дорогой ценой"... •ристос свободно и добровольно избрал
крестную муку, чтобы нас спасти. "„а минует ЊенЯ чаша сиЯ... ‚прочем, не
как џ, а как ’ы хочешь". ‚от он, выбор, вот где сомкнулись две бездны.
‘вобода и послушание. ‘вободное послушание делу несениЯ общей муки, твари и
божества, делу великой жертвенной любви во имЯ восстановлениЯ единства
мира. Ѓога и человека... "’воЯ от ’воих ’ебе приносЯщих о всех и за всЯ"...
‚от указанный нам путь.
     ‘вобода - осознаннаЯ необходимость послушаниЯ ’ворцу, Љоторый есть
Џуть, €стина и †изнь.
     Ќу а как ее узнать, эту Ѓожественную ‚олю? ‚ручить свою жизнь,
единственную и неповторимую, простому деревенскому свЯщеннику - миру это
показалось бы безумием. Њиру, из которого она ушла. €оанна осознала
окончательно, что сбежала, как и благословил отец ’ихон. Љто же она теперь?
Џомещица? –веточница? Ќаступит осень, она заколотит окна, вернетсЯ в Њоскву
и надо будет жить, как прежде. €грать себЯ прежнюю, €оанну умершую, но не
родившуюсЯ свыше. Љто она теперь? Љак жить дальше? - ѓосподь укажет, -
отвечал отец ’ихон, будто предвидЯ, что „енису удастсЯ, как заслуженному
деЯтелю искусств, выхлопотать разрешение на первоочередное подключение газа
- этой осенью, а не будущим летом, как планировалось. Џришли на разведку
шустрые ребЯта и, поскольку она на радостЯх не стала торговатьсЯ насчет
щедрых "премиальных", сходу притащили ацетилен-кислород, трубы, шланги. €
работа закипела. Ђ через несколько дней на кухне неиссЯкаемаЯ дальнЯЯ
огненнаЯ речка прорвалась четырьмЯ горЯчими трепещущими голубыми гейзерами.
€ ожил, зашумел натужно нагревательный котел, что-то там завоздушило, долго
не пробивало, котел постукивал, гудел, распалЯлсЯ, ребЯта колдовали с
ключами и ведрами, что-то сливали, подливали, подкручивали, матерились. €
вот, наконец, пробило, котел загудел ровно и умиротворенно, одна за другой
теплели, оживали под рукой €оанны ледЯные радиаторы, и все это здесь, в
‹ужине, казалось чудом.
     "—удо" тут же обмыли под соленые огурцы и сваренную на плите картошку
в мундире, ребЯта ушли, весьма довольные, получив, кроме денег, по
экземплЯру детской книжки Љравченко-Љольчугина с фото и автографом /украла
у „ениса - счастливый новоЯвленный писатель отвалил пачку длЯ группы/.
ђебЯта почему-то никак не хотели верить, что Љравченко - тот самый
Љольчугин, так и эдак вертели фото, мол, "не похож".
     Љравченко был похож. Џросто он старел, старел и их сериал, €оанна
подумала, что печальный факт "ничто не вечно под луною", в том числе и
бесконечные сериалы, может обернутьсЯ длЯ нее счастливым освобождением.
Љогда не надо будет ездить ни на Њосфильм, ни в Ћстанкино, ни на съемки, и
ничего не надо будет сочинЯть, и никаких тебе поправок и замечаний, никаких
худсоветов... Џри этой мысли она испытала невыразимое блаженство и вознесла
к Ќебу молитву, чтобы сбылось это как можно скорее и давнишние мечты „ениса
о совместных зарубежных постановках всЯких столь любимых дЯдей †еней
"ихних" детективов, наконец, осуществились.
     ‚скоре в доме воцарилась африканскаЯ жара. €оанна открыла на ночь
окна, но котел не отключила, так ей нравилась эта новаЯ игрушка.
     ‚есь следующий день она будет красить окна и батареи, печь в духовке
картошку, без конца кипЯтить чайник... ‹ужинский дом все более подгонЯлсЯ
под нее, ее привычки, вкусы, становЯсь таким же увесисто-необходимым и
удобно-защитным, как панцирь длЯ черепахи. Љаждый уголок, каждаЯ деталь
были продуманы ею, дом становилсЯ незаметно ее частью, она уже не могла без
него, еще не отдаваЯ себе в этом отчета, с привычной тоской думала о
неизбежном переезде в Њоскву /не зимовать же, в самом деле, на даче, как
медведица!/. ‚ конце концов, у нее семьЯ, обЯзанности, надо совесть
иметь...
     Џрошел август, наступил сентЯбрь, грЯнули первые заморозки. –веты,
вроде бы, кончились, а работы в саду становилось все больше, конца не
видно. ‚ыкопать георгины, гладиолусы, посадить под зиму тюльпаны, нарциссы,
все подсушить, уложить на хранение... Ђ сад, огород, всЯкие там перекопки,
обрезки, консервы... ѓрЯзнаЯ, одичавшаЯ, с по-крестьЯнски загрубевшими
руками /если случалось по необходимости поЯвитьсЯ в свете и кто-то пыталсЯ
привычно поцеловать ей руку, она протЯгивала сжатый кулак/, - €оанна
питалась, в основном, хлебом, молоком и чаем с "подушечками" по рублю
килограмм. „енег у нее не осталось, долгов тоже. Ђнчара кормили соседи - он
охранЯл и их участки.
     Ћднажды она поехала на электричке на склад за гвоздЯми. Џовезло -
купила "семидесЯтку", да еще в магазине на последний рубль - буханку
горЯчего ржаного хлеба и полтора кило маринованных килек. Ѓыл дивный теплый
день, бабье лето. Ћна сидела на скамье, подставив лицо солнцу, жевала кильку
с хлебом, думала, что дома от души еще и чаю напьетсЯ... € неожиданно
понЯла, что ничего другого не хочет. "Њой дом - моЯ крепость". Џокой и
волЯ. "Љакое счастие - не мыслить, какаЯ нега - не желать"...
     Ћднако вдруг захотелось увидеть ѓаню. ’олько его домик она почти не
тронула в своей глобальной перестройке - лишь кое-где необходимый ремонт.
‡десь все было, как при ѓане. Ћна входила, затаив дыхание, как в храм,
садилась на потертый диван и закрывала глаза. ѓанЯ был рЯдом, она это
чувствовала, и они вели молчаливый диалог без слов, где было неважно
содержание, где все заменЯло чудо его незримого присутствиЯ, даже запах его
сигарет. •отЯ ‚арЯ сказала, что ѓанЯ принЯл постриг и теперь совсем не
курит.
     € вот она не выдержала и поехала в ‹авру, дав себе слово просто
глЯнуть на него незаметно и тут же уйти. Љак она и рассчитывала, ѓанЯ
направлЯлсЯ с братией к трапезной, она его различила мгновенно - в
монастырском облачении, как и другие, он нес что-то белое - рулон бумаги
или сверток, не разберешь. Ћна стоЯла в молчаливой толпе женщин в платках,
была в таком же платке и тоже не шелохнулась.
     Ћн не остановилсЯ, увидев ее, лишь чуть замедлил шаг.
     - €оанна... - эта его улыбка из "прекрасного далека"...
     - џ знал, что ты сегоднЯ придешь... „а, Я тебЯ звал. ’акой период -
одиноко и трудно... Ќо искушениЯ пройдут, ты молись за менЯ... Љак хорошо,
что мы увиделись, €оанна... €оанна...
     Ћн молча, без слов, все это сказал ей, удалЯЯсь с толпой братьев. ќта
улыбка по имени €оанна... ‘вободной от свертка рукой он перекрестит,
благословлЯЯ, все более разделЯющее их пространство, и она непостижимым
образом ощутит на лбу, сердце и плечах обжигающее прикосновение его
пальцев. "‚о имЯ Ћтца и ‘ына и ‘вЯтого „уха..."Ћстановись, мгновенье.
     Ђ дальше все устроитсЯ само собой. ‘ наступлением холодов она неделю
поживет в Њоскве, мотаЯсь каждый день в ‹ужино. Ћсновными проблемами было
отключение котла /оставлЯть - страшно, совсем отключить - дом промерзнет,
залить антифриз - Ядовито, а вдруг где течь?/ Ќу, и Ђнчар, конечно, -
кормить его, прогуливать... Ђ забрать в Њоскву - мучить всех, и людей, и
пса. € однажды соседка, котораЯ до смерти боЯлась подходить к анчаровой
будке, каждый раз принимаЯ перед кормежкой валерианку, проворчит €оанне:
"Ќосит тебЯ холера, сидела бы дома!" Ћна Явно имела в виду не московскую
квартиру, а ‹ужино. "„ома"... „а, ‚алЯ права. …е дом уже давно здесь,
московскаЯ квартира ѓрадовых так и не стала ей "домом", в отличие,
например, от невестки ‹изы, котораЯ там сразу прижилась, безраздельно
господство вала, совершенствовала и благоустраивала. Ќе стала €оанна и
горожанкой, москвичкой, задыхаЯсь от беспросветного одиночества на фоне
массы ненужных знакомств, мероприЯтий, дел и развлечений.
     - Ќе могу же Я бросить дом и Ђнчара...
     Ћна это представила как подвиг, самопожертвование. „омашние особо не
возражали - с поЯвлением ‹изы действительно все утрЯслось, вплоть до стирки
денисовых рубашек. ’олько сочинЯть сценарии ‹иза, к сожалению не умела.
Џоэтому €оанне приходилось все же времЯ от времени поЯвлЯтьсЯ "в миру". Ќу,
и не уклонЯтьсЯ от супружеских обЯзанностей /впрочем, достаточно приЯтных/,
как ей велел отец ’ихон, чтобы "не вводить мужа во грех блуда", и приезжать
иногда в Њоскву.
     Џотом в ‹ужине выпал снег, который как-то сразу прекратил все дела.
€оанна наслаждалась его первозданной белизной, тишиной, лыжными пробежками
с Ђнчаром, иногда даже ночью, по серебристо-лунной лыжне под звездами,
легкой постной едой - /винегреты да кашки с салатами, орехи, мед/ - и
духовной пищей в изобилии: ‚арЯ попросила отвезти в ‹ужино и сохранить
несколько коробок с книгами. “ них были какие-то неприЯтности с ксероксом,
упрекали в слишком активной религиозной деЯтельности. "‘воего" парнЯ в
типографии, кажетсЯ, даже арестовали - расспрашивать €оанна не стала.
"‘кажешь, книги остались от прежних хозЯев, в случае чего", - вполголоса
наставлЯла ‚арЯ, загружаЯ коробки в машину. Ћна была не на шутку напугана и
призналась со стыдом, что совсем не готова к подвигу. ‘лучись что, как же
дети, что с ними будет? Ђ €оанна все никак не могла понЯть ни прежде, ни
теперь - какаЯ необходимость была коммунистам брать на вооружение атеизм,
богоборчество? Џосле полувека советской власти, которой церковь доказала
свою лоЯльность? Џоскольку большевиков жизнь после смерти не интересовала,
то и не было никакого противоречиЯ между земной жизнью праведного
коммуниста и верующего. ѓрЯдущее счастье человечества, если разуметь под
этим не ненасытный разгул страстей, всемирную обжираловку и общих жен, а
царство духовности, высоких идеалов, творчества, единениЯ человечества,
свободного от греха, преодолевающего зверЯ в себе и познавшего Ќебо уже в
земной своей жизни - это ли не общаЯ мечта? ќтот бунт был скорее не только
против во многом дискредитировавших себЯ церковников, но и во многом
результат невежества в вопросе пониманиЯ основ Ѓожественного откровениЯ,
‡амысла о мире и человеке. ђоковое недоразумение, ибо нет более
неприемлемого ЯвлениЯ длЯ мечтающей о светлом будущем человеческой души, о
всеобщем счастье и справедливости, чем материализм, грубое обуржуазивание
бытиЯ.
     - Ќе волнуйсЯ, с менЯ что взЯть? - отшутилась от ‚ари €оанна, - ’етка
с ума съехала, сидит у себЯ в дыре, починЯет примус.
     ’ак, наверное, про нее и думали. Ћтдельные неудачные попытки "достать"
ее, импровизированные набеги с вином и шашлыками уже создали ей в свете ту
же репутацию "трехнутой", что когда-то была и у ѓани. ‡накомых гнало в
‹ужино любопытство, иногда корысть, возможность дачного прикола длЯ самых
разных и сомнительных целей. Ђхали, восхищались, расспрашивали. €оанна же,
помЯтуЯ о тайной возможной духовной подоплеке каждого визита /от врага -
искусить, от Ќеба - за вразумлением/, выпив рюмку-другую, оживлЯлась,
заводила иногда вдохновенную проповедь, и нельзЯ сказать, чтоб ее не
слушали. ’оже ахали, задавали вопросы, иногда даже плакали. ђастроганнаЯ
€оанна звала приезжать еще, но при повторном визите убеждалась, что гость
начисто не помнит предыдущего разговора, все надо начинать с нулЯ, а затем
опЯть с нулЯ, и заканчиваетсЯ все, в конечном итоге, отсутствующим
взглЯдом, зевком и "осетриной с душком". Ћбычные разочарованиЯ неофитки...
‚скоре она к ним привыкла, не впадала в отчаЯние по поводу потерЯнного
драгоценного времени, а просто отфутболивала всех непрошеных гостей то
хитростью, то ссылками на крайнюю занЯтость или нездоровье. Ђ потом и
вовсе, чтобы их отвадить, подыгрывала слухам о "съехавшей крыше" каким-
либо экстравагантным поступком или заЯвлением.
     ‚ общем, ее в конце концов оставили в покое в ту первую лужинскую
зимовку - наедине с прекрасными вариными книгами, снегом, тишиной /если не
считать лаЯ Ђнчара/. € с Ќебом. ‚ погребе было вдоволь припасено картошки,
солений, компотов, Яблок; можно было спокойно соблюдать посты и в магазин
не ходить вообще, разве что за хлебом, по воскресеньЯм бегать на лыжах к
отцу ’ихону, сунув в рюкзак юбку /в лыжном костюме входить в храм не
полагалось/. Ђ по дороге, купив хлеб на всю неделю, сидеть целыми днЯми у
камина с ногами в кресле и вместе с великими избранниками Ќеба размышлЯть о
смысле жизни, замысле ’ворца о человеке и о путЯх восхождениЯ к Ќему.
     Ђ после причастиЯ светло и радостно лить слезы, потому что на душе
покойно и чисто, и любишь весь мир. €, о чудо! - синицы, которых ты
кормишь, клюют прЯмо с ладони, и прибегает белка, и кажетсЯ, само солнце
клонит тебе на плечо голову. € здороваетсЯ идущий из школы незнакомый
пацан, и все прекрасно, и кажетсЯ, так будет всегда.
     …сли б навеки так было... Љазалось, так и будет всегда. Ћтрадные
весенние хлопоты в саду, азартнаЯ летнЯЯ торговлЯ, дающаЯ возможность по
благословению отца ’ихона постепенно высвобождатьсЯ от материальной
зависимости у телевидениЯ, „ениса, государства... € „енис постепенно
освобождалсЯ от нее. Љак-то сам собой приказал долго жить их сериал,
постаревший Љравченко ушел в театр играть —ехова. € писал свои сказочки.
„енис наконец-то пробил совместно с французами проект о международной
мафии, сценарий написал сам - €оанна лишь чуть-чуть помогла, радуЯсь, что
он оперилсЯ и теперь сможет летать. ‚зЯл сниматьсЯ ‹изу, котораЯ произвела
фурор неземной своей красотой, ухитрилась между съемками родить и вести
хозЯйство. ‘векровь впилась в правнука, как когда-то в ”илиппа, но
скандалов не было, ‹иза крепко держала вожжи в прелестных своих ручках,
умело укрощаЯ даже дурные страсти ”илиппа по части Ѓахуса и ќроса, во
всЯком случае, он ее боЯлсЯ и буквально умолЯл, заехав как-то в ‹ужино с
какой-то двухметровой манекенщицей /€оанна их, разумеетсЯ, выгнала/:
     - ’ы, мать, только ‹изке не брЯкни!..


        Џђ…„„‚…ђ€… 53


     "€х можно по праву назвать героЯми, ибо они черпали свои цели и свое
призвание не просто из спокойного, упорЯдоченного, освЯщенного существующей
системой хода вещей, но из скрытого источника, из внутреннего духа, еще не
видимого на поверхности, но рвущегосЯ в наш мир и разбивающего его на
куски, как скорлупу. /’аковы были Ђлександр, –езарь, Ќаполеон./ Ћни
ЯвлЯлись практическими и политическими деЯтелЯми. Ќо одновременно они были
и мыслЯщими людьми, остро осознающими требованиЯ времени, видЯщими то, что
созревало длЯ перемен. ’о была истина их века, их мира.
     ...€менно их делом было узреть этот нарождающийсЯ принцип, этот
необходимый ближайший шаг в развитии, который предстоЯло сделать их миру,
превратить его в свою цель и вложить в ее осуществление всю свою энергию.
‚от почему всемирно-исторических людей, ѓероев своей эпохи, следует
признать проницательными людьми; именно их действиЯ, их речи - лучшие длЯ
данного времени...
     ‚едь всемирнаЯ историЯ совершаетсЯ в более высоких сферах, нежели та,
в которой свое место занимает мораль, то есть что носит личный характер,
ЯвлЯЯсь совестью индивидуумов... ЌельзЯ к всемирно-историческим деЯниЯм и к
тем, кто их совершает, предъЯвлЯть моральные требованиЯ, неуместные по
отношению к ним. Џротив них не должно раздаватьсЯ случайных жалоб о личных
добродетелЯх - скромности, смирении, любви к людЯм и сострадательности...
     ’акаЯ великаЯ личность вынуждена растоптать иной невинный цветок,
сокрушить многое на своем пути". /ѓегель/
     "‚ большом зале, где лежал отец, толпилась масса народу. Ќезнакомые
врачи, впервые увидевшие больного /академик ‚.Ќ.‚иноградов, много лет
наблюдавший отца, сидел в тюрьме/, ужасно суетились вокруг. ‘тавили пиЯвки
на затылок и шею, снимали кардиограммы, делали рентген легких, медсестра
беспрестанно делала какие-то уколы, один из врачей беспрерывно записывал в
журнал ход болезни. ‚се делалось, как надо. ‚се суетились, спасаЯ жизнь,
которую нельзЯ было уже спасти.
     ѓде-то заседала ЂкадемиЯ медицинских наук, решаЯ, что бы еще
предпринЯть. ‚ соседнем небольшом зале беспрерывно совещалсЯ какой-то еще
медицинский совет, тоже решавший, как быть. Џривезли установку длЯ
искусственного дыханиЯ из какого-то Ќ€€, и с ней молодых специалистов, -
кроме них, должно быть, никто бы не сумел ею воспользоватьсЯ. ѓромоздкий
агрегат так и простоЯл без дела, а молодые врачи ошалело озирались вокруг,
совершенно подавленные происходЯщим... ‚се старались молчать, как в храме,
никто не говорил о посторонних вещах. ‡десь, в зале, совершалось что-то
значительное, почти великое, - это чувствовали все - и вели себЯ
подобающим образом.
     ’олько один человек вел себЯ почти неприлично - это был ЃериЯ. Ћн был
возбужден до крайности, лицо его, и без того отвратительное, то и дело
искажалось от распиравших его страстей. Ђ страсти его были - честолюбие,
жестокость, хитрость, власть, власть... Ћн так старалсЯ, в этот
ответственный момент, как бы не перехитрить и как бы не недохитрить! € это
было написано на его лбу. Ћн подходил к постели и подолгу всматривалсЯ в
лицо больного, - отец иногда открывал глаза, но по-видимому, это было без
сознаниЯ, или в затуманенном сознании. ЃериЯ глЯдел тогда, впиваЯсь в эти
затуманенные глаза; он желал и тут быть "самым верным, самым преданным", -
каковым он изо всех сил старалсЯ казатьсЯ отцу и в чем, к сожалению,
слишком долго преуспевал.
     ...Ђ когда все было кончено, он первым выскочил в коридор и в тишине
зала, где стоЯли все молча вокруг одра, был слышен его громкий голос, не
скрывавший торжества: "•русталев! Њашину!". ќто был великолепный современный
тип лукавого царедворца, воплощение восточного коварства, лести, лицемериЯ,
опутавшего даже отца - которого вообще-то трудно было обмануть. Њногое из
того, что творила эта гидра, пало теперь пЯтном на имЯ отца, во многом они
повинны вместе, а то, что во многом ‹аврентий сумел хитро провести отца, и
посмеивалсЯ при этом в кулак, - это длЯ менЯ несомненно. € это понимали все
"наверху"...
     ‘ейчас все его гадкое нутро перло из него наружу, ему трудно было
сдерживатьсЯ. Ќе Я одна, - многие понимали, что это так. Ќо его дико
боЯлись и знали, что в тот момент, когда умирает отец, ни у кого в ђоссии
не было в руках большей власти и силы, чем у этого ужасного человека.
     Љак странно, в эти дни болезни, в те часы, когда передо мною лежало
уже лишь тело, а душа отлетела от него, в последние дни прощаниЯ в Љолонном
зале, - Я любила отца сильнее и нежней, чем за всю свою жизнь. Ћн был очень
далек от менЯ, от нас, детей, от всех своих ближних. Ќа стенах комнат у
него на даче в последние годы поЯвились огромные увеличенные фото детей, -
мальчик на лыжах, мальчик у цветущей вишни, - а пЯтерых из своих восьми
внуков он так и не удосужилсЯ ни разу повидать. € все-таки его любили и
любЯт сейчас, эти внуки, не видавшие его никогда. Ђ в те дни, когда он
упокоилсЯ, наконец, на своем одре, и лицо стало красивым и спокойным, Я
чувствовала, как сердце мое разрываетсЯ от печали и от любви...
     Љогда в Љолонном зале Я стоЯла почти все дни /Я буквально стоЯла,
потому что сколько менЯ ни заставлЯли сесть и ни подсовывали мне стул, Я не
могла сидеть, Я могла только стоЯть при том, что происходило/, окаменевшаЯ,
без слов, Я понимала, что наступило некое освобождение. џ еще не знала и не
осознавала - какое, в чем оно выразитсЯ, но Я понимала, что это -
освобождение длЯ всех и длЯ менЯ тоже, от какого-то гнета, давившего все
души, сердца и умы единой общей глыбой..." /‘в.Ђллилуева/
     - Ћни радовались, что кончилось ‚осхождение! - печально
прокомментировал Ђ•, - —то можно не карабкатьсЯ по скалам к Ќебу, обдираЯ в
кровь руки, задыхаЯсь от нехватки воздуха, поддерживаЯ друг друга,
вытаскиваЯ из пропасти, страдаЯ от боли и усталости, - а можно, наконец-то
остановитьсЯ, оглЯдетьсЯ, передохнуть, посидеть, а потом на этой же "пЯтой
точке" понемногу начать движение вниз. ‚се быстрей, быстрей, пока не
скатЯтсЯ благополучно на исходные позиции... Ђ иные и пониже поверхности
земли умудрЯтсЯ - прЯмо в ваши владениЯ, отпрыск тьмы.
     "Ћбрушились народы в Яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли
они, запуталась нога их." /Џс.9:16/.
     "Ќо папочка и мамочка заснули вечным сном, а ’анечка и ‚анечка - в
Ђфрику бегом!" - захлопал черными ладошками Ђѓ, - ЏрЯмо Ѓармалею в лапы!..
‘вобода, блин... ‚место культа личности - культ наличности.


     * * *


    "- „еньги при социализме должны быть или не должны быть? Ћни должны
быть уничтожены.
     - ‘нижение цен, постоЯннаЯ зарплата, хлеб в столовых бесплатно
лежал... Џриучали, - говорю Я.
     - Ѓесплатно - едва ли это правильно, рано. ќто тоже опасно, это за
счет государства. Ќадо думать и о бюрократизме в государстве, потому что,
если государство будет бюрократизироватьсЯ, оно постепенно будет загнивать.
“ нас есть элемент загниваниЯ. Џотому что воровство в большом количестве.
‚от говорЯт, отдельные недостатки. Љакие там отдельные! ќто болезнь
капитализма, которой мы не можем лишитьсЯ, а у нас развитой социализм! Њало
им развитой - зрелый! Љакой он зрелый, когда - деньги и классы! - Ќе могу
понЯть, что же такое социализм. “ нас начальнаЯ стадиЯ развитого социализма
- Я так считаю.
     - Љакой зрелый? ќто невероЯтно уже потому, что кругом капитализм. Љак
же капитализм так благополучно существует, если зрелый социализм? Џотому
капитализм еще и может существовать, что наш социализм только начал зреть,
все еще незрелый, он еще только начинает набирать силу. Ђ ему все мешает,
все направлено против - и капитализм, и внутренние враги разного типа, они
живы, - все это направлено на то, чтобы разложить социалистическую основу
нашего общества...
     ђугают наш социализм, а ничего лучшего нет, пока что не может быть. Ђ
то, что есть, - социализм венгерский, польский, чешский - они держатсЯ
только потому, что мы держимсЯ, у нас экономическаЯ основа принадлежит
государству. “ нас, кроме колхозов, все государственное...
     “ нас единственнаЯ партиЯ стоит у власти, она скажет - ты должен
подчинЯтьсЯ. Ћна направление дала.
     - Ђ если направление неправильное?
     - …сли даже неправильное направление, против партии нельзЯ идти.
ЏартиЯ - великаЯ сила, но ее надо использовать правильно.
     - Ђ как же тогда исправлЯть ошибки, если нельзЯ сказать? - ќто нелегкое
дело. ‚от надо учитьсЯ... ‹учше партии все равно ничего нет. Ќо и у нее есть
недостатки. Ѓольшинство партийных людей малограмотные. †ивут идеЯми о
социализме 20-30 годов, а это уже недостаточно. Џройдены сложные периоды,
но впереди, по-моему, будут еще сложнее...
     - ‘ейчас бытует такое мнение, что неплохо бы нам устроить небольшой
процент безработицы. Ќекоторые так считают, - говорю Я.
     - ЌайдутсЯ такие. ќто мещане, глубокие мещане.
     - Њного бездельников.
     - Њеры должны приниматьсЯ.
     - Ђ вот как при социализме заставить всех работать?
     - ќто, по-моему, простаЯ задача. Ќо так как мы не признаем
уничтожениЯ классов, то и не торопимсЯ с этим. ќто имеет разлагающее
влиЯние. ‚оровства, спекулЯции, надувательства много. Ќо это и есть
капитализм в другой форме. ‘ этим борьбы нет, на словах борютсЯ.
Џри капитализме это вещь обычнаЯ, а при социализме невозможнаЯ.
Љоренной разницы не признают и обходЯт вопрос.
     - ђеволюционность очень сильно утратили.
     - …е и не было, - говорит Њолотов, - социалистической революционности.
„емократическаЯ была. Ќо дальше не шли. Ђ теперь теоретики совсем отказались
от уничтожениЯ классов.
     - Ћни говорЯт: колхозы и совхозы - теперь одно и то же, все подчинЯетсЯ
плану, райкому партии, разницы больше уже не видно.
     - Ѓольшой разницы нет, но она имеет разлагающее влиЯние, эта разница.
Ћб этом как-то надо особо говорить. Џока это очень запутанный вопрос.
Ђ если мы до этого не додумаемсЯ, пойдем назад к капитализму, безусловно".
/Њолотов - —уев. 1984г./
     - €осиф заставлЯл их восходить, грести против течениЯ, ибо "–арствие
силою беретсЯ", - заметил Ђ•, - ’еперь, как пишет ‘ветлана, "наступило
некое освобождение"...
     "„ыхание все учащалось и учащалось. Џоследние двенадцать часов уже
было Ясно, что кислородное голодание увеличивалось. ‹ицо потемнело и
изменилось, постепенно его черты становились неузнаваемыми, губы
почернели... ‚ какой-то момент - не знаю, так ли на самом деле, но так
казалось - очевидно в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел
ими всех, кто стоЯл вокруг. ќто был ужасный взглЯд, то ли безумный, то ли
гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей,
склонившихсЯ над ним. ‚зглЯд этот обошел всех в какую-то долю минуты. €
тут, - это было непонЯтно и страшно, Я до сих пор не понимаю, но не могу
забыть - тут он поднЯл вдруг кверху левую руку /котораЯ двигалась/ и не то
указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. †ест был непонЯтен, но
угрожающ, и неизвестно к кому и к чему он относилсЯ... ‚ следующий момент,
душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела.
     „уша отлетела. ’ело успокоилось, лицо побледнело и принЯло свой
знакомый облик, через несколько мгновений оно стало невозмутимым, спокойным
и красивым. ‚се стоЯли вокруг, окаменев, в молчании, несколько минут, - не
знаю сколько, - кажетсЯ, что долго...
     Џришли проститьсЯ прислуга, охрана. ‚от где было истинное чувство,
искреннЯЯ печаль. Џовара, шоферы, дежурные диспетчеры из охраны,
подавальщицы, садовники, - все они тихо входили, подходили молча к постели,
и все плакали. “тирали слезы, как дети, руками, рукавами, платками. Њногие
плакали навзрыд, и сестра давала им валерьЯнку, сама плача...
     Џришла проститьсЯ ‚алентина ‚асильевна €стомина, - ‚алечка, как ее все
звали, - экономка, работавшаЯ у отца на этой даче лет восемнадцать. Ћна
грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и
заплакала в голос, как в деревне. „олго она не могла остановитьсЯ, и никто
не мешал ей.
     ‚се эти люди, служившие у отца, любили его. Ћн не был капризен в быту,
- наоборот, он был непритЯзателен, прост и приветлив с прислугой, а если и
распекал, то только "начальников" - генералов из охраны, генералов-
комендантов. Џрислуга же не могла пожаловатьсЯ ни на самодурство, ни на
жестокость - наоборот, часто просили у него помочь в чем-либо, и никогда не
получали отказа. Ђ ‚алечка - как и все они - за последние годы знала о нем
куда больше и видела больше, чем Я, жившаЯ далеко и отчужденно. € за этим
большим столом, где она всегда прислуживала при больших застольЯх, повидала
она людей со всего света. Ћчень много видела она интересного, - конечно, в
рамках своего кругозора, - но рассказывает мне теперь, когда мы видимсЯ,
очень живо, Ярко, с юмором. € как всЯ прислуга, до последних дней своих,
она будет убеждена, что не было на свете человека лучше, чем мой отец. € не
переубедить их всех никогда и ничем...
     Ѓыло часов пЯть утра. џ пошла в кухню. ‚ коридоре послышались громкие
рыданиЯ, - это сестра, проЯвлЯвшаЯ здесь же, в ванной комнате, кардиограмму
громко плакала, - она так плакала, как будто погибла сразу всЯ ее семьЯ.
"‚от, заперлась и плачет - уже давно", - сказали мне.
     ‚се как-то неосознанно ждали, сидЯ в столовой, одного: скоро, в шесть
часов утра по радио объЯвЯт весть о том, что мы уже знали. Ќо всем нужно
было это “‘‹›Ђ’њ, как будто бы без этого мы не могли поверить. € вот,
наконец, шесть часов. € медленный, медленный голос ‹евитана, или кого-то
другого, похожего на ‹евитана, - голос, который всегда сообщал что-то
важное. € тут все понЯли: да, это правда, это случилось. € все снова
заплакали - мужчины, женщины, все... € Я ревела, и мне было хорошо, что Я
не одна, и что все эти люди понимают, что случилось, и плачут вместе со
мной.
     ‡десь все было неподдельно и искренне, и никто ни перед кем не
демонстрировал ни своей скорби, ни своей верности. ‚се знали друг друга
много лет. ‚се знали и менЯ, и то, что Я была плохой дочерью, и то, что
отец мой был плохим отцом, и то, что отец все-таки любил менЯ, а Я любила
его.
     Ќикто здесь не считал его ни богом, ни сверхчеловеком, ни гением, ни
злодеем, - его любили и уважали за самые обыкновенные человеческие
качества, о которых прислуга всегда судит безошибочно...
     ...Я смотрела в красивое лицо, спокойное и даже печальное, слушала
траурную музыку /старинную грузинскую колыбельную, народную песню с
выразительной, грустной мелодией/, и менЯ всю раздирало от печали. џ
чувствовала, что Я никуда не годнаЯ дочь, что Я ничем не помогала этой
одинокой душе, этому старому, больному, всеми отринутому и одинокому на
своем Ћлимпе человеку, который все-таки мой отец, который любил менЯ, - как
умел и как мог, - и которому Я обЯзана не одним лишь злом, но и добром..."
/‘в.Ђллилуева/


     ‘Џ“‘’џ ’ђ€„–Ђ’њ ‚Ћ‘…Њњ ‹…’. „Ђ—Ђ ‘’Ђ‹€ЌЂ:

"„ом ходил ходуном. €з-за невесть откуда поЯвившейсЯ стойки прЯмо у входа
давали в бумажных стаканчиках виски и шампанское. Ќа пиршественном и
одновременно политбюровском столе в гостиной валЯлись пустые бутылки из-под
пива; под немыслимые в этих стенах рок-н-рольные ритмы отплЯсывала
развеселаЯ молодежь; кто-то нежно целовалсЯ в углу, кто-то лежал поперек
коридора; кто-то развалилсЯ на …го диване, где издал он последний хрип; а с
балкона кабинета на втором этаже кто-то затаскивал заначенные бутылки и
упаковывал их длЯ завтрашнего похмельЯ. € невозмутимый стоЯл ђоберт „ювалл,
исполнитель роли ‘талина, уже разгримированный, в красном пуловере с
натуральным орденом ‹енина на груди. Џотом давали гамбургеры, воздушные
куски торта, вкатили огромный торт из мороженого, по-моему, с надписью
"‘талин" и, кажетсЯ, с его головой, не хватало только 112 свечей, а заодно
и помела, рогов и копыт, приличествующих этому случаю". /‘видетельствует
Ђ.Ђвдеенко о работе съемочной группы €вана Џассера с амер.компанией ќйч-би-
оу/

     ел он от дома к дому,
     ‚ двери чужие стучал.
     Џод старый дубовый пандури
     Ќехитрый мотив звучал.
     ‚ напеве его и в песне,
     Љак солнечный луч, чиста,
     †ила великаЯ Џравда,
     ЃожественнаЯ мечта.
     ‘ердца, превращенные в камень,
     Ѓудил одинокий напев,
     „ремавший в потемках пламень
     ‚зметалсЯ выше дерев.
     Ќо люди, забывшие Ѓога,
     •ранЯщие в сердце тьму,
     ‚место вина отраву
     Ќалили в чашу ему.
     ‘казали ему: "Ѓудь проклЯт!
     —ашу испей до дна!
     € песнЯ твоЯ чужда нам,
     € правда твоЯ не нужна!"
                        /€осиф „жугашвили (‘талин)/


     * * *


     Ћна оказалась в одном из мучительных, суетно-хлопотных дней, когда,
набрав кучу дел, вынуждена была ехать в Њоскву и разом все прокручивать. €х
последнЯЯ сериЯ затЯнулась, душа к ней не лежала, и опЯть надо было
выхлопотать хоть несколько дней пролонгации и избежать скандала. Ќо сначала
€оанна позвонила "на квартиру". "„омом" она теперь называла ‹ужино. ’ам все
принадлежало ей, только ей, там все вещи терпеливо ждали ее в том порЯдке
или беспорЯдке, как она их оставила, там восторженным визгом встречал
Ђнчар. ’ам можно было заперетьсЯ на все замки, выдернуть из розеток все
теле- и радиовилки, даже вообще вырубить электричество и погрузитьсЯ во
вневременную тишину. €ли зажечь камин и послушать, как потрескивают
дрова...
     Ђ на квартире с тех пор как свекровь парализовало и родилсЯ ’емка, был
дурдом. ‹иза разрывалась на части. ”илипп "керосинил", надо было туда
заехать, купить продукты, взЯть белье из прачечной, сделать нужные звонки и
еще, еще - огромный список дел на машинописную страницу через один
интервал. Ќадо было жить. € €оанна, стоЯ в очереди в гастрономе, в
булочной, торгуЯсь на рынке из-за гранатов длЯ ’емки и даже проверЯЯ сдачу
с четвертака, - с любопытством наблюдала за собой будто со стороны -
надолго ли хватит? „енис уехал в загранку, теперь все на ней, никуда не
денешьсЯ.
     €з первой попавшейсЯ будки позвонила на квартиру, подошла ‹иза. ‹иза в
панике - ”илипп не ночевал дома и ей мерещатсЯ всЯкие ужасы. Ѓудто в первый
раз! ‚ такой ситуации с ней разговаривать бесполезно. €оанна, как может,
успокаивает ее, но в трубке уже сплошной рев.
     € она поехала на студию.
     ’ам, использовав все дозволенные и недозволенные приемы, ей удалось
вырвать у близкой к обмороку редакторши /"натура уходит", "у Џетрова скоро
новаЯ роль, у ‘идорова - в театре скандал" и т.д./ неделю пролонгации.
Њожно было, конечно, сказать правду, что ей все это обрыдло, и заморозить
"—ерный след" на веки вечные... Ќо нет, она по-прежнему была рабой, и
изворачивалась, врала, хитрила. € все это напоминало бег петуха с
отрубленной головой.
     ЏрачечнаЯ, сберкасса, квартира...
     …два €оанна выходит из лифта, ‹иза выскакивает навстречу - дежурила у
двери. ”илиппа все еще нет. ‹иза даже не пытаетсЯ скрыть разочарование при
виде свекрови, если можно назвать разочарованием печать вселенской
катастрофы на ее классически правильном беломраморном личике. Ќи дать, ни
взЯть - ожившаЯ ѓалатеЯ. …два ожила, и тут же конец света. ‘ такой
внешностью прилично восседать где-нибудь под стеклом в бюро эталонов рЯдом
с метром, килограммом и статуей ‚енеры Њилосской. ‚енера без рук, а ‹иза -
с руками. ђуки ее прекрасны, хоть и в муке. ‹изе совсем не пристало сходить
с ума из-за какого-то алкаша и балбеса, заночевавшего, видимо, у очередной
владелицы теле- и видеоаппаратуры. Ќе может позвонить, кретин... ‹иза ждет
второго ребенка, и Ђртема еще не отнЯла от груди не в пример этим
современным мамашам. ‡а такие "концы света" ”илиппу надо голову оторвать.
     €оанна начисто лишена родовых инстинктов - в конфликтах сына со
школьными приЯтелЯми, девушками, теперь вот с ‹изой, €оанна всегда
проЯвлЯла третейскую объективность, в отличие от денисовой матери, котораЯ
делила мир на ѓрадовых, Ћкуньковых /ее девичьЯ фамилиЯ/ и на прочую шушеру.
€оанна была шушерой. ЋбитаЯ с супругом преимущественно за границей, мадам
ѓрадова-Ћкунькова вначале не имела физической возможности вмешиватьсЯ в их
с „енисом семейную жизнь, но после скоропостижной смерти свекра целиком
отыгралась на воспитании ”илиппа. Ћна портила его и баловала с такой
дьЯвольской последовательностью, будто задалась целью увенчать
генеалогическое древо ѓрадовых-Ћкуньковых величайшим монстром всех времен и
народов. Ћжесточенные стычки €оанны со свекровью из-за ”илиппа вели только
ко взаимной ненависти, ”илипп хужел день ото днЯ, ловко играЯ на баталиЯх
взрослых. „енису же все было до фонарЯ, кроме „…‹Ђ. ‚ конце концов, €оанна
отступила. ‘емьЯ ѓрадовых-Ћкуньковых с ее неразрешимыми проблемами
постепенно отодвигалась на второй план, а потом и вовсе перекочевала куда-то
за кадр ее бытиЯ. "”илипп перебиваетсЯ с двойки на тройку", "”илипп
прогуливает уроки", "”илипп грубит учителЯм", "”илипп хулиганит", - эти
сигналы из школы, а позднее из милиции €оанна со злорадным спокойствием
переадресовывала свекрови: "Ѓалуй дитЯ, и оно устрашит тебЯ"... "„етей надо
баловать, тогда из них вырастают настоЯщие разбойники".
     € та бегала по родительским собраниЯм, отделениЯм милиции, просто по
обиженным гражданам. "—то вы хотите, мальчик растет без матери. ‚ы ее
когда-либо здесь в школе видели? Ќет? …й плевать на сына. Ђ отец что, отец
очень занЯт. ђежиссер ѓрадов, слыхали?.. "‚ ход шли также слезы, заграничные
сувениры. €оанна на свекровь не обижалась, в глубине души знаЯ, что та
права. ‘ына она бросила, самоустранилась. ‘векровь дала ей эту возможность.
€ желаннаЯ свобода, и совесть не грызет, и вот уже чужой парень равнодушно
прикладываетсЯ при встрече к ее щеке, колЯсь усами:
     - Џривет, ма.
     - ”илипп и так помешалсЯ на своих дисках, а бабка ему Японскую систему
покупает. ‚ доме невозможно работать...
     - ’воЯ мать, вот и скажи.
     - ќтот деЯтель школу собираетсЯ бросать, а она, видите ли
приветствует. Џусть, мол, идет в техникум, у мальчика талант. ‘пидолы
соседЯм за бабки чинит, ќйнштейн. Ќа днЯх в "“збекистане" видели, девчонок
мантами кормил. Ђ у менЯ на радиодетали клЯнчит. Ѓольше не дам ни
копейки... - ворчал „енис.
     - Њать даст, - усмехалась €оанна.
     Ђ сама все-таки трусила, боЯсь катастрофы. Ћднако ни суперзлодеЯ, ни
гангстера из ”или не вышло, а губительнаЯ страсть к радиотехнике
действительно обернулась положительной стороной. ‘векровь оказалась права.
”илипп стал работать в телеателье, очень быстро освоилсЯ, переходЯ от
чернобелых телевизоров к цветным, потом к зарубежным, потом к видео.
Љлиентура росла и солиднела. ”илипп уже не клЯнчил у "предков" десЯтку, а
сам мог при случае снабдить сотней-другой, обзавелсЯ "‹адой" в экспортном
исполнении. €, наконец, семьей. ‹изу „енис пригласил на эпизодическую роль
английской леди в одной из серий "—ерного следа". Ћн всегда относилсЯ
скрупулезно к такого рода эпизодам, панически боЯсь обвинениЯ в "клюкве", и
хотел, чтобы леди выглЯдела самой что ни на есть настоЯщей. „ве настоЯщих
леди с родословными, которых ему удалось раздобыть то ли в посольстве, то
ли среди иностранных студенток, выглЯдели на ее фоне дворнЯжками. Љритерий
у „ениса был своеобразный: когда она входит, у менЯ даже мысли не должно
возникнуть шлепнуть ее по заднице.
     ‚идимо, в отношении леди с дипломами, претендующих на
аристократическую внешность, это желание у „ениса возникало - он всех
отмел. Ќапрасно €оанна говорила, что и у аристократов бывает потомство и
что критерий „ениса весьма спорный - поиски продолжались, пока один из
друзей-режиссеров не сообщил ему, что во ‚ѓ€Ље есть такаЯ "потрЯсающе
породистаЯ" девчонка. —то ее и принЯли туда за "породу" и она уже снЯлась
успешно в двух-трех эпизодах.
     Љогда на пробах в кадре поЯвилась ‹иза, эдакое роскошное мраморное
изваЯние с холодным эталонным блеском на обнаженных плечах, в поддельных
бриллиантах на лебединой шее, с таким же ледЯным блеском равнодушно
устремленных куда-то за линию горизонта прекрасных очей, „енис протер
глаза. Ћставь надежду навсегда... ѓалатеЯ, притом еще не ожившаЯ. Џорода!
Љакие уж тут шлепки по заду! €оанна была вынуждена признать, что он прав -
‹иза производила именно такое впечатление. Ћткуда у провинциальной курской
девчонки такаЯ стать? Ћб этом могла поведать лишь покойнаЯ мать ‹изы, на
которую она была совсем не похожа, как, впрочем, и на отца - фото висит у
‹изы в комнате. Џравда, лизина тетка, приезжавшаЯ иногда в Њоскву за
покупками, делала туманные намеки на семью каких-то ссыльных голубых кровей
с мудреной фамилией. ‹иза почему-то сердилась.
     ‹иза была молчаливой, держалась особнЯком - то ли характер, то ли
совершеннаЯ ее красота отпугивала поклонников и подруг... ЌаходитьсЯ рЯдом
с ней было рискованно - сразу бросались в глаза малейшие недостатки
собственной внешности, одежды, поведениЯ. ќто было все равно что гулЯть
нагишом по –арскосельскому дворцу.
     € тут всех удивил ”илипп. ‹иза по просьбе редактора завезла „енису
какие-то бумаги. ЃезвкуснаЯ иракскаЯ дубленка, стоптанные сапожки и
потертаЯ лисьЯ ушанка выглЯдели на ней как на кнЯжне ‚олконской, когда та
собиралась к мужу-декабристу в ‘ибирь. ‹иза казалась прекрасной и
недосЯгаемой как никогда, на ее расцвеченное морозом лицо боЯзно было
смотреть.
     - —то за девочка? - и прежде чем €оанна с „енисом успели ответить,
”илипп схватил пальто и с криком: "‘тойте, куда же вы?.." - кинулсЯ следом,
опережаЯ лифт. ‹изу внизу ждала машина.
     - Ћй! - сказала €оанна.
     - ‘ейчас будет вынос тела, - сказал „енис. Ќо выноса не последовало.
’ело ”илиппа уехало в машине с ‹изой и к полуночи позвонило: - Џередай
бабушке, что Я заночую у ребЯт, а то она будет психовать /он был уверен,
что родители психовать не будут/ - Ђ завтра прЯмо на вызов.
     - Ќо ты же без шапки! - заорал „енис в параллельный телефон, но сын
уже повесил трубку.
     - Ќичего, наденет ее лисью, - сказала €оанна.
     Ќо „енис не сдавалсЯ - это было бы длЯ него в какой-то мере крушением
иллюзий. Ћн поверил лишь через неделю, когда ‹иза переехала в филиппову
комнату, заставленную магами, телеками и видиками всевозможных цен и фирм.
‚ доме произошли отрадные перемены - ‹иза оказалась замечательной хозЯйкой
и женой. Џрежде всего, стало тихо.
     € добилась она этого наипростейшим и безболезнейшим способом -
заставила ”илиппа пользоватьсЯ наушниками. Џочему-то это красивое решение
никому в голову не приходило.
     ‘тало не только тихо, но и чисто, уютно. ‚замен бутербродов и
консервов поЯвилась нормальнаЯ домашнЯЯ еда, не то чтобы кулинарные
симфонии, но щи, котлеты, творожники, разнообразные компоты вместо вечного
кофе - быстро, полезно и вкусно... €оанна к тому времени уже сбежала в
‹ужино, свекровь парализовало после инсульта, и присутствие в доме
настоЯщей женщины было как нельзЯ более кстати. Ќи €оанна, ни свекровь
никогда не были такими вот полноценными женами, хранительницами очага.
‚осхищаЯсь ‹изой, €оанна перебрала в памЯти всех своих родственников и
знакомых и пришла к выводу, что таких вот "хранительниц" пора заносить в
красную книгу. Љ тому же ‹иза ухитрЯлась одновременно рожать детей,
продолжать учебу, сниматьсЯ пусть в небольших, но вполне пристойных ролЯх
и, вообще, оставатьсЯ эталоном физического и морального совершенства.
     ‘амые пламенные и изысканные комплименты действовали на нее как
гудение бормашины в зубном кабинете. Џохоже, ‹иза действительно испытывала
отвращение ко всему роду мужскому за исключением их с „енисом отпрыска.
”илипп был довольно смазливым мальчиком, женщинам он нравилсЯ своей
"загадочностью", как призналась €оанне как-то одна из его подружек. Џо
мнению €оанны эта "загадочность" была просто плохим воспитанием свекрови,
распущенностью и непредсказуемостью поведениЯ. €бо ”илипп делал, что его
леваЯ нога хочет, и мог во времЯ урока, собраниЯ, юбилейной речи вдруг
молча встать и выйти вон. ЋбъЯснение у него было однотипное: "Ќадоело".
     - ’ы мне тоже надоел! - орала €оанна, - —то же мне теперь, бросить
тебЯ и сбежать? ‚ конечном счете она так и поступит.