енно,  ее  не  сведешь к
внезапно найденной формуле, она  будет вырастать, как дерево,  и работать на
нее  будет  только времЯ. Ђ ты? ’ебе надо сбытьсЯ поднЯтьсЯ вверх по крутому
склону.  ђожденнаЯ дробным миром целостность, которую ты обретешь, будет  не
разгадкой ребуса, а преодолением противоречий и исцелением кровоточащих ран.
ЋбретаЯ эту  целостность, ты  ощутишь  и  ее могущество.  ‚от почему  Я  так
настаиваю, чтобы ты почитал тишину и неспешность -- богов, о  которых успели
позабыть.

        LVII

     •орошо  быть  такими юными  и  неискушенными,  как вы,  --  обделенные,
несчастные, побежденные, -- вы,  которые из своего богатого наследства взЯли
себе лишь дурноту  вчерашнего днЯ. Ќо если Я выстрою храм, вы придете в него
и Я зароню в вас  зерна своей  веры, а вы,  укрытые  могущественным покровом
тишины, начнете  неторопливо  расти,  чтобы  стать  великолепной жатвой,  то
найдетсЯ  ли  у  вас времЯ отчаиватьсЯ? Љто из вас  не  помнит  утро победы:
умирающие  на   одре  болезни,  изъеденные  заживо  метастазами,  калеки  на
костылЯх,  должники  и судебные исполнители, узники и тюремщики превратились
из врагов, потерпевших, страдальцев в народ, радующийсЯ победе. Џобеда стала
ключом свода, а многоликаЯ разобщеннаЯ толпа -- часовней в ее честь.
     Љто  из  нас не видел, как ветвилась, передаваЯсь от  сердца к  сердцу,
любовь,  --  любовь,  которую  пробудило,  возможно,  величайшее  несчастье,
ставшее ключом свода и повернувшее людей друг к другу, радуЯ их возможностью
поделитьсЯ    хлебом,   потеснитьсЯ   у    очага?   „аже   ты,   недовольный
ворчун-подагрик, в своем  тесном  домишке, который оказалсЯ все  же  слишком
просторен  длЯ  немногих твоих друзей, вдруг  понЯл, что распахнулись  двери
храма и входЯт туда лишь друзьЯ, которым несть числа.
     ’ак есть  ли место отчаЯнию? ‚ечное рождение  -- вот что есть.  …сть  и
непоправимое,  оно  --  знак  свершившегосЯ,  а  не причина  длЯ грусти  или
весельЯ. Ќепоправим факт моего рождениЯ, раз  Я есть. Ќепоправимо прошедшее,
но настоЯщее ждет строителЯ, валЯЯсь под ногами грудой самого разнообразного
материала, вы должны сложить его, чтобы у нас было будущее.

        LVIII

     „руг тот,  кто не судит. џ уже  говорил:  открыв свою  дверь бродЯге на
костыле и  с палкой,  друг  поставит  палку  и костыль в угол  и не попросит
бродЯгу  станцевать,  чтобы убедитьсЯ, как плохо  он танцует.  …сли  бродЯга
заговорит о весне на  дальних дорогах,  друг порадуетсЯ  весне.  Ђ  если тот
расскажет о голоде в  деревне,  которую он  проходил,  друг  разделит с  ним
огорчение. џ уже говорил, друг -- это та частица в человеке, котораЯ  отдана
тебе, тебе открывают дверь, которую, может быть, больше не открывают никому.
Ћн твой истинный  друг, все,  что  он говорит тебе, чистаЯ правда, он  любит
тебЯ, даже  если в  другом доме он ненавидит тебЯ. ‚ храме мне  друг каждый,
кого Я,  благодарЯ  ѓосподу, встречаю и задеваю рукавом, кто поворачивает ко
мне лицо, освещенное  светом нашего ѓоспода, здесь мы одно, хотЯ,  выйдЯ  из
храма, он -- лавочник, а Я -- капитан,  он --  садовник, а Я  --  матрос.  џ
встретил  его, поднЯвшись над тем что нас  разделЯет,  и  стал ему другом. џ
могу возле него стоЯть молча, не боЯсь, что он отправитсЯ бродить по садам в
моей душе, по моим горам, крепостЯм и пустынЯм. ’ы -- мне друг, ты дождешьсЯ
посланцев моего внутреннего царства и обойдешьсЯ с ними  бережно. ’ы примешь
их, усадишь и  выслушаешь. € обоим нам хорошо. Ђ Я? ђазве  видел кто-нибудь,
чтобы Я плохо обошелсЯ с посольством  или не  принЯл его только потому,  что
вдали, в тысЯче дней пути от менЯ, едЯт то, что мне не нравитсЯ, и обычаи их
отличны от  моих? „ружба  --  это  всегда перемирие, это  душевное согласие,
отрешившеесЯ от  пошлых распрей повседневности. ѓость за  моим столом всегда
безупречен.
     ‡най,  что  гостеприимство, обходительность  и дружеское участие -- это
присутствие человеческого в человеке. Љаково мне будет в храме, если ѓосподь
станет  разбирать верующих по  росту и дородству, как почувствую себЯ в доме
друга, если он,  заметив мои костыли, попросит станцевать,  чтобы  высказать
свое мнение?
     ‚ мире достаточно судей.  Џомогать тебе менЯтьсЯ и закалЯть тебЯ  будут
враги. ќто их дело, они с ним прекрасно  справЯтсЯ,  бури  неплохо  помогают
кедру. Ђ друг  создан длЯ того, чтобы тебЯ принЯть. ‡най и о  ѓосподе. Ћн не
судит тебЯ, когда ты пришел к Ќему в храм, Ћн тебЯ принЯл.

        LIX

     …сли ты хочешь подружить  тех, кто  привык к вечному дележу и счетам, а
значит,  и к взаимной  неприЯзни, -- ты  ведь  помнишь:  брось  им  зерно  и
узнаешь,  как  они ненавидЯт,  -- то постарайсЯ вернуть им чувство уважениЯ,
невозможно  дышать среди тех, кто осуждает друг друга. …сли ты плохо думаешь
о  друге и  говоришь это, значит, видишьсЯ с ним не в  храме, где собираютсЯ
только друзьЯ и единомышленники. ѓоворЯ  тебе  все это,  Я вовсе  не поощрЯю
тебЯ к снисходительности, малодушию или неустойчивости в добродетели. Џросто
дружба  --  это  не жестокость.  ‚  другое времЯ  ты  будешь  судьей.  Љогда
понадобитсЯ, ты без колебаний отрубишь голову. Ќапоминаю, ты  приговариваешь
к  смерти,  но ты же и лечишь обреченного, если  он болен. Ќе страшись  этих
противоречий,  недостаточен   наш   Язык,   когда  речь  идет  о   человеке.
Џротиворечат друг другу слова, которыми мы изъЯснЯем суть. ‚ осужденном есть
тот, кого ты отдал палачу, но есть  в нем и другой, кого  ты сажаешь с собой
за стол  и  не  имеешь  права  судить. ’ебе  заповедано судить человека,  но
заповедано также и почитать  его.  Ћбычно судЯт одного, почитают  другого --
неправильно: одного и того  же судЯт и почитают. ’аков один из законов моего
царства,   от   несовершенства   слов   он   так   труден   длЯ   пониманиЯ.
Ќесовместимости,  смущающие  логиков, не  смущают  менЯ. Ќенавистный враг, с
которым Я  сражаюсь в пустыне, лучше  всех помогает мне  утвердитьсЯ в себе.
ѓрозен наш поединок, но и это любовь.

        LX

     џ  размышлЯю  о  тщеславии. ’щеславие всегда казалось мне не пороком, а
болезнью. ‚от женщина, которую заботит мнение толпы: на людЯх у нее менЯетсЯ
походка,  голос,   неизъЯснимое   удовольствие  доставлЯют  ей   похвалы   и
комплименты, щеки у нее  розовеют,  если кто-то на  нее взглЯнул,  -- уверЯю
вас, она  не дурочка, она просто больна. ‚едь обычно радости от других людей
приходЯт к нам  через  любовь. Ќо длЯ нее ни одно блаженство не  сравнитсЯ с
радостью удовлетворенного  тщеславиЯ,  и ему  она  жертвует  любыми  другими
удовольствиЯми.
     ‘куднаЯ, жалкаЯ радость сродни калечеству. ‘родни чесотке: кожа зудит и
ее с наслаждением расчесывают. Ќежность  и ласка совсем другое, они -- кров,
они -- надежность убежища. џ  ласкаю малыша, и он знает, что он под защитой.
Њой поцелуй на бархатистой щечке -- знак, что его оберегают.
     ’щеславнаЯ  женщина  наслаждаетсЯ  пародией  чувств.  †изнь  скудеет  в
тщеславном. …сли хочешь  только получать, что заставит тебЯ  тЯнутьсЯ вверх,
перерастаЯ самого себЯ? ’щеславный стоит на месте, он ссыхаетсЯ.
     Ќо когда от моей похвалы  краснеет и волнуетсЯ, как мальчишка, отважный
воин, Я не считаю, что в  нем заговорило тщеславие. —то волнует  одного? —то
трогает другую? ‚ чем их отличие? ’щеславнаЯ, когда она засыпает...
     Ќет, ей не понЯть цветка,  который дарит ветру свое  семечко, чтобы оно
никогда к нему не вернулось.
     Ќе  понЯть дерева, которое отдает плоды и ничего не получает взамен. Ќе
понЯть человека, который счастлив трудитьсЯ безвозмездно. Ќе понЯть стараний
танцовщицы: она станцевала танец и осталась ни с чем.
     Ќе  понЯть воина, рискующего жизнью. Ћн перекинул мост над пропастью, Я
восхищаюсь им и говорю: "†ертвенность -- самое человечное в человеке". €  он
горд, но не за себЯ -- за человека.
     ’щеславные все превращают в пародию. Ќет, Я не ратую за скромников, мне
по  нраву  жизнестойкость  и  устойчивость гордецов.  ‘кромник пасует  перед
ветром, как флюгер. ‹юбой в его глазах значительнее, чем он сам.
     џ  хочу,  чтобы   животворило  вас  отданное,  а  не   полученное,  ибо
возвышаешьсЯ -- отдаваЯ. џ не имею в виду отданного из пренебрежениЯ. Љаждый
должен вырастить свой плод.  ѓордость  печетсЯ о его стойкости. Ѓез гордости
плод по воле ветра будет менЯть вкус, цвет, запах.
     —ем одарит тебЯ твой плод? ‚озможностью отдавать безвозмездно.
     Љрасавица возлежит на роскошном ложе и собирает  дань восхищениЯ толпы:
"џ одарЯю красотой, изЯществом, величавой поступью.
     жизнь моЯ волей жребиЯ --  прекрасный храм, мужчины молЯтсЯ на менЯ.  џ
есть, и это мое дарение".
     “  тщеславиЯ  и  дары  подложные.  Ћдарить  можно только  тем, что  сам
пересотворил. „ерево  дарит  плод, плод  -- преображеннаЯ  землЯ.  ’анец  --
преображенное умение ходить. Љровь воина преображаетсЯ в храм и царство.
     Ќо  с каких  пор даром  стала течка?  Љонечно, кобели сбежались  и  все
вокруг возбуждены. Ќо разве что-то преобразилось? ‘вои радости  она украла у
природы. Ќе прилагаЯ усилий, расходуетсЯ она на кобелей.
     Ђ как наслаждаетсЯ тщеславица чужой завистью! Љак ей лестны завистники!
     €  вот еще одна пародиЯ на одаривание --  хвалебнаЯ  речь на торжестве.
ѓость   встал,  и,  кажетсЯ,  --   дерево,  отЯгощенное  плодами,  протЯнуло
окружающим свои ветки. Ќо что сорвешь с  них? Ћднако всегда найдетсЯ глупец,
который верит,  что  сорвал  с ветки  плод, он польщен умом говорЯщего.  ђаз
нашелсЯ облагодетельствованный, как  усомнитьсЯ,  что  ты  благодетель?  „ве
бесплодные смоковницы кланЯютсЯ друг другу.
     Ћтсутствие гордости, вечнаЯ оглЯдка на большинство, постыдное недоверие
к  собственным силам --  вот источник тщеславиЯ. ’олпа  необходима  тебе как
воздух, она убеждает тебЯ в твоей полноценности.
     Љороль  одарил  улыбкой  подданного.  "‚идите,  король менЯ знает",  --
говорит  тщеславный. Џреданный королю  молча  зардеетсЯ от радости.  "Љороль
согласен,  чтобы Я  отдал  за него жизнь",  --  вот что прочитал преданный в
королевской улыбке.  €  словно  бы уже  отдал свою жизнь  королю  и  облексЯ
королевским величием.  "€ Я служу величию  моего королЯ, -- мог  бы подумать
он, -- король велик гордостью за него подданных".
     Ќо  тщеславный  завидует  королю. Љороль улыбнулсЯ ему,  и, нацепив его
улыбку,  как  орден,  он  разгуливает   теперь  пародией  на  королЯ,  чтобы
позавидовали и ему Љороль одел его на полчаса в свой  пурпур. Ђ под пурпуром
-- ужимки и душа обезьЯны.

        LXI

     ’орговцы  озабочены  судьбой  товаров, и  длЯ  нас товары стали главной
ценностью. Њы  уверились: нет большей радости, чем покупки. „а  и откуда нам
быть иными, если потрачено столько усилий, чтобы укрепить нашу привЯзанность
к вещам?
     „а,  конечно,  любаЯ вещь,  если жертвовать длЯ нее собой без  остатка,
обретет  величие.  Ќапример,  драгоценный камень,  если  трудишьсЯ над  ним,
высвобождаЯ  свет. Љамень способен стать твоей религией.  џ знал куртизанку,
за нетленный жемчуг  она платила бренным телом. џ не презираю религии камнЯ.
Ќо  недостойно кадить себе вещами. Џо правде  сказать, в нас нет ничего, что
было бы достойно каждениЯ.
     Ќо вот Я протЯнул малышу игрушку, он забилсЯ в угол, боЯсь, как бы Я ее
не отнЯл. ‡десь другое  -- малыш обрел божество и готов стоЯть  за  него, не
щадЯ себЯ.

        LXII


     џ  размышлЯл о безусловности власти. Њне жаль, что неосЯзаема пирамида,
вершина  которой  --  Ѓог,  а  основание  --  люди.  Ќо   возьмем  королЯ  и
предположим, что власть его и впрЯмь безусловна, что власть его длЯ тебЯ  --
неоспоримаЯ  данность, вроде пути из залы  совета  в гостиную в  замке моего
отца:  к  нему  ведет вот эта  лестница, а не другаЯ,  вот  эта  дверь, а не
соседнЯЯ, и тебе незачем изыскивать другой путь, коль скоро существует этот.
’ы следуешь  установленным путем свободно, ты  подчинен  ему не из трусости,
низости  или  искательства,  и   точно  так  же  без  трусости,   низости  и
искательства  ты служишь своему государю, когда  власть его безусловна, а не
обЯзана  воле  случаЯ.  Ќо  если  ты кажешьсЯ себе  первым в  царстве  после
государЯ,  а  длЯ  государЯ  власть  не  исконнаЯ  данность,  а  случайность
политической  интриги, спорный  результат частных мнений или успех хитрости,
--  ты будешь ему  завидовать. ‡авидуют только тому, на чьем месте  возможно
оказатьсЯ.  Ќегр  не  завидует   белой  коже.   —еловек  не  завидует  птице
смертельной   завистью,  котораЯ   жаждет   уничтожить   длЯ   того,   чтобы
воспользоватьсЯ самому.  Џойми,  Я  осуждаю  не честолюбие,  честолюбие тоже
желание созидать.  џ осуждаю  зависть. Ћт зависти  родЯтсЯ только интриги, а
интриги -- гибель длЯ творчества, которое в  первую  очередь чудо совместной
работы  всех  с  помощью  каждого. ‘перва  ты  судишь  своего небезусловного
государЯ, потом ты его презираешь. ’ы знаешь, что он выше тебЯ, потому что у
него больше власти,  но отказываешь  ему в справедливости, уме, благородстве
сердца.  ’ы  презираешь  его,  и его уважение  к  твоим  трудам длЯ тебЯ  не
награда. “важение  тех,  кого мы  презираем, оскорбительно нам.  € вот  твое
положение становитсЯ длЯ тебЯ невыносимым.
     Џриказы временщика унижают  тебЯ, но  ведь он и  хочет тебЯ  унизить, у
него нет  иного средства дать почувствовать весомость  своей власти. Ѓыть  с
тобой на равных, делить хлеб, расспрашивать, восхищатьсЯ твоими познаниЯми и
достоинствами может только тот, кто стоит у  власти так же  естественно, как
стоит  крепость. Љрепость  стоит себе  и стоит, чем  тут  наслаждатьсЯ, чему
радоватьсЯ?
     ‚от Я пришел и  сел  за стол  последнего из  своих слуг. Ћн вытер стол,
поставил  на  огонь  чугунок,  он  счастлив  моему  приходу.   ђазве  камень
фундамента  упрекает замковый камень за то, что тот держит свод?  ђазве ключ
свода презирает  фундамент?  џ и мой слуга, мы сидим друг напротив друга как
равные.  ’олько  такое  равенство  Я  признаю  исполненным  смысла. € если Я
расспрашиваю  его  о  пахоте,  то  не  из  низкого желаниЯ польстить  ему  и
расположить к себе -- мне не нужны  избиратели,  -- Я спрашиваю, потому  что
хочу поучитьсЯ. Љогда спрашивают и не выслушивают ответа, ощутимо презрение.
€ ответивший нащупывает  в кармане нож.  Ќо мне  важно знать, сколько маслин
приносит оливковое дерево, Я внимательно выслушиваю ответ.
     џ пришел  в  гости просто к человеку. € этот человек принимает менЯ как
гостЯ. Њой  приход длЯ него подарок,  его правнуки будут знать, на  каком из
стульев Я сидел.
     ЊоЯ власть  безусловна,  поступки  мои  не диктуютсЯ низкой корыстью, Я
способен  чувствовать свойственную людЯм благодарность. ‚от  мне улыбнулись,
поздоровались,  вот жарЯт длЯ менЯ барашка,  Я -- гость, он  --  хозЯин,  и,
кроме  других разных чувств, мы испытываем друг к другу  просто человеческое
тепло.  „ары гостеприимства,  будто стрелы,  вонзаютсЯ  в мое  сердце. ‚от и
ѓосподь  слышит твою  самую короткую молитву, самую мимолетную мысль:  нищий
вздохнул о Ќем в раскаленной пустыне. Ќо если в  гостЯх у тебЯ мелкий кнЯзек
с сомнительными правами на  власть, дары твои  должны быть велики и обильны,
по изобилию даров судит он о собственной значимости.
     Ќезнакомец крутит скрипучий ворот,  с усилием вытЯнул ведро на каменный
край колодца и засмеЯлсЯ маленькой своей  победе, он идет под жарким солнцем
в тень, в тени возле стены стою Я, он наливает мне свежей воды, и сердце мое
освежаетсЯ любовью.

        LXIII

     Ќа  примере  куртизанки  объЯсню  Я  то,  что  хочу  сказать  о  любви.
Њатериальные блага ты счел самоценными и ошибсЯ. Џейзаж,  открывшийсЯ тебе с
вершины горы,  ты создал усилиЯми,  затраченными  на  подъем, вот  и  любовь
питаетсЯ затраченными  усилиЯми. Ќет ничего, что обладало бы ценностью  само
по себе, -- нити, свЯзующие дробность в единое целое, придают отдельной вещи
и цену,  и  смысл.  Ќоса,  уха, подбородка, второго уха  мало,  чтобы мрамор
сделалсЯ  лицом,  необходима  игра мускулов, свЯзующаЯ  их  воедино.  Љулак,
который держит. ‡везды, число девЯть, родник еще не стихи, но они поЯвились,
когда Я завЯзал все одним узелком, заставив девЯть звезд купатьсЯ в роднике.
џ  не  спорю, свЯзующие нити выЯвлЯютсЯ благодарЯ тем предметам, которые они
между  собой  свЯзали. Ќо  не  вещи главное. ‚ ловушке длЯ лисиц  главное не
веревка, не  палка, не защелка -- творческое усилие, которой соединило их, и
вот ты слышишь тЯвканье пойманной лисицы.  џ --  поэт, ваЯтель, танцовщик, Я
сумею поймать тебЯ в свою ловушку.
     ’о же творчество -- и любовь. —его ждут от куртизанки? ’елесного отдыха
после  боевых  трудов, которыми  завоеван оазис. ’ы не нужен ей, с  ней тебЯ
словно бы  и нет. ‹юбовь пробуждает спЯщего в тебе ангела и, преисполнившись
благодарности, ты готов лететь на помощь любимой.
     ђазница  не в доступности:  раскрой объЯтиЯ и любимаЯ прильнет к  тебе.
ђазница в даримом. Ќевозможно одарить куртизанку, все, что ни принесешь  ей,
она сочтет заслуженной мздой.
     Ќо если существует мзда, ты прикидываешь, по карману  она тебе или нет.
’ак расставлены фигуры в  танце, который танцуетсЯ с куртизанками. ‘олдаты с
тощими кошельками в сумерках разбрелись по веселому кварталу, они  торгуютсЯ
и покупают  любовь,  как  хлеб.  €, как хлеб,  покупнаЯ  любовь дает им силы
шагать по  пустыне дальше, усмирив тело и  сделав радостным одиночество. Ќо,
покупаЯ  любовь, они  примерили фартук  лавочника, они не почувствовали, что
означает усердие.
     Ќадо быть богаче королЯ, чтобы куртизанка понЯла, что ее одарили, -- но
даже  если  подарить  ей  полмира,   она   поблагодарит  себЯ,  похвалит  за
удачливость и возгордитсЯ  красотой  и хитростью, благодарЯ  которым ты  так
раскошелилсЯ.  ‚ этот  бездонный колодец ты можешь  спустить золото  тысЯч и
тысЯч караванов и  все-таки ничего  не подаришь. Ќет того, кто принЯл бы  от
тебЯ дары.
     ‚от почему мои солдаты поглаживают  вечерами и чешут за ухом маленького
лисенка. —то-то  похожее на любовь  сжимает им сердце, когда им кажетсЯ, что
они  одарили  дикого зверька  теплом,  они  хмелеют  от благодарности,  если
лисенок нечаЯнно к ним прижметсЯ.
     Ќо в каком из веселых кварталов куртизанка прижметсЯ к тебе, потому что
ты ей нужен?
     ‘лучаетсЯ, однако,  что кто-то  из моих  солдат, не  богаче и не беднее
прочих,  тратит свои деньги не глЯдЯ, словно дерево, отдающее семена  ветру,
он -- солдат, он презирает деньги.
     Ћн заходит в  один  притон, в другой, ослеплЯЯ  всех  фейерверком своей
щедрости.  Ћн похож  на сеЯтелЯ, спешащего насытить  семенами  жадно  ждущую
землю.
     Њой солдат  расстаетсЯ со своим богатством и не  хочет ничего сохранить
длЯ себЯ, он единственный понЯл,  что такое  любовь. € в ответ,  может быть,
проснетсЯ любовь и в куртизанках, потому что сейчас танцуетсЯ  другой танец,
и этот танец в радость и им.
     ЏовторЯю:  принимать и  брать  не одно  и  то  же,  ты  рискуешь всегда
пребывать  в  заблуждении, если не  поймешь разницы.  ЏринимаетсЯ подарок, а
подарок всегда дар  самого себЯ. ‘куп не тот,  кто пожалел денег на подарок,
скуп тот,  кто  не расцвел  и в ответ на твои дары.  ‘купа  землЯ,  если  не
оделась цветами, забрав у тебЯ семена.
     Ђ свет? Ћн вспыхивает иной раз и в куртизанке, и в пьЯном солдате.

        LXIV

     ђастратчиками -- вот кем стали жители моего царства. Ќикто в нем больше
не пестует человека. Ћдухотворенное лицо в нем уже  не маска, оно  -- крышка
пустой коробки.
     ’олько и знали они, что разорЯть ‘ущее, и  они его разорили. џ смотрю и
не вижу среди них ни одного достойного смерти. Ђ значит, и жизни. Џотому что
живешь  тем, за что готов умереть. Ќо  они  насыщались, потреблЯЯ созданное,
они развлекались грохотом камней, раз
     рушаЯ храмы. •рамов нет, но  нет  им  и замены. ‘воими руками эти  люди
уничтожили все пути самовыражениЯ человека. € уничтожили человека.
     €ща радость,  они  ошиблись  и  сбились  с  дороги.  ‚  прежние времена
говорили:   "деревнЯ",   и  возникало   ощущение  прочности   быта,  устоев,
неизменности обрЯдов. “стоЯми поддерживалось усердие деревни.  Ќо они пришли
и   все  перемешали.   €х  не   радовала  неторопливо  нажитаЯ,  устоЯвшаЯсЯ
целостность  взаимопроникающих  свЯзей,  им  хотелось найти  готовый припас,
который  был   бы   всегда  под  рукой   и   служил  безотказно,  как  чужое
стихотворение. ’щетнаЯ надежда.
     Њногие, желаЯ величиЯ человеку, хотЯт длЯ него свободы. Ћни видЯт:
     принуждениЯ  сковывают  возможности  человека. ’ак  оно  и  есть.  ‚раг
помогает тебе сформироватьсЯ и  вместе с тем ограничивает тебЯ. Ќо не будь у
тебЯ врагов, ты не родишьсЯ.
     —асто верЯт, что радует готовое. —то можно просто-напросто наслаждатьсЯ
весной.  Ќо нет сладости у весны, если ты  не преобразилсЯ в растение, чтобы
насладитьсЯ  ею.  Ќет сладости  у  любви,  если  ждешь, что  тебЯ одарит  ею
красивое  лицо.  —ужое  произведение может растрогать  тебЯ своей мукой,  но
песнЯ галерников о  лишениЯх и разлуке  запомнитсЯ тебе, только если ты  сам
мучительно расставалсЯ, если неумолимаЯ судьба казалась тебе галерой.
     ’от, кто без тени надежды  на успех выгребал  к рассвету, поймет  песню
галерника; тот, кто изнемогал  от жажды в пустыне, поймет песню о лишениЯх и
разлуке.  Ќо  если  ты  ничего  не выстрадал, ты  пуст, и  дать  тебе что-то
невозможно.
     Ќет,   деревнЯ   не   стихотворение,   которым  ты   можешь  безмЯтежно
наслаждатьсЯ, восторгаЯсь  горЯчей  похлебкой  на  ужин,  благорасположением
людей, мирным запахом молока в хлеву и праздничным  фейерверком  на площади.
Ћткуда  взЯтьсЯ  в тебе празднику, если он не  завершил  череду каждодневных
тЯгот?  …сли он не напоминает  тебе,  как после долгих лет рабства наступила
свобода,  после  долгих  лет  ненависти  --  любовь,  если  он  не  памЯть о
спасительном  чуде,  осветившем  мрак безнадежности?  ‚се  вокруг  длЯ  тебЯ
молчит, и счастьЯ у тебЯ  не больше, чем  у коровы.  Ќо  если ты сживешьсЯ с
деревенской жизнью, то мало-помалу поймешь,  что  же такое деревнЯ, -- и это
будет  значить,  что шаг за  шагом ты поднЯлсЯ на свою гору. ‡начит, Я лепил
тебЯ  своими  обрЯдами  и   обычаЯми,   твоими  лишениЯми  и  обЯзанностЯми,
неизбежными вспышками гнева и раскаЯниЯ, и ты сменил привычное тебе на иное,
-- в тот давний вечер ты восторгалсЯ призраком деревни,  теперь ты  узнал ее
подлинную мелодию, ты учил ее долго-долго и так не хотел учитьсЯ вначале, но
теперь она тебЯ не покинет, так запомни: нелегко становитьсЯ человеком.
     Ќо  если ты пришел в деревню и все, чем она живет, длЯ  тебЯ --  игра и
забава,  -- ты  ограбил ее;  кто относитсЯ всерьез к забавам?  €  от деревни
ничего не останетсЯ. Ќи тебе, ни ее жителЯм...

        LXV


     -- €  мне  нужен порЯдок, --  говорил отец, -- но  не ценой упрощениЯ и
скудости.  џ не  экономлю  на  времени. “знав,  что  люди  сделались  толще,
занимаЯсь амбарами вместо храмов и водосточными трубами вместо скрипок, Я не
обрадуюсь.  ‘амодовольное скопидомство,  даже  если  оно  лучитсЯ  счастьем,
достойно только презрениЯ. Љакой человек процветает -- вот что менЯ заботит.
Њне по  душе человек, который не пожалеет времени на долгое омовение тишиной
храма, на созерцание Њлечного Џути, человек, который делает  себЯ просторнее
и  упражнЯет  сердце  в  любви   безответной  молитвой  (если  ответить,  ты
становишьсЯ только жаднее), тот, кто чуток к поэзии, -- о таком  человеке  Я
забочусь.
     …сли не строить храмов  и  кораблей,  снарЯженных в неведомое,  если не
корпеть над  стихами, которые разбередЯт человеку душу,  конечно, сбережетсЯ
немало  времени, но  стоит  ли тратить  его на утучнение человечества --  не
лучше ли  на облагораживание? € вот  Я возвожу храмы и  кропотливо отделываю
стихи.
     ‘колько времени уходит  на  похороны! ‘колько сил  тратитсЯ  на копание
могилы! Ђ  они пригодились  бы на  пахоту, на  жатву... џ  запрещаю  сжигать
покойников.  Њы  ничего  не  выиграем,  если  станем  меньше чтить  мертвых.
Љладбище  --  лучшаЯ  памЯть  об  ушедших,  медленно идут люди  между могил,
отыскиваЯ своих близких, усопший длЯ них -- корень  в земле,  сама землЯ. Ќо
они знают: от ушедшего что-то осталось,  подобие свЯтых мощей,  пЯсть  руки,
котораЯ  когда-то  ласкала,   череп   --  опустевшаЯ  сокровищница,  но  как
вспомнишь, сколько в ней было сокровищ! Љогда-то Я приказал строить дома длЯ
усопших -- да, это дорого, да, бесполезно, -- но зато в  них  собирались  по
праздникам и чувствовали не умом, а въЯве, что живые и мертвые живут вместе,
что  они  --  единое  дерево,  которое  тЯнетсЯ  вверх.  …сли  поколение  за
поколением  учить наизусть  те же  стихи,  восхищатьсЯ  тем  же  кораблем  и
украшать ту же колоннаду, человек улучшитсЯ и облагородитсЯ. ѓлЯдЯ из близи,
как смотрЯт  близорукие, человек быстротечен,  но никак  не  износитсЯ тень,
отброшеннаЯ его светом, никак не  умолкнет  эхо.  Ќе  погребаЯ  усопших,  не
трудЯсь над надгробиЯми, Я сберегаю времЯ и хочу потратить его на укрепление
свЯзи между поколениЯми: пусть жизнь, словно дерево, тЯнетсЯ через них прЯмо
к солнцу, рост вверх  кажетсЯ мне  достойнее роста вширь, и  вот, хорошенько
все  обдумав,  Я  трачу  сэкономленное  времЯ  на  погребениЯ  и  труды  над
надгробиЯми.
     -- „а, Я чту порЯдок, -- говорил  отец, -- порЯдок  жизни.  “порЯдочено
дерево, хотЯ живут в нем разом и корни, и ствол, и ветви, и плоды, и листьЯ;
упорЯдочен человек, хотЯ живет он и умом,  и сердцем, и никак  не  заставишь
его только пахать землю или только совершенствоватьсЯ,  нет, он копает землю
и  молитсЯ,   любит  и  выстаивает  перед  соблазном   любви,  работает,   и
бездельничает, и вслушиваетсЯ в мелодию вечера.
     Ќо  отдельные  мои сограждане  прознали,  что  могучие  и  победоносные
державы славились порЯдком. Ђ  простодушные  логики, историки  и толкователи
убедили их,  что порЯдок  и  есть отец славы. Ќо Я говорю вам:  и порЯдок, и
слава -- плод  совместного усердиЯ. —тобы все  упорЯдочилось, нужна картина,
которую  любили  бы все.  Ђ  длЯ  этих порЯдок самоценен, они обсуждают его,
совершенствуют и  в  конце концов  приходЯт к  упрощению и  скудости.  ‹юдей
просто-напросто  лишают  всего,  что  не  поддаетсЯ  выражению  в словах. Ќо
сущностное всегда  невыразимо,  и ни один профессор  не мог  мне  объЯснить,
почему  Я  так  люблю   ветер,  дующий  в   пустыне  при  свете  звезд.  Ћни
сосредоточились  на обыденном, потому что его  легко  уместить в слове.  Љто
обзовет тебЯ обманщиком, если  ты  скажешь,  что  три  мешка овса лучше, чем
один?  Ќо  мне  кажетсЯ,  Я  дам  людЯм что-то лучше  овса, если  приведу  к
источнику, который расширит душу, если отправлю  в путь по пустыне при свете
звезд.
     ЏорЯдок --  это  форма, которую  принимает жизнь, но  никак  не причина
жизни. ‘оразмерность  стихов  --  свидетельство их  завершенности.  Ќо не  с
соразмерности начинаютсЯ стихи, она приходит, если ты как следует помучилсЯ.
Ћднако  любители  порЯдка  говорЯт  ученикам: "‚глЯдитесь,  это  --  великое
произведение, и  как  идеально оно упорЯдочено. ‡аботьтесь  прежде  всего об
упорЯдоченности,  она  -- залог  величиЯ".  Џослушавшись  их,  вы  создадите
мертвый скелет или мумию длЯ музеЯ.
     џ взращиваю  любовь к царству,  и  благодарЯ ей все упорЯдочиваетсЯ, на
своем месте  оказываютсЯ  землепашец, пастух, жнец --  и над ними зиждитель,
оплодотворЯющий  их  любовью.  ’ак  укладываютсЯ  в  рЯд  камни,  когда   ты
понуждаешь их служить славе ѓоспода. €х порЯдок рожден любовью зодчего.
     ’ы споткнулсЯ о слова. ‘лужи жизни, и все упорЯдочитсЯ. ‘лужить порЯдку
-- значит сеЯть смерть. ЏорЯдок ради порЯдка -- это уродование жизни.

        LXVI


     џ задумалсЯ о красоте вещей. ‚ этой деревне  красиво расписывали миски,
в соседней -- некрасиво. € понЯл: нет средства, с помощью которого все миски
расписывались бы красиво. ‡атраты на ремесленные  школы,  конкурсы, почетные
дипломы  не  в  помощь  красоте.  Ѓольше того, можно  трудитьсЯ день и  ночь
напролет,  но  если тебЯ занимает  не  роспись  миски,  а  что-то  еще,  она
получитсЯ  вычурной, грубой и вульгарной. ‚едь сна тебЯ  лишала не миска,  а
жадность, тщеславие,  честолюбие.  ’ы  занЯт собой,  ты не служишь  ѓосподу,
который дал  тебе возможность пожертвовать собой, самозабвенно претворЯЯсь в
вещь,  Ћн дал  ее тебе вместо алтарЯ, и она вместила  бы  все: твои морщины,
тЯжкий вздох, покрасневшие веки,  дрожащие, утомленные вечной работой  руки,
блаженство вечернего  отдыха и твое усердие.  Ѓлагодатна только  молитва,  а
молитва --  это  самозабвенное  дарение себЯ, чтобы  наконец сбытьсЯ.  ’ы же
птица, она вьет гнездо, и в нем  тепло; ты же  пчела, она собирает мед, и он
сладок;  ты же человек, он  лепит вазу,  любЯ  только вазу,  только любЯ,  а
значит, молитвенно.  ’ы влюблЯлсЯ  в стихи, написанные  ради денег? ‚ стихах
ради денег  не  бывает поэзии. ‚ вазе длЯ  конкурса нет  благоговениЯ  перед
ѓосподом. ‚ ней есть твое тщеславие, корысть и притЯзаниЯ невысокого полета.

        LXVII

     € вот  все  они  пришли  ко  мне,  поглупев  от  неопровержимости своих
доказательств, средств и целей. Ќо Я знаю: слово только обозначает, оно не в
силах выразить,  и любаЯ речь дает  представление лишь об  образе  мыслей, и
только. Џотому и  бессмысленно возражать ей или ее поддерживать. џ посмеЯлсЯ
над ними.
     -- ’вой генерал, он не прислушалсЯ к моим советам, -- сказал один, -- а
все вышло так, как Я говорил.
     „а, конечно, бывает, что ветер  слов и им принесет картинку, до которой
снизойдет  будущее  и  уподобитсЯ  ей,  но на  следующий  день тот  же ветер
принесет другую картинку, потому что каждый может сказать и говорит все, что
угодно. €  если генерал, который продумал, как ему расположить  свое войско,
взвесил шансы, прощупал обстановку, послушал, как спит его враг, и прикинул,
каково будет  пробуждение,  если вдруг этот  генерал менЯет все свои  планы,
перемещает капитанов, разворачивает  войска  и импровизирует сражение только
потому,  что  праздный  прохожий  пЯть минут обдувал его ветром слов  и  они
повисли в  воздухе изЯщной цепочкой  доводов, --  Я  лишаю  такого  генерала
погон, сажаю в карцер и не даю себе труда его кормить.
     Њне по нраву другой  воитель, он приходит ко мне, засучиваЯ рукава, как
пекарь, и говорит:
     --  џ чувствую: надави покрепче  на наших, что стоЯт в  ложбинке, и они
дадут   деру.  —тобы  воодушевить  их,  нужны  победные  фанфары  слов,  они
чувствительны на ухо.  џ смотрел, как они спЯт, и сон их мне не  понравилсЯ.
’еперь они проснулись и завтракают...
     џ люблю  танцоров, которые понимают толк  в танцах, они хорошо танцуют.
’анец -- вот она, истина. —тобы соблазнить, нужно сблизитьсЯ. € чтобы убить,
тоже нужно сблизитьсЯ. ’ы скрестил клинок с  клинком, сталь танцует напротив
стали. ’ы видел когда-нибудь, чтобы человек сражалсЯ и размышлЯл? ѓде в  бою
времЯ  на размышление? Ђ  ваЯтель? ЏоглЯди, его руки мнут, топчут  глину,  и
большой палец поправлЯет вмЯтину от указательного. ѓде времЯ на размышлениЯ,
на поверхностные несогласиЯ?  „а, конечно, поверхностные,  потому что только
слова  обозначают  и  разделЯют, на  словах  и существуют  противоречиЯ. Ђ в
жизни?  Ќет, она не  простаЯ  и не сложнаЯ, не понЯтнаЯ,  не загадочнаЯ,  не
противоречиваЯ,  не целостнаЯ.  Ћна  есть,  и  все.  џзык упорЯдочивает  ее,
усложнЯет, проЯснЯет, затемнЯет, разнообразит, объединЯет. € если один выпад
ты делаешь влево,  а  другой вправо, то не стоит  выводить  заключение,  что
существуют две истины, -- она одна:  истина встречи. € только танец сближает
нас с жизнью.
     ’от, кто  понадеЯлсЯ в жизни на  разум,  а  не  на богатство  сердца, и
продумывает, как разумнее всего действовать, никогда не приметсЯ за дело: на
его разумное решение  предложат еще более разумное, он  поразмыслит и найдет
третье,  еще умнее. ‚еские доводы одного адвоката, еще более веские  другого
-- нет этому  конца. Ћчевидна только вчерашнЯЯ истина, да и  истинного в ней
только то, что нечто стало  данностью.  € если ты  хочешь разумно объЯснить,
чем это творение замечательно, ты  объЯснишь. Џотому что заранее знаешь, что
тебе придетсЯ объЯснЯть. Ќо творчество не работает  с готовым, оно по другой
епархии. Ѓухгалтер, даже если ты дашь ему камни, не построит храма.
     Ќо  вот мои разумные инженеры обдумывают каждый свой шаг,  словно ход в
шахматах. € Я готов согласитьсЯ, что в  конце концов  они выберут правильно.
(•отЯ  сомневаюсь: шахматные задачи одномерны --  проблемы жизни  не  решить
взвешиванием.  ‚от, например, тщеславный скупец, скупость  спорит  в  нем  с
тщеславием, и какой  расчет, какое взвешивание определит, что возьмет верх?)
Ќо предположим, что они вычислили самый верный шаг. Ќо они забыли, что имеют
дело с жизнью. ‚ шахматной партии противник дожидаетсЯ, пока ты снизойдешь и
сделаешь свой  ход.  ‚се  происходит  вне  времени, которое только и  питает
дерево,  торопЯ  его расти.  Ќо  времЯ  не в  помощь  шахматам. ’олько жизнь
органично свЯзана со временем, она развиваетсЯ, она растет, как растет живое
существо, а не как  механическое сцепление причин и следствий -- хотЯ задним
числом  ты  сможешь показать своим ученикам и эти  причины, и эти следствиЯ,
удивив их стройностью. Џричины и следствиЯ лишь  знаки совсем  иной силы  --
силы  всепреодолевающего творчества. ‚ жизни  противник  не ждет. Ћн сделает
двадцать ходов, пока ты размышлЯешь  над своим. € твой ход окажетсЯ страшной
нелепостью. Ђ чего, собственно, ему  ждать? ’ы  видел, чтобы ждал танцор? Ћн
танцует  в  паре  и,  таким  образом,  ведет  партнера.  ’е, кто  действуют,
положившись на разум,  всегда опаздывают.  Џоэтому  Я приглашаю править моим
царством тех, в чьих руках кипит работа, и видно, что их руки вымесЯт хлеб.
     ђаботник будет работать и работать, а логик под  давлением жизни  будет
менЯть и менЯть свою логику.

        LXVIII

     Ћшеломило менЯ и  еще одно открытие -- счастье ровно ничего  не  значит
длЯ  человека,  равно  как  и  корысть.  …динственное,   в  чем  он  всерьез
заинтересован,  --  это  в  том,  чтобы неустанно  жить.  …сли  он богач  --
обогащатьсЯ, если морЯк -- плавать на корабле, если грабитель -- сторожить в
засаде при свете звезд. Ќо если счастье -- это беззаботность и безопасность,
то Я видел не однажды, как легко от него отказывались.
     Њой  отец  озаботилсЯ  судьбой гулЯщих в том  смрадном  квартале,  что,
словно отбросы, сползал по  откосу к морю. Ћни протухали в  нем, как сало, и
заражали гниением путешественников.  Ћн отправил  отрЯд солдат за шлюхами --
так отправлЯют экспедицию за редкостными насекомыми, желаЯ изучить их нравы.
€  вот отрЯд не спеша шагает  меж отсыревших  стен  прогнившего квартала. Ћн
видит: за окнами жалких лачуг, жирно пахнущих прогорклой стрЯпней, сидЯт под
лампами, которые им вместо вывесок, оплывшие  женщины, бледные,  как тусклый
фонарь под  дождем, их  красные, как кровь, губы  на  тупых  коровьих  лицах
сложены в мертвую улыбку -- девушки ждут клиентов. Џо обычаю, чтобы привлечь
внимание  прохожих,  они  тЯнут  заунывную  песню,  --  бесформенные  медузы
распространЯют вокруг себЯ слизь.
     ЋбезнадеживающаЯ жалоба оплетает улочку.  Њужчина поддалсЯ  ей,  за ним
захлопнулась дверь на полчаса, и в горькой скудости совершаетсЯ обрЯд любви,
заунывнаЯ мелодиЯ сменЯетсЯ учащенным дыханием мертвенно-бледного чудовища и
каменным молчанием  солдата, который купил у призрака право больше не думать
о любви. Ћн  пришел вытравить цвет у  мучительных снов, потому  что родилсЯ,
возможно, среди пальм и улыбающихсЯ девушек.  Џонемногу в дальнем странствии
густаЯ зелень пальм отЯготила  его  сердце невыносимой  тЯжестью. Њучительно
зазвенело серебро ручьЯ, и улыбчивые девушки с гибкими, грациозными  телами,
с  угадываемыми  под  легкой  тканью нежными  теплыми грудЯми все больнее  и
больнее касались сердца. Ћн принес свое  жалкое жалованье в веселый квартал,
просЯ избавить его от снов.  €  когда дверь открылась вновь, он твердо стоЯл
на земле, самодостаточный, жесткий, высокомерный, он погасил  свет, в  лучах
которого играло и переливалось единственное его сокровище.
     Џосланный  отрЯд  вернулсЯ,  отъединив несколько  полипов,  ослепив  их
стальным  блеском  собственной  неуЯзвимости.  Ћтец показал мне  на  бледные
растениЯ.
     -- ЃлагодарЯ им, -- сказал он, -- ты узнаешь, что правит всеми нами. Ћн
приказал их одеть  в новые платьЯ,  поселил  каждую  в чистеньком  домике  с
журчащим  ручьем  у порога и приказал плести  длЯ него кружева. Џлатил он им
вдвое против того, что они могли бы когда-нибудь заработать. ‘ледить за ними
он не велел.
     --  †алкаЯ  болотнаЯ цвель  теперь  счастлива, -- сказал  он.  --  …сли
счастье в чистоте, покое и обеспеченности...
     Ќо одна за другой они сбежали и вернулись в свою клоаку.
     --  €м нужна была нищета, -- сказал  мне  отец.  -- Ќе  потому, что они
глупы  и предпочитают  нищету благополучию,  а потому, что важнее всего  длЯ
человека  напрЯжение  сил  и жизни.  “ютный  дом, кружева  и  свежие  фрукты
показались им каникулами, забавной игрой и бездельем. ‚се это не казалось им
настоЯщей  жизнью, и  они  тосковали. „олгие  годы  нужно  жить на свету,  в
чистоте  и  плести  кружева,  чтобы  все это  перестало  быть радующим  глаз
зрелищем,  а  стало обЯзанностью,  необходимостью,  которые  выручают тебЯ и
поддерживают. Ћни получили,  но ничего не отдали. € поэтому стали сожалеть о
тЯжких часах ожиданиЯ  -- не оттого, что они горьки, а вопреки их горечи, --
часах, когда они сидели и  смотрели на черный прЯмоугольник двери, в котором
времЯ от времени  поЯвлЯлсЯ  ночной  гость, жесткий и  полный  ненависти.  ‘
тоской вспоминали они, как  перехватывало  у  них дыхание, будто  от  глотка
отравы,  если солдат,  прежде чем войти;  смотрел тЯжелым  взглЯдом,  словно
собираЯсь  вести на  бойню,  и щупал  глазами  грудь...  ‚едь  бывало и так:
какой-нибудь  из  гостей протыкал какую-нибудь  из  хозЯек  кинжалом, словно
бурдюк, чтобы  не орала, когда  он,  отодвинув кирпич  или черепицу, заберет
весь ее капитал -- несколько серебрЯных монет.
     Ћни  тосковали по своей грЯзной  трущобе,  где жили  своим мирком, пили
чай, если кому-то приходило  в голову прикрыть веселый квартал, подсчитывали
барыши,  ругались и гадали друг  другу  по  грЯзным  ладонЯм. € быть  может,
нагадывали  уютный,  увитый цветами домик,  где  жили те,  что почище их.  ‚
построенных мечтами домиках они и жили такими, какими видели  себЯ в мечтах.
Ќо ведь  не  менЯют же  нас путешествиЯ. ‚от  Я поселил тебЯ  в замке, а  ты
поселил  в  нем  свои  огорчениЯ, недовольства,  мании,  ты  идешь по  нему,
прихрамываЯ, если  ты хром, потому что нет заклинаниЯ, которое вмиг бы  тебЯ
переменило.  Њало-помалу, при помощи  принуждений и  страданий, Я  заставлЯю
тебЯ переродитьсЯ, чтобы ты наконец сбылсЯ. Ќо с чего перерождатьсЯ той, что
проснулась  вдруг  в чистоте  и уюте, --  она зевает, и,  хотЯ  ей не грозЯт
больше трепки, заслышав стук в дверь, невольно втЯгивает  голову  в плечи и,
если продолжают стучать,  невольно  надеетсЯ на что-то,  -- невольно, потому
что  знает:  ночь  больше  не  пошлет ей  гостей.  Ћна  не устает больше  от
гнусностей  ночи, но  и  не  рада  свободе  утра.  ‘удьбе  ее  можно  теперь
позавидовать,  но она  лишилась  ежевечерней игры судьбы, она переселилась в
будущее  и живет  жизнью,  какой  никогда  не  жила. Ћна  не  знает,  как ей
справитьсЯ с  внезапными вспышками  гнева, они достались  ей от той мрачной,
нечистой  жизни  и мучают,  как мучает животных, которые долго прожили возле
морЯ,  страх  перед  приливом,  хотЯ  теперь  они  живут  на  равнине.  ѓнев
возвращаетсЯ,  но  нет несправедливой  судьбы, против  которой  так  хочетсЯ
кричать и жаловатьсЯ в голос, -- они похожи на  мать, потерЯвшую ребенка, --
прибывает молоко, но оно никому не нужно.
     -- —еловек ищет напрЯжениЯ сил и жизни, а вовсе не счастьЯ, -- повторил
отец.

        LXIX

     Њне опЯть говорЯт: времЯ нужно  экономить.  "„лЯ чего?" -- спросил Я. €
мне  ответили:  "—тобы  его  хватало  и  на  культуру". Њожно  подумать, что
культура  --  какое-то  особое  занЯтие.  •орошо,  возьмем, к  примеру, мать
семейства, она кормит детей, убирает  дом, штопает белье, и вот  ее избавили
от ее обЯзанностей, без нее накормлены дети, вымыт дом, зашито белье. “  нее
освободилось времЯ, его  надо чем-то заполнить. џ  даю ей послушать песню  о
детЯх, полную  поэзии взращиваниЯ их и вскармливаниЯ, поэму домашнего очага,
воспевающую  значимость дома. Ќо она зевает, слушаЯ ее, -- все это уже не ее
дело. џ ничего  не скажу тебе словом "гора", если ты путешествовал  только в
паланкине, если не обдирал руки о шипы  на склоне, если из-под ног у тебЯ не
катились камни, если ветер на  вершине не дул тебе в лицо. Ќичего не говорит
ей  и  слово "дом", если  дом никогда  не требовал  от  нее  ни  времени, ни
усердиЯ.  …сли не  танцевали  пылинки  в  солнечном луче, когда  поутру  она
распахивала дверь, выметаЯ из дома прах вчерашнего. …сли никогда она не была
королевой, вновь и вновь призывающей к порЯдку жизнь -- жизнь, котораЯ вновь
и вновь одним  своим присутствием нарушает  все порЯдки,  оставлЯЯ  на столе
грЯзные миски,  в  очаге  потухшие  угли и  в углу мокрые  пеленки уснувшего
малыша,  потому что жизнь скудна и полна чудес. …сли она никогда не вставала
на   заре,  сама,  без  всЯки