овелителЯ? Љто сможет наказать вас
за  что-либо, кроме него?  Љто  единственный  из  богов  заслуживает  нашего
поклонениЯ? Љто, если не...
     Ћн замолчал, и толпа хором ответила ему, троекратно прокричав:
     -  Ќаш  Џовелитель!   Ќаш  Џовелитель!  Ќаш  Џовелитель!  ‹ица  тех  из
собравшихсЯ,  кого Џакс могла видеть, выражали не столько энтузиазм, сколько
страх.  Ќе  все  были  так  уж  воодушевлены  возможностью  поучаствовать  в
медленном умерщвлении  паладина, как в самом  начале, когда им  предоставили
право  просто  поизмыватьсЯ  над  беззащитной  женщиной.  Џакс  понЯла,  что
по-своему даже сочувствует этим несчастным людЯм, по незнанию вверившим свои
души столь жестокому божеству и столь коварным и безжалостным служителЯм его
культа.
     - „а,  наш Џовелитель могуч  и непобедим! ‹иарт  всесилен!  - продолжал
завывать жрец. - Џрезренные рабы, вы  недостойны даже произносить  вслух его
имЯ!  ќто право  будет  дано  лишь  тем из  вас,  кто  взойдет  на  алтарь и
поклЯнетсЯ в верности ‹иарту. Ќо вы знаете, кто он длЯ вас и длЯ всего мира.
- †рец поднЯл руку, сжатую в кулак. Ћтвет последовал незамедлительно.
     - Ќаш Џовелитель! - прокричала толпа. †рец заметил,  что  Џакс  открыла
глаза, и вновь подошел к ней. Ћна спокойно встретила его взглЯд.
     - Ќу что, ты снова с нами? - спросил жрец.
     - ‚еликий  ѓосподин  всегда  с  нами,  - сказала  она.  ‚ толпе  кто-то
присвистнул  от  изумлениЯ.  Ќесколько  человек  рассмеЯлись.  ‚торой  жрец,
подскочив к Џаксенаррион, дважды ударил ее по бокам.
     - ‘удЯ по  твоим шрамам, не  слишком-то он  защищал тебЯ. џ  даже готов
предположить, что ты уже побывала в руках верных слуг нашего ЏовелителЯ.
     -  Ќет,  - ответила Џакс. - ќто  следы работы Ђчрии. †рец изо всех  сил
ударил ее кулаком в живот.
     - Ќе  произноси  этого  имени  вслух,  недостойнаЯ!  Џакс,  восстановив
дыхание, прохрипела:
     - ’ы... ее... боишьсЯ...
     …ще один удар  в  живот, а  затем другой - в  лицо.  Џотом жрец схватил
лежавший на полу колючий кнут, которым до того он избивал ребенка, и показал
это страшное орудие Џакс.
     - џ думаю, что это научит тебЯ уважению к нашему Џовелителю. Ћн сильнее
Џовелительницы Џаутины и, в отличие  от нее, не выпускает  попавших к нему в
плен врагов.
     †рец хлестнул кнутом по ногам Џакс, затем по животу. Џотом он зашел  ей
за спину, и пЯть ударов вспороли кожу. Љровь потекла по спине  Џаксенаррион,
по ногам, закапала на пол.  Џакс стиснула  зубы, пытаЯсь противостоЯть дикой
боли. Џрежде чем боль хоть чуть-чуть отступила, мучители перешли к следующей
пытке. €з жаровни щипцами  были  извлечены раскаленные  цепи.  Ћдной  из них
жрецы обмотали талию Џакс. ‡атем намотали две другие ей  на ноги от  колен и
ниже. Џакс почувствовала запах паленой кожи.
     ‡рители, избранные жрецами,  вновь  были  приглашены на  помост принЯть
участие  в издевательствах. Њногим  мужчинам  не  терпелось  воспользоватьсЯ
возможностью  утолить свою  похоть,  но,  заметив,  как кто-то  потЯнулсЯ  к
застежкам на штанах, жрец остановил его жестом и сказал:
     - …ще  рано. Џодожди, всему  свое времЯ, а пока  радуйсЯ тому, что тебе
дозволено.
     ЏоднЯвшиесЯ на помост стали бередить раны Џакс, ковырЯть их пальцами и,
подражаЯ  жрецам,  тыкать   ее  в  самые  болезненные  синЯки   и   ссадины.
Џаксенаррион увидела, как один  из них облизал палец, вымазанный в ее крови.
Ћт этого ее чуть не вывернуло наизнанку. †рецы рассмеЯлись.
     -   —то,   нравитсЯ?  Ќичего   особенного,  кровь   как  кровь,  можете
попробовать!
     Њногие действительно стали тотчас же мазать ладони и пальцы ее кровью и
облизывать  их. Џакс вдруг вспомнила, скольких солдат противника довелось ей
убить в бою. ‘колько крови - чужой крови - довелось ей пролить. Ќо никогда в
жизни ей и в голову не приходило попробовать на вкус эту кровь.  Ќикогда она
не  слышала  и  о  том, чтобы другие солдаты  проЯвлЯли такую  бессмысленную
жестокость.
     Џри этом, как она заметила, многие из  тех, кто находилсЯ в зале и даже
был приглашен принЯть участие в пытках, выглЯдели еще более напуганными, чем
раньше.  €м Явно  не доставлЯло удовольствиЯ  то, в чем они участвовали. Ћни
опускали головы и  старались не глЯдеть  ни на  Џакс,  ни  на жрецов. Џрошло
довольно  много времени  до того, как жрец приказал всем  снова спуститьсЯ с
помоста в глубину зала.
     †рец, который был выше  ростом,  щипцами вынул  из жаровни  раскаленную
металлическую пластину.
     - ’еперь, когда ты отмечена печатью ‹иарта, - сказал он, - мы не должны
особенно  портить  твою внешнюю  красоту. Ќо если мы украсим  тебЯ  хорошими
ожогами вот  здесь, - с  этими  словами  он  приложил пластину к  внутренней
стороне бедра Џакс, - твоЯ внешность не пострадает, но ты никогда не сможешь
ездить верхом, да и ходить будешь с огромным трудом, хромаЯ и переваливаЯсь.
-  Џоследних слов  мучителЯ  Џакс  уже  не слышала.  Ќе знала  она  и  того,
насколько глубоким был полученный ею ожог. …й  казалось,  что пламЯ охватило
всю ее ногу.
     - “ нас еще  кое-что приготовлено, - доверительным  тоном сказал второй
жрец. - …сли мы  испробуем на  тебе  все телесные  пытки,  боюсь,  ты уже не
сможешь оценить наше мастерство в причинении душевных страданий. џ предлагаю
на времЯ переключитьсЯ и занЯтьсЯ твоими чувствами и убеждениЯми.
     Џо его команде  двое  охранников вышли через  одну из  дверей  и вскоре
вернулись, втащив в  зал девочку-подростка, совершенно незнакомую Џакс. ‘удЯ
по ее одежде, она была прислугой в  каком-то  богатом  доме. ‚  рот  ее  был
засунут клЯп, а руки свЯзаны за спиной. Љак только жрец вынул клЯп у нее изо
рта, девочка громко закричала.
     - ‡аткнись! - еще громче крикнул  жрец и хлестнул  ее по лицу. - €здашь
еще хоть звук,  Я...  - Ћн  счел ненужным конкретизировать угрозу. „евочка и
без  того замолчала  и  лишь  полными  слез глазами следила  за  каждым  его
движением. †рец обернулсЯ к Џаксенаррион.
     - ‚ремЯ от  времени мы  берем очередную жертву  прЯмо с улицы, - сказал
он.  - ќта девчонка слишком  поздно гулЯла в темном переулке.  Њы решили  не
отказывать себе в удовольствии заполучить очередную жертву.
     ’олько  в  этот  момент  девочка  увидела  истерзанную,  привЯзанную  к
перекладине Џакс. “жас исказил  ее  лицо, и  она  дернулась, словно  пытаЯсь
убежать.  Ћдин  из  стражников  заломил ей руку,  и  девочка, осев  на  пол,
сдалась, подчинившись грубой силе.
     - Ќу  что, паладин, предлагаю тебе другую сделку, - объЯвил жрец.  Џакс
промолчала. - €так, ты обЯзалась радовать нашего ЏовелителЯ пЯть дней и пЯть
ночей. Џрошло совсем  немного времени,  и у нас есть еще пЯть  дней и четыре
ночи, чтобы испробовать на  тебе  все  самые  изощренные  пытки. Ќо  если ты
согласишьсЯ с тем, что наш Џовелитель всесилен, нам не придетсЯ калечить эту
девочку, доказываЯ тебе его могущество и  свое мастерство. …сли же ты будешь
неразумно упорствовать в том, что  твои  боги, как ты  их  называешь,  более
могущественны,  нам придетсЯ доказать их и твое бессилие,  заставив страдать
этого   ребенка.  ‚едь  не   мы,  а  ты  называешь  своего  ѓеда  спасителем
беззащитных. ’ы называешь себЯ его паладином. Њожет быть, это и так, но даже
ты,  паладин так  называемого  защитника  несчастных и отчаЯвшихсЯ,  сможешь
спасти ее только именем нашего ЏовелителЯ.
     - џ прошу  вас... - ѓолос девочки был  слаб и едва слышен, но глаза  ее
смотрели прЯмо в глаза Џакс. -  Џожалуйста, сделайте то, что они говорЯт. Ќе
позвольте им...
     Џакс отвернулась, посмотрела  в толпу почитателей ‹иарта, на жрецов, на
охрану, потом вновь в глаза девочке.
     - Ќет, - твердо сказала она. - џ не могу.
     - €так, - возвестил высокий  жрец, - тебе, по-моему, начинает нравитьсЯ
то, чем мы здесь занимаемсЯ. •очешь посмотреть еще? Ќе  могу не согласитьсЯ.
‡релище предстоит достойное вниманиЯ.
     ѓде-то в толпе раздалсЯ издевательский смешок.
     -  Ќет,  -  ответила Џакс,  -  мне никогда  не  доставлЯло удовольствиЯ
причинЯть  кому-то боль или видеть, как кого-нибудь мучают на моих глазах. -
„евочка  открыла рот, чтобы что-то сказать, но  Џакс, не  дав ей заговорить,
продолжала:
     - џ не могу предать богов, которым дала клЯтву. Ђминь, дитЯ мое. џ могу
лишь молитьсЯ за  тебЯ, за то, чтобы ѓед и ‚еликий ѓосподин защитили  тебЯ и
утешили, дали тебе сил. џ молю  ѓоспожу Њира, чтобы она даровала тебе мир  и
покой. Ќо повелитель  этих рабов принадлежит к черным силам  зла. џ не  могу
обратитьсЯ к нему с молитвой.
     - Ќу что ж, тогда ей предстоЯт адские мучениЯ, и виновата в этом будешь
ты и никто другой, - сказал жрец.
     - Ќет!  …сли  вы причините ей боль,  она будет страдать только по вашей
вине. Ќе Я пытаю невинных, но вы.
     - ’ы. можешь остановить это, помочь невинной жертве.
     - ђазве  это в моих силах?  -  Џакс попыталась улыбнутьсЯ, но ее улыбка
больше походила  на  очередную  рану на ее лице.  - ’ы говоришь,  что Я могу
остановить это. Љак? Џоверив  тебе? ‘ какой стати? —то ты  сделал,  чтобы  Я
могла поверить хоть  единому твоему слову? Џока Я здесь, в вашей  власти, вы
можете делать  все,  что  захотите. Ђ  вам  нравитсЯ  причинЯть людЯм боль и
страданиЯ.  Ђ  кроме того, как  Я  вижу,  ваш  так  называемый  повелитель -
изрЯдный трус. ’олько получив заложника, он начинает издеватьсЯ над другими.
џ  не  могу  назвать  его  великим  божеством.  ‚ы  называете   его  ‹иартом
‚сесильным? Љак же! ‘корее ‹иарт †алкий ’рус.
     -  ѓедовскаЯ  стерва!  - закричал жрец, схватил  с пола  кнут  и дважды
хлестнул им Џакс, прежде чем второй перехватил его руку.
     - Ѓрат,  она сильнее, чем  ты думал.  Ћна провоцирует  тебЯ на излишнюю
спешку. ’ы же знаешь, что, пока она без сознаниЯ, она отдыхает.
     -  џ не позволю ей упасть в  обморок, - ответил первый жрец. Ћн намотал
кнут  на руку поверх перчатки  и провел им, как  теркой, по израненной спине
Џакс. ‡атем, вымазав в крови вторую руку, он показал  ей алую ладонь и у нее
на глазах облизал пальцы. - Ђ если она все  же отключитсЯ, это времЯ, каждаЯ
минута,  будет  прибавлено  к общему  времени,  положенному нам  по условиЯм
сделки. џсно тебе, паладин?  Ђ кровь-то у тебЯ сладкаЯ! ‘коро придет времЯ -
попробуем, каково на вкус твое мЯсо. - Ѓыло  видно, что гнев,  вспыхнувший в
нем  при  оскорбительных  словах  в  адрес его божества, прошел, и жрец  уже
спокойно обернулсЯ к плакавшей девочке и сказал, обращаЯсь к Џакс:
     -  ’ы,  паладин, слушай  менЯ внимательно. Њожно, не  убиваЯ  человека,
изуродовать  его  на  всю  жизнь. Ќекоторые способы...  скажем так...  более
артистичны,  чем другие.  Џредлагаю  тебе оценить  вот этот. - ‚зЯв  большие
щипцы,  он  вынул  из жаровни  камень  размером с  кулак. - ‚идишь?  ѓорЯчий
камень. Џриложи его к суставу - например, к коленному, с внутренней стороны,
и  свЯжи ногу так, чтобы  он там  и оставалсЯ.  Ћн  глубоко вжаритсЯ в тело,
пережжет все сухожилиЯ,  высушит их. Љак видишь, потребуетсЯ не так уж много
времени и совсем немного усилий,  чтобы ножка или ручка этой девочки никогда
больше не  смогли  ей служить. Њожно  использовать этот  способ с  коленным,
локтевым суставом, с ладонью, или засунуть этот камень человеку  под мышку -
все зависит от того, какого размера камень выбрать длЯ процедуры.
     Љонвоиры подтащили девочку к  тому месту, откуда Џакс могла  ее видеть,
швырнули лицом на пол, навалились на нее и  задрали подол юбки. †рец положил
камень на  коленный сгиб, и стражи  тотчас же  согнули ей ногу, зажав камень
между голенью  и  бедром,  и  в несколько  секунд  стЯнули ремнЯми.  „евочка
кричала изо всех сил, и  крик ее эхом разносилсЯ под сводами зала. ‘тражники
отпустили ее  и  перерезали  веревки,  которые свЯзывали  ребенку руки.  Ћна
поползла по  полу,  продолжаЯ кричать  и  времЯ  от  времени пытаЯсь сорвать
затЯнутые мертвыми узлами ремни на ноге.
     Џакс чуть не  лишилась чувств.  Ћна была  бессильна  помешать тому, что
происходило прЯмо перед ней. ‡акрыв глаза, она попыталась сосредоточитьсЯ на
образе  ѓеда,  помолитьсЯ.  Ћна  слышала,   как  толпа  приверженцев  ‹иарта
смеЯлась, кричала, веселилась,  радуЯсь  страданиЯм ни  в  чем не  повинного
ребенка. Ћна  почувствовала, как кто-то впилсЯ ей в израненную  ногу. Ћткрыв
глаза, она увидела девочку, котораЯ, добравшись до помоста, пыталась залезть
на него и при этом кричала сквозь слезы.
     - џ умолЯю вас! “молЯю! - почти выла она. - Ћстановите их!
     - џ не могу, - пробормотала Џакс. - ’олько ѓед...
     - Ќет, вы... - „евочка застонала и обеими руками вцепилась в ногу Џакс,
пытаЯсь  расцарапать, разорвать ей  сухожилиЯ. - ‚ы  не  хотите  помочь!  „а
будьте вы проклЯты! -  Ћна  в  последний раз  попробовала подтЯнутьсЯ, чтобы
влезть  на помост,  но силы ее  оставили,  и она рухнула  на пол,  продолжаЯ
стонать. Џакс трЯхнула головой. ‘лезы жгли ей глаза. ‘ердце,  казалось, было
готово остановитьсЯ  у нее в груди. †рецы  дождались,  пока крики девочки не
сменились  бессильными  рыданиЯми,  затем  дали  команду  стражникам,  и  те
разрезали ремни и распрЯмили ей ногу. „евочка издала последний пронзительный
крик, когда пинком сапога камень выбили у нее из-под колена. Ћн покатилсЯ по
полу, уносЯ на себе клочьЯ дымЯщегосЯ мЯса и обгоревшей кожи.
     - Ќу что,  паладин? ‡ащитил ее твой ѓед? - спросил  жрец, пнув плачущую
девочку сапогом.
     Џакс ничего  не ответила. …й  приходилось  всеми  силами души  боротьсЯ
против  насылаемого на нее отчаЯниЯ. Ћна  заставила себЯ подумать о том, как
сейчас скачет  на  восток  король в окружении оруженосцев.  Њеньше  всего на
свете она хотела причинЯть боль кому бы то ни было из-за своих убеждений. Ќо
даже сейчас она  не считала,  что поступила  не  правильно, не пойдЯ  на эту
сделку. Џрошло немало времени, прежде чем жрец снова обратилсЯ к ней:
     -  „умаешь, твой защитник спасет тебЯ? Ђ зачем ты ему нужна? Ќеужели ты
с ногами, изуродованными таким образом, останешьсЯ ценным  приобретением длЯ
своего ордена? Ђ представь  себе свои руки - руки, которые  привыкли сжимать
оружие, - изуродованные  такими  же страшными ранами. -  †рец прикоснулсЯ  к
локтевому сгибу правой  руки Џакс, затем провел перчаткой  у нее под мышкой.
Џаксенаррион вздрогнула. - џ вижу,  ты  понимаешь,  о чем  Я  говорю. Љакому
небесному покровителю воинов ты будешь нужна поcле этого? ‡начит, нет смысла
ускорЯть демонстрацию прЯмо сейчас. - Ћбернувшись к конвоирам, он сказал:
     - ‘вЯжите девчонку и утащите ее отсюда. Ћна нам еще пригодитсЯ.
     - Ќет! - выкрикнула Џакс.
     - —то  значит  -  "нет"?  ’ы  здесь будешь  приказывать? €ли  ты хочешь
признать власть и силу нашего ЏовелителЯ?
     - Ќет, Я лишь хочу, чтобы  вы не трогали ее  больше. Ћна ничего вам  не
сделала.
     - Ќу и что с того? Ђ если это нам просто нравитсЯ?
     - €  кроме  того, ее мучениЯ научат  тебЯ уму-разуму. ’ы  поймешь,  что
выхода у тебЯ нет.  ’вои душевные страданиЯ и страх - вот что  дает истинную
радость  нашему Џовелителю. ‚прочем, ты можешь порадовать его  еще больше, а
вдобавок к этому спасти девчонку, смирившись с очевидным и признав его своим
повелителем.
     Џакс стала  молитьсЯ, пытаЯсь передать  девочке хоть  крохи целительной
силы,  дарованной  ей  богами.  Џакс  почувствовала  ласковое  прикосновение
невидимых  рук к своей голове,  но ни единого намека на  то, что  исцелЯющаЯ
энергиЯ передалась девочке. ’а по-прежнему лежала лицом в пол, лишь рыданиЯ,
сотрЯсавшие ее все это времЯ, стихли.
     „олгое времЯ после этого Џакс так и висела перед толпой, привЯзаннаЯ за
руки и за ноги. Ћна обратила внимание на то, что многие присутствовавшие  не
выдерживали  и уходили из  зала. ‚ообще всЯ толпа постепенно  менЯлась: одни
почитатели черного  культа приходили, другие уходили  куда-то  через двери в
стенах  зала. Ќекоторые  через какое-то  времЯ возвращались.  †рецы вновь  и
вновь  подходили к Џакс и начинали опЯть избивать ее  кнутом или придумывали
какое-нибудь  очередное  издевательство. ‚  какой-то момент  они  попытались
поднЯть лежавшую все это времЯ на полу девочку и обнаружили, что она умерла.
…е  тело тотчас же вытащили из зала. ‘колько прошло времени,  Џакс не знала.
Ѓоль и  жажда вконец измучили  ее. Ќо стоило ей потерЯть  сознание,  как  ее
сразу же вновь приводили  в чувство. ‚ итоге она почти свыклась с постоЯнной
болью  и  желала лишь одного  -  забытьсЯ  и таким  образом отдохнуть. —ерез
какое-то  времЯ  она  заметила,  что   количество  желающих  насладитьсЯ  ее
мучениЯми вновь увеличилось.
     ‘тражники внесли в зал и выстроили в рЯд перед помостом несколько ламп,
от которых, помимо слабого красноватого света, исходила резкаЯ омерзительнаЯ
вонь.  „ым  столбами поднималсЯ  над  этими светильниками-курильницами и  на
уровне глаз Џакс  клубилсЯ,  извивалсЯ и превращалсЯ в  одно  неопределенной
формы облако. ‚ полуобморочном состоЯнии  Џакс  смотрела  на него, удивлЯЯсь
тому,  что у нее  еще находЯтсЯ силы, чтобы пытатьсЯ  понЯть, на  что похоже
изменЯющеесЯ поминутно облако.  ќти размышлениЯ и  наблюдениЯ отвлекли ее от
заклинаний, читаемых жрецами. Џакс даже нашла в себе силы повторить про себЯ
молитву и десЯть заповедей ѓеда.  Ќо боль  и усталость  все же сделали  свое
дело:  как  только  стражники  направились  к  ней,  она  не  смогла  больше
сосредоточитьсЯ ни на  чем,  кроме ожиданиЯ новых  страданий.  “  нее  свело
живот,  Язык прилип  к пересохшему небу. „вое охранников  перерезали  ремни,
которые удерживали  запЯстьЯ  Џакс, и отпустили ее. Ћна  рухнула  вниз  всем
телом,  лицом вперед, ударившись об пол, словно  сброшенный с  телеги мешок.
Џакс на  мгновение вновь  потерЯла  сознание  и  даже  не почувствовала, как
стражники обрезают ремни, удерживавшие у столбов ее ноги. Ћна пришла в себЯ,
лишь когда ее ступни также стукнулись об пол.
     Ћблегчение от того, что руки перестало вырывать из тела, было недолгим.
Ќе  прошло и минуты, как конвоиры схватили ее за руки и за ноги и перетащили
на  каменный  алтарь в центре помоста. Ћни  вновь привЯзали ее за запЯстьЯ и
лодыжки так, что  грубаЯ каменнаЯ глыба впилась шероховатостЯми в израненную
спину Џакс. ‚ысокий  жрец положил  плоский, довольно большой камень на живот
Џаксенаррион. ‡атем из-за его спины показалсЯ его напарник  и положил второй
камень ей на  грудь.  Џакс гадала, что  будет  дальше.  Џока  что  камни  не
доставлЯли ей особого неудобства, если не считать боли в тех местах, где  их
вес  пришелсЯ  на  ожоги.  Ћна  ждала,  что произойдет. Џока что, не  ощущаЯ
сильной боли  в руках  и плечах и  имеЯ возможность расслабить шею,  положив
голову на  каменную глыбу,  она чувствовала  себЯ куда лучше, чем  до этого.
‚прочем,  через минуту дикаЯ боль  прокатилась волной от пальцев  к локтЯм и
плечам.  ‘тало  восстанавливатьсЯ  кровообращение,  и  затекшие,   онемевшие
конечности горели, словно  в  огне.  ’ем  временем жрецы подозвали зрителей,
сказав им подойти поближе.
     - Њы продемонстрируем вам пытку,  котораЯ применЯетсЯ только в  случаЯх
особо важных жертвоприношений, таких как сегоднЯшнее, - сказал  первый жрец.
- Њы будем прибавлЯть вес к этим  камнЯм, используЯ длЯ этого звеньЯ тЯжелой
железной цепи. ‚ес будет  увеличиватьсЯ  до тех  пор, пока она не перестанет
дышать. Џотом мы снимем несколько звеньев, и тогда главным мучителем длЯ нее
станет времЯ. ђано или поздно ее тело не выдержит, легкие не  смогут втЯнуть
в себЯ  воздух, и дыхание  остановитсЯ. ‚ы  же будете  нашими помощниками  в
ритуальной части этой процедуры. ‚ы вручили свои  души  нашему Џовелителю, и
теперь  от вашего имени мы,  действуЯ ему во славу, будем добавлЯть  столько
звеньев цепи, сколько вы потребуете.
     ђЯдом  с  алтарем стоЯл  большой кувшин, в  который  каждый подходивший
бросал  монету  или  две.  Џо команде жрецов  стражники  опускали  на  камни
соответствующее число звеньев железной цепи. Ћдин человек в богатом шелковом
одеЯнии положил  в копилку  большую  серебрЯную  монету.  „венадцать звеньев
зараз опустились Џакс на грудь.
     ЌавалившаЯсЯ на  нее тЯжесть  впечатала  спину  Џаксенаррион  в  камень
алтарЯ.  Џеред нею прошла лишь половина толпы, а  ей уже было тЯжело дышать.
Ћна попыталась напрЯчь грудь и вдыхать за  счет  мышц живота, но жрецы сразу
же добавили груза именно на нижний камень. Џеред  глазами Џакс опЯть поплыли
разноцветные круги. Ћна зажмурилась, пытаЯсь сосредоточитьсЯ лишь  на  своем
дыхании. Ћна  слышала  жрецов, но уже  не  могла разобрать,  что именно  они
говорЯт. Љогда сознание должно было вот-вот покинуть Џакс, тЯжесть перестала
увеличиватьсЯ.  Ћна уже  не понимала,  что происходит,  а лишь  инстинктивно
боролась  за  каждый  вздох. ‚оздух  с хрипом входил и выходил из  ее горла.
Љто-то  плеснул  ей  в  лицо  холодной  водой.  ‚ода  попала  ей в рот, Џакс
подавилась, попыталась  откашлЯтьсЯ и не смогла. Џрежде чем она окончательно
отключилась, с нее снЯли  несколько звеньев  цепи  и стали наблюдать за тем,
как она станет сопротивлЯтьсЯ оставшемусЯ весу. Љогда и эта тЯжесть измотала
ее вконец, были снЯты еще несколько звеньев.
     Ѓольше  всего  Џакс хотелось  уснуть и  чуть-чуть  отдохнуть  от  этого
кошмара.  Ќо с таким грузом на груди и на животе ни о  каком сне или забытьи
речи быть не  могло. ‘тоило ей чуть забытьсЯ, как дыхание останавливалось. €
вновь  она потерЯла счет времени, совершенно не представлЯЯ, сколько тЯнутсЯ
эти мучениЯ. …й казалось, что от одного с невероЯтным трудом дающегосЯ вдоха
до  другого  проходит едва ли не час.  Ћна слышала голоса,  чувствовала, как
жрецы играют  с  нею на потеху публике,  то добавлЯЯ веса, то  снимаЯ  часть
звеньев  с  ее  груди  и живота.  ‚ремЯ от времени  они  начинали колоть  ее
остриЯми кинжалов,  хлестать по ногам и рукам  плетьми, плевать ей  в  лицо,
пытаЯсь  добитьсЯ  хоть какой-то реакции. Ћна была  способна думать  лишь  о
воздухе, желать лишь  воздуха. Ћна  боролась  за  каждый  вдох, а  камень  и
металл,  лежавшие на  ней,  слишком быстро выдавливали из  ее  груди с таким
трудом добытый воздух.
     ‚ те минуты, когда сознание не  отказывалось служить Џакс, она не раз и
не два вспоминала  о том, как раньше переносила  выпадавшие на ее долю арест
или  плен. ‚ ту ночь, которую она провела  в карцере в  роте герцога Џелана,
она  так  жалела  себЯ,  страшась,  как  самого  страшного наказаниЯ,  гнева
‘тэммела. Ѓоль  казалась  ей  настоЯщей и  нестерпимой,  страх  -  абсолютно
обоснованным...  ‘ейчас Џакс  прекрасно понимала,  что  это  были совершенно
детский страх и  боль  ребенка,  которого отшлепали  за  проступок. ђебенок,
растерЯвшись и не  понимаЯ взрослой жизни,  не  верит  в то, что боль  скоро
пройдет,  а  родители  рано или  поздно перестанут  сердитьсЯ.  Ћн  при этом
искренне уверен  в  том,  что  его  страданиЯ  неимоверно  тЯжелы.  ‚зрослые
разбираютсЯ  в  этом уже лучше. ЏовзрослевшаЯ Џакс  пожалела ребенка в самой
себе, вспомнив,  как она, замерзшаЯ  и  испуганнаЯ, сидела в темном карцере,
похоронив  раз  и  навсегда  надежду стать настоЯщим воином. Ђ потом - каким
жестоким  показалось  ей  наказание, которое  понес Љоррин! Њного дней после
этого  она вздрагивала,  представлЯЯ на  себе  удары  хлыстом  и позор перед
строем. ‘  нее хватило и того,  что ее  вывели на плац перед  всей ротой без
одежды.  ’ак, постепенно в ней  выковывалась солдатскаЯ выносливость, умение
переносить  боль и преодолевать  страх, заменЯЯ его злостью,  стремлением  к
победе  и надеждой на отмщение.  ќтот  праведный гнев  сослужил  ей  хорошую
службу  в  противостоЯнии  силам  ‘иньЯвы,  по  крайней  мере  так  ей тогда
казалось.  ‘тремЯсь  отомстить  за погибших друзей, она  сделала  то, что  в
другой ситуации  оказалось бы не под  силу обычному человеку. ‡ато в Љолобии
тот же самый гнев навлек на нее страшную беду. Ћна слишком хорошо помнила то
состоЯние -  черную  Ярость,  граничащую  с  безумием, куда  менее  невинное
чувство,  чем паника  избитого  новобранца.  Ќо,  в конце  концов, под  этой
Яростью  скрывались  те   же   самые  детские  страхи,   спрЯтанные,  хорошо
замаскированные, но так и не подавленные до конца.
     €  опЯть Џаксенаррион видела  себЯ такой, какой представлЯла  в детских
мечтах. Ћна скакала  на  прекрасном коне в сверкающих доспехах и с  мечом  в
руке. Ѓоль и удушье заставили образ померкнуть. …й  удалось разглЯдеть тень,
отбрасываемую прекрасным  всадником, тень,  сотканную из страхов,  которые и
породили этот  исполненный  силы  и  уверенности  в  себе  образ:  отчаЯние,
унижение, боль, смерть  в одиночестве или  в  окружении врагов,  а дальше  -
пустота, бесконечнаЯ  пустота. Ћна всегда боЯлась этого и  творила  из  этих
страхов мечту  - о власти, о свободе, о непреодолимой силе и  храбрости. Ћна
заставила  себЯ поверить в то,  что ей не  придетсЯ пережить ничего из того,
что  так  ее пугало, ибо  ей суждено  было стать  героем,  побеждающим  всех
врагов, героем, который выше любого страданиЯ.
     € вот она лежит, свЯзаннаЯ по рукам и ногам, истерзаннаЯ,  беспомощнаЯ,
перед врагами,  которые наслаждаютсЯ ее болью  и страданиЯми.  Џо их словам,
это прекрасный пример власти ‹иарта. „лЯ них она - замечательнаЯ возможность
вложить еще больше страха и ненависти в своих последователей, доказательство
тому, что победа света -  лишь обман. € нет у нее ничего, что  она могла  бы
противопоставить лживым  речам служителей  зла: нет ни силы, ни  сверкающего
меча, ни горЯчего конЯ, ни возможности защитить даже саму себЯ.
     Џотом  образ  ее мечты  перестал дрожать  и  расплыватьсЯ в дымке. Џакс
Яснее прежнего увидела паладина на сверкающем коне. ‚ конце концов, никто на
свете  не  хочет  страданий,  не  хочет стать жертвой  заговора  черных сил,
жертвой предательства,  никто не  желает  ни себе, ни кому-либо  из  близких
таких  мучений,  какие  выпали  на  ее  долю.  …е детские  страхи,  пусть  и
оставшиесЯ с нею на всю жизнь, ничем не отличались от  страхов, испытываемых
другими. ‹юдЯм  свойственно боЯтьсЯ  боли, одиночества  и  отчаЯнной  тоски,
точно так же, как им свойственны тЯга к деньгам,  к комфорту, желание любить
и быть любимыми, простое желание  по вкусу посолить пищу. ќто Џакс осознала,
живЯ у киакдана. Ђ сейчас, на пороге смерти, она в конце  концов признала за
собой право испытывать эти  человеческие  страхи. Ћна понЯла, что не  должна
отрицать их в себе, а должна лишь побеждать, преодолевать их в глубине своей
души.
     €  в  этом - Џакс не  могла не понимать - мечта сбылась  полностью. Ћна
реализовывалась не  в  преодолении  сугубо эгоистического страха  за себЯ  и
стремлении  защитить  только  себЯ саму, но создавалась постепенно  с  целью
выступить на стороне добра, защищаЯ других.  € за эту мечту, как бы далека и
недостижима она ни казалась в эти  страшные минуты, стоило еще поборотьсЯ до
последнего  вздоха. Џрекрасный  образ  непобедимого  героЯ  вовсе не  уводил
сознание от страха, как типичнаЯ  мечта о власти и  силе, но в ее случае уже
исполнившаЯсЯ мечта в жизни Џакс вновь обращала ее к тому самому страху. ‚сЯ
ее жизнь, весь узор,  раскрашенный Яркими красками, был похож на  прекрасную
песню, на символическое  дерево жизни, о котором рассказывал ей киакдан  под
кронами  свЯщенной  рощи.  Љорни  этого  дерева  уходили  в  толщу  страхов;
отчаЯниЯ, набирались сил в смерти друзей, опутывали  кости павших, впитывали
в  себЯ  пролитую  кровь. Ђ где-то высоко-высоко наверху сверкали на  солнце
мирные  весенние  листочки и  Яркие  лепестки  цветов.  € чтобы стать  такой
цветущей  веткой,  непременно  нужно  питатьсЯ  теми же самыми  страхами.  Ђ
значит,  уметь находить их в себе, направлЯть и использовать себе во  благо,
но не отвергать и не отбрасывать.
     ќти мысли привели ее  к видению  нового  образа. € Џакс не узнала себЯ.
Љто она теперь? ЉакаЯ она?  ќтого она  не смогла бы сказать даже самой себе.
‘ловно несколько  четко  очерченных  "Я"  поЯвились  в  ее внутреннем  мире,
таинственным  образом  разделенные и  в  то  же времЯ  неразрывные. Џленница
своего терзаемого  тела, она оставалась все тем же  ребенком, воспринимавшим
каждую новую пытку  как волну невыносимой боли, каждый стон, вызываемый этой
болью,  - как новое унижение. Ћпытный, много повидавший на своем веку солдат
с сочувствием смотрел на это тело, которое постепенно отступало под натиском
истощениЯ  и  невыносимой боли, как  сдавалось бы  любое  тело:  чье-то чуть
раньше,  чье-то чуть позже. €  не было никаких оснований  стыдитьсЯ ни своей
беспомощности, ни каких бы то  ни было  звуков,  издаваемых  под пыткой,  ни
запаха, исходЯщего от истерзанного тела. ’акое могло случитьсЯ с кем угодно,
и  Џакс  с чистой совестью  могла  сказать,  что никогда не  насмехалась над
страданиЯми  других  и  не  хвасталась,  что  на  месте  другого  смогла  бы
продержатьсЯ дольше или лучше. ќтот закаленный в боЯх солдат требовал от нее
лишь одного: терпеть, пытатьсЯ сберечь силы  и  пусть  даже погибнуть, но до
последней  секунды   сохранить  надежду  на  то,  что  удастсЯ  отомстить  и
прихватить с собой  на тот свет хотЯ бы одного врага. Ќо в то же  времЯ Џакс
понимала,  что  поЯвилсЯ в ней  еще кто-то: она сама, но  совершенно  новаЯ,
отказавшаЯсЯ  от вечной  солдатской тактики  выжиданиЯ,  накоплениЯ  злости,
стремлениЯ отомстить. ќто ее  новое "Я" заглЯдывало в  собственные страхи, в
свою  же боль и пыталось  найти  нити, свЯзывавшие ее  с теми, кто  собралсЯ
вокруг, по крайней мере с теми из ее мучителей, кто выглЯдел не довольным, а
испуганным, с теми, кто не был потерЯн окончательно длЯ сил добра.
     ‚ редкие минуты передышки, когда жрецы отвлекались от издевательств над
нею,  чтобы  обратитьсЯ к  своим последователЯм, или когда,  приведЯ Џакс  в
чувство,  готовили инструменты  длЯ новых  пыток, она,  к своему  удивлению,
ощущала  себЯ абсолютно спокойной. ђазумеетсЯ, ни боль,  ни страх никуда  не
исчезли. Ќо она не чувствовала себЯ  обЯзанной реагировать на  них так,  как
раньше. ‚  ней не осталось ни злости, ни ненависти, ни жажды мести - ничего,
кроме  жалости  к тем,  кто находил  происходЯщее забавным,  и  тем, кто  не
понимал,  зачем  он  здесь  находитсЯ, но не  мог  найти  в  себе  храбрости
воспротивитьсЯ  или  просто уйти. ’о, что с нею случилось,  могло случитьсЯ.
‚се, чего она  боЯлась, все, с чем боролась, взЯв в руки  оружие,  - все это
навалилось на нее непреодолимой тЯжестью и...  и она смирилась. ‘мирилась не
потому, что это  было  справедливо:  такой кошмар не  мог  быть  порождением
справедливости.  ‘мирилась  не потому,  что  заслужила это: никто,  ни  один
человек не  заслуживал такого насилиЯ над  собой. ‘мирилась  она потому, что
смогла  смиритьсЯ, будучи  такой,  какой она  была.  ќто  смирение разрушало
власть зла над нею и над другими, доказываЯ на примере ее истерзанного тела,
что  сила  страха  коренитсЯ  в самом страхе,  что  еще большаЯ сила  может,
питаЯсь от тех же погруженных во мрак корней, найти путь к свету.
     ќтот покой, это  смирение создали вокруг себЯ небольшой островок мира в
море насилиЯ  и  жестокости. ‘начала  это  заметили  только  жрецы,  которые
обрушили всю  свою  ненависть и злобу  на крошечный клочок  инородного в  их
свЯтилище светлого спокойствиЯ. Ќо оно  не было ни стальным листом,  который
можно было бы  согнуть или пробить другой  сталью, ни стеклом, которое можно
расколоть, а  походило скорее  на застывший на  одном  месте  мощный  поток,
исходивший  от неровного ритма едва  бьющегосЯ сердца Џаксенаррион и даже от
ее стонов. ‘покойствие распространЯлось все шире и шире. Ћно лилось из глаз,
в которых не было ненависти к тем, кто плевал ей в лицо или пробовал на вкус
ее кровь; из голоса,  который,  вырываЯсь из ее окровавленного горла, рождал
лишь стоны и слова молитвы, а не проклЯтиЯ в адрес своих мучителей.
     ’е, кто в изумлении смотрел на нее, не могли не видеть ран: они видели,
как эти раны  поЯвлЯлись  на  теле Џаксенаррион,  они сами  делали  их более
болезненными.  ‚се видели кровь, чувствовали ее запах. Њногие из них познали
ее соленый вкус. ‚се ощущали удушливый запах горелой человеческой плоти. ‚се
видели, как поЯвлЯютсЯ на теле  пытаемой все новые и  новые раны и как жрецы
ковырЯют  клинками   и  каленым   железом  в   старых,  заставлЯЯ  их  вновь
кровоточить.   ‚се  видели,  как   умирала   девочка-служанка.  ‚се   видели
исполосованного кнутом  и истекшего кровью мальчика. ‚се  присутствовали при
поругании девственности и  видели,  как надругались над старыми  солдатскими
шрамами, покрываЯ их  свежей кровью. ‚се, все  слышали, как  стонет паладин,
как и обещали им жрецы.
     €  все же...  Ћни не  чувствовали ее ненависти. Ћни  не чувствовали  ее
страха. € когда ей удавалось произнести несколько слов, она говорила  о том,
что волЯ ‚еликого  ѓосподина  в конце  концов восторжествует. †рецы в  ответ
кричали,  угрожали  ей,  обещали все более страшные пытки, но  все их угрозы
разбивались о стену  спокойствиЯ  и  убежденности пытаемой  ими женщины. ќто
спокойствие растекалось все  шире и шире  по  залу, как незаметно выходит из
берегов и разливаетсЯ по окрестным берегам вдруг переполнившийсЯ водой ручей
по окончании сухого сезона, когда проходЯт первые дожди.
     Ћдин за другим те, кто собралсЯ  в зале, прекращали издеватьсЯ над Џакс
или,  понукаемые  жрецами, делали это  все с меньшей охотой. Ћна была  столь
слабой  и  столь  беззащитной,  столь  истерзанной,  что...  что  они  вдруг
представили себе  сестер, подруг, матерей - всех,  кого они  знали и кто мог
оказатьсЯ на ее месте. Љогда  они  пришли  в этот подземный  черный  зал, то
думали,  что  им  доставит  удовольствие  увидеть  паладина  - не  гордого и
могущественного, на прекрасном коне,  а униженного  и измученного.  Ќо почти
все они знали, кто  такаЯ Џакс, знали, что  ей пришлось пережить. Џо крайней
мере всем  была известна ее историЯ, начинаЯ с того года,  когда ей пришлось
покинуть  ”ин-Џенир и  жалким трусом,  убогой  нищенкой ходить по городам  и
деревнЯм, боЯсь даже попросить себе кусок хлеба. ‚се знали, что она родилась
в бедной семье простого крестьЯнина. Љакой же был смысл в том, чтобы унизить
дочь  пастуха, котораЯ к тому же уже познала весь возможный стыд и унижениЯ?
Љое-кто из присутствовавших раньше был солдатом. €м не нужно было объЯснЯть,
откуда на теле мучимой женщины множество шрамов:  мало на ком из них не было
таких же, общих длЯ  всех  солдат  ран, полученных  за годы тЯжкого  ратного
труда. ќти  люди  понимали,  что  они  не станут храбрее,  не  докажут  свою
доблесть, переломав кости свЯзанному по рукам и ногам такому же солдату, как
и  они.  Ђ  те,  кто  поначалу  хохотал,  глЯдЯ,  как  происходит  поругание
девственности,  и  даже многие  из тех, кто присоединилсЯ к этому с охотой и
удовольствием, теперь переводили взглЯд с того места, где еще недавно лежала
мертваЯ  служанка,  в  тот угол, где по-прежнему  валЯлось  тельце истекшего
кровью, истерзанного кнутом  ребенка. Џри этом они ощущали что-то похожее на
стыд - за себЯ, за то, что они могли поставить удовлетворение своей похоти в
рЯд  с  другими  адскими  издевательствами над  людьми.  ‚се  понимали,  что
Џаксенаррион  не  представлЯла длЯ них никакой  опасности. Њногие задавались
вопросом, почему они решили, что им нужно ее боЯтьсЯ и за  что-то ей мстить.
Џаладины  никогда не обижали  беззащитных и не  нападали  на  безоружных,  а
опасность... опасность исходила от кого-то  другого и... и похоже,  от  тех,
кто избрал  длЯ себЯ символом рогатый круг ‹иарта, от  тех, кто  с восторгом
орудовал шипастым кнутом и раскаленными цепЯми.
     Њало-помалу  настроение собравшейсЯ в подземелье толпы стало  менЯтьсЯ.
Џочувствовав,  что  нестойких  подданных начинают мучить  сомнениЯ, жрецы не
могли не попытатьсЯ пресечь опасные мысли в зародыше. Ќо страх перед ними не
помог восстановить  былое настроение толпы. Ђ когда жрецы занесли клинки над
далеко не случайно выбранными жертвами, жажда крови и звериный  восторг  при
виде  чужих   страданий  сменились  в   душах  большинства  присутствовавших
внутренним  смЯтением и каким-то неЯсным, еще не оформившимсЯ сочувствием  к
жертвам. —ас шел  за часом, сгоревшие факелы менЯли  на новые, день сменЯлсЯ
ночью, ночь переходила в новый день. Џостепенно многие из тех, кто  пришел в
храм ‹иарта убежденным в правоте темных сил, к собственному удивлению, стали
смотреть на мир совсем по-другому.
     Џакс едва ли смогла бы уловить это изменение в настроении и мыслЯх тех,
кто пришел посмотреть на ее мучениЯ. ‚ те редкие минуты, когда она приходила
в себЯ,  она  вынуждена  была собирать  в  кулак  всю волю, чтобы  сохранить
верность не  только своим богам, но  и самой себе, своему былому "Я". €ногда
силы  оставлЯли  ее, и она чувствовала,  как ее душа погружаетсЯ в отчаЯние,
смешанное с отвращением, презрением к самой себе. ‚ эти минуты она старалась
сосредоточитьсЯ  на том,  чтобы  изгнать из  себЯ гнев и ненависть, принимаЯ
боль как неизбежное испытание,  как часть  некогда избранного ею пути. Љогда
ей  начали  ломать пальцы  - фалангу за фалангой,  кисти -  кость за костью,
запЯстьЯ,  она  изо  всех сил стремилась  подавить  в  себе  страх  остатьсЯ
калекой.  „о этого мгновениЯ она цеплЯлась за надежду, что, если ей  удастсЯ
выжить, она по крайней  мере рано  или поздно залечит ожоги и  раны  и будет
способна держать в руках оружие.  ’еперь она понЯла, что на это надежды нет,
но осознала  также и то, что если ей  удастсЯ пройти через эти адские муки и
выжить, ей будет  дано большее, чем  просто способность держать в руках меч:
она сможет  жить и быть  паладином ѓеда, если  сможет хотЯ  бы дышать,  в то
времЯ как  вполне могла  бы дожить до глубокой старости целой и невредимой и
остатьсЯ никем.  ‚ыбор был сделан ею когда-то  давно. Ћна сама выбрала  свою
судьбу, сама добивалась всю жизнь того, чего сумела добитьсЯ, и никто, кроме
нее самой, не мог  заставить  ее отказатьсЯ от этого выбора.  €знасилование,
чего раньше  она  боЯлась  как  совершенно  неведомой  ей боли  и  унижениЯ,
оказалось ничем  не страшнее  любой физической боли. Ћна ничего не потерЯла,
ибо  ничего не имела: никогда не  рассчитывала на получение  удовольствиЯ от
своего  женского тела,  никогда  не  задумывалась  над тем,  что  физическаЯ
близость  может  быть  венцом внутренней  близости двух людей.  ‚  очередной
момент беспокойного забытьЯ Џакс показалось, что сама  ЂлианиЯ Явилась к ней
со  словами утешениЯ и поддержки, но что  в те минуты было рЯдом, а что лишь
привиделось  в кошмарном  бреду, - этого Џакс определить  не смогла бы. ‚се,
начинаЯ  от  боли и  кончаЯ видениЯми, перемешалось в  ее сознании, проникаЯ
сквозь  полуразмытую границу  между  чудовищной реальностью  и потусторонним
миром.
     ‚ очередной раз стражники поднЯли Џакс на ноги, чтобы ее было видно  со
всех  концов  зала.  Џомещение  было  набито  людьми до  отказа. ‚идимо, все
понимали,  что дело подходит к концу. Џо команде  жрецов  стражники швырнули
Џакс на пол.
     - Џризнаешь ли ты власть нашего ЏовелителЯ над собой? - спросил ее один
из жрецов, приподнЯв носком сапога голову Џакс, чтобы видеть ее лицо.
     - џ во  власти  ѓеда  и  ‚еликого ѓосподина,  - с трудом размыкаЯ губы,
произнесла Џакс. Љ невероЯтному ее изумлению, голос ее прозвучал куда громче
и четче, чем она могла предположить.
     - ’ы ни на что  не годный кусок истерзанного мЯса!  ’ы отдана в  жертву
нашему Џовелителю, как он того и пожелал, - ледЯным голосом  сказал жрец.  -
…сли  ты сейчас же не признаешь его своим господином, тебЯ  ждут раскаленные
камни.
     Џакс молчала.
     -  —то,  захотела  стать  беспомощной калекой? - усмехаЯсь, спросил  ее
жрец.
     - Ќет, -  ответила она,  -  Я хочу  быть паладином ѓеда. - €  вновь она
почувствовала  едва  заметное прикосновение  к  голове,  после  чего  словно
невидимаЯ, зыбкаЯ, но в то же времЯ  прочнаЯ пелена отделила от нее ее боль.
—тобы скрыть досаду, жрец изобразил усмешку и пнул Џакс сапогом в лицо.
     - Џаладин ѓеда? ’ы, видимо, совсем помешалась от боли, мешок  с костЯми
и кровью! Ќу  что  ж, получай  то, что  заслуживаешь,  паладин ѓеда.  џ тебЯ
предупредил, но ты сама выбрала себе путь.
     ‚зрыв боли  прокатилсЯ по ногам  Џакс  и по всему ее телу,  когда  ей в
коленные  сгибы положили раскаленные камни и свЯзали согнутые ноги  ремнЯми.
Ћна сжала кулаки, забыв о том, что кости на  руках у нее переломаны, но даже
эта боль не смогла заглушить ту, что шла снизу, от ног. ’ерЯЯ сознание, Џакс
лишь стискивала зубы, чтобы меньше стонать.
     - Ќу  что ты  теперь  скажешь, паладин?  ѓде твой защитник обиженных  и
униженных? - †рецы схватили  ее  с двух сторон  и поставили на колени,  так,
чтобы на сжигаемые суставы приходилсЯ вес ее тела.
     - ‚се в  воле  ‚еликого  ѓосподина,  - прохрипела Џакс. - ѓед поддержал
менЯ. џ не сдалась. џ все выдержала.
     ‘тоило жрецам отпустить  ее, как Џакс  повалилась  на  пол, желаЯ  лишь
одного - упасть в какую-нибудь бездонную пропасть и разбитьсЯ.
     ‘тражники вновь поднЯли потерЯвшую  сознание  Џакс и  удерживали  ее на
коленЯх в  вертикальном положении, чтобы  толпа зрителей могла ее  видеть. ‚
зал потЯнуло запахом горелого мЯса, и толпа зашевелилась, уже не вслушиваЯсь
в  очередную  проповедь жрецов. ‚се переглЯдывались,  молча,  одними глазами
спрашиваЯ друг у друга: "—то она  имела в виду, когда  сказала: &bdquo;џ все
выдержала?""  ѓолова  паладина  бессильно  свесилась