•отелось  набрать их  побольше, чтобы  точнее
определить возраст города. ѓромадные внешние стены были сложены из юрских  и
команчских  камней,-  да и  во  всем городе  не нашлось  бы  камешка  моложе
плиоцена.  Ќесомненно,  мы блуждали по  городу, который был мертв по крайней
мере пЯтьсот тысЯч лет, а может, и больше.
     Љружа по  этому сумрачному каменному лабиринту,  мы  останавливались  у
каждого доступного нам отверстиЯ, чтобы заглЯнуть внутрь и прикинуть, нельзЯ
ли туда  забратьсЯ.  „о  некоторых окошек  было невозможно дотЯнутьсЯ, в  то
времЯ  как другие  открывали  нашему взору вросшие в лед руины  под открытым
небом,   вроде  повстречавшейсЯ  нам   первой  крепости.   Ћдно,  достаточно
просторное,  так и  манило  воспользоватьсЯ  им,  но  под  ним  разверзалась
настоЯщаЯ  бездна, а  никакого спуска  мы не разглЯдели. Ќесколько  раз  нам
попадались  уцелевшие  ставни;  дерево,  из  которого  их изготовили,  давно
окаменело,  но  строение  его,  отдельные  прожилки  еще  различались, и эта
ожившаЯ перед нами древность кружила голову. ‘тавни вырезали из  мезозойских
голосеменных хвойных  деревьев, а также  из веерных пальм  и покрытосеменных
деревьев  третичного  периода.  € здесь  -- ничего  моложе плиоцена. ‘удЯ по
расположению ставен, по краЯм которых сохранились метки от давно распавшихсЯ
петель странной формы, они крепились не только  снаружи,  но и  внутри.  €х,
казалось,  заклинило,  и  это  помогло им  сохранитьсЯ,  пережив  изъеденные
ржавчиной металлические креплениЯ и запоры..
     Ќаконец мы напали  на целый  рЯд окон --  в венчавшем 'здание громадном
пЯтиугольнике; сквозь них просматривалась просторнаЯ,  хорошо  сохранившаЯсЯ
комната  с   каменным  полом,   однако  спуститьсЯ  туда  без   веревки   не
представлЯлось возможным. ‚еревка  лежала у  нас  в рюкзаке, но не  хотелось
возитьсЯ без  крайней  необходимости с двадцатифутовой  свЯзкой, особенно  в
такой  разрЯженной  атмосфере,  где сердечно-сосудистаЯ  система  испытывала
большие перегрузки. ЋгромнаЯ комната  была, скорее всего, главным вестибюлем
или  залом,  и  наши электрические  фонарики  высветили четкие  барельефы  с
поражавшими  воображение  резными  портретами, идущими  широкой  полосой  по
стенам  зала и отделенными  друг от друга традиционным  точечным орнаментом.
Џостаравшись  получше запомнить это место, мы решили  вернутьсЯ сюда  в  том
случае, если не найдем ничего более доступного.
     ‚ результате  мы отыскали проем в стене  с арочным перекрытием, шириной
шесть и  длиной  десЯть  футов  --  прежде  сюда подходил  воздушный мостик,
соединЯвший  между  собой зданиЯ.  Ќе знаю,  как  раньше, но  теперь  бы  он
располагалсЯ всего в пЯти  футах над ледЯным покровом. ќти сводчатые проходы
соответствовали  верхним этажам; сохранилсЯ здесь, к счастью, и пол. ”асадом
это доступное длЯ нас строение  было  обращено на запад, спускаЯсь ко . льду
террасами. Ќапротив него,  там, где  зиЯл другой  арочный проем, возвышалась
обшарпаннаЯ глухаЯ постройка цилиндрической формы с  венчающим  ее  округлым
утолщением -- футах в десЯти над единственным отверстием.
     ѓора обломков облегчила нам  вход в первый дом, но хотЯ мы ждали такого
удобного случаЯ и мечтали о нем, на какое-то времЯ нас охватило сомнение. Њы
не побоЯлись  влитьсЯ в эту стародавнюю  мистерию,  это правда, но  тут  нам
предстоЯло вновь  собратьсЯ с духом  и войти в  уцелевшее здание баснословно
древней  эпохи, природа  которой постепенно  открывалась нам  во  всей своей
чудовищной  неповторимости.  ‚   конце  концов  мы   почти   заставили  себЯ
вскарабкатьсЯ  по  обледенелым  камнЯм к  провалу  в  стене  и спрыгнуть  на
выложенный  сланцами  пол --  туда,  где,  как  мы  еще  раньше  разглЯдели,
находилсЯ вестибюль с барельефными портретами по стенам.
     Ћтсюда во  все стороны расходились  арочные коридоры,  и, понимаЯ,  как
легко заблудитьсЯ в этом сплетении  коридоров и  комнат, мы решили, что пора
рвать  бумагу.  „о сих пор  мы ориентировались по компасу, а  то и просто на
глазок --  по видимым  отовсюду хребтам, лишь ненадолго заслонЯемым  шпилЯми
башен, но  теперь  это  было  невозможно.  Њы порвали  всю лишнюю  бумагу  и
запихнули клочки  в  рюкзак  „енфорта,  порешив тратить  ее  по  возможности
экономнее.  ќтот способ казалсЯ  подходЯщим: в  старинном сооружении не было
сквознЯков.  Ђ в  случае, если ветер вдруг все  же  разгулЯетсЯ или кончитсЯ
бумага,  мы сможем прибегнуть к более надежному, хотЯ и  требующему  больших
усилий способу -- начнем делать зарубки.
     ’рудно было понЯть,  как  далеко простираетсЯ этот лабиринт. ‘троениЯ в
городе  так  тесно соприкасались  друг с другом, что  можно  было  незаметно
переходить  из одного в другое по  мостикам прЯмо подо льдом, если, конечно,
не  натолкнешьсЯ  на  последствиЯ  геологических  катаклизмов.  Ћбледеневших
участков внутри  встречалось  не  так  уж  много.  ’ам же,  где мы  все-таки
натыкались  на ледЯную толщу, повсюду  сквозь прозрачную  поверхность видели
плотно закрытые ставни,  как будто город специально подготовили  к нашествию
холода  -- как бы  законсервировали на  неопределенное  времЯ.  ’рудно  было
отделатьсЯ  от  впечатлениЯ, что  город  не  бросили  в спешке,  застигнутые
внезапной  бедой, а покинули сознательно. € речи не  могло  идти постепенном
вымирании.  Њожет, жители знали заранее о вторжении холода,  может, ушли  из
города en masse, отправившись на поиски более

     ' En masse -- все вместе (фр.).

     надежного пристанища? ЌельзЯ ответить с  точностью, какие геофизические
условиЯ способствовали образованию ледЯного покрова  в районе города. ќто не
мог быть долгий, изнурительный процесс. ‚озможно, причина крылась в излишнем
скоплении снега  или  в  разливе  реки,  а может,  прорвала заслоны  снежнаЯ
лавина,   обрушившаЯсЯ  на  город   с  гигантских  горных  хребтов.  ‚  этом
невероЯтном месте могли прийти на ум самые фантастические объЯснениЯ.

     <i>VI</i>

     ‚рЯд  ли стоит описывать шаг за  шагом наши скитаниЯ в этом древнем как
мир лабиринте -- переплетении  отдельных помещений-Ячеек, в этом  чудовищном
хранилище вековечных тайн, куда впервые за минувшие тысЯчелетиЯ ступила нога
человека. ЉакаЯ драма выстроилась из настенной резьбы перед нашим внутренним
взором, какие  ужасные  открытиЯ захватили наш разум!  ”отографии, сделанные
нами, могут подтвердить достоверность моего  рассказа,  жаль  только, что не
хватило на все пленки. ‚прочем, мы восполнили ее недостаток зарисовками.
     ‡дание,   куда  мы   проникли,  было  огромным  и   величественным   --
внушительный  образец  архитектуры неведомой геологической эпохи. ‚нутренние
стены  не  отличались  такой  же   массивностью,  как  внешние,  но  отлично
сохранились на нижних этажах. €зощреннаЯ запутанность  лабиринта усложнЯлась
здесь  постоЯнной  сменой уровней,  переходом с одного этажа на другой, и не
прибегни мы к испытанному способу с клочками бумаги, которые разбрасывали по
всему  пути,  то,  несомненно,  заблудились  бы  сразу.  ‘начала  мы  решили
обследовать более ветхие  помещениЯ и потому взобрались футов  на сто вверх,
туда, где под полЯрным небом, открытые снегу и ветру,  понемногу разрушались
комнаты,   находившиесЯ  когда-то  под  самой  крышей.  ‚место  лестниц  тут
применЯлись   лежащие  под   небольшим  углом  каменные  плиты  с  ребристой
поверхностью.  ЏомещениЯ были  самых  разнообразных  'размеров и форм --  от
излюбленных  звездчатых  до треугольных и  квадратных.  Њожно с уверенностью
сказать,  что площадь каждого из них в среднем  равнЯлась 30  x  30 футов, а
высота -- футов двадцать, хотЯ попадались комнаты и  побольше.  Ћблазив весь
верхний  этаж и осмотрев ледЯной покров,  мы  спустились в нижние помещениЯ,
где,  собственно, и  начиналсЯ  настоЯщий  лабиринт  --  комнаты  и коридоры
переходили одни в другие,  сливаЯсь  и расходЯсь снова,-- все эти запутанные
ходы  тЯнулись бесконечно далеко, выходЯ за пределы дома. Љаждый  новый  зал
превосходил  предыдущий размерами,  скоро эта необъЯтность окружающего стала
исподволь подавлЯть нас, тем более что в очертаниЯх, пропорциЯх, убранстве и
неуловимых особенностЯх древней каменной кладки таилось нечто глубоко чуждое
человеческой  натуре.  „овольно  скоро  мы   понЯли   из  резных   настенных
изображений, что этот противоестественный город выстроен много миллионов лет
тому назад.
     Ќам оставалсЯ неЯсен инженерный принцип,  в соответствии с  которым все
эти огромные глыбы удерживались в равновесии, плотно прилегаЯ друг  к другу;
одно было понЯтно -- в нем Явно много значила арка. ‚ комнатах отсутствовала
какаЯ-либо мебель, они были абсолютно пусты, что говорило в пользу того, что
город  покинули по  заранее  составленному  плану.  …динственным  украшением
ЯвлЯлась  настеннаЯ скульптура,  высеченнаЯ в камне горизонтальными полосами
шириной  три фута; барельефы чередовались с полосами орнамента той же ширины
из геометрических фигур. Ѓыло несколько  исключений,  но, как говоритсЯ, они
лишь подтверждали правило. —асто, впрочем, среди орнамента  мелькали картуши
из причудливо расположенных точек.
     ЏриглЯдевшись,   мы   отметили  высокий  уровень   техники  резьбы,  но
исключительное мастерство  не вызывало в нас  теплого отклика  -- слишком уж
чуждо  оно   было  всем  художественным  традициЯм  человечества.  Ћднако  в
искусстве  исполнениЯ ничего более совершенного  Я  не  видел.  ЌесмотрЯ  на
масштабность  и мощь резьбы, даже мельчайшие особенности жизни растительного
и животного мира были переданы здесь с потрЯсающей убедительностью. Ђрабески
говорили  об  основательном  знании  законов математики,  представлЯЯ  собой
расположенные с неЯвной симметричностью- кривые линии и углы; любимым числом
древних строителей ЯвлЯлась, несомненно, пЯтерка. Ѓарельефы были выполнены в
сугубо формалистической традиции и в необычной перспективе; однако, несмотрЯ
на пропасть, отделЯющую наше времЯ от того, давно  минувшего, мы не могли не
почувствовать художественную мощь рисунка. ‚ основе  изобразительного метода
лежал принцип сопоставлениЯ поперечного  сечениЯ  объекта с  его  двухмерным
силуэтом -- ни одну древнюю расу не занимала до такой степени  аналитическаЯ
психологиЯ. Ѓесполезно даже сравнивать  подобное искусство  с тем, что можно
увидеть в  современных  музеЯх.  ‘пециалист,  разглЯдываЯ  наши  фотографии,
возможно, сочтет, что по экстравагантности замысла эти изображениЯ несколько
напоминают работы наших самых дерзких футуристов.
     Ћрнаментальный рисунок на  хорошо сохранившихсЯ стенах  был  выполнен в
технике углубленного рельефа, уходЯ в толщу камнЯ  на  один-два дюйма; когда
же поЯвлЯлись картуши со скоплениЯми  точек -- несомненно,  древние письмена
на  неведомом первобытном  Языке  с точечным  алфавитом,--  то  "буквы"  эти
уходили еще на полдюйма глубже. Ѓарельеф  с предметным изображением выступал
над плоскостью фона дюйма на два. Љое-где приметили мы следы еле различимого
цвета,  но  в основном быстротечное времЯ уничтожило все нанесенные  краски.
—ем больше мы всматривались в  барельефы,  тем  больше  изумлЯлись блестЯщей
технике  исполнениЯ.  ‘трогие  эстетические   каноны   не   скрывали  зоркую
наблюдательность  и  графическое  мастерство  художников,  напротив, жесткое
следование    определенной    традиции    сильнее    подчеркивало   сущность
изображаемого, его неповторимую  уникальность.  Љроме того,  нас не покидало
ощущение,  что  помимо  бросающихсЯ в глаза  достоинств есть  еще и  другие,
недоступные нашему восприЯтию. Џо некоторым  приметам  мы догадывались,  что
наш  интеллектуальный  и  эмоциональный  опыт,  а  также  изначально  другой
сенсорный аппарат мешает нам понЯть смысл скрытых символов и аллюзий.
     „ревние скульпторы, несомненно, черпали свои темы из окружающей  жизни,
а главным  предметом изображениЯ была  историЯ.  ќта  озабоченность историей
оказалась  нам  как  нельзЯ  более  на  руку:  рельефы   несли  баснословное
количество   информации,   поэтому   львиную    долю   времени   мы   отдали
фотографированию  и  зарисовкам.  Ќа стенах  некоторых комнат  были высечены
громадные карты,  астрономические таблицы  и прочаЯ научнаЯ  информациЯ: все
это  красноречиво и  наглЯдно подтверждало то, что изображалось на рельефах.
ЏриступаЯ к рассказу, далеко не полному, с основательными купюрами, Я горЯчо
надеюсь, что  здравый смысл  поверивших  мне  читателей  восторжествует  над
безрассудным любопытством и они внемлют моим предостережениЯм. Ѓудет ужасно,
если  мое  повествование породит  в  них желание отправитьсЯ  в  это мертвое
царство  кошмарных  теней,  то  есть  приведет   к   прЯмо  противоположному
результату.
     Ќастенную резьбу разрывали высокие  оконные и двенадцатифутовые дверные
проемы; кое-где сохранились отдельные, аккуратно выпиленные и отполированные
окаменевшие  доски, бывшие  когда-то частЯми ставен и  дверей. Њеталлические
креплениЯ  давно  разрушились, но некоторые двери по-прежнему  оставались на
месте, и, проходЯ из комнаты в комнату, мы затрачивали немало  усилий, чтобы
открыть их. Љое-где уцелели оконные рамы  с необычными прозрачными стеклами.
„овольно часто на нашем пути  попадались вырубленные в камне громадные ниши,
по большей  части пустые, хотЯ  изредка там оказывались некие ни  на что  не
похожие предметы, выточенные из зеленого мыльного камнЯ; их, видимо, бросили
за ненадобностью из-за трещин  и прочих повреждений.  Ћстальные углублениЯ в
стенах,  несомненно,  предназначались  длЯ существовавших в  те  стародавние
времена  удобств  --  отоплениЯ, освещениЯ --  и прочих непонЯтных  длЯ  нас
устройств,  которые мы  видели на  барельефах.  Џотолки ничем  особенным  не
выделЯлись, хотЯ иногда их покрывала облупившаЯсЯ мозаика из зеленого камнЯ.
Ќа  полах  мозаика  также  изредка  встречалась,  но  в  основном  в  кладке
преобладали простые грубые плиты.
     Љак  Я  уже  говорил, в  помещениЯх  не было  никакой  мебели, хотЯ  из
настенных рисунков становилось Ясно,  что в этих гулких,  похожих  на склепы
комнатах ранее  находились вполне определенные вещи, правда, непонЯтного длЯ
нас  назначениЯ. Њногочисленные  обломки, осколки  и  прочий хлам  заполнЯли
этажи  выше ледового уровнЯ,  но ниже  становилось все  чище. Ќемного пыли с
песком -- вот  все, что там  можно было  увидеть,  да еще  осевший на камнЯх
многовековой налет. Ђ некоторые  комнаты вообще имели такой  вид,  будто там
только что подмели. ‚стречались, конечно, трещины и  проломы, а самые нижние
этажи были замусорены не  меньше верхних. €з центрального зала идущий сверху
свет разливалсЯ по боковым помещениЯм, спасаЯ их от полной темноты, так было
и в других постройках, виденных нами  с самолета. Ќа верхних этажах мы редко
пользовались электрическими  фонариками,  разве  что  разглЯдываЯ  фрагменты
барельефов.   Ќиже   ледового   уровнЯ   тьма   сгущалась,   а   во   многих
комнатах-Ячейках  у самой  земли почти ничего о  не было видно -- хоть  глаз
выколи.
     —тобы  иметь  хоть  какое-то  представление о  том,  что  пережили  мы,
оказавшись  в этом давно  опустевшем и хранЯщем гробовое молчание лабиринте,
сложенном  нечеловеческой рукой, нужно постаратьсЯ воссоздать всю хаотичную,
смертельно изматывающую череду разных настроений, впечатлений, воспоминаний.
Ћдно  кружащее голову  сознание того,  сколь древним был этот  город  и  как
далеко зашла  в  нем мерзость запустениЯ, могла вывести из равновесиЯ любого
мало-мальски чувствительного  человека, ведь мы к тому же пережили недавно в
лагере сильное потрЯсение, а  потом  -- еще и эти откровениЯ, сошедшие к нам
прЯмо с  покрытых резьбой стен.  ‘тоило  только  бросить  взглЯд  на  хорошо
сохранившиесЯ  барельефы,  и  все сразу становилось Ясно  -- недвусмысленные
изображениЯ выдавали страшную тайну. Ќаивно предполагать, что мы с „енфортом
не  догадывались о  ней раньше,  хотЯ тщательно скрывали  друг от друга свои
догадки,  Ќе  оставалось никаких  сомнений  в  том,  кем ЯвлЯлись  существа,
построившие этот  город и жившие в нем  миллионы  лет назад, в  те  времена,
когда по земле,  в тропических степЯх …вропы и Ђзии, бродили далекие  предки
людей -- примитивные млекопитающие и громадные динозавры.
     ђаньше мы не терЯли надежды и убеждали  себЯ в том,  что  встречающийсЯ
повсеместно мотив пЯтиконечиЯ -- всего  лишь знак культурного и религиозного
почитаниЯ некоего древнего  физического объекта, имевшего подобные признаки:
минойскаЯ   цивилизациЯ  на  Љрите  использовала  в  качестве  декоративного
элемента свЯщенного быка, египетскаЯ -- скарабеЯ, римскаЯ -- волчицу и орла,
а  дикие, первобытные  племена --  разных тотемных животных.  Ќо  теперь все
иллюзии отпали, нам предстоЯло смиритьсЯ  с  реальностью,  от которой волосы
вставали на голове. „умаю,  читатель уже догадалсЯ,  в чем дело;  мне трудно
вывести эти слова на бумаге.
     ‘ущества, которые  в эпоху  динозавров владели этими  мрачными замками,
сами динозаврами не  ЯвлЯлись.  „ело обстоЯло иначе. „инозавры не  так давно
поЯвились на ‡емле, они  были  молодыми животными  с  неразвитым  мозгом,  а
строители города -- старыми и мудрыми. Љамень запечатлел и сохранил следы их
пребываниЯ  на ‡емле,  уже тогда насчитывающего почти тысЯчу  миллионов лет:
они построили город задолго до того, как земнаЯ жизнь пошла в своем развитии
дальше простых соединений клеток. Ѓолее того, они-то и ЯвлЯлись  создателЯми
и властителЯми этой  жизни, послужив  прототипами длЯ самых  жутких  древних
мифов, именно на них робко намекают Џнакотические рукописи и "Ќекрономикон".
Ћни  назывались ‘тарцами и прилетели на ‡емлю в ту пору, когда  планета была
еще молода. Џлоть их сформировалась за годы эволюции на далекой планете: они
обладали  невероЯтной,  безграничной  мощью.  Џодумать  только,  ведь  мы  с
„енфортом  всего  лишь  сутки назад  видели  их  члены,  отделенные  от тел,
тысЯчелетиЯ пролежавших во льду, а  беднЯга ‹ейк с товарищами,  сами того не
ведаЯ, созерцали их подлинный облик...
     Ќевозможно припомнить, в каком порЯдке собирали мы факты, относЯщиесЯ к
этой  невероЯтной главе из истории планеты до  поЯвлениЯ  человека.  €спытав
глубокий шок, мы прервали осмотр, чтобы немного прийти в себЯ, а когда вновь
приступили,  занЯвшись  теперь систематическим обследованием, было  уже  три
часа. ‘удЯ  по  геологическим,  биологическим и  астрономическим  признакам,
скульптурные   изображениЯ  в   доме,   где  мы   первоначально   оказались,
принадлежали  к  относительно  позднему  времени,  им  было  не  более  двух
миллионов лет  и в сравнении  с барельефами  более древнего  зданиЯ, куда мы
перешли  по мостику, выглЯдели просто  декадентскими. ќтому величественному,
высеченному  из  цельного  камнЯ сооружению  было  никак не меньше сорока, а
возможно, и пЯтидесЯти миллионов  лет, оно относилось к позднему  эоцену или
раннему  мелу, и  его  барельефы превосходили  в  мастерстве  исполнениЯ все
виденное нами, за одним исключением -- с ним мы встретились позже -- то была
древнейшаЯ в городе постройка.
     Ќе  будь необходимости прокомментировать снимки, которые скоро поЯвЯтсЯ
в прессе,  Я бы из опасениЯ прослыть сумасшедшим  придержал Язык  и не  стал
распространЯтьсЯ о  том, что  именно  увидел Я на  стенах и к каким  выводам
пришел. Љонечно, можно было отнести к области мифотворчества барельефы,  где
изображалась  жизнь  звездоголовых  существ в  бесконечно отдаленные  эпохи,
когда они  обитали на другой планете, в иной  галактике  или даже вселенной,
однако некоторые высеченные  на  камне  чертежи  и  диаграммы заставлЯли нас
вспомнить  о  последних открытиЯх  в  математике и  астрофизике, и тут уж  Я
совсем растерЯлсЯ. ‚ы менЯ поймете, когда сами увидите эти фотографии.
     Ќа каждом барельефе рассказывалась, естественно, только небольшаЯ часть
единой истории,- и "читать" мы ее начали не с начала и не по порЯдку. €ногда
на стенах нескольких комнат или коридоров разворачивалась подрЯд непрерывнаЯ
хроника  событий, но неожиданно  туда  вклинивались тематически обособленные
залы.  ‹учшие  карты  и графики  висели на  стенах бездонной  пропасти:  эта
каверна  площадью  двести  квадратных  футов  и  глубиной  шестьдесЯт  футов
образовалась, видимо,  на месте  бывшего  учебного центра или чего-то в этом
роде. Ќекоторые  темы,  отдельные исторические  событиЯ  пользовались особой
популЯрностью и  у  художников,  и у самих  обитателей  города, барельефы  с
подобными сюжетами повторЯлись с раздражающей навЯзчивостью. ‚прочем, иногда
разные версии одного событиЯ проЯснЯли нам его значение, заполнЯли лакуны.
     Њне до  сих пор непонЯтно, каким образом уЯснили мы суть дела за  такой
небольшой  срок. ‚последствии,  рассматриваЯ  снимки и  зарисовки, мы многое
уточнили и заново переосмыслили, хотЯ и теперь  кое-что  остаетсЯ  загадкой.
Ќервный  срыв  „енфорта,  возможно,  объЯснЯетсЯ  именно  этими  позднейшими
расшифровками  его   впечатлительнаЯ   натура  не  смогла   вынести   жутких
воспоминаний,  смутных, мучительных  видений  и  вновь  пережить  тот  ужас,
который  он испытал, увидев нечто такое,  о чем он не решилсЯ поведать  даже
мне.
     €   все   же  нам  пришлось   заново   просмотреть  все  документальные
свидетельства:  нужно  представить миру  как можно  более полную информацию,
чтобы  наше  предостережение,  такое актуальное, стало еще и убедительным. ‚
неразгаданном мире Ђнтарктики, мире смещенного времени и противоестественных
законов,  человек   испытывает   губительные   длЯ   него  влиЯниЯ,  словом,
продолжение там исследований попросту невозможно.

        VII

     Џолный  отчет о нашем походе  поЯвитсЯ сразу  же после расшифровки всех
записей  в  официальном бюллетене Њискатоникского университета. ‡десь  же  Я
рассказываю  обо всем  лишь  в общих  чертах  и потому  прошу  простить  мне
некоторую  непоследовательность.  ЋпираЯсь  на   мифотворчество  или  что-то
другое, не знаю,  только безвестные  ваЯтели разворачивали на  камне историю
поЯвлениЯ на ‡емле, тогда еще  молодой планете,  звездоголовых пришельцев, а
также  прочих чужеземных  существ  -- пионеров  космоса. Ќа  своих  огромных
перепончатых  крыльЯх   они,  по-видимому,  могли  преодолевать  межзвездные
пространства  --   так  неожиданно   подтвердились  легенды   жителей   гор,
пересказанные  мне  другом-фольклористом.  ‚  течение  долгого  времени  они
обитали под водой, строили там  сказочные города и вели войны с неизвестными
врагами, используЯ сложные механизмы, в основе  которых  лежал неведомый нам
принцип получениЯ энергии.  €х научные  и технические  познаниЯ  значительно
превосходили  наши,  хотЯ они  редко  применЯли их на  практике -- только  в
случае  необходимости. ‘удЯ по барельефам, они исчерпали  у себЯ на  планете
идею  механистической  цивилизации,  сочтЯ  ее  последствиЯ   пагубными  длЯ
эмоциональной  сферы.  €сключительнаЯ  плотность  тканей  и  неприхотливость
позволЯли  им  жить  также в высокогорной местности,  обходЯсь  без  всЯкого
комфорта, даже без одежды, и заботЯсь только об укрытии на случай непогоды.
     €менно  под водой  звездоголовые  впервые  создали  земных  существ  --
сначала длЯ пищи, а потом и длЯ  других целей,-- создали давно им известными
способами из доступных и подходЯщих субстанций. Ћсобенно плодотворный период
экспериментов началсЯ  после поражениЯ их многочисленных космических врагов.
Џрежде  звездоголовые делали  то же самое на других планетах,  производЯ  не
только  биологическую   пищевую  массу,  но  и  многоклеточную  протоплазму,
способную  под  гипнозом  образовывать  нужные  временные  органы.  ’ак  они
получали  идеальных  рабов  длЯ  тЯжелой  работы.  ‚  своем  наводЯщем  ужас
"Ќекрономиконе" Ђбдула Ђльхазред, говорЯ о шогготах, намекает именно на  эту
вЯзкую массу, хотЯ даже этот безумный араб  считает,  что они лишь грезились
тем, кто  жевал  траву,  содержащую  алкалоид, Џосле того как  звездоголовые
‘тарцы  синтезировали  достаточное  количество  простейших   организмов  длЯ
пищевых  целей и  развели  сколько требовалось  шогготов,  они  предоставили
возможность  прочим   клеточным   соединениЯм   развиватьсЯ   далее   самим,
превращаЯсь в растительные или животные организмы. ‚прочем,  виды, им чем-то
не приглЯнувшиесЯ, безжалостно уничтожались.
     ‘  помощью шогготов, которые, увеличиваЯсь под гипнозом в объеме, могли
поднимать   громадные   тЯжести,   небольшие   подводные   поселениЯ   стали
разрастатьсЯ,  превращаЯсь в протЯженные и  внушительные каменные лабиринты,
вроде тех, которые позднее выросли  на земле. ‹егко приспосабливаЯсь к любым
условиЯм,  ‘тарцы  до прилета  на  ‡емлю подолгу или на суше  в самых разных
уголках  вселенной и,  видимо,  не  утратили навыка  в  возведении  наземных
конструкций.   ‚нимательно   рассматриваЯ   архитектуру   древних   городов,
запечатленную на  барельефах, а  также  того,  по чьим пустынным  лабиринтам
бродили  сейчас, мы  были  поражены одним любопытным совпадением, которое не
смогли объЯснить  даже себе. Ќа барельефах были хорошо видны кровли домов --
в наше  времЯ  проваленные и рассыпавшиесЯ,  взмывали к  небу  тонкие шпили,
конусы с изЯщными  флеронами, топорщились  крыши  в форме пирамид,  а  также
плоских  зубчатых дисков, обычно  завершающих цилиндрические  постройки. ‚се
это  мы  уже видели  раньше,  подлетаЯ к лагерю ‹ейка, в зловещем, внушающем
ужас мираже,  отбрасываемом  мертвым городом, хотЯ такого облика, который мы
созерцали тогда нашими несведущими глазами, у реального каменного лабиринта,
укрывшегосЯ  а  недосЯгаемыми •ребтами ЃезумиЯ, не  было уже тысЯчи или даже
десЯтки тысЯч лет.
     Ћ  жизни ‘тарцев под водой и позже, когда часть из них  перекочевала на
сушу, можно говорить бесконечно много. ’е, что обитали на мелководье, видели
с  помощью глаз,  которыми заканчивались  пЯть головных щупалец; они ваЯли и
могли писать -- при  естественном освещении  --  пером на  водоотталкивающих
вощеных  таблицах. ’е, что  жили  на дне океана,  использовали длЯ освещениЯ
любопытные  фосфоресцирующие  организмы, хотЯ  при случае  могли прибегать к
специальному, дублирующему зрение органу чувств -- призматическим ресничкам;
благодарЯ  им ‘тарцы  свободно  ориентировались в темноте.  €х  скульптура и
графика странно изменились под влиЯнием особой техники химического покрытиЯ,
рассчитанной  на  сохранение эффекта  фосфоресценции. Ќо точно понЯть, в чем
дело, мы не сумели. ‚ воде эти существа перемещались двумЯ способами: плыли,
перебираЯ боковыми конечностЯми, или, извиваЯсь, двигались толчками, помогаЯ
себе нижними щупальцами  и  лженожкой.  €ногда  же подключали  две-три  пары
веерообразных складных крыльев и тогда стрелой устремлЯлись вперед. Ќа  суше
они пользовались лженожкой, но часто, раскрыв крыльЯ, воспарЯли под небеса и
летали   на   большие   'расстоЯниЯ.   Њногочисленные   щупальца,   которыми
заканчивались "руки",  были изЯщными, гибкими, сильными и необычайно точными
в   мускульно-нервной   координации,  позволЯЯ   добиватьсЯ   замечательного
мастерства  в изобразительном  искусстве и других занЯтиЯх, требующих ручных
операций.
     Џрочность их тканей была поистине изумительна. „аже  громадное давление
на дне  глубочайших морей не могло причинить им вреда. “мирали немногие -- и
то  лишь  в  результате  несчастных  случаев,  так   что  места  захоронений
исчислЯлись единицами. ’о, что они погребали  своих мертвецов в вертикальном
положении и устанавливали на могилах пЯтиконечные  надгробиЯ с эпитафиЯми, а
именно   это  уЯснили  мы   с  „енфортом,  разглЯдев  внимательно  несколько
барельефов, настолько потрЯсло нас, что потребовалось какое-то  времЯ, чтобы
прийти в себЯ. ђазмножались эти существа спорами -- как папоротникообразные,
это предполагал и ‹ейк,-- но так  как  из-за своей  невероЯтной прочности ни
были практически вечными,  размножение  поощрЯлось  лишь в  периоды освоениЯ
новых территорий. Њолодое поколение созревало быстро и получало великолепное
образование, качество которого  нам даже  трудно вообразить.  ‚ысокоразвитаЯ
интеллектуальнаЯ  и   эстетическаЯ  сферы  породили  устойчивые  традиции  и
учреждениЯ, о которых Я подробно расскажу в своей монографии. Ѓыла, конечно,
некотораЯ разница в устоЯх  у морских ‘тарцев их земных собратьев, но она не
касалась основных принципов.
     ќти твари могли,  подобно растениЯм, получать питание из неорганических
веществ, но предпочитали органическую пищу и особенно животную. ’е, что жили
под водой,  употреблЯли  все в сыром виде, но те, что населЯли  землю, умели
готовить. Ћни охотились, а также разводили скот на  мЯсо, закалываЯ животных
каким-то острым оружием, оставлЯвшим  на костЯх грубые отметины,-- на них-то
и  обратили внимание наши  коллеги. ‘тарцы хорошо переносили любые изменениЯ
температуры  и  могли оставатьсЯ в воде вплоть до ее замерзаниЯ.  Љогда же в
эпоху плейстоцена,  около миллиона лет назад, началось  резкое  похолодание,
обитавшим на ‡емле  ‘тарцам пришлось  прибегнуть  к решительным мерам, вроде
созданиЯ установок  искусственного обогрева, но потом жестокие холода все же
вынудили их  вновь вернутьсЯ в  море. ‘тарцы поглощали некие вещества, после
чего могли долгое  времЯ  обходитьсЯ без еды и кислорода, а также переносить
любую жару и холод, но ко времени великого  похолоданиЯ они уже утратили это
свое умение. Џопробуй они теперь  впасть в подобное искусственное состоЯние,
добром бы это не кончилось.
     “  ‘тарцев  отсутствовали биологические предпосылки  к семейной  жизни,
подобные тем, какие наблюдаемы у млекопитающих: они не разбивались на пары и
вообще имели много общего с растениЯми. Ћднако семьи они все же создавали  и
даже  весьма  многочисленные, но только ради  удобства  и  интеллектуального
общениЯ. ЋбживаЯ  свои дома, они  размещали мебель в центре комнат, оставлЯЯ
стены открытыми  длЯ  декоративной отделки. †ившие на  суше  ‘тарцы освещали
свои  жилища  с  помощью  особого устройства,  в  основе  которого,  если мы
правильно понЯли,  лежат  электрохимические процессы. € под водой, и на суше
им служили  одинаково непривычные длЯ наших  глаз столы и  стульЯ,  а  также
постели-цилиндры,  где они отдыхали  и спали  стоЯ,  обмотавшись щупальцами;
непременной частью  интерьера  ЯвлЯлись стеллажи,  где  хранились  книги  --
прочно скрепленные пластины, испещренные точками.
     Ћбщественное устройство было у них скорее социалистического толка, хотЯ
твердой уверенности  у  менЯ нет. ’орговлЯ процветала,  в том числе и  между
городами,  а  деньгами служили  небольшие  плоские  пЯтиугольные  жетончики,
усеЯнные точками.  ‚идимо, маленький  камушек  из  зеленых  мыльных  камней,
найденных ‹ейкам, как раз и был такой валютой. •отЯ цивилизациЯ ‘тарцев была
урбанистической, но сельское хозЯйство и особенно животноводство тоже играли
в   ней   важную   роль.  „обывалась   руда,   существовало  какое-  никакое
производство. ‘тарцы много путешествовали, но массовые переселениЯ случались
редко   --  только  во  времЯ  колонизаций,  когда  раса  завоевывала  новые
пространства. ’ранспортные средства не  были им известны.  ‘тарцы сами могли
развивать  и в воде, и на суше, и  в  воздухе необыкновенную скорость. ѓрузы
перевозились вьючными  животными: под  водой --  шогготами, а  на  земле  --
любопытной разновидностью примитивных позвоночных,  но это уже  на  довольно
позднем этапе освоениЯ суши.
     ќти  позвоночные  так  же,  как  и бесконечное  множество  прочих живых
организмов -- животных  и растений,  тех, кто  обитает в море, на  земле и в
воздухе,--  возникли в  процессе неконтролируемой эволюции клеток, созданных
‘тарцами, но со временем вышедших из-под  их контролЯ. Ћни развивались  себе
понемногу,  поскольку  не  мешали   хозЯевам  планеты.  ’е,  что  вели  себЯ
беспокойнее,   механически   уничтожались.   ‹юбопытно,   что   в   поздних,
декадентских произведениЯх скульпторы изобразили примитивное млекопитающее с
неуклюжей  походкой,  которое земные ‘тарцы вывели  не только из-за вкусного
мЯса,  но  и   забавы  ради  --  как  домашнего  зверька;  в  нем  неуловимо
просматривались черты будущих обезьЯноподобных и человекообразных существ. ‚
строительстве   земных  городов  принимали  участие  огромные  птеродактили,
неизвестные  доселе науке,--  они  поднимали  на  большую  высоту камни  длЯ
укладки башен.
     ‚  том,  что ‘тарцы сумели  пережить  самые разнообразные геологические
катаклизмы  и смещениЯ земной коры, было мало удивительного.  •отЯ из первых
городов, по-видимому,  ни  один  не  сохранилсЯ, эта цивилизациЯ никогда  не
прерывала своего  существованиЯ, о чем свидетельствовали  и  увиденные  нами
барельефы.  ‚первые   ‘тарцы  приземлились   на  нашу   планету   в   районе
Ђнтарктического океана, и,  похоже, произошло  это  вскоре  после того,  как
оторвалась часть  материи, образовавшаЯ  ‹уну, а на то место сместилсЯ ’ихий
океан. Ќа одном из барельефов мы увидели, что во времена прилета ‘тарцев всю
‡емлю  покрывала вода.  ли века,  и  каменные  города  распространЯлись  по
планете,  все  дальше  отходЯ  от  Ђнтарктиды.  ‚ырезаннаЯ  на  камне  карта
показывала,  что  вокруг  южного полюса  образовалось широкое кольцо суши --
‘тарцы  построили  на  ней  свои  первые  экспериментальные  поселениЯ, хотЯ
подлинные центры оставались все же на морском дне. Ќа позднейших картах было
видно,  как откалывались  и перемещались огромные массы земли,  оторвавшиесЯ
части материка сносило к северу -- что подтверждало теории ’ейлора, ‚егенера
и „жоли.
     ‘мещение пластов земли  на юге ’ихого океана привело к катастрофическим
последствиЯм.  Ќекоторые  морские  города были разрушены  до  основаниЯ,  но
худшее  еще  предстоЯло  пережить. €з  космоса  прилетели  новые  пришельцы,
напоминавшие формой осьминогов -- их-то, возможно, и нарекли в древних мифах
потомством Љтулху; они развЯзали жестокую войну, загнав ‘тарцев  надолго под
воду. ќто  нанесло последним страшный урон -- к тому времени число поселений
на суше  постоЯнно росло.  ‚ конце концов обе расы заключили мирный договор,
по  которому  новые  земли переходили  к потомкам  Љтулху,  за  ‘тарцами  же
оставалось море и прежние  владениЯ. ‘тали возводитьсЯ новые города, и самые
величественные  из  них  --  в  Ђнтарктике,  ибо  эта  землЯ,  место  первых
поселений, стала считатьсЯ свЯщенной. € впредь Ђнтарктика оставалась центром
цивилизации ‘тарцев, а города, которые успели там  основать  потомки Љтулху,
стерлись  с  лица  земли. Џотом  часть суши  в  районе  ’ихого океана  вновь
опустилась, и  с ней  ушел  на дно  зловещий  ђ'лай, город  из камнЯ, и  все
космические  осьминоги в  придачу.  ’ак  ‘тарцы  вновь  стали  единственными
хозЯевами  планеты, правда, существовало' нечто, чего они боЯлись и о чем не
любили говорить. —ерез  некий весьма продолжительный  отрезок времени ‘тарцы
заполонили  всю планету: их города достаточно равномерно распределились и на
суше, и на дне морском. ‚ своей монографии  Я дам совет  пытливому археологу
пробурить машиной  Џэбоди несколько глубоких скважин в самых  разных районах
‡емли и проанализировать полученные данные.
     ‚ течение веков шло закономерное переселение  ‘тарцев из глубин морЯ на
сушу -- этот  процесс подстегивалсЯ  рождением новых материков, хотЯ и океан
никогда не пустовал. ‚торой причиной миграции стали трудности по выращиванию
и удерживанию в повиновении шогготов, без  которых жизнь  под водой не могла
продолжатьсЯ. ‘ течением времени, как скорбно поведали нам сюжеты на древних
барельефах, был  утрачен  секрет созданиЯ жизни из неорганической материи, и
‘тарцам  пришлось  довольствоватьсЯ модификацией  уже существующих  форм. Ќа
суше  у ‘тарцев  не  было никаких проблем  с  громадными,  но  исключительно
послушными  рептилиЯми,  а  вот размножавшиесЯ делением  шогготы, которые  в
результате  случайного стечениЯ обстоЯтельств нарастили  до опасного предела
интеллект, беспокоили их чрезвычайно.
     ‘тарцы  всегда   управлЯли   шогготами   с   помощью   гипноза,   легко
трансформируЯ  эту внушаемую плотную плазму согласно потребностЯм и создаваЯ
на времЯ нужные им члены  и  органы, теперь же у шогготов иногда  поЯвлЯлась
способность самим  преобразовывать  свою  плоть  по воспоминаниЯм  о  старых
приказах властителей.  Љазалось, у них развилсЯ мозг с неустойчивой системой
свЯзей, в котором иногда зарождалсЯ сильный волевой импульс, противоречивший
воле хозЯина. €зображениЯ  шогготов вызывали  у нас с „енфортом  глубочайшее
отвращение, граничащее с ужасом.
     ќти бесформенные в обычном состоЯнии существа состоЯли  из желеподобной
пузырчатой  массы;  если  они  обретали  форму  шара, диаметр  их  в среднем
равнЯлсЯ пЯтнадцати футам. ‚прочем, очертаниЯ, равно как и объем, менЯлись у
них постоЯнно: они то создавали себе, то, напротив, уничтожали органы слуха,
зрениЯ,  речи, во всем подражаЯ  хозЯевам,-- иногда  непроизвольно, а иногда
выполнЯЯ команду.
     ‘то  пЯтьдесЯт  миллионов  лет  тому  назад,  где-то в  середине перми,
шогготы стали совершенно  неуправлЯемыми,  и  тогда  жившие  на  морском дне
‘тарцы  развЯзали  против  них  настоЯщую войну,  чтобы силой  вернуть  свою
прежнюю  власть. ЊноговековаЯ пропасть  отделЯла нас от того  времени,  но и
теперь мороз пробирал по  коже,  когда  мы разглЯдывали картины той войны  и
особенно ужасное зрелище жертв, обезглавленных шогготами и выпачканных затем
выделЯемой ими слизью. ‚ конце концов ‘тарцы, прибегнув  к  мощному  оружию,
вызывавшему у врагов нарушениЯ на молекулЯрном и атомарном уровнЯх, добились
полной победы. Ѓарельефы отразили тот период, когда сломленные шогготы стали
совсем ручными и покорились воле ‘тарцев совсем как дикие мустанги ‡апада --
американским  ковбоЯм.  ‚о  времЯ бунта  шогготы доказали, что могут жить на
суше, но новаЯ способность никак не поощрЯлась -- трудности их содержаниЯ на
земле значительно превосходили возможную пользу.
     ‚  юрский  период  на  ‘тарцев  обрушились новые напасти -- из  космоса
прилетели полчища мерзких тварей;  они  соединЯли в себе черты ракообразных,
ибо были покрыты твердым панцирем, а также низших растений, а именно грибов.
‚ мифологии  горных народов  северного  полушариЯ, особенно в ѓималаЯх,  они
запечатлелись  как  Њи-ѓо,  или  ‘нежные  люди.  —тобы  одержать  верх   над
пришельцами, ‘тарцы  впервые за всю свою земную историю решили вновь выйти в
космос, однако, совершив все положенные приготовлениЯ, понЯли, что не сумеют
покинуть  земную  атмосферу.  ‘екрет  межзвездных  перелетов  был  полностью
утрачен.  ‚  результате  Њи-ѓо  вытеснили ‘тарцев  с северных  земель, и  те
понемногу  вновь сбились в антарктическом регионе  -- своей земной колыбели.
‚се  эти перемены не коснулись  подводных владений  ‘тарцев, недоступных длЯ
завоевателей.
     „аже на барельефах бросалось  в  глаза разительное отличие материальной
субстанции  Њи-ѓо или  потомков Љтулху от  плоти  ‘тарцев.  Џервые  обладали
способностью  к  структурным  изменениЯм,  умели   перевоплощатьсЯ  и  вновь
возвращать  себе  прежний  облик.  ‚се  это  было  недоступно  длЯ  ‘тарцев,
по-видимому, их враги прибыли из более отдаленной части вселенной,  чем они.
ЌесмотрЯ на удивительную  плотность тканей и  необычные жизненные  свойства,
‘тарцы  ЯвлЯлись  материальными существами и,  следовательно, происходили из
известного  пространственно-временного   континуума,   в  то  времЯ  как   о
происхождении их врагов можно было, затаив дыхание, строить самые немыслимые
догадки.  ‘ловом, нельзЯ  отнести  к  чистому мифотворчеству разбросанные  в
легендах   сведениЯ   об   аномалии   завоевателей  и  их   внегалактическом
происхождении.  •отЯ этот миф  могли распространЯть  и  сами  ‘тарцы,  чтобы
списать на  него свои  военные неудачи: ведь исторический престиж был у  них
своего рода "пунктиком". Ќедаром в их каменных анналах не упоминались многие
могущественные   и  высокоразвитые  народы  с  неповторимыми   культурами  и
величественными городами -- народы, украсившие собой не одну легенду.
     —ередование  геологических  эпох  и свЯзанные  с  ним перемены  были  с
поразительной Яркостью представлены на резных картах и барельефах. Љое в чем
наши   научные   представлениЯ   оказались  ошибочными,  но   встречались  и
подтверждениЯ некоторых смелых гипотез.  Љак Я уже говорил, именно  здесь, в
этом  невероЯтном месте, мы убедились в правоте  ’ейлора, ‚егенера  и „жоли,
предположивших,   что   все   континенты   суть    части   бывшего   единого
антарктического  материка,  оторвавшиесЯ   от  него  под   действием  мощных
центробежных сил и  дрейфовавшие  в  разные стороны  по  вЯзкой  поверхности
земной  мантии. ќто подтверждалось и очертаниЯми Ђфрики  и ћжной Ђмерики,  а
также направлениЯми главнейших горных цепей.
     Ќа картах, отобразивших ‡емлю времен карбона, то есть сто миллионов или
более  лет тому  назад,  мы  видели  бездонные  ущельЯ  и  трещины,  которые
впоследствии, углубившись, разделили Ђфрику и обширный материк, включавший в
себЯ  …вропу  (легендарную  ‚алусию),  обе  Ђмерики и  Ђнтарктику.  Ќа более
поздних картах материки были уже обособлены друг от  друга, в том числе и на
той, которую вычертили пЯтьдесЯт  миллионов  лет назад в свЯзи  с основанием
ныне мертвого города, где мы сейчас пребывали. €, наконец, на самой поздней,
относЯщейсЯ,  видимо, плиоцену,  карте  очертаниЯ  и  расположениЯ материков
соответствовали нынешним  --  только ЂлЯска