Љристофер Џрист. ђазрЯдка

Ћцените этот текст:
Љристофер Џрист. ђазрЯдка

5/26
Priest The Discharge.rtf
Christopher Priest The Discharge
© 2001 by Christopher Priest and SCIFI.COM.
© 2002, ѓужов …., перевод
Eugen_Guzhov@yahoo.com
------------------------------------------------------

Comme tous les songe-creux, je confondis le dйsenchantement avec la
vйritй.
Jean-Paul Sartre
Љак и вы, мечтатели, Я смущен и разочарован правдой.
†ан-Џоль ‘артр
ЏамЯть о жизни всплыла во мне в возрасте двадцати лет. џ был недавно
вышедшим из учебки солдатом и маршировал под эскортом военных полицейских в
черных фуражках в военно-морской компаунд в гавани „жетры. ‡аканчивались три
тысЯчи лет войны и менЯ призвали служить в армию.
џ маршировал механически, уставЯсь в затылок человека передо мной. Ќебо
закрывали темно-серые облака, тугой холодный ветер дул с морЯ. Ќа менЯ вдруг
нахлынуло ощущение жизни. џ знал свое имЯ, Я знал, куда нам приказано
маршировать, Я знал или догадывалсЯ, куда мы пойдем после этого. џ вполне
мог функционировать как солдат. ‚ то мгновение во мне зародилось сознание.
„лЯ маршировки не нужна ментальнаЯ энергиЯ: разум - если у вас есть
разум - свободен путешествовать куда захочет. џ пишу эти слова несколькими
годами позже, оглЯдываЯсь назад, пытаЯсь извлечь смысл из того, что
произошло. ‚ то времЯ, в момент пробуждениЯ, Я мог лишь реагировать,
оставаЯсь в строю.
Ћт моего детства, от годов, приведших менЯ к этому моменту ментального
рождениЯ, мало что осталось. џ мог собрать фрагменты правдоподобной истории:
Я родилсЯ, скорее всего, в „жетре, университетском городе, столице,
расположенной на южном побережье нашей страны. Ћ своих родителЯх, братьЯх
или сестрах, о моем образовании, о любой истории детских болезней, о
друзьЯх, опыте, путешествиЯх - Я не помнил ничего. џ дорос до возраста
двадцати лет, только это и было известно навернЯка.
€ еще одну вещь, бесполезную длЯ солдата, Я знал - что Я художник.
Ћткуда Я мог быть в этом уверен, топаЯ в темной форме вместе с другими
в фаланге, с рюкзаками, брЯцающей котелками, в стальных касках, в сапогах,
переставлЯЯ ноги на дороге в лужах, с пронзительным холодным ветром, дующим
в лицо?
џ знал, что в темной зоне позади менЯ была любовь к живописи, к
красоте, форме, очертаниЯм и цвету. Ћткуда у менЯ взЯлась такаЯ страсть? —то
делал Я с нею? ќстетика была моим наваждением и лихорадкой. —то же Я делаю в
армии? Љаким образом этот совершенно неподходЯщий кандидат прошел
медицинские и психологические тесты? ЊенЯ призвали, отправили в учебку, и
какой-то сержант тренировал менЯ, чтобы Я стал солдатом.
€ вот Я марширую на войну.

x x x
Ќас погрузили на транспорт длЯ переброски на южный континент, самую
большую ничейную территорию мира. €менно здесь идут бои. ‚се битвы
происходЯт на юге вот уже почти три тысЯчи лет. ќто обширнаЯ, не нанесеннаЯ
на карту страна тундры и вечной мерзлоты, похороненнаЯ во льду до самого
полюса. Љроме нескольких аванпостов но побережье, она не обитаема никем,
кроме батальонов.
ЊенЯ распределили на жилую палубу ниже ватерлинии, где, когда мы
грузились, уже было жарко и вонЯло, а стало еще и тесно и шумно.
џ ушел в себЯ, в то времЯ как ощущениЯ жизни безумно бродили во мне.
Љто Я? Љак Я попал сюда? Џочему Я не могу вспомнить даже то, что делал
вчера?
Ќо Я мог функционировать, снабженный знанием о мире, Я мог пользоватьсЯ
своим снарЯжением, Я знал других солдат в своем эскадроне, и Я немного
разбиралсЯ в целЯх и истории войны. ’олько себЯ Я не мог вспомнить. ‚есь
первый день, когда мы дожидались на нашей палубе, пока другие отрЯды
погрузЯтсЯ на судно, Я прислушивалсЯ к разговорам солдат, словно надеЯсь на
озарение относительно самого себЯ, но когда ничего путного не открылось, Я
вместо этого настроилсЯ отыскать, что же тревожит их. Џотому что их заботы
могли быть и моими.
Љак и все солдаты, они жаловались на жизнь, но в их случае жалобы были
окрашены реальными опасениЯми. Џроблемой была перспектива трехтысЯчелетной
годовщины начала войны. ‚се были убеждены, что мы идем участвовать в
каком-то большом новом наступлении, в решительном штурме с целью разрешить
спор тем или иным способом. Ќекоторые думали, что так как до годовщины еще
более трех лет, то война закончитсЯ до того. „ругие цинично отмечали, что
наш четырехлетний срок службы должен закончитьсЯ через несколько недель
после тысЯчелетней годовщины. € если начнетсЯ большое наступление, то нам ни
за что не позволЯт уйти, пока оно не завершитсЯ.
Љак и они, Я был слишком молод длЯ фатализма. ‡ерно желаниЯ сбежать из
армии, найти какой-то способ отмазатьсЯ, было посеЯно.
џ едва спал той ночью, думаЯ о своем неизвестном прошлом, тревожась за
свое будущее.

x x x
Љогда судно начало свое плавание, оно направилось на юг, проходЯ мимо
ближайших к материку островов. ‚озле самого побережьЯ „жетры располагалсЯ
‘еевл, длинный серый остров, состоЯщий из крутых скал и голых, продутых
ветром холмов, которые загораживали вид на море из большей части города.
„альше за ‘еевлом широкий пролив вел к группе островов, известных под
названием ‘ерксы - они были зеленее, ниже, со множеством небольших
привлекательных городков, гнездЯщихсЯ в заливах и бухточках вдоль их
береговой линии.
Ќаше судно миновало их все, прокладываЯ извилистый путь между
теснЯщимисЯ островами. џ смотрел с палубы, зачарованный видом.
Џока медленно тЯнулись долгие судовые дни, Я снова и снова находил себЯ
на верхней палубе, где мог только найти местечко, чтобы стоЯть и смотреть,
обычно в одиночку. ’акие близкие к дому, но за пределами блокирующей вид
темной массы ‘еевла, острова скользили вне досЯгаемости, бесконечный
ландшафт новых оттенков, кратких видов других мест, далеких и погруженных в
дымку. ‘удно медленно и мерно вспахивало спокойную воду, но толпы солдатни
теснилась внизу, лишь немногие вообще выглЯдывали, чтобы увидеть, где мы
находимсЯ.
„ни шли и погода становилась заметно теплее. Ѓерега, которые Я видел
теперь, были белые с бахромой высоких деревьев и крошечных домиков в их
тени. ђифы, защищающие многие острова, были Ярко-многоцветными,
зазубренными, с корой из раковин, разбиваЯ морской прибой в брызги и белую
пену. Њы шли мимо бесхитростных гаваней и громадных прибрежных городов,
облегающих эффектные склоны холмов, видели курЯщиесЯ вулканы и разбросанные,
усеЯнные валунами горные пастбища, кайму островов больших и маленьких,
лагуны, заливы, разнообразные эстуарии.
‚сем было известно, что причиной войны Явились жители архипелага ‘нов,
хотЯ когда проходишь по ‘рединному морю, мирный, даже сонный вид островов
подрывает эту уверенность. ‘покойствие было лишь впечатлением, иллюзией
порожденной расстоЯнием между судном и берегом. —тобы держать нас настороже
в нашем долгом путешествии на юг, армиЯ организовала на судне множество
обЯзательных занЯтий. Ќа некоторых пересказывалась историЯ борьбы за
достижение вооруженного нейтралитета, в котором острова находились большую
часть трехтысЯчелетной войны.
‘ейчас по общему согласию всех участников они были нейтральны, однако
их географическое положение - ‘рединное море опоЯсывало мир, отделЯЯ воюющие
страны ‘еверного континента от избранного ими полЯ боЯ в необитаемой южной
полЯрной земле - гарантировало, что военное присутствие на островах будет
постоЯнным.
„о всего этого мне было мало дела. Љогда бы Я не выбиралсЯ на верхнюю
палубу, Я в восторженном молчании смотрел на проходЯщую мимо панораму
островов. џ следил за курсом судна с помощью порванной и, скорее всего,
устаревшей карты, которую обнаружил в судовом шкафчике, и имена островов
звенели в моем сознании, как звон колоколов: Џанерон, ‘алай, ’еммил,
Њестерлин, Џрачос, Њурисей, „еммер, Џикай, Ђубрак, ’оркил, ‘еркс, мели
ђивер-”аст и Ѓерег пролива •елварда.
Љаждое из этих имен что-то воскрешало в моей памЯти. —итаЯ имена на
карте, идентифицируЯ экзотические береговые линии с фрагментами увиденного -
с внезапно восставшими из воды крутыми скалами, с различимым мысом, с
отдельной бухтой - все заставлЯло менЯ думать, что целый архипелаг ‘на уже
внедрен в мое сознание, что каким-то образом Я происхожу с этих островов,
принадлежу им, что мечтал о них всю свою жизнь. Љороче, пока Я смотрел на
острова с судна, Я ощущал, что моЯ артистическаЯ впечатлительность оживает
заново. џ был поражен тем, какой эмоциональный удар наносЯт по мне эти
имена, такие деликатные и намекающие на неопределенные чувственные
удовольствиЯ, совершенно не гармонирующие с грубым мужским существованием на
судне. Љогда Я смотрел через узкую полоску воды, лежавшей между нашим
проходЯщим судном и плЯжами с белыми рифами, Я беззвучно повторЯл эти имена,
словно пытаЯсь вызвать духа, который подымет менЯ ввысь, вознесет над морем
и перенесет на эти заливаемые приливом берега.
Ќекоторые острова были такими громадными, что судно шло параллельно их
береговым линиЯм большую часть днЯ, в то времЯ как другие были настолько
малы, что ЯвлЯлись едва лишь полупогруженными рифами, угрожавшими вспороть
корпус нашего старого транспорта.
“ больших или малых, но у всех островов были имена. Љогда мы проходили
тот, что Я мог идентифицировать на своей карте, Я обводил его имЯ кружком, а
позднее добавлЯл его в растущий список в своей записной книжке. Њне хотелось
записать их, сосчитать, занести, словно в путеводитель, чтобы в один
прекрасный день Я смог вернутьсЯ и исследовать их все. ‚ид с морЯ искушал
менЯ.
‚о времЯ всего этого долгого путешествиЯ на юг наше судно лишь
единственный раз сделало остановку на острове.
џ впервые понЯл, что в путешествии будет перерыв, когда заметил, что
судно направлЯетсЯ в сторону громадного промышленного порта, где зданиЯ
ближе к морю казались обесцвеченными цементной пылью, сыпавшейсЯ из
неимоверно дымЯщего завода, выходЯщего на залив. ‡а промышленным районом
виднелась длиннаЯ полоса неосвоенного побережьЯ, путаница дождевого леса,
напрочь блокирующаЯ любой признак цивилизации. Џотом, после поворота за
холмистый мыс и прохода мимо высокой стенки мола, вдруг открылсЯ вид на
громадный город, построенный на грЯде низких холмов, раскинувшийсЯ во всех
направлениЯх, вид на него искажалсЯ жарким маревом, идущим от земли, лежащей
за хлопотливыми водами гавани. Ќам, конечно, запрещено было знать название
нашей остановки, но у менЯ была моЯ карта, и Я уже знал имЯ острова.
ќто был Њурисей, самый большой из островов архипелага и один из самых
важных.
’рудно недооценить влиЯние, которое это открытие оказало на менЯ. €мЯ
ЊурисеЯ всплыло в пустой луже, в которую превратилась моЯ памЯть.
Џоначалу имЯ было просто словом, найденным на карте: слово,
напечатанное буквами, большими по размеру, чем названиЯ других островов. ќто
озадачило менЯ. Џочему это слово, это чужое имЯ, должно что-то длЯ менЯ
значить? ЊенЯ возбуждал вид других островов, но хотЯ резонансы были тонкими,
Я не ощущал никакой тесной свЯзи ни с одним из них.
Џотом мы приблизились к острову и судно начало следовать вдоль длинной
береговой линии. џ смотрел, как далекаЯ землЯ скользила мимо, тронутый все
больше и больше, удивлЯЯсь, почему.
Љогда мы вошли в залив, ко входу в гавань, и Я почувствовал жар от
города, плывущего по спокойной воде в нашу сторону, что-то наконец
проЯснилось длЯ менЯ.
џ знал Њурисей. ‡нание пришло ко мне, как памЯть из места, где у менЯ
не было памЯти.
Њурисей был чем-то, что Я знал, или он представлЯл что-то, что Я делал,
или испытывал, ребенком. ‚оспоминание было полным, но дискретным, ничего не
говорЯ мне обо всем остальном. Ћно включало художника, который жил на
Њурисее, и его имЯ было ђаскар Ђкиццоне.
ђаскар Ђкиццоне? Љто такой? Џочему Я вдруг вспомнил имЯ мурисейского
художника, когда во всем другом - Я пустаЯ скорлупа амнезии?
џ не смог далее исследовать это воспоминание: без предупреждениЯ всем
подразделениЯм было приказано занЯть свои места, и вместе с остальными
солдатами, шастающими по верхним палубам, менЯ принудили вернутьсЯ на жилые
уровни. џ неохотно спустилсЯ в потроха судна. Ќас продержали внизу остаток
днЯ и ночь, как и большую часть следующего днЯ.
•отЯ Я страдал в лишенном воздуха, знойном изнеможении трюма со всеми
остальными, это дало мне времЯ подумать. џ отключилсЯ, не обращаЯ внимание
на шум солдат, и молча исследовал это единственное вернувшеесЯ воспоминание.
Љогда большаЯ часть памЯти пуста, все, что вокруг, видитсЯ Яснее,
становитсЯ острым, многозначным, исполненным смысла. џ постепенно вспомнил
свой интерес к Њурисею, но ничего больше о себе не узнал.
џ был мальчишкой, подростком. Ќе так давно в своей короткой жизни. џ
как-то узнал о колонии художников, собравшихсЯ в городе Њурисее в
предшествующем столетии. џ где-то увидел репродукции их работ, наверное, в
книгах. џ стал исследовать дальше и обнаружил, что несколько оригиналов
хранЯтсЯ в городской художественной галерее. џ зашел туда, чтобы посмотреть
сам. ‚едущим живописцем, занимавшем самое высокое положение в группе, был
художник по имени ђаскар Ђкиццоне.
€менно работы Ђкиццоне вдохновили менЯ.
Џодробности продолжали проЯснЯтьсЯ. ‘вЯзнаЯ точность поЯвлЯлась из тьмы
моего забытого прошлого. ђаскар Ђкиццоне изобрел живописную технику, которую
назвал тактилизмом. ’актилист использовал в работе особый пигмент,
изобретенный несколькими годами ранее, но не художниками, а исследователЯми
в области ультразвуковых микроцепей. –елый спектр поразительных красок стал
доступен художникам, когда истек срок некоторых патентов, и на короткий
период в моду вошли картины, с кричаще Яркими, захватывающими
ультразвуковыми цветами.
Ѓольшинство из этих ранних работ были не более чем чистым
сенсационализмом: обычные краски синестетично смешивались с ультразвуковыми,
чтобы шокировать, предупредить или спровоцировать зрителЯ. ђабота Ђкиццоне
началась, когда остальные потерЯли к ней интерес, он отнес себЯ к меньшему
по размеру художественному течению, которое вскоре стало известным под
названием пре-тактилисты. Ђкиццоне использовал эти пигменты длЯ более
тревожащего эффекта, чем кто бы то ни было до него. …го пылающие абстрактные
громадные полотна или доски, закрашенные одним-двумЯ основными цветами, с
немногими видимыми образами или формами - обычному первому взглЯду, или с
расстоЯниЯ, или когда смотришь репродукцию в книге, казались немногим более,
чем простой подборкой цветных пЯтен. Ќо с расстоЯниЯ близкого, или, еще
лучше, если вы входили в физический контакт с ультразвуковыми пигментами,
использованными в оригиналах, становилось очевидным, что скрытые образы
имеют самую глубокую и шокирующую эротическую природу. Џодробные и
удивительно четкие сцены загадочно возникали в сознании зрителЯ, возбуждаЯ
мощный зарЯд эротического восторга. џ раскопал целую подборку давно забытых
абстрактных картин Ђкиццоне в подвалах музеЯ „жетры и, притрагиваЯсь к ним
ладонЯми, входил в мир чужой чувственной страсти. †енщины, запечатленные
Ђкиццоне, были самыми красивыми и сладострастными из тех, что Я когда-либо
видел, знал, или воображал. ЉаждаЯ картина в сознании каждого зрителЯ
творила собственные видениЯ. Ћбразы всегда были точными и повторЯющимисЯ, но
у каждого свои, частично сотворенные индивидуальным откликом на чувственные
желаниЯ зрителЯ.
Ћсталось не слишком много критической литературы об Ђкиццоне, но то
немногое, что Я смог найти, казалось, намекало, что каждый воспринимал любую
его картину по-своему.
џ обнаружил, что карьера Ђкиццоне закончилась провалом и позором:
вскоре после того, как на его работу обратили внимание, он был отвергнут
представителЯми официального искусства, видными общественными фигурами,
хранителЯми морали своего времени. …го преследовали и проклинали, вынудив
окончить свои дни в изгнании на уединенном острове —еонер. ЃольшаЯ часть его
оригиналов пропала, немногие рассеЯлись с ЊурисеЯ в архивы галерей
континента, а Ђкиццоне никогда больше не работал и погрузилсЯ в
неизвестность.
Џодростку-эстету, мне было наплевать на его скандальную репутацию. џ
только понЯл, что несколько его картин, спрЯтанные в подвалах галереи
„жетрана, пробуждают такие сладострастные образы в моей голове, что Я выхожу
оттуда слабым, с неотчетливо сфокусированным желанием и с головой,
кружащейсЯ от любовного томлениЯ.
€ это была все ЯркаЯ, ЯснаЯ зона моей неотчетливой памЯти. Њурисей,
Ђкиццоне, шедевры тактилистов, спрЯтанные картины тайного секса.
Љто же был Я, узнавший все это? Њальчик исчез и вырос в солдата. ѓде Я
был, когда это случилось? „олжна была существовать более широкаЯ жизнь,
которой Я когда-то жил, но ничего из этих воспоминаний не сохранилось.
Љогда-то Я был эстетом, теперь Я солдат-пехотинец. Љакова же была моЯ
жизнь?
‘ейчас мы стоЯли на Якоре в городе Њурисее, как раз по другую сторону
стенки гавани. Њы мучились и напрЯгались, желаЯ сбежать из пышущих зноем
трюмов. Џотом пронеслось:
“вольнение на берег.
Ќовость распространилась среди нас быстрее скорости звука. ‘удно скоро
покинет стоЯнку за пределами гавани и встанет у причала. Ќам дадут тридцать
шесть часов на берегу. џ радовалсЯ вместе со всеми. џ страстно хотел узнать
о своем прошлом и потерЯть в Њурисее свою невинность.
—етыре тысЯч человек получили увольнительные и мы поспешили на берег.
Ѓольшинство помчалось в город на поиски шлюх.
џ помчалсЯ вместе с ними на поиски Ђкиццоне.

x x x
‚место этого Я тоже нашел только шлюх.
‡десь, в районе доков, после бесплодного похода, который заставил менЯ
слонЯтьсЯ по улицам в поисках красоток ЊурисеЯ, Я закончил его в танцклубе.
џ не был готов к Њурисею, Я не имел понЯтиЯ, как найти то, что Я ищу. џ
забрел в дальние кварталы города, потерЯлсЯ в узких улицах, менЯ гнали люди,
живущие здесь. Ћни замечали только мою форму. џ быстро стер ноги и
разочаровалсЯ недружелюбием города, поэтому почувствовал облегчение, когда
обнаружил, что странствиЯ привели менЯ назад в гавань.
Ќаш транспорт, весь залитый ночными прожекторами, нависал громадой над
бетонными набережными и причалами.
џ заметил этот танцклуб, когда наткнулсЯ на дюжину солдат, топчущихсЯ у
входа. “дивлЯЯсь, что привлекло их, Я протиснулсЯ сквозь толпу и вошел
внутрь.
‚ громадном внутреннем зале было темно и жарко, он до самых стен был
тесно забит человеческими телами, заполнен нескончаемыми биениЯми и
пульсациЯми синтезированного рока. ‚ глазах мелькали цветные лазеры и
прожекторы, мощно светЯщие с кронштейнов близких к потолку. Ќикто не
танцевал. ‚ отдельных местах вдоль стен на блестЯщих металлических
платформах над головами толпы стоЯли молодые женщины, их нагие, жирно
блестЯщие тела резко выделЯлись в слепЯщем белом свете прожекторов. ЉаждаЯ
держала возле губ микрофон и что-то невоодушевлЯюще говорила, указываЯ на
отдельных мужчин на полу танцульки.
Џока Я проталкивалсЯ в середину зала, они заметили менЯ. Џоначалу, по
своей неопытности, Я подумал, что они машут мне, или как-то приветствуют. џ
устал и был сбит с толку после долгой прогулки по городу и поднЯл руку, вЯло
ответив. “ молодой женщины на ближайшей ко мне платформе было пышное тело:
она стоЯла, широко расставив ноги, и ее лоно выдавалось вперед, подчеркиваЯ
ее наготу в проникающем насквозь свете. Љогда Я помахал, она вдруг
шевельнулась, перегнулась через металлический поручень своей платформы так,
что ее громадные груди искушающе свесились к мужчинам внизу. Џрожектор вдруг
сменил позицию - новый луч вспыхнул снизу и позади нее, кричаще осветив ее
громадные Ягодицы и отбросив ее тень на потолок. Ћна все настойчивее
говорила в свое микрофон, тыча рукой в моем направлении.
‚стревоженный таким особым вниманием, Я глубже двинулсЯ в месиво
мужских тел в военной форме, надеЯсь затерЯтьсЯ в толпе. Ћднако, в течении
немногих секунд несколько женщин подобрались ко мне с разных сторон,
дотЯнулись сквозь плотную давку тел и взЯли менЯ за руки. Ќо каждой был
радионабор на голове, с маленьким микрофончиком возле губ. ‚скоре Я был ими
окружен. Ћни неудержимо повлекли менЯ в сторону.
Џока они продолжали сжиматьсЯ вокруг менЯ, одна из них щелкнула
пальцами перед моим лицом, потом вопрошающе потерла большой палец об
остальные.
џ покачал головой, смущенный и испуганный.
"„еньги!", громко сказала женщина.
"‘колько?"
џ надеЯлсЯ, что деньги позволЯт мне избавитьсЯ от них.
"’вои увольнительные." Ћна снова потерла пальцами.
џ нашел тонкую трубочку военных банкнот, которые сержант в черной
фуражке дал мне перед спуском на берег. Љак только Я вытащил их из кармана,
она их выхватила. Ѓыстрым движением она передала деньги одной из женщин,
которые, как Я вдруг увидел, сидели за длинным столом в затененном уголке у
краЯ танцплощадки. ЉаждаЯ заносила суммы, взЯтые у солдат в нечто вроде
гроссбуха, а потом прЯтала банкноты.
‚се произошло так быстро, что Я едва понЯл, что они хотЯт. Ќо теперь,
из-за намекающе тесных прижимающихсЯ женских тел, у менЯ не осталось никаких
сомнений в том, что они мне предлагают, и даже требуют. Ќи одна не была
молодой, ни одна не привлекала менЯ. Њои мысли последние несколько часов
были о сиренах Ђкиццоне. ‘толкновение с этими агрессивными и неприЯтными
бабами оказалось длЯ менЯ шоком.
"’ы это хочешь?", спросила одна из них, расстегиваЯ перед платьЯ и
обнажаЯ на мгновение маленькую, но оплывшую грудь.
"Ђ это ты тоже хочешь?" †енщина, что выхватила из моей руки деньги,
схватилась за край юбки и поднЯла ее, показываЯ мне, что под нею. ‚ резких
тенЯх от слишком Яркого освещениЯ Я ничего не увидел.
Ћни засмеЯлись надо мной.
"‚ы взЯли деньги", сказал Я. "’еперь отпустите менЯ."
"Ђ ты знаешь, где ты, и что мужчины делают здесь?"
"Љонечно."
Њне удалось вырватьсЯ от них и Я немедленно направилсЯ назад ко входу.
џ чувствовал злость и унижение. џ провел несколько последних часов в мечтах
встретить или хотЯ бы просто увидеть ветреных красоток Ђкиццоне. ‚место
этого какие-то шлюхи мучили менЯ своими иссохшими, видавшими виды телами.
Џока все это происходило в здание вошла группа из четырех черных
фуражек. џ видел, как они парами встали по обе стороны выхода. Ћни достали
свои синаптические жезлы и держали их в боевом положении. Ќа борту судна Я
уже видел, что бывает с жертвой, если одну из этих злобных палок применЯют
во гневе. џ приостановилсЯ, не желаЯ протискиватьсЯ к выходу мимо них.
€ когда Я затормозил, еще одна шлюха пробилась через толпу и схватила
менЯ за руку. џ с отвращением взглЯнул на нее, но черных фуражек Я страшилсЯ
еще больше.
џ удивилсЯ, разглЯдев ее: она была гораздо моложе других. Ћдежды на ней
было так мало, что не о чем говорить: пара крошечных шортов и майка с
оторванной лЯмкой, обнажавшаЯ одно плечо и открывавшаЯ мне верхнюю линию
груди. ђуки тонкие. ђадио у нее не было. Ћна улыбнулась мне и, как только Я
на нее посмотрел, заговорила.
"Ќе уходи, не узнав, что мы умеем делать", сказала она, поднЯв лицо,
чтобы говорить мне в ухо.
"Њне не надо это знать", прокричал Я.
"ќто место - собор твоих снов."
"—то ты сказала?"
"’воих снов. —то бы ты ни искал, оно здесь есть."
"Ќет, с менЯ достаточно."
"Џросто попробуй, что мы предлагаем", сказала она, прижимаЯ лицо так
близко, что завитки ее волос легонько дразнили мою щеку. "Њы здесь длЯ того,
чтобы тебЯ радовать. Љогда-нибудь тебе понадобитсЯ то, что предлагают
шлюхи."
"Ќикогда."
—ерные фуражки передвинулись, блокирую выход. џ видел, что позади них в
широком коридоре, ведущем на улицу, поЯвились другие из их отрЯда. џ
удивлЯлсЯ, почему они вдруг объЯвились в клубе, и что они здесь делают. Ќаше
увольнение официально не заканчивалось еще много часов. Ќе надо ли нам
спешно возвращатьсЯ на судно? Ђ может, приходить в этот клуб, столь
многообещающе близкий к месту, где стоит на Якоре судно, запрещено по
какой-то извращенной причине? Ќичего не было Ясно. џ вдруг испугалсЯ
ситуации, в которой оказалсЯ.
Ћднако, вокруг менЯ сотни других солдат, все очевидно с того же
транспорта, что и Я, казалось, не выказывают никакой тревоги. ѓрохот
свехусиленной музыки продолжалсЯ, ввинчиваЯсь в мозги.
"’ы сможешь уйти другим путем", сказала девушка, тронув мою руку. Ћна
показала в сторону темного дверного проема, расположенного низко под зоной
сцены, вдали от главного входа.
—ерные фуражки теперь двигались в толпу солдат, распихиваЯ людей в
стороны грубыми толчками. “грожающе помахивали синаптические дубинки.
ЊолодаЯ шлюшка уже бежала вниз по короткому пролету лестницы к двери и
оставила ее открытой длЯ менЯ. Ћна настойчиво кивала мне. џ быстро пошел за
ней и вошел в дверь. Ћна закрыла ее за мной.
џ оказалсЯ в сырой полутьме и запнулсЯ на неровном полу. ‚ воздухе
стоЯли густые мощные запахи и, хотЯ Я еще слышал пульсирующие басы музыки,
вокруг было много других звуков. €нтересно, что Я слышал голоса мужчин:
кричащих, смеющихсЯ, жалующихсЯ. Љаждый голос был повышен: который в гневе,
который в восхищении или настойчивости. —то-то по другую сторону стены
коридора тЯжело и нерегулЯрно билось в стены.
“ менЯ осталось ощущение хаоса, событий вышедших из-под контролЯ.
Њы прошли по коридору короткое расстоЯние до какой-то двери - она
открыла ее и ввела менЯ внутрь. џ ожидал найти какую-нибудь постель, но в
комнате не оказалось ничего даже отдаленно похожего на будуар. Ќе было даже
кушетки или подушек на полу. ‚доль одной стены застенчивым рЯдком стоЯли три
деревЯнных стула - и это было все.
Ћна сказала: "’еперь подожди."
"Џодождать? —его? € сколько?"
"‘колько ты ждешь своей мечты во сне?"
"Ќет! “ менЯ нет времени!"
"’ы такой нетерпеливый. …ще минуту, а потом следуй за мной!"
Ћна показала на еще одну дверь, которую Я до того момента не замечал,
потому что она была выкрашена в тот же тускло-красный цвет, что и стены.
‘лабый свет единственной в комнате лампочки помогал скрывать ее еще больше.
Ћна подошла к двери и вошла в нее. џ видел, как она забросила обе руки за
голову и снЯла свою порванную майку.
џ мельком увидел ее голую согнутую спину, небольшие выпуклости
позвоночника, потом она скрылась из виду.
Ћставшись в одиночестве, Я начал расхаживать туда-сюда. ‘казав мне
подождать одну минуту, она понимала это буквально? џ что, должен проверЯть
по часам или досчитать до шестидесЯти? Ћна бросила менЯ в состоЯнии нервного
напрЯжениЯ. —то еще ей надо сделать в этом дальнем убежище кроме того, чтобы
снЯть шорты и приготовитьсЯ длЯ менЯ?
џ нетерпеливо открыл дверь, преодолеваЯ давление пружины. ’ам было
темно. ‘лабый свет из комнаты позади был не такой сильный, чтобы хоть что-то
увидеть. “ менЯ было ощущение чего-то громадного в комнате, но Я никак не
мог ухватить очертаниЯ. џ пробовал вокруг себЯ руками, нервничаЯ в темноте,
пытаЯсь обострить свои чувства, оторвав их от привЯзчивых запахов и
бесконечной пульсирующей музыки, приглушенной, но все-таки громкой.
Ќасколько Я мог судить, Я находилсЯ в комнате, а не в еще одном коридоре.
џ пошел глубже, нащупываЯ, что впереди. Џозади менЯ дверь закрылась
пружиной. Ќемедленно в углах потолка включились Яркие софиты.
џ был в будуаре. €зукрашеннаЯ постель - с громадным резным деревЯнным
балдахином, необъЯтными громоздЯщимисЯ подушками и изобилием сверкающих
сатиновых простыней - заполнЯла большую часть комнаты. †енщина, но не та
молодаЯ шлюшка, что привела менЯ сюда, лежала на постели в позе сексуальной
непринужденности и доступности.
Ћна была нагой, лежа на спине, закинув согнутую руку за голову. ‹ицо ее
было повернуто в сторону, рот открыт. ѓлаза закрыты, губы влажные. ѓромадные
груди бугрились, глЯдЯ сосочками в разные стороны. Ћна поднЯла одно колено и
слегка отвела ногу в сторону, открываЯ себЯ. ‹адонь лежала на лоне, кончики
пальцев слегка согнуты, немного погрузившись в расщелину. Џрожекторы держали
ее и постель в ослепительном фокусе сиЯющего белого света.
ќтот вид заморозил менЯ. ’о, что Я видел, было невозможно. џ уставилсЯ
на нее, не верЯ себе.
Ћна улеглась в живую картину, котораЯ была идентична, не просто похожа,
а идентична той, что Я прежде видел в воображении.
Љартина была оттуда, где находилсЯ единственный фрагмент моего
прошлого: Я вспомнил первый день, когда Я оказалсЯ в полутьме подвала
галереи „жетры. џ прижимал свои дрожащие пальцы подростка, свои ладони, свой
вспотевший лоб много раз к одной из наиболее печально известных
тактилистских работ Ђкиццоне: "‘те-Ђвгустина Ђбонданаи".
(џ вспомнил название! Љак?)
ќта женщина была ‘те-Ђвгустиной. ђепродукциЯ, которую она представлЯла,
была превосходной. Ќе только она была точной репликой, но так же и сделанное
ею расположение простыней и подушек - складки сатина в резком свете сиЯли в
точности, как на картине. „линнаЯ блестЯщаЯ полоска испарины, проходЯщаЯ меж
ее обнаженных грудей, была одной из моих самых сладострастных воображаемых
картин.
џ был так поражен этой находкой, что на мгновение забыл, почему Я
нахожусь здесь. Њногое немедленно и однозначно стало мне Ясно: что она, к
примеру, не та молодаЯ женщина, которую Я видел снимающей порванную майку,
не была она ни одной из тощих женщин в радионаушниках, что поймали менЯ на
танцплощадке. Ћна была более зрелой, чем худаЯ девушка в майке, и на мой
взглЯд во много раз красивее, чем все остальные. Ќо самым смущающем была та
тщательно подготовленнаЯ поза, в которой она развалилась на гладких
простынЯх постели, - сознательнаЯ ссылка на воображаемую картину, которую
только Я и мог видеть. ќто была свЯзь, которую Я не мог объЯснить, и от
которой не мог отвЯзатьсЯ. …е поза - это просто совпадение? €ли они каким-то
образом читают мои мысли?
•рам снов, сказала девушка. ќто невозможно!
Ђ точно ли невозможно?
Ѓезумием было думать, что все это подстроено. Ћднако сходство с
картиной, все подробности которой были четко запечатлены в моем сознании,
было замечательным. Ќо даже так, настоЯщаЯ цель женщины была Ясна. Ћна все
еще оставалась шлюхой.
џ пЯлилсЯ на нее в молчании, пытаЯсь сообразить, что же мне об этом
думать.
’огда, не открываЯ глаз, шлюха сказала: "…сли ты стоишь тут только
чтобы глазеть, то тебе надо уйти."
"џ... Я ищу здесь..." Ћна ничего не сказала, поэтому Я добавил: "...
молодую женщину, вроде вас..."
"Ѓери менЯ, или проваливай. џ не длЯ того, чтобы смотреть или пЯлитьсЯ.
џ здесь, чтобы ты менЯ насиловал."
Ќасколько Я видел, она не сменила позу, говорЯ со мной. „аже губы едва
шевелились.
џ смотрел на нее еще несколько секунд, думаЯ, что вот оно место и вот
оно времЯ, когда мои фантазии и моЯ реальнаЯ жизнь могут пересечьсЯ, но в
конце концов Я пошел прочь от нее. џ, по правде говорЯ, испугалсЯ ее. џ едва
только вышел из подросткового возраста и был совершенно неопытен в сексе.
•отЯ дело было и не только в этом: в одно неожиданное мгновение мне
предстала во плоти одна из искусительниц Ђкиццоне.
џ застенчиво поступил, как она сказала, и вышел.
Ѓыл не слишком большой выбор, куда мне идти. „ве двери выходили в эту
комнату: та, в которую Я вошел, и другаЯ - в стене напротив. џ обошел
гигантскую постель и направилсЯ ко второй двери. "‘те-Ђвгустина" даже не
шевельнулась, чтобы посмотреть на мой уход. Ќасколько Я мог судить, она
вообще почти на менЯ не смотрела, пока Я там был. џ опустил голову, не
желаЯ, чтобы она увидела менЯ, даже когда Я ухожу.
џ прошел во второй узкий коридор, с моей стороны неосвещенный, слабаЯ
лампочка тлела на другой его стороне. ‘тычка произвела на менЯ знакомый
физический эффект - несмотрЯ на свою боЯзнь, Я трепетал от сексуальной
интриги. ‘ладострастие росло џ пошел в сторону света, дверь в покинутую мной
комнату закрылась за мной. Ќа дальней стороне коридора прЯмо под лампой
вырисовывалось что-то вроде арки с маленьким альковом за ней.
Џо всей длине коридора дверей больше не было, поэтому Я предположил,
что найду в алькове какой-нибудь выход. ЋпускаЯ голову, чтобы пройти под
арку, Я запнулсЯ и перешагнул переплетенные ноги мужчины и женщины, очевидно
занимающихсЯ любовью на полу. ‚о тьме Я их раньше не заметил. џ пошатнулсЯ,
попыталсЯ удержать равновесие, пробормотал извинение и остановилсЯ, опираЯсь
рукой о стену.
Џотом Я пошел прочь от парочки, но альков оказалсЯ тупиком. џ обернулсЯ
в тусклом свете, пытаЯсь обнаружить след какой-нибудь двери, но единственный
вход был из-под арки.
Џарочка на полу продолжала свои занЯтиЯ, их нагие тела ритмически и
энергично накачивались друг другом.
џ попробовал перешагнуть через них, но места, где встать, было мало, Я
снова потерЯл равновесие и споткнулсЯ об них. џ пробормотал еще одно
смущенное извинение, но к моему удивлению женщина живо выпуталась из-под
мужчины и встала проворным, легким движением без малейших следов усталости.
„линные волосы падали ей на лицо и она дернула головой, чтобы отбросить их с
глаз. Џот градом катилсЯ по ее лицу, капаЯ на грудь. Њужчина быстро
перекатилсЯ лицом вверх. €з-за его наготы Я, к своему изумлению, смог
увидеть, что он совсем не возбужден сексуально. €х акт физической любви был
только имитацией.
†енщина сказала мне: "Џодожди! џ пойду с тобой вместо него."
Ћна прикоснулась ко мне теплой рукой и приглашающе улыбнулась. Ћна
возбужденно дышала. Џленка пота покрывала ее груди, соска торчали вперед. џ
ощутил новый эротический зарЯд от легкого касаниЯ ее пальцев, но так же и
волну вины. Њужчина пассивно лежал у моих ног, глЯдЯ вверх на менЯ. џ был
сильно смущен всем, что видел.
џ попЯтилсЯ от них и пошел через арку назад по длинному неосвещенному
коридору. ЌагаЯ шлюха живо следовала за мной, хватаЯ менЯ за предплечье,
пока Я, спотыкаЯсь, плелсЯ дальше. Ќа дальнем конце коридора возле двери,
котораЯ, как Я знал, вела назад в будуар ‘те-Ђвгустины, Я заметил еще одну
дверь и с силой дернул ее. Ћна открылась с большим трудом. ‚ комнате за этой
дверью бесконечные пульсации синтезированной музыки слышались громче, но,
похоже, никаких людей там не было. ‘тоЯл резкий мускусный запах. џ ощущал
себЯ чувственным, возбужденным, готовым поддатьсЯ молодой женщине, что
прилипла ко мне - но даже сейчас Я был так испуган, дизориентирован,
затоплен волной ощущений и мыслей, кружившихсЯ во мне.
ЊолодаЯ женщина, что следовала за мной, все цеплЯлась за мою руку.
„верь за нами плотно закрылась, вызвав ощущение декомпрессии в ушах. џ
сглотнул, прогонЯЯ его. џ повернулсЯ, чтобы заговорить с этой шлюхой, но в
этот момент две другие молодые женщины поЯвились словно ниоткуда, шагнув из
густых теней комнаты чуть подальше от двери.
џ был один с ними. ‚се три были нагими. Ћни смотрела на менЯ взглЯдом,
который Я понЯл как большую готовность. џ находилсЯ в состоЯнии острого
сексуального возбуждениЯ.
Ќо даже сейчас Я отступил от них, все еще нервничаЯ от неопытности, но
на сей раз в таком напрЯженном состоЯнии готовности, что смутно подумал,
сколько же Я еще смогу его сдерживать. џ почувствовал, как край чего-то
мЯгкого прижалсЯ к моим ногам. ЋглЯнувшись, в слабом свете Я увидел, что
позади громаднаЯ постель, с каким-то голым матрацем, целаЯ прорва мЯгкого
пространства, готового к работе.
’ри нагие женщины теперь оказались рЯдом, их сладострастный аромат
вздымалсЯ вокруг менЯ. ЊЯгким давлением ладоней она показывали, что Я должен
опуститьсЯ на постель. џ сел, но одна из них легко надавила мне на плечи, и
Я податливо откинулсЯ на спину. Њатрац, перина, что бы там ни было - мЯгко
осел под моим весом. Ћдна из женщин наклонилась и забросила на постель мои
ноги, чтобы Я лежал вытЯнувшись.
Љогда Я разлегсЯ, они начали расстегивать и снимать мою форму, работаЯ
легко и быстро, даваЯ мне почувствовать, легкие касаниЯ своих пальцев.
Ќичего не происходило случайно - они вполне сознательно провоцировали и
возбуждали мой физический отклик. џ тужилсЯ в усилиЯх контролировать себЯ,
так близко Я был к концу. „евушка возле моей головы смотрела вниз мне в
глаза, в то времЯ как ее пальцы расстегивали рубашку у менЯ на груди.
ЌаклонЯЯсь вперед через менЯ, или вытЯгиваЯсь, чтобы высвободить мне руку из
рукава, она всЯкий раз сосочком одной груди легонько касалась моих губ.
ЊенЯ раздели донага в несколько секунд, Я находилсЯ в состоЯнии полного
и болезненно острого возбуждениЯ, страстно желаЯ разрЯдки. †енщины выдернули
из-под менЯ мою одежду и сложили ее в кучу на дальней стороне постели. ’а,
что была рЯдом с головой, приложила кончики пальцев к моей груди. Џотом
наклонилась ближе.
"’ы выбрал?", шепотом сказала она мне в ухо.
"‚ыбрал что?"
"џ тебе нравлюсь? €ли ты хочешь моих подружек?"
"џ хочу вас всех!", воскликнул Я без малейшего раздумьЯ. "џ хочу вас
всех!"
Ќичего больше не было сказано, и насколько Я видел, не просигналено
между ними. Ћни плавно занЯли позицию, словно репетировали ее много раз.
џ осталсЯ лежать на спине, но одна из них поднЯла мое колено, ближайшее
к краю, образовав небольшую треугольную арку. Ћна улеглась на спину поперек
матраца так, что ее плечи покоились на моей горизонтально лежащей ноге, а
голова прошла под моим поднЯтым коленом. Ћна повернула лицо к пространству
между моими ногами. џ почувствовал ее дыхание на своих обнаженных Ягодицах.
Ћна крепко взЯла рукой мой напрЯженный пенис и держала его перпендикулЯрно
моему телу.
‚ тот же момент втораЯ женщина оседлала менЯ, поставив колени по обе
стороны моей груди, широко расставив ноги, и наклонившись так, что ее лоно
мЯгко касалось, но не охватывало кончик моего члена, который в нужном
положении удерживала перваЯ женщина.
’ретьЯ тоже уселась на менЯ верхом, но поместила себЯ над моим лицом,
приближаЯ себЯ все ближе, но не до конца, к моим жаждущим губам.
‚дыхаЯ восхитительные телесные ароматы женщин, Я вспомнил Ђкиццоне.
џ думал о самой откровенной из его картин, спрЯтанной в подвалах
галереи. Ћна называлась (еще один заголовок, который почему-то Я вспомнил)
"Ѓожественные радости обожателЯ ‹етен". Ћна была написана густым пигментом
на жесткой деревЯнной доске.
‚се, что можно было увидеть на картине в репродукции или на расстоЯнии,
выглЯдело гладким полем однородно Ярко-красной краски, интригующе простой и
минималистской. Ћднако, единственное прикосновение ладони или пальца, или
даже (Я знаю, Я пробовал) легкое касание лбом, вызывали живой мысленный
образ сексуальной активности. Џредполагаю, что длЯ каждого свой. ‘ам Я
видел, чувствовал, испытывал сцену сексуальной активности со многими
участниками - Я был молодым человеком в постели с тремЯ нагими красавицами,
ублажающими менЯ, одна оседлала лицо, другаЯ пенис, третьЯ лежит, прижимаЯ
свое лицо к моим Ягодицам. € все в этой напрЯженной воображаемой сцене
купаетсЯ в сладострастном красном свете.
’еперь Я сам стал этим обожателем в божественных радостЯх.
џ сдалсЯ нарастающей страсти, что возбудили во мне эти женщины. †елание
физической разрЯдки нахлынуло на менЯ так же, как загадочное окружение из
картины Ђкиццоне. џ чувствовал, что спешу к завершению.
Џотом все кончилось. ’ак же быстро и ловко, как они занЯли свои
позиции, женщины поднЯлись и бросили менЯ. џ пробовал обратитьсЯ к ним, но
мое затрудненное дыхание позволило мне испустить лишь серию задыхающихсЯ
хрипов. Ћни быстро отошли от постели, ускользнули прочь - дверь открылась и
закрылась, оставив менЯ в одиночестве.
€ Я, наконец, разрЯдил свое возбуждение, жалкий и брошенный. џ все еще
в каком-то смысле ощущал их, Я мог уловить след, оставленный их прелестными
и возбуждающими ароматами, но в этой слабо освещенной, громадной камере Я
осталсЯ один, и Я избавилсЯ от своей страсти так, как это обычно делает
одинокий мужчина.
џ лежал тихо, пытаЯсь успокоитьсЯ, все мой чувства зудели, мышцы
дергались и напрЯгались. џ медленно сел прЯмо, опустил ноги на пол. Ћни тоже
дрожали.
Љогда Я смог это сделать, Я оделсЯ быстро и аккуратно, пытаЯсь
выглЯдеть, как если бы ничего не случилось, чтобы можно было по крайней мере
удалитьсЯ, сохранЯЯ внешнее спокойствие.
‡аправлЯЯ рубашку, Я чувствовал на коже живота следы своей разрЯдки,
холодный и липкие.
џ нашел дорогу из комнаты по коридору в громадную зону под полом
танцульки, наполненную звуками музыки и шаркающих ног. џ уловил вспышку
Ярко-красного неона, прорывающегосЯ сквозь неплотно закрытую дверь. ‘ трудом
справившись с железными ручками, Я толчком открыл дверь и обнаружил
выложенный булыжником закоулок между двумЯ массивными зданиЯми под
тропической ночью, ощутив запахи стрЯпни, пота, прЯностей, жира, газолина,
ночных цветов. ‚ конце концов Я вышел на шумную улицу у берега морЯ. џ не
увидел ни черных фуражек, ни шлюх, ни своих товарищей по судну.
џ был рад, что клуб оказалсЯ так близко к набережной. џ быстро взошел
на транспорт, отметилсЯ у капралов, потом нырнул на нижние палубы и
затерЯлсЯ в безликом месиве остальных солдат. џ не искал ничей компании во
времЯ моих первых часов на переполненных палубах. џ улегсЯ на койку и
притворилсЯ спЯщим.
Ќа следующее утро судно вышло из ЊурисеЯ и мы снова направились на юг
на войну.

x x x
Џосле ЊурисеЯ мой взглЯд на острова стал другим. ‚нешнЯЯ их
привлекательность уменьшилась. €з моего короткого визита на берег в этот
перенаселенный город Я чувствовал себЯ набравшимсЯ опыта островитЯнином, Я
немного подышал их воздухом и ароматами, Я услышал их звуки и увидел их
путаницу. •отЯ одновременно этот опыт углубил загадочность островов. Ћни все
еще держали менЯ своим невольником, однако теперь Я старалсЯ не отдаватьсЯ
им полностью. џ чувствовал, что немного повзрослел.
‚есь темп жизни на судне изменилсЯ, с каждым часом армейские требованиЯ
возрастали. …ще несколько дней мы продолжали плыть зигзагообразным курсом
между тропическими островами, но так как мы все дальше продвигались на юг,
погода постепенно становилась более умеренной, а в течении трех долгих
малоприЯтных дней судно боролось с мощным южным штормом и болталось на
гороподобных волнах. Љогда бурЯ, наконец, улеглась, мы оказались в более
унылых широтах. Њногие из островов здесь, в южной части ‘рединного морЯ,
были скалисты и безлесны, некоторые едва возвышались над уровнем морЯ. €
стоЯли они дальше друг от друга, чем те, что ближе к экватору.
џ все еще томилсЯ по островам, но не по таким. џ жаждал безумной жары
тропиков. ‘ каждым днем, пока острова теплого климата все дальше ускользали
от менЯ, Я понимал, что надо выбросить их из своей головы. џ перестал
выходить на верхние палубы с их тихими панорамами далеких фрагментов земли.
Љ концу путешествиЯ нас без предупреждениЯ переместили с нашей нижней
палубы, и пока мы толпились кучей на другой, временной палубе, каждый рюкзак
был обыскан. Љарту, которой Я пользовалсЯ, обнаружили в моем рюкзаке. …ще
пару дней ничего не происходило. Џотом менЯ вызвали в кабину адъютанта, где
сказали, что карту конфисковали и уничтожили. Ќа семь суток менЯ заперли, а
в военной книжке сделали запись. џ был официально предупрежден, что служба
черных фуражек поставлена в известность о нарушении мною правил.
Ћказалось, однако, что не все потерЯно. ‹ибо обыскиватели не нашли мою
записную книжку, либо не прочитали длинный список названий островов, что в
ней находилсЯ.
ЏотерЯ карты упрЯмо напоминала мне об островах, которые мы миновали. ‚
последние дни, проведенные на транспорте, Я сидел в одиночестве с этими
страничками записной книжки, зазубриваЯ имена в памЯти и пытаЯсь заново
вспомнить, как выглЯдел каждый остров. Њысленно Я составлЯл желаемый
перечень, которому Я буду следовать, когда наконец избавлюсь от армии и буду
возвращатьсЯ домой, двигаЯсь медленно, как Я запланировал, от одного острова
к другому, и, наверное, много времени проведЯ в этом процессе.
ќто не может начатьсЯ, пока Я не покончу с войной, однако с транспорта
пока еще даже не было видно пункта нашего назначениЯ. џ ждал в своем гамаке.

x x x
Џосле высадки менЯ определили в пехотное подразделение, вооруженное
неким типом гранатомета. џ продержалсЯ возле порта еще почти месЯц, проходЯ
тренировку. Љ тому времени, когда она завершилась, мои товарищи по судну
рассеЯлись. ЊенЯ отправили в долгое путешествие по унылому ландшафту на
соединение с моим новым подразделением.
Ќаконец-то Я продвигалсЯ по печально известному южному континенту,
театру наземной войны, однако в течении трех дней моего холодного и
изматывающего путешествиЯ на поезде и грузовике Я не увидел ни следов
сражений, ни их последствий. Ќа территориЯх, через которые Я проследовал,
очевидно, никто никогда не жил - Я видел кажущуюсЯ бесконечной перспективу
безлесных равнин, каменистых холмов, замерзших рек. џ получал новые приказы
ежедневно: мое мучение было одиноким, однако маршрут мой был известен и
прослеживалсЯ, устраивались разнообразные контрольные пункты. ‘о мною
путешествовали другие солдаты, никто из них подолгу. “ всех были самые
разные пункты назначений, разные приказы. ѓде бы ни останавливалсЯ поезд,
его встречали грузовики, которые либо стоЯли сбоку от путей, либо приезжали
откуда-то через час-другой ожиданиЯ. Ќа этих остановках грузили топливо и
еду, а мои недолгие компаньоны входили и выходили. ‚ конце концов на одной
из таких остановок настал и мой черед выгружатьсЯ.
Џо пандусу Я перешел на борт грузовика и проехал под брезентом еще
день, замерзший и голодный, весь в ссадинах от постоЯнного подпрыгиваниЯ
грузовика, и наконец-то по-настоЯщему ужаснулсЯ уединенности окружающего
ландшафта. ’еперь во многом Я стал его частью. ‚етер, дергавший невзрачную
траву и колючие, лишенные листьев кусты, дергал и менЯ, а камни и валуны,
усыпавшие землю, были прЯмой причиной резких рывков грузовика. •олод, что
просачивалсЯ повсюду, подрывал мои силы и волю. џ путешествовал в состоЯнии
ментальной и физической отключки, ожидаЯ, когда же подойдет к концу
нескончаемое путешествие.
џ со страхом смотрел на окружающее. џ находил этот темный ландшафт
давЯщим, переходЯщие друг в друга контуры обескураживающими. џ ненавидел вид
сырой, кремнистой земли, безводные равнины, нейтральное небо, развороченную
почву с рассыпанными камнЯми и осколками кварца, полное отсутствие следов
человеческого пребываниЯ или сельского хозЯйства, животных, строений - но
больше всего Я ненавидел беспрестанные порывы замораживающего ветра, саван
мокрого снега, снежные метели. џ только горбилсЯ в моем холодном, открытом
непогоде уголке кузова грузовика, дожидаЯсь, когда же закончитсЯ смертельное
путешествие.
Ќаконец, мы прибыли куда-то, в подразделение, занимавшее стратегическую
позицию у подножьЯ крутого, иззубренного крЯжа. Љак только Я прибыл, Я
обратил внимание на позиции гранатометов, выстроенные в точности так, как
менЯ самого учили их строить, каждаЯ скрытаЯ позициЯ была пополнена
солдатами до нужного количества. Џосле мучений и неудобств долгого
путешествиЯ Я ощутил внезапное чувство завершенности, неожиданное
удовлетворение, что наконец-то отвратительнаЯ работа, на которую менЯ силком
забрали, вот-вот начнетсЯ.

x x x
’ем не менее, дратьсЯ на самой войне мне еще была не судьба. Џосле
назначениЯ в гранатометный расчет и службы вместе с другими солдатами, через
день-другой до менЯ дошла перваЯ пугающаЯ реальность армии. ѓранатометы у
нас были, но не было гранат. Џохоже, остальных это не тревожило, поэтому Я
не позволил, чтобы это тревожило менЯ. џ пробыл в армии достаточно долго,
чтобы выработать нерассуждающий склад ума пехотинца, когда речь шла о прЯмых
приказах к сражениЯм, или о подготовке к сражениЯм.
Ќам было сказано, чтобы мы отступили с этой позиции, пополнили свои
запасы, а потом занЯли новую позицию, на которой будем непосредственно
противостоЯть врагу.
Њы разобрали свое оружие, под покровом ночи покинули нашу позицию и
долго двигались на восток. ‡десь в конце концов мы встретились с колонной
грузовиков. Ќас везли две ночи и день до громадных складов. ‡десь мы узнали,
что гранатометы, которыми мы вооружены, уже устарели. Ќас снабдили их новой,
самой последней версией, однако всему эскадрону теперь требуетсЯ
переобучение.
Џоэтому мы пошли маршем в другой лагерь. ’ам нас переобучили. € там,
наконец-то, нас снабдили последним образцом оружиЯ и амуниции к нему, и
теперь полностью готовые мы снова маршем пошли обратно на войну.
Њы так никогда и не дошли до нашей новой позиции, где намечалось
непосредственное противостоЯние с врагом. ‚место того, чтобы сменить другую
часть, нас отклонили в сторону, и пЯть суток мы шли по самой
труднопроходимой местности, которую Я видел, изрытый, замерзший ландшафт
поблескивающего кремнЯ и гальки, лишенный растительности, цвета и даже
формы.
ЏрЯмо сразу до менЯ не совсем дошло, но уже в эти первые несколько дней
и недель бесцельной активности установилсЯ некий определенный рисунок.
Ѓесполезные и постоЯнные перемещениЯ и стали моим опытом войны.
џ никогда не терЯл счета дней и лет. ’рехтысЯчелетнЯЯ годовщина неЯсно
нависала впереди наподобие неопределенной угрозы. Њы регулЯрно маршировали
из одного места в другое, мы едва высыпались, мы снова маршировали или нас
везли на грузовиках, нас распределЯли по деревЯнным хижинам, стоЯвшим
впритык, населенными крысами и протекавшими под непрестанными дождЯми. Ќас
регулЯрно отзывали и переобучали. Ќеизменно следовал выпуск нового или
модернизированного оружиЯ, делаЯ необходимым новое переобучение. Њы все
времЯ находились в переходном состоЯнии, то устраиваЯ лагерь, то оборудуЯ
новую позицию, направлЯЯсь на юг, на север, на восток, всюду, где
требовалось подкрепление - нас сажали на поезда, высаживали с поездов, нас
перебрасывали самолетами туда-сюда, часто без еды или воды, иногда без
предупреждениЯ, всегда без объЯснений. Ћднажды, когда мы прЯтались в
траншеЯх близких к линии снегов, с десЯток боевых самолетов с воем
пронеслись над головой и мы встали и приветствовали их, в другой раз
пролетел другой самолет, от которого было приказано спрЯтатьсЯ. Ќикто нас не
атаковал, ни тогда, ни вообще, но мы всегда были настороже. ‚ некоторых
более северных районах континента, куда нас пересылали времЯ от времени, в
зависимости от сезона Я попеременно поджаривалсЯ на солнце, тонул по поЯс в
грЯзи, был искусан тысЯчами летучих насекомых, был чуть не сметен лавиной
тающего снега - Я страдал от нарывов, солнечных ожогов, ушибов, скуки,
натертых ног, изнеможениЯ, запоров, обморожений и нескончаемого унижениЯ.
€ногда нам приказывали занЯть оборону с зарЯженными и готовыми к бою
гранатометами, в ожидании сражениЯ.
Ќо военные действиЯ никогда не наступали.
’акой была война, о которой всегда говорили, что она не закончитсЯ
никогда.

x x x
џ потерЯл всЯкое ощущение текущего времени, прошлого и будущего. џ знал
лишь ежедневные крестики в календаре, да чувство неотвратимо наступающего
четвертого тысЯчелетиЯ войны. € пока Я маршировал, копал, ждал,
тренировалсЯ, замерзал - Я мечтал только о свободе, о том, чтобы все это
осталось позади, о возвращении на острова.
‚ какой-то забытый момент в период одного из походных маршей, в
каком-то из лагерей переобучениЯ, в одной из наших попыток вырыть траншею в
вечной мерзлоте, Я потерЯл свою записную книжку, где были все записанные
мной названиЯ островов. Љогда Я впервые обнаружил пропажу, она показалась
мне невероЯтной катастрофой, хуже всего прочего, что навлекла на менЯ армиЯ.
Ќо потом Я понЯл, что в моей памЯти все имена островов прекрасно
сохранились. ‘осредоточившись, Я понЯл, что наизусть могу прочитать всю
литанию островов, и разместить их воображаемые очертаниЯ на мысленной карте.
Џоначалу обездоленный, Я пришел к пониманию, что потерЯ вначале карты,
а потом и записной книжки, освободила менЯ. Њое настоЯщее было
бессмысленным, а мое прошлое - забытым. ’олько острова представлЯли будущее.
Ћни существовали в моих мыслЯх, бесконечно изменЯЯсь, словно Я жил на них,
приводЯ их в соответствие своим ожиданиЯм.
€ пока копилсЯ изнурительный опыт войны, Я начал все более зависеть от
навЯзчивых мысленных образов тропического архипелага.
Ћднако, Я не мог игнорировать армию, и мне все еще приходилось терпеть
ее бесконечные требованиЯ. ‚ ледЯных горах далее к югу вражеские части
врылись в неприступные оборонительные позиции, в линии, про которые они
знали, что смогут удерживать их столетиЯми. Ћни были так основательно изрыты
траншеЯми, что наши солдаты придерживались общего мнениЯ, что врага оттуда
не вытеснить никогда. ‘читалось, что сотнЯм тысЯч наших солдат, вероЯтно,
миллионам, придетсЯ умереть в наступлении на эти позиции. € быстро стало
Ясно, что мой эскадрон не только будет на острие первого приступа, но и
после первой атаки мы будем продолжать находитьсЯ в сердце сражениЯ.
’акими были предвестники празднованиЯ кануна четвертого тысЯчелетиЯ.
Њного других наших дивизий уже были на месте, готовЯсь к атаке. ‚
скором времени мы должны были двинутьсЯ им на подмогу.
‘пустЯ две ночи, нас действительно еще раз посадили в грузовики и
перебросили на юг, в сторону промерзлого южного высокогорьЯ. Њы занЯли
позиции, врываЯсь как можно глубже в вечную мерзлоту, маскируЯсь и нацеливаЯ
свои гранатометы. € теперь, не заботЯсь больше о том, что может случитьсЯ со
мной, страдаЯ от физического окружениЯ, ощущаЯ неприкаЯнность от
несобранности мыслей, Я со смесью страха и скуки вместе со всеми ждал своей
судьбы. ‡амерзаЯ, Я мечтал о теплых островах.
‚ Ясные дни мы улавливали вид вершин обледенелых гор на горизонте, но
не видели ни следа вражеской активности.
—ерез двадцать дней после того, как мы занЯли позиции в замерзшей
тундре, нам в очередной раз приказали отступить. „о миллениума оставалось
меньше десЯти дней.
Њы двинулись прочь, спеша на подкрепление каким-то большим сражениЯм,
которые, как нам говорили, происходЯт на побережье. ‘ообщениЯ о количестве
убитых и раненых были ужасающими, но ко времени нашего прибытиЯ все уже
затихло. Њы занЯли оборонительные позиции вдоль береговых утесов. ‚се было
слишком знакомо - бессмысленнаЯ смена позиций, непрестанное маневрирование.
џ повернулсЯ к морю спиной, не желаЯ смотреть на север, где лежали
недостижимые острова.
‹ишь восемь дней оставалось до страшной годовщины начала войны, уже
целый год нам доставлЯли запасы дополнительного оружиЯ, амуниции и
невиданных мною ранее гранат. ЌапрЯжение в наших рЯдах стало невыносимым. џ
был убежден, что на сей раз наши генералы не блефуют, что настоЯщие сражениЯ
начнутсЯ днЯми, а может быть и часами.
џ ощущал близость морЯ. € если Я хотел отмазатьсЯ от армии, то этот
момент наступил.
’ой ночью Я покинул свою палатку и соскользнул по откосу рыхлого песка
и гравиЯ на берег. ‡адний карман был набит всей накопленной мною
нерастраченной армейской платой. ‘олдаты всегда шутили, что эти бумажки
ничего не стоЯт, но теперь Я думал, что они наконец-то могут принести
пользу. џ шел до рассвета, потом весь день прЯталсЯ в густой растительности
на крутом склоне к литорали, отдыхаЯ как мог. Њой бодрствующий разум твердил
наизусть названиЯ островов.
‚ течении следующей ночи Я ухитрилсЯ найти тропу, проложенную колесами
грузовиков. џ понимал, что тропа армейскаЯ, поэтому следовал по ней с
безмерной осторожностью, прЯчась при первых признаках движениЯ. џ продолжал
продвигатьсЯ по ночам, насколько возможно отсыпаЯсь днем.
Љ моменту, когда Я добрел до одного из военных постов, Я был уже в
плохом физическом состоЯнии. •отЯ мне удавалось найти воду, Я ничего не ел
уже четверо суток. џ во всех смыслах был истощен и готов сдатьсЯ.
Џоблизости от гавани на узкой неосвещенной улочке, и не с первой
попытки, а после нескольких часов рискованных поисков, Я нашел здание,
которое искал. џ вошел в бордель незадолго до рассвета, когда бизнес
замирает, а большинство шлюшек спит. Ћни впустили менЯ и сразу же понЯли
тЯжесть моего положениЯ. Ћни же избавили менЯ от всех моих армейских денег.

x x x
џ оставалсЯ спрЯтанным в публичном доме в течении трех суток,
восстанавливаЯ силы. Ћни дали мне гражданскую одежду - несколько диковатую,
как мне показалось, но у менЯ же не было опыта жизни в гражданском мире. џ
не расспрашивал, откуда женщины взЯли одежду, или кому она когда-то
принадлежала. „олгими часами одиночества в крохотной комнатенке, Я все времЯ
был в своей новой одежде, держа зеркало на расстоЯнии вытЯнутой руки,
восхищаЯсь тем кусочком себЯ, что Я мог увидеть в небольшом обломке стекла.
€збавитьсЯ наконец от армейской формы, от ее плотной, грубой материи, от
тЯжелой паутины ремней, от громоздких нашлепок бронепластин, само по себе
было похоже на свободу.
люшки поочередно наносили мне визиты по ночам.
‚ ранние часы четвертой ночи - ночи тысЯчелетнего миллениума войны -
четверо шлюшек вместе с их жиголо-мужчиной отвели менЯ в гавань. Ћни на
веслах отвезли менЯ довольно далеко в море, где в темных вздымающихсЯ волнах
за пределами мыса дожидалась моторка. Ћгней на борту не было, но в слабом
свете от города Я увидел, что на ее борту уже находЯтсЯ несколько других
мужчин. Ћни тоже были диковато одеты, в гофрированных рубашках, мЯгких
шлЯпах, с золотыми браслетами, в вельветовых пиджаках. Ћни опирались на
поручни и смотрели вниз на воду выжидающими глазами. Ќикто из них не
взглЯнул на менЯ, никто не смотрел друг на друга. Ќикто никого не
приветствовал, не узнавал. „еньги перешли из рук в руки, от шлюшек в моей
лодке двум проворным молодым людЯм в темной одежде на моторке. Њне позволили
взобратьсЯ на борт.
џ втиснулсЯ на палубе между другими мужиками, благодарный за тепло их
прижатых ко мне тел. ѓребнаЯ лодка ускользнула во тьму. џ смотрел в ее
сторону, сожалеЯ, что не могу остатьсЯ с этими молодыми распутницами. џ уже
тосковал об их иссохших, переработавших телах, об их беззаботном, пылком
искусстве.
‚есь остаток ночи баркас дожидалсЯ на своей тихой позиции, команда
поочередно принимала на борт других мужиков, забираЯ деньги и позволЯЯ им
самим находить место, где приткнутьсЯ. Њы продолжали молчать, глЯдЯ на
палубу и дожидаЯсь отправки. џ немного подремал, но всЯкий раз, когда новые
мужики всходили на борт, приходилось передвигатьсЯ, чтобы дать им место.
џкорь поднЯли перед рассветом и судно повернуло в море. Њы нагрузились
тЯжело и шли медленно. Љак только мы вышли из-под защиты берега, на нас
навалилась крутаЯ погода и сильнаЯ зыбь, нос баркаса громоздко врезалсЯ в
стену волны, зачерпываЯ воду при каждом кренЯщемсЯ всплывании. џ быстро
промок насквозь, проголодалсЯ, был напуган, измучен, и отчаЯнно желал
достичь твердой земли.
Њы направлЯлись на север, стрЯхиваЯ соленую воду с глаз. ‹итаниЯ
названий островов неустанно пелась в моей голове, призываЯ менЯ вернутьсЯ к
ним.

x x x
џ сбежал с баркаса при первой же возможности, возникшей, когда мы
достигли первого обитаемого острова. Џохоже, никто не знал, что это за
остров. џ сошел на берег в своей диковатой одежонке, несмотрЯ на ее
шиковатость, чувствуЯ себЯ взъерошенным оборванцем. ЏостоЯннаЯ соленаЯ
сырость на судне обесцветила почти всю материю, котораЯ вдобавок по разному
где села, где вытЯнулась. “ менЯ теперь не было ни денег, ни имени, ни
прошлого, ни будущего.
"Љак называетсЯ этот остров?", спросил Я у первого, кого встретил, у
пожилой женщины, сметающей мусор с набережной. Ћна посмотрела на менЯ,
словно Я был сумасшедший.
"‘теффер", сказала она.
џ никогда не слышал о таковом.
"‘кажите снова", сказал Я.
"‘теффер, ‘теффер. ’ы дезертир?" џ ничего не ответил, поэтому она
ухмыльнулась, словно Я подтвердил. "‘теффер!"
"ќто название острова, или вы менЯ так называете?"
"‘теффер!", снова сказала она и отвернулась.
џ пробормотал какую-то благодарность и неловко зашагал от нее,
направлЯЯсь в город. џ не имел ни малейшего понЯтиЯ, где находилсЯ.
Љакое-то времЯ Я спал где придетсЯ, воровал еду, клЯнчил деньги, потом
Я встретил шлюшку, котораЯ сказала, что существует приют длЯ бедных, где
людЯм помогают найти работу. “же в тот же день Я тоже сметал мусор с улиц.
Ћказалось, что остров называетсЯ Љеейлин, и это место, где многие стефферы
впервые сходЯт на берег.
Ќаступила зима - когда дезертировал, Я и не осозновал, что стоЯла
осень. џ ухитрилсЯ заработать свой проезд в качестве палубного матроса на
грузовом судне, везущем припасы на южный континент, но которое, как Я
слышал, должно было по дороге зайти на более северные острова. €нформациЯ
оказалась верной. џ прибыл на ”елленстел, громадный остров с горной грЯдой,
прикрывавшей населенную северную сторону от преобладающих южных штормовых
ветров. ‡иму Я провел в мЯгком воздухе ”елленстела. Љогда пришла весна, Я
снова отправилсЯ на север, на разное времЯ останавливаЯсь на Њанлайле,
Њеекуа, ќммерете, ‘ентиере - ни одного их этих островов не было в моей
литании, но Я все равно заучил их наизусть.
Џостепенно жизнь моЯ улучшалась. ‚место того, чтобы в дороге спать где
придетсЯ, Я понемногу оказалсЯ в состоЯнии снимать комнату на все времЯ, что
планировал оставатьсЯ на каждом острове. џ узнал, что публичные дома на
островах свЯзаны цепью контактов длЯ дезертиров, это места их отдыха и
помощи. џ научилсЯ находить временную работу, научилсЯ жить очень дешево. џ
выучил диалекты островов, быстро применЯЯсь к окружению, когда натыкалсЯ на
другой выговор, который менЯлсЯ от одного острова к другому.
Ќикто не говорил со мной о войне, разве что самым туманным образом.
ЊенЯ часто засекали как стеффера, когда Я где-то высаживалсЯ, но чем дольше
на север Я двигалсЯ и чем теплее становилась погода, тем меньше это
кого-либо волновало.
џ перемещалсЯ по архипелагу ‘нов, видЯ его во снах даже сейчас, когда
двигалсЯ, воображаЯ, какой же остров окажетсЯ следующим, мысленно приводЯ
его в существование, которое будет длитьсЯ столько, сколько мне потребуетсЯ.
Љ тому времени, когда Я вышел на черный рынок островитЯн, чтобы
заполучить карту, Я понЯл, что, наверное, это самый сложный вид печатного
материала, который только можно найти. ЊоЯ карта была неполной, устаревшей
на много лет, выцветшей и порванной, а имена островов были написаны шрифтом,
которого Я поначалу не понимал, но все-таки это была карта той части
архипелага, где Я сейчас путешествовал.
Ќа краю карты, рЯдом с оторванным куском, находилсЯ небольшой остров,
имЯ которого Я в конце концов смог расшифровать. ќто был Њестерлин, один из
островов, о которых моЯ ненадежнаЯ памЯть говорила, что мы прошли мимо него
в путешествии на юг.
‘алай, ’еммил, Њестерлин, Џрачос... ќто было частью литании, частью
маршрута, который должен был привести менЯ обратно на Њурисей.

x x x
“ менЯ занЯло еще год блуждающих путешествий, чтобы достичь Њестерлина.
Љак только Я высадилсЯ, то сразу влюбилсЯ в это место: теплый остров с
низкими холмами, просторными долинами, широкими, извилистыми реками и
желтыми берегами-плЯжами. ‚сюду буйствовали цветы лучезарных оттенков.
‡даниЯ строились из беленого кирпича и терракотовой черепицы, и они
сбивались в группы на вершинах холмов или у подножий крутых скалистых
склонов на берегу морЯ. Ќа острове сильно дождило: посреди почти каждого днЯ
короткий шторм прилетал с запада, насквозь вымачиваЯ деревушки и городки,
гонЯ по улицам шумные потоки. †ителЯм Њестера нравились эти мощные ливни и
она оставались стоЯть на улицах и скверах с поднЯтыми лицами и распахнутыми
руками, а дождь чувственно струилсЯ по длинным волосам и вымачивал легкие
одежды. Џотом, когда возвращалось жаркое солнце и колеи на глинистых улочках
затвердевали заново, нормальнаЯ жизнь шла своим чередом. Џосле дневного
ливнЯ все становились счастливее и начинали готовитьсЯ к томному вечеру,
который проводили в ресторанах и барах на открытом воздухе.
‚первые за всю свою жизнь (как Я вспоминал ее своей ненадежной
памЯтью), или впервые за много лет (как, Я подозревал, было на самом деле),
Я почувствовал настоЯтельное побуждение зарисовать то, что вижу. џ был
поражен и ослеплен цветом, светом, гармонией этого места с его растениЯми и
людьми.
џ проводил дневные часы бродЯ, где только мог, устроив пиршество глазу
пестро окрашенными цветами, зеленью полей, блестЯщими реками, глубокими
тенЯми деревьев, голубым и желтым сиЯнием солнечных берегов, золотистой
кожей жителей Њестера. Ћбразы прыгали в моем сознании, заставлЯЯ менЯ
жаждать артистического выхода, посредством коего Я мог бы схватить их.
‚от почему Я начал делать карандашные наброски, понимаЯ, что Я еще не
готов длЯ красок или пигментов.
Љ этому времени Я смог зарабатывать достаточно денег, чтобы позволить
себе снЯть маленькую квартирку. џ работал на кухне одного из баров в гавани.
џ хорошо питалсЯ, регулЯрно спал, приходЯ к согласию с дополнительными
ментальными пустотами, которыми наградила менЯ война. џ чувствовал, что
четыре года под ружьем были потерЯнным временем, эллипсисом, еще одной зоной
забытой жизни. Ќа Њестерлине Я начал ощущать полноту жизни, расцветшей
вокруг менЯ, свою идентичность, свое вновь приобретенное прошлое и будущее,
которому можно посмотреть в лицо.
џ накупил бумаги и карандашей, позаимствовал крошечный стул и приобрел
привычку устраиватьсЯ в тени стенки гавани, быстро зарисовываЯ любого, кто
поЯвлЯлсЯ в поле зрениЯ. џ скоро обнаружил, что местерлинки были
прирожденными эксгибиционистками - когда они понимали, чем Я занимаюсь,
большинство со смехом позировали мне, или предлагали вернутьсЯ, когда у них
будет больше времени, или даже намекали, что могут встретитьсЯ со мной
приватно, чтобы Я смог нарисовать их еще раз с более интимными
подробностЯми. Ѓольшинство подобных предложений шло от молодых женщин. Ђ Я
уже обнаружил, что женщины Њестера неотразимо красивы. ѓармониЯ их прелести
и ленивой удовлетворенности жизнью на Њестерлине вызывала живые графические
образы в моем сознании, бесконечно соблазнЯвшие менЯ попытатьсЯ из
запечатлеть. †изнь все более полно обнимала менЯ, ощущение счастьЯ росло. џ
начал видеть цветные сны.
Џотом в Њестерлин прибыл военный транспорт, прервав свое южное
путешествие на войну, его палубы ломились от молодых
новобранцев-призывников.
Ћн не встал в городской гавани, а бросил Якорь на внешнем рейде.
‹ихтеры поплыли к берегу с твердой валютой на покупку еды, разных материалов
и на пополнение запасов питьевой воды. Џока продолжались поставки, отрЯды
черных фуражек бродили по улицам, пристально разглЯдываЯ всех мужчин
военного возраста, держа свои синаптические дубинки наготове. Џоначалу при
виде их парализованный страхом, Я прЯталсЯ от них в чердачном помещении
единственного в городе борделЯ, с ужасом думаЯ, что же случитсЯ, если они
менЯ найдут.
Љогда они ушли и транспорт отчалил, Я ходил по Њестерлину в состоЯнии
страха и тревоги.
ЊоЯ литаниЯ островов кроме всего обладала смыслом. ќто было не просто
выпевание воображаемых имен с призрачным существованием. Ћни представлЯли
собой памЯть о моем реальном опыте. Ћстрова были как-то свЯзаны, но не тем
способом, которому Я доверЯл, с кодом к моему настоЯщему прошлому,
расшифровав который, Я смог бы восстановить самого себЯ. Ќо литаниЯ,
одновременно, была и более прозаической - просто маршрутом транспортов на
юг.
€, все-таки, она оставалась подсознательным посланием. џ сделал это
послание своим, Я повторЯл его, когда никто другой не мог об этом знать.
џ планировал оставатьсЯ на Њестерлине неопределенно долго, но
неожиданное поЯвление транспорта все испортило. Љогда Я снова попробовал
рисовать под стеной гавани, Я ощутил себЯ каким-то открытым и занервничал.
ђука моЯ больше не повиновалась внутреннему глазу. џ переводил бумагу, ломал
карандаши, терЯл друзей. џ снова превратилсЯ в стеффера.
‚ тот день, когда Я покинул Њестерлин, на набережную пришла самаЯ
молодаЯ шлюшка. Ћна дала мне список имен, но не островов, а ее подружек,
работавших в других частЯх архипелага ‘нов. Љогда мы отчалили, Я зазубрил
имена на памЯть, а потом швырнул полоску бумаги в море.
—ерез пЯтнадцать суток Я был на острове Џикее, который мне нравилсЯ, но
который Я нашел слишком похожим на Њестерлин, слишком наполненным
воспоминаниЯми, которые проросли на неглубокой почве моей памЯти. ‘ ЏикеЯ Я
перебралсЯ на Џанерон, это долгое путешествие прошло мимо нескольких других
островов, вдоль побережьЯ пролива •ельварда, изумительно громадного
башнеподобного острова-скалы, бросавшего тень на остров, что лежал позади.
Љ этому времени Я забралсЯ так далеко, что оказалсЯ за краем купленной
карты, поэтому менЯ вела лишь памЯть об именах. џ жадно ждал поЯвлениЯ
каждого острова.
Џанерон поначалу вызвал у менЯ отвращение: многие его ландшафты
сформировались из вулканических скал, черных, зазубренных и отталкивающих,
однако на западной стороне располагалась громаднаЯ зона плодородной земли,
чуть не задушеннаЯ дождевым лесом, раскинувшимсЯ прЯмо от берега насколько
хватало взглЯда. Ѓерег окаймлЯли пальмы. џ решил, что какое-то времЯ проведу
на Џанероне.
‚переди лежал ‘вирл, за обширной цепью рифов и шхер был Ћбрак, за
которым в свою очередь находилсЯ остров, который Я все еще страстно пыталсЯ
обрести: Њурисей, родной дом моих самых живых воображаемых воспоминаний,
место рождениЯ ђаскара Ђкиццоне.
ќто место, этот художник - они представлЯли единственную реальность,
которую Я знал, единственный опыт, который, как мне казалось, Я могу
по-настоЯщему назвать своим.

x x x
…ще один год странствий. ’ридцать пЯть островов группы Ћбрак разрушили
мои планы: работу и жилье на этих слабо населенных островках найти было
трудно, а мне не хватало денег, чтобы просто проплыть мимо или обогнуть их.
Њне пришлось медленно прокладывать путь сквозь группу, остров за островом,
работаЯ ради средств существованиЯ, изнемогаЯ от зноЯ под тропическим
солнцем. ’еперь, когда Я снова путешествовал, вернулсЯ мой интерес к
рисованию. ‚ некоторых самых оживленных портах Ћбрака Я снова устанавливал
мольберт, рисуЯ за деньги, за сантимы и су.
Ќа ЂнтиЋбраке, близко к центру группы островов, Я купил немного
пигментов, масло и кисти. Ћбрак был место в основном лишенным цвета:
плоские, малоинтересные острова лежали под обесцвечивающим солнечным светов,
песок и побелевший гравий с внутренних равнин постоЯнными ветрами наносило в
городки, бледную голубизну Яичной скорлупы мелких лагун можно было видеть
уголком глаза при каждом повороте головы. Ћтсутствие Ярких оттенков было
вызовом, мне хотелось видеть цвет и рисовать его.
џ больше не видел транспортов, хотЯ всегда был настороже на случай их
прохода или прибытиЯ. џ все еще следовал их маршрутом, поэтому, когда Я
расспрашивал островитЯн о транспортах, они сразу понимали, что Я имею в
виду, и каким должно быть мое происхождение. Ћднако по мелочам достоверную
информацию об армии собрать было трудно. €ногда мне говорили, что транспорты
перестали плавать на юг, иногда, что они переключились на другой маршрут,
иногда - что они проходЯт по ночам.
Њой ужас перед черными фуражками заставлЯл менЯ держатьсЯ на ходу.
‚ конце концов Я в последний раз пересек море и одной ночью на углевозе
прибыл в Њурисей. ‘ верхней палубы, пока мы медленно двигались по широкому
заливу, ведущему в устье гавани, Я озиралсЯ с чувством радостного
предвкушениЯ. џ мог начать здесь новый старт - то, что произошло во времЯ
того далекого увольнениЯ на берег было несущественным. џ оперсЯ на поручень,
наблюдаЯ, как отражениЯ цветных огней города мельтешат на темной воде. џ
слышал рокот двигателей, бормотание голосов, следы искаженной музыки. †ара
обволакивала менЯ, а до того она так же обволакивала город.
Џри швартовке возникли задержки, и к тому времени, когда Я оказалсЯ на
берегу, было уже за полночь. Џрежде всего надо было найти место, где
провести ночь. €з-за недавних стесненных обстоЯтельств Я не был способен
платить, чтобы где-нибудь остановитьсЯ. Њного раз в прошлом Я сталкивалсЯ с
этой проблемой, чаще всего засыпаЯ где придетсЯ, однако теперь Я устал
гораздо сильнее.
џ направилсЯ прочь от шумного уличного движениЯ в переулки, высматриваЯ
бордели. ЊенЯ окатил целый рЯд ощущений: бездыханнаЯ экваториальнаЯ жара,
тропические ароматы цветов и ладана, бесконечный рев машин, мотоциклов и
крики велорикш, запахи прЯного жареного мЯса, готовЯщегосЯ прЯмо на улицах,
постоЯнное мелькание и вспышки неоновой рекламы, ритмы поп-музыки, оловЯнно
гремЯщей из радио на прилавках, из каждого окна и каждой открытой двери.
Ќекоторое времЯ Я постоЯл на углу улицы, нагруженный своим багажом и
живописными принадлежностЯми. џ повернулсЯ кругом, получаЯ удовольствие от
окружающего шума, потом поставил на землю свой багаж, и наподобие людей с
Њестера, смакующих дождь, в экзальтации воздел руки и поднЯл лицо к
сверкающему ночному небу в оранжевых оттенках, светЯщемусЯ отраженными
танцующими огнЯми города.
‚озбужденный и освеженный, Я гораздо охотнее поднЯл свой груз и пошел
дальше в поисках своих борделей.
џ наткнулсЯ на один из них в небольшом здании всего в двух кварталах от
набережной, вход туда вел через затемненную дверь с бокового переулка. џ
вошел туда совершенно без денег, предоставив себЯ милосердию работающих там
женщин, в поисках убежища от ночи и одиночества в единственной церкви,
которую знал. ‚ храме своих снов.

x x x
€з-за своей истории, но более благодарЯ своим морским купаниЯм,
магазинам и солнечным плЯжам Њурисей-таун был туристским аттракционом длЯ
богатых посетителей со всего архипелага ‘нов. ‚ мои первые месЯцы на острове
Я обнаружил, что могу иметь приличный доход, рисуЯ сцены гавани и горные
пейзажи, а потом выставлЯЯ их у секции стены рЯдом с одним из самых
громадных кафе на Џарамаундер-авеню, где располагались все модные салоны и
элегантные ночные клубы.
‚ межсезонье, или когда Я просто уставал от рисованиЯ за деньги, Я
оставалсЯ в своей студии на десЯтом этаже над городским центров и посвЯщал
себЯ попыткам развить технологию, пионером которой был Ђкиццоне. ’еперь,
когда Я находилсЯ в городе, где Ђкиццоне создал свои самые тонкие картины, Я
наконец-то был в состоЯнии исследовать его жизнь и труды более основательно,
чтобы лучше понЯть технику, которую он применЯл.
’актилизм к этому времени уже много лет как вышел из моды, что было
удачным состоЯнием дел, так как позволЯло мне экспериментировать без
вмешательства, без комментариев или излишнего интереса критиков.
“льтразвуковые микросхемы больше нигде не применЯлись, если не считать рынка
детских игрушек, поэтому пигменты, в которых Я нуждалсЯ, были в изобилии и
дешевы, хотЯ поначалу было трудно приобрести их в нужных мне количествах.
џ принЯлсЯ за работу, наносЯ слои пигмента на серию грунтованных гипсом
досок. ’ехника была запутанной и рискованной - Я испортил множество досок
простым соскальзыванием палитрового ножа, хотЯ некоторые работы были близки
к полному завершению. Њне следовало еще многому научитьсЯ.
Џризнав это, Я затеЯл регулЯрные визиты в закрытые секции городского
музеЯ, где несколько оригинальных работ Ђкиццоне хранились в архиве.
†енщина-куратор поначалу была изумлена, что Я проЯвлЯю интерес к такому
малоизвестному, немодному и предположительно непристойному художнику, но
вскоре она привыкла к моим повторЯющимсЯ визитам, к долгим молчаливым
сессиЯм, что Я проводил в запертых свЯтилищах, где в одиночестве Я прижимал
свои ладони, лицо, все тело к кричащим картинам Ђкиццоне. џ погружалсЯ в
подобие лихорадки художественной поглощенности, чуть ли не буквально
впитываЯ захватывающие дух воображаемые сцены Ђкиццоне.
“льтразвуки, производимые тактильными пигментами, действовали прЯмо на
гипоталамус, обеспечиваЯ внезапные изменениЯ в концентрации и уровнЯх
серотонина. Њгновенным результатом этого была генерациЯ образов у зрителЯ -
менее очевидными последствиЯми была депрессиЯ и долговременнаЯ потерЯ
памЯти. Љогда Я покинул музей после моего первого во взрослом состоЯнии
столкновениЯ с работой Ђкиццоне, Я был потрЯсен этим опытом. Џока
эротические образы, созданные картинами, все еще населЯли менЯ, Я почти
ослеп от боли, путаницы и чувства неопределенного ужаса.
Џосле первого визита Я шатаЯсь возвратилсЯ в свою студию и проспал
почти двое суток. Џробудившись, Я получал кару за то, что узнал в картинах.
‘толкновение с тактилическим искусством наносит зрителю серьезную травму.
џ ощутил знакомое чувство опустошенности. Џодводила памЯть. ѓде-то в
недавнем прошлом, когда Я путешествовал по островам, Я пропустил какие-то из
них.
‹итаниЯ была еще здесь и Я наизусть прочитал имена. ЂмнезиЯ не была
конкретной: Я помнил имена, но в некоторых случаЯх у менЯ не осталось памЯти
о самих островах. Ѓыл ли Я на ‚инхо? Ќа „елмере? Ќа Ќелквее? Ќикаких
воспоминаний ни об одном из них, но они были в моем маршруте.
Ќа две-три недели Я вернулсЯ к своему туристскому художеству, частью
ради наличности, но так же и длЯ передышки. Њне нужно было обдумать то, что
Я узнал. ЏамЯть о детстве была чем-то стерта почти начисто. ’еперь Я был
твердо убежден, что причиной было погружение в искусство Ђкиццоне.
џ продолжал работать и постепенно обрел собственное видение.
”изически техника длЯ мастера была довольно простой. ’рудность, как Я
узнал, заключалась в психологическом процессе перенесениЯ собственных
страстей, стремлений, желаний в произведение. Љогда у менЯ это получилось, Я
начал работать успешно. Ћдна за другой мои живописные доски копились в
студии, прислоненные к стене на дальней половине длинной комнаты.
‚ременами Я стоЯл у окна своей студии и глЯдел вниз на кипЯщий,
беззаботный город, а мои шокирующие образы скрывались в пигментах позади
менЯ. џ чувствовал себЯ так, словно готовлю арсенал мощного колдовского
оружиЯ. џ становилсЯ террористом от искусства, невидимым и вне подозрений от
мира в целом, мои произведениЯ несомненно обречены на непонимание так же,
как обречены были шедевры Ђкиццоне. ’актилистские картины были слишком Явным
отражением моей собственной жизни.
‚ то времЯ как Ђкиццоне, который в жизни был либертеном и плутом,
запечатлЯл сцены громадной эротической силы, мои собственные образы
выводились из другого источника: Я жил жизнью эмоционального подавлениЯ,
повторениЯ, бесцельного блужданиЯ. ЊоЯ работа была неизбежной реакцией
против Ђкиццоне.
џ писал, чтобы оставатьсЯ в разуме, чтобы сохранить собственную памЯть.
Џосле первого столкновениЯ с Ђкиццоне Я понЯл, что единственно вложив всего
себЯ в свои работы Я смогу возвратить то, что потерЯл. ‹ицезрение
тактилистских работ вело к забыванию, но сотворение его, как Я теперь
обнаруживал, приводило к воспоминанию.
џ получил вдохновение от Ђкиццоне. € утерЯл часть себЯ. Ќо Я писал и
выздоровел.
Њое искусство было полностью терапевтическим. ЉаждаЯ картина
просветлЯла новую зону путаницы или амнезии. Љаждое прикосновение
палитрового ножа, каждый взмах кисти, были очередной подробностью моего
прошлого, подробностью четко определенной и помещенной в такой же
определенный контекст. Њои картины поглощали мои же травмы.
Љогда Я отрывалсЯ от них, все, что Я видел, были пЯтна мЯгкого
однородного цвета, в основном такие же, как и на работах Ђкиццоне. Ќо
прижимаЯсь к слоЯм высохшей краски, Я входил в царство высшего
психологического спокойствиЯ и уверенности.
—то другие станут испытывать от моей тактилистской терапии, Я не
позаботилсЯ задуматьсЯ. ЊоЯ работа была колдовским оружием. …е потенциал был
скрыт до момента взрыва, словно противопехотнаЯ мина, ожидающаЯ нажатиЯ
ноги.

x x x
Џосле первого года, когда Я работал, чтобы утвердить себЯ, Я вошел в
свою наиболее плодотворную фазу. џ стал таким продуктивным, что, дабы
высвободить себе больше места, переместил наиболее амбициозные работы в
пустое здание, на которое наткнулсЯ вблизи берега. ќто был бывший танцклуб,
давно заброшенный и пустой, но физически вполне неповрежденный.
•отЯ там был обширный первый этаж с путаницей коридоров и маленьких
комнатушек, главный зал представлЯл собой огромную открытую зону, достаточно
большую, чтобы вместить любое количество моих картин.
Ќесколько работ поменьше Я оставил в своей студии, но самые большие и
те, что были с наиболее мощными и смущающими образами изломов и потерь, Я
хранил в городе.
‘амые большие полотна Я сложил в главном зале, но какой-то нервный
страх обнаружениЯ заставил менЯ спрЯтать меньшие размером работы на первом
этаже. ‚ лабиринте коридоров и комнат, плохо освещенных и пропитанных
затхлыми ароматами бывших посетителей Я обнаружил с десЯток разных мест, где
схоронить свои работы.
џ постоЯнно перемещал их с места на место. €ногда Я тратил целый день и
целую ночь, работаЯ без перерыва в почти полной тьме, маниакально
перетаскиваЯ мои художества из одной комнаты в другую.
џ обнаружил, что путаница пересекающихсЯ коридоров и комнат, задешево
слЯпанных из тонких разделительных стен и освещенных лишь через большие
интервалы тусклыми электрическими лампочками, представлЯла собой то, что
казалось почти бесконечной комбинацией случайных проходов, переходов и
путей. џ расставил свои картины наподобие часовых в неожиданных и тайных
местах этого лабиринта, позади дверных проемов, за углами проходов,
иррационально перегораживаЯ самые темные места.
Џотом Я покинул здание и на некоторое времЯ вернулсЯ к нормальной
жизни. џ начинал новые картины, или так же часто выходил на улицу со своим
мольбертом и табуретом и начинал работать над коммерчески привлекательными
пейзажами. Њне вечно нужна была наличность.
‚от так моЯ жизнь и продолжалась месЯц за месЯцем под кипЯщим солнцем
ЊурисеЯ. џ знал, что наконец-то нашел что-то похожее на удовлетворение. „аже
искусство длЯ туристов совсем не было нудной работой, потому что Я понЯл,
что предметные картины требуют дисциплины линии, кисти и темы, котораЯ
только усиливает напрЯженность тактилистского искусства, куда Я перехожу
потом и которого не видит никто. Ќа улицах Њурисей-тауна Я завоевал скромную
репутацию туристского пейзажиста.
Џротекли пЯть лет. †изнь была хороша, как никогда.

x x x
ЏЯти лет оказалось совсем не достаточно, чтобы гарантировать, что жизнь
навсегда останетсЯ прекрасной. Љак-то вечером за мной пришли черные фуражки.
џ, как всегда, был один. ЊоЯ жизнь была уединенной, настроение
интроспективным. „рузей, кроме шлюшек, у менЯ не было. џ жил ради своего
искусства, творЯ его загадочную пост-Ђкиццоне программу, уникальную и,
вероЯтно, в конечном счете напрасную
џ был в своем складе, снова маниакально перекладываЯ доски, размещаЯ и
перемещаЯ своих стражей в коридорах. ђанее этим днем Я нанЯл телегу, чтобы
привести еще пЯть недавних своих работ, а когда человек ушел, Я начал
неторопливо перетаскивать их на место, касатьсЯ их, держать в руках,
переставлЯть.
—ерные фуражки вошли в здание и Я этого не заметил. џ был поглощен
картиной, которую завершил неделей раньше. џ держал ее так, что пальцы
касались тыльной части доски, но ладони слегка прижимались к краЯм.
Љартина косвенно относилась к одному инциденту, случившемусЯ, когда Я
был в южной армии. џ был в патруле, наступила ночь и Я заблудилсЯ,
возвращаЯсь к нашим позициЯм. Ћколо часа Я бродил во тьме и холоде, медленно
замерзаЯ. Џод конец кто-то нашел менЯ и привел назад в траншеи, но до сих
пор Я испытывал ужас смерти.
Џост-Ђкиццонист, Я запечатлел тот исключительной силы страх, что Я
испытал: кромешнаЯ тьма, колючий ветер, пронзительный холод, пробирающий до
кости, изрытаЯ землЯ, где невозможно и метра пройти не споткнувшись,
постоЯннаЯ угроза от невидимого врага, одиночество, тишина, паника, далекие
взрывы.
ђисование успокаивало менЯ.
џ вышел из своего транса, чтобы обнаружить четыре черные фуражки,
стоЯвшие рЯдом со мной. Ћни смотрели на менЯ. †езлы в кобурах. ЊенЯ охватил
такой ужас, словно Я уже получил жестокий удар.
џ что-то попыталсЯ сказать, испустив лишь не артикулированный горловой
хрип, непроизвольный, словно попавшее в капкан животное. Њне хотелось
заговорить с ними, заорать на них, но получалсЯ только этот звериный хрип. џ
перевел дыхание, попробовал снова. Ќа этот раз звук получилсЯ прерывистым,
словно страх добавил заикание к стону.
“слышав это, зарегистрировав мой ужас, черные фуражки достали свои
дубинки. Ћни двигались обычным шагом, им не было нужды спешить. џ попЯтилсЯ,
задел картины, повалив их на пол.
“ этих людей словно отсутствовали лица: козырьки фуражек затенЯли лица,
дымчатый визор затенЯл глаза, решетчатаЯ заслонка защищала рот и челюсть.
—етыре щелчка, чтобы взвести синаптические дубинки - и они поднЯли их в
боевое положение.
"’ы дезертировал, солдат!", сказал один из них и презрительно швырнул в
моем направлении листок бумаги. Ћн, порхаЯ, упал к его сапогам. "„езертируют
только трусы!"
џ ответил... но смог только судорожно выдохнуть и ничего не сказал.
€з зданиЯ имелсЯ только один другой выход, о котором Я знал - через
подвальный лабиринт. Ћдин из них стоЯл между мной и коротким пролетом
лестницы, ведущей вниз. џ притворилсЯ, что нагибаюсь к клочку бумаги, чтобы
поднЯть его. Џотом Я крутнулсЯ на месте и ударил его ногой. Ћн злобно махнул
дубинкой. џ ощутил мощный разрЯд электричества, который свалил менЯ наземь,
и заскользил по полу.
Ќога была парализована. џ попыталсЯ вскарабкатьсЯ, завалилсЯ набок,
попыталсЯ снова.
‚идЯ, что Я обездвижен, один из чернофуражечников подошел к картине,
которой Я был поглощен, когда они поЯвились. Ћн склонилсЯ над нею и ткнул в
нее концом своего жезла.
Њне удалось вскарабкатьсЯ на неповрежденную ногу, и Я встал
полусогнувшись.
Љогда конец дубинки коснулсЯ тактилистского пигмента, то с резким
треском из него вдруг вырвалсЯ клуб Яростного белого пламени и дыма. Ћн
злобно захохотал и ткнул еще раз.
„ругие подошли посмотреть, что это он там делает. Ћни тоже тыкали
своими дубинками в доску, вызываЯ всплески белого пламени и клубы дыма. ‚се
грубо хохотали.
Ћдин из них согнулсЯ посмотреть поближе, что это там горит. Љончиками
пальцев он коснулсЯ неповрежденного участка пигмента.
Њой запечатленный страх и ужас настигли его через рисунок. “льтразвук
приковал его к доске.
Ћн замер, четырьмЯ пальцами касаЯсь пигмента, и на какое-то мгновение
застыл в этом положении с почти задумчивым выражением лица, присев на
корточки и вытЯнув руку. Џотом он медленно повалилсЯ вперед. Ћн попыталсЯ
оперетьсЯ на другую руку и она тоже уперлась в пигмент. ’ело его начало
дергатьсЯ в судорогах. Ћбе его ладони оказались прикованными к доске,
дубинка откатилась прочь. „ым еще сочилсЯ из курЯщихсЯ шрамов доски.
’ри его товарища подошли посмотреть, что с ним такое. Џри этом они не
спускали с менЯ глаз. џ все пыталсЯ выпрЯмитьсЯ, переносЯ вес на ногу,
которую чувствовал, предоставив другой ноге болтатьсЯ, чуть касаЯсь пола.
—увствительность возвращалась довольно быстро, но боль оставалась
невобразимой.
џ следил за тремЯ черными фуражками, страшась исходЯщей от них угрозы.
Ѓыло лишь делом времени, когда они сделают со мной то, за чем пришли. Ћни
схватили упавшего, пытаЯсь оттащить его от пигмента. џ хрипло дышал, борЯсь
за равновесие. Њне казалось, что прежде Я был знаком со страхом, но ничто в
моем опыте с таким ужасом не равнЯлось.
Њне удалось сделать шаг. Ћни не обратили вниманиЯ, все пробуЯ оторвать
другого от картины. „ым вилсЯ от шрамов, которые они нанесли своими жезлами.
Ћдин из них крикнул мне.
"—то это за штука? —то держит его на доске?"
“павший стал вопить, когда тлеющий пигмент начал обжигать его ладони,
но все не мог освободитьсЯ. …го боль, то есть мои сконцентрированные в
картине чувства, корежили все его тело.
"ќто его сны!", громко крикнул Я. "Ћн пленник собственных гнусных
снов!"
џ сделал второй шаг, третий. Љаждый давалсЯ легче предыдущего, хотЯ
боль оставалась ужасной. џ запрыгал в сторону неглубокой лестницы возле
сцены, ступил на первую ступеньку, на другую, почти потерЯл равновесие, но
все же сделал третий и четвертый шаг.
Ћни заметили, когда Я уже достиг двери рЯдом с бывшей сценой. џ
украдкой оглЯнулсЯ и увидел, что они бросили своего напарника, который
повалилсЯ на пигмент, и поднЯли жезлы в боевое положение. Љак истинные
атлеты, они быстро сокращали короткую дистанцию между мной и собой. џ нырнул
в дверь, волоча недействующую ногу.
„ыхание скрежетало у менЯ в горле. џ хрипел. „верь, коридорчик,
комнатка, еще дверь - Я проскочил их все. Џозади орали черные фуражки,
приказываЯ остановитьсЯ. Љто-то из них врезалсЯ в тонкую разделительную
стенку. џ услышал, как затрещало дерево, когда он шарахнулсЯ в нее.
џ заспешил дальше. ‘ледующим шел плавный полукруглый проход, где Я
хранил самые маленькие свои картины, потом сериЯ трех маленьких клетушек,
все с широко распахнутыми дверьми. ђасставлЯЯ картины, Я в каждую из
клетушек поставил по одной.
џ захромал коридором, захлопываЯ двери на каждом конце. Ќога снова
заработала почти нормально, но боль еще не отпускала. џ находилсЯ в еще
одном коридоре с альковом на конце, где оставил картину. ђазвернувшись, Я
толкнулсЯ в одну из больших комнат, подпер пружинную дверь краем одной из
моих досок и поковылЯл дальше. …ще один коридор, шире остальных, осталсЯ
позади. ‡десь стоЯли десЯтки моих картин, расставленных по стенам. џ цеплЯл
их ногой, сдвигаЯ под углом, чтобы они немного загораживали путь. џ
минировал свой путь. ”уражки снова завопили позади, угрожаЯ и приказываЯ
остановитьсЯ.
џ услышал сзади грохот, потом еще один. Љто-то проорал проклЯтие.
џ рванулсЯ в следующий короткий коридор, куда выходили еще четыре
открытые комнатки. ‚ каждой скрывалась одна из моих самых резких картин. џ
выволок их, чтобы они высовывались в коридор на уровне колена. ‘амую длинную
Я так положил поверх, чтобы любое касание заставило все упасть.
…ще звук падениЯ, за ним крики. ѓолоса теперь были совсем близко от
менЯ, по другую сторону ветхой разделительной стенки. ђаздалсЯ глухой удар,
словно упал еще один из них. Џотом послышались ругательства, человек
закричал. Ќачал кричать другой. ’онкаЯ стена вспучилась в мою сторону, когда
кто-то врезалсЯ в нее. џ услышал, как вокруг них валЯтсЯ картины, услышал
резкий треск внезапного огнЯ, когда жезлы вошли в контакт с пигментами.
€ почувствовал дым.
Љо мне возвратились силы, хотЯ острых страх быть схваченным черными
фуражками все еще цеплЯлсЯ в менЯ. џ заскочил в еще один коридор, шире и
лучше освещенный, со стенами, не доходЯщими до потолка. ‡десь плавал дым.
џ остановилсЯ на конце коридора, пытаЯсь справитьсЯ с дыханием. ‚
путанице коридоров позади менЯ стало тихо. џ вышел из коридора в просторную
зону подвала. ’ишина длилась, вокруг менЯ закружились струйки дыма. џ
остановилсЯ и прислушалсЯ, напрЯженно и испуганно, парализованный ужасом
того, что произойдет, если хотЯ бы одному из них удастсЯ пробитьсЯ мимо
картин, не притронувшись ни к одной.
’ишина длилась. ‡вуки, мысли, движение, жизнь - все поглотили картины
травм и потерь.
€х окружили мои страхи. ‚округ них вспыхнул огонь.
џ не видел никакого огнЯ, но дым постепенно сгущалсЯ. Ћн громоздилсЯ
под потолком темным, серым облаком, тЯжелым от испарений спаленных
пигментов.
џ понЯл наконец, что мне надо выбиратьсЯ, прежде чем Я попаду в ловушку
распространЯющегосЯ пожара. џ быстро пересек подвальную зону, справилсЯ со
старой дверью с железными рукоЯтками, и вывалилсЯ в темноту. џ неуклюже
проковылЯл по булыжной мостовой, что проходила позади зданиЯ, завернул за
угол, потом за другой, выйдЯ на одну из торговых улиц ЊурисеЯ, где жаркаЯ
ночь пенилась народом, огнЯми, музыкой и грубыми резкими звуками уличного
движениЯ.
‚есь остаток ночи Я ковылЯл по задним улицам и переулкам прочь из
города, проводЯ кончиками пальцев по грубоватым текстурам штукатурных стен,
обезумев от мысли, что все мои картины потерЯны, если здание сгорело. Њою
боль пожрал огонь, но теперь Я свободен от собственного прошлого.
џ снова вернулсЯ в район порта за час до рассвета. „олжно быть, картины
довольно долго тлели, прежде чем по-настоЯщему зажечь убогие деревЯнные
стены подвала, но к этому часу все мое здание сожрало пламЯ. „верные проемы
и окна, которые Я закрывал длЯ большего уединениЯ, снова стали зиЯющими
отверстиЯми, прЯмоугольными порталами во внутренний ад, где ревел белый и
желтый огонь в порывах засасываемого внутрь воздуха. —ерный дым извергалсЯ
сквозь отверстиЯ и провалы крыши. Џожарные команды обливали бесплодными
каскадами воды осыпающиесЯ кирпичные стены. џ следил за их усилиЯми, стоЯ на
набережной с небольшой сумкой пожитков, стоЯщей рЯдом. Ќебо на востоке уже
светлело.
Љ тому времени, когда пожарные команды взЯли пожар под контроль, Я был
уже на борту первого в этот день парома, направлЯЯсь к другим островам.
€х имена звенели у менЯ в голове, призываЯ к себе.
Љонец.

Last-modified: Sun, 16 May 2004 16:04:54 GMT
Ћцените этот текст: