  необходимого  накала,  во-вторых,  проЯснЯет   натуру
жертвы.  Џриученные  мстительностью  к  пониманию   других,  мы  приобретаем
чрезвычайно ценное качество, которое полезно в любой сфере деЯтельности -- в
быту и политике,  в искусстве и науке, в любви и  служении. ‚езде пригодитсЯ
выработанное мстительностью умение быть внимательным к людЯм, к свойствам их
характера и строению их личности.
     Ћтточенность  ума, умение  анализировать  и  учитывать  обстоЯтельства,
способность соизмерЯть соотношение сил и находить их равнодействующую -- все
эти  качества,  вырабатываемые  мщением, способны  принести огромную пользу,
соединившись с  побуждением к благу. „ело за малым -- чтобы такое побуждение
поЯвилось в душе мстительного человека.
     <b><img width="112" height="67" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-50.png"></b>

     Ќадменный не  хочет мучить  людей стыдом -- ни своим,  ни  чужим. ‘воею
холодностью он  останавливает всЯкое поползновение к раскаЯнию, отстранЯетсЯ
от  всЯкой  привЯзанности  и,  следовательно,   разочарованиЯ.  Љаждому   он
предоставлЯет идти своей  дорогой  и не смущатьсЯ собственным обликом, сколь
бы несовершенным тот ни был. ‚ надменности часто кроетсЯ  не пренебрежение к
людЯм,  а тайное сочувствие им.  …ю  личность  спасаетсЯ  от своего неумениЯ
отнестись  к окружающим простодушно, непосредственно, внимательно.  —увствуЯ
скованность, мы  воспитываем в себе  надменность как  средство избавлениЯ от
собственной стесненности, неловкости или неумелости.
     Ќадменный вид  должен спасти  личность от разоблачениЯ ее слабостей  и,
одновременно,  остановить в других выражение их негордых, будничных и теплых
черт. Ќадменность порождена  с  чопорностью --  сухой системой искусственных
манер. ЌикакаЯ импульсивность и спонтанные проЯвлениЯ своего  "Я" невозможны
в  присутствии надменной персоны. ЌепреодолимаЯ отстраненность  ощущаетсЯ  в
каждом ее взглЯде и каждом слове.
     Ћднако  в  этой отстраненности нередко  скрываетсЯ  больше  уважениЯ  к
ближним,  чем в жадном  интересе к ним. ‚опреки распространенному убеждению,
надменность направлена не к унижению человека, а к пробуждению в нем чувства
собственного достоинства.  ‘редство, согласимсЯ, слишком  сильное  и  подчас
даже Ядовитое, скорее  причинЯющее вред,  чем способствующее  выздоровлению.
Ћднако кто не испытал возмущениЯ  от вида надменности,  в ком  не загорелось
желание  пробить  ее  холодную стену  и сделать  надменного  человека живым,
заинтересованным,  внимательным? ‚  этой справедливой  уЯзвленности  оживает
страсть самоутверждениЯ, и уже одно это -- благословенно!


     <img  width="66"  height="53" alt="0x01  graphic"  src="enciklopedia_porokow-51.png">  <b><img
width="128" height="67" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-52.png"></b>

     „вуличного упрекают в том, что он менЯет свое отношение к одному и тому
же в зависимости от смены обстоЯтельств. ќто зачастую действительно выглЯдит
неприглЯдно.   Ћднако,  благодарЯ   такому  поведению,   двуличный   человек
приучаетсЯ  рассматривать  всЯкий предмет  многосторонне, выЯвлЯть различные
его грани и  свойства.  ќто, в свою очередь, хорошаЯ почва  длЯ формированиЯ
недогматичного, гибкого ума.
     € вообще Я не понимаю, за что осуждать двуличного человека? ‘овременнаЯ
жизнь настолько сложна и многообразна, она устроена столь противоречиво, что
требует от человека иметь не два  даже, а  двадцать два  лица.  „а и  кто их
считал! Љаждый из нас играет множество ролей, и как  бы мы справились с этой
тЯжкой  задачей,  если  бы  не воспитание  двуличием?  Ќе  Я --  современное
общество  само на  каждом  шагу  оправдывает двуличие  и требует  его, будто
голодный -- кусок хлеба.
     <b><img width="172" height="54" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-53.png"></b>

     —ерствость царапает нас, приучаЯ не  тонуть в море  любви, а заниматьсЯ
делом. Ќе будь черствости, мир захлестнула бы стихиЯ благодушиЯ, и поглотила
бы  всех  людей, и тогда они, разложившись в этом  едком растворе, слились в
единую вЯлую массу -- безликую, бесцветную, безвольную, и тогда человечество
неминуемо  погибло  бы.   Ќапротив,   обескураженный   черствостью   человек
приучаетсЯ к самостоЯтельности, поскольку видит: помощи ждать неоткуда.
     ЃлагодарЯ  черствости   облегчаетсЯ   страдание.  —еловеку  свойственно
сопереживать. € чем больше он не уверен  в прочности собственной судьбы, тем
больше  сопереживает  другому.  ‹ишь  благодарЯ черствости можно спастись от
того  вечного  содроганиЯ.  ужаса,  гнева,  которых  требует человечность  в
неизбывно  несчастном мире. Ѓессильный  изменить  мир  и спасти его  от зла,
человек  истощилсЯ  бы в  бесплодных порывах  и  угас,  не  совершив  ничего
примечательного. Ќо  приходит на выручку  черствость.  Ћна не дает вспыхнуть
чувствам, она свЯзывает страсти, она обращает человека  на то, что находитсЯ
в пределах досЯгаемости.
     —ерствый человек, неспособный облегчить ношу другого, по крайней  мере,
не  ввергает  в   обман  и  ложные  надежды,  возбуждаемые  сочувствием.  Ћн
отстранЯетсЯ от бед и переживаний другого не потому, что считает их пустыми,
а оттого,  что  знает свое место,  предел возможностей  и  занЯт собственной
жизнью. —ерствость показывает: люди находЯтсЯ вне менЯ, им нет до менЯ дела,
Я  предоставлен  самому  себе.  €,  следовательно,   должен   сам   о   себе
позаботитьсЯ. ‘ этой озабоченности и начинаетсЯ формирование личности, и как
это стало бы возможным, не будь благословенной черствости?
     ‘  известного  почтенного  возраста  начинаютсЯ  жалобы на  инфантилизм
молодежи. ‚ них проЯвлЯетсЯ дефект зрениЯ,  вызванный извилистой траекторией
жизненного пути. Ћднако, тем  не менее.  инфантильный характер не выдумка. џ
полагаю, что он рождаетсЯ  от недостатка черствости  окружающих.  ‚спомните,
сколь радушно  родители берут на себЯ заботы, предназначенные ребенку. ‡наЯ,
какие  травмы ожидают  того, кто не искушен в непростых жизненных ситуациЯх,
они  стремЯтсЯ  его  от такой жизни спасти. Ќо тем самым лишь усугублЯют его
беспомощность.
     Ђ  сколь благостно  государство!  ‚  своей заботливости о  благополучии
подданных оно  не знает границ. ‘ каким  отеческим  тщанием оно  освобождает
своих граждан от малейшей самостоЯтельности, от дерзкой попытки заЯвить свое
неуместное "Я". Ќо, увы! это почему-то не делает граждан счастливее.
     Џоистине,  родителЯм,  как   и   государственным  органам,  не  хватает
черствости -- этого разумного противоЯдиЯ неумеренной отеческой любви.
     <b><img width="140" height="50" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-54.png"></b>

     ‹юди горьки друг  длЯ друга.  •отелось бы  знать, из  какого состава их
приготовил ѓосподь, что они, принадлежа к одному виду  существ, вместе с тем
полны  взаимной  отчужденности,  равнодушиЯ  и  опаски.  Џохоже  на то,  что
слащаваЯ личность инстинктивно стараетсЯ восполнить это прискорбное свойство
человеческой  природы.  Њне  кажетсЯ,  что  такого  рода  человек  неустанно
стремитсЯ превратитсЯ в кусочек меда. Љак будто ему хочетсЯ, чтобы каждый, с
кем он встречаетсЯ  и  общаетсЯ,  лизнул его и,  лизнув,  ощутил  блаженную,
тЯгучую, покойную сладость. ‚оистину, слащавый человек -- просто лакомка.

     <img  width="44" height="40"  alt="0x01  graphic"  src="enciklopedia_porokow-55.png">  <b><img
width="130" height="68" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-56.png"></b>

     Џодлость -- царица пороков. Ћна властвует над  ними и получает в каждом
из них  свое особое, прихотливое  выражение. "Џорочный" и "подлый" --  почти
синонимы.  €х  различие  -- это отличие  сущности от многообразиЯ Явлений, в
которых она себЯ выражает. ‚стреча  с подлостью всегда  -- поворот судьбы. €
как всЯкое событие, решающее судьбу, подлость сколь Ясна, столь и загадочна;
она вопиюща, и в то же времЯ  молчаливо, хранит свою тайну. Ћна одновременно
отвратна  и  интригующа.  —ье сердце  не сожметсЯ при  виде ее отталкивающей
притЯгательности?
     „овольно редко нам приходитсЯ  в жизни испытывать сильные, охватывающие
все наше  существо  чувства. Џодлость  же неизменно дарит нам эти редкостные
ощущениЯ:   пронизывающие  все   тело,   рвущие  душу,  вызывающие  боль   и
негодование,   помрачающие  разум.  ‚сЯ  страстность   человеческой   натуры
проЯвлЯетсЯ в отношении к подлости.
     Ћднако  постойте... Љак  становЯтсЯ коварны,  просто-таки  подлы слова,
когда  речь  заходит о подлости! ‚от Я  сказал:  "‚сЯ  страстность  личности
проЯвлЯетсЯ  в  отношении к подлости", и сам  того  не  желаЯ  солгал.  ‚едь
подлость -- то состоЯние  жизни  и души,  которое не может остатьсЯ вне нас:
ему нельзЯ быть  просто свидетелем и к нему, следовательно, нельзЯ отнестись
внешним образом. Џодлость втЯгивает в свой оборот каждого, и нельзЯ сказать,
"там"  и  "тот"  творит подлость,  поскольку констатируЯ  это  и  ничего  не
предпринимаЯ, сам тут  же оказываешьсЯ подл. ‘ледовательно,  подлость всегда
обнаруживаетсЯ не "там", а "здесь". Ћна всегда стоит  перед нашими  глазами:
"здесь", а не в "ком-то", в границах собственной нашей жизни.
     Џодлый  поступок  покушаетсЯ  не  только  на  того,  кто становитсЯ его
непосредственной жертвой. Ќе  в  меньшей мере он затрагивает достоинство как
самого  подлеца, так и любого другого человека. ѓде бы  ни возникла подлость
-- собственным  твоим  поступком или случившимсЯ с тобою происшествием, стал
ты ее источником или страдаешь от ее последствий, в любом случае она -- твоЯ
личнаЯ проблема. Ћднажды попавшаЯ в поле зрениЯ, подлость тут же  становитсЯ
нашим  обременительным  достоЯнием  -- неотступным  нравственным испытанием.
Џодлость оставлЯет  каждого наедине с самим собой, "перед лицом  собственной
совести", требуЯ морального выбора.
     €сступленное  всеобщее  неприЯтие   подлости  и  та   крайнЯЯ   степень
отвращениЯ, которой сопровождаютсЯ ее проЯвлениЯ, внушает невольное уважение
к  ней.  ‚едь  что  еще  может  вызвать столь  сильные  и  стойкие  чувства?
Ќеистовство влюбленного, гордость  творца своим  шедевром, самоотверженность
матери -- не более сильные переживаниЯ, нежели вызываемые подлостью. Ћна  --
источник человеческих страстей, а страсти  -- это  то, что  наполнЯет  пульс
человеческой жизни.
     ***
     …сли бы достоинство личности заключалось в следовании системе наилучших
норм  поведениЯ, тогда  путь к  порЯдочности  был  бы прЯм  и  Ясен.  Ћднако
прихотливость  жизни ставит человека в ситуации, где ему негде положитьсЯ ни
на кого, кроме как на себЯ. Ћчень часто личность скрываетсЯ от тЯжести этого
самоопределениЯ  за общепринЯтыми  правилами,  и  просто поразительно, сколь
часто обнаруживаетсЯ чудовищнаЯ подлость в  самом правильном поведении.  Њне
даже кажетсЯ,  что  только человек, привыкший вести  себЯ с  неукоснительной
правильностью,  способен  на  вопиющую подлость. ЏорЯдочные и добросовестные
люди  совершают  подлые  поступки  отнюдь  не реже,  чем  люди  взбалмошные,
необЯзательные,  легкомысленные. Џодлость  последних, Я бы  сказал, не столь
обременительна  и упорна; в  том, что они  привыкли  к неправильности своего
поведениЯ,  кроетсЯ спасительнаЯ уступчивость;  их подлость  менее прочна  и
последовательна.
     Ќе то человек правильный, положительный. …го поведение может быть самым
что  ни  на есть  подлым,  а  он  даже не  заподозрит  этого. ‘  неколебимой
неуступчивостью он  будет совершать все более низменные поступки, пребываЯ в
свЯтой уверенности,  что  он поступает если и не благородно, то уж во всЯком
случае правильно.
     Ђ что такое эта правильность, которой гордитсЯ тот, кто любит по поводу
и без повода подчеркнуть свою порЯдочность? Ќе более  чем система заповедей,
которые  претендуют на абсолютность и истинность лишь потому,  что считаютсЯ
естественными   и  общепринЯтыми.  Ќо  назовите  мне   хоть   один   принцип
человеческого  общежитиЯ,  который  бы  неукоснительно  соблюдалсЯ  во  всех
случаЯх жизни?  ’акового  не найдетсЯ, даже  если  переворошить всю  историю
человечества.  ‚о  всЯком  нравственном  постулате кроетсЯ  невидимый изъЯн,
жизнь готова каждую норму обернуть ее противоположностью и  там, где ожидали
блага, вдруг ЯвлЯетсЯ зло.
     Љрайности,  как известно,  сходЯтсЯ.  € подчас в  уничтожающих  оценках
подлости, в  глубоком  отвращении ею,  мне  чудитсЯ некое  проЯвление тайной
преступной  любви.  —еловек, Я убежден, испытывает  загадочную  склонность к
ситуациЯм, которые  ставЯт  его  в крайнее  жизненное  положение. Ќа  острых
гранЯх   бытиЯ   и   небытиЯ   личность   должна  проЯвить   себЯ  прЯмо   и
непосредственно.  ‡десь невозможно  скрыватьсЯ за приобретенным положением и
теми  средствами  самоутверждениЯ,  обладателем  которых  ты заслуженно  или
незаслуженно стал. ‚ предельных ситуациЯх бытиЯ человек наг, непосредствен и
не может  располагать ничем, кроме самого себЯ,  собственных качеств души  и
тела. Ћн сам, проЯвлЯЯсь в полноте и подлинности своей натуры, ведет событие
к  тому  или иному исходу. Џоэтому  в  крайних  жизненных ситуациЯх  человек
находит истину себЯ, неприкрытаЯ откровенность которой унижает или возвышает
его дух.  "Љаков  Я?"  --  будто спрашивает человек у жизни, и нет длЯ  него
важнее  вопроса. "’ы -- таков", получает он ответ из событий,  в которых  он
обнажен,  открыт и полагаетсЯ только на себЯ, сам  себе,  предписываЯ  образ
действий и выбор.
     Џодлость и есть  такое  превращение бытиЯ,  которое ставит  человека  в
предельные  ситуации.  Ћт подлости нельзЯ отмежеватьсЯ, вне ее нельзЯ стать,
от  нее не  охранит  ни насмешка,  ни  гнев, ни  самое  увесистое социальное
положение. Џодлость  --  тот огонь,  который сжигает все одежды  человека  и
ставит его, обнаженного, на грань бытиЯ и небытиЯ.
     ’а  бурЯ  чувств,   котораЯ  разыгрываетсЯ  в  человеческой   душе  при
соприкосновении с подлостью, вовсе не есть, как Явствует из вышеизложенного,
негодование по поводу чего-то внешнего. Џодлостью люди соединены вернее, чем
другими  узами;  именно  к  подлости  нельзЯ  оставатьсЯ  посторонним,  ибо,
повторим,  игнорируЯ  ее,  ты  сам  неминуемо  оказываешьсЯ  подл. €  потому
проЯвлениЯ   подлости  образуют  смысловой  центр  нравственного  мира.  Ѓез
подлости и ее разъедающего  всЯкую обособленность воздействиЯ нравственность
скоро  выродилась  бы  в доктринерство и схоластику.  Љак, между  прочим,  и
случалось со многими моральными системами.


        x x x

     Џодлость  --  тот эфир  зла, наилегчайшаЯ  и всепроникающаЯ  субстанциЯ
порочности,  котораЯ  пронизывает  собой  все  событиЯ  жизни  и  проЯвлениЯ
человеческой   натуры.   ‚сЯкаЯ  моральнаЯ  система  стремилась   прельстить
человеческую душу "землей  обетованной" -- той совокупностью норм и способов
действий,  следуЯ которым  человек оказываетсЯ благ и непогрешим.  ѓраницами
этого  свЯщенного  непотоплЯемого  острова мы  отмежевываемсЯ  от  бушующего
вокруг  нас   жизненного   морЯ,  представлЯЯ  себе  пороки  и   прегрешениЯ
человеческой   души  в  виде  отвратительных  чудовищ,  живущих  в   глубине
неспокойной  стихии. ’ак оно и было бы, не существуй  спасительной подлости,
котораЯ  не  позволЯет  никому  отгородитьсЯ  от порочного  мира собственной
добродетельностью.  €спарениЯ  поднимаютсЯ   с  поверхности  морЯ,  призраки
ЯвлЯютсЯ на счастливый остров, тЯжелые сны овладевают обитателЯми блаженного
места. € нет от них избавлениЯ.
     Њетафорами подлости ЯвлЯютсЯ  эти образы,  неотступность жизни выражают
они.  Љаждый  претерпевает  собой  все  зло мира, и нет  в  порочном мире --
беспорочного человека.  “тверждаЯ эту истину, подлость понуждает  добро быть
деЯтельным,  непритЯзательным,  скромным,  участливым.  Љичливость,  нередко
овладевающаЯ очень сильными и на редкость добродетельными людьми, испарЯетсЯ
благодарЯ  дыханию  подлости.  Ќеизбавимость  мира от подлости  придает всем
нравственным усилиЯм смысл.
     €з изложенного должно быть  Ясно, почему мне кажетсЯ,  что человеческаЯ
душа  испытывает  инстинктивное  тЯготение к  подлости.  ’олько  в  подлости
личность  обретает свое лицо и  открывает, что она есть. ’от же, кто никогда
не претерпел подлости,  кто никогда  не пережил ее в себе  -- тот мертв, тот
никогда   не   жил.   <b><img  width="170"   height="66"   alt="0x01   graphic"
src="enciklopedia_porokow-57.png"></b>

     ѓнев  одолевает страх. ЏришедшаЯ  в гневное исступление душа преступает
сковывающие препоны, пренебрегает угрозой,  не  смущаетсЯ  карой. Ќет  силы,
способной остановить того, кто  охвачен гневом. ‚се, что личность сковывает,
что мешает человеку быть самим собой, что угнетает в нем самобытные свойства
и  способности  души, все  это давЯщее,  унижающее,  порабощающее, сжигаетсЯ
благородным  гневом.  …го  беспощадное  пламЯ  уничтожает  робость,  боЯзнь,
душевные комплексы, неуверенность в своих силах; гнев очищает и дух, и жизнь
человеческую. € потому мы вправе сказать: без гнева нет свободного человека!
     ‚ерно,  гнев  способен уничтожить  и повергнуть  без вины виноватого. ‚
гневливости часто  усматривают, и не  без основаниЯ, источник несправедливых
поступков и суждений.  ѓнев  подобен удару  молнии. ‡агораетсЯ  все  вокруг,
плЯшут буйные Языки пламени. ЋгненнаЯ стихиЯ гнева способна поглотить разум,
волю,  достоинство  личности.  Ћднако и  природный огонь способен обратить в
мертвую  пустыню леса, степи,  селениЯ. ЌесмотрЯ  на это, ведь не гасЯт люди
огни в своих очагах, и не стоЯт темными, боЯзливыми их дома. ѓроза не только
опасна, она -- благодатна. ‡емлЯ пьет  живительную влагу, рассеЯна затхлость
воздуха. ‘вежо и легко дышитсЯ, возрождаетсЯ желание жить!


        x x x

     Ќередко  жизнью людей овладевает безумие.  Ћбычно оно наступает  тогда,
когда даже не  догадываешьсЯ  о нем.  ђабочаЯ  суета, нескончаемаЯ усталость
будней; груз раздражениЯ, накапливающийсЯ день  ото  днЯ;  растущаЯ душевнаЯ
глухота  к  окружающим, небрежение  близкими и собой, отупелое стремление  к
чуждым целЯм -- все это симптомы  безумиЯ. ђазорвать его можно лишь столь же
сильными  средствами,  и  одно  из  наиболее верных  --  гнев, строптивость,
непокладистость. ѓнев редко бывает продуман, но гневающийсЯ оказываетсЯ прав
не реже, чем рассуждающий. €, главное, он не менее нравственен, чем склонный
к  рассудительности.   ‚едь  множество   человеческих  поступков  невозможно
обосновать  определенной  системой  моральных  норм. ђано  или  поздно разум
становитсЯ в тупик, ибо неминуемо сталкиваетсЯ с логическим противоречием. €
там, где отступает разум, достоинство человека спасает гнев!
     ’олько вконец  омертвелые натуры способны противопоставлЯть гневливость
и разум. €м, окостеневшим, хочетсЯ отождествить разум с рассудком, иначе они
задохнутсЯ от  зависти к тем, кто  способен  к безрассудству,  к дерзости, к
безоглЯдному  горению.  „а,  разум нуждаетсЯ в  рассудке,  но истоком  имеет
страсть.  Ђ  ведь гнев --  это и есть  страсть  в  своем наиболее  чистом  и
свободном виде. € потому только способный гневатьсЯ -- разумен!
     ‚ гневе  проЯвлЯетсЯ самое глубинное,  обычно  таимое  содержание души.
ѓневающийсЯ  выражает  себЯ  со  всей  непосредственностью.  ѓнев  проЯснЯет
человека.  ѓлавное  в  его  личности  ЯвлЯет себЯ:  красивый  становитсЯ еще
красивее, сильный  --  еще сильнее, а уродливый -- еще  безобразнее.  ‘ловно
волшебное  зеркало,  гнев  показывает  истинное  обличье каждого.  ‹жет, кто
утверждает,  будто  в  гневе  человек  терЯет  себЯ и  изменЯет  собственной
сущности.
     Ћтблеск   гневливости   придает   всЯкому  чувству   искру  благородной
страстности.  „уша, способнаЯ поддатьсЯ гневу, никогда не застынет в ледЯном
дыхании расчета, ее не умертвит все себе подчинЯющее стремление к выгоде, ее
не  задушит  усталость  -  в  ней всегда  останетсЯ  шанс спастись  от  того
низменного и косного, что  нередко обволакивает наше существование. € потому
в  гневе  --  в  спасительном очищающем  гневе  --  заключена  наша  вечнаЯ,
неугасимаЯ надежда на лучшую жизнь!
     <b><img width="120" height="61" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-58.png"></b>

     ђассеЯнность  --  самый  милый  из  пороков,  хотЯ  отнюдь   не  всегда
безопасный.  ‚ рассеЯнном человеке ничего  не держитсЯ  прочно:  все, что ни
попадает в него  -- знаниЯ, манеры поведениЯ,  договоренности,  цели  -- все
легко  вываливаетсЯ через какие-то  невидимые дыры. €ногда  удивлЯешьсЯ, как
такой  человек не потерЯет  где-нибудь своей ноги или руки, и  Я подозреваю,
что у очень рассеЯнных людей бывают случаи подобной потери.
     ’акова рассеЯнность, доставлЯющаЯ  немалые  хлопоты  своему владельцу и
досаждающаЯ  окружающим.  Ћднако  каковы внутренние истоки  этого  душевного
состоЯниЯ? ђазмышлЯЯ над этим вопросом, мы  с удивлением заметим  устойчивую
свЯзь  рассеЯнности  с  внутренней  сосредоточенностью.  ђассеЯнный  человек
постоЯнно попадает в разлад с  движением внешней среды, однако  эта досаднаЯ
отрешенность  вызвана  сосредоточенностью  его  на  своем  внутреннем  мире.
‘концентрировав  внимание на движении собственных мыслей, чувств, намерений,
рассеЯнный  человек,  вполне  закономерно,  ослаблЯет  контроль  за  внешним
поведением и потому  то и дело попадает впросак. ‹юди же, внутри себЯ вообще
ничего  не  имеющие,  и потому  скрупулезно соблюдающие все внешние  обычаи,
склонны  с  преувеличенным  гневом  обличать   каждый  случай  рассеЯнности.
Ќаверное, они просто  завидуют.  ђассеЯнные люди обычно  весьма  добродушны.
‹ишенные мелочной пристрастности педанта, они легко прощают другим их мелкие
прегрешениЯ,  неловкости,   неумелость,  а  чаще  всего  этого  попросту  не
замечают. Ќеспособность  сосредоточитьсЯ на какой-то внешней ситуации делает
их  отходчивыми. Ћни не могут долго сердитьсЯ: внимание к тому, что  вызвало
их гнев, скоро  рассеиваетсЯ, взор  привлекаетсЯ  чем-то  другим  и  человек
успокаиваетсЯ.
     ‘осредоточенность  на  чем-нибудь  одном  покупаетсЯ  рассеЯнностью   в
отношении всего  остального. —еловек не может своим  вниманием  объЯть  весь
мир,  и  именно  тот,  кто  длЯ  всех  и  во  всЯкой  сфере  жизни  выглЯдит
внимательным, обЯзательным и точным, по  справедливости заслуживает названиЯ
рассеЯнного.  €бо  он  отдает себЯ всему по чуть-чуть, а  значит,  ничего не
приемлет глубоко и во всем лишь делает вид, а не овладевает сутью. Ќапротив,
тот,  кто  не  разбрасываетсЯ  и  не  стремитсЯ  объЯть  необъЯтное,  тот  в
чем-нибудь непременно выглЯдит рассеЯнным. ’акова наша жизненнаЯ участь.
     Ћбычно рассеЯнными именуют тех,  кто рассеЯн  в обиходе, в повседневных
отношениЯх.  ђассеЯнность таких людей наиболее заметна  и бросаетсЯ в глаза.
Љак  ни  странно, именно этот,  наиболее  безобидный  вид  рассеЯнности люди
склонны  терпеть менее  всего. Ќапрасно.  ‘ таким рассеЯнным человеком легко
найти  общий  Язык. Ќе нужно  лишь  возлагать  на него той  ответственности,
которой он все равно не сможет удовлетворить. Ќе давайте ему повода подвести
‚ас,  и  тогда общество  рассеЯнного  человека  будет не обременительным,  а
весьма приЯтным.

     <img  width="44"  height="21"  alt="0x01  graphic" src="enciklopedia_porokow-59.png">  <b><img
width="118" height="65" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-60.png"></b>

     ‹есть -- это крайнЯЯ, неразборчиваЯ форма преданности. ЌельзЯ  поэтому,
рассматриваЯ   преданность    как   бесспорную   добродетель,   сколь-нибудь
последовательно  осудить  лесть.  Љогда  же  мы осуждаем  лесть,  тогда, без
сомнениЯ,   уЯзвлЯем  преданность  и   колеблем  <b>ее</b>   ценность.   ЊолчаливаЯ
преданность  выражаетсЯ  в   безропотном,   жертвенном  служении.  Љогда  же
вернейший слуга обретает Язык, он неминуемо и безудержно льстит.
     Џравда, льстец  предан в  ущерб  как себе, так и тому, длЯ  кого звучат
льстивые  речи.  …го  преданность  слепа;  всЯкое  движение   превозносимого
существа  вызывает в льстивой душе восхищение. ‹ьстец  не хранит достоинства
того, кому льстит -- ибо приемлет в нем совершенно все, даже самые постыдные
проЯвлениЯ  натуры.  Ќе  сохранЯет  он  и  собственного достоинства  --  ибо
совершенно  слит  с  предметом  своего  восхвалениЯ.  ‹ьстец  не  друг;  он,
повторим,-- слуга. Ћн никогда не дает острастки и никогда не воспрепЯтствует
поступкам обольщаемого, сколь бы пагубны они ни были.
     ‹есть,  как  мы  отметили,  слепа,  но  льстец  --  прозорлив. ЏонуждаЯ
следовать   изгибам   натуры   обольщаемого,   лесть   вырабатывает   умение
приноравливатьсЯ к  конкретной личности, ее  особенному складу, привычкам  и
свойствам характера.  Ѓез  такого  умениЯ  невозможны  прочные  свЯзи  между
людьми, и оттого прошедший школу  лести чрезвычайно полезен длЯ установлениЯ
дружелюбной, никого не уЯзвлЯющий атмосферы в любом коллективе.
     ‹ьстец  поистине   великий  знаток  человеческой  природы.  Ћн  подобен
искусному  иглоукалывателю, который легким  и  безболезненным проникновением
тончайшей иглы способен произвести желанную перемену  во всем организме. ’ак
и  льстец  изучил все  важнейшие  точки человеческой  души. Ќичтожной  долей
своего   Яда   он   легко  достигает   необходимого  эффекта.   Џраво,  всем
руководителЯм, психологам и писателЯм стоит пройти курсы у опытных льстецов.
ќто много прибавит к их пониманию человеческой сущности.
     ‹есть  --  сильнейший Яд, который  в  микроскопических  дозах неминуемо
должен  присутствовать   в   общении  людей.  Ћна  --  незаменимое  средство
социальной  гомеопатии.   Ќичтожные  доли  лести   укреплЯют  и  оздоровлЯют
человеческие  отношениЯ,  сообщают  им  дополнительную  притЯгательность   и
предохранЯют от эрозии и распада. ‚ыпарите совершенно лесть из общениЯ, и вы
его погубите.  ’огда  общение  перестанет  быть  "лучшим из  наслаждений"  и
удовольствием, разом  утратив  всю  свою  привлекательность.  Ќа  его  месте
останетсЯ один лишь скучный обмен информацией.
     “пражнениЯ  в лести вырабатывают замечательную психологическую гибкость
и динамизм. Џоразительно, как чутко реагирует льстец на перемену  настроениЯ
и  мыслей превозносимого, сколь быстро менЯет  он  свое  поведение в  полном
согласии с  изменившейсЯ ситуацией.  “тонченность душевного  склада  льстеца
просто удивительна.
     …сть  еще  одна  примечательнаЯ сторона у  лести. ‚  льстивости нередко
проЯвлЯетсЯ любовь, котораЯ не может справитьсЯ сама с собой, котораЯ терЯет
голову и безудержно восхищаетсЯ предметом своей страсти.  ‚се пропадает  длЯ
одержимого любовью  -- мир перестает существовать, исчезаЯ в туманной дымке,
ибо любимое существо становитсЯ длЯ него всем миром, собственное его чувство
-- содержанием мирового бытиЯ. € потому  любЯщий тонет в любимом существе, и
не находит никакой  внешней опоры в его оценке, и  оттого  восхищаетсЯ всеми
проЯвлениЯми личности любимого, а это и значит: льстить, льстить, льстить.
     ‘пособность  льстить неотделима,  следовательно, от способности любить,
ЯвлЯЯсь тончайшим выражением последней. € оттого нельзЯ осудить лесть -- это
словесное сладострастие -- не осуждаЯ любви.
     <b><img width="102" height="53" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-61.png"></b>

     ‘купость ЯвлЯетсЯ  продолжением рачительности; или, правильнее сказать,
она и есть  сконцентрированнаЯ  рачительность. ‘купость становитсЯ пагубной,
если  кроме нее  в человеческой  душе нет ничего. ’огда, подобно злому огню,
она  шипит и разбрасывает вокруг всепрожигающие  искры,  оставлЯющие в телах
черные дыры. ‘оединившись же с иными побуждениЯми и подчинившись благородным
стремлениЯм,  скупость придает всЯкой  деЯтельности выверенность, а человека
делает внимательным  к  средствам  достижениЯ цели и  умелым в  выборе  этих
средств.
     “местно  сравнить скупость с амброй, этим  физиологическим отправлением
организма  китов.  Ђмбра  как она  есть (в своем естественном  виде)  издает
ужасное  зловоние,  а  не  приЯтный  запах.  Ќапротив,  введеннаЯ  в  состав
благовоний в  малых дозах и  надлежащих сочетаниЯх с другими веществами, она
придает духам особо тонкое благоухание и, главное, стойкость.
     ’ак же и скупость, взЯтаЯ изолированно от остальных чувств и побуждений
человека, может произвести  отвратное впечатление. Ћднако в  союзе с прочими
душевными   склонностЯми,  она   придает   действиЯм   и  мыслЯм   точность,
целенаправленность и разумную экономность. ‘купость, тем самым,  гарантирует
максимальную  эффективность   деЯтельности,  ибо  даже   малыми   силами   и
способностЯми  человека  она  распорЯдитсЯ  наилучшим  образом.  ‘купой   не
растратит жизнь попусту -- а не этого ли боитсЯ каждый?
     <b><img width="145" height="47" alt="0x01 graphic" src="enciklopedia_porokow-62.png"></b>

     Ђгрессивность   --    это    невозможность    оставить    что-либо    в
неприкосновенности. Ќа все, что его окружает, агрессивный стремитсЯ напасть.
‚  нем  живет   неиссЯкающее  желание  вторгатьсЯ,  разрушать,  брать  верх,
захватывать в плен.  Ќичему он  не позволЯет следовать своим путем,  во всем
хочет  утвердить  себЯ или то, что  принимаетсЯ им  за  должное, надлежащее,
приличествующее.
     ЉажетсЯ, агрессивной натуре до  всего есть  дело,  в  любое событие она
вмешиваетсЯ и каждому диктует свое.  € как  редко, видЯ изобильные, опасные,
энергично-жестокие проЯвлениЯ агрессивности, люди догадываютсЯ о ее тайне. Ђ
она  есть  и  без  труда  открываетсЯ внимательному  наблюдателю.  ‚от  она:
агрессивному до всего есть дело, потому что ему не хватает  самого себЯ.  Ћн
делает собственную личность и свои  ценности мерилом всего сущего, поскольку
подспудно  ощущает  таЯщийсЯ  в   себе  изъЯн  и  неполноценность.  ‘тремЯсь
возобладать  над  окружающим  миром, агрессивный тем самым  хочет одного  --
восполнить самого себЯ.
     Џоэтому  агрессивность не может быть присуща  никакому  существу.  ‚едь
всЯкое существо обладает изначальной,  Ѓогом  данной целостностью. ‘коль  бы
трудным  или  примитивным  ни  было  существование живого  организма, в  нем
взаимно увЯзаны телесные свойства и функции, органы и особенности поведениЯ.
Ѓегемот  не ставит себе целью летать, а хорек не мечтает забратьсЯ в болото.
“ каждого организма, от  бактерии  или вируса до дерева и человека есть свой
образ жизни -- основа его целостности, а значит неагрессивности.
     Ќадо  полагать,  этим  небольшим  <i>научным  рассуждением Я</i>  доказал всем
сомневающимсЯ,  что  нет  такого существа,  которое  можно  было  бы считать
агрессивным. Ђгрессивность присуща  только  части, фрагменту, обломку живого
существованиЯ.  €ли проще сказать,  только поломанному существу. Џоэтому  не
нужно  сетовать на агрессивную личность, не нужно с ней боротьсЯ -- разрушаЯ
в ней  даже то  малое,  что еще  осталось.  ‚едь  чем  меньше  обломок,  тем
интенсивнее  желание  себЯ восполнить,  а значит --  сильнее  агрессивность.
‹учше постаратьсЯ починить агрессивное существо:  заменить негодные  детали,
добавить недостающие, смазать трущиесЯ сочленениЯ. Ќа месте моралистов, Я бы
открыл  мастерские по  починке  агрессивных  натур.  ќтим  они  принесли  бы
обществу  больше  пользы, чем  напыщенными  проповедЯми  и недобросовестными
стенаниЯми.
     €так, не  сражайтесь  с агрессивным человеком. —ем больший урон  вы ему
нанесете,  тем сильнее он  станет.  €  потому не  спешите  радоватьсЯ  своей
победе.  Ћна  неминуемо  окажетсЯ временной и агрессивный непременно одержит
верх  (если,  конечно,  не  уничтожитсЯ совсем). ‚едь  он единственный,  кто
черпает силу в собственных поражениЯх, обретаЯ в своих  изъЯнах неиссЯкающий
источник бытиЯ. Ќу и, конечно,  всЯкаЯ деЯтельность исходит из агрессивности
и дышит ею. ‚едь  субъект -- это  тот, кому чего-то недостает, кто  в чем-то
нуждаетсЯ и  делает  окружающее предметом восполнениЯ своей нужды. Ђ  кто не
таков? € что бы  окружало нас, не  будь деЯтельности?... Ќо эта благотворнаЯ
сторона агрессивности хорошо,  слишком  хорошо  известна.  Љ чему лишний раз
говорить   о   ней.   <b><img   width="115"   height="58"  alt="0x01   graphic"
src="enciklopedia_porokow-63.png"></b>

     ’Яготение ко  всему  возвышенному  и уклонение  <b>от</b>  низменного  --  вот
сущность высокомериЯ.
     ‚ысокомернаЯ личность ходит на  ходулЯх.  ќти  ходули --  ее горделивое
мнение о себе самой. Ќикогда высокомерной  ноге не дано коснутьсЯ почвы. Ћна
в  вечном  напрЯжении опираетсЯ  на костыль. Њне  кажетсЯ,  что  даже  спать
высокомерный не ложитсЯ, опасаЯсь более не встать.  Ћн, должно быть, находит
удобное  дерево  и прислонЯетсЯ к  стволу. ’ак  стоит он на своих  ходулЯх и
тревожно дремлет, в непрестанной  заботе сохранить свое  высокое  положение.
’очно престарелый слон, ей-богу.
     “ менЯ,  признатьсЯ, есть совсем иное свойство. џ  боюсь высоты.  ‘тоит
мне выйти  на балкон выше  пЯтого этажа, как тут  же начинает  казатьсЯ, что
балкон  вот-вот  отвалитсЯ  и понесетсЯ  вниз, словно  оборвавшийсЯ  лист. Ђ
иногда -- со страху, видимо -- возникает жутковато-сладостное желание самому
ступить в раскинувшуюсЯ под ногами бездну. —ур менЯ, чур!
     Ќеизвестно, откуда  беретсЯ  столь  странное желание.  Њожет  быть, это
какаЯ-то болезнь,  или  врожденный  страх,  или  инстинкт  живого  существа,
привыкшего ступать по  земле?  Ќе знаю, но  только  свойство  это совершенно
безотчетное и врожденное.  Ђ у высокомерного  такаЯ же  болезнь, только иной
направленности.  Ћн  любит  высоту  и  не  переносит  ничего  низкого.  „аже
величайшую  подлость  творит он  с  видом благородства.  …сли  случаетсЯ ему
солгать,  то  при  непременном  убеждении  в  собственной  честности.  €  на
неблаговидное действие он решитсЯ лишь тогда, когда уверитсЯ  в полной своей
невинности. ќти  особенности поведениЯ  проистекают  из  того,  что  нет длЯ
высокомерной личности ничего страшнее, чем "себЯ уронить". Џоскольку обычно,
в  силу своей природы,  она  стоит высоко  и  возноситсЯ еще выше,  то такое
падение  всегда чрезвычайно болезненно и даже смертельно опасно. ‚се низкое,
приземленное, обыкновенное длЯ высокомерной натуры, словно микроб холеры или
чумы. ‘оприкоснувшись  с  зараженным, того и  глЯди отдашь концы.--  Ћднако,
постойте, что же это Я? Љакое неприличное выражение, нимало не  подходЯщее к
высокомерной  персоне, вырвалось у менЯ невольно!  Љонечно  же, высокомерный
может только <i>почить.</i> €наЯ смерть проходит мимо него.
     Ћн также не ест. „а-да, совсем нисколечко.  Ћн исключительно <i>вкушает.</i> €
не  спит.  Џредставьте себе,  ни  минуты! ‚место сна  у  него  <i>отдохновение.</i>
ЉажетсЯ, Я завидую  высокомерному человеку.  ’ак хочетсЯ  ЯвлЯтьсЯ  на свет,
взирать,  выказывать  благосклонность,  внимать,  испытывать услады,  дарить
восхищением, ощутить волнение  души и трепет тела, знать радость молодых лет
и входить в преклонные лета. € почить,  наконец! Ќе скончатьсЯ, не сыграть в
Ящик,  не  гигнутьсЯ,  не  врезать дуба,  не  помереть,  не быть  убитым, не
гробанутьсЯ, ни --  тем более -- не сдохнуть.  Ђ: по-чи-ть! ‘ловно печальный
колокольчик прозвенел.  Ќет, как хотите, а высокомерному человеку есть в