ќрнст ’еодор Ђмадей ѓофман. Љрошка –ахес, по прозванию

Љнигу можно купить в : Biblion.Ru 51р.Ћцените этот текст:
ќрнст ’еодор Ђмадей ѓофман. Љрошка –ахес, по прозванию –иннобер

---------------------------------------------------------------
   Џеревод с немецкого Ђ. Њорозова
   Њосква, "‘оветскаЯ ђоссиЯ", 1991
   OCR: Michael Seregin
---------------------------------------------------------------


ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ

 Њаленький оборотень. - ‚еликаЯ опасность, грозившаЯ пасторскому носу. -
      Љак кнЯзь Џафнутий насаждал в своей стране просвещение, а феЯ
           ђозабельверде попала в приют длЯ благородных девиц.

   Ќедалеко от  приветливой деревушки,  у  самой  дороги,  на  раскаленной
солнечным  зноем  земле  лежала  беднаЯ,  оборваннаЯ  крестьЯнка.  ЊучимаЯ
голодом,  томимаЯ жаждой, совсем изнемогшаЯ, несчастнаЯ упала под тЯжестью
корзины,  набитой доверху хворостом,  который она  с  трудом  насобирала в
лесу,  и  так как она едва могла перевести дух,  то и  вздумалось ей,  что
пришла  смерть  и  настал конец  ее  неутешному горю.  ‚се  же  вскоре она
собралась с силами, распустила веревки, которыми была привЯзана к ее спине
корзина,  и  медленно  перетащилась на  случившуюсЯ  вблизи  лужайку.  ’ут
принЯлась она громко сетовать.
   - Ќеужто, - жаловалась она, - неужто только Я да беднЯга муж мой должны
сносить  все  беды  и  напасти?  ђазве  не одни мы во всей деревне живем в
непрестанной  нищете,  хотЯ  и  трудимсЯ  до  седьмого  пота,  а  добываем
едва-едва, чтоб утолить голод? ѓода три назад, когда муж, перекапываЯ сад,
нашел  в  земле  золотые  монеты,  мы  и  впрЯмь возомнили, что наконец-то
счастье  завернуло  к  нам  и пойдут беспечальные дни. Ђ что вышло? „еньги
украли  воры,  дом  и  овин сгорели дотла, хлеба в поле градом побило, и -
дабы  мера  нашего  горЯ  была  исполнена - бог наказал нас этим маленьким
оборотнем,  что  родила Я на стыд и посмешище всей деревне. Љо дню свЯтого
‹аврентиЯ  малому  минуло  два  с  половиной года, а он все еще не владеет
своими паучьими ножонками и, вместо того чтоб говорить, только мурлыкает и
мЯучит, словно кошка. Ђ жрет окаЯнный уродец словно восьмилетний здоровЯк,
да  только  все  это ему впрок нейдет. Ѓоже, смилостивись ты над ним и над
нами!  Ќеужто  принуждены  мы  кормить  и растить мальчонку себе на муку и
нужду  еще  горшую;  день  ото  днЯ  малыш будет есть и пить все больше, а
работать  вовек  не  станет.  Ќет,  нет,  снести  этого не в силах ни один
человек!  Ђх,  когда  б  мне  только умереть! - € тут несчастнаЯ принЯлась
плакать  и  стенать  до  тех  пор,  пока  горе не одолело ее совсем и она,
обессилев, заснула.
   ЃеднаЯ женщина по  справедливости могла  плакатьсЯ на  мерзкого уродца,
которого родила два  с  половиной года назад.  ’о,  что с  первого взглЯда
можно было вполне принЯть за диковинный обрубок корЯвого дерева,  на самом
деле был уродливый,  не выше двух пЯдей ростом,  ребенок, лежавший поперек
корзины, - теперь он выполз из нее и с ворчанием копошилсЯ в траве. ѓолова
глубоко ушла в плечи,  на месте спины торчал нарост,  похожий на тыкву,  а
сразу от  груди шли ножки,  тонкие,  как прутьЯ орешника,  так что весь он
напоминал раздвоенную редьку.  Ќезоркий  глаз  не  различил бы  лица,  но,
вглЯдевшись  попристальнее,  можно  было  приметить  длинный  острый  нос,
выдававшийсЯ из-под черных спутанных волос, да маленькие черные искрЯщиесЯ
глазенки,  -  что вместе с морщинистыми,  совсем старческими чертами лица,
казалось, обличало маленького альрауна.
   €  вот  когда,  как  сказано,  измученнаЯ горем  женщина  погрузилась в
глубокий сон,  а  сынок ее привалилсЯ к ней,  случилось,  что фрейлейн фон
ђозеншен  -   канонисса  близлежащего  приюта  длЯ   благородных  девиц  -
возвращалась той дорогой с прогулки.  Ћна остановилась,  и представившеесЯ
ей бедственное зрелище весьма ее тронуло,  ибо она от природы была добра и
сострадательна.
   -  Џраведное  небо,  -  воскликнула она, - сколько нужды и горЯ на этом
свете!  ЃеднаЯ,  несчастнаЯ  женщина!  џ знаю, она чуть жива, ибо работает
свыше сил; голод и забота подкосили ее. ’еперь только почувствовала Я свою
нищету и бессилие! Ђх, когда б могла Я помочь так, как хотела! Ћднако все,
что  у  менЯ осталось, те немногие дары, которые враждебный рок не смог ни
похитить,  ни  разрушить,  все, что еще подвластно мне, Я хочу твердо и не
ложно  употребить  на  то,  чтоб  отвратить беду. „еньги, будь они у менЯ,
тебе,  беднЯжка, не помогли бы, а быть может, еще ухудшили бы твою участь.
’ебе  и  твоему  мужу,  вам  обоим,  богатство  не  суждено, а кому оно не
суждено,  у  того  золото  уплывает  из кармана он и сам не знает как. Ћно
причинЯет  ему  только  новые  горести,  и, чем больше перепадает ему, тем
беднее  он  становитсЯ.  Ќо Я знаю - больше, чем всЯкаЯ нужда, больше, чем
всЯческаЯ  бедность,  гложет  твое  сердце,  что  ты  родила это крошечное
чудовище,  которое,  словно  тЯжкое  зловещее  Ярмо,  принуждена нести всю
жизнь.  ‚ысоким,  красивым,  сильным,  разумным  этот  мальчик  никогда не
станет, по, быть может, ему удастсЯ помочь иным образом.
   ’ут фрейлейн опустилась на траву и взЯла малыша на колени.  ‡лой уродец
барахталсЯ и упиралсЯ,  ворчал и норовил укусить фрейлейн за палец, но она
сказала:
   - “спокойсЯ,  успокойсЯ,  майский жучок! - и стала тихо и нежно гладить
его  по  голове,   проводЯ  ладонью  ото  лба  к  затылку.  €  мало-помалу
всклокоченные волосы малыша разгладились,  разделились пробором,  плотными
прЯдЯми легли вокруг лба, мЯгкими локонами упали на торчащие торчком плечи
и  тыквообразную спину.  Њалыш становилсЯ все  спокойнее и  наконец крепко
уснул.  ’огда  фрейлейн ђозеншен осторожно положила его  на  траву рЯдом с
матерью,  опрыскала ее душистым спиртом из нюхательного флакона и поспешно
удалилась.
   Џробудившись  вскоре,   женщина  почувствовала,  что  чудесным  образом
окрепла и посвежела.  …й казалось, будто она плотно пообедала и пропустила
добрый глоток вина.
   - ќге,  -  воскликнула она,  -  сколько отрады  и  бодрости принес  мне
короткий сон.  Ћднако солнце на закате -  пора домой!  - ’ут она собралась
взвалить на плечи корзину, но, заглЯнув в нее, хватилась малыша, который в
тот же миг поднЯлсЯ из травы и жалобно захныкал.  Џосмотрев на него,  мать
всплеснула руками от изумлениЯ и воскликнула:
   - –ахес,  крошка –ахес, да кто же это так красиво расчесал тебе волосы?
–ахес, крошка –ахес, как пошли бы тебе эти локоны, когда б ты не был таким
мерзким уродом!  Ќу,  поди сюда,  поди,  -  лезь в корзину.  -  Ћна хотела
схватить его и  положить на хворост,  но крошка –ахес стал отбрыкиватьсЯ и
весьма внЯтно промЯукал:
   - Њне неохота!
   -  –ахес,  крошка –ахес! - не помнЯ себЯ закричала женщина. - „а кто же
это  научил  тебЯ  говорить?  Ќу,  коли ты так хорошо причесан, так славно
говоришь,  то уж, верно, можешь и бегать? - Ћна взвалила на спину корзину,
крошка –ахес вцепилсЯ в ее передник, и так они пошли в деревню.
   €м надо было пройти мимо пасторского дома,  и случилось так, что пастор
стоЯл в дверЯх со своим младшим сыном,  пригожим,  золотокудрым трехлетним
мальчуганом.  ‡авидев женщину,  тащившуюсЯ с  тЯжелой корзиной,  и  крошку
–ахеса, повисшего на ее переднике, пастор встретил ее восклицанием:
   - „обрый вечер, фрау ‹иза! Љак поживаете? “ж больно тЯжелаЯ у вас ноша,
вы ведь едва идете.  ЏрисЯдьте и  отдохните на этой вот скамейке,  Я скажу
служанке, чтобы вам подали напитьсЯ!
   ”рау ‹иза не заставила себЯ упрашивать,  опустила корзину наземь и едва
раскрыла рот, чтобы пожаловатьсЯ почтенному господину на свое горе, как от
резкого ее  движениЯ крошка –ахес  потерЯл равновесие и  упал  пастору под
ноги. ’от поспешно наклонилсЯ, поднЯл малыша и сказал:
   - Ѓа,  фрау  ‹иза,  фрау ‹иза,  да  какой у  вас  премиленький пригожий
мальчик.  Џоистине это  благословение божие,  кому ниспослан столь дивный,
прекрасный ребенок!  - €, взЯв малыша на руки, стал ласкать его, казалось,
вовсе не замечаЯ,  что злонравный карлик прегадко ворчит и  мЯукает и даже
ловчитсЯ  укусить  достопочтенного  господина  за   нос.   Ќо  фрау  ‹иза,
совершенно  озадаченнаЯ,   стоЯла  перед  свЯщенником,  таращила  на  него
застывшие от изумлениЯ глаза и не знала, что и подумать.
   - Ђх,  дорогой господин пастор, - наконец завела она плаксивым голосом,
- вам,  служителю бога, грех насмехатьсЯ над бедной, злосчастной женщиной,
которую  неведомо  за  что  покарали  небеса,  послав  ей  этого  мерзкого
оборотнЯ.
   - —то за вздор,  -  с большой серьезностью возразил свЯщенник, - что за
вздор несете вы,  любезнаЯ фрау ‹иза!  "ЌасмехатьсЯ",  "оборотень",  "кара
небес"! џ совсем не понимаю вас и знаю только, что вы, должно быть, совсем
ослепли,  ежели не от всего сердца любите вашего прелестного сына! Џоцелуй
менЯ,  послушный мальчик!  -  Џастор ласкал малыша,  но –ахес ворчал: "Њне
неохота!" - и опЯть норовил ухватить его за нос.
   - ‚от злаЯ тварь! - вскричала с перепугу фрау ‹иза.
   Ќо в тот же миг заговорил сын пастора:
   - Ђх,  милый отец, ты столь добр, столь ласков с детьми, что верно, все
они тебЯ сердечно любЯт!
   - Џослушайте только, - воскликнул пастор, засверкав глазами от радости,
-  послушайте  только,  фрау  ‹иза, этого прелестного, разумного мальчика,
вашего  милого –ахеса, что так нелюб вам. џ уже замечаю, что вы никогда не
будете  им  довольны,  как бы ни был он умен и красив. ‚от что, фрау ‹иза,
отдайте-ка  мне  вашего  многообещающего малыша на попечение и воспитание.
Џри  вашей  тЯжкой бедности он длЯ вас только обуза, а мне будет в радость
воспитать его, как своего родного сына!
   ”рау ‹иза никак не могла прийти в себЯ от изумлениЯ и все восклицала:
   - Ђх,  дорогой господин пастор,  неужто вы и  впрЯмь не шутите и хотите
взЯть к  себе  маленького урода,  воспитать его  и  избавить менЯ от  всех
горестей, что доставил мне этот оборотень!
   Ќо  чем  больше расписывала фрау  ‹иза отвратительное безобразие своего
альрауна,  тем с большей горЯчностью уверЯл ее пастор,  что она в безумном
своем  ослеплении  не  заслужила  столь  драгоценного дара,  благословениЯ
небес, ниспославших ей дивного мальчика, и наконец, распалившись гневом, с
крошкой –ахесом на руках вбежал в дом и запер за собой дверь на засов.
   ‘ловно окаменев,  стоЯла фрау ‹иза перед дверьми пасторского дома и  не
знала,  что ей обо всем этом и думать.  "—то же это, господи, - рассуждала
она сама с собой,  -  стрЯслось с нашим почтенным пастором, с чего это ему
так сильно полюбилсЯ крошка –ахес и он принимает этого глупого карапуза за
красивого и разумного мальчика?  Ќу,  да поможет бог доброму господину, он
снЯл бремЯ с  моих плеч и взвалил его на себЯ,  пусть поглЯдит,  каково-то
его нести!  ќге,  как легка стала корзина,  с  тех пор как не сидит в  ней
крошка –ахес, а с ним - и тЯжкаЯ забота!"
   € тут фрау ‹иза,  взвалив корзину на спину,  весело и беспечально пошла
своим путем.
   —то же касаетсЯ канониссы фон ђозеншен или,  как она еще называла себЯ,
ђозенгрюншен,  то ты,  благосклонный читатель, - когда бы и вздумалось мне
еще до  поры до  времени помолчать,  -  все же бы догадалсЯ,  что тут было
сокрыто какое-то особое обстоЯтельство.  €бо то, что добросердечный пастор
почел  крошку  –ахеса  красивым  и  умным  и  принЯл,  как  родного  сына,
объЯснЯетсЯ не чем иным, как таинственным воздействием ее рук, погладивших
малыша по  голове и  расчесавших ему  волосы.  Ћднако,  любезный читатель,
невзираЯ на  твою глубочайшую прозорливость,  ты  все  же  можешь впасть в
заблуждение или,  к великому ущербу длЯ нашего повествованиЯ,  перескочить
через  множество страниц,  чтобы поскорее разузнать об  этой  таинственной
канониссе;  поэтому уж лучше Я сам без промедлениЯ расскажу тебе все,  что
знаю сам об этой достойной даме.
   ”рейлейн  фон  ђозеншен  была  высокого  роста,  наделена  благородной,
величественной  осанкой  и несколько горделивой властностью. …е лицо, хотЯ
его  и  можно  было  назвать совершенно прекрасным, особенно когда она, по
своему  обыкновению,  устремлЯла  вперед строгий, неподвижный взор, все же
производило  какое-то  странное, почти зловещее впечатление, что следовало
прежде   всего   приписать   необычной   странной  складке  между  бровей,
относительно  чего  толком не известно, дозволительно ли канониссам носить
на  челе  нечто подобное; но притом часто в ее взоре, преимущественно в ту
пору,   когда   цветут   розы   и  стоит  ЯснаЯ  погода,  светилась  такаЯ
приветливость  и  благоволенье,  что  каждый  чувствовал  себЯ  во  власти
сладостного,  непреодолимого  очарованиЯ. Љогда Я в первый и последний раз
имел  удовольствие  видеть  эту  даму,  то  она, судЯ по внешности, была в
совершеннейшем  расцвете  лет  и  достигла зенита, и Я полагал, что на мою
долю  выпало великое счастье увидеть ее как раз на этой поворотной точке и
даже  некоторым образом устрашитьсЯ ее дивной красоты, котораЯ очень скоро
могла  исчезнуть.  џ был в заблуждении. „еревенские старожилы уверЯли, что
они  знают  эту  благородную госпожу с тех пор, как помнЯт себЯ, и что она
никогда  не менЯла своего облика, не была ни старше, ни моложе, ни дурнее,
ни красивее, чем теперь. Џо-видимому, времЯ не имело над ней власти, и уже
одно  это  могло  показатьсЯ  удивительным. Ќо тут добавлЯлись и различные
иные  обстоЯтельства, которые всЯкого, по зрелому размышлению, повергали в
такое  замешательство,  что  под  конец  он совершенно терЯлсЯ в догадках.
‚о-первых,  весьма  Явственно  обнаруживалось  родство фрейлейн ђозеншен с
цветами,  имЯ  коих  она  носила.  €бо  не  только  во  всем свете не было
человека,  который  умел  бы,  подобно  ей,  выращивать столь великолепные
тысЯчелепестковые  розы,  но  стоило  ей  воткнуть  в  землю  какой-нибудь
иссохший,  колючий  прутик,  как  на  нем  пышно  и  в  изобилии  начинали
произрастать  эти  цветы. Љ тому же было доподлинно известно, что во времЯ
уединенных  прогулок в лесу фрейлейн громко беседует с какими-то чудесными
голосами,  верно  исходившими  из  деревьев,  кустов, родников и ручьев. €
однажды  некий  молодой  стрелок  даже подсмотрел, как она стоЯла в лесной
чаще,  а  вокруг  нее  порхали и ласкались к ней редкостные, не виданные в
этой  стране  птицы  с  пестрыми,  сверкающими перьЯми и, казалось, весело
щебеча  и  распеваЯ,  поведывали ей различные забавные истории, отчего она
радостно  смеЯлась.  ‚се  это  привлекло к себе внимание окрестных жителей
вскоре  же  после  того,  как  фрейлейн фон ђозеншен поступила в приют длЯ
благородных  девиц.  …е  принЯли  туда  по повелению кнЯзЯ; а посему барон
Џретекстатус   фон  Њондшейн,  владелец  поместьЯ,  по  соседству  с  коим
находилсЯ  приют  и  где  он  был  попечителем, против этого ничего не мог
возразить,  несмотрЯ на то что его обуревали ужаснейшие сомнениЯ. Ќапрасны
были  его усердные поиски фамилии ђозенгрюншен в "Љниге турниров" ђикснера
и  в  других  хрониках.  Ќа этом основании он справедливо мог усомнитьсЯ в
правах  на  поступление  в  приют  девицы,  котораЯ  не  могла представить
родословной  в  тридцать  два  предка,  и  наконец, совсем сокрушенный, со
слезами  на  глазах просил ее, заклинаЯ небом, по крайности, называть себЯ
не  ђозенгрюншен,  а  ђозеншен,  ибо  в этом имени заключен хоть некоторый
смысл и тут можно сыскать хоть какого-нибудь предка. Ћна согласилась ему в
угоду.  Ѓыть может, разобиженный Џретекстатус так или иначе обнаружил свою
досаду  на девицу без предков и подал тем повод к злым толкам, которые все
больше и больше разносились по деревне. Љ тем волшебным разговорам в лесу,
от   коих,   впрочем,   не   было   особой   беды,  прибавились  различные
подозрительные   обстоЯтельства;   молва  о  них  шла  из  уст  в  уста  и
представлЯла  истинное  существо  фрейлейн  в  свете весьма двусмысленном.
’етушка  Ђнна,  жена старосты, не обинуЯсь, уверЯла, что всЯкий раз, когда
фрейлейн,  высунувшись  из  окошка, крепко чихнет, по всей деревне скисает
молоко.  …два  это  подтвердилось,  как  стрЯслось  самое ужасное. Њихель,
учительский  сын,  лакомилсЯ  на  приютской кухне жареным картофелем и был
застигнут  фрейлейн,  котораЯ,  улыбаЯсь,  погрозила  ему  пальцем.  ђот у
паренька  так  и  осталсЯ разинутым, словно в нем застрЯла горЯчаЯ жаренаЯ
картофелина,  и с той поры он принужден был носить широкополую шлЯпу, а то
дождь  лил  бы  беднЯге  прЯмо  в  глотку. ‚скоре почти все убедились, что
фрейлейн  умеет  заговаривать огонь и воду, вызывать бурю и град, насылать
колтун  и тому подобное, и никто не сомневалсЯ в россказнЯх пастуха, будто
он  в  полночь с ужасом и трепетом видел, как фрейлейн носилась по воздуху
на  помеле, а впереди ее летел преогромный жук, и синее пламЯ полыхало меж
его рогов!
   €  вот все пришло в волнение,  все ополчились на ведьму,  а деревенский
суд порешил ни много ни мало,  как выманить фрейлейн из приюта и бросить в
воду,  дабы она прошла положенное длЯ ведьмы испытание. Ѓарон Џретекстатус
не  восставал против этого и,  улыбаЯсь,  говорил про себЯ:  "’ак-то вот и
бывает  с  простыми людьми,  без  предков,  которые  не  столь  древнего и
знатного происхождениЯ,  как Њондшейн".  ”рейлейн,  извещеннаЯ о  грозЯщей
опасности,   бежала  в  кнЯжескую  резиденцию,  вскоре  после  чего  барон
Џретекстатус получил от владетельного кнЯзЯ кабинетский указ,  посредством
коего до сведениЯ барона доводилось,  что ведьм не бывает,  и повелевалось
за  дерзостное любопытство зреть,  сколь  искусны  в  плавании благородные
приютские  девицы,  деревенских  судей  заточить  в  башню,  остальным  же
крестьЯнам,  а  также  их  женам,  под  страхом  чувствительного телесного
наказаниЯ,  объЯвить, чтобы они не смели думать о фрейлейн ђозеншен ничего
дурного.  Ћни образумились, устрашились грозЯщего наказаниЯ и впредь стали
думать о фрейлейн только хорошее, что возымело благотворнейшие последствиЯ
длЯ обеих сторон - как длЯ деревни, так и длЯ фрейлейн ђозеншен.
   Љабинету кнЯзЯ доподлинно было известно, что девица фон ђозеншен не кто
инаЯ,  как знаменитаЯ,  прославленнаЯ на весь свет феЯ ђозабельверде. „ело
обстоЯло следующим образом.
   …два ли  на  всей земле можно сыскать страну прелестнее того маленького
кнЯжества, где находилось поместье барона Џретекстатуса фон Њондшейн и где
обитала фрейлейн фон ђозеншен, - одним словом, где случилось все то, о чем
Я, любезный читатель, как раз собираюсь рассказать тебе более пространно.
   ЋкруженнаЯ  горными  хребтами,  эта  маленькаЯ  страна,  с ее зелеными,
благоухающими  рощами,  цветущими  лугами,  шумливыми  потоками  и  весело
журчащими  родниками, уподоблЯлась - а особливо потому, что в ней вовсе не
было  городов,  а лишь приветливые деревеньки да кое-где одинокие замки, -
дивному,  прекрасному саду, обитатели коего словно прогуливались в нем длЯ
собственной  утехи,  не  ведаЯ о тЯгостном бремени жизни. ‚сЯкий знал, что
страной  этой  правит  кнЯзь  „еметрий,  однако  никто не замечал, что она
управлЯема,  и все были этим весьма довольны. ‹ица, любЯщие полную свободу
во  всех своих начинаниЯх, красивую местность и мЯгкий климат, не могли бы
избрать себе лучшего жительства, чем в этом кнЯжестве, и потому случилось,
что,  в  числе  других,  там  поселились и прекрасные феи доброго племени,
которые, как известно, выше всего ставЯт тепло и свободу. €х присутствию и
можно  было  приписать,  что  почти  в каждой деревне, а особливо в лесах,
частенько  совершались приЯтнейшие чудеса и что всЯкий плененный восторгом
и  блаженством  вполне  уверовал во все чудесное и, сам того не ведаЯ, как
раз  по  этой причине был веселым, а следовательно, и хорошим гражданином.
„обрые  феи,  живЯ по своей воле, расположились совсем как в „жиннистане и
охотно  даровали  бы превосходному „еметрию вечную жизнь. Ќо это не было в
их власти. „еметрий умер, и ему наследовал юный Џафнутий.
   …ще  при жизни своего царственного родителЯ Џафнутий был втайне снедаем
скорбью,  оттого что, по его мнению, страна и народ были оставлены в столь
ужасном небрежении.  Ћн  решил править и  тотчас по  вступлении на престол
поставил первым министром государства своего камердинера Ђндреса, который,
когда Џафнутий однажды забыл кошелек на постоЯлом дворе за горами, одолжил
ему  шесть  дукатов  и  тем  выручил из  большой беды.  "џ  хочу  править,
любезный!"  -   крикнул  ему  Џафнутий.  Ђндрес  прочел  во  взоре  своего
повелителЯ,  что творилось у  него на душе,  припал к его стопам и со всей
торжественностью произнес:
   - ѓосударь,  пробил великий час!  ‚ашим промыслом в  сиЯнии утра встает
царство из  ночного хаоса!  ѓосударь,  вас  молит  верный  вассал,  тысЯчи
голосов  бедного  злосчастного народа  заключены  в  его  груди  и  горле!
ѓосударь, введите просвещение!
   Џафнутий почувствовал немалое потрЯсение от  возвышенных мыслей  своего
министра. Ћн поднЯл его, стремительно прижал к груди и, рыдаЯ, молвил:
   - Њинистр Ђндрес,  Я обЯзан тебе шестью дукатами,  -  более того - моим
счастьем, моим государством, о верный, разумный слуга!
   Џафнутий  вознамерилсЯ тотчас распорЯдитьсЯ отпечатать большими буквами
и  прибить  на  всех перекрестках эдикт, гласЯщий, что с сего часа введено
просвещение и каждому вменЯетсЯ впредь с тем сообразовыватьсЯ.
   - Џреславный  государь,  -  воскликнул меж  тем  Ђндрес,  -  преславный
государь, так дело не делаетсЯ!
   - Ђ как же оно делаетсЯ, любезный? - спросил Џафнутий, ухватил министра
за петлицу и повлек его в кабинет, замкнув за собою двери.
   - ‚идите ли,  - начал Ђндрес, усевшись на маленьком табурете насупротив
своего  кнЯзЯ,  -  видите  ли,  всемилостивый  господин,  действие  вашего
кнЯжеского эдикта о просвещении наисквернейшим образом может расстроитьсЯ,
когда мы не соединим его с  некими мерами,  кои,  хотЯ и кажутсЯ суровыми,
однако ж повелеваемы благоразумием. Џрежде чем мы приступим к просвещению,
то  есть  прикажем  вырубить  леса,   сделать  реку  судоходной,  развести
картофель,  улучшить сельские школы,  насадить акации  и  тополЯ,  научить
юношество распевать на два голоса утренние и  вечерние молитвы,  проложить
шоссейные дороги и привить оспу,  - прежде надлежит изгнать из государства
всех людей опасного образа мыслей,  кои глухи к  голосу разума и совращают
народ на различные дурачества.  Џреславный кнЯзь, вы читали "’ысЯча и одну
ночь",  ибо, Я знаю, ваш светлейший, блаженной памЯти господин папаша - да
ниспошлет ему  небо нерушимый сон  в  могиле!  -  любил подобные гибельные
книги и  давал их  вам в  руки,  когда вы  еще скакали верхом на палочке и
поедали золоченые прЯники.  Ќу вот, из этой совершенно конфузной книги вы,
всемилостивейший господин,  должно быть,  знаете про  так  называемых фей,
однако вы,  верно,  и не догадываетесь, что некоторые из числа сих опасных
особ поселились в вашей собственной любезной стране, здесь, близехонько от
вашего дворца, и творЯт всЯческие бесчинства.
   - Љак?  —то ты сказал,  Ђндрес?  Њинистр! ”еи - здесь, в моей стране! -
восклицал кнЯзь, побледнев и откинувшись на спинку кресла.
   -  Њы  можем  быть  спокойны,  мой  милостивый  повелитель, - продолжал
Ђндрес,  -  мы  можем  быть спокойны, ежели вооружимсЯ разумом против этих
врагов  просвещениЯ. „а! ‚рагами просвещениЯ называю Я их, ибо только они,
злоупотребив  добротой вашего блаженной памЯти господина папаши, повинны в
том,  что  любезное  отечество  еще  пребывает  в  совершенной  тьме.  Ћни
упражнЯютсЯ в опасном ремесле - чудесах - и не страшатсЯ под именем поэзии
разносить  вредный Яд, который делает людей неспособными к службе на благо
просвещениЯ.  „алее,  у них столь несносные, противные полицейскому уставу
обыкновениЯ,  что  уже  в силу одного этого они не могут быть терпимы ни в
одном   просвещенном   государстве.   ’ак,  например,  эти  дерзкие  твари
осмеливаютсЯ,  буде  им это вздумаетсЯ, совершать прогулки по воздуху, а в
упрЯжке  у  них голуби, лебеди и даже крылатые кони. Ќу вот, милостивейший
повелитель,  Я  и спрашиваю, стоит ли труда придумывать и вводить разумные
акцизные  сборы,  когда в государстве существуют лица, которые в состоЯнии
всЯкому легкомысленному гражданину сбросить в дымовую трубу сколько угодно
беспошлинных товаров? Ђ посему, милостивейший повелитель, как только будет
провозглашено  просвещение,  - всех фей гнать! €х дворцы оцепит полициЯ, у
них конфискуют все опасное имущество и, как бродЯг, спровадЯт на родину, в
маленькую   страну  „жиннистан,  котораЯ  вам,  милостивейший  повелитель,
вероЯтно, знакома по "’ысЯча и одной ночи".
   - Ђ ходит туда почта, Ђндрес? - справилсЯ кнЯзь.
   - Џока что нет,  -  отвечал Ђндрес, - но, может статьсЯ, после введениЯ
просвещениЯ полезно будет учредить каждодневную почту и в эту страну.
   - Ћднако, Ђндрес, - продолжал кнЯзь, - не почтут ли меры, принЯтые нами
против фей, жестокими? Ќе возропщет ли полоненный ими народ?
   -  €  на  сей  случай,  - сказал Ђндрес, - и на сей случай располагаю Я
средством.   Њы,   милостивейший  повелитель,  не  всех  фей  спровадим  в
„жиннистан,  некоторых оставим в нашей стране, однако ж не только лишим их
всЯкой возможности вредить просвещению, но и употребим все нужные длЯ того
средства,   чтобы   превратить   их   в   полезных  граждан  просвещенного
государства.  Ќе  пожелают  они вступить в благонадежный брак, - пусть под
строгим  присмотром  упражнЯютсЯ  в  каком-нибудь  полезном ремесле, вЯжут
чулки  длЯ  армии,  если  случитсЯ  война,  или  делают что-нибудь другое.
Џримите  во  внимание, милостивейший повелитель, что люди, когда среди них
будут  жить  феи,  весьма  скоро перестанут в них верить, а это ведь лучше
всего.  €  всЯкий ропот смолкнет сам собой. Ђ что до утвари, принадлежащей
феЯм,  то она поступит в кнЯжескую казну; голуби и лебеди как превосходное
жаркое  пойдут  на  кнЯжескую  кухню; крылатых коней также можно длЯ опыта
приручить и сделать полезными тварЯми, обрезав им крыльЯ и даваЯ им корм в
стойлах; а кормление в стойлах мы введем вместе с просвещением.
   Џафнутий осталсЯ  несказанно доволен предложениЯми своего  министра,  и
уже на другой день было выполнено все, о чем они порешили.
   Ќа всех углах красовалсЯ эдикт о введении просвещениЯ,  и в то же времЯ
полициЯ вламывалась во  дворцы фей,  накладывала арест на  все имущество и
уводила их под конвоем.
   ’олько небу ведомо,  как случилось, что феЯ ђозабельверде, за несколько
часов до того как разразилось просвещение,  одна из всех обо всем узнала и
успела выпустить на  свободу своих  лебедей и  припрЯтать свои  магические
розовые кусты и другие драгоценности.  Ћна также знала, что ее решено было
оставить в стране, чему она, хотЯ и против воли, повиновалась.
   Њеж тем ни  Џафнутий,  ни  Ђндрес не  могли постичь,  почему феи,  коих
транспортировали  в  „жиннистан,   выражали  столь  чрезмерную  радость  и
непрестанно уверЯли,  что они нимало не  печалЯтсЯ обо всем том имуществе,
которое они принуждены оставить.
   - ‚ конце концов,  -  сказал, прогневавшись, Џафнутий, - в конце концов
выходит, что „жиннистан более привлекательнаЯ страна, чем мое кнЯжество, и
они  подымут менЯ  на  смех  вместе с  моим  эдиктом и  моим просвещением,
которое теперь только и должно расцвесть.
   Џридворный  географ  вместе   с   историком  должны  были   представить
обстоЯтельные сообщениЯ об этой стране.
   Ћни  оба согласились на  том,  что „жиннистан -  прежалкаЯ страна,  без
культуры, просвещениЯ, учености, акаций и прививки оспы, и даже, по правде
говорЯ,  вовсе не существует.  Ђ ведь ни длЯ человека, ни длЯ целой страны
не может приключитьсЯ ничего худшего, как не существовать вовсе.
   Џафнутий почувствовал себЯ успокоенным.
   Љогда   прекраснаЯ  цветущаЯ  роща,  где  стоЯл  покинутый  дворец  феи
ђозабельверде,  была  вырублена  и  в  близлежащей  деревне Џафнутий, дабы
подать  пример,  самолично  привил  всем  крестьЯнским  увальнЯм оспу, феЯ
подстерегла  кнЯзЯ  в  лесу,  через который он вместе с министром Ђндресом
возвращалсЯ  в  свой  замок.  ’ут  она  искусными речами, в особенности же
некоторыми  зловещими  кунштюками,  которые она утаила от полиции, загнала
кнЯзЯ  в  тупик,  так  что  он,  заклинаЯ небом, молил ее довольствоватьсЯ
местом в единственном, а следовательно, и самом лучшем по всем государстве
приюте  длЯ  благородных  девиц, где она, невзираЯ на эдикт о просвещении,
могла хозЯйничать и управлЯть по своему усмотрению.
   ”еЯ ђозабельверде принЯла предложение и,  таким образом, попала в приют
длЯ  благородных девиц,  где она,  как о  том уже было сказано,  назвалась
фрейлейн  фон  ђозенгрюншен,   а  потом,  по  неотступной  просьбе  барона
Џретекстатуса фон Њондшейна, фрейлейн фон ђозеншен.


ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ

  Ћ неизвестном народе, что открыл ученый Џтоломей ”иладельфус во времЯ
  своего путешествиЯ. - “ниверситет в Љерепесе. - Љак в голову студента
 ”абиана полетели ботфорты и как профессор Њош ’ерпин пригласил студента
                         Ѓальтазара на чашку чаЯ.

   ‚   приЯтельских  письмах,   которые   прославленный  ученый   Џтоломей
”иладельфус,  будучи в  далеком путешествии,  писал  другу  своему ђуфину,
находитсЯ следующее замечательное место:
   "’ы  знаешь, любезный ђуфин, что Я ничего на свете так не страшусь и не
избегаю, как палЯщих лучей солнца, кои снедают все силы моего тела и столь
ослаблЯют  и утомлЯют дух мой, что все мои мысли сливаютсЯ в некий смутный
образ,  и  Я напрасно тщусь уловить умственным взором что-либо отчетливое.
Ћттого  Я  имею  обыкновение  в  эту  жаркую  пору  отдыхать днем, а ночью
продолжаю  свое  странствование.  ’ак  и  прошедшей  ночью Я был в пути. ‚
непроглЯдной тьме мой возница сбилсЯ с настоЯщей удобной дороги и нечаЯнно
выехал  на  шоссе.  ЌесмотрЯ  на  то  что  жестокие толчки бросали менЯ из
стороны в сторону и покрытаЯ шишками голова моЯ была весьма схожа с мешком
грецких орехов, Я пробудилсЯ от глубокого сна не раньше, чем когда ужасный
толчок выбросил менЯ из кареты на жесткую землю. ‘олнце Ярко светило мне в
лицо,  а  за шлагбаумом, что был прЯмо передо мною, Я увидел высокие башни
большого  города.  ‚озница  горько сетовал, что о большой камень, лежавший
посреди  дороги,  разбилось не только дышло, но и заднее колесо кареты, и,
казалось,  весьма  мало,  а  то  и  вовсе  не  печалилсЯ обо мне. џ, как и
подобает  мудрецу, сдержал свой гнев и лишь с кротостью крикнул парню, что
он,  проклЯтый  бездельник, мог бы взЯть в толк, что Џтоломей ”иладельфус,
прославленнейший ученый своего времени, сидит на задн..., и оставить дышло
дышлом,  а  колесо  колесом. ’ебе, любезный ђуфин, известно, какой властью
над  человеческими  сердцами  Я  обладаю.  €  вот возница во мгновение ока
перестал  сетовать и с помощью шоссейного сборщика, перед домиком которого
стрЯслась  беда,  поставил  менЯ  на ноги. Џо счастью, Я нигде особенно не
зашибсЯ  и  был  в  силах тихонечко побрести дальше, меж тем как возница с
трудом  тащил  за  мной поломанную карету. Ќеподалеку от ворот завиденного
мною  в  синеющей  дали  города  мне  повстречалось  множество людей столь
диковинного  обличьЯ  и  в  столь  странных одеждах, что Я принЯлсЯ тереть
глаза,  дабы  удостоверитьсЯ,  впрЯмь  ли  Я  бодрствую,  или, быть может,
сумбурный  дразнЯщий  сон  перенес  менЯ в неведомую сказочную страну. ќти
люди,  коих  Я по праву мог считать жителЯми города, из ворот которого они
выходили,   носили  длинные,  широченные  штаны,  на  манер  Японских,  из
драгоценнейших тканей - бархата, Њанчестера, тонкого сукна, а то и холста,
пестро  расшитого  галунами,  красивыми  лентами и шнурками, и куцые, едва
прикрывающие  живот  детские  курточки,  по  большей  части светлых тонов;
только  немногие были в черном. Ќечесаные волосы в естественном беспорЯдке
спадали на плечи и спину, а на голове у каждого была нахлобучена маленькаЯ
странного  вида шапочка. “ иных шеи были совершенно открыты, как у турок и
нынешних  греков,  другие,  напротив,  носили  вокруг шеи и на груди куски
белого  полотна,  довольно  схожие  с теми воротниками, что тебе, любезный
ђуфин,  доводилось  видеть  на портретах наших предков. ЌесмотрЯ на то что
все  эти люди казались весьма молодыми, голоса у них были низкие и грубые,
движениЯ  отличались неловкостью; у некоторых под самым носом лежала узкаЯ
тень,  словно бы от усов. “ иных сзади из курточек торчали длинные трубки,
на  которых  болтались  большие  шелковые  кисти.  „ругие же повытаскивали
трубки  из  карманов  и  приладили  к ним снизу маленькие, средние, а то и
весьма  большие  диковинной  формы головки и с немалой ловкостью, поддуваЯ
сверху в тоненькую, все более сужающуюсЯ на конце трубку, пускали искусные
клубы  дыма. Ќекоторые держали в руках широкие сверкающие мечи, словно шли
навстречу  неприЯтелю;  у  иных  были  пристегнуты  прЯжками  к  спине или
навешаны по бокам маленькие кожаные и жестЯные коробочки.
   ‚ообрази себе,  любезный ђуфин, как Я, стремЯсь обогатить свои познаниЯ
прилежным наблюдением всЯкого  нового  длЯ  менЯ  феномена,  остановилсЯ и
вперил взор свой в  этих странных людей.  ’ут они окружили менЯ,  крича во
все горло:  "”илистер,  филистер!" -  и разразились ужаснейшим смехом. ќто
менЯ  раздосадовало.  €бо,  дражайший ђуфин,  может ли  быть длЯ  великого
ученого что-либо обиднее, чем сопричисление к народу, который за несколько
тысЯч лет перед тем был побит ослиной челюстью?  џ  взЯл себЯ в  руки и  с
присущим  мне   достоинством  громко   объЯвил  собравшемусЯ  вокруг  менЯ
странному люду,  что  Я,  следует  надеЯтьсЯ,  нахожусь  в  цивилизованном
государстве и  потому  обращусь в  полицию  и  в  суд,  дабы  отплатить за
нанесенную мне обиду.  ’ут все они поднЯли рев; к тому же и те, что доселе
еще не  дымили,  повытаскивали из карманов назначенные длЯ того машины,  и
все принЯлись пускать мне в лицо густые клубы дыма,  который, как Я только
теперь приметил,  вонЯл совсем невыносимо и оглушал мои чувства. ‡атем они
изрекли надо мной своего рода проклЯтие,  столь мерзкое,  что Я,  любезный
ђуфин,  не хочу его тебе повторЯть.  џ и сам вспоминаю о нем с невыразимым
ужасом.  Ќаконец они покинули менЯ с громким оскорбительным смехом,  и мне
почудилось,  будто в воздухе замирает слово:  "Ђрапник!" ‚озница мой,  все
слышавший и видевший, сказал, ломаЯ руки:
   - Ђх,  дорогой господин,  коли уж произошло то, что случилось, то, бога
ради,  не входите в  этот город.  ‘  вами,  как говоритсЯ,  ни одна собака
знатьсЯ не  будет,  и  вы  будете в  беспрестанной опасности подвергнутьсЯ
побо...
   џ  не дал честному малому договорить и с возможной поспешностью обратил
стопы свои  к  ближайшей деревне.  ‚  одинокой комнатушке единственного во
всей  деревеньке постоЯлого двора сижу  и  пишу все  это  тебе,  дражайший
ђуфин!  Ќасколько будет  возможно,  Я  соберу известиЯ об  этом  неведомом
варварском народе,  населЯющем здешний город. Њне уже порассказали кое-что
весьма странное о  его нравах,  обычаЯх,  Языке и  прочем,  и Я в точности
сообщу тебе обо всем... и т. д. и т. д.".
   Ћ мой любезный читатель, ты уже приметил, что можно быть великим ученым
и не знать обыкновеннейших Явлений и по поводу всему свету известных вещей
предаватьсЯ диковинным мечтаниЯм. Џтоломей ”иладельфус упражнЯлсЯ в науках
и  даже не знал о студентах, описываЯ своему другу происшествие, которое в
голове  его  превратилось  в  редкостное приключение, он даже не знал, что
находитсЯ в деревне •ох-џкобсхейм, расположенной, как известно, неподалеку
от  прославленного Љерепесского университета. „обрЯк Џтоломей перепугалсЯ,
повстречавшись со студентами, которые радостно и беспечально прогуливались
длЯ  собственного удовольствиЯ за городом. Љакой бы страх обуЯл его, когда
бы  он  часом  раньше  прибыл  в  Љерепес  и  случай  привел бы его к дому
профессора  естественных  наук  Њоша  ’ерпина.  ‘отни студентов, хлынув из
дома,  окружили  бы  его,  шумно  диспутируЯ, и от этого волнениЯ, от этой
суеты его ум смутили бы еще более диковинные мечтаниЯ.
   ‹екции Њоша ’ерпина посещались в Љерепесе чаще всего. Ћн был, как о том
уже сказано, профессором естественных наук: он объЯснЯл, отчего происходЯт
дождь,  гром,  молниЯ,  отчего солнце светит днем,  а  месЯц ночью,  как и
отчего растет трава  и  прочее,  да  так,  что  всЯкое дитЯ  могло бы  это
уразуметь. Ћн заключил всю природу в маленький изЯщный компендиум, так что
всегда мог с  удобством ею пользоватьсЯ и  на всЯкий вопрос извлечь ответ,
как  из  выдвижного Ящика.  Ќачало его славе положило удачно выведенное им
после многочисленных физических опытов заключение,  что темнота происходит
преимущественно от недостатка света.  ќто открытие, равно как и его умение
с  немалой ловкостью обращать помЯнутые физические опыты в  очаровательные
кунштюки  и   показывать  весьма   занимательные  фокусы,   доставило  ему
неимоверное множество слушателей. „озволь мне, благосклонный читатель, ибо
ты  знаешь  студентов  много  лучше,  чем  прославленный  ученый  Џтоломей
”иладельфус,  и тебе незнакома его сумасброднаЯ боЯзливость, свести тебЯ в
Љерепес к  дому  профессора Њоша ’ерпина как  раз  в  то  времЯ,  когда он
окончил  лекцию.  Ћдин  из  вышедших  студентов  тотчас  же  пленЯет  твое
внимание.  ’ы видишь стройного юношу лет двадцати трех или четырех; темные
сверкающие глаза  его  красноречиво говорЯт о  живом  и  Ясном уме.  Џочти
дерзким можно было бы  назвать его  взглЯд,  если бы  мечтательнаЯ грусть,
разлитаЯ на бледном лице,  не застилала,  словно дымкой,  жгучих лучей его
глаз. …го сюртук черного тонкого сукна, отделанный разрезным бархатом, был
сшит  почти  что  на  старонемецкий  лад,  к  чему  весьма  шел  нарЯдный,
ослепительно-белый кружевной воротник и  бархатный берет,  покрывавший его
красивые темно-каштановые волосы.
   ќто  одеЯние потому так шло к  нему,  что он  сам всем существом своим,
пристойной  поступью  и  осанкой,  серьезным  выражением  лица,  казалось,
действительно  принадлежал   к   прекрасному  благочестивому  стародавнему
времени,  а поэтому и не наводил на мысль о жеманстве, которое столь часто
выказывает себЯ  в  мелочном подражании худо  понЯтым образцам в  столь же
худо понЯтых притЯзаниЯх нашего времени.  ќтот молодой человек,  который с
первого взглЯда так полюбилсЯ тебе,  дорогой читатель,  не  кто иной,  как
студент Ѓальтазар,  сын достойных и зажиточных родителей,  юноша скромный,
рассудительный,  прилежный,  о  ком  Я,  мой читатель,  намереваюсь немало
порассказать тебе в этой весьма примечательной истории.
   ‘ерьезен,  по  своему обыкновению,  погружен в  думы,  шел  Ѓальтазар с
лекции  Њоша  ’ерпина к  городским воротам,  собираЯсь вместо фехтовальной
залы посетить прелестную рощицу,  находЯщуюсЯ в нескольких сотнЯх шагов от
Љерепеса.  „руг его  ”абиан,  красивый малый,  веселый с  виду и  такой же
нравом, побежал за ним следом и настиг у самых ворот.
   - Ѓальтазар! - громко закричал ”абиан. - Ѓальтазар, опЯть ты собралсЯ в
лес бродить в одиночестве, подобно меланхолическому филистеру, меж тем как
добрые  бурши  прилежно  упражнЯютсЯ в  благородном искусстве  фехтованиЯ.
Џрошу тебЯ,  оставь свои  нелепые дурачества,  от  которых нас  всех берет
оторопь,  и будь по-прежнему бодр и весел. Џойдем переведаемсЯ на рапирах,
а если тебЯ потом потЯнет прогулЯтьсЯ, так Я охотно пойду с тобой.
   -  ЏобуждениЯ у тебЯ добрые, - возразил Ѓальтазар, - и потому Я не хочу
вступать  с  тобой  в  перепалку  из-за  того,  что  ты, словно одержимый,
гонЯешьсЯ  за мной по пЯтам и часто лишаешь менЯ наслаждений, о которых не
имеешь  никакого  понЯтиЯ.  ’ы  как раз принадлежишь к тем странным людЯм,
которые  всЯкого,  кто  любит бродить в одиночестве, считают меланхоличным
дурнем  и  хотЯт  на  свой  лад  его  образумить  и вылечить, подобно тому
лукавому  царедворцу,  что  пыталсЯ  исцелить достойного принца ѓамлета, а
принц  хорошенько  проучил  его, когда тот объЯвил, что не умеет играть на
флейте. Џравда, от этого, любезный ”абиан, Я тебЯ избавлю, однако ж Я тебЯ
сердечно прошу - поищи себе другого товарища длЯ благородных упражнений на
рапирах и эспадронах и оставь менЯ в покое.
   - Ќет,  нет!  - воскликнул со смехом ”абиан. - ’ак просто ты от менЯ не
отделаешьсЯ,  дорогой друг!  Ќе хочешь пойти со мной в  фехтовальную залу,
так Я отправлюсь с тобой в рощу.  „олг верного друга -  развеселить тебЯ в
печали.  Ќу,  идем, любезный Ѓальтазар, идем, коли уж ты ничего другого не
желаешь.  -  ‘казав это и подхватив друга под руку, он бодро зашагал с ним
рЯдом.  Ѓальтазар стиснул зубы,  затаив  досаду,  и  затворилсЯ в  угрюмом
молчании,  тогда  как  ”абиан без  умолку рассказывал всевозможные веселые
истории.  ‘юда замешалсЯ и всЯкий вздор,  как то частенько случаетсЯ, коли
без умолку рассказывают что-нибудь веселое.
   Љогда наконец они вступили в  прохладную сень благоухающей рощи,  когда
зашептали кусты,  словно обмениваЯсь нетерпеливыми вздохами, когда вдалеке
зазвучали чудесные мелодии журчащих ручьев и  пение лесных птиц  пробудило
эхо в  горах,  -  Ѓальтазар внезапно остановилсЯ,  широко распростер руки,
словно собиралсЯ нежно обнЯть кусты и деревьЯ, и воскликнул:
   - Ћ, теперь мне снова хорошо, несказанно хорошо!
   ”абиан  с  некоторым  замешательством  поглЯдел на своего друга, словно
человек, который не понЯл, о чем идет речь, и не знает, как ему поступить.
’ут Ѓальтазар схватил его за руку и воскликнул, полон восторга:
   - Ќе  правда  ли,  брат,  и  твое  сердце  раскрылось и  ты  постигаешь
блаженную тайну лесного уединениЯ?
   - џ не совсем понимаю тебЯ, любезный брат, - отвечал ”абиан, - но ежели
ты полагаешь, что прогулка в лесу оказывает на тебЯ благотворное действие,
то  Я  с  таким мнением совершенно согласен.  ђазве Я  сам  не  охотник до
прогулок,  особливо  в  доброй  компании,  когда  можно  вести  разумную и
поучительную беседу?  Љ примеру, истинное удовольствие гулЯть за городом с
нашим  профессором Њошем  ’ерпином.  Ћн  знает  каждое растеньице,  каждую
былинку и скажет, как она называетсЯ и к какому виду принадлежит, и притом
он рассуждает о ветре и о погоде...
   -  Ћстановись,  -  вскричал  Ѓальтазар,  -  прошу  тебЯ, остановись! ’ы
упомЯнул  о том, что могло бы привести менЯ в бешенство, если бы у менЯ не
было некоторого утешениЯ. Њанера профессора рассуждать о природе разрывает
мне  сердце.  €ли,  лучше сказать, менЯ охватывает зловещий ужас, словно Я
вижу  умалишенного,  который  в  шутовском  безумии  мнит  себЯ  королем и
повелителем  и  ласкает сделанную им же самим соломенную куклу, воображаЯ,
что   обнимает   свою   царственную  невесту.  …го  так  называемые  опыты
представлЯютсЯ  мне  отвратительным глумлением над божественным существом,
дыхание  которого  обвевает нас в природе, возбуждаЯ в сокровенной глубине
нашей  души  свЯщенные предчувствиЯ. Ќередко менЯ берет охота переколотить
его  склЯнки и колбы, разнести всю его лавочку, когда б менЯ не удерживала
мысль, что обезьЯна все равно не отстанет от игры с огнем, пока не обожжет
себе  лапы. ‚от, ”абиан, какие чувства тревожат менЯ, отчего сжимаетсЯ мое
сердце  на  лекциЯх  Њоша  ’ерпина,  - и тогда вам кажетсЯ, что Я стал еще
более  задумчив  и нелюдим. Њне словно чудитсЯ, что дома готовы обрушитьсЯ
на мою голову, неописуемый страх гонит менЯ из города. Ќо здесь, здесь мою
душу  посещает  сладостный  покой.  ‹ежа  на  траве,  усеЯнной  цветами, Я
всматриваюсь  в беспредельную синеву неба, и надо мной, над ликующим лесом
тЯнутсЯ  золотые  облака,  словно  чудесные  сны из далекого мира, полного
блаженной  отрады!  Ћ  ”абиан,  тогда и в собственной моей груди рождаетсЯ
какой-то дивный гений, Я внимаю, как он ведет таинственные речи с кустами,
деревьЯми,  струЯми  лесного  ручьЯ,  и  Я не в силах передать тебе, какое
блаженство наполнЯет все мое существо сладостно-тоскливым трепетом.
   - Ќу вот,  -  воскликнул ”абиан, - ну вот опЯть ты завел старую песню о
тоске и  блаженстве,  говорЯщих деревьЯх и  лесных ручьЯх.  ‚се твои стихи
изобилуют этими приЯтными предметами,  что весьма сносны длЯ слуха и могут
быть употреблены с  пользой,  если не искать тут чего-нибудь большего.  Ќо
скажи мне,  мой превосходный меланхоликус, ежели лекции Њоша ’ерпина столь
ужасно оскорблЯют тебЯ  и  сердЯт,  то  скажи мне,  чего  ради ты  на  них
таскаешьсЯ,  ни  одной не  пропустишь,  хотЯ,  правда,  всЯкий раз  сидишь
безмолвный и оцепеневший и, закрыв глаза, словно грезишь?
   - Ќе спрашивай,  -  отвечал Ѓальтазар, потупив очи, - не спрашивай менЯ
об этом, любезный друг. ЌеведомаЯ сила влечет менЯ каждое утро к дому Њоша
’ерпина.  џ наперед знаю свои муки и все же не в силах противитьсЯ. ’емный
рок гонит менЯ!
   -  •а-ха!  -  громко  рассмеЯлсЯ  ”абиан,  -  ха-ха-ха!  Љак тонко, как
поэтично,  какаЯ  мистика!  ЌеведомаЯ  сила,  что  влечет тебЯ к дому Њоша
’ерпина,  заключена  в темно-голубых глазах прекрасной Љандиды. ’о, что ты
по  уши влюблен в хорошенькую дочку профессора, всем нам давно известно, а
потому  мы  и извинЯем все твои бредни и дурацкое поведение. ‘ влюбленными
уж  всегда  так.  ’ы  находишьсЯ в первом периоде любовного недуга, и тебе
придетсЯ  на исходе юности проделать все те нелепые дурачества, с которыми
мы,  Я  и  многие  другие, слава богу, покончили еще в школе, не привлекаЯ
большого числа зрителей. Ќо поверь мне, душа моЯ...
   ”абиан снова взЯл под руку своего друга и  быстро зашагал с ним дальше.
Ћни  только что вышли из  чащи на  широкую дорогу,  пролегавшую через лес.
‚друг ”абиан завидел вдалеке мчавшуюсЯ на  них  в  облаке пыли  лошадь без
седока.
   - ќй-эй!  -  воскликнул он, прерываЯ свою речь. - ќй, глЯнь, да, никак,
проклЯтаЯ клЯча удрала,  сбросив седока...  Ќадобно ее  поймать,  а  потом
поискать в лесу и всадника. - ‘ этими словами он стал посреди дороги.
   ‹ошадь  все  приближалась,  и  можно было заметить, что по бокам ее как
будто  болтаютсЯ ботфорты, а на седле копошитсЯ и шевелитсЯ что-то черное.
‚друг  под самым носом ”абиана раздалось протЯжное, пронзительное: "’прру!
’прру!"  - ив тот же миг над головой его пролетела пара ботфорт и какой-то
странный маленький черный предмет прокатилсЯ у него между ногами. ЋгромнаЯ
лошадь  стала  как  вкопаннаЯ и, вытЯнув шею, обнюхивала своего крошечного
хозЯина,  барахтавшегосЯ  в песке и наконец с трудом поднЯвшегосЯ на ноги.
ѓолова  малыша  глубоко  вросла  в плечи, и весь он, с наростом на спине и
груди,   коротким   туловищем   и  длинными  паучьими  ножками,  напоминал
насаженное  на  вилку  Яблоко,  на  котором  вырезана диковиннаЯ рожица...
“видав это странное маленькое чудище, ”абиан разразилсЯ громким смехом. Ќо
малыш  досадливо  надвинул  на  глаза  берет,  который только что поднЯл с
земли,  и,  вперив  в  ”абиана  злобный  взглЯд,  спросил  грубым и сиплым
голосом:
   - ќто ли дорога в Љерепес?
   -  „а,  сударь,  -  благожелательно и серьезно ответил Ѓальтазар, подав
подобранные  им  ботфорты  малышу.  ‚се  стараниЯ  натЯнуть  их  оказались
напрасными.  Њалыш  то  и  дело  перекувыркивалсЯ и со стоном барахталсЯ в
песке.  Ѓальтазар поставил ботфорты рЯдом, осторожно поднЯл малыша и столь
же  заботливо опустил его ножками в эти слишком тЯжелые и широкие длЯ него
футлЯры.  ‘  гордым  видом,  уперши  одну  руку в бок, а другую приложив к
берету,  малыш  воскликнул:  "Gratias[*], сударь!" - направилсЯ к лошади и
взЯл  ее  под  уздцы. Ќо все его попытки достать стремЯ и вскарабкатьсЯ на
рослое  животное оказались тщетными. Ѓальтазар все с той же серьезностью и
благожелательством  подошел к нему и подсадил в стремЯ. „олжно быть, малыш
слишком сильно подскочил в седле, ибо в тот же миг слетел наземь по другую
сторону.
   [* Ѓлагодарствую (лат.).]
   - Ќе горЯчитесь так, милейший мусье! - вскричал ”абиан, снова залившись
громким смехом.
   - —ерт -  ваш  милейший мусье!  -  вскричал,  совсем озлившись,  малыш,
отрЯхиваЯ песок с  платьЯ.  -  џ  студиозус,  а  если и  вы  тоже,  то сие
называетсЯ вызов -  этот шутовской ваш смех мне в лицо, и вы должны завтра
в Љерепесе со мной дратьсЯ!
   - —ерт  побери,  -  не  переставаЯ смеЯтьсЯ,  вскричал ”абиан,  -  черт
подери,  да это отчаЯнный бурш, малый хоть куда, раз дело коснулось отваги
и правил чести!  -  ‘ этими словами ”абиан поднЯл малыша и, невзираЯ на то
что он отчаЯнно артачилсЯ и отбрыкивалсЯ, посадил его на лошадь, котораЯ с
веселым  ржаньем  тотчас  же  умчалась,  уносЯ  своего  господина.  ”абиан
держалсЯ за бока - он помирал со смеху.
   - Ѓессердечно,  - сказал Ѓальтазар, - глумитьсЯ над человеком, которого
так  жестоко,  как  этого крохотного всадника,  обидела природа.  …сли  он
взаправду студент, то ты должен с ним дратьсЯ, и притом, хотЯ это и против
всех  академических  обычаев,  на  пистолетах,  ибо  владеть  рапирой  или
эспадроном он не может.
   -  Љак  сурово,  - отозвалсЯ ”абиан, - как серьезно, как мрачно ты себе
все  представлЯешь,  любезный друг мой Ѓальтазар. Њне никогда не приходило
на  ум  глумитьсЯ  над уродством. Ќо скажи, пожалуйста, пристало ли такому
горбатому  карапузу  взгромождатьсЯ  на  лошадь, из-за шеи которой он едва
выглЯдывает?  Џристало  ли  ему влезать своими ножонками в такие чертовски
широкие  ботфорты?  Џристало ли ему напЯливать такую узехонькую курточку в
обтЯжку,  со  множеством шнурков, галунов и кистей, пристало ли ему носить
такой   затейливый  бархатный  берет?  Џристало  ли  ему  принимать  столь
высокомерный  и  надутый  вид?  ‚ымучивать такой варварский, сиплый голос?
Џристало  все это ему, спрашиваю Я, и разве нельзЯ с полным правом поднЯть
его  на  смех,  как  записного  шута? Ќо мне надобно воротитьсЯ в город, Я
должен  поглЯдеть, как этот рыцарственный студиозус въедет на своем гордом
коне  в  Љерепес  и  какаЯ подыметсЯ там кутерьма! ‘ тобой сегоднЯ пива не
сваришь. Ѓудь здоров! - € ”абиан во всю прыть побежал лесом в город.
   Ѓальтазар свернул с  проезжей дороги и  углубилсЯ в самую чащу;  там он
присел на  поросшую мохом  кочку,  горестные чувства объЯли его  и  совсем
завладели им.  Ѓыть может,  он и взаправду любил прелестную Љандиду, по он
схоронил эту любовь в  своем сердце,  скрываЯ ее  от всех,  даже от самого
себЯ,  как глубокую,  нежную тайну.  €  когда ”абиан без обинЯков с  таким
легкомыслием заговорил об  этом,  Ѓальтазар почувствовал себЯ так,  словно
грубые  руки  с  кощунственной  дерзостью  срывают  с  изображениЯ  свЯтой
покрывало,  которого он  не  смел коснутьсЯ,  словно теперь он  сам навеки
прогневал свЯтую.  „а, слова ”абиана казались ему мерзким надругательством
над всем его существом, над самыми сладостными его грезами.
   - €так,  -  воскликнул он  в  безмерной  досаде,  -  итак,  ”абиан,  ты
принимаешь менЯ за  влюбленного олуха,  за простака,  который таскаетсЯ на
лекции  Њоша  ’ерпина,  чтобы  хоть  часок  провести под  одной  кровлей с
прекрасной Љандидой; который в одиночестве бродит по лесу, чтобы, сложив в
уме прескверные стихи к возлюбленной, потом записать их, отчего они станут
еще более жалкими; который губит деревьЯ, вырезываЯ на гладкой коре глупые
вензелЯ,  а при возлюбленной и слова разумного вымолвить не может,  только
стонет,  да вздыхает,  да строит плаксивые гримасы,  словно у  него корчи;
который у  себЯ  на  груди  под  рубашкой хранит увЯдшие цветы,  что  были
некогда приколоты к ее платью,  или перчатку,  которую она обронила, - ну,
словом, учинЯет тысЯчи ребЯческих дурачеств! € оттого, ”абиан, ты дразнишь
менЯ, и оттого все бурши поднимают менЯ на смех, и оттого, быть может, и Я
и весь тот внутренний мир, что открылсЯ мне, сделались предметом насмешек.
€ прелестнаЯ, милаЯ, дивнаЯ Љандида...
   …два  Ѓальтазар  вымолвил  это  имЯ,  как  его  сердце  словно пронзило
огненным  кинжалом.  Ђх!  какой-то внутренний голос Явственно шептал ему в
это мгновение, что ведь только ради Љандиды бывает он в доме Њоша ’ерпина,
что  он  сочинЯет  стихи  к любимой, вырезывает на деревьЯх ее имЯ, что он
немеет  в  ее присутствии, вздыхает, стонет, носит на груди увЯдшие цветы,
которые  она  обронила,  что он и в самом деле вдалсЯ во все дурачества, в
каких  только  может  упрекнуть его ”абиан. ’олько теперь он почувствовал,
как  несказанно  любит  прекрасную  Љандиду  и вместе с тем как причудливо
чистейшаЯ,  сокровеннейшаЯ  любовь  принимает  во  внешней жизни несколько
шутовское  обличье,  что нужно приписать глубокой иронии, заложенной самой
природой  во все человеческие поступки. „олжно быть, в том он был прав, но
он  был  совсем  неправ,  что  начал  из-за этого сердитьсЯ. ѓрезы, прежде
пленЯвшие  его,  рассеЯлись,  лесные  голоса  звенели  теперь  насмешкой и
укоризной. Ћн бросилсЯ назад в Љерепес.
   - ѓосподин Ѓальтазар! Mon cher[*] Ѓальтазар! - окликнул его кто-то.
   [* „орогой мой (фр.)]
   Ћн поднЯл глаза и остановилсЯ завороженный, ибо навстречу шел профессор
Њош ’ерпин,  ведЯ под руку дочь свою Љандиду.  Љандида, со свойственной ей
веселой и  дружественной простотой,  приветствовала застывшего как истукан
студента.
   - Ѓальтазар,  mon cher Ѓальтазар! - вскричал профессор. - Џо правде, вы
самый усердный и  приЯтный мне слушатель!  Ћ  мой дорогой,  Я заметил,  вы
любите природу со всеми ее чудесами так же,  как и Я,  а Я от нее без ума!
“ж,  верно,  опЯть ботанизировали в нашей рощице? “далось найти что-нибудь
поучительное?  —то ж!  давайте познакомимсЯ покороче.  Џосетите менЯ - рад
видеть вас во всЯкое времЯ,  можем вместе делать опыты.  ‚ы уже видели мой
новый воздушный насос?  —то  же,  mon  cher,  завтра вечером у  менЯ  дома
составитсЯ  дружественный кружок,  будем  вкушать  чай  с  бутербродами  и
веселить друг друга приЯтной беседой. “величьте сей кружок своей достойной
особой. ‚ы познакомитесь с весьма привлекательным молодым человеком, коего
мне  рекомендовали наилучшим образом.  Bon soir,  mon cher!  „обрый вечер,
любезнейший: au revoir! „о свиданьЯ. ‚ы ведь завтра придете на лекцию? Ќу,
mon cher, adieu. - €, не дожидаЯсь ответа Ѓальтазара, профессор Њош ’ерпин
удалилсЯ вместе со своей дочерью.
   Ћшеломленный Ѓальтазар не  осмелилсЯ поднЯть глаза,  но  взоры  Љандиды
испепелили  его  грудь,  он  чувствовал ее  дыхание,  и  сладостный трепет
пронизывал все его существо.
   ‚сЯ  его  досада  прошла,  полный  восторга,  смотрел он на удалЯвшуюсЯ
Љандиду,  пока она не скрылась за листвой зеленой аллеи деревьев. Џотом он
медленно углубилсЯ в лес, чтобы предатьсЯ мечтам еще более сладостным, чем
когда-либо.


ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

   Љак ”абиан не знал, что ему и сказать. Љандида и девицы, которым не
дозволено есть рыбу. - ‹итературное чаепитие у Њоша ’ерпина. - ћный принц.

   Ѓросившись  по  тропинке,  пересекавшей  лес,  ”абиан  думал  опередить
умчавшегосЯ от него диковинного малыша.  Ќо он ошибсЯ. ‚ыйдЯ на опушку, он
увидел, как вдалеке к малышу присоединилсЯ другой всадник, статный с виду,
и  оба уже въезжали в ворота Љерепеса.  "ѓм!  -  обратилсЯ ”абиан к самому
себе,  -  хотЯ этот щелкунчик и  обогнал менЯ на большой лошади,  Я все же
поспею к  заварушке,  что  подыметсЯ по  его приезде.  …жели этот странный
малый и в самом деле студиозус, то ему укажут на "Љрылатого конЯ", а ежели
он  там  остановитсЯ  да  с  тем  же  пронзительным "тпрру-тпрру!"  скинет
ботфорты и сам слетит за ними,  да озлитсЯ и взъерепенитсЯ, когда студенты
покатЯтсЯ со смеху, - ну, тут и пойдет потеха!"
   ‚ходЯ в город,  ”абиан полагал, что на всех улицах по пути к "Љрылатому
коню" он услышит только смех.  Ќе тут-то было! ‚се проходили мимо спокойно
и  серьезно.  ‘толь же  серьезно прогуливались,  рассуждаЯ друг с  другом,
студенты, собирающиесЯ, по обыкновению, на площади перед "Љрылатым конем".
”абиан был уверен, что малыш, по крайней мере, здесь еще не поЯвлЯлсЯ, но,
заглЯнув в ворота гостиницы,  заметил,  что в конюшню ведут лошадь малыша,
которую  было  очень  легло  узнать.  Ћн  бросилсЯ к  первому  попавшемусЯ
знакомцу и  спросил,  не проезжал ли тут,  часом,  некий странный и весьма
диковинный человечек.  ’от, к кому обратилсЯ ”абиан, ничего не знал, равно
как и все остальные, кому только ни рассказывал ”абиан, что приключилось у
него с малышом,  который выдавал себЯ за студента.  ‚се смеЯлись до упаду,
но уверЯли,  что никакого такого странного малого,  схожего с тем,  как он
описывает,  здесь не  объЯвлЯлось.  Џравда,  минут за  десЯть перед тем  в
гостиницу "Љрылатый конь"  прибыли  два  статных  всадника  на  прекрасных
лошадЯх.
   - Ђ  не  сидел ли  один из  них  на  той лошади,  что сейчас провели на
конюшню? - спросил ”абиан.
   -  ђазумеетсЯ,  -  отвечал  один  из спрошенных, - разумеетсЯ. ’от, что
прибыл  на  этой  лошади,  правда  маловат  ростом,  однако хорошо сложен,
приЯтен  лицом,  и  у  него самые прекрасные вьющиесЯ волосы, какие только
бывают  на  свете.  Џритом  он  показал  себЯ превосходным наездником, ибо
спешилсЯ   с   такой   ловкостью,  с  таким  достоинством,  словно  первый
шталмейстер нашего кнЯзЯ.
   - € не потерЯл ботфорт?  -  воскликнул ”абиан. - € не покатилсЯ вам под
ноги?
   - ‘охрани бог!  -  отвечали все в один голос. - ‘охрани бог! ‘ чего это
ты, брат, взЯл? ’акой умелый ездок, как малыш!
   ”абиан не знал,  что и молвить. ’ут на улице поЯвилсЯ Ѓальтазар. ”абиан
бросилсЯ к  нему,  потащил за  собой и  рассказал,  что маленький карапуз,
который повстречалсЯ им неподалеку от городских ворот и свалилсЯ с лошади,
только что прибыл сюда, и все принЯли его за красивого, статного мужчину и
превосходного наездника.
   - ‚от  видишь,  -  серьезно и  рассудительно отвечал Ѓальтазар,  -  вот
видишь, любезный брат, не все, подобно тебе, столь жестоко насмехаютсЯ над
несчастным, обделенным самой природой!
   - Ђх,  боже ты мой!  - перебил его ”абиан. - „а ведь тут речь идет не о
насмешке и  жестокосердии,  а  о том,  можно ли назвать красивым и статным
мужчиной малыша в  три  фута ростом,  к  тому же  не  лишенного сходства с
редькой?
   Ѓальтазар был  принужден подтвердить слова ”абиана относительно роста и
наружности маленького студента.  Ћстальные стоЯли на  том,  что  маленький
всадник  -  красивый,  стройный мужчина,  тогда  как  ”абиан  и  Ѓальтазар
продолжали  уверЯть,   что   им   никогда  не   доводилось  видеть   более
отвратительного карлика.  ’ем  дело и  кончилось,  и  все разошлись весьма
озадаченные.
   „авно смерклось,  когда оба  друга отправились домой.  ‚друг Ѓальтазар,
сам не  знаЯ как,  проговорилсЯ,  что он повстречалсЯ с  профессором Њошем
’ерпином и тот пригласил его к себе на завтрашний вечер.
   - ‚от счастливец!  -  вскричал ”абиан.  - ‚от рассчастливейший человек!
’ам  ты  увидишь  и  услышишь свою  красотку,  прелестную мамзель Љандиду,
будешь с нею разговаривать!
   Ѓальтазар,  снова  глубоко  оскорбленный,  бросилсЯ в  сторону и  хотел
удалитьсЯ.  Ћднако  одумалсЯ,  остановилсЯ и,  с  трудом  поборов  досаду,
сказал:
   - „олжно быть, ты прав, любезный брат, когда считаешь менЯ безрассудным
влюбленным шутом,  Я,  пожалуй,  и  впрЯмь таков.  Ќо  это безрассудство -
глубокаЯ  болезненнаЯ рана,  томЯщаЯ  дух  мой,  и  тот,  кто  неосторожно
прикоснетсЯ к  ней,  может,  причинив  жестокую  боль,  побудить  менЯ  ко
всЯческим дурачествам.  Џоэтому, брат, ежели ты менЯ вправду любишь, то не
произноси при мне имени Љандиды.
   - ’ы  опЯть,  -  возразил ”абиан,  -  ты  опЯть смотришь на вещи ужасно
трагически,  и в твоем состоЯнии от тебЯ иного и ожидать нельзЯ.  Ќо, чтоб
не заводить с тобой мерзкой распри,  обещаю,  что уста мои не вымолвЯт имЯ
Љандиды,  пока ты  сам  не  подашь к  тому повода.  „озволь только мне еще
сказать,  что,  как  Я  предвижу,  твоЯ влюбленность доставит тебе немалую
досаду.  Љандида - премиленькаЯ, славнаЯ девушка, но она никак не подходит
к  меланхолическому,  мечтательному складу твоей души.  ЏознакомишьсЯ ты с
ней  покороче,  и  ее  непринужденный,  веселый нрав покажетсЯ тебе чуждым
поэзии, которой тебе всюду недостает. ’ы предашьсЯ диковинным мечтаниЯм, и
все   кончитсЯ  большим  переполохом  -   ужасной  воображаемой  мукой   и
приличествующим сему отчаЯнием.  ‚прочем,  Я, равно как и ты, приглашен на
завтра  к  нашему  профессору,   который  займет  нас  весьма  интересными
физическими опытами.  Ќу!  ‘покойной  ночи,  удивительный мечтатель!  ‘пи,
ежели сможешь заснуть перед столь знаменательным днем, как завтрашний.
   ‘  этими словами ”абиан оставил своего друга,  "погруженного в глубокую
задумчивость.  ”абиан,  пожалуй,  не  без основаниЯ предвидел всЯкого рода
патетические злоключениЯ,  которые могут  претерпеть Љандида и  Ѓальтазар,
ибо нрав и склад души обоих, казалось, и в самом деле подавали достаточный
к тому повод.
   “  Љандиды  были  лучистые,  пронизывающие  сердце  глаза  и  чуть-чуть
припухлые  алые  губы,  и она - с этим принужден согласитьсЯ всЯкий - была
писанаЯ  красавица. џ не припомню, белокурыми или каштановыми следовало бы
назвать прекрасные ее волосы, которые она умела так причудливо укладывать,
заплетаЯ в дивные косы, - мне лишь весьма памЯтна их страннаЯ особенность:
чем  дольше  на них смотришь, тем темнее и темнее они становЯтсЯ. ќто была
высокаЯ,  стройнаЯ,  легкаЯ  в  движениЯх  девушка,  воплощеннаЯ  грациЯ и
приветливость,  в  особенности  когда ее окружало оживленное общество; при
стольких  прелестЯх  ей  весьма  охотно  прощали то обстоЯтельство, что ее
ручки  и  ножки  могли  бы,  пожалуй,  быть и поменьше и поизЯщней. Џритом
Љандида  прочла  гетевского "‚ильгельма Њейстера", стихотворениЯ иллера и
"‚олшебное кольцо" ”уке и успела позабыть почти все, о чем там говорилось;
весьма  сносно  играла  на  фортепьЯнах и даже иногда подпевала; танцевала
новейшие  гавоты  и  французские  кадрили  и почерком весьма разборчивым и
тонким  записывала  белье, назначенное в стирку. Ђ если уж непременно надо
выискать  у  этой  милой  девушки  недостатки,  то, пожалуй, можно было не
одобрить  ее  грубоватый  голос,  то,  что  она слишком туго затЯгивалась,
слишком  долго  радовалась  новой  шлЯпке  и съедала за чаем слишком много
пирожного.  Ќепомерно  восторженным поэтам еще многое в прелестной Љандиде
пришлось  бы не по сердцу, но чего они только не требуют! Џрежде всего они
хотЯт,   чтоб   от   всего,   что  они  ни  изрекут,  девица  приходила  в
сомнамбулический  восторг, глубоко вздыхала, закатывала глаза, а иногда на
короткое времЯ падала в обморок или даже лишалась зрениЯ, что ЯвлЯет собой
уже  высшую  ступень  женственнейшей женственности. „алее помЯнутой девице
полагаетсЯ  распевать  песни, сложенные поэтом, причем мелодиЯ должна сама
родитьсЯ  в  ее  сердце,  после чего ей (то бишь девице) надлежит внезапно
занемочь,  и  тоже начать писать стихи, однако весьма стыдитьсЯ, когда это
выйдет  наружу,  невзираЯ на то что она сама, переписав их нежным почерком
на  тонко  надушенной  бумаге,  вручит  поэту, который своим чередом также
занеможет от восторга, что ему, впрочем, никак нельзЯ вменЯть в вину. …сть
на  свете  поэтические  аскеты, которые заходЯт еще дальше и полагают, что
если  девушка смеетсЯ, ест, пьет и мило одеваетсЯ по моде, то это противно
всЯкой  нежной  женственности.  Ћни  почти  уподоблЯютсЯ свЯтому €ерониму,
который  запрещает  девушкам  есть  рыбу и носить серьги. €м надлежит, так
велит   свЯтой,  вкушать  лишь  малую  толику  чуть  приправленной  травы,
непрестанно  быть голодными, не чувствуЯ голода, облекатьсЯ в грубые, худо
сшитые  одежды, которые скрывали бы их стан, и прежде всего избрать себе в
спутницы особу серьезную, бледную, унылую и несколько неопрЯтную.
   ‚еселость и непринужденность вошли в плоть и кровь Љандиды, и потому ей
более всего по душе были беседы,  пролетавшие на легких, воздушных крыльЯх
беззлобного юмора. Ћна покатывалась со смеху при всем, что ее смешило; она
никогда не  вздыхала,  разве  только непогода помешает задуманной прогулке
или,  невзираЯ на  все предосторожности,  на  новую шаль сЯдет пЯтно.  Ќо,
когда  был  длЯ  того  подлинный повод,  в  ней  проглЯдывало и  глубокое,
искреннее чувство,  никогда не переходившее в  пошлую чувствительность,  и
нам с тобой,  любезный читатель, людЯм отнюдь не восторженным, эта девушка
как  раз  пришлась  бы  по  сердцу.  Ќо  с  Ѓальтазаром дело  легко  могло
обернутьсЯ иначе.  Ћднако  мы  вскорости увидим,  насколько правильны были
предсказаниЯ прозаического ”абиана.
   ’о,   что  Ѓальтазар  от   непрестанного  волнениЯ,   от   несказанного
сладостного  трепета  не   мог   всю  ночь  сомкнуть  глаз,   было  вполне
естественно.  ‚есь  поглощенный образом возлюбленной,  он  сел  к  столу и
сочинил изрЯдное число приЯтных,  благозвучных стихов,  описав собственное
свое  состоЯние в  мистическом рассказе о  любви соловьЯ к  алой розе.  Ћн
решил взЯть с  собой эти стихи на литературное чаепитие у  Њоша ’ерпина и,
как только представитсЯ случай, атаковать ими беззащитное сердце Љандиды.
   ”абиан чуть усмехнулсЯ,  когда к  назначенному часу по уговору зашел за
своим  другом и  застал его  таким разрЯженным,  каким еще  не  доводилось
видеть.  Ќа  нем  был зубчатый воротник из  тончайших брюссельских кружев,
короткий камзол рубчатого бархата с  прорезанными рукавами.  Џритом он был
во  французских  сапожках  с   высокими  острыми  каблуками  и  серебрЯной
бахромой,  в  английской шлЯпе тончайшего кастора и  в  датских перчатках.
€так,  он был одет совсем по-немецки, и нарЯд этот чрезвычайно шел к нему,
тем более что он прекрасно завил волосы и расчесал маленькие усики.
   ‘ердце Ѓальтазара затрепетало от  восторга,  когда в  доме Њоша ’ерпина
навстречу  ему  вышла  Љандида  в  полном  одеЯнии  древнегерманской девы;
приветливость и  веселость были в ее взоре,  словах,  во всем ее существе,
как,  впрочем,  и  всегда.  "ЏрелестнаЯ дева!"  -  испустил  томный  вздох
Ѓальтазар,  когда Љандида,  сама сладчайшаЯ Љандида, преподнесла ему чашку
дымЯщегосЯ чаЯ. Ќо Љандида взглЯнула на него лучистыми глазами и молвила:
   - ‚от  ром  и  мараскин,  сухари  и  пумперникель,  сделайте одолжение,
любезный господин Ѓальтазар, берите, что вам угодно.
   Ќо,   вместо   того  чтобы  взглЯнуть  на  ром  и  мараскин,  сухари  и
пумперникель,  а  то  и  принЯтьсЯ  за  них, восторженный Ѓальтазар не мог
отвести  взора,  полного  искренней  любви  и  мучительного  томлениЯ,  от
прелестной  девы  и  тщилсЯ найти слова, которые должны были выразить все,
что в это мгновение чувствовал он в глубине души. Ќо тут сзади его облапил
профессор  эстетики - дюжий, здоровенный мужчина - и, повернув его лицом к
себе,  так  что  Ѓальтазар  расплескал больше чаЯ, чем позволЯло приличие,
взревел громоподобным голосом:
   - „ражайший ‹укас Љранах! Ќе хлещите презренную воду, вы вконец сгубите
ваш германский желудок,  -  наш доблестный Њош выставил в той зале батарею
прекрасных бутылок с благородным рейнвейном;  сейчас мы с ними сразимсЯ! -
€ он потащил за собой несчастного юношу.
   Ќо  из соседней комнаты навстречу им,  ведЯ за руку маленького,  весьма
диковинного человечка, вышел профессор Њош ’ерпин и громко возвестил:
   - Њилостивейшие   государыни   и   милостивейшие  государи,   позвольте
представить вам  одаренного  редчайшими способностЯми юношу,  которому  не
составит труда снискать вашу приЯзнь и расположение. ќтот молодой человек,
господин –иннобер, только вчера прибыл в наш университет, где предполагает
изучать право!
   ”абиан  и  Ѓальтазар с  первого  взглЯда  узнали  диковинного карапуза,
который наехал на них неподалеку от городских ворот и свалилсЯ с лошади.
   - Ќеужто мне,  - шепнул ”абиан Ѓальтазару, - неужто мне придетсЯ теперь
вызвать этого альрауна дратьсЯ на духовых дудках или на сапожных шилах?  џ
ведь не могу употребить другое оружие против столь ужасного противника.
   - ‘тыдись,  - отвечал Ѓальтазар, - стыдись, ты глумишьсЯ над несчастным
калекой,  который, как ты слышал, одарен редчайшими способностЯми, так что
телесные  преимущества,   в  коих  ему  отказала  природа,   вознаграждены
умственными достоинствами. - ’ут он обратилсЯ к малышу и сказал:
   - Ќадеюсь,  любезнейший господин  –иннобер,  вчерашнее ваше  падение  с
лошади не возымело дурных последствий?
   –иннобер оперсЯ  на  маленькую тросточку,  которую держал  за  спиной в
руке,  привстал на  цыпочки,  так  что пришелсЯ Ѓальтазару почти по  поЯс,
запрокинул  голову,  уставившись  на  него  дико  сверкающими  глазами,  и
странным, сиплым басом ответил:
   -  Ќе знаю, что вам угодно, сударь, о чем вы говорите? “пал с лошади? џ
упал  с  лошади?  ‚ам,  верно,  неизвестно,  что  во всем свете не сыскать
лучшего  наездника,  чем  Я, что Я никогда не падал с лошади, что Я служил
волонтером  в  кирасирах, проделал с ними поход и обучал в манеже верховой
езде офицеров и солдат. ѓм! ѓм! "“пал с лошади"! џ упал с лошади? - ’ут он
хотел   круто   повернутьсЯ,   но   тросточка,  на  которую  он  опиралсЯ,
выскользнула  у  него  из  рук,  и  малыш  закувыркалсЯ  у ног Ѓальтазара.
Ѓальтазар  стал  шарить  внизу  рукой,  чтобы  помочь малышу поднЯтьсЯ, но
ненароком прикоснулсЯ к его голове. ’ут малыш испустил пронзительный крик,
отозвавшийсЯ  во  всей  зале,  так  что  гости в испуге повскакали с мест.
Ѓальтазара  окружили  и  наперебой  стали расспрашивать, чего это он, ради
самого неба, закричал столь ужасно.
   - Ќе прогневайтесь,  любезнейший господин Ѓальтазар, - обратилсЯ к нему
профессор Њош ’ерпин.  -  ‚се же это довольно страннаЯ шутка.  ‚ы,  верно,
хотели, чтобы мы подумали, что здесь кто-то наступил на хвост кошке.
   -  Љошка, кошка! “берите кошку! - завопила какаЯ-то слабонервнаЯ дама и
тотчас  упала  в  обморок. ‘ криками: "Љошка, кошка!" - бросились к выходу
два престарелых господина, страдавших той же идиосинкразией.
   Љандида,  вылившаЯ весь  свой нюхательный флакон на  упавшую в  обморок
даму, тихо заметила Ѓальтазару:
   - Љаких   бед   натворили  вы,   господин  Ѓальтазар,   своим   мерзким
пронзительным мЯуканьем!
   Ѓальтазар не мог понЯть, что с ним творитсЯ. ‹ицо его пылало от стыда и
досады,  он был не в силах вымолвить ни единого слова,  сказать,  что ведь
замЯукал так ужасно не он, а маленький господин –иннобер.
   Џрофессор Њош ’ерпин заметил тЯгостное замешательство юноши. Ћн подошел
к нему и дружески сказал:
   -  Ќу,  дорогой  господин  Ѓальтазар,  ну, успокойтесь, наконец! џ ведь
отлично  все  видел.  Џригнувшись  к  земле,  прыгаЯ  на  четвереньках, вы
бесподобно  подражали  рассерженному злобному коту. џ и сам люблю подобные
шутки   из   естественной   истории,  но  здесь,  во  времЯ  литературного
чаепитиЯ...
   - Џозвольте,  -  сорвалось наконец с  Языка  Ѓальтазара,  -  позвольте,
почтеннейший господин профессор, так ведь то был не Я!
   - Ќу, хорошо, хорошо! - перебил его профессор.
   Љ ним подошла Љандида.
   -   “тешь,   -  обратилсЯ  к  ней  Њош  ’ерпин,  -  утешь,  пожалуйста,
любезнейшего Ѓальтазара, он совсем подавлен приключившейсЯ тут сумЯтицей.
   „оброй Љандиде от  всего сердца было жаль бедного Ѓальтазара,  который,
потупив взор,  стоЯл перед ней в совершенном замешательстве. Ћна протЯнула
ему руку и, приветливо улыбаЯсь, прошептала:
   - Љакие, право, смешные бывают люди, что так боЯтсЯ кошек.
   Ѓальтазар  с   великой  горЯчностью  прижал  руку   Љандиды  к   губам.
€сполненный чувства взор ее небесных очей покоилсЯ на нем. Ѓальтазар был в
несказанном восторге и  не  помышлЯл более о  –иннобере и  кошачьем визге.
‘уматоха  улеглась,  спокойствие было  восстановлено.  “  чайного  столика
сидела слабонервнаЯ дама  и  наслаждалась сухариками,  макаЯ их  в  ром  и
уверЯЯ,  что это подкреплЯет ее душу,  коей угрожают враждебные силы,  так
что внезапный испуг сменЯетсЯ томной надеждой.
   ’акже  два  престарелых господина,  которым на  улице  и  в  самом деле
попалсЯ под ноги прыткий кот, возвратились успокоенные и засели, равно как
и многие другие, за карточный стол.
   Ѓальтазар, ”абиан, профессор эстетики и несколько молодых людей подсели
к  дамам.  ѓосподин –иннобер тем временем пододвинул скамеечку и с помощью
ее  взобралсЯ на  диван,  где  уселсЯ  между  двумЯ  дамами,  обводЯ  всех
горделивым, сверкающим взором.
   Ѓальтазар решил,  что  ему  пора  выступить со  своими стихами о  любви
соловьЯ к алой розе.  Џоэтому он с приличествующей скромностью,  котораЯ в
обычае у молодых поэтов,  объЯвил,  что,  если бы он не боЯлсЯ наскучить в
причинить  досаду,   если   бы   он   смел   надеЯтьсЯ  на   благосклонную
снисходительность почтенного собраниЯ,  он  бы отважилсЯ прочитать стихи -
последнее творение своей музы.
   € так как дамы уже вдосталь наговорились обо всем, что случилось нового
в  городе,  и  так  как девицы надлежащим образом обсудили последний бал у
президента и  даже  пришли  к  некоторому согласию насчет новейшего фасона
шлЯпок,  а  мужчины еще  добрых два  часа не  могли рассчитывать на  новое
угощение и  выпивку,  то  все в  один голос стали упрашивать Ѓальтазара не
лишать общество столь божественного отдохновениЯ.
   Ѓальтазар вынул тщательно перебеленную рукопись и принЯлсЯ читать.
   ‘обственные стихи,  со  всей  силой,  со  всей  живостью  возникшие  из
подлинного поэтического чувства,  все сильнее воодушевлЯли его. —тение его
все более проникалось страстью,  обнаруживаЯ весь пыл любЯщего сердца.  Ћн
трепетал от  восторга,  когда  тихие  вздохи,  еле  слышные "ах"  женщин и
восклицаниЯ мужчин:  "‚еликолепно,  превосходно,  божественно!" - убеждали
его в том, что стихи увлекли всех.
   Ќаконец он кончил. ’ут все вскричали:
   - Љакое творение!  ‘колько мысли!  ‘колько фантазии! Љакие стихи! Љакое
благозвучие!   Ѓлагодарим,  благодарим,  любезный  господин  –иннобер,  за
божественное наслаждение!
   - Љак? —то? - вскричал Ѓальтазар, но на него никто не обратил вниманиЯ,
- все устремились к –инноберу, который, сидЯ на диване, заважничал, словно
индюк, и противно сипел:
   - Џокорно благодарю,  покорно благодарю,  не взыщите.  ќто безделица, Я
набросал ее наскоро прошедшей ночью.
   Ќо профессор эстетики вопил:
   - „ивный,  божественный –иннобер!  ‘ердечный  друг,  после  менЯ  ты  -
первейший поэт на свете!  Џриди в  мои объЯтиЯ,  прекраснаЯ душа!  -  € он
сгреб малыша с  дивана,  поднЯл его на воздух,  стал прижимать к  сердцу и
целовать.  –иннобер при  этом  вел  себЯ  весьма непристойно.  Ћн  дубасил
маленькими ножонками по толстому животу профессора и пищал:
   - Џусти менЯ,  пусти менЯ! Њне больно, больно, больно! џ выцарапаю тебе
глаза, Я прокушу тебе нос!
   - Ќет!  -  вскричал профессор,  опускаЯ малыша на диван.  -  Ќет, милый
друг, к чему такаЯ чрезмернаЯ скромность.
   Њош ’ерпин, оставив карточный стол, тоже подошел к ним, пожал крошечную
ручку –иннобера и сказал очень серьезно:
   - Џрекрасно,  молодой человек,  -  отнюдь не преувеличиваЯ,  нет,  мало
нарассказали мне об одухотворЯющем вас высоком гении.
   - Љто из вас,  - снова закричал в полном восторге профессор эстетики, -
кто из вас,  о девы,  наградит поцелуем дивного –иннобера за стихи, в коих
выражено сокровеннейшее чувство самой сильной любви?
   Љандида  встала,  -  щеки  ее  пылали,  -  она  приблизилась  к малышу,
опустилась на колени и поцеловала его мерзкий рот, прЯмо в синие губы.
   - „а, - вскричал Ѓальтазар, словно пораженный внезапным безумием, - да,
–иннобер, божественный –иннобер, ты сложил меланхолические стихи о соловье
и алой розе, и ты заслужил дивную награду, тобой полученную!
   ‘ этими словами он увлек ”абиана в соседнюю комнату и проговорил:
   - ‘делай одолжение,  посмотри на менЯ хорошенько и скажи мне откровенно
и по совести,  в самом ли деле Я студент Ѓальтазар,  или нет, впрЯмь ли ты
”абиан,  верно ли,  что мы  в  доме Њоша ’ерпина,  -  или это сон,  или мы
посходили с  ума?  ЏотЯни менЯ за  нос или встрЯхни,  чтоб Я  избавилсЯ от
этого проклЯтого наваждениЯ.
   - Ќу, как это ты можешь, - возразил ”абиан, - ну, как это ты можешь так
бесноватьсЯ из  простой ревности,  оттого  что  Љандида поцеловала малыша.
’ебе все же надобно признать, что стихотворение, которое прочитал малыш, и
в самом деле превосходно.
   - ”абиан,  -  в  глубочайшем изумлении вскричал  Ѓальтазар,  -  что  ты
говоришь?
   - ‚ самом деле, - продолжал ”абиан, - в самом деле стихотворение малыша
было превосходно,  и Я нахожу, что он заслужил поцелуй Љандиды. ‚ообще мне
сдаетсЯ,  в нем кроетсЯ много такого, что дороже красивой наружности. „аже
его фигура уже не кажетсЯ мне столь отвратительной,  как сперва.  ‚о времЯ
чтениЯ стихов внутреннее воодушевление скрасило черты его лица, так что он
подчас казалсЯ мне привлекательным,  стройным юношей,  невзираЯ на  то что
его  голова чуть  виднелась из-за  стола.  Ћставь свою вздорную ревность и
подружись с ним как поэт с поэтом.
   - —то?  -  вскричал в  гневе Ѓальтазар.  -  —то?  Њне еще подружитьсЯ с
проклЯтым оборотнем, которого Я охотно задушил бы вот этими руками!
   - €так, - сказал ”абиан, - итак, ты совсем глух к голосу разума. Ћднако
ж  возвратимсЯ в залу:  там,  верно,  случилось что-нибудь новое,  Я слышу
громкие похвалы!
   Ѓальтазар машинально последовал за своим другом.
   Љогда они вошли,  посреди залы одиноко стоЯл Њош ’ерпин, в руках у него
еще  были  инструменты,  с  помощью  которых он,  по-видимому,  производил
какой-то  физический опыт;  лицо  его  хранило  величайшее изумление.  ‚се
общество столпилось вокруг маленького –иннобера.  Ћпершись на  трость,  он
стоЯл на цыпочках и  с  гордым видом принимал похвалы,  сыпавшиесЯ со всех
сторон.  Ќо вот все опЯть обратились к профессору, который показывал новый
весьма искусный фокус.  …два он  кончил,  как  все  снова окружили малыша,
восклицаЯ:
   - ‚еликолепно, превосходно, милейший господин –иннобер!
   Ќаконец и Њош ’ерпин подскочил к малышу и громче всех завопил:
   - ‚еликолепно, превосходно, милейший господин –иннобер!
   ‘реди гостей был и юный принц ѓрегор, обучавшийсЯ в университете. Џринц
был наделен приЯтнейшей внешностью, какую только можно себе представить, и
притом  в  его обращении было столько благородства и непринужденности, что
Явственно  сказывалось  и  высокое  происхождение,  и привычка вращатьсЯ в
высшем свете.
   Џринц ѓрегор ни  на  одно мгновение не отходил от –иннобера и  расточал
ему непомерные похвалы как превосходнейшему поэту и искуснейшему физику.
   ‘транное зрелище ЯвлЯли они друг подле друга.
   ђЯдом  со  статным  ѓрегором совсем  диковинным казалсЯ этот  крошечный
человечек,  который,  высоко задрав нос,  сам  едва держалсЯ на  тоненьких
ножках.  Ћднако взоры всех  женщин были  устремлены не  на  принца,  а  на
малыша,   который  беспрестанно  подымалсЯ  на  цыпочки  и  тут  же  снова
опускалсЯ, весьма напоминаЯ этим картезианского чертика.
   Џрофессор Њош ’ерпин подошел к Ѓальтазару и сказал:
   - Ќу,  что вы скажете о моем протеже,  о моем любезном –иннобере? ‚ нем
много кроетсЯ,  и когда Я на него поглЯжу хорошенько,  то угадываю, какое,
собственно,  тут замешано обстоЯтельство.  Џастор,  который вырастил его и
рекомендовал мне,  весьма  таинственно говорит  о  его  происхождении.  Ќо
поглЯдите  только  на   его   достойную  осанку,   на   его   благородное,
непринужденное обращение.  Ћн,  нет сомнениЯ, кнЯжеской крови, быть может,
даже принц.
   ‚  эту  минуту доложили,  что готов ужин.  –иннобер,  неуклюже ковылЯЯ,
подошел к Љандиде, неловко схватил ее за руку и повел к столу.
   ЌепроглЯдной ночью,  сквозь дождь и бурю,  в бешенстве бежал несчастный
Ѓальтазар домой.


ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

  Љак итальЯнский скрипач ‘бьокка грозил засунуть господина –иннобера в
     контрабас, а референдарий Џульхер не смог попасть в министерство
 иностранных дел. - Ћ таможенных чиновниках и конфискованных чудесах длЯ
    домашнего обихода. - Ѓальтазар заколдован с помощью набалдашника.

   Ќа мшистом камне в самой глуши леса сидел Ѓальтазар и задумчиво смотрел
вниз в  расселину,  где ручей,  пенЯсь,  бурлил меж обломков скал и густых
зарослей.  ’емные тучи неслись по небу и скрывались за горами;  шум воды и
деревьев раздавалсЯ как  глухой стон,  к  нему примешивались пронзительные
крики хищных птиц, которые подымались из темной чащи в небесные просторы и
летели вслед убегающим облакам.
   Ѓальтазару  казалось,   будто   в   чудесных  лесных  голосах  слышитсЯ
безутешнаЯ жалоба  природы,  словно  сам  он  должен  растворитьсЯ в  этой
жалобе,  словно все бытие его - только чувство глубочайшего непреодолимого
страданиЯ.  ‘ердце  его  разрывалось  от  скорби,  и  когда  частые  слезы
застилали его глаза,  чудилось, будто духи лесного ручьЯ смотрЯт на него и
простирают к нему из волн белоснежные руки,  чтобы увлечь его в прохладную
глубь.
   ‚друг вдалеке послышались веселые,  звонкие звуки рожка;  они  принесли
утешение его душе и  пробудили в нем страстное томление,  а вместе с тем и
сладостную надежду.  Ћн оглЯделсЯ вокруг,  и, пока доносились звуки рожка,
зеленые тени леса не  казались ему столь печальными,  ропот ветра и  шепот
кустов столь жалобными. Ћн обрел дар речи.
   -  Ќет!  -  воскликнул  он,  вскочив на ноги и устремив сверкающий взор
вдаль;  -  нет,  не всЯ надежда исчезла! ‚ерно только, что какаЯ-то темнаЯ
тайна,  какие-то  злые чары нарушили мою жизнь, но Я сломлю эти чары, даже
если мне придетсЯ погибнуть! Љогда Я, увлеченный, побежденный чувством, от
которого   готова   была  разорватьсЯ  моЯ  грудь,  призналсЯ  прелестной,
несравненной  Љандиде в моей любви, разве не прочел Я в ее взоре, разве не
почувствовал  в  пожатии ее руки свое блаженство? Ќо стоит поЯвитьсЯ этому
маленькому  чудищу,  как  всЯ  любовь обращаетсЯ к нему. Ќа него, на этого
проклЯтого  выродка, устремлены очи Љандиды, и томные вздохи вырываютсЯ из
ее  груди, когда неуклюжий урод приближаетсЯ к ней или берет ее руку. ’ут,
должно  быть,  скрыто  какое-то  таинственное обстоЯтельство, и, если бы Я
верил  нЯнюшкиным  сказкам, Я бы стал уверЯть всех, что малыш заколдован и
может,  как  говоритсЯ, наводить на людей порчу. Љакое сумасбродство - все
смеютсЯ и потешаютсЯ над уродливым человеком, обделенным самой природой, а
стоит  малышу  поЯвитьсЯ,  -  все начинают превозносить его как умнейшего,
ученейшего,  наикрасивейшего господина студента среди всех присутствующих.
„а  что  Я  говорю!  ђазве со мной подчас не происходит почти то же самое,
разве  не  кажетсЯ  мне  порой,  что –иннобер и красив и разумен? ’олько в
присутствии  Љандиды  Я  не  подвластен  этим  чарам,  и господин –иннобер
остаетсЯ  глупым  мерзким  уродцем. Ќо что бы там ни было, Я воспротивлюсь
вражьей  силе,  в моей душе дремлет неЯсное предчувствие, что какаЯ-нибудь
нечаЯнность вложит мне в руки оружие против этого чертова отродьЯ!
   Ѓальтазар  отправилсЯ  назад  в  Љерепес.  ЃредЯ  по  лесной  тропинке,
приметил он на проезжей дороге маленькую,  нагруженную кладью повозку,  из
ононца которой кто-то  приветливо махал  ему  белым  платком.  Ћн  подошел
поближе  и  узнал  господина  ‚инченцо  ‘бьокка,  всесветно прославленного
скрипача-виртуоза,   которого  он   чрезвычайно  высоко   ценил   за   его
превосходную, выразительную игру и у кого он уже два года, как брал уроки.
   - ‚от хорошо!  -  вскричал ‘бьокка,  выскочив из повозки. - ‚от хорошо,
любезный  господин Ѓальтазар,  мой  дорогой  друг  и  ученик,  что  Я  еще
повстречал вас и могу сердечно проститьсЯ с вами.
   - Љак?  -  удивилсЯ  Ѓальтазар.  -  Љак,  господин ‘бьокка,  неужто  вы
покидаете Љерепес,  где  вас так почитают и  уважают и  где всем вас будет
недоставать?
   - „а,  -  отвечал ‘бьокка, и всЯ кровь бросилась ему в лицо от скрытого
гнева,  - да, господин Ѓальтазар, Я покидаю город, где все спЯтили, город,
который подобен дому умалишенных.  ‚чера вы  не были в  моем концерте,  вы
прогуливались за городом, а то бы вы помогли мне защититьсЯ от беснующейсЯ
толпы, что набросилась на менЯ.
   - „а что же случилось?  ‘кажите,  бога ради,  что случилось? - вскричал
Ѓальтазар.
   -  џ  играю,  - продолжал ‘бьокка, - труднейший концерт ‚иотти. ќто моЯ
гордость,  моЯ  отрада. ‚ы ведь слышали, как Я его играю, и еще ни разу не
случалось, чтоб он не привел вас в восторг. Ђ вчера, могу сказать, Я был в
необыкновенно  счастливом  расположении  духа  -  anima,  разумею Я, весел
сердцем - spirito alato, разумею Я. Ќи один скрипач во всем свете, будь то
хоть  сам  ‚иотти,  не сыграл бы лучше. Љогда Я кончил, раздались Яростные
рукоплесканиЯ  -  furore,  разумею  Я,  чего  Я и ожидал. ‚зЯв скрипку под
мышку,  Я  выступил  вперед,  чтобы учтиво поблагодарить публику. Ќо что Я
вижу,  что  Я  слышу?  ‚се  до  единого,  не  обращаЯ на менЯ ни малейшего
вниманиЯ,  столпились  в  одном  углу  залы  и кричат: "Bravo, bravissimo,
божественный  –иннобер!  ЉакаЯ  игра!  ЉакаЯ  позициЯ, какое искусство!" џ
бросаюсь  в толпу, проталкиваюсь вперед. ’ам стоит отвратительный уродец в
три  фута  ростом  и мерзким голосом гнусавит: "Џокорно благодарю, покорно
благодарю,  играл  как  мог,  правда,  теперь Я сильнейший скрипач во всей
…вропе,  да  и  в  прочих известных нам частЯх света". - "’ысЯча чертей! -
воскликнул  Я.  - Љто же наконец играл: Я или тот червЯк!" € так как малыш
все  еще  гнусавил:  "Џокорно благодарю, покорно благодарю", - Я кинулсЯ к
нему, чтобы наложить на него всю аппликатуру. Ќо тут все бросаютсЯ на менЯ
и  мелют всЯкий вздор о зависти, ревности и недоброжелательстве. Њежду тем
кто-то  завопил:  "Ђ  какаЯ композициЯ!" € все наперебой начинают кричать:
"ЉакаЯ композициЯ!" Ѓожественный –иннобер! ‚дохновенный композитор!" ‘ еще
большей  досадой  Я  вскричал:  "Ќеужто  здесь  все посходили с ума, стали
одержимыми?  ќтот концерт сочинил ‚иотти, а играл его Я, Я - прославленный
скрипач   ‚инченцо  ‘бьокка!"  Ќо  тут  они  менЯ  хватают  и  говорЯт  об
итальЯнском  бешенстве  -  rabbia,  разумею Я, о странных случаЯх, наконец
силой  выводЯт  менЯ  в соседнюю комнату, обходЯтсЯ со мной как с больным,
как с умалишенным. Љороткое времЯ спустЯ ко мне вбегает синьора Ѓрагацци и
падает  в  обморок.  ‘  ней  приключилось  то  же, что и со мной. …два она
кончила  арию, как всю залу потрЯсли крики: "Bravo, bravissimo, –иннобер!"
€  все  вопили, что во всем свете не сыскать такой певицы, как –иннобер, а
он  опЯть  загнусавил свое проклЯтое "благодарю". ‘иньора Ѓрагацци лежит в
горЯчке  и  скоро  помрет,  а  Я  спасаюсь  бегством от этого обезумевшего
народа.  Џрощайте,  любезнейший  господин  Ѓальтазар'.  …сли доведетсЯ вам
увидеть  синьорино  –иннобера,  то  передайте ему, пожалуйста, чтобы он не
показывалсЯ  ни  на  одном  концерте  вместе со мной. Ђ не то Я непременно
схвачу  его  за паучьи ножки и засуну через отверстие в контрабас, - пусть
он  там  всю  жизнь  разыгрывает  концерты  и  распевает арии сколько душе
угодно.  Џрощайте,  дорогой  мой  Ѓальтазар,  да  смотрите  не  оставлЯйте
скрипку! - ‘ этими словами господин ‚инченцо ‘бьокка обнЯл оцепеневшего от
изумлениЯ Ѓальтазара и сел в повозку, котораЯ быстро укатила.
   "Ќу,  разве не был Я прав,  -  рассуждал сам с собою Ѓальтазар,  -  ну,
разве не был Я  прав,  полагаЯ,  что этот зловещий карлик,  этот –иннобер,
заколдован и может наводить на людей порчу".
   ‚ эту минуту мимо него стремительно пробежал молодой человек,  бледный,
расстроенный, - безумие и отчаЯние написано было на его лице. “ Ѓальтазара
стало тревожно на сердце. …му показалось, что в этом юноше он узнал одного
из  своих друзей,  и  потому он поспешно бросилсЯ за ним в  лес.  Џробежав
шагов двадцать-тридцать,  он завидел референдариЯ Џульхера,  который стоЯл
под высоким деревом и, возведЯ взоры к небу, говорил:
   - Ќет!  ЌельзЯ долее сносить этот  позор!  Ќадежды всей  жизни пропали!
Ћсталась лишь могила. Џрости, жизнь, мир, надежда, любимаЯ!
   € с этими словами впавший в отчаЯние референдарий выхватил из-за пазухи
пистолет и приставил его ко лбу.
   Ѓальтазар с  быстротой молнии кинулсЯ к референдарию,  вырвал у него из
рук пистолет, отбросил его далеко в сторону и воскликнул:
   - Џульхер, ради бога, что с тобой, что ты делаешь?
   ђеферендарий  несколько  минут  не  мог  опомнитьсЯ. ‚ полубеспамЯтстве
опустилсЯ  он  на траву. Ѓальтазар подсел к нему и стал говорить различные
утешительные  слова,  какие  только  приходили ему на ум, ничего не знаЯ о
причине отчаЯниЯ Џульхера.
   Ѓессчетное число раз  спрашивал его  Ѓальтазар,  что же  такое страшное
приключилось с ним, что навело его на черные мысли о самоубийстве? Ќаконец
Џульхер тЯжко вздохнул и заговорил:
   -   ’ебе,   любезный  друг  Ѓальтазар,  известно,  в  каких  стесненных
обстоЯтельствах  Я  нахожусь. ’ы знаешь, что Я возлагал все надежды на то,
что  займу  вакантное место тайного экспедитора в министерстве иностранных
дел;  ты  знаешь, с каким усердием, с каким прилежанием готовилсЯ Я к этой
должности.  џ  представил свои сочинениЯ, которые, как Я с радостью узнал,
заслужили  совершенное одобрение министра. ‘ какой уверенностью предстал Я
сегоднЯ   поутру  к  устному  испытанию!  ‚  зале  Я  приметил  маленького
уродливого  человека,  который  тебе  хорошо известен под именем господина
–иннобера.   ‘оветник,   которому   было  поручено  произвести  испытание,
приветливо подошел ко мне и сказал, что ту же самую должность, какую желаю
получить  Я,  ищет  заступить  также  господин  –иннобер,  потому он будет
экзаменовать  нас  обоих.  ‡атем  он  шепнул  мне  на  ухо: "‚ам, любезный
референдарий,   нечего   опасатьсЯ   вашего   соперника;  работы,  которые
представил  маленький  –иннобер,  из рук вон плохи". €спытание началось; Я
ответил  на  все вопросы советника. –иннобер ничего не знал, ровным счетом
ничего,  вместо  ответа  он  сипел  и  квакал  и  нес  какую-то  невнЯтную
околесицу,  которую  никто  не  мог  разобрать,  и  так  как  при  этом он
непристойно  корЯчилсЯ  и дрыгал ногами, то несколько раз падал с высокого
стула,  так что мне приходилось его подымать и сажать на место. ‘ердце мое
трепетало  от  радости;  благосклонные  взоры,  которые советник бросал на
малыша,  Я  принимал  за  самую едкую иронию. €спытание окончилось. Ќо кто
опишет  мой  ужас!  ‘ловно  внезапнаЯ  молниЯ  повергла менЯ наземь, когда
советник  обнЯл  малыша  и сказал, обращаЯсь к нему: "—удеснейший человек!
Љакие  познаниЯ!  Љакой ум! ЉакаЯ проницательность! - € потом ко мне: - ‚ы
жестоко  обманули  менЯ,  господин  референдарий  Џульхер.  ‚ы ведь совсем
ничего  не  знаете.  €,  не в обиду вам будь сказано, во времЯ экзамена вы
хотели  придать  себе бодрости весьма недостойным образом и против всЯкого
приличиЯ.  ‚ы  даже  не  могли  удержатьсЯ  на стуле и все времЯ падали, а
господин  –иннобер  был  принужден  подымать  вас.  „ипломаты  должны быть
безукоризненно  трезвы  и  рассудительны. Adieu, господин референдарий". џ
все  еще полагал, что менЯ морочат. џ решил пойти к министру. Ћн велел мне
передать,  что  не  понимает,  как  это  Я,  выказав себЯ таким образом на
экзамене, еще осмелилсЯ утруждать его своим посещением, - ему уже обо всем
известно!  „олжность, которой Я добивалсЯ, уже отдана господину –инноберу!
€так,  какаЯ-то  адскаЯ  сила  похитила  у  менЯ  все  надежды,  и  Я хочу
добровольно  принести  в  жертву свою жизнь, котораЯ стала добычей темного
рока! Ћставь менЯ!
   - Ќи за что! - вскричал Ѓальтазар. - ‘перва выслушай менЯ.
   €  он  рассказал все,  что  знал о  –иннобере,  начинаЯ с  его  первого
поЯвлениЯ у  ворот Љерепеса;  что произошло с  ним и с малышом в доме Њоша
’ерпина и что только сейчас поведал ‚инченцо ‘бьокка.
   -  Ќесомненно  лишь, - добавил Ѓальтазар, - что во всех проделках этого
окаЯнного  урода  скрыто  что-то таинственное, и поверь мне, друг Џульхер,
если  тут  замешано  какое-нибудь  адское  колдовство,  то  нужно только с
твердостью ему воспротивитьсЯ. Џобеда несомненна там, где есть мужество. Ђ
посему  не  отчаивайсЯ  и  не  принимай  поспешного  решениЯ. „авай сообща
ополчимсЯ на этого ведьменыша.
   - ‚едьменыш! - с жаром вскричал референдарий. - „а, ведьменыш! —то этот
карлик -  проклЯтый ведьменыш, - это несомненно! Ћднако ж, брат Ѓальтазар,
что это с нами, неужто мы грезим? Љолдовство, волшебные чары, - да разве с
этим давным-давно не покончено?  ђазве много лет тому назад кнЯзь Џафнутий
‚еликий не  ввел просвещение и  не изгнал из нашей страны все сумасбродные
бесчинства и все непостижимое, а эта проклЯтаЯ контрабанда все же сумела к
нам вкрастьсЯ.  ѓром и молниЯ! Ћб этом следует тотчас же донести полиции и
таможенным приставам.  Ќо  нет,  нет,  только людское безумие или,  как  Я
опасаюсь,   неслыханный  подкуп  -   причина  наших  несчастий.  ЏроклЯтый
–иннобер,  должно быть,  безмерно богат.  Ќедавно он  стоЯл перед монетным
двором,  и прохожие показывали на него пальцами и кричали:  "ѓлЯньте-ка на
этого крохотного пригожего папахена!  …му принадлежит все золото,  что там
чеканЯт!"
   -  Џолно,  - возразил Ѓальтазар, - полно, друг референдарий, не золотом
сильно  это  чудовище,  тут замешано что-то другое. Џравда, кнЯзь Џафнутий
ввел просвещение на благо и на пользу своего народа и своих потомков, но у
нас  все  же  еще осталось кое-что чудесное и непостижимое. џ полагаю, что
некоторые полезные чудеса сохранились длЯ домашнего обихода. Љ примеру, из
презренных  семЯн  все  еще  вырастают высочайшие, прекраснейшие деревьЯ и
даже  разнообразнейшие  плоды и злаки, коими мы набиваем себе утробу. ‚едь
дозволено   же  пестрым  цветам  и  насекомым  иметь  лепестки  и  крыльЯ,
окрашенные  в  сверкающие цвета, и даже носить на них диковинные письмена,
причем  ни один человек не угадает, масло ли это, гуашь или акварель, и ни
один  беднЯга  каллиграф  не  сумеет  прочитать  эти затейливые готические
завитушки,  не  говорЯ  уже  о  том,  чтобы  их списать. ќх, референдарий,
признаюсь  тебе,  в  моей  душе  подчас творитсЯ нечто странное. џ кладу в
сторону  трубку и начинаю расхаживать взад и вперед по комнате, и какой-то
непонЯтный  голос  шепчет  мне,  что  Я  сам - чудо; волшебник микрокосмос
хозЯйничает  во  мне  и  понуждает менЯ ко всевозможным сумасбродствам. Ќо
тогда,  референдарий,  Я  убегаю прочь, и созерцаю природу, и понимаю все,
что говорЯт мне цветы и ручьи, и менЯ объемлет небесное блаженство!
   - ’ы в горЯчечном бреду!  -  вскричал Џульхер; но Ѓальтазар, не обращаЯ
на  него  вниманиЯ,  простер  руки  вперед,  словно  охваченный  пламенным
томлением.
   - ‚слушайсЯ,  -  воскликнул он, - вслушайсЯ только, референдарий, какаЯ
небеснаЯ музыка  заключена в  ропоте  вечернего ветра,  наполнЯющем сейчас
лес!  ‘лышишь ли ты, как родники все громче возносЯт свою песню? Љак кусты
и цветы вторЯт им нежными голосами?
   ђеферендарий  насторожилсЯ,   стараЯсь  расслышать  музыку,  о  которой
говорил Ѓальтазар.
   - €  впрЯмь,  -  сказал он,  -  и впрЯмь по лесу несутсЯ прекраснейшие,
чудеснейшие звуки,  какие  только  доводилось  мне  слышать,  они  глубоко
западают в  душу.  Ќо  это поет не  вечерний ветер,  не кусты и  не цветы,
скорее,  сдаетсЯ мне,  кто-то  вдалеке играет на  колокольчиках стеклЯнной
гармоники.
   Џульхер  был   прав.   „ействительно,   полные,   все  усиливающиесЯ  и
приближающиесЯ аккорды были подобны звукам стеклЯнной гармоники, но только
неслыханной величины и  силы,  а  когда  друзьЯ прошли немного дальше,  им
открылось зрелище столь волшебное,  что они оцепенели от изумлениЯ и стали
как вкопанные.
   ‚  небольшом отдалении по  лесу  медленно ехал  человек,  одетый  почти
совсем по-китайски.  ’олько на голове у  него был пышный берет с  красивым
плюмажем.  Љарета была подобна открытой раковине из  сверкающего хрусталЯ,
два больших колеса,  казалось, были сделаны из того же вещества. Љогда они
вращались,  возникали дивные  звуки  стеклЯнной гармоники,  которую друзьЯ
заслышали  издалека.  „ва  белоснежных единорога в  золотой  упрЯжи  везли
карету;  на месте кучера сидел серебристый китайский фазан,  зажав в клюве
золотые  вожжи.  Ќа  запЯтках поместилсЯ преогромный золотой жук,  который
помахивал  мерцающими  крыльЯми   и,   казалось,   навевал   прохладу   на
удивительного человека,  сидевшего в раковине. ЏоравнЯвшись с друзьЯми, он
приветливо им  кивнул.  ‚  то  же  мгновение из  сверкающего набалдашника,
большой трости,  что он держал в руке,  вырвалсЯ луч и упал на Ѓальтазара,
который  в   тот  же  миг  почувствовал  глубоко  в   груди  жгучий  укол,
содрогнулсЯ, и глухое "ах" слетело с его уст.
   Ќезнакомец взглЯнул на него,  улыбнулсЯ и кивнул еще приветливее, чем в
первый  раз.  Љогда  волшебнаЯ повозка скрылась в  глухой  чаще  и  только
слышались еще нежные звуки гармоники,  Ѓальтазар, вне себЯ от блаженства и
восторга, бросилсЯ к своему другу на шею и воскликнул:
   - ђеферендарий,  мы спасены! ‚от кто разрушит проклЯтые чары маленького
–иннобера.
   - Ќе знаю, - промолвил Џульхер, - не знаю, что со мною сейчас творитсЯ,
во  сне  это  все  или  наЯву,  но  нет сомнениЯ,  что какое-то  неведомое
блаженство наполнЯет все мое существо и мою душу вновь посетили утешение и
надежда.


ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

Љак кнЯзь Ѓарсануф завтракал лейпцигскими жаворонками и данцигской золотой
водкой, как на его кашемировых панталонах поЯвилось жирное пЯтно и как он
возвел тайного секретарЯ –иннобера в должность тайного советника по особым
   делам. - Љнижка с картинками доктора Џроспера Ђльпануса. - Љак некий
привратник укусил за палец студента ”абиана, а тот надел платье со шлейфом
                и был за то осмеЯн. - Ѓегство Ѓальтазара.

   Ќезачем долее скрывать, что министром иностранных дел, у коего господин
–иннобер заступил должность тайного экспедитора,  был  потомок того самого
барона Џретекстатуса фон  Њондшейна,  который тщетно искал родословную феи
ђозабельверде в  хрониках  и  турнирных книгах.  Ћн,  как  и  его  предок,
прозывалсЯ  Џретекстатус  фон   Њондшейн   и   отличалсЯ   превосходнейшим
образованием и приЯтнейшими манерами, никогда не путал падежей, писал свое
имЯ французскими буквами, вообще почерк имел разборчивый и даже подчас сам
занималсЯ делами,  особливо в  дурную  погоду.  ЉнЯзь  Ѓарсануф,  один  из
преемников великого ЏафнутиЯ,  нежно любил своего министра,  ибо у него на
всЯкий вопрос был наготове ответ; в часы, назначенные длЯ отдохновениЯ, он
играл с  кнЯзем в  кегли,  знал  толк  в  денежных операциЯх и  бесподобно
танцевал гавот.
   Ћднажды  случилось, что барон Џретекстатус фон Њондшейн пригласил кнЯзЯ
к  себе  на  завтрак  отведать  лейпцигских  жаворонков и выпить стаканчик
данцигской  золотой  водки.  Љогда  кнЯзь  прибыл  в  дом  Њондшейна, то в
передней,  среди  многих  достойных  дипломатических  персон,  находилсЯ и
маленький  –иннобер,  который,  опершись  на свою трость, сверкнул на него
глазками  и,  уж  больше  не  оборачиваЯсь  к нему, засунул в рот жареного
жаворонка, которого только что стащил со стола. …два кнЯзь завидел малыша,
как милостиво улыбнулсЯ ему и сказал министру:
   - Њондшейн! Љто этот пригожий и столь толковый человек? ќто, верно, тот
самый,  что  столь  прекрасным слогом составлЯет и  столь изЯщным почерком
переписывает доклады, которые Я с некоторого времени стал от вас получать?
   - Љонечно,   благосклонный  государь,  -  отвечал  Њондшейн.  -  ‘удьба
даровала мне  умнейшего и  искуснейшего чиновника в  моей канцелЯрии.  …го
зовут  –иннобер,  и  Я  наилучшим  образом  рекомендую  этого  прекрасного
молодого человека вашей милости и  благоволению,  мой дорогой кнЯзь.  Ћн у
менЯ всего несколько дней.
   - Ђ потому-то,  - сказал красивый молодой человек, приблизившись к ним,
- а потому-то,  если ваша светлость позволите мне заметить,  мой маленький
коллега не  отправил еще ни одной бумаги.  „онесениЯ,  коим выпало счастье
быть благосклонно замеченными вами, светлейший кнЯзь, составлены мной.
   - —то вам надо? - гневно обратилсЯ к нему кнЯзь.
   –иннобер  тем  временем  вплотную  придвинулсЯ  к  кнЯзю  и, с апетитом
уплетаЯ  жаворонка,  чавкал  от  жадности. Њолодой человек, обратившийсЯ к
кнЯзю, действительно писал помЯнутые доклады, но...
   - —то вам надобно?  -  вскричал кнЯзь.  -  ‚ы,  надо полагать, и пера в
руках не держали?  € то,  что вы возле менЯ едите жареных жаворонков,  так
что Я,  к величайшей моей досаде,  уже примечаю жирное пЯтно на моих новых
кашемировых панталонах, и притом вы так непристойно чавкаете, - да все это
достаточно показывает вашу совершеннейшую неспособность к дипломатическому
поприщу. ‘тупайте-ка подобру-поздорову домой и не показывайтесь мне больше
на  глаза,  разве только достанете длЯ  моих кашемировых панталон надежное
средство от пЯтен.  Ѓыть может,  тогда Я верну вам свою благосклонность. -
Ћбратившись к –инноберу,  кнЯзь добавил:  -  ћноши,  подобные вам, дорогой
–иннобер,  суть украшение отечества и заслуживают,  чтоб их отличали. ‚ы -
тайный советник по особым делам, мой любезный.
   - Џокорнейше  благодарю,   -   просипел  в  ответ  –иннобер,  проглотив
последний кусок и вытираЯ рот обеими ручонками, - покорнейше благодарю, уж
Я-то с этим делом справлюсь как подобает.
   -  ЃодраЯ  самоуверенность,  -  сказал  кнЯзь, возвышаЯ голос, - бодраЯ
самоуверенность  проистекает  от  внутренней  силы,  коей  должен обладать
достойный  государственный  муж.  -  €зрекши  сию  сентенцию,  кнЯзь выпил
собственноручно  поднесенный  ему  министром  стаканчик данцигской золотой
водки  и  нашел  ее  превосходной.  Ќовый  советник должен был сесть между
кнЯзем  и  министром.  Ћн  поедал  неимоверное  множество жаворонков и пил
вперемешку  малагу и золотую водку, сипел и бормотал что-то сквозь зубы, и
так  как  его  острый  нос  едва  доставал  краЯ стола, то ему приходилось
отчаЯнно работать руками и ногами.
   Љогда завтрак был окончен, кнЯзь и министр воскликнули в один голос:
   - “ нашего тайного советника английские манеры!


   - “  тебЯ,  -  сказал ”абиан другу своему Ѓальтазару,  -  у  тебЯ такой
радостный вид,  твои глаза светЯтсЯ каким-то особенным огнем. ’ы счастлив?
Ђх,  Ѓальтазар,  быть может,  тебе пригрезилсЯ дивный сон,  но Я принужден
пробудить тебЯ, это долг друга.
   - —то такое? —то случилось? - спросил, оторопев, Ѓальтазар.
   - „а, - продолжал ”абиан, - да! џ должен открыть тебе все! ЊужайсЯ, мой
друг!  Џодумай о том,  что, быть может, нет на свете несчастьЯ, которое не
поражало бы так больно и не забывалось бы так легко! Љандида!..
   - ђади бога!  -  вскричал в ужасе Ѓальтазар. - Љандида! —то с Љандидой?
…е уже нет на свете? Ћна умерла?
   -  “спокойсЯ,  -  продолжал  ”абиан,  - успокойсЯ, мой друг. Љандида не
умерла, но длЯ тебЯ все равно что умерла. ‡най же, что малыш –иннобер стал
тайным  советником  по  особым делам и, как уверЯют, почти что помолвлен с
прекрасной  Љандидой,  котораЯ,  бог  весть  с  чего,  без  памЯти  в него
влюбилась.
   ”абиан полагал,  что Ѓальтазар разразитсЯ неистовыми,  полными отчаЯниЯ
жалобами и проклЯтиЯми. Ќо вместо того он сказал со спокойной улыбкой:
   - …сли все дело только в этом,  то тут еще нет несчастьЯ, которое могло
бы менЯ опечалить.
   - ’ак ты больше не любишь Љандиду? - в изумлении воскликнул ”абиан.
   -  џ  люблю,  -  отвечал  Ѓальтазар, - Я люблю этого ангела, эту дивную
девушку  со  всей  мечтательностью,  со  всей страстью, какаЯ только может
воспламенить  юношескую  грудь. Ћ, Я знаю - ax! - Я знаю, что Љандида тоже
любит  менЯ  и  только  проклЯтые  чары  пленили  ее, но скоро Я порву эти
колдовские путы, скоро Я истреблю злодеЯ, который ослепил беднЯжку.
   ’ут   Ѓальтазар  поведал  другу  о   повстречавшемсЯ  ему  удивительном
человеке,  ехавшем по лесу в  весьма странной повозке.  €  в заключение он
сказал, что, как только из волшебного набалдашника сверкнул луч и коснулсЯ
его груди, в нем зародилась твердаЯ уверенность; что –иннобер не кто иной,
как ведьменыш, чью силу сокрушит этот незнакомец.
   - Џозволь,  Ѓальтазар,  -  вскричал ”абиан,  когда его  друг кончил,  -
позволь,  как  это  мог  тебе  прийти  в  голову  такой  диковинный вздор?
Ќезнакомец,  которого ты  почитаешь волшебником,  ведь не  кто  иной,  как
доктор Џроспер Ђльпанус, жительствующий в своем загородном доме неподалеку
от Љерепеса.  Џравда, о нем ходЯт удивительнейшие слухи, так что его можно
принЯть чуть ли не за второго Љалиостро;  но в этом повинен сам доктор. Ћн
любит окружать себЯ мистическим мраком,  напускать на  себЯ вид  человека,
который посвЯщен в  сокровеннейшие тайны  природы и  повелевает неведомыми
силами,  и  вдобавок ему свойственны весьма затейливые причуды.  Ќапример,
его  повозка  устроена  так,   что  человек,  наделенный  живой  и  пылкой
фантазией,  -  подобно тебе,  мой друг,  - вполне может принЯть все это за
Явление  из  какой-нибудь  сумасбродной  сказки.   Џослушай  только!   …го
кабриолет имеет форму раковины и весь посеребрен, а между колесами помещен
органчик,  который при вращении оси играет сам собой.  ’от, кого ты принЯл
за серебристого фазана,  несомненно был его маленький жокей, одетый во все
белое,  а раскрытый зонтик показалсЯ тебе крыльЯми золотого жука. Ћн велит
прикреплЯть  на  головы  своих  белых  лошадей  большие  рога,  чтобы  они
приобрели вид подлинно сказочный.  ‚прочем,  у доктора Ђльпануса и вправду
есть   красиваЯ   испанскаЯ   трость   с   дивно   искрЯщимсЯ  кристаллом,
прикрепленным сверху, подобно набалдашнику, об удивительном действии коего
рассказывают или,  вернее,  сочинЯют немало всЯких небылиц. ‹уч, исходЯщий
из этого кристалла,  будто бы невыносим длЯ глаз.  Ђ  когда доктор обернет
его прозрачным покрывалом,  то, пристально вглЯдевшись, увидишь в нем, как
в вогнутом зеркале, ту особу, чей облик носишь в глубине души...
   - ‚ самом деле, - перебил Ѓальтазар своего друга. - Ќеужто так говорЯт?
Ќу, а что еще рассказывают о господине докторе Џроспере Ђльпанусе?
   - Ђх, - отвечал ”абиан, - не требуй, чтобы Я подробно пересказывал тебе
все эти дурацкие побасенки и  бредни.  ’ы ведь знаешь,  что и посейчас еще
есть сумасброды,  которые,  наперекор здравому смыслу,  верЯт во  все  так
называемые чудеса вздорных нЯнюшкиных сказок.
   - Џризнаюсь,  - сказал Ѓальтазар, - что Я сам принужден пристать к этим
сумасбродам, лишенным здравого смысла. Џосеребренное дерево - это вовсе не
сверкающий  прозрачный хрусталь,  а  органчик  звучит  не  как  стеклЯннаЯ
гармоника,  серебристый фазан -  не жокей,  а зонтик - не золотой жук. €ли
диковинный человек,  которого Я повстречал,  не доктор Џроспер Ђльпанус, о
ком ты говоришь, или доктор и впрЯмь посвЯщен в сокровеннейшие тайны.
   - „абы совсем, - сказал ”абиан, - дабы совсем исцелить тебЯ от странных
твоих  грез,  нет  ничего лучше,  как  прЯмехонько свести тебЯ  к  доктору
Ђльпанусу.  ’огда  ты  воочию  убедишьсЯ,  что  доктор  Џроспер Ђльпанус -
обыкновеннейший лекарь  и  уж  никоим образом не  выезжает на  прогулку на
единорогах, с серебристыми фазанами и золотыми жуками.
   - ’ы высказал,  -  воскликнул Ѓальтазар, у которого засверкали глаза от
радости,  - ты высказал, мой друг, сокровеннейшее желание моей души. „авай
немедлЯ двинемсЯ в путь.
   ‚скоре  они  уже  стоЯли  перед  запертыми решетчатыми воротами  парка,
посреди которого расположилсЯ дом доктора Ђльпануса.
   - Љак же нам войти? - спросил ”абиан.
   - џ  полагаю,   надо  постучать,   -  ответил  Ѓальтазар  и  взЯлсЯ  за
металлическую колотушку, висевшую у самого замка.
   …два только он  поднЯл колотушку,  как  под  землей послышалсЯ какой-то
рокот,  похожий  на  дальний  гром,  который  замер  в  бездонной глубине.
ђешетчатые  ворота  неторопливо  повернулись на  петлЯх,  друзьЯ  вошли  и
направились по  длинной  широкой  аллее,  в  конце  которой  они  завидели
сельский домик.
   - —то  ж,  -  спросил  ”абиан,  -  замечаешь  ли  ты  здесь  что-нибудь
необыкновенное, волшебное?
   -  „умаетсЯ  мне,  - возразил Ѓальтазар, - что способ, каким отворились
ворота,  не  так  уж  обычен,  и  потом,  не знаю отчего, но здесь мне все
кажетсЯ таким волшебным, таким магическим. ђазве где-нибудь в окрестностЯх
можно встретить столь дивные деревьЯ, как в этом парке? € даже мнитсЯ, что
иные  деревьЯ, иные кусты перенесены сюда из дальних, неведомых стран, - у
них сверкающие стволы и смарагдовые листьЯ.
   ”абиан завидел двух необычайной величины лЯгушек,  которые уже от самых
ворот скакали следом за путниками по обеим сторонам аллеи.
   - Ќечего сказать,  прекрасный парк,  -  вскричал ”абиан,  - где водЯтсЯ
такие гады!  - и нагнулсЯ, чтобы поднЯть камешек, намереваЯсь метнуть им в
этих  веселых  лЯгушек.  Ћбе  отпрыгнули  в  кусты  и  уставились на  него
блестЯщими  человечьими глазами.  -  Џогодите  же,  погодите!  -  закричал
”абиан, нацелилсЯ в одну из них и пустил камень.
   - Ќевежа! ‘ чего это он швырЯет камнЯми в честных людей, которые в поте
лица своего трудЯтсЯ в  саду ради хлеба насущного,  -  заквакала прегадкаЯ
маленькаЯ старушонка, сидевшаЯ у дороги.
   - €дем,  идем!  -  в ужасе забормотал Ѓальтазар,  отлично видевший, как
лЯгушка превратилась в старуху.  ѓлЯнув в кусты, он убедилсЯ, что и другаЯ
лЯгушка стала маленьким старикашкой, который теперь усердно полол траву.
   Џеред домом расстилалась прекраснаЯ большаЯ лужайка, на которой паслись
оба единорога; в воздухе лились дивные аккорды.
   - ‚идишь ли ты? ‘лышишь ли ты? - спросил Ѓальтазар.
   - џ  ничего не вижу,  -  отвечал ”абиан,  -  кроме двух маленьких пони,
которые  щиплют  траву,   а  в  воздухе,  надо  полагать,  слышатсЯ  звуки
развешанных где-нибудь эоловых арф.
   ЏростаЯ   благороднаЯ   архитектура   одноэтажного  сельского   домика,
соразмерного в  своих  пропорциЯх,  восхитила Ѓальтазара.  Ћн  потЯнул  за
шнурок звонка;  дверь тотчас растворилась, и друзей в качестве привратника
встретила высокаЯ, похожаЯ на страуса золотисто-желтаЯ птица.
   - ’ы поглЯди,  -  обратилсЯ ”абиан к Ѓальтазару,  -  ты поглЯди только,
какаЯ дурацкаЯ ливреЯ! …жели захочешь дать этому парню на водку, то где же
у него руки, чтобы сунуть монету в жилетный карман?
   Ћн  повернулсЯ  к  страусу,  ухватил  его  за  блестЯщие  мЯгкие перьЯ,
распустившиесЯ на шее под клювом подобно пышному жабо, и сказал:
   - „оложи о нас, дражайший приЯтель, господину доктору.
   Ќо страус ничего, кроме "квиррр", не ответил и клюнул ”абиана в палец.
   - ’ьфу,  черт!  -  вскричал ”абиан.  -  Ђ паренек-то, пожалуй, и впрЯмь
проклЯтаЯ птица!
   ’ут отворилась дверь во внутренние покои,  и сам доктор вышел навстречу
друзьЯм:   низенький,  худенький,  бледный  человек!  ЊаленькаЯ  бархатнаЯ
шапочка покрывала его голову,  красивые волосы струились длинными прЯдЯми.
„линный индийский хитон цвета охры и маленькие красные сапожки со шнурами,
отороченные -  трудно было  разобрать чем:  то  ли  пестрым мехом,  то  ли
блестЯщим пухом какой-то птицы,  -  составлЯли его одеЯние.  ‹ицо отражало
само спокойствие,  само благоволение,  только казалось странным, что когда
станешь совсем близко и  начнешь попристальнее в него вглЯдыватьсЯ,  то из
этого лица,  как  из  стеклЯнного футлЯра,  словно выглЯдывало еще  другое
маленькое личико.
   - џ  увидел,   -  приветливо  улыбаЯсь,  заговорил  тихим  и  несколько
протЯжным голосом Џроспер Ђльпанус,  -  Я  увидел вас,  господа,  из окна.
Џравда,  Я и раньше знал, по крайней мере касательно вас, дорогой господин
Ѓальтазар, что вы посетите менЯ. Џрошу пожаловать за мной.
   Џроспер Ђльпанус провел их  в  высокую круглую комнату,  всю  затЯнутую
небесно-голубыми  занавесЯми.  ‘вет  проникал  сверху  через  устроенное в
куполе  окно  и  падал  прЯмо  на  стоЯщий посредине гладко отполированный
мраморный стол,  поддерживаемый сфинксом.  Љроме этого,  в  комнате нельзЯ
было приметить ничего необыкновенного.
   - —ем могу служить? - спросил Џроспер Ђльпанус.
   Ѓальтазар, собравшись с духом, рассказал все, что случилось с маленьким
–иннобером,  начинаЯ  с  его  первого  поЯвлениЯ  в Љерепесе, и заключил с
непоколебимой    убежденностью,    что   Џроспер   Ђльпанус   ЯвитсЯ   тем
благодетельным   магом,   который   положит  конец  негодному  и  мерзкому
колдовству –иннобера.
   Џроспер  Ђльпанус,  погрузившись в  глубокое раздумье,  безмолвствовал.
Ќаконец,  по прошествии нескольких минут,  он с  серьезным видом и понизив
голос заговорил:
   -  ‘удЯ  по  всему,  что  вы  мне  рассказали,  Ѓальтазар,  не подлежит
сомнению,  что  в  деле  с маленьким –иннобером есть какое-то таинственное
обстоЯтельство.  Ћднако  нужно  знать  врага,  которого предстоит одолеть,
знать  причину, действие коей намереваешьсЯ разрушить. Њожно предположить,
что маленький –иннобер не кто иной, как альраун. ќто мы сейчас узнаем.
   ‘  этими словами Џроспер Ђльпанус потЯнул за  один из шелковых шнурков,
спускавшихсЯ с  потолка.  Ћдна из занавесей с шумом распахнулась,  и взору
открылось множество преогромных фолиантов,  сплошь в золоченых переплетах;
изЯщнаЯ,  воздушно  легкаЯ  лесенка  из  кедрового дерева  скатилась вниз.
Џроспер Ђльпанус поднЯлсЯ по  этой лесенке,  достал с  самой верхней полки
фолиант и,  заботливо смахнув с  него  пыль большой метелкой из  блестЯщих
павлиньих перьев, положил на мраморный стол.
   - ќтот трактат,  -  сказал он  -  посвЯщен альраунам,  которые все  тут
изображены;  быть может, вы найдете среди них и враждебного вам –иннобера,
и тогда он в наших руках.
   Љогда   Џроспер  Ђльпанус  раскрыл  книгу,   друзьЯ  увидели  множество
тщательно    раскрашенных    гравюр,    представлЯвших    наидиковеннейших
преуродливых человечков  с  глупейшими харЯми,  какие  только  можно  себе
вообразить.   Ќо  едва  только  Џроспер  прикоснулсЯ  к   одному  из  этих
человечков,  изображенных на  бумаге,  как он ожил,  выпрыгнул из листа на
мраморный стол  и  начал  преуморительно скакать  и  прыгать,  прищелкиваЯ
пальчиками,  выделываЯ кривыми ножками великолепнейшие пируэты и антраша и
чирикаЯ: "Љвирр-квапп, пирр-папп", - пока Џроспер не схватил его за голову
и  не положил в  книгу,  где он тотчас сплющилсЯ и  разгладилсЯ в  пеструю
картинку.
   ’аким способом пересмотрели в книге все изображениЯ, и Ѓальтазар не раз
готов  был  воскликнуть:   "‚от  он,   вот  –иннобер!"  Ќо,   всмотревшись
хорошенько,  принужден был,  к своему огорчению,  заметить,  что человечек
вовсе не –иннобер.
   - ‚се же довольно странно,  - сказал Џроспер Ђльпанус, просмотрев книгу
до  конца.  -  Ћднако,  -  продолжал он,  -  быть  может,  –иннобер  гном?
Џосмотрим.
   €  он с редким проворством снова взобралсЯ по кедровой лесенке и достал
другой фолиант,  бережно смахнул с  него пыль и положил на мраморный стол,
объЯвив:
   - ќтот трактат посвЯщен гномам; быть может, мы изловим –иннобера в этой
книге.
   „рузьЯ вновь  увидели множество тщательно раскрашенных гравюр,  которые
представлЯли отвратительное сборище безобразных коричнево-желтых  чудовищ.
€ когда Џроспер Ђльпанус прикасалсЯ к ним, они подымали плаксивые жалобные
вопли и под конец тЯжело выползали из листа и,  ворча и крЯхтЯ, копошились
на мраморном столе, пока доктор не втискивал их назад в книгу.
   Ќо и среди них не нашел Ѓальтазар –иннобера.
   - ‘транно,  весьма странно,  -  сказал доктор и погрузилсЯ в безмолвное
раздумье.
   - Љоролем жуков, - продолжал он некоторое времЯ спустЯ, - королем жуков
он  не может быть,  ибо тот,  как мне доподлинно известно,  как раз теперь
занЯт в другом месте;  маршалом пауков тоже нет, ибо маршал пауков, хотЯ и
безобразен, но разумен и искусен, живет трудами рук своих и не приписывает
себе чужие заслуги. ‘транно, очень странно!
   Ћн  опЯть  помолчал,  так  что  стали  Явственно  доноситьсЯ  различные
диковинные голоса:  то  отдельные звуки,  то  мощные  нарастающие аккорды,
раздававшиесЯ вокруг.
   - “  вас  тут  отовсюду  слышитсЯ  премилаЯ  музыка,  любезный господин
доктор, - сказал ”абиан.
   Џроспер Ђльпанус,  казалось,  вовсе не  замечал ”абиана,  его  взор был
устремлен на одного Ѓальтазара,  он простер к  нему руки и  слегка шевелил
пальцами, словно кропил его незримой влагой.
   Ќаконец доктор схватил Ѓальтазара за  обе руки и  сказал с  приветливой
серьезностью:
   - ’олько  чистейшее созвучие  психического начала  по  закону  дуализма
благоприЯтствует операции, которую Я сейчас предприму. ‘ледуйте за мной!
   „рузьЯ  прошли вслед за доктором несколько комнат, где, если не считать
нескольких  диковинных  зверей, упражнЯвшихсЯ в чтении, письме, живописи и
танцах,  ничего  примечательного  не  было,  пока  наконец не распахнулись
двустворчатые  двери,  и  друзьЯ  остановились перед плотным занавесом, за
которым исчез Џроспер Ђльпанус, оставив их в совершенной темноте. ‡анавес,
шурша,  раздвинулсЯ,  и  друзьЯ очутились в овальной зале, где был рассеЯн
магический  полусвет.  ѓлЯдЯ  на  стены,  казалось,  что  взор  терЯетсЯ в
необозримых  зеленых  рощах  и  в  цветочных  долах  с журчащими ручьЯми и
родниками.  ’аинственный  аромат  неведомых курений колыхалсЯ в комнате и,
казалось, разносил сладостные звуки стеклЯнной гармоники. Џроспер Ђльпанус
ЯвилсЯ  одетый  во  все  белое,  подобно  брамину, и водрузил посреди залы
большое круглое хрустальное зеркало, на которое набросил покрывало.
   - Џриблизьтесь,  -  сказал он торжественно и  глухо,  -  приблизьтесь к
этому зеркалу,  Ѓальтазар,  устремите неотступно все ваши мысли к Љандиде,
всей душой желайте,  чтобы она  предстала вам  в  это  мгновение,  которое
протекает сейчас в пространстве и времени.
   Ѓальтазар поступил так,  как ему было велено,  а Џроспер Ђльпанус, став
позади него, обеими руками описывал большие круги.
   ‘пустЯ несколько секунд из зеркала заструилсЯ голубоватый дым. Љандида,
прекраснаЯ Љандида Явилась во всей прелести своего облика, во всей полноте
жизни.  Ќо рЯдом с ней, совсем подле нее, сидел мерзкий –иннобер и пожимал
ее руки,  и целовал ее.  € Љандида одной рукой обнимала чудовище и ласкала
его.  Ѓальтазар готов был вскрикнуть,  но  Џроспер Ђльпанус крепко схватил
его за плечи, и крик замер у него в груди.
   - ‘покойней,  -  тихо сказал Џроспер,  - спокойней, Ѓальтазар. ‚озьмите
эту трость и поколотите малыша, только не трогайтесь с места.
   Ѓальтазар так  и  сделал  и  к  удовольствию своему увидел,  как  малыш
скорчилсЯ,  свалилсЯ со стула и стал кататьсЯ по земле. ‚ Ярости Ѓальтазар
бросилсЯ вперед,  но  видение растеклось в  тумане и  в  дыме,  а  Џроспер
Ђльпанус с силой отдернул взбешенного Ѓальтазара, громко крикнув:
   - ‘тойте!  …жели  вы  разобьете магическое зеркало -  мы  все  пропали!
‚ыйдем на свет!
   „рузьЯ,  повинуЯсь приказанию доктора, покинули залу и вошли в соседнюю
светлую комнату.
   - Ѓлагодарение  небу,  -  вскричал  ”абиан,  глубоко  переводЯ  дух,  -
благодарение небу, что мы выбрались из этой проклЯтой залы! „ухота теснила
мне сердце, и к тому же еще эти кунштюки, которые мне столь ненавистны.
   Ѓальтазар собиралсЯ возразить, но тут вошел Џроспер Ђльпанус.
   - ’еперь, - сказал он, - теперь нет сомнениЯ, что уродливый –иннобер не
альраун и  не  гном,  а  обыкновенный человек.  Ќо  тут  замешана какаЯ-то
таинственнаЯ,  колдовскаЯ сила, открыть которую мне покамест не удалось, и
оттого Я еще не могу помочь вам. Џосетите менЯ вскорости, Ѓальтазар, тогда
посмотрим, что надлежит предпринЯть. „о свиданьЯ!
   - €так,  -  сказал ”абиан, надвигаЯсь на доктора, - итак, вы волшебник,
господин  доктор,  а  не  способны  при  всем  вашем  магическом искусстве
отделать этого  маленького,  прежалкого –иннобера?  ’ак  знайте ж,  что  Я
считаю вас,  со всеми вашими пестрыми картинками, куколками, . магическими
зеркалами, со всем вашим фиглЯрским товаром, самым доподлинным шарлатаном.
Ѓальтазар влюблен и кропает стихи, его вы можете уверить во всЯком вздоре,
но со мной у вас ничего не выйдет.  џ - человек просвещенный и не допускаю
никаких чудес!
   - „умайте что  вам угодно,  -  возразил Џроспер Ђльпанус,  рассмеЯвшись
громче и веселей,  чем можно было от него ожидать. - Ќо хоть Я и не совсем
волшебник, все же владею некоторыми прекрасными кунштюками.
   - €з ‚иглебовой "Њагии" или из какой другой?  -  вскричал ”абиан. - Ќу,
тут вам далеко до нашего профессора Њоша ’ерпина,  и вам даже нельзЯ с ним
равнЯтьсЯ,  ибо  он  честный  человек и  всегда  показывает нам,  что  все
совершаетсЯ естественным образом,  и  он  вовсе  не  окружает  себЯ  таким
таинственным скарбом, как вы, господин доктор. Ќу, честь имею кланЯтьсЯ.
   - ќге, - сказал доктор, - неужто вы расстанетесь со мной в таком гневе?
   €  с этими словами он несколько раз тихо погладил обе руки ”абиана,  от
плеча до  кисти,  так что тому стало как-то не по себе,  и  он в  душевном
стеснении воскликнул:
   - —то это вы там делаете, господин доктор?
   - ‘тупайте-ка,  господа,  - сказал доктор. - ‚ас, господин Ѓальтазар, Я
надеюсь вскорости опЯть увидеть. Џомощь не замедлит прийти!
   - Ќа водку ты все же не получишь,  приЯтель!  -  крикнул, уходЯ, ”абиан
золотисто-желтому привратнику и  потрЯс его за  жабо.  Ќо привратник опЯть
ничего не ответил, кроме как "квирр", и снова клюнул ”абиана в палец.
   - ‚от тварь! - вскричал ”абиан и бросилсЯ бежать.
   Ћбе  лЯгушки  не  преминули учтиво проводить обоих друзей до решетчатых
ворот, которые с глухим рокотом растворились и затворились.
   - џ  не  знаю,  -  сказал Ѓальтазар,  бредЯ  по  проезжей дороге позади
”абиана,  -  Я не знаю, брат, что это тебе сегоднЯ вздумалось надеть такой
нелепый  сюртук  с  такими  невероЯтно длинными  полами  и  такими  куцыми
рукавами.
   ”абиан,  к  своему  удивлению,  заметил,  что  его коротенький сюртучок
вытЯнулсЯ  сзади  до  самой  земли,  а  рукава, прежде достаточно длинные,
собрались сборками у локтей.
   - ’ысЯча чертей, да что же это такое? - вскричал он и стал оттЯгивать и
обдергивать рукава и расправлЯть плечи.  ‘перва это как будто помогло,  но
едва  только  друзьЯ  прошли городские ворота,  как  рукава опЯть  полезли
кверху сборками,  а  полы стали расти,  так  что вскоре,  невзираЯ на  все
оттЯгиваниЯ,  обдергиваниЯ и пошевеливаниЯ, рукава собрались у самых плеч,
выставлЯЯ напоказ голые руки ”абиана, а сзади волочилсЯ шлейф, который все
более и  более удлинЯлсЯ.  ‚се встречные останавливались и хохотали во всю
глотку,  уличные мальчишки с восторженным воем и ликованием толпами бежали
за ”абианом,  хватали и рвали его длинное облачение,  так что ”абиан летел
кувырком,  а когда он вновь поднималсЯ на ноги, то шлейф отнюдь не убывал,
нет,  - он делалсЯ все длиннее. € все бешеней и неистовей становилсЯ смех,
ликование  и  крики,  пока  наконец  ”абиан,  едва  не  обезумев,  кинулсЯ
опрометью в распахнутую дверь какого-то дома. лейф тотчас же исчез.
   “   Ѓальтазара   не   было   времени   особенно   удивлЯтьсЯ  странному
околдовыванию ”абиана,  ибо  референдарий Џульхер  поймал  его,  затащил в
безлюдный переулок и сказал:
   - „а разве мыслимо,  что ты еще здесь,  что еще показываешьсЯ па людЯх,
когда тебЯ уже разыскивает педель с приказом об аресте!
   - —то такое? Ћ чем ты говоришь? - спросил в изумлении Ѓальтазар.
   - ’ак  далеко,  -  продолжал референдарий,  -  так  далеко увлекло тебЯ
безумие ревности, что ты, нарушив неприкосновенность жилища, с враждебными
намерениЯми ворвалсЯ в дом Њоша ’ерпина,  напал на –иннобера в присутствии
его невесты и до полусмерти избил уродливого малыша.
   - Џомилуй,  -  вскричал Ѓальтазар,  -  да  ведь Я  целый день не  был в
Љеренесе! ЉакаЯ постыднаЯ ложь!
   - ’ише,  тише, - перебил его Џульхер, - дурацкаЯ и безрассуднаЯ выдумка
”абиана надеть платье со  шлейфом спасет тебЯ.  ’еперь никто не обратит на
тебЯ вниманиЯ!  ‘кройсЯ только от  постыдного ареста,  а  уж  остальное мы
уладим.  ’ебе нельзЯ возвращатьсЯ домой. „ай мне ключ, Я перешлю тебе все,
что нужно. ‘корей в •ох-џкобсхейм!
   €,  сказав  это,  референдарий  потащил  за  собой  Ѓальтазара  глухими
переулками за городские ворота, к деревне •ох-џкобсхейм, где прославленный
ученый Џтоломей ”иладельфус писал достопримечательную книгу о  неизвестном
народе - студентах.


ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ

Љак –иннобер, тайный советник по особым делам, причесывалсЯ в своем саду и
  принимал росЯную ванну. - Ћрден ‡елено-пЯтнистого тигра. - ‘частливаЯ
выдумка театрального портного. - Љак фрейлейн фон ђозеншен облилась кофе,
               а Џроспер Ђльпанус уверЯл ее в своей дружбе.

   Џрофессор Њош ’ерпин утопал в блаженстве.
   -  Њогло  ли,  -  говорил  он  сам себе, - могло ли мне выпасть большее
счастье,  чем  случай, приведший в мой дом достойнейшего тайного советника
по  особым  делам еще студентом? Ћн женитсЯ на моей дочери, он станет моим
зЯтем,  через  него  Я войду в милость к нашему славному кнЯзю Ѓарсануфу и
буду подыматьсЯ по лестнице, по которой взбираетсЯ мой превосходный крошка
–иннобер.  Џо правде, мне самому частенько непонЯтно, как это моЯ девочка,
Љандида,  без  памЯти  влюбилась  в  малыша.  Ћбыкновенно женщины обращают
больше  вниманиЯ на красивую внешность, нежели на редкие способности души,
а  Я,  часом, как поглЯжу на этого малыша по особым делам, то мне сдаетсЯ,
что  его  нельзЯ  назвать  слишком  красивым, он даже - bossu[*], но тише,
тш-тш, - и у стен есть уши. Ћн любимец кнЯзЯ, он пойдет в гору, все выше и
выше, и он - мой зЯть.
   [* ѓорбатый (фр.)]
   Њош  ’ерпин  был  прав.  Љандида  обнаруживала решительную склонность к
малышу,  и когда иной раз кто-нибудь, не подпавший действию диковинных чар
–иннобера, давал понЯть, что тайный советник по особым делам всего-навсего
зловредный урод,  она  тотчас  принималась говорить о  дивных,  прекрасных
волосах, которыми его наделила природа.
   Ќикто при таких речах Љандиды не улыбалсЯ так коварно, как референдарий
Џульхер.
   Ћн  ходил  по  пЯтам  за –иннобером, а верным помощником ему был тайный
секретарь  Ђдриан, тот самый молодой человек, которого чары –иннобера едва
не   изгнали   из   канцелЯрии  министра.  …му  удалось  вновь  приобрести
расположение кнЯзЯ, только раздобыв отличное средство длЯ выведениЯ пЯтен.
   ’айный советник по особым делам –иннобер обитал в прекрасном доме с еще
более  прекрасным садом,  посреди  которого  находилась закрытаЯ  со  всех
сторон  густым  кустарником полЯнка,  где  цвели  великолепные розы.  Ѓыло
замечено,  что  через  каждые  девЯть  дней  –иннобер  тихонько встает  на
рассвете,  одеваетсЯ  сам,  как  это  ему  ни  трудно,  без  помощи  слуг,
спускаетсЯ в сад и исчезает в кустах, скрывающих полЯнку.
   Џульхер  и   Ђдриан,   подозреваЯ  тут  какую-то  тайну  и   выведав  у
камердинера,  что  прошло девЯть дней  с  тех  пор,  как  –иннобер посетил
помЯнутую  полЯнку,  отважились перелезть ночью  через  садовую  ограду  и
укрытьсЯ в кустах.
   …два занЯлось утро, как они завидели малыша, который приближалсЯ к ним,
чихаЯ  и  фыркаЯ;  когда  он  проходил куртины,  росистые стебли  и  ветви
хлестали его по носу
   Љогда  он  пришел  на  розовую полЯнку,  то  по  кустарникам пронеслось
сладостное  дуновение  и   розы  заблагоухали  еще  сильнее.   ЏрекраснаЯ,
закутаннаЯ в покрывало женщина с крыльЯми за спиной слетела вниз,  присела
на  резной стул,  стоЯвший посреди розовых кустов,  и,  тихо приговариваЯ:
"Џоди сюда, дитЯ мое", - привлекла к себе маленького –иннобера и принЯлась
золотым  гребнем  расчесывать его  длинные,  спадавшие  на  спину  волосы.
Џо-видимому,  это было малышу весьма по  сердцу,  потому что он  жмурилсЯ,
вытЯгиваЯ ножки,  ворчал и мурлыкал,  словно кот.  ќто продолжалось добрых
пЯть минут, после чего волшебница провела пальцем по темени малыша, и оба,
Џульхер и Ђдриан,  приметили па голове –иннобера сверкающую узкую огненную
полоску. †енщина наконец сказала:
   -  Џрощай,  милое  дитЯ  мое!  Ѓудь  разумен,  будь  разумен, насколько
сможешь.
   Њалыш отвечал:
   -  Adieu,  матушка, разума у менЯ довольно, тебе не нужно повторЯть мне
это так часто.
   Ќезнакомка медленно поднЯлась и исчезла в воздухе.
   Џульхер  и  Ђдриан  оцепенели  от  изумлениЯ. Ќо едва –иннобер собралсЯ
удалитьсЯ, референдарий выскочил из кустов и громко закричал:
   - ‘ добрым утром,  господин тайный советник по особым делам!  ќ! „а как
славно вы причесаны!
   –иннобер  оглЯнулсЯ  и, завидев референдариЯ, бросилсЯ было бежать. Ќо,
по  неуклюжести  своей  и  природной  слабости ног, он споткнулсЯ и упал в
высокую  траву,  так что стебли сомкнулись над ним и он очутилсЯ в росЯной
ванне.  Џульхер  подскочил к малышу и помог ему стать на ноги, но –иннобер
загнусавил:
   - ‘ударь,  как попали вы в мой сад?  Џроваливайте ко всем чертЯм! - ’ут
он запрыгал и бросилсЯ опрометью домой.
   Џульхер написал Ѓальтазару об  этом удивительном происшествии и  обещал
ему  усугубить  наблюдение  за  маленьким  колдовским отродьем.  Љазалось,
–иннобер был безутешен от того,  что с ним приключилось.  Ћн велел уложить
себЯ в постель и так стонал и охал, что весть о его внезапном недуге скоро
дошла до министра Њондшейна, а затем и до кнЯзЯ Ѓарсануфа.
   ЉнЯзь Ѓарсануф тотчас послал к маленькому любимцу своего лейб-медика.
   - „остойнейший господин тайный советник,  -  сказал лейб-медик, пощупав
пульс,  -  вы жертвуете собой длЯ отечества.  “сердные труды уложили вас в
постель, беспрестанное напрЯжение ума послужило причиной несказанных ваших
страданий,  кои  вы  принуждены претерпевать.  ‚ы  весьма бледны и  совсем
осунулись,  однако ваша бес ценнаЯ голова так и пылает!  Ђй-ай!  ’олько не
воспаление  мозга!  Ќеужто  это  вызвано  неустанным  попечением  о  благе
государства? …два ли это возможно! Ќо, позвольте!
   ‹ейб-медик,  должно быть,  заметил на голове –иннобера ту самую красную
полоску,  которую открыли Џульхер и  Ђдриан.  € он,  производЯ в отдалении
несколько магнетических пассов и со всех сторон подув на больного, который
при  этом  весьма Явственно мЯукал и  пронзительно пищал,  хотел  провести
рукой по  голове и  ненароком коснулсЯ красной полоски.  Ќо  тут –иннобер,
вскипев  от  Ярости,  подскочил  и  маленькой  костлЯвой  ручонкой  влепил
лейб-медику,  который как  раз  в  это  времЯ  наклонилсЯ над  ним,  такую
оплеуху, что отдалось по всей комнате.
   - —то вам надобно, - вскричал –иннобер, - что вам от менЯ надобно, чего
ради вы ерошите мои волосы? џ совсем но болен, Я здоров, Я тотчас встану и
поеду к министру на совещание, проваливайте!
   ‹ейб-медик  в  страхе поспешил прочь.  Ќо  когда  он  рассказывал кнЯзю
Ѓарсануфу, как с ним обошлись, то последний в восторге воскликнул:
   -  Љакое  усердие  в  служении  государству!  Љакое  достоинство, какое
величие в поступках! —то за человек этот –иннобер!
   - Њой  любезнейший господин тайный советник,  -  обратилсЯ к  –инноберу
министр Џретекстатус фон Њондшейн,  -  как прекрасно,  что вы, невзираЯ на
вашу болезнь,  прибыли на конференцию.  џ  составил мемориал по важнейшему
долу с какатукским двором,  - составил сам и прошу вас доложить его кнЯзю,
ибо  ваше  вдохновенное чтение возвысит целое,  автором коего  менЯ  тогда
признает кнЯзь!
   Њемориал,  которым хотел блеснуть Џретекстатус,  составлен был  не  кем
иным, как Ђдрианом.
   Њинистр  отправилсЯ вместе  с  малышом  к  кнЯзю.  –иннобер вытащил  из
кармана мемориал,  врученный ему министром,  и принЯлсЯ читать. Ќо так как
из  его чтениЯ ровно ничего не  получалось и  он  нес чистейшую околесицу,
ворчал и урчал, то министр взЯл у него из рук бумагу и стал читать сам.
   ЉнЯзь,  видимо, был в совершенном восхищении, он дозволил заметить свое
одобрение, беспрестанно восклицаЯ:
   - Џрекрасно! €зрЯдно сказано! ‚еликолепно! Џревосходно!
   Љак только министр кончил, кнЯзь подошел прЯмо к –инноберу, поднЯл его,
прижал к  груди,  как раз к  тому месту,  где у  него,  то  есть у  кнЯзЯ,
красовалась  большаЯ  звезда  ‡елено-пЯтнистого  тигра,   и,   заикаЯсь  и
всхлипываЯ, воскликнул:
   - Ќет,  какой человек!  Љакой талант!  Љакое усердие! ЉакаЯ любовь! ќто
просто невероЯтно,  невероЯтно!  -  €  слезы градом сыпались из  его глаз.
Џотом сдержаннее:  -  –иннобер! џ назначаю вас своим министром! Џребывайте
верным  и  преданным  отечеству,  пребывайте доблестным слугой  Ѓарсануфа,
который будет вас ценить, будет вас любить!
   € затем, нахмурившись, обратилсЯ к министру:
   - џ  примечаю,  любезный барон фон Њондшейн,  что с  некоторых пор ваши
силы иссЯкают. Ћтдых в ваших имениЯх будет вам благотворен! Џрощайте!
   Њинистр фон  Њондшейн удалилсЯ,  бормоча сквозь зубы  нечто невнЯтное и
бросаЯ  Яростные взглЯды на  –иннобера,  который,  по  своему обыкновению,
подперсЯ тросточкой,  привстал на цыпочки и  с  горделивым и дерзким видом
озиралсЯ по сторонам.
   -  џ  должен,  -  сказал  кнЯзь,  -  Я должен отличить вас, дорогой мой
–иннобер,  как  то  подобает  по вашим высоким заслугам. Џосему примите из
моих рук орден ‡елено-пЯтнистого тигра!
   €  кнЯзь хотел надеть ему орденскую ленту,  повелев камердинеру со всей
поспешностью  принести  ее;  но  уродливое  сложение  –иннобера  послужило
причиной того,  что лента никак не могла удержатьсЯ на положенном месте, -
она то непозволительно задиралась кверху, то столь же непристойно съезжала
вниз.
   ‚  этом,  равно  как  и  во  всех  других делах,  касающихсЯ подлинного
благополучиЯ   государства,    кнЯзь   был    весьма   щепетилен.    Ћрден
‡елено-пЯтнистого тигра  надлежало носить на  ленте  в  косом  направлении
между  бедренной  костью  и  копчиком,  на  три  шестнадцатых  дюйма  выше
последнего.  ‚от этого-то и не могли добитьсЯ.  Љамердинер,  три пажа, сам
кнЯзь немало потрудились над  этим;  но  все  их  стараниЯ были  напрасны.
ЏредательскаЯ лента скользила во  все  стороны,  и  –иннобер стал  сердито
квакать:
   - —его это вы так несносно тормошите менЯ? Џусть эта дурацкаЯ штуковина
болтаетсЯ как угодно! џ теперь - министр и им останусь!
   - „лЯ чего же,  -  сказал в гневе кнЯзь,  - длЯ чего же учрежден у менЯ
капитул  орденов,  когда  в  расположении  лент  существуют  столь  глупые
статуты,  противные моей воле.  ’ерпение,  мой  любезный министр –иннобер,
скоро все будет иначе!
   „абы измыслить,  каким искусным способом приладить к министру –инноберу
ленту ‡елено-пЯтнистого тигра, пришлось по повелению кнЯзЯ созвать капитул
орденов,   коему  были   приданы  еще   два   философа  и   один   заезжий
естествоиспытатель,  возвращавшийсЯ с ‘еверного полюса.  €, дабы они могли
собратьсЯ с силами длЯ столь важного совещаниЯ, всем участникам оного было
предписано за  неделю до  того  перестать думать;  а  чтобы  могли они  то
произвести с большим успехом, не оставлЯЯ трудов на пользу государства, им
надлежало упражнЯтьсЯ в  счете.  “лицы  перед  дворцом,  где  должны  были
заседать члены капитула орденов, философы и естествоиспытатель, были густо
застланы соломой,  дабы стук колес не помешал мудрецам;  по той же причине
возбранЯлось  бить   в   барабаны,   производить  музыку  и   даже  громко
разговаривать вблизи  дворца.  ‚  самом  же  дворце все  ходили в  толстых
войлочных туфлЯх и объЯснЯлись знаками.
   ‘емь  дней  напролет,  с  раннего  утра  до  позднего  вечера,  длились
совещаниЯ, но все еще нельзЯ было и помышлЯть о каком-нибудь решении.
   ЉнЯзь  в  совершенном нетерпении то  и  дело  посылал передать им,  что
должны же они,  черт подери,  наконец измыслить что-нибудь путное.  Ќо это
нисколько не помогало.
   …стествоиспытатель  исследовал,   насколько  было  возможно,   сложение
–иннобера,  измерил  высоту  и  ширину  его  горба  и  представил капитулу
точнейшие на  сей счет вычислениЯ.  Ћн-то и  предложил наконец призвать на
совещание театрального портного.
   Љак ни странно было это предложение, его принЯли единогласно, - в таком
все находилось беспокойстве и страхе.
   ’еатральный портной, господин Љеэс, был человек чрезвычайно пронырливый
и лукавый.  …два только ему изложили,  в чем состоЯло затруднение, едва он
поглЯдел на вычислениЯ естествоиспытателЯ,  как у  него уже было под рукой
великолепнейшее средство укрепить орденскую ленту на надлежащем месте.
   Ђ именно - на груди и на спине нужно нашить известное число пуговиц и к
ним пристегивать орденскую ленту. Џроизведенный опыт удалсЯ на славу.
   ЉнЯзь был в  восхищении и  одобрил предложение капитула отныне учредить
длЯ ордена ‡елено-пЯтнистого тигра несколько различных степеней - по числу
пуговиц,  с  коими его жалуют.  Ќапример,  орден ‡елено-пЯтнистого тигра с
двумЯ пуговицами,  с тремЯ пуговицами и так далее. ‚ виде особого отличиЯ,
какого никто другой не  смел домогатьсЯ,  министр –иннобер получил орден с
двадцатью алмазными пуговицами,  ибо  как раз двадцать пуговиц потребовало
его удивительное телосложение.
   Џортной Љеэс  получил орден  ‡елено-пЯтнистого тигра  с  двумЯ золотыми
пуговицами, и так как сам кнЯзь, несмотрЯ на помЯнутую счастливую выдумку,
считал его плохим портным и  потому не хотел у  него одеватьсЯ,  то он был
пожалован чином действительного тайного обер-костюмера кнЯзЯ.


   „октор Џроспер Ђльпанус задумчиво глЯдел из  окна своего сельского дома
в  парк.  ‚сю  ночь  напролет он  был  занЯт тем,  что  составлЯл гороскоп
Ѓальтазара,   а  при  этом  разузнал  кое-что  и  относительно  маленького
–иннобера.  Ќо  всего важнее длЯ него было то,  что случилось с  малышом в
саду, когда его подстерегли Џульхер и Ђдриан. Џроспер Ђльпанус намеревалсЯ
было кликнуть своих единорогов,  чтобы они  подали раковину,  так  как  он
хотел  отправитьсЯ  в   •ох-џкобсхейм,   как   вдруг  загремела  карета  и
остановилась подле  решетчатых ворот парка.  „оложили,  что  канонисса фон
ђозеншен желает поговорить с господином доктором.
   - „обро пожаловать! - сказал Џроспер Ђльпанус, и дама вошла.
   Ќа  ней было длинное черное платье,  и  она была закутана в  покрывало,
подобно матроне.  Џроспер Ђльпанус,  объЯтый странным предчувствием,  взЯл
трость и устремил на незнакомку искрЯщиесЯ лучи своего набалдашника. € вот
как  будто молнии с  легким потрескиванием засверкали вокруг дамы,  и  она
Явилась в белом прозрачном одеЯнии,  блестЯщие стрекозьи крыльЯ были у нее
за  плечами,  белые  и  красные  розы  заплетены в  волосах.  "ќге-ге!"  -
прошептал Џроспер,  спрЯтав трость под шлафрок,  и тотчас дама предстала в
прежнем своем виде.
   Џроспер Ђльпанус приветливо пригласил ее  сесть.  ”рейлейн фон ђозеншен
сказала,  что у  нее было давнишнее намерение посетить господина доктора в
его  сельском доме,  дабы  приобрести знакомство с  человеком,  коего  всЯ
округа славит как  весьма искусного,  благодетельного мудреца.  ‚ерно,  он
удовольствует ее просьбу и  согласитсЯ как врач наблюдать за расположенным
неподалеку  приютом  длЯ  благородных девиц,  ибо  старые  дамы  частенько
прихварывают  и  не  получают  никакой  помощи.  Џроспер  Ђльпанус  учтиво
ответил,  что  хотЯ он  уже  давно оставил практику,  но  согласен сделать
исключение и  в  случае надобности посетить призреваемых девиц,  затем  он
осведомилсЯ,  не  страдает ли  сама фрейлейн фон ђозеншен от какого-нибудь
недуга.  ”рейлейн  ответила уверением,  что  она  лишь  времЯ  от  времени
замечает ревматические боли в  членах,  когда ей случаетсЯ простудитьсЯ на
утренней прогулке,  но сейчас она совершенно здорова,  и  тут она перевела
беседу на какую-то безразличную тему.  Џроспер спросил,  не желает ли она,
так как только что наступило утро,  выпить чашку кофе?  ђозеншен заметила,
что  канониссы никогда не  пренебрегают этим.  Љофе  подали,  но,  как  ни
старалсЯ Џроспер налить его,  чашки оставались пустыми,  хотЯ кофе и лилсЯ
из кофейника.
   - ќ-э!  -  улыбнулсЯ Џроспер Ђльпанус.  -  „а  это строптивый кофе!  Ќе
угодно ли вам, досточтимаЯ фрейлейн, разлить самой?
   - ‘ удовольствием, - отвечала фрейлейн и взЯла кофейник. Ќо несмотрЯ на
то что из него не вылилось ни капли,  все чашки наполнились,  и кофе потек
через край прЯмо на  стол,  на  платье канониссы.  Ћна  поспешно отставила
кофейник, и кофе бесследно исчез. Ћба, Џроспер Ђльпанус и канонисса, молча
и несколько странно посмотрели друг па друга.
   - Ќаверное,  -  начала дама,  -  наверное,  вы, господин доктор, читали
заманчивую книгу, когда Я вошла?
   - ‚   самом  деле,   -   отвечал  доктор,   -   в   этой   книге  много
достопримечательного!
   €  он хотел раскрыть маленькую книжку в  золоченом переплете,  лежавшую
перед ним на столе. Ќо все усилиЯ его остались тщетными, ибо книжка всЯкий
раз захлопывалась с громким: клипп-клапп!
   - ќ-э! - сказал Џроспер Ђльпанус. - Ђ не попытаетесь ли вы, досточтимаЯ
фрейлейн, совладать с этой своевольной книжицей?
   Ћн  вручил ей  книгу,  котораЯ,  едва  только дама прикоснулась к  ней,
раскрылась сама собой.  Ќо  все листы выскользнули из  нее,  растЯнулись в
исполинское фолио и зашуршали по всей комнате.
   ”рейлейн отпрЯнула в  испуге.  „октор с  силой захлопнул книгу,  и  все
листы исчезли.
   - Ћднако ж,  -  с мЯгкой усмешкой сказал Џроспер Ђльпанус, поднимаЯсь с
места, - однако ж, моЯ досточтимаЯ госпожа, длЯ чего расточаем мы времЯ на
подобные пустые фокусы;  ибо то,  что мы  делаем,  ведь не  что иное,  как
обыкновенные застольные фокусы;  перейдем-ка  лучше  к  более  возвышенным
предметам.
   - џ хочу уйти! - вскричала фрейлейн и поднЯлась с места.
   - Ќу,  -  сказал Џроспер Ђльпанус,  -  это не так легко вам удастсЯ без
моего дозволениЯ,  ибо,  милостиваЯ государынЯ,  принужден вам сказать, вы
теперь совершенно в моей власти.
   - ‚  вашей власти,  -  гневно воскликнула фрейлейн,  -  в вашей власти,
господин доктор? ‚здорное самообольщение!
   €  тут  она  распустила свое  шелковое  платье  и  взлетела  к  потолку
прекрасной бархатно-черной бабочкой-антиопой.
   Ќо  тотчас, зажужжав и загудев, взвилсЯ за ней следом Џроспер Ђльпанус,
принЯв  вид дородного жука-рогача. ‚ полном изнеможении бабочка опустилась
на  пол и забегала по комнате маленькой мышкой. Ќо жук-рогач с фырканьем и
мЯуканьем  устремилсЯ  за  ней  серым  котом.  Њышка  снова взвилась вверх
блестЯщим  колибри,  но  тогда  вокруг дома послышались различные странные
голоса,  и,  жужжа,  налетели  всЯческие  диковинные насекомые, а с ними и
невиданные  лесные  пернатые,  и  золотаЯ  сеть затЯнула окна. € вдруг феЯ
ђозабельверде,  во  всем  блеске  и  величии,  в сверкающем белом одеЯнии,
опоЯсаннаЯ  алмазным  поЯсом,  с  белыми и красными розами, заплетенными в
темные локоны, Явилась посреди комнаты. Ђ перед нею маг в расшитом золотом
хитоне,  со  сверкающей  короной  на  голове, - в руке трость с источающим
огненные лучи набалдашником.
   ђозабельверде стала наступать на  мага,  как  вдруг из  ее  волос выпал
золотой гребень и разбилсЯ о мраморный пол, словно стеклЯнный!
   - ѓоре мне! ѓоре мне! - вскричала феЯ.
   €  вдруг  за кофейным столом снова сидели канонисса ђозеншен, в длинном
черном платье, а против нее доктор Џроспер Ђльпанус.
   - џ  полагаю,  -  преспокойно сказал Џроспер Ђльпанус,  как ни в чем не
бывало разливаЯ прекрасный дымЯщийсЯ мокко в китайские чашки, - Я полагаю,
моЯ досточтимаЯ фрейлейн,  мы теперь довольно хорошо знаем друг друга. Њне
очень жаль, что ваш прекрасный гребень разбилсЯ об этот каменный пол.
   - ’ому виной, - возразила фрейлейн, с удовольствием прихлебываЯ кофе, -
только моЯ неловкость.  Ќужно остерегатьсЯ ронЯть что-нибудь на  этот пол,
ибо,  если Я  не  ошибаюсь,  эти камни покрыты диковиннейшими иероглифами,
которые многие могут счесть за обыкновенные жилки в мраморе.
   - €зносившиесЯ талисманы, моЯ госпожа, - сказал Џроспер, - износившиесЯ
талисманы эти камни, ничего больше.
   - Ћднако, любезный доктор, - воскликнула фрейлейн, - как могло статьсЯ,
что мы давным-давно не познакомились, что наши пути ни разу не сошлись?
   -  ђазличие  в  воспитании,  -  ответил  Џроспер Ђльпанус, - различие в
воспитании,  высокочтимаЯ фрейлейн, единственно тому виной. ‚ то времЯ как
вы,   девушка,   преисполненнаЯ   надежд,   были   в  „жиннистане  всецело
предоставлены  вашей собственной богатой натуре, вашему счастливому гению,
Я,  горемычный  студент, заключенный в пирамидах, слушал лекции профессора
‡ороастра,  старого  ворчуна,  который,  однако,  чертовски  много знал. ‚
правление   достойного   кнЯзЯ  „еметриЯ  Я  поселилсЯ  в  этой  маленькой
прелестной стране.
   - Љак,  -  удивилась фрейлейн, - и вас не выслали, когда кнЯзь Џафнутий
насаждал просвещение?
   - ‚овсе нет,  -  ответил Џроспер,  - более того: подлинное свое "Я" мне
удалось скрыть совершенно, ибо Я употребил все стараниЯ, чтобы в различных
сочинениЯх,  которые Я распространЯл,  выказать самые отменные познаниЯ по
части просвещениЯ. џ доказывал, что без соизволениЯ кнЯзЯ не может быть ни
грома, ни молнии и что если у нас хорошаЯ погода и отличный урожай, то сим
мы обЯзаны единственно лишь непомерным трудам кнЯзЯ и благородных господ -
его приближенных,  кои весьма мудро совещаютсЯ о том в своих покоЯх,  в то
времЯ  как  простой народ пашет землю и  сеет.  ЉнЯзь Џафнутий возвел менЯ
тогда  в  должность тайного  верховного президента просвещениЯ,  которую Я
вместе с  моей личиной сбросил как тЯгостное бремЯ,  когда миновала гроза.
‚тайне Я приносил пользу,  насколько мог.  ’о,  что мы с вами, досточтимаЯ
фрейлейн, зовем истинной пользой. ‚едомо ли вам, дорогаЯ фрейлейн, что это
Я  предостерег вас  от  вторжениЯ просветительной полиции?  —то это мне вы
обЯзаны тем,  что еще обладаете прелестными безделками,  кои вы мне только
что показали?  Ћ  боже,  любезнаЯ фрейлейн,  да  поглЯдите только в  окно!
Ќеужто  не  узнаете  вы  этот  парк,  где  вы  так  часто  прогуливались и
беседовали с дружественными духами, обитавшими в кустах, цветах, родниках?
ќтот парк Я спас с помощью моей науки.  Ћн и теперь все тот же,  каким был
во времена старика „еметриЯ.  •вала небу, кнЯзю Ѓарсануфу нет особой нужды
до всЯкого чародейства.  Ћн - снисходительный государь и дозволЯет каждому
поступать по своей воле и чародействовать сколько душе угодно, лишь бы это
не  было особенно заметно да  исправно платили бы  подати.  ‚от Я  и  живу
здесь, как вы, дорогаЯ фрейлейн, в своем приюте, счастливо и беспечально.
   - „октор,  -  воскликнула девица  фон  ђозеншен,  залившись слезами,  -
доктор,  что вы сказали!  Љакое откровение!  „а,  Я узнаю эту рощу,  где Я
вкушала блаженнейшие радости.  „октор,  вы  благороднейший человек,  сколь
многим Я  вам  обЯзана!  €  вы  так  жестоко преследуете моего  маленького
питомца?
   - ‚ы,  -  возразил доктор, - вы, досточтимаЯ фрейлейн, дали увлечь себЯ
вашей  прирожденной доброте  и  расточаете  свои  дары  недостойному.  Ќо,
однако,  невзираЯ  на  вашу  добросердечную  мощь,  –иннобер  -  маленький
уродливый негодЯй и  всегда  таким  останетсЯ,  а  теперь,  когда  золотой
гребень разбилсЯ, он совершенно в моей власти.
   - Ћ, сжальтесь, доктор! - взмолилась фрейлейн.
   - Ђ не угодно ли вам поглЯдеть сюда?  -  сказал Џроспер, подаваЯ девице
составленный им гороскоп Ѓальтазара.
   ”рейлейн заглЯнула в гороскоп и горестно воскликнула:
   - „а!  …сли  все  обстоит так,  то  Я  принуждена уступить высшей силе!
Ѓедный –иннобер!
   - Џризнайтесь,  досточтимаЯ фрейлейн,  -  с  улыбкой сказал  доктор,  -
признайтесь,  что  дамы  нередко  с  большой  охотой  впадают  в  причуды;
неустанно и неотступно преследуЯ внезапную прихоть, они не замечают, сколь
болезненно это нарушает другие отношениЯ.  ‘удьба –иннобера свершитсЯ,  но
прежде он еще достигнет почести незаслуженной!  ќтим Я свидетельствую свою
преданность вашей силе, вашей доброте, вашей добродетели, моЯ высокочтимаЯ
милостиваЯ госпожа.
   - Џрекрасный,  чудесный человек,  -  воскликнула фрейлейн, - останьтесь
моим другом!
   - Ќавеки!   -  ответил  доктор.  -  ЊоЯ  дружба,  моЯ  духовнаЯ  к  вам
склонность,  прекраснаЯ феЯ,  никогда не пройдут. ‘мело обращайтесь ко мне
во всех недоуменных обстоЯтельствах и  -  о,  приезжайте пить кофе,  когда
только это вам вздумаетсЯ!
   - Џрощайте,   мой  достойнейший  маг,   Я   никогда  не   забуду  вашей
благосклонности,   вашего  кофе!   -  ‘казав  это,  растроганнаЯ  фрейлейн
поднЯлась, чтобы удалитьсЯ.
   Џроспер Ђльпанус проводил ее до решетчатых ворот, в то времЯ как вокруг
раздавались чудеснейшие и нежнейшие лесные голоса.
   “   ворот   вместо   кареты  фрейлейн  стоЯла  запрЯженнаЯ  единорогами
хрустальнаЯ раковина доктора,  на запЯтках поместилсЯ золотой жук, раскрыв
блестЯщие крыльЯ.  Ќа козлах восседал серебристый фазан и,  держа в  клюве
золотые вожжи, поглЯдывал на фрейлейн умными глазами.
   Љогда   хрустальнаЯ  карета   покатилась,   наполнЯЯ  дивными   звуками
благоухающий лес,  канонисса почувствовала себЯ  перенесенной в  блаженные
времена чудеснейшей жизни фей.


ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ

Љак профессор Њош ’ерпин испытывает природу в кнЯжеском винном погребе. -
Mycetes Beelzebub. - ЋтчаЯние студента Ѓальтазара. - Ѓлаготворное влиЯние
   хорошо устроенного сельского дома на семейное счастье. - Љак Џроспер
    Ђльпанус преподнес Ѓальтазару черепаховую табакерку и затем уехал.

   Ѓальтазар,  укрывшийсЯ в деревне •ох-џкобсхейм,  получил из Љерепеса от
референдариЯ Џульхера письмо следующего содержаниЯ:
   "„ела  наши,  дорогой  друг  Ѓальтазар, идут все хуже и хуже. Ќаш враг,
мерзостный  –иннобер,  сделалсЯ  министром иностранных дел и получил орден
‡елено-пЯтнистого  тигра  с  двадцатью  пуговицами.  Ћн вознессЯ в любимцы
кнЯзЯ  и берет верх во всем, чего только пожелает. Џрофессор Њош ’ерпин на
себЯ  не  похож:  так  он  напыжилсЯ  от глупой гордости. Џредстательством
своего  будущего  зЯтЯ он заступил место генерал-директора всех совокупных
дел  по  части  природы во всем государстве, - должность, котораЯ приносит
ему  немало денег и множество других прибытков. ‚ силу помЯнутой должности
генерал-директора  он  подвергает  цензуре  и  ревизии  солнечные и лунные
затмениЯ,  равно как и предсказаниЯ погоды во всех календарЯх, дозволенных
в  государстве, и в особенности испытывает природу в резиденции кнЯзЯ и ее
окрестностЯх.   ђади   сих   занЯтий   он   получает  из  кнЯжеских  лесов
драгоценнейшую  дичь,  редчайших  животных,  коих  он, дабы исследовать их
естество,  велит зажаривать и съедает. ’еперь он пишет (или, по крайности,
уверЯет,  что  пишет)  трактат,  по  какой причине вино несхоже по вкусу с
водой,  а  также  оказывает  иное  действие,  и  сочинение  это он намерен
посвЯтить  своему  зЯтю.  ‚  сих  целЯх  –иннобер  исхлопотал Њошу ’ерпину
дозволение в любое времЯ производить штудии в кнЯжеском винном погребе. Ћн
уже  проштудировал  пол-оксгофта  старого рейнвейна, равно как и несколько
дюжин  шампанского,  а  теперь  приступил  к  бочке  аликанте. Џогребщик в
отчаЯнии  ломает руки. €так, профессору, который, как тебе известно, самый
большой  лакомка  на  свете, повезло, и он вел бы весьма привольную жизнь,
если  бы  часто  не  приходилось  ему,  когда  град  побьет полЯ, поспешно
выезжать   в   деревню,  чтобы  объЯснить  кнЯжеским  арендаторам,  отчего
случаетсЯ  град,  дабы  и этим глупым пентюхом малость перепало от науки и
они  могли  бы  впредь  остерегатьсЯ  подобных  бедствий  и  не  требовать
увольнениЯ от арендной платы по причине несчастьЯ, в коем никто, кроме них
самих, не повинен.
   Њинистр никак не  может позабыть принЯтые от  тебЯ побои.  Ћн  поклЯлсЯ
отомстить.  ’ебе уж больше нельзЯ показыватьсЯ в Љерепесе.  € менЯ он тоже
жестоко  преследует,  так  как  Я  подглЯдел его  таинственное обыкновение
причесыватьсЯ у  крылатых дам.  „о  тех  пор  пока –иннобер будет любимцем
кнЯзЯ,   мне  нечего  и  рассчитывать  заступить  какую-нибудь  порЯдочную
должность.  ЊоЯ несчастливаЯ звезда беспрестанно приводит менЯ к встрече с
этим уродом там,  где Я  совсем не ожидаю,  и  всЯкий раз роковым длЯ менЯ
образом.  Ќедавно министр во всем параде,  при шпаге,  звезде и  орденской
ленте,  был в зоологическом кабинете и,  по своему обыкновению, подпершись
тросточкой,  стоЯл  на  цыпочках  перед  стеклЯнным  шкафом  с  редчайшими
американскими обезьЯнами.  —ужестранцы,  обозревавшие кабинет,  подходЯт к
шкафу,  и один из них,  завидев нашего альрауна,  восклицает:  "Ћго! ЉакаЯ
милаЯ обезьЯна!  Љакой прелестный зверек - украшение всего кабинета. Ђ как
называетсЯ эта хорошенькаЯ обезьЯнка? Ћткуда она родом?"
   € вот смотритель кабинета,  коснувшись плеча –иннобера, весьма серьезно
отвечает:
   -   „а,   это   прекраснейший  экземплЯр,  великолепный  бразилец,  так
называемый  Mycetes  Beelzebub - Simia Beelzebub Linnei - niger, barbatus,
podiis caudaque apice brunneis[*] - обезьЯна-ревун.
   [* ‹иннеева обезьЯна ‚ельзевул - чернаЯ, бородатаЯ, с кирпично-красными
ногами, хвостом и макушкой (лат.).]
   - ‘ударь,  -  окрысилсЯ малыш на смотрителЯ,  -  сударь,  Я полагаю, вы
лишились ума или совсем спЯтили,  Я  никакой не Beelzebub caudaque,  -  не
обезьЯна-ревун,    Я   –иннобер,    министр   –иннобер,   кавалер   ордена
‡елено-пЯтнистого тигра с двадцатью пуговицами!
   џ стою неподалеку,  и когда б мне пришлось умереть на месте,  Я и то бы
не удержалсЯ - Я просто заржал от смеха.
   - Ђ,  и вы тут, господин референдарий? - прохрипел он, и его колдовские
глаза засверкали.
   Ѓог весть как это случилось, но только чужестранцы продолжали принимать
его  за  самую  прекрасную,  редкостную  обезьЯну, которую им когда-нибудь
довелось видеть, и захотели непременно угостить его ломбардскими ореха ми,
которые повытаскивали из карманов. –иннобер при шел в такую Ярость, что не
мог  передохнуть, и ноги у него подкосились. Љамердинер, которого позвали,
принужден был взЯть его на руки и снести в карету.
   џ  и  сам  не  могу объЯснить,  отчего это происшествие было мне как бы
мерцанием надежды. ќто перваЯ неудача постигшаЯ маленького оборотнЯ.
   Ќамедни,  насколько мне  известно,  –иннобер рано по  утру воротилсЯ из
сада весьма расстроенный.  „олжно быть,  кралатаЯ женщина не Явилась,  так
как от  его прекрасных кудрей не осталось и  помина.  ѓоворЯт,  теперь его
всклокоченные лохмы свисают на плечи,  и  кнЯзь Ѓарсануф заметил ему:  "Ќе
пренебрегайте чрезмерно вашей прической,  дорогой министр,  Я пришлю к вам
своего куафера". Ќа что –иннобер весьма учтиво ответил, что он велит этого
парнЯ,  когда тот заЯвитсЯ,  выбросить в окошко. "‚еликаЯ душа! Љ вам и не
подступитьсЯ!" - промолвил кнЯзь и горько заплакал.
   Џрощай,  любезный Ѓальтазар!  Ќе  оставлЯй надежды да  прЯчьсЯ получше,
чтобы они тебЯ не схватили!"


   ‚ совершенном отчаЯнии от всего, о чем писал ему друг, Ѓальтазар убежал
в самую чащу леса и принЯлсЯ громко сетовать.
   - ЌадеЯтьсЯ! - воскликнул он. - € Я еще должен на деЯтьсЯ, когда всЯкаЯ
надежда  исчезла,  когда  все  звезды  померкли  и  темнаЯ-претемнаЯ  ночь
объемлет менЯ,  безутешного?  ‡лосчастный рок!  џ побежден темными силами,
губительно  вторгшимисЯ в  мою  жизнь!  Ѓезумец,  Я  возлагал  надежды  на
Џроспера Ђльпануса,  что  своим адским искусством завлек менЯ и  удалил из
Љерепеса,  сделав так, что удары, которые Я наносил изображению в зеркало,
посыпались в  действительности на спину –иннобера.  Ђх,  Љандида!  Љогда б
только мог Я  позабыть это небесное дитЯ!  Ќо искра любви пламенеет во мне
все   сильнее  и   жарче  прежнего.   Џовсюду  вижу  Я   прелестный  образ
возлюбленной, котораЯ с нежной улыбкой, в томлении простирает ко мне руки.
џ ведь знаю!  ’ы любишь менЯ,  прекраснаЯ, сладчайшаЯ Љандида, и в том моЯ
безутешнаЯ,  смертельнаЯ мука,  что Я не в силах спасти тебЯ от бесчестных
чар,  опутавших тебЯ!  Џредательский Џроспер!  —то сделал Я  тебе,  что ты
столь жестоко дурачишь менЯ?
   ‘мерклось:  все  краски леса  смешались в  густой серой мгле.  €  вдруг
сверкнул какой-то  странный отблеск,  словно  вечернЯЯ зарЯ  вспыхнула меж
кустов и  деревьев,  и  тысЯчи насекомых,  шелестЯ крыльЯми,  с  жужжанием
поднЯлись в  воздух.  ‘ветЯщиесЯ золотые  жуки  носились  взад  и  вперед,
пестрые нарЯдные бабочки порхали, осыпаЯ душистую цветочную пыльцу. елест
и  жужжание становились все нежнее,  переходЯ в сладостно журчащую музыку,
котораЯ  принесла утешение истерзанному сердцу  Ѓальтазара.  Ќад  ним  все
сильнее разгоралось лучистое сиЯние. Ћн поднЯл глаза и с изумлением увидел
Џроспера Ђльпануса,  летевшего к нему на каком-то диковинном насекомом, не
лишенном сходства с великолепной, сверкающей всеми красками стрекозой.
   Џроспер Ђльпанус спустилсЯ к юноше и сел подле него, стрекоза упорхнула
в кусты, вторЯ пению, наполнЯвшему весь лес.
   ‘веркающим чудесным цветком,  что был у  него в  руке,  доктор коснулсЯ
чела Ѓальтазара, и тотчас в юноше пробудилсЯ дух бодрости.
   -  ’ы  несправедлив,  -  тихо  сказал  Џроспер  Ђльпанус,  -  ты весьма
несправедлив  ко мне, любезный Ѓальтазар, когда бранишь менЯ предательским
и  жестоким  как  раз в ту самую минуту, когда мне удалось возобладать над
чарами,  разрушившими твою жизнь, когда Я, чтобы скорей найти тебЯ, скорей
утешить,  взлетаю  на  своем  любимом  скакуне  и  мчусь  к  тебе  со всем
необходимым  длЯ  твоего  благополучиЯ.  Ћднако  нет ничего горше любовной
муки, ничто не сравнитсЯ с нетерпением души, отчаЯвшейсЯ в любовной тоске.
џ  прощаю  тебе,  ибо  и  мне  самому было не легче, когда Я, примерно две
тысЯчи   лет  тому  назад,  полюбил  индийскую  принцессу,  которую  звали
Ѓальзамина,  и в отчаЯнии вырвал бороду своему лучшему другу, магу ‹отосу,
по  какой  причине и сам, как ты видишь, не ношу бороды, дабы и со мной не
случилось  чего-либо  подобного.  Ћднако  ж  рассказывать  тебе  обо  всем
пространно  было  бы  сейчас весьма неуместно, ибо всЯкий влюбленный хочет
слышать  только  о  своей  любви  и только одну ее считает достойной речи,
равно  как  и  всЯкий  поэт  с охотой внимает только своим стихам. €так, к
делу!  ‡най же, что –иннобер - обездоленный урод, сын бедной крестьЯнки, и
настоЯщее  его  прозвание  -  крошка  –ахес. ’олько из тщеславиЯ принЯл он
гордое  имЯ  –иннобер!  Љанонисса  фон  ђозеншен,  или  в действительности
прославленнаЯ  феЯ ђозабельверде, ибо эта дама но кто инаЯ, как феЯ, нашла
маленькое чудище на дороге. Ћна полагала, что за все, в чем природа-мачеха
отказала малышу, вознаградит его странным таинственным даром, в силу коего
все  замечательное, что в его присутствии кто-либо другой помыслит, скажет
или   сделает,   будет  приписано  ему,  да  и  он  в  обществе  красивых,
рассудительных  и  умных  людей  будет  признан красивым, рассудительным и
умным  и  вообще всЯкий раз будет почтен совершеннейшим в том роде, с коим
придет в соприкосновение.
   ќто  удивительное  волшебство  заключено  в  трех  огнистых  сверкающих
волосках на  темени малыша.  ‚сЯкое прикосновение к  этим волоскам,  да  и
вообще к голове,  длЯ него болезненно, даже губительно. Џо этой-то причине
феЯ  превратила его  от  природы редкие,  всклокоченные волосы  в  густые,
прекрасные локоны,  которые,  защищаЯ голову малыша, вместе с тем скрывают
упомЯнутую красную полоску и  увеличивают чары.  Љаждый  девЯтый день  феЯ
магическим золотым гребнем причесывала малыша, и эта прическа расстраивала
все  попытки уничтожить чары.  Ќо  этот  гребень разбил надежный талисман,
который Я изловчилсЯ подсунуть доброй фее, когда она посетила менЯ.
   ’еперь дело за тем, чтобы вырвать у него эти три огнистых волоска, и он
погрузитсЯ  в   былое   ничтожество.   ’ебе,   мой   любезный   Ѓальтазар,
предназначено разрушить эти чары. ’ы наделен мужеством, силой и ловкостью,
ты свершишь все, как надлежит. ‚озьми это отшлифованное стеклышко, подойдЯ
к  маленькому –инноберу,  где бы  ты  его ни встретил,  пристально поглЯди
через это стекло на его голову, и три красных волоска прЯмо и несокровенно
объЯвЯтсЯ на  его темени.  ‘хвати их  покрепче,  невзираЯ на пронзительный
кошачий визг,  который он  подымет,  вырви разом эти три волоска и  тотчас
сожги их  на  месте.  Ќепременно нужно вырвать эти  волоски единым разом и
тотчас же сжечь, а не то они смогут причинить еще немало всЯческого вреда.
Џоэтому особенно обрати внимание па то, чтобы напасть на малыша и крепко и
ловко ухватить эти волоски, когда поблизости будет гореть камин или свечи.
   -  Ћ  Џроспер  Ђльпанус!  - вскричал Ѓальтазар. - ‘воим недоверием Я не
заслужил  такой  доброты,  такого  великодушиЯ!  ‚  глубине  моего  сердца
родилось  чувство,  что мои страданиЯ миновали, что мне отверзлись золотые
врата небесного счастьЯ.
   - џ люблю,  -  продолжал Џроспер Ђльпанус, - Я люблю юношей, у которых,
подобно тебе,  любезный Ѓальтазар,  в чистом сердце заключено нетерпеливое
стремление и  любовь,  в  чьих  душах  находЯт  отзвук  те  величественные
аккорды, что доносЯтсЯ из дальней, полной божественных чудес страны - моей
родины.  ‘частливцы,  одаренные этой внутренней музыкой,  -  единственные,
кого  можно назвать поэтами,  хотЯ  этим  словом называют многих,  которые
хватают первый попавшийсЯ контрабас, водЯт по нему смычком и беспорЯдочное
дребезжание стонущих от  их  прикосновениЯ струн принимают за великолепную
музыку,   что  струитсЯ  из  глубины  их  собственных  сердец.   џ   знаю,
возлюбленный Ѓальтазар, - подчас тебе сдаетсЯ, что ты понимаешь бормотание
ручьев,  шепот деревьев и  будто пламенеющий закат ведет с  тобой разумные
речи.  „а,  мой Ѓальтазар, в эти мгновениЯ ты и впрЯмь постигаешь чудесные
голоса природы,  ибо в твоей собственной душе возникает божественный звук,
порожденный дивной  гармонией сокровеннейших начал  природы.  ’ак  как  ты
играешь на фортепьЯно,  о поэт, то тебе, верно, известно, что взЯтому тону
вторЯт все  ему  созвучные.  ќтот закон природы взЯт мною не  длЯ  пустого
сравнениЯ.  „а,  ты поэт, ты много выше, чем полагают иные из тех, кому ты
читал свои опыты,  в которых пыталсЯ с помощью пера и чернил переложить на
бумагу внутреннюю музыку.  ‚  этих опытах ты еще немного успел.  Ћднако ты
сделал  хороший  набросок  в  историческом роде,  когда  с  прагматической
широтой и обстоЯтельностью рассказал о любви соловьЯ к алой розе, историю,
которой Я был свидетелем. ќто весьма искусное произведение.
   Џроспер Ђльпанус умолк.  Ѓальтазар,  широко раскрыв глаза, с удивлением
смотрел на него;  он совсем не знал, что ему сказать, когда стихотворение,
которое он  считал самым фантастическим из  всего,  что было им  написано,
Џроспер объЯвил опытом в историческом роде.
   -  ’ебЯ, - продолжал Џроспер Ђльпанус, и лицо его озарилось приветливой
улыбкой,  -  тебЯ  мои  речи,  должно  быть, приводЯт в изумление, и тебе,
верно,  многое  во  мне  кажетсЯ  странным. Ќо рассуди сам: по мнению всех
здравомыслЯщих  людей,  Я  -  лицо,  которому  дозволено  выступать лишь в
сказках,   а  ты  знаешь,  возлюбленный  Ѓальтазар,  подобные  лица  могут
совершать   диковинные   поступки   и  молоть  всЯкий  вздор,  сколько  им
вздумаетсЯ,  особенно  же если за этим скрываетсЯ нечто такое, чего нельзЯ
отвергнуть.  Ћднако  ж  продолжим  беседу.  …жели  феЯ  ђозабельверде  так
ревностно  заботитсЯ об уродливом –иннобере, то ты, Ѓальтазар, всецело под
моей  защитой.  ’ак  послушай,  что Я надумал длЯ тебЯ сделать. ‚чера менЯ
посетил  маг  ‹отос, он передал мне несчетное множество поклонов и столько
же  упреков  от  принцессы  Ѓальзамины,  котораЯ  пробудилась  от  сна и в
сладостных звуках —арта-Ѓхады, той прекрасной поэмы, что была нашей первой
любовью,  простирает  ко  мне  томЯщиесЯ  руки.  ’акже  и мой старый друг,
министр  ћхи,  приветливо  кивает мне с ЏолЯрной звезды. џ должен уехать в
далекую  €ндию.  ‚  моем  имении,  которое Я покидаю, Я не желал бы видеть
другого  владельца,  кроме тебЯ. ‡автра Я отправлЯюсь в Љерепес и составлю
по  всей  форме  дарственную  запись,  где Я буду означен твоим дЯдей. Љак
только  чары  –иннобера  будут разрушены, ты представишьсЯ профессору Њошу
’ерпину  владельцем  прекрасного  имениЯ,  изрЯдного состоЯниЯ и попросишь
руки  прелестной Љандиды, на что он с превеликой радостью согласитсЯ. Њало
того!  …жели  ты  поселишьсЯ  с  Љандидой в моем сельском доме, то счастье
вашего  супружества обеспечено. ‡а прекрасными деревьЯми сада произрастает
все, что необходимо длЯ домашнего обихода. Џомимо чудеснейших плодов - еще
и  отменнаЯ  капуста,  да  и всЯкие добротные вкусные овощи, каких по всей
округе  не  найти.  “ твоей жены всегда будет первый салат, перваЯ спаржа.
ЉухнЯ  так  устроена,  что горшки никогда не перекипают и ни одно блюдо не
подгорает,  даже  если  ты на целый час опоздаешь к столу. Љовры, чехлы на
стульЯх  и  диване  такого свойства, что даже при самой большой неловкости
слугам  не  удастсЯ  посадить  на них пЯтно, точно так же там не бьетсЯ ни
фарфор,  ни  стекло, какие бы великие усилиЯ ни прилагала к тому прислуга,
даже если начнет бросать посуду на каменный пол. Ќаконец, всЯкий раз когда
жена  устроит  стирку,  то  на  большом  лугу  позади  дома  будет  стоЯть
прекраснаЯ ЯснаЯ погода, хотЯ бы повсюду шел дождь, гремел гром и сверкала
молниЯ.  ‘ловом,  мой Ѓальтазар, все устроено так, чтобы ты мог спокойно и
нерушимо наслаждатьсЯ семейным счастьем подле прекрасной своей Љандиды!
   Ћднако  мне  пора  домой,  дабы  вместе  с моим другом ‹отосом занЯтьсЯ
сборами к скорому отъезду. Џрощай, мой Ѓальтазар!
   ’ут Џроспер свистнул раз,  другой,  и тотчас, жужжа прилетела стрекоза.
Ћн взнуздал ее и вскочил в седло.  Ќо уже отлетев,  внезапно остановилсЯ и
вернулсЯ к Ѓальтазару.
   - џ было,  -  сказал он,  -  чуть не запамЯтовал о твоем друге ”абиане.
Џоддавшись шаловливой веселости,  Я чересчур жестоко покарал его за ложное
умствование. ‚ этой табакерке заключено то, что его утешит.
   Џроспер подал Ѓальтазару маленькую блестЯщую,  полированную черепаховую
табакерку,  которую тот  спрЯтал вместе с  лорнеткой,  ранее врученной ему
Џроспером длЯ уничтожениЯ чар –иннобера.
   Џроспер  Ђльпанус прошуршал сквозь  кустарник в  то  времЯ  как  лесные
голоса звенели все сладостней и громче.
   Ѓальтазар  воротилсЯ в  •ох-џкобсхейм;  все  блаженство,  весь  восторг
сладчайшей надежды наполнЯли его сердце.


ѓ‹Ђ‚Ђ ‚Ћ‘њЊЂџ

  Љак ”абиана по причине длинных фалд почли еретиком и смутьЯном. - Љак
    кнЯзь Ѓарсануф укрылсЯ за каминным экраном и отрешил от должности
   генерал-директора естественных дел. - Ѓегство –иннобера из дома Њоша
    ’ерпина. - Љак Њош ’ерпин собралсЯ выехать на мотыльке и сделатьсЯ
                    императором, но потом пошел спать.

   ђано  поутру,  когда  дороги  и  улицы  были  еще  безлюдны,  Ѓальтазар
прокралсЯ в Љерепес и прЯмехонько побежал к своему другу ”абиану. Љогда он
постучал в дверь, слабый, больной голос отозвалсЯ: "‚ойдите!"
   Ѓледный,  изможденный,  с безнадежной скорбью в лице,  лежал на постели
”абиан.
   - ђади бога,  -  вскричал Ѓальтазар,  -  ради бога,  скажи, друг, что с
тобой приключилось?
   - Ђх,  друг,  -  прерывающимсЯ голосом  заговорил  ”абиан  и  с  трудом
приподнЯлсЯ в постели,  -  Я пропал, Я совсем пропал! ЏроклЯтое колдовское
наваждение,  которое  -  Я  знаю  -  наслал  на  менЯ  мстительный Џроспер
Ђльпанус, довело менЯ до погибели!
   -  ‘таточное  ли  дело?  - спросил Ѓальтазар. - —ародейство! Љолдовское
наваждение! „а ты ведь прежде ни во что такое не верил!
   - Ђх, - продолжал ”абиан слезливым голосом, - ах, џ теперь верю во все:
в  колдунов и  ведьм,  в гномов и водЯных,  в крысиного королЯ и альраунов
корень -  во все,  во что хочешь! Љому так непоздоровитсЯ, как мне, тот со
всем согласен! Џомнишь адский переполох из-за моего сюртука по возвращении
от  Џроспера  Ђльпануса!   „а!  Љогда  б  только  дело  тем  и  кончилось!
ЏоглЯди-ка, дорогой Ѓальтазар, что тут у менЯ в комнате!
   Ѓальтазар оглЯделсЯ и  увидел,  что  кругом,  по  всем стенам развешано
несчетное множество фраков,  сюртуков,  курток  всевозможнейшего покроЯ  и
всевозможных цветов.
   - Љак? - вскричал он. - ”абиан, ты собралсЯ торговать ветошью?
   - Ќе насмехайсЯ,  -  отвечал ”абиан, - не насмехайсЯ, дорогой друг. ‚се
эти  платьЯ  Я  заказывал у  знаменитейших портных,  надеЯсь  когда-нибудь
избавитьсЯ от этого злосчастного проклЯтиЯ,  тЯготеющего над моей одеждой,
но  тщетно.  ‘тоит мне  надеть самый лучший сюртук,  который сидит на  мне
превосходно,  и  поносить его  несколько минут,  как  рукава  собираютсЯ к
плечам,  а  фалды волочатсЯ за мной на шесть локтей.  ‚  отчаЯнии Я  велел
сшить себе вот этот спенсер с нескончаемо длинными, как у Џьеро, рукавами.
   "Ђ ну,  соберитесь-ка, рукава, - думал Я про себЯ, - растЯнитесь, полы,
и все придет в надлежащий вид".
   Ќо  в  несколько  минут  с ним случилось то же самое, что и с остальным
платьем!  ‚се уменье и все усилиЯ самых искусных портных не могут побороть
этих  проклЯтых  чар! —то всюду, где Я ни поЯвлЯлсЯ, надо мной потешались,
глумились,  это  разумеетсЯ само собой, но скоро мое безвинное упорство, с
каким  Я  продолжал  поЯвлЯтьсЯ в таком дьЯвольском платье, подало повод к
иным суждениЯм. ‘амым меньшим злом еще было то, что женщины укорЯли менЯ в
безграничной  пошлости и тщеславии, ибо Я, наперекор всем обычаЯм, обнажаю
руки,  видимо  считаЯ  их  весьма  красивыми.  ’еологи скоро ославили менЯ
еретиком  и только спорили еще, причислить ли менЯ к секте рукавианцев или
фалдистов,  но сошлись на том, что обе секты до чрезвычайности опасны, ибо
обе  допускают  абсолютную  свободу  воли  и  дерзают  думать  что угодно.
„ипломаты  видели  во мне презренного смутьЯна. Ћни утверждали, что своими
длинными  фалдами Я вознамерилсЯ посеЯть недовольство в народе и возбудить
его  против  правительства и что Я вообще принадлежу к тайному сообществу,
отличительный  знак  которого  -  короткие рукава. —то уже с давних пор то
здесь,  то там замечены были следы короткорукавников, коих так же надлежит
опасатьсЯ,  как  иезуитов,  даже  больше,  ибо  они тщатсЯ всюду насаждать
вредную  длЯ  всЯкого  государства  поэзию  и сомневаютсЯ в непогрешимости
кнЯзЯ.  ‘ловом,  дело  становилось все серьезней и серьезней, пока наконец
менЯ  не  потребовал  к  себе  ректор. џ предвидел, что будет беда, если Я
надену сюртук, и поэтому ЯвилсЯ в одном жилете. ќто разгневало ректора, он
решил, что Я хочу над ним посмеЯтьсЯ, и накричал на менЯ, приказав, чтоб Я
через  неделю  ЯвилсЯ  к  нему  в  благоразумном,  пристойном  сюртуке;  в
противном   же  случае  он  без  всЯкого  снисхождениЯ  распорЯдитсЯ  менЯ
исключить.  ‘егоднЯ  настал  срок.  Ћ  Я  несчастный! Ћ, проклЯтый Џроспер
Ђльпанус!
   - Џостой,  -  вскричал Ѓальтазар,  -  постой,  любезный друг ”абиан, не
поноси моего доброго,  милого дЯдюшку,  который подарил мне имение.  Ћн  и
тебе не желает зла,  хотЯ,  признаюсь, он чересчур жестоко наказал тебЯ за
самонадеЯнное умствование.  Ќо Я  принес тебе избавление.  Ћн прислал тебе
вот эту табакерку, котораЯ положит конец всем твоим мучениЯм.
   ’ут  Ѓальтазар  вытащил  из  кармана  маленькую  черепаховую табакерку,
полученную от Џроспера Ђльпануса, и вручил ее безутешному ”абиану.
   - —ем,  -  спросил он,  -  чем  пособит мне эта глупаЯ безделка?  Љакое
действие может  оказать  маленькаЯ черепаховаЯ табакерка на  покрой  моего
платьЯ?
   - ’ого Я не знаю, - ответил Ѓальтазар, - однако ж мой дЯдюшка не станет
менЯ обманывать,  у менЯ к нему совершеннейшее доверие; а потому открой-ка
табакерку, любезный ”абиан, давай поглЯдим, что в ней.
   ”абиан так и сделал. €з табакерки выполз превосходно сшитый черный фрак
тончайшего сукна.  Ћба,  ”абиан и Ѓальтазар,  не могли удержатьсЯ от крика
величайшего изумлениЯ.
   - Ђга,  Я понимаю тебЯ,  - воскликнул в восторге Ѓальтазар, - Я понимаю
тебЯ,  мой Џроспер, мой дорогой дЯдЯ! ќтот фрак будет впору, он снимет все
чары!
   ”абиан   без  дальнейших  околичностей  надел  его,  и,  как  Ѓальтазар
предполагал,  так  и  случилось. Џрекрасный фрак сидел на нем великолепно,
как  никогда,  а  о том, чтобы рукава полезли вверх и фалды удлинились, не
было и помину.
   ‚не себЯ от радости, ”абиан порешил тотчас же отправитьсЯ в этом новом,
так хорошо сидЯщем фраке к ректору и уладить все дело.
   Ѓальтазар со  всеми подробностЯми рассказал своему другу,  как  обстоит
дело с  Џроспером Ђльпанусом и  как  тот  дал  ему средство положить конец
мерзким бесчинствам уродливого карлика.  ”абиан, совершенно переменившись,
ибо   его   окончательно  покинул   дух   сомнениЯ,   превозносил  высокое
благородство  Џроспера  и   предложил  свою  помощь  при   расколдовывании
–иннобера. ‚ эту минуту Ѓальтазар увидел в окно своего друга, референдариЯ
Џульхера, который в полном унынии сворачивал за угол.
   Џо просьбе Ѓальтазара ”абиан высунулсЯ из окна, помахал рукой и крикнул
референдарию, чтобы он сейчас же поднЯлсЯ к нему.
   …два Џульхер вошел, как тотчас же воскликнул:
   - —то за чудесный фрак на тебе, любезный ”абиан!
   Ќо тот сказал, что Ѓальтазар ему все объЯснит, и помчалсЯ к ректору.
   Љогда   Ѓальтазар  обстоЯтельно  поведал  референдарию  обо  всем,  что
произошло, тот сказал:
   - Љак раз пришло времЯ умертвить это гнусное чудовище!  ‡най, - сегоднЯ
он торжественно справлЯет свою помолвку с Љандидой и тщеславный Њош ’ерпин
устраивает празднество,  на которое пригласил самого кнЯзЯ. ‚о времЯ этого
празднества мы и вторгнемсЯ в дом профессора и нападем на малыша. ‘вечей в
зале будет довольно, чтоб тотчас же сжечь ненавистные волоски.
   „рузьЯ успели переговорить и условитьсЯ о многих вещах, когда воротилсЯ
”абиан, сиЯЯ от радости.
   -  ‘ила,  -  сказал  он,  -  сила,  заключеннаЯ  во фраке, выползшем из
черепаховой  табакерки,  прекрасно  себЯ  оправдала! …два только Я вошел к
ректору,  он  улыбнулсЯ,  весьма довольный. "Ђга, - обратилсЯ он ко мне, -
ага!  џ  вижу,  любезный  ”абиан,  что  вы отступились от своего странного
заблуждениЯ!  Ќу, горЯчие головы, подобные вам, легко вдаютсЯ в крайности!
‚аше начинание Я никогда не объЯснЯл религиозным изуверством, скорее ложно
понЯтым  патриотизмом  -  склонностью  к необычайному, котораЯ покоитсЯ на
примерах  героев  древности. „а, вот это Я понимаю! Љакой прекрасный фрак!
Љак  хорошо сидит! ‘лава государству, слава всему свету, когда благородные
духом  юноши  носЯт  фраки  с  так хорошо прилаженными рукавами и фалдами!
•раните  верность,  ”абиан,  храните  верность  такой  добродетели,  такой
честности  мыс  лей,  - вот откуда произрастает подлинное величие героев!"
ђектор  обнЯл менЯ, и слезы выступили у него на глазах. ‘ам не знаЯ как, Я
вытащил  из  кармана  маленькую  черепаховую  табакерку, из которой возник
фрак. "ђазрешите", - сказал ректор, сложив пальцы, большой и указательный.
џ  раскрыл  табакерку,  не знаЯ, есть ли в ней табак. ђектор взЯл щепотку,
понюхал,  схватил мою руку и крепко пожал ее, слезы текли у него по щекам;
глубоко  растроганный, он сказал: "Ѓлагородный юноша! ‘лавнаЯ понюшка! ‚се
прощено  и  забыто!  Џриходите сегоднЯ ко мне обедать". ‚ы видите, друзьЯ,
всем  моим  мукам  пришел конец, и если нам удастсЯ сегоднЯ разрушить чары
–иннобера, - а иного и ожидать не приходитсЯ, - то и вы будете счастливы!


   ‚  освещенной сотнЯми свечей  зале  стоЯл  крошка  –иннобер в  багрЯном
расшитом платье,  при  большой звезде ‡елено-пЯтнистого тигра с  двадцатью
пуговицами,  -  на боку шпага,  шлЯпа с плюмажем под мышкой.  Џодле него -
прелестнаЯ Љандида в  уборе  невесты,  во  всем  сиЯнии красоты и  юности.
–иннобер  держал  ее  руку,   которую  порою  прижимал  к  губам,   причем
преотвратительно скалил  зубы  и  ухмылЯлсЯ.  €  всЯкий раз  щеки  Љандиды
заливал горЯчий румЯнец,  и  она вперЯла в малыша взор,  исполненный самой
искренней любви. ‘мотреть на это было весьма страшно, и только ослепление,
в  которое повергли всех  чары –иннобера,  было виной тому,  что  никто не
возмутилсЯ  бесчестным  обманом,  не  схватил  маленького ведьменыша и  не
швырнул его в  камин.  ‚округ этой пары в почтительном отдалении толпились
гости.  ’олько  кнЯзь  Ѓарсануф стоЯл  рЯдом  с  Љандидой и  бросал вокруг
многозначительные и благосклонные взглЯды,  на которые,  впрочем, никто не
обращал особого вниманиЯ.  ‚се взоры были устремлены на жениха и  невесту,
все внимание обращено к устам –иннобера, который времЯ от времени бормотал
какие-то  невнЯтные слова,  всЯкий раз исторгавшие у  слушателей негромкое
"ах!" величайшего изумлениЯ.
   Џришло  времЯ  обручениЯ. Њош ’ерпин приблизилсЯ с подносом, на котором
сверкали  кольца.  Ћн  откашлЯлсЯ.  –иннобер как можно выше приподнЯлсЯ па
цыпочках,  так  что  почти  достал локтЯ невесты. ‚се стоЯли в напрЯженном
ожидании,  -  и  тут  вдруг  слышатсЯ  чьи-то  чужие  голоса, двери в залу
распахиваютсЯ,  врываетсЯ  Ѓальтазар, с ним Џульхер, ”абиан! Ћни прорывают
круг  гостей.  "—то  это  значит,  что  нужно этим незваным?" - кричат все
наперебой.
   ЉнЯзь Ѓарсануф вопит в ужасе: "‚озмущение! Љрамола! ‘тража!" - и быстро
прЯчетсЯ за каминный экран.  Њош ’ерпин узнает Ѓальтазара, подступившего к
–инноберу, и кричит:
   - ѓосподин студент!  ‚ы рехнулись!  ‚  своем ли вы уме?  Љак вы посмели
ворватьсЯ сюда во времЯ обручениЯ?  ‹юди! ѓоспода! ‘луги! ‚ытолкайте этого
невежу за дверь!
   Ќо Ѓальтазар,  не обращаЯ на все это ни малейшего вниманиЯ,  уже достал
лорнет  Џроспера  Ђльпануса  и  пристально глЯдит  через  него  на  голову
–иннобера.  ‘ловно  пораженный  электрическим ударом,  –иннобер  испускает
пронзительный  кошачий  визг,   разнесшийсЯ  по   всей  зале.   Љандида  в
беспамЯтстве падает на  стул.  ’есный круг  гостей рассыпаетсЯ.  Ѓальтазар
отчетливо видит огнистую сверкающую прЯдь,  он подскакивает к  –инноберу -
хватает его. ’от отбрыкиваетсЯ, упираетсЯ, царапаетсЯ, кусаетсЯ.
   -  „ержите!  „ержите!  - кричит Ѓальтазар. ’ут ”абиан и Џульхер хватают
малыша,  так  что  он  не может ни двинутьсЯ, ни шелохнутьсЯ, а Ѓальтазар,
уверенно  и  осторожно  схватив красные волоски, единым духом вырывает их,
подбегает  к  камину  и  бросает  в  огонь.  ‚олосы  вспыхивают, раздаетсЯ
оглушительный  удар.  ‚се  пробуждаютсЯ,  словно  ото сна. € вот, с трудом
поднЯвшись,  стоит крошка –иннобер и бранитсЯ, ругаетсЯ и велит немедленно
схватить  и  заточить  в  тюрьму  дерзких  возмутителей,  покусившихсЯ  на
свЯщенную  особу первого министра. Ќо все спрашивают друг у друга: "Ћткуда
вдруг  взЯлсЯ  этот  маленький  кувыркунчик?  —то  нужно  этому маленькому
чудищу?" - и так как карапуз все еще продолжает бесноватьсЯ, топает ножкой
и,   не   умолкаЯ,  кричит:  "џ  министр  –иннобер!  џ  министр  –иннобер!
‡елено-пЯтнистый  тигр  с  двадцатью  пуговицами!"  -  то  все разражаютсЯ
ужаснейшим   смехом.   Њалыша   окружают.   Њужчины   подхватывают  его  и
перебрасывают,  как  мЯч.  Ћрденские пуговицы отлетают одна за другой - он
терЯет  шлЯпу,  шпагу,  башмаки.  ЉнЯзь  Ѓарсануф  выходит из-за каминного
экрана и вмешиваетсЯ в суматоху. ’ут малыш визжит:
   - ЉнЯзь  Ѓарсануф!  ‚аша  светлость!  ‘пасите вашего  министра!  ‚ашего
любимца!  Ќа помощь!  Ќа помощь! ѓосударство в опасности! ‡елено-пЯтнистый
тигр, горе, горе!
   ЉнЯзь бросает на малыша гневный взглЯд и быстро проходит к дверЯм.  Њош
’ерпин заступает ему дорогу.  ЉнЯзь хватает его за руку,  отводит в угол и
говорит, сверкаЯ от Ярости глазами:
   - ‚ы  осмелились перед  вашим  кнЯзем,  перед отцом отечества разыграть
глупую  комедию?  ‚ы  пригласили менЯ  на  помолвку вашей  дочери  с  моим
достойным министром –иннобером,  и  вместо моего  министра Я  нахожу здесь
какого-то мерзкого выродка,  которого вы разодели в пышное платье? ‡найте,
сударь,  что это изменническаЯ шутка,  за которую Я  наказал бы вас весьма
строго,  когда бы вы не были совсем шальным сумасбродом,  которому место в
доме   умалишенных.   џ   отрешаю  вас   от   должности  генерал-директора
естественных дел и запрещаю всЯкое дальнейшее штудирование в моем погребе.
Џрощайте!
   € он стремительно выбежал из дому.
   „рожа от  бешенства,  бросилсЯ Њош  ’ерпин на  малыша,  ухватил его  за
длинные всклокоченные волосы и поволок к окну.
   - Џроваливай,  -  кричал он, - проваливай, мерзкий, презренный выродок,
который так постыдно провел менЯ и лишил счастьЯ всей жизни!
   Ћн собралсЯ было выбросить малыша в открытое окно,  однако ж смотритель
зоологического кабинета,  случившийсЯ тут же, с быстротою молнии подскочил
к ним и выхватил –иннобера из рук Њоша ’ерпина.
   - Ћстановитесь,   -   сказал  смотритель,   -   остановитесь,  господин
профессор,  не  покушайтесь на  то,  что  принадлежит кнЯзю.  ќто вовсе не
выродок, это - Mycetes Beelzebub, Simia Beelzebub, сбежавший из музеЯ.
   "Simia Beelzebub!  Simia Beelzebub!" - загремел кругом громкий смех. Ќо
едва только смотритель взЯл малыша на руки и хорошенько разглЯдел его, как
воскликнул с досадою:
   - —то  Я  вижу!   да  ведь  это  не  Simia  Beelzebub  -   это  гадкий,
отвратительный альраун! ’ьфу! ’ьфу!
   €  с  этими  словами  он  швырнул  малыша на середину залы. Џод раскаты
зычного  надругательского смеха, визжа и мЯуча, выбежал –иннобер за дверь,
скатилсЯ  по  лестнице - скорее, скорее домой, - так что никто из слуг его
даже не заметил.
   Џокуда все это происходило в зале, Ѓальтазар удалилсЯ в гостиную, куда,
как он узнал, отнесли бесчувственную Љандиду. Ћн упал к ее ногам, прижимал
к  своим губам ее  руки,  называл ее нежнейшими именами.  Ќо вот,  глубоко
вздохнув, она очнулась и, увидев Ѓальтазара, в восторге воскликнула:
   - Ќаконец-то, наконец-то ты здесь, любимый мой Ѓальтазар! Ђх, Я едва не
умерла от тоски и  любовной муки!  €  мне все слышалось пение соловьЯ,  от
которого истекает кровью сердце алой розы!
   €  вот,  обо всем,  обо всем позабыв,  она рассказала ему,  какой злой,
отвратительный сон  окутал ее,  как ей  казалось,  что у  ее  сердца лежит
безобразное чудище,  которое она  была принуждена полюбить,  ибо не  могла
иначе.   —удище  умело  так   притворЯтьсЯ,   что  становилось  похоже  на
Ѓальтазара;  а когда она прилежно думала о Ѓальтазаре,  то,  хотЯ и знала,
что чудище не Ѓальтазар,  все же непостижимым длЯ нее образом ей казалось,
будто она любит чудище именно ради Ѓальтазара.
   Ѓальтазар объЯснил  ей  все,  насколько это  было  возможно,  не  вносЯ
расстройства в  ее и  без того взволнованную душу.  ‡атем,  как это всегда
бывает у  влюбленных,  последовали тысЯчи уверений,  тысЯчи клЯтв в вечной
любви и  верности.  €  они обнЯлись и прижимали друг друга к груди со всем
жаром  искренней нежности  и  были  упоены  высшим  небесным блаженством и
восторгом.
   ‚ошел Њош ’ерпин,  ломаЯ руки и горько сетуЯ; за ним следом - Џульхер и
”абиан, беспрестанно его утешавшие, но тщетно.
   -  Ќет,  -  вопил  Њош  ’ерпин, - нет, Я вконец погибший человек! џ уже
больше  не  генерал-директор естественных дел в нашем государстве! Ќикаких
штудий   в  кнЯжеском  погребе...  Ќемилость  кнЯзЯ...  џ  надеЯлсЯ  стать
кавалером   ордена  ‡елено-пЯтнистого  тигра,  по  крайней  мере  с  пЯтью
пуговицами!  ‚се  пропало!  —то-то  теперь  скажет  его превосходительство
досточтимый  министр  –иннобер,  когда  услышит,  что  Я  принЯл  за  него
негодного выродка Simia Beelzebub cauda prehensili[*] или не знаю кого там
еще. Ћ боже, его ненависть падет на менЯ! Ђликанте! Ђликанте!
   [* ЋбезьЯна ‚ельзевул с цепким хвостом (лат.).]
   - Ќо послушайте,  дорогой профессор,  - утешали его друзьЯ, - уважаемый
генерал-директор,  возьмите в  толк,  что  теперь уже  больше нет никакого
министра –иннобера.  ‚ы  совсем  не  обманулись:  мерзкий  уродец  в  силу
волшебного дара,  полученного им  от феи ђозабельверде,  обольстил вас так
же, как и всех нас!
   €  вот  Ѓальтазар рассказал,  как все это случилось,  с  самого начала.
Џрофессор слушал, слушал, пока Ѓальтазар не кончил, и вдруг воскликнул:
   - ‚о сне Я или наЯву,  -  ведьмы,  волшебники, феи, магические зеркала,
симпатии - и Я должен поверить в этот вздор?
   - Ђх,  любезный господин профессор, - вмешалсЯ ”абиан, - поносили бы вы
хоть малое времЯ сюртук с  короткими рукавами да длинным шлейфом,  как это
довелось мне, вы бы во все уверовали, так что любо было бы посмотреть!
   - „а, - вскричал Њош ’ерпин, - да, да, все это так! „а, менЯ обольстило
заколдованное чудище,  Я  уже не  стою на  ногах,  Я  взлетаю под потолок,
Џроспер Ђльпанус берет менЯ с  собой,  Я выезжаю верхом на мотыльке,  менЯ
будет причесывать феЯ ђозабельверде -  канонисса ђозеншен,  -  и  Я  стану
министром! Љоролем! €мператором!
   €  он  принЯлсЯ  прыгать  по  комнате,  кричать  и  издавать  радостные
возгласы,  так  что все опасались за  его рассудок,  пока наконец,  совсем
обессилев,  не упал в кресла.  ’ут Љандида и Ѓальтазар подошли к нему. Ћни
сказали,  что любЯт друг друга нежно,  больше всего на свете, что не могут
друг без  друга жить,  так что слушать их  было весьма грустно,  по  какой
причине Њош ’ерпин даже немного всплакнул.
   - „ети,  -  воскликнул он, всхлипываЯ, - дети, делайте все, что хотите!
†енитесь,  любите друг  друга,  голодайте вместе,  потому что  в  приданое
Љандиде Я не дам ни гроша!
   —то  касаетсЯ голода,  сказал,  улыбаЯсь,  Ѓальтазар,  так он  надеетсЯ
завтра убедить господина профессора,  что об  этом никогда не зайдет речь,
ибо его дЯдЯ, Џроспер Ђльпанус, о нем хорошо позаботилсЯ.
   - ’ак и сделай,  -  пролепетал профессор, улыбаЯсь, - так и сделай, мой
любезный сын,  коли сможешь,  но только завтра;  а  не то Я лишусь ума и у
менЯ треснет голова, если Я тотчас не отправлюсь спать!
   ’ак он и поступил.


ѓ‹Ђ‚Ђ „…‚џ’Ђџ

 ‘мущение верного камердинера. - Љак стараЯ ‹иза учинила мЯтеж, а министр
   –иннобер, обратившись в бегство, поскользнулсЯ. - Љаким удивительным
 образом объЯснил лейб-медик скоропостижную смерть –иннобера. - Љак кнЯзь
   Ѓарсануф был опечален, как он ел лук и как утрата –иннобера осталась
                             невознаградимой.

   Љарета министра –иннобера почти всю  ночь  тщетно простоЯла перед домом
Њоша ’ерпина.  …герю не  раз говорили,  что их превосходительство,  должно
быть,  уже  давно  оставили общество,  но  егерь полагал,  что  это  никак
невозможно,  ибо не побежит же их превосходительство домой пешком в  такой
дождь и  ветер.  Ђ когда наконец потушили все огни и заперли двери,  егерю
все же пришлось отбыть с пустой каретой,  однако в доме министра он тотчас
же  разбудил  камердинера и  спросил,  воротилсЯ  ли  министр  домой  и  -
праведное небо! - каким образом это случилось.
   - €х  превосходительство,   -  шепнул  камердинер  ему  на  ухо,  -  их
превосходительство вчера воротились домой поздно вечером,  это доподлинно.
Ћни легли в постель и теперь почивают!  Ћднако ж!  „орогой егерь!  в каком
виде!  каким образом!  Я вам про все расскажу,  -  но...  чур,  молчок!  Я
пропал,  коли их  превосходительство узнают,  что это Я  повстречалсЯ им в
темном коридоре,  Я  лишусь должности,  ибо  хотЯ их  превосходительство и
невеликоньки ростом,  однако же обладают чрезмерно крутым нравом, скоры на
гнев и  не  помнЯт себЯ в  Ярости,  еще вчера они без устали кололи шпагой
дрЯнную    мышь,    осмелившуюсЯ   прошмыгнуть   через    опочивальню   их
превосходительства.  Ќу,  ладно!  ’ак  вот,  накидываю Я  в  сумерках свой
плащишко и  собираюсь улизнуть в  кабачок через дорогу -  сыграть партию в
трик-трак, вдруг на лестнице что-то как зашуршит, как зашаркает - прЯмо на
менЯ,  проскакивает в  темном коридоре у менЯ промеж ног,  падает на пол и
подымает пронзительный кошачий визг,  а  потом  хрюкает.  Ћ  боже!  …герь!
’олько попридержите Язык,  вы -  благородный человек,  а  не то Я  пропал.
Џодойдите-ка  поближе!  €  хрюкает,  как  имеет  обыкновение хрюкать  наша
милость,  их  превосходительство,  когда  повар  пережарит телЯтину или  в
государстве творитсЯ что-нибудь неладное.
   Џоследние  слова  камердинер прошептал егерю на ухо, прикрыв рот рукой.
…герь отпрЯнул, состроил недоверчивую мину и воскликнул:
   - ‚озможно ли?
   - „а,  -  продолжал камердинер,  - нет никакого сом-пениЯ, что это наша
милость, их превосходительство, проскочило у менЯ промеж ног в коридоре. џ
слышал Явственно,  как их  милость гремели стульЯми по комнатам и  хлопали
дверьми,  пока не добрались до опочивальни.  џ  не отважилсЯ пойти следом,
но,  переждав несколько часов,  подкралсЯ к двери спальни и прислушалсЯ. €
вот их  превосходительство изволЯт храпеть,  как то  у  них в  обыкновении
перед великими делами.  …герь!  "€ на земле и в небесах есть многое, о чем
еще не грезила земнаЯ наша мудрость!" - как довелось мне слышать в театре;
это говорил какой-то  меланхолический принц;  он  был одет во все черное и
очень  боЯлсЯ  другого,  расхаживавшего в  серых  картонных латах.  …герь,
вчера,  верно,  случилось  нечто  весьма  удивительное,  что  принудило их
превосходительство воротитьсЯ домой. “ профессора в гостЯх был кнЯзь, быть
может,  он что-либо проронил о том о сем, какаЯ-нибудь приЯтнаЯ реформочка
- и  вот  министр тотчас  взЯлсЯ за  дело,  спешит с  помолвки и  начинает
трудитьсЯ на  благо отечества.  џ-то уж сразу приметил по храпу:  случитсЯ
что-то значительное.  ЏредстоЯт великие перемены!  Ћх,  егерь, быть может,
нам  всем  рано  или  поздно  придетсЯ снова  отращивать косы!  Ћднако  ж,
бесценный друг, пойдем да послушаем как верные слуги у дверей спальни, все
ли  еще  их  превосходительство  почивают  в   постели  и   занЯты  своими
сокровенными мыслЯми.
   Ћба - камердинер и егерь - прокрались к дверЯм и прислушались. –иннобер
ворчал,  храпел и свистел,  пускаЯ удивительнейшие рулады. ‘луги застыли в
немом благоговении, и камердинер сказал растроганно:
   - Љакой, однако ж, великий человек наш милостивый господин министр!
   ђано  поутру  в  прихожей  дома, где жил министр, поднЯлсЯ великий шум.
‘тараЯ  крестьЯнка,  одетаЯ в жалкое, давно полинЯвшее праздничное платье,
вторглась  в  дом и стала просить швейцара немедлЯ провести ее к сыночку -
крошке   –ахесу.   вейцар  соизволил  поЯснить,  что  в  доме  живет  его
превосходительство   господин   министр   фон   –иннобер,  кавалер  ордена
‡елено-пЯтнистого  тигра  с  двадцатью пуговицами, а среди прислуги никого
нет,  кого  зовут или прозывают крошкой –ахесом. Ќо тут женщина, ошалев от
радости,  закричала, что господин министр с двадцатью пуговицами - как раз
ее  любезный сыночек, крошка –ахес. Ќа крики старухи, па раскатистую брань
швейцара  сбежалсЯ  весь  дом,  и  гомон становилсЯ все сильнее и сильнее.
Љогда  камердинер спустилсЯ вниз, чтобы разогнать людей, столь бессовестно
тревожащих  утренний  покой  его  превосходительства, женщину, которую все
почли рехнувшейсЯ, уже выталкивали на улицу.
   †енщина присела на  каменные ступени дома,  расположенного напротив,  и
стала всхлипывать и  горько сетовать на  злых людей,  которые не  захотели
допустить ее к любезному дитЯтке,  крошке –ахесу,  что сделалсЯ министром.
Њало-помалу   вокруг   нее   собралось  множество  народу,   которому  она
беспрестанно повторЯла,  что  министр –иннобер не  кто иной,  как ее  сын,
которого она  в  малолетстве называла крошкой –ахесом,  так  что  люди под
конец уже не знали, считать ли эту женщину безумной или, быть может, тут и
в самом деле что-то кроетсЯ.
   ‘таруха не сводила глаз с окон –иннобера. ‚друг она звонко рассмеЯлась,
радостно захлопала в ладоши и прегромко закричала:
   - ‚от оно,  вот оно,  мое дитЯтко ненаглЯдное - мой крохотный гномик! ‘
добрым утром, крошка –ахес! ‘ добрым утром, крошка –ахес!
   ‚се  взглЯнули вверх и,  завидев маленького –иннобера,  который стоЯл в
багрЯно-красном  расшитом  платье,  с  орденской лентой  ‡елено-пЯтнистого
тигра,  у окна,  доходившего до самого пола, так что сквозь большие стекла
была Явственно видна всЯ его фигура, принЯлись смеЯтьсЯ без удержу, шуметь
и горланить:
   - Љрошка  –ахес!  Љрошка  –ахес!  Ђга,  поглЯдите только на  маленького
разрЯженного павиана!  Ќесуразный выродок!  Ђльраун!  Љрошка –ахес! Љрошка
–ахес!
   вейцар,  все слуги –иннобера повыбегали на улицу, чтоб поглЯдеть, чего
это народ так смеетсЯ и потешаетсЯ. Ќо едва они завидели своего господина,
как, залившись бешеным смехом, принЯлись кричать громче всех:
   - Љрошка –ахес! Љрошка –ахес! “родец! Њальчик с пальчик! Ђльраун!
   Љазалось,  министр  только  теперь  заметил, что причиной беснованиЯ на
улице был он сам, а не что-нибудь иное. –иннобер распахнул окно, засверкал
на  толпу  гневными  очами, закричал, забушевал, стал от Ярости выделывать
диковинные прыжки, грозил стражей, полицией, тюрьмой и крепостью.
   Ќо,   чем  больше  бушевали  и  гневались  их  превосходительство,  тем
неистовей становились смех и  суматоха.  ‚ злополучного министра принЯлись
бросать камнЯми, плодами, овощами - всем, что подвертывалось под руку. …му
пришлось скрытьсЯ.
   - Ѓоже праведный!  - вскричал камердинер в ужасе. - „а ведь это мерзкое
чудище выглЯнуло из  окна их превосходительства.  —то б  это значило?  Љак
попал этот  маленький ведьменыш в  покои?  -  ‘  этими словами он  кинулсЯ
наверх,  но  спальнЯ министра была  по-прежнему на  запоре.  Ћн  отважилсЯ
тихонько постучать - никакого ответа!
   Њеж тем, бог весть каким образом, в народе разнеслась глухаЯ молва, что
это  уморительное чудовище,  стоЯвшее  у  окна,  и  впрЯмь  крошка  –ахес,
принЯвший  гордое  имЯ  "–иннобер" и  возвеличившийсЯ всЯческим бесчестным
обманом и  ложью.  ‚се  громче  и  громче  раздавались голоса:  "„олой эту
маленькую бестию! „олой! ‚ыколотить его из министерского камзола! ‡асадить
его в клетку!  Џоказывать его за деньги на Ярмарках! Ћклеить его сусальным
золотом да подарить детЯм вместо игрушки.  Ќаверх!  Ќаверх!"  € народ стал
ломитьсЯ в дом.
   Љамердинер в отчаЯнии ломал руки.
   - ‚озмущение!  ЊЯтеж!  ‚аше превосходительство! Ћтворите! ‘пасайтесь! -
кричал он, но ответа не было; слышалсЯ только тихий стон.
   „вери были выломаны, народ с диким хохотом затопал по лестницам.
   - Ќу,  пора,  - сказал камердинер и, разбежавшись, изо всех сил налетел
на дверь кабинета,  так что она со звоном и треском соскочила с петель. €х
превосходительства - –иннобера - нигде не было видно!
   - ‚аше превосходительство!  Њилостивейшее превосходительство! Ќеужто вы
не    слышите   возмущениЯ?    ‚аше   превосходительство!    Њилостивейшее
превосходительство!  „а куда же вы...  господи, прости мое прегрешение, да
где же это вы изволите находитьсЯ?
   ’ак  кричал  камердинер,  бегаЯ  по комнатам в совершенном отчаЯнии. Ќо
ответа  не  было;  только  мраморные  стены  отзывались  насмешливым эхом.
Љазалось,  –иннобер исчез без следа, без единого звука. Ќа улице поутихло.
Љамердинер  заслышал  звучный  женский  голос,  обращавшийсЯ  к народу, и,
глЯнув  в  окно, увидел, что люди мало-помалу расходЯтсЯ, перешептываЯсь и
подозрительно посматриваЯ на окна.
   - ‚озмущение,  кажетсЯ,  прошло,  -  сказал камердинер. - Ќу, теперь их
милостивое превосходительство, наверное, выйдут из своего убежища.
   Ћн опЯть прошел в  опочивальню в  надежде,  что в  конце концов министр
объЯвитсЯ там.
   Ћн  испытующе смотрел по  сторонам и  вдруг заметил,  что из  красивого
серебрЯного сосуда с  ручкой,  всегда стоЯвшего подле самого туалета,  ибо
министр весьма  им  дорожил как  бесценным подарком кнЯзЯ,  торчат  совсем
маленькие худенькие ножки.
   - Ѓоже,  боже!  -  вскричал в ужасе камердинер. - Ѓоже, боже! Љоли Я не
ошибаюсь,  то  эти  ножки  принадлежат  их  превосходительству,  господину
министру –инноберу,  моему  милостивому господину.  -  Ћн  подошел ближе и
окликнул,   трепеща  от  ужаса  и  заглЯдываЯ  в  глубь  сосуда:   -  ‚аше
превосходительство!  ‚аше превосходительство,  ради бога,  что вы делаете?
—ем вы занЯты там, внизу?
   Ќо  так  как  –иннобер не  отзывалсЯ,  то  камердинер воочию убедилсЯ в
опасности,  в  какой находилось их превосходительство,  и что пришло времЯ
отрешитьсЯ от  всЯкого решпекта.  Ћн ухватил –иннобера за ножки и  вытащил
его. Ђх, мертв, мертв был он - маленькое их превосходительство! Љамердинер
поднЯл громкий горестный вопль, егерь, слуги поспешили к нему, побежали за
лейб-медиком кнЯзЯ.  ’ем  временем камердинер вытер досуха своего бедного,
злополучного господина чистыми полотенцами,  положил его на постель, укрыл
шелковыми подушками,  так что на виду осталось только маленькое сморщенное
личико.
   ’ут вошла фрейлейн фон ђозеншен.  ‘перва она,  бог весть каким образом,
успокоила народ.  ’еперь  она  подошла к  бездыханному –инноберу;  за  ней
следовала стараЯ ‹иза, роднаЯ мать крошки –ахеса. –иннобер теперь на самом
деле  был  красивее,  чем  когда-либо  при  жизни.  Њаленькие глазки  были
закрыты,  носик бел,  уста чуть тронула нежнаЯ улыбка,  а главное -  вновь
прекрасными локонами рассыпались темно-каштановые волосы. ”рейлейн провела
рукой по  голове малыша,  и  на  ней в  тот же миг тускло зажглась краснаЯ
полоска.
   - Ћ!  -  воскликнула фрейлейн,  и глаза ее засверкали от радости.  -  Ћ
Џроспер Ђльпанус!  ‚еликий мастер, ты сдержал слово! †ребий его свершилсЯ,
и с ним искуплен весь позор!
   - Ђх,  - молвила стараЯ ‹иза. - Ђх, боже ты мой милостивый, да ведь это
не крошка –ахес,  тог никогда не был таким пригожим! ’ак, значит, Я пришла
в город совсем понапрасну,  и вы мне неладно присоветовали,  - досточтимаЯ
фрейлейн!
   - Ќе  ворчи,  стараЯ,  -  сказала фрейлейн.  -  Љогда бы  ты хорошенько
следовала моему совету и не вторглась в дом раньше,  чем Я сюда пришла, то
все было бы длЯ тебЯ лучше.  џ повторЯю, - малыш, что лежит тут в постели,
воистину и доподлинно твой сын, крошка –ахес.
   - Ќу,  -  вскричала старуха,  и глаза ее заблестели, - ну, так ежели их
маленькое превосходительство и  впрЯмь мое  дитЯтко,  то,  значит,  мне  в
наследство достанутсЯ все красивые вещи,  что тут стоЯт вокруг,  весь дом,
со всем, что в нем есть?
   - Ќет,  - ответила фрейлейн, - это все миновало, ты упустила надлежащее
времЯ,  когда могла приобрести деньги и  добро.  ’ебе,  -  Я  сразу о  том
сказала, - тебе богатство не суждено!
   - ’ак нельзЯ ли мне,  -  сказала старуха, и у нее па глазах навернулись
слезы,  -  нельзЯ ли мне хоть,  по крайности, взЯть моего бедного малыша в
передник и  отнести домой?  “  нашего  пастора много  хорошеньких чучел  -
птичек и  белочек;  он набьет и  моего крошку –ахеса,  и Я поставлю его на
шкаф таким,  как он есть, в красном камзоле, с широкой лентой и звездой на
груди, на вечное вспоминовение!
   - Ќу,  ну!  -  воскликнула фрейлейн почти с досадой.  -  Ќу, это совсем
вздорнаЯ мысль! ќто никак невозможно!
   ’ут старушка принЯлась всхлипывать, жаловатьсЯ и сетовать:
   - —то  мне  от  того,  что  мой  крошка –ахес достиг высоких почестей и
большого богатства!  Љогда б  осталсЯ он  у  менЯ,  Я  бы  взрастила его в
бедности,  и  ему б никогда не привелось упасть в эту проклЯтую серебрЯную
посудину,  он  бы  и  сейчас был  жив  и  доставлЯл бы  мне благополучие и
радость.  џ носила бы его в своей корзине по округе, люди жалели бы менЯ и
бросали бы мне монеты, а теперь...
   ‚  передней  послышались  шаги, фрейлейн спровадила старуху, наказав ей
ждать  внизу  у  ворот,  -  перед отъездом она вручит ей надежное средство
разом избавитьсЯ от всЯкой нужды и напасти.
   €  вот ђозабельверде опЯть приблизилась к мертвому и мЯгким,  дрожащим,
исполненным глубокой жалости голосом сказала:
   - Ѓедный –ахес!  Џасынок природы!  џ  желала тебе  добра.  ‚ерно,  было
безрассудством думать,  что внешний прекрасный дар,  коим Я наделила тебЯ,
подобно лучу, проникнет в твою душу и пробудит голос, который скажет тебе:
"’ы не тот,  за кого тебЯ почитают,  но стремись сравнЯтьсЯ с тем, на чьих
крыльЯх ты,  немощный, бескрылый, взлетаешь ввысь". Ќо внутренний голос не
пробудилсЯ.  ’вой косный, безжизненный дух не мог воспрЯнуть, ты не отстал
от  глупости,  грубости,  непристойности.  Ђх!  …сли бы  ты не поднЯлсЯ из
ничтожества  и  осталсЯ  маленьким,  неотесанным болваном,  ты  б  избежал
постыдной смерти!  Џроспер Ђльпанус позаботилсЯ о том,  чтобы после смерти
тебЯ вновь принЯли за  того,  кем ты моею властью казалсЯ при жизни.  Ѓыть
может, мне доведетсЯ еще увидеть тебЯ маленьким жучком, шустрой мышкой или
проворной белкой, Я буду этому рада! ‘пи с миром, крошка –ахес!
   …два только ђозабельверде оставила комнату,  как вошли лейб-медик кнЯзЯ
и камердинер.
   - ђади бога,  - вскричал медик, увидев мертвого –иннобера и убедившись,
что  все средства возвратить его к  жизни тщетны,  -  ради бога,  господин
камердинер, как это случилось?
   - Ђх,  -  отвечал тот, - ах, любезный господин доктор, возмущение - или
революциЯ,  -  все равно как вы  это ни назовете,  -  шумела и  бушевала в
прихожей  ужаснейшим образом.  €х  превосходительство,  опасаЯсь  за  свою
драгоценную жизнь,  верно,  намеревались укрытьсЯ в туалет, поскользнулись
и...
   - ’ак,  значит,  -  торжественно и  растроганно сказал доктор,  -  так,
значит, он умер от боЯзни умереть!
   „вери распахнулись,  и  в опочивальню стремительно вбежал бледный кнЯзь
Ѓарсануф, за ним семь камергеров, еще бледнее.
   - Ќеужто правда?  Ќеужто правда? - воскликнул кнЯзь; но едва он завидел
тельце  усопшего,  как  отпрЯнул и,  возведЯ  очи  горе,  сказал  голосом,
исполненным величайшей скорби: - Ћ –иннобер!
   €  семь  камергеров воскликнули вслед за  кнЯзем:  "Ћ  –иннобер!"  -  и
вытащили, подобно кнЯзю, носовые платки и поднесли их к глазам.
   - ЉакаЯ утрата, - начал кнЯзь по прошествии нескольких минут безмолвной
горести,  -  какаЯ  невознаградимаЯ утрата длЯ  государства!  ѓде  сыскать
государственного мужа,  который бы  с  таким  же  достоинством носил орден
‡елено-пЯтнистого  тигра  с   двадцатью  пуговицами,   как  мой  –иннобер.
‹ейб-медик, как допустили вы, чтоб у менЯ умер такой человек! ‘кажите, как
это случилось,  как могло это статьсЯ,  какаЯ была тому причина,  от  чего
умер несравненный?
   ‹ейб-медик  весьма  заботливо осмотрел малыша,  ощупал все  места,  где
раньше билсЯ пульс,  провел рукой по голове усопшего,  откашлЯлсЯ и  повел
речь:
   - Њой всемилостивый повелитель!  …сли бы Я  должен был довольствоватьсЯ
только видимой поверхностью Явлений,  то  Я  мог бы  сказать,  что министр
скончалсЯ  от  полного  отсутствиЯ  дыханиЯ,   а  это  отсутствие  дыханиЯ
произошло от невозможности дышать,  каковаЯ невозможность, в свою очередь,
произведена стихией,  гумором, той жидкостью, в которую низвергсЯ министр.
џ  бы  мог  сказать,  что,  таким  образом,  министр умер  гумористической
смертью,  однако ж  Я  далек  от  суждений столь неосновательных,  Я  чужд
страсти объЯснЯть,  исходЯ  из  физических начал,  то,  что  естественно и
неопровержимо покоитсЯ на чисто психических началах.  Њой всемилостивейший
кнЯзь,  честный муж  говорит напрЯмик!  Џервопричина смерти  министра была
заключена в ордене ‡елено-пЯтнистого тигра с двадцатью пуговицами!
   - Љак? - воскликнул кнЯзь, гневно сверкнув очами на лейб-медика. - Љак?
—то  вы  сказали?  Ћрден  ‡елено-пЯтнистого тигра с  двадцатью пуговицами,
который усопший с  таким достоинством,  с  таким изЯществом носил на благо
государства,  -  в  этом причина его смерти?  Џриведите мне доказательства
или... камергеры, какого вы на сей счет мнениЯ?
   - Ћн должен привести доказательства, он должен привести доказательства,
или... - воскликнули все семь бледных камергеров, и лейб-медик продолжал:
   -  Њой  славный, всемилостивейший кнЯзь! џ это докажу, и потому не надо
никакого  "или"! „ело обстоит следующим образом: тЯжелый орденский знак на
ленте, особливо же пуговицы на спине оказывали вредное действие на ганглии
станового хребта. € в то же времЯ орденскаЯ звезда производила давление на
то  узловато-волокнистое  сращение  между грудобрюшной преградой и верхней
брыжейной  жилой,  которое  мы  называем  солнечным  сплетением  и которое
предоминирует в лабиринте прочих нервных сплетений. ‘ей доминирующий орган
находитсЯ  в  мпогоразличнейших  отношениЯх  с  церебральной  системой,  и
естественно,  что  пагубное воздействие на ганглии было также вредоносно и
длЯ  него.  Ќо  разве  нерушимое  отправление церебральной системы не есть
необходимое  условие  сознаниЯ,  личности  как  выражениЯ  совершеннейшего
соединениЯ  целого  в едином фокусе? Ќе ЯвлЯетсЯ ли весь жизненный процесс
деЯтельностью  в  обеих  сферах, в гапглиональной и церебральной системах?
€так,   помЯнутое   пагубное  воздействие  нарушило  функции  психического
организма.  ‘перва  поЯвились  мрачные мысли о тайном самопожертвовании на
благо  государства  через  болезненное  ношение  ордена  и  тому подобное;
состоЯние  становилось  все  более  опасным, пока полнаЯ дисгармониЯ между
ганглиональной   и   церебральной  системами  не  привела  к  совершенному
исчезновению  сознаниЯ,  полному  уничтожению личности. ќто состоЯние мы и
обозначаем  словом  "смерть"! „а, всемилостивейший повелитель, министр уже
утратил  свою  личность  и  был,  таким  образом,  совершенно мертв, когда
низвергалсЯ  в  этот  роковой  сосуд.  Ђ посему причина его смерти была не
физическаЯ, а неизмеримо более глубокаЯ - психическаЯ.
   - ‹ейб-медик,  -  сказал кнЯзь  с  неудовольствием,  -  ‹ейб-медик,  вы
болтаете битых полчаса,  но будь Я  проклЯт,  ежели понЯл хоть одно слово.
—то вы разумеете под физическим и психическим?
   - ”изический принцип,  -  снова заговорил медик,  -  есть условие чисто
вегетативной жизни,  психический же,  напротив, обусловливает человеческий
организм,   который  находит  двигателЯ  своего  бытиЯ  лишь  в  духе,   в
способности мышлениЯ.
   - џ  все еще,  -  воскликнул кнЯзь с величайшей досадой,  -  все еще не
понимаю вас, невразумительный вы человек!
   -  џ  полагаю,  -  сказал  доктор,  -  Я полагаю, светлейший кнЯзь, что
физическое   относитсЯ   только   к  чисто  вегетативной  жизни,  лишенной
способности  мышлениЯ,  как  это  имеет  место  у растений, психическое же
относитсЯ  к  способности  мышлениЯ.  Ќо  ежели  последнее  в человеческом
организме  главенствует, то медику надлежит всегда начинать со способности
мышлениЯ,  с  области  духа, и взирать на тело только как на вассала духа,
который должен повиноватьсЯ, коль скоро этого пожелает его повелитель.
   - Ћго!  -  воскликнул кнЯзь. - Ћго! ‹ейб-медик, оставьте вы это! ‹ечите
вы  мое  тело и  отложите попечение о  моем духе,  который еще  никогда не
доставлЯл мне беспокойства.  ‚ообще, лейб-медик, вы препотешный человек, и
если  бы  Я  не  стоЯл  сейчас возле тела  своего министра и  не  был  так
растроган,  Я б знал,  как мне поступить. Ќу, камергеры, прольем еще слезу
над ложем усопшего и отправимсЯ обедать.
   ЉнЯзь приложил платок к  глазам и всхлипнул,  камергеры поступили точно
так же; потом все вышли.
   ‚озле  дверей стоЯла стараЯ ‹иза,  навесившаЯ на  руку  несколько вЯзок
прекраснейшего золотистого луку, лучше какого не сыскать. Ќенароком взглЯд
кнЯзЯ упал на эти овощи.  Ћн остановилсЯ,  скорбь исчезла с  его лица:  он
ласково и милостиво улыбнулсЯ и промолвил:
   - ‚о  всю  жизнь  не  доводилось мне  видеть столь  прекрасных луковиц,
должно быть, они превосходны на вкус! ‚ы их продаете, любезнаЯ?
   - Љак же, - ответила ‹иза, низко приседаЯ, - как же, милостивейшаЯ ваша
светлость,  продажей лука  Я  снискиваю себе,  как  только  могу,  скудное
пропитание.   Ћни  сладки,   как  чистый  мед.   Ќе  угодно  ли  отведать,
милостивейший господин?
   ’ут  она протЯнула кнЯзю вЯзку самых Ядреных,  самых блестЯщих луковиц.
’от взЯл, улыбнулсЯ, причмокнул и воскликнул:
   - Љамергеры,  пусть один из вас подаст мне ножик!  - Џолучив нож, кнЯзь
бережно и изЯщно очистил луковицу и отведал.
   - Љакой вкус! ЉакаЯ сладость! ЉакаЯ прелесть! Љакой огонь! - воскликнул
он,  и  глаза  его заблестели от восхищениЯ. - Њне словно чудитсЯ, будто Я
вижу  перед  собой  покойного  –иннобера,  который  кивает  мне  и шепчет:
"Џокупайте,   ешьте   эти   луковицы,   мой  кнЯзь,  этого  требует  благо
государства".
   ЉнЯзь  сунул старой ‹изе несколько золотых, и камергеры принуждены были
рассовать  по  карманам  остальные  вЯзки.  Ѓолее того! Ћн определил, чтоб
впредь,  кроме  старой  ‹изы,  никто другой не поставлЯл лук длЯ кнЯжеских
завтраков. € вот мать крошки –ахеса, не став, правда, богачкой, избавилась
от  всЯкой  нужды  и  бедности,  и, наверно, в этом ей помогли тайные чары
доброй феи ђозабельверде.
   Џогребение министра –иннобера было одним из  самых великолепных,  какие
когда-либо  доводилось видеть  в  Љерепесе;  кнЯзь,  все  кавалеры  ордена
‡елено-пЯтнистого тигра в глубоком трауре следовали за гробом.  ‡вонили во
все колокола, даже несколько раз выстрелили из обеих маленьких мортир, кои
с  великими издержками были приобретены кнЯзем длЯ фейерверков.  ѓорожане,
народ -  все  плакали и  сокрушались,  что отечество лишилось лучшей своей
опоры  и  что  у  кормила  правлениЯ,  верно,  никогда  больше  не  станет
государственный муж,  исполненный столь  глубокого разума,  величиЯ  души,
кротости и неутомимой ревности ко всеобщему благу, как –иннобер.
   € в самом деле, потерЯ эта осталась невознаградимой, ибо никогда больше
не   сыскалось  министра,   которому   пришелсЯ   бы   так   впору   орден
‡елено-пЯтнистого тигра с двадцатью пуговицами,  как отошедшему в вечность
незабвенных –инноберу.


ѓ‹Ђ‚Ђ ЏЋ‘‹…„Ќџџ

 ‘лезнаЯ просьба автора. - Љак профессор Њош ’ерпин успокоилсЯ, а Љандида
  уже никогда больше не могла рассердитьсЯ. - Љак золотой жук прожужжал
что-то на ухо доктору Џросперу Ђльпанусу и как тот уехал, а Ѓальтазар стал
                      жить в счастливом супружестве.

   ЃлизитсЯ  времЯ,  когда тот, кто пишет длЯ тебЯ, любезный читатель, эти
листы,  принужден  будет  с  тобой  расстатьсЯ,  и  его охватывают тоска и
робость.  …ще  много-много  знает  он  о примечательных деЯниЯх маленького
–иннобера  и весьма охотно пересказал бы тебе все это, о мой читатель, ибо
страсть,  родившаЯсЯ  в  его  душе,  с  непреодолимой  силой  побудила его
написать  эту  повесть!  Ќо!  оглЯдываЯсь  на  все  событиЯ,  как они были
представлены в предшествовавших девЯти главах, чувствует он, что в них уже
содержитсЯ столько диковинного, безрассудного, противного трезвому разуму,
что,   нагромождаЯ  еще  множество  подобных  вещей,  он  подвергнет  себЯ
опасности,  злоупотребив твоим доверием, любезный читатель, совсем с тобой
не  поладить.  Ћн  умолЯет  тебЯ  с  тоской  и  робостью,  столь  внезапно
стеснившими его грудь, когда он написал "ѓлава последнЯЯ", - да будет тебе
угодно с истинной веселостью и нестесненным сердцем созерцать эти странные
образы,  даже  сдружитьсЯ  с  ними;  они  внушены поэту призрачным духом -
”антазусом,  -  чьей  причудливой,  прихотливой  натурой  он,  быть может,
позволил  чересчур  увлечь  себЯ.  Ђ  посему не хмурьсЯ на обоих - поэта и
причудливого духа! Ђ если ты, любезный читатель, изредка кое-чему улыбалсЯ
про  себЯ,  то  ты  был в том самом расположении духа, какое желал вызвать
пишущий эти страницы, и тогда, думает он, ты многое не вменишь ему в вину.
   ‘обственно,  эта  повесть  могла  бы  закончитьсЯ  трагической  смертью
маленького –иннобера.  Ќо разве не приЯтнее будет, когда вместо печального
погребениЯ ее завершит радостнаЯ свадьба?
   €так,   коротко  вспомним  еще  о   прелестной  Љандиде  и   счастливом
Ѓальтазаре.
   Џрофессор  Њош  ’ерпин  раньше  был  просвещенный,  искушенный человек,
который,  согласно  мудрому  изречению: "Nil admirari"[*], уже много-много
лет  ничему  на  свете  не удивлЯлсЯ. Ќо теперь, отрешившись от всей своей
мудрости,  он принужден был непрестанно удивлЯтьсЯ, так что под конец стал
жаловатьсЯ,  что  он  больше  не знает, впрЯмь ли он профессор Њош ’ерпин,
который  прежде  управлЯл  всеми  естественными  делами  в  государстве, и
действительно ли он еще расхаживает на своих ногах, вверх головой.
   [* Ќичему не удивлЯтьсЯ (лат.).]
   ‘перва  он  удивилсЯ,  когда  Ѓальтазар представил ему доктора Џроспера
Ђльпануса  как  своего  дЯдю и тот показал дарственную запись, в силу коей
Ѓальтазар  сделалсЯ  владельцем  расположенного  в  часе  езды от Љерепеса
сельского дома, вместе с прилежащими лесными угодьЯми, полЯми и лугами; он
едва  поверил  своим  глазам,  когда  увидел,  что  в  инвентарной росписи
помЯнута драгоценнейшаЯ утварь, даже золотые и серебрЯные слитки, ценность
которых  превосходила  все  богатство  кнЯжеской  сокровищницы.  Џотом  он
удивилсЯ,  поглЯдев  через  Ѓальтазаров  лорнет  на  великолепный  гроб, в
котором  покоилсЯ  –иннобер,  и  ему  внезапно  показалось,  что  никакого
министра  –иннобера  никогда  и  не  было,  а  был всего только маленький,
нескладный,  неотесанный  уродец,  коего  ненароком  почли  за  сведущего,
мудрого министра –иннобера.
   “дивление  Њоша  ’ерпина  достигло  величайшей степени,  когда  Џроспер
Ђльпанус стал  водить его  по  дому,  показываЯ свою  библиотеку и  другие
весьма  диковинные вещи,  и  даже  произвел целый  рЯд  изЯщных  опытов  с
редкостными растениЯми и животными.
   Џрофессору пришло на ум, что все его исследованиЯ по части естественной
истории ровно  ничего не  стоЯт и  он  заключен в  великолепный,  пестрый,
волшебный мир,  словно в Яйцо. ќта мысль так всполошила его, что под конец
он принЯлсЯ жаловатьсЯ и плакать,  как ребенок.  Ѓальтазар тотчас же отвел
его  в  поместительный винный погреб,  где  взору профессора представились
лоснЯщиесЯ бочки и сверкающие бутылки. ‡десь, полагал Ѓальтазар, ему будет
вольготнее производить штудии,  нежели в  кнЯжеском погребе,  и  он сможет
вдосталь испытывать природу в прекрасном парке.
   ’ут профессор успокоилсЯ.
   ‘вадьбу  Ѓальтазара справлЯли  в  загородном доме.  Ћн,  его  друзьЯ  -
”абиан,  Џульхер,  все  дивились несравненной красоте  Љандиды,  волшебной
прелести ее  одеЯниЯ,  всего существа.  ’о  в  самом деле  были чары,  ибо
присутствовавшаЯ  на  свадьбе,  под  видом  канониссы  фон  ђозеншен,  феЯ
ђозабельверде, позабыв свой гнев, сама одела Љандиду и убрала ее пышными и
прекрасными розами.  Ђ ведь хорошо известно,  что платье пойдет хоть кому,
ежели за дело возьметсЯ феЯ. Љроме того, ђозабельверде подарила прелестной
невесте сверкающее ожерелье,  магическое действие коего проЯвлЯлось в том,
что,  надев его,  она уже никогда не могла быть раздосадована какой-нибудь
безделицей,  дурно завЯзанным бантом, плохо удавшейсЯ прической, пЯтном на
белье или  чем-нибудь тому  подобным.  ќта  способность,  которой ожерелье
наделЯло  Љандиду,  придавала ее  лицу  особенную прелесть  и  приветливую
веселость.
   Њолодые были на седьмом небе и - такое действие оказывали на них тайные
чары  мудрого  Ђльпануса  -  все  ж находили слова и взоры длЯ собравшихсЯ
милых  друзей.  Џроспер Ђльпанус и ђозабельверде позаботились о том, чтобы
день  свадьбы был ознаменован прекраснейшими чудесами. Џовсюду из кустов и
деревьев  доносилась  сладостнаЯ  гармониЯ любви, меж тем как из-под земли
вырастали   мерцающие   столы,  обремененные  великолепнейшими  Яствами  и
хрустальными   графинами,   из   которых  струилось  благороднейшее  вино,
разливавшеесЯ огнем по жилам.
   Ќастала ночь,  и огненные радуги перекинулись над парком,  и сверкающие
птицы и насекомые запорхали вокруг,  и,  когда они встрЯхивали крыльЯми, с
них  сыпались  миллионы  искр  и  составлЯли различные  прелестные фигуры,
которые беспрестанно сменЯлись, плЯсали и кувыркались в воздухе и внезапно
исчезали в  кустах.  €  все громче звучала леснаЯ музыка,  и  ночной ветер
разносил таинственный шепот и сладостное благоухание.
   Ѓальтазар, Љандида, гости признали действие могущественных чар Џроспера
Ђльпануса,  но Њош ’ерпин,  захмелев, громко смеЯлсЯ и уверЯл, что за всем
этим скрываетсЯ не кто иной,  как продувной молодчик - оперный декоратор и
фейерверкер кнЯзЯ.
   ђаздались резкие  удары  колокола.  ЃлестЯщий золотой жук  опустилсЯ на
плечо Џроспера Ђльпануса и,  казалось,  что-то  тихонько прожужжал ему  на
ухо.
   Џроспер  Ђльпанус поднЯлсЯ со  своего  места  и  сказал  торжественно и
серьезно:
   - ‹юбезный Ѓальтазар,  прелестнаЯ Љандида,  друзьЯ мои! Ќастало времЯ -
‹отос зовет, Я принужден с вами расстатьсЯ!
   ’ут он подошел к  юной чете и  стал с ней тихо беседовать.  Ѓальтазар и
Љандида были  очень растроганы;  казалось,  Џроспер преподал им  различные
благие советы; он обнЯл их с нежной горЯчностью.
   ‡атем он  обратилсЯ к  фрейлейн фон ђозеншен и  так же тихо заговорил с
ней,  - вероЯтно, она надавала ему различные поручениЯ по части волшебства
и фей, и он весьма охотно взЯлсЯ их исполнить.
   Њеж  тем  с  облаков спустилась маленькаЯ хрустальнаЯ карета,  влекомаЯ
двумЯ сверкающими стрекозами, которыми правил серебристый фазан.
   - Џрощайте,  прощайте!  -  воскликнул Џроспер Ђльпанус,  сел в карету и
стал подниматьсЯ все выше и выше над полыхающими радугами, пока наконец не
сверкнул в небесной выси маленькой звездочкой, скрывшейсЯ в облаках.
   - Џрекрасный Њонгольфьер!  -  прохрипел Њош ’ерпин и,  одоленный вином,
погрузилсЯ в глубокий сон.
   Ѓальтазар, внЯв советам Џроспера Ђльпануса, извлекаЯ разумную пользу из
обладаниЯ  чудесной  усадьбой, сделалсЯ в самом деле хорошим поэтом, а так
как  другие свойства этого имениЯ, о которых говорил, имеЯ в виду Љандиду,
Џроспер  Ђльпанус, вполне оправдались и так как Љандида никогда не снимала
ожерельЯ,  подаренного  ей  на  свадьбе  канониссой ђозеншен, то Ѓальтазар
зажил  в  счастливом  супружестве,  радости  и  блаженстве, как только мог
когда-либо зажить поэт с прелестной и молодой женой.
   €, таким образом, сказка о крошке –ахесе, по прозванию –иннобер, теперь
и впрЯмь получила радостный

                                  конец.

Last-modified: Fri, 08 Dec 2000 17:25:30 GMT
Ћцените этот текст:
ќрнст ’еодор Ђмадей ѓофман. Љрошка –ахес, по прозванию –иннобер

ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ

ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ

ѓ‹Ђ‚Ђ ‚Ћ‘њЊЂџ

ѓ‹Ђ‚Ђ „…‚џ’Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ ЏЋ‘‹…„Ќџџ

ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ
