 поступает  всегда,  -- и  Я тотчас же подала ему достойный
совет:  сочетатьсЯ браком с  женщиной,  скотинкой непонЯтливой и глупой,  но
зато  забавной  и  милой,  дабы   она  своей  бестолковостью   приправила  и
подсластила  тоскливую  важность мужского ума. Ќедаром  Џлатон колебалсЯ,  к
какому разрЯду  живых  существ подобает  отнести женщину,  --  разумных  или
неразумных, сомнением своим  желаЯ указать, что глупость  есть  неотъемлемое
свойство  ее пола<sup>1</SUP><i>.</I>  …сли женщина даже захочет  прослыть умной --
как  она ни бейсЯ, окажетсЯ  вдвойне дурой,  словно бык, которого,  рассудку
вопреки,  ведут  на   ристалище,  --   ибо  всЯкий  врожденный  порок   лишь
усугублЯетсЯ  от  попыток  скрыть  его  под  личиною добродетели.  Џравильно
говорит греческаЯ пословица: обезьЯна всегда  остаетсЯ  обезьЯной, если даже
облечетсЯ  в  пурпур;  так и женщина вечно будет женщиной,  иначе говорЯ  --
дурой, какую бы  маску она на себЯ  ни нацепила. € все же Я не считаю женщин
настолько глупыми,  чтобы обидетьсЯ на мои слова, ибо  Я  сама женщина и имЯ
мое -- ѓлупость. …жели поразмыслить как следует, то ведь женщины обЯзаны мне
тем,  что  они  несравненно счастливее  мужчин.  Ќачнем  с внешней  красоты,
которую они справедливо ставЯт  превыше всего на свете  и  с помощью которой
самих тиранов  подчинЯют своей  тирании. Ђ с  другой стороны, откуда взЯлась
отталкивающаЯ  и дикаЯ  внешность  мужчин,  их волосатаЯ  кожа, их  дремучаЯ
борода, весь этот облик преждевременного обветшаниЯ, откуда все это, если не
от порока  мудрости?!  Њежду тем,  пухлые щеки,  тонкий  голос и нежнаЯ кожа
женщин вечно подражают юности. „алее, к чему стремЯтсЯ женщины в этой жизни,
как  не к  тому, чтобы возможно больше  нравитьсЯ  мужчинам? Ќе этой ли цели
служат все  их  нарЯды,  притираньЯ,  омовеньЯ,  дорогие  безделушки,  мази,
благовониЯ,   раскрашенные  лица,  подведенные  глаза,  искусно  увеличенные
округлости? —ем привлекают  они к себе  мужчин,  как  не  глупостью? —его не
позволЯют  им  мужчины во имЯ  сладострастиЯ?! ‚ глупости женщины --  высшее
блаженство  мужчины.  ќтому,  конечно,  не  станет  прекословить  тот,   кто
вспомнит, какую  чушь привыкли  нести мужчины  в  любовных беседах  и  каких
только дурачеств  они не совершают, лишь  бы заставить  женщину  уступить их
вожделению. ’еперь  вы  видите, из какого источника  проистекает  любовь  --
первое и величайшее наслаждение в жизни.

        <a name="Glava_18"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XVIII

     ‚прочем, многие мужчины,  -- и прежде всего старики, более пьЯницы, чем
женолюбы,  -- высшее блаженство  полагают в попойках.  Њожно ли  представить
себе веселый  пир,  на  котором  отсутствуют женщины,  об  этом пусть  судЯт
другие, но  совершенно  несомненно, что без приправы  ѓлупости нам  ничто не
мило. ќто до такой степени справедливо, что во всех случаЯх, когда подлиннаЯ
или притворнаЯ ѓлупость не потешает гостей, нарочно приглашают наемного <i>шута</I>
или  смешного блюдолиза, который забавными,  или, говорЯ  попросту,  глупыми
речами гонит  прочь  с попойки  молчание  и  скуку. ‚ самом  деле,  стоит ли
обременЯть чрево всЯкой снедью, лакомствами и сластЯми, если при этом глаза,
уши и дух  наш не услаждаютсЯ смехом, играми и шутками? Ђ длЯ десертов ќтого
рода  Я --  незаменимаЯ  повариха.  Љто установил все  ‡астольные обрЯды  --
избрание королЯ пира по жребию, здравицы,  <i>питье вкруговую,</I> пение с миртовой
ветвью   в    руках,    плЯски,   пантомиму,--   не    семь   ли   греческих
мудрецов?<sup>1</SUP>  Ќет, не  ими,  а мною  заведено  все  это  длЯ  блага
человеческого  рода. ‘войство  этих обычаев  таково,  что  чем  больше в них
глупости,  тем  полезнее они  смертным,  ибо  если  жизнь печальна,  она  не
заслуживает даже названиЯ жизни. Ђ  жизнь непременно  будет Џечальной, ежели
не изгонЯть рожденную с нею вместе тоску подобного рода забавами.

        <a name="Glava_19"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XIX

     Ќо, быть  может, найдутсЯ  среди  вас люди, которые пренебрегают такими
усладами  и  находЯт радость  лишь  в  общении  с друзьЯми,  полагаЯ  дружбу
наилучшей среди  всех вещей  и до того необходимой, что ни воздух, ни огонь,
ни  вода не могут с  нею сравнитьсЯ. Џо их мнению, лишитьсЯ дружбы все равно
что  лишитьсЯ солнца. „ружба, наконец, столь глубоко достойна  уважениЯ, что
сами философы, если только позволительна на них здесь ссылатьсЯ, называют ее
в числе величайших благ. Ђ ну как Я докажу, что именно Я ЯвлЯюсь  и кормою и
носом  кораблЯ,  доставлЯющего  вам  это великое  благо?  €  докажу  ќто  не
крокодилитами,  не  соритами,  не  рогатыми  силлогизмами<sup>1</SUP>  и  не
какими-нибудь  еще   диалектическими  хитросплетениЯми,   а   попросту,  как
говоритсЯ, ткну пальцем. Џотакать слабостЯм своих друзей, закрывать глаза на
их недостатки,  восхищатьсЯ  их пороками, словно добродетелЯми, -- что может
быть  ближе  к  глупости?  Љогда  влюбленный целует родимое  пЯтнышко  своей
подруги, когда Ѓальбин восхищаетсЯ бородавкой своей Ђгны<sup>2</SUP>,  когда
отец говорит про косоглазого сына, будто у  того  плутоватые  глазки, -- что
это такое,  как не чистейшей  воды глупость?  „а, конечно, трижды, четырежды
глупость! -- но она одна
     <CENTER><i>‘оединЯет друзей и дружбу хранит неизменно.</I> </CENTER>
     џ говорю о простых смертных, из коих ни один не  рождаетсЯ на  свет без
недостатков; у кого недостатков меньше,  тот и лучше  всех. —то  же касаетсЯ
богоподобных ќтих философов, то в их сердце вовсе не бывает дружбы; а если и
бывает,    то    какаЯ-то    пасмурнаЯ,    лишеннаЯ    всЯкой    приЯтности,
распространЯющаЯсЯ лишь на немногих, ибо  большинство людей  глупы и  всЯкий
дурачитсЯ на свой  лад, а  сближение возможно только с  себе подобными. …сли
между этими суровыми мужами и  зародилось взаимное  благоволение,  то оно не
бывает  прочным и длительным; да  это  и понЯтно: ведь они -- такие строгие,
такие  глазастые,   на  пороки  друзей  они   зорки,  "как  орел  или   ‡мей
ќпидаврский"<sup>3</SUP>, а собственных пороков,  словно  котомки у себЯ  за
плечами,  не видЯт. ’акаЯ  уж у людей натура,  что никто из  них  не  бывает
свободен от  тЯжких пороков.  Џрибавьте  сюда  разницу  в летах и  занЯтиЯх,
промахи,   ошибки,  жизненные  случайности  и  скажите:   есть  ли  малейшаЯ
возможность длЯ  этих Ђргусов<sup>4</SUP> вкушать сладость  дружбы в течение
хотЯ бы одного часа, ежели не придет к ним на помощь <i>эвифиЯ,</I> как называют ее
греки, а  по-нашему глупость  и  легкомыслие?  „а  что  там  толковать!  ‘ам
Љупидон, виновник и родитель  всЯкого сближениЯ между  людьми,  разве  он не
слеп, и разве не кажетсЯ ему <i>безобразное  прекрасным?</I> ’о же бывает и  с вами
-- каждый доволен своим: старичок боготворит  свою старушку, а мальчишка  --
свою девчонку.  ’ак происходит повсюду,  и хоть над этим смеютсЯ, но  именно
смешные повадки людей делают жизнь приЯтной и свЯзывают общество воедино.

        <a name="Glava_20"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XX

     ‘казанное о дружбе еще с  большим  правом применимо и к  браку, который
есть  не  что  иное,  как  союз  между  двумЯ  людьми  на  всю  жизнь.  Ѓоже
бессмертный, сколько было бы  повсеместно разводов или  чего другого похуже,
если б мужьЯ  и жены не скрашивали и не облегчали домашнюю жизнь  при помощи
лести, шуток, легкомыслиЯ, заблуждениЯ, притворства и прочих моих спутников!
„а  и  много ли вообще  заключалось  бы  браков, если  б жених  благоразумно
осведомлЯлсЯ,  какими играми еще задолго до  свадьбы забавлЯлась  эта  столь
деликатнаЯ и стыдливаЯ на вид барышнЯ?  €  сколь недолговечными  были бы уже
заключенные  браки,  если б  деЯниЯ жен  не  оставались  скрытыми вследствие
беспечности или  бестолковости мужей!  ‚се  это -- заслуга ѓлупости, ее одну
надо благодарить, если жена по-прежнему любезна мужу, муж любезен жене, если
в доме царит мир и семейные свЯзи  не разрываютсЯ. Ќад рогоносцем смеютсЯ  и
какими только не  честЯт  его  именами,  когда  он  поцелуЯми  осушает слезы
прелюбодейки.  Ќо  насколько  лучше  так заблуждатьсЯ,  нежели  терзать себЯ
ревностью, обращаЯ жизнь свою в трагедию!

        <a name="Glava_21"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXI

     Ћдним словом, без  менЯ никакое  сообщество, никакаЯ житейскаЯ свЯзь не
были бы приЯтными и прочными: народ не мог бы долго сносить своего государЯ,
господин  --  раба,служанка  -- госпожу, учитель -- ученика, друг --  друга,
жена -- мужа, квартирант --  домохозЯина, сожитель -- сожителЯ,  товарищ  --
товарища,  ежели бы они  взаимно не  заблуждались, не прибегали к лести,  не
щадили чужих слабостей,  не потчевали друг друга медом глупости. ‘казанного,
по-моему,  вполне  достаточно,  но  погодите,  сейчас  вы  услышите  кое-что
поважнее.

        <a name="Glava_22"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXII

     Љак  вы  думаете,  может  ли  полюбить  кого-либо  тот,  кто  сам  себЯ
ненавидит?  ‘говоритсЯ ли с  другими тот, кто сам с  собой в разладе?  Љакой
приЯтности  ждать от  того,  кто  сам  себе  опостылел  и  опротивел? Ќикто,
полагаю, не дерзнет утверждать, будто нечто подобное  возможно, -- разве что
будет глупее  самой ѓлупости.  Џопробуйте отвергнуть менЯ -- и не только все
прочие люди станут  вам несносны, но и каждый из  вас себе самому  сделаетсЯ
мерзок и ненавистен.  Џрирода во многих смыслах скорей мачеха, нежели  мать:
ведь  наградила  же  она  смертных,  особливо  тех, кто  чуть-чуть  поумней,
печальной склонностью гнушатьсЯ своего и ценить чужое.
     Ђ из-за  этого всЯ сладость, все обаЯние жизни осквернЯютсЯ и погибают.
Љакой  толк от  красоты,  высшего дара бессмертных богов, если она  поражена
гнилью?  —то  пользы в  юности, ежели к ней  примешана  закваска  старческой
печали?  Љаким  образом можешь ты действовать  и в  своих  и  в чужих глазах
изЯщно и  благовидно (а благовидность -- основа не одних только искусств, но
и всех дел человеческих), ежели не ЯвитсЯ  тебе  на  помощь  стоЯщаЯ одесную
менЯ ”илавтиЯ, которую Я  по  заслугам  считаю  родной своею сестрой, -- так
ловко   разыгрывает   она   повсюду  мою  роль.   —то  может   быть   глупее
самовлюбленности и  самолюбованиЯ? Ќо  что  изЯщное или  приЯтное можешь  ты
сделать, ежели  сам себе  будешь в тЯгость? Ћтними  у жизни  эту приправу, и
ледЯным холодом  встречен  будет  оратор  со своей речью, никому  не  угодит
своими  мелодиЯми музыкант, освистана  будет игра  актера,  осмеЯн заодно  с
Њузами  поэт, впадет в ничтожество с искусством своим живописец,  отощает от
голода, сидЯ  на своих лекарствах, врач. ‚место  ЌиреЯ ты  увидишь  ’ерсита,
вместо  ”аона--Ќестора<sup>1</SUP>,   вместо  Њинервы  --   свинью,   вместо
красноречивого   оратора   --   бессловесного  младенца,  вместо  франта  --
неотесанную  деревенщину.  —еловек  должен   любоватьсЯ  самим  собой:  лишь
понравившись  самому  себе, сумеет он понравитьсЯ и другим.  Ќаконец, высшее
блаженство состоит  в  том,  "чтобы желаниЯ твои  совпадали с выпавшим  тебе
жребием"<sup>2</SUP>,  а в  этом  деле  помочь  может  только  моЯ ”илавтиЯ.
ЃлагодарЯ ей каждый бывает доволен своей внешностью,  умом,  происхождением,
должностью,  образом жизни  и отечеством  до такой степени, что ирландец  не
согласитсЯ  поменЯтьсЯ с итальЯнцем,  фракиец  -- с  афинЯнином,  скиф --  с
жителем  ‘частливых  островов.  Џоразительна  мудрость  природы, котораЯ при
таком  бесконечном разнообразии  сумела  всех  уравнЯть!  …сли  она  кого  и
обделила  своими   дарами,   то   возмещает   этот   изъЯн  усиленной  дозой
самодовольства, впрочем, прошу прощениЯ за глупость: самодовольство как  раз
и  ЯвлЯетсЯ ее  наилучшим  даром.  ‘мею сказать:  ни  одно великое  дело  не
обошлось  без моего внушениЯ, ни одно благородное искусство не  возникло без
моего содействиЯ.

        <a name="Glava_23"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXIII

     Ќе война ли --  рассадник и источник всех достохвальных деЯний? Ђ между
тем  что может быть глупее, чем вступать по  каким  бы то ни было причинам в
состЯзание,  во  времЯ  которого каждаЯ  из  сторон  обЯзательно  испытывает
гораздо больше  неудобств, нежели приобретает  выгод? Ћ  тех, которые  будут
убиты,  не стоит -- как говорили когда-то о  мегарцах -- и <i>распространЯтьсЯ.</I>
Ќо Я спрашиваю вас: когда два войска, закованные в железо, стоЯт одно против
другого и
     <CENTER><i>"•риплым рокотом труб оглашаетсЯ воздух"<sup>1</SUP>,</I> </CENTER>
     какой  толк  от этих  мудрецов,  истомленных  учением,  с  разжиженной,
холодной  кровью  в  жилах?  ‡десь  потребны  силачи,  здоровЯки, у  которых
побольше  отваги  и  поменьше  ума.  Љому нужен  такой  воин,  как „емосфен,
который, следуЯ совету Ђрхилоха,  бежал, бросив щит, едва завидел врагов, --
прекрасный оратор,  но никуда  не годный воин!<sup>2</SUP> ѓоворЯт,  однако,
что в военном деле прежде всего потребен ум. „а, длЯ вождей, и к тому  же --
ум  военный,  а  вовсе  не  философский.  Ђ  вообще-то  война,  столь  всеми
прославлЯемаЯ,  ведетсЯ  дармоедами, сводниками,  ворами,  убийцами,  тупыми
мужланами, нерасплатившимисЯ должниками и тому подобными подонками общества,
но отнюдь не просвещенными философами.

        <a name="Glava_24"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXIV

     Ќасколько философы непригодны  длЯ каждодневной жизни,  тому пример сам
‘ократ<sup>1</SUP>, возведенный оракулом Ђполлоновым в  чин единственного  в
мире  мудреца,  --  вот  уж  приговор,  который  мудрым никак  не  назовешь!
‚здумалось  как-то ‘ократу,  уже  не помню  по какому  случаю,  выступить  с
публичной речью,  и он вынужден  был удалитьсЯ, всеми осмеЯнный. Ђ  ведь муж
этот был до такой степени мудр, что даже отвергал звание мудреца, считаЯ его
приличным только  самому  богу,  и  учил,  что умному  человеку  не подобает
вмешиватьсЯ  в  государственные  дела; лучше бы  уж он посоветовал держатьсЯ
подальше от  мудрости  всЯкому,  кто хочет  оставатьсЯ в числе людей.  —то в
самом деле, как не мудрость, привело его  к осуждению и к чаше с цикутой? Ќу
да, ведь рассуждаЯ об облаках и идеЯх, измерЯЯ ножки блохи и умилЯЯсь  пению
комара, он не успел научитьсЯ  ничему имеющему отношение к  обыденной жизни.
Љогда  наставнику угрожала  смертнаЯ казнь, его  ученик  Џлатон,  преславный
адвокат, запнулсЯ на первой же фразе, смущенный шумом толпы. Ђ что сказать о
’еофрасте?<sup>  2</SUP>  ‚зойдЯ  на ораторскую  трибуну, он тотчас  онемел,
словно  волка увидел. €сократ, воодушевлЯвший в своих писанных  речах воинов
накануне битвы, был так застенчив, что ни разу не решилсЯ рта раскрыть перед
публикой.  Њарк ’уллий<sup>3</SUP>, отец римского красноречиЯ, когда начинал
говорить,  трЯссЯ самым  жалким  образом,  задыхаЯсь  и  всхлипываЯ,  словно
мальчишка, в чем ”абий видит  доказательство добросовестного и сознательного
отношениЯ оратора к своей задаче.  Ћднако,  утверждаЯ это, не признает ли он
тем  самым  мудрость  препЯтствием  длЯ  достодолжного  ведениЯ  тЯжеб?  —то
станетсЯ с нашими философами, когда в ход пойдет железо, раз они трепещут от
страха  даже  в  простом  словесном  бою?  €  после  этого  еще  прославлЯют
знаменитое  изречение Џлатона:  "Ѓлаженны государства,  в  которых  философы
повелевают или властители философствуют"<sup>4</SUP>.  ‘правьсЯ у  историков
--  и  увидишь,  что  ничего  не  бывало  длЯ  государства  пагубнее, нежели
правители, которые  баловались  философией  или науками. „лЯ  примера  здесь
достаточно будет поименовать обоих  Љатонов, из коих один смущал спокойствие
республики  дурацкими  доносами,  а  другой,  с  излишней  мудростью защищаЯ
свободу     народа     римского,     способствовал     ее     окончательному
падению<sup>5</SUP>. Џрибавьте сюда  Ѓрутов, Љассиев,  ѓракхов<sup>6</SUP> и
даже самого –ицерона, который не меньше  вреда  принес  республике  ђимской,
нежели „емосфен -- Ђфинской. “ж на что Њарк Ђнтонин, который, признаюсь, был
хорошим  императором,  и то  своей  философией  сделалсЯ  всем  в тЯгость  и
возбудил  всеобщую  ненависть. Ћн  был человек добрый,  но, оставив  престол
такому наследнику, как сын его Љоммод, больше  причинил  государству  вреда,
нежели принес пользы всем своим управлением<sup>7</SUP>. Џочему-то нет удачи
людЯм, приверженным мудрости, ни  в одном из дел их, особливо же -- в детЯх,
как  будто сама предусмотрительнаЯ природа  заботитсЯ  о том,  чтобы болезнь
мудрованиЯ не распространилась слишком  широко. €звестно, что  сын  –ицерона
был настоЯщим выродком,  а  мудрый ‘ократ имел детей, более похожих на мать,
чем на отца, иными словами, как правильно заметил некто, настоЯщих дураков.

        <a name="Glava_25"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXV

     Ћднако пусть они даже  будут не  способны  к общественным занЯтиЯм, <i>как
ослы  к музыке,  --</I> это еще куда ни  шло; но ведь  от  них и  в повседневных
житейских делах нет  никакого  проку. „опусти мудреца на пир -- и он  тотчас
всех  смутит угрюмым молчанием  или  неуместными расспросами. Џозови его  на
танцы  --  он заплЯшет,  словно верблюд. ‚озьми его  с собой на какое-нибудь
зрелище  -- он  одним своим видом  испортит публике  всЯкое удовольствие;  и
придетсЯ  мудрому Љатону  уйти из театра,  если  он не сможет  хоть на времЯ
отложить в сторону свою хмурую важность. …сли мудрец вмешаетсЯ в разговор --
всех  напугает не  хуже  волка.  …сли  надо что-либо купить, если  предстоит
заключить какую-либо сделку, если, коротко говорЯ, речь  зайдет  об одной из
тех вещей, без которых невозможна наша жизнь, тупым чурбаном  покажетсЯ тебе
мудрец этот, а не человеком. Ќи себе самому, ни  отечеству, ни своим близким
не может быть он ни в чем полезен, ибо не искушен в самых обыкновенных делах
и  слишком далек  от  общепринЯтых мнений и всеми  соблюдаемых  обычаев.  €з
такого  разлада  с  действительной  жизнью  и  нравами  неизбежно  рождаетсЯ
ненависть  ко всему  окружающему,  ибо  в человеческом  обществе  все  полно
глупости, все делаетсЯ  дураками  и  среди дураков. …жели  кто  захочет один
восстать  против  всей  вселенной,  Я  посоветую  ему  бежать,   по  примеру
’имона<sup>1</SUP>,  в  пустыню  и  там,  в  уединении,  наслаждатьсЯ  своей
мудростью.

        <a name="Glava_26"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXVI

     Ќо возвращаюсь к прежней своей мысли: какаЯ сила собрала этих каменных,
дубовых, диких людей в государство, если не лесть?  ’аков единственный смысл
преданий об Ђмфионе и Ћрфее<sup>1</SUP>.  —то утихомирило римский плебс, уже
готовый разрушить  республику?  “ж не философскаЯ  ли диссертациЯ? Ќичуть не
бывало!  Џросто  смешнаЯ  ребЯческаЯ  баснЯ о  чреве и членах  человеческого
тела<sup>2</SUP>. Ќе менее пользы принесла сходнаЯ баснЯ ”емистокла о лисице
и еже<sup>3</SUP>. ЉакаЯ  мудраЯ речь могла бы сравнитьсЯ по своему действию
с выдумкой ‘ерториЯ, рассказавшего солдатам про  вещую лань<sup>4</SUP>, или
с опытами, которые славный спартанец проделал  с двумЯ собаками<sup>5</SUP>,
а  тот же ‘ерторий  --  с лошадиным хвостом<sup>6</SUP>. Ќе буду  говорить о
Њиносе и Ќуме, которые правили  глупой толпой  посредством ловко придуманных
басен<sup>7</SUP>.  —епуха  этого  сорта приводит  в  движение исполинского,
мощного зверЯ -- народ.

        <a name="Glava_27"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXVII

     Ђ с другой стороны, было ли когда-нибудь такое  государство, которое бы
принЯло  законы  Џлатона  или  наставлениЯ  ‘ократа?  —то   побудило  „ециев
добровольно посвЯтить себЯ подземным богам<sup>1</SUP>, что заставило ЉурциЯ
броситьсЯ    в    расщелину<sup>2</SUP>,    если   не   суетнаЯ   слава--эта
обольстительнаЯ сирена, строго  порицаемаЯ нашими мудрецами? —то может  быть
глупее, говорЯт  они, чем  пресмыкатьсЯ  перед  народом,  домогаЯсь  высокой
должности,   снискивать   посулами   народное   благоволение,   гонЯтьсЯ  за
рукоплесканиЯми глупцов, радоватьсЯ приветственным кликам,  позволЯть носить
себЯ  во  времЯ триумфа, словно знамЯ,  на потеху черни, стоЯть на площади в
образе медной  статуи?  Ђ громкие  имена  и  почетные прозвища?!  Ђ божеские
почести, воздаваемые ничтожнейшим людишкам, а торжественные обрЯды, которыми
сопричислЯлись к богам гнуснейшие тираны?! ‚се здесь глупость на глупости, и
длЯ  осмеЯниЯ всего этого  понадобилсЯ  бы  не один „емокрит. ‘танет  ли кто
оспаривать мое мнение? Ќо не из этого  ли источника родились подвиги могучих
героев, превознесенных до небес в писаниЯх столь многих красноречивых мужей?
ѓлупость  создает  государства, поддерживает  власть,  религию, управление и
суд. „а и что такое всЯ жизнь человеческаЯ, как не забава ѓлупости?

        <a name="Glava_28"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXVIII

     Ќо обратимсЯ к  наукам  и  искусствам.  —то, кроме жажды  славы,  могло
подстрекнуть умы смертных к изобретению и увековечению в потомстве стольких,
по   общему  мнению,  превосходных  наук?   ‚оистину  глупы  донельзЯ  люди,
полагающие,  что  какаЯ-то  никчемнаЯ, ничего  не стоЯщаЯ  известность может
вознаградить  их за бдениЯ и труды.  „а,  именно  ѓлупости обЯзаны вы  столь
многими и  столь важными жизненными  удобствами, и -- что всего слаще --  вы
пользуетесь плодами чужого безумиЯ.

        <a name="Glava_29"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXIX

     ’еперь, когда Я уже воздала  похвалы могуществу моему и трудолюбию, мне
остаетсЯ  еще   похвалить  себЯ   за  рассудительность.   €ные  скажут,  что
рассудительность мне  столь  же родственна, сколь вода  огню;  но Я  надеюсь
убедить  вас в обратном -- слушайте  только  менЯ по-прежнему внимательно  и
благосклонно.
     Џрежде  всего, если рассудительность сказываетсЯ в деловитости, то кто,
спрошу Я, имеет право притЯзать на почетное звание человека рассудительного:
мудрец ли, который  отчасти  по излишней совестливости, отчасти по малодушию
ничего не решаетсЯ предпринЯть, или на все дерзающий дурак, не  сдерживаемый
ни  стыдом,  которого  не имеет,  ни опасностью, которой не  сознает. Њудрец
обращаетсЯ к древним писаниЯм и выискивает в них одни только  хитросплетениЯ
словес.  „урак,  напротив  того,  постоЯнно  вращаЯсь в  самой  гуще  жизни,
приобретает, по-моему, истинную рассудительность. ќто<sup></SUP> Ясно видел,
вопреки   своей  слепоте,  еще  ѓомер  и  потому  сказал:  <i>"‘обытие  зрит  и
безумный"</I><sup>1</SUP><i>.</I>  Џоистине,  два  великих  препЯтствиЯ  стоЯт на  пути
правильного пониманиЯ вещей:  стыд, наполнЯющий душу, словно туман, и страх,
который перед лицом опасности удерживает от  смелых  решений.  Ќо ѓлупость с
удивительной  легкостью гонит  прочь и стыд и  страх.  Ћднако лишь  немногие
смертные понимают,  сколь выгодно  и удобно  никогда не стыдитьсЯ и ни перед
чем не робеть.
     …сли  же под рассудительностью разуметь способность правильно  судить о
вещах,  то послушайте, молю  вас,  сколь  далеки от нее  те, кто всего более
похвалЯетсЯ этой способностью. Џрежде всего, не подлежит сомнению, что любаЯ
вещь имеет два  лица,  подобно Ђлкивиадовым силенам<sup>2</SUP>, и лица  эти
отнюдь не схожи одно с другим. ‘наружи как будто смерть, а заглЯни внутрь --
увидишь жизнь,  и наоборот,  под жизнью скрываетсЯ  смерть,  под красотой --
безобразие,  под  изобилием --  жалкаЯ  бедность, под позором  -- слава, под
ученостью  --  невежество,  под  мощью --  убожество,  под благородством  --
низость, под весельем -- печаль, под преуспеЯнием -- неудача, под дружбой --
вражда, под пользой -- вред; коротко говорЯ, сорвав  маску с ‘илена, увидишь
как раз  обратное  тому,  что  рисовалось с  первого  взглЯда.  Ѓыть  может,
кому-нибудь это мое  рассуждение покажетсЯ чересчур философским -- извольте,
буду  говорить  грубее и проще.  Љого,  как  не  королЯ,  считать богатым  и
могучим? Ќо если  не имеет  он  в  душе своей ничего доброго,  если вечно он
ненасытен, то  остаетсЯ беднейшим из беднЯков. Ђ если к  тому же  в душе  он
привержен  многим порокам, -- он уже не только  нищий, но  и презренный раб.
Џодобным же образом надлежит рассуждать и обо всем прочем. Ќо хватит с нас и
одного примера.
     "Љ  чему, однако, все это?"  -- быть  может, спросит  кто-либо из  вас.
‘ейчас  услышите,  куда Я клоню. …сли бы кто-нибудь сорвал на сцене маски  с
актеров,  играющих комедию, и  показал зрителЯм  их настоЯщие лица, разве не
расстроил  бы  он всего  представлениЯ и разве не прогнали бы его  из театра
каменьЯми,  как  юродивого?  ‚едь  все кругом  мгновенно  принЯло  бы  новое
обличье, так что женщина вдруг оказалась бы мужчиной, юноша -- старцем, царь
--  жалким оборвышем, бог --  ничтожным смертным.  “странить ложь --  значит
испортить  все представление,  потому  что именно  лицедейство и притворство
приковывают к себе взоры  зрителей. Ќо и всЯ жизнь человеческаЯ есть не иное
что,  как некаЯ комедиЯ, в  которой люди, нацепив личины, играют каждый свою
роль, пока  хорег не уведет их с просцениума<sup>3</SUP>. •орег  этот  часто
одному и тому же актеру поручает  различные роли, так что порфироносный царь
внезапно  поЯвлЯетсЯ перед  нами  в  виде  несчастного  раба.  ‚ театре  все
оттенено  более резко, но, в сущности, там играют  совершенно так же, как  в
жизни. —то, ежели теперь какой-то  свалившийсЯ  с неба мудрец вдруг поднимет
крик, уверЯЯ, будто тот,  кого все почитают за бога и  своего  господина, --
даже и не человек, ибо по-скотски следует  лишь велениЯм страстей, что он --
подлый раб, ибо  сам добровольно служит многим и к тому же гнусным владыкам?
—то, если, встретив  человека, оплакивающего своего  умершего  отца,  мудрец
повелит ему радоватьсЯ, коль скоро лишь теперь покойник  начал по-настоЯщему
жить: ведь наша здешнЯЯ  жизнь  -- лишь подобие  смерти?!  —то,  если тот же
мудрец,  увидЯ   дворЯнина,  хвастающегосЯ  своими  предками,  обзовет   его
безродным  нищим  на  том  основании,  что  ему  чужда  сердечнаЯ  доблесть,
единственный источник истинного благородства? —то, если  он  со  всеми  и  с
каждым  вздумает  рассуждать  подобным же  образом --  разве  не станут  все
глЯдеть на него,  как на буйно помешанного? Љак ничего нет глупее непрошеной
мудрости, так  ничего не может быть опрометчивее сумасбродного благоразумиЯ.
‘умасбродом  называю  Я  всЯкого  не  желающего  считатьсЯ  с  установленным
положением вещей  и применЯтьсЯ  к  обстоЯтельствам, не помнЯщего  основного
закона всЯкого пиршества: <i>либо пей, либо -- вон,</I> и требующего, чтобы комедиЯ
не  была комедией. Ќапротив, истинно рассудителен тот, кто, будучи смертным,
не  стремитсЯ  быть  мудрее,  чем  подобает  смертному,  кто  снисходительно
разделЯет  недостатки толпы и  вежливо заблуждаетсЯ заодно с  нею. Ќо ведь в
этом и состоит  глупость, скажут мне. Ќе стану спорить, но согласитесь и вы,
что это как раз и значит играть комедию жизни.

        <a name="Glava_30"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXX

     ѓоворить ли мне дальше,  о боги  бессмертные, или умолкнуть теперь  же?
‡ачем умолкать, когда  слова мои -- сущаЯ правда? Ќо, пожалуй, в таком  деле
не  мешало бы  пригласить на помощь  Њуз геликонских<sup>1</SUP>, к  которым
поэты то и дело  взывают из-за всЯкой чепухи. ’ак пособите же  мне  малость,
дщери ћпитера, дабы могла  Я  доказать, что  к высокой оной мудрости, к этой
твердыне  блаженства, как  ее  прозвали философы, не  отыскать  пути,  ежели
ѓлупость  не согласитсЯ  быть  вашим вожатым.  “же  признано нами,  что  все
чувствованиЯ подлежат ведению ѓлупости. ’ем  и отличен  от дурнЯ мудрец, что
руководствуетсЯ разумом, а не чувствами. Џоэтому стоики тщатсЯ отстранить от
мудреца все волнениЯ, словно какие-то недуги, забываЯ, что чувства и страсти
не только как рачительные пестуны направлЯют поспешающего в гавань мудрости,
но сверх  того служат хлыстом и  шпорами  доблести,  ибо они-то и  побуждают
человека  ко всЯкому  доброму  делу. Џравда,  это Яростно оспаривает сугубый
стоик ‘енека, воспрещающий мудрецу всЯкое  душевное волнение. Ќо при этом он
уже ничего не оставлЯет от человека,  а <i>создает</I> некоего нового  бога, какого
никогда не бывало и никогда не будет; говорЯ Яснее, он воздвигает  мраморное
подобие человека, застывшее и лишенное всех людских свойств. Џусть философы,
ежели им  это нравитсЯ, носЯтсЯ  со  своим  мудрецом, пусть никого не любЯт,
кроме него,  пусть пребывают  с  ним  вместе  в  государстве Џлатона,  или в
царстве идей<sup>2</SUP>, или  в садах ’анталовых!<sup>3</SUP> Љто не убежит
в ужасе  от такого существа, не то чудовища,  не то привидениЯ, недоступного
природным чувствованиЯм, не знающего ни любви, ни жалости,
     <CENTER><i>твердому камню подобного, скалам Њарпесса холодным<sup>4</SUP>,</I>
</CENTER>
     от  которого ничто  не  ускользает, который  никогда  не  заблуждаетсЯ,
который,  подобно  зоркому  ‹инкею<sup>5</SUP>,  все  видит   насквозь,  все
тщательно взвешивает, все знает,  который одним только собой  доволен,  один
богат, один ‡доров, один  -- царь, один -- свободен, коротко говорЯ, он один
-- все, но... лишь в собственных своих помышлениЯх; не печалитсЯ он о друге,
ибо сам никому не друг, даже богам готов накинуть  петлю на шею, и  все, что
только  случаетсЯ  в  жизни,  он  осмеивает и порицает,  во  всем усматриваЯ
безумие.  ‚от он каков, этот  совершенный мудрец. ’еперь позвольте спросить:
если  бы  вопрос  решалсЯ  голосованием, какое  государство  согласилось  бы
поставить над  собою подобного правителЯ, какое войско последует за подобным
вождем, какаЯ женщина изберет  себе такого супруга, кто согласитсЯ  иметь за
столом  такого  сотрапезника, какой раб  снесет  иго господина,  обладающего
подобным нравом?  Љто не предпочтет ему последнего дурака  из простонародьЯ,
который  равно  способен и  повелевать глупцами и повиноватьсЯ  им,  который
будет  угоден себе подобным (а  таких всегда  большинство), ласков  с женой,
обходителен с друзьЯми,  весел на пиру, приЯтен в сожительстве и которому не
чуждо  ничто человеческое? ! Ќо мне  даже противно  говорить долее  об  этом
мудреце. ЋбратимсЯ лучше к другим благам, которые доставлЯет вам ѓлупость.

        <a name="Glava_31"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXXI

     …жели поглЯдеть на  наш мир с высоты  небес, как  смотрит, по рассказам
поэтов,  ћпитер, скольких бед исполнена жизнь человеческаЯ: жалкое и грЯзное
рождение,  мучительное  воспитание,  детство,  сопрЯженное  с  бесчисленными
обидами,   юность,  обремененнаЯ  бесчисленными  трудами,  тЯжкаЯ  старость,
суроваЯ  неизбежность смерти,  целаЯ  рать  болезней,  множество  несчастных
случайностей и житейских невзгод -- повсюду мед отравлен желчью! Ќе стану уж
вспоминать, сколько зла причинЯет человек человеку! Ѓедность, тюрьма, позор,
бесчестие, пытки, мЯтежи, интриги, злословие, тЯжбы, обманы... Ќо не пытаюсь
ли Я, в самом деле, <i>исчислить песок морской?</I> Ќегоже  рассуждать здесь о том,
какими грехами навлекли на себЯ  люди все эти бедствиЯ или какой гневный бог
осудил их рождатьсЯ длЯ горЯ и скорбей. ‚оистину всЯкий, кто поразмыслит как
должно, никогда не осудит Њилетских дев, сколь ни жалкой представлЯетсЯ  нам
их  участь<sup>1</SUP>.  Ќо  какие  люди  чаще всего налагали на  себЯ руки,
пресытившись  печалЯми  жизни?  Ќе  те  ли,  которые  ближе  всего  стоЯли к
мудрости?  Ќе  говорЯ  уже  о  „иогенах,  Љсенократах<sup>2</SUP>,  Љатонах,
ЉассиЯх и Ѓрутах, напомню здесь •ирона,  который мог получить бессмертие, но
выбрал смерть<sup>3</SUP>. ‘удите  сами, что случилось бы,  если б все  люди
были  мудрецами: опЯть понадобилсЯ  бы  кусок глины,  и  вновь  пришлось  бы
взЯтьсЯ за работу гончару Џрометею<sup>4</SUP>.  Ќо Я, обращаЯсь к помощи то
невежества,  то  бездумьЯ,  даруЯ забвение  всех  зол и  надежду  на  лучшее
будущее,  щедро  окроплЯЯ  людей  медвЯной  росой  наслаждениЯ,  так успешно
помогаю им в бедах, что никто не желает расставатьсЯ с жизнью, прежде чем не
кончилась нить Џарок<sup>5</SUP> и жизнь сама не оставила тела; чем меньше у
человека причин дорожить существованием, тем крепче он за него цеплЯетсЯ, не
подозреваЯ даже,  что такое пресыщение  и  тоска.  ЃлагодарЯ моим  дарам  вы
увидите  повсеместно  старцев  в  летах  Ќестеровых,   у  которых  и  образа
человеческого  не  сохранилось --  шамкающих,  слабоумных, беззубых,  седых,
лысых,  или,  как  рисует  их  Ђристофан,  <i>неопрЯтных,  скрюченных,  жалких,
сморщенных,  оплешивевших,  отупевших,   но   сластолюбивых<sup>6</SUP>;</I>  и,
однако,  они так  наслаждаютсЯ  жизнью,  так  <i>молодЯтсЯ,</I> что иной,  глЯдишь,
красит  свои  седины, другой  прикрывает  лысину накладными кудрЯми,  третий
вставлЯет  себе зубы, быть  может, выдернутые  из  свиной челюсти, четвертый
жалостно  вздыхает  по какой-нибудь  девчонке  и в любовных глупостЯх  готов
состЯзатьсЯ с зеленым юнцом. €ные  в гроб смотрЯт, настоЯщие старые хрычи, а
туда  же, берут  себе  молодую  жену, бесприданницу, конечно, и  берут ее на
потребу  не  столько себе,  сколько  другим;  это  случаетсЯ  повсеместно  и
вызывает  даже  похвалы.  …ще забавнее, когда дрЯхлаЯ старуха, труп  трупом,
словно только что  с того  света воротилась,  то и  знай повторЯет:  <i>"‘ветик
мой",</I> резвитсЯ,  <i>жеманитсЯ,</I>  привлекает за немалую мзду какого-нибудь ”аона,
усердно расписывает румЯнами лицо, не отходит от зеркала, выщипывает заросли
у себЯ между ногами, выставлЯет напоказ свои увЯдшие, рыхлые груди, криками,
визгом подстрекает уснувшее вожделение, тЯнет вино, как губка, вмешиваетсЯ в
толпу плЯшущих  девушек, строчит  любовные  цидулки. ‚се  над  ней  смеютсЯ,
потому что это воистину весьма  глупо; но  сами  старушонки  собою довольны,
наслаждаютсЯ жизнью, упиваютсЯ медом,  и все -- по  моей  милости. € Я прошу
всех, кто  находит  это  смешным,  поразмыслить, что  лучше --  наслаждатьсЯ
подобным  образом,  присодействииѓлупости, или искать,  как  это  говоритсЯ,
перекладину  длЯ  петли? —то касаетсЯ  позора, который,  по  общему  мнению,
навлекают  на человека такие дела,  то длЯ  моих  дурачков  его словно и  не
существует:  они либо вовсе его не сознают,  либо  ежели сознают, то легко с
ним  мирЯтсЯ. ‚от если  камень на голову свалитсЯ, это -- настоЯщаЯ беда,  а
позор,  бесчестие,  хула   и   дурнаЯ   молва   лишь   постольку  доставлЯют
неприЯтности, поскольку  мы  их замечаем. Ђ  не  замечаем  -- так и беды нет
совсем. —то тебе до того, ежели  все  кругом  тебЯ свищут, когда сам ты себе
рукоплещешь?  Ќо  все  это   становитсЯ  возможным  единственно  при  помощи
ѓлупости.

        <a name="Glava_32"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXXII

     Ћднако Я  уже предвижу,  что  со мной  заспорЯт философы.  "ЏодчинЯтьсЯ
ѓлупости, -- скажут они, -- заблуждатьсЯ, обманыватьсЯ, коснеть в невежестве
-- все это и ‡начит быть  несчастным".  Ќет, это значит быть  человеком.  Ќе
понимаю, чего ради называть таких людей  несчастными, раз  они  так рождены,
так воспитаны, так приучены и ежели таков общий удел. Ќет никакого несчастьЯ
в том, чтобы во всех отношениЯх быть подобным другим существам своей породы,
иначе  придетсЯ жалеть  человека потому, что  он  не  может летать  вместе с
птицами, не ходит на четвереньках вместе со скотами и не носит на  лбу рогов
наподобие  быка.   ‚оистину  тогда   пришлось  бы  назвать  несчастливцем  и
прекраснейшего конЯ, -- потому что он не знает грамматики и не ест пирожных,
и быка, -- потому что он не пригоден длЯ забав палестры<sup>1</SUP>. Ќо если
нечего жалеть неискушенного в грамматике конЯ, то  нельзЯ назвать несчастным
и глупого человека, ибо такова уж его натура. ‡десь опЯть ополчатсЯ  на менЯ
хитроумные спорщики: "„лЯ того, -- говорЯт они,-- и дано человеку, в отличие
от прочих живых существ, познание наук, чтобы он  образованием ума восполнЯл
пробелы, оставленные  природой". Ќо разве  это  хоть в малой мере  похоже на
правду? Џрирода, с таким бдительным тщанием создавшаЯ мошек, травы  и цветы,
задремала, изволите видеть,  и  дала  маху, когда творила  человека, так что
один он нуждаетсЯ  в поддержке наук -- тех самых наук,  которые на  погибель
роду  человеческому  изобрел ’евт<sup>2</SUP>, этот  враждебный людЯм гений!
Ћтнюдь  не способствуЯ  нашему  счастью, науки лишь вредЯт  той  цели,  ради
которой они Якобы созданы,  как ќто изЯщно доказывает  у Џлатона один  умный
царь<sup>3</SUP>.
     €так, науки, вместе  с другими Язвами человеческой жизни, поЯвились  на
свет  лишь по вине тех, от кого происходЯт все наши напасти, а именно  -- по
вине  демонов; на  то указывает  самое  их  название  --  демоны,  словно бы
<i>даэмоны,</I> то есть  знающие. ‚ золотом  веке человеческий  род, не вооруженный
никакими науками,  жил, следуЯ указаниЯм одной природы. ЉакаЯ, в самом деле,
была нужда в грамматике, когда у всех был один  общий Язык и  искусство речи
служило  лишь длЯ того, чтобы люди  понимали  друг друга? Љакую пользу могла
принести диалектика, когда  не существовало несходных мнений? …сть ли  место
риторике там, где никто не доставлЯет соседу  никаких хлопот? Љ  чему знание
законов при отсутствии дурных нравов, от которых,  -- в том нет сомнениЯ, --
родились  хорошие законы? „алее,  древние люди  были слишком  богобоЯзненны,
чтобы  испытывать   с  нечестивым  любопытством  тайны  природы,   исчислЯть
величину, движениЯ и влиЯниЯ небесных тел, пытатьсЯ проникнуть в сокровенные
причины вещей;  они сочли бы кощунством желание смертного человека сделатьсЯ
мудрее,  нежели то предопределено его  жребием. Ђ безумнаЯ мысль исследовать
то, что находитсЯ за пределами небес,  никому и в голову не приходила. Ќо по
мере  того как первобытнаЯ  невинность  золотого  века  начала  клонитьсЯ  к
упадку,  злые  гении  изобрели  науки и искусства,  впрочем, на первых порах
весьма немногочисленные и  усвоенные  лишь немногими. ‚последствии  суеверие
халдеев<sup>4</SUP>   и   праздное  легкомыслие  греков  присовокупили  сюда
множество новых орудий умственной  пытки, и теперь одной грамматики за глаза
хватит, чтобы обратить в сплошное мученье всю жизнь человека.

        <a name="Glava_33"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXXIII

     ‚прочем, и между самими науками превыше всего пенЯтсЯ те, которые ближе
стоЯт  к  здравому смыслу,  иначе  говорЯ,  к глупости.  ѓолодают богословы,
мерзнут   физики,   терпЯт  посмеЯние  астрологи,   живут  в   пренебрежении
диалектики. ’олько <i>муж врачеватель многим  другим предпочтен</I><sup>1</SUP>. Ќо
и  среди врачей  -- кто  невежественнее,  нахальнее, безрассуднее остальных,
тому и цена выше даже у венчанных государей. „а и сама медицина, в том виде,
в  каком многие ею теперь  занимаютсЯ, не что иное,  как  искусство морочить
людей, -- нисколько не хуже риторики.
     Љ врачам ближе всего законники-крючкотворы; быть может даже, их следует
поставить  на  первое место --  сама судить не решусь; во всЯком случае, все
философы единодушно называют их ремесло ослиным. €, однако, от  решений этих
ослов зависЯт  все дела --  как  самые важные, так и  самые  незначительные.
€мениЯ законников умножаютсЯ, между тем как теолог, постигнувший глубочайшие
тайны божества,  жует волчцы и  ведет  жестокую  войну с клопами  и блохами.
€так, если  среди ученых  счастливее других те,  которые состоЯт  в наиболее
близком родстве с ѓлупостью, то, без сомнениЯ, величайшие счастливцы  -- те,
кто  воздерживаетсЯ от всЯкого соприкосновениЯ с науками и исполнЯет велениЯ
одной  природы; ведь природа  никогда не заблуждаетсЯ,  разве только мы сами
попытаемсЯ  перешагнуть  за положенные человеческой доле границы. Ќенавистна
природе всЯкаЯ подделка, и всего лучше бывает то, что не искажено ни наукой,
ни искусством.

        <a name="Glava_34"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXXIV

     Џосмотрите далее на любую  другую породу живых существ: всех счастливей
-- те, которые не знают ни учениЯ, ни дрессировки, но живут исключительно по
закону  природы. Љто блаженнее пчел, кто более их достоин восхищениЯ? Ђ ведь
они даже не обладают всеми нашими  телесными чувствами. Љакой зодчий может с
ними  сравнитьсЯ?  Љакому  философу   удалось  учредить  столь   совершенную
республику?  ‘ другой стороны -- вот вам лошадь: чувствами своими она вполне
подобна человеку и уже давно стала его товарищем и спутником, зато и делит с
ним все невзгоды. ‚о  времЯ состЯзаний  она задыхаетсЯ  от усталости,  боЯсь
поражениЯ, а на войне напрЯгает все силы длЯ победы, пока не ударитсЯ мордой
о землю, рухнув вместе с седоком.  Ќе говорю уже о зубчатых удилах, шпорах с
острыми шипами, стойлах, подобных темницам, плетЯх,  палках,  путах, тЯжести
всадника и вообще обо всей этой трагедии рабства, на которую она добровольно
себЯ обрекла, потому что стремитсЯ,  подражаЯ могучим мужам,  отмщать своему
врагу любой ценой. Ќасколько завиднее жизнь мушек и птичек, не знающих иного
руководителЯ  и  наставника,  нежели  природа!   ‹ишь   бы  только  люди  не
преследовали  их своими западнЯми, ибо стоит птице попасть в клетку, как она
привыкает  болтать человечьим  Языком  и  терЯет весь блеск  своей природной
красоты.  Ќастолько творениЯ  природы  выше  подделок  искусства! Ќе  нахожу
достаточно  похвал  длЯ  того петуха  Џифагора, который  последовательно был
философом,  мужчиной,   женщиной,   царем,  простолюдином,  рыбой,  лошадью,
лЯгушкой и  даже, сколько  помнитсЯ, губкой  и решил в конце концов, что нет
существа   несчастнее   человека,   поскольку    все   остальные    животные
довольствуютсЯ  теми  пределами, в которые  их заключила природа, и лишь  он
один пытаетсЯ раздвинуть границы своего жребиЯ<sup>1</SUP>.

        <a name="Glava_35"></A>ѓ‹Ђ‚Ђ XXXV

     „алее, по мнению того  же петуха, между людьми идиоты стоЯт много  выше
ученых и знатных. ѓрилл оказалсЯ гораздо мудрее <i>многоопытного</I> ЋдиссеЯ, когда
предпочел   лучше   хрюкать  в  хлеву,  чем  подвергатьсЯ  вместе  со  своим
предводителем  новым опасностЯм.  ‚ этом со  мною, кажетсЯ,  согласен  и сам
ѓомер,