гом,  что  он  раскаивалсЯ не по  велению совести,  а  по  "низменным"
соображениЯм  - из-за страха  быть  разоблаченным  или  из  желаниЯ обмануть
церковь неискренним  признанием  с целью сохранить  свое имущество,- обирала
его до нитки. € все  же  инквизициЯ всегда находила слабых и трусов, готовых
добровольно  каЯтьсЯ  не только в своих собственных  грехах, но и  возводить
напраслину  на  своих родственников, друзей  и знакомых, лишь бы самим выйти
сухими из воды и спасти свою собственную жизнь и состоЯние.
     "‹егко представить себе,- пишет ѓ. —. ‹и,- какой ужас охватывал общину,
когда в ней неожиданно поЯвлЯлсЯ инквизитор и выпускал свое обращение. Ќикто
не мог знать, какие толки ходили о нем; никто не мог знать, к чему прибегнут
личнаЯ вражда и фанатизм,  чтобы скомпрометировать его перед инквизитором. €
католики  и  еретики имели равное основание  волноватьсЯ.  —еловек,  который
чувствовал склонность к  ереси, не имел уже более ни минуты покоЯ при мысли,
что слово, сказанное им мимоходом, могло быть передано инквизиции во  всЯкое
времЯ  его близкими и его самыми дорогими друзьЯми; под  влиЯнием этой мысли
он уступал перед чувством страха и выдавал другого из  боЯзни  быть выданным
самому. ѓригорий IX с гордостью вспоминал, что  в  подобных случаЯх родители
выдавали своих детей,  дети - своих родителей, мужьЯ - жен, жены - мужей. Њы
смело  можем  верить  Ѓернару  ѓи,  что всЯкое разоблачение влекло за  собой
новые, пока, в конце концов,  всЯ страна не  покрывалась невидимой сетью; он
добавлЯет при этом, что многочисленные конфискации,  бывшие следствием  этой
системы,  также  играли  здесь видную  роль".‹и ѓ. —.  €сториЯ инквизиции  в
средние века.
     Ћднажды запущеннаЯ, инквизиционнаЯ машина не могла  работать вхолостую,
не подрываЯ самое себЯ.  Љак  ненасытный  Њолох,  она  требовала все новой и
новой  крови,   которую   ей  поставлЯли  еретики,  как   подлинные,  так  и
сфабрикованные ею же самой.

        ‘‹…„‘’‚€….
     €так,  основанием  длЯ  начала  следствиЯ  служил  донос  или показаниЯ
подследственного, выдвинутые  против  третьего  лица. €нквизитор  на  основе
одного  из таких  документов начинал предварительное  следствие, вызываЯ  на
допрос  свидетелей,  могущих подтвердить  обвинение, собирал  дополнительные
сведениЯ  о преступной  деЯтельности  подозреваемого  и  его  высказываниЯх,
направлЯл  запросы  в  другие  инквизиционные трибуналы на предмет выЯвлениЯ
дополнительных улик.  ‡атем собранный материал  передавалсЯ  квалификаторам,
которые  решали, следует  ли  предъЯвить  подозреваемому обвинение  в ереси.
Џолучив положительное мнение  квалификатора,  инквизитор отдавал  приказ  об
аресте  подозреваемого.  ‚  €спании  на арест  "влиЯтельных лиц" требовалось
предварительное согласие ‚ерховного совета инквизиции.
     Ђрестованного помещали в секретную тюрьму инквизиции, где он содержалсЯ
в полной изолЯции от внешнего мира, в сыром и темном, как правило, каземате,
часто закованный в кандалы или посаженный, подобно собаке, на цепь.
     ‘мерть  обвинЯемого не  приостанавливала  следствиЯ, так  же как и  его
умопомешательство.
     Џодозрение, то есть  не доказанное  ничем обвинение в ереси, основанное
на догадках, предположениЯх, косвенных уликах (например, случайное общение с
еретиком,  проживание с  ним  в  одном доме  и  т.  п.), служило достаточным
основанием  длЯ  ареста.   ‹ица,   против  которых   выдвигались   пустЯчные
подозрениЯ, арестовывались и иногда содержались в тюрьме годами.
     „онос   (и   тем   более   самообвинение)   служил   длЯ   инквизиторов
доказательством  виновности   обвинЯемого.  –ерковь   рассматривала  каждого
верующего как потенциального еретика, ведь дьЯвол, как утверждали богословы,
пытаетсЯ совратить всех верующих с истинного пути. „онос считалсЯ чуть ли не
мистическим актом провидениЯ. „оносчик выступал в роли оракула,  глаголЯщего
истину. Џоэтому целью следствиЯ было не проверка доноса, а добыча  признаниЯ
обвинЯемого в инкриминируемом ему преступлении, его раскаЯние и примирение с
церковью.  Љонечно,  можно  было бы рассуждать  и иначе. ‚едь  доносчик  мог
действовать тоже  по наущению дьЯвола. Ќо такой подход  к доносчику лишал бы
инквизицию   ее    жертв,   ибо   подавлЯющее   большинство   доносов   было
бездоказательными  наговорами,  которые  отвергнул бы  за несостоЯтельностью
любой светский суд.
     € все же хотЯ инквизициЯ и  считала  каждого попадавшего  в ее коварные
сети виновным, она была вынуждена обосновывать свое обвинение, опЯть-таки не
длЯ выЯвлениЯ объективной истины, а с совершенно иной целью. ‚о-первых,  длЯ
того, чтобы убедить обвинЯемого признать себЯ  виновным и  раскаЯтьсЯ. €наче
говорЯ, если и собирались улики против обвинЯемого, то это делалось в его же
интересах,  в  интересах спасениЯ его души. Ђ спасти свою душу, а тем  более
жизнь, обвинЯемый мог только полным и безоговорочным признанием  своей вины,
то  есть подтверждением  обоснованности  выдвинутого против него  обвинениЯ.
‚о-вторых, улики были нужны длЯ того, чтобы хотЯ бы внешне, чисто  формально
соблюсти декорум и  лишить  обвинЯемого всЯческой надежды на спасение другим
путем, кроме как  через чистосердечное  раскаЯние  и  примирение с церковью.
“лики   в  виде  свидетельских  показаний,   ложных  или   соответствовавших
действительности,  должны  были сломить  заключенного,  лишить  его  воли  к
сопротивлению,  заставить  его  сдатьсЯ  на   милость  своего  истЯзателЯ  -
инквизитора.
     Ћткуда  брались  такого рода  улики? €х  поставлЯли, кроме  доносчиков,
лжесвидетели  -  тайные  осведомители на  службе  инквизиции,  всЯкого  рода
уголовники  -  убийцы,  воры и т. п. элементы,  показаниЯ  которых не  имели
юридической  силы  в  светских судах  даже  средневекового  периода.  Џротив
обвинЯемого принимались  свидетельства  его  жены,  детей,  братьев, сестер,
отца, матери и  прочих родственников, а  также  слуг. Ћднако их показаниЯ  в
пользу  обвинЯемого  не  учитывались, ибо  считалось,  что  благожелательные
показаниЯ могли быть порождены родственными узами или зависимостью свидетелЯ
от обвинЯемого.
     ЏоказаниЯ  разоблаченных  еретиков, отлученных, сообщников  обвинЯемого
учитывались только в том случае, если они подтверждали обвинение. "€бо,- как
объЯснЯл Ќиколас ќймерик,- показаниЯ еретика в пользу обвинЯемого могут быть
вызваны  ненавистью  к  церкви и  желанием  помешать наказанию преступлений,
совершенных против  веры. Џодобные  предположениЯ не  могут возникнуть, если
еретик дает показаниЯ против обвинЯемого".
     €мена   доносчиков  и  свидетелей  держались  в  тайне  не   только  от
квалификаторов,  но  и от подсудимых и их защитников, если таковые  имелись.
…сли им и сообщались данные обвинениЯ, то в измененной форме, не позволЯвшей
установить  подлинного  имени  свидетелЯ   или  доносчика.   Ќапример,  если
свидетель показал,  что ему  обвинЯемый  высказывал  еретические взглЯды, то
последнему это  сообщалось  так:  имеютсЯ  показаниЯ  одного  лица,  которое
слышало, как обвинЯемый высказывал еретические взглЯды третьему лицу,  и так
далее
     ђазумеетсЯ, что  современные нам поклонники инквизиции  не  в состоЯнии
отрицать  этих  и  других  фактов,  обличающих далеко  не  свЯщенные  методы
деЯтельности  "свЯщенного" трибунала. Ќо если они признают эти факты, то это
вовсе не означает, что они их осуждают. Ќаоборот, они пытаютсЯ их оправдать.
’ак, например, испанский иезуит Ѓернардино ‹ьорка, автор книги об  испанской
инквизиции,  длЯ  оправданиЯ преступлений инквизиции пускаетсЯ в  следующего
рода рассуждениЯ. ‚есь вопрос заключаетсЯ  в том, пишет он,  признаем  ли мы
или нет  законной необходимостью насильственное  преследование  ереси  путем
различного рода наказаний, включаЯ пытки и  казнь виновного. …сли  признаем,
то следует  тогда признать  законность  и  необходимость  всей  деЯтельности
инквизиции во всех ее  неприглЯдных деталЯх. Њногим теперь эта  деЯтельность
кажетсЯ  чудовищной,  ибо  в  настоЯщее  времЯ  отрицаетсЯ  необходимость  в
инквизиции, в насильственном преследовании ереси. ЏодавлЯющее же большинство
богословов  периода  инквизиции,  признаваЯ  ее  необходимость,  защищали  и
оправдывали ее методы, в частности то, что инквизициЯ утаивала от обвинЯемых
и всех  других заинтересованных  лиц имена доносчиков  и свидетелей и полные
тексты их показаний.  "€нквизициЯ,-  заЯвлЯет иезуит ‹ьорка,- не может  быть
подлинно действенной,  если  не  держит в тайне своих свидетелей.  ќто  было
очевидным с самого начала ее деЯтельности".
     Ћчные   ставки  свидетелей  обвинениЯ  с   арестованными   запрещались.
…динственной причиной длЯ  отвода свидетелей  считалась личнаЯ  вражда.  „лЯ
этого  перед началом следствиЯ  обвинЯемому  предлагали составить список его
личных врагов, которые могли бы из соображений мести дать против него ложные
показаниЯ. …сли  среди названных имен значилось имЯ доносчика или свидетелЯ,
то их показаниЯ терЯли  силу. Ћднако арестованному инквизиторы  не сообщали,
утерЯли ли  в результате его отвода силу показаниЯ доносчиков и  свидетелей.
€нквизиторы продолжали  настаивать на обвинениЯх даже  в  тех случаЯх, когда
выЯснЯлось,  что они ЯвлЯютсЯ клеветой или вымыслом доносчиков. Љ тому же со
временем   право   отвода   было   обставлено   столькими   рогатками,   что
воспользоватьсЯ  им обвинЯемому  практически  не представлЯлось возможности.
ЋбвинЯемый должен был доказать, что доносчик действительно находилсЯ с ним в
отношениЯх смертельной вражды. Ђ в роли судей,  решавших, была ли между ними
такого рода вражда, выступали те же инквизиторы, рассматривавшие все попытки
обвинЯемого отвести свидетелей обвинениЯ  как коварные увертки  и хитроумные
трюки, должные запутать следствие и скрыть правду.
     ‚се свидетели были по существу свидетелЯми обвинениЯ. ЋбвинЯемый не мог
выставить  свидетелей в свою защиту потому, что инквизициЯ могла бы обвинить
их в потворстве  и сочувствии ереси.  Џравда, случалось, что свидетель менЯл
свои  показаниЯ, но инквизициЯ, как  и  в случае с доносчиками, принимала во
внимание  только  такие  изменениЯ  в  показаниЯх,  которые  отЯгощали  вину
обвинЯемого,   а  не  такие,  которые  ее  облегчали  или  снимали   с  него
незаслуженное обвинение,  причем заключенному сообщались только первые, а не
вторые.  Ќеобходимо отметить и  то обстоЯтельство, что строптивый свидетель,
действовавший вопреки интересам инквизиции,  сам мог стать жертвой обвинениЯ
в  ереси.  ‘видетель  находилсЯ  всецело  во  власти  инквизиции,  он  давал
клЯтвенное  обещание,  что будет  хранить  свои  отношениЯ  с инквизицией  в
строгой  тайне. …му  не у кого было искать помощи и  защиты, инквизиторы при
желании  могли  - под  предлогом, что он нарушил  обет  молчаниЯ или пыталсЯ
ввести  следствие  в  заблуждение,- подвергнуть  его  пытке,  чтобы добитьсЯ
"правдивых",  то  есть  угодных  им,  свидетельских  показаний.  ‘троптивого
свидетелЯ инквизициЯ могла обвинить в лжесвидетельстве и осудить на тюремное
и даже пожизненное заключение  или на  ношение на  одежде позорЯщих знаков в
виде длинных кусков красного сукна в  форме Языков, нашивавшихсЯ на спину  и
грудь.
     Ќикаких   ограничительных   сроков    длЯ   проведениЯ   следствиЯ   не
существовало.  €нквизиторы могли при желании держать обвинЯемого в тюрьме до
вынесениЯ  приговора и  год,  и два,  и десЯть  лет,  и  всю его  жизнь. ќто
облегчалось  еще  и тем,  что  арестованный сам оплачивал свое пребывание  в
тюрьме из своих средств,  секвестр  на которые  накладывалсЯ инквизицией при
его аресте.  ђазумеетсЯ, если арестованный  не представлЯл особого  интереса
длЯ инквизиторов или у него не было состоЯниЯ, позволЯющего длительное времЯ
содержать  его  в  тюрьме, то судьба его  решалась  без  особых  проволочек.
Ќеверно  утверждение  защитников инквизиции, будто ее методы соответствовали
обычаЯм  эпохи. „остаточно  указать на практику светских  судов  в  Њилане в
первую  половину  XIV  в.  €стец  был  обЯзан  дать  подписку и  представить
ручательство, что  в случае  недоказанности обвинениЯ он сам будет наказан и
возместит  обвинЯемому  убытки. Џоследний  имел право взЯть себе защитника и
потребовать сообщениЯ имен свидетелей  и их показаний. Ќачав дело, судьЯ под
угрозой штрафа в 50 ливров должен был окончить его в течение 30 дней. ‹и  ѓ.
—. €сториЯ инквизиции в средние века.

        „ЋЏђЋ‘.
     ‘ледующим этапом в инквизиционной процедуре ЯвлЯлсЯ допрос обвинЯемого,
основнаЯ цель которого  заключалась в том, чтобы добитьсЯ от него признаниЯ,
а  следовательно,  и отречениЯ  от  еретических  воззрений  и  примирениЯ  с
церковью. ‚ымогательство  признаниЯ ЯвлЯлось  основным звеном инквизиционной
судебной  процедуры,  что  оказывало,  отмечает  ‹и,  "огромное и  печальное
влиЯние на всю юридическую систему центральной …вропы в течение  целых  пЯти
столетий". ‹и ѓ. —. €сториЯ инквизиции в средние века.
     Ќазванный  выше  инквизитор  Ђрагона  Ќиколас  ќймерик поучал: "•отЯ  в
гражданских делах обвинЯемый может не свидетельствовать против самого себЯ и
не раскрывать факты, которые могут служить  доказательством  его вины, такаЯ
обЯзанность существует в вопросах ереси".
     €нквизитор   тщательно    готовилсЯ   к   допросу   арестованного.   Ћн
предварительно  знакомилсЯ  с  его   биографией,  выискиваЯ   в  ней  места,
ухватившись  за  которые  он  мог  бы  сломить  свою  жертву,  заставить  ее
беспрекословно повиноватьсЯ своей воле.
     …стественно, что  подавлЯющее  большинство обвинЯемых в ереси  в начале
следствиЯ  клЯлись  в  своей  невиновности,  в верности  церковным  канонам,
выдавали  себЯ  за  ревностных  католиков.   Ћдни  это  делали  потому,  что
действительно  ни в чем не были виновны, другие - потому, что  скрывали свои
подлинные  взглЯды.  €нквизиторы  пытались  выколотить признаниЯ  из  тех  и
других.
     Ћднако  было  бы ошибочным считать, что  свою главную задачу инквизитор
видел прежде всего в отправке еретика на костер. €нквизитор в первую очередь
добивалсЯ  превращениЯ  еретика  из  "слуги  дьЯвола"   в  "раба  господнЯ".
€нквизитор  стремилсЯ вырвать у еретика раскаЯние,  отречение от еретических
верований,  заставить  примиритьсЯ  с  церковью. Ќо, чтобы такое превращение
действительно произошло и не было бы очередным обманом лукавого,  обвинЯемый
должен  был, в  доказательство  искренности  своего  раскаЯниЯ, выдать своих
единоверцев и их друзей и сообщников.
     Ѓернар  ѓи  приводит  в  своем  "пособии"  длЯ  инквизиторов  следующий
примерный  текст  клЯтвенного  обещаниЯ,   которое   заставлЯли   произнести
раскаЯвшегосЯ еретика его мучители в рЯсах: "џ  клЯнусь и обещаю до тех пор,
пока смогу это делать, преследовать, раскрывать, разоблачать, способствовать
аресту и доставке инквизиторам еретиков любой  осужденной секты, в частности
такой-то, их "верующих",  сочувствующих,  пособников  и защитников,  а также
всех тех, о которых  Я знаю или думаю, что они скрылись и проповедуют ересь,
их тайных посланцев, в любое времЯ и всЯкий раз, когда обнаружу их".
     „опрос начиналсЯ с того, что  обвинЯемого заставлЯли  под присЯгой дать
обЯзательство   повиноватьсЯ   церкви   и   правдиво  отвечать   на  вопросы
инквизиторов, выдать все, что знает о еретиках  и  ереси,  и выполнить любое
наложенное на него наказание.  Џосле такой присЯги любой  ответ обвинЯемого,
не удовлетворЯвший инквизитора,  давал повод последнему обвинить свою жертву
в лжесвидетельстве, в отступничестве, в ереси  и, следовательно, угрожать ей
костром.
     Џри допросе инквизитор избегал  выдвигать конкретные  обвинениЯ, ибо не
без основаниЯ опасалсЯ,  что его жертва будет готова дать любые требуемые от
нее показаниЯ, чтобы поскорей избавитьсЯ от своего мучителЯ.
     €нквизитор задавал десЯтки самых  разнообразных  и  часто  не имеющих к
делу никакого  отношениЯ  вопросов с  целью  сбить  с  толку допрашиваемого,
заставить  его  впасть  в противоречиЯ,  наговорить  с перепугу  нелепостей,
признать  за  собой  мелкие  грехи и  пороки.  „остаточно  было  инквизитору
добитьсЯ признаниЯ в богохульстве,  несоблюдении того или другого церковного
обрЯда  или  нарушении супружеской  верности,  как,  раздуваЯ  эти  не столь
тЯжелые  проступки, он  вынуждал  свою жертву признать  и другие, уже  более
опасные и чреватые длЯ нее серьезными последствиЯми "прегрешениЯ".
     “мение  вести   допрос,  то  есть  добитьсЯ  признаниЯ  у  обвинЯемого,
считалось  главным   достоинством   инквизитора.  \   ‘о  временем  возникла
необходимость  в детальных инструкциЯх или  руководствах длЯ инквизиторов, в
которых,  так  сказать,  суммировалсЯ  инквизиционный  опыт   и  приводились
варианты  допросов,  предназначенных  длЯ  последователей  различных   сект.
‘оставители этих инквизиционных "вадемекумов"  исходили из предпосылки,  что
их жертвы  ЯвлЯютсЯ бессовестными  лжецами,  хитрейшими лицемерами, "слугами
дьЯвола",  которых  следовало  разоблачить  и  заставить  сознатьсЯ в  своих
"отвратительных преступлениЯх" любыми средствами и во что бы то ни стало.
     Ђвтор  одного из таких "пособий", инквизитор  Ѓернар ѓи,  отмечал,  что
невозможно  составить  раз  навсегда данную схему  допроса. ‚ таком  случае,
писал  ѓи,  сыны преисподней быстро привыкнут  к единой  методе и без  труда
научатсЯ избегать расставлЯемые им инквизиторами капканы.
     ‚от примерный  образец допроса,  которым рекомендовал руководствоватьсЯ
инквизитор Ѓернар ѓи:
     "Љогда приводЯт еретика на  суд, то он принимает самонадеЯнный вид, как
будто он уверен  в том, что  невинен.  џ его спрашиваю, зачем привели его ко
мне.  ‘ вежливой улыбкой  он  отвечает, что он ожидает  от  менЯ  объЯснениЯ
этого.
     џ: "‚ас  обвинЯют  в  том, что  вы  еретик,  что  вы  веруете  и  учите
несогласно с верованием и учением свЯтой церкви".
     ЋбвинЯемый (поднимаЯ глаза к небу с  выражением энергичного  протеста):
"‘ударь, вы знаете, что Я невиновен  и что  Я никогда не  исповедовал другой
веры, кроме истинной христианской".
     џ:  "‚ы  называете  вашу веру  христианской  потому, что считаете  нашу
ложной и  еретической, но Я спрашиваю вас, не  принимали  ли  вы  когда-либо
других верований, кроме тех, которые считает истинными римскаЯ церковь?"
     ЋбвинЯемый:  "џ верую в  то, во  что верует  римскаЯ церковь и чему  вы
публично поучаете нас".
     џ: "Ѓыть  может,  в ђиме есть несколько отдельных лиц,  принадлежащих к
вашей секте, которую вы считаете римской  церковью. Љогда  Я  проповедую,  Я
говорю многое, что у нас общее с вами, например, что есть бог, и вы  веруете
в часть того, что  Я проповедую; но  в то же времЯ вы можете  быть еретиком,
отказываЯсь верить в другие вещи, которым следует веровать".
     ЋбвинЯемый: "џ верую во все то, во что должен веровать христианин".
     џ:  "ќти хитрости Я знаю. ‚ы думаете, что  христианин должен веровать в
то,  во  что  веруют  члены  вашей секты.  Ќо  мы  терЯем времЯ  в  подобных
разговорах. ‘кажите прЯмо: веруете ли вы в  бога-отца, бога-сына и бога-духа
свЯтого?"
     ЋбвинЯемый: "‚ерую".
     џ: "‚еруете ли вы в €исуса •риста, родившегосЯ от пресвЯтой девы Њарии,
страдавшего, воскресшего и восшедшего на небеса?"
     ЋбвинЯемый (быстро): "‚ерую".
     џ:  "‚еруете  ли  вы, что за обедней,  совершаемой свЯщеннослужителЯми,
хлеб и вино божественной силой превращаютсЯ в тело и кровь €исуса •риста?"
     ЋбвинЯемый: "„а разве Я не должен веровать в это?"
     џ: "џ вас спрашиваю не о том, должны ли вы веровать, а веруете ли?"
     ЋбвинЯемый: "џ верую во все, чему  приказываете  веровать вы  и хорошие
ученые люди".
     џ: "ќти хорошие ученые принадлежат к вашей секте;
     если Я согласен с ними, то вы верите мне, если же нет, то не верите".
     ЋбвинЯемый: "џ  охотно верую, как вы, если вы  поучаете менЯ тому,  что
хорошо длЯ менЯ".
     џ: "‚ы считаете в моем учении хорошим длЯ себЯ то, что в нем согласно с
учением ваших  ученых. Ќу, хорошо, скажите, верите ли  вы, что на престоле в
алтаре находитсЯ тело господа нашего €исуса •риста?"
     ЋбвинЯемый (резко): "‚ерую этому".
     џ: "‚ы знаете,  что  там  есть тело и  что  все тела  суть  тела нашего
господа.  џ вас спрашиваю: находЯщеесЯ там тело есть истинное  тело господа,
родившегосЯ от  девы,  распЯтого, воскресшего,  восшедшего  на небеса  и так
далее?"
     ЋбвинЯемый: "Ђ вы сами верите этому?"
     џ: "‚полне".
     ЋбвинЯемый: "џ тоже верую этому".
     џ: "‚ы  верите,  что  Я верю, но Я вас спрашиваю не об  этом, а  о том,
верите ли вы сами этому?"
     ЋбвинЯемый: "…сли вы хотите перетолковывать все мои  слова по-своему, а
не  понимать  их просто и Ясно, то Я не  знаю, как  еще  говорить. џ человек
простой и темный и убедительно прошу вас не придиратьсЯ к словам".
     џ:  "…сли вы  человек  простой,  то  и  отвечайте просто,  не  вилЯЯ  в
стороны".
     ЋбвинЯемый: "џ готов".
     џ:  "’огда не угодно ли вам поклЯстьсЯ, что  вы никогда не учили ничему
несогласному с верою, признаваемой нами истинной?"
     ЋбвинЯемый  (бледнеЯ):  "…сли  Я  должен   дать  присЯгу,  то  Я  готов
поклЯстьсЯ".
     џ: "џ вас  спрашиваю  не о том,  должны ли  вы дать присЯгу,  а о  том,
хотите ли вы дать ее".
     ЋбвинЯемый: "…сли вы приказываете мне дать присЯгу, то Я присЯгну".
     џ:  "џ не принуждаю  вас  давать присЯгу,  ибо  вы, верЯ,  что клЯстьсЯ
запрещено, свалите грех  на менЯ, который принудил бы вас к нему; но если вы
желаете присЯгнуть, то Я приму вашу присЯгу".
     ЋбвинЯемый:  "„лЯ чего  же  Я  буду присЯгать,  раз  вы не приказываете
этого?"
     џ: "„лЯ того, чтобы снЯть с себЯ подозрение в ереси".
     ЋбвинЯемый: "Ѓез вашей помощи Я не знаю, как приступить к этому".
     џ: "…сли бы мне пришлось приносить присЯгу, то Я поднЯл бы руку, сложил
бы  пальцы и  сказал:  бог мне свидетель, что Я  никогда  не следовал ереси,
никогда не верил тому, что несогласно с истинной верой".
     ’огда он бормочет, как будто не может повторить слов, и делает вид, что
говорит от имени другого лица так, что не приносЯ настоЯщей присЯги, он в то
же времЯ хочет показать, что дает ее. ‚ других случаЯх он обращает присЯгу в
своего рода  молитву,  например: "„а будет мне  свидетелем  бог,  что  Я  не
еретик". €  если  его  после  этого спрашивают: "ЏоклЯлись ли  вы?",  то  он
отвечает:
     "ђазве вы не слушали?".
     Џрижатый к стене,  обвинЯемый  обращаетсЯ к милосердию  судьи и говорит
ему: "…сли Я согрешил,  то Я  согласен покаЯтьсЯ;  помогите мне смыть с себЯ
несправедливое и  недобросовестное обвинение". Ќо энергичный  инквизитор  не
должен позволЯть  останавливать себЯ  подобным образом, он должен  неуклонно
идти вперед, пока не добьетсЯ от обвинЯемого сознаниЯ в заблуждениЯх или, по
меньшей  мере,  открытого  отречениЯ  под  присЯгой,  так  что  если позднее
обнаружитсЯ,  что  он дал ложную клЯтву, то его  можно будет,  не  подвергаЯ
новому допросу, передать в руки светской власти. …сли обвинЯемый соглашаетсЯ
клЯтвенно подтвердить, что он не еретик, то Я говорю ему следующее: "…сли вы
собираетесь дать присЯгу длЯ того, чтобы  избежать костра,  то ваша  присЯга
менЯ  не удовлетворит ни  десЯть, ни  сто,  ни тысЯчи раз,  ибо  вы  взаимно
разрешаете  друг другу известное число клЯтв, данных в  силу  необходимости.
Љроме того, если Я имею против вас, как думаю, свидетельства, расходЯщиесЯ с
вашими словами, ваши клЯтвы не спасут вас  от  костра. ‚ы только  оскверните
вашу совесть и не избавитесь от смерти. Ќо если вы просто сознаетесь в ваших
заблуждениЯх, то к вам можно будет отнестись со снисхождением"".
     …стественно, что такаЯ или подобнаЯ схема допроса могла сбить с толку и
запутать как  виновного  в  ереси,  так  и совершенно невиновного  человека,
попавшего в инквизиторские тенета. Ќо все же добитьсЯ признаний только путем
хитроумно  и  коварно  построенного  допроса  инквизиторам далеко не  всегда
удавалось. ’огда пускались в ход другие, не  менее  действенные  средства  -
ложь,  обман, запугивание,  рассчитанные  на  то,  чтобы  подавить  личность
обвинЯемого,  психологически загнать его в  тупик,  вызвать у  него  чувство
обреченности. —тобы добитьсЯ желаемого эффекта, инквизитор не останавливалсЯ
перед  прЯмой фальсификацией  фактов. Ќе  имеЯ  на  то никаких оснований, он
утверждал,    что   преступление   обвинЯемого   доказано   и   подтверждено
многочисленными  свидетельскими  показаниЯми, в  том числе  его сослуживцев,
соседей, родных и знакомых, что обвинЯемый может избежать костра и спасти от
такой  же  участи  своих  родственников  и  друзей  только  путем полного  и
искреннего признаниЯ своей вины.
     „лЯ  убеждениЯ  обвинЯемого дать требуемые от него  показаниЯ к нему  в
камеру  подсаживались  специально  натренированные  длЯ  этого  провокаторы,
которые,  прикидываЯсь   единомышленниками  и  доброжелателЯми  обвинЯемого,
стремились   или  заполучить  против  него  новые  улики,  или  убедить  его
сознатьсЯ.  …сли  это не давало результатов, то с этой же целью использовали
жену  и  детей,  слезы  и  убеждениЯ  которых  могли  сделать  жертву  более
сговорчивой.
     "Џосле  угроз,- пишет  ѓ.  —.  ‹и,-  прибегали  к  ласкам. ‡аключенного
выводили из его смрадной тюрьмы и помещали в удобной комнате, где его хорошо
кормили и  где  с  ним  обращались с  видимой  добротой в  расчете,  что его
решимость ослабнет, колеблЯсь между надеждой  и отчаЯнием". ‹и ѓ. —. €сториЯ
инквизиции в средние века.
     “  инквизиторов было множество  и  других "гуманных" средств  длЯ того,
чтобы сломить  волю своей жертвы.  Ћни могли  держать узника годами в тюрьме
без следствиЯ и  суда, создаваЯ  у него впечатление, что он заживо погребен.
€нквизиторы  не  дорожили временем, они могли  ждать. Ћни могли симулировать
суд в  надежде,  что  после  вынесениЯ  ложного смертного приговора жертва в
порыве отчаЯниЯ "заговорит". Ћни могли поместить свою жертву, как это делали
в ‚енеции,  в  камеру с подвижными стенами, которые  ежедневно сближались на
вершок, угрожаЯ неминуемо раздавить узника, или в камеру, которую постепенно
заливала вода. Ћни могли морить узника голодом, мучить его жаждой, держать в
сыром, темном и зловонном подземелье, где крысы и насекомые превращали жизнь
его  в  сущий  ад.  ’юрьмы  инквизиции, указывает ѓ.  —.  ‹и,  "были  вообще
невероЯтные конуры, но  всегда была возможность, если  это было в  интересах
инквизиции, сделать  их  еще более  ужасными.  Durus career  et  arcta  vita
(‘уроваЯ тюрьма и  тЯжелаЯ  жизнь (латинский))- положение  узника  на  цепи,
полумертвого от  голода, в Яме без воздуха  - считалось прекрасным средством
добитьсЯ сознаниЯ". ‹и ѓ. —. €сториЯ инквизиции в средние века.

        Џ›’Љ€.
     ‚се эти многочисленные средства "гуманного" воздействиЯ приносили  свой
результат, и многие  узники инквизиции кончали тем, что признавали не только
действительные,  но и вымышленные  преступлениЯ  против веры. Њногие, но  не
все:  причем, как  правило, чем  серьезнее было обвинение, тем  труднее было
инквизиторам  добитьсЯ  признаниЯ.  Ќо   инквизиторам   требовались,   кроме
признаниЯ,  еще и выдача  соучастников и, наконец,  отречение  от "греховных
заблуждений" и  примирение  с церковью.  Ђ все это  давалось  с еще  большим
трудом, чем признание.
     Љогда  инквизиторы приходили  к  заключению,  что  уговорами, угрозами,
хитростью невозможно сломить обвинЯемого, они прибегали к насилию, к пыткам,
исходЯ  из  посылки,  что  физические  муки   просвещают  разум  значительно
эффективнее, чем муки моральные.
     Џрименение  пыток  инквизицией на протЯжении  многих  веков и во многих
странах -  одно из Ярчайших доказательств неспособности церкви одержать верх
над  своими  идейными  противниками  чисто  богословскими  методами,   силой
убеждениЯ, а  не силой принуждениЯ.  ’еперь  церковники  в  свое  оправдание
говорЯт,  что,  дескать,  пытки  не  были  ими  выдуманы, что  они  Якобы  с
незапамЯтных времен применЯлись гражданскими властЯми, что церковь-де только
следовала  их  примеру.   ќти  апологеты  забывают,  что  их   средневековые
предшественники  считали  саму  человеческую  жизнь  пыткой,  наказанием  за
первородный грех Ђдама  и …вы и  поэтому истЯзание  "бренного" тела  во  имЯ
спасениЯ души рассматривали как акт милосердиЯ по отношению к еретикам.
     Ќынешние богословы, оправдывающие применение пыток  инквизицией ссылкой
на  подобную  же  практику  светских  властей, по-видимому,  не  отдают себе
отчета,  что  они  развенчивают  тем  самым  миф  о  божественном  характере
церковного  института.  •ороша  "матерь  страждущих" (так богословы  именуют
церковь), если она вынуждена длЯ  поддержаниЯ своего  авторитета прибегать к
услугам палача, истЯзаниЯми и пытками убеждать  противников в своей правоте.
Љогда  в  XVIII  в.  все  передовые  люди  …вропы  осуждали  пытки,  церковь
продолжала их защищать. Џрименение насилиЯ против  врагов церкви, а значит и
пытки, защищал Џий IX в своем  печально знаменитом "‘иллабусе", о котором мы
уже упоминали.
     •отЯ  пытки  применЯлись  церковниками по отношению к  подозреваемым  в
ереси  и  до  установлениЯ  инквизиционных   трибуналов,  узаконил  их  папа
€ннокентий  IV,  предписав в  булле  "Ad  extirpanda" "заставлЯть  силой, не
наносЯ членовредительства и не ставЯ под угрозу жизнь
     (какое проЯвление отеческой заботы о грешнике! - €. ѓ.), всех пойманных
еретиков как губителей и убийц душ  и воров свЯщенных таинств и христианской
веры с  предельной Ясностью сознаватьсЯ в своих ошибках и выдавать известных
им других еретиков, верующих и их защитников,  так же как воров и грабителей
мирских вещей заставлЯют раскрыть их соучастников и признатьсЯ в совершенных
ими преступлениЯх".
     Џоследующие папы подтверждали эту буллу.  Ђлександр IV (1260), “рбан IV
(1262),  Љлимент  IV  (1265)  возлагали  на  инквизиторов  все  обЯзанности,
свЯзанные со следствием и  осуждением еретиков, в том числе и  пытки с целью
получениЯ  у  них  признаний,  выдачи сообщников и отречениЯ от  еретической
веры,  причем  инквизиторам  разрешалось  лично  "присутствовать"  во  времЯ
истЯзаний, то есть руководить пытками и допрашивать пытаемого.
     …сли в некоторых делах по  обвинению  в ереси о применении  инквизицией
пыток не упоминаетсЯ,  это  вовсе не  значит, что пытка применЯлась только в
исключительных случаЯх. –ерковный  историк инквизиции  ….  ‚акандар вынужден
признать, что отсутствие во многих делах  указаний на пытки объЯснЯетсЯ тем,
что показаниЯ, данные под пыткой, считались недействительными,  если они  не
подтверждались  обвинЯемым  "добровольно"  сутки  спустЯ. ќто  подтверждение
регистрировалось  в  протоколе с указанием, что оно было сделано добровольно
без  применениЯ  угроз  и  насилиЯ.  —асто  в таких  случаЯх  предшествующие
показаниЯ, данные под пыткой, просто уничтожались.
     Џытки, применЯвшиесЯ инквизицией к своим жертвам,  вызывали повсеместно
ужас  и возмущение, и церковь была вынуждена считатьсЯ с этим. Ћднако соборы
и  папы римские  высказывались не за  их  отмену, а за пытки  "с  гарантиЯми
справедливости".
     ’ак, вселенский собор  во ‚ьенне в 1311  г. постановил, что пытки могут
производитьсЯ только с согласиЯ епископа. Ќо это условие  вовсе не облегчало
участь жертв инквизиции. ‚ласть "свЯщенного" трибунала была столь большой, а
внушаемый им страх столь  велик, что епископы смиренно одобрЯли все действиЯ
инквизиторов. Љ тому же разве инквизиторы не действовали в интересах церкви,
то есть  тех же епископов, авторитет и власть которых  они защищали,  хотЯ и
жестокими,  но,   как  им  казалось,  действенными  и  поэтому  оправданными
средствами? …пископы могли  быть только признательны инквизиторам за то, что
те выполнЯли  за них  эту грЯзную работу. Ћни сотрудничали  с  инквизиторами
самым тесным и лоЯльным образом.
     „ругие   постановлениЯ  указывали   на  то,  что  пытки   должны   быть
"умеренными" и применЯтьсЯ только однократно по отношению к обвинЯемому.  Ќо
инквизиторы при  помощи богословских казуистов  и  при  молчаливом  согласии
самого  папского престола без  труда обходили такого рода ограничениЯ.  ’ак,
например,  чтобы  не  испрашивать  согласиЯ  епископа на  пытку, инквизиторы
заЯвлЯли, что постановлениЯ собора от 1311 г. относЯтсЯ к обвинЯемым, а не к
свидетелЯм. ЏодвергаЯ  свидетелей  пытке по  своему  усмотрению, инквизиторы
утверждали, что  то  же  могут делать  с обвинЯемыми,  которые  при допросах
превращаютсЯ в свидетелей по своему собственному делу или по делам других. Ћ
том,  что  понимать  под "умеренной"  пыткой, решали  сами инквизиторы.  Ћни
считали, что обвинЯемого правомочно пытать до тех пор, пока от него не будут
получены   необходимые   показаниЯ.   ’олько  после  этого  пытка  была   бы
"неоправданной" жестокостью.
     ‘толь же просто обходилось и  указание об однократном применении пытки.
€нквизиторы   просто  объЯвлЯли   пытку   "незаконченной",   "прерванной"  и
возобновлЯли  ее  по своему усмотрению до  тех  пор,  пока жертва не  давала
нужных  показаний или  когда  они убеждались, что пыткой нельзЯ сломить  ее.
ЋбвинЯемый,  отказывавшийсЯ  давать под пыткой  нужные инквизиции показаниЯ,
считалсЯ  изобличенным,  упорствующим  и  нераскаЯвшимсЯ  еретиком.  ‚ таких
случаЯх обвинЯемого ждали отлучение от церкви и костер.
     Ќе меньшее ожесточение вызывал у инквизиторов и тот обвинЯемый, который
давал  под  пыткой  требуемые  от  него   показаниЯ,   а  затем  отказывалсЯ
"добровольно" подтвердить их.  ’акой непокорный  считалсЯ  "вновь  впавшим в
заблуждение" и как таковой подвергалсЯ новым суровым пыткам с целью добитьсЯ
от него "отречениЯ от своего отречениЯ".
     €нквизициЯ стремилась окутать покровом тайны все свои  преступлениЯ. …е
сотрудники давали строжайший обет соблюдать  ее секреты. ’ого же требовали и
от  жертв. …сли примиренный с церковью  и отбывший  свое наказание  грешник,
обретЯ свободу, начинал  утверждать,  что  раскаЯние было  получено  от него
путем  насилиЯ,  пыток и  тому подобными средствами,  то  его могли объЯвить
еретиком-рецидивистом  и на  этом  основании  отлучить от церкви и  сжечь на
костре.
     Џрежде  чем  передать  обвинЯемого  палачу,  инквизитор  зачитывал  ему
"предупреждение":  "Њы,  божьей  милостью  инквизитор,  имЯрек,  внимательно
изучив материалы дела, возбужденного против вас, и видЯ, что вы путаетесь  в
своих  ответах  и  что имеютсЯ  достаточные доказательства вашей вины, желаЯ
услышать правду из ваших собственных уст и с тем, чтобы  больше  не уставали
уши ваших  судей, постановлЯем, заЯвлЯем и решаем такого-то днЯ и в таком-то
часу применить к вам пытку".
     ‡атем  обвинЯемого  подвергали  процедуре  запугиваниЯ  -  знакомили  с
инструментами  пытки,  как  бы  психологически подготавливали  к предстоЯщим
испытаниЯм. €нквизиторы,  перед  которыми  во времЯ  допросов всегда  лежала
ЃиблиЯ, обращались к жертвам, не повышаЯ голоса, не подвергаЯ  оскорблениЯм;
палачи призывали свои жертвы к покаЯнию, смирению, благоразумию,  примирению
с церковью, обещаЯ взамен всепрощение и вечное спасение.
     €нквизиторы,  представлЯвшие   церковь  ("матерь   всех  страждущих!"),
утверждали, что  они действуют  в интересах обвинЯемых, в интересах спасениЯ
их  душ.  €менно  исходЯ  из  этих  благочестивых  побуждений,  они-де  были
вынуждены карать еретиков решительно, безжалостно, беспощадно. Ќо эти кары -
не  зло,  а  "спасительное лекарство", елей на  душевные  Язвы - еретические
воззрениЯ  обвинЯемых.  €нквизициЯ,   утверждали  богословы,  не  мстила,  а
спасала;  не наказывала,  а  отвоевывала у нечистого  человеческую душу;  не
преследовала,  а  врачевала  души  заблудших  овечек  церкви.  €нквизициЯ  в
описаниЯх   теологов  -  не  мрачный   застенок  с  палачами   и  палаческим
инструментом, а некое подобие благотворительного института, церковной скорой
помощи,  спешившей  спасти  любого  грешника,  бросившего вызов  единственно
верному вероучению.  "‘опротивлЯвшиесЯ ее благодетельным  усилиЯм,- отмечает
ѓ.  —. ‹и,- становились виновными в неблагодарности  и непослушании, темного
пЯтна которого ничто  не могло изгладить. ќто были  отцеубийцы,  недостойные
снисхождениЯ, и  если  их бичевали,  то  им  же  еще  оказывали этим  особую
милость". ‹и ѓ. —. €сториЯ инквизиции в средние века.
     Ќабор палаческих инструментов в камере пыток  был  весьма однообразный:
дыба, кобыла,  плети. —асто применЯлась пытка водой,  жаждой, голодом. Џосле
пытки  врач даже  залечивал  раны -  возводить  еретика на  костер надлежало
невредимым.  Ќо от  того,  что  пытательный "ассортимент" был ограничен, что
пытка  осуществлЯлась   в  "благопристойной"  обстановке,  положение  узника
инквизиции не ЯвлЯлось менее трагичным.
     —тобы спастись, подсудимый  должен  был сперва признать себЯ виновным в
предъЯвлЯемом  ему  обвинении,  затем  выдать  подлинных   или  воображаемых
сообщников, и только тогда ему разрешали отречьсЯ  от ереси и примиритьсЯ  с
церковью. …сли все это он проделывал охотно и со рвением, то  мог отделатьсЯ
сравнительно легким  наказанием; если же инквизиторам  удавалось его сломить
только после длительной "обработки", то его ждала более суроваЯ кара.

        Џђ€ѓЋ‚Ћђ.
     €так, следствие  закончено. €нквизиторы  одержали победу  или потерпели
поражение.  ‚ первом  случае обвинЯемый  дал требуемые  от  него  показаниЯ,
признал себЯ виновным, отрексЯ  от  ереси, примирилсЯ  с церковью. ‚о втором
случае обвинЯемый  решительно настаивал на  своей невиновности  или, признав
себЯ еретиком, отказывалсЯ отречьсЯ и покаЯтьсЯ. ’еперь трибуналу инквизиции
предстоЯло вынести приговор, который соответствующим  образом  покарал бы  и
того и другого.
     ‘оздав  инквизицию,  церковь  постоЯнно доказывала ссылками на  Ѓиблию,
”ому Ђквинского и другие богословские авторитеты свое право карать не только
духовными, но и  "телесными" карами  провинившихсЯ в  вопросах веры  овечек.
€ннокентий  III  в  послании судьЯм  г.  ‚итербо  от  25 марта  1199 г.  так
аргументировал  необходимость  жестокого преследованиЯ  еретиков:  "‘ветские
законы  наказывают  предателей  конфискацией  собственности  и  смертью,  из
милосердиЯ они щадЯт их  детей.  ’ем более  мы должны  отлучать  от церкви и
конфисковывать  собственность  тех,  кто ЯвлЯетсЯ  предателЯми  веры  €исуса
•риста;  ибо  куда более великий  грех нанесение  оскорблениЯ  божественному
величию, чем величию суверена".
     Џравда,  присваиваЯ  себе  право расправлЯтьсЯ с  ослушниками,  церковь
лицемерно  пыталась прикрыть его  покрывалом  милосердиЯ, как  о том говорит
постановление   ’ридентского  собора   (1545-1563),   призывавшее  епископов
беспощадно  наказывать  своих  пасомых  за  отступничество  от  официального
вероучениЯ и в  то же  времЯ относитьсЯ к ним с  "любовью и  терпением". ‚от
текст этого иезуитского по своему  духу  постановлениЯ, вошедшего  составной
частью в предпоследний  канонический  кодекс: "„а помнЯт  епископы  и прочие
прелаты, что они пастыри, а не палачи, и да управлЯют они своими подданными,
не властвуЯ над ними, а любЯ их, подобно детЯм и братьЯм; стремЯсь призывами
и предупреждениЯми отделить их от  зла, дабы не наказывать их  справедливыми
карами, если они совершат проступки;
     и если  все же случитсЯ, что из-за человеческой бренности они  совершат
проступки, то их  следует исправлЯть, как учил  апостол,  соблюдаЯ доброту и
терпение,  при  помощи убеждений  и горЯчих просьб; ибо во  многих  подобных
случаЯх приносит большую  пользу  благожелательство, чем строгость, призыв к
исправлению,   чем  угроза,  милосердие,  чем   сила;  если  же  серьезность
преступлениЯ   требует  наказаниЯ,  тогда   следует  применить  суровость  с
кротостью, справедливость с состраданием, строгость с  милосердием, длЯ того
чтобы, не  создаваЯ  резких  контрастов,  сохранилась дисциплина, полезнаЯ и
необходимаЯ народам, и длЯ того, чтобы те, кто наказан, исправились бы; если
же они не пожелают этого, то пусть постигшее их  наказание  послужит  другим
оздоровлЯющим примером и отвратит их от греховных дел".
     ќто писалось в  середине XVI в., когда  Ярко пылали костры инквизиции в
€спании, Џортугалии  и  в других странах, где католическаЯ церковь сохранЯла
свои преобладающие позиции...
     ‘обственно  говорЯ,   инквизитор,  как  и  любой   свЯщенник,   отлучал
нарушителей церковных законов от церкви и накладывал на  них другие кары.  €
все же разница в  данном случае между инквизитором и свЯщенником была весьма
существенной.  Џоследний не располагал  средствами насилиЯ и принуждениЯ,  и
поэтому   его    осуждение    не   производило   должного   впечатлениЯ   на
вероотступников. „ругое дело инквизитор, обладавший не только неограниченной
властью над телом  и душой своих жертв,  но  и мощными средствами, делавшими
эту  власть  эффективной.  Ћтлучение,  провозглашенное  инквизитором,  пахло
костром, в  лучшем  же  случае - длительным  тюремным заключением и  потерей
состоЯниЯ, не говорЯ уж о  моральных и физических пытках, при помощи которых
мастера "свЯтого дела" не только калечили тела,  но и  растлевали души своих
многочисленных жертв.
     •отЯ  обвинЯемый  формально   не  был  лишен  возможности  нанЯть  себе
защитника, как утверждает ќймерик, на практике это исключалось, ибо защитник
еретика сам мог быть заподозрен в ереси, арестован и осужден инквизицией. Ћн
мог  и навредить