…лена •аецкаЯ. Џредисловие/послесловие к "‘иним стрекозам ‚авилона"

Ћцените этот текст:
…лена •аецкаЯ. Џредисловие/послесловие к "‘иним стрекозам ‚авилона"

Љ —€’Ђ’…‹ћ

„орогой читатель!
Ћб одной из повестей ‚авилонского цикла моЯ крестнаЯ выразилась
лаконично и емко: "“ приличий есть границы. ’ы зашла далеко за них".
Ђ одна моЯ добраЯ приЯтельница с некоторых пор именует менЯ "‹имонов
в юбке".
Ћба мнениЯ мне страшно льстЯт. џ пересказываю их всем и каждому,
принимаЯ при том возмущенный вид, - это тоже правила игры.
Ќа самом деле глобальное неприличие "‚авилона", как мне кажетсЯ,
кроетсЯ не в обилии "ненормативной лексики" (вот уж без чего можно
обойтись при желании - другое дело, что желаниЯ такого нет) - а в
принципиальной гомосексуальности повестей этого цикла. „ействующие лица
каждой из них - либо только женщины, либо только мужчины. Џри этом более
непристойными кажутсЯ те, где только женщины. Џочему - понЯтиЯ не имею.
џвлЯетсЯ ли автор этого безобразиЯ гомосексуально озабоченным? Њучим
ли комплексами детсадовского возраста?
„а нет, не ЯвлЯетсЯ и не мучим. ‚о всЯком случае, не больше, чем
большинство.
...Ђ было так: стоЯла пыльнаЯ весна перестройки, от апрельского же
пленума втораЯ. Ћб этом времени Я сочинила следующие стихи:

‚от счастье посетило дуру:
‡апреты снЯты, дни тихи,
€ Я сдала в макулатуру
‚се запрещенные стихи.
Ќо прежней скудной жизни крохи
…ще таЯтсЯ по шкафам -
Ѓесценный памЯтник эпохи -
‘лепой и рваный Њандельштам.

Њандельштам действительно хранилсЯ в шкафу - чтобы если что, так не -
и представлЯл собой шестую плохочитаемую копию под копирку нескольких
стихов. џ их разбирала, как тайнопись, дорисовываЯ угаданные буквы
карандашом.
’ам были такие строчки: "‚етер нам утешенье принес, и в лазури
почуЯли мы ассирийские крыльЯ стрекоз..."
‚от об этих-то стрекозах и шел разговор пыльной весной перестройки.
Њы сидели с моим другом в редакции заводской многотиражной газетки и
смертно скучали. Њы оба уже написали по десЯть строк о передовиках
производства ("‘емнадцатилетней девчонкой сорок лет назад переступила она
порог родного цеха и с тех пор...") ‚ремЯ тЯнулось медленно-медленно.
•отелось домой, но было нельзЯ.
"Џочему - ассирийские?" - задумчиво говорил друг. Ќачальство не
слышало нашего разговора. ‘лышало бы - удивилось бы.
"Џотому что - синие..." - предполагала Я.
Ћн взЯл фломастер, несколько раз провел им по листку бумаги: ш-ш-ш...
ш-ш-ш... "€ шуршат... Ђс-сирийские..."
’ак и остались эти шуршащие синие крыльЯ, заполонившие небо надежды.
€ каким-то странным образом свЯзавшиесЯ в воображении с саранчой ‘удного
„нЯ.
€ есть в ѓороде станциЯ метро, выложеннаЯ синим кафелем. ‘танциЯ, где
всегда то самое вавилонское столпотворение, где бесконечные лотки с
товаром, бабки с барахлом, нищие с банками длЯ подаЯниЯ, алчные
"блюстители порЯдка", никому не нужные трупы за ларьками - та самаЯ
‘еннаЯ, где в свое времЯ бродил ђаскольников, когда у того было плохое
настроение - "чтоб еще тошнее было".
’ак оно и наложилось одно на другое: "слепой и рваный Њандельштам" с
его ассирийскими стрекозами, печальное бытие в заводской многотиражке,
скрашенное беседой о бесполезном, сумасшедшаЯ и нищаЯ синЯЯ станциЯ метро
"‘еннаЯ площадь".
€ из всего этого, как из рога изобилиЯ, почти помимо воли автора,
посыпалсЯ "‚авилон".
‚ообще-то автору не к лицу объЯснЯть, "что он хотел сказать" своим
сочинением. „а и не всегда он, автор, это сам понимает. Ќо все-таки влезу
с одним комментарием. "‚авилон" - не чернуха и не депрессуха. Џо большому
счету, это те следы, которые были оставлены тихо отползающим от чернухи
человеком. ‘казать - "бодро отходЯщим" - не посмею, именно "отползающим".
Људа? Ђ туда, где жизнь прекрасна. ѓде жива настоЯщаЯ любовь, где не
страшит свобода, где бессильна смерть, где по лазурной изразцовой дороге
величаво бредут, чередуЯсь, тучные быки и роскошные воины с заплетенными в
косички бородами...

Ќавеки ‚аш
Ђвтор
Last-modified: Mon, 08 Dec 1997 15:58:03 GMT
Ћцените этот текст: