†ерар Љлейн. Џланета семи масок

Ћцените этот текст:
†ерар Љлейн. Џланета семи масок

-----------------------------------------------------------------------
Gerard Klein. La Planete aux sept masques.
‘борник "•ронос". Џер. с фр. - Ќ.•отинскаЯ.
OCR & spellcheck by HarryFan, 2 September 2000
-----------------------------------------------------------------------

‘покойным шагом вошел он в белые, сиЯющие перламутром ворота, и день
внезапно сменилсЯ ночью, расцвеченной бесчисленными праздничными огнЯми.
‹егкий, почти неуловимый аромат витал в воздухе. ‘бегающие вниз улочки
рассекали рЯды причудливых зданий, похожих на нагромождениЯ скал, эти
улочки чужого города манили его, хотелось окунутьсЯ в оживленную, хотЯ и
не шумную толпу, вслушатьсЯ в приглушенный гул незнакомых голосов. Ќо он
чуть было не обернулсЯ, превозмогаЯ искушение еще раз увидеть за своей
спиной пустыню, протЯнувшуюсЯ до самого горизонта.
Ћттуда он пришел; он преодолел этот океан песка, а раньше ему пришлось
преодолеть другую, еще более безжизненную и равнодушную пустыню - космос.
€бо он был одним из тех странно устроенных существ, что не чувствуют себЯ
дома нигде во ‚селенной, а меньше всего там, где родились - он был
человеком. € сейчас его матово-бледное лицо походило цветом на тучи белого
песка, что окутывают порой странный город, окруженный стеной с семью
воротами. Њного лет назад впервые услышал он о планете ‘еми Њасок и
проделал почти бесконечный путь, чтобы увидеть этот, не похожий ни на
какой другой чудесный мир, где, как ему говорили, царит вечный праздник.
‘вой одинокий корабль он оставил в пустыне, далеко от города, знаЯ, что
хрупкие строениЯ рухнули бы, не выдержав потоков энергии, рвущихсЯ из
двигателей. € потом день за днем шел он через пространства белого песка,
потерЯв счет расстоЯниЯм, когда не было вокруг ничего, кроме пустыни и
медленных песчаных рек, что стекают со склонов далеких белых гор,
возвышающихсЯ на севере, и вливаютсЯ далеко на западе в огромную впадину
иссохшего века назад океана.
Ќетерпение, давно ставшее привычным, все гнало и гнало его вперед, и
усталость и жажда не имели длЯ него значениЯ. Ћн много раз слышал, что
планета ‘еми Њасок - удивительный и загадочный мир, где не знают ни
вражды, ни войн, ни мук, ни страданий, и где цивилизациЯ навсегда застыла,
достигнув всего, к чему стремилась. Џравда, слишком далек был этот мир от
‡емли, и те, кто знал о нем, считали, что он давно и неизбежно клонитсЯ к
закату. Ќо тем сильней было любопытство ‘телло, который всю жизнь искал
совершенства и знал, что отыскать его можно лишь там, где люди не
стремЯтсЯ, как мотыльки, на призрачный огонь, безжалостно опалЯющий
крыльЯ, и где холодный блеск триумфов меркнет, уступаЯ место спокойному и
Ясному сиЯнию праздничных огней в ночи; да и может ли закат быть столь
долгим, спрашивал себЯ ‘телло, может ли конец цивилизации тЯнутьсЯ до
бесконечности - ведь невообразимо древние хроники говорили, что планета
‘еми Њасок уже была такой задолго до того, как на ‡емле поЯвились первые
люди...
€ вот, когда он шагнул в одну из семи арок, свод которой сверкал и
переливалсЯ под солнечными лучами, словно драгоценнаЯ раковина из глубины
океана - а прежде чем войти, медленно обошел город вокруг и любовалсЯ его
удивительной стеной, мерцающей, подобно чешуе из блесток, и, знаЯ ответ,
все равно сосчитал ворота, но не смог понЯть начертанные на них загадочные
знаки, - тогда что-то давно забытое за годы странствий по чужим и холодным
мирам, что-то, о чем он и не думал больше, привыкнув созерцать лишь
безучастные огоньки пульта управлениЯ и бесконечно сменЯющие друг друга
цифры на экране бортового компьютера, - что-то вдруг снова шевельнулось в
нем.
Љак будто подошвы его тЯжелых башмаков, впервые коснулись булыжной
мостовой древнего земного города, родного и незнакомого одновременно, как
будто он впервые переступил порог чужого дома, хотЯ ему смутно помнилось,
что именно в этом доме, в этом городе прошло его детство... € тогда он
шагнул под арку со смешанным чувством любопытства, удивлениЯ, узнаваниЯ и
тревоги.
‚ этой части города было безлюдно, лишь поблескивающие стены домов чуть
трепетали, словно пламЯ на ветру, хотЯ не было вокруг ветра. …му
вспомнились другие дома, виденные им на других планетах - все они были
основательные, прочные, надежные, эти же - сама хрупкость и эфемерность,
словно стен этих и не было вовсе, а существовало лишь их отражение в его
глазах.
€ снова возник перед ним вопрос, неотступно преследовавший его все
долгие дни в пустыне под пылающим, но холодным светилом. Љто живет на
планете ‘еми Њасок? ‹юди? ‚ библиотеках ‡емли он прочитал всю литературу,
что смог найти. Ќо ни одна из этих толстых книг не смогла удовлетворить
‘телло. …сть ведь и было всегда нечто такое, чего не описать словами и не
передать самыми точными цифрами; а внешность - что ж? - всего лишь
оболочка, маска, скрывающаЯ истину...
„а, загадочное и древнее предание говорило, что обитатели этой планеты,
над которой светЯт семь лун, всегда прЯчут лица под масками; а странный
мир их, утверждали легенды, - вечный праздник, карнавал туманных символов
или какой-то нескончаемый ритуал; но может статьсЯ, это и была сама их
жизнь, и жить иначе они просто не могут, не перестав быть собой? —то если
этим существам необходима преграда между их внутренним миром и всем тем,
что за его пределами? €ли же маски таЯт под собой угрозу, как порой под
улыбкой скрываетсЯ жестокий оскал, или наоборот, их вечнаЯ безмЯтежность
пугает, как все слишком неизменное и потому непостижимое?..
‘емь масок, семь городских ворот, семь лун на небосклоне - и семь
гласных в „ревнем џзыке, семь чистых поющих звуков, гулким эхом
разносЯщихсЯ по запутанному лабиринту таинственных слов, изначальных, как
сам этот невообразимо старый мир... ‘емь масок, передающих семь чувств,
семь состоЯний души - и незачем приходить в движение застывшим чертам
лица, да и кто здесь помнит, что под масками остались когда-то лица?
ѓородские ворота - длЯ каждой из семи масок, и длЯ каждых ворот - по луне.
€, наверное, длЯ каждой луны - по поющему звуку. Ќа этом Языке шептал ему
холодный свет звезд в черноте и на нем же говорили стены сиЯющего города,
неведомо когда возникшего посреди безжизненной пустыни, и маски его
обитателей. Ќо как постичь истину, ускользающую из туманных образов этого
древнейшего Языка ‚селенной?
Ћт треугольного проема в мерцающей стене отделилась какаЯ-то тень и
скользнула к нему. ЋчертаниЯ фигуры скрывал наброшенный на плечи плащ,
переливающийсЯ всеми цветами радуги. ќто мог быть и человек. …го маска
выделЯлась багрЯным пЯтном на черном фоне высокого треугольного воротника.
Ќезнакомец заговорил тихим низким голосом; ‘телло услышал и понЯл слова
„ревнего џзыка, - никто не знал, откуда он произошел, так глубоко уходили
его корни, но на нем говорили в этой галактике все разумные существа, даже
те, что не имели губ.
- Ћткуда вы? - спокойно, без любопытства, без раздражениЯ спросила
тень.
- ‘ ‡емли, - ответил ‘телло.
- € вы вошли в перламутровые ворота?..
Џолы радужного плаща затрепетали - словно легкий вихрь взметнул их
изнутри. ‘телло сделал еще шаг; теперь он отчетливее видел пурпурную
маску. Ћвал из гладкого блестЯщего металла и в центре, словно единственный
глаз, сверкал голубой камень. Џод ним прорезь, окруженнаЯ чеканным
рисунком. ѓубы? Ќо таких не могло быть у человека: огромные, в пол-лица
губы, чуть насмешливые, но насмешливые беззлобно, сжатые, но без
суровости, словно хранЯт они последнее, окончательное ‘лово €стины - и
никогда не откроют его, ибо оно непроизносимо.
- ‚ы вошли в перламутровые ворота, - повторил голос. - € на вас была
белаЯ маска. ‘ ‡емли, говорите вы?
‘телло пожал плечами. ЌепонЯтный разговор начал его раздражать. Ћн
вошел в перламутровые ворота просто потому, что возле них никого не было.
…му не хотелось пробиратьсЯ сквозь перешептывающиесЯ группки, которые
толпились вокруг остальных шести ворот. ‹ишь перламутровые были пусты.
- Ќа мне нет никакой маски, - медленно выговариваЯ слова произнес
‘телло.
€з неподвижных пурпурных губ вырвалсЯ едва различимый смешок.
- —то ж, пусть так, - ответил голос почти ласково. …го звуки почему-то
напомнили ‘телло о блестЯщих камешках, отшлифованных за сотни лет песками
и ветром, таких прохладных и гладких на ощупь, и о чистых холодных
кристаллах, что вечно скользЯт по дну высохшего океана. „а и сами слова
„ревнего џзыка напоминали камешки, обкатанные за безвременье множеством
голосов; они годились длЯ выражениЯ самых разных чувств - Ярости и
гордыни, нежности и ревности, но могли передать и вот это неизменное
спокойствие древнего народа.
Ќезнакомец умолк, полы его плаща по-прежнему трепетали. "—его он хочет
от менЯ? - подумал ‘телло. - €ли Я случайно нарушил какой-то закон этой
планеты, неизвестный на ‡емле? € менЯ уже считают здесь преступником?
Њожет быть, перламутровые ворота у них под запретом?"
- ‚ам, наверное, есть куда пойти, чужестранец? - снова заговорил его
собеседник, повернувшись к улочке, убегающей вглубь города. - €, должно
быть, хоть один друг найдетсЯ здесь у вас?
- џ слишком издалека, - уклончиво ответил ‘телло. ‚ нем уже закипал
гнев. - џ проголодалсЯ, хочу пить и очень устал. “ менЯ с собой кое-какие
вещи, которые очень ценЯтсЯ на моей планете. џ смогу здесь получить за них
деньги?
‹уч света скользнул по пурпурной маске, и голубой камень сверкнул
ослепительным пламенем. Ќа мгновение ‘телло показалось, что неподвижные
губы чуть улыбаютсЯ.
- Њне известны ваши обычаи, чужестранец, - последовал ответ. - Ќо здесь
они не в ходу. „еньги вам не понадобЯтсЯ. ‚ы вошли в город ‘еми ‚орот, так
неужели вы вообще ничего не знаете? „лЯ каждой луны - свои ворота, длЯ
каждых ворот - своЯ маска, а каждаЯ маска о чем-то просит свою луну. ‚ы
обретете здесь то, к чему стремитесь.
- ‚ы не могли бы проводить менЯ в город? - вздохнул ‘телло. - Њне нужно
где-нибудь остановитьсЯ... - Ћн говорил глухо, с трудом перекатываЯ Языком
истертые слова „ревнего џзыка.
ђадужные краски плаща почему-то вдруг поблекли, потускнел и сиЯвший в
центре маски голубой камень.
- ђазве вы не видите, какого цвета на мне маска? - спросил незнакомец
мЯгко и, как показалось ‘телло, с легкой грустью в голосе.
- Џростите... - пробормотал ‘телло.
- Ќичего, - спокойно сказал незнакомец. - Ћбратитесь к первому же
встречному. ‚ам обЯзательно помогут и проводЯт, куда вы захотите. Њне
очень жаль, что сам Я не могу этого сделать. Ќо Я ношу пурпурную маску.
- Џрощайте, - ответил ‘телло и направилсЯ к центру города.
- Џостойте, - окликнула его тень. - ‘ какой планеты, говорите, вы?..
- ‘ ‡емли.
- ‘ ‡емли... —то ж. Ѓыть может, вы выбрали себе маску, не подумав. “
вас есть еще времЯ. Џрощайте.
‘телло снова осталсЯ один. Ћн брел вперед, терзаемый сомнениЯми. —то
имел в виду незнакомец, говорЯ о маске? ЉажетсЯ, он благополучно миновал
все острые углы... Ќо не забывай, говорил он себе, ты в чужом городе, в
чужом мире, обитатели которого могут вкладывать в слова „ревнего џзыка
совсем иной смысл, нежели ты, землЯнин, у них другой строй мыслей, другие
обычаи, своЯ, неведомаЯ тебе историЯ, и ты ничего еще не знаешь о них, а
они - о тебе. Ќе забывай, усмехнулсЯ он, что имЯ твоей планеты - ‡емлЯ -
длЯ них пустой звук, что их мир длЯ тебЯ пока всего лишь красочное
зрелище, а сами они видЯтсЯ тебе пестрыми мотыльками, танцующими в лучах
своих разноцветных лун, тогда как ты им представлЯешьсЯ варваром, дикарем,
ЯвившимсЯ из своих джунглей на их покрытую песками планету... „а, может
статьсЯ, у него нет совсем ничего общего с теми, кто живет в городе ‘еми
‚орот. Ћн не был рожден подобно им за мерцающей стеной с семью
разноцветными воротами, открывающимисЯ прЯмо в бесконечную пустыню, где
струЯтсЯ реки песка, а далеко на западе едва виднеетсЯ в мареве горЯчего
тумана высохшее море, - огромнаЯ впадина, полнаЯ тончайшей пыли, по
которой вечно скользЯт, гонимые ветром, сверкающие на солнце кристаллы.
—то ж, он родилсЯ и вырос в другом мире - не столь совершенном и более
суровом. Ћн сознавал, что мощь его кораблЯ, его оружие и даже сила его
кулаков неуместны здесь, что он - дикарь, варвар - чужд этому городу,
словно угловатаЯ каменнаЯ глыба, не знающаЯ изЯщества мраморной статуэтки,
стремительный горный поток, не ведающий, как прозрачны воды тихого озера.
„а и кто он, собственно говорЯ, такой? ЌичтожнаЯ песчинка, влекомаЯ
ветром, бродЯга с ‡емли, нигде не находЯщий себе пристанища, вечный
перекати-поле...
Ќо все эти годы такаЯ жизнь нравилась ему. •орошо было странствовать в
сверкающей скорлупке с планеты на планету, бродить по незнакомым мирам,
окруженным туманным ореолом будоражащих воображение легенд, легким взмахом
руки приветствовать чужие города, безразлично-красивые или уродливые,
нигде не задерживаЯсь надолго; хорошо было даже тогда, когда он застрЯл на
’арре, когда провел в тоскливом одиночестве под нависшим серым небом много
дней, созерцаЯ огромное болото, в которое превратилсЯ космопорт - да, даже
тогда было здорово! Ђ здесь - нет.
‡десь что-то стоЯло между ним и этим миром с его безмЯтежным
спокойствием, что-то неуловимое, чему он не мог подобрать названиЯ, мешало
ему, тончайшей пеленой заволакиваЯ глаза.
Ћн поднЯл голову и увидел в небе все семь лун - сиЯющую диадему из
драгоценных камней, повисшую над планетой. ‘емь цветов - как семь
чистейших нот, у каждой луны - своЯ, и каждаЯ лила Ясный, холодный свет на
свои ворота: вот рубиноваЯ луна, вот серебрЯнаЯ, золотаЯ, изумруднаЯ,
перламутроваЯ...
ЏерламутроваЯ... Њолочно-белый диск с радужным отливом, белое пЯтно в
ночи, зловещее око, прикрытое до времени матовым веком.
‘телло опустил глаза и принЯлсЯ разглЯдывать причудливые зданиЯ вокруг.
Џотом неуверенно двинулсЯ вперед, и вдруг стены окружили его со всех
сторон, нависли над ним, словно скалы, смыкаЯсь сводами над головой, стены
ожили, трепетали, волнами набегали друг на друга, тЯнулись к нему, с
хлюпаньем разлетались пенными брызгами - что же это за стены, - непрочные,
как оболочка мыльного пузырЯ, что лопаетсЯ от легчайшего дуновениЯ?
Ћн бродил по аллеЯм, уже не понимаЯ, окружают его деревьЯ или башенки
сказочных крепостей, но стоило поднЯть голову - и снова он видел сквозь
призрачные своды семь неподвижных лун на темных небесах. ‚ окнах мелькали
поблескивающие маски, трепетали, словно листьЯ на ветру, радужные плащи
кружили невесомым хороводом, взбираЯсь по винтовым лесенкам, собираЯсь в
стайки и вновь разлетаЯсь, заполнЯЯ стеклЯнный лабиринт города -
мотыльки-однодневки, эфемерные, бескровные существа...
Ѓескровные! ‚от оно, верное слово. Ѓескровна эта ночь. Ѓескровна
планета, и небо, и семь лун на нем, и семь ворот в мерцающей стене, и семь
хрустальных звонов гласных „ревнего џзыка, бескровен перламутр, словно
застывшаЯ окаменелаЯ плоть, не подверженнаЯ тлену... Ќо ведь он, человек,
безнадежно затерЯвшийсЯ в этом мире - живой! ‚ его висках бьетсЯ кровь, а
мышцы послушно играют под теплой кожей! Ћн поднЯл руки и дотронулсЯ до
своего лица, когда-то обветренного и опаленного солнцами многих миров, но
побледневшего за долгие месЯцы у пультов и экранов кораблЯ, провел
ладонЯми по щекам, по подбородку, ощутил покалывание отросшей щетины, и,
казалось, даже почувствовал, как эти короткие, почти незаметные волоски
продолжают расти под его пальцами - значит, жизнь не замерла в нем!
Ђ что прЯчут эти созданиЯ под масками и плащами? Ќечто совершенное и
потому холодное и отстраненное? Љто они? ”игурки, слепленные из песка и
пыли, фигурки, в которые когда-то по ошибке вдохнули подобие жизни, - и
готовые рассыпатьсЯ от случайного взглЯда? €ли вместо плоти у них
поблескивающий металл и бесчисленное множество зубчатых колесиков и
винтиков, заученно цеплЯющихсЯ друг за друга?
Ђ может, под маской скрываетсЯ лишь другаЯ маска, а под ней - еще одна,
и еще, и еще, до бесконечности, и никогда не добратьсЯ за ними до
истинного лица? Љого они обманывают? „руг друга? ‘ебЯ? Џлутают в
безвыходном лабиринте собственных душ? ‚озможно, маска здесь была когда-то
просто украшением, но странным образом за века и тысЯчелетиЯ стала частью
их существа?
"Ќо ведь лицо может быть и безобразным, - подумал он. - €
непроницаемым. Ђ то, что кажетсЯ непонЯтным здесь, станет очевидным на
далекой ‡емле... ‹ицо должно отражать чувства. ’ак может, и у масок свой
Язык?"
—ем дальше он углублЯлсЯ в лабиринты улочек, приближаЯсь к центру
города, но еще не знаЯ, что ожидает его впереди, тем чаще ему встречались
фигуры в переливающихсЯ плащах и неизменных масках. Њаски из золота и из
серебра, опаловые и черные, как смоль. Џопадались и пурпурные маски -
всегда в одиночестве. „а, маски должны что-то означать - и, возможно, это
всего лишь знаки, символы, соответствующие определенному социальному
положению или касте. Њожет быть, те, что носЯт пурпур - неприкасаемые?
Ќет, не похоже, подумал ‘телло, вздрогнув от свежего ветерка.
‚друг перед ним раскинулась площадь - а он даже не заметил, когда успел
выйти из очередной узкой улочки. Џовсюду танцевали разноцветные огоньки.
Ќо тут же ему стало Ясно, что это огромнаЯ толпа - Яркие отблески масок и
радужные переливы плащей показались ему сначала праздничной иллюминацией.
Џлощадь не была вымощена, просто покрыта песком, но ‘телло никогда не
видел такого песка - мельчайшие, почти неразличимые длЯ глаза песчинки,
хотЯ и не пыль. Љазалось, чистаЯ, мЯгкаЯ скатерть покрывает площадь. Ќет,
скорее это было похоже на морское дно, если смотреть на него сквозь толщу
воды - неподвижное, раскинувшеесЯ на огромном пространстве и в то же времЯ
сжатое в эту странную площадь. Џочему-то он чувствовал, что никому из
живых не дано пересечь ее.
Ћн не стал и пытатьсЯ. ’олпа вокруг казалась притихшей, словно
задумавшейсЯ о чем-то, но молчание не угнетало, - то была умиротвореннаЯ,
спокойнаЯ тишина, нарушаемаЯ лишь шелестом плащей, словно легкие волны с
тихим плеском касались песчаного берега.
‚друг одна из фигур отделилась от остальных. ‚здулась парусом алаЯ
накидка, прыжок - и будто огненно-красный цветок распустилсЯ на самой
середине песчаной площади. ‘телло услышал рЯдом одобрительный шепоток - по
крайней мере, так ему показалось - всего несколько коротких, едва
различимых слов на „ревнем џзыке. € в тот же миг что-то полыхнуло перед
его глазами. ‚зметнулсЯ огненный вихрь - и зазвучала незнакомаЯ музыка,
заплЯсали разноцветные огни. …му пришло в голову, что песок отражает свет
- иначе откуда бы им взЯтьсЯ? Ќо вскоре до него дошло, что огни эти
рождались и жили сами по себе, как и звуки, казалось, возникавшие в
воздухе над площадью, хотЯ там не было ничего, похожего на музыкальный
инструмент.
‘ущество в алой накидке, несомненно, было из этого города - ‘телло Ясно
видел маску из серебра, узкую, блестЯщую, совершенно гладкую, и все же
говорившую о чем-то, потому что, даже не понимаЯ немого Языка масок, он
ощутил незнакомое волнение, какого не вызывало в нем раньше ни одно
великое творение искусства на ‡емле, да и на всех других планетах, ни одно
живое существо, не вызывало ничто и никогда. Џо телу его пробежала дрожь -
но не от страха и не от холода, хотЯ ветер, бьющий в толпу, становилсЯ все
сильнее, а от ощущениЯ полного одиночества, затерЯнности, чуждости этому
миру, и он снова подумал: "џ ведь дикарь, варвар, каким звездным ветром и
зачем занесло менЯ в этот совершенный мир?.."
Љто-то коснулсЯ его руки, но он не смог обернутьсЯ.
Џесок казалсЯ исключительно плотным: ни малейшего облачка пыли не
клубилось у ног танцующего. „а, подумал ‘телло, наверное он танцует, но
какое же это бледное, невыразительное слово! ‚едь танец никогда не был
любимым искусством землЯн... Ћн скорее назвал бы это зрелище "звездной
игрой", хотЯ и такое сочетание ему самому показалось неподходЯщим даже в
коротких, выразительных словах „ревнего џзыка. ќто было что-то, чего не
опишешь никакими словами, не нарисуешь кистью, не вылепишь из самой
податливой глины, это была непостижимаЯ тайна, на краткий миг приоткрыла
она свой покров, отдавшись звездной игре, и через такое же мгновение снова
исчезнет в песках...
‘телло подалсЯ вперед, силуэты в плащах расступились, пропускаЯ его, и
он шагнул на площадь, оставлЯЯ в песке четкие, глубокие следы и не замечаЯ
этого: взглЯд его был прикован к туманному, непрестанно менЯвшему
очертаниЯ алому пЯтну. Џод развевающейсЯ накидкой ‘телло надеЯлсЯ все же
разглЯдеть силуэт - человеческий или иной. Ћн смотрел и смотрел, но все
было тщетно. …му виделсЯ лишь Язык пламени, легкаЯ кисть, танцующаЯ на
полотне древних песков, наносЯ на него тончайшие мазки.
Њазки складывались в картину. „вижениЯ превращались в слова. ‘телло
понЯл это, поднЯв глаза и вновь увидев семь лун в туманном небе, по
которому проносились отблески мерцающих на песке огней. ќто был Язык
движений, жестов, движениЯ сливались в песню, в поэму, - в заклинание,
быть может. € все вокруг замерли в ожидании. —его они ждали? —то подмигнет
одна из их лун, или захлопнутсЯ ворота, или упадет маска, или прЯмо из
песка выбросит темные ветви чудовищное дерево, какое только и может
вырасти в этом бескровном, безжизненном, кристаллическом мире, на планете
песков и разноцветных негреющих огней?
€ вдруг он увидел и понЯл, что говорит ему танец, увидел струение
прозрачной воды, ручеек, водопад, широкую полноводную реку и наконец -
океан. Џотом он ощутил холод, океан затЯнуло ледЯной коркой, вода застыла
в оцепенении, похожем на смерть - никогда уже не пробежит волна по ее
безжизненной зеркально-гладкой поверхности...
€бо движениЯ танца замирали, погружаЯсь в неподвижность. "Ќеподвижность
- это и есть смерть", - подумал ‘телло. € тут он снова увидел серебрЯную
маску - в тот миг, когда ему показалось, что серебристаЯ оболочка
отделилась от лица, словно шелуха, и упала с легким шорохом - так на ‡емле
облетают с деревьев осенние листьЯ. Ќо серебристый лист, не долетев до
песка, словно растаЯл в воздухе, оставив лишь мерцающие блики, которые
тоже погасли, не успев опуститьсЯ, и вдруг по песку разлилсЯ бледный
молочно-белый свет. Ќа танцующем была перламутроваЯ маска.
‘телло вздрогнул. ’ак значит у них и вправду множество масок, одна под
другой? Ќет лица, одни только личины? € их сбрасывают, как листьЯ, а под
ними вырастают новые?
€ снова кто-то коснулсЯ его руки.
- ‚ы тоже будете танцевать, чужестранец? - услышал он тихий и
удивительно нежный голос.
- Ќет, - ответил ‘телло, и его собственный голос прозвучал хрипло и
тускло. Ћн резко обернулсЯ.
Ќа него смотрела маска из золота, ничем не украшеннаЯ, гладкаЯ и
блестЯщаЯ, подобнаЯ какому-то сказочному камню, познавшему долгие ласки
воды и ветра.
Џлащ затрепетал, казалось, он сейчас взлетит. „о ‘телло донессЯ
странный звук - словно маска подавила рыдание.
- Ћ, не танцуйте, чужестранец, не надо. Ќе теперь. …ще не времЯ.
Ћдумайтесь. ‚аша маска...
- Ќет у менЯ никакой маски! - вырвалось у ‘телло, но он вовремЯ
прикусил губу, чтобы не выдать голосом поднимавшийсЯ в нем гнев.
"Ћни что, сговорились тут все? - мелькнуло у него. - ЌасмехаЯсь,
сбивают менЯ с толку? € почему, в конце концов, тот, что танцевал, не
встает? Џочему лежит так неподвижно? € отчего это вдруг стало так тихо?"
Ћн не решалсЯ взглЯнуть вниз, на свою руку, по-прежнему ощущаЯ легкое
прикосновение: пола плаща легла на его запЯстье.
‘телло отвел наконец глаза от золотой маски и увидел, как брызнул луч
из луны, бледный луч из матово-белой перламутровой луны - или это ему
только почудилось? - но нет, луч пошарил по песку, тишина и неподвижность
стали уже невыносимыми, словно в немыслимой глубины морской бездне, и...
что это?.. не может быть! - алаЯ накидка и белаЯ маска высыхали,
съеживались, уходили в песок, как вода... ‘телло на мгновение зажмурилсЯ,
а когда открыл глаза, увидел лишь голую песчаную площадку.
…му стало страшно. ЏраваЯ рука привычным жестом скользнула к бедру - он
забыл, что пришел в город без оружиЯ. „а и будь у него пистолет - что бы
это изменило? Ћн пыталсЯ постичь смысл увиденного. Ѓыл ли это какой-то
обрЯд? †ертвоприношение? Ќеужели существо в алой накидке погибло у него на
глазах?..

- ‚ы не могли бы проводить менЯ? - обернулсЯ он к золотой маске. ѓолос
снова стал глухим, пересохшие губы плохо повиновались ему. - џ нездешний,
не знаю ваших обычаев. џ прибыл издалека. Њне хочетсЯ есть и пить. џ здесь
один. Ќо народ мой силен, и повсюду, куда ни направите взглЯд, во всех
мирах с радостью принимают землЯн. ЊоЯ планета молода, но могущественна, и
мы умеем помнить добро!..
...€стертые, как разменные монеты, слова „ревнего џзыка, принЯтые в
подобных случаЯх, вдруг наполнились длЯ него новым смыслом. Ћн повторЯл их
сотни раз, в других обстоЯтельствах, на других планетах, но сейчас они
показались ему незнакомыми, будто впервые слетели с его губ и никто
никогда не произносил их до него.
Ћн ожидал любого ответа, но не того, что услышал. ‡олотаЯ маска
склонилась к нему, и словно легкий ветерок донес до него слова:
- ђазве вы не видите, какого цвета на мне маска?
‘телло вздрогнул. ѓолос был такой нежный и так походил на голос
женщины...
- ‡ачем вам куда-то идти, чужестранец? Ќаши луны здесь, и маски тоже.
‘бросьте же вашу маску, пока не поздно!
‘телло вдруг нестерпимо захотелось расхохотатьсЯ.
- Ќе знаю, что значат длЯ вас ваши маски, - сказал он, - но это - мое
лицо. ‚ этой маске Я родилсЯ, в ней и умру. € весь мой народ...
- ‚ы не шутите, чужестранец? - в голосе зазвучало недоверие и почти
неуловимаЯ нотка грусти - или ему показалось?
- “йдем отсюда, - попросил ‘телло. - Џожалуйста. Ќе знаю почему, но это
место мне неприЯтно.
- —то ж, идемте.
Ћни пошли вдвоем по тихим пустынным улочкам, и свет становилсЯ то
золотистым, то молочно-белым - словно две луны спорили за право светить
им.
- Џростите менЯ, если Я вас чем-то обидел, - неуверенно начал ‘телло, -
но Я действительно ничего не знаю о вашей планете. Ќе умею читать по
маскам. џ даже не знаю, что это - признак касты, просто маскарадный
костюм, или ваши настоЯщие лица?
- ‚ы не шутите, чужестранец? - повторил голос. - ‚ы, должно быть, и
вправду издалека. ‚аш народ еще очень молод, ведь правда? Ќасколько Я
знаю, эти маски старше нас самих, даже старше „ревнего џзыка, на котором
вы так забавно говорите.
- џ училсЯ ему на ‡емле, - сказал ‘телло. - Њне пришлось говорить на
нем повсюду - от Ђльтаира до ‚еги, Я объЯснЯлсЯ на нем с
приЯтелЯми-пилотами, ругалсЯ во всех космопортах галактики, употреблЯл эти
слова в давно забытых значениЯх, Я мешал их как хотел с сотней других
Языков. Ѓыть может, вас это удивлЯет, но мой народ вообще тЯготеет к
разнообразию, и мы, рожденные на ‡емле, хоть и молоды, но уже давно
странствуем по дорогам космоса, нас заносит в такие дали, куда рискнет
отправитьсЯ не всЯкий, - и везде мы хотим быть не рабами, но повелителЯми,
и повсюду стремимсЯ к могуществу и власти... Ќо хватит, не стоит об этом,
что длЯ вас слава какого-то далекого мира?
Џлащ снова затрепетал.
- џ не понимаю вас, чужестранец. ‚ ваших речах столько горечи. ‡абудьте
все... ‚ы на планете ‘еми ‹ун, в городе ‘еми ‚орот, здесь живет народ ‘еми
Њасок. Ќо возможно ли, что все ваши собратьЯ с самого рождениЯ носЯт белые
маски?
- Џоверьте, так оно и есть, - кивнул ‘телло. - ‚ам это не нравитсЯ? €ли
белый цвет означает длЯ вас что-то недоброе?
…му вдруг пришло в голову, что и на ‡емле существуют разные расы, есть
люди с золотисто-желтой кожей, с кожей, черной как смоль; давным-давно на
‡емле ‘телло заметил, что они все чем-то неуловимо отличаютсЯ от него, что
в них чуть больше весельЯ, или, скорее, меньше грусти. Ќо к старости,
вспомнил он, их кожа постепенно светлеет, становитсЯ сероватой или
матово-бледной, и какой бы Ярко-желтой, какой бы угольно-черной она ни
была в юности - к старости они становЯтсЯ похожи на белых.
Ќо об этом он предпочел промолчать.
- Ќет, нет, - поспешно произнес голос, отвечаЯ на его вопрос. - Ќе
думайте так. џ вижу, вы совсем ничего не знаете. Ќо почему, почему тогда
вы выбрали перламутровую маску?
“ ‘телло вновь вырвалсЯ смешок.
- …е выбрали за менЯ до моего рождениЯ.
- ђазве так бывает? - голос стал задумчивым. - ‚озможно ли, чтобы целый
народ предпочел смерть? Ќе потому ли все вы так неистовы в сражениЯх, не
потому ли очертЯ голову бросаетесь из одной бездны в другую?
- џ вас не понимаю.
- —то же тут непонЯтного? Ќеужели до вас еще не дошло? €ли это танец
так поразил вас, что вы потерЯли рассудок? ђазве вы не слышите, что шепчет
вам ветер? "‘брось свое лицо... ‘брось свое лицо..."
‘телло содрогнулсЯ. —то такое говорит ему маска? …го лицо! Љак оно,
оказываетсЯ, много длЯ него значит. Љак удобно спрЯтатьсЯ за этим живым
покровом. Ќа нем мог быть написан страх или радость, боль или восторг, но
никогда, даже в кошмарном сне, не пришла бы ему мысль лишитьсЯ лица. Ђ что
же это за существа без лиц, целый народ, добровольно сбросивший маски из
плоти и прЯчущий пустоту за этими - бескровными - масками, что за
загадочные созданиЯ, которых больше ничто, даже собственнаЯ кожа, не
отделЯет друг от друга?
’еперь он ощутил настоЯщий ужас. Џоднес руки к лицу и коснулсЯ живого,
теплого лба, щек, упруго прогнувшихсЯ под его пальцами. ‹адони скользнули
вдоль носа вниз, к губам, к подбородку.
"‹ицо... - подумал он. - Њое лицо. Њаска... Ќет!"
- Ќе знаю, - произнес он наконец. - Ќаверное, есть какаЯ-то великаЯ
тайна, - может быть, длЯ того, чтобы разгадать ее, Я и ЯвилсЯ сюда. Ќо Я
совсем запуталсЯ. џ чувствую, что должна быть какаЯ-то свЯзь между лунами,
воротами и масками, но нить эта слишком тонка, и Я не могу ее найти.
Њаска негромко рассмеЯлась. Њелодичный смех походил на звук флейты.
- •очетсЯ вам верить, но не знаю, что и думать. Њой путь лежал через
золотые ворота, Я ношу золотую маску, танец мой был обращен к золотой
луне, и вот она послала мне странного спутника...
- Џростите менЯ, - пробормотал ‘телло.
- ‚ам не за что просить прощениЯ. Ќо скажите, неужели эта маска вам так
дорога?
‘телло помедлил с ответом.
- Ќе знаю. џ не понимаю вас, - выдавил он наконец.
- ‚ы не знаете, почему носите ее? Ќе задумывались об этом?
‚ голосе было искреннее удивление. € грусть.
"ќто женщина!", - вдруг решил ‘телло. Џрежде им двигало только
любопытство, но теперь пришло что-то другое. Ћн побывал на множестве
планет, общалсЯ с самыми удивительными существами и нигде не отказывал
себе в удовольствиЯх, задерживалсЯ на десЯтках миров, чтобы познать женщин
каждого из них, если только близость с земным человеком ничем не грозила
им - встречались ведь и такие бесплотные созданиЯ из дальних уголков
‚селенной, длЯ которых подобное приключение могло оказатьсЯ гибельным.
†енщины с планет Ђльтаира были красивы, несмотрЯ на непривычный холод,
исходивший от их влажной, полупрозрачной кожи. ’ех, что обитали на
планетах ЂлголЯ, едва ли вообще можно было назвать женщинами, однако
‘телло не пренебрег и ими, - и каждый раз, держа очередную из них в
объЯтиЯх, он спрашивал себЯ: а есть ли абсолютнаЯ, высшаЯ красота, красота
длЯ всех миров и на все времена, способнаЯ вызвать благоговейный трепет у
любого разумного существа, или же красота - это лишь изменчивые образы,
запечатленные в наших глазах, в нашем мозгу? € не находил ответа, несмотрЯ
на рассуждениЯ философов и выкладки психологов, ибо красота, думал он, -
это всегда случайность, она рождаетсЯ случайно, и мы открываем ее волею
случаЯ, а случай не может быть абсолютным, абсолютно лишь его порождение,
но как можно утверждать, будто что-то предрешено заранее, если не тебе
дано писать ‚еликую Љнигу ‘удеб?
"Ќеужели это женщина?" - думал ‘телло. ѓолос волновал его, а плащ и
маска все сильнее влекли к себе. …сть ли там, под складками плаща, плечи,
которые он мог бы обнЯть, есть ли под маской губы, которые он бы
поцеловал, раздвигаЯ их своим Языком? ‚прочем, что значат длЯ него губы,
плечи, тело? ‡ачем срывать покровы, если сама тайна волнует его куда
сильней, чем ее разгадка?
- ‘емь лун глЯдЯт на нас, - продолжал голос, - семь лун дают нам все, о
чем мы просим их, по древнему закону, начертанному на воротах города и
запечатленному в звуках „ревнего џзыка. Ќужно только носить маску и
танцевать танец длЯ своей луны.
- Џонимаю, - задумчиво произнес ‘телло, чувствуЯ, как тЯжелеет пола
плаща на его руке.
...†енщина? €ли, по крайней мере, существо женского пола? Љак
определить это, какими словами выразить, в чем она - женственность?
‚сегда, на всех планетах он сталкивалсЯ с этой загадкой, и каждый раз
приходилось разгадывать ее по-новому. Ќо здесь была не только загадка.
’упик. ‚опрос без ответа.
- ЉаждаЯ маска - это просьба, - услышал он. - ЏурпурнаЯ маска просит
одиночества и покоЯ. €зумруднаЯ - знаниЯ. ‡олотаЯ - любви. Ђ
перламутроваЯ...
ѓолос произносил слова медленно, раздельно, словно учитель давал
маленькому ребенку первый в его жизни урок. „а так оно на самом деле и
было.
- ‡амолчи! - испуганно крикнул ‘телло. Ћн начинал постигать. Ќо может
ли он освободитьсЯ от своей маски, стать таким, как они, может ли
оказатьсЯ по ту сторону, приблизитьсЯ, наконец, к этой тени, приподнЯть
непроницаемую маску и прочесть недосказанные слова на незнакомом лице?
- ‘брось ее!.. - шептал ему голос. - ‘брось, пока еще есть времЯ!
"Љак объЯснить ей?" - думал ‘телло, слыша в голосе щемЯщую боль и
неподдельное страдание.
‘емь лун по-прежнему светили в темном небе, легкие башенки сказочных
дворцов подрагивали в мерцании огней. Ћни пошли дальше. ‚переди была
крохотнаЯ площадь, в центре которой шелестел фонтан, словно цветок из
колышущихсЯ водЯных струй, пульсирующий, трепещущий, как свет уже погасшей
звезды.
- Љакое странное древнее проклЯтье тЯготеет над тобой? - спрашивал
голос. - ‘брось маску. ‘брось ее.
‘телло покачал головой. …му вдруг показалось, что бледнаЯ перламутроваЯ
луна растет, приближаетсЯ, заслонЯет собой все небо. Ћна склонилась над
ним, и он разглЯдел на бледном лике тонкие, хищные губы, готовые схватить
и пожрать его; он кинулсЯ бежать по пустынным улицам, но ноги не
слушались, и бледный перламутровый свет затопил все, не даваЯ вздохнуть, -
но поднЯв глаза к небу, он вновь увидел там неподвижную луну.
‘транное спокойствие разлилось в нем, но плащ вдруг тревожно
заколыхалсЯ.
- Ќет, - выдохнул голос. - Ќет! - и сейчас прозвучало в нем такое
отчаЯнье, что ‘телло понЯл, почему этот голос с самого начала показалсЯ
ему женским.
Ћн закрыл глаза. Џод сомкнутыми веками все еще плЯсали в темноте капли
воды, окрашенные цветами семи лун. Ћн услышал тихое шуршание шелка и
ощутил прикосновение плаща. € чего-то еще.
Ѓыть может, рук.
Ћни легли на его лицо.
- ’ак надо, - тихо и ласково произнес голос и повторил: - ’ак надо.
ђуки легко касались его, словно что-то искали, и вдруг он вскрикнул, а
это что-то отделилось от его лица, скользнуло по щекам, по носу, по лбу и
глазам и упало с легким шорохом и хрустнуло, словно наступили ногой на
сухой лист; и тогда он вновь ощутил ночную прохладу.
Ћн знал, что фонтан окружен небольшим бассейном и что в тихую веду у
его краЯ можно посмотретьсЯ, как в зеркало.
Ќо еще не решалсЯ открыть глаза.
Last-modified: Sun, 04 Mar 2001 20:42:12 GMT
Ћцените этот текст: