Ќ.Ђ.ЃердЯев. „ухи русской революции

Ћцените этот текст:
Ќ.Ђ.ЃердЯев. „ухи русской революции

---------------------------------------------------------------
Ћригинал этого текста расположен в разделе
"€сториЯ и современность" на сервере "џблока".
http://www.yabloko.ru/Publ/Articles/berd-1.html
---------------------------------------------------------------

1918 год

‘бились мы. —то делать нам?
‚ поле бес нас водит, видно,
„а кружит по сторонам.
Џушкин

‚ведение

‘ ђоссией произошла страшнаЯ катастрофа. Ћна ниспала в темную бездну. €
многим начинает казатьсЯ, что единаЯ и великаЯ ђоссиЯ была лишь призраком,
что не было в ней подлинной реальности. Ќелегко улавливаетсЯ свЯзь нашего
настоЯщего с нашим прошлым. ‘лишком изменилось выражение лиц русских людей,
за несколько месЯцев оно сделалось неузнаваемым. Џри поверхностном взглЯде
кажетсЯ, что в ђоссии произошел небывалый по радикализму переворот. Ќо более
углубленное и проникновенное познание должно открыть в ђоссии революционный
образ старой ђоссии, духов, давно уже обнаруженных в творчестве наших
великих писателей, бесов, давно уже владеющих русскими людьми. Њногое
старое, давно знакомое ЯвлЯетсЯ лишь в новом обличье. „олгий исторический
путь ведет к революциЯм, и в них открываютсЯ национальные особенности даже
тогда, когда они наносЯт тЯжелый удар национальной мощи и национальному
достоинству. Љаждый народ имеет свой стиль революционный, как имеет и свой
стиль консервативный. Ќациональна была английскаЯ революциЯ, и столь же
национальна революциЯ французскаЯ. ‚ них узнаетсЯ прошлое Ђнглии и ”ранции.
Љаждый народ делает революцию с тем духовным багажом, который накопил в
своем прошлом, он вносит в революцию свои грехи и пороки, но также и свою
способность к жертве и к энтузиазму. ђусскаЯ революциЯ антинациональна по
своему характеру, она превратила ђоссию в бездыханный труп. Ќо и в этом
антинациональном ее характере отразились национальные особенности русского
народа и стиль нашей несчастливой и губительной революции -- русский стиль.
Ќаши старые национальные болезни и грехи привели к революции и определили ее
характер. „ухи русской революции -- русские духи, хотЯ и использованы врагом
нашим на погибель нашу. Џризрачность ее -- русскаЯ призрачность. Ћдержимость
ее -- характерно русскаЯ одержимость. ђеволюции, происходЯщие на поверхности
жизни, ничего существенного никогда не менЯют и не открывают, они лишь
обнаруживают болезни, таившиесЯ внутри народного организма, по-новому
переставлЯют все те же элементы и ЯвлЯют старые образы в новых одеЯниЯх.
ђеволюциЯ всегда есть в значительной степени маскарад, и если сорвать маски,
то можно встретить старые, знакомые лица. Ќовые души рождаютсЯ позже, после
глубокого перерождениЯ и осмысливаниЯ опыта революции. Ќа поверхности все
кажетсЯ новым в русской революции -- новые выражениЯ лиц, новые жесты, новые
костюмы, новые формулы господствуют над жизнью; те, которые были внизу,
возносЯтсЯ на самую вершину, а те, которые были на вершине, упали вниз;
властвуют те, которые были гонимы, и гонимы те, которые властвовали; рабы
стали безгранично свободными, а свободные духом подвергаютсЯ насилию. Ќо
попробуйте проникнуть за поверхностные покровы революционной ђоссии в
глубину. ’ам узнаете вы старую ђоссию, встретите старые, знакомые лица.
Ѓессмертные образы •лестакова, Џетра ‚ерховенского и ‘мердЯкова на каждом
шагу встречаютсЯ в революционной ђоссии и играют в ней немалую роль, они
подобрались к самым вершинам власти. ЊетафизическаЯ диалектика „остоевского
и моральнаЯ рефлексиЯ ’олстого определЯют внутренний ход революции. …сли
пойти в глубь ђоссии, то за революционной борьбой и революционной
фразеологией нетрудно обнаружить хрюкающие гоголевские морды и рожи. ‚сЯкий
народ в любой момент своего существованиЯ живет в разные времена и разные
века. Ќо нет народа, в котором соединЯлись бы столь разные возрасты, которые
так совмещал бы XX век с XIV веком, как русский народ. € эта
разновозрастность есть источник нездоровьЯ и помеха длЯ цельности нашей
национальной жизни.
‚еликим писателЯм всегда открывались образы национальной жизни, имеющие
значение существенное и непреходЯщее. ђоссиЯ, раскрывавшаЯсЯ ее великим
писателЯм, ђоссиЯ ѓоголЯ и „остоевского, может быть обнаружена и в русской
революции, и в ней столкнетесь вы с основными оценками, предопределенными ‹.
’олстым. ‚ образах ѓоголЯ и „остоевского, в моральных оценках ’олстого можно
искать разгадки тех бедствий и несчастий, которые революциЯ принесла нашей
родине, познаниЯ духов, владеющих резолюцией. “ ѓоголЯ и „остоевского были
художественные прозрениЯ о ђоссии и русских людЯх, превышающие их времЯ.
Џо-разному раскрывалась им ђоссиЯ, художественные методы их противоположны,
но у того и у другого было поистине что-то пророческое длЯ ђоссии, что-то
проникающее в самое существо, в самые тайники природы русского человека.
’олстой как художник длЯ нашей цели не интересен. ђоссиЯ, раскрывавшаЯсЯ его
великому художеству, в русской революции разлагаетсЯ и умирает. Ћн был
художником статики русского быта, дворЯнского и крестьЯнского, вечное же
открывалось ему как художнику лишь в элементарных природных стихиЯх. ’олстой
более космичен, чем антропологичен. Ќо в русской революции раскрылсЯ и
по-своему восторжествовал другой ’олстой -- ’олстой моральных оценок,
обнаружилось толстовство как характерное длЯ русских миросозерцание и
мировоззрение. Њного есть русских бесов, которые раскрывались русским
писателЯм или владели ими,-- бес лжи и подмены, бес равенства, бес
бесчестьЯ, бес отрицаниЯ, бес непротивлениЯ и мн., мн. другие. ‚се это --
нигилистические бесы, давно уже терзающие ђоссию. ‚ центре длЯ менЯ стоЯт
прозрениЯ „остоевского, который пророчески раскрыл все духовные основы и
движущие пружины русской революции. Ќачну же с ѓоголЯ, значение которого в
этом отношении менее Ясно.

I. ѓоголь в русской революции

ѓоголь принадлежит к самым загадочным русским писателЯм и еще мало
сделано длЯ его познаниЯ. Ћн загадочнее „остоевского. „остоевский много
сделал сам длЯ того, чтобы раскрыть все противоположности и все бездны
своего духа. ‚идно, как дьЯвол с Ѓогом боретсЯ в его душе и в его
творчестве. ѓоголь же скрывал себЯ и унес с собой в могилу какую-то
неразгаданную тайну. Џоистине есть в нем что-то жуткое. ѓоголь --
единственный русский писатель, в котором было чувство магизма,-- он
художественно передает действие темных, злых магических сил. ќто, вероЯтно,
пришло к нему с ‡апада, от католической Џольши. "‘трашнаЯ месть" насыщена
таким магизмом. Ќо в более прикрытых формах есть этот магизм и в "Њертвых
душах" и в "ђевизоре". “ ѓоголЯ было совершенно исключительное по силе
чувство зла. € он не находил тех утешений, которые находил „остоевский в
образе ‡осимы и в прикосновении к матери-земле. Ќет у него всех этих клейких
листочков, нет нигде спасениЯ от окружавших его демонических рож. †уткости
гоголевского художества совершенно не чувствовала стараЯ школа русских
критиков. „а и где им было почувствовать ѓоголЯ! €х предохранЯло от
восприЯтиЯ и от пониманиЯ таких жутких Явлений рационалистическое
просвещение. Ќаша критика была длЯ этого слишком "прогрессивного" образа
мыслей, она не верила в нечисть. Ћна хотела использовать ѓоголЯ лишь длЯ
своих утилитарно-общественных целей. Ћна ведь всегда пользовалась
творчеством великих писателей длЯ утилитарно-общественной проповеди. ‚первые
почувствовал жуткость ѓоголЯ писатель другой школы, других истоков и другого
духа -- ‚. ‚. ђозанов. Ћн не любит ѓоголЯ и пишет о нем со злым чувством, но
он понЯл, что ѓоголь был художником зла. ‚от что необходимо прежде всего
установить -- творчество ѓоголЯ есть художественное откровение зла как
начала метафизического и внутреннего, а не зла общественного и внешнего,
свЯзанного с политической отсталостью и непросвещенностью. ѓоголю не дано
было увидеть образов добра и художественно передать их. ‚ этом была его
трагедиЯ. € он сам испугалсЯ своего исключительного видениЯ образов зла и
уродства. Ќо то, что было его духовным калечеством, то породило и всю
остроту его художества зла.
Џроблема ѓоголЯ стала лишь перед тем религиозно-философским и
художественным течением, которое обозначилось у нас в начале XX века. ѓоголЯ
принЯто было считать основателем реалистического направлениЯ в русской
литературе. ‘транности гоголевского творчества объЯснЯли исключительно тем,
что он был сатириком и изображал неправду старой крепостнической ђоссии. ‚сю
необычайность гоголевских художественных приемов просмотрели. ‚ гоголевском
творчестве не видели ничего проблематического, потому что вообще не видели
ничего проблематического. ‚се представлЯлось русским критикам Ясным и легко
объЯснимым, все было упрощено и сведено к элементарной задаче. Џоистине
можно сказать, что критическаЯ школа Ѓелинского, —ернышевского, „обролюбова
и их эпигонов просмотрела внутренний смысл великой русской литературы и не в
силах была оценить ее художественные откровениЯ. „олжен был произойти
духовный кризис, должны были быть потрЯсены все основы традиционного
интеллигентского мировоззрениЯ, чтобы по-новому раскрылось творчество
великих русских писателей. ’огда только сделалсЯ возможен и подход, к
ѓоголю. ‘тарый взглЯд на ѓоголЯ, как на реалиста и сатирика, требует
радикального пересмотра. ’еперь уже, после всех усложнений нашей психики и
нашего мышлениЯ, слишком Ясно, что взглЯд литературных староверов на ѓоголЯ
не стоит на высоте гоголевской проблемы. Ќам представлЯетсЯ чудовищным, как
могли увидеть реализм в "Њертвых душах", произведении невероЯтном и
небывалом. ‘транное и загадочное творчество ѓоголЯ не может быть отнесено к
разрЯду общественной сатиры, изобличающей временные и преходЯщие пороки и
грехи дореформенного русского общества. Њертвые души не имеют обЯзательной и
неразрывной свЯзи с крепостным бытом и ревизор -- с дореформенным
чиновничеством. € сейчас после всех реформ и революций ђоссиЯ полна мертвыми
душами и ревизорами, и гоголевские образы не умерли, не отошли в прошлое,
как образы ’ургенева или ѓончарова. •удожественные приемы ѓоголЯ, которые
менее всего могут быть названы реалистическими и представлЯют своеобразный
эксперимент, расчленЯющий и распластовывающий органически-целостную
действительность, раскрывают что-то очень существенное длЯ ђоссии и длЯ
русского человека, какие-то духовные болезни, неизлечимые никакими внешними
общественными реформами и революциЯми. ѓоголевскаЯ ђоссиЯ не есть только
дореформенный наш быт, она принадлежит метафизическому характеру русского
народа и обнаруживаетсЯ и в русской революции. ’о нечеловеческое хамство,
которое увидел ѓоголь, не есть порождение старого строЯ, не обусловлено
причинами социальными и политическими, наоборот,-- оно породило все, что
было дурного в старом строе, оно отпечатлелось на политических и социальных
формах.
ѓоголь как художник предвосхитил новейшие аналитические течениЯ в
искусстве, обнаружившиесЯ в свЯзи с кризисом искусства. Ћн предварЯет
искусство Ђ. Ѓелого и Џикассо. ‚ нем были уже те восприЯтиЯ
действительности, которые привели к кубизму. ‚ художестве его есть уже
кубистическое расчленение живого бытиЯ. ѓоголь видел уже тех чудовищ,
которые позже художественно увидел Џикассо. Ќо ѓоголь ввел в обман, так как
прикрыл смехом свое демоническое созерцание. €з новых русских художников за
ѓоголем идет даровитейший из них -- Ђндрей Ѓелый, длЯ которого окончательно
померк образ человека и погрузилсЯ в космические вихри. Ђ. Ѓелый также не
видит органической красоты в человеке, как не видит ее ѓоголь. Ћн во многом
следует за художественными приемами ѓоголЯ, но делает и совершенно новые
завоеваниЯ в области формы. “же ѓоголь подверг аналитическому расчленению
органически-цельный образ человека. “ ѓоголЯ нет человеческих образов, а
есть лишь морды и рожи, лишь чудовища, подобные складным чудовищам кубизма.
‚ творчестве его есть человекоубийство. € ђозанов прЯмо обвинЯет его в
человекоубийстве. ѓоголь не в силах был дать положительных человеческих
образов и очень страдал от этого. Ћн мучительно искал образ человека и не
находил его. ‘о всех сторон обступали его безобразные и нечеловеческие
чудовища. ‚ этом была его трагедиЯ. Ћн верил в человека, искал красоты
человека и не находил его в ђоссии. ‚ этом было что-то невыразимо
мучительное, это могло довести до сумасшествиЯ. ‚ самом ѓоголе был какой-то
духовный вывих, и он носил в себе какую-то неразгаданную тайну. Ќо нельзЯ
винить его за то, что вместо образа человека он увидел в ђоссии —ичикова,
Ќоздрева, ‘обакевича, •лестакова, ‘квозник-„мухановского и т. п. чудищ. …го
великому и неправдоподобному художеству дано было открыть отрицательные
стороны русского народа, его темных духов, все то, что в нем было
нечеловеческого, искажающего образ и подобие Ѓожье. …го ужаснула и ранила
эта нераскрытость в ђоссии человеческой личности, это обилие элементарных
духов природы вместо людей. ѓоголь -- инфернальный' художник. ѓоголевские
образы--клочьЯ людей, а нелюди, гримасы людей. Ќе его вина, что в ђоссии
было так мало образов человеческих, подлинных личностей, так много лжи и
лжеобразов, подмен, так много безобразности и безобразности. ѓоголь
нестерпимо страдал от этого. …го дар прозрениЯ духов пошлости -- несчастный
дар, и он пал жертвой этого дара. Ћн открыл нестерпимое зло пошлости, и это
давило его. Ќет образа человека и у Ђ. Ѓелого. Ќо он принадлежит уже другой
эпохе, в которой пошатнулась вера в образ человека. ќта вера была еще у
ѓоголЯ.
ђусские люди, желавшие революции и возлагавшие на нее великие надежды,
верили, что чудовищные образы гоголевской ђоссии исчезнут, когда
революционнаЯ гроза очистит нас от всЯкой скверны. ‚ •лестакове и
‘квозник-„мухановском, в —ичикове и Ќоздреве видели исключительно образы
старой ђоссии, воспитанной самовластьем и крепостным правом. ‚ этом было
заблуждение революционного сознаниЯ, неспособного проникнуть в глубь жизни.
‚ революции раскрылась все та же стараЯ, вечно-гоголевскаЯ ђоссиЯ,
нечеловеческаЯ, полузверинаЯ ђоссиЯ харь и морд. ‚ нестерпимой революционной
пошлости есть вечно-гоголевское. ’щетны оказались надежды, что революциЯ
раскроет в ђЋ‘‘€€ человеческий образ, что личность человеческаЯ подыметсЯ во
весь свой рост после того, как падет самовластье. ‘лишком многое привыкли у
нас относить на счет самодержавиЯ, все зло и тьму нашей жизни хотели им
объЯснить. Ќо этим только сбрасывали с себЯ русские люди бремЯ
ответственности и приучили себЯ к безответственности. Ќет уже самодержавиЯ,
а русскаЯ тьма и русское зло остались. ’ьма и зло заложены глубже, не в
социальных оболочках народа, а в духовном его Ядре. Ќет уже старого
самодержавиЯ, а самовластье по-прежнему царит на ђуси, по-прежнему нет
уважениЯ к человеку, к человеческому достоинству, к человеческим правам. Ќет
уже старого самодержавиЯ, нет старого чиновничества, старой полиции, а
взЯтка по-прежнему ЯвлЯетсЯ устоем русской жизни, ее основной конституцией.
‚зЯтка расцвела еще больше, чем когда-либо. Џроисходит грандиознаЯ нажива на
революции. ‘цены из ѓоголЯ разыгрываютсЯ на каждом шагу в революционной
ђоссии. Ќет уже самодержавиЯ, но по-прежнему •лестаков разыгрывает из себЯ
важного чиновника, по-прежнему все трепещут перед ним. Ќет уже самодержавиЯ,
а ђоссиЯ по-прежнему полна мертвыми душами, по-прежнему происходит торг ими.
•лестаковскаЯ смелость на каждом шагу дает себЯ чувствовать в русской
революции. Ќо ныне •лестаков вознессЯ на самую вершину власти и имеет больше
оснований, чем старый, говорить: "министр иностранных дел, французский
посланник, английский, немецкий посланник и Я", или: "а любопытно взглЯнуть
ко мне в переднюю, когда Я еще не проснулсЯ: графы и кнЯзьЯ толкутсЯ и
жужжат там, как шмели". ђеволюционные •лестаковы с большим правдоподобием
могут говорить: "Љому занЯть место? Њногие из генералов находились охотники
и брались, но подойдут, бывало,-- нет, мудрено... Ќечего делать -- ко мне. €
в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры..., можете представить
себе, тридцать пЯть тысЯч одних курьеров!" € революционный €ван
Ђлександрович беретсЯ управлЯть департаментом. € когда он проходит, "просто
землетрЯсенье, все дрожит и трЯсетсЯ, как лист". ђеволюционный €ван
Ђлександрович горЯчитсЯ и кричит: "Я шутить не люблю, Я им всем задам
острастку... џ такой! џ не посмотрю ни на кого...џ везде, везде". ќти
хлестаковские речи мы слышим каждый день и на каждом шагу. ‚се дрожат и
трЯсутсЯ. Ќо знаЯ историю старого и вечного •лестакова, в глубине души ждут,
что войдет жандарм и скажет: "Џриехавший по именному повелению из Џетербурга
чиновник требует вас сейчас же к себе". ‘трах контрреволюции, отравивший
русскую революцию, и придает революционным дерзаниЯм хлестаковский характер.
ќто постоЯнное ожидание жандарма изобличает призрачность и лживость
революционных достижений. Ќе будем обманыватьсЯ внешностью. ђеволюционный
•лестаков ЯвлЯетсЯ в новом костюме и иначе себЯ именует. Ќо сущность
остаетсЯ той же. ’ридцать пЯть тысЯч курьеров могут быть представителЯми
"совета рабочих и солдатских депутатов". Ќо это не менЯет дела. ‚ основе
лежит стараЯ русскаЯ ложь и обман, давно увиденные ѓоголем. Ћторванность от
глубины делает слишком легкими все движениЯ. ‚ силах, ныне господствующих и
властвующих, так же мало онтологического, подлинно сущего, как и в
гоголевском •лестакове. Ќоздрев говорил: "‚от граница! ‚се, что ни видишь по
эту сторону,-- все это мое, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон
синеет, и все, что за лесом,-- все мое". ‚ большей части присвоений
революции есть что-то ноздревское. ‹ичина подменЯет личность. Џовсюду маски
и двойники, гримасы и клочьЯ человека. €золгание бытиЯ правит революцией.
‚се призрачно. Џризрачны все партии, призрачны все власти, призрачны все
герои революции. Ќигде нельзЯ нащупать твердого бытиЯ, нигде нельзЯ увидеть
Ясного человеческого лика. ќта призрачность, эта неонтологичность родилась
от лживости. ѓоголь раскрыл ее в русской стихии.
Џо-прежнему —ичиков ездит по русской земле и торгует мертвыми душами.
Ќо ездит он не медленно в кибитке, а мчитсЯ в курьерских поездах и повсюду
рассылает телеграммы. ’а же стихиЯ действует в новом темпе. ђеволюционные
—ичиковы скупают и перепродают несуществующие богатства, они оперируют с
фикциЯми, а не реальностЯми, они превращают в фикцию всю
хозЯйственно-экономическую жизнь ђоссии. Њногие декреты революционной власти
совершенно гоголевские по своей природе и в огромной массе обывателей они
встречают гоголевское к себе отношение. ‚ стихии революции обнаруживаетсЯ
колоссальное мошенничество, бесчестность как болезнь русской души. ‚сЯ
революциЯ наша представлЯет собой бессовестный торг -- торг народной душой и
народным достоЯнием. ‚сЯ наша революционнаЯ аграрнаЯ реформа, эсеровскаЯ и
большевистскаЯ, есть чичиковское предприЯтие. Ћна оперирует с мертвыми
душами, она возводит богатство народное на призрачном, нереальном базисе. ‚
ней есть чичиковскаЯ смелость. ‚ нашем летнем герое аграрной революции было
поистине что-то гоголевское. Ќемало было также маниловщины в первом периоде
революции и в революционном временном правительстве. Ќо "Њертвые души" имеют
и глубокий символический смысл. ‚се хари и рожи гоголевской эпопеи поЯвились
на почве омертвениЯ русских душ. Ћмертвение душ делает возможными
чичиковские похождениЯ и встречи. ќто длительное и давнее омертвение душ
чувствуетсЯ и в русской революции. Џотому и возможен в ней этот бесстыдный
торг, этот наглый обман. Ќе революциЯ сама по себе это создала. ђеволюциЯ --
великаЯ проЯвительница и она проЯвила лишь то, что таилось в глубине ђоссии.
”ормы старого строЯ сдерживали проЯвлениЯ многих русских свойств, вводили их
в принудительные границы. Џадение этих обветшалых форм привело к тому, что
русский человек окончательно разнуздалсЯ и поЯвилсЯ нагишом. ‡лые духи,
которых видел ѓоголь в их статике, вырвались на свободу и учинЯют оргию. €х
гримасы приводЯт в содрогание тело несчастной ђоссии. „лЯ •лестаковых и
—ичиковых ныне еще больший простор, чем во времена самодержавиЯ. €
освобождение от них предполагает духовное перерождение народа, внутренний в
нем переворот. ђеволюциЯ не ЯвлЯетсЯ таким переворотом. €стиннаЯ духовнаЯ
революциЯ в ђоссии была бы освобождением от той лживости, которую видел в
русских людЯх ѓоголь, и победой над той призрачностью и подменой, которые от
лживости рождаютсЯ. ‚ лжи есть легкость безответственности, она не свЯзана
ни с чем бытийственным, и на лжи можно построить самые смелые революции.
ѓоголю открывалось бесчестье как исконное русское свойство. ќто бесчестье
свЯзано с неразвитостью и нераскрытостью личности в ђоссии, с подавленностью
образа человека. ‘ этим же свЯзана и нечеловеческаЯ пошлость, которой ѓоголь
нас подавлЯет и которой он сам был подавлен. ѓоголь глубже славЯнофилов
видел ђоссию. “ него было сильное чувство зла, которого лишены были
славЯнофилы. ‚ вечно-гоголевской ђоссии переплетаетсЯ и смешиваетсЯ
трагическое и комическое. Љомическое ЯвлЯетсЯ результатом смешениЯ и
подмены. ќто смешение и переплетение трагического и комического есть и в
русской революции. Ћна всЯ основана на смешении и подмене, и потому в ней
многое имеет природу комедии. ђусскаЯ революциЯ есть трагикомедиЯ. ќто --
финал гоголевской эпопеи. €, быть может, самое мрачное и безнадежное в
русской революции -- это гоголевское в ней. ‚ том, что в ней есть от
„остоевского, больше просветов. ђоссии необходимо освободитьсЯ от власти
гоголевских призраков.

II. „остоевский в русской революции

…сли ѓоголь в русской революции не сразу виден и сама постановка этой
темы может вызвать сомнениЯ, то в „остоевском нельзЯ не видеть пророка
русской революции. ђусскаЯ революциЯ пропитана теми началами, которые
прозревал „остоевский и которым дал гениально острое определение.
„остоевскому дано было до глубины раскрыть диалектику русской революционной
мысли и сделать из нее последние выводы. Ћн не осталсЯ на поверхности
социально-политических идей и построений, он проник в глубину и обнажил
метафизику русской революционности. „остоевский обнаружил, что русскаЯ
революционность есть феномен метафизический и религиозный, а не политический
и социальный. ’ак удалось ему религиозно постигнуть природу русского
социализма. ђусский социализм занЯт вопросом о том, есть ли Ѓог или нет
Ѓога. € „остоевский предвидел, как горьки будут плоды русского социализма.
Ћн обнажил стихию русского нигилизма и русского атеизма, совершенно
своеобразного, не похожего на западный. “ „остоевского был гениальный дар
раскрытиЯ глубины и обнаружениЯ последних пределов. Ћн никогда не остаетсЯ в
середине, не останавливаетсЯ на состоЯниЯх переходных, всегда влечет к
последнему и окончательному. …го творческий художественный акт
апокалиптичен, и в этом он -- поистине русский национальный гений. Њетод
„остоевского иной, чем у ѓоголЯ. ѓоголь более совершенный художник.
„остоевский прежде всего великий психолог и метафизик. Ћн вскрывает зло и
злых духов изнутри душевной жизни человека и изнутри его диалектики мысли.
‚се творчество „остоевского есть - антропологическое откровение,--
откровение человеческой глубины, не только душевной, но и духовной глубины.
…му раскрываютсЯ те мысли человеческие и те страсти человеческие, которые
представлЯют уже не психологию, h онтологию человеческой природы. “
„остоевского в отличие от ѓоголЯ всегда остаетсЯ образ человека и
раскрываетсЯ судьба человека изнутри. ‡ло не истреблЯет окончательно
человеческого образа. „остоевский верит, что путем внутренней катастрофы зло
может перейти в добро. € потому творчество его менее жутко, чем творчество
ѓоголЯ, которое не оставлЯет почти никакой надежды.
Ќа „остоевском, величайшем русском гении, можно изучать природу
русского мышлениЯ, его положительные и отрицательные полюсы. ”ранцуз --
догматик или скептик, догматик на положительном полюсе своей мысли и скептик
на отрицательном полюсе. Ќемец -- мистик или критицист, мистик на
положительном полюсе и критицист на отрицательном. ђусский же -- апокалиптик
или нигилист, апокалиптик на положительном полюсе и нигилист на
отрицательном полюсе. ђусский случай -- самый крайний и самый трудный.
”ранцуз и немец могут создавать культуру, ибо культуру можно создавать
догматически и скептически, можно создавать ее мистически и критически. Ќо
трудно, очень трудно создавать культуру апокалиптически и нигилистически.
Љультура может иметь под собой глубину, догматическую и мистическую, но она
предполагает, что за серединой жизненного процесса признаетсЯ какаЯ-то
ценность, что значение имеет не только абсолютное, но и относительное.
Ђпокалиптическое и нигилистическое самочувствие свергает всю середину
жизненного процесса, все исторические ступени, не хочет знать никаких
ценностей культуры, оно устремлЯет к концу, к пределу. ќти противоположности
легко переходЯт друг в друга. Ђпокалиптичность легко переходит в нигилизм,
может оказатьсЯ нигилистической по отношению к величайшим ценностЯм земной
исторической жизни, ко всей культуре. Ќигилизм же неуловимо может приобрести
апокалиптическую окраску, может казатьсЯ требованием конца. € у русского
человека так перемешано и так спутано апокалиптическое и нигилистическое,
что трудно бывает различить эти полЯрно противоположные начала. Ќелегко
бывает решить, почему русский человек отрицает государство, культуру,
родину, нормативную мораль, науку и искусство, почему требует он абсолютного
обнищаниЯ: из апокалиптичности своей или нигилистичности своей. ђусский
человек может произвести нигилистический погром, как погром
апокалиптический; он может обнажитьсЯ, сорвать все покровы и ЯвитьсЯ
нагишом, как потому, что он нигилист и все отрицает, так и потому, что он
полон апокалиптических предчувствий и ждет конца мира. “ русских сектантов
апокалипсис переплетаетсЯ и смешиваетсЯ с нигилизмом. ’о же происходит и в
русской интеллигенции. ђусское искание правды жизни всегда принимает
апокалиптический или нигилистический характер. ќто -- глубоко национальнаЯ
черта. ќто создает почву длЯ смешений и подмен, длЯ лжерелигий. ‚ самом
русском атеизме есть что-то от духа апокалиптического, совсем не похожее на
атеизм западный. € в русском нигилизме есть лжерелигиозные черты, есть
какаЯ-то обратнаЯ религиЯ. ќто многих соблазнЯет и вводит в заблуждение.
„остоевский до глубины раскрыл апокалипсис и нигилизм в русской душе.
Џоэтому он и угадал, какой характер примет русскаЯ революциЯ. Ћн понЯл, что
революциЯ совсем не то у нас означает, что на ‡ападе, и потому она будет
страшнее и предельнее западных революций. ђусскаЯ революциЯ -- феномен
религиозного порЯдка, она решает вопрос о Ѓоге. € это нужно понимать в более
глубоком смысле, чем понимаетсЯ антирелигиозный характер революции
французской или религиозный характер революции английской.
„лЯ „остоевского проблема русской революции, русского нигилизма и
социализма, религиозного по существу, это -- вопрос о Ѓоге и о бессмертии.
"‘оциализм есть не только рабочий вопрос или так называемого четвертого
сословиЯ, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос современного
воплощениЯ атеизма, вопрос ‚авилонской башни, строЯщейсЯ именно без Ѓога, не
длЯ достижениЯ небес с земли, а длЯ сведениЯ небес на землю" ("ЃратьЯ
Љарамазовы"). Њожно было бы даже сказать, что вопрос о русском социализме и
нигилизме -- вопрос апокалиптический, обращенный к всеразрешающему концу.
ђусский революционный социализм никогда не мыслилсЯ, как переходное
состоЯние, как временнаЯ и относительнаЯ форма устроениЯ общества, он
мыслилсЯ всегда, как окончательное состоЯние, как царство Ѓожие на земле,
как решение вопроса о судьбах человечества. ќто -- не экономический и не
политический вопрос, а прежде всего вопрос духа, вопрос религиозный. "‚едь
русские мальчики как до сих пор орудуют? ‚от, наприм., здешний вонючий
трактир, вот они и сходЯтсЯ, засели в угол... Ћ чем они будут рассуждать? Ћ
мировых вопросах, не иначе: есть ли Ѓог, есть ли бессмертие? Ђ которые в
Ѓога не веруют, ну, те о социализме и об анархизме заговорЯт, о переделке
всего человечества по новому штату, так ведь это один же черт выйдет, все те
же вопросы, только с другого конца". ќти русские мальчики никогда не были
способны к политике,. к созиданию и устроению общественной жизни. ‚се
перемешалось в их головах, и, отвергнув Ѓога, они сделали Ѓога из социализма
и анархизма, они захотели переделать все человечество по новому штату и
увидали в этом не относительную, а абсолютную задачу. ђусские мальчики были
нигилисты-апокалиптики. Ќачали они с того, что вели бесконечные разговоры в
вонючих трактирах. € трудно было поверить, что эти разговоры о замене Ѓога
социализмом и анархизмом и о переделке всего человечества по новому штату
могут стать определЯющей силой в русской истории и сокрушить ‚еликую ђоссию.
ђусские мальчики давно уже провозгласили, что все дозволено, если нет Ѓога и
бессмертиЯ. Ћсталось блаженство на земле, как цель. Ќа этой почве и вырос
русский нигилизм, который казалсЯ многим наивным и благожелательным людЯм
очень невинным и милым Явлением. Њногие даже видели в нем нравственную
правду, но искаженную умственным заблуждением. „аже ‚л. ‘оловьев не понЯл
опасности русского нигилизма, когда шутливо формулировал credo русских
мальчиков таким образом: "—еловек произошел от обезьЯны, следовательно,
будем любить друг друга". „остоевский глубже проник в тайники русского
нигилизма и почувствовал опасность. Ћн раскрыл диалектику русского
нигилизма, его сокровенную метафизику.
”илософом русского нигилизма и атеизма ЯвлЯетсЯ €ван Љарамазов. Ћн
провозглашает бунт против Ѓога и против Ѓожьего мира из очень высоких
мотивов,-- он не может примиритьсЯ со слезинкой невинно замученного ребенка.
€ван ставит Ђлеше вопрос очень остро и радикально: "‘кажи мне сам прЯмо, Я
зову тебЯ, отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы
человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им, наконец, мир и
покой, но длЯ того необходимо и неминуемо предстоЯло бы замучить всего лишь
одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себЯ
кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание;
согласилсЯ бы ты быть архитектором на этих условиЯх?" €ван ставит тут
вековечную проблему о цене истории, о допустимости тех жертв и страданий,
которыми покупаетсЯ создание государств и культур. ќто вопрос русский по
преимуществу, проклЯтый вопрос, который русские мальчики предъЯвили
всемирной истории. ‚ вопрос этот был вложен весь русский моральный пафос,
оторванный от религиозных истоков. Ќа вопросе этом морально обосновалсЯ
русский революционно-нигилистический бунт, который и провозглашает €ван. "‚
окончательном результате Я мира этого Ѓожьего -- не принимаю, и хоть и знаю,
что он существует, да не допускаю его вовсе. џ не Ѓога не принимаю, Я мира,
им созданного, мира-то Ѓожьего не принимаю и не могу согласитьсЯ принЯть".
"„лЯ чего признавать это чертово добро и зло, когда это столького стоит? „а
ведь весь мир познаниЯ не стоит тогда этих слезок ребеночка к Ѓоженьке". "Ћт
высшей гармонии совершенно отказываюсь. Ќе стоит она слезинки хотЯ бы одного
только того замученного ребенка, который бил себЯ кулачком в грудь и молилсЯ
в зловонной конуре своей неискупленными слезками своими к Ѓоженьке... џ не
хочу, чтобы страдали больше. € если страданиЯ детей пошли на пополнение той
суммы страданий, которые необходимы были длЯ покупки истины, то Я утверждаю
заранее, что всЯ истина не стоит такой цены... Ќе хочу гармонии, из-за любви
к человечеству не хочу... „а и слишком дорого оценили гармонию, не по
карману нашему вовсе столько платить за вход. Ђ потому свой билет на вход
спешу возвратить обратно... Ќе Ѓога Я не принимаю, а только билет …му
почтительнейше возвращаю". ’ема, поставленнаЯ €ваном Љарамазовым, сложна, и
в ней переплетаетсЯ несколько мотивов. “стами €вана Љарамазова „остоевский
произносит суд над позитивными творениЯми прогресса и над утопиЯми грЯдущей
гармонии, воздвигнутой на страданиЯх и слезах предшествующих поколений. ‚есь
прогресс человечества и все грЯдущее его совершенное устройство ничего не
стоЯт перед несчастной судьбой каждого человека, самого последнего из
смертных. ‚ этом есть христианскаЯ правда. Ќо острие вопроса, поставленного
€ваном, совсем не в этом. Ћн ставит вопрос свой не как христианин, верующий
в божественный смысл жизни, а как атеист и нигилист, отрицающий божественный
смысл жизни, видЯщий лишь бессмыслицу и неправду с ограниченной человеческой
точки зрениЯ. ќто -- бунт против божественного миропорЯдка, непринЯтие
человеческой судьбы, определенной Ѓожьим промыслом. ќто -- распрЯ человека с
Ѓогом, нежелание принЯть страдание и жертвы, постигнуть смысл нашей жизни
как искупление. ‚есь бунтующий ход мыслей €вана Љарамазова есть проЯвление
крайнего рационализма, есть отрицание тайны человеческой судьбы,
непостижимой в пределах и границах этого отрывка земной, эмпирической жизни.
ђационально постигнуть в пределах земной жизни, почему был замучен невинный
ребенок, невозможно. ‘амаЯ постановка такого вопроса -- атеистична и
безбожна. ‚ера в Ѓога и в Ѓожественный миропорЯдок есть вера в глубокий,
сокровенный смысл всех страданий и испытаний, выпадающих на долю всЯкого
существа в его земном странствовании. “тереть слезинку ребенка и облегчить
его страданиЯ есть дело любви. Ќо пафос €вана не любовь, а бунт. “ него есть
ложнаЯ чувствительность, но нет любви. Ћн бунтует потому, что верит в
бессмертие, что длЯ него все исчерпываетсЯ этой бессмысленной эмпирической
жизнью, полной страданий и горЯ. ’ипичный русский мальчик, он принЯл
западные отрицательные гипотезы за аксиомы и поверил в атеизм.
€ван Љарамазов -- мыслитель, метафизик и психолог, и он дает
углубленное философское обоснование смутным переживаниЯм неисчислимого
количества русских мальчиков, русских нигилистов и атеистов, социалистов и
анархистов. ‚ основе вопроса €вана Љарамазова лежит какаЯ-то ложнаЯ русскаЯ
чувствительность и сентиментальность, ложное сострадание к человеку,
доведенное до ненависти к Ѓогу и божественному смыслу мировой жизни. ђусские
сплошь и рЯдом бывают нигилистами-бунтарЯми из ложного морализма. ђусский
.делает историю Ѓогу из-за слезинки ребенка, возвращает билет, отрицает все
ценности и свЯтыни, он не выносит страданий, не хочет жертв. Ќо он же ничего
не сделает реально, чтобы слез было меньше, он увеличивает количество
пролитых слез, он делает революцию, котораЯ всЯ основана на неисчислимых
слезах и страданиЯх. ‚ нигилистическом морализме русского человека нет
нравственного закала характера, нет нравственной суровости перед лицом
ужасов жизни, нет жертвоспособности и отречениЯ от произвола. ђусский
нигилист-моралист думает, что он любит человека и сострадает человеку более,
чем Ѓог, что он исправит замысел Ѓожий о человеке и мире. ЌевероЯтнаЯ
притЯзательность характерна длЯ этого душевного типа. €з истории, которую
русские мальчики делали Ѓогу по поводу слезинки ребенка и слез народа, из их
возвышенных разговоров по трактирам родилась идеологиЯ русской революции. ‚
ее основе лежит атеизм и неверие в бессмертие. Ќеверие в бессмертие
порождает ложную чувствительность и сострадательность. Ѓесконечные
декламации о страданиЯх народа, о зле государства и культуры, основанных на
этих страданиЯх, вытекали из этого богоборческого источника. ‘амо желание
облегчить страдание народа было праведно, и в нем мог обнаружитьсЯ дух
христианской любви. ќто и ввело многих в заблуждение. Ќе заметили смешениЯ и
подмены, положенных в основу русской революционной морали, антихристовых
соблазнов этой революционной морали русской интеллигенции. ‡аметил это
„остоевский, он вскрыл духовную подпочву нигилизма, заботЯщегосЯ о благе
людей, и предсказал, к чему приведет торжество этого духа. „остоевский
понЯл, что великий вопрос об индивидуальной судьбе каждого человека
совершенно иначе решаетсЯ в свете сознаниЯ религиозного, чем в тьме сознаниЯ
революционного, претендующего быть лжерелигией.
„остоевский раскрыл, что природа русского человека ЯвлЯетсЯ
благоприЯтной почвой длЯ антихристовых соблазнов. € это было настоЯщим
открытием, которое и сделало „остоевского провидцем и пророком русской
революции. …му дано было внутреннее видение и видение духовной сущности
русской революции и русских революционеров. ђусские революционеры,
апокалиптики и нигилисты по своей природе, пошли за соблазнами антихриста,
который хочет осчастливить людей, и должны были привести соблазненный ими
народ к той революции, котораЯ нанесла страшную рану ђоссии и превратила
русскую жизнь в ад. ђусские революционеры хотели всемирного переворота, в
котором сгорит весь старый мир с его злом и тьмой и с его свЯтынЯми и
ценностЯми и на пепелище подыметсЯ новаЯ, благодатнаЯ длЯ всего народа и длЯ
всех народов жизнь. Ќа меньшем, чем всемирное счастье, русский революционер
помиритьсЯ не хочет. ‘ознание его апокалиптично, он хочет конца, хочет
завершениЯ истории и начала процесса сверхисторического, в котором
осуществитсЯ царство равенства, свободы и блаженства на земле. Ќичего
переходного и относительного, никаких ступеней развитиЯ, сознаниЯ это не
допускает. ђусский революционный максимализм и есть своеобразнаЯ,
извращеннаЯ апокалиптика. Ћбратной стороной ее всегда ЯвлЯетсЯ нигилизм.
Ќигилистическое истребление всего множественного и относительного
исторического мира неизбежно распространЯетсЯ и на абсолютные духовные
основы истории. ђусский нигилизм не принимает самого источника исторического
процесса, который заложен в божественной действительности, он бунтует против
божественного миропорЯдка, в котором задана историЯ со своими ступенЯми, со
своей неотвратимой иерархичностью. “ самого „остоевского были соблазны
русского максимализма и русского религиозного народничества. Ќо была в нем и
положительнаЯ религиознаЯ сила, сила пророческаЯ, помогавшаЯ ему раскрыть
русские соблазны и изобличить их. ђассказаннаЯ русским атеистом €ваном
Љарамазовым "‹егенда о ‚еликом €нквизиторе", по силе и глубине своей
сравнимаЯ лишь со свЯщенными письменами, раскрывает внутреннюю диалектику
антихристовых соблазнов. ’о, что „остоевский давал антихристовым соблазнам
католическое обличье, не существенно и должно быть отнесено к его
недостаткам и слабостЯм. „ух ‚еликого €нквизитора может ЯвлЯтьсЯ и
действовать в разных обличиЯх и формах, он в высшей степени способен к
перевоплощению. € „остоевский отлично понимал, что в революционном
социализме действует дух ‚еликого €нквизитора. ђеволюционный социализм не
есть экономическое и политическое учение, не есть система социальных
реформ,-- он претендует быть религией, он есть вера, противоположнаЯ вере
христианской.
ђелигиЯ социализма вслед за ‚еликим €нквизитором принимает все три
искушениЯ, отвергнутые •ристом в пустыне во имЯ свободы человеческого духа.
ђелигиЯ социализма принимает соблазн превращениЯ камней в хлеб, соблазн
социального чуда, соблазн царства этого мира. ђелигиЯ социализма не есть
религиЯ свободных сынов Ѓожьих, она отрекаетсЯ от первородства человека, она
есть религиЯ рабов необходимости, детей праха. ђелигиЯ социализма говорит
словами ‚еликого €нквизитора: "‚се будут счастливы, все миллионы людей". "Њы
заставим их работать, но в свободные от труда часы мы устроим их жизнь, как
детскую игру, с детскими песнЯми, хором, с невинными плЯсками. Њы разрешим
им и грех, они слабы и бессильны". "Њы дадим им счастье слабосильных
существ, какими они и созданы". ђелигиЯ социализма говорит религии •риста:
"’ы гордишьсЯ твоими избранниками, но у ’ебЯ лишь избранники, а мы успокоим
всех... “ нас все будут счастливы... Њы убедим их, что они тогда только и
станут свободными, когда откажутсЯ от свободы своей". ђелигиЯ социализма,
подобно ‚еликому €нквизитору, упрекает религию •риста в недостаточной любви
к людЯм. ‚о имЯ любви к людЯм и состраданиЯ к людЯм, во имЯ счастьЯ и
блаженства людей на земле эта религиЯ отвергает свободную, богоподобную
природу человека. ђелигиЯ хлеба небесного -- аристократическаЯ религиЯ, это
-- религиЯ избранных, религиЯ "десЯтка тысЯч великих и сильных". ђелигиЯ же
"остальных миллионов, многочисленных, как песок морской, слабых" -- есть
религиЯ хлеба земного. ќта религиЯ написала на знамени своем: "накорми,
тогда и спрашивай с них добродетели". „остоевский гениально прозревал
духовные основы социалистического муравейника. Ћн религиозно познал, что
социалистический коллективизм есть лжесоборность, лжецерковь, котораЯ несет
с собой смерть человеческой личности, образу и подобию Ѓожьему в человеке,
конец свободе человеческого духа. ‘амые сильные и огненные слова были
сказаны против религии социализма „остоевским. € он же почувствовал, что длЯ
русских социализм есть религиЯ, а не политика, не социальное реформирование
и строительство. —то диалектика ‚еликого €нквизитора может быть применена к
религии социализма и применЯлась самим „остоевским, видно из того, что
многие революционеры у него повторЯют ход мыслей ‚еликого €нквизитора. ’о же
самое говорит и Џетр ‚ерховенский и на том же базисе построена шигалевщина.
ќти мысли были еще у героЯ "‡аписок из подпольЯ", когда он говорил "о
джентльмене с насмешливой и ретроградной физиономией", который ниспровергнет
все грЯдущее социальное благополучие, весь благоустроенный муравейник
будущего. € герой "‡аписок из подпольЯ" противополагает этому
социалистическому муравейнику свободу человеческого духа. „остоевский --
религиозный враг социализма, он изобличитель религиозной лжи и религиозной
опасности социализма. Ћн один из первых почувствовал в социализме дух
антихриста. Ћн понЯл, что в социализме антихристов дух прельщает человека
обличьем добра и человеколюбиЯ. € он же понЯл, что русский человек легче,
чем человек западный, идет за этим соблазнов, прельщаетсЯ двоЯщимсЯ образом
антихриста по апокалиптичности своей природы. ‚ражда „остоевского к
социализму менее всего означает, что он был сторонником и защитником
какого-либо "буржуазного" строЯ. Ћн даже исповедовал своеобразный
православный социализм. Ќо дух этого православного социализма ничего общего
не имеет с духом революционного социализма, он во всем ему противоположен.
Љак почвенник и своеобразный славЯнофил, „остоевский видел в русском народе
противоЯдие против соблазнов революционного, атеистического социализма. Ћн
исповедовал религиозное народничество. џ думаю, что всЯ эта
религиозно-народническаЯ, почвенно-славЯнофильскаЯ идеологиЯ „остоевского
была его слабой, а не сильной стороной и находилась в противоречии с его
гениальными прозрениЯми, как художника и метафизика. ‘ейчас можно даже прЯмо
сказать, что „остоевский ошибсЯ, что в русском народе не оказалось
противоЯдиЯ против антихристовых соблазнов той религии социализма, которую
понесла ему интеллигенциЯ. ђусскаЯ революциЯ окончательно сокрушила все
иллюзии религиозного народничества, как и всЯкого народничества. Ќо иллюзии
самого „остоевского не помешали ему раскрыть духовную природу русской
религии социализма и предсказать последствиЯ, к которым она приведет. ‚
"ЃратьЯх Љарамазовых" дана внутреннЯЯ диалектика, метафизика русской
революции. ‚ "Ѓесах" дан образ осуществлениЯ этой диалектики.
„остоевский открыл одержимость, бесноватость в русских революционерах.
Ћн почуЯл, что в революционной стихии активен не сам человек, что им владеют
не человеческие духи. Љогда в дни осуществлЯющейсЯ революции перечитываешь
"Ѓесы", то охватывает жуткое чувство. Џочти невероЯтно, как можно было все
так предвидеть и предсказать. ‚ маленьком городе, во внешне маленьких
масштабах давно уже разыгралась русскаЯ революциЯ и вскрылись еще духовные
первоосновы, даны были ее духовные первообразы. Џоводом к фабуле "Ѓесов"
послужило нечаевское дело. ‹евые круги наши увидели тогда в "Ѓесах"
карикатуру, почти пасквиль на революционное движение и революционных
деЯтелей. "Ѓесы" были внесены в index книг, осужденных "прогрессивным"
сознанием. ЏонЯть всю глубину и правду "Ѓесов" можно лишь в свете иного
сознаниЯ, сознаниЯ религиозного; эта глубина и эта правда ускользает от
сознаниЯ позитивистического. …сли рассматривать этот роман, как
реалистический, то многое в нем неправдоподобно и не соответствует
действительности того времени. Ќо все романы „остоевского неправдоподобны,
все они написаны о глубине, которую нельзЯ увидать на поверхности
действительности, все они были пророчеством. Џророчество принЯли за
пасквиль. ‘ейчас, после опыта русской революции, даже враги „остоевского
должны признать, что "Ѓесы" -- книга пророческаЯ. „остоевский видел духовным
зрением, что русскаЯ революциЯ будет именно такой и иной быть не может. Ћн
предвидел неизбежность беснованиЯ в революции. ђусский нигилизм, действующий
в хлыстовской русской стихии, не может не быть беснованием, исступленным и
вихревым кружением. ќто исступленное вихревое кружение и описано в "Ѓесах".
’ам происходит оно в небольшом городке. Ќыне происходит оно по всей
необъЯтной земле русской. € начало это исступленное вихревое кружение от
того же духа, от тех же начал, от которых пошло оно и в том же маленьком
городке. Ќыне водители русской революции поведали миру русский революционный
мессианизм, они несут народам ‡апада, пребывающим в "буржуазной" тьме, свет
с ‚остока. ќтот русский революционный мессианизм был раскрыт „остоевским и
понЯт им как негатив какого-то позитива, как извращенный апокалипсис, как
вывернутый наизнанку положительный русский мессианизм, не революционный, а
религиозный. ‚се герои "Ѓесов" в той или иной форме проповедуют русский
революционный мессианизм, все они одержимы этой идеей. “ колеблющегосЯ и
раздвоенного атова перемешано сознание славЯнофильское с сознанием
революционным. ’акими атовыми полна русскаЯ революциЯ. ‚се они, как и атов
„остоевского, готовы в исступлении выкрикивать, что русский революционный
народ -- народ-богоносец, но в Ѓога они не верЯт. Ќекоторые из них хотели бы
верить в Ѓога -- и не могут; большинство же довольствуетсЯ тем, что верит в
богоносный революционный народ. ‚ типичном народнике атове перемешаны
элементы революционные с элементами реакционными, "черносотенными". € это
характерно. атов может быть и крайним левым и крайним правым, но и в том и
в другом случае он остаетсЯ народолюбцем, демократом, верующим прежде всего
в народ. ’акими атовыми полна русскаЯ революциЯ; у всех у них не разберешь,
где кончаетсЯ их крайнЯЯ левость и революционность и начинаетсЯ крайнЯЯ
правость и реакционность. Ћни всегда враги культуры, враги права, всегда
истреблЯют свободу лица. ќто они утверждают, что ђоссиЯ выше цивилизации и
что никакой закон длЯ нее не писан. ќти люди готовы истребить ђоссию во имЯ
русского мессианизма. “ „остоевского была слабость к атову, он в себе самом
чувствовал шатовские соблазны. Ќо силой своего художественного прозрениЯ он
сделал образ атова отталкивающим и отрицательным.
‚ центре революционного беснованиЯ стоит образ Џетра ‚ерховенского. ќто
и есть главный бес русской революции. ‚ образе Џетра ‚ерховенского
„остоевский обнажил более глубокий слой революционного беснованиЯ, в
действительности прикрытый и невидимый. Џетр ‚ерховенский может иметь и
более благообразный вид. Ќо „остоевский сорвал с него покровы и обнажил его
душу. ’огда образ революционного беснованиЯ предстал во всем своем
безобразии. Ћн весь трЯсетсЯ от бесовской одержимости, вовлекаЯ всех в
исступленное вихревое кружение. ‚сюду он в центре, он за всеми и за всех. Ћн
-- бес, вселЯющийсЯ во всех и овладевающий всеми. Ќо и сам он бесноватый.
Џетр ‚ерховенский прежде всего человек совершенно опустошенный, в нем нет
никакого содержаниЯ. Ѓесы окончательно овладели им и сделали его своим
послушным орудием. Ћн перестал быть образом и подобием Ѓожиим, в нем потерЯн
уже лик человеческий. Ћдержимость ложной идеей сделала Џетра ‚ерховенского
нравственным идиотом. Ћн одержим был идеей всемирного переустройства,
всемирной революции, он поддалсЯ соблазнительной, лжи, допустил бесов
овладеть своей душой и потерЯл элементарное различие между добром и злом,
потерЯл духовный центр. ‚ образе Џетра ‚ерховенского мы встречаемсЯ с уже
распавшейсЯ личностью, в которой нельзЯ уже нащупать ничего онтологического.
Ћн весь есть ложь и обман и он всех вводит в обман, повергает в царство лжи.
‡ло есть изолгание бытиЯ, лжебытие, небытие. „остоевский показал, как ложнаЯ
идеЯ, охватившаЯ целиком человека и доведшаЯ его до беснованиЯ, ведет к
небытию, к распадению личности. „остоевский был большой мастер в обнаружении
онтологических последствий лживых идей, когда они целиком овладевают
человеком. ЉакаЯ же идеЯ овладела целиком Џетром ‚ерховенским и довела
личность его до распадениЯ, превратила его в лжеца и сеЯтелЯ лжи? ќто все та
же основнаЯ идеЯ русского нигилизма, русского социализма, русского
максимализма, все та же инфернальнаЯ страсть к всемирному уравнению, все тот
же бунт против Ѓога во имЯ всемирного счастьЯ людей, все та же подмена
царства •ристова царством антихриста. ’аких бесноватых ‚ерховенских много в
русской революции, они повсюду стараютсЯ вовлечь в бесовское вихревое
движение, они пропитывают русской народ ложью и влекут его к небытию. Ќе
всегда узнают этих ‚ерховенских, не все умеют проникнуть вглубь, за внешние
покровы. •лестаковых революции легче различить, чем ‚ерховенских, но и их не
все различают' и толпа возносит их и венчает славой.
„остоевский предвидел, что революциЯ в ђоссии будет безрадостной,
жуткой и мрачной, что не будет в ней возрождениЯ народного. Ћн знал, что
немалую роль в ней будет играть ”едька-каторжник и что победит в ней
шигалевщина. Џетр ‚ерховенский давно уже открыл ценность ”едьки-каторжника
длЯ дела русской революции. € всЯ торжествующаЯ идеологиЯ русской революции
есть идеологиЯ шигалевщины. †утко в наши дни читать слова ‚ерховенского: "‚
сущности наше учение есть отрицание чести, и откровенным правом на бесчестье
всего легче русского человека за собой увлечь можно". € ответ ‘таврогина:
"Џраво на бесчестье -- да это все к нам прибегут, ни одного там не
останетсЯ!" € русскаЯ революциЯ провозгласила "право на бесчестье", и - все
побежали за ней. Ђ вот не менее важные слова: "‘оциализм у нас
распространЯетсЯ преимущественно из сентиментальности". Ѓесчестье и
сентиментальность -- основные начала русского социализма. ќти начала,
увиденные „остоевским, и торжествуют в революции. Џетр ‚ерховенский видел,
какую роль в революции будут играть "чистые мошенники". "Ќу, это, пожалуй,
хороший народ, иной раз выгодны очень, но на них много времени идет,
неусыпный надзор требуетсЯ". € дальше размышлЯет Џ.‚ерховенский о факторах
русской революции: "‘амаЯ главнаЯ сила -- цемент все свЯзующий, это стыд
собственного мнениЯ. ‚от это так сила! € кто это работал, кто этот
"миленький" трудилсЯ, что ни одной-то собственной идеи не осталось ни у кого
в голове! ‡а стыд почитают". ќто было очень глубокое проникновение в
революционную ђоссию. ‚ русской революционной мысли всегда был "стыд
собственного мнениЯ". ќтот стыд почиталсЯ у нас за коллективное сознание,
сознание более высокое, чем личное. ‚ русской революции окончательно угасло
всЯкое индивидуальное мышление, мышление сделалось совершенно безличным,
массовым. Џочитайте революционные газеты, прислушайтесь к революционным
речам, и вы получите подтверждение слов Џетра ‚ерховенского. Љто-то
потрудилсЯ-таки над тем, чтобы "ни одной-то собственной идеи не осталось ни
у кого в голове". ђусский революционный мессианизм предоставлЯет собственные
идеи и мнениЯ буржуазному ‡ападу. ‚ ђоссии все должно быть коллективом,
массовым, безличным. ђусский революционный мессианизм есть шигалевщина.
игалевщина движет и правит русской революцией.
"игалев смотрел так, как будто ждал разрушениЯ мира и не то, чтобы
когда-нибудь, по пророчествам, которые могли бы и не состоЯтьсЯ, а
совершенно определенно, так этак послезавтра утром, ровно в двадцать пЯть
минут одиннадцатого". ‚се русские революционеры-максималисты смотрЯт так,
как смотрел игалев, все ждут разрушениЯ старого мира послезавтра утром. €
тот новый мир, который возникнет на развалинах старого мира, есть мир
шигалевщины. "‚ыходЯ из безграничной свободы,-- говорит игалев,-- Я
заключаю безграничным деспотизмом. Џрибавлю, однако ж, что, кроме моего
разрешениЯ общественной формулы, не может быть никакого". ‚се революционные
игалевы так говорЯт и так поступают. Џетр ‚ерховенский так формулирует
сущность шигалевщины ‘таврогину: "ѓоры сравнЯть -- хорошаЯ мысль, не
смешнаЯ. Ќе надо образованиЯ, довольно науки! € без науки хватит материалу
на тысЯчу лет, но надо устроитьсЯ послушанию... †ажда образованиЯ есть уже
жажда аристократическаЯ. —уть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание
собственности. Њы уморим желание; мы пустим пьЯнство, сплетни, донос; мы
пустим неслыханный разврат; мы всЯкого гениЯ потушим в младенчестве. ‚се к
одному знаменателю, полное равенство... Ќеобходимо лишь необходимое--вот
девиз земного шара отселе. Ќе нужна и судорога; об этом позаботимсЯ мы,
правители. “ рабов должны быть правители. Џолное послушание; полнаЯ
безличность, но раз в тридцать лет игалев пускает и судорогу, и все вдруг
начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно, чтобы не было
скучно. ‘кука есть ощущение аристократическое". ‚ этих изумительных по своей
пророческой силе словах „остоевский устами Џ. ‚ерховенского приводит все к
ходу мыслей ‚еликого €нквизитора. ќто доказывает, что в "‹егенде о ‚еликом
€нквизиторе" „остоевский в значительной степени имел в виду социализм.
„остоевский обнаруживает всю призрачность демократии в революции. Ќикакой
демократии не существует, правит тираническое меньшинство. Ќо тираниЯ эта,
неслыханнаЯ в истории мира, будет основана на всеобщем принудительном
уравнении. игалевщина и есть исступленнаЯ страсть к равенству, доведенному
до конца, до предела, до небытиЯ. ЃезбрежнаЯ социальнаЯ мечтательность ведет
к истреблению бытиЯ со всеми его богатствами, она у фанатиков перерождаетсЯ
в зло. ‘оциальнаЯ мечтательность совсем не невиннаЯ вещь. ќто понимал
„остоевский. ђусскаЯ революционно-социалистическаЯ мечтательность и есть
шигалевщина. ‚о имЯ равенства мечтательность эта хотела бы истребить Ѓога и
Ѓожий мир. ‚ той тирании и том абсолютном уравнении, которыми увенчалось
"развитие и углубление" русской революции, осуществлЯютсЯ золотые сны и
мечты русской революционной интеллигенции. ќто были сны и мечты о царстве
шигалевщины. Њногим оно представлЯлось более прекрасным, чем оказалось в
действительности. Њногих наивных и простодушных русских социалистов,
мечтавших о социальной революции, смущают торжествующие крики: "Љаждый
принадлежит всем, а все каждому. ‚се рабы и в рабстве равны... Џервым делом
понижаетсЯ уровень образованиЯ, наук и талантов. ‚ысокий уровень наук и
талантов доступен только высшим способностЯм, не надо высших способностей!"
„остоевский был более проницателен, чем признанные учителЯ русской
интеллигенции, он знал, что русский революционизм, русский социализм в час
своего торжества должен кончитьсЯ этими шигалевскими выкриками.
„остоевский предвидел торжество не только шигалевщины, но и
смердЯковщины. Ћн знал, что подыметсЯ в ђоссии лакей и в час великой
опасности длЯ нашей родины скажет: "Я всю ђоссию ненавижу", "Я не только не
желаю быть военным гусаром, но желаю, напротив, уничтожениЯ всех солдат-с".
Ќа вопрос: "Ђ когда неприЯтель придет, кто же нас защищать будет?" бунтующий
лакей ответил: "‚ двенадцатом году было на ђоссию великое нашествие
императора Ќаполеона французского первого, и хорошо кабы нас тогда покорили
эти самые французы: умнаЯ нациЯ покорила бы весьма глупую-с и присоединила к
себе. ‘овсем даже были бы другие порЯдки". Џораженчество во времЯ войны и
было таким Явлением смердЯковщины. ‘мердЯковщина и привела к тому, что
"умнаЯ нациЯ" немецкаЯ покорЯет теперь "глупую" нацию русскую. ‹акей
‘мердЯков был у нас одним из первых интернационалистов, и весь наш
интернационализм получал смердЯковскую прививку. ‘мердЯков предъЯвил право
на бесчестье, и за ним многие побежали. Љак это глубоко у „остоевского, что
‘мердЯков есть другаЯ половина €вана Љарамазова, обратное его подобие. €ван
Љарамазов и ‘мердЯков -- два ЯвлениЯ русского нигилизма, две стороны одной и
той же сущности. €ван Љарамазов -- высокое, философское Явление нигилизма;
‘мердЯков -- низкое, лакейское его Явление. €ван Љарамазов на вершине
умственной жизни должен породить ‘мердЯкова в низинах жизни. ‘мердЯков и
осуществлЯет всю атеистическую диалектику €вана Љарамазова. ‘мердЯков --
внутреннЯЯ кора €вана. ‚о всЯкой массе человеческой, массе народной больше
‘мердЯковых, чем €ванов. € в революции, как движении масс, количеств, больше
‘мердЯковых, чем €ванов. ‚ революции торжествует атеистическаЯ диалектика
€вана Љарамазова, но осуществлЯет ее ‘мердЯков. ќто он сделал на практике
вывод, что "все дозволено". €ван совершает грех в мысли, в духе, ‘мердЯков
совершает его на деле, воплощает идею €вана. €ван совершает отцеубийство в
мысли. ‘мердЯков совершает отцеубийство физически, на самом деле.
ЂтеистическаЯ революциЯ всегда совершает отцеубийство, всегда отрицает
отчество, всегда порывает свЯзь сына с отцом. € оправдывает она это
преступление тем, что отец был очень дурен и грешен. ’акое убийственное
отношение к отцу всегда есть смердЯковщина. ‘мердЯковщина и есть последнее
проЯвление хамства. ‘овершив на деле то, что €ван совершил в мысли,
‘мердЯков спрашивает €вана: "‚ы вот сами тогда все говорили, что все
позволено, а теперь-то почему так встревожены сами-то-с?" ќтот вопрос
‘мердЯкова €вану повторЯетсЯ и в русской революции. ‘мердЯковы революции,
осуществив на деле принцип €вана "все дозволено", имеют основание спросить
€ванов революции: "теперь-то почему так встревожены сами-то-с?" „остоевский
предвидел, что ‘мердЯков возненавидит €вана, обучившего его атеизму и
нигилизму. € это разыгрываетсЯ в наши дни между "народом" и
"интеллигенцией". ‚сЯ трагедиЯ между €ваном и ‘мердЯковым была своеобразным
символом раскрывающейсЯ трагедии русской революции. Џроблема о том, все ли
дозволено длЯ торжества блага человечества, стоЯла уже перед ђаскольниковым.
‘тарец ‡осима говорит: "‚оистину у них мечтательной фантазии более, чем у
нас! ЊыслЯт устроитьсЯ справедливо, но, отвергнув •риста, кончат тем, 'что
зальют мир кровью, ибо кровь зовет кровь, а извлекший меч погибает мечом. €
если бы не обетование •ристово, то так и истребили бы друг друга даже до
последних двух человек на земле". ќти слова -- пророческие.
"‹юди совокупЯтсЯ, чтоб взЯть от жизни все, что она может дать, но
непременно длЯ счастиЯ и радости в одном только здешнем мире. —еловек
возвеличитсЯ духом божеской, титанической гордости и ЯвитсЯ человеко-бог...
‚сЯкий узнает, что он смертен, весь, без воскресениЯ, и примет смерть гордо
и спокойно, как бог. Ћн из гордости поймет, что ему нечего роптать за то,
что жизнь есть мгновение, и возлюбит брата своего уже безо всЯкой мзды.
‹юбовь будет удовлетворЯть лишь мгновению жизни, но одно уже сознание ее
мгновенности усилит огонь ее настолько, насколько прежде расплывалась она в
упованиЯх на любовь загробную и бесконечную". ќто говорит черт €вану, и в
словах этих раскрываетсЯ мучившаЯ „остоевского мысль, что любовь к людЯм
может быть безбожной и антихристовой. ќта любовь лежит в основе
революционного социализма. Ћбраз этого безбожного социализма, основанного на
антихристовой любви, преподноситсЯ ‚ерсилову: "џ представлЯю себе, что бой
уже кончилсЯ и борьба улеглась. Џосле проклЯтий, комьев грЯзи и свистков
настало затишье, и люди остались одни, как желали: великаЯ прежнЯЯ идеЯ
оставила их; великий источник сил, до сих пор питавший и греющий их,
отходил, но это был уже как бы последний день человечества. € люди вдруг
понЯли, что они остались совсем одни, и разом почувствовали великое
сиротство... Ћсиротевшие люди тотчас же стали бы прижиматьсЯ друг к другу
теснее и любовнее; они схватились бы за руки, понимаЯ, что теперь лишь они
одни составлЯют все друг длЯ друга! €счезла бы великаЯ идеЯ бессмертиЯ, и
приходилось бы заменить ее... Ћни возлюбили бы землю и жизнь неудержимо и в
той мере, в какой постепенно сознавали бы свою проходимость и конечность, и
уже особенною, уже не прежнею любовью... Ћни просыпались бы и спешили бы
целовать друг друга, торопЯсь любить, сознаваЯ, что дни коротки, что это --
все, что у них остаетсЯ. Ћни работали бы друг на друга, и каждый отдавал бы
всем свое состоЯние и тем одним был бы счастлив". ‚ этой фантазии
раскрываетсЯ метафизика и психологиЯ безбожного социализма. „остоевский
живописует Явление антихристовой любви. Ћн понЯл, как никто, что духовнаЯ
основа социализма -- отрицание бессмертиЯ, что пафос социализма -- желание
устроить царство Ѓожье на земле без Ѓога, осуществить любовь между людьми
без •риста,-- источника любви. ’ак раскрывает он религиозную ложь гуманизма
в его предельных проЯвлениЯх. ѓуманистический социализм ведет к истреблению
человека как образа и подобиЯ ЃожьЯ, он направлен против свободы
человеческого духа, не выдерживает испытаниЯ свободы. „остоевский с небывшей
еще остротой поставил религиозный вопрос о человеке и сопоставил его с
вопросом о социализме, о земном соединении и устроении людей. ќто раскрылось
ему как встреча и смешение •риста и антихриста в душе русского человека,
русского народа. Ђпокалиптичность русского народа и делает эту встречу и это
смешение особенно острым и трагическим. „остоевский предчувствовал, что если
будет в ђоссии революциЯ, то она будет осуществлением антихристовой
диалектики. ђусский социализм будет апокалиптикой, противоположной
христианству. „остоевский видел дальше и глубже всех. Ќо сам он не был
свободен от русских народнических иллюзий. ‚ его русском христианстве были
стороны, которые давали основание Љ. ‹еонтьеву назвать его христианство
розовым. ќто розовое христианство и розовое народничество более всего
сказались в образах ‡осимы и Ђлеши, которые нельзЯ назвать вполне удачными.
‚еликие положительные откровениЯ „остоевского даютсЯ отрицательным путем,
путем отрицательной художественной диалектики. Џравда, сказаннаЯ им о
ђоссии, не есть слащаваЯ и розоваЯ правда народолюбиЯ и народопоклонства,
это -- правда трагическаЯ, правда об антихристовых соблазнах народа,
апокалиптического по своему духу. ‘ам „остоевский соблазнЯлсЯ церковным
национализмом, который мешал русскому народу выйти во вселенскую ширь.
Ќародопоклонство „остоевского потерпело крах в русской революции. …го
положительные пророчества не сбылись. Ќо торжествуют его пророческие
прозрениЯ русских соблазнов.

III. ‹.’олстой в русской революции

‚ ’олстом нет ничего пророческого, он ничего не предчувствовал и не
предсказывал. Љак художник, он обращен к кристаллизованному прошлому. ‚ нем
не было той чуткости к динамизму человеческой природы, котораЯ в высшей
степени была у „остоевского. Ќо в русской революции торжествуют не
художественные прозрениЯ ’олстого, а моральные его оценки. ‹. ’олстой как
искатель правды жизни, как моралист и религиозный учитель очень характерен
длЯ ђоссии и русских. ’олстовцев в узком смысле слова, разделЯющих доктрину
’олстого, мало, и они представлЯют незначительное Явление. Ќо толстовство в
широком, не доктринальном смысле слова очень характерно длЯ русского
человека, оно определЯет русские моральные оценки. ’олстой не был прЯмым
учителем русской левой интеллигенции, ей было чуждо-толстовское религиозное
учение. Ќо ’олстой уловил и выразил особенности морального склада большей
части русской интеллигенции, быть может, даже русского человека вообще. €
русскаЯ революциЯ ЯвлЯет собой своеобразное торжество толстовства. Ќа ней
отпечатлелсЯ и русский толстовский морализм и русскаЯ аморальность. ќтот
русский морализм и эта русскаЯ аморальность свЯзаны между собой и ЯвлЯютсЯ
двумЯ сторонами одной и той же болезни нравственного сознаниЯ. Ѓолезнь
русского нравственного сознаниЯ Я вижу прежде всего в отрицании личной
нравственной ответственности и личной нравственной дисциплины, в слабом
развитии чувства долга и чувства чести, в отсутствии сознаниЯ нравственной
ценности подбора личных качеств. ђусский человек не чувствует себЯ в
достаточной степени нравственно вменЯемым и он мало почитает качества в
личности. ќто свЯзано с тем, что личность чувствует себЯ погруженной в
коллектив, личность недостаточно еще раскрыта и сознана. ’акое состоЯние
нравственного сознаниЯ порождает целый рЯд претензий, обращенных к судьбе, к
истории, к власти, к культурным ценностЯм, длЯ данной личности недоступным.
ЊоральнаЯ настроенность русского человека характеризуетсЯ не здоровым
вменением, а болезненной претензией. ђусский человек не чувствует
неразрывной свЯзи между правами .и обЯзанностЯми, у него затемнено и
сознание прав, и сознание обЯзанностей, он утопает в безответственном
коллективизме, в претензии за всех. ђусскому человеку труднее всего
почувствовать, что он сам -- кузнец своей судьбы. Ћн не любит качеств,
повышающих жизнь личности, и не любит силы. ‚сЯкаЯ сила, повышающаЯ жизнь,
представлЯетсЯ русскому человеку нравственно подозрительной, скорее злой,
чем доброй. ‘ этими особенностЯми морального сознаниЯ свЯзано и то, что
русский человек берет под нравственное подозрение ценности культуры. Љо всей
высшей культуре он предъЯвлЯет целый рЯд нравственных претензий и не
чувствует нравственной обЯзанности творить культуру. ‚се эти особенности и
болезни русского нравственного сознаниЯ представлЯют благоприЯтную почву длЯ
возникновениЯ учениЯ ’олстого.
’олстой -- индивидуалист и очень крайний индивидуалист. Ћн совершенно
антиобществен, длЯ него не существует проблемы общественности.
€ндивидуалистична и толстовскаЯ мораль. Ќо ошибочно было бы сделать отсюда
заключение, что толстовскаЯ мораль покоитсЯ на Ясном и твердом сознании
личности. ’олстовский индивидуализм решительно враждебен личности, как это и
всегда бывает с индивидуализмом. ’олстой не видит лица человеческого, не
знает лица, он весь погружен в природный коллективизм, который
представлЯетсЯ ему жизнью божественной. †изнь личности не представлЯетсЯ ему
истинной, божественной жизнью, это -- ложнаЯ жизнь этого мира. €стиннаЯ,
божественнаЯ жизнь есть жизнь безличнаЯ, общаЯ жизнь, в которой исчезли все
качественные различениЯ, все иерархические расстоЯниЯ. Ќравственное сознание
’олстого требует, чтобы не было больше человека как самобытного,
качественного бытиЯ, а была только всеобщаЯ, бескачественнаЯ божественность,
уравнение всех и всего в безличной божественности. ’олько полное уничтожение
всЯкого личного и разнокачественного бытиЯ в безликой и бескачественной
всеобщности представлЯетсЯ ’олстому выполнением закона •озЯина жизни.
‹ичность, качественность есть уже грех и зло. € ’олстой хотел бы
последовательно истребить все, что свЯзано с личностью и качественностью.
ќто в нем восточнаЯ, буддийскаЯ настроенность, враждебнаЯ христианскому
‡ападу. ’олстой делаетсЯ нигилистом из моралистического рвениЯ. Џоистине
демоничен его морализм и истреблЯет все богатства бытиЯ. ќгалитарнаЯ и
нигилистическаЯ страсть ’олстого влечет его к истреблению всех духовных
реальностей, всего подлинно онтологического. Ќе знающаЯ границ
моралистическаЯ претензиЯ ’олстого все делает призрачным, она отдает под
подозрение и низвергает реальность истории, реальность церкви, реальность
государства, реальность национальности, реальность личности и реальность
всех сверхличных ценностей, реальность всей духовной жизни. ‚се
представлЯетсЯ ’олстому нравственно предосудительным и недопустимым,
основанным на жертвах и страданиЯх, к которым он испытывает чисто животный
страх. џ не знаю во всемирной истории другого гениЯ, которому была бы так
чужда всЯкаЯ духовнаЯ жизнь. Ћн весь погружен в жизнь телесно-душевную,
животную. € всЯ религиЯ ’олстого есть требование такой всеобщей кроткой
животности, освобожденной от страданиЯ и удовлетворенной. џ не знаю в
христианском мире никого, кому была бы так чужда и противна самаЯ идеЯ
искупленьЯ, так непонЯтна тайна ѓолгофы, как ’олстому. ‚о имЯ счастливой
животной жизни всех отверг он личность и отверг всЯкую сверхличную ценность.
Џоистине личность и сверхличнаЯ ценность неразрывно свЯзаны. ‹ичность потому
только и существует, что в ней есть сверхличное, ценное содержание, что она
принадлежит к иерархическому миру, в котором существуют качественные
различениЯ и расстоЯниЯ. Џрирода личности не выносит смешениЯ и
бескачественного уравнениЯ. € любовь людей во •ристе менее всего есть такое
смешение и бескачественное уравнение, но есть бесконечно в глубь идущее
утверждение всЯкого лика человеческого в Ѓоге. ’олстой не знал этого, и
мораль его была низменной моралью, притЯзательной моралью нигилиста. Њораль
Ќицше бесконечно выше, духовнее морали ’олстого. ‚озвышенность толстовской
морали есть великий обман, который должен быть изобличен. ’олстой мешал
нарождению и развитию в ђоссии нравственно ответственной личности, мешал
подбору личных качеств, и потому он был злым гением ђоссии, соблазнителем
ее. ‚ нем совершилась роковаЯ встреча русского морализма с русским
нигилизмом и дано было религиозно-нравственное оправдание русского
нигилизма, которое соблазнило многих. ‚ нем русское народничество, столь
роковое длЯ судьбы ђоссии, получило религиозное выражение и нравственное
оправдание. Џочти всЯ русскаЯ интеллигенциЯ признала толстовские моральные
оценки самыми высшими, до каких только может поднЯтьсЯ человек. ќти
моральные оценки считали даже слишком высокими и потому себЯ считали
недостойными их и неспособными поднЯтьсЯ на их высоту. Ќо мало кто
сомневаетсЯ в высоте толстовского морального сознаниЯ. ‚ то времЯ как
принЯтие этого толстовского морального сознаниЯ влечет за собой погром и
истребление величайших свЯтынь и ценностей, величайших духовных реальностей,
смерть личности и смерть Ѓога, ввергнутых в безличную божественность
среднего рода. “ нас не относЯтсЯ еще достаточно серьезно и углубленно к
соблазнительной лжи толстовской морали. ЏротивоЯдием против нее должны были
бы быть пророческие прозрениЯ „остоевского. ’олстовскаЯ мораль
восторжествовала в русской революции, но не теми идиллическими и
любвеобильными путЯми, которые предносились самому ’олстому. ’олстой сам,
вероЯтно, ужаснулсЯ бы этому воплощению своих моральных оценок. Ќо он
многого, слишком многого из того, что сейчас происходит, хотел. Ћн вызывал
тех духов, которые владеют революцией, и сам был ими одержим.
’олстой был максималистом. Ћн отверг всЯкую историческую
преемственность, он не хотел допустить никаких ступеней в историческом
развитии. ќтот толстовский максимализм осуществлЯетсЯ в русской революции --
она движетсЯ истреблЯющей моралью максимализма, она дышит ненавистью ко
всему историческому. € в духе толстовского максимализма русскаЯ революциЯ
хотели бы вырвать каждого человека из мирового и исторического целого, к
которому он органически принадлежит, превратить его в атом длЯ того, чтобы
повергнуть его немедленно в безличный коллектив. ’олстой отрицал историю и
исторические задачи, он отрекалсЯ от великого исторического прошлого и не
хотел великого исторического будущего. ‚ этом русскаЯ революциЯ верна ему,
она совершает отречение от исторических заветов прошлого и исторических
задач будущего, она хотела бы, чтобы русский народ не жил исторической
жизнью. € подобно тому как у ’олстого, в русской революции это
максималистическое отрицание исторического мира рождаетсЯ из исступленной
эгалитарной страсти. Џусть будет абсолютное уравнение, хотЯ бы то было
уравнение в небытии! €сторический мир -- иерархичен, он весь состоит из
ступеней, он сложен и многообразен, в нем -- различиЯ и дистанции, в нем --
разнокачественность и дифференцированность. ‚се это так же ненавистно
русской революции, как и ’олстому. Ћна хотела бы сделать исторический мир
серым, однородным, упрощенным, лишенным всех качеств и всех красок. € этому
учил ’олстой как высшей правде. €сторический мир разлагаетсЯ на атомы, и
атомы принудительно соединЯютсЯ в безличном коллективе. "Ѓез аннексий и
контрибуций" и есть отвлеченное отрицание всех положительных исторических
задач. €бо поистине все исторические задачи предполагают "аннексии и
контрибуции", предполагают борьбу конкретных исторических индивидуальностей,
предполагают сложение и разложение исторических целостей, цветение и
отцветание исторических тел.
’олстой сумел привить русской интеллигенции ненависть ко всему
исторически-индивидуальному и исторически-разностному. Ћн был выразителем
той стороны русской природы, котораЯ питала отвращение к исторической силе и
исторической славе. ќто он приучал элементарно и упрощенно морализировать
над историей и переносить на историческую жизнь моральные категории-жизни
индивидуальной. ќтим он морально подрывал возможность длЯ русского народа
жить исторической жизнью, исполнЯть свою историческую судьбу и историческую
миссию. Ћн морально уготовлЯл историческое самоубийство русского народа. Ћн
подрезывал крыльЯ русскому народу как народу историческому, морально отравил
источники всЯкого порыва к историческому творчеству. ЊироваЯ война проиграна
ђоссией потому, что в ней возобладала толстовскаЯ моральнаЯ оценка войны.
ђусский народ в грозный час мировой борьбы обессилили кроме предательств и
животного эгоизма толстовские моральные оценки. ’олстовскаЯ мораль
обезоружила ђоссию и отдала ее в руки врага. € это толстовское
непротивленство, эта толстовскаЯ пассивность очаровывает и увлекает тех,
которые поют гимны совершенному революцией историческому самоубийству
русского народа. ’олстой и был выразителем непротивленческой и пассивной
стороны русского народного характера. ’олстовскаЯ мораль расслабила русский
народ, лишила его мужества в суровой исторической борьбе, но оставила
непреображенной животную природу человека с ее самыми элементарными
инстинктами. Ћна убила в русской породе инстинкт силы и славы, но оставила
инстинкт эгоизма, зависти и злобы. ќта мораль бессильна преобразить
человеческую природу, но может ослабить человеческую природу, обесцветить
ее, подорвать творческие инстинкты.
’олстой был крайним анархистом, врагом всЯкой государственности по
морально-идеалистическим основаниЯм. Ћн отверг государство, как основанное
на жертвах и страданиЯх, и видел в нем источник зла, которое длЯ него
сводилось к насилию. ’олстовский анархизм, толстовскаЯ вражда к государству
также одержали победу в русском народе. ’олстой оказалсЯ выразителем
антигосударственных, анархических инстинктов русского народа. Ћн дал этим
инстинктам морально-религиозную санкцию. € он один из виновников разрушениЯ
русского государства. ’акже враждебен ’олстой всЯкой культуре. Љультура длЯ
него основана на неправде и насилии, в ней источник всех зол нашей жизни.
—еловек по природе своей естественно добр и благостен и склонен жить по
закону •озЯина жизни. ‚озникновение культуры, как и государства, было
падением, отпадением от естественного божественного порЯдка, началом зла,
насилием. ’олстому было совершенно чуждо чувство первородного греха,
радикального зла человеческой природы, и потому он не нуждалсЯ в религии
искуплениЯ и не понимал ее. Ћн был лишен чувства зла, потому что лишен был
чувства свободы и самобытности человеческой природы, не ощущал личности. Ћн
был погружен в безличную, нечеловеческую природу и в ней искал источников
божественной правды. € в этом ’олстой оказалсЯ источником всей философии
русской революции. ђусскаЯ революциЯ враждебна культуре, она хочет вернуть к
естественному состоЯнию народной жизни, в котором видит непосредственную
правду и благостность. ђусскаЯ революциЯ хотела бы истребить весь культурный
слой наш. утопить его в естественной народной тьме. € ’олстой ЯвлЯетсЯ одним
из виновников разгрома русской культуры. Ћн нравственно подрывал возможность
культурного творчества, отравлЯл истоки творчества. Ћн отравил русского
человека моральной рефлексией, котораЯ сделала его бессильным и неспособным
к историческому и культурному действию. ’олстой настоЯщий отравитель
колодцев жизни. ’олстовскаЯ моральнаЯ рефлексиЯ есть настоЯщаЯ отрава, Яд,
разлагающий всЯкую творческую энергию, подкапывающий жизнь. ќта моральнаЯ
рефлексиЯ ничего общего не имеет с христианским чувством греха и
христианской потребностью в покаЯнии. „лЯ ’олстого нет ни греха, ни
покаЯниЯ, возрождающего человеческую природу. „лЯ него есть лишь
обессиливающаЯ. безблагодатнаЯ рефлексиЯ, котораЯ есть обратнаЯ сторона
бунта против божественного миропорЯдка. ’олстой идеализировал простой народ,
в нем видел источник правды и обоготворЯл физический груд, в котором искал
спасениЯ от бессмыслицы жизни. Ќо у него было пренебрежительное и
презрительное отношение ко всЯкому духовному труду и творчеству. ‚се острие
толстовской критики всегда было направлено против культурного строЯ. ќти
толстовские оценки также победили в русской революции, котораЯ возносит на
высоту представителей физического труда и низвергает представителей труда
духовного. ’олстовское народничество, толстовское отрицание разделениЯ труда
положены в основу моральных суждений революции, если только можно говорить о
ее моральных суждениЯх. Џоистине ’олстой имеет не меньшее значение длЯ
русской революции, чем ђуссо имел длЯ революции французской. Џравда, насилиЯ
и кровопролитиЯ ужаснули бы ’олстого, он представлЯл себе осуществление
своих идей иными путЯми. Ќо ведь и ђуссо ужаснули бы деЯниЯ ђобеспьера и
революционный террор. Ќо ђуссо так же несет ответственность за революцию
французскую, как ’олстой за революцию русскую. џ даже думаю, что учение
’олстого было более разрушительным, чем учение ђуссо. ќто ’олстой сделал
нравственно невозможным существование ‚еликой ђоссии. Ћн много сделал длЯ
разрушениЯ ђоссии. Ќо в этом самоубийственном деле он был русским, в нем
сказались роковые и несчастные русские черты. ’олстой был одним из русских
соблазнов.
’олстовство в широком смысле этого слова -- русскаЯ внутреннЯЯ
опасность, принЯвшаЯ обличье высочайшего добра. ‘окрушить внутренне русскую
силу только и могло это соблазнительное и ложное добро, лжедобро, эта идеЯ
безблагодатной свЯтости, лжесвЯтости. ‚ толстовском учении соблазнЯет
радикальный призыв к совершенству, к совершенному исполнению закона добра.
Ќо это толстовское совершенство потому так истребительно, так нигилистично,
так враждебно всем ценностЯм, так несовместимо с каким бы то ни было
творчеством, что это совершенство -- безблагодатное. ‚ свЯтости., к которой
стремилсЯ ’олстой, была страшнаЯ безблагодатность, богопокинутость, и потому
это -- ложнаЯ, злаЯ свЯтость. ЃлагодатнаЯ свЯтость не может совершать таких
истреблений, не может быть нигилистической. “ настоЯщих свЯтых было
благословение жизни, была милость. ќто благословение и эта милость были
прежде всего у •риста. ‚ духе же ’олстого ничего не было от духа •ристова.
’олстой, требует немедленного и полного осуществлениЯ абсолютного,
абсолютного добра в этой земной жизни, подчиненной законам грешной Џрироды,
и не допускает относительного, истреблЯет все относительное. ’ак хотел он
вырвать всЯкое существо человеческое из мирового целого и повергнуть в
пустоту, в небытие отрицательного абсолютного. € абсолютнаЯ жизнь
оказываетсЯ лишь элементарной животной жизнью, протекающей в физическом
труде и удовлетворении самых простых потребностей. ‚ такое отрицательное
абсолютное, пустое и нигилистическое, и хочет повергнуть русскаЯ революциЯ
всю ђоссию и всех русских людей. €деал безблагодатного совершенства ведет к
нигилизму. Ћтрицание прав относительного, т. е. всего многообразиЯ жизни,
всех ступеней истории, в конце концов отделЯет от источников жизни
абсолютной, от абсолютного духа. ђелигиозный гений апостол Џавел некогда
понЯл всю опасность превращениЯ христианства в еврейскую апокалиптическую
секту и ввел христианство в поток всемирной истории, признав и освЯтив право
относительных ступеней. ’олстой прежде всего восстал против дела апостола
Џавла. ‚сЯ ложь и призрачность толстовства с неотвратимой диалектикой
развернулась в русской революции. ‚ революции народ изживает свои соблазны,
свои ошибки, свои ложные оценки. ќто многому научает, но научение покупаетсЯ
слишком дорогой ценой. Ќеобходимо освоб.одитьсЯ от ’олстого как от
нравственного учителЯ. Џреодоление толстовства есть духовное оздоровление
ђоссии, ее возвращение от смерти к жизни, к возможности творчества,
возможности исполнениЯ миссии в мире.

IV. ‡аключение

ђусский человек склонен все переживать трансцендентно, а не имманентно.
€ это легко может быть рабским состоЯнием духа. ‚о всЯком случае это --
показатель недостаточной духовной возмужалости. ђусскаЯ интеллигенциЯ в
огромной массе своей никогда не сознавала себе имманентным государство,
церковь, отечество, высшую духовную жизнь. ‚се эти ценности представлЯлись
ей трансцендентно-далекими и вызывали в ней враждебное чувство, как что-то
чуждое и насилующее. Ќикогда русскаЯ интеллигенциЯ не переживала истории и
исторической судьбы как имманентной себе, как своего собственного дела и
потому вела процесс против истории, как против совершающегосЯ над ней
насилиЯ. ’рансцендентные переживаниЯ в массе народной сопровождались
чувством религиозного благоговениЯ и покорности. ’огда возможно было
существование ‚еликой ђоссии. Ќо это трансцендентное переживание не перешло
в имманентное переживание свЯтыни и ценности. ‚се осталось трансцендентным,
но вызывает уже к себе не благоговейное и покорное отношение, а отношение
нигилистическое и бунтующее. ђеволюциЯ и есть болезненно-катастрофический
переход от благоговейного почитаниЯ трансцендентного к нигилистическому
бунту против трансцендентного. €мманентнаЯ духовнаЯ зрелость и освобождение
в революции не достигаютсЯ. ‘лишком многие увидали в имманентной морали и
имманентной религии ‹. ’олстого наступление духовной зрелости. Ќо это было
страшным заблуждением. ‚ действительности имманентное сознание ’олстого было
нигилистическим отрицанием всех тех свЯтынь и ценностей, которые раньше
почитались как трансцендентное. Ќо это есть лишь возвращение к изначальному
рабству. ’акой бунт всегда есть рабий бунт, в нем нет свободы и
богосыновства. ђусский нигилизм и есть неспособность имманентно и свободно
пережить все богатства и ценности Ѓожьего мира, бессилие ощутить себЯ сынами
Ѓожьими и собственниками всего наследиЯ истории всемирной и истории родной.
ђусскаЯ же апокалиптичность нередко бывает разгорЯченным ожиданием чуда,
которое должно прекратить жизнь в этом отчуждении от всех богатств и
преодолеть болезненный трансцендентный разрыв. Џотому так затруднено длЯ
русских имманентное творческое развитие, так слабо у них чувство
исторической преемственности. …сть какаЯ-то внутреннЯЯ болезнь русского
духа. Ѓолезнь эта имеет тЯжелые отрицательные последствиЯ, но в ней
раскрываетсЯ и что-то положительное, недоступное западным людЯм более
имманентного склада. ‚еликим русским писателЯм раскрывались такие бездны и
пределы, которые закрыты длЯ западных людей, более ограниченных и закованных
своей имманентной душевной дисциплиной. ђусскаЯ душа более чутка к
мистическим веЯниЯм, она встречаетсЯ с духами, которые закрыты длЯ
забронированной западной души. € русскаЯ душа легко поддаетсЯ соблазнам,
легко впадает в смешение и подмену. Ќе случайно предчувствие антихриста --
русское предчувствие по преимуществу. —увство антихриста и ужас антихриста
были в русском народе, в низах и у русских писателей, на самых вершинах
духовной жизни. € антихристов дух соблазнЯл русских так, как никогда не
соблазнЯл он людей западных. ‚ католичестве всегда было сильное чувство зла,
дьЯвола, но почти не было чувства антихриста. ЉатолическаЯ душа представлЯла
крепость, защищенную от антихристовых веЯний и соблазнов. Џравославие не
превратило душу в такого рода крепость, оно оставило ее более раскрытой. Ќо
апокалипсис переживаетсЯ русской душой пассивно, а не активно. Ђктивных
орудий борьбы с антихристовыми духами нет, эти орудиЯ не были приготовлены.
Ќе было лат, не было щита и меча, не было рыцарского закала души. ђусскаЯ
борьба с антихристом есть всегда уход, переживание ужаса. € слишком многие,
не уходившие от соблазнов, поддавались этим соблазнам, смешивали, пленЯлись
подменой. ђусский человек находитсЯ во власти ложной морали, ложного идеала
праведной, совершенной, свЯтой жизни, которые ослаблЯли его в борьбе с
соблазнами. ќту ложную мораль и ложную свЯтость „остоевский раскрыл и
предсказал их последствиЯ, ’олстой же проповедовал их.
ђусскаЯ революционнаЯ мораль представлЯет совершенно своеобразное
Явление. Ћна образовалась и кристаллизовалась в левой русской интеллигенции
в течение рЯда десЯтилетий и сумела приобрести престиж и обаЯние в широких
кругах русского общества. ‘редний интеллигентный русский человек привык
преклонЯтьсЯ перед нравственным образом революционеров и перед их
революционной моралью. Ћн готов был признать себЯ недостойным этой моральной
высоты революционного типа. ‚ ђоссии образовалсЯ особенный культ
революционной свЯтости. Љульт этот имеет своих свЯтых, свое свЯщенное
предание, свои догматы. € долгое времЯ всЯкое сомнение в этом свЯщенном
предании, всЯкаЯ критика этих догматов, всЯкое непочтительное отношение к
этим свЯтым вело к отлучению не только со стороны революционного
общественного мнениЯ, но и со стороны радикального и либерального
общественного мнениЯ. „остоевский пал жертвой этого отлучениЯ, ибо он первый
вскрыл ложь и подмену в революционной свЯтости. Ћн понЯл, что революционный
морализм имеет обратной своей стороной революционный аморализм и что
сходство революционной свЯтости с христианской есть обманчивое сходство
антихриста с •ристом. Ќравственное вырождение, которым кончилась революциЯ
1905 г., нанесло некоторый удар престижу революционной морали, и ореол
революционной свЯтости потускнел. Ќо действительного излечениЯ, на которое
некоторые надеЯлись, не произошло. Ѓолезнь русского нравственного сознаниЯ
была слишком длительной и серьезной. €злечение может наступить лишь после
страшного кризиса, когда весь организм русского народа будет близок к
смерти. Њы живем в дни этого почти смертельного кризиса. ’еперь даже длЯ
людей полуслепых многое виднее, чем после 1905 года. ’еперь "‚ехи" не были
бы встречены так враждебно в широких кругах русской интеллигенции, как в то
времЯ, когда они поЯвились. ’еперь правду "‚ех" начинают признавать даже те,
которые их поносили. Џосле бесовства революции свЯтость русской
революционной интеллигенции не представлЯетсЯ уже столь канонически
бесспорной. „уховного оздоровлениЯ ђоссии нужно искать во внутреннем
изобличении этой революционной лжесвЯтости и в освобождении от ее обаЯниЯ.
ђеволюционнаЯ свЯтость не есть настоЯщаЯ свЯтость, это -- ложнаЯ свЯтость,
обманчиваЯ видимость свЯтости, подмена. ‚нешние гонениЯ, воздвигнутые старой
властью против революционеров, внешние страданиЯ, которые им пришлось
претерпеть, очень способствовали этой обманчивой видимости свЯтости. Ќо
никогда в революционной свЯтости не происходило истинного преображениЯ
человеческой природы, второго духовного рождениЯ, победы над внутренним злом
и грехом; никогда в ней не ставилось и задачи преображениЯ человеческой
природы. —еловеческаЯ природа оставалась ветхой, она пребывала в рабстве у
греха и дурных страстей, и хотела достигнуть новой, высшей жизни чисто
внешними, материальными средствами. Ќо человек, фанатизированный ложной
идеей, способен выносить внешние лишениЯ, нужду и страданиЯ, он может быть
аскетом не потому, что силой своего духа преодолевает свою грешную и рабскую
природу, а потому, что одержимость одной идеей и одной целью вытеснЯет длЯ
него все богатство и многообразие бытиЯ и делает его естественно бедным. ќто
-- безблагодатный аскетизм и безблагодатнаЯ бедность, нигилистический
аскетизм и нигилистическаЯ бедность. ’радиционнаЯ революционнаЯ свЯтость --
безбожнаЯ свЯтость. ќто есть безбожнаЯ претензиЯ достигнуть свЯтости одним
человеческим и во имЯ одного человеческого. Ќа пути этом калечитсЯ и падает
образ человека, ибо образ человека -- образ и подобие Ѓожье. ђеволюционнаЯ
мораль, революционнаЯ свЯтость -- глубоко противоположны христианству. ќта
мораль и эта свЯтость претендуют подменить и заменить христианство с его
верой в богосыновство человека и в благодатные дары, стЯжаемые человеком
через •риста-€скупителЯ. ђеволюционнаЯ мораль так же враждебна христианству,
как и мораль толстовскаЯ,-- одна и та же ложь и подмена их отравлЯет и
обессиливает. ЋбманчиваЯ внешность революционной свЯтости послана была
русскому народу как соблазн и испытание его духовных сил. € вот испытаниЯ
этого русские люди не выдержали. €скренно увлеченные революционным духом не
видЯт реальностей, не распознают духов. Ћбманчивые, лживые и двоЯщиесЯ
образы пленЯют и соблазнЯют. Ђнтихристовы соблазны, антихристова мораль,
антихристова свЯтость пленЯют и влекут русского человека. ђусским людЯм,
плененным духовно революционным максимализмом, свойственны переживаниЯ,
очень родственные иудейской апокалиптике, той апокалиптике, котораЯ была
преодолена и побеждена апостолом Џавлом и •ристианской –ерковью. Џобеда над
этой иудейской апокалиптикой и сделала христианство всемирно-исторической
силой. ђусскаЯ апокалиптика заключает в себе величайшие опасности и
соблазны, она может направить всю энергию русского народа по ложному пути,
она может помешать русскому народу выполнить его призвание в мире, она может
сделать русский народ народом неисторическим. ђеволюционнаЯ апокалиптика
отвращает русских людей от реальностей и повергает их в царство призраков.
Ћсвобождение от этой ложной и нездоровой апокалиптики не означает
истреблениЯ всЯкого апокалиптического сознаниЯ. ‚ русской апокалиптичности
скрыты и положительные возможности. ‚ русской революции изживаютсЯ русские
грехи и русские соблазны, то, что открывалось великим русским писателЯм. Ќо
великие грехи и великие соблазны могут быть лишь у великого по своим
возможностЯм народа. Ќегатив есть карикатура на позитив. ђусский народ низко
пал, но в нем скрыты великие возможности и ему могут раскрытьсЯ великие
дали. €деЯ народа, замысел Ѓожий о нем остаетсЯ и после того, как народ пал,
изменил своей цели и подверг свое национальное и государственное достоинство
величайшим унижениЯм. Њеньшинство может остатьсЯ верно положительной и
творческой идее народа, и из него может начатьсЯ возрождение. Ќо путь к
возрождению лежит через покаЯние, через сознание своих грехов, через
очищение духа народного от духов бесовских. € прежде всего необходимо начать
различать духов. ‘тараЯ ђоссиЯ, в которой было много зла и уродства, но
также и много добра и красоты, умирает. ЌоваЯ ђоссиЯ, рождающаЯсЯ в смертных
муках, еще загадочна. Ћна не будет такой, какой представлЯют ее себе деЯтели
и идеологи революции. Ћна не будет цельной по своему духовному облику. ‚ ней
более резко будут разделены и противоположны христианские и антихристианские
начала. Ђнтихристианские духи революции родЯт свое темное царство. Ќо и
христианский дух ђоссии должен Явить свою силу. ‘ила этого духа может
действовать в меньшинстве, если большинство отпадет от него.

1918 год
Last-modified: Fri, 12 Mar 1999 06:52:24 GMT
Ћцените этот текст: