 Ћни говорЯт нам об этом тогда,  когда
причины их заблуждений ими облагорожены и возвеличены,  но  отойдем  немного
назад, вспомним, как выглЯдели эти причины в своем изначальном  виде,  и  мы
поймаем этих людей с поличным. Ќеужто они хотЯт, чтобы их проступок  казалсЯ
меньшим, потому что совершен ими давно, и  чтобы  неправедно  начатое  имело
праведные последствиЯ?
     Љто желает своей родине блага так же, как Я, то есть  без  того,  чтобы
предаватьсЯ скорби о ней и худеть от этого, тот будет огорчен, но не  станет
отчаиватьсЯ, видЯ, что ей  грозит  гибель  или  существование,  равнозначное
гибели. Ќесчастный корабль: его стремЯтсЯ  подчинить  своей  власти  -  и  с
такими несхожими целЯми - волны, ветры и кормчий;

                               in tam diversa magister
                        Ventus et unda trahunt [41].

     Љто не алчет милостей государевых,  как  вещи,  без  которой  не  может
прожить, того не слишком заденет ни холодность оказанного  королЯми  приема,
ни холодное выражение их лиц, ни шаткость их благосклонности. Љто не дрожит,
как наседка, над своими детьми или своими почестЯми и не находитсЯ у  них  в
рабстве, тот не перестанет жить в свое удовольствие и  после  того,  как  их
потерЯет. Љто творит добро главным  образом  с  тем,  чтобы  доставить  себе
удовлетворение, тот не изменит своего образа действий,  видЯ,  что  люди  не
ценЯт его поступков. —тобы справитьсЯ с подобными неприЯтностЯми, достаточно
запастись каплей терпениЯ. ќтот рецепт приносит мне огромную пользу; Я сразу
выкупаю себЯ из рабства, и притом по исключительно дешевой цене, и тем самым
избавлЯюсь   от   множества   трудностей   и   хлопот.   ‡атрачиваЯ   крайне
незначительные усилиЯ, Я пресекаю еще в зародыше возникающие во мне душевные
переживаниЯ и ухожу от того, что начинает менЯ  тЯготить,  прежде  чем  этот
гнет станет по-настоЯщему обременительным. Љто не  отменЯет  отплытиЯ,  тому
уже не отменить плаваньЯ. Љто не умеет захлопнуть дверь перед своими бурными
чувствами, тот не изгонит их, когда они вторгнутсЯ  внутрь.  “  кого  нейдет
дело с началом, у того оно не пойдет и с концом. Љто  не  смог  помешать  их
зарождению, тот не сможет помешать им и обрушитьсЯ на него. Etenim ipsae  se
impellunt ubi semel a  ratione  discessum  est;  ipsaque  sibi  imbecillitas
indulget in altumque provehitur  imprudens  nec  reperit  locum  consistendi
{‚едь страсти сами себЯ возбуждают, лишь только перестаешь следовать разуму;
слабость снисходит к самой себе и, неразумнаЯ, идет все дальше  и  дальше  и
больше не в силах остановитьсЯ [42] (лат.).}. Џо временам Я  ощущаю  в  себе
какие-то легкие дуновениЯ, с шелестом овевающие менЯ изнутри; эти  дуновениЯ
- предвестники бури: animus, muilo  antequam  opprimatur,  quatitur"  {„уша,
прежде чем поддатьсЯ страстЯм, содрогаетсЯ [43] (лат.).}.

                    ...ceu flamina prima
               Cum deprensa fremunt silvis, et caeca volutant
               Murmura, venturos nautis prodentia ventos.

     {Љогда первые дуновениЯ ветра начинают шуметь в лесах и повсюду носЯтсЯ
неЯсные шумы, возвещающие морЯкам, что идет бурЯ [44] (лат.).}

     ‘колько раз Я совершал в отношении себЯ Явную несправедливость, лишь бы
избегнуть опасности узнать еще худшую со стороны судей, и к  тому  же  после
целого века нудной возни и гнусных и отвратительных  происков,  которые  длЯ
менЯ хуже костра и пытки. Convenit а litibus quantum  licet,  et  nescio  an
paulo plus etiam quam licet, abhorrentem esse. Est enim non  modo  liberale,
paululum nonnumquam de suo iure  decedere,  sed  interdum  etiam  fructuosum
{Ќужно сделать все возможное и, больше  того,  невозможное,  чтобы  избежать
тЯжбы. ‚едь не только красиво и благородно, но порой и  выгодно  поступитьсЯ
ради этого кое-какими из своих прав [45] (лат.).}. …сли бы мы были и вправду
мудрыми, то, потерпев неудачу в суде, мы бы  ликовали  и  хвастали,  подобно
тому ребенку, которого Я как-то видел в  одном  знатном  доме  и  который  с
прелестною непосредственностью сообщал всем и каждому, что у  его  мамы  нет
больше тЯжбы, потому что она ее проиграла; и он  сообщал  об  этом  с  таким
восторгом, точно у нее нет больше кашлЯ, горЯчки  или  чего-нибудь  другого,
столь же неприЯтного. ‘ледуЯ велениЯм моей  совести,  Я  всегда  пренебрегаю
теми милостЯми, которыми могла  бы  менЯ  осыпать  судьба,  подарившаЯ  менЯ
родством и знакомствами с лицами,  располагающими  высшей  властью  в  делах
этого рода; и Я упорно отказывалсЯ употребить их влиЯние в  ущерб  кому-либо
другому и,  опираЯсь  на  них,  придавать  моим  правам  силу  большую,  чем
предусмотрено законом. Љороче говорЯ, всю жизнь Я вел себЯ таким образом,  -
да будет это сказано в добрый час, - что  и  поныне  остаюсь  совершеннейшим
девственником по части судебных процессов, хотЯ у менЯ было немало поводов к
их возбуждению и Я мог бы, если бы того пожелал, сделать это  с  достаточным
основанием, и таким же девственником Я остаюсь и по части  распрей  и  ссор.
€так, не наносЯ и не испытываЯ сколько-нибудь  значительных  оскорблений,  Я
прожил довольно долгую жизнь и ни разу не слышал, чтобы, обращаЯсь  ко  мне,
менЯ называли  каким-нибудь  ругательным  словом,  а  не  по  имени.  ђедкое
благоволение неба!
     Џричины и  пружины  наших  даже  самых  жестоких  волнений  смехотворно
ничтожны. ‘колько бедствий навлек на себЯ наш последний  герцог  Ѓургундский
[46] вследствие  ссоры  из-за  тележки  с  овчинами!  Ђ  разве  изготовление
какой-то печатки не было первейшей и главнейшей причиной наиболее  страшного
потрЯсениЯ, какое когда-либо постигало нашу землю? €бо  Џомпей  и  –езарь  -
всего-навсего ростки и отпрыски своих двух предшественников [47]. €  в  свое
времЯ Я видел, как мудрейшие умы нашего королевства были собраны  на  совет,
обставленный пышными церемониЯми  и  сопрЯженный  с  тратою  государственных
средств,  Якобы  длЯ  заключениЯ  союзов  и  договоров,  в  действительности
зависевших  только  от  решениЯ  всесильной  дамской  гостиной  и   прихотей
какой-нибудь досужей бабенки. Џоэты хорошо это понЯли и из-за одного  Яблока
ввергли ѓрецию вместе с Ђзией в море огнЯ и  крови  [48].  ЏоглЯдите,  из-за
какого вздора такой-то вверЯет свою честь и  самую  жизнь  своей  шпаге  или
кинжалу; пусть он поведает вам, что повело к  этой  ссоре;  ему  не  сделать
этого, не покрывшись краской стыда, до  того  все  это  выеденного  Яйца  не
стоит.
     Ќевелика хитрость взойти на корабль, но раз уж взошел на него, смотри в
оба! ’ут уж приходитсЯ думать о множестве различных вещей, а это потруднее и
посложнее. ђазве не много проще совсем не входить, чем войти,  чтобы  выйти?
‘ловом, никоим образом не  следует  подражать  тростнику,  который  поначалу
выбрасывает прЯмой длинный стебель, но затем,  как  бы  устав  и  выдохшись,
начинает завЯзывать частые и плотные узелки,  точно  делает  в  этих  местах
передышки, свидетельствующие о  том,  что  у  него  не  осталось  ни  былого
упорства,  ни  былой  силы.   ѓораздо   правильнее   начинать   спокойно   и
хладнокровно, сберегаЯ свое дыхание и свой порыв длЯ  преодолениЯ  возможных
препЯтствий и длЯ завершениЯ начатого. Џриступив к нашим делам, мы на первых
порах управлЯем ими и держим их в своей воле,  но  позднее,  когда  они  уже
сдвинуты с места, они управлЯют нами и тащат  нас  за  собой,  так  что  нам
только и остаетсЯ, что идти следом.
     Ћзначает ли это, что Я утверждаю, будто мои житейские правила неизменно
избавлЯли менЯ от всех и всЯческих затруднений и Я с легкостью  одергивал  и
обуздывал свои страсти? Ќе всегда эти страсти  соразмерны  с  вызвавшими  их
обстоЯтельствами и уже при своем  пробуждении  нередко  бывают  жестокими  Я
неистовыми. € все же мои правила сберегают немало сил  и  приносЯт  плоды  и
бесполезны лишь тем, кто, творЯ добро, не довольствуетсЯ  никакими  плодами,
если его имЯ  не  снискивает  славы.  ‚прочем,  по  правде  говорЯ,  выгоды,
приносимые этими правилами, каждый подсчитывает на свой лад.  ‚ы  достигнете
большего,  хоть  это  и  доставит  вам  меньшую  славу,  если   основательно
поразмыслите, прежде чем уЯсните себе  сущность  дела  и  пуститесь  во  все
тЯжкие. ‚о всЯком случае, не только в этом одном, но и во  всех  возлагаемых
на нас жизнью обЯзанностЯх путь тех, кто  домогаетсЯ  почестей,  значительно
отличаетсЯ от пути, которого держатсЯ равнЯющиесЯ на порЯдок и разум.
     џ  сплошь  да  рЯдом  вижу  людей,  которые  рьЯно,   но   нерасчетливо
устремлЯютсЯ вперед на  ристалище  и  вскоре  замедлЯют  свой  бег.  Џлутарх
говорит, что кто по застенчивости или из ложного стыда чрезмерно податлив  и
с легкостью обещает все, о чем его ни попросЯт, тот  с  такою  же  легкостью
нарушает слово и от него отказываетсЯ; равным образом, кто легко ввЯзываетсЯ
в ссору, не прочь так же легко пойти и на мировую [49], тогда как твердость,
препЯтствующаЯ мне затевать ссоры, должна побуждать менЯ упорствовать в них,
коль скоро Я буду выведен из  равновесиЯ  и  распалюсь  гневом.  ’о,  о  чем
упоминает Џлутарх, - дурное обыкновение: пустившись в путь,  нужно  идти  до
последнего вздоха. "Ќачинайте с прохладцей, - говорит Ѓиант, - продолжайте с
горЯчностью" [50]. Ќерассудительность приводит  к  нестойкости,  а  она  еще
несноснее.}
     ‚ большинстве случаев наши примирениЯ  после  ссоры  бывают  лживыми  и
постыдными; мы стремимсЯ только к  соблюдению  внешней  благопристойности  и
вместе с  тем  отрекаемсЯ  от  наших  истинных  побуждений  и  совершаем  по
отношению к ним предательство. Њы приукрашиваем действительность.  Њы  очень
хорошо знаем, что именно мы сказали и в каком смысле сказали, и это  так  же
хорошо знают и присутствовавшие и  наши  друзьЯ,  перед  которыми  мы  хотим
выказать свое превосходство. ЏоступаЯсь нашей искренностью и  честью  нашего
мужества, мы отрекаемсЯ от своих мыслей и ищем в искажении  истины  лазейку,
лишь бы, несмотрЯ ни на что, помиритьсЯ. Њы сами  изобличаем  себЯ  во  лжи,
чтобы извинить изобличениЯ такого же рода, которые исходили  от  нас  самих.
Ќегоже доискиватьсЯ, нельзЯ ли как-нибудь по-иному истолковать наши поступки
или наши  слова;  нужно  твердо  держатьсЯ  своего  собственного  толкованиЯ
свершенного нами в держатьсЯ его, чего бы это ни стоило. ђечь идет  о  нашей
порЯдочности и нашей совести, а это вещи, не терпЯщие личины. Џредоставим же
такие  низменные  уловки  и  отговорки  Ябедам  и  крючкотворам  из   „ворца
ЏравосудиЯ. €звинениЯ и объЯснениЯ, на которые, как Я ежедневно вижу,  никто
не скупитсЯ, чтобы загладить ту или иную неловкость, кажутсЯ мне хуже  самой
неловкости. Ѓыло бы лучше нанести врагу еще одно оскорбление,  чем  наносить
его себе самому, налагаЯ  на  себЯ  подобное  наказание.  ‚ы  задели  своего
противника  в  пылу  гнева,  а  подольщаетесь  к  нему  и  успокаиваете  его
хладнокровно и обдуманно; вот и получаетсЯ,  что  вы  отступаете  за  черту,
которую преступили. џ не знаю слов столь же предосудительных длЯ  дворЯнина,
как слова, в которых он отказываетсЯ от своих  прежних  слов,  когда  это  -
отказ, вырванный у него принуждением; и они,  по-моему,  тем  больше  должны
вгонЯть его в стыд, что упрЯмство ему простительнее, чем малодушие.
     Њне настолько же  легко  избегать  страстей,  как  трудно  их  умерЯть.
Abscinduntur facilius animo quam temperantur {€х легче вырвать из души,  чем
умерить  [51]  (лат.).}.  Љто  не  в  силах   возвыситьсЯ   до   благородной
бесстрастности  стоиков,  пусть  ищет  спасениЯ  в  присущей  мне  низменной
черствости. —его  те  достигали  с  помощью  добродетели,  того  Я  стараюсь
достичь, опираЯсь на свойства моего характера. Ћбласть, лежащаЯ  посередине,
- средоточие бурь; обе крайние - философов и деревенского люда - могут между
собой поспорить, какаЯ из них спокойнее и счастливее:

                  Felix qui potuit rerum cognoscere cusas,
                  Atque metus omres et inexorabile fatum
                  Subiecit pedibus, strepitumque Acherontis avari.
                  Fortunatus et ille deos qui novit agrestes,
                  Panaque, Silvanumque senem, Nymphasque sorores.

     {‘частлив, кто мог познать причины  вещей  и  пренебречь  всевозможными
страхами и неумолимой судьбой и рокотом жадного Ђхерона; счастлив и тот, кто
знает сельских богов, и Џана, и старца ‘ильвана, в сестер Ќимф [52] (лат.).}

     ‚се на свете рождаетсЯ слабым и нежным. ’ем не менее  с  самого  начала
следует глЯдеть в оба, ибо  подобно  тому  как  вследствие  незначительности
какого-нибудь ЯвлениЯ мы не находим в нем ни малейшей опасности,  точно  так
же, когда оно наберет силы, мы не найдем  против  него  средства.  „ав  волю
своему честолюбию, Я бы наткнулсЯ на миллионы препон, и справлЯтьсЯ  с  ними
мне бы всЯкий день стоило гораздо больше труда, нежели затраченный  мною  на
обуздание этой естественной склонности, котораЯ ставила бы менЯ перед такими
препонами:

                                   iure perhorrui
                     Late conspicuum tollere verticem.

     {џ с достаточным основанием опасаюсь поднимать  голову  в  обращать  на
себЯ внимание [53] (лат.).}

     ‚сЯкаЯ  деЯтельность  на  общественном  поприще   подвергаетсЯ   крайне
противоречивому и произвольному истолкованию, потому что о ней судит слишком
много голов. Ќекоторые считают,  что,  пребываЯ  в  должности  мэра  (Я  рад
сказать несколько слов и об этом, и не потому,  что  речь  пойдет  о  чем-то
заслуживающем вниманиЯ, а потому, что они помогут полнее обрисовать,  как  Я
веду себЯ в подобных делах), так вот, некоторые  считают,  что,  пребываЯ  в
названной  должности,  Я  показал   себЯ   человеком,   который   с   трудом
раскачиваетсЯ и у которого холодное сердце;  и  они,  возможно,  не  так  уж
далеки от истины. џ всегда стараюсь хранить спокойствие и в душе и в мыслЯх.
Cum semper natura,  tum  etiam  aetate  iam  quietus  {‚сегда  спокойный  по
природе, а теперь и вследствие моего возраста  [54]  (лат.).}.  €  если  под
воздействием какого-нибудь неожиданного и сильного впечатлениЯ  они  все  же
иногда распускаютсЯ и безобразничают, то,  по  правде  говорЯ,  это  у  менЯ
получаетсЯ не намеренно. ’акаЯ врожденнаЯ вЯлость не может, однако,  служить
доказательством умственной немощности (ведь нерадивость и неразумие -  вещи,
конечно, разные) и  еще  меньше  -  бесчувственности  и  неблагодарности  по
отношению к жителЯм нашего города, которые сделали все, что только было в их
силах, дабы почтить менЯ этим высоким постом, и тогда, когда Я был им совсем
не известен, и позже, переизбрав менЯ на второй срок, сделали длЯ  менЯ  еще
больше, чем когда избрали впервые. џ желаю им  всего  самого  наилучшего,  и
будь в этом настоЯтельнаЯ нужда, Я бы, разумеетсЯ, ничего не пожалел,  служа
им. ‡а них Я тревожилсЯ не меньше, чем за самого себЯ.  ќто  славный  народ,
воинственный и благородный, готовый, однако, к повиновению  и  дисциплине  и
способный  совершить  много  хорошего,  если  им   соответствующим   образом
руководЯт. ѓоворЯт и о том, что мое пребывание в должности мэра не  отмечено
ничем сколько-нибудь значительным и не оставило заметных следов. Ќу  что  ж,
это неплохо; менЯ обвинЯют в бездеЯтельности в такое времЯ, когда почти  все
одержимы зудом делать чересчур много.
     …сли мне что-нибудь по  сердцу,  Я  горЯчо  берусь  за  это.  Ќо  такое
напрЯжение  не  в  ладу  с  постоЯнством.  Љто   хочет   менЯ   использовать
соответственно  моим  склонностЯм,  пусть  поручит  дела,   требующие   силы
характера и свободолюбиЯ, такие дела, которые можно  выполнить,  идЯ  прЯмою
дорогой, и за короткий срок: тут Я  кое-что  смогу  сделать;  но  если  дело
предстоит  затЯжное,  щепетильное,  хлопотливое,  длЯ  которого  обЯзательны
ловкость и изворотливость, и к тому же запутанное, то этот человек  поступит
гораздо правильнее, обратившись к кому-либо другому.
     ‚сЯкаЯ крупнаЯ должность не так уж трудна.  џ  готов  был  бы  работать
несколько напрЯженнее, если бы в этом была действительнаЯ необходимость. €бо
в моих возможностЯх сделать кое-что сверх того, что Я делаю и чего не  люблю
делать. Ќасколько мне известно, Я не упустил ничего такого,  что,  по  моему
разумению, составлЯло мой  долг.  џ  забывал  совершать  лишь  те  поступки,
которые честолюбие примешивает к  нашему  долгу  и  прикрывает  его  именем.
Ћбычно это то, что дает пищу глазам и ушам и нравитсЯ людЯм, привлекаЯ их не
самой сущностью, а внешностью. …сли до них не доноситсЯ шум, им кажетсЯ, что
тут сонное царство.  Њои  склонности  противоположны  склонностЯм  любителей
шума. џ предпочел бы пресечь волнение, не волнуЯсь, и  покарать  беспорЯдки,
не впадаЯ в тревогу. …сли мне нужно выказать гнев и горЯчность, Я прибегаю к
притворству, надеваЯ на себЯ маску.  •арактер  у  менЯ  вЯлый,  и  Я  скорее
равнодушен, чем черств. џ не обвинЯю высших должностных  лиц,  дремлющих  на
своих постах, если дремлют также и их подчиненные; да что там  -  дремлют  и
сами  законы.  —то  до  менЯ,  то  Я  поклонник  жизни  как  бы  скользЯщей,
малоприметной, немой, neque summissam et abiectam, neque se  efferentem  {Ќе
подчиненной и не низменной, но и не бросающейсЯ в глаза [55]  (лат.).}.  ’ак
хочет моЯ судьба. џ происхожу из  рода,  который  струилсЯ  из  поколениЯ  в
поколение без блеска и без треволнений и испокон века горд  главным  образом
своею порЯдочностью.
     Њои соотечественники до того тщеславны и суетливы, что даже не замечают
таких неЯрких и не бросающихсЯ в глаза человеческих  качеств,  как  доброта,
умеренность,  уравновешенность,  постоЯнство   и   другие   тому   подобные.
ероховатые предметы мы хорошо ощущаем, а  вот  что  касаетсЯ  гладких,  то,
прикасаЯсь к  ним,  мы  их,  можно  сказать,  не  чувствуем;  болезнь  также
ощущаетсЯ нами, а здоровье или вовсе или почти вовсе не ощущаетсЯ; и так  со
всем, что елеем нас поливает, в отличие  от  того,  что  за  горло  хватает.
‚ыносить на площадь исполнение дела, которое можно выполнить  в  канцелЯрии,
совершить его в полдень на  Ярком  свету,  хотЯ  оно  могло  быть  выполнено
предыдущею ночью, ревниво стремитьсЯ делать все самолично,  хотЯ  сослуживец
может сделать то же самое  нисколько  не  хуже,  означает  действовать  ради
собственной славы и личных выгод, а не ради  общего  блага.  ’ак,  например,
поступали греческие хирурги, производившие операции на помостах, на глазах у
прохожих, дабы увеличить приток пациентов и свою  выручку  [56].  €ные  люди
считают, что разумные распорЯжениЯ могут быть понЯты только под звуки анфар.
     —естолюбие - порок не  длЯ  мелких  людишек  и  не  длЯ  усилий  такого
размаха, как наши. Ђлександру говорили: ваш отец оставит вам  могущественную
державу, благоденствующую и мирную. Ќо этот мальчик завидовал победам своего
отца и справедливости его управлениЯ. Ћн не пожелал бы  властвовать  и  надо
всем миром, достаньсЯ ему такое  владычество  спокойно  и  без  войны  [57].
Ђлкивиад у Џлатона  -  молодой,  красивый,  богатый,  знатный,  превосходный
ученый - предпочитает умереть, чем остановитьсЯ на  том,  что  у  него  есть
[58].  ќта  болезнь,  пожалуй,  простительна  душе  столь  сильной  и  столь
одаренной. Ќо когда жалкие, карликовые душонки пыжатсЯ и лопаютсЯ от спеси и
думают, что, решив правильно  какое-нибудь  судебное  дело  или  поддерживаЯ
порЯдок среди стражников у каких-нибудь ворот города, они  покрывают  славою
свое имЯ, то чем выше они надеютсЯ на этом  основании  задрать  голову,  тем
больше выставлЯют напоказ свою задницу. ќти малые  подвиги  лишены  плоти  и
жизни; рассказ о них замрет на первых устах и не  уйдет  дальше  перекрестка
двух улиц. Џоговорите об этом, не стеснЯЯсь, с вашим сыном и  вашим  слугой,
как тот древний, который, за  неимением  иного  слушателЯ  своей  похвальбы,
чванилсЯ  перед  служанкой,  восклицаЯ:  "Ћ  Џеретта,  до  чего  же  у  тебЯ
доблестный и умелый хозЯин!" [59]. Ќа худой конец  поговорите  о  том  же  с
самим собой, как один мой знакомый советник, который, излившись целым  морем
параграфов своей речи, бесконечно тЯгучей и столь же бездарной,  удалилсЯ  в
отхожее место „ворца ЏравосудиЯ и там, как слышали, в здравом уме  и  полной
памЯти бормотал: Non nobis, domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam {Ќе
нам, господи, не нам, но имени твоему дай славу [60] (лат.).}. Љто не  может
сделать иначе, тот пусть сам себе платит из своего  же  кошелька.  ‘лава  не
покупаетсЯ по  дешевке.  „еЯниЯ  редкостные  и  образцовые,  которые  ею  по
справедливости вознаграждаютсЯ, не потерпели бы общества бесчисленной  толпы
мелочных повседневных дел и делишек. Њрамор вознесет ваши заслуги,  если  вы
починили кусок городской стены или расчистили общественную канаву, на  такую
высоту, на какую вам будет угодно, но здравомыслЯщие люди не сделают  этого.
Њолва не следует, по пЯтам за  всЯким  хорошим  поступком,  если  с  ним  не
сопрЯжены  трудности  и  он  не  выделЯетсЯ  своей  исключительностью.  „аже
простого  уважениЯ,  по  мнению   стоиков,   заслуживают   далеко   не   все
добросовестные поступки, и они не хотЯт,  чтобы  одобрительно  отзывались  о
человеке,  который,  соблюдаЯ   воздержанность,   отказываетсЯ   от   старой
распутницы  с  гноЯщимисЯ  глазами  [61].  ‹юди,  хорошо   знавшие,   какими
блестЯщими  качествами  отличалсЯ  ‘ципион  Ђфриканский,  отнимают  у   него
похвалы, расточаемые ему Џанэцием за то, что он не принимал подношений,  так
как похвалы этого рода относЯтсЯ не столько к нему,  сколько  ко  всему  его
веку [62].
     Ќаши наслаждениЯ под стать  нашей  судьбе;  так  давайте  же  не  будем
заритьсЯ на чужие, на те, что подобают величию. Ќаши длЯ нас естественнее, и
чем они низменнее, тем  они  основательнее  и  надежнее.  ђаз  мы  не  можем
отказатьсЯ от честолюбиЯ по велению совести, давайте откажемсЯ от него  хотЯ
бы из честолюбиЯ. „авайте презрим  эту  жажду  почета  и  славы,  низменную,
заставлЯющую нас выпрашивать их у людей всЯкого сорта, - Quae est ista  laus
quae possit e macello peti {—его стоит слава, котораЯ может быть приобретена
на рынке? [63] (лат.).}? - прибегаЯ к способам мерзким  и  отвратительным  и
платЯ за них любой ценой. Џребывать в подобной чести  -  бесчестие.  „авайте
научимсЯ  жаждать  не  большей  славы,  чем  та,  что  длЯ  нас   достижима.
ђаздуватьсЯ от восхищениЯ собою самим после всЯкого полезного, но  ничем  не
выдающегосЯ поступка пристало лишь тем, длЯ кого и такой  поступок  -  нечто
редкое и необычное и которые норовЯт получить за него цену, в  какую  он  им
самим обошелсЯ. € чем больше шума поднимают вокруг того или  иного  хорошего
дела, тем меньшего оно стоит  в  моих  глазах,  так  как  во  мне  рождаетсЯ
подозрение, что оно совершено скорее ради того, чтобы вокруг  него  поднЯлсЯ
шум, чем  из-за  того,  что  оно  хорошее:  выставленное  напоказ,  оно  уже
наполовину оплачено. Ќо поступки, которые, выскользнув из рук того,  кто  их
совершает как бы совсем невзначай и безо всЯкой шумихи,  будут  впоследствии
выделены каким-нибудь  порЯдочным  человеком  и,  извлеченные  им  из  тьмы,
выставлены на свет единственно по причине своих достоинств, - такие поступки
гораздо чище и привлекательнее: Mihi  quidem  laudabiliora  videntur  omnia,
quae sine venditatione et sine populo teste fiunt {Њне представлЯетсЯ  более
похвальным все то, что совершаетсЯ без хвастовства и не на глазах  у  народа
[64] (лат.).}, говорит самый прославленный человек на свете [65] .
     Ћт менЯ требовалось  лишь  сохранЯть  и  поддерживать,  а  это  -  дела
довольно  незначительные  и  незаметные.  ‚водить  новшества   -   в   этом,
действительно, много настоЯщего блеска, но отваживатьсЯ на них - вещь в наши
дни совершенно запретнаЯ; ведь они и без того одолевают нас со всех  сторон,
и нам только и остаетсЯ, что защищатьсЯ от них. ‚оздерживатьсЯ от действий -
подчас столь же благородно, как действовать, но  такое  поведение  менее  на
виду; и то немногое, чего Я и вправду стою, Я стою только благодарЯ заслугам
по этой  части.  Љороче  говорЯ,  событиЯ,  имевшие  место  во  времЯ  моего
пребываниЯ в должности, соответствовали моему складу характера, и за  это  Я
им приношу превеликую  благодарность.  ‘уществует  ли  кто-нибудь,  страстно
желающий заболеть, чтобы доставить своему врачу практику, и  не  заслуживает
ли порки врач, который страстно желал бы  нашествиЯ  на  нас  моровой  Язвы,
чтобы пустить в ход свое лекарское искусство? џ никогда не склонЯлсЯ к такой
недозволительной, но тем не менее постоЯнно встречающейсЯ игре  воображениЯ,
как, например, страстно желать, чтобы разразившаЯсЯ в нашем городе  смута  и
неурЯдицы в городских делах возвеличили и прославили мое управление  ими:  Я
от всей души и изо всех сил пексЯ о том, чтобы они  процветали  и  ничто  не
могло  замутить  спокойное  их  течение.  Љто   не   захочет   воздать   мне
благодарность  за  порЯдок,  за  благословенное  и   ничем   не   нарушаемое
спокойствие, царившее при мне в городе, тот все же  не  сможет  лишить  менЯ
причитающейсЯ мне в этом доли, котораЯ зоветсЯ моим везением.  €  Я  уж  так
сотворен, что мне столько же по душе быть счастливым, как мудрым, и  столько
же - быть обЯзанным всеми своими успехами только милости божьей, как  своему
собственному вмешательству в них. џ достаточно красноречиво  расписал  людЯм
мою неспособность к руководству общественными делами. Ќо во мне есть и нечто
худшее, чем эта моЯ неспособность, и это худшее - то, что она менЯ вовсе  не
огорчает и Я вовсе не жажду от нее исцелитьсЯ, принимаЯ  во  внимание  образ
жизни, к которому Я себЯ предназначил. џ  нисколько  не  удовлетворен  своей
деЯтельностью, но Я добилсЯ, по крайней мере, того, что сам себе  обещал,  и
намного превзошел свои обещаниЯ тем, кому Я был обЯзан служить, ибо  в  моих
правилах обещать несколько  меньше,  чем  Я  могу  и  надеюсь  исполнить.  џ
убежден, что никого не обидел и не оставил по себе ненависти. Ќу, а оставить
по себе сожалениЯ и  пылкие  чувства,  этого  Я  -  могу  сказать  с  полной
откровенностью - никогда и не жаждал:

                         mene huic confidere monstro,
                Mene salis placidi vultum fluctusque quietos
                Ignorare?

     {Њне ли верить в подобное чудо? Њне ли не знать, что таитсЯ за  гладкой
поверхностью морЯ и обликом спокойно катЯщихсЯ волн? [66] (лат.).}


       ѓлава XI - Ћ •ђЋЊ›• 

     ѓода два или три тому назад во ”ранции  календарный  год  сократили  на
десЯть дней. ‘колько перемен  должно  было  последовать  за  этой  реформой!
Љазалось, и землЯ и небо должны были бы перевернутьсЯ. Ћднако  же  ничто  со
своего места не сдвинулось; длЯ моих соседей времЯ посева  и  жатвы,  времЯ,
подходЯщее длЯ их дел, счастливые и несчастливые дни - все  это  падает  как
раз на те сроки, которые были от века установлены. Љак  ошибка  в  календаре
нами не ощущалась, так не ощущаетсЯ  и  исправление:  ведь  все  кругом  так
недостоверно, а способность наша замечать то или иное так несовершенна,  так
слаба, так притуплена. ѓоворЯт, что это исправление  можно  было  произвести
гораздо менее хлопотным способом, отменив на протЯжении рЯда лет  добавочные
дни високосных годов, всегда свЯзанные с неудобством и  неурЯдицей,  до  той
поры, пока всЯ эта задолженность не будет  погашена  (что  введенным  сейчас
исправлением достигнуто не было, так что  мы  и  теперь  на  несколько  дней
отстаем). ’от же способ оказалсЯ бы весьма действенным и на  будущее  времЯ,
если было бы установлено, что по прошествии стольких-то лет добавочный  день
отменЯетсЯ: тогда наша ошибка ни при каких обстоЯтельствах не  превышала  бы
одних суток. “ нас нет иного исчислениЯ времени,  как  по  годам.  ‚есь  мир
употреблЯет этот  способ  уже  много  веков,  и  тем  не  менее  он  еще  не
окончательно упорЯдочен прежде всего потому, что мы  постоЯнно  пребываем  в
неведении - какую форму придали ему на свой лад другие народы и как  они  им
пользуютсЯ. Ђ  может  быть,  как  утверждают  некоторые,  светила  небесные,
стареЯ, опускаютсЯ ниже к нашей земле и  повергают  нас  в  сомнениЯ  насчет
длительности дней и годов? Ђ насчет месЯцев еще Џлутарх говорил, что наука о
звездах в его времЯ не могла точно определить движение луны [1]. Љак  удобно
нам при таких условиЯх вести летопись минувших событий и дел!
     ‚ данном случае Я, как это со мной часто бывает, размышлЯл о том, какое
прихотливое и неосновательное орудие -  человеческий  разум.  Њне  постоЯнно
приходитсЯ наблюдать, что когда людей знакомишь с чем-либо, они задумываютсЯ
не над тем, насколько это само по себе верно, а забавлЯютсЯ отыскиванием его
основы: они пренебрегают  вещами  и  увлекаютсЯ  рассуждениЯми  о  причинах.
‡абавные рассуждениЯ! Џодлинное понЯтие о причинах может иметь лишь тот, кто
направлЯет движение всех вещей, а не мы, которым дано лишь испытывать то или
иное, которым дано лишь пользоватьсЯ вещами по мере надобности, не  проникаЯ
в их происхождение и сущность. ’ем, кому известны главнейшие  свойства  того
или иного вина, оно  не  становитсЯ  вкуснее.  Ќапротив:  наши  тело  и  дух
нарушают и  ослаблЯют  данное  им  право  пользоватьсЯ  миром  вещей,  когда
присовокуплЯют сюда еще свои мнениЯ и рассуждениЯ. ЋпределЯть и знать - дело
правЯщего и господствующего;  низшим,  подчиненным,  научающимсЯ  дано  лишь
принимать и пользоватьсЯ. Ќо возвратимсЯ к вопросу о том, что нам  привычно.
‹юди отмахиваютсЯ от Явлений как таковых и принимаютсЯ  дотошно  исследовать
их причины и следствиЯ. Ћбычно они начинают так:  "Љак  это  происходит?"  Ђ
надлежало бы выЯснить: "„а происходит ли это на самом деле?" “м наш способен
вообразить сотни других миров, изыскать их начала и  способ  их  устройства.
„лЯ этого не требуетсЯ никакого вещества, никакой основы. Џусть  воображение
действует: на зыбком основании оно строит так же  искусно,  как  на  твердой
почве, из ничего - так же ловко, как из подлинно сущего,

                          dare pondus  idonea fumo

     {‘пособное придать тЯжесть дыму [2] (лат.).}.

     џ полагаю, что почти на всЯкий вопрос надо отвечать: не знаю.  €  Я  бы
часто прибегал к такому ответу, да не решаюсь: тотчас  же  подымаетсЯ  крик,
что так отвечают лишь по слабости ума и невежеству. € мне приходитсЯ  обычно
заниматьсЯ болтовней вместе  со  всеми,  рассуждать  о  всЯких  пустЯках,  в
которые Я нисколько не верю. Љ этому  следует  добавить,  что  действительно
трудно просто-напросто отрицать то, что считаетсЯ  фактом,  если  не  хочешь
прослыть записным спорщиком. Ђ ведь немногие люди, особенно когда речь  идет
о вещах, убедить в которых трудно, не станут утверждать, что  они  сами  это
видели, или же ссылатьсЯ  на  таких  свидетелей,  чей  авторитет  заставлЯет
умолкнуть возражающего. ‚идЯ себЯ таким образом, мы  Якобы  знаем  основы  и
причины вещей, никогда не существовавших. ’ак и спорит весь  мир  по  поводу
тысЯчи вещей, коих все за и против одинаково ложны. Ita finitima sunt  falsa
veris, ut in praecipitem locum non debeat se sapiens committere  {‹ожное  до
того близко соседствует с истиной,  что  мудрец  должен  остерегатьсЯ  столь
опасной близости [3] (лат.).}.  €стина  и  ложь  сходны  обличием,  осанкой,
вкусом и повадками: мы смотрим на них одними и теми же  глазами.  џ  нахожу,
что мы не только малодушно поддаемсЯ обману, но и сами  стремимсЯ  и  жаждем
попасть в его сети. Њы очень  охотно  даем  себЯ  опутать  тщеславию,  столь
свойственному нашей природе.
     ‡а свою жизнь Я неоднократно видел, как рождались чудеса.  „аже  в  том
случае, если они, едва успев родитьсЯ, снова превращаютсЯ в ничто, мы  имеем
возможность предугадывать, что получилось бы, если бы они выжили. €бо  нужно
лишь ухватитьсЯ  за  свободный  конец  нити,  и  тогда  размотаешь,  сколько
понадобитсЯ. Њежду  ничем  и  ничтожнейшей  из  существующих  в  мире  вещей
расстоЯние большее, чем между этой ничтожнейшей и величайшей. ’ак  вот,  те,
кто первыми прослышали о некоем  удивительном  Явлении  и  начинают  повсюду
трезвонить  о  нем,  отлично  чувствуют,  встречаЯ  недоверие,  где   в   их
утверждениЯх слабое место, и всЯчески стараютсЯ  заделать  прореху,  приводЯ
ложные свидетельства.  Љроме  того,  insita  hominibus  libidine  alendi  de
industria rumores {€з-за свойственной людЯм страсти умышленно распространЯть
слухи [4] (лат.).}, мы, естественно, считаем долгом совести вернуть то,  что
нам ссудили, без каких-либо изъЯтий, а также и не без  добавлений  со  своей
стороны. ‘первоначалу чье-то личное заблуждение становитсЯ общим, а затем уж
общее заблуждение становитсЯ личным. ‚от и растет эта постройка,  к  которой
каждый  прикладывает  руку  так,  что  самый   дальний   свидетель   событиЯ
оказываетсЯ осведомленным лучше, чем непосредственный, а последний  человек,
узнавший о нем, - гораздо более убежденным, чем первый. ‚се  это  происходит
самым естественным образом, ибо каждый, кто во что-то поверил, считает актом
великодушиЯ убедить в том же другого человека и  ради  этого,  не  смущаЯсь,
добавлЯет  кое-что  собственного  сочинениЯ,  если,  по  его   мнению,   это
необходимо, чтобы во всеоружии встретить сопротивление другого и  справитьсЯ
с непониманием, которое тому, по ему мнению, свойственно.
     „аже Я сам, считающий долгом совести не лгать и не очень заботЯщийсЯ  о
том, чтобы придавать особый вес и авторитет своим  словам,  замечаю,  однако
же,  когда  о  чемлибо  рассказываю,  что  достаточно  мне  распалитьсЯ   от
возражений или даже от  своего  собственного  увлечениЯ  рассказом,  -  и  Я
начинаю украшать и раздувать то, о чем у  менЯ  идет  речь,  повышаЯ  голос,
жестикулируЯ, употреблЯЯ сильные и впечатлЯющие  выражениЯ  и  даже  кое-что
преувеличиваЯ и добавлЯЯ, не без ущерба длЯ первоначальной истины. Ќо  делаю
Я это, соблюдаЯ все же одно условие: первому, кто менЯ отрезвит и  потребует
лишь голой и чистой правды,  Я,  презрев  все  свои  усилиЯ,  скажу  ее  без
малейших преувеличений, без каких-либо украшений  велеречивости.  ђечь  моЯ,
обычно очень живаЯ и громкаЯ, охотно впадает в гиперболы.
     ‹юди обычно ни к чему так не стремЯтсЯ, как к тому, чтобы возможно шире
распространить свои убеждениЯ. ’ам, где нам это не удаетсЯ обычным способом,
мы присовокуплЯем приказ, силу,  железо,  огонь.  Ѓеда  в  том,  что  лучшим
доказательством истины  мы  склонны  считать  численность  тех,  кто  в  нее
уверовал, огромную толпу, в которой безумцы до  такой  степени  превышают  -
количественно - умных людей. Quasi vero quicquam sit  tam  valde,  quam  nil
sapere vulgare {‘ловно есть что-то несомненнее,  чем  невежество  толпы  [5]
(лат.).}.
     Sanitatis patrocinium  est,  insanientium  turba  {Ѓлагоразумию  должно
руководить, ибо неразумных - толпы [8] (лат.).}. ’рудное дело - сохранить  в
неприкосновенности свое суждение, когда общепринЯтые взглЯды оказывают такое
давление на него. ‘перва предмет разговора  убеждает  простаков,  после  них
убежденность,   поддержаннаЯ   численностью   уверовавших    и    древностью
свидетельств, распространЯетсЯ и на людей весьма умных. џ же  лично  если  в
чем-либо не поверю одному, то и сто одного не удостою веры и не стану  также
судить о воззрениЯх на основании их древности.
     Ќедавно  один  из  наших  принцев,  которого  подагра  лишила  приЯтной
наружности  и  веселого  расположениЯ  духа,  прослышал  о  чудесах  некоего
свЯщенника, словами и движениЯми рук исцелЯвшего все  болезни,  и  дал  себЯ
убедить  настолько,  что  предпринЯл  дальнее  путешествие,  чтобы  до  него
добратьсЯ. ‘илой воображениЯ он так  воздействовал  на  свои  ноги,  что  на
несколько часов боль утихла, и они стали  служить  ему,  как  давно  уже  не
служили. Џроизойди то же самое еще пЯть или шесть раз, и  все  признали  бы,
что чудо это стало  несомненным  фактом.  ‚последствии  чудотворец  оказалсЯ
таким простаком, а действиЯ его столь безыскусственными, что он был  признай
недостойным какой-либо кары. ’ак поступали бы при подобных обстоЯтельствах в
большинстве случаев, если бы проникали  в  самую  их  сущность.  Miramur  ex
intervallo fallentia {‘мотрЯ на обманчивую вещь издали, мы часто восхищаемсЯ
ею [7] (лат.).}. —асто взглЯду нашему предстают издали удивительные  образы,
которые  исчезают,  едва  к  ним  приблизишьсЯ.  Nunquam  ad  liquidum  fama
perducitur {‘лава никогда не склонЯетсЯ к бесспорному [8] (лат.).}.

     „иву  даешьсЯ,  как  незначительны  основаниЯ  и  легковесны   причины,
производЯщие столь глубокое впечатление. €менно потому и трудно отдать  себе
в них отчет. €бо, ища причин и следствий, достаточно существенных и  весомых
длЯ столь важного  дела,  терЯешь  из  виду  его  действительные  причины  и
следствиЯ: они  кажутсЯ  слишком  ничтожными.  €,  по  правде  сказать,  длЯ
подобных изысканий необходим исследователь крайне осторожный, внимательный и
тонкий, беспристрастный и незаинтересованный. „о настоЯщего  времени  всЯкие
чудеса и сверхъестественные ЯвлениЯ длЯ менЯ оставались  скрытыми.  Ќа  этом
свете Я не видел чудища более диковинного, чем Я  сам.  Љ  любой  странности
привыкаешь со временем и благодарЯ постоЯнному с ней общению; но чем  больше
Я  сам  с  собою  общаюсь  и  себЯ  познаю,  тем  больше   изумлЯюсь   своей
диковинности, тем меньше разбираюсь в том, что же Я, собственно, такое.
     Џраво  порождать  и  производить  всЯкого  рода   необычайные   ЯвлениЯ
принадлежит случаю. Ћказавшись позавчера в одной деревне в двух лье от моего
имениЯ, Я обнаружил, что ее жители все еще взбудоражены чудом, которое здесь
недавно произошло и уже в течение нескольких месЯцев волнует  всю  округу  и
молва о котором доходит до соседних  провинций,  откуда  начинают  стекатьсЯ
сюда многочисленные толпы людей всЯкого состоЯниЯ и положениЯ. Ћдин  молодой
человек из местных однажды ночью у себЯ дома стал забавлЯтьсЯ тем, что вещал
таким загробным голосом, будто был не человек, а некий дух; при этом  он  не
имел никакой иной цели, как только подшутить над односельчанами. ’ак как это
ему удалось сверх ожиданиЯ, он пожелал дать своей проказе больший  размах  и
длЯ  этого  привлек  в  качестве  помощницы  одну  из   деревенских   девок,
совершенную дурочку и тупицу. ‚ конце концов, их оказалось  трое,  одинаково
юных и в равной степени нахальных. Ћт  вещаний  в  домашней  обстановке  они
перешли к публичным, прЯчась в церкви под алтарем, говорЯ только ночью и  не
допускаЯ, чтобы в это времЯ зажигали свет. ‘перва они говорили о покаЯнии  и
грозили  страшным  судом  (ибо  этот  предмет,  всем  внушающий  уважение  и
благоговение, особенно удобен длЯ  всЯческих  обманщиков).  ‡атем  принЯлись
устраивать ЯвлениЯ духов и всевозможной  чертовщины,  притом  так  нелепо  и
смехотворно, что врЯд ли малые дети в играх своих бывают столь неискусны.  €
однако же, проЯви к ним хоть немного благосклонности  судьба  -  неизвестно,
как далеко могли бы зайти эти шутовские выходки. ‘ейчас беднЯги в тюрьме,  и
по всей вероЯтности им одним придетсЯ искупить всеобщую глупость. Љто знает,
как  выместит  на  них  свою  собственную  какой-нибудь  судьЯ!  ќтот  обман
раскрылсЯ, и все увидели, в чем тут дело, но  Я  полагаю,  что  относительно
многих подобных вещей,  превосходЯщих  наше  разумение,  мы  в  равной  мере
склонны и сомневатьсЯ и верить.
     ‚ мире зарождаетсЯ  очень  много  злоупотреблений,  или,  говорЯ  более
смело, все в мире злоупотреблениЯ возникают  оттого,  что  нас  учат  боЯзни
открыто заЯвлЯть о нашем невежестве и что мы Якобы должны принимать все, что
не в состоЯнии опровергнуть. Ћбо всем мы говорим наставительно  и  уверенно.
Џо римскому праву требовалось, чтобы свидетель, даже рассказываЯ о том,  что
он видел собственными глазами, и судьЯ, даже выносЯ постановление о том, что
он доподлинно знал, употреблЯли формулу: "Њне кажетсЯ". Ќачинаешь ненавидеть
все правдоподобное, когда его выдают за нечто непоколебимое. џ люблю  слова,
смЯгчающие смелость наших утверждений и вносЯщие в  них  некую  умеренность:
"может быть", "по всей вероЯтности", "отчасти", "говорЯт", "Я думаю" и  тому
подобные. € если бы  мне  пришлось  воспитывать  детей,  Я  бы  так  усердно
вкладывал им в уста эти выражениЯ, свидетельствующие о  колебании,  а  не  о
решимости: "что это значит?", "Я не понимаю",  "может  быть",  "возможно  ли
это?", - что они и в шестьдесЯт лет стали бы держатьсЯ, как ученики,  вместо
того чтобы изображать, как это у них в обычае, докторов наук, едва достигнув
десЯтилетнего возраста. …сли хочешь излечитьсЯ от  невежества,  надо  в  нем
признатьсЯ. €рида - дочь ”авманта [9]. ‚ начале  всЯческой  философии  лежит
удивление, ее развитием ЯвлЯетсЯ исследование, ее концом  -  незнание.  Ќадо
сказать, что существует незнание, полное силы и благородства, в  мужестве  и
чести ничем не уступающее знанию, незнание,  длЯ  постижениЯ  которого  надо
ничуть не меньше знаниЯ, чем длЯ права называтьсЯ знающим.
     ‚ детстве Я был свидетелем процесса по  поводу  одного  необыкновенного
случаЯ. „анные об  этом  процессе  опубликовал  Љорас,  советник  тулузского
парламента, и речь шла о том, что два человека выдавали себЯ за одно и то же
лицо [10]. ЏомнитсЯ (ничего другого Я не помню), мне тогда  показалось,  что
обман, совершенный тем из них, кого Љорас  признал  виновным,  выглЯдел  так
удивительно, настолько превосходил наше понимание и понимание самого  судьи,
что Я нашел слишком