ќдгар Ђллан Џо. ’ень

Ћцените этот текст:
ќдгар Ђллан Џо. ’ень

---------------------------------------------------------------
     Џеревод: ‚.ђогов
     OCR: Alexander D.Jurinsson
---------------------------------------------------------------

              Џарабола

                     …сли Я пойду и долиною тени...
                           Џсалом „авида

     ‚ы, читающие, находитесь еще в числе живых;  но  Я,  пишущий,  к  этому
времени  давно уйду в край теней. €бо воистину странное свершитсЯ и странное
откроетсЯ, прежде чем люди  увидЯт  написанное  здесь.  Ђ  увидев,  иные  не
поверЯт,   иные  усумнЯтсЯ,  и  все  же  немногие  найдут  пищу  длЯ  долгих
размышлений в письменах, врезанных здесь железным стилосом.
     ’от год был годом ужаса и чувств, более сильных, нежели ужас, длЯ  коих
на  земле  нет  наименованиЯ.  €бо  много  было  Явлено  чудес и знамений, и
повсюду, над морем и над сушею, распростерлись черные крыла —умы. €  все  же
тем,  кто  постиг  движениЯ  светил, не было неведомо, что небеса предвещают
зло; и мне, греку Ћйносу, в числе прочих, было Ясно, что настало  завершение
того  семьсот  девЯносто  четвертого года, когда с восхождением Ћвна планета
ћпитер сочетаетсЯ с багрЯным кольцом ужасного ‘атурна.  Ћсобенное  состоЯние
небес,  если Я не ошибаюсь, сказалось не только на вещественной сфере земли,
но и на душах, мыслЯх и воображении человечества.
     Ќад бутылЯми красного хиосского  вина,  окруженные  стенами  роскошного
зала,  в смутном городе Џтолемаиде, сидели мы ночью, всемером. € в наш покой
вел только один вход:  через  высокую  медную  дверь;  и  она,  вычеканеннаЯ
искуснейшим мастером Љоринносом, была заперта изнутри. —ерные завесы угрюмой
комнаты  отгораживали  от  нас ‹уну, зловещие звезды и безлюдные улицы -- но
предвещанье и памЯть ‡ла они не  могли  отгородить.  ‚округ  нас  находилось
многое -- и материальное и духовное, -- что Я не могу точно описать: тЯжесть
в  атмосфере...  ощущение  удушьЯ....  тревога  и,  прежде всего, то ужасное
состоЯние, которое испытывают  нервные  люди,  когда  чувства  бодрствуют  и
живут, а силы разума почиют сном. Њертвый груз давил на нас. Ћн опускалсЯ на
наши тела, на убранство зала, на кубки, из которых мы пили; и все склонЯлось
и  никло  --  все,  кроме  Языков  пламени  в  семи  железных  светильниках,
освещавших наше пиршество. ‚здымаЯсь высокими, стройными полосами света, они
горели, бледные и  недвижные;  и  в  зеркале,  образованном  их  сиЯнием  на
поверхности  круглого  эбенового  стола,  за которым мы сидели, каждый видел
бледность своего лица и непокойный блеск в опущенных глазах сотрапезников. €
все же мы смеЯлись и веселились присущим нам образом, то есть  истерично;  и
пели  песни  Ђнакреона,  то  есть безумствовали; и жадно пили, хотЯ багрЯное
вино напоминало нам кровь. €бо в нашем покое находилсЯ еще один обитатель --
юный ‡оил. Њертвый, лежал он простертый, завернутый в саван -- гений и демон
сборища. “вы! Ћн не участвовал-  в  нашем  веселье,  разве  что  его  облик,
искаженный  чумою, и его глаза, в которых смерть погасила моровое пламЯ лишь
наполовину, казалось, выражали то любопытство к нашему веселью, какое,  быть
может,  умершие  способны  выразить  к веселью обреченных смерти. Ќо хотЯ Я,
Ћйнос, чувствовал, что  глаза  почившего  остановились  на  мне,  все  же  Я
заставил себЯ не замечать гнева в их выражении и, пристально вперив мой взор
в  глубину эбенового зеркала, громко и звучно пел песни теосца. Ќо понемногу
песни мои прервались, а их отголоски, перекатываЯсь  в  черных,  как  смоль,
завесах  покоЯ,  стали тихи, неразличимы и, наконец, заглохли. € внезапно из
черных завес, заглушивших напевы, возникла темнаЯ, зыбкаЯ тень  --  подобную
тень  низкаЯ луна могла бы отбросить от человеческой фигуры -- но то не была
тень человека или бога или какого-либо ведомого нам существа. €, зыблЯсь меж
завес покоЯ, она в конце концов застыла на меди дверей. Ќо тень была неЯсна,
бесформенна и неопределенна, не тень человека и не  тень  бога  --  ни  бога
ѓреции,  ни  бога •алдеи, ни какого-либо египетского бога. € тень застыла на
меди дверей, под дверным сводом, и не двинулась, не проронила ни  слова,  но
стала  недвижно  на  месте,  и  дверь,  на  которой застыла тень, была, если
правильно помню, прЯмо против ног юного ‡оила, облаченного в  саван.  Ќо  мы
семеро,  увидев тень выходЯщего из черных завес, не посмели взглЯнуть на нее
в упор, но опустили глаза и долго смотрели в глубину  эбенового  зеркала.  €
наконец  Я,  Ћйнос,  промолвив  несколько  тихих  слов,  вопросил тень об ее
обиталище и прозвании. € тень отвечала: "џ -- ’ень, и обиталище  мое  вблизи
от   птолемаидских   катакомб,   рЯдом   со   смутными  равнинами  ќлизиума,
сопредельными мерзостному •аронову проливу".  €  тогда  мы  семеро  в  ужасе
вскочили  с  мест  и  стоЯли,  дрожа  и трепеща, ибо звуки ее голоса были не
звуками голоса какого-либо одного существа, но звуками голосов  бесчисленных
существ,  и, переливаЯсь из слога в слог, сумрачно поразили наш слух отлично
памЯтные и знакомые нам голоса многих тысЯч ушедших друзей.
Last-modified: Mon, 21 Dec 1998 06:58:13 GMT
Ћцените этот текст: