гинул  за
колонной.  Ћцепенение  рассеЯлось,  все  бросились  на помощь к
распростертому на полу  мертвенно-бледному  ”ранческо.  €збегаЯ
огласки, двое доверенных лиц перенесли его на половину герцога.
Ћчнувшись  от обморока, ”ранческо нетерпеливо потребовал, чтобы
ему позволили пойти к себе домой, и  ни  слова  не  ответил  на
расспросы  герцога  о  таинственном  происшествии  в  церкви. Ђ
наутро  оказалось,  что  ”ранческо  бежал   из   резиденции   с
ценностЯми,  которые  ему  были  пожалованы принцем и герцогом.
ѓерцог сделал все, чтобы проЯснить тайну призрачного  поЯвлениЯ
•удожника.  ‚  часовне  было  только  две  двери,  одна  --  из
внутренних покоев дворца в ложу  возле  алтарЯ,  другаЯ  --  из
широкого  дворцового  коридора в главную часть капеллы; ее-то и
охранЯл от любопытных паж, а  перваЯ  была  на  замке,  и  было
совершенно непостижимо, каким образом •удожник мог проникнуть в
капеллу и как он из нее ушел.
     ‹ежа в обмороке, ”ранческо судорожно сжимал в руке стилет,
с которым  он  бросилсЯ  на  •удожника,  и  паж (тот самый, что
раздевал принца в злосчастную ночь его свадьбы, а теперь  стоЯл
на  страже  у  входа  в капеллу) утверждал, что именно этот нож
лежал тогда возле принца, и  ему  еще  бросилась  в  глаза  его
блестЯщаЯ серебрЯнаЯ рукоЯтка.
     ‚  скором  времени  после этих таинственных событий пришло
известие о вдовствующей принцессе;  в  тот  самый  день,  когда
должно  было  состоЯтьсЯ  бракосочетание  ”ранческо, она родила
сына и вскоре после родов скончалась.
     ѓерцог скорбел о ее смерти, хотЯ  и  сознавал,  что  тайна
брачной  ночи  тЯжело  нависла  над  ней  и,  пожалуй, могла бы
навлечь на нее несправедливые подозрениЯ. ‘ын ее, плод гнусного
злодеЯниЯ, был  воспитан  в  далеких  краЯх  под  именем  графа
‚икторина.  Џринцесса (Я разумею сестру герцогини), истерзаннаЯ
страданиЯми  после  обрушившихсЯ  на  нее   житейских   ударов,
постриглась  в  монахини.  Ћна,  как  вам  по всей вероЯтности,
известно, теперь аббатиса монастырЯ бернардинок в ***.
     Ќо самым удивительным и  таинственным  образом  свЯзаны  с
тогдашними трагическими происшествиЯми при нашем дворе событиЯ,
которые  недавно  разразились  в  замке  барона ”. и губительно
сказались на этой семье.
     „ело в том, что аббатиса, тронутаЯ бедственным  положением
одной    женщины,   возвращавшейсЯ   вместе   с   ребенком   из
паломничества в монастырь ‘вЯтой ‹ипы, взЯла на воспитание...
     Џриход постороннего прервал  повествование  лейб-медика  и
дал возможность скрыть бушевавшую у менЯ в душе бурю. џсно было
мне,  что  ”ранческо-- это мой отец и что он поразил принца тем
самым ножом, которым Я умертвил ѓермогена!
        џ решил поскорее уехать  в  €талию  и,  таким  образом,
вырватьсЯ  из  заколдованного  круга,  в который менЯ заключила
злаЯ сила ‚рага. ‚се же Я пошел вечером ко двору; там только  и
говорили  что  о  прибывшей  накануне  восхитительно-прекрасной
девушке, которой сегоднЯ предстоЯло впервые поЯвитьсЯ  здесь  в
числе фрейлин герцогини.
     „вери  распахнулись,  вошла герцогинЯ, а с нею незнакомка.
’о была ЂврелиЯ.

         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ * 

        ѓлава перваЯ. Љђ“’Ћ‰ ЏЋ‚ЋђЋ’

      Љто не испытал в своей  жизни  откровений  взлелеЯнной  в
глубочайших недрах души дивной тайны любви!
     ’ы, кому суждено когда-либо прочитать эти листы, кто бы ты
ни был,  вызови  в  памЯти  то  лучезарное  времЯ  и взглЯни на
несказанно милый женский  образ,  который  ЯвилсЯ  тогда  перед
тобой как воплощение гениЯ любви. ’ебе ведь казалось тогда, что
только  в  нем  ты  познаешь  себЯ  самого, венец твоего бытиЯ.
Џомнишь ли ты еще, как внЯтно вещали о твоей любви  и  журчание
ручейков,  и  шепот  листвы, и нежное веЯние вечернего ветерка?
‚идишь ли ты еще перед собой те цветы,  которые  так  доверчиво
смотрели  на  тебЯ  своими  Ясными  глазами,  передаваЯ  от нее
приветы и поцелуи?
     Ђ вот и она сама, преданнаЯ тебе безоглЯдно и  беззаветно.
’ы  обнимаешь  ее  с  пылкою  страстью  и  отрешаешьсЯ от всего
земного в порыве пламенного томлениЯ!
     Ќо таинству любви не дано было  свершитьсЯ,  мрачнаЯ  сила
непреодолимо  и  властно  пригнула тебЯ к земле, когда ты готов
был унестись со своей возлюбленной в обетованные  потусторонние
дали.  …ще  не  смеЯ надеЯтьсЯ, ты уже утратил ее, померкли все
краски и звуки, и в унылой  пустыне  слышатсЯ  лишь  навевающие
ужас безнадежные сетованиЯ одинокого скитальца.
     Ћ  ты,  далекий!  Ќеведомый! …сли и тебЯ постигла столь же
невыразимаЯ  скорбь,  присоединись   к   неумолчным   стенаниЯм
седовласого   монаха,   который   в  мрачной  келье  вспоминает
лучезарную пору своей любви и орошает кровавыми слезами жесткий
одр свой, оглашаЯ глухою  ночью  угрюмые  монастырские  галереи
полными   предсмертной   истомы  вздохами.  Ќо  и  тебе,  столь
родственному мне по духу, присуща  вера,  что  лишь  за  гробом
обретаетсЯ   величайшее   блаженство  любви  и  открываютсЯ  ее
сокровенные тайны.
     ’ак вещают пророческие голоса, которые смутно долетают  до
нас   из   незапамЯтных,   никакому   человеческому   измерению
недоступных правремен; и как в мистериЯх, которые  справлЯлись,
когда  человек еще не был отлучен от материнской груди природы,
смерть длЯ нас-- это посвЯщение в таинство любви!..
     ЊолниЯ поразила мне душу, прервалось дыхание, застучало  в
висках, судорожно сжалось сердце, разрывалась грудь!
     ‘тремглав  к ней... к ней!.. схватить, прижать ее к себе в
неистовом безумии любви!
     "Ћтчего ты еще противишьсЯ, злосчастнаЯ, силе,  неразрывно
сковавшей тебЯ со мною? ђазве ты не моЯ?.. не моЯ навеки?" Ќо Я
сумел  совладать  с  порывом моей безумной страсти лучше, чем в
тот день, когда впервые увидел Ђврелию в замке ее отца. Љ  тому
же взоры всех были устремлены на Ђврелию, Я сновал и вращалсЯ в
кругу  безучастных  ко  мне  людей, не привлекаЯ к себе особого
вниманиЯ, и никто со мной не заговаривал, что было бы длЯ  менЯ
невыносимо,  ибо лишь ее одну Я в состоЯнии был видеть, слышать
и лишь о ней одной мог помышлЯть...
     Ќе говорите мне, что лучшим  убором  длЯ  красиво  девушки
служит простое домашнее платье; когда женщина нарЯдно одета, мы
испытываем  таинственное очарование, противостоЯть которому нам
нелегко.  Ќе  объЯснЯетсЯ  ли  сокровенным  свойством   женской
природы  та  неоспоримаЯ  истина,  что в нарЯдном уборе красота
женщины расцветает куда блистательнее  и  победоноснее,  чем  в
будничном?--так  красота  цветов становитсЯ пленительней, когда
они  в   пышном   изобилии   вдруг   засверкают   всевозможными
оттенками...
     ‚спомни,  когда  ты  впервые  увидел  свою  возлюбленную в
изысканном одеЯнии, разве не пробежала  по  всему  твоему  телу
какаЯ-то  невыразимаЯ  дрожь? —то-то чуждое поЯвилось в ней, но
именно это и сообщило ей  неизъЯснимую  прелесть.  €  какое  ты
испытывал   блаженство,  какое  несказанное  вожделение,  какой
трепет пронизывал тебЯ с головы до ног,  когда  тебе  удавалось
незаметно пожать ей руку!
     „о  сих  пор мне приходилось видеть Ђврелию лишь в простом
домашнем платье,  а  теперь  она,  как  того  требовал  этикет,
Явилась в полном придворном уборе.
     Љак  прекрасна  была  она!  Џри  виде  ее Я содрогнулсЯ от
невыразимого восторга и сладостной неги!
     Ќо дух зла пробудилсЯ во мне и возвысил свой  голос,  и  Я
охотно  стал  ему  внимать. "’ы убедилсЯ теперь, Њедард, -- так
нашептывал он мне, -- что  ты  повелеваешь  судьбой,  что  тебе
подчинЯетсЯ  случай,  ведь  он  лишь  ловко  переплетает  нити,
которые выпрЯдены тобой самим, не так ли?"
     Ѓыли при дворе женщины, слывшие совершенными  красавицами,
но  красота  их  померкла  перед  проникавшей  в душу прелестью
Ђврелии. ‚сех  мужчин,  вплоть  до  самых  сдержанных,  охватил
восторг,  и даже самые пожилые внезапно оборвали нить привычных
светских разговоров,  где  все  сводилось  к  словам,  лишенным
глубокого  смысла,  и забавно было наблюдать, как все старались
наперебой выказать себЯ с наилучшей стороны перед  незнакомкой.
ЂврелиЯ   принимала  это  поклонение  потупив  взор  и  со  все
разгоравшимсЯ милым румЯнцем; но вот когда герцог собрал вокруг
себЯ пожилых  мужчин,  а  ее  с  приветливыми  словами  несмело
обступили   несколько   юношей--писаных  красавцев,  она  стала
заметно веселее и непринужденнее. Ћвладеть ее вниманием удалось
одному лейб-гвардии майору, и вскоре у нее завЯзалсЯ с ним, как
видно,  оживленный  разговор.  ќтот  офицер  был  известен  как
записной  сердцеед.  Ћн умел, пользуЯсь, казалось бы, невинными
средствами, возбуждать и пленЯть ум  и  чувства  женщин.  —утко
улавливаЯ  еле  слышные  созвучиЯ, он, как искусный виртуоз, по
своей  прихоти  заставлЯл  вибрировать  ответные   аккорды,   а
обманутой  мнилось,  будто в чужих звуках она улавливает музыку
своей собственной души.
     џ стоЯл недалеко от Ђврелии, но она, казалось, не замечала
менЯ... мне захотелось подойти к ней поближе, но Я с  места  не
мог сдвинутьсЯ, словно окованный железными цепЯми.
     џ  еще  раз  пристально  взглЯнул  на  майора, и вдруг мне
почудилось, будто возле Ђврелии стоит ‚икторин. џ  расхохоталсЯ
презрительно и злобно:
     -- •а-ха-ха! ЏроклЯтый, ты так разнежилсЯ на мЯгком ложе в
—ертовой    пропасти,    что,   распалЯсь,   жаждешь   овладеть
возлюбленной монаха?..
     Ќе знаю, вправду ли были произнесены  эти  слова,  но  мне
действительно  послышалсЯ  мой  смех,  и Я вздрогнул, словно от
толчка во сне, когда старик гофмаршал, мЯгко взЯв менЯ за руку,
спросил:
     -- —ему вы так радуетесь, дорогой господин ‹еонард?
     ЊенЯ пронизала ледЯнаЯ дрожь. ђазве  не  такой  же  вопрос
задал  мне благочестивый брат Љирилл, заметив при моем постриге
блуждавшую у менЯ на губах преступную усмешку?..
     ‚ ответ Я пробормотал что-то бессвЯзное.
     Ђврелии, как Я это почувствовал, уже не было  возле  менЯ,
но  так  и  не  отважившись поднЯть глаза, Я бросилсЯ бежать по
освещенным залам. „олжно быть, во мне было нечто зловещее,  ибо
все  в  страхе  шарахались от менЯ в сторону, когда Я опрометью
бежал вниз по широкой лестнице.
     џ  стал  избегать  двора,  опасаЯсь  вновь  встретитьсЯ  с
Ђврелией  и знаЯ, что легко могу выдать свою сокровенную тайну.
Ћдинокий, Я бродил по полЯм и лесам и повсюду  видел  ее  одну,
думал  лишь  о ней одной. “ менЯ все крепло и крепло убеждение,
что неисповедимый ђок тесно свЯзал ее судьбу с моей, и Я уже не
страшилсЯ, как прежде, совершить смертный  грех,  полагаЯ,  что
исполню   лишь   неизбежное,   от   века  мне  предназначенное.
ЏодбадриваЯ  себЯ  таким  образом,  Я  смеЯлсЯ  при  мысли   об
опасности,  котораЯ  угрожала  бы мне, если б ЂврелиЯ узнала во
мне убийцу ѓермогена. Љ тому  же  это  казалось  мне  в  высшей
степени невероЯтным.
     Љакими  жалкими  представлЯлись  мне  теперь юнцы, которые
тщеславно домогались вниманиЯ той, что всецело была моей и лишь
мной одним дышала.
     —то мне до этих графов, баронов, камергеров, офицеров в их
Ярких,  шитых  золотом  и  сверкающих  орденами  мундирах!  Ћни
представлЯлись   мне  крохотными  пестрыми  букашками,  которых
ничего не стоит раздавить, когда они мне прискучат.
     „а, Я в сутане поЯвлюсь перед ними, ведЯ Ђврелию, одетую к
венцу, а надменной и неприЯзненной ко  мне  герцогине  придетсЯ
самой  готовить  брачное  ложе  победителю-монаху, которого она
презирает!
     Џогруженный в такие  мечты,  Я  порой  громко  вскрикивал,
называЯ  Ђврелию по имени, и хохотал и завывал как безумный. Ќо
и эта бурЯ вскоре улеглась. € когда Я несколько успокоилсЯ,  то
вновь  обрел  способность  обдумывать,  как же мне сблизитьсЯ с
Ђврелией.
     Ћднажды Я бродил  по  парку,  размышлЯЯ,  следует  ли  мне
ЯвитьсЯ  на  вечер  во  дворец,  как вдруг кто-то потрепал менЯ
сзади по плечу. ЋглЯнувшись, Я увидел лейб-медика.
     -- Џозвольте мне пощупать ваш драгоценный  пульс,  --  без
церемоний  начал  он  и,  пристально глЯдЯ мне в глаза, схватил
менЯ за руку.
     -- —то это значит? -- спросил Я в изумлении.
     -- Ќичего особенного,--отвечал он,--но с некоторых  пор  в
наших   краЯх   наблюдаютсЯ   случаи   легкого  помешательства;
втихомолку подкравшись, оно злодейски хватает человека за горло
и  тот  громко  вскрикивает,  а   не   то   разражаетсЯ   вдруг
бессмысленным  хохотом.  Ђ  впрочем,  это  может быть вызвано и
каким-либо обманчивым видением или же это  демон  сумасбродства
насылает  на  человека  легкую  лихорадку  со все усиливающимсЯ
жаром, и потому позвольте, сударь, ваш драгоценный пульс.
     -- “верЯю вас, господин лейб-медик, что Я ничего не понЯл!
--воскликнул Я, но врач уже  завладел  моей  рукой  и,  возведЯ
глаза к небу, стал отсчитывать пульс: "ђаз... два... три..."
     …го  странное  поведение  было  длЯ  менЯ  загадкой,  и  Я
настаивал на том, чтобы он объЯснилсЯ.
     -- „а неужели вы, дорогой господин ‹еонард, не  понимаете,
что  на  днЯх  вы  привели в ужас весь двор? ‘таршаЯ придворнаЯ
дама до сих пор еще трЯсетсЯ от страха, а президент консистории
пропускает важнейшие заседаниЯ лишь потому, что вам  вздумалось
пробежать  по  его  подагрическим  ногам; он не покидает теперь
кресла и то и дело вскрикивает от нестерпимой боли... ќто пошло
с того вечера, когда вы без всЯкой видимой  причины  вдруг  так
расхохотались,  что  у  всех  волосы  дыбом встали на голове, а
потом словно в приступе безумиЯ, опрометью выбежали из залы!
     ’ут мне пришел на ум гофмаршал, и Я  сказал,  что  отлично
все   припоминаю;   да,  в  самом  деле,  забывшись,  Я  громко
рассмеЯлсЯ, но мой смех едва  ли  мог  оказать  столь  странное
действие,  ибо  гофмаршал  лишь  мЯгко спросил менЯ, чему Я так
обрадовалсЯ.
     -- Ќу-ну,  --  продолжал  лейб-медик,  --  это  не   имеет
никакого  значениЯ, ведь гофмаршал у нас такой homo impavidus /
Ќеустрашимый муж (лат.)/, что ему и сам  черт  не  страшен.  Ћн
осталсЯ  верен своей невозмутимой dolcezza / Џриветливость (ит.
) /. „ругое дело, упомЯнутый президент консистории, ведь  он-то
и  вправду вообразил, что это хохотал вселившийсЯ в вас дьЯвол.
Ђ на нашу прекрасную Ђврелию напал такой ужас, что ее никак  не
могли  успокоить  кавалеры  и  ей пришлось покинуть общество, к
отчаЯнию господ, у которых пламень любви  Явственно  пробивалсЯ
сквозь  их завитые, восторженно приподнЯвшиесЯ коки! ‚ то самое
мгновение,  когда  вы,  дорогой  господин  ‹еонард,  так   мило
рассмеЯлись, ЂврелиЯ воскликнула пронзительным, душераздирающим
голосом:  ",ѓермоген!" Ax-ax, что бы это значило?.. Ѓыть может,
это известно ‚ам, господин ‹еонард? ‚ы такой милый,  веселый  и
умный  человек,  и,  право,  Я  ничуть  не  жалею,  что с таким
доверием  рассказал  вам  поразительную  историю  о  ”ранческо,
историю, котораЯ может оказатьсЯ длЯ вас весьма поучительной!
     Џридворный  лекарь не отпускал мою руку и не сводил с менЯ
глаз.
     -- ‘ударь, -- сказал Я, без  церемонии  вырываЯ  руку,--вы
что-то  уж  очень  чудно говорите, и Я никак не могу доискатьсЯ
смысла; но, признаюсь, когда Я увидел Ђврелию, осажденную этими
щеголЯми,  у  которых,  как  вы  остроумно  изволили  заметить,
любовный    пламень    пробивалсЯ    сквозь    их   восторженно
приподнЯвшиесЯ  коки,  в  душе  у  менЯ  ожило   одно   горькое
воспоминание  из  моего  прошлого и, думаЯ о дурацком поведении
некоторых людей, Я почувствовал досаду,  презрение  и  невольно
расхохоталсЯ.  Ћчень  сожалею,  что без всЯкого умысла причинил
столько неприЯтностей, но Я достаточно наказан за это, так  как
на  времЯ  сам себЯ изгнал из придворного круга. „а простит мне
герцогинЯ и да простит ЂврелиЯ.
     -- Ђх, дорогой господин ‹еонард, --  возразил  лекарь,  --
мало  ли  какие  бывают  у  нас  странные побуждениЯ, но с ними
нетрудно справитьсЯ, если сердце чисто.
     -- Ђ кто из людей может этим похвастатьсЯ? -- глухо, будто
про себЯ промолвил Я.
     ‹ейб-медик вдруг переменил тон, и выражение  лица  у  него
тоже изменилось.
     -- Њне   кажетсЯ,   --   произнес   он  мЯгким  тоном,  но
строго,--мне кажетсЯ, что вы действительно больны... ‚ы бледны,
расстроены... ѓлаза у вас  запали  и  горЯт  каким-то  странным
красноватым  огнем...  Џульс у вас лихорадочный... ѓолос звучит
глухо... Ќе прописать ли вам чего-нибудь?
     -- џду! -- еле слышно промолвил Я.
     --Ћго!-- воскликнул лекарь,--вот до чего уже дошло? Ћ нет,
нет, вместо  Яду  прописываю  вам  как   отвлекающее   средство
приЯтное  общество...  Ђ впрочем, знаете... как это ни чудно...
однако...
     -- Џрошу  вас,  сударь!  --  воскликнул  Я  вне  себЯ,  --
перестаньте мучить менЯ невразумительными отрывистыми речами, а
лучше скажите мне все напрЯмик...
     -- Џостойте,   --   перебил   менЯ   придворный   лекарь--
постойте... бывают ведь удивительные ошибки, господин  ‹еонард,
Я  почти  не  сомневаюсь,  что  некаЯ гипотеза возникла лишь на
основании беглого впечатлениЯ  и  она  столь  же  быстро  может
рассеЯтьсЯ.  Ќо  поглЯдите-ка,  сюда идут герцогинЯ с Ђврелией,
воспользуйтесь же этой  случайной  встречей,  извинитесь  перед
ними  за  свое поведение. ‚ сущности... Ѓоже мой! ‚ сущности вы
только  рассмеЯлись,   правда,   довольно-таки   неестественным
образом,  но  что  поделаешь, если слабонервные особы так всего
пугаютсЯ? Ђдье!..
     ‹ейб-медик скрылсЯ со свойственным ему проворством.
     ѓерцогинЯ  с  Ђврелией  спускались   по   сбегавшей   вниз
тропинке.
     џ задрожал.
     ‘обрав  всю  силу  воли,  Я овладел собой. Џо таинственным
намекам лекарЯ Я понЯл, что мне придетсЯ постоЯть  за  себЯ,  и
дерзко  двинулсЯ  навстречу  идущим.  Ќо,  едва  завидев  менЯ,
ЂврелиЯ с глухим стоном упала как подкошеннаЯ; Я кинулсЯ было к
ней, но герцогинЯ сделала отстранЯющий  жест,  полный  ужаса  и
отвращениЯ,  и  стала  громко  звать на помощь. џ побежал через
парк, будто подгонЯемый фуриЯми и  демонами.  Џотом  заперсЯ  в
своей  комнате  и  бросилсЯ  на  кровать,  скрежеща  зубами  от
бешенства и отчаЯниЯ!
     Ќаступил вечер, пришла ночь, и вдруг Я услыхал, как  внизу
отперлась  дверь,  несколько  человек  пошептались, повозились,
потом как-то неуверенно топоча, поднЯлись  наверх  и,  наконец,
постучались  в мою дверь, приказав именем закона отворить. •отЯ
Я не совсем представлЯл себе,  что  мне  угрожает,  мне  пришло
вдруг  в  голову,  что  Я  безвозвратно  погиб. "Ќадо спасатьсЯ
бегством",-- подумал Я и распахнул окно.
     ‚низу Я увидел вооруженных солдат, и один из них тотчас же
заметил менЯ. "Људа?" -- крикнул он мне, и в ту минуту высадили
мою дверь. Ќесколько человек ввалились ко мне; в руках у одного
из них был фонарь, и Я узнал жандармов.  Њне  предъЯвили  ордер
уголовного  суда  на  мой  арест;  всЯкое сопротивление было бы
безумием. ЊенЯ втолкнули  в  карету,  стоЯвшую  наготове  возле
дома,  и когда мы прибыли к месту моего заключениЯ и Я спросил,
где Я нахожусь, то  услыхал  в  ответ:  "‚  казематах  ‚ерхнего
замка".  џ знал, что здесь содержатсЯ во времЯ следствиЯ и суда
опаснейшие преступники. ‘пустЯ некоторое времЯ в камеру  внесли
кровать,  и  тюремный надзиратель спросил менЯ, не требуетсЯ ли
мне еще чего-нибудь. џ ответил отрицательно и  наконец  осталсЯ
один.  Џо  долго  не  смолкавшим  отзвукам  удалЯвшихсЯ шагов и
хлопанью дверей  Я  догадалсЯ,  что  нахожусь  в  самых  недрах
крепости.
     ‚о  времЯ  длительного  переезда  Я  каким-то непостижимым
образом успокоилсЯ, вернее, мною овладело странное  оцепенение,
и  потому  мелькавшие  в  окнах  кареты  картины показались мне
бледными, почти бесцветными.  Ќаконец  наступило  что-то  вроде
обморока, погасли мысли, замерло воображение.
     Љогда   Я  очнулсЯ,  было  уже  Яркое  солнечное  утро,  и
мало-помалу Я стал припоминать, что со мной  произошло,  где  Я
очутилсЯ.  ‘водчатаЯ,  как  монастырскаЯ  кельЯ,  камера, где Я
лежал, едва ли напоминала  бы  тюрьму,  если  б  не  маленькое,
забранное  толстой железной решеткой оконце, которое находилось
так высоко, что Я не доставал до него рукой и, конечно, не  мог
в него выглЯнуть. ‚ камеру проникали скупые солнечные лучи; мне
захотелось  хоть  краем  глаза  обозреть  окрестности тюрьмы, Я
передвинул кровать и взгромоздил на нее стол. џ хотел было  уже
взобратьсЯ  на это сооружение, как вошел надзиратель; казалось,
его изумила моЯ затеЯ. Ћн спросил менЯ, что Я там  делаю,  а  Я
ответил,  что хотел лишь посмотреть в окно; не говорЯ ни слова,
он вынес кровать, стол и стул и тотчас же запер менЯ. Ќе прошло
и часу, как он ЯвилсЯ в сопровождении двух мужчин и повел  менЯ
по   бесконечным   коридорам;  мы  то  поднимались  кверху,  то
спускались; наконец Я  оказалсЯ  в  небольшом  зале,  где  менЯ
поджидал  следователь.  ђЯдом  с  ним  сидел  молодой  человек,
которому потом следователь продиктовал все, что  Я  ответил  на
предложенные  мне вопросы. ‘о мной обращались довольно вежливо;
Я объЯснил это тем, что долго находилсЯ при дворе и пользовалсЯ
всеобщим уважением; Я пришел к заключению, что поводом к  моему
аресту   были   одни   подозрениЯ,  вызванные  главным  образом
безотчетным испугом Ђврелии. ‘ледователь  потребовал,  чтобы  Я
подробно  рассказал о моей прошлой жизни; но тут Я попросил его
прежде всего открыть мне причину моего внезапного ареста, и  он
на  это ответил, что в свое времЯ Я узнаю, в каком преступлении
менЯ  подозревают.  ’еперь  ему  необходимо  лишь   как   можно
тщательнее   проследить   мой  жизненный  путь  до  прибытиЯ  в
резиденцию;  как  следователь,  он   считает   нужным   заранее
уведомить менЯ, что у него есть полнаЯ возможность проверить до
мелочей  все  мои  показаниЯ,  а посему Я должен придерживатьсЯ
строжайшей истины. ќтот маленький сухопарый человек, рыжий, как
лисица,  с  хриплым,  забавно  квакающим   голосом   и   широко
раскрытыми  серыми  глазами помог мне своими увещаниЯми; Я живо
сообразил, что мне следует подхватить  нить  того  рассказа,  в
котором  Я  сообщил  придворной  даме  свое  имЯ и назвал место
своего рождениЯ, и продолжать в том же духе.
     џ решил не  упоминать  ни  о  каких  выдающихсЯ  событиЯх,
начертать   перед   следователем   картину   самого  заурЯдного
жизненного пути,  умышленно  назвать  весьма  отдаленное  место
рождениЯ  и давать самые неопределенные сведениЯ, чтобы труднее
было наводить обо мне справки.
     ‚незапно Я вспомнил одного молодого полЯка, с  которым  мы
вместе  учились  в  семинарии в Ѓ., и мне вздумалось положить в
основу моего рассказа его несложную  биографию.  Џодготовившись
таким образом, Я начал:
     -- Џолагаю,   что   менЯ   обвинЯют   в   каком-то  тЯжком
преступлении, а между тем Я жил  здесь  открыто,  на  глазах  у
герцога  и  у  всех горожан и за времЯ моего пребываниЯ не было
совершено ни одного преступлениЯ, виновником  или  соучастником
которого менЯ можно было бы счесть. Ћчевидно, какой-то приезжий
обвинил  менЯ  в  злодеЯнии, совершившемсЯ до моего поЯвлениЯ в
герцогстве. Ќе знаЯ за собой никакой вины,  Я  считаю,  что  на
менЯ  могло  навлечь  подозрение  только злосчастное сходство с
действительным  преступником;   и   это   тем   ужасней,   что,
основываЯсь  на  пустых  подозрениЯх  и предвзЯтом мнении, менЯ
подвергли суровому заключению, словно вина  моЯ  уже  доказана.
Џочему  бы  не  дать  мне очной ставки с моим легкомысленным и,
быть может, даже злостным обвинителем?.. Ќаверно,  это  круглый
дурак, который...
     -- Џолегче,   полегче,   господин  ‹еонард,  --  взвизгнул
следователь,--не горЯчитесь так, а  не  то  вы  можете  нанести
тЯжкое  оскорбление некоторым высокопоставленным лицам, да и та
постороннЯЯ особа, котораЯ, господин ‹еонард,  или  господин...
(тут он прикусил Язык) вас узнала, вовсе не так легкомысленна и
не  так  глупа,  но...  ‡найте  же,  мы  получили обстоЯтельные
сведениЯ из...
     Ћн назвал местность, где находилось поместье барона ”.,  и
мне  все  стало Ясно. Ќесомненно, ЂврелиЯ узнала во мне монаха,
убийцу ее брата. Џритом известно было, что монах  этот--Њедард,
достославный  проповедник  монастырЯ  капуцинов  в Ѓ. …го узнал
ђайнхольд, да и сам он так назвалсЯ. Ђббатиса знала, что Њедард
был сыном ”ранческо. ЏонЯтно, почему мое сходство с ”ранческо с
первого взглЯда неприЯтно поразило герцогиню и  вызвало  у  нее
подозрениЯ;  вероЯтно, она обменЯлась письмами с сестрой, после
чего  подозрениЯ  сменились  почти  полной  уверенностью.  Ѓыть
может, обо мне уже успели навести справки в монастыре капуцинов
близ Ѓ., проследили весь мой путь и твердо установили тождество
мое  с  монахом  Њедардом.  џ  быстро обдумал это и осознал всю
опасность моего положениЯ. ‘ледователь продолжал болтать, и это
было мне на руку, ибо после долгих и  тщетных  усилий  Я  вдруг
вспомнил  название  польского  местечка,  о  котором  Я говорил
старой придворной даме как о  месте  моего  рождениЯ.  €  когда
следователь,  закончив  свои увещаниЯ, резко потребовал немедлЯ
рассказать ему всю мою жизнь, Я начал такими словами:
     -- Њое настоЯщее имЯ ‹еонард Љрчинский, и  Я  единственный
сын  шлЯхтича,  который  продал  свое  именьице  и  поселилсЯ в
Љвечичеве.
     -- Љак?  —то  такое?  --  воскликнул  следователь,  тщетно
пытаЯсь  произнести  мое  имЯ  и название места моего рождениЯ.
Џротоколист не  знал,  как  пишутсЯ  эти  слова;  мне  пришлось
вписать их самому, и Я продолжал:
     -- ‚ы  сами  убедились,  сударь,  в  том, как трудно немцу
произнести мою столь обильную согласными фамилию, вот почему  Я
и  отбросил  ее,  как  только  попал в ѓерманию, и называю себЯ
просто по имени, ‹еонардом. Ђ что до моего жизненного пути,  то
он  самый  обыденный  на  свете.  Ћтец  мой,  человек  довольно
образованный, одобрЯл мою склонность к научным занЯтиЯм и хотел
было отправить  менЯ  в  Љраков  к  своему  родственнику,  лицу
духовного   званиЯ,   ‘таниславу   Љрчинскому,   но  неожиданно
скончалсЯ. Ќикому не  было  до  менЯ  дела,  Я  распродал  наше
скромное  имущество,  взыскал  кое-какие  долги  и отправилсЯ в
Љраков, имеЯ при себе все средства, доставшиесЯ  мне  от  отца;
там  Я  училсЯ  несколько лет под надзором своего родственника.
Џосле этого Я  побывал  в  „анциге  и  Љенигсберге.  Џотом  мне
страстно  захотелось  совершить путешествие на юг; Я рассчитал,
что мне хватит на это оставшейсЯ у менЯ небольшой суммы  денег,
а  затем  Я  устроюсь  в  каком-нибудь  университете.  Ќо  туго
пришлось бы мне здесь, если бы не весьма значительный карточный
выигрыш во дворце, который дал мне возможность спокойно  пожить
тут  некоторое  времЯ  и  позволил  бы  впоследствии  совершить
задуманное мною путешествие в €талию. Ќичего в  моей  жизни  не
было выдающегосЯ, о чем стоило бы рассказывать. „обавлю только,
что  Я  мог  бы  легко и самым убедительным образом подтвердить
свои показаниЯ, если бы исключительный  случай  не  лишил  менЯ
бумажника   с  паспортом,  маршрутами  и  другими  документами,
которые теперь весьма бы мне пригодились.
     ‘ледователь так и подскочил; он испытующе взглЯнул на менЯ
и с Явной насмешкой спросил, что же  это  за  случай  услужливо
избавил   менЯ   от   документов,  законно  удостоверЯющих  мою
личность.
     -- Ќесколько  месЯцев  тому  назад,  --   начал   Я   свой
рассказ,--направлЯЯсь   сюда,  Я  очутилсЯ  в  горах.  —удеснаЯ
весеннЯЯ погода и живописные,  романтические  места  вызвали  у
менЯ  желание идти пешком. Џосле утомительного перехода Я сидел
однажды в маленькой деревушке на постоЯлом дворе и  в  ожидании
прохладительного  вынул  из  своего бумажника листок, собираЯсь
записать свои дорожные впечатлениЯ; бумажник лежал передо  мной
на столе. ‚скоре к постоЯлому двору примчалсЯ всадник, страннаЯ
одежда которого и какой-то одичалый вид привлекли мое внимание.
‚ойдЯ  в комнату, он потребовал вина и уселсЯ прЯмо против менЯ
за стол; он то и дело бросал  на  менЯ  мрачные,  настороженные
взглЯды.  Ћт этого человека на менЯ повеЯло жутью, и Я вышел на
свежий воздух. ‚скоре поЯвилсЯ и незнакомец, он  расплатилсЯ  с
хозЯином и ускакал, кивнув мне головой.
     џ   хотел   было  продолжить  свой  путь,  но  вспомнил  о
бумажнике, который оставил в комнате на столе; возвратившись, Я
увидал его на прежнем месте и, не глЯдЯ, сунул в карман. ’олько
на  другой  день  Я  обнаружил,  что  он  вовсе  не   мой,   а,
по-видимому,   принадлежал   вчерашнему   незнакомцу,  который,
конечно, по ошибке  сунул  в  карман  мой  вместо  своего.  ’ам
оказались  только  непонЯтные  мне  заметки  и несколько писем,
адресованных какому-то графу ‚икторину. Ѓумажник этот  со  всем
его  содержимым  отыщетсЯ  в  моих  вещах.  Ђ в моем, как Я уже
сказал,  находилсЯ  паспорт,  маршрут  и,  насколько  Я  помню,
метрическое   свидетельство;   Я   всего   лишилсЯ  из-за  этой
злополучной подмены.
     ‘ледователь  предложил  мне  как  можно   точнее   описать
наружность  этого  незнакомца,  и  Я  искусно  соединил  в  его
портрете  отличительные  черты  внешности  графа  ‚икторина   с
чертами,  какие  были  характерны длЯ моей внешности в ту пору,
когда  Я  бежал  из  замка  барона  ”.  ‘ледователь  без  конца
допытывалсЯ  у  менЯ о мельчайших подробностЯх этой встречи; на
все его вопросы Я давал удовлетворительные  ответы;  постепенно
создавалась  убедительнаЯ  картина, Я сам начинал верить в свою
выдумку, и казалось, мне уже не грозит опасность  запутатьсЯ  в
противоречиЯх.  џ  считал,  что  мне пришла в голову счастливаЯ
мысль дать объЯснение находившимсЯ у менЯ письмам, адресованным
графу ‚икторину, и  одновременно  впутать  в  дело  вымышленную
фигуру,  котораЯ  при  том  или  ином повороте событий могла бы
сойти за беглого монаха Њедарда или же за графа ‚икторина. „а и
в бумагах …вфимии могли оказатьсЯ  письма  графа  ‚икторина,  в
которых  он  сообщал  ей  о своем намерении ЯвитьсЯ в замок под
видом монаха, и это обстоЯтельство могло  придать  делу  другой
ход,  затемнить его и запутать. Џока следователь продолжал свои
расспросы, фантазиЯ моЯ лихорадочно работала, Я придумывал  все
новые  способы  отклонить от себЯ подозрениЯ и надеЯлсЯ отвести
любой удар.
     џ ожидал, что теперь, когда все обстоЯтельства моей  жизни
достаточно   освещены,   следователь   наконец   предъЯвит  мне
обвинение в каком-то преступлении, но не  тут-то  было;  вместо
этого он спросил, почему Я хотел бежать из тюрьмы...
     џ  уверЯл  его,  что  мне  это и в голову не приходило. Ќо
против менЯ были показаниЯ  тюремного  надзирателЯ,  застигшего
менЯ  за  попыткой выглЯнуть в окно. ‘ледователь пригрозил мне,
что если это повторитсЯ, то менЯ  закуют  в  цепи.  ‡атем  менЯ
отвели обратно в тюрьму.
     ‚  камере  уже  не  было  кровати,  ее заменили соломенной
подстилкой, стол был крепко-накрепко привинчен к полу, а вместо
стула Я увидел низенькую скамеечку. Џрошло  три  днЯ,  но  менЯ
никуда   не   вызывали,  Я  видел  лишь  угрюмое  лицо  старика
тюремщика, который приносил мне еду, а вечером зажигал  у  менЯ
лампу.  €  вот  постепенно начало ослабевать высокое напрЯжение
душевных сил, при котором мне казалось, будто Я веду  страстную
борьбу  не  на  жизнь,  а  на  смерть и непременно выйду из нее
победителем как мужественный боец. џ  впал  в  мрачную  апатию,
стал  ко  всему  равнодушен,  даже  образ  Ђврелии  потускнел и
рассеЯлсЯ. ‚се же Я вскоре воспрЯнул духом, но тотчас же мной с
новой силой овладело тревожное, болезненное чувство -- на  менЯ
угнетающе   подействовали  одиночество  и  тюремнаЯ  духота.  џ
лишилсЯ сна. ‚ причудливых отблесках,  которые  отбрасывала  на
потолок  и  стены тускло мерцавшаЯ лампа, гримасничали какие-то
уродливые призраки;  Я  погасил  лампу,  зарылсЯ  с  головой  в
солому, но в жуткой ночной тишине душу раздирали глухие стоны и
брЯцание  цепей  заключенных.  Ќередко  сдавалось  мне, будто Я
слышу предсмертный хрип …вфимии и ‚икторина.
     --ђазве Я виноват  в  вашей  гибели?  ђазве  не  вы  сами,
проклЯтые, навлекли на себЯ удар моей карающей руки?..
     ’ак  Я  кричал  во  все  горло,  но вот под сводами камеры
пронессЯ глубокий, протЯжный предсмертный вздох, и Я вскричал в
диком исступлении:
     -- ќто  ты,  ѓермоген!..  Ѓлизок  час  кары!..   Ќет   мне
спасениЯ!
     Ќа  девЯтую ночь, Я, полумертвый от страха и ужаса, лежал,
вытЯнувшись на холодном полу камеры. ‚друг Я отчетливо  услыхал
внизу под собой тихое, размеренное постукивание. џ прислушалсЯ.
‘тук  продолжалсЯ,  а  в  промежутках  из-под  пола  раздавалсЯ
странный смех!.. џ вскочил и бросилсЯ на  соломенное  ложе,  но
стук  не  прекращалсЯ,  Я  слышал  то стоны, то смех... Ќаконец
раздалсЯ  тихий-тихий  зов,  и  голос  был  скрипучий  хриплый,
спотыкающийсЯ:
     -- Ње-дард! Ње-дард! . .
     ‹едЯнаЯ  волна  окатила  менЯ  с  головы до ног! џ овладел
собой и крикнул:
     -- Љто там? Љто там?
     Ђ внизу кто-то смеЯлсЯ, и стонал, и вздыхал, и  стучал,  и
хрипло говорил по слогам:
     -- Ње-дард!.. Ње-дард!..
     џ вскочил и заорал:
     -- Љто бы ты ни был, ты, что поднЯл эту дьЯвольскую возню,
Явись  передо мной, покажись мне или прекрати свой мерзкий смех
и стук!..
     џ крикнул это в непроницаемом мраке, но  прЯмо  под  моими
ногами еще сильнее застучало и забормотало:
     -- •и-хи-хи... хи-хи-хи... Ѓра-тец... братец... Ње-дард...
џ здесь...  здесь...  от-крой...  от...  пойдем-ка  с  тобой  в
ле-лес... пойдем в лес!..
     ѓолос этот смутно звучал у менЯ в душе, но казалсЯ мне уже
знакомым,  только  прежде  он  не  был  таким  надломленным   и
бессвЯзным,  да,  Я  с  ужасом узнал свой же собственный голос.
Ќепроизвольно, словно мне хотелось проверить, не  мерещитсЯ  ли
мне это, Я стал повторЯть по слогам:
     -- Ње-дард... Ње-дард!..
     ’ут кто-то засмеЯлсЯ, но насмешливо и злобно, и завопил:
     -- Ѓра-бра-тец...   бра-бра-тец,   ты   ме-менЯ   узнал...
узнал?.. от-от-крой, и пой-дем-ка в ле-лес... в лес!
     -- Ќесчастный безумец, Я не могу тебе  отворить,  не  могу
отправитьсЯ  с  тобой  в  дивный  лес,  где,  должно быть, веет
чудный, вольный весенний ветерок; Я заперт в душной  и  мрачной
тюрьме, как и ты!
     ’огда  некто  внизу застонал будто в безнадежной скорби, и
все тише и невнЯтнее становилсЯ стук,  пока,  наконец,  все  не
замерло.
     …два  утренние лучи проникли в мое оконце, загремели замки
и ко мне вошел тюремный надзиратель, которого Я не видел  после
первой встречи.
     -- ѓоворЯт,  -- начал он, -- этой ночью у вас в камере был
слышен шум и громкий разговор. —то это значит?
     -- Њне свойственно, -- ответил Я как можно  спокойнее,  --
громко и внЯтно разговаривать во сне, но если Я и наЯву стал бы
сам с собою разговаривать, то это, думаетсЯ, мне не запрещено.
     -- Џолагаю,    вам   известно,   --   продолжал   тюремный
надзиратель, -- что любаЯ попытка к  побегу  или  же  сговор  с
другими заключенными повлекут за собой суровую кару.
     џ заверил его, что бежать мне и в голову не приходило.
     —аса  два  спустЯ менЯ снова повели на допрос. Ќа этот раз
вместо следователЯ, который предварительно менЯ  допрашивал,  Я
увидел еще нестарого человека, который, как Я заметил с первого
же   взглЯда,   далеко   превосходил   своего   предшественника
мастерством и проницательностью. Ћн приветливо встретил менЯ  и
предложил  сесть.  „о  сих  пор он как живой стоит у менЯ перед
глазами. Ћн был коренаст и длЯ своего возраста полноват, лысина
у него была почти во всю голову, и он носил  очки.  Ћн  излучал
доброту и сердечность, и Я сразу почувствовал, что любой еще не
совсем  закоренелый преступник едва ли может ему противостоЯть.
‚опросы он задавал как бы невзначай, в непринужденном тоне,  но
они  были  так  обдуманы  и  так  точно  поставлены, что на них
приходилось давать лишь определенные ответы.
     -- Џрежде всего, -- начал он,  --  Я  хочу  спросить  вас,
достаточно  ли  обоснован  ваш  рассказ о вашем жизненном пути,
или, по зрелом размышлении, вы теперь пожелаете дополнить  его,
сообщив о каком-либо новом обстоЯтельстве?
     -- џ  рассказал  о своей ничем не замечательной жизни все,
что заслуживало упоминаниЯ.
     -- ‚ам  никогда  не   приходилось   поддерживать   близкие
отношениЯ с лицами духовного званиЯ... с монахами?
     -- „а, в Љракове... „анциге... ”рауенбурге... Љенигсберге.
‚ последнем--с   белым   духовенством:   один   был  приходским
свЯщенником, другой капелланом.
     -- Џрежде  вы,  кажетсЯ,  не  упоминали  о  том,  что  вам
случалось бывать во ”рауенбурге?
     -- Ќе  стоило  труда  упоминать  о  короткой, помнитсЯ, не
более недели, остановке на пути из „анцига в Љенигсберг.
     -- ’ак, значит, вы родились в Љвечичеве?
     ‘ледователь внезапно задал этот вопрос на польском  Языке,
притом  с  настоЯщим литературным произношением, но тоже как бы
мимоходом. Ќа мгновение Я впрЯмь смутилсЯ,  но  быстро  овладел
собой,  припомнив те немногие польские слова и обороты, которым
научилсЯ в семинарии от моего друга Љрчинского, и ответил:
     -- „а, в небольшом поместье моего отца под Љвечичевом.
     -- Ђ как оно называетсЯ?
     -- Љрчинево, наше родовое поместье.
     -- „лЯ  природного  полЯка  вы  говорите   по-польски   не
очень-то   хорошо.   Ћткровенно   говорЯ,  произношение  у  вас
немецкое. —ем это объЯснЯетсЯ?
     -- “же многие годы Я говорю только по-немецки. Ѓолее того,
еще в Љракове Я часто общалсЯ с немцами, желавшими научитьсЯ  у
менЯ  польскому  Языку; и незаметно Я привык к их произношению,
подобно тому, как  некоторые  быстро  усваивают  провинциальное
произношение, а свое, правильное, утрачивают.
     ‘ледователь взглЯнул на менЯ с легкой мимолетной усмешкой,
затем   повернулсЯ  к  протоколисту  и  потихоньку  что-то  ему
продиктовал.   џ   отчетливо   различил   слова:    "‚    Явном
замешательстве" -- и хотел было подробнее объЯснитьсЯ по поводу
моего плохого польского произношениЯ, но следователь спросил:
     -- Ѓывали вы когда-нибудь в Ѓ.?
     -- Ќикогда.
     -- Џо  пути из Љенигсберга сюда вы не проезжали через этот
город?
     -- џ избрал другой путь.
     -- ‚ы были знакомы с монахом из монастырЯ  капуцинов  близ
Ѓ.?
     --Ќет!
     ‘ледователь  позвонил  и шепотом отдал какое-то приказание
вошедшему приставу. ’от распахнул  дверь,  и  Я  затрепетал  от
ужаса,  увидев  на  пороге  патера Љирилла. ‘ледователь спросил
менЯ:
     -- Ђ этого человека вы не знаете?
     -- Ќет, ни разу в жизни Я его не видал!
     Љирилл устремил на менЯ пристальный взглЯд, затем  подошел
поближе;  он  всплеснул  руками, слезы ручьем хлынули у него из
глаз, и он громко воскликнул:
     -- Њедард, брат Њедард!.. ‘кажи,  ради  •риста,  когда  ты
успел  так  закоснеть  в  грехах и дьЯвольских злодеЯниЯх? Ѓрат
Њедард,  опомнись,  сознайсЯ  во  всем,   принеси   покаЯние!..
Њилосердие Ѓожие беспредельно!
     ‘ледователь,   как  видно,  недовольный  словами  Љирилла,
прервал его вопросом:
     -- Џризнаете ли вы этого человека за монаха  из  монастырЯ
капуцинов близ Ѓ.?
     -- Љак  Я  уверен  во  всемогуществе  Ѓожьем,  --  отвечал
Љирилл, -- так уверен, что человек этот, хотЯ он  и  в  мирском
одеЯнии,   тот   самый  Њедард,  который  был  на  глазах  моих
послушником монастырЯ капуцинов близ Ѓ. и принЯл там монашеский
сан. Љ тому же у Њедарда на шее с левой стороны красный рубец в
виде креста, и если у этого человека...
     -- Љак видите, -- прервал монаха следователь, обращаЯсь ко
мне,--вас принимают за капуцина Њедарда из монастырЯ близ Ѓ., а
именно этого капуцина обвинЯют в тЯжких преступлениЯх. ’ак если
вы не этот монах, то вам теперь легко это доказать, ибо у  того
Њедарда была особаЯ примета, которой у вас, буде ваши показаниЯ
правдивы,  не  может  быть,  и  вот  вам прекраснаЯ возможность
оправдатьсЯ. Ћбнажите шею...
     -- ‚ этом нет никакой надобности, -- твердо ответил Я,  --
коварнаЯ судьба, кажетсЯ, наделила менЯ совершенным сходством с
этим  вовсе  не  знакомым  мне заподозренным монахом, вплоть до
крестообразного шрама на левой стороне шеи...
     € действительно, ранка на шее от алмазного креста аббатисы
оставила по себе  красный  рубец  в  виде  креста,  который  не
изгладилсЯ с годами.
     -- Ћбнажите шею, -- повторил следователь.
     џ повиновалсЯ, и Љирилл громко воскликнул:
     -- ЏресвЯтаЯ   матерь   ЃожиЯ!   „а   ведь  это  она,  она
самаЯ,--краснаЯ метка  в  виде  креста!..  Њедард...  Ђх,  брат
Њедард, неужели ты не дорожишь спасением души?..
     Џлача, терЯЯ сознание, он бессильно опустилсЯ на стул.
     -- —то   можете  вы  противопоставить  утверждениЯм  этого
почтенного духовного лица? -- спросил следователь.
     ‚ это мгновение будто молниЯ  пронзила  менЯ,  а  робость,
овладевшаЯ  было  мною,  мигом рассеЯлась, и увы, сам ‚раг рода
человеческого стал мне нашептывать: "Љакой вред могут причинить
тебе все эти ничтожные люди, тебе, столь сильному  и  духом,  и
умом?..  ђазве  Ђврелии  не  суждено  стать  твоей?" € Я тотчас
разразилсЯ дерзкими, почти глумливыми речами:
     -- ќтот  монах,  что  бессильно  лежит  в  кресле,  просто
выживший   из  ума,  дрЯхлый  телом  и  духом  старик:  безумец
вообразил себе, что Я беглый капуцин из его обители, с  которым
у менЯ, быть может, и есть какое-то отдаленное сходство.
     ‘ледователь  до  сих пор был невозмутимо спокоен, держалсЯ
ровного тона,  глЯдел  приветливо,  но  тут  его  лицо  впервые
принЯло  суровое, настороженное выражение, он встал и посмотрел
мне в глаза пронизывающим взглЯдом. Џризнаюсь,  даже  сверкание
его  очков  было  длЯ  менЯ  невыносимо, ужасно, Я не мог более
говорить; в порыве бешенства и отчаЯниЯ Я  взмахнул  кулаком  и
громко воск