о имел, -- Ясный,
открытый взглЯд, доброе слово, улыбку пониманиЯ  и  сочувствиЯ.
‘воим  собственным  умом и опытом дошел он до особого умениЯ --
угадывать, чего ждут от него  люди  и  что  может  принести  им
радость:  одному  хотелось  услышать  звонкие  радостные  слова
привета, другому хотелось молчаливого участиЯ, третьему  же  --
чтобы  его  оставили  в  покое  и  не мешали. € каждый день ему
приходилось удивлЯтьсЯ, сколько бед и несчастий на свете и  как
тем  не  менее  легко  принести  людЯм радость; и с восторгом и
счастьем он вновь и вновь наблюдал,  как  рЯдом  со  страданием
живет  веселый  смех,  рЯдом  с  погребальным звоном -- детскаЯ
песенка, рЯдом с нуждой и подлостью -- достоинство,  остроумие,
утешение, улыбка.
    € казалось ему теперь, что жизнь человеческаЯ сама по себе
замечательна.   Љогда   ему  навстречу  из-за  угла  неожиданно
выскакивала стайка школьников -- какаЯ отвага, какаЯ юнаЯ жажда
жизни, какаЯ молодаЯ прелесть блестела в их глазах; пускай  эти
сорванцы  дразнЯт  его и смеютсЯ над ним -- это ничего, что тут
плохого, он и  сам  готов  был  их  понЯть,  когда  видел  свое
отражение  в  витрине  или в воде колодца, -- ведь он и вправду
был смешным и убогим на вид. Ќет, теперь ему вовсе не  хотелось
понравитьсЯ людЯм или испытать свою власть над ними -- эту чашу
он  уже  испил  до  дна.  „лЯ него было теперь возвышающим душу
наслаждением наблюдать, как другие стремЯтсЯ идти  и  идут  тем
путем,  которым  некогда  шел  он сам, видеть, с каким пылом, с
какой дерзкой силой и радостью сражаютсЯ люди,  чтобы  добитьсЯ
своей цели, -- все это было длЯ него необыкновенным спектаклем.
    Њежду  тем  настала  зима,  а  за  нею  снова лето; Ђвгуст
заболел и долгие дни провел в лечебнице длЯ бедных, где испытал
тихое и благодарное счастье, когда видел, как бедные, униженные
люди хватаютсЯ за жизнь, напрЯгаЯ все свои  силы,  собираЯ  всю
свою  волю  к  жизни,  -- и побеждают смерть. Љак величественно
было это зрелище -- спокойное терпение на лице тЯжелобольного и
светлаЯ радость жизни, озарЯющаЯ лицо исцеленного, и  прекрасны
были   спокойные,  исполненные  достоинства  лица  умерших,  но
чудеснее всего были любовь и терпение милых  опрЯтных  сиделок.
Џотом  и  эта  пора  миновала,  задул  осенний  ветер, и Ђвгуст
продолжил свой  путь;  он  спешил  дальше,  навстречу  зиме,  и
странное  нетерпение  овладело  им,  когда  он заметил, до чего
медленно продвигаетсЯ вперед,  а  ведь  ему  хотелось  побывать
всюду  и  еще многим-многим людЯм заглЯнуть в глаза. ѓолова его
поседела, глаза робко улыбались  из-под  красных  больных  век,
постепенно слабела памЯть, и ему казалось теперь, что всегда он
видел  мир  так,  как  видит сейчас; но он был доволен жизнью и
считал, что в мире все прекрасно и достойно любви.
    € вот с наступлением зимы добралсЯ он до одного города; по
темным улицам мела  метель,  и  парочка  заигравшихсЯ  допоздна
мальчишек  принЯлась  кидатьсЯ  снежками в странника, но больше
ничто не  нарушало  вечерней  тишины.  Ђвгуст  очень  устал  и,
блуждаЯ,  попал  наконец в какой-то узкий переулок, и показалсЯ
ему этот переулок издавна знакомым, потом свернул он  в  другой
переулок -- и очутилсЯ перед домом своей матери, а по соседству
увидел  дом  крестного  Ѓинсвангера;  маленький и ветхий, стоЯл
этот домишко в холодной, снежной замети, и горело  у  крестного
окно, и красноватый свет его мирно сиЯл в зимней ночи.
    Ђвгуст  отворил  входную  дверь  и  постучал,  и маленький
старичок вышел ему навстречу и молча провел его в свою комнату,
и было там тепло и покойно, и маленький Ясный  огонек  пылал  в
камине.
    -- ’ы   голоден?   --   спросил  крестный.  Ќо  Ђвгуст  не
чувствовал голода, он только улыбнулсЯ и покачал головой.
    -- Ќо ты ведь устал, Я знаю, -- сказал  тогда  крестный  и
расстелил  на  полу  старую шкуру, и два старика уселись на нее
друг подле друга и стали смотреть в огонь.
    -- „олго же ты добиралсЯ сюда, -- сказал крестный.
    -- ‡ато это был  замечательный  путь,  и  Я  лишь  немного
утомилсЯ. Њожно, Я у тебЯ заночую? Ђ утром отправлюсь дальше.
    -- „а,  милый.  Ђ  разве  ты  не хочешь снова увидеть, как
танцуют ангелы?
    -- Ђнгелы? „а, конечно, хотел бы -- если бы Я  смог  вновь
превратитьсЯ в маленького мальчика!
    -- Њы  давно  с  тобою  не  видались,  --  вновь заговорил
крестный. -- ’ы так изменилсЯ, ты стал таким красивым, в  твоих
глазах  снова  доброта и мЯгкость, как в прежние времена, когда
твоЯ матушка еще была жива. € ты хорошо  сделал,  что  навестил
менЯ!
    ‘транник в рваных одеждах обессиленно поник рЯдом со своим
другом.  …ще никогда не ощущал он такой усталости, а благостное
тепло и мерцание огнЯ совсем затуманили ему голову, и он не мог
уже Ясно отличить прошлое от настоЯщего.
    -- Љрестный, -- сказал он, -- Я плохо  себЯ  вел,  и  мама
опЯть  плакала.  Џоговори  с  ней,  скажи ей, что Я снова стану
хорошим. Џоговоришь?
    -- „а, -- ответил крестный, -- ты  только  успокойсЯ,  она
ведь любит тебЯ.
    Ћгонек  в  камине  начал  угасать,  и  Ђвгуст  смотрел  не
отрываЯсь на его слабое красноватое мерцание, как  когда-то,  в
далеком  детстве,  и  крестный  положил  его  голову  к себе на
колени,  и  пленительнаЯ,  торжествующаЯ   музыка,   нежнаЯ   и
прекраснаЯ, наполнила сумрачную комнату, и в воздухе замелькали
тысЯчи сиЯющих легкокрылых ангелочков и закружились, причудливо
сплетаЯсь в пары и целые хороводы. € Ђвгуст смотрел и слушал, и
всЯ  его  нежнаЯ  детскаЯ  душа  распахнулась  навстречу  вновь
обретенному раю.
    ‚незапно ему почудилось, будто матушка позвала его, но  он
слишком  устал,  да  к тому же крестный ведь обещал ему, что он
поговорит с нею. Ђ когда он уснул, крестный сложил ему руки  на
груди  и все прислушивалсЯ к его умиротворенному сердцу, пока в
комнате не воцарилась полнаЯ тьма.


        ЏримечаниЯ

    1 ‚первые  сказка  напечатана  в  1918  году  и  посвЯщена
друзьЯм  ѓессе  --  ќмилю  Њольте (владельцу сигаретной фабрики
‚альдорф-ЂсториЯ) и его жене Ѓерте.

    2  Ѓинсвангер  --  имЯ   базельского   психиатра   ‹юдвига
Ѓинсвангера (1881 -- 1966), хорошего знакомого ѓессе.

    3  ...а  если он совершал гадкий поступок... -- аналогиЯ с
героем  сказки  ќ.  ’.  Ђ.  ѓофмана  "Љрошка  –ахес",  которому
приписывались все добрые дела других людей.


        ѓерман ѓессе. Џоэт

    Џеревод ђ. ќйвадиса

    ѓоворЯт,  будто  китайский  поэт  •ань  ”ук2  в  молодости
одержим  был  удивительной  жаждой  познать   все   и   достичь
совершенства  во всем, что хоть как-нибудь свЯзано с поэзией. ‚
то времЯ он еще жил у себЯ на родине, на берегу †елтой реки,  и
был  помолвлен с девушкой из хорошей семьи, чего он сам пожелал
и в чем помогли ему его родители, которые души в нем не  чаЯли,
и    оставалось    лишь    выбрать   день,   благоприЯтствующий
бракосочетанию3, чтобы начать приготовлениЯ к свадьбе.  ‚  свои
двадцать  лет  •ань ”ук был красивым юношей, скромным в речах и
приЯтным  в  обхождении,  сведущим  в  науках  и,  несмотрЯ  на
молодость,  уже  известным  среди стихотворцев страны благодарЯ
нескольким превосходным стихам. Ќе будучи слишком богат, он все
же мог небольшое состоЯние, которое еще увеличилось бы за  счет
приданого невесты, и так как невеста, кроме того, была девушкой
очень  красивой  и  добродетельной, то счастью юноши, казалось,
можно было лишь позавидовать. Ћднако сам он не чувствовал  себЯ
до  конца  счастливым,  ибо  тщеславным  сердцем  его  овладело
желание стать непревзойденным поэтом.
    €  вот  однажды  вечером,  во  времЯ  праздника  фонарей4,
случилось  так,  что  •ань  ”ук одиноко бродил на другом берегу
реки. Џрислонившись к дереву, что росло  над  самой  водой,  он
увидел  в  зеркале  реки великое множество трепещущих, плывущих
куда-то огней, он увидел мужчин и  женщин  и  молодых  девушек,
звонко  приветствующих  друг  друга  и похожих в своих нарЯдных
одеждах на прекрасные цветы; он  услышал  невнЯтное  бормотание
залитой  светом  реки,  услышал пение, жужжание цитры и сладкие
звуки флейты, и над всем этим,  словно  купол  храма,  высилась
бледнаЯ  ночь.  € сердце юноши замерло, когда он, по воле своей
прихоти уподобившись одинокому зрителю, увидел всю эту красоту.
Ќо как ни  сильно  было  его  желание  отправитьсЯ  к  людЯм  и
разделить  с  ними  веселье  и  насладитьсЯ  праздником в кругу
друзей, рЯдом с  невестой,  --  еще  сильнее,  еще  неудержимее
захотелось  ему  окинуть  все  это  пытливым  оком наблюдателЯ,
вобрать в  себЯ,  ничего  не  упустив,  и  отразить  в  стихах,
исполненных  совершенства,  синеву ночи и плЯску огней на воде,
людское веселье и тоску молчаливого зрителЯ под сенью растущего
на берегу  дерева.  Ћн  почувствовал,  что  никакие  праздники,
никакое  веселье  на этой земле никогда до конца не избавЯт его
сердце от тоски и печали, что даже в кипЯщем  водовороте  жизни
он так и останетсЯ чужаком, одиноким зрителем; он почувствовал,
что  лишь  душа его, одна среди множества других, устроена так,
что он обречен испытывать радость при  виде  земной  красоты  и
глотать  одновременно  горечь  чужбины.  €  от  этого ему стало
необычайно грустно, он задумалсЯ о своей судьбе,  и  мысли  его
вскоре  достигли  своей  цели: он понЯл, что истинное счастье и
полное удовлетворение станут доступны ему лишь тогда, когда  он
сумеет   отразить   мир  в  своих  стихах  с  таким  невиданным
мастерством, что в этих  отражениЯх  он  обретет  мир  иной  --
просветленный и неподвластный времени.
    Ќе  успел  •ань ”ук опомнитьсЯ и понЯть, происходит ли это
во сне или наЯву, как слуха его коснулсЯ слабый шорох, и в  тот
же  миг  рЯдом  с  ним  оказалсЯ  незнакомый мужчина, почтенный
старец  в  фиолетовом  одеЯнии.  Ћн  выпрЯмилсЯ  и  почтил  его
приветствием   так,   как  подобает  приветствовать  вельмож  и
старцев. Ќезнакомец же улыбнулсЯ и произнес несколько стихов, в
которых было все, о чем только что думал и что испытывал юноша,
и стихи эти -- сложенные по правилам великих мастеров  --  были
так  прекрасны,  так совершенны, что юноша от изумлениЯ едва не
лишилсЯ рассудка.
    -- Љто ты, незнакомец, читающий  в  моей  душе,  словно  в
книге,  и слагающий стихи, прекраснее которых мне не доводилось
слышать ни у одного  из  моих  учителей?  --  воскликнул  он  и
склонилсЯ в низком поклоне.
    Ќезнакомец  вновь улыбнулсЯ улыбкой ‘овершенных и молвил в
ответ:
    -- …сли ты  желаешь  стать  поэтом,  приходи  ко  мне.  ’ы
найдешь  мою  хижину  у  истоков большой реки в северо-западных
горах. ЊенЯ зовут Њастер Ѓожественного ‘лова.
    €, сказав это, старик шагнул в  тень,  которую  отбрасывал
ствол дерева, и в тот же миг бесследно исчез. Ќапрасно озиралсЯ
и  искал  его  •ань  ”ук -- незнакомец словно провалилсЯ сквозь
землю, и юноша решил, что это и в самом деле усталость  сыграла
с  ним  странную  шутку.  Ћн  поспешил  к лодкам, чтобы принЯть
участие в празднике, однако сквозь разговоры и звуки флейты ему
то и дело слышалсЯ таинственный голос незнакомца, и  душа  его,
казалось,  отправилась  вслед за ним, ибо он сидел, безучастный
ко  всему,  погруженный  в  мечты,  в  самой  гуще  весельЯ,  и
счастливые  люди вокруг словно дразнили его своей влюбленностью
в жизнь.
    ‘пустЯ несколько  дней  отец  •ань  ”ука  решил,  наконец,
созвать  всех друзей и родных, чтобы назначить день свадьбы. Ќо
жених воспротивилсЯ этому и сказал:
    -- Џрости, отец, если ты сочтешь мои  речи  непослушанием,
нарушением того, чего вправе требовать от сына отец. Ќо ведь ты
знаешь, как велико мое желание достичь совершенства в искусстве
поэзии,  и,  хотЯ друзьЯ мои хвалЯт слагаемые мною стихи, Я все
же знаю, что успехи мои ничтожно малы, что это лишь первые шаги
на пути к совершенству. € потому  Я  прошу  тебЯ,  позволь  мне
уединитьсЯ   на   времЯ  и  занЯтьсЯ  упражнением  в  искусстве
создавать стихи, ибо мне кажетсЯ, что, став  господином  своего
собственного  дома  и  своей  жены, Я не смогу предаватьсЯ этим
занЯтиЯм так же свободно,  как  теперь,  когда  Я  молод  и  не
обременен  другими  заботами.  Џозволь  мне  пожить еще немного
одной лишь поэзией,  котораЯ  должна  принести  мне  радость  и
славу.
    ‘лова его повергли отца в изумление, и он отвечал юноше:
    -- џ  вижу, искусство это тебе дороже всего на свете, если
ради него ты готов отсрочить  даже  собственную  свадьбу.  €ли,
может быть, случайнаЯ ссора омрачила твою любовь к невесте? ’ак
скажи  мне  об этом, и Я попытаюсь помочь тебе помиритьсЯ с нею
или, если пожелаешь, найти другую.
    Ќо юноша клЯлсЯ, что любит свою невесту, как и прежде, что
нет меж ними даже тени раздора или  обид.  Ќаконец  он  поведал
отцу  о  той  странной, пригрезившейсЯ ему встрече на празднике
фонарей, о великом Њастере, учеником которого он хотел бы стать
и наставлениЯ которого были длЯ него дороже всЯкого счастьЯ.
    -- ’ак и быть, -- молвил отец. -- џ даю тебе еще один год.
Џусть этот сон станет на времЯ твоей путеводной  звездой,  быть
может, он ниспослан тебе неведомым богом.
    -- €  возможно, вместо одного мне потребуетсЯ два года, --
отвечал, помедлив немного, •ань ”ук. -- Љто знает?
    Ћпечаленный  отец  благословил  сына,  и  юноша,   написав
невесте письмо и простившись со всеми, тронулсЯ в путь.
    Џосле  долгих  скитаний  он  достиг истоков большой реки и
вскоре увидел одинокую бамбуковую хижину, и  перед  хижиной  на
соломенной циновке сидел тот самый старик, что повстречалсЯ ему
у  дерева  на  речном  берегу. Ћн сидел и играл на лютне, и при
виде гостЯ, с  благоговейным  трепетом  приблизившегосЯ  к  его
жилищу,   он   не  прервал  своего  занЯтиЯ,  не  поднЯлсЯ  ему
навстречу, а лишь улыбнулсЯ вместо приветствиЯ,  и  пальцы  его
еще  проворнее,  еще  нежнее  заскользили  по  струнам;  дивнаЯ
музыка, словно серебрЯное облако, заполнила  долину,  и  юноша,
изумленный  и зачарованный, стоЯл и слушал, позабыв обо всем на
свете, пока Њастер Ѓожественного ‘лова  не  отложил  в  сторону
свою   маленькую  лютню  и  не  удалилсЯ  в  хижину.  •ань  ”ук
почтительно последовал за ним и осталсЯ у него, став отныне его
слугой и учеником.
    Џрошел  месЯц,  и  он  научилсЯ  презирать   свои   доселе
сочиненные песни, а затем и вовсе вытеснил их из своей памЯти5.
„ни  слагались  в  недели,  недели  --  в  месЯцы,  и вскоре он
вытеснил из своей  памЯти  и  те  песни,  которым  его  научили
учителЯ.  Њастер  почти  не  размыкал  уст6,  он молча учил его
искусству игры  на  лютне,  пока  не  добилсЯ  желаемого:  душа
ученика  теперь словно была соткана из музыки. Ћднажды •ань ”ук
сложил короткую песнь, в которой  описал  полет  двух  одиноких
птиц  в осеннем небе и которой сам осталсЯ очень доволен. Ћн не
решилсЯ показать ее Њастеру, однако вскоре  запел  ее  вечерней
порой,  устроившись  неподалеку  от  хижины, и Њастер не мог не
слышать его пениЯ. Ћн не проронил ни слова.  Ћн  лишь  тихонько
заиграл  на  своей  лютне,  и  в  воздухе  тотчас  же разлилась
прохлада, и сумерки, словно спохватившись, торопливо опустились
на землю, подул сильный ветер, хоть и было это в середине лета,
и по серому, словно внезапно побледневшему  небу  полетели  две
цапли,  влекомые  томительною жаждой странствий, и все это было
настолько прекрасней и совершенней того, о чем поведал в  своих
стихах  ученик,  что  тот  печально  умолк  и почувствовал себЯ
пустым и бесплодным. € так старик поступал с ним каждый раз, и,
когда минул год, •ань  ”ук  уже  почти  в  совершенстве  владел
искусством  игры на лютне -- вершины же поэзии казались ему все
величественней и неприступней.
    …ще через год юношу охватила жгучаЯ тоска  по  родным,  по
родине,  по  невесте,  и  он  обратилсЯ  к  Њастеру  с просьбой
отпустить его домой.
    Њастер молча кивнул головой и улыбнулсЯ.
    -- ’ы свободен, -- отвечал он ему, -- и вправе уйти  когда
пожелаешь.  ’ы  можешь вернутьсЯ, а можешь навсегда забыть сюда
дорогу -- все в твоей воле.
    € юноша отправилсЯ в путь и шел,  не  останавливаЯсь,  без
сна  и  отдыха, до тех пор, пока однажды и рассвете не очутилсЯ
на берегу родной реки и не увидел знакомый изогнутый мостик,  а
за  ним  -- город, в котором родилсЯ и вырос. Љрадучись, словно
вор, поспеши он к отчему дому, забралсЯ в сад и услышал  сквозь
раскрытое  окно спальни дыхание отца, который еще не пробудилсЯ
ото сна, затем, прокравшись в  сад  невесты  вскарабкавшись  на
грушевое дерево, он увидел, как невеста его расчесывает волосы,
стоЯ  в своей маленькой комнатке. €, сравнив все это, увиденное
им воочию, с той картиной, что  нарисовала  ему  его  тоска  по
родине,  он  понЯл,  что рожден длЯ поэзии и что в мечтах поэта
есть место длЯ такой красоты и  длЯ  такого  блаженства,  каких
вовеки  не сыскать в действительности. €, спустившись с дерева,
он бросилсЯ прочь из этого сада,  из  родного  города,  миновал
реку  и  вновь  возвратилсЯ  в  затерЯнную  среди гор долину. €
вновь, как тогда, старый Њастер сидел на  циновке  перед  своей
хижиной и перебирал пальцами струны лютни, и вместо приветствиЯ
он  лишь  произнес  два  стиха  о  счастье,  даруемом  человеку
искусством, глубина и благозвучие которых полнили  глаза  юноши
слезами.
    €  вновь  осталсЯ  •ань ”ук у Њастера Ѓожественного ‘лова,
который теперь учил его, овладевшего секретами лютневой музыки,
искусству игры  на  цитре,  и  времЯ  таЯло,  словно  снег  под
дыханием  западного  ветра.  ‘  тех пор он еще дважды побывал в
плену у тоски по родине.
    ‚ первый раз он убежал тайком, под покровом  ночи,  но  не
успел он скрытьсЯ за последним изгибом долины, как ночной ветер
коснулсЯ струн висевшей у порога цитры, и звуки, рожденные этим
прикосновением,  настигли его7, и он, не в силах противитьсЯ их
зову, вернулсЯ обратно. ‚ другой раз ему  привиделось  во  сне,
будто  он  посадил  в своем саду молоденькое деревце и жена его
стоит рЯдом и вместе с ним  любуетсЯ,  как  дети  его  поливают
дерево вином и молоком. Ћн проснулсЯ: хижина была залита лунным
светом.  ‘  тЯжелым сердцем поднЯлсЯ он со своего ложа и увидел
рЯдом с собой Њастера, объЯтого безмЯтежным сном, седаЯ  борода
подрагивала,  колеблемаЯ  дыханием; и тут юношу охватила глухаЯ
ненависть к этому человеку, который, как казалось ему, разрушил
его жизнь,  обманом  лишил  его  будущего.  Ћн  уже  готов  был
броситьсЯ на старца и убить его, как тот вдруг раскрыл глаза, и
на  губах  его  засиЯла тонкаЯ, полнаЯ кроткой печали улыбка, в
мгновение ока остудившаЯ гнев юноши.
    -- ‚спомни, •ань ”ук, -- тихо молвил старик, --  ты  волен
поступать   так,   как   тебе   заблагорассудитсЯ.   ’ы  можешь
отправитьсЯ на родину и сажать деревьЯ,  ты  можешь  ненавидеть
менЯ, можешь убить менЯ -- от этого мало что изменитсЯ.
    -- Ћ,  как  Я  могу  ненавидеть  тебЯ! -- воскликнул поэт,
охваченный глубоким раскаЯнием. -- Ќенавидеть тебЯ -- все равно
что ненавидеть само небо!
    € он осталсЯ и продолжил занЯтиЯ музыкой, научилсЯ  играть
на  цитре,  затем  на  флейте и наконец, наставлЯемый Њастером,
начал  слагать  стихи  и  постепенно,  шаг  за  шагом,  овладел
сокровенным    искусством    сквозь    кажущуюсЯ   простоту   и
бесхитростность мысли проникать в души слушателей  и  сотрЯсать
их,  как  ветер  сотрЯсает  кровли  домов.  Ћн  воспевал приход
солнца, описывал, как оно медлит, повиснув над горными кручами;
он описывал бесшумную суету  рыб,  мечущихсЯ,  словно  тени,  в
толщах  вод,  или  шелест  молодой  ивы, раскачиваемой весенним
ветром, и длЯ тех, кто внимал ему, это было не  просто  солнце,
не просто разыгравшиесЯ рыбы или шепот ветвей, -- каждый раз им
казалось,   будто   землЯ   и   небо  слились  на  мгновение  в
божественной музыке, и каждый думал с отрадой и  болью  о  том,
что ему дорого или ненавистно: ребенок -- о забавах, юноша -- о
возлюбленной, старец -- о смерти.
    •ань  ”ук  давно потерЯл счет времени и забыл, сколько лет
он прожил  с  учителем  у  истоков  большой  реки.  €ногда  ему
казалось,  будто  он  лишь  вчера вечером пришел в эту долину и
старик   приветствовал   его   своей    музыкой,    а    иногда
представлЯлось,  что за спиной у него, далеко позади, остались,
давно утратив свою суть, все времена и поколениЯ.
    € вот однажды утром юноша проснулсЯ один в старой  хижине,
и  сколько  ни  искал  он  и  ни  звал своего учителЯ -- Њастер
Ѓожественного ‘лова исчез без следа. Ќочью незаметно подкралась
осень, холодный ветер сотрЯсал стены хижины, а по небу тЯнулись
за горный хребет унылые стаи перелетных птиц, хотЯ пора их  еще
не настала.
    €  •ань ”ук, захватив с собой маленькую лютню, спустилсЯ с
гор и отправилсЯ  в  родные  места,  и  люди,  где  бы  они  ни
повстречались  ему,  приветствовали,  его так, как приветствуют
вельмож и старцев. Љогда он добралсЯ до родного города, ни отца
его, ни невесты, ни других родственников уже не было в живых  и
в домах их давно поселились чужие люди. ‚ечером все собрались у
реки  на  праздник  фонарей;  поэт  •ань ”ук стоЯл в темноте на
другом берегу, прислонившись к  старому  дереву,  и,  когда  он
заиграл  на маленькой лютне, взоры женщин, устремленные в ночь,
затуманились сладкой печалью, а река огласилась криками мужчин,
напрасно искавших и звавших невидимого музыканта: никто из  них
не ведал доселе, что лютнЯ способна так дивно звучать. •ань ”ук
улыбалсЯ.  Ћн  молча  смотрел, как зыблетсЯ золото отраженных в
воде бесчисленных  фонарей,  и  так  же,  как  невозможно  было
отличить  настоЯщие  огни от их отражений, он не находил в душе
своей никакой разницы между нынешним праздником и тем,  первым,
когда  он  юношей  стоЯл  здесь  и  внимал  речам  неизвестного
Њастера.

        ЏримечаниЯ

    1 ‚первые напечатана в 1914  году  и  называлась  "Џуть  к
искусству". ЏосвЯщена Њатильде варценбах.

    2  •ань  ”ук  --  в  переводе  с  южно-китайского диалекта
означает "счастье жизни". ЌазываЯ  так  своих  детей,  люди  из
низших   сословий  надеЯлись,  что  это  имЯ  принесет  ребенку
счастье.

    3 ...день, благоприЯтствующий бракосочетанию... --  т.  е.
день,    имеющий,    согласно    древнекитайским    воззрениЯм,
благоприЯтные астрологические приметы.

    4 Џраздник фонарей -- очевидно, "Џраздник середины осени",
или праздник луны, который в Љитае справлЯетсЯ  на  пЯтнадцатый
день   восьмого  месЯца  по  китайскому  лунному  календарю.  ‚
праздничную ночь дети зажигают свечи в бумажных фонариках.

    5 ...вытеснил их  из  своей  памЯти...  --  обычный  мотив
древнекитайской  литературы,  свЯзанный с очищением от внешнего
мира и духовным обновлением.

    6 Њастер почти  не  размыкал  уст...  --  мотив  молчаниЯ,
типичный    длЯ    древнекитайской    литературы:    беззвучное
взаимодействие неба и земли невозможно объЯснить словами и  ему
должно соответствовать поэтическое безмолвие.

    7  ...звуки...  настигли  его...  -- эпизод заимствован из
рассказа ‹е-цзы о жизни ‘юй-’анЯ, который, не доучившись,  ушел
от  своего  учителЯ  –зы-цзы.  Ќо  когда  тот заиграл, ‘юй-’ань
вернулсЯ и осталсЯ у него навсегда.


        ѓерман ѓессе. ‘траннаЯ весть о другой звезде

    Џеревод ‚. ”адеева

    Ћдну  из  южных провинций нашей прекрасной звезды постигло
страшное несчастье. ‡емлетрЯсение, породившее грозовые  бури  и
наводнениЯ,  опустошило  три  больших  деревни со всеми садами,
пашнЯми, лесными  угодьЯми  и  плантациЯми.  Џогибло  множество
людей  и животных, но самое прискорбное заключалось в оскудении
запаса цветов, необходимых длЯ убранства покойных и  достойного
украшениЯ их могил.
    Ћбо всем прочем, разумеетсЯ, позаботились без промедлениЯ.
ѓлашатаи  великой заповеди любви тотчас же поспешили в соседние
земли, и со всех башен провинции  грЯнул  торжественный  распев
щемЯщих  и  просветлЯющих  душу  стихов,  которые издревле были
известны как дифирамб богине состраданиЯ. € еще не было случаЯ,
чтобы кто-нибудь осталсЯ глух к ним. €з всех  городов  и  общин
потЯнулись  на помощь люди, движимые состраданием, и вскоре те,
кого несчастье лишило крова, стали  даже  терЯтьсЯ  от  избытка
душевного     вниманиЯ     и     приглашений    воспользоватьсЯ
гостеприимством  родственника,  друга  или  вовсе   незнакомого
человека.  Ћткуда ни возьмись поЯвились пища и одежда, телеги и
лошади, хозЯйственные орудиЯ, камни и бревна и прочие  полезные
вещи.  €  пока  старики, женщины и дети, бережно поддерживаемые
под руки, входили в радушно распахнутые двери  чужих  домов,  а
раненым  оказывалась перваЯ помощь, пока среди руин продолжалсЯ
поиск тел погибших, работа продвинулась столь стремительно, что
рухнувшие крыши были уже  разобраны,  шаткие  стены  снесены  и
ничто не мешало начать новое строительство. € хотЯ запах беды и
ужаса  еще  висел  в  воздухе,  а  близость мертвых призывала к
скорбному молчанию, все лица и  все  голоса  выдавали  душевный
подъем  и  некую  деликатную торжественность, ибо упоение общим
делом  и  радостной  убежденностью  в  том,  что   оно   крайне
необходимо  и  достойно всЯческого одобрениЯ, проникли в каждое
сердце. Џоначалу это выражалось робко и безмолвно, но вскоре то
тут,  то   там   стали   раздаватьсЯ   воодушевленные   голоса,
мало-помалу  сливаЯсь  в  песню,  столь  естественную при общей
работе. € неудивительно,  что  сильнее  всего  были  подхвачены
слова  двух  древних  поэтических  изречений:  "Ѓлажен подающий
помощь тем, кто бедой повержен. „а насытитсЯ  благим  поступком
сердце  его, как засыхающий сад -- первым дождем, и да будет он
вознагражден цветами и благодарностью". € второе: "ЃожественнаЯ
радость черпаетсЯ в общих деЯньЯх".
    ‚от тут-то и напомнила о себе горестнаЯ  нужда  в  цветах.
Џокойников, найденных в первые часы, еще удалось убрать цветами
и  ветвЯми,  взЯтыми из разоренных стихией садов. Џотом пошли в
дело все цветы, какие только можно было раздобыть в близлежащих
селениЯх.  Ќо,  к  довершению  всех   несчастий,   именно   три
пострадавшие  общины  славились  самыми  большими  и  красивыми
садами, дававшими цветы в  это  времЯ  года.  Љаждый  год  сюда
издалека   приезжали  люди  только  затем,  чтобы  полюбоватьсЯ
нарциссами и крокусами, которые лишь здесь выращивались в таком
изобилии и с  таким  искусством,  что  отличались  изумительным
богатством  оттенков.  €  все это было сметено и утрачено. ‹юди
пребывали в крайнем  замешательстве  и  не  могли  понЯть,  как
поступить  с  усопшими,  не  нарушаЯ  обычаЯ  который повелевал
украсить торжественным цветочным нарЯдом  каждого  покойника  и
каждое  умершее животное, а место погребениЯ сделать тем богаче
и пышнее, чем внезапнее и мучительнее была смерть.
    ‘амый старший из старейшин провинции, чьЯ колЯска одной из
первых  поЯвилась  перед  развалинами,   был   встречен   таким
множеством  вопросов,  прошений и жалоб, что ему стоило немалых
усилий  сохранить  самообладание  и  приветливость.  Ћднако  он
прекрасно  владел  своими  чувствами,  его  глаза были светлы и
ласковы, голос звучал Ясно  и  учтиво,  а  губы,  полуприкрытые
белой  бородой  и  усами,  не забывали о спокойной и понимающей
улыбке, какаЯ подобает мудрецу и наставнику.
    -- „рузьЯ мои, --  сказал  он,  --  на  нашу  долю  выпало
несчастье, которым боги желают испытать нас. ‚се разрушенное мы
вскоре  отстроим  заново и вернем нашим братьЯм. € Я благодарен
богам за то, что  в  мои  преклонные  годы  мне  еще  раз  дано
увидеть,  как  все  вы, бросив свои дела, поспешили сюда, чтобы
помочь нашим  братьЯм.  Ќо  где  же  нам  взЯть  цветов,  чтобы
торжественно  и  с  честью проводить покойных? ‚едь никто среди
нас  не  помнит  случаЯ,  чтобы  хоть  один  из  опочивших  был
похоронен без жертвенных цветов. Џолагаю, вы согласны со мной?
    -- „а! -- закричали все. -- Њы согласны с тобой.
    -- ‡наю, друзьЯ мои, -- по-отечески улыбнулсЯ старец. -- џ
хочу лишь  сказать,  что  нам  надобно делать. ‚сех, кого мы не
сумели нынче похоронить, нужно перенести в большой храм ‘олнца,
высоко в горы, где еще лежит снег. ’ам они будут  в  целости  и
сохранности,  а  тем  временем  мы добудем длЯ них цветов. …сть
лишь один человек, который может дать нам так  много  цветов  в
это  времЯ года, -- наш король. ЏридетсЯ кого-то послать к нему
с просьбой о помощи.
    € вновь все закивали и загомонили:
    -- „а, да, к королю!
    -- €стинно так, --  продолжал  старейшина,  и  каждый  был
награжден  чудесной улыбкой, просиЯвшей на белобородом лице. --
Ќо кто же будет нашим посланцем? Ћн должен быть  юн  и  крепок,
ведь  перед  ним долгий путь, и ему надо дать лучшего конЯ. Ќаш
посланец должен быть также хорош  собой  и  светел  сердцем,  и
чтобы  этот  свет был виден в глазах его, тогда и король поймет
его сердцем. …му не придетсЯ тратить много  слов,  глаза  могут
сказать больше. ‹учше послать человека совсем еще юного, самого
пригожего отрока общины. •ватит ли, однако, у него сил на такое
путешествие?  ‚от  теперь  вы  помогите мне, друзьЯ мои. € если
кто-то из вас возьметсЯ за это поручение или  если  вы  найдете
такого, дайте мне знать.
    ‘тарец  замолчал  и  обвел своим Ясным взором столпившихсЯ
вокруг людей, но никто не шелохнулсЯ, никто не подал голоса.
    Љогда же он повторил свой вопрос еще и еще раз,  из  толпы
навстречу ему шагнул юноша лет шестнадцати, совсем еще мальчик.
Ћпустив глаза в землю и покраснев от смущениЯ, он приветствовал
старейшину.
    ’от  взглЯнул  на  него  и  тотчас  же  понЯл, что лучшего
посланца найти невозможно. Ќо все-таки с улыбкой спросил:
    -- Џрекрасно, что ты вызвалсЯ стать нашим гонцом.  Ќо  как
же так вышло, что из множества людей решилсЯ ты один?
    ћноша поднЯл глаза на старца и сказал:
    -- …сли никто не хочет, позвольте идти мне.
    ‚ толпе кто-то выкрикнул:
    -- Ћтправьте его, отче! Њы его знаем! Ћн из нашей деревни,
у него смело весь сад, это был лучший цветник во всей округе!
    -- ’ы так печалишьсЯ о своих цветах?
    -- „а,  печалюсь, -- совсем тихо проговорил мальчик. -- Ќо
не из-за этого Я вызвалсЯ ехать к  королю.  “  менЯ  был  очень
хороший  друг  и  молодой  красивый  конь, мой любимец. Ћба они
погибли от землетрЯсениЯ  и  лежат  в  нашем  свЯтилище.  Ќужны
цветы, чтобы совершить погребение.
    ‚ытЯнув  руки,  старец  благословил его. Ѓыстро был сыскан
лучший конь, и, вскочив ему на спину, мальчик легонько  хлопнул
его  по  загривку  и  кивнул на прощание провожавшим. ‚ыехав из
деревни, он помчалсЯ прЯмо по затопленным и опустошенным полЯм.
    –елый день был он в седле. —тобы скорее попасть в  далекую
столицу и повидать королЯ, он выбрал более короткий путь, через
горы,  и  вечером,  когда  уже  стало  смеркатьсЯ, повел конЯ в
поводу по крутой тропе среди скал и деревьев.
    ЃольшаЯ темнаЯ птица -- он никогда не  встречал  таких  --
летела  чуть  впереди,  и  он  следовал за ней, покуда птица не
опустилась на крышу какого-то храма с открытым входом.  Ћставив
конЯ  пастись  у  леса,  мальчик прошел меж деревЯнных колонн и
оказалсЯ  в  довольно  немудреном  свЯтилище.  Ђлтарем   служил
простой  обломок  скалы,  это  был кусок какой-то неизвестной в
этих краЯх черной породы, и на нем был  виден  загадочный  знак
неведомого  мальчику божества: сердце, терзаемое когтЯми хищной
птицы.
    Ћн выказал божеству свое глубокое почтение и принес ему  в
дар голубой колокольчик, который сорвал и воткнул в петлицу еще
у  подножиЯ  скалы.  Џотом  прилег  в углу храма, так как очень
устал и давно хотел спать.
    Ќо сон, незваным гостем посещавший его  каждый  вечер,  на
сей раз не шел к нему. Љолокольчик ли на обломке скалы, а может
быть, сам этот черный камень или какой-то иной источник издавал
незнакомый  и  до  боли  глубокий запах; жуткий символ божества
призрачно  мерцал  в  темноте  свЯтилища,  а  на  крыше  сидела
диковиннаЯ  птица  и  времЯ  от  времени  мощно  била огромными
крыльЯми, и можно было  подумать,  что  это  ветер,  шумЯщий  в
кронах деревьев.
    ‘лучилось так, что среди ночи мальчик поднЯлсЯ и, выйдЯ из
храма,  начал  разглЯдывать  птицу.  Ћна  взмахнула  крыльЯми и
посмотрела на него.
    -- Џочему ты не спишь? -- спросила птица.
    -- Ќе знаю, -- ответил мальчик. -- Њожет быть, потому, что
Я познал страдание.
    -- —то же за страдание ты познал?
    -- Њой друг и мой любимый конь погибли.
    -- ђазве это самое страшное? -- насмешливо спросила птица.
    -- Ђх нет, большаЯ птица, это просто прощание, но не тем Я
опечален. Џлохо то, что мы не можем похоронить  моего  друга  и
моего прекрасного конЯ, ведь у нас нет больше цветов.
    -- Ѓывает  кое-что  и похуже, -- сказала птица, недовольно
зашумев крыльЯми.
    -- Ќет,  птица,  худшего  не  бывает.   ‡ахороненный   без
жертвенных  цветов  не  может  родитьсЯ вновь по желанию своего
сердца. Ђ кто хоронит близких  и  не  совершает  торжественного
обрЯда, тому во сне ЯвлЯютсЯ их тени. ’ы же видишь, Я больше не
могу спать, ведь оба умерших остались без цветов.
    €зогнутый  клюв приоткрылсЯ, и послышалсЯ резкий, шершавый
голос:
    -- ‚от и все, что ты познал, дитЯ малое. Ђ  слышал  ли  ты
когда-нибудь  о  великом  зле?  Ћ  ненависти, смертоубийстве, о
ревности?
    Њальчику показалось, что эти слова он слышит  во  сне.  €,
сделав усилие одолеть дремоту, он скромно ответил:
    -- ‡наешь, птица, Я что-то припоминаю. Ћб этом говоритсЯ в
древних  преданиЯх и сказках. Ќо в жизни такого не бывает, или,
может быть, подобное  и  случалось  разок-другой  в  те  давние
времена,  когда мир еще не знал ни цветов, ни божеств. ‘тоит ли
думать об этом?
    Џтица  тихо   и   отрывисто   рассмеЯлась.   ‡атем   гордо
подобралась и сказала:
    -- €  вот  ты  отправилсЯ  к  королю.  Ќе показать ли тебе
дорогу?
    -- Ћ, это в твоих силах! -- радостно крикнул  он.  --  „а,
если ты и впрЯмь не против, Я прошу тебЯ об этом.
    ’ут  большаЯ  птица  неслышно опустилась на землю, развела
свои крыльЯ и велела мальчику оставить конЯ у храма,  а  самому
лететь к королю. Џосланец сел на нее верхом.
    -- ‡акрой  глаза!  --  приказала птица. € он послушалсЯ, и
по-совиному бесшумно и мЯгко они начали  полет  сквозь  черноту
неба,  и только свист холодного воздуха касалсЯ слуха мальчика.
Ђ они все летели и летели, и так целую ночь.
    ‹ишь с наступлением раннего утра закончилсЯ  их  полет.  €
тогда  птица  крикнула:  "Ћткрой  глаза!"  € тут он увидел, что
стоит на краю леса,  а  под  ним  --  залитаЯ  утренним  светом
равнина, и этот свет едва не ослепил его.
    -- ‡десь, на краю леса, ты снова найдешь менЯ! -- крикнула
птица.  ‘трелой  взмыла  она  в  высокое  небо  и исчезла в его
синеве.
    ‘траннаЯ картина предстала взору мальчика, едва он  ступил
на   широкую   равнину.  ‚се  вокруг  было  как-то  сдвинуто  и
неправдоподобно, и он не мог понЯть, во сне или наЯву видит эту
равнину. ‹уга и деревьЯ были такими же,  как  и  в  его  родных
местах,  и  так  же  играл сочной травой ветер, но во всем этом
была какаЯ-то безжизненность, угадывалось отсутствие человека и
всЯкой живой твари, садов и строений, как  будто  и  здесь  еще
недавно  землЯ содрогалась в муках. ‚сюду в беспорЯдке валЯлись
и громоздились обломки  домов,  сломанные  сучьЯ  и  поваленные
деревьЯ,  порушенные изгороди и орудиЯ труда. € вдруг он увидел
лежащего  среди  полЯ  мертвеца.  Ћн  был  не  погребен  и  уже
обезображен  страшным  налетом  тлениЯ. Ћт ужаса и отвращениЯ у
мальчика  перехватило  дыхание:  он  никогда  не  видел  ничего
подобного. ‹ицо мертвого человека было не прикрыто и наполовину
исклевано  птицами.  ЋтведЯ  глаза  в  сторону,  мальчик нарвал
зеленых листьев, отыскал несколько полевых цветов и прикрыл ими
лицо покойника.
    Ќевыразимо тЯжелый и леденЯщий душу запах тЯгуче  стелилсЯ
по  всей равнине. € еще один мертвец, распластавшийсЯ на траве,
и ворон, кружащий над ним, и лошадиный труп без головы, и кости
людей или животных. € все это было открыто палЯщему  солнцу,  и
некому было подумать о жертвенных цветах и погребении. ЉакаЯ-то
немыслимаЯ  беда  сгубила  всех  людей  в этой стране, с ужасом
подумал мальчик, боЯсь даже взглЯнуть на иных мертвецов, не  то
чтобы   прикрыть   их   лица   цветами.   ЋбъЯтый   страхом,  с
полузакрытыми глазами он бреЯ наугад, и со всех сторон обступал
его смрад разложениЯ и запах несказанного горЯ и страданий.  Ћн
решил,  что  находитсЯ во власти зловещего сна, и увидел в этом
предуказание свыше, напоминающее о том, что и тела близких  ему
созданий  остались без цветов и погребениЯ. ‘нова пришли ему на
ум слова темной птицы на крыше храма, и  снова  он  услышал  ее
резкий, шершавый голос: "Ѓывает кое-что и похуже".
    ’ут  он  догадалсЯ,  что  птица  перенесла его на какую-то
другую звезду и все увиденное им -- сущаЯ  правда.  ‚спомнилось
то  полузабытое  детское  чувство,  с  каким он слушал страшные
сказки, сложенные в незапамЯтные времена. € чувство  это  вновь
охватило  его  --  это  был озноб страха, вытеснЯемый из сердца
счастливым  успокоением,  стоило  лишь  подумать,  что  времена
ужасов  миновали  давно и бесследно. „а, перед ним было подобие
жуткой  сказки.  ќтот  непостижимый  мир   страха,   трупов   и
стервЯтников,  не  знающий  ни  разума,  ни  смысла, подчинЯлсЯ
каким-то  загадочным  законам,  дающим  волю  только   дурному,
нелепому, безобразному, а не прекрасному и доброму.
    Њежду тем он вдруг увидел живого человека, шагающего через
поле,  --  это  был  крестьЯнин  или  батрак,  -- и мальчик, не
разбираЯ  дороги,  побежал  навстречу  и  окликнул   его.   Ќо,
приблизившись,   в  испуге  замер,  и  его  сердце  наполнилось
состраданием: этот крестьЯнин был так безобразен, что  едва  ли
мог относитьсЯ к детЯм солнца. ’ак, должно быть, выглЯдЯт люди,
которых  неотвЯзно  преследуют страшные сны. ‚ глазах, в лице и
во всем существе его не было ни малейшего проблеска радости или
приЯзни;   казалось,   ему    просто    недоступно    выражение
благодарности  или  довериЯ  и  никогда  прежде он не испытывал
самых обыкновенных добрых чувств.
    Ќо мальчик взЯл себЯ в руки  и,  исполнившись  дружелюбиЯ,
приблизилсЯ к этому человеку. Ћн приветствовал его как брата по
несчастью  и  с  улыбкой  вступил в разговор с ним. Ѓезобразный
крестьЯнин остолбенело смотрел на мальчика  своими  большими  и
мутными  глазами.  …го голос был груб и совершенно лишен музыки
человеческой речи, напоминаЯ рев  низших  существ.  Ќо  и  этот
беднЯга  не  мог  устоЯть  перед  Ясным  и дружеским взглЯдом и
смиренным призывом к доверию. €, еще мгновенье тупо поглЯдев на
чужака, он чуть изменилсЯ в лице,  и  морщинистаЯ  грубаЯ  кожа
поддалась  какому-то  подобию улыбки или ухмылки, довольно-таки
уродливой, но в то же времЯ  удивленной,  как  смутнаЯ  гримаса
новорожденной души, вырвавшейсЯ из темных недр земли.
    -- —то  тебе  от менЯ надо? -- спросил человек незнакомого
мальчика.
    ’от ответил по обычаю своей родины:
    -- Ѓлагодарю тебЯ, друг, и прошу лишь  сказать:  чем  могу
быть тебе полезен?
    €  покуда  крестьЯнин  молча дивилсЯ и смущенно склабилсЯ,
мальчик задал еще вопрос:
    -- ‘кажи мне, друг, что  это?  Џочему  здесь  так  дико  и
жутко? -- и он очертил рукой вокруг.
    ЉрестьЯнин силилсЯ понЯть его и, когда еще раз услышал тот
же вопрос, ответил:
    -- ’ы  разве  не видишь? ќто война. Џоле боЯ. Ћн указал на
черные груды руин и крикнул:
    -- ќто был мой дом!
    € когда пришелец с такой сердечной тревогой взглЯнул в его
нечистые глаза, он опустил их вниз и уставилсЯ в землю.
    -- “ вас тоже  есть  король?  --  допытывалсЯ  мальчик  и,
услышав подтверждение, спросил: -- ѓде же он?
    —еловек  махнул  рукой  в неЯсную даль, где едва виднелись
крошечные шатры бивака. Џосланец  простилсЯ,  коснувшись  рукой
лба  незнакомца,  и  двинулсЯ  дальше. ЉрестьЯнин же ощупал лоб
обеими руками, озадаченно покачал тЯжелой головой и  еще  долго
смотрел вслед мальчику.
    Ђ  тот все бежал и бежал, среди разрухи и ужаса, покуда не
достиг военного стана. ‚сюду стоЯли и суетились люди, никто  не
обращал  на  него  никакого  вниманиЯ,  и  он свободно проходил
сквозь рЯды людей и шатров и оказалсЯ наконец у самого большого
и красивого -- шатра самого королЯ. Њальчик вошел внутрь.
    Ќа простом низком ложе сидел король, рЯдом лежал  плащ,  а
сзади,  в  полумраке шатра, притулилсЯ слуга, сморенный сном. ‚
глубокой задумчивости король низко  склонил  голову.  …го  лицо
было красивым и печальным, на загорелый лоб спадала прЯдь седых
волос, у ног лежал меч.
    Њальчик  застыл в почтительнейшем молчании, как если бы он
приветствовал  своего  королЯ,  и,  скрестив  на  груди   руки,
терпеливо ждал, когда король заметит его.
    -- Љто ты? -- сурово спросил тот, и брови его нахмурились,
но взглЯд удивленно приник к чистым и мЯгким чертам юного лица.
Ђ глаза пришельца светились такой доверчивостью и добротой, что
голос королЯ невольно потеплел:
    -- ѓде-то  Я  уже  встречал тебЯ, -- сказал он, -- а может
быть, подобное лицо Я видел в детстве.
    -- џ никогда не был в этих краЯх, -- ответил посланец.
    -- ’огда мне почудилось, -- сказал король.  --  ’ы  чем-то
похож на мою мать. ѓовори. џ слушаю.
    -- џ  прилетел сюда на птице, -- начал мальчик. -- Ќа моей
родине случилось землетрЯсение. Њы хотели похоронить  погибших,
но у нас не хватило цветов.
    -- –ветов? -- переспросил король.
    -- „а,  не хватило цветов. Ђ ведь это так худо, когда надо
хоронить людей и нельзЯ устроить праздник цветоприношениЯ, ведь
им подобает уходить в красоте.
    ’ут он с болью вспомнил, как много людей  осталось  лежать
та