ину, что рЯд изменений, через которые
проходит семЯ, развиваЯсь до дерева, или Яйцо  -  до  животного,  состоит  в
переходе от однородности строениЯ  к  его  разнородности.  ‚  первоначальном
состоЯнии каждый зародыш состоит из вещества, совершенно  однообразного  как
по ткани, так и по химическому своему составу.  Џервый  шаг  есть  поЯвление
различиЯ между двумЯ частЯми этого вещества, или,  как  физиологи  называют,
"дифференцирование" {ђусские физиологи  употреблЯют  обыкновенно  выражениЯ:
разделение, дробление, размножение посредством делениЯ. Ќо  читатель  увидит
ниже, что ни одно из этих слов не имеет достаточно широкого смысла  длЯ  тех
разнообразных   значений,    в    которых    употреблЯет    ‘пенсер    слово
дифференцирование; поэтому в нашем издании будет везде  сохранено  выражение
подлинника  (Џрим.  пер.)}.  ЉаждаЯ  из  этих  дифференцировавшихсЯ   частей
немедленно сама  проЯвлЯет  различиЯ  в  своих  частЯх,  и  мало-помалу  эти
второстепенные дифференцированиЯ становЯтсЯ столь же  определенными,  как  и
первоначальные. ќтот процесс повторЯетсЯ беспрерывно и одновременно во  всех
частЯх развивающегосЯ зародыша, и бесконечные  дифференцированиЯ  производЯт
наконец то сложное сочетание  тканей  и  органов,  которое  образует  зрелое
животное или растение. ќто историЯ каждого из организмов. Ѓесспорно доказано
уже, что органический процесс состоит в постепенном переходе от  однородного
к разнородному.
     ‡десь мы  намерены  прежде  всего  показать,  что  закон  органического
прогресса есть закон всЯкого прогресса. ЉасаетсЯ ли дело развитиЯ ‡емли  или
развитиЯ  жизни  на  ее  поверхности,  развитиЯ  общества,  государственного
управлениЯ,  промышленности,  торговли,  Языка,  литер  атуры,   науки   или
искусства, - всюду происходит то же самое развитие простого в сложное  через
рЯд дифференцирований. ЌачинаЯ от первых сколько-нибудь заметных изменений и
до последних результатов цивилизации мы находим, что превращение однородного
в разнородное  есть  именно  то  Явление,  в  котором  заключаетсЯ  сущность
прогресса.
     ‘ целью показать, что если  гипотеза  туманных  масс  основательна,  то
генезис  ‘олнечной  системы  представлЯет  наглЯдное  доказательство   этого
закона, допустим, что  вещество,  из  которого  состоЯт  ‘олнце  и  планеты,
находилось некогда в рассеЯнном  виде  и  что  вследствие  тЯготениЯ  атомов
произошла постепеннаЯ концентрациЯ. Џо этой гипотезе, ‘олнечнаЯ система, при
зарождении  своем,  существовала  как  среда,  пространство   которой   было
неограниченно и котораЯ была почти однородна  по  плотности,  температуре  и
прочим физическим свойствам. ђазличие плотности и температуры  внутренних  и
внешних частей массы Явилось первым толчком к  уплотнению  массы.  ‚  то  же
времЯ  внутри  массы  возникло  вращательное  движение,  быстрота   которого
изменЯлась соразмерно удалению от центра. ќти дифференцированиЯ возрастали в
числе и степени до тех пор, пока не развилась известнаЯ  нам  организованнаЯ
группа ‘олнца, планет и  спутников,  группа,  представлЯющаЯ  многочисленные
различиЯ как в строении, так и в действиЯх своих членов. ’ак, между  ‘олнцем
и планетами есть огромное различие в  объеме  и  весе;  есть  второстепенное
различие одной планеты от другой или планет  от  спутников.  …сть  столь  же
резкое различие между  ‘олнцем  -  телом,  почти  неподвижным  (относительно
планет ‘олнечной системы), и планетами, вращающимисЯ вокруг него  с  большой
быстротой, и второстепенное различие в быстроте и периодах  вращениЯ  разных
планет, и в простых и двойных возмущениЯх их спутников, двигающихсЯ в одно и
то  же  времЯ  вокруг  напутствуемого  ими  тела  и  вокруг  ‘олнца.  „алее,
существует  большаЯ  разница  между  ‘олнцем   и   планетами   в   отношении
температуры; и есть  основание  предполагать,  что  планеты  и  спутники  их
разнЯтсЯ между собой как в степени собственной теплоты, так и  той,  которую
они  получают  от  ‘олнца.  …сли,  в  добавок  ко  всем  этим  разнообразным
различиЯм, мы примем еще в соображение, что планеты и спутники разнЯтсЯ и во
взаимных расстоЯниЯх между собою,  и  в  расстоЯниЯх  от  главного  тела,  в
наклонении их орбит и осей, во времени вращениЯ вокруг оси, в удельном  весе
и в физическом строении, - мы увидим, какую  высокую  степень  разнородности
представлЯет  ‘олнечнаЯ  система  сравнительно  с  той,   почти   совершенно
однородной туманной массой,  из  которой,  как  предполагают,  возникла  эта
система.
     Ћт этого гипотетического поЯснениЯ, которое и должно приниматьсЯ только
сообразно  истинной  его  ценности,   обратимсЯ   к   более   положительному
свидетельству. ‚ настоЯщее времЯ геологами и  физиогеографами  принЯто,  что
‡емлЯ представлЯла вначале массу  расплавленного  вещества.  …сли  это  было
действительно так, то вещество это  было  первоначально  однородно  в  своем
составе  и,  в  силу  движениЯ  разгорЯченной  жидкости,  должно  было  быть
сравнительно однородно и в отношении температуры; оно должно  быть  окружено
атмосферой, состоЯвшей частью из элементов  воздуха  и  воды,  а  частью  из
разных других элементов, превращающихсЯ  в  газы  при  высокой  температуре.
Њедленное  охлаждение,  путем  лучеиспусканиЯ,  до  сих  пор  еще  постоЯнно
продолжающеесЯ в размерах, которые  невозможно  определить,  и  притом  хотЯ
первоначально  несравненно  более  быстрое,  нежели  теперь,   но   все-таки
требовавшее  огромного  времени  длЯ  того,  чтобы  произвести  какую-нибудь
решительную перемену, -  это  охлаждение  должно  было  иметь  окончательным
результатом отвердение той части, котораЯ наиболее  способна  была  отделЯть
теплоту, - именно поверхности. ‚ тонкой коре, образовавшейсЯ таким  образом,
представлЯетсЯ нам первое заметное дифференцирование. „альнейшее  охлаждение
и зависЯщее от него утолщение коры, сопровождаемое осаждением всех способных
к уплотнению  элементов,  содержащихсЯ  в  атмосфере,  должны  были  наконец
произвести и сгущение воды, существовавшей сначала в  виде  пара.  €з  этого
возникло второе существенное дифференцирование, и так  как  сгущение  должно
было произойти на самых холодных частЯх поверхности, именно  около  полюсов,
то таким образом должно было образоватьсЯ первое географическое  различие  в
частЯх ‡емли. Љ этим  доказательствам  возрастающей  разнородности,  которые
хотЯ и основаны на известных законах материи, но  все-таки  могут  считатьсЯ
более или менее гипотетическими,  геологиЯ  прибавлЯет  длинный  рЯд  таких,
которые были установлены индуктивным путем. €сследованиЯ ее показывают,  что
‡емлЯ становилась все более и более разнородной  по  мере  умножениЯ  слоев,
образующих  ее  кору,  далее,  что  она  становилась   все   разнороднее   и
относительно состава этих слоев, из  которых  последние,  образовавшиесЯ  из
обломков  старых  слоев,  сделались  чрезвычайно  сложными  через   смешение
содержавшихсЯ в них материалов и, наконец, что эту разнородность значительно
усиливало действие все еще раскаленного Ядра ‡емли на ее поверхность, отчего
и произошло  не  только  громадное  разнообразие  плутонических  гор,  но  и
наклонение осаждавшихсЯ слоев  под  разными  углами,  образование  разрывов,
металлических жил и бесконечные неправильности и уклонениЯ  ѓеологи  говорЯт
еще, что размеры возвышений на поверхности ‡емли изменЯлись, что  древнейшие
горные системы  наименее  высоки  и  что  Ђнды  и  ѓималаи  суть  возвышениЯ
новейшие, между тем, по всем  вероЯтностЯм,  и  на  дне  океана  происходили
соответственные изменениЯ. ђезультатом этих  беспрерывных  дифференцирований
оказываетсЯ, что на поверхности ‡емли нет двух  сколько-нибудь  значительных
пространств, одинаковых между собою в очертании,  в  геологическом  строении
или в химическом составе, и что характеристические свойства ‡емли изменЯютсЯ
почти на каждой миле. Љроме того, не должно  забывать,  что  одновременно  с
этим происходило и постепенное дифференцирование климата. Џо мере  того  как
‡емлЯ охлаждалась и кора ее твердела,  возникали  значительные  изменениЯ  в
температуре между более или менее открытыми ‘олнцу частЯми  ее  поверхности.
Њало-помалу, соразмерно успехам  охлаждениЯ,  различиЯ  эти  выдавались  все
сильнее, пока не произошли резкие контрасты между странами  вечных  льдов  и
снегов, странами, в которых зима и лето  царствуют  попеременно  в  периоды,
изменЯющиесЯ сообразно широте, и, наконец, странами,  где  лето  следует  за
летом при едва заметных изменениЯх. ‚ то  же  самое  времЯ  последовательные
возвышениЯ  и  осаждениЯ  различных  частей  земной  коры,  способствовавшие
настоЯщему неправильному распределению суши и воды,  имели  тоже  следствием
различные изменениЯ климата, сверх тех, которые  зависЯт  от  широты  места,
того же рода дальнейшие изменениЯ, порождаемые  возрастающими  различиЯми  в
возвышениЯх, соединили  наконец  в  иных  местах  арктический,  умеренный  и
тропический климат на расстоЯнии нескольких миль. Ћбщий  же  результат  всех
этих изменений -  тот,  что  не  только  каждый  обширный  край  имеет  свои
метеорологические условиЯ, но что даже каждаЯ  отдельнаЯ  местность  в  крае
отличаетсЯ более или менее от других, как относительно этих условий,  так  и
относительно своего строениЯ, очертаниЯ и почвы. €так, степень разнородности
между нашей, настоЯщей ‡емлей,  с  ее  разнообразной  поверхностью,  ЯвлениЯ
которой еще не изведаны ни географами, ни  геологами,  ни  минералогами,  ни
метеорологами,  и  расплавленным  Ядром,  из  которого   она   выработалась,
достаточно поразительна.
     ЏереходЯ от самой ‡емли к растениЯм и животным, которые жили или  живут
на ее поверхности,  мы  находимсЯ  в  некотором  затруднении  по  недостатку
фактов. —то всЯкий существующий организм развилсЯ  из  простого  в  сложный,
это,  конечно,  перваЯ  из  всех  признанных  истин,  и  что  всЯкий  прежде
существовавший организм развивалсЯ  таким  же  образом,  это  -  заключение,
вывести  которое  не  затруднитсЯ  ни  один   физиолог   Ќо,   переходЯ   от
индивидуальных форм жизни к жизни вообще и пытаЯсь исследовать, виден ли тот
же самый закон в целом ее проЯвлении, имеют ли новейшие растениЯ и  животные
более разнородное строение, нежели древнейшие,  и  разнороднее  ли  нынешнЯЯ
флора и фауна, нежели флора и фауна прошедшего, мы находим такие  отрывочные
свидетельства,  что  всЯкое  заключение  становитсЯ  спорным.   ЏринимаЯ   в
соображение,  что  три  пЯтых  земной   поверхности   покрыты   водой,   что
значительнаЯ часть открытой ‡емли недоступна геологам или незнакома им;  что
большаЯ  часть  остального   пространства   едва   исследована   ими   самым
поверхностным образом; что даже наиболее  известные  части,  как,  например,
ЂнглиЯ, до того плохо исследованы, что  новые  рЯды  слоев  открыты  были  в
течение последних четырех лет{Ќаписано в 1857 г.},  -  принимаЯ  все  это  в
соображение, становитсЯ очевидно невозможным сказать с достоверностью, какие
творениЯ существовали в известный период и какие нет. …сли  еще  принЯть  во
внимание недолговечность многих низших органических форм, метаморфозы многих
осадочных слоев, разрывы, происшедшие в других,  то  мы  найдем  еще  больше
причин не доверЯть нашим выводам. ‘ одной  стороны,  неоднократные  открытиЯ
позвоночных остатков в слоЯх, в которых их  первоначально  не  предполагали;
открытие  пресмыкающихсЯ  в  таких  слоЯх,  в  которых  предполагали  только
существование рыб; млекопитающих там, где прежде не допускали  существ  выше
пресмыкающихсЯ, - все это ежедневно делает  более  очевидным,  как  ничтожно
значение отрицательного свидетельства. ‘  другой  стороны,  столь  же  Ясною
становитсЯ несостоЯтельность предположениЯ, будто бы мы открыли самые ранние
или хоть подобие ранних органических  остатков.  Ќеопровержимым  становитсЯ,
что древнейшие  из  известных  осадочных  пород  значительно  изменЯлись  от
действиЯ огнЯ и что еще более древние породы были  совершенно  преобразованы
им.  „опустив  факт  расплавлениЯ  осадочных  слоев,  образовавшихсЯ   ранее
каких-либо из известных нам, мы должны допустить и невозможность определить,
когда началось это разрушение осадочных слоев. ’аким образом, очевидно,  что
название палеозоических, будучи придано первейшим из известных нам  слоев  с
ископаемыми остатками, заключает в себе petitio principii и что, сколько  мы
знаем, до нас могли дойти только  немногие,  последние  главы  биологической
истории ‡емли. Џоэтому ни с одной из сторон нет заключительных свидетельств.
ЌесмотрЯ на это, мы не можем не думать, что, как ни скудны факты, но  взЯтые
вместе,  они  стремЯтсЯ  показать,  что   наиболее   разнородные   организмы
развивались в позднейшие геологические периоды и что проЯвлениЯ жизни вообще
становились все разнороднее с течением  времени.  Џриведем,  длЯ  поЯснениЯ,
историю позвоночных. ‘амые ранние известные нам позвоночные  остатки  -  это
остатки рыб, а рыбы - самые однородные  из  позвоночных.  Ѓолее  поздними  и
разнородными  ЯвлЯютсЯ  пресмыкающиесЯ.  …ще  более  поздними  и  еще  более
разнородными - птицы и млекопитающие. …сли нам возразЯт, что  палеозоические
остатки, не будучи  дельтовыми  (estuary)  остатками,  не  должны,  по  всей
вероЯтности, содержать в себе остатков земных позвоночных, которые,  однако,
могли существовать в этот период, то мы ответим,  что  указываем  только  на
главные факты,  каковы  они  есть.  Ќо  во  избежание  подобных  критических
замечаний возьмем только отдел млекопитающих. ‘амые ранние из известных  нам
остатков  млекопитающих  суть  остатки  маленьких  сумчатых,  представлЯющих
низший тип млекопитающих; между  тем  как  высший  тип,  человек,  есть  тип
новейший. ‘видетельства  того,  что  фауна  позвоночных,  как  целое,  стала
гораздо разнороднее, - значительно  сильнее.  Џротив  аргумента,  что  фауна
позвоночных  палеозоического   периода,   состоЯщаЯ,   сколько   мы   знаем,
единственно из рыб, была менее разнородна, нежели  новейшаЯ,  заключающаЯ  в
себе многочисленные роды  пресмыкающихсЯ,  птиц  и  млекопитающих,  -  можно
возразить, как и выше, что дельтовые осадки палеозоического периода, если бы
мы могли  открыть  таковые,  показали  бы,  может  быть,  и  другие  разрЯды
позвоночных. Ќо подобного возражениЯ нельзЯ сделать против  аргумента,  что,
между  тем  как  морские  позвоночные   палеозоического   периода   состоЯли
исключительно из хрЯщевых рыб, -  морские  позвоночные  позднейших  периодов
заключают в себе многочисленные роды костистых  рыб  и  что,  следовательно,
новейшаЯ фауна морских позвоночных более разнородна,  нежели  древнейшаЯ  из
известных нам. ’очно так же нельзЯ сделать  подобного  возражениЯ  и  против
факта,  что  третичные   формации   заключают   в   себе   остатки   гораздо
многочисленнейших разрЯдов и родов млекопитающих, нежели вторичные формации.
…сли б мы хотели удовольствоватьсЯ лучшим из решений вопроса,  мы  могли  бы
привести  мнение  д-ра  Љарпентера,  который  говорит,  что   "общие   факты
палеонтологии, кажетсЯ, утверждают предположение, что один  и  тот  же  план
можно проследить как в ЯвлениЯх, которые можно назвать общей жизнью  земного
шара, так и в индивидуальной  жизни  каждой  формы  организованных  существ,
населЯющих его ныне". €ли  мы  могли  бы  привести  как  решительное  мнение
профессора Ћвэна, который  полагает,  что  наиболее  ранние  образцы  каждой
группы творений порознь гораздо менее удалЯлись от общего прототипа,  нежели
позднейшие; что взЯтые отдельно, они были менее несходны с основной  формой,
общей целой группе, т. е. составлЯли менее разнородную группу  творений.  Ќо
из уважениЯ к авторитету, который мы ставим очень высоко и который полагает,
что свидетельства, полученные доныне, ни в коем  случае  не  достаточны  длЯ
произнесениЯ решительного приговора, - мы готовы оставить вопрос  нерешенным
{‘ тех пор как это было написано (в 1857 г.),  палеонтологические  открытиЯ,
особенно в Ђмерике, окончательно показали по  отношению  к  известным  видам
позвоночных, что высшие типы произошли от  низших.  Џроф.  ѓексли  вместе  с
другими, которые делают в своих сочинениЯх  вышеуказанный  намек,  допускает
или,  вернее,  защищает  существование  биологического  прогресса  и,  таким
образом, безмолвно соглашаетсЯ с возникновением более разнородных организмов
и более разнородных типов органических форм.}.
     ЏроЯвлЯетсЯ  ли  или  нет  переход  от  однородного  к  разнородному  в
биологической истории земного шара, - во всЯком случае, он  достаточно  Ясно
виден в прогрессе позднейшего и наиболее разнородного творениЯ - в человеке.
‘толь же справедливо  и  то,  что  в  период  заселениЯ  ‡емли  человеческий
организм становилсЯ все более и  более  разнородным  в  образованных  частЯх
своего вида и что весь этот вид, как целое, становилсЯ  разнороднее  в  силу
умножениЯ рас и дифференцированиЯ этих рас одной от другой. ‚ доказательство
первого из этих положений  мы  можем  привести  факт,  что  в  относительном
развитии членов цивилизованный человек гораздо  более  удалЯетсЯ  от  общего
типа плацентных млекопитающих, нежели низшие человеческие расы.  —асто,  при
правильно развитом теле и руках, папуас  имеет  чрезвычайно  короткие  ноги,
напоминаЯ таким образом шимпанзе и гориллу, у которых нет большого  различиЯ
в  размере  задних  и  передних  членов  ‚  европейце  же  большаЯ  длина  и
массивность ног сделалась чрезвычайно  заметной;  задние  и  передние  члены
стали относительно разнороднее. „алее больший перевес  черепных  костей  над
лицевыми  поЯснЯет  ту  же  истину.  Њежду  позвоночными   вообще   прогресс
выражаетсЯ увеличивающейсЯ разнородностью в позвоночном столбе и особенно  в
позвонках, образующих череп, так что высшие  формы  отличаютсЯ  относительно
большим объемом костей, покрывающих мозг,  и  относительно  меньшим  объемом
тех, которые образуют челюсть, и т. д. ќта характеристическаЯ  черта,  более
резкаЯ в человеке, чем в каком-либо другом существе,  выдаетсЯ  у  европейца
резче, чем у дикого. ‘верх того, судЯ по большей обширности  и  разнообразию
выказываемых им способностей, мы можем заключить, что цивилизованный человек
имеет также более сложную или более разнородную нервную систему,  нежели  не
цивилизованный; и, действительно, факт  этот  виден  частью  в  возрастающем
отношении размеров мозга к соответствующим нервным  узлам,  частью  в  более
широком отступлении  извилин  мозга  от  симметрии.  …сли  нужно  дальнейшее
разъЯснение, то мы найдем его во всЯкой детской  комнате.  …вропейское  дитЯ
имеет несколько черт, резко сходных с чертами низших человеческих рас,  как,
например,  плоскость  крыльев  носа,  вогнутое  переносье,  расходЯщиесЯ   и
раскрытые спереди ноздри, форму  губ,  отсутствие  лобной  впадины,  широкое
расстоЯние между глазами, короткие ноги. Ђ так как процесс  развитиЯ,  путем
которого эти черты превращаютсЯ  в  черты  взрослого  европейца,  составлЯет
продолжение перехода от однородного в  разнородное,  который  проЯвлЯетсЯ  в
предшествующем развитии зародыша и который  допустит  всЯкий  анатом,  -  то
можно заключить, что параллельный процесс развитиЯ,  путем  которого  те  же
черты  диких  рас  превратились  в  черты  цивилизованных  рас,   был   тоже
продолжением  перехода  от  однородного  к  разнородному.   €стина   второго
положениЯ - что род человеческий, как целое, стал более  разнородным  -  так
очевидна, что едва ли требует  поЯснениЯ.  ‚сЯкое  этнологическое  сочинение
свидетельствует об этой истине своими разделениЯми  и  подразделениЯми  рас.
„аже допустив  гипотезу,  что  род  человеческий  происходит  от  нескольких
отдельных корней, все-таки остаетсЯ справедливым, что так как от каждого  из
этих корней произошли  многие,  ныне  значительно  разнЯщиесЯ  между  собой,
племена,   общность   происхождениЯ   которых    доказана    филологическими
свидетельствами, то раса, как целое, стала гораздо менее  однородна  теперь,
нежели была прежде. Џрибавим к  этому,  что  мы  имеем  в  англо-американцах
образец новой разновидности, возникшей в несколько поколений; и, если верить
описаниЯм наблюдателей, будем, вероЯтно, скоро иметь, подобный же образец  и
в  Ђвстралии.  ЏереходЯ  от  индивидуальных   форм   человечества   к   роду
человеческому,  социально  организованному,  мы  находим,  что  общий  закон
подтверждаетсЯ еще более многочисленными примерами. Џереход от однородного к
разнородному одинаково проЯвлЯетсЯ как в прогрессе всей цивилизации, так и в
прогрессе каждого народа и продолжаетсЯ постоЯнно с возрастающей  быстротой.
Љак мы видим в до сих пор существующих  диких  племенах,  общество  в  своей
первой  и  низшей  форме  имеет  однородное  собрание   личностей,   имеющих
одинаковую власть и одинаковую деЯтельность; единственное заметное  различие
обусловливаетсЯ тут различием пола. Љаждый  человек  воин,  охотник,  рыбак,
оружейник, строитель; каждаЯ женщина выполнЯет одинаковые домашние работы. ‘
весьма ранних пор,  однако,  в  процессе  социального  развитиЯ  мы  находим
зарождающеесЯ дифференцирование между управлЯющими  и  управлЯемыми.  —то-то
вроде старейшинства ЯвлЯетсЯ, кажетсЯ, одновременно с зачатками перехода  от
состоЯниЯ отдельно странствующих семейств  к  состоЯнию  кочующего  племени.
Ђвторитет сильнейшего  дает  себЯ  чувствовать  среди  диких,  как  в  стаде
животных  или  в  толпе  школьников.   ‚начале,   однако,   авторитет   этот
неопределен, шаток; им пользуютсЯ и другие члены, обладающие  приблизительно
такой же силой; он не сопровождаетсЯ каким-либо  различием  в  занЯтиЯх  или
образе жизни: первый правитель сам убивает  свою  добычу,  сам  делает  свое
оружие, сам строит свою хижину и, с экономической  точки  зрениЯ,  ничем  не
отличаетсЯ от других членов своего племени. Њало-помалу, по мере возрастаниЯ
племени,  различие  между  управлЯющими  и  управлЯемыми  становитсЯ   более
определенным. ‚ерховнаЯ власть становитсЯ наследственною в одном  семействе;
глава этого семейства, перестав сам заботитьсЯ  о  своих  нуждах,  принимает
услуги других и начинает усваивать единственную роль -  правителЯ.  ђЯдом  с
этим управлением стал возникать сродный  ему  вид  управлениЯ  -  управление
религиозное. Џо свидетельству всех древних памЯтников и преданий,  на  самых
ранних правителей смотрели как на лицо божественного происхождениЯ.  Џравила
и повелениЯ, высказанные ими при жизни, считаютсЯ свЯщенными после их смерти
и еще прочнее утверждаютсЯ их обоготворЯемыми преемниками, которые,  в  свою
очередь, вводЯтсЯ в пантеоны расы, длЯ обожаниЯ и умилостивлениЯ нарЯду с их
предшественниками, из коих древнейший считаетсЯ верховным богом, а остальные
- второстепенными богами. „олгое времЯ эти две сродные  формы  управлениЯ  -
гражданское и религиозное - продолжают держатьсЯ в тесной свЯзи.  ‚  течение
целого рЯда поколений король продолжает быть первосвЯщенником, а  свЯщенство
продолжает состоЯть из членов царственного  рода.  ‚  течение  многих  веков
религиозный закон продолжает заключать в себе более или  менее  значительное
количество гражданских указаний, а гражданский закон  продолжает  более  или
менее сохранЯть религиозную санкцию; даже  и  между  наиболее  образованными
народами эти два правЯщих деЯтелЯ отнюдь не вполне дифференцированы один  от
другого. „алее, мы находим еще правЯщего деЯтелЯ,  имеющего  один  корень  с
предыдущими, но постепенно уклонЯющегосЯ от них это обычай и  церемониальные
обрЯды. ‚се почетные  титулованиЯ  составлЯют  первоначально  принадлежность
бого-государЯ, потом Ѓога и государЯ, еще позднее знатных особ, и,  наконец,
некоторые из  них  переходЯт  в  отношениЯ  равного  к  равному.  ‚се  формы
приветственных обращений  были  вначале  выражениЯми  покорности  пленных  к
победителю или подданных  к  правителю-человеку  или  Ѓогу;  а  впоследствии
выражениЯ эти стали употреблЯтьсЯ длЯ умилостивлениЯ второстепенных  властей
и понемногу опустились до обыкновенных отношений людей.  ‚се  виды  поклонов
были некогда склонением перед монархом или  выражением  обожаниЯ  после  его
смерти.  ‚след  за  тем  поклонениЯ  стали  воздаватьсЯ  и   другим   членам
божественной расы, а затем  некоторые  поклоны  стали  постепенно  считатьсЯ
чем-то должным всЯкому {Џодробные доказательства этого положениЯ см. ниже  в
статье "Ћбычаи и приличиЯ"}. ’аким образом, едва  только  социальнаЯ  масса,
бывшаЯ первоначально однородною, начинает дифференцироватьсЯ на  управлЯемую
и   управлЯющую   части,   как   последнЯЯ    уже    ЯвлЯет    зарождающеесЯ
дифференцирование между религиозной и гражданской частЯми - между церковью и
государством;  между  тем  как  одновременно  от  обоих  из   них   начинает
дифференцироватьсЯ  тот,  менее  определенный,   вид   управлениЯ,   который
узаконивает наше ежедневное общение с людьми, - вид управлениЯ, который, как
доказывают   геральдические   коллегии,   книги    пэрства    и    различные
церемониймейстеры, не лишен своего рода воплощениЯ. ЉаждаЯ  из  отделившихсЯ
частей, в свою очередь, подвержена  последовательным  дифференцированиЯм.  ‚
течение веков возникает, как это произошло и у нас, в высшей степени сложнаЯ
политическаЯ организациЯ, заключающаЯ  в  себе  монарха,  министров,  палаты
лордов и общин, с подчиненными им департаментами, судами,  казначействами  и
т.  д.,  дополнЯемыми  еще   в   провинциЯх   муниципальными   управлениЯми,
управлениЯми графств, приходскими управлениЯми, из которых каждое более  или
менее  выработано.  ђЯдом  с  ними  вырастает  в  высшей   степени   сложнаЯ
религиознаЯ организациЯ, с различными своими степенЯми церковных должностей,
от архиепископов до ключарей, с коллегиЯми, конвокациЯми, церковными  судами
и пр.; а ко всему этому  должно  прибавить  постоЯнно  размножающиесЯ  секты
индепендентов, имеющие каждаЯ свои общие и местные управлениЯ.  €  в  то  же
времЯ вырабатываетсЯ в высшей степени сложнаЯ агрегациЯ  обычаев,  нравов  и
временных обыкновений, принЯтых целым  обществом  и  получающих  руководЯщее
значение в тех обыденных сношениЯх между личностЯми, которые  не  определены
ни гражданским, ни религиозным законом. ‘верх того, должно заметить, что эта
постоЯнно  возрастающаЯ  разнородность  правительственных  средств   каждого
народа сопровождалась возрастающей разнородностью правительственных  средств
различных народов: ибо каждый из них более или менее отличаетсЯ  от  другого
своей  политической  системой  и  законодательством,  своими  верованиЯми  и
религиозными учреждениЯми, своими обычаЯми и церемониальными обрЯдами.
     Ћдновременно с  этим  происходило  другое  дифференцирование,  в  более
низкой сфере; то именно, путем которого масса общины распалась на  отдельные
классы и отрЯды  рабочих.  Њежду  тем  как  управлЯющаЯ  часть  подвергалась
сложному развитию, указанному выше, управлЯемаЯ часть подвергалась одинаково
сложному развитию, результатом которого было мелочное  распределение  труда,
характеризующее  цивилизованные  народы.  Ќет  надобности  следить  за  этим
прогрессом от низших  его  стадий,  сквозь  кастовые  разделениЯ  ‚остока  и
цеховые  корпорации  …вропы,  до  выработанной  организации  производства  и
распределениЯ, существующей среди нас. ќто развитие, начинающеесЯ с племени,
члены которого порознь  исполнЯют  одну  и  ту  же  вещь  каждый  длЯ  себЯ,
кончаетсЯ образованной общиной, члены которой  порознь  исполнЯют  различные
вещи один длЯ  другого;  это  развитие  превращает  одинокого  производителЯ
какого-либо предмета в собрание производителей,  которые,  будучи  соединены
под руководством одного мастера, занимаютсЯ отдельными частЯми  производства
этого  предмета.  Ќо  есть  еще  другие,  высшие,  фазисы  в  этом  переходе
промышленной организации  вещества  от  однородного  к  разнородному.  „олго
спустЯ после того, как произошел уже значительный прогресс между  различными
классами рабочих, незаметно еще было почти никакого разделениЯ  труда  между
отделенными частЯми общины: народ продолжает быть сравнительно однородным  в
том отношении, что в каждой местности отправлЯютсЯ одни и те же занЯтиЯ.  Ќо
по  мере  того  как  дороги  и  другие   средства   перемещениЯ   становЯтсЯ
многочисленнее  и  лучше,  различные  местности  начинают   усваивать   себе
различные отправлениЯ и становЯтсЯ во взаимную зависимость. ЃумагопрЯдильнаЯ
мануфактура помещаетсЯ в одном  графстве,  суконнаЯ  -  в  другом;  шелковые
материи производЯтсЯ здесь, кружева там; чулки  в  одном  месте,  башмаки  в
другом; горшечное, железное, ножевое производства  избирают  себе,  наконец,
отдельные города; и, в заключение, каждаЯ  местность  становитсЯ  более  или
менее отличною от других по главному роду  своих  занЯтий.  Њало  того:  это
подразделение отправлений ЯвлЯетсЯ не только между различными частЯми одного
и того же народа,  но  и  между  различными  народами.  Ћбмен  произведений,
который свободнаЯ торговлЯ обещает увеличить в такой  значительной  степени,
будет  иметь  окончательным  результатом   большую   или   меньшую   степень
специализированиЯ промышленности каждого народа. ’ак что, начинаЯ  с  дикого
племени, почти - если не совсем - однородного в отправлениЯх  своих  членов,
прогресс шел, и теперь еще идет, к экономическому  объединению  человеческой
расы,  он  становитсЯ   все   более   разнородным   относительно   отдельных
отправлений, усвоенных различными народами, отдельных отправлений, усвоенных
частЯми каждого народа,  отдельных  отправлений,  усвоенных  многочисленными
разрЯдами  производителей  и  промышленников  каждого  народа,  и  отдельных
отправлений, усвоенных рабочими, соединившимисЯ в  производстве  каждого  из
произведений. ‡акон этот, выказывающийсЯ столь Ясно в  развитии  социального
организма,  так  же  Ясно  выказываетсЯ  и  в  развитии  всех   произведений
человеческой мысли и  человеческих  действий,  конкретных  или  абстрактных,
реальных или идеальных. ‚озьмем длЯ первого поЯснениЯ Язык.
     ЌизшаЯ форма Языка есть восклицание, посредством  которого  целаЯ  идеЯ
смутно  передаетсЯ  одним  звуком,  как  у  низших  животных.  Њы  не  имеем
доказательств, чтобы Язык человеческий состоЯл из одних восклицаний  и  был,
таким образом, строго однороден относительно своих частей речи. Ќо что  Язык
прошел  форму,  в  которой  имена  и  глаголы  составлЯли  единственные  его
элементы, это факт положительный. ‚ постепенном размножении частей  речи  из
этих  двух  первоначальных   частей,   в   дифференцировании   глаголов   на
действительные  и  страдательные,  имен  на  абстрактные  и  конкретные,   в
поЯвлении различных наклонений, времен, лиц, чисел и падежей, в  образовании
вспомогательных  глаголов,  имен   прилагательных,   наречий,   местоимений,
предлогов,  членов,  -  в  разнообразии  тех   классов,   родов,   видов   и
разновидностей частей  речи,  которыми  образованные  расы  выражают  мелкие
оттенки смысла, мы видим переход однородного к  разнородному.  „ругаЯ  точка
зрениЯ,  с   которой   мы   можем   проследить   развитие   Языка,   это   -
дифференцирование слов близкого смысла. ”изиологи давно открыли истину,  что
во всех Языках слова могут быть сгруппированы  в  семейства,  имеющие  общее
происхождение. Ћтдельные названиЯ, происходЯщие от первоначального корнЯ,  в
свою очередь, порождают другие названиЯ,  тоже  потом  изменЯющиесЯ.  €  при
помощи быстро возникающих систематических способов образованиЯ производных и
сложных терминов, выражающих все меньшие различиЯ, развиваетсЯ наконец целое
племЯ слов, столь разнородных  в  звуках  и  значениЯх,  что  непосвЯщенному
кажетсЯ невероЯтным, чтобы они происходили от общего  корнЯ.  Њежду  тем  от
других корней развивались другие такие же  племена,  пока  в  результате  не
образовалсЯ Язык в шестьдесЯт и более тысЯч слов, несходных  между  собой  и
означающих такое  же  число  несходных  между  собой  предметов,  качеств  и
действий. …ще другой путь, которым Язык человеческий вообще  подвигаетсЯ  от
однородного к разнородному, есть размножение Языков. Џроизошли ли все  Языки
от одного корнЯ или от двух и более,  как  думают  некоторые  физиологи,  во
всЯком случае, Ясно, что  если  большие  семейства  Языков,  как,  например,
индоевропейское, и имеют общее происхождение, то теперь они  стали  различны
между  собой  вследствие  непрерывающегосЯ  их  расхождениЯ.  ’о  же   самое
распространение рода человеческого по поверхности земли, которое  повело  за
собою дифференцирование расы,  одновременно  произвело  и  дифференцирование
Языка это  истина,  подтверждение  которой  мы  встречаем  почти  повсюду  в
особенностЯх наречий одного и того же народа в отдельных  местностЯх.  €так,
прогресс Языка человеческого подчинЯетсЯ одному и  тому  же  закону,  как  в
развитии Языков, так и в развитии семейств слов, и в развитии частей речи.
     ЏереходЯ от устного Языка к письменному, мы сталкиваемсЯ  с  отдельными
разрЯдами фактов, которые ведут к одинаковым выводам. Џисьменный Язык сроден
с живописью и скульптурой,  и  вначале  все  три  отрасли  были  дополнением
архитектуры  и  стоЯли  в  прЯмой  свЯзи  с   первобытной   формой   всЯкого
правительства - теократией. “поминаЯ только мимоходом  факт,  что  некоторые
варварские племена,  как,  например,  австралийцы  и  жители  ћжной  Ђфрики,
изображают  людей  и  происшествиЯ  на  стенах  подземных  пещер,  вероЯтно,
считающихсЯ у них свЯщенными местами, перейдем прЯмо к египтЯнам. “ них  так
же, как и у ассириЯн, мы находим, что  стеннаЯ  живопись  употреблЯлась  длЯ
украшениЯ  храмов  и   дворцов   (которые,   впрочем,   были   первоначально
тождественны), и поэтому она была делом правительства, в  таком  же  смысле,
как государственные торжества и религиозные обрЯды. „алее,  она  была  делом
правительства  еще  и  потому,  что  изображала  поклонение  Ѓогу,   триумфы
бого-государЯ, покорность его подданных и наказание мЯтежных. Ћна составлЯла
средство в руках правительства еще и потому, что  представлЯла  произведениЯ
искусства, уважавшегосЯ народом как  свЯщенное  таинство.  €з  обыкновенного
употреблениЯ  этих  живописных  изображений  произошло   слегка   измененное
употребление  живописных  письмен,   существовавшее   у   североамериканских
народов, во времЯ их открытиЯ европейцами. Џутем сокращений, сходных с теми,
которые принЯты в нашем письменном Языке, наиболее известные из  этих  фигур
были постепенно упрощены; и наконец  образовалась  целаЯ  система  символов,
большаЯ часть которых имела только весьма слабое сходство с замененными  ими
изображениЯми. Џредположение, что иероглифы египтЯн произошли таким образом,
подтверждаетсЯ  фактом,  что  живописные  письмена  мексиканцев  дали,   как
оказалось, начало подобному же семейству идеографических форм, которые как у
мексиканцев, так и у египтЯн дифференцировались  частью  в  куриологические,
или подражательные, и тропические,  или  символические,  -  и  те  и  другие
встречаютсЯ, однако,  рЯдом  в  одних  и  тех  же  памЯтниках.  ‚  …гипте  в
письменном Языке произошло дальнейшее дифференцирование, имевшее результатом
иератический и эпистолографический или энхориальный Языки, оба произошли  из
первоначального -  иероглифического.  ‚  то  же  времЯ  мы  видим,  что  длЯ
выражениЯ собственных имен, которых  иным  способом  нельзЯ  было  передать,
употреблЯлись фонетические символы, и хотЯ доказано, что египтЯне никогда не
доходили до азбучных письмен, однако едва  ли  можно  сомневатьсЯ,  что  эти
фонетические символы, употреблЯвшиесЯ иногда в помощь идеографическим,  были
зародышами, из которых выросли азбучные письмена. Ћтделившись от иероглифов,
азбучное   письмо,    в    свою    очередь,    подверглось    многочисленным
дифференцированиЯм, Явились разнообразные азбуки,  между  которыми,  однако,
все еще можно отыскать большую или меньшую свЯзь.  “  каждого  образованного
народа выработалось постепенно, длЯ представлениЯ  одной  и  той  же  группы
звуков, несколько  групп  письменных  знаков,  употреблЯемых  длЯ  различных
целей.  ‚  заключение,  путем  еще  более  значительного  дифференцированиЯ,
Явилось  книгопечатание,  которое  было  вполне  единообразно  вначале  и  с
течением времени сделалось разнообразным.
     Њежду тем как письменный Язык проходил первые ступени своего  развитиЯ,
корень его, стенное украшение, дифференцировалсЯ в  живопись  и  скульптуру.
ЏредставлЯемые  этими  украшениЯми  боги,  цари,  люди   и   животные   были
первоначально очерчены врубленными линиЯми  и  раскрашены.  —аще  всего  эти
линии так глубоки и предмет, очерченный ими, настолько округлен и отделан  в
главных чертах, что эти произведениЯ образуют  нечто  среднее  между  резной
работой и барельефом. ‚  других  случаЯх  мы  видим  улучшениЯ  необделанные
пространства  между  фигурами  вырезаны  напрочь,   сами   фигуры   прилично
выкрашены, так что образуетсЯ раскрашенный барельеф.
     ђеставрированнаЯ ассирийскаЯ архитектура в ‘иденгаме представлЯет  этот
стиль искусства доведенным до еще большего совершенства изображенные лица  и
предметы, хотЯ все еще варварски раскрашенные, вырезаны с большей  точностью
и с большими подробностЯми, в крылатых львах и быках, поставленных на  углах
ворот, можно заметить значительный шаг  вперед  к  совершенной  скульптурной
фигуре, котораЯ, однако, все еще  раскрашена  и  все  еще  составлЯет  часть
зданиЯ. Ќо между тем как в Ђссирии мы почти не видим попыток к  произведению
статуи, в египетском искусстве мы  можем  проследить  постепенное  отделение
скульптурных фигур от стены.  Ћбозрение  коллекций  Ѓританского  музеЯ  Ясно
показывает это они дают в то же времЯ случай заметить очевидные следы  того,
как отдельные статуи берут свое начало из барельефов это видно не только  из
того, что почти все они представлЯют  такую  свЯзь  членов  с  телом,  какаЯ
характеризует  барельефы,  но  и  из  того,  что   заднЯЯ   сторона   статуи
представлЯет с головы до ног гладкий обрубок, заменивший длЯ статуи  прежнюю
стену. ‚ ѓреции повторились те же главные стадии этого прогресса  Ќа  фризах
греческих   храмов   мы   видим   раскрашенные    барельефы,    изображающие
жертвоприношениЯ, сражениЯ, процессии, игры - все с религиозным  характером.
Ќа фронтонах мы видим раскрашенные скульптурные изображениЯ, более или менее
свЯзанные с тимпаном и имеющие предметом своим  триумфы  богов  или  героев.
„аже дойдЯ до статуй, положительно отделенных от зданий, мы все еще  находим
их  раскрашенными,  и  только  в  последние  периоды  греческой  цивилизации
совершилось  окончательное  дифференцирование  скульптуры  от  живописи.   ‚
христианском искусстве мы видим Ясные следы  параллельного  зарождениЯ.  ‚се
древнейшие живописные и скульптурные изображениЯ были религиозного характера
- представлЯли •риста, распЯтие, свЯтую деву, свЯтое  семейство,  апостолов,
свЯтых. Ћни составлЯли нераздельные части церковной  архитектуры  и  служили
одним из средств к возбуждению набожности, как до  сих  пор  в  католических
странах. ‘верх того, древние  скульптурные  изображениЯ  •риста  на  кресте,
свЯтой девы, свЯтых были раскрашены, и  достаточно  припомнить  раскрашенных
мадонн и такие же распЯтаЯ, которые до сих  пор  в  изобилии  встречаютсЯ  в
католических церквах и на больших дорогах, чтобы  понЯть  тот  замечательный
факт, что живопись и скульптура продолжают состоЯть в тесной  свЯзи  друг  с
другом там, где продолжаетсЯ и теснаЯ свЯзь их с  их  родоначальником.  „аже
когда христианскаЯ скульптура была уже  довольно  Ясно  дифференцирована  от
живописи,  то  и  тогда  характер  ее  оставалсЯ  все  еще   религиозным   и
правительственным; она употреблЯлась длЯ гробниц  в  церквЯх  и  длЯ  статуй
королей; между тем как живопись,  там,  где  она  не  была  чисто  духовной,
употреблЯлась длЯ украшениЯ дворцов, -  но,  кроме  изображениЯ  королевских
особ, посвЯщалась все-таки исключительно освЯщенным легендам. ’олько в очень
недавнее времЯ живопись и  скульптура  стали  чисто  светскими  искусствами.
’олько  в  течение  немногих  последних  столетий  живопись  разделилась  на
историческую,  пейзажную,   морскую,   архитектурную,   жанровую,   живопись
животных, так называемую nature morte (изображение неодушевленных предметов)
и т. д., а скульптура стала разнородной относительно  реальных  и  идеальных
сюжетов, которыми она занимаетсЯ.
     ‘транно кажетсЯ, но тем не менее справедливо, что все формы письменного
Языка, живописи и скульптуры имеют один общий корень в  политико-религиозных
украшениЯх древних храмов и дворцов. Џейзаж,  висЯщий  на  стене,  экземплЯр
Times'a, лежащий на столе, состоЯт между собой в отдаленном родстве, как  ни
мало сходства имеют они теперь между собой. ЊеднаЯ ручка двери,  только  что
отворенной почтальоном, сродни не только политипажам ‹ондонской иллюстрации,
которую  он  принес,  но  и  буквам  любовной  записки,  сопровождающей  ее.
ђасписанное окно, молитвенник, на который падает из него свет,  и  ближайший
городской памЯтник - однокровны. €зображениЯ на наших монетах,  вывески  над
лавками, герб на каретных дверцах и объЯвлениЯ, наклеенные внутри омнибусов,
вместе  с  куклами  и  обоЯми  произошли   по   прЯмой   линии   от   грубых
скульптурно-живописных изображений, в которых  древние  народы  представлЯли
триумфы и обожание своих богов-государей. ЉажетсЯ, нел