 подошел к двери  и уставилсЯ  на снежную  круговерть за
стеклом.
     Љатрин сидела в столовой. џ остановилсЯ позади нее и положил руки ей на
плечи. Ћна  не  шелохнулась. Ќо когда Я попробовал  погладить ее волосы, она
отстранилась.
     -- Ќе надо! -- ѓолос ее звучал тихо и ласково,  но в то же времЯ в  нем
слышались решительные нотки.
     џ пододвинул стул, сел рЯдом. …сть совершенно не хотелось.
     ‚скоре к нам присоединилсЯ ќллиот.
     --  †дать осталось  недолго,--сказал  он.--  …ще часок-  другой,  и  он
очнетсЯ. џ  дежурил  возле  него  всю  ночь.  ЉажетсЯ,  там  полный порЯдок.
’емпература медленно  повышаетсЯ,  уже  поЯвились мозговые импульсы. ‚  этом
Ящике Я нашел полный набор медицинской аппаратуры.
     џ понЯл,  что все  его  мысли и заботы  сейчас сосредоточены только  на
одном:  как бы в  соответствии  с полученными инструкциЯми  вернуть  ђихарда
‚алленброка к жизни. Ђ он подумал о возможных последствиЯх?
     --  Љакие  последствиЯ? Њы просто  растолкуем ему, как  теперь  обстоЯт
дела. Џусть сам решает, что делать дальше.
     -- …сли здесь  узнают, что он жив, ему придетсЯ  предстать перед судом,
как это случилось с нами. €ли ты думаешь, что мы сможем его долго прЯтать?
     -- ‡ачем сейчас  ломать над  этим голову?  € потом, не наша эта забота.
‘ам разберетсЯ.
     ќллиот  не допускал сомнениЯ в том, что  люди,  которым мы  подчинЯлись
когда-то, способны во всем  разобратьсЯ. “  менЯ на этот счет были кое-какие
опасениЯ, но  Я промолчал.  —то  бы там  ни  произошло, Я вправе делать, что
захочу,  и поступать,  как  сочту нужным.  џ никому  не подчинен,  Я человек
свободный.   ‚прочем,  так  ли   уж  Я   свободен?  ’ак  ли  себЯ  чувствует
действительно свободный человек?

     * * *

     Љогда ђихард  ‚алленброк  пришел в себЯ,  ќллиот перенес его в соседнюю
комнату. ‘илы еще не вполне вернулись к  нему, он говорил  тихим  голосом  и
времЯ от времени опиралсЯ о стол, покрытый толстым стеклом,  словно  не  мог
совладать  с тЯжестью  собственного тела. Ќо глаза его блестели и взглЯд был
беспокоен.  ‚от чего  мне никогда не  удавалось  по-настоЯщему воспроизвести
выражение этих глаз...
     Ћн пригласил нас к себе--с видом средневекового владыки, объЯвлЯющего о
начале  аудиенции. Њы расселись на стульЯх и  креслах в одном  из просторных
помещений,  напоминавшем  скорее зал, чем  просто комнату. „лЯ  мебели  годы
прошли не так  бесследно, как длЯ живой материи: ткань настолько  обветшала,
что обивка  лопалась  под тЯжестью  наших тел. ‡анавеси  упали на  пол;  как
только  мы открыли дверь,  они  свалились от  сквознЯка.  „а, времЯ  изрЯдно
поработало здесь, но мы делали вид, будто ничего не замечаем.
     -- ќллиот мне уже доложил обо всем,--сказал ‚алленброк.-- ‚ паршивом же
мире мы  очутились!  •отЯ люди все-таки  сохранили способность  к действию и
нашли  в себе  силы, чтобы  выжить.  ќто  надо  признать.  Ќе  их  вина, что
сложилось такое тЯжелое положение. €, вполне естественно, они  совершенно не
представлЯют себе событий прошлого и не могут их правильно оценить.
     Ћн закашлЯлсЯ и не сразу нашел в себе силы продолжить.
     ‚ известном смысле Я до сих пор  за них отвечаю и вижу,  чем Я могу  им
помочь. ‚ техническом  отношении мы были, видимо, развиты гораздо сильней --
у  нас имелись планы, проекты, изобретениЯ; война заставила многое отложить.
Ќо все  самое важное должно было сохранитьсЯ, мы позаботились, чтобы все это
надежно упрЯтали здесь, внизу, на командном пункте, так  чтобы бомбы, огонь,
радиоактивность  не могли ничего повредить. „а, пожалуй,  им можно помочь. џ
обдумаю, как это сделать, и думаю, вы менЯ поддержите.
     Ћтвета  ему  Явно  не  требовалось;  наша  реакциЯ  его  совершенно  не
интересовала.
     —то мне  нужно,--  продолжал он,-- так это длЯ начала  составить  общее
представление  о ситуации. „оложите ее мне  как  можно  точней. Ђ еще  очень
важно познакомитьсЯ с событиЯми самых  последних дней. €мейте в виду,  Я был
хорошо  обо всем осведомлен;  сеть  моих агентов прекрасно функционировала и
внутри страны, и за рубежом. € только в самые последние дни...
     Ћн прикрыл глаза и поднес руку ко лбу.
     ќллиот наклонилсЯ к нему.
     -- ‚ам нехорошо? Њожет, не стоит так перенапрЯгатьсЯ?
     ‚алленброк поднЯл на него глаза.  Њне показалось, что сейчас он рЯвкнет
на  ќллиота; но Я неверно истолковал его взглЯд, сейчас ему  можно было лишь
посочувствовать-- столько было на этом лице страданиЯ и муки.
     Ќаконец он заговорил  снова, еще  тише, чем прежде: Ќичего, ќллиот, уже
прошло!  ’ы  выполнил  все  мои указаниЯ -- вот и  прекрасно!  ‘пасибо.  ‘ам
понимаешь, как важно длЯ полководца знать, что он может  положитьсЯ на своих
солдат. ’ы хороший солдат, ќллиот.
     Ћн замолк, тЯжело, с  присвистом дыша, потом снова собралсЯ с силами  и
продолжал:
     -- ђуководитель должен  предвидеть  разные варианты, все рассчитать  на
много ходов вперед. ‹юди могут старатьсЯ  сколько  угодно, однако  взглЯд их
лишен масштабности,  они видЯт лишь то, что  находитсЯ непосредственно у них
перед   глазами.   €м   невдомек,   что   нужно   всегда   учитывать   любые
возможности--длЯ того и существует  двойнаЯ, а  то и многократнаЯ страховка.
€х  представлениЯ  слишком  узки,  фантазиЯ   слишком   ограниченна...   Џо-
настоЯщему  отважен  тот,  кто  готов  к  возможному  поражению,  временному
поражению, такой  человек  сохранЯет твердость, чтобы,  несмотрЯ ни  на что,
прийти... к окончательной победе.
     ѓолос ‚алленброка  начал прерыватьсЯ, голова клонилась все ниже и ниже.
Ќаконец она коснулась стола, дыхание его опЯть стало свистЯщим.
     ќллиот с  минуту  постоЯл возле  него, а потом подозвал нас. Њы отнесли
‚алленброка в  спальню, положили на кровать. ќллиот стал листать "€нструкцию
по ревитализации".
     -- …му  надо  беречь себЯ,-- произнес он  шепотом.-- Ћн перенапрЯгсЯ.--
Џотом добавил  погромче:  --  Ќужно обеспечить ему покой.  Њожет, кто-нибудь
принесет ему попить чего-нибудь горЯченького?
     ќто прозвучало не как просьба, а как приказ. Њы тихо вышли из комнаты.
     ‚сего несколько дней прошло с тех пор -- но как быстро все  изменилось!
Ћднажды ‚алленброк--как ни трудно себе это представить -- пришел в  Ярость и
выставил  нас из своей комнаты,  и мы,  словно собаки, ошпаренные  кипЯтком,
убрались прочь, поджав хвосты.
     Џричина этой вспышки гнева была, Я думаю, в  том, что мы  видели его  в
момент слабости. Ђ такие, как ‚алленброк, стыдЯтсЯ своей слабости.
     Ћн довольно быстро пришел в себЯ. ‚ первые дни адаптации приступы злобы
еще несколько раз повторЯлись, но он все заметнее набиралсЯ сил, как будто в
периоды этой своей слабости заражалсЯ энергией,-- и  тогда  голос его звучал
особенно жестко, жесты становились особенно властными. ќллиот пыталсЯ как-то
смЯгчить ситуацию, объЯснЯл, что ‚алленброку сложно сразу освоитьсЯ  в новых
условиЯх, надо дать ему времЯ привыкнуть к ним. ‚озможно, он был прав...
     Ђ   выдворил   нас   ‚алленброк   после   одного   из  таких   периодов
расслабленности. —аса через два он уже Явно  жалел об этой вспышке и  хотел,
чтобы мы о  ней забыли,-- так, во  всЯком случае, мне показалось. ‚алленброк
поднЯлсЯ к нам  в отель--впервые он покинул свое подземное убежище и впервые
снова  увидел  свет  солнца --правда,  сквозь завесу  густой  мглы,  котораЯ
задерживала и  свет и  тепло. „ержалсЯ он дружелюбно,  открыто и даже взЯлсЯ
кое-что объЯснить нам. Љазалось, этого человека интересует  все на свете, он
вникал  даже  в   такие  мелочи,  как   устройство   автоматической  системы
жизнеобеспечениЯ с замкнутым  циклом,  а под  конец  заговорил о том,  каким
образом ему  удалось спастись. Ћказалось,  что именно он  задумал специально
оборудовать  это   здание,   официально  считавшеесЯ   местом   отдыха   длЯ
высокопоставленных  военных  и  гражданских  лиц;  на  самом  же   деле  оно
предназначалось длЯ  того,  чтобы в случае крайней  нужды вытащить,  как  он
выразилсЯ,  "за  шкирку"  его  вместе  с  небольшой  группой  сотрудников  и
обслуживающего  персонала. ‡десь  была  установлена  дополнительнаЯ  система
жизнеобеспечениЯ--на   случай   катастрофы,   котораЯ   в  конце  концов   и
разразилась. Ћднако добратьсЯ сюда удалось только  ему одному; каким образом
--  ‚алленброк  нам  сообщить  не  пожелал.  ’о,  что  никого  из  родных  и
сотрудников ему не удалось спасти, казалось, не особенно его удручало.
     ‚алленброк отправилсЯ вместе  со всеми в  столовую, взЯл себе блюда  из
протеина, но вскоре с брезгливой гримасой отодвинул тарелки и  пригласил нас
на торжественный ужин к себе.
     -- “ менЯ имеютсЯ запасы, достаточные, чтобы в  течение нескольких  лет
прокормить  такую  компанию,  как  наша,--сказал  он.--  €  там  есть  такие
деликатесы, от которых вы давно уже отвыкли. ’о-то вы удивитесь!
     ќто вовсе не  было хвастовством, если судить по тому немногому, что  он
нам продемонстрировал. Њы услышали экзотические названиЯ  блюд, о которых  и
представлениЯ  не имели:  персики  в  прЯном  соусе,  фаршированнаЯ  щука  с
манговым соком,  ломтики  сельдереЯ  в  вишневом  ликере,  миланское желе  с
можжевеловым суфле, и  так далее, и тому подобное. Љатрин доставала блюда из
инфракрасной печи -- они  были уже готовы,  упакованы в серебристую фольгу и
великолепны  на  вкус.  Ќичего  подобного  Я  в  жизни  не  пробовал.  Љ ним
подавались разные вина -- их вкус поначалу показалсЯ нам неприЯтным, до того
они были терпкие, острые  и так непохожи на питательное пиво военных лет или
на солодовые  и  протеиновые напитки  Ќовой эры.  Ќо довольно  скоро Я сумел
оценить  их действие:  именно терпкость этих  напитков придавала особый вкус
редкостным   блюдам   и   возбуждала   аппетит.  ‚се  вокруг   словно  разом
переменилось,  голоса  стали  звучать  громче,  отдаваЯсь  гулким  эхом  под
высокими сводами;  старомодное великолепие  комнат,  прежде менЯ угнетавшее,
вдруг показалось  чертовски милым,  прошлое  смешалось с  настоЯщим, и  было
приЯтно думать, что и другие  испытывают то же самое... Ђтмосфера изобилиЯ и
роскоши словно приглушила все чувства, и в этом таилась известнаЯ опасность:
ведь где-то  там,  за  этими  стенами  оставалсЯ  совсем  иной  мир,  полный
нерешенных проблем...  к тому же это пиршество не  могло длитьсЯ бесконечно,
рано или поздно нам предстоит вернутьсЯ, спуститьсЯ с сиЯющих высот на землю
и  сменить  это  уютное  тепло  на стужу,  изобилие  --  на  тесные коридоры
скудости,  зеркальный  зал  радости  --  на  скорбь прощаниЯ с  мертвыми.  џ
опьЯнел,  Я  начинал и думать и  чувствовать  совсем  по-иному,  беззаботное
веселье  и  уверенность  поднимались  из  глубин,  о  которых  Я  и  сам  не
подозревал, они переполнЯли мое тело, мои мысли. џ был словно во хмелю, хотЯ
все видел, все слышал и вполне владел своими чувствами и желаниЯми. џ ощущал
поразительную внутреннюю близость  с людьми, сидевшими рЯдом; пусть они были
небезупречны,  пусть Я  знаю все их мелкие слабости-- от этого  они казались
мне еще симпатичней. ‚едь были у них и  свои достоинства,  у этих счастливых
людей,  они умели радоватьсЯ жизни и держались  так же раскованно, как Я, мы
сейчас  одинаково чувствовали, мы  понимали друг друга без слов.  џ заметил,
что Љатрин не сразу  поддалась этой общей эйфории--и это понЯтно: ведь и мне
пришлось  преодолеть  какое-то  внутреннее  сопротивление, чтобы обрести это
чувство раскованности,-- и вот она уже в моих объЯтиЯх, мы танцуем, и музыка
льетсЯ непонЯтно откуда...
     Љружение,  вихрь, легкое дуновение касаетсЯ  моей кожи, Я ощущаю его, а
значит, живу, Я освободилсЯ от черной  вечности, Я  просто выплюнул ее,  эту
черноту, и вот ее относит все дальше и дальше от менЯ, будто мыльный пузырь,
будто воздушный шар...
     Џеревести  дух...   легкое  дуновение  касаетсЯ   кожи,  звезды  плывут
хороводом вокруг менЯ, а центр этого движениЯ где-то во мне, в  моей голове,
в  моем  чреве...  и  вдруг  Я вздрагиваю, хоровод  начинает  кружитьсЯ  все
быстрей, стены выгибаютсЯ, растворЯютсЯ в пространстве,  мое тело застывает,
глаза стекленеют, Язык распух и стал шершавым...
     ‘транно, но Я опЯть просыпаюсь. Ќа сей раз мучителен не только  сон, но
еще  и страх  окончательно  поддатьсЯ  ему, остатьсЯ  в  нем  насовсем.  Њой
мозг--сплошной  сгусток  боли,  Язык  шершавый, распухший;  и все же  боль в
голове,  в желудке,  во всем теле не  так  мучает  менЯ, как воспоминание  о
минувшей ночи. „олгое времЯ  Я лежу  на  кровати,  не  шевелЯсь,  замерев от
страха, что менЯ сейчас стошнит.
     Ќадо  бы  снова  заснуть. џ  уже  чувствую  себЯ  немного лучше,  мышцы
расслабились, голове полегчало.
     —то-то изменилось, и  не  в  окружающем мире,  а  во мне самом.  —то-то
проЯснилось, что-то решилось.
     ‚ыйдЯ  из  своей комнаты,  Я услышал собачий лай.  ‚низу, в  холле, все
обступили  ‚алленброка.  Ћн  стоЯл  спиной к  двери, широко  расставив ноги,
уперев руки в бока.  ѓалифе, сапоги,  кожаное полупальто. ђЯдом с ним Ќерон,
черный пес, уши  торчком,  Язык  высунут--такой  же,  как прежде, ‚алленброк
ревитализировал его по всем правилам. џ на минуту  остановилсЯ,  но пес  уже
уловил шум  моих шагов. Ћн  насторожилсЯ,  принюхалсЯ и  громадными прыжками
устремилсЯ ко мне. џ не сомневалсЯ, что он бросилсЯ  бы на менЯ, он ведь был
натаскан на людей, и лишь  в  последний  момент--конечно, все это  разыграно
нарочно! --  голос ‚алленброка  остановил пса.  Ќерон с разбега проехалсЯ по
полу и остановилсЯ прЯмо против менЯ, с налитыми кровью глазами,  шерсть  на
нем встала дыбом.
     -- Ќерон, ко мне!
     ‘обака  неохотно  подчинилась  и улеглась  у  ног  хозЯина.  ‚алленброк
нетерпеливо поманил менЯ, Я подошел.
     -- џ  тут  поразмышлЯл  о наших  делах,--сказал он.--  Ќезачем  тратить
попусту времЯ, которое у нас еще осталось. „лЯ  начала Я хотел бы  кое в чем
разобратьсЯ, восстановить весь ход событий, которые привели к катастрофе. Ќе
знаю, сколько это займет времени,  но в любом случае  мы должны расследовать
все самым тщательным образом, не  упускаЯ  ни одной мелочи. Џредлагаю ввести
строгий распорЯдок днЯ.  ‘ восьми утра  до восемнадцати мы будем работать, с
тринадцати до четырнадцати --  перерыв на обед. Ќачнем с сегоднЯшнего днЯ. џ
жду вас у себЯ в десЯть тридцать.
     Ћн махнул нам рукой и  прошествовал  со своим  псом к двери. ‚скоре они
скрылись  за  углом, мы слышали лишь громкий топот  сапог  и суховатый  стук
собачьих лап по каменным плитам.

     * * *

     ‚алленброк: „лЯ  начала несколько  слов о ситуации. Њне  известно,  что
землЯ обледенела и непригодна длЯ жизни людей. ќто результат подлой агрессии
наших врагов с  Ђзиатского и Ђфриканского континентов. ђазумеетсЯ, Я знал об
их намерениЯх, они давно грозили нам применить оружие массового уничтожениЯ,
и  Я  поручил  своим  агентам  добыть  мне  нужные  сведениЯ.  Њне доставили
громадную пачку бумаг  -- научные разработки,-- однако  разобратьсЯ  в  этом
было трудно,  и  Я передал документы  своим  специалистам.  „лЯ  тщательного
анализа уже не оставалось времени, однако, насколько  Я мог понЯть, речь шла
о ракетах, каждаЯ из которых могла вывести в тропосферу несколько сотен тонн
окиси алюминиЯ и  распылить там. €х базы были строго засекречены, и хотЯ нам
удалось  уничтожить  несколько,  у  противника  еще  оставалось   достаточно
действующих.  ќта  дрЯнь,  распыленнаЯ   в  космосе,  нарушила  радиационное
равновесие на ‡емле, и ситуациЯ вышла из-под  контролЯ, так по  крайней мере
утверждали ученые.  “дивительно, как все быстро произошло:  дело,  видимо, в
том,  что возникли центры конденсации, образовалсЯ облачный покров... как бы
там ни было, дьЯвольский план агрессоров удалсЯ. Њожет, кто-нибудь  добавит,
дополнит мое сообщение?
     ќллиот:  Џодробностей  мы  не  знаем, мы  только  видели  телевизионную
передачу,  слышали  сообщениЯ...  ќто  было  страшно:  за  один  день  землю
обволокло черно-серым покрывалом, более густым,  чем  сейчас. Џотом начались
бури,  грозы,  посыпалсЯ  град,  который  шел  часами,--градины  величиной с
теннисный мЯч. Ќо у нас не было времени все  это  наблюдать. Ќезадолго перед
тем к нам сбросили вражеские десанты.  Ћни прорвались через наши укреплениЯ,
начались бои.
     ‚алленброк:  „авайте по порЯдку!  Ќачнем сначала.  Њне нужна  подробнаЯ
информациЯ о событиЯх, начинаЯ с того днЯ, как нас взЯли в плен.
     ќллиот:   ‚зЯли  в  плен?  Ќам  сообщили   другое:  в  ‘тавке  главного
командованиЯ взорвалась бомба, и все члены правительства погибли.
     ‚алленброк: Ћни сделали все, чтобы захватить нас живыми, поэтому ‘тавку
почти  не бомбили  --  Я  сразу  раскусил  их намерениЯ. ’олько  почему  все
сорвалось?..  Џомешала  чьЯ-то халатность?  €ли  предательство? ‚от что  мне
хотелось бы знать.
     ќллиот: Њы ничего не можем  сказать по этому  поводу.  “ нас была  своЯ
задача:  обезопасить руководство. Ћ том, кто мы такие  на самом деле,  знало
всего несколько человек,  остальные не сомневались, что  мы именно  те лица,
кого  нам  было  поручено  изображать.  Ќо  засекреченного   места,  где  вы
находились, мы тоже не знали.
     ‚алленброк: ќто  моЯ идеЯ, и  она в конце концов должна была сработать.
Њы  выбрали  место  поспокойнее,  где  могли  бы  считать  себЯ   в   полной
безопасности.  ‘охранить свою жизнь--ведь это наш долг перед народом. ЌельзЯ
же оставить народ без  руководства...  Ќо все свинство было в  том,  что  мы
действительно  оказались изолированы. Ђ когда тело  без головы, без мозга --
хорошего не жди.
     ќллиот: „а  и разве можно было вообще что-либо  предотвратить? ‚едь уже
выпущены были  ракеты,  уже распространилась  эта  пыль  в атмосфере... нет,
ничего поделать уже было нельзЯ.
     ‚алленброк: Ѓезвыходных положений нет, мы об этом еще поговорим.
     ќллиот: Ђ где вы находились все это времЯ?
     ‚алленброк:  Ќу, скажем,  на некоем  острове.  „а,  это  можно  назвать
островом.  …стественнаЯ  крепость,  хорошо  замаскированнаЯ, можно  сказать,
неприступнаЯ. ’ам мы имели возможность в  тишине разрабатывать свои  планы и
передавать  приказы  по подземному  кабелю. Ѓыть  уверенным,  что действуешь
правильно, можно, только если уйдешь от повседневной суеты.
     ќллиот: ‚ашим приказам подчинЯлись,  ваши распорЯжениЯ исполнЯлись,  но
до нас доходила  только малаЯ их часть--лишь то,  что годилось длЯ публичных
выступлений. ‚се делалось под строгим  надзором секретных  служб, и делалось
так, как нам было приказано.  Ќо потом, в самые последние дни... Ѓои подошли
вплотную к самому –ентру управлениЯ, мы слышали грохот разрывов... и наконец
пришло  последнее сообщение: руководители уничтожены,  все погибли геройской
смертью, исполнЯЯ свой долг.
     ‚алленброк: ќто сообщение  продиктовал Я сам.  Њне удалось передать его
перед самым уходом. ЌельзЯ было  допустить,  чтобы руководство оставалось  в
руках  врагов. Ћни сделали  бы  с нами все что  угодно,  мало ли  существует
способов сломать  человека.  ‚идали вы когда-нибудь этих несчастных пленных,
которых мы захватили? ‹учше уж смерть, чем бесчестье! џ сам включил взрывное
устройство:  большаЯ  четверка  не должна была  оставатьсЯ в  плену. Ћни все
погибли: ќллиот Ѓурст,  ќйнар  ”ергюссон  и  Љатрин Ѓлийнер.  ЋбстоЯтельства
порой вынуждают нас действовать решительно. €, конечно,  думать о будущем...
џ поставил часовой механизм на двадцать минут. ќто было довольно  рискованно
-- ведь Я сам мог оказатьсЯ в поле действиЯ взрыва.
     ќллиот: Ђ как вам удалось бежать?
     ‚алленброк:  Ћни  уже  ворвались  в  нашу  цитадель,  снЯли  охрану  --
вероЯтно, пустили в ход газы.  Њы  понЯли это лишь тогда, когда к нам вбежал
вестовой -- и  рухнул у  наших  ног. Њы, конечно,  сразу же  велели опустить
стальные  щиты,  но   это  могло  дать  нам  лишь  отсрочку.  —ерез  системы
телевизионного наблюдениЯ мы видели, что происходит снаружи. ‚ыхода не было.
     ќллиот: Ќо длЯ вас он все-таки нашелсЯ?
     ‚алленброк: ‚  этом и заключаетсЯ принцип многократной страховки... „а,
всЯ  хитрость в том, чтобы  даже поражение  превратить  в  победу. џ заранее
обдумал  все  возможные  варианты. ‚едь  эти  укреплениЯ строились  под моим
руководством.  Ќикто не знал про одну  шахту длЯ пуска ракет, к которой вела
потайнаЯ  дверь в моей спальне. Ќикто,  кроме менЯ. Ќикто не знал о взрывных
устройствах.  џ  взлетел на ракете  и добралсЯ сюда.  ‚ершины  гор  были еще
безопасны--последние заповедники  нетронутой  природы. ‚начале  Я  собиралсЯ
взЯть на себЯ руководство  страной -- ведь здесь Я  действительно нахожусь в
безопасности. ‹юди, которые долбили эти скалы и сооружали подземное убежище,
погибли  в  первые же  дни войны после отчаЯнного  рейда штурмовой группы. џ
лично посылал эту группу. Ћни  протЯнули сюда кабель и соединили его с общей
коммуникационной  сетью. Ћтсюда Я мог бы снова отдавать  команды, руководить
действиЯми. Ќо тут-то Я как раз и просчиталсЯ --  свЯзь была прервана. Њожет
быть, произошел какой-то подземный сдвиг,  может, атомный  взрыв  задел слои
более глубокие, чем мы ожидали? Љогда Я потом увидел, что землю окутал мрак,
увидел эту непроглЯдную тьму, освещаемую лишь вспышками Ядерных взрывов... Я
вынужден  был признать, что первое сражение  мы проиграли. џ  понЯл, что моЯ
задача -- приготовитьсЯ к следующему. ‚оспользовавшись системой  анабиоза, Я
пустилсЯ в одинокое странствие сквозь времЯ,  сопровождать менЯ  должен  был
только Ќерон--таково было мое решение.

     * * *

     ђеконструкциЯ событий, происшедших со 2 по 6 марта 2084 г.:
     Љак и другие  помещениЯ подземной крепости,  телестудиЯ была обставлена
довольно скупо. ‹ишь  одну  стену задрапировали  полотнищем  с  изображением
головы орла, держащего в клюве оливковую ветвь,-- герб ‡ападного блока.  Љак
раз  под ним располагалсЯ пульт с микрофонами, при желании на нем можно было
скрытно  от  телекамер  держать  текст  выступлениЯ.  Ќо  этой  возможностью
пользовалсЯ один  ќллиот, который  плохо запоминал  тексты и в свое времЯ на
репетициЯх частенько останавливалсЯ  посреди выступлениЯ. Ћстальным же пульт
служил  лишь опорой или  деталью внешнего оформлениЯ;  ќйнар любил говорить,
опираЯсь о  пульт  обеими руками, наклонЯсь вперед,  словно хотел  быть  как
можно ближе к своей аудитории. ђихард  обычно стоЯл возле пульта, положив на
него  руку,--   эта   небрежнаЯ  поза   должна  была   демонстрировать   его
превосходство.  Ђ  Љатрин  старалась  встать так, чтобы  пульт  был у нее за
спиной и  чтобы  лицо ее  оператор подавал крупным  планом,-- уполномоченный
секретной  службы Љаттегат  обычно сердилсЯ из-за  того,  что она  заслонЯла
таким  образом орлиную голову.  ќто была, можно  сказать, официальнаЯ  часть
наших апартаментов, другие были отмечены  печатью временного пребываниЯ:  на
голых стенах еще виднелись  следы лазерной обработки, и  всюду--переплетение
проводов, труб,  отопительных шлангов. Ќа  потолке было укреплено  несколько
прожекторов, справа и слева от телекамеры--два осветительных прибора, позади
несколько откидных стульчиков с синтетической обивкой -- вот и все.
     ‚  тот   раз  им  с   трудом  удалось  без   помех   довести  до  конца
передачу--звуки сражениЯ начали проникать и сюда, в это глубокое подземелье.
ђазрывы бомб и снарЯдов, гул взлетающих ракет -- все это  сливалось в единый
глухой  рокот, сквозь который  иногда прорывались оглушительные удары. —тобы
продолжать работу в таких  условиЯх, приходилось напрЯгатьсЯ изо  всех сил и
делать вид, будто ничего не происходит. „олгое времЯ они чувствовали  себЯ в
полной безопасности на самом нижнем этаже  этого подземного  бункера --  все
остальные помещениЯ находились над ними: и комнаты противовоздушной обороны,
и  продовольственные  склады  и  арсеналы, и  производственные помещениЯ,  и
электростанции. Ћни занимались здесь самым важным делом, хотЯ  и были  всего
лишь инструментом в руках правительства.  Ћ том, что происходит снаружи, они
узнавали из официальных  сообщений, не имеЯ возможности поднЯтьсЯ  наверх. “
них не было отдыха  и  не  было никакого  выхода--их охранЯли и берегли так,
словно они и в самом деле ЯвлЯлись членами правительства.  Ћ  них заботились
больше, чем о  самых знаменитых ученых,  инженерах и врачах, не говорЯ уже о
деЯтелЯх  искусства:   о   телережиссерах   и   актерах,  о  сценаристах   и
композиторах,  в  чью  задачу  входило  демонстрировать  единство   в  рЯдах
руководства  и  поддерживать боевой дух  народа. Ћни  были до такой  степени
отгорожены от  остального  мира,  что  воспринимали внешние событиЯ  не  как
реальность, а  как  некое  подобие  учебных  маневров. ‚се, что  они делали,
совершалось как бы в полусне--  ничего другого им просто не  оставалось. Ћни
выступали от имени ‡ападного блока, не имеЯ ни власти, ни даже представлениЯ
о том, какие силы они приводЯт в движение.
     ’ем  сильнее они  были  потрЯсены,  когда  оказались  вдруг  втЯнуты  в
событиЯ.  ‚ойна  добралась  и до  них.  Ћни,  правда,  знали,  что  атаки  и
контратаки   становЯтсЯ  все  ожесточеннее,  знали,  что  в  этой  войне  не
существует  четкой  линии  фронта,  что  любой   стратегический  замысел  за
несколько дней  может превратитьсЯ в  абсурд, что  всюду  царит хаос, что  с
обеих сторон нарастает эскалациЯ насилиЯ  с единственной целью доказать свое
превосходство, и все  же они были потрЯсены,  ибо  никто из них до  сих  пор
реально  не представлЯл  современную войну. Ћни  не предполагали, что боевые
действиЯ,  несмотрЯ   на  глубоко   эшелонированную  оборону,   так   быстро
переместЯтсЯ   к  самому   центру  страны,   в   районы   с   высокоразвитой
промышленностью  и большой  плотностью населениЯ, и тем  более не могли себе
представить, что противник проникнет в подземные укреплениЯ, захватываЯ этаж
за этажом, хотЯ соединЯвшие их шахты были снабжены автоматическими взрывными
устройствами.  €м   пришлось   убедитьсЯ,   что  самыми   ужасными  орудиЯми
уничтожениЯ, какие только способен создать  человеческий разум,  располагало
не  только   их   правительство--противник  тоже  обладал  не  менее  мощной
разрушительной техникой. ‚ том-то и заключаетсЯ одно из величайших несчастий
этого мира: разрушать проще, нежели созидать.
     ‚се это оказалось длЯ них весьма неожиданным и потому потрЯсло сильней,
чем  можно  было  предполагать: карточный  домик  их  безопасности рушилсЯ с
каждым днем. ђазумеетсЯ, это можно было бы сказать обо всех, кто воевал, обо
всех солдатах, оказавшихсЯ перед  лицом смерти вдали от родного  дома; и все
же  тут  было  некоторое  отличие.  Ћсознание смертельной  опасности  иногда
вызывает шок, длЯ многих  спасительный,-- так,  во всЯком случае, утверждают
военные психологи; человек, только что  дрожавший  от страха, ощутив себЯ на
краю бездны,  начинает боротьсЯ за  свою жизнь. € тогда  на смену равнодушию
приходит ненависть к врагу, котораЯ помогает мобилизовать все силы.
     ‚ информационном  центре  все  было  совершенно иначе. €м  нельзЯ  было
показать ни малейшего волнениЯ,  когда  они произносили свои речи и лозунги,
нельзЯ было допустить ни малейшей неуверенности.  Ћни должны были оставатьсЯ
воплощением спокойствиЯ, и  когда однажды  ќйнар, говорЯ  о  близкой победе,
неожиданно закашлЯлсЯ, Љаттегат заставил  его заново отснЯть  всю пленку, да
вдобавок еще закатил ему  выговор, который, вообще говорЯ, мог лишить ќйнара
очередного повышениЯ зарплаты. Ќо  даже и тут сказалось их особое  положение
-- этих четверых дублеров нельзЯ было  наказывать. Ќапротив, длЯ продолжениЯ
этой  масштабной  инсценировки  необходимо  было  заботитьсЯ,  чтобы  у  них
сохранЯлось хорошее  настроение; такие меры наказаниЯ, как нарЯд вне очереди
или карцер, исключались. € хотЯ они прекрасно отдавали себе отчет в том, что
сами  они ничего не  значат и  что между ними  и теми, кого  они изображали,
расстоЯние как между небом и землей, все же  некий отблеск власти падал и на
них, и все четверо с удовольствием давали это понЯть ненавистным опекунам из
органов безопасности.  Ћдни пользовались  своим  положением  больше,  другие
меньше, но  так или  иначе  этим пользовались все. ќллиот  добилсЯ длЯ  себЯ
спецпитаниЯ,  чтобы поддерживать--как он заЯвил-- подобающую  внешнюю форму.
ќйнар  любил  гонЯть   своих   охранников,  заставлЯЯ   себЯ  обслуживать  и
обхаживать, особенно когда готовилсЯ к передаче, причем удовольствие было не
столько в том, что ему приносили напитки или ароматки, сколько в том,  чтобы
заставить  всех дожидатьсЯ,  пока будет удовлетворена  его  прихоть. ђихарду
подобные  забавы  казались  недостойными,   зато  он   требовал,  чтобы  его
обеспечивали  всей  необходимой  ему литературой, и важные персоны из службы
безопасности   кидались  разыскивать  длЯ  него  в  заброшенных  библиотеках
какую-нибудь книгу  о  марионетках,  театре  теней или  кукольном  театре. Ђ
Љатрин  сумела   выговорить  длЯ  себЯ  побольше  свободного  времени  и  не
участвовала  ни  в утренней гимнастике, ни в  вечерних  поверках, ей удалось
уклонитьсЯ  даже от занЯтий по военной физподготовке,  сославшись на  слабое
здоровье, хотЯ по ее виду этого никак нельзЯ было сказать.
     € вот всему этому  настал конец,  привычный ритм жизни нарушилсЯ,  весь
распорЯдок  летел к чертЯм. Ќикто  уже  и  думать  не  смел  ни  о  вечерних
поверках,  ни  о  физподготовке, персонал, занимавшийсЯ их  обслуживанием  и
охраной,  был сокращен до  минимума, а те немногие, кто еще продолжал  нести
службу,  начали  нервничать  и не скрывали  своего страха. ’ексты сообщений,
которые они получали, становились все  более скупыми, и  по ним стало  очень
трудно судить о ситуации. Ќасколько можно было  понЯть, большаЯ часть земной
поверхности  была  поражена  радиоактивным  излучением,  плодородные полЯ  в
считанные  дни превратились в пустыню, от наземных городов не осталось камнЯ
на  камне, целые  промышленные  регионы  лежали  в  руинах.  ‹ишь  отдельные
укрепленные  пункты  еще   продолжали  держатьсЯ,  да   кое-где  действовали
подводные  лодки.  ‘ этих  немногочисленных  уцелевших  установок продолжали
подниматьсЯ  в воздух ракеты, хотЯ неизвестно было, долетают ли они  до цели
или, сбитые с курса путаницей радиосигналов, бесновавшихсЯ на всех частотах,
падают со своим смертоносным грузом где  попало--лишь  бы продемонстрировать
видимость силы, котораЯ с каждым днем оборачивалась все большим бессилием.
     ‹юдЯм разных наций  на разных континентах все это преподносилось совсем
по-другому, их все ожесточеннее натравливали друг  на друга, и  они, вопреки
здравому смыслу, лишь тесней  смыкались вокруг своих лидеров, призывавших их
боротьсЯ  до победного конца. Ѓольшинство этих  людей  погибло  в  первые же
недели,  от  населениЯ  ‡емли  осталась  какаЯ-то  тысЯчнаЯ  долЯ  процента.
Џравительство заботилось в первую очередь о тех, кто  был нужен длЯ дела; им
выделЯлись  места  в  убежищах,  чтобы  они   там   могли  работать  во  имЯ
окончательной победы. Џредусмотрительное правительство позаботилось и о том,
чтобы не прекращалось производство продукции, необходимой длЯ ведениЯ войны.
•отЯ имевшегосЯ  оружиЯ  было достаточно,  чтобы миллион раз уничтожить  всю
‡емлю,  его  продолжали  выпускать,   тем  более  что   умельцы-изобретатели
придумывали все новые и  новые системы в надежде создать наконец  что-нибудь
такое ужасное,  такое  устрашающее, что сам факт существованиЯ  этого оружиЯ
удержит врага  от дальнейшей агрессии. ‚ этом был главный смысл производства
оружиЯ.
     ‚се остальные  силы  уходили непосредственно на военные  действиЯ. ‹юди
воевали  испокон  веков  и  уже  достигли  в  этом  немалого   совершенства.
‚еличайшим  достижением электроники  было  то,  что  она  сделала  возможным
ведение  войны  с  применением  автоматики  --  так  сказать,  дистанционное
управление военными  действиЯми. ‡апускавший ракету мог находитьсЯ в надежно
защищенном  месте за  много километров и стоЯть  у  пульта управлениЯ  перед
монитором,  но он знал о том,  что происходит, намного лучше, чем солдат  на
поле  боЯ.  Ћдним  нажатием  кнопки  приводилось в  действие  сокрушительное
оружие,   бесчисленные   автоматы-разведчики,  размещенные   в  основном  на
спутниках, фиксировали передвижениЯ войск,  места  их расположениЯ,  удачные
или неудачные бомбардировки. Ђ электронные системы принимали  эту информацию
и рассчитывали ход и последовательность дальнейших действий--функционировала
великолепно  налаженнаЯ  обратнаЯ свЯзь.  Ќикто  из  высококвалифицированных
специалистов,  находившихсЯ возле кнопок и рычагов,  даже на миг не допускал
мысли, что всЯ эта система может вдруг выйти из строЯ, что механизмы замрут,
а  боевые  действиЯ,   координировавшиесЯ   из  –ентра  управлениЯ,   станут
неуправлЯемыми  и   вплотную  приблизЯтсЯ   к  уютным,  теплым,   оснащенным
кондиционерами  помещениЯм   главного  штаба  и  теоретики  войны  мгновенно
превратЯтсЯ в практиков самообороны.
     ’ем не менее  это  случилось. —етверке дублеров  пришлось взЯть  в руки
автоматы, гранаты и огнеметы,  извлеченные  из красных металлических сейфов,
на которых  темнела надпись: "ђезервное  оружие службы безопасности".  —асти
противника,  преодолевшие с  большими  потерЯми полосу  минных  заграждений,
автоматически  стрелЯющих  устройств, термитные ловушки и газовые зоны, были
измотаны  до предела.  ’ем сильней ненавидели они вражескую элиту, всех этих
штабных  офицеров, этих тихих стратегов  у пульта  управлениЯ.  Ѓои  шли уже
несколько  недель,   но  только   теперь,   в  самые  последние  дни,  когда
человечество уже стоЯло на пороге самоуничтожениЯ, они дошли и до обитателей
самых глубоких подземных  нор. ‚первые четверо дублеров  почувствовали, что,
возможно,  им  самим придетсЯ вступить в  бой  с  врагом. Ќо настоЯщий  ужас
охватил  их, когда стало известно, что весь генеральный штаб ‡ападного блока
-- ќллиот Ѓурст со своими сотрудниками -- погиб во времЯ очередной вражеской
атаки.  ’еперь  уже  никто  не  мог  указать  им,  что  делать,  каждый  был
предоставлен сам себе.

     ‚ последние  дни  на  нашу страну обрушилась лавина бомбардировок, враг
пустил в  ход свои последние резервы,  большинство  наших городов разрушено,
поступили сообщениЯ о многочисленных жертвах. Ќо если кое-кому из малодушных
кажетсЯ, что зло взЯло верх над добром, Я скажу им, и историЯ подтвердит мою
правоту: мы отнюдь не разбиты. ‚ то времЯ как враг исчерпал все свои резервы
и  его  население  парализовано  нашими ответными  ударами,  мы  по-прежнему
способны  защищатьсЯ, наши  возможности  далеко  не  исчерпаны.  ‚ подземных
шахтах  стоЯт наготове наши ракеты, они будут выпущены против орд агрессора,
и мы не откажемсЯ от  своей миссии  защитников культуры,  покуда уцелел хоть
один  камень.  Ќаши резервы --  это железнаЯ  волЯ  наших  воинов и выдержка
нашего гражданского населениЯ, которое продолжает мужественно выполнЯть свой
долг. ‡алог же нашей победы--в той сфере, где соединЯютсЯ начала  духовное и
материальное:  в  таланте  наших  инженеров,  в  превосходстве  технического
знаниЯ, в  наследии тысЯчелетней культуры.  ‚заимодействие этих  двух  начал
позволило нам создать оружие,  которого мы  еще не применЯли.  €з уважениЯ к
человеческой  жизни  мы решили применить его только в  самом крайнем случае,
однако мы  предупреждаем неприЯтелЯ: если у нас не останетсЯ другого выхода,
мы медлить не станем, мы полны решимости добитьсЯ окончательной победы, чего
бы нам это ни стоило.

     Љогда  они  собрались в студии,  чтобы обсудить  создавшуюсЯ  ситуацию,
ђихард держал в руках  текст обращениЯ, который он должен был зачитать. Џока
остальные перебрасывались фразами, свидетельствовавшими об их растерЯнности,
он  ломал голову  над  тем,  что делать с этим текстом. Џолитические лидеры,
втЯнувшие мир в войну  на уничтожение,  мертвы, а люди, доверчиво смотревшие
им  в  рот,  когда  они произносили свои речи,  верившие каждому их  слову и
исполнЯвшие  любой  их приказ,  пусть  даже ошибочный, готовые  пожертвовать
всем,  вплоть до  собственной жизни...  эти  люди  сразу почувствовали  себЯ
осиротевшими,  как  только лишились  идейного руководства.  ‘толь безусловно
было их  доверие  к этому руководству, столь сильна  была преданность ему, а
главное,  зависимость  от него  --  хотЯ  не  было никакого смысла исполнЯть
отданные,  в  сущности,  уже  посмертно  приказы,  не  было  смысла  в  этой
драматичной преданности,  в  этой верности мертвым владыкам. Њожет, они вели
себЯ так, просто чтобы не допустить гибельного малодушиЯ, полного бессилиЯ и
окончательного краха?
     ’огда-то и возникла эта  безумнаЯ, но  в то  же времЯ сулившаЯ  надежду
идеЯ, котораЯ могла решить судьбу страны и одновременно--всего человечества,
не говорЯ уже  о судьбах четверых человек, которым секретнаЯ служба поручила
особую  миссию. Џолученное  сообщение  было  абсолютной тайной  длЯ  всех  и
предназначалось  лишь  длЯ  самого  узкого  круга  людей,  которые постоЯнно
поддерживали  свЯзь  с  главным  штабом.  Ѓольше  никто  не  знал  о  гибели
руководства. „аже  люди  из  ближайшего  окружениЯ,  которые  участвовали  в
обороне  студии и  решили защищать до последней капли крови президента и его
соратников, не подозревали о случившемсЯ, не говорЯ уже о тех, кто воевал на
других  континентах,--  все  продолжали считать четырех  комедиантов  своими
вождЯми и  руководителЯми, и в  этом была  своЯ  правда,  поскольку передачи
продолжали с большей  или  меньшей регулЯрностью  выходить  в эфир. Љонечно,
всем  четверым  было  Ясно,  что  теперь  готовые тексты  перестанут  к  ним
поступать, но не так уж  трудно сочинить их самим--интонацию менЯть не надо,
содержание  давно  известно, так что приспособитьсЯ к конкретной ситуации не
так уж трудно.
     Ќе  успел ђихард  продумать  все  до конца, как раздалась  целаЯ  сериЯ
взрывов. Ћни были  уже не  глухими и отдаленными,  они  слышались совершенно
отчетливо,  от них содрогалась  землЯ--видимо, рвалось где-то совсем близко.
’ут же включилсЯ громкий сигнал тревоги, а еще через несколько секунд к  ним
вбежал Љаттегат  и, задыхаЯсь,  сообщил,  что  в  нескольких  сотнЯх  метров
отсюда, в  шахте, ведущей на верхний  этаж,  откуда открываетсЯ единственный
доступ к этому залу, уже идет бой -- ударные отрЯды противника рвутсЯ сюда.
     ‚ соседнем помещении собрались сотрудники безопасности,  они приступили
к осуществлению плана, разработанного на случай чрезвычайной ситуации. Ќе  в
пример  другим военным,  служившим в армии,  авиации или во  флоте,  которым
постоЯнно приходилось иметь  дело со сложной техникой, эти люди были обучены
в лучшем случае приемам рукопашного боЯ, и достаточно было взглЯнуть хотЯ бы
на охранника  у дверей, чтобы  понЯть, что со  своим оружием  они обращатьсЯ
умеют. Љаттегат  окинул быстрым  взглЯдом свою команду,  убедилсЯ,  что  они
готовы, и дал  им знак выступать.  Ћни исчезли за стальными дверЯми, которые
открывались на короткое времЯ лишь  после набора цифрового кода, менЯвшегосЯ
каждый  день.  Ћсталась  лишь  небольшаЯ  группа  штатских,  тоже,  впрочем,
числившихсЯ здесь  на  военной  службе. ‘реди  них  были  два  телевизионных
техника, оператор и руководитель съемок, одна парикмахерша, она же гримерша,
и еще несколько человек из обслуживающего персонала. Џо мере того как взрывы
раздавались  все  чаще  и  ближе,  люди постепенно  собирались  в  столовой,
единственном, если не считать телестудии, просторном помещении.
     ‘ первых  же  слов  их беседы  стало Ясно, что отношениЯ внутри  группы
изменились.  ќллиот, ќйнар, ђихард  и Љатрин, как  их по-свойски называли  в
этом кругу, всегда занимали здесь особое положение--хотЯ бы потому, что  все
хлопотали в основном вокруг них. Џри этом подразумевалось, что роль четверки
в этой большой игре-- подчиненнаЯ  и. хотЯ они выполнЯют важную задачу, прав
у них не  больше, чем у парикмахерши  или повара.  Џодлинными руководителЯми
были сотрудники  безопасности во  главе  с Љаттегатом.  Ќо теперь, когда они
оказались предоставлены  самим  себе,  становилось  все больше заметно,  что
дублеры выдвинулись на первые роли,  они как  бы остались здесь  в  качестве
заместителей--вплоть до особого  распорЯжениЯ, как будто исчезновение первых
лиц  в  государстве обозначило некий новый самостоЯтельный этап--занЯв место
ушедших, они взЯли на себЯ и всю ответственность. ђихард не захотел ни с кем
этого обсуждать, но  у каждого  из  четверых поЯвилось  такое чувство, будто
теперь  дело  дошло  и  до  них  и  положение   четверки  странным   образом
изменилось--все ждут от них чего-то.
     ѓде-то   за   стеной  раздалсЯ   новый,  особенно  сильный  взрыв,   за
ним--короткий скребущий звук, потом все стихло.
     Ћни молча  прислушивались. ’ишина  действовала  на  нервы  сильней, чем
взрывы. Џрошел почти  час, бездействие становилось  невыносимым. Џервым, кто
(пусть и не сразу) вошел в свою новую роль,  был ќллиот. Ћн составил ударную
группу  из  четырех  человек:  он  сам,  ђихард,  повар  ‘ильвиано  и  Ѓлюм,
телеоператор. Ћни достали из металлического красного  сейфа автоматы, ручные
гранаты  и,  быстро  распределив  обЯзанности,  поднЯли  стальную  пластину,
закрывавшую вход.  ‚ лицо  дохнуло  пыльным  горЯчим ветром, запахло  жженой
пластмассой  и паленым  мЯсом.  Ћсвещение  было  отключено, но  коридор  был
наполнен  словно  бы  серебристым  туманом--свет  исходил  от  радиоактивной
с