ещалась на первом этаже дома по соседству с тем, в который они
направлЯлись. Ћбъектив  на  миг  заслонила  голова  прохожего.  ‚переди  шел
низенький, ладный. ‚ нем чувствовалось  твердое,  непререкаемое  главенство.
„ва его спутника держались в  кильватере.  —то-то  -  ставень  или  штора  -
затемнило обзор. Џотом возник диапозитив: мужчина в штатском.
     - „овоенный снимок. …динственный, который удалось раздобыть.
     Ќевыразительное лицо;  губы  поджаты.  Ќе  у  одного  Љончиса  тЯжелый,
неподвижный взглЯд, подумал Я;  бывает  и  похуже.  ‹ицо  на  снимке  чем-то
напоминало "полковника", встреченного  мной  на  водоразделе;  но  это  были
разные люди.
     - Ђ вот фрагменты кинохроники времен оккупации Џольши.
     Љадры менЯлись, Љончис  комментировал:  "Ћн  за  спиной  генерала"  или
"‚иммель крайний слева". •отЯ видно было, что  съемки  документальные,  менЯ
охватило чувство,  которое  всегда  возникает  при  демонстрации  фашистских
фильмов, чувство фальши, зиЯющей пропасти меж …вропой, что рождает  подобных
чудовищ, и Ђнглией, что неспособна их породить.  €  Я  решил:  Љончису  надо
заморочить менЯ, внушить, что Я младенец, не запЯтнанный грЯзью истории.  Ќо
лицо его в отраженном свете экрана вроде бы свидетельствовало, что он глубже
менЯ захвачен происходЯщим; что он дальше, чем Я, отброшен на обочину эпохи.
     - Џартизаны поступили вот как. “бедились, что лодка  сгорела  дотла,  и
дунули прЯмиком в деревню. Џодошли к околице, видимо, в  тот  самый  момент,
как Ђнтон поЯвилсЯ у менЯ. Њы не подозревали, что на отшибе у одного из  них
есть роднЯ - семейство –ацосов. „ве дочери,  восемнадцати  и  двадцати  лет,
отец и сын. Ќо вышло так, что мужчины два днЯ тому назад отправились в Џирей
с партией  оливкового  масла  -  у  них  был  небольшой  каик,  а  немцы  не
препЯтствовали мелкой коммерции.  „евушки  приходились  одному  из  партизан
двоюродными сестрами; а старшаЯ, скорее всего - и зазнобой.
     Љ дому они подошли никем не замеченные -  в  деревне  еще  не  знали  о
побоище. Џовстанцы, несомненно, рассчитывали воспользоватьсЯ каиком. Ќо  тот
был в море. ’ут Явилась рыдающаЯ соседка и рассказала сестрам и об  убийстве
солдат, и обо всем, что Я сообщил старейшинам. Џартизаны уже были в надежном
укрытии.  ѓде  именно  они  ночевали  -  неизвестно.  ‚озможно,   в   пустом
резервуаре. Ќаспех сколоченные патрули обшарили все дома и  виллы,  жилые  и
нежилые, включаЯ и дом –ацосов,  и  никого  не  обнаружили.  Њы  никогда  не
узнаем, были ли девушки попросту напуганы или проЯвили  крайний  патриотизм.
Ќо кровных родственников в деревне у них не было, а отец и брат находились в
безопасной отлучке.
     Џохоже, наутро партизаны собрались  уносить  ноги.  ‚о  всЯком  случае,
девушки  начали  выпекать  хлеб.  ќто  заметила  сообразительнаЯ  соседка  и
вспомнила, что пару дней назад они уже пекарничали. —тоб брату и  отцу  было
чем перекусить в дороге. ‘оседка, видимо, не сразу догадалась, в  чем  дело.
Ќо около пЯти вечера заЯвилась  в  школу  и  рассказала  все  немцам.  ‘реди
заложников были трое ее родных.
     ЋтрЯд "воронов" ворвалсЯ в дом. ‚ этот момент там находилсЯ только один
партизан - как раз двоюродный  брат.  Ћн  спрЯталсЯ  в  шкафу.  ‘лышал,  как
девушек стали избивать, слышал их вопли. € не  вытерпел:  сунулсЯ  наружу  с
пистолетом, выстрелил, пока немцы не опомнились...  слабый  щелчок.  ‘обачку
заклинило.
     ‚сех троих поволокли в школу на допрос. Љ девушкам применили  пытку,  и
вскоре братец раскололсЯ. —ерез два часа - уже сгустились сумерки  -  провел
немцев  вдоль  берега  к  заколоченной  вилле,  постучал  в  окно  и  шепнул
товарищам, что сестры раздобыли лодку. ‘тоило им  поЯвитьсЯ  в  воротах,  их
скрутили. ѓлаварЯ ранили в руку, но больше никто не пострадал.
     - Ћн был с Љрита? - прервал Я.
     - „а. Џохож на того, что вы видели. Џониже и пошире в плечах.  ‚се  это
времЯ мы, заложники, томились в классе. Ћкна смотрели в лес, и  нельзЯ  было
видеть, кто входит и выходит из зданиЯ. Ќо около девЯти вечера кто-то дважды
жутко  закричал  от  боли,  а  чуть  позже  раздалсЯ  пронзительный   вопль.
Џо-гречески: элефтериЯ!
     Ќе думайте, мы не стали кричать в ответ. Ќет,  мы  ощутили  облегчение:
партизаны пойманы. ‚скоре  послышались  две  автоматные  очереди.  Ђ  погодЯ
распахнулась дверь класса. ‚ызывали менЯ и еще одного  человека  -  местного
мЯсника.
     Ќас повели вниз, через двор, к тому крылу, где теперь,  по-моему,  ваши
учительские комнаты - к западному. “ входа стоЯл ‚иммель с  одним  из  своих
лейтенантов.
     Ќа ступенЯх крыльца  за  их  спинами  сидел,  обхватив  голову  руками,
грек-переводчик. Ѓледный как мел, ошеломленный. ‚ двадцати Ярдах, у стены, Я
увидел два женских трупа. Љогда мы подходили, солдаты как  раз  переваливали
их на носилки. ‹ейтенант вышел вперед и знаком приказал мЯснику следовать за
собой.
     ‚иммель повернулсЯ,  вошел  в  здание.  …го  спина  удалЯлась  в  глубь
облицованного темным камнем коридора. ЊенЯ  подтолкнули  следом.  “  дальней
двери он остановилсЯ, поджидаЯ менЯ. €з проема лилсЯ свет.  џ  поравнЯлсЯ  с
ним, и он поманил менЯ внутрь.
     ’олько врач удержалсЯ бы от обморока. € лучше мне  было  упасть.  ‘тены
голые. ‚ центре комнаты стол. Љ нему привЯзан  юноша.  „воюродный  брат.  €з
одежды - лишь окровавленнаЯ фуфайка, рот и глаза сильно обожжены. Ќо Я видел
только одно. Ќа месте половых органов зиЯла темно-краснаЯ рана. …му отрезали
пенис и мошонку. ‘лесарными кусачками.
     ‚ дальнем углу лежал ничком еще один, тоже нагой. џ не  разглЯдел,  что
сотворили с ним. Ќо он,  несомненно,  также  был  без  сознаниЯ.  Ќевозможно
забыть то деловитое спокойствие, какое царило в комнате. ’ам было  трое  или
четверо  солдат  -  что  солдат!  профессиональных   истЯзателей,   конечно,
патологических садистов. Ћдин из них держал в  руках  длинный  металлический
прут; поверху тот искрилсЯ электричеством. „ругие были в  кожаных  фартуках,
вроде кузнецких - чтобы не замарать форму. ђазило испражнениЯми.
     Ѓыл там и еще один, в углу, привЯзанный к стулу, с клЯпом во рту.  ѓора
мускулов. ђука  в  разрывах  и  кровоподтеках,  но  пыток  к  нему,  похоже,
применить не успели. ‚иммель начал с тех, кто хлипче.
     ‚ кино - у ђосселини, например, - часто показывают,  как  должен  вести
себЯ в таких  ситуациЯх  положительный  герой.  ЏолагаетсЯ  бросить  в  лицо
фашистским  ублюдкам  краткую,  но  уничтожающую   инвективу.   ‚оззвать   к
традициЯм, гуманности, заклеймить мерзавцев позором. Ќо  признаюсь:  если  Я
что и чувствовал, так это панический,  инстинктивный  страх  за  собственную
шкуру. Џоймите, Ќиколас, Я решил - а ‚иммель в расчете на  это  и  затЯгивал
паузу, - что они вот-вот примутсЯ за менЯ. ‚о имЯ чего - неизвестно. ‚едь  в
мире больше не стало причин и следствий. …сли люди способны так обращатьсЯ с
людьми...
     џ повернулсЯ к ‚иммелю. ‘амое странное, что из присутствующих именно он
более всего походил на человека. ”изиономиЯ усталаЯ, злаЯ. —уть  брезгливаЯ.
‚от, дескать, какую грЯзюку подчиненные развели.
     "€м нравитсЯ этим заниматьсЯ. Њне - нет, - сказал он по-английски. -  џ
хочу, чтоб вы поговорили с этим убийцей прежде, чем они за него возьмутсЯ".
     "Ћ чем?"
     "Џусть выдаст имена товарищей.  €мена  помощников.  “крытиЯ,  оружейные
склады. ‚ этом случае, даю слово, он умрет достойно, как пристало солдату".
     "Ђ от тех вы ничего не добились?"
     "Ћни выложили все, что знали. Ђ он знает больше, - ответил ‚иммель. - џ
давно хотел встретить такой экземплЯр. Њуки товарищей не развЯзали ему Язык.
€ пытка врЯд ли развЯжет. Њожет, у вас  получитсЯ?  ‘кажите  все  как  есть.
‘кажите правду. Ќам, немцам, вы не сочувствуете.  ‚ы  человек  образованный.
†елаете пресечь эти... упражнениЯ. ‚ы убеждены, что  упорство  бессмысленно.
Ћн приперт к стене, вина с него снимаетсЯ. ЏонЯли? €дите-ка сюда".
     Њы прошли в  смежное  помещение,  тоже  пустое.  ’уда  сразу  втолкнули
раненого - не отвЯзываЯ от стула -  и  оставили  посреди  комнаты.  Ќапротив
поместили стул длЯ менЯ.  Џолковник  уселсЯ  поодаль,  взмахом  руки  удалил
пытчиков. € вот Я заговорил.
     ‚ полном соответствии с указаниЯми полковника Я  стал  уламывать  этого
человека рассказать обо всем, что ему известно. ‚ы, верно, думаете о  судьбе
соратников и сочувствующих, которых он должен был  выдать,  и  считаете  мой
поступок низостью. Ћднако в тот вечер вселеннаЯ длЯ менЯ  ограничилась  теми
двумЯ комнатами. ’олько они были реальны. ‚нешнего мира не  существовало.  џ
лишь страстно желал исполнить свой долг - положить  конец  жуткому  унижению
разума человеческого. € маниакальное упрЯмство критЯнина,  казалось,  вторит
этому унижению, подыгрывает ему.
     џ не коллаборационист, а врач, убеждал Я, мой злейший  враг  -  людское
страдание. € если Я уверен, что Ѓог простит  его,  заговори  он  теперь,  то
вовсе не оттого, что хочу ѓреции зла...  его  товарищи  вынесли  достаточно.
…сть предел, за  которым  мучениЯ  нестерпимы...  и  все  такое.  ЊнитсЯ,  Я
исчерпал все возможные доводы.
     Ќо лицо его оставалось  враждебно.  Ћно  выражало  лишь  ненависть.  „а
слушал ли он, о чем Я толкую? ‡агодЯ решил, что Я  предатель,  что  все  мои
резоны лживы.
     Ќаконец Я умолк и обернулсЯ к полковнику. Њне не удалось скрыть, что  Я
уже признал собственное поражение. Ћн, видно, подал караульным знак: один из
них вошел, встал за спиной критЯнина и вытащил клЯп. € тот сразу взревел, да
так, что набрЯкли  жилы  на  шее,  взревел  то  самое  слово,  единственное:
элефтериЯ. ‚ его крике не было высокомериЯ.  ‹ишь  изуверскаЯ  радость,  как
если б он плеснул на нас горЯщим бензином.  Љараульный  грубо  впихнул  клЯп
обратно и закрепил.
     ‚ожак, конечно, не вкладывал  в  это  слово  каких-то  высоких  идей  и
понЯтий.  Џросто  использовал  его  как  последнее  оружие,  какое  у   него
оставалось.
     "’ащите обратно и ожидайте указаний", -  произнес  полковник.  ђаненого
отволокли в ту, кошмарную комнату. Џолковник подошел к окну, отворил  ставни
во тьму, помедлил, обернулсЯ ко мне. "’еперь вы понимаете, почему Я вынужден
прибегать к подобному Языку".
     "Ќичего  Я  больше  не  понимаю",  -  сказал  Я.  "Ќе  мешало  бы   вам
присутствовать при разговоре моих ребЯт с этим животным", - заЯвил  ‚иммель.
"Ќе надо, прошу вас", - сказал Я. Ћн спросил, не думаю ли Я, что такие сцены
доставлЯют ему удовольствие. џ промолчал. ’огда он сказал:
     "џ бы с радостью просиживал штаны в штабе. ‡най расписывайсЯ да любуйсЯ
памЯтниками архитектуры. ‚ы мне не верите. ‘читаете  менЯ  садистом.  Ќичего
похожего. џ - реалист".
     џ не отвечал. Ћн воздвигсЯ передо мной:  "‚ас  поместЯт  под  стражу  в
отдельной  комнате.  џ  прикажу  дать  вам  еды  и  питьЯ.   Џризнаюсь   как
просвещенный человек просвещенному, Я сожалею о том, что случилось днем, и о
том, что происходит за стеной. Љонечно, вы не разделите участь заложников".
     џ поднЯл глаза - наверное, с тупой благодарностью.
     "Ѓудьте добры запомнить, - сказал он, -  что,  как  честный  офицер,  Я
служу  одной-единственной  цели,   великому   историческому   предназначению
ѓермании - установить порЯдок в хаосе …вропы. ‚от когда это случитсЯ,  можно
будет и песни распевать".
     Љаким-то наитием Я ощутил: он лжет. ‚еличайшее заблуждение нашей  эпохи
- мысль, что фашизм пришел к власти, ибо создал порЯдок из хаоса. ‚ерно  как
раз противоположное - ему повезло потому, что порЯдок он превратил  в  хаос.
Џопрал заповеди, отверг сверхличное...  продолжите  сами.  Ћн  провозгласил:
дозволено  истреблЯть  малых  сих,  дозволено  убивать,  дозволено   мучить,
дозволено совокуплЯтьсЯ и вступать в брак без любви.  Џоставил  человечество
перед самым опасным искушением. Џравды не существует, все позволено!
     „умаю, в отличие от большинства немцев, ‚иммель это знал, знал с самого
начала. Љто он таков. —то творит. ‡нал, что лицемерит передо мной. •отЯ лицо
его было искренним. Џрощально посмотрел мне в глаза и вышел; Я услыхал,  как
он что-то говорит моему конвойному. ЊенЯ отвели в комнату наверху, дали  еды
и бутылку немецкого пива. ЊенЯ обуревали сложные чувства; но  главное  было:
кажетсЯ, выкарабкалсЯ. џ снова увижу солнце. Ѓуду дышать, пережевывать хлеб,
прикоснусь к клавишам.
     Ќастало  утро.  Њне  принесли  кофе,  дали  умытьсЯ.   Ђ   в   половине
одиннадцатого вывели на улицу. ’ам уже ожидали остальные  заложники.  €х  не
кормили и не поили, поговорить с ними не позволили. Ќи ‚иммелЯ, ни Ђнтона не
было видно.
     Ќас погнали в гавань.  ’ам  собралась  всЯ  деревнЯ,  четыреста-пЯтьсот
человек,  чернаЯ,  сераЯ,  блекло-голубаЯ  толпа,  согнаннаЯ  на  набережную
усердными "воронами". ‘ельские попы, женщины, даже детишки. ‡авидЯ нас,  они
забурлили. Љак бесформеннаЯ протоплазма. ‘илитсЯ  -  и  не  может  разрушить
перегородку.
     Ќам не давали остановитьсЯ.  Џомните,  в  гавани  есть  большой  дом  с
крупным акротерием на  аттике?  -  тогда  на  первом  его  этаже  помещалась
таверна. Ќа балконе второго стоЯл ‚иммель, за его спиной - Ђнтон, по бокам -
пулеметчики. ЊенЯ вывели из строЯ и оставили у  стены  под  балконом,  среди
столиков и стульев.  ‡аложников  погнали  дальше.  €х  колонна  скрылась  за
поворотом.
     Ѓыла жара. —удеснаЯ, ЯснаЯ погода. ‘ельчан  оттеснили  с  набережной  к
террасе таверны, где  стоЯла  стариннаЯ  пушка.  ‹юди  сгрудились  вплотную.
‡агорелые, воздетые к небу лица, черные платки женщин треплет ветерок. џ  не
видел, что происходит на балконе, но  полковник  Явно  медлил,  давил  своим
молчанием, своим присутствием. Џостепенно  они  притихли:  стена  выжидающих
лиц. ‚ вышине  носились  ласточки.  ‘ловно  дети,  что  играют  в  доме  меж
скованных безнадежностью взрослых. ‘транно: столько  греков...  и  никто  не
проронит ни звука. ‹ишь мерные крики птиц.
     ‚иммель заговорил. Љоллаборационист начал переводить.
     "‘ейчас вы увидите, что бывает с теми...  с  теми,  кто  наносит  ущерб
ѓермании... и с теми, кто не мешает наносить ей  ущерб...  по  утвержденному
вчера  вечером  приговору  верховного  военного   трибунала...   трое   были
казнены... еще двое будут преданы казни сейчас..."
     Љоричневые руки взметнулись  в  четверном  крестном  движеньи.  ‚иммель
помолчал. „лЯ немца смерть - что длЯ латинЯнина религиозный обрЯд: в порЯдке
вещей.
     "‚след   за   тем...   восемьдесЯт   заложников...   взЯтых    согласно
оккупационным  законам...  в  качестве  возмездиЯ  за  жестокое  убийство...
четырех военнослужащих вермахта... - снова пауза, - также будут казнены".
     Љогда толмач перевел последнюю фразу,  толпа  разом  выдохнула,  словно
каждого ударили в живот. Њногие женщины,  некоторые  мужчины  повалились  на
колени, заклинаЯ стоЯщих на балконе. ђод людской, что уповает на  несущес  -
твующую милость ѓоспода сил.  ‚иммель,  наверно,  ушел  вглубь,  ибо  мольба
сменилась стенанием.
     ЊенЯ оторвали от каменной кладки и повели вслед за заложниками. ‘олдаты
- австрийцы - перекрывали каждый выход из гавани и осаживали  сельчан.  ЊенЯ
поразило, что они способны помогать "воронам", подчинЯтьсЯ ‚имме-лю,  стоЯть
с бесстрастными лицами и грубо отпихивать тех, к кому, Я знал, еще вчера или
позавчера не испытывали никакой враждебности.
     ЂллеЯ  изогнулась,  уткнулась  в  площадку  у  деревенской  школы.  ќто
естественнаЯ сцена, чуть покатаЯ к северу, с видом на море и  полуостров  за
скатами крыш. Џуть к вершине холма отрезает школьнаЯ ограда; справа и  слева
- высокие стены. …сли помните, на  западной  стороне  площадки  есть  дом  с
садом, где растет стараЯ чинара. ‚етви ее нависают над оградой. ќти-то ветви
и приковали мое внимание. Ќа них висели три трупа, в тени  бледные,  жуткие,
будто гравюры ѓойи. Ќагое тело двоюродного брата с кошмарной  его  раной.  €
нагие тела сестер. ‘ выпущенными кишками. †ивот у каждой распорот от грудины
до лобка, внутренности вывалились. Љуклы без начинки, что  покачиваютсЯ  под
полуденным ветром.
     „альше Я увидел заложников: их зажали меж школьной оградой и  изгородью
из колючей проволоки. ‡адних осенЯла тень стены, передних -  прЯмое  солнце.
Џри моем поЯвлении они принЯлись кричать. Ќеизбежные проклЯтьЯ,  неуверенные
подначки - точно Я, именно Я ведал те заклинаниЯ, которые  способны  тронуть
полковника. Ћн стоЯл посреди площадки, вместе с Ђнтоном  и  двумЯ  десЯтками
"воронов". ‘ третьей, восточной стороны дворик ограничивает  длиннаЯ  стена.
Џомните?  ‘  воротами.  †елезнаЯ  решетка.  „вое  уцелевших  партизан   были
прикручены к ее прутьЯм. Ќе веревкой - той же колючей проволокой.
     Њне скомандовали  остановитьсЯ  меж  немцами  и  заложниками,  Ярдах  в
двадцати от ‚иммелЯ. Ђнтон и не взглЯнул в мою  сторону,  а  ‚иммель  -  тот
краем глаза посмотрел. Ђнтон уставилсЯ  в  пространство,  словно  уговаривал
себЯ, что все происходЯщее - мираж. € сам он  -  мираж.  Џолковник  подозвал
коллаборациониста. ‚ерно, его интересовало, что  же  выкрикивают  заложники.
‡адумалсЯ. ЌаправилсЯ к ним. ’е замерли. Ћни, конечно, не  слышали,  как  он
оглашал приговор. —то-то сказал. €м перевели. —то именно - Я не разобрал, но
сельчане  заметно  притихли.  ‡начит  -  не  смертный   вердикт.   Џолковник
приближалсЯ ко мне.
     "џ предложил этим крестьЯнам  следующее,  -  начал  он.  џ  внимательно
оглЯдел его. Ќи нервозности, ни возбуждениЯ; полный самоконтроль. - џ подарю
им жизнь. Ћтправлю в арбайтлагерь. Џри одном условии. —то вы как деревенский
староста у них на глазах приведете в  исполнение  приговор  над  теми  двумЯ
убийцами".
     "џ не палач", - ответил Я.
     ‘ельчане разразились неистовыми воплЯми.
     Ћн взглЯнул на часы: "’ридцать секунд на размышление".
     Љонечно, размышлЯть в подобных обстоЯтельствах невозможно.  ‚сЯ  логика
мгновенно улетучилась.  “чтите  это.  ‚  дальнейших  своих  действиЯх  Я  не
руководствовалсЯ рассудком. џ был за гранью рассудочного.
     "“ менЯ нет выбора", - сказал Я.
     Ћн подошел к правофланговому первой шеренги. ‘нЯл с его плеча  автомат,
нарочитым движением проверил, зарЯжен ли он, вернулсЯ, протЯнул  его  мне  -
обеими руками. Љак честно заработанный приз. ‡аложники загомонили, принЯлись
креститьсЯ. Ќо быстро стихли. Џолковник не сводил с  менЯ  глаз.  Њне  вдруг
пришло в голову, что Я могу выстрелить в него. Ќо в этом  случае  поголовное
истребление островитЯн было бы неизбежно.
     џ направилсЯ к решетке ворот. ЏонЯтно,  чего  ему  надо.  ќпизод  будет
широко освещен в газетах, контролируемых немецкой администрацией. Ћ  насилии
над моей волей умолчат,  выставЯт  менЯ  в  качестве  грека,  который  верно
усвоил, что такое германский порЯдок. “рок другим старостам. Џример длЯ всей
замордованной ѓреции. Ќо эти восемьдесЯт - что ж Я, обреку их на смерть?
     „о партизан оставалось футов пЯтнадцать. ‘лишком близко - Я столько лет
не практиковалсЯ в стрельбе. Џочему-то Я не смотрел на их  лица,  пока  шел.
ђазглЯдывал высокую стену с покатым обвершьем,  пару  топорных  декоративных
урн на столбиках по краЯм ворот,  торчащие  из-за  стены  мутовки  перечного
дерева. Ќо настал миг взглЯнуть и на пленных. Њладший не  подавал  признаков
жизни. ѓолова его свесилась на грудь. Ћни сотворили какую-то мерзость - Я не
рассмотрел подробно - с его руками: все пальцы в крови. Ќо  он  был  жив.  џ
слышал, как он стонет. Ѓормочет бессвЯзно. Џолуобморок.
     € второй. ђот порван или разбит. ѓубы  размозжены,  вздулись  багровыми
волдырЯми. “видев, что Я  поднимаю  автомат,  он  оскалилсЯ.  ‡убы,  все  до
одного, вмЯты внутрь. Ћтверстие рта напоминает гнойную  вульву.  џ  не  смог
собратьсЯ с мыслЯми, сообразить, отчего это. € у него  либо  ломали  фаланги
пальцев, либо рвали ногти, всЯ поверхность тела  усеЯна  ожогами.  Ќо  немцы
допустили роковую ошибку. ‡абыли выдавить ему глаза.
     џ навел дуло и, не целЯсь,  спустил  курок.  Ќикакого  эффекта.  Џросто
щелчок. џ снова нажал. € снова - безобидный щелчок.
     џ обернулсЯ.  ‚иммель  и  конвойные  -  футах  в  тридцати,  наблюдают.
‡аложники не ко времени расшумелись. €м показалось, Я раздумал  стрелЯть.  џ
опЯть повернулсЯ  к  воротам,  попробовал  еще  раз.  Ќичего.  Џосмотрел  на
полковника, помахал автоматом: не хочет! ‡ной обессилил  менЯ.  ’ошнота.  Ќо
забытье не приходит.
     "‚ чем дело?" - спросил он.
     "Ђвтомат не стрелЯет".
     "ќто шмайссер. ЃезотказнаЯ штука".
     "џ три раза пыталсЯ".
     "Ќе стрелЯет потому, что не зарЯжен. „оверЯть  боевое  оружие  штатским
строго воспрещаетсЯ".
     џ уставилсЯ на  него,  потом  на  автомат:  силилсЯ  понЯть.  ‡аложники
молчали.
     "Љак же Я их убью?" - спросил Я упавшим голосом.
     “смехнулсЯ; губы тонкие, как острие сабли. € сказал: "џ жду".
     ’еперь Я понЯл. Њне предлагалось забить их прикладом.
     џ понЯл многое. €стинную сущность ‚иммелЯ, его истинные цели.  Ђ  потом
пришло сознание того, что он  безумен,  а  следовательно,  не  виноват,  как
невинны все безумцы, даже самые жестокие из них. Ћн был  потаенным  капризом
природы, абсурдной крайностью, что обрела душу и плоть. Ќе потому ли  в  его
облике было нечто  неотразимое  -  черты  темного  божества?  …го  окутывали
нечеловеческие токи. Ђ в настоЯщей пагубе, в настоЯщем зверстве повинны были
остальные немцы, вполне вменЯемые лейтенанты, капралы,  рЯдовые,  что  молча
внимали нашему разговору.
     џ пошел прЯмо на него. Ћхранники решили, что  Я  собираюсь  напасть,  и
вскинули оружие. Ќо он что-то сказал им, не двигаЯсь с места. џ  остановилсЯ
шагах в шести. Њы смотрели друг другу в глаза.
     "€менем европейской культуры заклинаю вас прекратить это варварство".
     "Ђ Я приказываю продолжать экзекуцию".
     €, не отводЯ взглЯда, добавил: "…сли откажетесь выполнЯть,  вас  самого
немедлЯ казнЯт".
     џ  побрел   по   пыльной   площади   к   воротам.   ЋстановилсЯ   перед
приговоренными. •отел было объЯснить тому из них, в ком еще  брезжил  разум,
что у менЯ нет выбора, что Я вынужден совершить над ним нечто немыслимое. Ќо
удачный миг был безвозвратно упущен. Њожет, из-за того, что вблизи Я  понЯл,
что они сделали с его ртом. Ќе просто разбили сапогом  или  дубинкой,  но  -
выжгли. џ вспомнил  солдата  с  железным  прутом,  электрический  огнь.  Ћни
проникли сквозь преграду зубов и вытравили Язык, выжгли каленым металлом  до
самого корнЯ. ‘лово, что он выкрикивал, должно быть, вывело-таки их из себЯ.
‡а эти незабвенные мгновениЯ, за пЯть самых быстрых в моей жизни  секунд,  Я
разгадал этого повстанца. ЏонЯл его лучше, чем он сам  себЯ  понимал.  €  он
помог мне в этом. €з последних сил повернул лицо навстречу и произнес слово,
которое уже не мог произнести. Ќе речь - горловой клекот, пЯтисложный спазм.
Ќо это было, вне всЯкого сомнениЯ, то самое слово, его последнее слово.  Ћно
пропитывало его взглЯд, его  существо,  все  существо  без  остатка.  Ћ  чем
твердил распЯтый •ристос?
     Џочему  ’ы  менЯ  оставил?  Ђ  этот  человек   повторЯл   нечто   менее
трогательное, менее жалостное, а значит,  и  менее  человечное,  но  гораздо
более значимое. Ћн обращалсЯ ко мне из пределов чуждого  мира.  ‚  том,  где
находилсЯ Я, жизнь не имела цены. Ћна ценилась слишком высоко и потому  была
бесценной. ‚ том, где обитал он, лишь одна вещь обладала сопоставимой ценой.
ќлефтериЯ - свобода. Ћна была твердыней, сутью - выше рассудка, выше логики,
выше культуры, выше истории. Ћна не ЯвлЯлась богом, ибо в земном знании  бог
не проЯвлен. Ќо бытие непознаваемого божества она подтверждала.  Ћна  дарила
вам безусловное право на отреченье. Ќа свободный выбор. Ћна -  или  то,  что
принимало ее обличье - осенЯла и бесноватого ‚иммелЯ, и ничтожных немецких и
австрийских воЯк. …ю обнимались все проЯвленьЯ свободы - от самых худших  до
самых лучших. ‘вобода бежать с полЯ боЯ под Ќефшапелью. ‘вобода  боротьсЯ  с
первобытным богом ‘ейдварре. ‘вобода потрошить сельских дев  и  кастрировать
мальчишек кусачками. Ћна отвергала нравственность, но рождена  была  скрытой
сутью вещей; она все допускала, все дозволЯла, кроме одного только  -  кроме
каких бы то ни было запретов.
     ‚идите, сколько слов мне потребовалось,  дабы  описать  свои  тогдашние
чувства. Ђ ведь Я еще не сказал о том, до чего греческими представились  мне
его твердость, его неподатливость. ’огда Я  впервые  осознал  свое  духовное
родство с этой страной.  —тобы  постичь  все,  что  Я  постиг,  понадобились
считанные секунды, а может, и этого не понадобилось. џ понЯл: из  всех,  кто
собралсЯ на школьной площадке, мне  единственному  дано  выбирать  свободно;
весть и щит этой свободы сильнее здравого смысла, инстинкта  самосохранениЯ,
сильнее моей собственной смерти, сильнее гибели восьмидесЯти  заложников.  ‘
той поры эти  восемьдесЯт  снова  и  снова  приходЯт  в  мои  сны,  обвинЯЯ.
‡аметьте, Я был убежден, что  умру  с  ними  вместе.  €  сейчас  мне  некуда
скрытьсЯ от  их  мученических  ликов,  кроме  как  в  тот  краткий  просверк
запредельного знаниЯ. Ќо знание палит, как зной. ђассудок  твердит  мне:  ты
совершил ошибку. Ќо все мое существо удостоверЯет: ты был прав.
     џ простоЯл там, наверно, секунд пЯтнадцать - точнее  сказать  не  могу,
времЯ в подобных обстоЯтельствах ничего не значит, - затем отшвырнул автомат
и шагнул вплотную к вожаку партизан. Ћщутил взглЯд полковника и выкрикнул  и
ему, и обреченному, близкому теперь собрату то единственное  слово,  которое
только и мог произнести.
     Љраем глаза Я увидел, как рванулсЯ к  ‚иммелю  Ђнтон.  ‘лишком  поздно.
Џолковник отдал приказ, рЯвкнули пулеметы; Я зажмурилсЯ  в  тот  самый  миг,
когда первые пули впились в мое тело.


        54

     Џосле долгого молчаниЯ он наклонилсЯ и вывернул  фитиль;  посмотрел  на
менЯ. Ѓудто бы что-то наконец сместилось в его душе, но лишь на мгновение  -
и взглЯд снова застыл.
     - Ќедостаток нашей новой драматургии в том, что, исполнЯЯ роль,  вы  не
способны понЯть, чему следует верить, а чему нет. Ќа всем острове  не  найти
никого, кто присутствовал бы тогда на  школьной  площадке.  Ћднако  верность
других фрагментов моей истории вам подтвердит кто угодно.
     џ вспомнил сцену на водоразделе; в сюжет, рассказанный Љончисом, она не
вписывалась, но духу  его  соответствовала.  ‚прочем,  Я  и  не  ставил  под
сомнение слова старика; Ясно, что он поведал мне о действительных  событиЯх,
завершил свою вымышленную автобиографию правдивой главой.
     - Ќу, а после расстрела?
     - €зраненный, Я потерЯл сознание и  долго  провалЯлсЯ  в  беспамЯтстве.
ЉажетсЯ, при моем падении заложники принЯлись кричать. ќто-то менЯ,  похоже,
и спасло. Ћтвлекло внимание стрелЯвших. ‚идимо, им приказали развернутьсЯ  и
открыть огонь по заложникам.  Љак  Я  узнал  потом,  через  полчаса  сельчан
допустили на площадку оплакать своих мертвецов, и они  наткнулись  на  менЯ,
лежащего в луже крови у ног повстанцев. ЊенЯ подобрали экономка ‘ула  -  это
потом ЊариЯ ее сменила - и ѓермес.  Љогда  менЯ  поднимали,  Я  чуть  слышно
застонал. ЊенЯ отнесли домой и спрЯтали в комнате  ‘улы.  €  Џэтэреску  менЯ
выходил.
     - Џэтэреску?
     - Џэтэреску. - џ напрЯг зрение, и нечто в его лице сказало мне:  да,  и
эту вину он признает, и эту вину не считает виною; начни Я  копать,  у  него
загодЯ приготовлены оправданиЯ.
     - Ђ полковник?
     - Џосле войны его  разыскивали,  чтобы  предать  суду  за  бесчисленные
зверства. Џричем некоторые из них  он  совершил  в  той  же  манере.  Њнимое
послабление в последний момент... тут оно обернулось длЯ  заложников  лишним
страданьем. Љомитет по розыску военных преступников расшибсЯ в  лепешку.  Ќо
‚иммель и теперь в ћжной Ђмерике. Ђ может, в Љаире.
     - —то стало с Ђнтоном?
     - Ђнтон решил, что Я убит. ‘луги не посвЯтили  в  тайну  никого,  кроме
Џэтэреску. ЊенЯ похоронили. ’очнее, закопали в землю  пустой  гроб.  ‚иммель
отбыл с острова в тот же день, оставив  Ђнтона  расхлебывать  заваренную  им
кровавую кашу на руинах былого благожелательства  островитЯн.  „олжно  быть,
весь вечер, а то и ночь Ђнтон составлЯл подробнейший рапорт  о  случившемсЯ.
‘ам отпечатал его на машинке -  в  семи  экземплЯрах.  ‚  конце  рапорта  он
отмечает этот факт. Џолагаю, он сделал  бы  больше  копий,  если  б  каретка
справилась. Ќичего не утаил, никого не стал обелЯть, себЯ в первую  очередь.
ђапорт Я вам сейчас покажу.
     Ќа гравийную площадку вышел  негр,  взЯлсЯ  складывать  экран.  Ќаверху
копошились.
     - Ђ потом?
     - —ерез два днЯ у стены  школьной  площадки,  там,  где  землЯ  еще  не
просохла от крови, обнаружили его труп. Ћн  застрелилсЯ.  ’о  был,  конечно,
жест раскаЯньЯ, обращенный к сельчанам. Ќемцы дело замЯли. ‚ скором  времени
личный состав гарнизона был полностью заменен. €з рапорта Ясно, почему.
     - ‡ачем ему понадобилось столько экземплЯров?
     - Ћдин  Ђнтон  наутро  вручил  ѓермесу  и  наказал  передать  его  моим
заграничным друзьЯм, коли те будут наводить обо  мне  справки  после  войны.
„ругой - с теми же устными распорЯжениЯми - досталсЯ  деревенскому  клирику.
’ретий Ђнтон положил на письменный стол, отправлЯЯсь стрелЯтьсЯ. Љонверт  не
был запечатан - верно, длЯ того, чтоб прочли и бывшие подчиненные, и высокое
начальство. ’ри экземплЯра канули бесследно. Њожет, он послал их в ѓерманию,
родственникам или друзьЯм. ‚оеннаЯ цензура врЯд ли их пропустила. ‚прочем, к
чему гадать. Ђ последний экземплЯр всплыл уже после войны.  …го  прислали  в
редакцию одной афинской газеты, присовокупив небольшую  сумму  денег.  Ѓудто
милостыню. темпель венский. Ћчевидно,  Ђнтон  отдал  экземплЯр  кому-то  из
солдат.
     - € напечатали?
     - „а. Ћтрывки.
     - Ћн похоронен на острове?
     - Ќа семейном кладбище, близ ‹ейпцига.
     Ђх да, сигареты.
     - —то ж, сельчане так и не узнали о том, какой выбор вы сделали?
     - ђапорт был опубликован. Љто-то поверил тому, что там написано, кто-то
- нет. …стественно, Я позаботилсЯ, чтобы  те,  кто  находилсЯ  на  иждивении
расстрелЯнных, не умерли с голоду.
     - Ђ повстанцы - про них вы что-нибудь выЯснили?
     - „воюродный брат и его товарищ - да, их имена известны. Ќа деревенском
кладбище им воздвигнут памЯтник. Ђ вожак...  Я  разузнал  кое-что  и  о  его
судьбе. Џеред войной он шесть лет провел в заключении. ‘перва  его  посадили
за убийство - просто crime passionnel {Џреступление, совершенное в состоЯнии
аффекта (франц.).}. A затем, и не раз - за дебоширство  и  кражи.  Ќа  Љрите
поговаривали, что он замешан  и  в  других  убийствах,  по  меньшей  мере  в
четырех, причем одно - с особой жестокостью. Љогда в ѓрецию вторглись немцы,
он находилсЯ в бегах. € вдруг прославилсЯ по всему ћжному Џелопоннесу  своей
безрассудной отвагой.
     ‚идимо, он не входил в военизированные партизанские отрЯды, - нет, знай
шлЯлсЯ туда-сюда, убивал и грабил. Ќе только  немцев,  но  и  братьев  своих
греков, в двух случаЯх  это  было  установлено  документально.  Њы  отыскали
некоторых его соратников. Ћдни признались, что он внушал  им  страх,  другие
Явно восторгались его храбростью, но не иными чертами характера. Њне удалось
найти старого манийского  крестьЯнина,  который,  бывало,  предоставлЯл  ему
кров. ’ак вот, крестьЯнин сказал о нем: Љакургос, ма эллинас. Њерзавец, зато
грек. ЋтличнаЯ эпитафиЯ.
     Њолчание повисло меж нами.
     - ‚ойна, должно быть, надломила  вашу  жизненную  философию.  ”илософию
улыбки.
     - Ќаоборот. Ќа опыте военных лет Я окончательно  уЯснил  себе  значение
чувства юмора. ќто демонстрациЯ свободы. €бо свободен лишь  тот,  кто  умеет
улыбатьсЯ. €  раз  улыбка  исчезает,  -  в  мироздании  все  предопределено.
”инальнаЯ же насмешка бытиЯ заключаетсЯ в том, что, многажды  ускользаЯ,  ты
вдруг осознаешь, что ускользнул бесповоротно, - и,  дабы  не  быть  смешным,
приносишь сам себЯ в жертву. ’ы утратил существование, а  значит,  избавилсЯ
от  свободы.  ‚от  к  какому  итогу  приходит  в  конце  концов  подавлЯющее
большинство наших с вами  сородичей.  €  этот  итог  вечно  будет  ждать  их
впереди. - ‚зЯлсЯ за папку. - Ќапоследок покажу вам рапорт Ђнтона.
     ’оненькаЯ пачка сброшюрованных листков. Ќазвание:
     Bericht  uber  die  von  deutschen   Besetzsungstruppen   unmenschliche
Grausamkeiten...
     - Љ тексту приложен английский перевод.
     џ заглЯнул туда и прочел:

     ђапорт о бесчеловечной жестокости,  совершенной  немецкими  оккупантами
под командой полковника „итриха ‚иммелЯ на острове ”раксос 30 сентЯбрЯ  -  2
октЯбрЯ 1943 г.

     Џеревернул страницу.

     “тром 29 сентЯбрЯ 1943 года четверо рЯдовых с наблюдательного пункта  э
10, округ Ђрголида, размещенного на мысу под названием Ѓурани,  южный  берег
острова ”раксос, сменившись с караула, попросили  разрешениЯ  искупатьсЯ.  ‚
12.45...

     - Џрочтите последний абзац, - посоветовал Љончис.

     ЉлЯнусь ѓосподом и всем свЯтым,  что  событиЯ  изложены  мною  точно  и
правдиво. џ наблюдал все это собственными глазами и ни разу не вмешалсЯ.  ‡а
это выношу себе смертный приговор.

     џ отложил рапорт.
     - Ћбразцовый немец.
     - Ќет. ‚ы считаете,  самоубийца  может  служить  кому-то  образцом?  Ќе
может. ЋтчаЯнье - недуг не  менее  пагубный,  чем  тот,  каким  был  поражен
‚иммель. - џ вдруг припомнил Ѓлейка, -  кажетсЯ,  так:  "Ќам  легче  дитЯ  в
колыбели убить, чем несытую страсть успокоить". ќтой цитатой Я в свое  времЯ
частенько  дразнил  себЯ  и   окружающих.   Љончис   продолжал:   -   Ѓудьте
последовательны, Ќиколас.  ‹ибо  вы  присоединЯетесь  к  вожаку,  к  убийце,
который умел выговаривать только одно слово, но слово важнейшее,  -  либо  к
Ђнтону. €ли вы оглЯдываетесь вокруг - и приходите в отчаЯние. €ли  приходите
в отчаЯние - и оглЯдываетесь вокруг. ‚ первом случае вы накладываете руки на
собственное тело; во втором - на душу.
     - Ќо ведь могу же Я пожалеть его?
     - Њожете. Ћднако должны ли?
     „лЯ менЯ разговор о самоубийстве был разговором об Ђлисон; Я понЯл, что
давно уже сделал выбор. џ жалел ее, и незнакомого немца, чье  лицо  смотрело
на менЯ с любительского экранчика, жалел тоже. Ђ может,  и  восхищалсЯ  ими;
белаЯ зависть к опередившим  тебЯ  на  дороге  судьбы:  они  вкусили  такого
отчаЯниЯ, что оглЯдыватьсЯ вокруг уже не  потребовалось.  Ќаложить  руки  на
душу свою? ќто мне суждено?
     - „а, - сказал Я. - ‚едь он был так беспомощен.
     - ‡начит, вы больны. ‚ы существуете за счет смерти. Ђ не жизни.
     - ќто зависит от ракурса.
     -  Ќет.  Ћт  ваших  убеждений.  €бо  историЯ,  которую   Я   рассказал,
символизирует метаньЯ …вропы. ‚от  что  такое  …вропа.  Џолковники  ‚иммели.
ЃезымЯнные мЯтежники. € Ђнтоны, что разрываютсЯ меж теми и другими, а затем,
все проиграв, кончают с собой. Ѓудто дети.
     - Ђ если иначе Я не могу?
     Њолча окинул менЯ  взглЯдом.  џ  полной  мерой  ощутил  его  волю,  его
лютость, бессердечье, его досаду на то, что Я так глуп, так нерешителен, так
себЯлюбив. …го ненависть не ко мне лично - нет, ко всему, что, как он думал,
во мне  воплощено:  вЯлость,  вероломство,  английскость.  Ћн  точно  жаждал
переделать весь мир; и не мог; и мучилсЯ собственным бессилием;  и  понимал,
что ему не дано принЯть или отвергнуть  вселенную;  дано  лишь  принЯть  или
отвергнуть менЯ, ничтожный сколок вселенной.
     џ не выдержал его взглЯда.
     - €так, по-вашему, Я - второй Ђнтон. ќто-то вы и хотели мне внушить?
     - ‚ы - человек, который не сознает, что такое свобода. •уже  того:  чем
глубже вы ее осознаете, тем меньше ею обладаете.
     Ћчередной парадокс, очередной орешек.
     - ‚ы раскусили менЯ и понЯли, что полагатьсЯ на менЯ не стоит?
     - —то на вас не стоит тратить времЯ. - ‚зЯл со стола папку. - Џо-моему,
давно пора спать.
     - ЌельзЯ так с людьми обходитьсЯ, - сказал Я сварливо. -  ’очно  они  -
сельчане, которых приговорили к расстрелу затем лишь, чтоб  вы  основали  на
этом очередное учение о свободе воли.
     ‚став, он посмотрел на менЯ сверху вниз.
     - ќто те, кто понимает свободу так, как вы сейчас изложили,  становЯтсЯ
палачами.
     џ боролсЯ с навЯзчивой мыслью об Ђлисон.
     - Џочему вы так уверены, что видите менЯ насквозь?
     - Ќа это Я не претендую. Њой вывод исходит из той посылки, что сами  вы
себЯ насквозь никогда не увидите.
     - Ќет, ну скажите, вы честно считаете себЯ богом?
     ‘амое жуткое, что он не ответил; посмотрел так, словно предоставлЯл мне
самому решать - да или нет. џ аж фыркнул, даваЯ понЯть, что Я  на  сей  счет
думаю, и продолжал:
     - € что мне теперь прикажете делать? ‘обирать манатки и отправлЯтьсЯ  в
школу?
     Ќеожиданно  это  его  осадило.  Ћн  немного  помедлил   с   ответом   -
красноречивое замешательство.
     - Љак хотите. Ќа утро намечен небольшой обрЯд прощаньЯ. Ћднако без него
можно обойтись.
     - Ђга. ‹адно. ’акую возможность упускать жаль. Ћн внимательно, с высоты
своего роста, изучил мою отчаЯнную улыбку, сухо кивнул.
     - „оброй вам ночи. -  џ  отвернулсЯ;  удалЯющиесЯ  шаги.  Ќо  у  порога
концертной он запнулсЯ: - ЏовторЯю. Ќикто не поЯвитсЯ.
     џ и на это ухом не повел, и Љончис  скрылсЯ  в  доме.  „а,  он  говорит
правду: никто не придет; и тем не менее на  моих  губах  проступила  улыбка,
невидимаЯ во мраке колоннады.  “гроза  моего  немедленного  ухода,  конечно,
напугала его, хоть виду он не подал; заставила изобрести очередную суетливую
приманку, повод задержатьсЯ до утра. Ђ утром менЯ ждет испытанье,  неведомый
ритуал, открывающий доступ к сердцу лабиринта... а уж моЯ  уверенность,  что
девушки на Яхте, только окрепла. еренга, так сказать, вскинула автоматы, но
на сей раз приговор все-таки отменЯт, в  последний  миг  отменЯт.  ‚едь  чем
упорней он станет теперь отлучать менЯ  от  †юли,  тем  плотнее  совпадет  с
‚иммелем внутренне... а Љончис же далеко не  ‚иммель;  просто  свойства  его
натуры таковы, что ее благосклонность отливаетсЯ в форму жестокости.
     џ выкурил  сигарету,  другую.  ‘тоЯла  страшнаЯ  духота;  спертаЯ  ночь
глушила все звуки. Ќедозрелый месЯц завис над планетой ‡емлЯ, мертвый -  над
умирающей. џ встал из-за стола,  неспешно  пересек  гравийную  площадку,  по
плЯжной тропке спустилсЯ к скамье.
     Ќет, не такого финала Я ждал - каменный гость у дверей Ѓалагана.  Ќо  и
Љончису невдомек, сколь  важен  длЯ  менЯ  такой  финал,  именно  такой.  Ћн
успокоилсЯ на том, что счел мою свободу свободой потакать  личным  прихотЯм,
вспышкам мелочной гордыни. € противопоставил ей  свободу,  ответственную  за
каждое  свое   проЯвление;   нечто   куда   более   древнее,   чем   свобода
экзистенциалистов, - нравственный императив, понЯтый скорее  по-христиански,
нежели с точки зрениЯ политикана или народоправца. џ перебрал в уме  событиЯ
последних лет моей жизни с их борьбой за личную  независимость  -  болезнью,
поголовно сразившей всех моих сверстников, что сбросили с плеч уставной  быт
и компромиссы военной поры; с нашим бегством от обществ, от наций - бегством
в самих себЯ. € Я вдруг осознал, что дилемма Љончиса, выбор, вставший  перед
героем рассказанной им истории, мне не по зубам;  что  от  этого  выбора  не
убережешьсЯ, объЯвив себЯ  жертвой  эпохи,  самим  временем  вылепленной  на
эгоистический лад, - точнее, осознал, что беречьсЯ от этого выбора Я уже  не
вправе. ’авром на плечо, вурдалаком в загривок - старик вбуравил мне  лишнюю
заботу, тЯгостное знанье.
     € опЯть Ђлисон, а не †юли Явилась мне в серых безмолвных прогалах ночи.
ѓлЯдЯ в морскую даль, Я давил в себе навык воспринимать ее как  девушку,  до
сих пор живущую (пусть даже  в  одной  лишь  памЯти  людской),  до  сих  пор
мерцающую в "теперь", вдыхающую воздух "теперь", подвижную и деЯтельную, - и
постигал уменье думать о ней как о пригоршне развеЯнного по ветру пепла; как
о  порванном  звене,  сломанной  ветке  эволюции,  вечной  лакуне  бытиЯ,  о
структуре, некогда сложной, но тающей, тающей, миновавшей бесследно, -  лишь
черточка копоти на чистом листке.
     Љак  о  душе,  недостойной  стенаний;  само  это  слово  старомодно   и
напыщенно, им пользовались Ѓраун  и  •арвей  {„жеймс  •арвей  (1714-1758)  -
религиозный эссеист, деЯтель методистского движениЯ.}; но прав „жон  „онн  -
ее небытие умалЯет мое бытие {€меютсЯ в  виду  слова  „жона  „онна:  "‘мерть
каждого человека умалЯет и менЯ, ибо Я  един  со  всем  человечеством".},  и
никуда мне от этого не спрЯтатьсЯ. ‚сЯкаЯ  смерть  -  неизлечимаЯ  рана  длЯ
жизненной полноты; всЯкаЯ  смерть  -  неутолимаЯ  боль,  неизгладимый  грех,
неизбывнаЯ горечь; искрЯщийсЯ локон на ладони скелета.
     џ не молилсЯ за упокой, ибо молитвы тщетны; Я не оплакивал - ни ее,  ни
себЯ, - ибо дважды оплакивают одно и то же лишь экстраверты;  но,  окутанный
ночным безмолвием, неимоверно враждебным  и  человеку,  и  верности  его,  и
любви, просто помнил о ней, помнил, помнил о ней.


        55

     „есЯть утра. Џроспал! џ сорвалсЯ с  постели,  наспех  побрилсЯ.  ѓде-то
внизу заколачивали гвозди, переговаривались два голоса  -  женский,  похоже,
Њарии. Ќо когда Я спустилсЯ под колоннаду, там было пусто.  “  стены  стоЯли
четыре деревЯнных контейнера. ’ри из них - плоские; длЯ  картин.  џ  сунулсЯ
обратно  в  концертную.  ЊодильЯни  исчез;  исчезли   миниатюры   ђодена   и
„жакометти; а в двух других Ящиках - полотна  Ѓоннара,  висевшие  на  втором
этаже, догадалсЯ Я. Џри виде того, как демонтируют "декорацию",  мои  ночные
надежды быстро улетучились.