        ђобер Њерль. Њальвиль

--------------------
ђобер Њерль. Њальвиль
Џеревод с французского
ѓ.‘афроновой и ћ.џхниной
_____________________
Origin: FileEcho BOOK
--------------------


              (сканируетсЯ по изданию: Њерль ђ. "Њальвиль". ђоман
                                       Џер.с фр./ €л. ‘.‘околова. -
                                       Њ.: Џравда, 1990 г.

                                       Џеревод с французского
                                       ѓ.‘афроновой и ћ.џхниной.

                                       Ћтсканировано by UDA, 1998г.)


__________________________________________________________________________


                                                             ”ернану Њерлю


        ѓлава I

     Ѓыл у нас  в  ‚ысшем  педагогическом  училище  один  преподаватель  -
горЯчий  поклонник  прустовского  гимна  бисквитному  пирожному.  Џод  его
влиЯнием и Я восторженно проштудировал сей знаменитый  текст.  ‘  тех  пор
немало воды утекло, и сейчас  уже  мне  кажетсЯ,  что  от  этого  изЯщного
кондитерского  изделиЯ  здорово  отдает  литературщиной.  „а,  конечно,  Я
прекрасно знаю, что и вкусовое ощущение, и обрывок  мелодии  действительно
могут  с  пронзающей  остротой  воскресить  в  памЯти  пережитое  когда-то
мгновение. Ќо оно вспыхивает на долю секунды. Љратчайшее озарение - и  тут
же снова опускаетсЯ завеса и  действительность  властно  вступает  в  свои
права. Ђ ведь и впрЯмь, как было бы упоительно вновь обрести свое прошлое,
проглотив кусочек смоченного в липовом настое бисквита.
     Њне не случайно вспомнилось пирожное Џруста: как-то на днЯх в глубине
письменного  стола  Я  обнаружил  старую-престарую  пачку  посеревшего  от
времени табака, видимо, принадлежавшую дЯде. џ отдал ее Љолену. Ћшалев  от
счастьЯ, что сейчас втЯнет в себЯ свое драгоценное зелье, о котором  он  и
мечтать забыл, Љолен набил трубку и жадно ее раскурил. џ смотрел на  него,
и, едва вдохнул клубы табачного дыма, перед глазами всплыло  дЯдино  лицо,
промелькнули картины минувшей жизни. “ менЯ даже дыхание  перехватило.  Ќо
повторЯю, это длилось всего лишь миг.
     Ђ Љолен заболел. €ли он начисто отвык от никотина, или табак оказалсЯ
слишком уж старым.
     ‡авидую Џрусту. “пиваЯсь  прошлым,  он  опиралсЯ  на  весьма  прочную
основу: вполне надежное  настоЯщее  и  неоспоримое  будущее.  Ќо  длЯ  нас
прошлое стало прошлым вдвойне, времЯ вдвойне утрачено, потому  что  вместе
со временем мы утратили и самый мир, в котором текло это времЯ.  Џроизошел
обрыв. Џоступательное движение  веков  прервалось.  €  нам  уже  неведомо,
когда, в каком веке мы живем и будет ли у нас хоть какое-то будущее.
     ‘амо  собой  разумеетсЯ,  мы  маскируем  свое  отчаЯние  словами.  Њы
прибегаем к  иносказаниЯм,  говорЯ  об  этом  обрыве.  ‘перва,  следом  за
Њейсонье, любЯщим громкие слова, мы называли его "„ень „". Ќо это  звучало
слишком уж по-военному. € тогда мы остановились на более скромном, гораздо
более  уклончивом  выражении,  которое   нам   подсказала   по-крестьЯнски
осмотрительнаЯ Њену: "„ень происшествиЯ". Њожно ли сказать безобиднее?
     €менно слова помогли нам навести некоторый порЯдок  в  хаосе  и  даже
установить  линейное  течение  времени.  Њы   говорим:   "до",   "в   „ень
происшествиЯ",  "после".  ’аковы  наши   лингвистические   ухищрениЯ.   Њы
обманываем себЯ словами, и, чем больше удаетсЯ  нам  этот  самообман,  тем
увереннее мы себЯ чувствуем. ‚едь слово "после" обозначает и  наше  зыбкое
настоЯщее, и наше весьма условное будущее.
     Ѓез всЯкого пирожного и клубов табачного дыма мы постоЯнно  думаем  о
нашем мире "до". Љаждый про себЯ, каждый в своем углу. Ќо в  разговоре  мы
следим друг за другом: обращение к прошлому  не  приносит  никакой  пользы
нашему настоЯщему,  жизни  тех,  кто  уцелел.  Њы  избегаем  умножать  эти
воспоминаниЯ.
     „ругое дело, когда остаешьсЯ один. •отЯ мне едва перевалило за сорок,
но со „нЯ происшествиЯ менЯ, будто глубокого старца, мучает бессонница.
     €  вот  ночами  Я  вспоминаю.  џ  намеренно  употреблЯю  глагол   без
дополнениЯ, так как дополнение варьируетсЯ из ночи в ночь. —тобы оправдать
в собственных глазах эту слабость, Я внушаю себе, что мир "до"  существует
теперь только в моем  сознании  и,  если  Я  не  буду  думать  о  нем,  он
перестанет существовать.
     ‘ некоторых пор Я стал  делить  свои  воспоминаниЯ  на  "воспоминаниЯ
привычные" и "воспоминаниЯ случайные". џ даже разобралсЯ, в чем между ними
разница: привычные воспоминаниЯ служат длЯ того, чтобы убедить себЯ в том,
что Я действительно существую, а убежденность в этом мне крайне необходима
в мире "после", где все ориентиры исчезли. ‘вои бессонные ночи Я  заполнЯю
теперь тем, что в зыбучих песках этой бескрайней пустыни, в этом  прошлом,
которое стало прошлым  вдвойне,  Я  расставлЯю  вехи,  чтобы  не  потерЯть
уверенности, что Я не утратил себЯ самого.  Ќе  утратил  ощущениЯ,  что  Я
существую.
     1948 год - одна из этих вех. Њне двенадцать лет. џ только что получил
- и несказанно этим горжусь - лучший в департаменте аттестат об  окончании
начальной школы. ‡а обедом в кухне нашей фермы "ЃольшаЯ  ђига"  Я  пытаюсь
убедить своих родителей в необходимости распахать все наши целинные земли.
Џо моему убеждению, сам здравый смысл это  подсказывает.  €з  сорока  пЯти
гектаров у нас - как, впрочем, и у всех в здешних  краЯх  -  всего  десЯть
отведено под луга и пашню. Ћстальную площадь занимает лес, да еще лес,  не
приносЯщий никакого дохода, с  тех  пор  как  в  нем  больше  не  собирают
каштанов и не заготовлЯют ветви на обручи.
     Њои предки менЯ почти не слушают. ‚се равно что обращатьсЯ к  кочкам.
„а они и цвет свой  словно  позаимствовали  от  земли  -  оба  темнолицые,
темноволосые. џ такой же, как и они, вот только голубые глаза  унаследовал
от дЯди.
     ’еперь Я вижу эту сцену из такой дали,  глазами  взрослого  человека,
многое в ней стало мне понЯтней,  но  даже  сейчас  она  вызывает  у  менЯ
досаду.
     ‚зЯть хотЯ бы мать. ’олько и знает, что жаловатьсЯ да попусту  Языком
молоть. Љ тому же она страдает пороком, свойственным всем недалеким людЯм:
постоЯнно сваливать вину на кого-то  другого.  “добнейшее  оправдание  длЯ
косных натур. —его ради разбиватьсЯ в лепешку, когда все идет из  рук  вон
плохо. Њое предложение взЯтьсЯ за целинные земли ее Явно раздражает.
     - Ђ на какие это  шиши?  -  насмехаетсЯ  она.  -  Њожет,  ты  деньжат
подбросишь, чтобы нанЯть бульдозер?
     Ќо какое бы презрение ни звучало в ее голосе, Я-то знаю, что у них на
книжке есть деньги, обесценивающиесЯ из месЯца в месЯц. џ знаю, почему они
обесцениваютсЯ, мне все объЯснил дЯдЯ. €  теперь  Я  втолковываю  им  это,
понЯтно, без ссылки на дЯдю. ‚прочем, тщетнаЯ осторожность.
     Ћтец хоть и слушает, но помалкивает. Ђ мать  мои  доводы  оскорблЯют.
Ћни скользЯт по поверхности ее непробиваемого  черепа,  покрытого  жидкими
волосами. Ћна даже не смотрит на менЯ. —ерез мою голову она кидает отцу:
     - Њальчишка - просто вылитый твой братец ‘амюэль. Ћдна спесь.  ’олько
бы других учить. Ђ теперь со своим аттестатом  совсем  нос  задрал,  башка
дурацкаЯ.
     Њои младшие сестры Џолетта и Џелажи прыскают, сидЯщую ближе ко мне  Я
пинаю под столом ногой, и девчонка тут же ударЯетсЯ в рев.
     - Ђ в придачу у него еще и злое сердце, - заключает мать.
     € начнет нудить о моем злом сердце. ‡а это  времЯ  можно  съесть  две
тарелки супа и  приготовить  шаброль.  ‚  матери  пропадает  бухгалтерский
гений. Ћна держит в памЯти все мои былые провинности и  при  каждом  новом
прегрешении заново пережевывает их. ’от факт,  что  за  них  Я  уже  понес
наказание, не имеет длЯ нее ровно никакого значениЯ. Њои  преступлениЯ  не
прощены, не забыты, они по-прежнему висЯт на мне тЯжким грузом.
     Ћна нудит с какой-то удивительной плаксивостью в голосе, и этого Я не
в силах вынести. €так, Џелажи воет, Џолетта - кстати, до  нее  Я  даже  не
дотронулсЯ - хнычет. € наконец, финал: Џелажи приподнимает подол юбочки  и
показывает покрасневшую лЯжку. Њатеринские стенаниЯ тут же обрываютсЯ,  и,
мгновенно менЯЯ тон, она переходит на крик:
     - —его ты смотришь, ‘имон? ‚лепи как следует своему сынку.
     „а, Я, конечно, только его сынок, к ней Я не имею никакого отношениЯ.
Ћтец молчит. ’акова его роль в нашем  доме.  ЌедоступнаЯ  доводам  разума,
чуждаЯ всЯкой логике, мать никогда не прислушиваетсЯ  к  его  словам.  Ћна
довела его до немоты, до полного порабощениЯ своей единственной доблестью:
неудержимым словоизвержением.
     - ’ы менЯ слышишь, ‘имон?
     Ќа всЯкий случай Я кладу на стол нож и вилку и начинаю отклеивать зад
от стула, готовЯсь увернутьсЯ от  отцовской  пощечины.  Ќо  отец  даже  не
пошевельнулсЯ. „умаю, это стоит ему немалого мужества, так как  он  знает,
что сегоднЯ вечером в супружеской постели его  ждет  хорошаЯ  взбучка,  уж
тогдато мать ему припомнит все, в чем он был виноват.
     Ќо это мужество труса. џ вспоминаю, как однажды дЯдЯ  -  незабываемое
зрелище! - выскочил с грохотом из-за стола и вложил ума своей супруге, как
две капли воды похожей на мою мать - два брата женились на  двух  сестрах.
€ногда Я задумываюсь, что же все-таки была у них за  семейка,  почему  они
обе такие сухие, неуживчивые, занудные и склочные.
     ’етка не выдержала. Ћна скончалась сорока лет от ненависти к жизни. €
дЯдЯ вознаградил себЯ, он начал ухлестывать за молоденькими девчонками.  џ
не осуждаю его, Я поступил точно так же, став взрослым.
     Ћпасность, кажетсЯ, миновала. џ так и не схлопотал затрещины - ни  от
отца, ни от матери. Њатьта, конечно, с превеликим удовольствием влепила бы
мне ее. Ќо недавно Я поставил на этом точку: не выходЯ из рамок  сыновнего
повиновениЯ, Я, выдвинув вперед локоть, отпарировал готовый обрушитьсЯ  на
менЯ удар. € это не было пассивной защитой: Я  силой  удержал  материнскую
руку.
     - ’ы не получишь сладкого пирога, - после минутного раздумьЯ  заЯвила
мать. - ‚ другой раз будешь знать, как обижать маленьких.
     Ћтец только прищелкнул Языком. ќто все, на что  он  был  способен.  џ
горделиво промолчал. ЏользуЯсь тем, что отец с унылым видом уткнулсЯ носом
в тарелку, а мать отошла к плите взглЯнуть  на  какой-то  лечебный  отвар,
который  она  настаивала  со  вчерашнего  днЯ,  Я  скорчил  страшную  рожу
хныкавшей Џелажи. ’а взревела с новой  силой  и,  обладаЯ  весьма  скудным
запасом слов, пожаловалась матери, что Я на нее "посмотрел".
     - —то же, - сказал Я, невинно тараща глаза (они  казались  еще  более
невинными оттого, что были  голубыми), - теперь мне и  взглЯнуть  на  тебЯ
нельзЯ?
     Њолчание. џ притворЯюсь,  что  без  всЯкой  охоты  доедаю  вкуснейшую
материнскую похлебку. “ менЯ даже хватает мужества отказатьсЯ от  добавки,
которую у нас заведено предлагать. €  пока  они  всей  семьей  с  упоением
чавкают, Я не спускаю глаз с засиженной мухами гравюры, висЯщей над низким
буфетом. ќто репродукциЯ с "‚озвращениЯ блудного сына".
     “ хорошего сына, скромно стоЯщего  в  углу  картины,  очень  грустнаЯ
рожа. € Я его вполне понимаю. ‚едь он так вкалывал на своего отца,  а  тот
пожалел ему  какого-то  жалкого  барашка,  чтобы  он  мог  угостить  своих
приЯтелей. Ђ вот длЯ второго сыночка, длЯ этого негодЯЯ,  когда  он  снова
притащилсЯ на ферму, промотав со шлюхами выделенную ему долю, отец тут же,
не задумываЯсь, закалывает жирного тельца.
     ‘тиснув зубы, Я с горечью думаю: "‚се равно как у нас. Џосмотреть  на
моих сестер: дурехи и недотепы. Ђ вот мать всегда и во всем  им  потакает,
только и знай, что поливает их  одеколоном,  причесывает  да  завивает  им
локоны". џ  хихикаю  себе  под  нос.  ‚  прошлое  воскресенье  Я  неслышно
подкралсЯ к девчонкам сзади и нацепил на их прекрасные кудри паутину.
     ’олько это счастливое воспоминание и  поддерживает  сейчас  мой  дух,
сейчас, когда, готовый уже впасть в отчаЯние, Я  отрываю  свой  взглЯд  от
"Ѓлудного  сына"  и  устремлЯю  его  на  сундук,  где  ждет  своего   часа
благоухающий, круглый, с золотистой корочкой абрикосовый пирог. Љак раз  в
этот  момент  мать  медленно  поднимаетсЯ  с  места  и  не  без  некоторой
торжественности водружает его на стол прЯмо мне под нос.
     џ тотчас же встаю и, засунув руки в карманы, направлЯюсь к двери.
     - Ђ ты разве не съешь  кусочек  пирога?  -  спрашивает  отец  хриплым
голосом, какой обычно бывает у людей, привыкших молчать.
     ЋпомнилсЯ наконец,  но  Я  даже  не  чувствую  благодарности  за  эту
запоздалую поддержку. џ оборачиваюсь и, не вынимаЯ рук из  карманов,  сухо
бросаю через плечо:
     - ЏеребьемсЯ!
     - €шь Язык распустил!  ’ы  как  разговариваешь  с  отцом!  -  тут  же
встревает мать.
     џ не собираюсь  выслушивать,  что  она  понесет  дальше.  ’еперь  эта
волынка надолго. Њало того, что она менЯ лишила удовольствиЯ,  сейчас  она
отобьет всЯкий аппетит у отца.
     џ вылетаю во двор фермы и, засунув в карманы сжатые кулаки, с Яростью
шагаю из конца в конец, “ нас в Њальжаке отца считают добрейшим человеком,
мЯгким, как свежевыпеченный хлеб. Џравильно считают. Ќо уж слишком много в
нем мЯкиша и совсем нет корки.
     ЊоЯ мысль лихорадочно работает,  жгучаЯ  горечь  и  гнев  переполнЯют
менЯ. ‘ этой стервой (Я  именно  так  ее  называю)  невозможно  поговорить
серьезно. —уть что - набрасываетсЯ на менЯ, выставлЯет на посмешище  перед
этими дурехами, да еще и наказывает. Ќет, Я вправду не  могу  простить  ей
этого пирога. € дело тут, конечно, не в самом пироге, а  в  том  унижении,
которое Я из-за него испытал. ђасправив  уже  хорошо  развитые  плечи,  со
стиснутыми кулаками в карманах, Я продолжаю мерить шагами  двор.  Ћставить
без сладкого первого ученика департамента!
     ‚от  она,  пресловутаЯ   последнЯЯ   каплЯ:   чаша   моего   терпениЯ
переполнена. џ задыхаюсь от бессильной  злобы.  ‘  тех  пор  прошло  более
тридцати лет, но Я до сих пор помню, какаЯ во мне тогда клокотала  Ярость.
ЃросаЯ взглЯд в прошлое, Я понимаю, что  не  был  рожден  ќдипом.  „аже  в
помыслах Я не посЯгал на свою €окасту. ђоль €окасты  в  моей  судьбе  было
суждено сыграть другой женщине -  Ђделаиде,  хозЯйке  бакалейной  лавки  в
Њальжаке.  ќта  пышнаЯ  блондинка  заразительно  смеЯлась,  щедро  угощала
конфетами  и,  кроме  того,  обладала   умопомрачительным   бюстом.   ђоль
отца-соперника в этом "эдиповом  комплексе"  Я  подкинул  (ну  и  жаргон!)
своему дЯде. Ћн (в ту пору  Я  об  этом  не  догадывалсЯ)  был  в  близких
отношениЯх с  нашей  прекрасной  лавочницей.  ’аким  образом,  добровольно
отказавшись от своей семьи,  Я,  сам  того  не  знаЯ,  завел  себе  новую,
истинную.
     Ѓыло у менЯ в детстве и еще  одно  дорогое  моему  сердцу  семейство,
созданное моими собственными руками: так называемое  Ѓратство.  Ђрхитайное
общество из семи членов, учрежденное мной в школе Њальжака  (население  41
человек, церковь XII века), это было мое детище, моЯ семьЯ, и  в  качестве
главы этой семьи Я  мог  проЯвить  в  полной  мере  дух  предприимчивости,
которого начисто был лишен мой собственный родитель и который  крепчал  во
мне с каждым днем под моей внешней мЯгкостью.
     ‚идимо, менЯ слишком жестоко обидели, если Я принЯл решение:  укроюсь
в лоне созданной мною семьи. Ќадо только  дождатьсЯ,  когда,  выйдЯ  из-за
стола, отец отправитсЯ вздремнуть после обеда, мать начнет мыть посуду,  а
ее драгоценные завитые дочки будут крутитьсЯ у ее юбки. ’огда Я  проберусь
к себе на мансарду, соберу вещевой мешок (подарок дЯди), затЯну его потуже
и сброшу на дрова, сложенные в поленницу под  самым  моим  окном.  ЏокидаЯ
отчий дом, Я  оставлЯю  на  столе  записку,  адресованную  по  всей  форме
господину ‘имону Љонту, земледельцу, ферма "ЃольшаЯ ђига", Њальжак.


           „орогой папа!
           џ ухожу. ‚ этом доме ко мне относЯтсЯ совсем
        не так, как Я того заслуживаю.
                                   Ћбнимаю тебЯ.
                                              ќмманюэль.

     € пока мой беднЯга отец безмЯтежно спит за плотно закрытыми ставнЯми,
даже не подозреваЯ, что у его фермы нет больше наследника, Я что есть духу
лечу на велике по солнцепеку в сторону ЊальвилЯ.
     Њальвиль -  огромный,  полуразрушенный  замоккрепость  XIII  века  на
выступе гигантской отвесной скалы, возвышающейсЯ над  долиной  реки  ђюны.
Ќынешний владелец замка бросил его на произвол судьбы, а  с  тех  пор  как
тЯжеленнаЯ каменнаЯ глыба, оторвавшись  с  галереи,  опоЯсывающей  донжон,
задавила какого-то туриста, вход в  замок  запрещен.  Ћбщество  по  охране
архитектурных памЯтников вывесило свои таблички, а единственную  дорогу  в
Њальвиль, идущую по склону холма, мэр Њальжака приказал затЯнуть  четырьмЯ
рЯдами колючей проволоки. € как бы подкреплЯЯ  проволочные  заграждениЯ  -
мэриЯ здесь уже ни при чем, - тЯнутсЯ еще метров на пЯтьдесЯт непроходимые
заросли колючего кустарника, разрастающегосЯ с каждым годом  вдоль  старой
дороги, идущей от скалы и отделЯющей головокружительный Њальвиль от холма,
где прилепилась ферма моего дЯди - "‘емь Ѓуков".
     ќто здесь.  Џод  моим  дерзновенным  началом  Ѓратство  нарушило  все
запреты. Њы проделали с ребЯтами невидимую лазейку  в  колючей  проволоке,
прорубили в гигантском  кустарнике  туннель,  который  заканчивалсЯ  столь
хитроумным коленом, что его невозможно было разглЯдеть с дороги. Ќа втором
этаже донжона - главной башни замка  -  мы  частично  восстановили  пол  и
перекинули  от  балки  к  балке  мостки,  сколоченные  из  старых   досок,
позаимствованных мною в дЯдином сарае. ’еперь  через  огромный  зал  можно
было пробратьсЯ в комнату, и Њейсонье, в ту пору уже  вовсю  работавший  в
столЯрной мастерской своего отца,  вставил  там  оконную  раму  и  навесил
дверь, запирающуюсЯ на замок.
     „ождь и снег в башню не попадали. ђебристые сводчатые потолки устоЯли
перед натиском времени. ‚ нашем пристанище имелась также  печка  и,  кроме
того, стол, табуретка и старый тюфЯк, покрытый мешками.
     Њы умели хранить свою тайну. “же целый год как  мы  оборудовали  себе
этот уголок, но никто из взрослых о том не догадывалсЯ. ‚от в этом убежище
Я и решил укрытьсЯ до начала учебного года. Џо дороге Я сумел перекинутьсЯ
словечком с Љоленом, он обо всем расскажет Њейсонье, тот - Џейсу, а  Џейсу
- уже всем остальным. ’ак что, пустившись в эту авантюру,  Я  принЯл  меры
предосторожности.
     џ провожу в заточении весь вечер, ночь и  весь  следующий  день.  ќто
вовсе не так приЯтно, как представлЯлось мне вначале. ‘тоит  июль,  и  мои
товарищи помогают взрослым в поле, Я увижу их не раньше вечера. ‘ам  Я  не
решаюсь высунуть нос из ЊальвилЯ. €з "Ѓольшой ђиги", верно,  уже  сообщили
жандармам.
     ‚ семь часов раздаетсЯ стук в дверь.  џ  жду  долговЯзого  Џейсу,  он
должен подбросить мне пропитание. Ћтодвинув задвижку,  Я  грубо  кричу  со
своего сурового ложа, где целый день провалЯлсЯ с  полицейским  романом  в
руках:
     - ‚ходи, кретин здоровый!
     ‚ходит мой дЯдЯ ‘амюэль. Ћн протестант, отсюда и его библейское  имЯ.
‚от он предо мной, собственной персоной, в клетчатой рубахе с  распахнутым
на  сильной  шее  воротом  и  в  старых  галифе  (он  служил  в  армии   в
кавалерийских частЯх). Ћн  стоит  в  проеме  низкой  двери,  касаЯсь  лбом
каменной перемычки, и, нахмурившись, смотрит на менЯ, но Я вижу,  что  его
глаза смеютсЯ.
     Њне бы хотелось остановить этот кадр. ‚едь  растЯнувшийсЯ  на  тюфЯке
мальчишка - это Я. Ќо и стоЯщий на пороге дЯдЯ - тоже Я. ‚  ту  пору  дЯде
‘амюэлю было на год меньше, чем сейчас мне, а все в один голос утверждают,
что между нами разительное сходство. Њне кажетсЯ, что в  этой  сцене,  где
было сказано так мало слов, Я вижу, как сошлись вместе мальчуган, каким  Я
когда-то был, и взрослый мужчина, каким Я стал теперь.
     Ќарисовать портрет дЯди - это почти что изобразить самого себЯ.  „ЯдЯ
был мужчиной высокого роста, крепкого телосложениЯ, очень широкоплечий, но
с узкими бедрами, на его квадратном, опаленном солнцем лице  над  голубыми
глазами будто углем были нарисованы густые брови. “ нас  в  Њальжаке  люди
необычайно словоохотливы. Ќо дЯдЯ предпочитал молчать, когда  сказать  ему
было нечего. Ђ если он говорил, то говорил очень кратко, без лишних  слов,
сразу о главном. € жесты у него тоже были скупые.
     Ћсобенно мне нравитсЯ в нем твердость характера. ‚едь в моей семье  и
отец, и мать, и сестры - все такие вЯлые. Ќет у них четкости в  мыслЯх.  €
речи както растекаютсЯ.
     ЊенЯ также восхищает дух  предпринимательства,  живущий  в  дЯде.  Ћн
давно распахал все принадлежащие ему земли. ‡апрудив один из рукавов ђюны,
он устроил садки, и у него там водитсЯ форель. “ дЯди прекраснаЯ пасека  с
двумЯ  десЯтками  ульев.  Ћн  даже  купил  по  случаю  счетчик  ѓейгера  и
собираетсЯ поискать уран в вулканической  породе,  выступающей  на  склоне
холма. Ђ когда повсюду начали поЯвлЯтьсЯ ранчо и коневодческие  фермы,  он
тут же продал коров и стал разводить лошадей.
     - џ знал, что ты здесь, - сказал дЯдЯ.
     џ уставилсЯ на него, онемев от изумлениЯ. Ќо уж мы-то  с  ним  хорошо
понимали друг друга. € дЯдЯ тут же ответил на мой безмолвный вопрос.
     - ‚се доски, - сказал он. - „оски, которые ты прошлым  летом  спер  у
менЯ из сараЯ. “ тебЯ не хватило силенок тащить  их,  и  ты  тЯнул  их  по
земле. ‚от Я и пришел сюда по твоему следу.
     ‡начит, целый год ему была известна наша тайна! € он никому и  словом
не обмолвилсЯ, даже мне ничего не сказал.
     - џ проверил, - продолжал он. - Ќа галерее вокруг  донжона  вроде  бы
все в порЯдке, больше с нее уж ничего не грохнет.
     ЊенЯ захлестнула волна благодарности к дЯде. ‡начит, он тревожилсЯ за
менЯ, следил, чтобы тут со мной ничего не  случилось,  но  не  говорил  об
этом, не докучал мне. џ взглЯнул на него, но дЯдЯ отвел глаза в сторону  -
недоставало  еще  расчувствоватьсЯ.  Ћн   схватил   табуретку,   проверил,
устойчива ли она, и, широко расставив ноги, оседлал ее, словно  лошадь.  €
тут же понессЯ галопом прЯмо к цели.
     - ‚от что, ќмманюэль, они никому ничего не сказали. „аже жандармам не
заЯвили. - Ћн улыбаетсЯ. - ’ы же знаешь ее - больше всего боитсЯ,  как  бы
люди не стали судачить. џ тебе вот что хочу предложить. Џоживи-ка  у  менЯ
до конца каникул. Ђ  когда  начнетсЯ  учебный  год,  тут  все  само  собой
образуетсЯ, ты снова вернешьсЯ в свой пансион в ‹а-ђоке.
     Њолчание.
     - Ђ по субботам и воскресеньЯм? -  спрашиваю  Я.  “  дЯди  вспыхивают
глаза. џ перенимаю его манеру: разговариваю полунамеками. …сли Я  мысленно
уже "вернулсЯ" в школу, выходит, Я согласен пожить до конца каникул в  его
доме.
     - …сли хочешь, будешь приезжать ко мне, - говорит он поспешно, махнув
рукой.
     ‘нова недолгое молчание.
     - ‚ремЯ от времени будешь обедать в "Ѓольшой ђиге".
     ќтого совершенно достаточно, чтобы  соблюсти  приличиЯ,  любЯщаЯ  моЯ
мамочка. џ прекрасно понимаю, что подобное соглашение всех вполне устроит.
     - ‚ общем,  -  легко  вставаЯ  с  табуретки,  говорит  дЯдЯ,  -  если
согласен, затЯгивай свой мешок и топай  ко  мне,  на  берег  ђюны,  Я  там
заготавливаю корм длЯ лошадей.
     „ЯдЯ тут же уходит, а Я уже затЯгиваю свой вещевой мешок.
     Џробравшись через туннель в кустарнике и лазейку в колючей проволоке,
Я скатываю под горку на велике в старое  русло  пересохшей  ныне  речушки,
отделЯющее  отвесный  утес  ЊальвилЯ  от  холма   с   пологими   склонами,
принадлежащего дЯде. џ до смерти  рад,  что  наконец  выбралсЯ  из  своего
убежища. ‚ ложбине царит полумрак;  деревьЯ,  которыми  поросли  развалины
крепостных стен, отбрасывают мрачные тени,  и  Я  вздыхаю  полной  грудью,
только когда вырываюсь на простор, в залитую солнцем  долину  ђюны.  ‘амым
чудесным, предзакатным солнцем, какое бывает только летом на ущербе днЯ.
     „ЯдЯ открыл мне волшебство этого часа. ‚ знойном воздухе  разливаетсЯ
томительнаЯ нега. Ќа всем  лежит  золотистый  свет,  изумрудом  наливаетсЯ
зелень лугов и  длиннее  становЯтсЯ  тени.  џ  прЯмиком  лечу  к  красному
дЯдиному  трактору.  ‡а  трактором  тЯнетсЯ  прицеп  с  высоченной   кучей
пожелтевшей травы. Ђ еще дальше, вдоль  берега  ђюны,  высаженные  ровными
рЯдами,  шелестЯт  серебристой  листвой  тополЯ.  џ  люблю  этот  шум,  он
напоминает мне веселый летний дождь.
     „ЯдЯ молча подхватывает мой велосипед, забрасывает  его  на  верхушку
стога и привЯзывает веревкой. ‡атем снова  беретсЯ  за  руль  трактора,  Я
пристраиваюсь сбоку. Њы не произносим ни слова. „аже  не  глЯдим  друг  на
друга. Ќо по тому, как слегка дрожит  его  рука,  Я  догадываюсь,  что  он
сейчас очень счастлив: наконец-то и у него поЯвилсЯ сын,  ведь  моЯ  тощаЯ
тетка так и не подарила ему ребенка.
     Њену ждала менЯ на  пороге  дома,  скрестив  на  плоской  груди  свои
неправдоподобно худые руки. …е иссохшее, словно у мумии, личико  съежилось
в улыбке. …е слабость ко мне подкреплена той ненавистью, какую она  питает
к моей матери. € какую она питала к моей тетке при ее жизни. Ќе  подумайте
бог знает что. Њену не спала с моим дЯдей. „а и служанкой ее не  назовешь.
“ нее есть своЯ землЯ и водЯтсЯ деньжата. „ЯдЯ косит траву  на  ее  лугах,
она ведет его хозЯйство, и он кормит ее.
     Њену - олицетворение худобы,  но  худоба  ее  вовсе  не  унылаЯ.  Ћна
никогда не ноет и даже ворчит както весело. ‚есит  она  сорок  килограммов
вместе со всем своим черным одеЯнием. Ќо  ее  маленькие  черные  глазки  в
глубоких глазницах так и горЯт любовью к жизни.  …сли  сбросить  со  счета
грехи молодости, Њену  -  воплощение  всех  добродетелей,  куда  входит  и
чрезвычайнаЯ бережливость. "‚от до чего экономиЯ довела, - говорит дЯдЯ, -
мЯса-то на заднице совсем не осталось, сидеть не на чем".
     €  работает  она  как  зверь.  Ќадо  видеть,  с   каким   дьЯвольским
проворством мелькают ее тоненькие как спички руки, когда она  обрабатывает
свой виноградник! Ђ тем временем ее  единственный  восемнадцатилетний  сын
Њомо тЯнет за веревку игрушечный паровозик и с упоением "дудукает".
     ‚идимо, длЯ того чтобы придать жизни какую-то остроту, Њену без конца
спорит с дЯдей. Ќо дЯдЯ - ее бог. ‘иЯние  этого  божества  озарЯет  и  мою
персону. ѓотовЯсь встретить менЯ в "‘еми Ѓуках", Њену закатила такой обед,
что мне пришлось  распускать  поЯс.  ЏонЯтно,  не  без  задней  мысли  она
увенчала обед огромным сладким пирогом. …сли бы Я  был  киношником,  Я  бы
крупным планом изобразил этот пирог с наплывом на flashback (обратный кадр
- англ.): год 1947, лето "до".
     …ще одна веха.
     Њне одиннадцать лет, Я влюблЯюсь в  Ђделаиду,  организую  Ѓратство  в
Њальвиле и менЯю свое отношение к религии.
     џ уже упоминал, какую роль длЯ менЯ сыграла бакалейщица из  Њальжака.
Ђделаиде в ту пору было тридцать лет,  и  она  своими  зрелыми  прелестЯми
буквально околдовала менЯ. „олжен признатьсЯ, что  даже  сейчас,  имеЯ  за
спиной такой жизненный опыт, Я благодарЯ этой женщине  неизменно  свЯзываю
щедрость людской плоти с добротою, а  худоба  длЯ  менЯ  -  вы  понимаете,
благодарЯ кому - всегда ассоциируетсЯ с душевной  сухостью.  Љ  сожалению,
вовсе не это ЯвлЯетсЯ темой моего повествованиЯ. €наче Я бы охотно изложил
свою точку зрениЯ по этому вопросу. Љогда аббат ‹еба, подозревавший нас во
всех тЯжких прегрешениЯх, свойственных нашему возрасту, заговорил на уроке
катехизиса о "плотском грехе", мне трудно было представить - поскольку сам
Я нервы и мускулы, - что у менЯ имеетсЯ еще какаЯ-то "плоть".  ‚оплощением
"плоти" длЯ менЯ была Ђделаида, и, когда Я  думал  о  ней,  плотский  грех
казалсЯ мне восхитительным.
     ЊенЯ ничуть не смущало то, что мой несколько тЯжеловесный  кумир,  по
слухам, был довольно легкого  поведениЯ.  Ќапротив,  это  вселЯло  в  менЯ
надежду на будущее. Ќо пройдут  еще  долгие  годы,  пока  молодой  петушок
превратитсЯ в петуха.
     Ђ до тех пор, во всЯком случае летом, у менЯ хватало дел и  без  нее.
‚едь у нас бушевала война. € доблестный  капитан-гугенот  ќмманюэль  Љонт,
укрывшись со своими единоверцами за стенами крепости Њальвиль,  героически
отражал атаки злодеЯ Њейсонье, командующего войсками  ‹иги.  Љонечно,  это
был самый настоЯщий изверг, ведь он собиралсЯ разграбить замок и  вырезать
его обитателей-еретиков  -  мужчин  и  женщин.  †енщин  у  нас  изображали
увесистые вЯзанки хвороста, детей - вЯзанки поменьше.
     Њы  не  договаривались  заранее,  кто  должен  был  победить,  победа
добывалась в честном бою. Љаждый, в кого попадало  или  даже  кого  слегка
касалось копье, стрела или камень - а в рукопашном  бою  острие  шпаги,  -
должен был вскрикнуть: "ѓотов!"- и рухнуть наземь. ‚ыло дозволено  законом
после окончаниЯ битвы добивать раненых  и  умерщвлЯть  женщин,  но  строго
запрещалось насиловать их, как это однажды пыталсЯ сделать верзила  Џейсу,
набросившись на объемистую вЯзанку  хвороста.  Њы  были  чисты  и  суровы,
подобно нашим предкам. ‚о всЯком случае, на людЯх. Ђ хочешь распутничать в
одиночку - твое личное дело.
     Ћднажды мне выпала редкаЯ удача: пустив стрелу с крепостной стены,  Я
угодил в самую грудь Њейсонье. ‚ождь ‹иги упал. ‚ысунув голову из  бойницы
и потрЯсаЯ кулаком, Я громовым голосом крикнул:
     - ‘мерть тебе, католическаЯ сволочь!
     Њой трубный глас поверг в оцепенение  противника.  Ќападающие  забыли
даже, что у них есть щиты, и гугенотские стрелы тут же поразили их всех до
единого.
     ’огда Я медленно вышел из крепости, приказал своим лейтенантам Љолену
и †иро прикончить „юмона и Љонда, а сам перерезал шпагой горло Њейсонье.
     „олговЯзого Џейсу Я прежде всего лишил предмета  его  особой  мужской
гордости, а затем, вонзив ему шпагу в грудь, Я несколько раз повернул ее в
ране, "ледЯным голосом" вопрошаЯ, нравитсЯ ли это ему. џ всегда приберегал
долговЯзого Џейсу напоследок, уж очень здорово он умел хрипеть.
     Ќо вот и кончилсЯ день жаркого сражениЯ. Њы снова собрались  в  своем
пристанище, в главной башне замка, выкурить по сигаретке, а потом пожевать
резинку, чтобы отбить запах курева.
     € тут Я заметил по характерной длЯ него манере двигать челюстЯми, что
Њейсонье чем-то расстроен. Џод  узким  лбом,  увенчанным  коротким  ежиком
волос, его серые, близко посаженные глаза непрестанно и часто моргали.
     - ‘лушай, Њейсонье, - спрашиваю Я  дружеским  тоном.  -  —его  это  с
тобой? ’ы вроде сердишьсЯ?
     ђесницы прыгают еще быстрей. Ћн не решаетсЯ менЯ  критиковать,  знаЯ,
что все обернетсЯ против него самого. Ќо есть чувство долга,  и  оно,  как
видно, сжимает его узкий череп.
     - Џо-моему, ты зрЯ, - наконец с горЯчностью  бросает  он,  -  обозвал
менЯ католической сволочью...
     „юмон  и  Љонда  что-то   одобрительно   бормочут,   Љолен   и   †иро
верноподданически молчат, но Я улавливаю некий оттенок в этом молчании.  €
только у большеголового Џейсу широкое лицо растЯнуто в добродушной улыбке,
он пребывает в полном благодушии.
     - ’ы что! - с вызовом восклицаю Я. - ‚едь это же просто  игра!  Ђ  по
игре Я - протестант, так что же, по-твоему, Я должен называть  "миленьким"
католика, который приперсЯ, чтобы убить менЯ?!
     - ‚ игре тоже не все разрешаетсЯ! - твердо стоит на своем Њейсонье. -
€  в  игре  одно  -  можно,  другое  -  нет!  ‚от,  например,   когда   ты
представлЯешь, что отрубил ему... ну Я говорю о Џейсу... ты  же  на  самом
деле этого не делаешь.
     ”изиономиЯ Џейсу еще шире расплываетсЯ в улыбке.
     - € потом, мы не договаривались, что можно оскорблЯть друг  друга,  -
опустив глаза, не унимаетсЯ Њейсонье.
     - Ђ уж тем более религию, - вставлЯет „юмон.
     џ  смотрю  на  „юмона.  ‚от  уж  кто  обидчив-то,  Я  его  знаю   как
облупленного.
     - Ђ тебЯ-то Я вообще никак не оскорблЯл, - выпаливаю Я  резко,  чтобы
отделить его от Њейсонье. - џ обращалсЯ к Њейсонье.
     - ЉакаЯ разница, - отвечает „юмон, - Я ведь тоже католик.
     џ воплю:
     - Ђ Я-то сам что, разве не католик?!
     - Љатолик, - отрезает Њейсонье. - € ты не должен был оскорблЯть  свою
религию.
     ‚ разговор неожиданно вмешиваетсЯ долговЯзый Џейсу. Ћн заЯвлЯет, что,
мол, все это мура и, вообще, что католики, что протестанты - один черт.
     ’ут уж на Џейсу набрасываютсЯ со всех сторон. ‚ тебе  только  и  есть
что силища да похабство! ‚от и оставайсЯ при них. Ђ  в  религию  лучше  не
суйсЯ!
     - ’ы ведь даже десЯти заповедей не знаешь, - с презрением бросает ему
Њейсонье.
     - Ђ вот как раз и знаю, - отвечает долговЯзый Џейсу.
     Ћн вытЯгиваетсЯ, будто на уроке закона божьего, и  с  жаром  начинает
перечислЯть заповеди, но, дойдЯ до четвертой,  внезапно  умолкает.  ђебЯта
освистывают его, и, посрамленный, он опускаетсЯ на свое место.
     ќтот неожиданный эпизод с  Џейсу  дал  мне  возможность  собратьсЯ  с
мыслЯми.
     - Ќу ладно, - начинаю Я покладистым тоном. - „опустим, Я был виноват.
Ђ когда Я виноват, то Я не как некоторые, Я тут же признаю свою вину.  ’ак
вот, Я виноват, теперь ты доволен?
     - ќтого недостаточно  -  признать,  что  ты  виноват,  -  раздраженно
заЯвлЯет Њейсонье.
     - —то же, по-твоему, Я еще должен сделать?  -  кипЯ  от  негодованиЯ,
спрашиваю Я. - ’ы, может, надеешьсЯ, что Я перед тобой на коленочки встану
за то, что обозвал тебЯ сволочью?
     - „а мне начхать на сволочь, - говорит  Њейсонье.  -  џ  и  сам  могу
назвать тебЯ сволочью, но ты назвал менЯ "католической сволочью"!
     - ‚ерно, - говорю Я, - Я оскорбил не тебЯ, Я оскорбил религию.
     - ’очно, - говорит „юмон. џ смотрю на него. Њейсонье  потерЯл  своего
лучшего союзника.
     - •ватит! Ќадоело уж! - вдруг бросает  малыш  Љолен,  повернувшись  к
Њейсонье, - Љонт признал свою вину, чего еще тебе надо?
     Њейсонье открывает рот, чтобы ответить, но в этот самый момент Џейсу,
довольный, что может отыгратьсЯ, кричит, размахиваЯ руками:
     - ‚се это мура!
     - ‘лушай, Њейсонье, - говорю тогда Я, стараЯсь казатьсЯ справедливым.
- џ обозвал тебЯ сволочью, ты обозвал менЯ сволочью, вот мы и в расчете.
     Њейсонье вспыхивает.
     - џ совсем не обзывал тебЯ сволочью, - говорит он с возмущением.
     џ обвожу взглЯдом членов Ѓратства, печально качаю  головой  и  ничего
ему не говорю.
     - Ќо ты же сам сказал,  что  можешь  тоже  назвать  его  сволочью!  -
уточнЯет †иро.
     - Ќо это совсем другое дело, - говорит Њейсонье.
     Ћн  прекрасно  чувствует,  но  не  умеет   выразить   разницу   между
предполагаемым и действительным оскорблением.
     - Ќу чего ты цеплЯешьсЯ? - говорю Я с грустью в голосе.
     - Ќичего Я не цеплЯюсь, - кричит Њейсонье в последнем  порыве.  -  ’ы
оскорбил религию и не можешь этого отрицать.
     - Ќо Я и не отрицаю этого!  -  говорю  Я  с  полнейшей  искренностью,
разводЯ в стороны открытые  ладони.  -  џ  ведь  только  что  сам  в  этом
призналсЯ. Џравда, ребЯта?
     - Џравда! - подтверждает Ѓратство.
     - Ђ поскольку Я оскорбил религию, - говорю Я решительно, -  Я  должен
просить прощениЯ у того, кто вправе менЯ простить. ("Љто вправе" -  дЯдино
выражение.)
     ’оварищи смотрЯт на менЯ с тревогой.
     - Ќе будешь же ты впутывать в наши дела кюре? - восклицает „юмон.
     Џо нашему общему мнению, у аббата ‹еба мозги набекрень. Љаждый раз на
исповеди он всЯчески стараетсЯ нас унизить; он считает  ерундой  все  наши
грехи, за исключением одного. €споведь обычно протекает следующим образом:
     - Ћтец мой, Я грешен в том, что возгордилсЯ.
     - ‹адно, ладно. Ђ что еще?
     - Ћтец мой, Я обманул учителЯ.
     - ’ак, так, что еще?
     - Ћтец мой, Я грешен в том, что плохо говорил о ближнем.
     - Ќичего, ничего, что еще?
     - Ћтец мой, Я стащил десЯть франков у матери из кошелька.
     - •орошо, хорошо. Ђ что еще?
     - џ занималсЯ непотребными делами.
     - Ђга! - восклицает аббат ‹еба. - Ќу вот, наконец-то мы и добрались!
     € тут начинаетсЯ допрос с пристрастием. ‘ девочкой?  ‘  мальчиком?  ‘
какой-нибудь скотиной? ‘ам с собой? ђаздетый или в одежде? ‹ежа или  стоЯ?
Ќа постели? ‚ уборной? ‚ лесу? Њожет быть, в классе? Ђ не  перед  зеркалом
ли? ‘колько раз? Ћ чем ты думал, когда занималсЯ этим? (Ћ  чем?  Ћ  том  и
думал, что занимаюсь этим, ответил Џейсу.) Ћ ком ты думал? Ћ  какой-нибудь
девочке? €ли о товарище? Ђ  может,  о  взрослой  женщине?  Ћ  какой-нибудь
родственнице, например.
     ‘оздав свое Ѓратство, мы прежде всего дали клЯтву не  проболтатьсЯ  о
нем аббату ‹еба, поскольку никто из нас не сомневалсЯ, что свЯщенник ни за
что не поверит в невинность наших отношений, раз это общество секретное  и
собираетсЯ тайком от взрослых гдето в укромном месте. € тем не менее  наше
Ѓратство было действительно "невинным" в том самом  смысле,  в  каком  это
понимал аббат ‹еба.
     џ пожимаю плечами.
     - џсно, Я не стану докладывать о наших делах кюре. Ћб  этом  даже  не
думайте. џ сказал, что попрошу прощениЯ у того, кто вправе менЯ  простить.
€ теперь Я ухожу.
     џ встаю и отрывисто бросаю:
     - €дешь со мною, Љолен?
     - Љонечно, - отвечает малыш Љолен, чрезвычайно гордый, что  Я  выбрал
именно его.
     €, копируЯ каждое мое движение, он удалЯетсЯ следом за мной,  оставив
онемевших от изумлениЯ сотоварищей по Ѓратству.
     Ќаши велосипеды запрЯтаны в зарослЯх кустарника, неподалеку от замка.
     - —ешем в Њальжак, - коротко командую Я.
     Њы мчимсЯ  бок  о  бок,  не  произносЯ  ни  слова,  даже  когда  наши
велосипеды катЯтсЯ по равнине. џ очень люблю малыша Љолена, и  Я  всЯчески
поддерживал его, когда он только поступил в школу, потому что  среди  этих
здоровенных парней, которые в двенадцать лет уже сами водили трактора,  он
казалсЯ легким и хрупким, как стрекоза, - с быстрыми  и  хитрыми  глазками
орехового цвета, бровЯми домиком  и  улыбчивыми,  так  и  ползущими  вверх
уголками губ.
     џ надеЯлсЯ, что в церкви уже никого  нет,  но,  едва  мы  уселись  на
скамье у исповедальни, из ризницы, шаркаЯ ногами,  вышел  согбенный  аббат
‹еба. ‚ полутьме Я с содроганием заметил, как поЯвилсЯ из-за  колонны  его
длинный крючковатый нос и торчащий вперед подбородок.
     Љак только он завидел наши фигуры в этот неурочный час в  церкви,  он
набросилсЯ  на  нас,  будто  хищный  коршун  на   лесных   мышат,   вперив
пронизывающий взглЯд в наши глаза.
     - —его это вы сюда заЯвились? - грубо спрашивает он.
     - џ  зашел  немного  помолитьсЯ  в  храме,  -  отвечаю  Я,  глЯдЯ  на
свЯщенника простодушным, Ясным взором, благопристойно скрестив  ладони  на
гульфике штанов. € елейным голосом добавлЯю: - Љак вы нас учили...
     - Ђ ты? - строго обращаетсЯ он к Љолену.
     - џ тоже, - отвечает Љолен, но  его  смешливый  рот  и  хитрые  глаза
ставЯт под сомнение серьезность ответа.
     Ћн  нахлынувшего  подозрениЯ  у  кюре  даже  расширились  глаза,   он
поочередно смотрит то на менЯ, то на Љолена.
     - Ђ уж не покаЯтьсЯ ли  в  чем  вы  сюда  пришли?  -  спрашивает  он,
обращаЯсь ко мне.
     - Ќет, господин кюре, - говорю Я с твердостью в голосе. € добавлЯю: -
‚едь Я исповедовалсЯ только в эту субботу.
     Љюре  с  негодование   распрЯмлЯет   согбенную   спину   и   говорит,
многозначительно глЯдЯ на менЯ:
     - ’ы хочешь сказать, что с субботы по сей день у тебЯ не было грехов?
     џ слегка тушуюсь. “вы, свЯщеннику известно о моей преступной  страсти
к Ђделаиде. ‚о всЯком случае, Я считаю ее таковой с той минуты, когда кюре
на исповеди воскликнул: "‘тыдись! Џо возрасту эта женщина годитсЯ  тебе  в
матери. - € непонЯтно почему добавил: -  €  ведь  она  весит  в  два  раза
больше, чем ты". Љак будто в любви имеют какое-то значение килограммы. ’ем
более когда все сводитсЯ только к "дурным мыслЯм".
     - Ѓыли, конечно, но ничего серьезного.
     - Ќичего серьезного! - восклицает с  возмущением  свЯщенник,  сцеплЯЯ
пальцы. - —то же, например?
     - џ солгал отцу, - наобум говорю Я.
     - ’ак, так, - бормочет аббат ‹еба. - Ђ что еще?
     џ смотрю на него. Ќе заставит же он менЯ насильно  каЯтьсЯ  в  грехах
прЯмо так вот сразу, посреди церкви! „а еще в присутствии Љолена!
     - Ѓольше ничего, - не дрогнув, отвечаю Я.
     Ђббат ‹еба бросает на менЯ испытующий взглЯд,  Я  решительно  отбиваю
его простодушной Ясностью своих глаз, и этот  взглЯд  сникает,  скатываЯсь
куда-то вниз по длинному носу.
     - Ђ у тебЯ? - спрашивает он, обернувшись к малышу Љолену.
     - “ менЯ то же самое! - отвечает Љолен.
     - “ тебЯ то же самое! - хихикает свЯщенник. - ’ы, значит, тоже солгал
отцу и считаешь это несерьезным грехом.
     - Ќет, господин кюре, - говорит Љолен, - Я солгал не отцу, а  матери.
- € уголки его смешливого рта ползут вверх.
     џ боюсь, что аббат ‹еба сейчас взорветсЯ и выставит  нас  из  свЯтого
храма. Ќо ему удаетсЯ совладать с собой.
     - ‡начит, - говорит он, по-прежнему обращаЯсь к Љолену,  и  в  голосе
его слышитсЯ угроза, - значит, тебе пришла в голову благаЯ мысль  зайти  в
церковь и помолитьсЯ богу?
     џ уже открываю рот, готовЯсь ответить, но аббат резко обрывает менЯ.
     - Џомолчи, Љонт! ‚ечнаЯ историЯ! ‘лова никому не дашь сказать!  Џусть
отвечает Љолен!
     - Ќет, господин кюре, эта мысль пришла в голову не мне, а Љонту.
     - Ђх, значит, Љонту! —удесно! —удесно! ќто уже начинает  походить  на
правду, - с тЯжеловатой иронией замечает кюре. - Ђ где вы были, когда  эта
мысль осенила его?
     - Ќа дороге, - говорит Љолен. - Њы ехали на велосипедах, и вдруг ни с
того ни с сего Љонт говорит мне: "Џослушай, не заехать ли нам помолитьсЯ в
це