мотрела в глаза и
воскликнула:
     -- „а неужели... неужели и  в  самом  деле...  ты  капуцин
Њедард?..  Ќо  ведь  голос,  весь  облик,  глаза, волосы--твои!
Ћтвечай же, или Я умру от страха и сомнений!..
     -- ‚икторин! -- еле слышно прошептал Я.
     Ћна  обнЯла  менЯ  в  диком  порыве  не  знающего   удержу
сладострастиЯ...  Ћгонь  забушевал  во  мне,  кровь закипела, и
неизъЯснимое блаженство, восторженное  безумие  затуманило  мое
сознание; но и соединЯЯсь с нею в грехе, Я всем своим существом
тЯнулсЯ  к  Ђврелии,  и  в этот миг, преступаЯ свЯщенные обеты,
лишь ей одной жертвовал своим вечным спасением.
     „а, одна лишь ЂврелиЯ царила в моей душе, все мои  помыслы
принадлежали  только ей, но Я внутренне трепетал при мысли, что
увижу ее вновь, когда семьЯ соберетсЯ  за  ужином.  €  мнилось,
правдивый  взор  ее  уличит менЯ в смертном грехе, разоблачит и
уничтожит, низринет в  пучину  вечной  погибели  и  неизбывного
стыда.  Џосле  всего  происшедшего  Я  не  мог  встретитьсЯ и с
баронессой и, когда менЯ пригласили к столу, предпочел остатьсЯ
в отведенной мне комнате, сказав, что делаю это  ради  усердных
молитв.  Ќо  уже спустЯ несколько дней Я справилсЯ с робостью и
смущением. Ѓаронесса была безгранично любезна,  и,  чем  тесней
сближались  мы  с  нею, предаваЯсь преступным наслаждениЯм, тем
внимательнее становилась она к барону. Ћна призналась мне,  что
вначале  только  моЯ  тонзура  и  естественнаЯ  борода  да  еще
своеобразнаЯ   монашескаЯ   поступь,   которой   Я,    впрочем,
придерживалсЯ  теперь  уже  не  столь  строго,  нагнали  на нее
смертельный  страх.  Ђ  уж  при  моем  внезапном   вдохновенном
обращении к свЯтой ђозалии она совсем было уверилась в том, что
недобраЯ  игра  случаЯ расстроила столь хитро задуманный план и
подсунула на место ‚икторина какого-то проклЯтого  монаха.  Ћна
восторгалась  предусмотрительностью,  с  какою Я завел тонзуру,
отрастил бороду и так усвоил походку и осанку монаха,  что  она
сама не раз пристально глЯдела мне в глаза, чтобы рассеЯть свои
недоумениЯ.
     €ногда   егерь   графа   ‚икторина   приходил   переодетый
крестьЯнином в самый отдаленный конец парка, и Я по возможности
не пропускал случаЯ поговорить с ним и напомнить ему, чтобы  он
держалсЯ   наготове  и  помог  мне  бежать,  если  по  недоброй
случайности  мне  вдруг  станет  грозить  опасность.  Ѓарон   и
ђайнхольд  как  будто  были  чрезвычайно  довольны  мною, и оба
настаивали на том, чтобы Я со всем  присущим  мне  красноречием
поскорее воздействовал на глубоко ушедшего в себЯ ѓермогена. Ќо
мне  все  не  удавалось  заговорить  с  ним,  он  Явно  избегал
оставатьсЯ со мною с глазу на глаз; когда же ѓермоген  заставал
менЯ в обществе ђайнхольда или барона, то он так странно глЯдел
на  менЯ,  что  мне  стоило  большого  труда  не  выдать своего
смущениЯ. Љазалось, он глубоко проник в мою душу и  постиг  мои
сокровеннейшие  мысли.  ‘тоило  ему  увидеть  менЯ,  как на его
бледном  лице  поЯвлЯлось  выражение  неодолимой  неприЯзни,  с
трудом подавлЯемой злобы и нелегко обуздываемого гнева.
     ЏрогуливаЯсь   однажды  в  парке,  Я  вдруг  встретилсЯ  с
ѓермогеном;  Я  подумал,  что  это  подходЯщий  случай  наконец
объЯснитьсЯ  с  ним  по поводу наших тЯгостных взаимоотношении;
видЯ, что он пытаетсЯ ускользнуть, Я схватил его за  руку  и  с
присущим  мне  даром  слова  столь  задушевно  и  проникновенно
убеждал его, что он, казалось, начал внимательно прислушиватьсЯ
к моим речам и не в силах был подавить в себе  умиление.  Њы  с
ним  уселись на каменную скамейку в глубине аллеи, котораЯ вела
к замку. ‚оодушевление мое все разгоралось,  и  Я  заговорил  о
том,  какой это великий грех, когда человек, снедаемый глубокой
скорбью, пренебрегает утешением и спасительной помощью  церкви,
духовно  выпрЯмлЯющей  всех  согбенных  скорбЯми,  обремененных
печалЯми,  когда  он  отвергает  те  жизненные  цели,   которые
поставила  перед  ним  всевышнЯЯ  сила. ‚едь даже преступник не
вправе усомнитьсЯ в милосердии небес, ибо такое сомнение  лишит
его   вечного  блаженства,  коего  он  мог  бы  еще  достигнуть
покаЯнием и молитвой. Ќаконец Я сказал ему, чтобы он здесь  же,
немедлЯ,  исповедалсЯ и, как перед Ѓогом, открыл мне свою душу,
заранее обещаЯ ему отпущение любого греха. Ќо тут  он  вскочил,
брови у него насупились, глаза сверкнули, его мертвенно-бледное
лицо   вспыхнуло  Ярким  румЯнцем,  и  он  воскликнул  каким-то
странным, пронзительно-резким голосом:
     -- „а разве ты  сам  чист  от  греха,  что  дерзаешь,  как
чистейший  из  чистых,  как  сам  ѓосподь  Ѓог,  над которым ты
надругалсЯ, заглЯдывать мне  в  душу,  дерзаешь  отпускать  мне
грехи,  когда  ты  сам  тщетно будешь молить об отпущении твоих
грехов и о небесном блаженстве, которые не суждены тебе  вовек?
†алкий  лицемер,  знай, скоро пробьет длЯ тебЯ час возмездиЯ и,
терзаемый нестерпимыми муками, ты будешь извиватьсЯ  во  прахе,
как  растоптанный  Ядовитый  червь, и с воплЯми будешь молить о
помощи и об избавлении, но безумие и  отчаЯние  --вот  грЯдущий
твой удел!
     Ћн  стремительно  удалилсЯ,  а Я был раздавлен, уничтожен,
моему самообладанию, мужеству моему пришел  конец.  Ќо  вот  из
замка  вышла  в  шлЯпе  и  шали  одетаЯ  на прогулку …вфимиЯ. џ
кинулсЯ ей навстречу за утешением, за помощью; мой  растерЯнный
вид встревожил ее, она спросила, что со мной, и Я слово в слово
передал  ей всю сцену моего объЯснениЯ с помешанным ѓермогеном,
и призналсЯ, что опасаюсь, уж не открыл ли  он  по  злосчастной
случайности  нашу  тайну. Ќо все это отнюдь не смутило …вфимию,
она усмехнулась, и так странно, что менЯ пронизала дрожь.
     -- Џойдем подальше в парк, -- сказала  она,  --  здесь  мы
слишком  на  виду,  и  может показатьсЯ странным, что почтенный
патер Њедард так взволнованно разговаривает со мной.
     Њы ушли в отдаленный лесок, и там  …вфимиЯ  в  неудержимом
порыве  обнЯла  менЯ; ее жаркие, пламенные поцелуи обжигали мне
губы.
     -- Ќе беспокойсЯ. ‚икторин,  не  беспокойсЯ  об  этом,  не
терзайсЯ  сомнениЯми и страхом, Я даже рада твоему столкновению
с ѓермогеном, ведь  нам  с  тобой  можно  теперь  поговорить  о
многом, о чем Я так долго умалчивала.
     ‘огласись,  Я  умею добиватьсЯ незаурЯдной духовной власти
над всем, что менЯ окружает, и Я полагаю,  женщине  это  даетсЯ
несравненно   легче,  нежели  вам,  мужчинам.  Џравда,  немалое
значение  имеет  и  то,  что  помимо  неизъЯснимой,  неодолимой
прелести  внешнего  облика,  дарованного ей природой, в женщине
живет некое высшее начало, благодарЯ  которому  это  очарование
внешности в сочетании с духовной силой дает ей власть достигать
любой  цели.  Ћна  обладает чудесной способностью отрешатьсЯ от
себЯ самой и рассматривать  свое  собственное  "Я"  как  бы  со
стороны,  и  отрешение  это, покорствуЯ высшей воле, становитсЯ
средством длЯ достижениЯ  самой  высокой  цели,  какую  человек
ставит  себе  в  своей  жизненной  борьбе.  —то может быть выше
такого состоЯниЯ, когда силою своей жизни ты господствуешь  над
жизнью и все ее проЯвлениЯ, все богатство ее наслаждений можешь
по своей властной прихоти подчинить себе могуществом своих чар?
     ’ы,  ‚икторин,  с самого начала был в числе тех избранных,
кто был способен менЯ постигнуть и, подобно мне, поднЯтьсЯ  над
самим  собой,  вот  почему  Я  сочла  тебЯ достойным стать моим
венценосным супругом и возвела тебЯ на  престол  моего  высшего
царства.  ’айна  придала  особую  прелесть  этому союзу, а наша
мнимаЯ разлука лишь открыла простор  причудам  нашей  фантазии,
насмеЯвшейсЯ    над    низменными    отношениЯми   повседневной
действительности. ђазве наша  теперешнЯЯ  совместнаЯ  жизнь  --
стоит  лишь  взглЯнуть  на  нее  с  высшей  точки  зрениЯ -- не
дерзновенный  шаг,  не  глумление  над  жалкой  ограниченностью
будничной  среды?  •отЯ  в  твоем облике сквозит что-то чуждое,
необъЯснимое до конца  одним  только  одеЯнием,  у  менЯ  такое
чувство,   словно   дух  подчинилсЯ  господствующему  над  ним,
правЯщему  им  началу  и  с  волшебной  силой  воздействует  на
окружающее,  преобразуЯ  и  изменЯЯ даже твой физический облик,
так что он вполне соответствует предначертанному.
     ’ы знаешь, как искренне Я презираю с высоты присущего  мне
взглЯда  на  вещи  всЯкие пошлые условности, как Я играю ими по
своему усмотрению.
     Ѓарон -- надоевшаЯ мне  до  отвращениЯ  заводнаЯ  игрушка,
отброшеннаЯ прочь, оттого что у нее износилсЯ механизм.
     ђайнхольд слишком ограничен, чтобы на него стоило обращать
внимание.  ЂврелиЯ--наивное  дитЯ,  и  нам приходитсЯ считатьсЯ
лишь с одним ѓермогеном.
     џ признавалась уже тебе, что ѓермоген  с  первого  взглЯда
произвел  на  менЯ необычное впечатление. џ сочла его способным
поднЯтьсЯ в высшую сферу жизни, которую Я перед ним  открывала,
и впервые ошиблась.
     ‚  нем было нечто враждебное мне, какое-то живое и стойкое
противоречие, и даже  мои  чары,  невольно  покорЯвшие  других,
только  отталкивали его. Ћн был холоден ко мне, угрюмо замкнут,
и эта его удивительнаЯ, противоборствовавшаЯ мне  сила  вызвала
во  мне  страстное  желание вступить с ним в схватку, в которой
ему неотвратимо предстоЯло пасть.
     џ твердо решилась на эту  борьбу  после  того,  как  барон
сказал  мне,  что  ѓермоген решительно отклонил его предложение
женитьсЯ на мне.
     € тут, будто искра  небесного  огнЯ,  озарила  менЯ  мысль
выйти  замуж  за самого барона и этим разом устранить со своего
пути множество мелких условностей, нередко  досаждавших  мне  в
моей  повседневной  жизни; мы с тобой. ‚икторин, часто говорили
об этом замужестве, и Я опровергла твои сомнениЯ делом,  ибо  в
несколько  дней  сумела превратить старика в потерЯвшего голову
нежного поклонника,  который,  поступив,  как  Я  того  хотела,
принЯл  это  за  исполнение  своих  самых  заветных  желаний, о
которых он и заикнутьсЯ не смел. Ѓыла у менЯ где-то  в  глубине
сознаниЯ  и еще одна цель -- отомстить ѓермогену, и сделать это
теперь было легче и  проще.  Ќо  Я  откладывала  миг  нанесениЯ
удара, чтобы поразить точно и насмерть.
     …сли  бы  мне  не  были  так хорошо известны твои душевные
свойства и если б не моЯ уверенность, что ты в силах  поднЯтьсЯ
на  высоту моих взглЯдов, Я, быть может, усомнилась бы, следует
ли рассказывать тебе о том,  что  затем  произошло.  џ  принЯла
решение  проникнуть в его душу и с этой целью Явилась в столицу
мрачнаЯ, замкнутаЯ,  как  резкаЯ  противоположность  ѓермогену,
который  беспечно  и весело вращалсЯ в живом кругу военных дел.
Ѓолезнь дЯди не позволЯла мне поЯвлЯтьсЯ в  свете,  Я  избегала
даже близких знакомых и друзей.
     ѓермоген  навестил  менЯ,  быть может только выполнЯЯ свою
сыновнюю  обЯзанность;  он  нашел  менЯ  в  мрачном   раздумье,
пораженный   внезапной   переменой  во  мне,  настойчиво  начал
выведывать причину; Я залилась слезами и  призналась  ему,  что
слабое  здоровье барона, как он это ни скрывает, вызвало у менЯ
опасениЯ, что вскоре Я могу его потерЯть, а мысль эта длЯ  менЯ
ужасна,  невыносима.  Ћн  был  потрЯсен;  когда же Я с глубоким
чувством стала описывать свое супружеское счастье с  бароном  и
живо  и  нежно  входила  во  все мелочи нашей жизни в поместье,
когда Я представила во всем блеске и личность и характер барона
и все очевиднее становилось, что Я  безгранично  уважаю  его  и
только  им  и дышу, -- Я заметила, что удивление, изумление его
все возрастают.
     Ћн Явно боролсЯ  со  своим  предубеждением,  но  та  сила,
котораЯ  вторглась  в  сокровенную  глубину  его  души  как мое
собственное "Я", одерживала победу над враждебным мне  началом,
до  той  поры  мне противоборствовавшим; уже на другой вечер он
вновь поЯвилсЯ у менЯ, и Я окончательно уверилась  в  том,  что
скорое торжество мое неотвратимо.
     Ћн  застал  менЯ в одиночестве, еще мрачнее, в еще большей
тревоге,  чем  накануне;  Я  заговорила  с  ним  о  бароне,  об
охватившем  менЯ  невыразимом  стремлении  поскорее увидетьсЯ с
ним. Ђ вскоре ѓермогена было не узнать:  он  неотрывно  смотрел
мне  в глаза, и опасный их огонь воспламенЯл его душу. …го рука
часто и судорожно вздрагивала, когда в ней покоилась моЯ  рука,
и  глубокие  вздохи  вырывались  у него из груди. џ безошибочно
рассчитала,  когда  его  бессознательное   обожание   достигнет
крайней   точки.   ‚  вечер  его  неотвратимого  падениЯ  Я  не
пренебрегла даже самыми избитыми приемами обольщениЯ, знаЯ, что
они никогда не подведут. ‘вершилось!..
     ЏоследствиЯ  оказались  невообразимо  ужасными,  зато  они
усилили мой триумф, блистательно подтвердив мое могущество.
     ‘окрушительный   натиск  на  враждебное  мне  в  ѓермогене
начало, прорывавшеесЯ раньше в неЯсном  предчувствии,  надломил
его  душу,  и  он  лишилсЯ  рассудка,--ты это знаешь, но только
истиннаЯ причина его безумиЯ была тебе до сей поры неизвестна.
     “ помешанных есть  одна  особенность:  они  кажутсЯ  более
чуткими   к  проЯвлениЯм  человеческого  духа,  а  душа  у  них
возбуждаетсЯ легко, хотЯ и бессознательно, при  столкновении  с
чужим  духовным  началом,  оттого  они нередко прозревают самое
сокровенное в  нас  и  высказывают  его  в  такой  поразительно
созвучной  форме,  что  порой  мы  с  ужасом  внемлем словно бы
грозному голосу нашего второго "Я". € возможно,  что  благодарЯ
особенностЯм  положениЯ,  в  каком  оказались  мы  трое  -- ты,
ѓермоген и Я,--он непостижимым образом видит  тебЯ  насквозь  и
потому  так враждебно к тебе относитсЯ; но все же опасности длЯ
нас нет ни малейшей.  Џойми,  если  он  даже  открыто  выступит
против  тебЯ  и  скажет:  "Ќе  доверЯйте  тому,  кто переоделсЯ
свЯщенником", то разве не сочтут это сумасбродной выдумкой, тем
более что ђайнхольд так любезно принЯл тебЯ за патера Њедарда?
     Ћднако теперь ты уже не сможешь повлиЯть  на  ѓермогена  в
желательном   длЯ   менЯ   направлении.  Ђ  все  же  месть  моЯ
свершилась, и отныне он  длЯ  менЯ  --  надоевшаЯ  игрушка;  он
лишний  здесь,  тем более, что, по-видимому, в знак покаЯниЯ он
возложил на себЯ епитимью -- решил казнитьсЯ, глЯдЯ на менЯ,  и
оттого  он  так  преследует  менЯ  упорным  взглЯдом  своих уже
безжизненных глаз. Ќадо удалить его прочь, и Я подумала, что ты
укрепишь его в намерении постричьсЯ и  в  то  же  времЯ  будешь
настойчиво убеждать барона и ђайнхольда, его друга и советника,
в  том,  что  ѓермогену  длЯ  восстановлениЯ душевного здоровьЯ
действительно необходим монастырь, и они, постепенно свыкаЯсь с
этой мыслью, одобрЯт его намерение.
     „а, ѓермоген мне в высшей  степени  противен,  и  вид  его
часто расстраивает менЯ -- надо удалить его прочь!
     …динственное  существо, с кем он совсем иной, это ЂврелиЯ,
кроткое, младенчески чистое дитЯ, и только через нее ты сможешь
воздействовать на ѓермогена, вот почему Я и позабочусь о  твоем
сближении  с нею. “лучи благоприЯтный момент, открой ђайнхольду
или барону, что ѓермоген исповедалсЯ тебе  в  тЯжком  грехе,  о
котором  ты,  разумеетсЯ,  по  долгу свЯщенника обЯзан молчать.
Џодробнее об этом после!
     Ќу, ‚икторин, теперь ты знаешь все, так действуй же и будь
по-прежнему моим. ѓосподствуй вместе со мной над пошлым  мирком
марионеток,  что  вертЯтсЯ вокруг нас. € да расточает нам жизнь
свои обольстительные наслаждениЯ, не накладываЯ  на  нас  своих
оков.
     ’ут  мы увидели вдали барона и пошли ему навстречу, сделав
вид, что ведем душеспасительную беседу.
     ‚се, что сказала …вфимиЯ о своих  жизненных  устремлениЯх,
было,  пожалуй,  толчком, который пробудил во мне сознание моей
незаурЯдной силы,  одушевлЯвшей  менЯ  как  проЯвление  высшего
начала.   џ  почувствовал  в  себе  нечто  сверхчеловеческое  и
поднЯлсЯ вдруг до столь  высокого  взглЯда  на  вещи,  что  все
предстало  мне  в  иных  соотношениЯх  и  в ином свете. ѓорькую
усмешку вызвала у менЯ похвальба …вфимии силой духа  и  властью
своей над жизнью. ‚едь как раз в тот миг, когда эта несчастнаЯ,
предаваЯсь  своей  беспутной и легкомысленной игре, воображала,
что управлЯет самыми опасными нитЯми жизни, она была брошена на
волю случаЯ или злого рока, водившего моей рукой.  ‚едь  только
моЯ  мощь,  возгоревшаЯсЯ  от  неких  таинственных  сил,  могла
поддерживать в ней иллюзию, что Я союзник ее и  друг,  меж  тем
как  Я,  на  горе  ей  случайно  наделенный  внешним обликом ее
возлюбленного,  подобно  ‚рагу  рода   человеческого,   властно
заключил  ее  в  железные  объЯтиЯ,  из  которых ей было уже не
вырватьсЯ. …вфимиЯ в своем суетном себЯлюбивом ослеплении стала
теперь в моих  глазах  существом  презренным,  а  свЯзь  с  нею
казалась  мне тем отвратительней, что в сердце моем царила одна
ЂврелиЯ и лишь ради нее вступил Я на стезю  греха,  если  можно
считать  грехом  то,  что  длЯ менЯ было теперь вершиной земных
наслаждений. џ решил как можно полнее использовать присущую мне
внутреннюю мощь и ее волшебным жезлом очертить магический круг,
в котором все придет в движение мне в угоду.
     Ѓарон и ђайнхольд старались наперебой сделать мою жизнь  в
замке как можно приЯтнее; ни тени подозрениЯ не возникало у них
относительно  моей  свЯзи  с  …вфимией,  напротив,  барон часто
говорил  в  порыве  откровенности,  что  только  благодарЯ  мне
…вфимиЯ  душой  возвратилась  к нему, и это именно казалось мне
подтверждением  догадки  ђайнхольда  о  какой-то   случайности,
открывшей  барону глаза на преступную любовь …вфимии. ѓермогена
Я видел редко, он избегал менЯ с Явным страхом и беспокойством,
которые барон и ђайнхольд объЯснЯли тем,  что  он  робел  перед
моим  свЯтым, исполненным благочестиЯ существом и моей духовной
силой, прозревавшей все творившеесЯ в  его  расстроенной  душе.
ЂврелиЯ  тоже  как  будто намеренно избегала моего взглЯда, она
ускользала от менЯ, и когда Я заговаривал  с  нею,  то  и  она,
подобно  ѓермогену,  испытывала  смЯтение  и страх. џ был почти
уверен, что безумный ѓермоген рассказал Ђврелии, какие  ужасные
помыслы  менЯ  обуревают,  но  мне  все  же  казалось возможным
загладить это дурное впечатление.
     Ѓарон, как видно по наущению …вфимии, пожелавшей  сблизить
менЯ  со своей падчерицей, чтобы та повлиЯла на брата, попросил
менЯ давать Ђврелии наставлениЯ  в  таинствах  веры.  ’ак  сама
…вфимиЯ    предоставлЯла    мне    средство    осуществить   ту
обольстительную  мечту,  какаЯ  рисовалась  моему  воспаленному
воображению, вызываЯ несметное множество сладострастных картин.
ђазве  мое  видение  в  исповедальне  не было обетованием некой
высшей силы даровать мне ту, обладание которой только  и  могло
утешить  разразившуюсЯ  у  менЯ  в  душе бурю, швырЯвшую менЯ с
волны на волну.
     ‘тоило  мне  увидеть   Ђврелию,   ощутить   близость   ее,
прикоснутьсЯ  к  платью,  как  Я  весь загоралсЯ. ѓорЯчий поток
крови ударЯл мне в голову, туда, где  совершалась  таинственнаЯ
работа  мысли,  и  Я поЯснЯл ей исполненные чудес тайны религии
жгучими иносказаниЯми, истинное значение  которых  сводилось  к
сладострастному  неистовству пламенной, алчущей любви. †ар моих
речей должен  был  как  электрический  разрЯд  пронизывать  все
существо   Ђврелии,   и   всЯкое  сопротивление  с  ее  стороны
представлЯлось мне тщетным.
     ‡ароненные в ее душу образы незаметно должны были  пустить
корни   и  дать  дивные  всходы,  затем,  все  блистательнее  и
пламеннее  раскрываЯ  свой  сокровенный  смысл,  наполнить   ее
предчувствием   неведомых  наслаждений,  а  тогда  уж  ЂврелиЯ,
истерзаннаЯ тревогами и  муками  необъЯснимого  томлениЯ,  сама
броситсЯ в мои объЯтиЯ. џ тщательно готовилсЯ к мнимым урокам с
Ђврелией  и  умело  усиливал выразительность речи; кроткое дитЯ
слушало  менЯ  с  набожным  видом,  с  благочестиво  сложенными
руками,  опустив свои очи долу, но ни единым движением или хотЯ
бы легким вздохам не выказываЯ, глубоко ли западали ей  в  душу
мои слова.
     ‘колько  Я  ни  билсЯ,  незаметно было, чтобы Я подвигалсЯ
вперед; вместо того чтобы зажечь в сердце  Ђврелии  губительный
пожар  и  сделать  ее  жертвой  обольщениЯ,  Я  только  сильнее
разжигал в своей душе мучительный, пожирающий огонь страсти.
     џ бесновалсЯ,  терзаемый  неутоленной  похотью,  вынашивал
планы   совращениЯ  Ђврелии  и,  выказываЯ  …вфимии  притворные
восторги и упоение, чувствовал, как у менЯ в душе,  усиливаЯ  в
ней  весь  этот  страшный  разлад,  вскипает жгучаЯ ненависть к
баронессе, придававшаЯ  моему  обращению  с  нею  нечто  дикое,
разЯщее ужасом, что приводило ее в трепет.
     „аже  отдаленно  не  догадываЯсь  о тайне, запечатленной у
менЯ в душе,  она  невольно  все  больше  и  больше  покорЯлась
власти, какую Я приобретал над нею.
     —асто приходило мне на ум насильно, с помощью какой-нибудь
искусной   уловки  овладеть  Ђврелией  и  положить  конец  моим
страданиЯм; но стоило мне встретитьсЯ с ней лицом к лицу, как у
менЯ возникало такое чувство, будто подле нее стоит, охранЯЯ  и
защищаЯ  ее,  ангел,  готовый  противодействовать  темной силе.
•олод пронизывал  менЯ,  и  мое  коварное  намерение  остывало.
Ќаконец  Я  набрел на мысль молитьсЯ с нею, ибо в молитве жарче
льетсЯ пламенный поток благоговениЯ и пробуждаютсЯ таинственные
душевные порывы, которые, вздымаЯсь на гребнЯх бушующих волн  и
простираЯ  во все стороны щупальца, уловлЯют то неведомое, чему
суждено успокоить мЯтежное, несказанное томление. ’огда земное,
смело выступив под личиной  небесного,  может  застигнуть  душу
врасплох,   соблазнить   ее   обещанием  величайших  восторгов,
утолением уже здесь,  на  земле,  ее  неизреченных  стремлений;
слепаЯ  страсть ринетсЯ по ложному пути, а тЯготение к свЯтому,
неземному замрет в  дотоле  неизведанном,  неописуемом  экстазе
земного вожделениЯ.
     „аже  в  том,  что  Ђврелии  приходилось  вслух  повторЯть
составленные  мною   молитвы,   Я   видел   пользу   длЯ   моих
предательских замыслов.
     ’ак оно и вышло.
     Ћднажды  она  стоЯла  на коленЯх рЯдом со мною, устремив к
небу взор, и повторЯла слова произносимой мною молитвы; щеки  у
нее  заалелись  от  волнениЯ и сильнее поднималась и опускалась
грудь.
     ’огда Я, словно забывшись в жару молитвы,  схватил  ее  за
руки  и прижал их к своей груди. џ был так близок к ней, что на
менЯ пахнуло ее теплом, и кудри ее рассыпались по моим  плечам;
вне себЯ от безумной страсти Я обнЯл ее в порыве исступлениЯ, и
поцелуи  мои  уже запылали у нее на устах и на груди, как вдруг
она с душераздирающим воплем вырвалась из моих объЯтий; Я не  в
силах  был  ее  удержать -- мне казалось, будто молниЯ пронзила
менЯ!
     Ћна  скрылась  в  соседнем  покое,   но   тут   же   двери
распахнулись,  на  пороге  показалсЯ ѓермоген и замер, вперив в
менЯ леденЯщий, пронизывающий, исполненный дикого безумиЯ взор.
Ћвладев собой, Я смело подошел к нему  и  воскликнул  властным,
повелительным тоном:
     -- —то тебе здесь надо? Џрочь отсюда, безумный!
     Ќо  ѓермоген,  протЯнув ко мне правую руку, глухо и грозно
промолвил:
     -- џ сразилсЯ бы с тобой, но при мне нет шпаги;  а  ты  --
воплощенное  убийство:  капли  крови  сочатсЯ  из  твоих глаз и
сгустки ее застыли у тебЯ в бороде!
     Ћн исчез, хлопнув  дверью,  а  Я  осталсЯ  один,  скрежеща
зубами  от гнева на себЯ самого за то, что поддалсЯ мгновенному
порыву и мне грозЯт разоблачение и гибель. Ќо никто не ЯвлЯлсЯ,
и мало-помалу Я вновь обрел мужество, а  завладевший  мною  дух
вскоре надоумил менЯ, как избежать дурных последствий недоброго
начинаниЯ.
     Џри  первой  возможности  Я бросилсЯ к …вфимии и с дерзкой
самонадеЯнностью рассказал ей обо всем, что у менЯ произошло  с
Ђврелией.  …вфимиЯ  отнеслась  к  событию не так легко, как мне
хотелось бы, и было  очевидно,  что,  несмотрЯ  на  пресловутую
твердость  духа и способность смотреть на все с какой-то высшей
точки зрениЯ, она не была свободна от мелкой ревности;  к  тому
же  она  опасалась, что ЂврелиЯ нажалуетсЯ, ореол моей свЯтости
рассеетсЯ и чего  доброго  раскроетсЯ  тайна  нашей  свЯзи;  по
непонЯтной  мне причине Я поостерегсЯ рассказать ей о внезапном
вторжении ѓермогена и его ужасных, потрЯсших менЯ словах.
     …вфимиЯ устремила на менЯ странный  взглЯд  и  в  глубоком
раздумье молчала несколько минут.
     -- Ќеужели,  ‚икторин, ты не догадываешьсЯ, -- проговорила
она наконец, -- какаЯ блестЯщаЯ мысль, вполне  достойнаЯ  моего
ума, менЯ осенила?..
     ‚ижу,  не догадываешьсЯ, но расправь живей крыльЯ и следуй
за мной в отважном  полете.  џ  не  виню  тебЯ  за  влечение  к
Ђврелии,  хотЯ  мне, право, удивительно, что ты, кому следовало
бы вольно и царственно парить над  всеми  ЯвлениЯми  жизни,  не
можешь   постоЯть  на  коленЯх  возле  смазливой  девчонки,  не
поддавшись соблазну обнЯть ее и поцеловать.  Ќасколько  Я  знаю
Ђврелию,  она  по своей стыдливости будет молчать о происшедшем
и, самое большее, подыщет благовидный предлог, чтобы избавитьсЯ
от твоих не в меру страстных уроков. ‚от  почему  Я  ничуть  не
боюсь  неприЯтных  последствий  твоего легкомыслиЯ или, вернее,
твоей необузданной страсти.
     џ не испытываю ненависти к  ней,  этой  Ђврелии,  но  менЯ
раздражает  ее скромность и молчаливаЯ напускнаЯ набожность, за
которой скрываетсЯ нестерпимаЯ гордынЯ. Ћна всегда была со мной
робкой и замкнутой, и Я так и не смогла завоевать  ее  довериЯ,
хотЯ  постоЯнно  шла ей навстречу, становилась подругой ее игр.
ќто упорное нежелание  сблизитьсЯ  со  мной,  это  высокомерное
стремление  избегать  менЯ  вызывают  во  мне крайне враждебные
чувства к ней.
     € вот какаЯ блестЯщаЯ  мысль  менЯ  осенила:  этот  цветок
кичитсЯ  своими  свежими непорочными красками -- сорвать его, и
пусть он поблекнет!
     Ћсуществить эту  мысль  должен  ты,  и  у  нас  достаточно
возможностей легко и навернЯка достигнуть цели.
     ‚ина  же  пусть  падет  на  ѓермогена,  и это довершит его
гибель!..
     …вфимиЯ еще долго развивала свой замысел и с каждым словом
становилась мне все ненавистнее, ибо Я видел в ней лишь подлую,
преступную женщину; и хотЯ Я жаждал падениЯ Ђврелии, не надеЯсь
иначе избавитьсЯ от нестерпимых мук безумной любви, истерзавшей
мое сердце,  мне  претила  помощь  …вфимии.   Љ   немалому   ее
удивлению,  Я  отклонил  ее  план,  а  в душе твердо решил, что
добьюсь всего  сам,  без  содействиЯ,  которое  навЯзывала  мне
…вфимиЯ.
     Љак   и   предполагала  баронесса,  ЂврелиЯ,  ссылаЯсь  на
нездоровье, не выходила из своей комнаты  и  таким  образом  на
ближайшие  дни освободилась от уроков. ѓермоген, вопреки своему
обыкновению,  проводил  теперь   много   времени   в   обществе
ђайнхольда  и  своего  отца;  он  казалсЯ  менее  замкнутым, но
сделалсЯ еще необузданнее и Яростнее.  ‚ременами  он  громко  и
исступленно  разговаривал  сам  с  собой,  и Я заметил, что при
наших случайных встречах  он  смотрел  на  менЯ  со  сдержанной
злобой;  обращение  со мной барона и ђайнхольда в последние дни
странным образом  изменилось.  ‚нешне  они  выказывали  мне  не
меньше вниманиЯ и уважениЯ, но, по-видимому, их томило какое-то
смутное предчувствие, и они никак не могли найти тот задушевный
тон,   который   еще  недавно  сообщал  непринужденность  нашим
беседам. €х разговор  со  мной  стал  таким  вымученным,  таким
холодным,  что Я терЯлсЯ в догадках и мне стоило немалого труда
сохранЯть спокойствие.
     Љрасноречивые взглЯды …вфимии, которые Я всегда  правильно
истолковывал,  подсказывали  мне, что случилось нечто весьма ее
взволновавшее, но весь день нам не удавалось поговорить с глазу
на глаз.
     ѓлухой ночью, когда все в замке давно уже спали, у менЯ  в
комнате  медленно  отворилась  потайнаЯ дверь, которую Я до тех
пор не замечал, и вошла …вфимиЯ, но такаЯ расстроеннаЯ, какой Я
еще никогда ее не видел.
     -- ‚икторин, --сказала она, -- нам  грозит  предательство;
ѓермоген,  безумный  ѓермоген  под влиЯнием какого-то странного
предчувствиЯ проник в  нашу  тайну.  Ќамеками,  звучавшими  как
жуткие,  грозные  речениЯ той неведомой силы, что властвует над
нами, он вызвал у барона подозрение,  которое  тот  открыто  не
высказывает, но оно все же мучительно преследует менЯ...
     ѓермоген,  как  видно,  не  подозревает,  кто ты такой, не
догадываетсЯ, что под этим свЯщенным одеЯнием  скрываетсЯ  граф
‚икторин;   но   он   утверждает,  что  ты  вместилище  измены,
коварства, погибели, грозЯщих нашему дому; по его словам, монах
ЯвилсЯ к нам подобно сатане и, вдохновлЯемый дьЯвольской силой,
замышлЯет адовы козни.
     Ќет, это нестерпимо, Я измучилась под Ярмом,  какое  надел
на  менЯ  впавший  в  детство и терзаемый болезненной ревностью
старик, подстерегающий каждый мой шаг. Џора отбросить его,  как
надоевшую  игрушку,  а  ты,  ‚икторин,  тем  охотнее будешь мне
помогать,  что  избегнешь  опасности  разоблачениЯ  и  не  дашь
низвести  гениально  задуманную  нами  интригу до уровнЯ пошлой
комедии с переодеваниЯми  или  безвкусной  истории  супружеской
измены!  Џора  убрать  ненавистного старика -- так посоветуемсЯ
же, как это осуществить, но сперва выслушай мое мнение.
     ’ы знаешь, барон каждое утро,  пока  ђайнхольд  занимаетсЯ
делами,  уходит  в  горы полюбоватьсЯ видом... ‚ыберись из дому
пораньше и постарайсЯ встретитьсЯ с  ним  у  выхода  из  парка.
Ќеподалеку  отсюда громоздЯтсЯ дикие, грозные скалы. ЏоднЯвшись
на них, путник видит перед собой мрачную бездонную  пропасть  и
нависший над нею выступ скалы, прозванный —ертова ‘камьЯ.
     Џо  народному  поверью,  из  бездны  поднимаютсЯ  Ядовитые
испарениЯ;  смельчака,  вздумавшего  подсмотреть  ее  тайны   и
заглЯнуть   вниз,   они   одурманивают,   и,   сорвавшись,   он
низвергаетсЯ в пропасть на верную смерть.
     Ѓарон смеетсЯ над этой сказкой, уже не  раз  он  стоЯл  на
крутизне,  наслаждаЯсь  открывающимсЯ  с  нее видом. € нетрудно
будет навести его на мысль показать  тебе  это  опасное  место;
когда  же  он  будет  стоЯть, жадно всматриваЯсь в окрестности,
подтолкни его своим железным кулаком, и мы  навсегда  избавимсЯ
от этого немощного глупца.
     -- Ќет,  ни  за что на свете! -- горЯчо воскликнул Я. -- џ
знаю эту страшную пропасть, знаю —ертову ‘камью!  Ќи  за  какие
блага  в  мире  не  соглашусь  Я на такое злодеЯние -- прочь от
менЯ!
     …вфимиЯ вскочила, глаза у  нее  вспыхнули  бешеным  огнем,
лицо исказилось от запылавшей в ней Ярости.
     -- †алкий,  тупой, безвольный трус! -- воскликнула она. --
Ќеужто  ты  посмеешь  противитьсЯ  моим  замыслам?  Џредпочтешь
постыдное  иго  высокому  уделу властвовать вместе со мной? ’ак
знай же, ты в моих руках и не тебе свергнуть власть,  бросившую
тебЯ  к  моим ногам! ’ы выполнишь то, что Я тебе велю, и завтра
же этот ненавистный мне человек погибнет от твоей руки!
     Џри этих словах …вфимии Я ощутил глубочайшее  презрение  к
ее жалкой похвальбе; Я громко расхохоталсЯ прЯмо ей в лицо, она
мертвенно  побледнела,  затрепетав от охватившего ее ужаса, а Я
воскликнул с горькой усмешкой:
     -- ЃезумнаЯ, ты вообразила, будто властвуешь над жизнью  и
тебе  позволено  играть  ею, но берегись, как бы эта игрушка не
обернулась вдруг в твоей руке разЯщим  клинком  и  не  покарала
тебЯ!..  ’ы возомнила в своем жалком ослеплении, что властвуешь
надо мной, но это Я, подобно ђоку, заключил тебЯ в оковы и  так
крепко  держу,  что ты со всей своей преступной игрой -- только
свЯзанный хищный зверь, судорожно извивающийсЯ в клетке.  ‡най,
злополучнаЯ,  твой  любовник  лежит  растерзанный  на  дне  той
пропасти и не его ты обнимала, но самого духа мщениЯ!..  ‘тупай
же, твой удел -- отчаЯние и безнадежность.
     …вфимиЯ пошатнулась: дрожь пронзила ее, и она чуть было не
упала,  но  Я  схватил  ее  и  вытолкнул через потайную дверь в
коридор... “ менЯ поЯвилась мысль убить ее, но Я, сам  того  не
сознаваЯ, тут же оставил это намерение, ибо, как только Я запер
за  ней  потайную дверь, мне почудилось, что Я уже умертвил ее!
Њне послышалсЯ пронзительный крик и звук захлопнувшейсЯ двери.
     ’еперь уж и Я возомнил себЯ на той исключительной  высоте,
котораЯ  возносила менЯ над заурЯдными человеческими действиЯми
и поступками: отныне удар должен был следовать за ударом, и  Я,
возвестив  о  себе,  как  о  духе  мести,  готов  был  свершать
чудовищные дела... …вфимии Я вынес смертный приговор --  и  моЯ
жгучаЯ  ненависть  к ней в сочетании с блаженным упоением самой
пылкой любви должна была доставить мне именно  то  наслаждение,
какое  достойно  было  вселившегосЯ  в  менЯ сверхчеловеческого
духа: в минуту гибели …вфимии ЂврелиЯ должна будет стать моей.
     џ был поражен самообладанием …вфимии -- уже  на  утро  она
казалась  непринужденно  веселой.  Ћна заЯвила, что ночью с нею
приключилось  нечто  вроде  приступа  лунатизма,   после   чего
начались мучительные судороги; барон, казалось, отнессЯ к ней с
сердечным   участием,   ђайнхольд   поглЯдывал  с  сомнением  и
недоверием. ЂврелиЯ  не  выходила  из  своей  комнаты,  и,  чем
затруднительнее  становилось увидеть ее, тем неистовее бушевала
во мне страсть. …вфимиЯ предложила  мне  прийти  в  ее  комнату
обычным путем, когда все в замке затихнет.
     џ  выслушал ее с восторгом, ибо это означало, что близитсЯ
час ее гибели.
     “ менЯ с юношеских лет был  небольшой  остроконечный  нож,
которым  Я  ловко  орудовал,  развлекаЯсь  резьбой по дереву; Я
спрЯтал его в рукав сутаны и, приготовившись  таким  образом  к
убийству, пошел к …вфимии.
     -- ‚чера,  -- заговорила она, -- у нас обоих были тЯжелые,
жуткие кошмары, нам чудились пропасти и что-то еще,  но  сейчас
все это позади!
     ‡атем  она, как всегда, отдалась моим преступным ласкам, и
Я,  преисполненный  ужасающего,  дьЯвольского  глумлениЯ,   как
только   мог,   злоупотреблЯл   ее   низменной  чувственностью,
испытываЯ к ней одну лишь  похоть.  Љогда  она  лежала  в  моих
объЯтиЯх,  у  менЯ вдруг выпал нож; она задрожала в смертельном
страхе, но Я проворно поднЯл ножик,  откладываЯ  убийство,  ибо
мне представилась возможность совершить его другим оружием.
     џ увидел на столе цукаты и итальЯнское вино.
     "Љак  это  пошло  и  неуклюже",  --  подумал  Я,  быстро и
незаметно переставлЯЯ бокалы; затем Я лишь притворилсЯ, что  ем
фрукты,  а  на  самом деле спускал их в широкий рукав сутаны. џ
уже раза три отведал вино, но из того бокала,  который  …вфимиЯ
поставила  было  перед  собой,  как  вдруг она, сделав вид, что
слышит в замке шум, попросила менЯ поскорей уйти.
     Ћна все так подстроила, чтобы  Я  умер  в  своей  комнате!
Љрадучись,  пробиралсЯ  Я по длинным, еле освещенным коридорам;
но, проходЯ мимо комнаты Ђврелии, остановилсЯ как вкопанный.
     џ живо представил себе ее лик, мерцавший передо мною,  как
в  том  видении,  упоенный  любовью  взор ее, и мне почудилось,
будто она манит менЯ к себе рукой.  …два  Я  нажал  ручку,  как
дверь  подалась,  и  Я  очутилсЯ  в комнате, а из приотворенной
двери в спальню на менЯ пахнуло душным  воздухом,  еще  сильнее
распалившим  мою  неистовую  страсть,  --  менЯ одурманило, Я с
трудом переводил дыхание.
     €з спальни слышались тревожные вздохи спЯщей, быть  может,
ей  грезились  предательство  и  убийство...  Џрислушавшись,  Я
уловил, что она молитсЯ во сне!
     "Љ делу, скорей к делу, что ты медлишь,  миг  ускользнет!"
-- внушала вселившаЯсЯ в менЯ неведомаЯ сила.
     џ  уже  переступил  порог,  как  вдруг  позади менЯ кто-то
закричал:
     -- ЏроклЯтый злодей! Ќу, теперь  тебе  не  уйти!  --  и  Я
почувствовал, что кто-то схватил менЯ сзади с чудовищной силой.
     ’о был ѓермоген. џ обернулсЯ, с величайшим трудом вырвалсЯ
из его рук и бросилсЯ бежать. Ќо он снова схватил менЯ сзади и,
взбешенный, вцепилсЯ мне в затылок зубами!
     „олго и тщетно боролсЯ Я с ним, обезумев от Ярости и боли,
наконец мне удалось нанести ему сильный удар и отбросить его, а
когда он снова ринулсЯ на менЯ, Я выхватил нож -- удар, другой,
и он,  хрипЯ,  рухнул  на  пол,  да  так, что его падение глухо
отозвалось по всему коридору, куда мы вытеснили  друг  друга  в
отчаЯнной борьбе.
     …два  ѓермоген  упал,  как  Я в диком исступлении бросилсЯ
вниз по лестнице, но из конца в конец замка уже неслись  крики:
"“бийство! “бийство!"
     Џовсюду замелькали свечи, послышалсЯ топот людей, бежавших
по длинным  коридорам...  ‚  смЯтении  Я  заблудилсЯ и попал на
дальнюю лестницу.
     ум все усиливалсЯ, огней в замке все прибавлЯлось, и  все
ближе  и  ближе,  все страшнее звучало: "“бийство! “бийство!" џ
различил  голоса  барона  и   ђайнхольда,   громко   отдававших
приказаниЯ слугам.
     Људа бежать, куда спрЯтатьсЯ от погони?
     ‚сего  за  несколько  минут  до  того,  как  Я хотел убить
…вфимию тем самым ножом, каким Я умертвил безумного  ѓермегена,
мне   казалось,   что  Я  смогу,  полагаЯсь  на  свою  силу,  с
окровавленным оружием в  руке  открыто  уйти  из  замка  и  что
оробевшие,   объЯтые  ужасом  обитатели  его  не  посмеют  менЯ
задержать; теперь же Я  сам  испытывал  смертельный  страх.  Ќо
наконец-то,  наконец  Я  попал  на  парадную лестницу, куда шум
доносилсЯ лишь издалека,  из  покоев  баронессы,  а  здесь  все
затихло;  три  исполинских  прыжка  --  и Я внизу, в нескольких
шагах  от  портала  замка.  ‚друг   по   коридорам   прокатилсЯ
пронзительный  вопль,  похожий  на  тот,  какой  мне послышалсЯ
прошлой ночью.
     "ќто она скончалась,  умерщвленнаЯ  Ядом,  который  своими
руками  приготовила  длЯ  менЯ",  --  глухо  отозвалось во мне.
‘мЯтение на половине  …вфимии  усиливалось.  ЂврелиЯ  в  страхе
звала  на  помощь.  €  снова  раздались  наводившие ужас крики:
"“бийство! “бийство!" ќто поднЯли и понесли труп ѓермогена!..
     -- „огоните убийцу! -- кричал ђайнхольд.
     џ злобно расхохоталсЯ, и смех мой  раскатами  пронессЯ  по
зале, по коридорам.
     -- Ѓезумцы,  -- грозно закричал Я, -- неужто вы мните, что
вам удастсЯ свЯзать карающий грешников ђок?..
     Ћни прислушались и как вкопанные всей гурьбой остановились
на лестнице.
     ’ут у менЯ пропало желание  бежать...  Ќет,  двинутьсЯ  им
навстречу и громовой речью возвестить им, как на этих грешников
обрушилась божьЯ кара... Ќо... какое леденЯщее зрелище!.. Џредо
мной...  предо  мной вырос кровавый призрак ‚икторина, и это не
Я, а он произносил те грозные слова.
     ‚олосы у менЯ встали дыбом, Я ринулсЯ  в  безумном  страхе
прочь, помчалсЯ через парк!
     ‚скоре  Я  очутилсЯ  на  свободе,  но  вдруг  позади  менЯ
послышалсЯ конский топот; порываЯсь из последних  сил  уйти  от
погони, Я споткнулсЯ о корень дерева и упал. ‚озле менЯ на всем
скаку осадили коней. ’о был егерь ‚икторина.
     -- ђади  Ѓога,  ваша  милость, -- заговорил он, -- что там
приключилось  в  замке?  Љого-то   убили!   Џо   всей   деревне
переполох...  Ќо  как  бы  то  ни  было,  ѓосподь надоумил менЯ
собрать вещи и прискакать из местечка сюда;  вы  найдете,  ваша
милость,  все  необходимое  в навьюченном на лошадь ранце, ведь
нам, Я вижу, придетсЯ на времЯ расстатьсЯ, --  стрЯслась  беда,
не так ли?
     џ  поднЯлсЯ  и,  взобравшись  на  лошадь,  приказал  егерю
возвращатьсЯ в местечко и там ожидать моих  распорЯжений.  …два
он скрылсЯ во мраке, Я слез с лошади и, ведЯ ее на поводу, стал
осторожно продиратьсЯ сквозь пихтовый, стеною стоЯщий лес.

        ѓлава третьЯ. Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€џ ‚ Џ“’€

     Џервые  лучи  солнца  еще только начали пробиватьсЯ сквозь
чащу леса, как Я увидел перед собой свежий, светло  струившийсЯ
по  разноцветной  гальке  ручей. ‹ошадь, с которой Я так тЯжело
продиралсЯ сквозь пихтовые дебри, смирно стоЯла неподалеку, мне
не терпелось выглЯнуть, что было в ранце.
     Ѓелье, одежда, кошелек, туго набитый золотом,-- вот что  Я
нашел в нем.
     џ  решил  немедленно  переодетьсЯ;  в  одном  из отделений
оказались маленькие ножницы и гребень, Я подстриг себе бороду и
кое-как привел в порЯдок волосы. џ сбросил сутану,  из  которой
извлек роковой стилет, бумажник ‚икторина да оплетенную флЯгу с
остатками  эликсира сатаны, и спустЯ несколько минут на мне уже
было светское платье, а на голове дорожнаЯ шапочка; поглЯдев на
свое отражение в ручье,  Я  едва  мог  себЯ  узнать.  ‚скоре  Я
очутилсЯ  на опушке леса; поднимавшийсЯ вдали дымок и Явственно
доносившийсЯ  до  менЯ  колокольный  звон   выдавали   близость
деревни.  €  только  Я поднЯлсЯ на холм, возникший впереди, как
увидел приветливую долину,  где  раскинулось  большое  селение.
‘вернув  на  широкую  дорогу,  котораЯ, змеЯсь, сбегала вниз, Я
выждал, когда спуск стал более отлогим, и  взобралсЯ  на  конЯ,
чтобы постепенно приучатьсЯ к этому совершенно чуждому мне виду
передвижениЯ.
     ‘утану Я спрЯтал в дупло дерева и с нею словно похоронил в
этом мрачном  лесу  зловещие  событиЯ, разразившиесЯ в замке; Я
был бодр и весел, чудовищный окровавленный образ ‚икторина стал
мне казатьсЯ плодом моего расстроенного воображениЯ;  последние
же  слова,  которые  Я  крикнул  своей погоне, вырвались у менЯ
бессознательно, как по наитию, и Ясно выразили  истинный  смысл
той  случайности,  котораЯ  привела  менЯ в замок и повлекла за
собою все, что мне суждено было совершить.
     џ  выступил  в  роли  всемогущей  судьбы,  котораЯ,  караЯ
злодеЯние,  позволЯет  грешнику  своею гибелью искупить вину. €
только милый образ Ђврелии по-прежнему жил у менЯ в душе, Я  не
мог думать о ней без стеснениЯ в груди и какой-то гложущей боли
в сердце.
     Ќо  у  менЯ  было такое чувство, что мы еще свидимсЯ с нею
где-то  в  далеких  краЯх,  и  она,  увлекаемаЯ   непреоборимым
стремлением, прикованнаЯ ко мне нераст